Скрытая наследница

— Ты ведь не просил об этом.

Моя рука опустилась:

— Ты тоже. Нас обоих призвали.

Она покачала головой и молча вытерла слёзы.

— Не могли бы вы оставить нас на минуту, жрица? — спросил я у Бохити.

Та кивнула и поднялась с пола, всё ещё держа в руках книгу.

— Я подберу свитки, которые помогут нам понять артефакты.

— Спасибо.

Она одарила меня сочувственной улыбкой и направилась в глубь комнаты.

Поскрипывание её шагов сменилось всхлипываниями Ашеры, и сердце моё сжалось. Я придвинулся ближе, обняв её за плечи.

— Пожалуйста, не плачь, наничи. Ты разрываешь мне сердце.

— Прости. Просто… это ведь не то, чего ты хотел, Дрэй. Ты уже столько отдал как мой Хранитель. Ты должен был иметь выбор. Всё это… неправильно.

Я мягко коснулся её подбородка, заставив взглянуть мне в глаза:

— Ашера, ничего не изменилось. Совсем ничего. Я уже сделал свой выбор. Эта новость просто называет по имени то, что всегда было моим местом — рядом с тобой. Помнишь, что я говорил? Я всегда буду рядом. Так разве какая-то строчка в пророчестве меняет что-то между нами?

Я наблюдал, как осознание постепенно озаряет её лицо.

— Но… ты можешь отказаться участвовать в церемонии связи со мной.

— У меня нет выбора. Мы идём.

— Но ты ведь можешь сказать «нет».

— И поставить под угрозу исполнение пророчества? — Я покачал головой. — Ни за что.

— Ты уверен?

— В этот момент — уверен больше, чем когда-либо, даже больше, чем тогда, в домике на дереве. — Я взял её лицо в ладони. — Это уже не только про нас. Это про то, что мы с тобой призваны сделать вместе. Богиня даровала нам шанс совершить великое. Я чувствую это, Ашера. Эта ледниковая эра будет иной. Что-то большое зовёт нас стать теми, кем мы предназначены быть. Ты разве этого не чувствуешь?

Она положила руку на мою:

— Чувствую. Просто… я… я так сильно тебя люблю. Я понимаю твоё предназначение — защищать меня. Но тогда кто будет защищать тебя?

Я выдохнул:

— Моя смелая, прекрасная пара. Ты ведь знаешь ответ. Во-первых, армии, мои братья и сёстры Хранители, что дороги мне — они меня защитят. — Большим пальцем я провёл по её нежной нижней губе. — А ты, моя Королева, обладаешь самым важным предметом для защиты — важнее любого артефакта богини. Ты будешь хранить моё сердце. Оно принадлежит тебе. Полностью. Без остатка.

Я наклонился и поцеловал её — вкус её слёз смешался со сладостью её губ. Мне бы понадобилось несколько жизней, чтобы отблагодарить богиню за такой дар. Но я собирался благодарить её каждый день своей долгой жизни.

Звук прочищаемого горла Бохити заставил нас отпрянуть друг от друга. Она подошла, держа в руках несколько массивных книг и сияя улыбкой:

— Кажется, я кое-что нашла.

Стол жалобно застонал, когда она опустила на него увесистые тома.

— Надо было раньше догадаться. Не думаю, что когда-нибудь прощу себе это. — Она листала одной рукой, другой жестикулировала в воздухе. — Но неважно. Начнём с самого очевидного — с Кобо. Этот артефакт усилит способности Хекити как Водной фэйри и откроет новые силы — способность раздвигать моря и превращаться в саму воду. Последнее, кстати, может передаваться Хранителю Царств после их соединения на Гуаке’те. — Она посмотрела на нас поверх книги, игриво изогнув бровь.

По телу пронеслась волна возбуждения:

— Мы сможем… стать водой?

Бохити пожала плечами:

— Так написано в книге.

Мы с Ашерой переглянулись, с разинутыми ртами.

— Но как найти его? — спросила Ашера.

Плечи Бохити поникли:

— Вот в чём загвоздка. С момента, как писцы впервые упомянули об этом артефакте, его никто не видел. В тексте говорится только, что Хекити будет призвана к Кобо.

Разочарованный вздох Ашеры достиг моих ушей.

— А остальные артефакты?…

— Так, посмотрим, — пробормотала Бохити, перелистывая к концу книги. — У нас есть Джухо. Страшная штуковина. Здесь сказано, что это змея из железа, которая покоится где-то в Коренатии. Невозможно предугадать, как ты её достанешь из того царства. Но опять же, сказано, что богиня укажет путь.

— Не сказать, что это звучит обнадёживающе, — заметил я.

Она медленно моргнула своими обсидиановыми глазами:

— Я не пишу пророчества. Я их только читаю.

Бохити продолжила вслух:

— Только Хекити сможет обнаружить и удержать Джухо. Даже Королева не знает, где она находится. Удивительно.

— И что произойдёт, когда я найду Джухо? — спросила Ашера.

— Как и Кобо, Джухо усилит твои способности как Огненной фэйри и откроет новые силы. Однако эта сила не может быть передана Хранителю. Хранитель Царств может впитывать свойства только от изначальной стихии Хекити. А это — вода.

— А я-то уж было почувствовал себя особенным, — поддразнил я.

Смех Ашеры, последовавший за этим, заставил меня улыбнуться.

Бохити перевернула страницу:

— Далее у нас Гуарагуао. Это перо с красным кончиком. Боюсь, это будет самый сложный предмет для опознания. В Аэреландии, скорее всего, миллионы перьев. Как ты найдёшь одно-единственное красное — ума не приложу.

Заметив, как Ашера напряглась, я поспешно прочистил горло:

— С помощью богини.

— Очень верно, мудрый Хранитель, — согласилась Бохити. — И, конечно, остался последний артефакт — Анакаона, также известный как золотой цветок. Подробностей крайне мало, учитывая, насколько закрыто царство Эрфоса, но в тексте говорится, что это, скорее всего, цветок, сделанный из золота. — Брови Бохити нахмурились. — Никто из нас не знает, что там на самом деле происходит. Даже Жрицы хранят молчание.

Она посмотрела на Ашеру, и в её взгляде читалась настороженность:

— Я не знаю, как ты найдёшь все артефакты, принцесса. Но тебе лучше начать поиски прямо сейчас. Как только начнут пробуждаться другие стихии, твоя сила станет звать Мабойю — и он узнает о твоём существовании.

Моя бровь взметнулась вверх:

— Часть пророчества, которую вы забыли упомянуть?

Бохити моргнула:

— Я не сказала об этом? Боже, какая же я рассеянная сегодня, правда? — Она покачала головой. — Но не важно. Я продолжу изучать тексты, чтобы найти больше подсказок. Этого достаточно, чтобы начать путь. — Она накрыла ладонью руку Ашеры. — Ты — великое чудо, принцесса. Истинный дар. Что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на полную поддержку всех жриц храма. Мы прочешем каждый свиток, чтобы найти хоть какую-то информацию, которая поможет тебе. А пока — важно, чтобы ты никому об этом не рассказывала.

На лице Ашеры проступило беспокойство:

— Даже отцу?

Бохити покачала головой:

— Даже ему. Эта информация может иметь катастрофические последствия — независимо от чьих-либо намерений, добрых или злых. Те, у кого самые светлые намерения, захотят отпраздновать пришествие Хекити. А те, чьи намерения тёмны…

— Захотят убить её, — закончил я.

Бохити поморщилась:

— К сожалению, да.

Я сжал руку в кулак:

— Сначала им придётся пройти через меня.

— В этом я не сомневаюсь, — мягко произнесла Бохити. — Тем не менее, вам нужно держать это только между собой и жрицами. Мы поклялись богине хранить её тайны. Вам не нужно волноваться — никто из нас ничего не выдаст.

Мы поднялись с пола, когда стало ясно, что Бохити закончила истолковывать книгу. Она улыбнулась нам ободряюще:

— Думаю, мы увидимся на Гуаке’те через пару дней?

Я взглянул на Ашеру, и на её щеках тут же выступил румянец.

— Да, мы будем на церемонии соединения, — ответила она.

— Прекрасно! — Бохити просияла.

Мы шли по коридору к выходу из храма в почти полной тишине. Наши шаги отдавались эхом от стен, и я сказал:

— Нам нужно привести Катана в Сабану.

Ашера застыла на месте:

— Зачем?

Я заправил прядь волос за её ухо.

— Потому что хочу, чтобы мои родители встретились с твоим отцом до Гуаке’те. Лучше сразу пройти это первое знакомство.

Ашера издала самый милый, протяжный стон, и я не смог сдержать улыбку.

— У нас и так, по-моему, дел выше крыши.

Мой смех разнёсся по пустому храму, пока моя рука обвивала её талию.

— Расслабься, наничи. По традиции союз объявляют семьям. Мы также можем пригласить всех, кого ты захочешь. Дакса, Ренею, Майлза, Аурелио… Уверен, им понравится на окраинах, — размышлял я, пока мы спускались по ступеням храма. — К тому же будет приятно немного передохнуть перед тем, как ты отправишься в своё путешествие.

Усталость всё больше отражалась в её взгляде, и я не мог это полностью проигнорировать. Я чувствовал это в каждой клетке своего тела. После церемонии соединения моя жизнь изменится навсегда.

Глава 37

Мои нервы гудели, словно пчёлы, проносясь по венам, пока мы подъезжали к прекрасному дому Элиронов — каноа покачивалась из стороны в сторону, медленно поднимаясь по дорожке. Папа сидел по одну сторону от меня — спина прямая, пальцы мерно стучали по колену, — а Дрейвин — по другую, его нога нервно подёргивалась, стуча по дощатому полу. Мы оставались внутри кабины, лишь мельком замечая Сабану за дверью. Из оконных ящиков свисали яркие оранжевые, розовые и жёлтые бегонии. До моего носа донёсся тонкий аромат розмарина сквозь запах свежеиспечённого хлеба. Майлз, Аурелио, Дакс и Ренея выбрали места на открытом воздухе. И честно говоря, жаль, что я не сделала так же.

Если папа понимал, зачем мы приехали, он это никак не показал. Он просто принял приглашение, которое Дрейвин отправил от имени своих родителей.

Но папа не дурак.

Он видел, как Дрейвин смотрел на меня. И как я — на него. Уже будучи связанным с кем-то раньше, он не мог не понять.

Когда каноа резко остановилась, Дрейвин поднялся с места и протянул мне руку. Его улыбка была искренней, но в глазах мелькнуло волнение.

— Готова? — спросил он.

Я сжала его ладонь:

— Настолько, насколько вообще можно быть готовой.

Мы все спустились по ступенькам каноа. Я не могла не заметить, как папа уделил особое внимание Ренее — его рука задержалась в её чуть дольше, чем нужно. Между ними что-то проскользнуло — взгляд, прикосновение. Он словно что-то искал в её глазах.

Любопытно.

В этот момент из дома вышли Самани и Зориато; её широкая, заразительная улыбка словно окутала всех тёплой аурой. Она сразу направилась ко мне и заключила в крепкие объятия. Я хихикнула, когда она меня прижала.

— Скучала?

Самани отстранилась, не переставая улыбаться:

— Конечно. — Её взгляд скользнул мне за плечо. — Добро пожаловать всем! Надеюсь, вам понравилось плавание вверх по Шингу. — Когда её глаза остановились на папе, она тут же сделала глубокий реверанс. — Ваше Высочество. Меня зовут Самани. — Она кивнула в сторону Зориато, стоявшего за ней в своей обычной, стоической манере. — Это мой спутник, Зориато.

Тот поклонился в талии:

— Ваше Высочество.

— Очень приятно, — продолжила Самани, её тёмные волосы были стянуты назад, подчёркивая скулы. — Ашера только и говорит о вас, и только хорошее.

Папа тепло улыбнулся и кивнул:

— Это мне приятно. И разрешите похвалить вас за такого замечательного сына. Дрейвин стал отличным пополнением в рядах Стражи и великолепным наставником для моей дочери. Вы, должно быть, очень им гордитесь.

— Только не перехваливайте, — вставил Дакс с усмешкой, скрестив руки. — У него и так голова с кулак.

Дрейвин закатил глаза:

— Слушаю от кого.

— Я приму этот комплимент, — гордо сказала Самани. — Спасибо.

— Ну, не будем толкаться у порога. Внутри вас ждут угощения и вино, — Зориато указал на вход. — Прошу.

Началась привычная суета: бокалы, полные вина, ароматные закуски, непринуждённые разговоры. Я как-то сама собой оказалась на террасе, устроившись в любимом уголке у уличного камина. Закат окрашивал небо в глубокие оттенки оранжевого и золотого, по террасе растекалась лёгкая прохлада. Я поёжилась, и это не укрылось от Дрейвина. Он начал складывать дрова в камин, и уже через несколько секунд пламя весело потрескивало. Я утонула в мягких подушках, потягивая фэйрийское вино.

— Идеально.

Дрейвин уселся рядом, его тепло окутало меня. Слыша приближающиеся шаги и голоса, мы поняли — остальные присоединились к нам на террасе, с бокалами и подносами еды в руках. Папа стоял у края, глядя на виноградники, растянувшиеся в идеальных рядах, и Зориато присоединился к нему, наслаждаясь видом.

— Это великолепно, — произнёс папа.

— Спасибо.

— И вино — просто восхитительное. Видно, что у вас за плечами века мастерства, чтобы добиться такого вкуса, — добавил он.

На лице Зориато ясно читалась гордость. Папа всегда умел расположить к себе людей, даже таких хмурых, как Зориато. Он указал на бокал в руке отца.

— Это один из наших самых престижных сортов. Побеждает на конкурсах уже три десятилетия подряд. Каждый урожай соседние винодельни пытаются занять первое место, но не могут разгадать наши методы. А моя команда преданна нашей семье. Они никогда не продадут мои секреты.

Папа рассмеялся:

— Тогда вам стоит приложить все усилия, чтобы их сохранить. Найти надёжную команду — большая удача. Мне потребовались столетия, чтобы собрать Стражей, которым я могу доверять.

Это было новостью даже для меня. Папа кивнул в сторону ближайших виноградных рядов:

— Покажете немного?

— Для меня это будет честь. Эти вот — самые старые на всём участке. Мой прапрадед посадил их…

Их голоса постепенно стихли, пока они шли вдоль рядов.

— Подслушивать нехорошо.

Я обернулась к Дрейвину — его озорная улыбка тут же вызвала у меня такую же. Я пожала плечами:

— Не удержалась. Не знала, как твой отец отнесётся к моему.

Дрейвин взглянул поверх моей головы, прищурившись:

— Катан может разговорить кого угодно. Это впечатляет.

Я подняла бокал:

— Вот только это мне от него не передалось.

Дрейвин заправил прядь волос за моё плечо:

— У тебя есть другие выдающиеся качества. И я ими просто очарован.

— О, это уже слишком! — воскликнул Аурелио, плюхаясь на сиденье напротив нас, лицо его сияло от удовольствия.

— И слегка тошнотворно, — пробормотал Дакс, отпивая из бокала.

— А вот я не согласна, — заметила Ренея, закидывая виноградину в рот. — Это как наблюдать за тем, как моя романтическая книга оживает.

Аурелио изобразил возмущение:

— О боги, Ренни. Я читал некоторые книги в твоей комнате. Это, скажем так… весьма пылкий комплимент.

Ренея шикнула на него и запустила в него виноградиной — он поймал её на лету.

— Не строй из себя невинность.

Аурелио театрально прижал руку к ключице:

— Я бы никогда…

Группа рассмеялась. Я не могла представить ничего лучше: мои друзья и мой отец, в доме семьи моего будущего спутника. Все наслаждаются обществом друг друга. Это ощущалось как настоящая, найденная семья — то, чего я даже не знала, что мне не хватало. Это было больше, чем я могла когда-либо пожелать.

Но в голове невольно мелькнул вопрос — когда всё это рухнет? Я изо всех сил старалась не думать об артефактах, Хекити или церемонии соединения и просто… быть здесь, в этом моменте.

Когда голоса стали на октаву выше, стало понятно, что пора есть — все были голодны после утреннего отбытия из Столицы. У меня в животе было пусто, и фэйрийское вино уже начало кружить голову.

— Гуали, принеси, пожалуйста, отца и Катана, — попросила Самани, пока Майлз помогал ей накрывать на улице. — Скоро будем подавать.

Дрейвин поцеловал меня в щёку и потянулся, вытягивая руки вверх:

— Уже иду.

— Хочешь, я с тобой? — спросила я.

Он на секунду задумался, глядя вдаль:

— Нет, всё хорошо, нани́чи. Думаю, поговорю с Катаном по дороге, — подмигнул он.

Я проводила его взглядом, пока он исчез между рядами винограда, с понимающей улыбкой.

— Я вижу, я вижу… кто-то собирается на церемонию соединения, — пропел Аурелио.

Я перевела взгляд на него — он едва сдерживал улыбку за бокалом. Ренея прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться.

Я махнула рукой, совсем не грациозно:

— Ой, ну вас.

Ренея подняла ладони:

— Я ничего не говорю. Я считаю, это чудесно. — Она мечтательно вздохнула: — Даже захотелось самой попасть на такую церемонию.

— Перестань, человечек, — цокнул Аурелио. — Ты же знаешь, тебе всё равно будет весело. Энергия церемонии ощущается по всей Атлантиде. — Он игриво приподнял брови.

— Почему ты не можешь пойти на церемонию? — спросила я, склонив голову.

— Церемония только для фэйри, милая Ашера, — ответил Аурелио с лёгкой улыбкой. — Люди могут подпитываться энергией церемонии — и делают это, — но им настоятельно советуют оставаться в своих покоях ради безопасности.

Я резко отпрянула:

— Почему?

— Фэйри, — начала Ренея, голос стал серьёзнее, — могут стать… чересчур буйными во время церемонии соединения. Людям опасно находиться рядом с празднованием. Границы существуют не просто так. Люди… ну, у нас нет сил, чтобы сопротивляться зову, а фэйри, как известно, умеют этим пользоваться.

Она задумчиво уставилась в даль:

— Такая сила — и правда может свалить с ног.

— В буквальном смысле, — пробормотал Дакс. Ренея метнула в него недоверчивый взгляд.

Я поджала губы, задумавшись:

— То есть, если люди должны оставаться в своих покоях, а фэйри — на Гуаке’те, то кто охраняет Атлантиду?

— Во время каждой церемонии Гуаке’те Стражи работают по ротации, — пояснил Дакс, отпивая из бокала, прежде чем продолжить: — Жрицы дают им зелье, которое ослабляет воздействие церемонии. Это ночь дикого безумия. Мы, фэйри, полностью отдаёмся своим первобытным инстинктам. И, честно говоря, даже если у кого-то с нечистыми намерениями и возникнет мысль что-то предпринять — у него не получится. Энергия церемонии слишком сильна. А те из нас, кто ещё не обрёл пару… Это настоящее, живое желание — почувствовать, прижаться, отдаться страсти.

Он хищно ухмыльнулся:

— Я был на дежурстве в прошлом году. А значит, в этом? Я отрываюсь. Планирую остаться на празднике в храме до самого рассвета.

— Как только церемония начнётся, моя дверь будет крепко заперта, а Майлз — надёжно спрятан в моих покоях. У меня на этот год весьма… пикантные планы, — заметил Аурелио, постукивая пальцем по губам. — Кстати, надо будет заскочить в Fae Flings за припасами.

— Я слышал своё имя? — донёсся голос Майлза из-за наших спин — он помогал Самани с приборами.

Моё лицо моментально запылало, а Аурелио расхохотался:

— Ничего, дорогой. Просто рассказывал всем, какой ты замечательный.

— Хм. Почему-то не верю, — буркнул тот.

Мы перешли на более безопасные темы, но мои мысли всё ещё возвращались к словам Дакса о церемонии соединения. Где-то внутри начала разгораться тёплая, тревожная искра желания — я представляла, как теряю себя в объятиях Дрейвина.

— Не стоит нервничать, — вмешался Дакс, вырвав меня из раздумий своей улыбкой в духе Чеширского кота. — И не нужно этого стесняться, — добавил он, заметив, как я поёжилась от смущения. — Это естественно. Вы же связаны.

Я провела пальцем по краю бокала:

— Пока ещё нет.

— Для этого не нужен ритуал Бохити, чтобы понять: вы уже связаны. Я никогда не видел его таким. До тебя его интересовала только работа Стража. — Его взгляд потеплел. — Расслабься, Ашера. Церемония — это счастье. Не бойся её. Наслаждайся.

Я улыбнулась. И в тот же миг тревога уступила место предвкушению.

Глава 38

Дрейвин

Я бывал в ситуациях, когда у любого нервы взлетели бы до небес, но мои — никогда. У меня был особый дар сохранять хладнокровие в моменты сильнейшего напряжения. Для Командира это считалось необходимым. Именно поэтому я знал: разговор, который мне предстояло провести с моим Регентом, был одним из важнейших в моей жизни. С каждым шагом по тропинке между лозами мои нервы дрожали, словно струны, а дыхание становилось всё быстрее.

Я услышал негромкий гул голосов ещё до того, как нашёл их рядом со старейшей лозой на всём винограднике. Баба размахивал руками, как он всегда делал, когда говорил о нашей семейной винодельне.

— Приветствую, — окликнул я их.

— Ой. Гуали. Я как раз рассказывал Катану про лозу Элирон.

Я знаю, — хотелось ответить мне. Я попытался скрыть улыбку — безуспешно.

— Биби зовёт вас. Ужин почти готов.

— Прекрасно. А то мой желудок уже начал бунтовать, — сказал Баба, потирая живот круговыми движениями.

Я прочистил горло:

— Эм… Катан, я хотел бы поговорить с вами наедине.

Я почувствовал, как жар поднимается к шее, и мысленно поблагодарил богиню за наступающий вечер и темнеющее небо над нами. Взгляды и ухмылки, которыми они обменялись, не добавили мне уверенности.

— Конечно, — сказал Катан.

— Оставляю вас, — сказал Зориато, проходя мимо и крепко сжав моё плечо.

— Как обычно, умеешь расположить к себе людей, — усмехнулся я.

Катан пожал плечами с лёгкой улыбкой:

— Если человек вот-вот станет частью моей семьи, думаю, стоит начать его отогревать.

— Значит, вы уже знаете, к чему я веду?

— А как иначе? Кажется, я никогда не видел свою дочь такой счастливой. — Он вздохнул. — И не забывай, я тоже когда-то был связан узами. Я вижу признаки. Честно говоря, любой, у кого есть глаза, видит, что происходит между вами.

Я провёл рукой по волосам:

— Вы должны знать: я считаю Ашеру по-настоящему исключительной.

Катан кивнул:

— Такой она и есть.

— И я начал уважать её… и любить.

Я уловил в его взгляде ту самую серьёзность, которую нельзя было игнорировать.

— Надеюсь, так оно и есть. Уважение и любовь — основа. Но не меньшее значение имеет понимание того, что вас ждёт. И того, что поставлено на карту, — произнёс Катан тоном, не допускающим возражений. — Так вот. Прежде чем ты скажешь мне, что намерен предстать с моей дочерью перед Бохити, у меня есть кое-что, чем я хочу с тобой поделиться. Потому что быть спутником Королевы — это отдельное испытание. Я знаю это на собственном опыте. — Катан сорвал висящий лист с лозы. — Ты знаешь, сколько времени я был связан с Нелеей до её смерти?

Я провёл рукой по лицу:

— Больше пятисот лет?

— Пятьсот тридцать семь лет, двести двенадцать дней и семь часов, плюс-минус, — произнёс он. — Каждое мгновение этого времени я любил её, защищал. Но в то же время — подчинялся. Если ей было нужно, чтобы я находился рядом с ней в Верхнем мире — я был там. Если она звала меня на Совет Королев — я был там. Если ей требовалось, чтобы я присматривал за Ашерой, пока она занималась делами в Атлантиде или встречалась с человеческой делегацией — я был там. Когда она попросила сохранить существование Ашеры в тайне, я яростно возражал. Но в конце концов уступил, потому что как Королева она имела право принимать окончательное решение.

Я дал себе время, чтобы переварить услышанное. Раньше я не задумывался, что у Ашеры будет полный контроль над нашими решениями. Но я также не верил, что она когда-либо примет решение столь масштабное и судьбоносное, как скрытие фэйлинга. Однако став Хранителями Реальмов, мы должны быть готовы к трудным выборам. Мы должны действовать как единое целое, отвечая на зов богини.

— Похоже, я задел за живое, — тихо сказал он.

Я покачал головой:

— Просто… — я вздохнул, понимая, что не могу раскрыть то, что мы узнали. — Пока сам не окажешься в такой ситуации, сложно предугадать, как она поступит. Ашера… она… Мне бы хотелось верить, что она отличается от своей матери. Но по правде говоря, вы — единственный, кто может знать это наверняка. Поэтому я спрошу прямо: вы считаете, ваша дочь поступила бы так же, как Нелея?

— Вполне возможно, — ответил он, скрестив руки на груди. — И тебе придётся решить, как ты с этим справишься. Да, я согласен, Ашера не такая, как Нелея. И мне хочется думать, что в этом есть и моя заслуга… но знает только богиня. Я надеюсь, что вы с Ашерой продолжите учиться расти вместе и научитесь говорить друг с другом не только шёпотом о любви и страсти. Эти чувства — хорошее начало, но они не могут быть единственным, что держит союз. Вам потребуется нечто большее, если вы действительно собираетесь пройти путь, который уготован вам богиней.

Он знал? По его словам казалось, что знал.

— Я любил Нелею. Богиня не ошиблась, когда связала нас. Но признаюсь: в наших отношениях бывали моменты крайне болезненные и изнуряющие. Моменты, о которых Ашера даже не подозревает. Я никогда — и не собираюсь — говорить плохо о её матери при ней. Я не хотел, чтобы она чувствовала ту напряжённость, которая порой возникала между нами с Нелеей. Это было бы нечестно. Но эмоциональная боль, которую я испытывал, была самой настоящей. И были ночи, когда в тишине я задавался вопросом: смогу ли я продолжать жить вот так? Но выхода не было. Как только связь установлена — её не стереть. Она остаётся на всю жизнь. И если ты окажешься далеко от своей пары — она даст тебе знать, что недовольна этим. Словно живое существо внутри тебя. Твоё стремление к ней будет вопить изнутри. И если она в это время будет исполнять свой долг… ты ничего не сможешь сделать, чтобы унять эту боль.

— Я не собираюсь покидать её, — твёрдо сказал я.

Катан усмехнулся и покачал головой:

— Ты можешь этого не планировать, но это случится. И будь уверен — случится. Сумеешь ли ты с этим справиться?

— Если придётся — справлюсь. Я сделаю всё, что нужно, — ответил я с жаром.

— А готов ли ты поставить себя на второе место?

Мои брови сдвинулись:

— Если вы спрашиваете, готов ли я ставить свою Королеву и свою спутницу на первое место, то мой ответ — безоговорочно да.

Край губ Катана дрогнул, и он кивнул. Он подошёл ближе и положил ладонь мне на плечо:

— Тогда ты готов, гуали.

Сердце сжалось, я сглотнул ком в горле.

— Благодарю вас, — с трудом выговорил я.

— Пойдём. Вернёмся к остальным. Подозреваю, тебе есть что объявить, — сказал он с подмигиванием.

Глава 39

Чешуя на животе натянулась, когда я откинулась на спинку стула, погрузившись в блаженное послепраздничное забытьё. Настоящая кома от переедания. Музыка доносилась с планшета, стоявшего в центре стола. На одном конце Зориато и Дакс что-то оживлённо обсуждали между собой. Как ни странно, Аурелио и Самани болтали так, будто были разлучёнными на века подругами — руки у них размахивали в воздухе при каждом втором слове, словно они дирижировали оперой. Папа и Ренея, напротив, вели совсем другой разговор — судя по лёгкому румянцу на её щеках, он был куда более интимным. А Дрейвин, похоже, немного перебрал фейрийского вина, если судить по его очень уж демонстративным проявлениям чувств — он то и дело притягивал меня ближе и осыпал поцелуями чуть ниже уха. Учитывая, что вино бурлило и в моей крови, сопротивляться у меня почти не оставалось сил.

Только когда он встал со своего места, эти ласки прекратились. Или мне так показалось.

Он несколько раз постучал ножом по бокалу, призывая всех угомониться:

— Прошу минутку внимания, — сказал он поверх утихающих голосов — и все взгляды обратились к нему.

На его лице появилась та самая ямочка, от которой у меня всегда замирало сердце.

— Уверен, для вас не стало сюрпризом, что сегодня здесь собрались те, кто особенно дорог мне и Ашере, — начал он, опуская руку и поднимая меня со стула, прижимая к себе рукой на талии. — Нам было важно, чтобы именно вы стали свидетелями моего клятвенного намерения.

Дакс свистнул, а Ренея шикнула на него, прежде чем вновь устремить на нас сияющий взгляд.

— Эта умная, прекрасная, воинственная женщина ворвалась в мою жизнь и показала мне мир её глазами — иной мир, полный надежды. Сколько бы я ни пытался бороться с этим зовом… я не смог. Это было практически невозможно, — сказал он, не отрывая взгляда от моего. У меня перехватило дыхание, а в горле защемило.

— Именно поэтому, перед всеми вами, для меня большая честь объявить о нашем намерении предстать перед Бохити в Гуаке’те.

Вокруг стола разразились возгласы, смех и аплодисменты, и в следующую секунду губы Дрейвина прижались к моим. Мой смех растворился в поцелуе. Радость была такой явной, такой осязаемой, что её, казалось, можно было потрогать. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Даже мечтать о таком боялась.

— Это надо отпраздновать танцем! — крикнула Самани через весь стол.

— За Ашеру и Дрейвина! Пусть их связь живёт вечно! — провозгласил папа.

Зазвенели бокалы, Самани прибавила музыку на планшете, а Дрейвин тут же потащил меня в центр террасы, где каким-то чудом Самани освободила место для танцев. Он прижал меня к себе, двигаясь в такт весёлой мелодии. Его губы оказались в дюйме от моих.

— Я люблю тебя, нани́чи, — прошептал он.

— И я люблю тебя, мой спутник, — ответила я, улыбаясь, и мы снова поцеловались под свист и хлопки окружающих. Смех Дрейвина, тёплый и глубокий, согрел меня до самой души.

К тому времени, как вино было допито, а все набрали себе добавки в качестве полуночного перекуса, у меня уже болели щёки от постоянной улыбки. Постепенно терраса опустела — все, измученные весельем, разошлись по гостевым комнатам на втором этаже.

И когда первые лучи солнца начали пробиваться в комнату, а Дрейвин тихонько посапывал у меня в ухе, я наконец позволила себе погрузиться в сон — зная, что что бы ни принесло мне завтра, мой спутник будет рядом.

Глава 40

Ренея с важным видом сновала по моей комнате. На кровати уже лежали золотые браслеты и диадема — к ней крепилась длинная лиловая ткань, ниспадающая по постели. Она объяснила мне, что у фэйри существует обычай: все, кто уже связан узами или планирует это сделать во время Гуаке’те, обязаны носить церемониальные наряды. Предвкушение томным гулом жило у меня в животе весь день, и с каждой минутой напряжение только нарастало. До начала церемонии оставалось совсем немного, а Ренея настаивала, что не хочет находиться вблизи дворца во время Гуаке’те. Сейчас она яростно рылась в десятках пар сандалий в шкафу, ища подходящую.

— Хорошо хоть фэйри не любят наряжаться слишком часто. Меньше работы для меня, — крикнула она из глубины гардероба, голос её звучал приглушённо. Через мгновение она появилась на пороге с парой золотых сандалий в руках, длинные ремешки волочились по полу. — Но твой шкаф явно требует реорганизации. Тогда, когда ты всё-таки захочешь нарядиться, я буду знать, куда что положила. Запишу в список дел.

Она поставила сандалии у изножья кровати.

— Я бы не переживала. Сейчас я чаще в чешуе, чем в одежде, — заметила я.

Ренея усмехнулась, делая финальный мазок румян на моих скулах.

— Посмотри на себя. Сколько всего прошло с тех пор, как ты впервые ступила за ворота Атлантиды в своей майке с надписью Instant Mermaid Just Add Water.

Я покачала головой:

— И не говори.

— И вот уже выходишь замуж, — добавила она, и в её голосе что-то дрогнуло. — Прямо до слёз. — Она замахала перед глазами ладонями.

Уголки моих губ приподнялись.

— Ну хватит, наседка.

— Ничего не могу с собой поделать. Я так за тебя рада.

— Спасибо.

Ренея глубоко вздохнула, будто старалась взять себя в руки:

— Ладно. Пойду проверю твоего отца, убедиться, что у него всё есть. У тебя вроде бы всё готово. Справишься сама с платьем?

— Двадцать три года я одевалась без твоей помощи. Думаю, и сегодня справлюсь.

Ренея кивнула:

— Хорошо. Тогда оставляю тебя. Наслаждайся каждой минутой, Ашера. Несмотря на… ну, ты понимаешь… насыщенность ритуала — это особенный момент в жизни фэйри. Цени его.

— Обязательно.

Она бросила на меня последний задумчивый взгляд и вышла, оставив меня один на один с мыслями и нервами.

Связанные.

Скоро это буду я.

Я начала теребить пальцы. Утром я получила записку от Дрейвина: он написал, что меня будет сопровождать Аурелио и что я должна встретиться с ним у ступеней перед храмом, чуть дальше от палаточного лагеря фестиваля Гуаке’те.

Там, где, как говорили, начиналось настоящее… безумие.

Я бросила взгляд на настенные часы. Стрелки почти не сдвинулись. Я вздохнула, не зная, куда себя деть. Может, почитать немного? Это всегда помогало мне успокоиться. Я устроилась в кресле у окна, взяла книгу с тумбочки и начала читать.

Как и почти со всеми книгами, в которые я погружалась, я едва приходила в себя между страницами. И только когда в дверь постучали, я оторвалась и взглянула на часы.

— Чёрт! — Я бросила книгу на столик и кинулась к двери, распахнув её.

На пороге стоял Аурелио — ослепительный, с безупречно уложенными волосами и церемониальными браслетами на бицепсах. Его указательный палец медленно скользнул от моей макушки до кончиков пальцев.

— Не похоже, что ты собираешься связывать своего спутника в этом.

Я нахмурилась:

— Это моя чешуя.

— Именно. А если ты не переоденешься за пять минут, мы опоздаем на фестиваль.

— А я думала, ты весь вечер собирался провести с Майлзом? — спросила я, закрывая за ним дверь.

— И пропустить фестиваль Гуаке’те? Ни за что. Майлз подождёт у нас в покоях, пока я не вернусь. А теперь марш. Быстро переодевайся.

Я не стала медлить. Аккуратно надела браслеты на запястья, поправила ткань, ниспадавшую с золотой диадемы на голове, и в последний раз оглядела себя в зеркало в полный рост. Было непривычно видеть так много обнажённой кожи. Я чувствовала себя… открытой. Разрез на юбке тянулся от щиколотки до самого бедра, подчёркивая её воздушную струящуюся форму. Полупрозрачная ткань поднималась от бёдер и обвивала шею, едва прикрывая грудь, а прохладный воздух обдувал обнажённую спину.

— Восхитительно, — раздался за спиной голос Аурелио. — Если Дрейвин не упадёт в обморок при твоём виде — я буду глубоко разочарован. — Он развернулся к двери. — Пошли, пора выдвигаться.

Течение Шингу донесло нас до входа в храмовый парк в считаные минуты. Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Мы вышли к началу дорожки, ведущей к храму, и мои глаза расширились до предела.

— Добро пожаловать на Гуаке’те, принцесса, — с ухмылкой сказал Аурелио. Он ловко проскользнул сквозь толпу участников фестиваля. Волны разноцветных церемониальных одежд и синеватой чешуи сверкали в мягком свете фэйри-фонарей — весь парк был окутан самыми чувственными и эротичными мелодиями. Все двигались в такт барабанам, гул которых пронизывал воздух. Поцелуи. Прикосновения. Желание. Всё это было таким…

Заразительным.

Лёгкий жар зажёгся внизу живота, и мои бёдра начали раскачиваться в такт музыке сами по себе. Чья-то рука обхватила мою. Я даже не заметила, что закрыла глаза, и теперь открыла их, встретив насмешливый взгляд Аурелио. Он повёл меня дальше по дорожке. Впереди рядами тянулись белоснежные шатры в два этажа. У большинства были откинуты пологи, обнажая сцену веселья внутри. Мягкий свет фэйри-фонарей освещал футонные подушки, на которых тела сплетались друг с другом. Кожа к коже. Головы откинуты в экстазе.

Я не могла оторвать взгляда.

— И это церемония даже не началась, — крикнул Аурелио, перекрывая гул музыки и голосов. — Пошли. Наш шатёр ближе всех к храму.

— Наш? — переспросила я, переводя взгляд на него.

— Дрейвин, Дакс, Майлз и Катан настояли, чтобы с тобой было несколько Стражей — для твоей безопасности.

Ну конечно.

— А разве Стражи… ну… — я указала вокруг, — не будут немного слишком отвлечены, чтобы защищать меня?

— Не если они выпили зелье, которое наши талантливые жрицы для них приготовили. Оно подавляет глубинные желания. Готов поспорить своей коллекцией обуви, что Дрейвин лично проследил, как они его выпивают.

Я в этом даже не сомневалась.

Аурелио откинул полог самого ближнего к храму шатра. Внутри было почти два десятка фэйри — они ели, пили или страстно сливались в поцелуях. Я заметила назначенных мне на этот вечер Стражей: каждый сидел в своём углу с видом откровенной скуки. Я наклонилась к Аурелио:

— Я думала, ты будешь здесь только с Майлзом?

Он метнул в меня взгляд:

— Ну конечно, я здесь только с Майлзом. — Я прикусила щёку, а он бросил взгляд в сторону, и по его лицу пробежала тень осознания. — А, ты имела в виду — открыты ли мы?

Я жестом указала вокруг:

— Вполне логичный вопрос, учитывая, что мы в твоём шатре, и здесь очень много… кожи.

Он вновь огляделся, на губах заиграла его дьявольская ухмылка:

— Кожи и правда много. Но мы с Майлзом исключительно друг для друга. Хотя в том, чтобы быть открытым, нет ничего плохого. Просто, когда спутники проходят обряд, другие партнёры перестают вызывать сексуальное влечение. — Его затуманенный взгляд скользнул по заднице одного из мужчин, который почти полностью сбросил чешую. — Хотя смотреть и восхищаться никто не запрещал. Богиня… он, наверное, часами тренируется.

Я тоже не смогла не залюбоваться:

— Богиня, да.

Аурелио, оторвавшись от созерцания, взял меня за руку:

— Пошли освежимся. У меня внезапно пересохло.

Мы пробрались через небольшую толпу к длинному столу у стены шатра. На нём были разложены сыры, хлеб, вино и другие закуски. Я взяла крекер и отошла с ним в тенистый угол у стенки, Аурелио устроился рядом. Разврат, творящийся вокруг, был поразительным. Я не считала себя скромницей, но никогда раньше не оказывалась в подобной, откровенной обстановке.

Удивительно возбуждающей, к моему собственному изумлению.

— И долго длятся эти… празднества? — спросила я, переводя взгляд на пару в центре шатра. Они только что сбросили верхнюю часть чешуи. Мужчина наклонился и взял в рот её упругий сосок, заставив её откинуть голову с явным наслаждением. Вокруг них собрались зрители с голодными глазами. Я почувствовала, как щёки вспыхнули жаром. Но взгляд всё равно не отрывался.

— Ну, — начал Аурелио, не отводя глаз от пары, — для тех, кто связан узами, всё заканчивается, когда жрицы ударяют в колокол. Это знак, что начинается церемония. О, кажется, сейчас начнётся нечто особенно интересное.

Ещё один мужчина подошёл сзади к той женщине, его нижняя чешуя соскользнула, и он прижался к её спине, облизывая шею. Рука скользнула по её бёдрам — и обхватила возбуждённый член другого мужчины. Мои глаза распахнулись, бёдра непроизвольно напряглись.

— Ну и ну.

Аурелио тихо хохотнул:

— Добро пожаловать на Гуаке’те, маленькая принцесса.

Я с усилием оторвала взгляд:

— А кто все эти люди?

— Все гости в шатре прошли строжайший отбор, — пояснил он, обвёл бокалом зал. — Каждый из них — твой сторонник, безоговорочно. — Он стукнулся своим бокалом о мой. — Почти пора. Мой мужчина ждёт меня дома. — Он осушил бокал и поставил его на стол. — Расслабься и получай удовольствие. Как только услышишь колокол — Дрейвин будет ждать тебя у ступеней. — Он крепко сжал мне руку и скрылся за пологом.

Несмотря на то, что я знала — все здесь проверены, я осталась у стены. Мой взгляд упал на одного из трёх Стражей, приставленных ко мне. Если девушка, скачущая у него на коленях, была хоть каким-то показателем — зелье действовало слабо. Двое других охранников тоже были заняты: один с мужчиной, другой с женщиной.

Как же зелье так быстро выветрилось?

Я дёрнулась, почувствовав укол в ступню. Мгновенно посмотрела вниз — как раз в тот момент, когда чья-то рука убиралась из-под полога снаружи. Я нахмурилась.

— Что за чёрт?

Но я не успела ни обдумать, ни среагировать. Комната начала кружиться. Из храма раздался удар колокола — все в церемониальных нарядах направились к выходу.

А я не могла пошевелиться.

Я не могла даже стоять. Колени подогнулись, и я упала на пол. Никто не обратил внимания, когда за моей спиной послышалось шуршание — полог шатра приподнялся. К лицу прижалась тряпка. Я не могла бороться. Моё тело было полностью обездвижено. Мир начал гаснуть.

— Спи, принцесса, — прошептал нападавший.

И тьма поглотила меня.

Глава 41

Дрейвин

Я в сотый раз поправил церемониальные браслеты, обвивавшие мои бицепсы, в то время как гул колокола прокатился по парку, усиливаемый магией, чтобы заглушить любые звуки в городе — сигнал для всей Атлантиды, что церемония вот-вот начнётся.

Пора.

Сердце ударило так сильно, что я даже опустил взгляд, чтобы убедиться, не пробилось ли оно наружу. Но взгляд мой задержался — на том месте, где вскоре появится знак связи, который я раньше не хотел, не думал, что когда-либо получу. Он станет знаком для всего мира, что Ашера — моя вечная пара.

Моя.

Я покачал головой, не веря, и не смог сдержать улыбку, расплывшуюся на губах. Смотрел, как десятки пар молча выстраиваются перед ступенями храма, чтобы предстать перед Бохити. Их глаза были прикованы к большому чашеобразному сосуду, свисавшему на цепях у входа, в ожидании, пока жрица подожжёт масло внутри.

Так много всего изменилось.

Я никогда не думал, что смогу быть страстно увлечён чем-то, кроме службы Стражем. И хотя моя роль Командира всё ещё была важна, я знал, что быть спутником Ашеры — самая важная роль в моей жизни. Мой взгляд скользнул к вершине тропы, ведущей к палаткам, в надежде увидеть длинные тёмные волосы и голубые глаза. Но её всё не было.

Она придёт.

Движение у вершины лестницы отвлекло меня. Из тени храма вышла жрица с длинным посохом, пылавшим, словно спичка, и поднесла его к чаше высоко над собой. Масло вспыхнуло, и храмовые барабаны начали отмерять ритм — мощная энергия хлынула на толпу, и в ответ раздались вздохи и стоны. Меня накрыла волна силы, я закрыл глаза от её интенсивности, и в центре груди ощутился гул — зов, который могла услышать только моя пара.

Где же моя пара?

Я вздохнул с облегчением, когда почувствовал, как пальцы скользнули по моей спине, а губы нежно коснулись ложбинки между лопатками, заставив моё тело отозваться под чешуёй. Руки обвили мою талию. Но стоило мне положить свои ладони на них, как во мне вспыхнуло острое чувство, что что-то не так. Я открыл глаза и увидел бледную кожу и длинные ногти с жемчужным лаком — это была не Ашера.

Я прорвался сквозь церемониальный туман.

Развернувшись, я столкнулся с глубокими карими глазами Мелисы. Её тело было облачено в бледно-персиковые церемониальные одежды.

— Дрейвин, — прошептала она с жаждой.

Гнев пересилил все ощущения.

— Что ты здесь делаешь?

Её лоб нахмурился.

— Я пришла предстать перед Бохити. С тобой.

Она метнулась ко мне, пытаясь вновь обнять.

Я перехватил её за руки, останавливая, — головокружительная сила ритуала подстрекала к телесному контакту. Я застонал от напряжения и желания, с трудом отстраняясь.

— Ты отлично знаешь, что я здесь не ради тебя.

Но Мелиса не сдавалась. Она скинула с себя мою реакцию и облизнула губы.

— Но ты ради меня. Разве ты не чувствуешь это, любовь моя? Я знаю, ты чувствуешь. — Её глаза затуманились похотью. — Ты хочешь меня.

— Я не твоя любовь, и это — всего лишь сила ритуала. Ты это знаешь.

— Это зов, — настаивала она, прижимая руку к груди. — Он здесь, Дрейвин. Представь меня, и ты увидишь — мы связаны узами.

— Я не стану представлять тебя. — Глубокий, сдержанный стон с оттенком ярости сорвался с моих губ, пока я боролся с волной желания, хлынувшей от первой пары, вступившей в союз. Эта тяга, эта невыносимая потребность в сопряжении вызывала такую боль в паху, какой я ещё никогда не чувствовал. Я дышал глубже, пытаясь успокоиться, и наблюдал, как следующая пара поднимается по ступеням.

Рука Мелисы легла мне на грудь, её взгляд был настойчив.

— Это мы.

Я сдёрнул её руки с себя.

— Это не «мы», — прошипел я сквозь сжатые зубы. — Между нами никогда не будет никакого «мы», Мелиса. Я — пара Ашеры. Её и только её. Почему ты никак не можешь вбить это себе в голову?

Я наклонился, чтобы заглянуть ей прямо в глаза:

— Услышь меня ясно и отчётливо. То, что было между нами, — это была интрижка в пылу Гуакете. Такое случается с каждым атлантом на церемониях. И ничего большего. Я никогда не представлюсь перед Бохити с тобой. Я никогда не хотел и не чувствовал зова предстать с тобой перед Бохити. Я. Не. Хочу. Тебя.

И тогда я увидел это.

Осознание, прорвавшееся сквозь её затуманенный вожделением разум. Лицо Мелисы залилось краской, а мои челюсти стиснулись до боли. Её взгляд скользнул за моё плечо, и она кивнула — коротко, в знак чего-то решённого.

Лёгкий укол между лопатками, наложившийся на очередную волну энергии, накатившую со стороны храма, сбил меня с ног. Я рухнул на колени, не в силах сопротивляться. Мелиса шагнула вперёд с той же грацией, с какой бил ритм племенных барабанов, и ужас охватил меня. Всё было не так. Что-то пошло очень, очень плохо. И это ощущение пробивало даже ритуальную одурь.

Я попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Над парком уже сгущалась тьма, мимо проходили участники празднества, никто не обращал внимания — их захлестнуло желание чувствовать, касаться, спариваться. Я ничего не мог поделать, когда Мелиса опустилась передо мной и мягко прижалась губами к моим. Её пальцы вплелись в волосы на затылке, резко дёрнули, заставляя меня встретиться с её горящим взглядом.

— Если он не будет моим, — прошептала она, — Ашера не получит тебя тоже.

— Что ты сделала? — прохрипел я, из последних сил.

Злобная улыбка расползлась по её бледному лицу, и по моему застывшему телу пробежал холод.

— Я сделала то, что было необходимо.

В поле зрения возникла массивная ладонь, державшая белую льняную ткань. Её прижали к моим губам и носу — резкий, сладковатый запах ударил в голову. Я пытался остаться в сознании, пытался привлечь хоть чьё-то внимание, но вокруг все были поглощены церемонией. Мне оставалось только смотреть, как Мелиса исчезает в темноте… пока всё не померкло.

Глава 42

Пульсация в висках была первым неприятным ощущением, выдернувшим меня из бессознательного состояния. Вторым — стало резкое, всепоглощающее чувство желания, которое мне нужно было удовлетворить немедленно. Тяга ответить на зов, пульсирующий в груди, усиливалась с отдалённым гулом племенного барабана. Эта энергия пронизывала всё моё тело, заставляя искать своего сопряжённого. Она была сильнее любых попыток осмыслить обстановку, в которой я очутилась, — кровать, казавшаяся одновременно знакомой и чужой. Я попыталась пошевелиться и только тогда заметила, что руки раскинуты над головой, а ноги вытянуты вниз, будто кто-то намеренно распластал меня по постели.

Когда я попыталась подняться, ответ нашёлся сам собой.

Я подняла глаза — и увидела массивные железные кандалы на запястьях. Толстые цепи туго натянуты и прикреплены к изголовью, звенели при каждом моём движении. Паника накрыла волной, подступила тошнота, но в тот же миг по комнате разлилось что-то такое сильное, почти невыразимое словами, что с моих губ сорвался стон, и ужас отступил. Появилось другое желание — погасить жгучую боль между бёдер. Я вцепилась в цепи, когда ощущение накрыло с новой силой, выгнув спину помимо воли.

— Богиня моя, ты просто невыносима в своём наслаждении, — донёсся до меня мужской голос из тёмного угла комнаты. — Мне с трудом удаётся не достать свой член прямо сейчас, Ашера.

Я распахнула глаза. Сквозь накатившую волну вожделения снова пробился страх. Я не была готова к тому, кто вышел из тени, пока я лежала полностью беспомощной и прикованной к постели.

Кейн Руэма.

Чёрт.

— Хотя, конечно, моя госпожа будет недовольна, если я вернусь к ней, пахнущий тобой, — сказал он, небрежно подходя ближе.

Я тяжело дышала, чувствуя, как всё сильнее подступает освобождение, вызванное энергией ритуала. Боль была невыносимой. Когда пальцы Кейна коснулись моих чешуек на ногах, из горла вырвался стон — помимо моей воли. И я была унижена тем, что мои церемониальные одежды валялись на полу возле кровати.

Кейн прикусил губу:

— Посмотри на себя. Такая… изголодавшаяся. Спорим, стоит мне снять с тебя цепи, ты тут же оседлаешь меня? — Его рука скользнула выше по бедру, и внутри меня схлестнулись похоть, стыд и ужас. Но именно похоть заставила меня потянуться к его прикосновению. Я вцепилась в железо, пытаясь подавить эту слабость, заглушить ощущение, которое, чёрт возьми, казалось таким приятным.

— Не бойся, — продолжил он. — Я не собираюсь. Госпожа велела оставить тебя здесь до тех пор, пока тебя кто-нибудь не найдёт утром. — Очередная волна накрыла нас, и Кейн схватился за заметную выпуклость под чешуёй, проводя рукой по себе. — Твою мать. Даже с зельем я всё равно чувствую это. — Он усмехнулся. — Не могу представить, что ты сейчас ощущаешь.

— Пошёл к чёрту.

— Обязательно, — ухмыльнулся он и вдруг резко прижал ладонь к моей промежности. Я сдержала крик, напрягая каждую мышцу, чтобы чешуя осталась на месте.

— Но я берегу себя для своей королевы. — Вспышка отвращения накрыла всё остальное. — Не волнуйся, принцесса. Я не о тебе. Я говорю о настоящей королеве Атлантиды. О своей истинной паре. — Его ладонь надавила на чешую над пульсирующей точкой, и унижение стало невыносимым, когда мои бёдра сами подались ему навстречу. Глаза наполнились слезами от отчаянной борьбы с собственным телом.

— Ты… ублюдок, больной на всю голову! — выкрикнула я сквозь стон, который не смогла сдержать.

— Вот так, маленькая принцесса. Я просто беру то, что принадлежит Дрейвину… пока он берёт то, что принадлежит мне. По-моему, справедливо, не так ли? — Очередной порыв ритуальной волны разбил мою последнюю защиту. Металл под ладонями стал тёплым, когда я дёрнулась в цепях, но не смогла остановить движения бёдер. Сладострастный прилив подчинения поглотил всё.

— Богиня… Ты божественна, когда кончаешь. Не удивительно, что Дрейвин с ума по тебе сходит.

— Надеюсь, он прибьёт тебя, — прошипела я сквозь зубы.

— К тому времени я буду уже в тюремной камере. Именно туда я направлюсь, когда признаюсь в похищении и скажу, что всё это была моя идея, только моя. — Кейн пожал плечами. — Мы должны делать всё возможное, чтобы истинная королева заняла трон.

Его ладонь медленно поднялась вверх, к груди. Он попытался сжать сосок, но чешуя не дала. — Определённые жертвы неизбежны, — вздохнул он, будто сейчас не насиловал меня.

К моему нескончаемому стыду, очередной оргазм уже начинал подниматься вслед за предыдущим. Кейн усмехнулся — знал.

— Бесит, да? Боюсь, это не закончится до самого утра.

Он отпустил мою грудь, и меня тут же накрыло болезненное чувство вины за то, что я хотела, чтобы он прикасался ко мне.

— Но я же берегу себя для своей королевы, — сказал он. — Так что мне нужно быть осторожным… иначе я сорвусь.

Матрас прогнулся под его весом, и его губы приблизились к моим.

— А я так близок, — прошептал он, дыхание обжигало мои губы.

Я успела повернуть голову, и слёзы скатились на подушку. Но это оказалось ошибкой: его язык прошёлся по моей шее. Я извивалась, разрываясь между наслаждением и отвращением.

— Ммм… Если шея у тебя такая на вкус, боюсь представить, как ты вкусна между этими восхитительными бёдрами.

— Прекрати… — прохрипела я.

— Прекратить? — прошептал он на моей коже. — Но твоё тело ведь совсем не хочет, чтобы я останавливался, не так ли?

— Прекрати! Пожалуйста!

— Ну… раз ты так вежливо попросила. — Он наконец отстранился, и моё тело обмякло от смеси облегчения и… разочарования.

— Пожалуй, пойду утешу свою госпожу. Она, должно быть, уже вернулась в покои. И будет так убита, когда Дрейвин снова её отвергнет, — прошипел он с издёвкой.

Очередная волна накрыла меня, и я застонала.

— Отвергнет её? — удалось выдавить из себя.

— Так или иначе, моя королева скоро узнает, что Дрейвин Элирон не её сопряжённый, как она утверждала веками. Либо он согласится предстать перед Бохити с ней, чтобы доказать, что не является её парой — как я и говорил ей бесконечное количество раз, — либо откажется… и тогда мне снова придётся собирать осколки её разбитого сердца.

Он посмотрел куда-то в угол комнаты.

— Однажды она поймёт, что её сопряжённый всё это время был прямо перед ней.

Если бы всё зависело от меня, парой Мелисы в этом мире он бы уже не был. Но говорить такое, будучи прикованной к постели и полностью в его власти, было бы глупо.

— Ты правда веришь, что она — твоя сопряжённая?

Его голова резко повернулась в мою сторону.

— Я знаю, что это так, — процедил он.

Он поднялся с кровати и встал надо мной.

— А теперь я открою тебе маленький секрет. Я буду рядом с ней, когда она займёт трон Атлантиды. Это я стану королём, а не этот Дрейвин, чтоб его.

Он сжал кулаки, оперевшись ими о край кровати, и наклонился ближе:

— Так что да. Я возьму вину на себя — скажу, что похитил вас обоих. А моя королева освободит меня, как только получит трон.

Я застыла.

— Обоих?

Он выпрямился с самодовольной ухмылкой.

— Я что, не рассказал тебе самую лучшую часть? Как я мог забыть? Если Дрейвин её отвергнет — а он точно это сделает — мы избавимся от него. Уберём его из этого мира.

У Мелисы, знаешь ли, ужасный характер, когда она не получает желаемое. Это, кстати, делает её просто огненной в постели.

Он опустил руку и сжал промежность.

Мерзость.

— Мы увезём его туда, где его никто не найдёт, и оставим умирать, — продолжал он. — Так что знаешь, кто тут настоящий неудачник? Ты. Ты даже одной своей миленькой полупопкой не сядешь на этот трон. Ты не получишь своего сопряжённого. А настоящая королева взойдёт. Просто идеально.

По телу прошлась волна чистейшей паники — и тут же исчезла под очередным всплеском желания.

— Я сама тебя убью, — процедила я.

Ублюдок расхохотался.

Он… рассмеялся.

— Можешь попытаться, — сказал он, дотрагиваясь пальцем до подбородка в притворной задумчивости. — Но что-то мне подсказывает, что ты тоже долго в этом мире не задержишься.

Он безмятежно отступил назад, направляясь к двери.

— Наслаждайся остатком вечера, Ваше Высочество. Возможно, это будет последняя… наслаждение, которое ты испытаешь за очень, очень долгое время.

Он повернулся и вышел из комнаты.

***

Пот по капле стекал с моего лба, сливаясь на подушке с бесконечными слезами, пролитыми за эту ночь. Глубокое отчаяние вытеснило неутихающие волны удовольствия, которые наконец начали утихать с первыми отблесками рассвета за окном. Сквозь рассеявшийся туман похоти я начала думать, как выбраться из этих оков. Насколько мне было известно, железо лишало фэйри их силы. Но я была не просто фэйри. Я была Хекити. Должен быть способ. Я должна предупредить остальных о планах Мелисы и Кейна, о похищении Дрейвина. Я не остановлюсь, пока не найду его. В этом я была уверена на тысячу процентов.

Мой взгляд скользнул к цепям над головой, и в висках что-то щёлкнуло. Сквозь туман событий вечера я, казалось, вспомнила, как цепи нагревались в моих ладонях.

Неужели…

Я обхватила цепи руками и сосредоточилась, вкладывая в это всё, что у меня оставалось, — и почувствовала, как металл начинает теплеть.

Этого было недостаточно. Нужно, чтобы цепи раскалились по-настоящему.

Я вспомнила, как пробудилась моя стихия воздуха. Это случилось в момент паники. Я думала, что умираю. Сейчас же в опасности был Дрейвин. Мой сопряжённый был похищен. Меня накрыло волной глубокой печали. Дрейвин ведь не был официально моим сопряжённым. Нам пришлось бы ждать ещё один круг солнца, прежде чем мы сможем вновь предстать перед Бохити.

И разве это не бесило меня до невозможности?

На самом деле, это злило меня так сильно, что цепи начали светиться ярко-оранжевым. Я сосредоточила эту раздражающую мысль в своих ладонях и с удовлетворением наблюдала, как металл начал плавиться и капать на кровать.

Ткань начала шипеть.

— Чёрт.

Я призвала воду и потушила крошечное пламя у изголовья. Нужно было действовать быстро. Я издала напряжённый стон и наблюдала, как одно из звеньев, наконец, поддалось и лопнуло, за ним — второе. Больной вскрик сорвался с моих губ, когда руки рухнули вниз — мышцы в плечах полыхали, будто огнём. Спустя пару минут я освободила лодыжки. Сжав ладонями каждый из браслетов, я растопила их — и застыла, когда поняла, что мои чешуйки под кандалами светились как раскалённый металл.

Как у Огненного фэйри.

У меня не было времени задумываться над этим. Я расплавила остальные браслеты и, наконец, вырвалась из кошмара, в который меня втянули ночью. С каждым шагом по каменному полу мышцы вопили от боли, сердце колотилось в груди. Я мчалась к покоям отца. Когда в конце коридора показалась дверь, я разрыдалась от облегчения.

Но как только она открылась и из тьмы комнаты вышла Ренея — я застыла. Моя челюсть рухнула вниз.

Её волосы были чуть растрёпаны, на ней были человеческие пижамы из алого шёлка, сбившиеся набок, из-под длинного хлопкового кардигана. Когда она закрыла за собой дверь и, наконец, встретилась со мной взглядом, её глаза расширились. Она поспешно запахнула кардиган, прижимая его к телу.

Мы просто смотрели друг на друга.

Ренея не должна была быть во дворце. Она должна была быть в безопасности, в человеческом секторе, среди людей. Её не должно было быть рядом с дворцом до самого утра. А солнце уже взошло. Значит, она провела всю ночь в комнате отца.

Раздался топот ног по лестнице — он оборвал наш немой взгляд. В дверях показались Дакс и Майлс, тяжело дыша. Они замерли, как только увидели картину перед собой.

— Охренеть, — одновременно выдохнули оба.

Я указала на Ренею:

— Значит, вы все об этом знали?

Дверь в спальню отца распахнулась, и в проёме показалась его сонная голова с заспанными глазами. В следующее мгновение глаза расширились до безумия, когда он понял, кто стоит в коридоре.

— Охренеть.

Майлс и Дакс переглянулись, прежде чем Майлс шагнул вперёд:

— Боюсь, объяснения придётся отложить. Дрейвина похитили.

— Нас похитили обоих. По отдельности.

Четыре пары глаз разом обернулись ко мне, но именно яростный взгляд отца приковал моё внимание.

— Кто это сделал?

— Мелиса и Кейн.

***

Я по-прежнему сидела с руками, скрещёнными на груди, метая взгляд то на Ренею, то на отца — первая избегала моего взгляда, как могла. Майлс сидел рядом в мрачной тишине гостиной, его нога отбивала тревожный ритм. А Дакс, грызущий ногти в углу, следил за всеми, будто мы вот-вот взорвёмся. Тиканье часов усиливало тревогу, осевшую внутри.

Тик. Тик. Тик. Тик.

Я когда-то читала книгу на эту тему. Ну, знаешь… ту, где подруга начинает встречаться с отцом другой подруги. Я тогда обожала такие сюжеты. А теперь, когда сама оказалась в этом, моё мнение резко изменилось. Мысленно решила обходить такие истории стороной в Fae Flings. В голове крутились тысячи вопросов.

Тысячи.

Но все они должны были подождать.

Я прочистила горло:

— Так. Нам нужно выяснить, где Дрейвин.

Комната вздохнула с облегчением.

— Мелиса утверждает, что не имеет отношения к похищению, — сообщил Дакс. — Уже успела рассказать совету, будто всё это устроил Кейн в одиночку.

Я почувствовала, как лицо заливает жар.

— Ложь. Всё это — ложь. — После всего, что Кейн сказал и сделал, мне было трудно держать себя в руках. — Этот ублюдок сам сказал, что возьмёт всю вину на себя, когда держал меня в плену. — Я до сих пор чувствовала мерзость от его прикосновений. Без действия церемонии, размывающего сознание, это вспоминалось совсем по-другому.

Мне было… противно. Грязно даже. Я ненавидела это чувство. Ненавидела, что до сих пор ощущала его руки на самых интимных местах. Я с трудом сглотнула комок в горле.

— Шер… — начал отец, глядя на меня с сочувствием. — Он… ты в порядке?..

— Я не хочу об этом говорить, — оборвала я, качая головой. — Не могу. Сейчас мне нужно сосредоточиться на спасении моего сп… — я выдохнула, — Дрейвина.

— Он всё ещё твой связанный, Ашера, — мягко сказал Дакс, с его характерной добротой. — Даже если вы не прошли формальную церемонию, он всё равно им является. Я почти уверен, что ключ к его местоположению — внутри тебя. Связь после церемонии ещё свежа, ты сможешь позволить узы провести тебя к нему.

Я распрямилась.

— Я могу это сделать?

— Конечно, — подтвердил Майлс. Тёмные круги под его глазами говорили о том, что ночь с Аурелио прошла как надо. — Почему бы тебе не сделать пару глубоких вдохов и не попробовать почувствовать нить? Закрой глаза.

Я послушно опустила веки и глубоко вдохнула. Передо мной была лишь темнота.

— Выдох, — тихо направлял Майлс.

Я выпустила воздух, затем снова вдохнула медленно и глубоко.

— Ты можешь начать видеть светящуюся нить, исходящую из груди, — продолжал он. — Постарайся сосредоточиться на ней и следовать по ней до конца.

Я расслабилась, выровняла дыхание. Мир вокруг исчез. Передо мной возникла тонкая светящаяся линия — яркая, едва голубая, как верёвка, привязанная где-то вдали. Я осторожно пошла по ней. Лоб нахмурился, когда нить привела меня в тёмную пещеру, освещённую только бледным светом луны, падающим из отверстия наверху. Я знала этот лунный свет — он был с Верхнего мира. Его блики падали на мужскую фигуру с опущенной головой, подвешенную на цепях из железа, вмонтированных в потолок. Прекрасное лицо, которое я так нежно целовала, теперь было изрезано глубокими окровавленными ранами. Кровь медленно стекала по его щекам.

Я резко распахнула глаза и ахнула:

— Он в Верхнем мире. Его держат в плену в какой-то пещере. — Я вскочила с кресла. — Я иду за ним.

— Мы пойдём с тобой, — сказал отец, поднимаясь.

— Я найду Аурелио, — пробормотала Ренея.

Я повернулась к ней. В её взгляде было что-то осторожное. С одной стороны, мне не нравилось то, что между ними происходило. С другой — Ренея была моей первой подругой в Атлантиде. А это что-то значило.

— Поговорим после всего этого, ладно?

В её глазах вспыхнула смесь облегчения и надежды. Она серьёзно кивнула. Я повернулась к отцу, который наблюдал за нами с не меньшей настороженностью.

Я распрямилась:

— Мне тоже нужно поговорить с тобой.

Его кадык дёрнулся.

— Конечно, Шер.

Я развернулась и выбежала из комнаты, за мной поспешили Дакс, Майлс и отец. В голове царил хаос и паника. Образ Дрейвина, подвешенного в цепях, выворачивал желудок.

— Нам нужно поговорить с Тибу, — сказала я, когда мы пересекали внутренний двор дворца. С подъёмом решётки перед нами поднялся и шум шагов.

— А, точно, — сказал Дакс, догоняя меня. — Я забыл, что ты умеешь говорить с морскими существами.

Мы ускорили шаг, когда впереди показался ров.

— Думаю, ты видел, как мама делает это миллион раз.

— Вообще-то нет, — перебил отец, и я резко остановилась. Я обернулась и увидела, как он смотрит на меня с лёгкой усмешкой. — У твоей матери такого дара не было.

— Не было?

— Нет. Это особенность Шер.

Я нахмурилась:

— Хм. — Об этом стоит подумать позже.

Не теряя ни секунды, я нырнула в воду, позволяя течению унести себя к открытому морю.

***

Тибу откликнулся на мой зов почти сразу. Он возник из мутной воды, освещённой только фейским светом, и я тут же почувствовала его тревогу. Подплыв к нам, он начал медленно кружить вокруг.

— Ашера Дельмар. Ты встревожена.

— Привет, Тибу. Нам нужна твоя помощь.

— Назови, и это будет твоим, моя королева.

Остальные не отрывали взгляда от массивной акулы. Дакс инстинктивно придвинулся ближе, когда Тибу круто развернулся в другую сторону.

— Моего… связанного похитили до того, как мы прошли церемонию. Я не знаю, где он точно, но через узы вижу пещеру.

— Хм. Это весьма тревожно.

— Ты знаешь какие-нибудь пещеры в Верхнем мире? Те, что могут быть недалеко от Атлантиды?

Он замолчал.

— Есть несколько мест, которые приходят на ум, но на их обследование потребуется время.

Позади Тибу появились ещё несколько акул, и отец застыл рядом со мной. Я почувствовала, как Майлс приблизился к моей спине.

— Это мои сородичи. Они помогут тебе найти твоего связанного. Поскольку мест много, разумнее будет разделиться и охватить больше территории.

— Спасибо, Тибу.

— Всегда к твоим услугам, моя королева. Мы хорошо умеем выслеживать. Уверен, мы его найдём. А если злодеи всё ещё рядом с твоим спутником… возможно, ты позволишь нам… перекусить.

Мысль о том, что ублюдки, похитившие и замучившие Дрейвина, будут разорваны акулами, показалась мне скромным, но приемлемым утешением.

— Договорились, акула.

Я передала всё, что сказал Тибу, отцу, Даксу и Майлсу. Я поплыву с Тибу, Дакс и Майлс — с частью его сородичей, а отец — с оставшимися. Мы двинулись в путь.

Семь пещер. Мы обыскали уже семь пещер, и надежда начинала ускользать. Связь с каждым часом становилась всё слабее. Солнечные лучи скользили по поверхности океана, словно занавес из света, развевающийся на ветру. Дрейвин уже несколько часов висел на тех железных цепях — часы, в течение которых он был потерян для меня. Я лишь могла вообразить, какую боль он испытывал.

— Не беспокойся, моя королева. Осталось всего две пещеры. Мы его найдём, — уверенно сказал Тибу.

Он замедлился у морской стены, покрытой планктоном и водорослями. Ленты ламинарии тянулись у самой поверхности, когда мы вошли в подводную пещеру — мгновенно поглотила тьма.

И вдруг внутри меня что-то вспыхнуло, словно маяк.

— Кажется, он здесь, — сказала я Тибу.

— Иди. Я позову остальных и останусь на страже в воде. Под моей защитой тебе ничто не угрожает.

Мой хвост с силой рассёк воду, когда связь резко усилилась — от тусклого мерцания до ослепительного света. Я пронеслась мимо Тибу, следуя зову, пока не оказалась у мелкого бассейна, над которым сквозь отверстие в потолке проникали солнечные лучи. Сердце колотилось, когда мой хвост обернулся чешуйчатыми ногами. Я вынырнула.

И вот он — точно как в видении — висел передо мной.

Мой друг.

Мой возлюбленный.

Мой связанный.

От бёдер и ниже он был покрыт чешуёй, а над впадиной живота виднелась характерная V-образная впадина. Даже несмотря на очевидное истощение, он всё ещё выглядел как павший бог.

И он был не один.

У подножия скалы, над которой висел Дрейвин, сидел фэй в коричневых штанах и грязной тунике — он ковырял ногти кинжалом, абсолютно не замечая моего присутствия. Рядом с ним, опершись назад на руки, скучающе смотрел на стену пещеры Водный фэй. Его обнажённая грудь была выставлена напоказ, будто никакой угрозы рядом и не было.

Кровь прилила к голове, когда я увидела, насколько непринуждённо они себя вели, в то время как мой связанный висел при смерти всего в нескольких шагах от них. Я собрала весь гнев последних суток и направила его в волну, образовавшуюся у меня под ногами. Вода взвыла яростным ревом, поднимая меня высоко в воздух. Я призвала свой трезубец. Оба мужчины резко вскочили на ноги с испуганными глазами и неуверенными шагами. Я краем глаза взглянула на мелкий бассейн и увидела, как плавник лениво скользит из стороны в сторону.

Пора кормить.

Я снова перевела взгляд на этих двоих, пылающих от злобы, и произнесла:

— Вы посмели тронуть моего связанного.

Мой голос прозвучал в самой мрачной тональности, которую я когда-либо слышала от себя.

Огненный фэй вызвал пламя в ладони.

— Кого я вижу. Невозможная королева. Похоже, ты чему-то научилась с тех пор, как я тебя видел.

И тут меня осенило — этот фэй был одним из тех Огненных, кого я видела в Голубом Плавнике. Один из тех, кто был причастен к смерти моей матери.

Моя рука крепче сжала древко трезубца.

На его лице расползлась злобная улыбка:

— Ага, ты вспомнила. Хорошо.

— Да, хорошо. Так смерть твоя будет вдвойне приятнее.

Он рассмеялся зловещим смехом:

— Маленькие рыбки тоже горят, принцесса. Уверена, что хочешь поиграть?

Я наклонила голову и позволила ему увидеть, как верхняя часть моих чешуек вспыхивает, как расплавленная лава, как трезубец в моей руке сияет, отражая свет от волны, что держала меня. Фэй застыл, его глаза расширились, пытаясь осознать происходящее.

— Уверен, что хочешь поиграть?

Я не дала ему ответить.

Я спрыгнула с волны, приземлилась прямо перед Огненным фэем, а Водный фэй попытался сбежать в воду с другой стороны скалы. Я с мрачным удовлетворением наблюдала, как он в панике отпрянул, когда из воды вынырнули ряды сверкающих белых зубов. Это отвлекло меня — я не успела увернуться от огненного шара, ударившего в грудь. Я опустила взгляд на чешую, которая засветилась ярче прочих.

Моя голова резко повернулась к Огненному фэю — он с недоумением смотрел на мои сверкающие чешуйки, рот у него был приоткрыт.

Я наклонила голову:

— О, ты ведь и вправду думал, что это причинит мне боль?

Огненный фэй встал в боевую стойку, обнажив зубы:

— Может, я всего лишь один Акани, но ты нас всех не победишь. Наша королева восстанет!

— Да чтоб она подавилась, — прорычала я.

Мой трезубец взвился в воздух, древко ударило фэя в бок — он застонал, развернулся и взмахнул кинжалом. Кончик лезвия чиркнул по моей шее. Кровь закапала на мои огненные чешуйки и зашипела при соприкосновении.

— Ты ничто, кроме фэйлинга с игрушкой, — выдохнул он.

Я опустилась в боевую стойку:

— А ты сейчас познакомишься с концом этой «игрушки», ублюдок.

С громким рёвом он ринулся вперёд, занося кинжал над головой. Я отразила удар трезубцем и тут же врезала древком ему в нос. Его вопль боли был сладкой музыкой — кровь закапала сквозь его грязные пальцы, которыми он прижал лицо.

Пользуясь моментом, я развернулась и ударила его по голове трезубцем. Прежде чем он успел упасть, я вонзила остриё в его живот — кровь хлынула наружу.

Но насладиться победой я не успела. Глупец-водяной схватил меня сзади, обвив рукой шею и перекрыв доступ воздуху.

— Ты никогда не станешь моей королевой, — прошипел он мне в ухо.

Мой трезубец выпал из рук, я изо всех сил пыталась вырваться. Тем временем Огненный фэй, ползущий по скале, потянулся к моему оружию. Его пальцы скребли по камню, но я успела распылить трезубец, и его пальцы схватили лишь пустоту. Из его губ вырвался проклятие, полное боли и отчаяния.

Звёзды начали рассыпаться по моему полю зрения. Я вцепилась в руку Водного фэя. Мой взгляд скользнул к Дрейвину — он всё ещё висел в цепях. Этот образ дал мне всё, что было нужно.

Я дотянулась до лица фэя, вложив всё своё огненное волшебство в ладони. В нос ударил отвратительный запах горящей плоти — он завыл и отпустил меня.

Его крик разнёсся эхом по стенам пещеры.

А голова Дрейвина чуть приподнялась.

Он был жив.

Я призвала трезубец, резко развернулась и метнулась вперёд, пронзив чешую на бедре Водного фэя. Он отшатнулся назад, падая на камень, пузыри ожогов уже вздувались на его охваченном паникой лице. Прежде чем он успел осознать, что это его последние секунды на земле, я подняла трезубец и с яростью вонзила его в грудь. Его вопль боли пронзил пещеру, но я уже выдёргивала оружие. Его крики оборвались, когда я вогнала острия в его горло. Я не обращала внимания ни на булькающие звуки, ни на мерзкий хруст шеи, когда я провернула трезубец. Не обратила внимания и на кровь, забрызгавшую мои чешуйки, когда я отсекла ему голову.

Но уж поверьте, я остановилась, чтобы посмотреть, как его голова, отлетевшая от удара трезубца, полетела по дуге и приземлилась прямо в пасть ожидающей акулы. Это я не могла игнорировать.

Позади меня раздался полный муки стон Дрейвина. Я обернулась и увидела, как Огненный фэй стиснул зубы и метнул в спину Дрейвина крошечные огненные шары. А потом вонзил тот отвратительный кинжал в его поясницу.

Я рванула вперёд со всей скоростью, метко посылая ледяные кинжалы прямо в оба его глаза. Хотелось верить, что годы игры в дартс в Голубом Плавнике помогли развить эту точность.

И вот, с последним ударом трезубца прямо в сердце фэя, его тело дёрнулось и обмякло. Я призвала вихрь воздуха и подняла его мёртвое тело в бурлящий поток.

— Игра окончена, ублюдок.

Его тело с грохотом рухнуло в воду, и оставшиеся сородичи Тибу с радостью разорвали его на части. Я смотрела с удовлетворённой усмешкой. Что это говорило обо мне? Мне было всё равно.

— Наничи…

Я резко обернулась к Дрейвину. Его голова едва заметно кивнула.

— Дрейвин!

Мышцы горели, когда я карабкалась на вершину скалы, ногти впивались в камень. Кровь капала с его тела на землю, пока я нежно не прижала ладони к его лицу.

— Любимый. Проснись. Пожалуйста…

Я коснулась его губ в поцелуе — соль моих слёз смешалась с металлическим привкусом его крови.

С болезненным стоном он приподнял голову на дюйм. Его опухшие, едва приоткрытые глаза нашли меня.

— Наничи… — прохрипел он. — Наничи…

Слёзы потекли по моим щекам, как река Сингу.

— Я здесь. Я с тобой.

За моей спиной плеснулась вода, отвлекая внимание.

— Шер! — крикнул отец.

Остальные уже прибыли, их глаза округлились при виде Дрейвина, висящего безжизненно в цепях.

Я снова посмотрела на его оковы и проследила цепь до самого потолка пещеры. Дёрнула её — цепь была прочна. Бицепсы запульсировали от боли, и я сдалась, едва не разрыдавшись.

— Бесполезно… — пробормотал Дрейвин. — Пробовал…

Конечно. Это было бы первым, что он сделал. Я поняла, что нужно делать. И это означало — раскрыться перед отцом, Даксом и Майлсом, что стояли позади.

Но Дрейвин того стоил.

Я взялась за цепь на его левой руке, стараясь не задеть чешую или кожу.

— Я вытащу тебя отсюда. Только, пожалуйста, не двигайся.

Кажется, он усмехнулся.

— Шер, что ты делаешь? — спросил отец.

Я не обернулась.

— Поверь мне.

Я направила весь свой гнев в одно единственное звено цепи. Думала о том, как Мелиса коснулась того, что было моим. Заставила себя вспомнить, как Кейн взял то, что ему не принадлежало. Вспомнила Акани, что пытались похитить моего связанного. Вспомнила, что мне пришлось бы ждать ещё год, чтобы завершить связь с любимым.

Моё.

Я стиснула зубы, ощущая, как сила вспыхивает в моей ладони, отзываясь тёплым светом. Металл начал капать на каменистую почву. Пара капель попала на руку Дрейвина, и моё сердце сжалось, когда он зашипел от боли.

— Прости. Прости, любовь моя, — прошептала я.

— Богиня Небесная… Она делает то, о чём я думаю? — услышала я голос Дакса.

— Да, Дакс. Думаю, именно это она и делает, — ответил отец.

Несмотря на концентрацию, я уловила нотку гордости в его голосе.

Наконец, звено поддалось. Дрейвин зарычал от боли, и я перехватила его под руку, удерживая вес его тела.

— Держись, Дрей…

Я оглянулась на Дакса, Катана и Майлса — их лица застыл в изумлении.

— Эм… кто-нибудь может его подержать? Пожалуйста?

Дакс очнулся и быстро вскарабкался на скалу, заняв моё место и подхватив Дрейвина под руку. Я тут же принялась за вторую цепь, обхватив ещё одно звено ладонью. Мой рот приоткрылся от удивления. Оттенки моих чешуек изменились — выжженный оранжевый смешался с мягким персиковым. Но не было времени на размышления — я направила последние остатки силы в звено цепи.

Ещё несколько капель расплавленного металла упали на тело Дрейвина, и он вновь застонал, прижавшись к плечу Дакса.

— Всё хорошо, Дрей. Ты справишься, брат. Она почти закончила, — услышала я, как ободряюще говорит Дакс.

— Я не могу поверить в то, что вижу, — выдохнул Майлс.

Прошло, казалось, целое вечность, прежде чем и второе звено наконец лопнуло. Дрейвин рухнул на колени с глухим стоном. Дакс отступил, а я опустилась перед ним, прижимая его окровавленную голову к своему плечу.

— Ты свободен. Ты свободен… — тихо прошептала я, убирая пряди волос с его лица.

— Прости… должен был… быть рядом… — прохрипел он.

Я прижала ладони к его иссечённым щекам, согревая их, и поцеловала — его потрескавшиеся губы коснулись моих, гладких, срываясь в шорох.

— Ты ничего не мог сделать иначе. И ни в чём не виноват.

Его веки начали опускаться.

— Так устал…

— Для меня будет честью отнести его в Атлантиду, принцесса, — произнёс Дакс сзади.

Я обернулась — и отшатнулась.

Дакс, Майлс и отец стояли на коленях у края воды, склонив головы.

— Что вы делаете? — спросила я ошеломлённо.

Отец поднял голову. Из его глаз катились слёзы, когда он произнёс всего одно слово:

— Хекити.

Глава 43

Прошло несколько дней с тех пор, как мы спасли Дрейвина, но он всё ещё оставался в глубоком сне в лазарете. Я почти ничего не могла сделать — лекарь напоминала мне об этом снова и снова, но я отказывалась возвращаться в свои покои. Просто не могла. Стоило мне переступить порог, как перед глазами тут же всплывали воспоминания о том, что произошло. Несмотря на напряжение между нами, я всё же отправила Ренеа записку с просьбой перенести мои вещи в другие покои. Надеялась, что перемена места поможет справиться с кошмарами, терзающими меня по ночам. А пока я оставалась у постели Дрейвина, засыпая в удобном кресле, когда представлялась возможность.

В коридоре послышались мягкие шаги. Когда в дверном проёме появилась Ренеа, меня охватило нехорошее предчувствие. В руке она держала мою записку.

— Я получила твоё письмо, — сказала она. Её взгляд скользнул к Дрейвину. — Как он?

Я нахмурилась, обернувшись к своему спутнику:

— Пару раз приходил в себя. Лекарь считает, что лучше, если он ещё немного побудет без сознания, чтобы тело успело восстановиться. — Я поморщилась и вновь посмотрела на Ренеа: — Видимо, эти ублюдки дали ему зелье, которое замедляет исцеление.

Ренеа покачала головой:

— Чёртовы акани. Отвратительная, богохульная кучка. Надеюсь, их всех найдут.

— Я тоже, — вздохнула я.

Ренеа разгладила рубашку:

— Я… в первую очередь пришла спросить, хочешь ли ты, чтобы твои вещи перенесли в королевские покои? Мы… твой отец, то есть, он тоже переехал. Хотел начать с чистого листа.

Вот так новость. Я прочистила горло:

— Эм. Нет, не стоит. Народ может воспринять это как самонадеянность. Я перееду в королевские покои, когда официально пройду коронацию.

Ренеа кивнула:

— Поняла. Да. Логично. Мудрое решение.

Между нами повисло неловкое молчание. Я начала перебирать пальцы на коленях:

— Есть ещё причина, по которой ты пришла?

Ренеа шумно выдохнула:

— Есть. — Она указала на стул рядом. — Можно?

Я кивнула, зная, что следующие минуты будут непростыми.

Ренеа села, повернувшись ко мне, её светло-русые волосы скользнули по плечам.

— Я хочу поговорить с тобой о Катане.

— Ты имеешь в виду моего отца? О том Катане? — Я попыталась (и не смогла) скрыть колкость в голосе.

— Да, — тихо ответила Ренеа, опустив взгляд на колени. — Я знаю, ты злишься на меня.

— На вас обоих, если уж на то пошло. — Когда отец приходил в лазарет проведать Дрейвина, он попытался заговорить о своих отношениях с Ренеа, но я сразу его остановила. Я просто ещё не была готова к этому разговору.

Но с Ренеа, которая раньше была мне ближе всех… да, с ней я готова говорить. Несмотря на весь этот бардак, она всё ещё оставалась моей подругой.

И я хотела знать…

— Как это случилось?

Ренеа покачала головой. Когда она подняла на меня карие глаза, в них стояли слёзы.

— Я не хотела этого. Честно. Просто… — она выдохнула, — ты же знаешь, как я любила твою мать?

— Знаю.

— Она была мне очень дорога. Её потеря… это было очень тяжело. Я работала рядом с ней с подросткового возраста. Это была огромная честь. Эту должность занимали женщины из моей семьи на протяжении веков. Нелеа и Катан относились к нам как к родным. А после её смерти я почувствовала, что обязана не только служить тебе, моей новой королеве, но и заботиться о Катане. Ему нужно было с кем поговорить, кому-то, кто понимает, под каким давлением он оказался, когда ты вернулась в Атлантиду. Ему было тяжело.

— Я знаю, — сказала я. Это прозвучало немного оборонительно, но он всё же был моим отцом.

Ренеа поморщилась:

— Конечно, ты знаешь. Я не хотела сказать, что ты не знаешь. — Она выдохнула. — После смерти Нелеа мы просто начали опираться друг на друга. Возникла дружба. — Её плечи чуть приподнялись. — А потом… возникло нечто большее. Я не знаю, как это объяснить. Я ловила себя на том, что всё чаще навещаю его, нахожу повод быть в его покоях. Мы разговаривали до глубокой ночи, уже после того, как мои обязанности заканчивались.

— А потом Катан начал всё чаще звать меня к себе. Мы просто… шли в одном ритме. Мы понимали горе друг друга после смерти Нелеа. — Она тяжело выдохнула. — Я прекрасно знаю, что нельзя влюбляться в фэйри, тем более в короля. Слугам дворца категорически запрещены любые отношения с членами королевской семьи. Даже нашу дружбу с тобой неоднократно ставили под сомнение, но он настаивал, что я значу нечто большее не только для тебя, но и для него. Мы решили продолжать… что бы это ни было, втайне. — Она покачала головой. — Ничего хорошего не выйдет из отношений между человеком и фэйри — тем более между фэйри и отцом моей подруги. Но когда я получила письмо от Катана с приглашением на Гуакэ’тэ… что-то на меня нашло. Можно было бы списать это на энергию ритуала, но я уже приняла решение до его начала. — Она посмотрела прямо мне в глаза, умоляя понять. — Я правда пыталась сопротивляться. Можешь мне поверить.

Значит, отец прислал ей письмо. Любопытно. Я запомнила это на будущее. Оценивающе взглянула на неё:

— То есть… ничего этого не было, пока моя мать была жива?

Ренеа резко отпрянула:

— О богиня… Конечно нет, Ашера! Как ты могла такое подумать?

— Просто всё произошло так быстро после её смерти. Ещё и года не прошло.

— Да, но… ты же должна понимать, что я бы никогда не сделала ничего подобного. Я надеялась, что ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать — это не в моём духе.

Я вздохнула:

— Прости. Ты права. Я не хотела намекнуть, будто между вами что-то было до смерти матери. Просто… — Я замялась, подбирая слова. — Я никогда не думала, что мой отец может быть с кем-то ещё. Я всегда знала его как мужа моей матери.

— Да, я понимаю. Но, по правде говоря, я не та, кто должен объяснять тебе, почему он решился на эти чувства. Это разговор, который вы должны провести вдвоём. Я очень советую тебе это сделать. Он отчаянно хочет с тобой поговорить.

Меня тут же захлестнуло чувство вины, плечи опустились:

— Я знаю. Просто ситуация с Дрейвином… она меня вымотала.

— Я не хочу ещё сильнее давить на тебя. Я просто… хотела поговорить с подругой, — сказала Ренеа, и от её улыбки потеплело на душе.

Я невольно улыбнулась в ответ, протянула руку и взяла её ладонь:

— Всё будет хорошо. — Я заметила, как с её плеч словно спала тяжесть. — Нам просто нужно немного времени, чтобы… привыкнуть. И пожалуйста, обсуждать пикантные подробности про моего отца — это оставь Аурелио. Я слушать не хочу.

Ренеа всхлипнула, смеясь сквозь слёзы:

— Как прикажешь, Ваше Высочество. — Она встала с кресла и раскинула руки, сияя. — Можно обнять?

Я не могла ей отказать. Встала и заключила Ренеа в крепкие объятия. Когда она отстранилась, уголки её губ дрогнули, и она вытерла слёзы:

— Когда ты будешь готова поговорить о том, что произошло в твоих покоях…

Я резко покачала головой:

— Не могу, — прошептала, чувствуя, как в горле встала ком.

Ренеа мягко положила руку мне на руку:

— Всё в порядке. Не нужно говорить. Просто знай, что я рядом, если вдруг захочешь выговориться. — Она выдохнула и опустила ладонь. — Ладно, я пойду. Всё устрою. К вечеру ты уже будешь в новых покоях.

— Спасибо.

Она повернулась к выходу с облегчённой улыбкой:

— Если что — ты знаешь, где меня найти, — крикнула она через плечо.

— В покоях моего отца? — окликнула я.

— Ай, — услышала я её голос уже за дверью.

— Почему, к чёрту, Ренеа в покоях твоего отца? — раздался хриплый голос Дрейвина.

Я резко обернулась. Его глаза едва приоткрылись, но в них пылал гнев.

— И какого демона произошло в твоих покоях во время Гуакэ’тэ?

***

День выдался долгим — он испытывал моё терпение на прочность. С одной стороны, мне хотелось рассказать Дрейвину каждую деталь. С другой — я понимала, что лазарет совсем не подходящее место для такого разговора. Поэтому я разыграла карту Принцессы и настояла, чтобы его перевели в мои новые покои, где нам обоим будет комфортнее. Мне было ужасно неловко пользоваться своим положением, но кроме Дрейвина, мне не с кем было говорить. Ни с кем я не чувствовала себя так свободно и уязвимо одновременно.

Одному из самых главных уроков, которым меня научили родители, было: всегда быть честными друг с другом. Папа однажды сказал, что ключ к крепким отношениям — это открытые разговоры, без тайн. «Это признак настоящей любви», — будто слышала я его голос в голове.

Но когда я смотрела, как Дрейвин слушает, что случилось в моей спальне в ту ночь, в ночь Гуакэ’тэ… я начинала сомневаться в правильности этого совета. Его веки, раньше отягощённые усталостью, распахнулись где-то на середине моего рассказа. Хорошая новость? В лицо к нему вернулся цвет, который исчез с момента трагедии.

Плохая?

Его лицо пылало от ярости.

— Я убью ублюдка.

— Я так ему и сказала. Потому он и согласился во всём признаться — чтобы его сразу посадили в карцер.

— Я сам разнесу этот грёбаный карцер, — прошипел Дрейвин.

— Нет, не разнесёшь.

— Да ещё как разнесу.

— Переформулирую. Ты не можешь.

Дрейвин приподнялся в постели, морщась от боли:

— Почему не могу?

Я сжала кулаки до побелевших костяшек. Всё во мне жаждало, чтобы он пошёл туда и разбил Канe рожу до последнего вздоха. Но я знала, насколько всё хрупко в Атлантиде. У меня было слишком много врагов. А с тех пор как богиня призвала меня стать её Хэкити, мне был нужен Дрейвин. За убийство Канe его бы наказали незамедлительно. Я с трудом сглотнула подступивший к горлу ком.

— Потому что… он нужен мне, — прошептала я.

— И ты имеешь меня, — возразил он.

— Не если тебя привлекут к ответственности за его смерть. Существуют законы, которые мы обязаны соблюдать.

Лицо Дрейвина потемнело:

— К чёрту законы, Ашера. Он надругался над тобой. Ты хочешь, чтобы я просто сидел и смотрел, как этот ублюдок выходит сухим из воды?

Я прикусила губу, чтобы сдержать рыдание.

— Наничи, что случилось? Всё, что ты чувствуешь — скажи мне. Я должен знать.

Я покачала головой. Не могла найти слов.

Дрейвин похлопал по матрасу рядом:

— Иди сюда. Пожалуйста.

Я поднялась со стула на дрожащих ногах и села на край кровати. Во мне начал разрастаться ужас — неприкрытый, ледяной. Все откровения той ночи, как ядовитые ростки, прорывались наружу. Дрейвин взял мою руку, и я зажмурилась изо всех сил.

Будет ли он всё ещё любить меня после этого?

— Я… — голос сорвался в хрип — мне так стыдно…

Тёплые, надёжные объятия его ещё слабых, но крепких рук окутали меня, когда Дрейвин притянул меня к себе на колени и начал нежно покачивать.

— Тебе не за что стыдиться.

— Но я… не остановила его. Моё предательское тело… хотело его, — вскрикнула я сквозь слёзы. — Это так омерзительно! Я хотела чувствовать. Я хотела, чтобы он сделал всё, что он сделал. И мне стыдно, потому что я не могла это контролировать!

Дрейвин откинулся назад, обхватил моё лицо ладонями:

— Послушай меня. То, что ты чувствовала во время Гуакэ’тэ, — это не имеет ничего общего с ним, Ашера. Ничего, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, вытирая мои слёзы большими пальцами. — Это было связано с нами. С нашей связью. С зовом, который ощущали и другие пары той ночью. Это чувство, рождённое любовью. Он извратил это чувство, сделал из него то, чем оно никогда не должно было быть. Он держал тебя в цепях. Это не твоя вина. Это всё на нём. Не позволяй ему украсть у тебя любовь, рождённую во время ритуала. Не дай ему победить.

— Но как ты… как ты всё ещё можешь меня хотеть? — прошептала я, прежде чем снова разрыдаться.

— Наничи. Как я могу не хотеть тебя? Он не имеет права отнять то, что я чувствую к тебе. К чёрту всё это, — сказал он, наклоняясь и прижимая губы к моим. Его поцелуй был жадным, яростным — солёный вкус моих слёз растворился в нашем дыхании, пока его язык сливался с моим. Он отстранился лишь на мгновение, тяжело дыша у моих губ. В его глазах было столько любви и благоговения, что я чувствовала себя недостойной.

— Ты — моя пара, Ашера. Мне не нужен обряд, чтобы это понять. Когда находишь свою пару — ты остаёшься рядом, даже если происходит нечто ужасное. Ты держишься за любимого и каждый день напоминаешь ему, насколько он особенный и как сильно ты его любишь. А я люблю тебя. Никогда в жизни я не любил никого так сильно. И никто не отнимет меня у тебя. Ни какой-то жалкий, гнилой самец, берущий то, что ему не принадлежит, ни какая-нибудь помешанная, самодовольная самка, недостойная даже дышать с тобой одним воздухом. Ты — моя. Я — твой. И ничто этого не изменит.

Я коснулась его лица, и щетина на его щеке грубо заскребла по моей ладони.

— Займись со мной любовью, Дрейвин.

Он застыл.

— Я… я не уверен, что это хорошая идея.

— Пожалуйста, Дрейвин, — всхлипнула я, почти умоляя.

Он убрал прядь волос с моего лица.

— Ашера, ты пережила то, что большинству девушек требуется долгое время, чтобы осознать. И это нормально — дать себе это время. Нам некуда спешить.

— Я не хочу тянуть. Мне нужен ты. Пожалуйста. Я хочу чувствовать тебя. Нас.

Дрейвин заглянул мне в глаза, проверяя, не дрожу ли я, не колеблюсь ли — и, наконец, медленно кивнул.

— Я люблю тебя, Дрейвин, — прошептала я у его губ.

И слов больше не понадобилось. Остались только чувства, благоговейные прикосновения, язык, понятный лишь влюблённым. Дрейвин уложил меня поверх себя — мои ноги обвили его бёдра. Его растущий член тёрся о мою середину, разжигая во мне пламя желания. Я хотела чувствовать его в своём разуме, в своей душе. Хотела стереть мерзкое послевкусие воспоминаний о Гуакэ’тэ. Хотела ощутить то, что должна была чувствовать в ту ночь — с моей парой.

Его сильная ладонь скользила по моей спине, пока мы обменивались медленными, чувственными поцелуями. Дрейвин сжал мою ягодицу, и я вскрикнула от наслаждения, когда его член натолкнулся на чешуйки в моей изнывающей точке.

— Ты управляешь всем, наничи. Скажи мне, чего ты хочешь.

Я не могла думать сквозь всё нарастающее удовольствие. Я раскачивалась, прижимаясь к его плотному телу:

— Я… хочу стереть ту память.

Будто чувствуя мою боль, он крепче сжал мою попку, подталкивая к себе. Я зажмурилась, ускоряя ритм, пока волна желания не накрыла меня с головой. Но в голове вспыхнул образ Канe, нависшего надо мной, — и я вздрогнула.

— Открой глаза, Ашера, — скомандовал Дрейвин, и мои веки распахнулись. — Смотри на меня. Это я дарю тебе это наслаждение. Возьми меня.

Я подалась вперёд, упрямо вцепившись в его грудь, вперившись взглядом в его горящие глаза.

— Вот так. Почувствуй удовольствие. Почувствуй, кто под тобой.

Я прикусила губу, пытаясь подавить стон, вызванный его словами. Мышцы внизу живота напряглись, и я пошла на спад, не отводя взгляда от своего спутника, пока каждая клеточка моего тела не вспыхнула.

— Кому принадлежит твоё тело, моя Королева? — прошептал он, медленно двигая бёдрами, лаская мой клитор, не позволяя наслаждению угаснуть.

— Тебе, — выдохнула я.

Дрейвин резко сжал мои бёдра, замерев.

— Неправильно.

Он приподнялся, сближая наши лица:

— Твоё сердце и душа — мои. Так же как моё сердце и душа — твои. Но твоё тело не принадлежит никому. Никто не имеет права его брать. — Его слова захватили моё дыхание, и я вглядывалась в его глаза, переходя от одного к другому. — Твоё тело — это твой дар. Только ты решаешь, с кем его разделить. Это священное. И я клянусь чтить этот дар каждый день своей вечной жизни.

Его бёдра прижались ко мне, и я запрокинула голову, снова ощущая, как желание охватывает меня. Дрейвин воспользовался моментом, накрыв губами мою шею и плечо, разрушая все кошмары, что прятались в моей памяти. Это были его волосы в моих пальцах. Это его тёплый язык ласкал мою кожу.

— Подаришь ли ты себя мне, наничи? Позволишь ли мне отдать тебе своё тело взамен? — прошептал он на моей коже.

Я тут же сбросила чешую.

— Да. Я… прошу тебя. Возьми меня.

Вся сдерживаемая страсть, всё накопившееся желание обрушились на меня с его поцелуем — вместе с томлением по обряду, который должен был принадлежать нам. Чешуя уступила место коже, когда он обнажил себя перед моей влажной, пульсирующей сердцевиной. Его рука скользнула между нами, и без промедлений он направил свой горячий, напряжённый кончик к моему входу. Другая рука зарылась в волосы на затылке и потянула слегка, властно и нежно одновременно:

— Смотри на меня, когда принимаешь мой член в себя.

Я наслаждалась тем, как он наполнял меня, как моё тело растягивалось, принимая его. Мой стон утонул в его рту, когда я начала двигаться, скользя по его длине.

Дрейвин откинулся на спинку кровати, позволяя себе наблюдать за мной — за тем, как я оседлала его, как вожделение в его взгляде становилось всё ярче. Звук моих бёдер, с силой ударяющихся о его, разносился по комнате, сливаясь с его сбивчивым дыханием. Он смотрел на меня с такой любовью, что у меня перехватывало дыхание. Я бы никогда не устала от этого взгляда.

Он потянулся к моей груди, сжав и покатав между пальцами мои напряжённые соски. Я задохнулась от удовольствия.

— Кто властвует над твоим телом?

Я вспомнила, как один пытался присвоить то, что ему не принадлежало, и в своём разуме с грохотом захлопнула дверь того кошмара.

— Я, — выдохнула я.

— Вот так, моя воинственная королева. А теперь кончи для своего спутника.

Он надавил большим пальцем на мой набухший клитор, начал водить по нему кругами — до тех пор, пока я не смогла больше сдерживаться. Моё тело задрожало, обхватывая его внутри себя, и в этот же момент он мощно толкнулся в меня — один раз, второй…

— Чёрт… Ашера, — выдохнул он, когда настигло и его, и горячая пульсация его члена отозвалась глубоко во мне.

Я рухнула на него, задыхаясь от бурного оргазма, вымотанная, но счастливая. Я прижалась к его влажной коже грудью и закрыла глаза, ощущая, как в его объятиях моё тело наконец обрело покой. Это было моё место. Истинное. Заслуженное. И никто, никогда не отнимет его у меня.

Никогда.

Глава 44

Дни тянулись в медленной череде визитов — все приходили навестить меня и Дрейвина. Пришла весть о том, что Мелису временно отстранили от Совета до завершения более тщательного расследования её причастности к похищениям. Но это не избавило меня от сомнений — неужели и на этот раз всё снова сойдёт ей с рук?

Все, кто был мне по-настоящему дорог, собрались в гостиной моих новых покоев — покоев, которые Аурелио и Ренея безупречно оформили в совершенно ином стиле. Но и с такой уютной обстановкой у меня были заботы поважнее.

— Но… как? — в который уже раз спросил Дакс.

Это был тот самый вопрос, на который ни у кого из нас не было ответа.

— У Ашеры нет никаких причин входить в это царство, — возразил Майлс, опираясь подбородком на ладонь. — С Айреландией — не проблема. Получить доступ туда можно через простой запрос к моим коллегам. А вот Коренатия? Эртос? Это совсем другой уровень. Есть лишь несколько дипломатических поводов, которые допустимы.

— Какие именно? — уточнил Дрейвин.

— Торговля, паломничество, миротворческая миссия, — перечислил Майлс.

— Ну, торговлю с Коренатией можно сразу вычеркнуть, — с горечью заметил отец. — Мы не вели торговлю с ними уже тысячу лет.

— А если попробовать её возобновить? — спросила я. — Это дало бы повод для переговоров.

— Боюсь, об этом не может быть и речи, — вздохнул Майлс. — Королева Сесси категорически против торговли с Атлантидой. Наши товары там под запретом. Если кто-то обнаружит даже один плод с наших окраин — это автоматически означает десять лет заключения.

Я отпрянула, ошарашенная.

— Чересчур жёстко.

— Это жестокость, а не строгость, — вмешалась Ренея с задумчивым выражением лица. Она сидела рядом с отцом. Если Дакс, Майлс и отец знали, что я — Хекити, я не собиралась скрывать это от Ренеи и Аурелио. Мне было важно их мнение не меньше остальных. — Ради её народа надеюсь, что они хотя бы торгуют с Эртосом. Иначе я не понимаю, как можно выжить в царстве, где почти нет почвы для сельского хозяйства. Даже стихийным духам сада не по силам справиться с таким масштабом.

В комнате прошёл ропот общего согласия.

— А что если устроить приём? — предложил Аурелио с озорным блеском в глазах. — Кто не любит повод вырядиться и блеснуть собой?

Он проигнорировал взметнувшиеся руки всех мужчин — кроме, разумеется, Майлса.

— Это может быть вечеринка века! Уже вижу это: ночь страсти и единения…

— Не думаю, что только страсть будет гореть, если мы запремся в Коренатии с кучей огненных фэйри, мечтающих поставить атлантов на колени, — хмыкнул Дакс.

— Милая мысль, дорогой, — подбодрил Майлс, — но, возможно, немного преждевременная, учитывая нынешние обстоятельства.

Плечи Аурелио сникли, и он сдался, откинувшись на спинку кресла.

— Ты упоминал паломничество, — напомнил отец, его рука была закинута за спинку дивана, который он делил с Ренеей. Он выглядел невероятно расслабленным рядом с ней. Мы так и не поговорили. Слишком многое произошло. Я всё ещё не была готова.

Майлс поморщился, отвлекая меня от мыслей:

— Это возможно лишь в том случае, если кто-то бежит из царства и ищет убежище.

По комнате вновь пронёсся разочарованный гул.

— А миротворческая миссия? — с надеждой в голосе спросила Ренея.

Майлс посмотрел на неё с сочувствием:

— Боюсь, это разрешено только жрицам. Это духовная миссия, направленная на обмен знаниями с Верховными Жрицами их царства. Исключительно для них.

— Значит, всё? Больше никакого пути? — переспросила я.

Взгляд Майлса метнулся к Дрейвину и обратно, его тело напряглось:

— Единственный другой способ — выйти замуж за одного из принцев Коренатии. Но, учитывая, что вы фактически уже связаны, боюсь, это не вариант.

В памяти всплыла сцена в библиотеке с Люксом.

«Ты не можешь просто остаться здесь?»

«Только если ты готова выйти за меня.»

Я резко выпрямилась, судорожно вдохнув. Все головы повернулись ко мне, когда на моём лице появилась медленно расползающаяся улыбка.

— У меня есть идея.

***

Звон колокольчика над дверью книжного магазина Fae Flings оповестил о нашем появлении — в ноздри тут же ударил насыщенный аромат свежесваренного кофе. Я окинула взглядом помещение, с облегчением отметив, что оно почти пусто, за исключением пары человек в передней части зала. Те, кто просматривал ковбойские романы, застыли с раскрытыми ртами, уставившись на нас.

— Значит, это тот самый знаменитый Fae Flings, — заметил Дакс, бросая взгляд на книги на полках.

Я машинально пробежалась глазами по обложкам и не сдержала улыбку:

— Он самый. — Я приподняла бровь и с усмешкой добавила: — Может, ты найдёшь здесь что-то, что поможет тебе лучше угождать дамам.

Дакс фыркнул:

— Уж поверь, я и так знаю, как угождать дамам.

Я тихонько хихикнула, когда мы подошли к прилавку. Эзра подняла голову от очередной книги, и её глаза расширились:

— Ваше Высочество.

— Привет, Эзра. — Я указала на заднюю комнату. — Он там?

Лицо Эзры стало напряжённым, и я подняла руки, показывая, что не собираюсь вредить.

— Мы не причиним ему вреда. И ты ни в чём не виновата. Нам просто нужно с ним поговорить.

Плечи Эзры немного расслабились, и она кивнула в сторону задней комнаты:

— Он там. Что-нибудь принести вам, пока вы здесь?

— Тут написано «Шлепучино»? — удивлённо спросил отец, нахмурив брови.

— Это мои любимые, — с улыбкой сказала Ренея, но тут же покраснела, когда отец посмотрел на неё с насмешливым выражением.

Нет. Я всё ещё не привыкла к этому.

— Эзра, верно? — уточнил отец.

Эзра склонила голову:

— Да, Ваше Высочество.

— Тогда нам один Шлепучино.

— Уже готовлю.

Я направилась к задней части магазина и отдёрнула занавеску, закрывающую проход в подсобку. С облегчением выдохнула — кресло напротив Люкса было свободно. Я прошла вперёд и опустилась в него. Взгляд Люкса оторвался от книги, и его лицо озарила улыбка:

— Ашера. Решила почитать?

Тень заслонила свет, растянувшись по столу. Улыбка Люкса тут же исчезла, когда он заметил возвышающегося над столом Дрейвина — а за его спиной стояли Дакс, отец, Майлс и Ренея.

— Ох, дерьмо.

— Ты не в беде, — поспешно сказала я, когда Люкс сузил глаза. — Обещаю.

Он отложил книгу на стол:

— Ладно. Чем обязан такому уникальному визиту?

— Мне нужна услуга.

Его огненно-рыжая бровь взметнулась вверх:

— Слушаю.

— Ты ведь хочешь остаться в Атлантиде?

— Мы уже выяснили, что это невозможно — я не могу остаться здесь навсегда.

— Но если бы это было возможно, ты бы захотел?

— Конечно. Ты знаешь, я на всё готов, лишь бы не возвращаться под каблук к матери.

— Женись на мне.

Челюсть Люкса отвисла полностью.

Звук разбившейся посуды у дверного проёма привлёк наше внимание. Эзра стояла, вытаращив глаза на меня и Люкса.

— Простите. Я… ничего не слышала. Совсем. Сейчас просто… возьму ещё один… Спанкучино.

— О, это был Шлёпучино, — вежливо поправила её Ренея.

Эзра кивнула:

— Точно, точно. Шлёп, не сп… — она тут же развернулась и унеслась прочь.

Люкс чуть не выскочил из кресла под пронизывающим взглядом Дрейвина.

— Ты хочешь, чтобы я рисковал жизнью? — выпалил он. — Твой связанный с тобой мужчина прикончит меня, если я хоть пальцем тебя задену. — Его взгляд скользнул к участку на моей коже, где должна была быть метка узы; мои чешуйки начинались чуть ниже, обнажая чистую, неотмеченную кожу. — Вы не связаны.

Из горла Дрейвина вырвался глухой рык.

Я одарила его ледяным взглядом, а затем снова повернулась к Люксу:

— Пока нет. Это длинная история, и у меня нет времени её рассказывать. — Я тяжело вздохнула. — Женись на мне.

— Ты спятила?

Я покачала головой:

— Не по-настоящему.

Он снова откинулся на спинку кресла:

— Ну, слава богине за такие мелкие чудеса. Объяснишь, что вообще происходит?

Я шумно выдохнула:

— Я узнала, что означает мой элементальный знак.

Его лицо озарилось широкой улыбкой:

— Это же замечательно. — Когда я не продолжила, он нетерпеливо махнул рукой: — Ну, не томи, рассказывай. Что он значит?

— Возможно, лучше показать. — Я подняла ладонь и призвала в центр небольшой водяной шар. Люкс выглядел до предела скучающим, пока я не заморозила его. Я не сводила с него глаз, когда ладонь начала нагреваться. Вода медленно растаяла и капнула на стол, пока вся моя рука не засияла жаром расплавленной лавы.

Люкс шумно втянул воздух:

— Святое дерьмо. Ты…

Острие трезубца Дрейвина оказалось у его горла.

— Не заканчивай эту фразу. Не на людях.

Люкс кивнул:

— Ладно, извини. Просто… — Дрейвин опустил трезубец. Лицо Люкса нахмурилось, но вскоре в нём отразилось осознание. — Тебе нужно попасть в Коренатию, чтобы найти Джухо.

— Верно.

— И ты хочешь инсценировать помолвку, чтобы я мог представить тебя как свою будущую жену перед матерью, — сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая.

Я улыбнулась:

— Я знала, что ты всё поймёшь.

— Но как это вообще поможет мне остаться в Атлантиде?

Я слегка поморщилась:

— Вот это — уже сложнее. Поскольку у меня пока нет связи, будет проще убедить твою мать, что мы действительно собираемся пожениться. Мы вернёмся сюда сразу после того, как найдём Джухо. — Я бросила взгляд на Дрейвина. — Мы с Дрейвином тайно пройдём обряд связи на следующей церемонии. А пока ты и я останемся помолвлены столько, сколько потребуется, чтобы найти все четыре артефакта. Ты будешь в безопасности здесь.

— Если вы вообще их найдёте. Нет никакой гарантии, что так и будет. А значит, нет гарантии, что я смогу остаться. Или что выживу, если моя мать узнает правду.

Я опёрлась предплечьями на стол, подалась вперёд:

— Ты сам сказал, что женитьба — единственный способ. Я пытаюсь тебе помочь.

— Я и не говорил, что отказываюсь, — отозвался он, шумно выдыхая. — Ты же… — он обвёл рукой воздух, — ну, ты понимаешь… всевеликая. Не думаю, что смог бы посмотреть в глаза Атабей за Завесой, если бы сказал «нет». Но, несмотря на это, хочу, чтобы ты знала: я говорю «да» не потому, кем ты являешься для всех миров. — Его губы тронула лёгкая улыбка. — А потому что ты — моя подруга.

Я вскочила с места с визгом и обвила его руками, сжав изо всех сил, пока он сдавленно не охнул:

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Люкс нехотя обнял меня в ответ, явно ощущая напряжение, исходящее от моего связного.

— Не спеши с благодарностями.

Я отстранилась:

— Почему?

Его лицо стало серьёзным:

— Джухо упоминается только в древних текстах. Никто его не находил. Даже моя мать. Нам придётся хорошенько покопаться в материалах, чтобы выяснить, где он может быть.

— Я могу помочь с этим, — вмешался Майлс. — Я уже начал предварительные поиски. Мой партнёр сейчас как раз собирает ещё несколько текстов.

Люкс поморщился:

— Я ценю это, правда. Но боюсь, в ваших атлантических архивах может не быть того, что нам нужно, — с сожалением сказал он. — Поиски могут занять много времени. Возможно, даже дольше, чем до следующего Гуакэ’те.

Его завуалированное предостережение заставило моё сердце на мгновение остановиться.

Прежде чем я успела погрузиться в панику, чья-то твёрдая рука легла мне на плечо. Я обернулась и встретилась с утешающим взглядом моего связного.

— Ты сделаешь то, что должна, наничи. Это ради всех миров. Это больше, чем мы. Кроме того, — он указал трезубцем на Люкса, — похоже, твой жених тут ещё тот умник. Вы вдвоём, может, и найдёте ответ куда быстрее, чем кажется.

— Простите, — вставил Люкс, — я не хочу давать ложную надежду. Просто хотел, чтобы вы оба понимали, во что ввязываетесь.

— Понимаем, — сказала я. — И мы можем разработать план до того, как отправимся. Я просто хотела быть уверена, что ты согласен.

Люкс склонил голову:

— Я с вами. Давайте жениться.

— О, храни нас Атабей! — воскликнула Эзра с порога. Ренеа вовремя перехватила Спанкоччино из её рук, прежде чем та уронила ещё один напиток. Эзра заметила, что все взгляды устремлены на неё, и тут же изобразила молниеносный жест «молния на губах».

— Это безопасное пространство. Я ничего не знаю. Я ничего не вижу, — пробормотала она, подмигнув, поглядывая то на меня, то на Люкса.

Ну хоть кто-то в восторге.

— Нам нужно представить эту информацию перед Советом. Они собираются через час, — сообщил отец.

В животе тут же сжался комок тревоги:

— Мелиса будет?

— Она временно отстранена от заседаний, — сказал Майлс, и напряжение немного спало. — Можешь не бояться с ней столкнуться.

— Тогда не будем терять времени, — сказал Дрейвин. — Я хочу, чтобы Ашера попала в Коренатию и как можно скорее вернулась. Чем раньше мы найдём Джухо, тем лучше.

— Очень надеюсь, что всё пройдёт быстро, — сказал Люкс, но в его голосе звучало явное предостережение. — Моя мать не любит, когда её обманывают. Если она узнает, это будет очень, очень плохо. И рядом не будет никого, кто мог бы её остановить. Скорее Коренатия покроется льдом, чем она впустит Стража Атлантиды в свои земли. — Он перевёл взгляд на всех присутствующих. — Если вы готовы рискнуть — я сделаю всё, что в моих силах.

— У меня нет выбора, — ответила я, поднимаясь со стула. — Богиня отметила меня не просто так.

Люкс кивнул с пониманием, но всё равно это было осознание того, что Дрейвин не поедет со мной в Коренатию, что пробудило во мне волны беспомощности, когда мы покидали Фэй Флингс.

***

Каблук моего ботинка мерно постукивал по каменному полу зала совета. Отец потянулся под столом и положил руку мне на колено, мягко останавливая движение и поднимая бровь. Я прочистила горло, прогоняя ком, застрявший там. После этого пути назад не будет. Роарвин сидел напротив меня — полнейшее воплощение скуки, с локтем на подлокотнике и подбородком, опущенным на ладонь.

— Ты собираешься сказать нам, в чём дело, принцесса? Или нам придётся угадывать?

Я открыла рот, чтобы заговорить, но внезапный грохот распахнувшихся дверей, ударившихся о стены, привлёк к себе всё внимание. Каждая мышца в моём теле напряглась. Мелиса вбежала в зал и торопливо зашагала к вершине стола совета. Она с грохотом швырнула том, который несла под мышкой, прямо на стол. Опираясь на руки, она обвела яростным взглядом каждого члена совета, а потом уставилась на меня — её гнев буквально пылал в воздухе.

— Вы не можете отстранить меня от совета!

Отец ответил ей таким же взглядом:

— Полагаю, попытка похищения —

— Предполагаемая попытка похищения!

— исключает тебя из совета, нравится тебе это или нет, — закончил он.

Она наклонилась ещё ниже:

— Ты. Не. Можешь. Отстранить. Меня. От. Совета. — Она выдернула закладку из книги, открыла её и начала читать вслух: — «Вторая в очереди на трон должна присутствовать на каждом заседании совета. Ради блага Атлантиды она обязана быть в курсе всех решений и законов, управляющих царством, на случай, если ей придётся править».

— Что ж, может, когда ты организовывала наше похищение, стоило вспомнить закон, по которому похищение считается преступлением, — съязвила я.

— Предполагаемое, — процедила Мелиса сквозь зубы.

Я повернулась к Роарвину:

— Это правда?

Он тяжело выдохнул:

— Боюсь, да. Её отстранение было лишь попыткой. Это было лишь вопросом времени —

— Прежде чем я снова займусь тем, что мне по праву принадлежит? — Мелиса усмехнулась злобно.

Роарвин закатил глаза с преувеличенным драматизмом: