Скрытая наследница

Я поднял взгляд. Его выражение стало мягче, и это придало мне сил продолжить:

— Я знаю, ты никогда не был в восторге от моей элементальной метки. Я всегда понимал, почему. Но я не понимаю, почему ты не можешь принять мою судьбу — этот путь, который выбрала для меня богиня. Но, знаешь, понимание — это не моя ноша. Это твоя.

— Гуали, — выдохнул он, плечи его поникли. — Я никогда не был в тебе разочарован. Атабей, прости меня, если я казался неблагодарным за дар, который она тебе дала. Я… я просто боюсь. Я в ужасе, Дрейвин. Каждый день напряжение растёт — и, поверь, растёт быстро — я боюсь, что однажды не увижу тебя больше. А теперь ты говоришь мне, что собираешься стоять рядом с тем, кого Акани хотят убить?

— Только через мой труп, — ответил я с тенью угрозы в голосе. Я не мог даже представить этого.

Ба́ба вскинул руки:

— Вот именно, мой гуали. Всё закончится именно так — через твой труп.

Я сжал переносицу:

— Прости. Неудачное выражение. Я не всерьёз — это просто фигура речи.

— Но это не просто фигура речи, Дрейвин. Ты уже в опасности как её Страж. А как Король? Ещё больше. И я не вынесу этого. Ни один родитель не должен.

Я положил руку ему на плечо:

— Ба́ба, это — моё предназначение. Богиня хочет, чтобы я был рядом с ней. И я иду этим путём с радостью. По своей воле. Она — всё для меня. — Слёзы, собирающиеся в его глазах, поблёскивали в свете восходящей луны. — Пожалуйста. Постарайся порадоваться за меня. За нас. Она — удивительная женщина. И я говорю это не потому, что ей суждено править этим королевством. Я говорю это, потому что у неё прекрасное сердце и душа… если только ты позволишь себе увидеть это.

Ба́ба тяжело вздохнул и бросил гроздь винограда в ведро:

— Ты её любишь?

Вопрос застал меня врасплох. Я никогда не признавался Ашере в своих чувствах. И сейчас ответил словами, которых никогда не говорил ни о одной другой женщине в своей жизни — кроме матери:

— Я люблю её. Всем, что у меня есть. Всем, кто я есть.

Он сжал мою руку, лежащую у него на плече:

— Что ж… Я… я постараюсь дать этому всему шанс.

— Ого, — выдохнул я, отшатнувшись. — Великий Зориато Элирон только что сдался?

— Осторожнее, мальчик. Я всё ещё помню, как тебя ставить на место.

— Не смею забывать, — усмехнулся я, обняв его за плечи. — Пойдём. Наши женщины, должно быть, волнуются.

Впервые за долгое время я искренне почувствовал единство с отцом. Слишком долго этого не было.

Глава 31

— А вот это он впервые учился сажать семена со мной в саду. Посмотри, какой он крошка — такой милый фэ́линг. Всё время цеплялся ко мне, — с улыбкой вспоминала Самани, показывая воспоминание на хрустальном таблете — как настоящий фильм на экране. Я не могла оторваться от этих магических видео. На них чётко было видно лицо маленького Дрейвина, его тёмные волосы уже начинали спускаться ниже крошечных, чуть заострённых ушей, а глаза светились неподдельным восторгом от того, что он помогает матери в саду. Сердце сжалось от нежности и… мысли о том, что однажды, возможно, у нас тоже будет свой фэлинг.

Когда-нибудь.

Но явно не в ближайшее время.

Мы сидели вдвоём на длинной софе на террасе, дожидаясь возвращения Дрейвина и Зориато. Посуда уже была убрана, стол — чист, еда разложена по контейнерам. Когда Самани предложила мне посмотреть несколько видео из детства Дрейвина, я не смогла отказаться. Мы наполнили бокалы и устроились у уличного камина. Тяжесть от ужина постепенно рассеивалась, пока Самани рассказывала истории о взрослении сына. Несколько особенно пикантных я мысленно припрятала — чтобы подразнить его позже.

— О нет. Би́би, только не говори, что ты показываешь ей мои детские видео, — раздался голос, полный притворного ужаса. — Ты не могла подождать хотя бы до второго визита?

Дрейвин подошёл с весёлой улыбкой, окинув нас взглядом. Он наклонился, поцеловал меня в макушку и устроился в кресле рядом. В его глазах светилось спокойствие, и я сразу почувствовала облегчение.

Зориато присоединился к нам медленнее. Он подошёл и остановился напротив, изучающе глядя на нас. Я заметила, как Самани приподняла бровь, бросив на него многозначительный взгляд. Его кулаки нервно сжались у бедер, прежде чем он сказал:

— Что ж, принцесса. Раз уж ты собираешься стать частью этой семьи, придётся научиться ухаживать за полями. В любом случае, это пойдёт тебе на пользу — лучше поймёшь, как живут фермеры. Это сделает из тебя настоящую королеву.

Самани перевела взгляд на меня, и в её глазах блеснуло — это было и одобрение, и извинение. И этого мне было достаточно.

— Спасибо. Я бы с радостью побольше узнала о фермерах Сабаны, — ответила я. — Хотя теперь, когда думаю об этом, я не так уж много знаю о земледелии в Надмирье. В округе Кис, где я выросла, этим почти никто не занимается.

Зориато поставил руки на бока:

— Ну, тогда придётся устроить тебе ускоренный курс пока ты здесь. — Он указал на почти опустевшие бокалы. — И тебе стоит быть поосторожнее с вином на ночь. Мы тут рано встаём.

— Очень рано, — простонал Дрейвин.

— Вот именно, гуали. Утро — лучшее время для дел: сила полна, ум ясен.

— Вечно ты портишь веселье, — вздохнула Самани.

Но Зориато одарил её такой тёплой, искренней улыбкой, что это казалось совсем другим мужчиной — не тем, кто встречал нас с каменным лицом.

— Ну уж нет, любовь моя. Я не всегда такой скучный, — ответил он и игриво повёл тёмными бровями. Щёки Самани моментально вспыхнули румянцем.

— Прошу прощения за них, — обратился ко мне Дрейвин. — Они постоянно скатываются в пошлости, вне зависимости от присутствующих. Хотя их гуали каждый раз хочет сбежать, как только это начинается.

— Прекрати, — Самани швырнула в него подушку, но он ловко поймал её, громко рассмеявшись.

— Когда у тебя будут свои фэлинги, — сказала она, — ты поймёшь, как тяжело сдерживать любовь к своей наничи в их присутствии. Просто невозможно удержаться.

Мой взгляд встретился с Дрейвином, и щеки вспыхнули.

Любовь.

Это слово ещё не звучало между нами, но я точно чувствовала её — к нему, только к нему. Всё, что я когда-либо испытывала к другим — к любому мальчику, мужчине… даже к Джону — ничто не могло сравниться с тем чувством правильности, которое я испытывала рядом с Дрейвином.

С нашим узом. Живым. Глубоким. Ждущим, чтобы раскрыться.

И после такой шаткой, напряжённой встречи с его семьёй я вдруг почувствовала, что, возможно, мы наконец подошли к моменту, когда сможем выразить это чувство вслух — этими тремя простыми словами, за которыми скрывается так много смысла. Три слова, которые стояли на кончике языка, умоляя сорваться с губ, — прося дать им жизнь и сказать, что я чувствую на самом деле.

— Думаю, пора нам отойти, лиани. Оставим влюблённых наедине, да? — Зориато взял Самани за руку, помог ей подняться и чмокнул в губы.

— Пожалуй, — согласилась она, а затем с заговорщицким видом обернулась через плечо. — Завтра нам нужно будет подготовиться к встрече в честь особой гостьи, — подмигнула она мне.

— Встреча? — переспросила я.

Самани небрежно пожала изящными плечами:

— Как только ты приехала, мы с Зори решили собрать небольшую компанию элементалей фермерского круга, чтобы они могли с тобой познакомиться. Ничего большого. Просто скромный обед на свежем воздухе с друзьями.

В животе у меня заныло от тревоги. При всём, что сейчас происходило, я не была уверена, как меня примут элементали-фермеры. Но вместе с этим внутри проросло крошечное зерно решимости — понравиться им.

Да, каламбур вполне уместен.

Тем более, если за дело берётся Самани Элирон — уж она-то явно знает толк в гостеприимстве. После того, как она накормила весь отряд Стражей и устроила ужин для нас, сомневаться в её талантах не приходилось. Интересно, что бы она смогла сделать в паре с Аурелио…

— Звучит замечательно. С нетерпением жду, — искренне сказала я.

Зориато и Самани, обнявшись, ушли в дом, оставив нас вдвоём у затухающего камина и под шёпот ветра в виноградной лозе. Дрейвин поднялся и устроился рядом, его сильная рука обвила меня за плечи. Я положила голову ему на плечо — его тепло проникало прямо в душу. Я смотрела на умирающие языки пламени, как они извивались и танцевали на ветру.

— Значит… — начал он.

— Значит.

— Прости за отца, — прошептал Дрейвин, его пальцы лениво скользили вверх-вниз по моей обнажённой руке — на мне был туника-безрукавка с высоким воротом, как меня научил носить Аурелио перед отъездом из Атлантиды.

— Не за что извиняться. Он любит тебя. Он просто хочет, чтобы у тебя всё было хорошо.

— Это не оправдание. Он не должен был обращаться с тобой так, как сделал. И тем более не должен был так говорить о Кэтане. Это было несправедливо по отношению к нему.

Я не знала, как подступиться к разговору о будущем Дрейвина как моего короля. Тут не было лёгкого способа. Поэтому я просто пошла напролом:

— Знаешь, многие атлантийцы будут думать так же, как и твой отец.

Он замолчал на мгновение.

— Я понимаю.

— Быть рядом со мной будет нелегко. Тебя будут осуждать. От тебя будут ждать жертв. А ты слишком много трудился, чтобы просто так это отдать.

Он провёл пальцами по моему подбородку, мягко повернув моё лицо к себе. Его взгляд прожигал, отнимая дыхание.

— Послушай меня внимательно, наничи. Я знаю, что значит быть рядом с тобой — как спутник, если Атэбей даст, но прежде всего — как твой Страж. Я знаю, что слабаки будут говорить обо мне. Я знаю, что нас могут подстерегать опасности. Нас. Не только тебя. Потому что ты никогда не будешь встречать их одна. Я буду рядом на каждом шагу. Я не из тех, кто легкомысленно выбирает свой путь. Если я чувствую, что что-то — моё, я иду за этим до конца. А ты — моё. Ты — мой путь. Ты владеешь моим сердцем. Моей душой. И слово «любовь» слишком ничтожно, чтобы описать то, что я к тебе чувствую, но даже оно — твоё. — Он наклонился, его щека скользнула по моей, и он прошептал мне на ухо:

— Я люблю тебя, Ашера Дельмар. Безумно. Глубоко. Всем существом.

Какие бы красивые слова я ни собиралась сказать, они исчезли в пламени его поцелуя. Он целовал меня с такой яростью, страстью и дикостью, что у меня перехватило дыхание. Я зарылась пальцами в его волосы, притянула его ближе — голодная. Жаждущая.

Этот мужчина. Этот невероятный, сильный, прекрасный мужчина только что сказал, что любит меня.

Меня.

Ту, что всегда была «подружкой рядом». Скромным цветочком. Постоянной спутницей Крисси, но никогда — героиней своей истории.

Меня.

Дрейвин любит меня.

Это осознание звенело в голове, пока я откидывалась назад, дыша тяжело, у его губ.

— Я тоже тебя люблю.

Он чуть отстранился. В его взгляде появилось что-то уязвимое, чего я раньше не видела. Настоящее. Открытое.

— Тебе не обязательно было говорить это в ответ. Я… я не ждал, что ты…

Я приложила палец к его губам, прерывая:

— Я не из тех девушек, кто легкомысленно выбирает свой путь. Если я знаю, что что-то моё — я иду за этим. — Его губы дрогнули в знакомой улыбке — он узнал свои слова. — Я люблю тебя, Дрейвин Элирон. Всем сердцем и всей душой. Всё, чем я являюсь, — твоё.

Он опустил лоб к моему.

— Спасибо, — прошептал он.

— Тебе не нужно благодарить меня за то, что я тебя люблю.

Он тихо усмехнулся:

— Может, это не столько благодарность за любовь, сколько за терпение к моему отцу сегодня. Вот за это я правда обязан тебе сказать спасибо.

Я пожала плечами:

— Да ладно, у кого в семье нет заморочек? Много кто делает вид, будто у них всё идеально — сплошные улыбки и радость. Чушь это. У всех семей есть свои сложности.

— Но ты сегодня с ними справилась. — Он тяжело выдохнул. — И, боюсь, завтра тебе снова придётся справляться. Нас ждёт долгий день.

Я нахмурилась:

— Насколько рано нам вставать?

Дрейвин застонал:

— Рано. Очень рано. — С помощью своей магии воды он потушил огонь — струя пара зашипела и поднялась в вечерний воздух. Он поднялся и протянул мне руку. — Пойдём, моя королева. Я провожу тебя в королевские покои.

— Королевские покои, — передразнила я, заходя в дом и закрывая за нами французские двери. — Не делай вид, будто мне не подходит гостевая кровать. Я, вообще-то, в колледже училась. И по чужим диванам спала, между прочим, — добавила я, поднимаясь с ним по лестнице на второй этаж.

— Ты не будешь спать в гостевой. Ты будешь спать в моей.

Я приподняла бровь:

— И твои родители не будут против?

Он посмотрел на меня, будто я сказала нечто невероятное:

— Ты же понимаешь, что сейчас среди фэйри, да? Мы, знаешь ли, не особо славимся своей скромностью.

Ах да. Культурный шок, прямо скажем.

— Кроме того, — продолжил он, — я хочу, чтобы ты была рядом. Это лучшее место, где я смогу тебя защитить.

Он подвёл меня к массивной деревянной двери, украшенной замысловатой резьбой. Распахнул её — и мы вошли в тёмную комнату, освещённую мерцающим светом фэйри. Огромная кровать с балдахином, пуховым тёмно-синим одеялом и ослепительно-белыми подушками буквально звала лечь в неё. И тут же меня одолел зевок. Удержаться было невозможно — напряжение от встречи наконец-то начало отпускать.

Дрейвин подвёл меня к кровати и откинул покрывало. Я тут же сбросила свои чешуйки — его карибские зелёные глаза пробежались по моему обнажённому телу, и от этого взгляда вялость отступила, бедра напряглись.

— Я хочу погрузиться в тебя, — произнёс он низким, бархатистым голосом, — но тебе нужно отдохнуть.

Я недовольно надула губы, но подчинилась — скользнула под одеяло, которое он приподнял для меня. Эта кровать была точно зачарована. Я уснула в ту же секунду, как только моя голова коснулась подушки.

Последнее, что я ощутила, — это тёплое, обнажённое тело Дрейвина, устроившееся позади меня, и его руки, прижавшие меня к себе. В его объятиях я и утонула в сне.

***

Оказалось, что пить фэйрийское вино допоздна — не самая разумная идея, когда на следующий день тебе работать в поле. Хотя, к счастью, у меня не было похмелья, как у людей — за это я была искренне благодарна, — но каждое движение рук, каждый шаг давались с трудом. Я возилась с очередной лозой и не могла поверить, сколько пота скатывается по лицу и чешуе. А ещё больше меня поражала скорость, с которой работали другие. Каждый раз, поворачивая голову, я ловила на себе взгляды — они украдкой поглядывали в мою сторону, удивляясь, что принцесса работает рядом с ними. Я не хотела привлекать к себе внимания, но понимала их любопытство. Пока что все были весьма любезны. Я ускорила движения, стараясь не отставать. Последнее, чего бы мне хотелось, — чтобы меня сочли обузой или слабачкой.

Утром, ещё до восхода солнца, когда мы прибыли в амбар, Зориато отправил Дрейвина на другое поле, где выращивали всевозможные овощи — труд там, по его словам, был куда тяжелее, чем у меня. Я с трудом могла в это поверить, когда в очередной раз смахивала пот со лба. Жаркий, сухой воздух сильно отличался от влажного тропического климата Кизов, где я выросла — там всё было как в душной бане. Здесь же жара обжигала совсем иначе.

— Это из-за магии, — донёсся голос с соседнего ряда. — Жар невыносимый, зато виноград выходит идеальный.

Я выглянула сквозь ветви. Полненькая женщина с морщинками в уголках глаз улыбалась мне. Тёмные волосы с сединой были стянуты в тугой пучок.

— Это всё садовые элементали, — продолжила она, бросая виноград в вёдра. — Такой температуры ты не найдёшь больше нигде в Атлантиде. Зато получается лучшее фэйрийское вино, что ты когда-либо пробовала.

— Да уж, это я вчера прочувствовала, — поморщилась я. — Пожалуй, не стоило налегать, зная, что утром придётся вкалывать под солнцем.

Женщина засмеялась:

— Наверное, не стоило. Мы, люди, не так хорошо переносим это вино. Хотя… некоторые из нас, пожалуй, выработали иммунитет. — Она заглянула между ветвями. — Всё ради науки. Надо же как-то проверять, насколько вино вышло хорошим, — подмигнула она.

Я рассмеялась, срывая ещё пару гроздей:

— Ну конечно. Кто же будет спорить с научными методами?

— А как же иначе, — ответила она, поднимая вёдро и переходя к следующей лозе. В тишине поля снова зазвучали звуки работы: щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Я Букоана, кстати.

— Ашера, — откликнулась я.

— О, я знаю, кто вы, Ваше Высочество. Полгорода до сих пор не может поверить, что принцесса оказалась в наших краях. — Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп. Щёлк, щёлк. Шлёп. — Когда Зориато сказал, что вы будете работать вместе с нами, Самани пришлось собирать челюсти с пола у половины команды. Никто не ожидал, что кто-то из знати захочет пачкаться рядом с фермерами. — Щёлк, щёлк. Шлёп.

Я замерла, неприятное ощущение растеклось по уставшему телу:

— А… моя мама… я имею в виду, королева Нелея… она разве не приходила сюда?

Щёлк, щёлк…

Повисла долгая тишина, слышно было только, как шелестят виноградные лозы в соседних рядах.

Шлёп.

— Полагаю, вы и не знали бы, была она тут или нет, да? Как и обо всех прочих, кто заседает там, в столице. Вы же выросли в Надмирье.

Я закусила внутреннюю сторону щеки:

— Да… верно. Я… не знала бы.

Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Ничего, девочка. То, как вас скрывали от всего королевства… многим это не понравилось. Была ли она больше озабочена людьми из Надмирья, чем собственным народом? Кто знает. Только вы теперь можете знать. Но раз уж она даже не рассказала вам об Атлантиде, вряд ли у неё была возможность поделиться своим мнением. — Щёлк, щёлк. Шлёп. — Я не обвиняю. Просто… некоторые из нас чувствовали себя забытыми. Извините, если это прозвучало грубо. Наверное, кто-то сочтёт мои слова неуважительными.

Я снова вернулась к работе:

— Это совсем не грубо. Каждый имеет право на чувства. Это ваш опыт. Вы знаете Атлантиду лучше меня, и у вас есть право на своё мнение. Вы кормите и столицу, и местных, и тех, кто живёт по дороге между ними. Я должна вас слушать. Все должны. Как иначе королевство станет лучше, если мы не слышим голос своего народа? Совет не может принимать решения, затрагивающие жизни всех в фермерских регионах вроде Сабаны, не понимая, как тут живут на самом деле. Это абсурд. Вы и каждый на этом поле можете свободно со мной говорить. Мне это не в тягость.

Лоза рядом зашевелилась, и Букоана просунулась сквозь ряды, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Хм. Интересно. — Она скрылась за листвой и продолжила работу. — Знаете что, Ваше Высочество? — Щёлк, щёлк, щёлк. Шлёп.

— Да? — отозвалась я.

— Думаю, ты отлично поладишь с фермерским народом. Продолжай светиться, как светишься сейчас. Они точно примут тебя с открытым сердцем.

Я невольно улыбнулась:

— Очень на это надеюсь.

С каждым часом моё уважение к этим местам и людям, живущим здесь, только росло. Все, кто трудился на этом поле — и фэйри, и люди, — работали не покладая рук ради блага нашего народа. А по тому, что рассказывала Букоана, я поняла: к маме и совету у них накопились обиды — из-за отсутствия внимания к фермерам. И где-то глубоко внутри меня зажглось новое чувство цели. Я позабочусь о том, чтобы их услышали. Чтобы они больше не чувствовали себя забытыми.

Когда жара наконец начала спадать, каждая кость в теле болела, а я добралась до конца своей лозы, появилась Самани — румяная, с тёплой улыбкой на лице:

— Вот ты где. Ну как всё прошло?

Я в сотый раз смахнула пот со лба:

— Отлично. Прямо как раз тот фитнес, которого мне не хватало.

— Прекрасно, — засияла она. — Пойдём, освежимся немного, а потом ты мне поможешь с подготовкой. Скоро остальные подойдут, и мне бы не помешала помощь.

— С удовольствием, — кивнула я, следуя за ней по ряду в сторону дома. На прощание я ещё раз обернулась, в надежде увидеть Букоану, но она уже успела уйти куда-то дальше — работала вдвое быстрее меня. Надо будет потом её догнать.

После быстрого душа в ванной Дрейвина — с тёплой водой, в которой мне хотелось бы остаться подольше после такого дня, — мы направились к дубовому амбару. По мере приближения воздух наполнялся густым запахом копчёной грудинки, и мой желудок тут же предательски заурчал.

Самани засмеялась:

— Скоро уже будем есть.

Клетчатые скатерти были аккуратно разложены на нескольких длинных столах, а салфетки, приборы и тарелки — выложены ровными стопками. К моменту, когда в поле закончили работу, всё было готово до последней детали. Усталость читалась на лицах, но в ней была гордость — они с улыбками подходили, набирали себе еду с буфета у стены амбара. Это был настоящий пир — и всё, что на нём стояло, было результатом их труда. Наверное, нет ничего более приятного, чем вкушать плоды собственных усилий.

Я стояла, расплывшись в самой идиотской, но искренней улыбке, впитывая атмосферу, и снова мысленно вернулась к словам Букоаны.

Я не виню тебя, просто… некоторые из нас чувствовали себя забытыми.

Она и правда не обвиняла меня. Но я, всё равно, чувствовала вину. Может, это и не моя вина, что мама и совет мало обращали внимания на окраины… но это в прошлом. Теперь всё будет иначе. Я прослежу за этим.

Чьи-то сильные руки вдруг обвились вокруг моей талии сзади. Я бы, наверное, испугалась, если бы не то тепло, что тут же разлилось у меня в животе.

— Привет, нáничи, — прошептал он мне на ухо.

От его кожи пахло сандалом — должно быть, только что вышел из душа. Я повернулась в объятиях Дрейвина, обвивая его шею руками.

— Привет, любимый.

Выражение счастья на его лице в ответ на это обращение могло бы согреть целое царство. Он медленно склонился и поцеловал меня.

— Эй, вы двое, — окликнул Зориато. — Хватит уже ворковать, пока еду всю не разобрали!

Мы рассмеялись и нехотя разомкнули объятия. Когда повернулись к остальным, несколько человек из команды уставились на нас, и взгляды метались между мной и Дрейвином.

Он прокашлялся и пробормотал:

— Они… они не знают, что мы…

— Ах да. Что мы… вместе.

Он пожал плечами, скользнув пальцами в мои:

— Или о том, что я вообще с кем-то встречаюсь. Я ведь никогда раньше не приводил домой девушку. Наверняка мне теперь долго это будут припоминать.

И правда — стоило нам подойти ближе к буфету, уставленному ароматным мясом, запечёнными овощами, рассыпчатым белым рисом, сортами сыра — от светлого до насыщенного жёлтого, — и фэйрийским вином, как мужчины из команды начали гудеть, хлопать Дрейвина по спине и ухмыляться. Мы наполнили свои тарелки до краёв и огляделись в поисках свободного места.

— Ваше Высочество! — окликнул кто-то знакомый.

Я обернулась и увидела Букоану — она размахивала руками так рьяно, что едва не задела сидящего рядом фэйри. Я улыбнулась и направилась к ним — к двум свободным местам за столом.

— Мы вам специально место придержали, — с энтузиазмом заявила Букоана.

— Спасибо, — поблагодарила я, ставя тарелку на стол.

— Букоана, Тенебай, рад вас видеть, — поприветствовал их Дрейвин.

— Тау, Дрейвин, — ответил Тенебай, протягивая руку. — Как там дела в столице?

— Хмпф. Как обычно.

Тенебай покачал головой:

— То есть всё так хорошо, да? — Его взгляд перешёл на меня. — Рад знакомству, Ваше Высочество.

— Пожалуйста, зовите меня Аша. И мне очень приятно.

Букоана шутливо хлопнула его по плечу:

— Слышал, Тени? Будущая королева велела называть её Аша. Мы с тобой теперь точно в высшем обществе!

Плечи Тенебая затряслись от смеха.

— Что ж, Ашера, — заметил Дрейвин, — ты не могла бы найти лучшей компании. Тенебай работает у нас как садовый элементаль уже десятки лет. Последние три он — главный по климатической настройке. — Он с улыбкой набил рот едой и зажмурился от удовольствия: — На вкус — как и помнил.

Это вызвало у меня интерес — не только его довольный стон, но и сама суть работы:

— Вы настраиваете температуру?

— Ага, — подтвердил он. — Это важно для роста урожая. Новички среди элементалей иногда спаливают целые поля, если ошибаются. Это катастрофа, когда такое случается.

— Не притворяйся, будто с тобой такого не бывало, — поддразнила Букоана, прикрывая улыбку бокалом вина.

— Я ведь и не отрицал, — усмехнулся он. — Сердце болит, когда видишь, как гибнет весь урожай. Мы, садовые элементали, буквально чувствуем растения.

Я нахмурилась:

— Чувствуете?

— Каждый день, — подтвердил он, пока я жевала очередной кусочек — и едва не застонала от взрыва вкусов. — В этом и суть дара. Мы ощущаем, что нужно растениям. Но молодые элементали не всегда правильно понимают сигналы — отсюда и сожжённые поля. Поэтому у Самани и Зориато такая строгая программа стажировки. Мне понадобилось почти сорок лет, чтобы получить постоянный статус.

— И мы все рады, что ты его получил, — с теплом сказала Букоана, в её взгляде промелькнула особая нежность. Они с Тенебаем обменялись взглядом, и тот тут же отвёл глаза, чуть покраснев от шеи до щёк. Букоана ловко сменила тему, чтобы вернуть его в разговор.

Я наблюдала за ними с живым интересом, то и дело переводя взгляд от одного к другому, пока ела. Очевидно, Букоана была человеком, а он — фэйри. Но это вовсе не делало их связь невозможной. Ренеа говорила, что отношения между людьми и фэйри вполне допустимы. И всё же… что чувствует тот, кто влюбляется, зная, что когда-нибудь придётся отпустить?

Если между ними действительно что-то есть, как я подозревала… я не знала, смогла бы пережить подобное. Смогла бы я быть с тем, кого однажды обречена потерять?

А Дрейвин — смог бы?

Я вдруг подумала о тех рисках, на которые он идёт, будучи рядом со мной. О той цене, которую нам, возможно, придётся заплатить.

— Ещё немного — и ты начнёшь испепелять взглядом свою тарелку, — сказал Дрейвин, вырывая меня из мыслей. — О чём ты так усердно думаешь, а?

Я уставилась в тарелку, чувствуя, как горят щёки:

— Ни о чём…

Он откинул прядь волос за моё ухо:

— Ты так красиво краснеешь, когда врёшь.

Затем наклонился к самому уху:

— От этого мне хочется вытворить с тобой самые неприличные вещи, — прошептал он, и его тёплое дыхание защекотало мне шею. Я едва не застонала, только представив, на что способен его рот.

— Так вот, Дрейвин, — вмешался Тенебай, и в его голосе явно слышался подтекст, подчёркнутый хитрой ухмылкой. — Когда нам уже начинать звать тебя «Ваше Высочество»?

— Ни за что, — прорычал он.

— Но ведь это правда, — вмешалась Букоана. — Ты станешь королевским супругом.

Бровь Тенебая поползла вверх:

— Или, может, вы эту тему ещё не обсуждали?

— Да-да, похоже, они как раз ещё не обсуждали, Тени. Только посмотри на их лица.

— Ты права, Ана. Я такого румянца у Дрейвина ещё не видел, даже когда он работал на жаре в поле и был красный как рак.

— Бедняжки.

— Даже взглянуть друг на друга не могут.

— Какая прелесть.

— Трогательно.

Я заметила, как Дрейвин поморщился.

— Совсем забыл, как ловко вы умеете смущать людей своим трёпом.

Букоана лишь невинно пожала плечами:

— Просто расставляем акценты, начальник.

Он простонал, а Букоана с Тенебаем разразились смехом. Я тоже не удержалась и засмеялась вместе с ними.

***

Наступила ночь, все насытились. Смех и истории продолжались. Лишь когда небольшая группа людей достала из амбара инструменты и начала играть, остальные стали танцевать. Не осталось ни одного человека — ни среди людей, ни среди фэйри, — кто бы не улыбался, не двигался в ритме музыки или не делал и того, и другого. Когда мелодия закончилась, я увидела, как люди тут же выстроились в пары — каждый встал напротив партнёра. Пляшущие языки костра освещали их движения, отбрасывая мерцающие отблески на лица.

— Что это за танец? — спросила я.

— Ареито. Традиционный атлантийский, — ответил Дрейвин, обняв меня сзади. Я прижалась к нему, его подбородок лёг на мою макушку.

С заворожённым восхищением я наблюдала за танцующими. Их шаги были безупречно слажены, движения точны, а выражения лиц — исполнены радости.

— Это прекрасно.

— Хочешь научиться?

Я обернулась в его объятиях, провела ладонями по его идеально очерченной груди:

— Может, выберем другой танец? Тот, где участвуют только двое. Один, который мы уже хорошо знаем.

Я кивнула в сторону амбара.

Уголки его губ изогнулись в распутной улыбке:

— Леди хочет поиграть?

Я слегка прикусила губу и кивнула.

Он взял меня за руку:

— Тогда сюда, моя Королева.

Мы оглянулись и скользнули в тень амбара, не привлекая внимания. Мягкое свечение фейских огней отбрасывало густые тени. Запах бродящего вина ударил в нос, когда мы углубились в угол, заваленный бочками. Моё сердце билось в груди, а низ живота пылал в предвкушении. Он повернулся ко мне и приподнял, усаживая на одну из бочек — в его взгляде горело желание.

— Я безумно хотел оказаться внутри тебя, Ашера. Меня сводило с ума то, что я не мог прикоснуться к тебе весь день. Не мог попробовать тебя. Почувствовать. — Его губы прижались к моей шее, втягивая кожу под ухом в горячий поцелуй. — Видеть, как ты становишься той Королевой, которой ты предназначена быть… это сводит меня с ума.

Тёплый шепот с нотками фейского вина коснулся моих губ. Его рот накрыл мой:

— Я должен тебя. Сейчас.

— Тогда возьми меня.

Он поцеловал меня — жадно, властно. Я прикусила его полную нижнюю губу, и он издал низкий стон, от которого у меня меж ног вспыхнул огонь.

— Ты мокрая для меня, Ашера?

Я молча раздвинула чешую у бёдер. Его пальцы проникли внутрь — скользнули в мою влажную щель. Он набрал мою сладость, поднял руку и медленно обвёл пальцами по губам, прежде чем затащить их в рот, с наслаждением вылизывая каждый. Я застонала, почти растекаясь в его руках.

— Ты уже вся готова. — Его сильные руки обвели мои бёдра. — Сними чешую, наничи. Я хочу видеть тебя всю.

Один за другим слои моей чешуи отступили, обнажая кожу. Дрейвин склонился, взяв в рот мой упругий сосок — горячий язык коснулся чувствительной поверхности, и мои ноги дёрнулись. Его пальцы вошли в меня, в такт с языком. Я не могла больше сдерживать бёдра — двигалась в такт его руке, пока ладонь мягко терлась о мой клитор. Когда он перешёл к другому соску, его движения ускорились. Моё тело извивалось под ним, и как только оргазм подступил к краю…

Он опустился на колени и припал губами к моему центру — языком вырисовывая круги по моему набухшему бутону. Его низкий стон разнёсся по моей плоти, разбив меня на волны. Я вскрикнула, выгибаясь навстречу его рту, а он жадно пил меня, как умирающий от жажды.

Схватив меня за бёдра, он подтянул меня к самому краю бочки. Край врезался в мою кожу, когда он сбросил свою чешую и, сжавшись, направил свой налитый член к моему входу. Я откинулась назад, подперев тело руками, и наблюдала, как он медленно проникает в меня — мой стон сорвался сам собой, глаза сомкнулись.

Он сжал меня за шею, слегка, но властно:

— Смотри на меня, наничи. Я хочу, чтобы ты видела, как я беру тебя.

Как подчинённая какому-то древнему зову, я открыла глаза — и увидела, как мы соединены. Моя влага блестела на его члене, пока он медленно двигался во мне.

— Хорошая девочка.

И тогда он показал мне, насколько хорошей я была.

Дрейвин двигался дикими, быстрыми толчками, его член с каждым разом бил глубже — пока желание не поднялось вновь. Одной рукой он крепко держал меня за бёдра, второй ласкал клитор. Я сходила с ума от этого ощущения — и была безнадёжно зависима от этой стороны Дрейвина.

— Дре… Я сейчас…

— Отдайся мне.

Моё тело задрожало, когда оргазм пронёсся сквозь меня, сжимая его внутри. Его движения стали прерывистыми, и вскоре моё имя сорвалось с его губ в момент, когда он излился в меня.

Дыша глубоко и насыщенно, он снова накрыл мои губы — на его языке всё ещё ощущался привкус моего желания. Поцелуй был медленным, нежным.

— Вот танец, который я никогда не забуду, — прошептал он.

— Я готова быть твоей партнёршей когда угодно, — прошептала я в ответ, скользнув губами по его.

Мы долго оставались слитыми друг с другом, пока Дрейвин наконец не отступил мягко, с заботой. Он вызвал воду из ближайшего колодца и тщательно очистил меня, после чего пролил воду на землю.

— Пойдём. Пора в постель.

Я вздохнула с глубоким удовлетворением, когда чешуя снова закрыла моё тело.

— А нас никто не хватится?

Он усмехнулся и обвил меня рукой за талию:

— Судя по звукам — вряд ли.

Мы вышли из задней двери амбара в прохладную ночную тьму, покидая веселье, словно двое влюблённых воров, сбежавших под покровом ночи.

***

Когда первые утренние лучи проникли в комнату, я протёрла глаза и сдержала зевок. Моё тело само потянулось к теплу Дрейвина. Я прижалась к нему, закинув ногу на его крепкое бедро. По моей коже пробежал рой мурашек, когда его ладонь начала медленно рисовать круги по моей спине. Десятки сверкающих медалей, висящих на крючках над полкой с трофеями, давали представление о юности Дрейвина. Мысль об этом заставила меня улыбнуться, прижавшись щекой к его груди.

— Я рада, что мы сюда приехали, — прошептала я.

— Мне это было нужно, — признался он. — Мне нужно было, чтобы ты увидела, где я вырос. Чтобы ты встретилась с людьми из Сабаны. Им тоже нужно было увидеть тебя.

У меня внутри зашевелилось тревожное чувство.

— Я очень разочарована в своей матери.

Его рука ненадолго замерла.

— И почему же?

— Потому что она почти не приезжала сюда. И совет тоже.

— А-а. Букоана, — понял он.

— Да, она не особо скрывает своё мнение по этому поводу.

— Или по любому другому, — пробормотал он.

Я тихонько засмеялась, уткнувшись в его грудь:

— Мне это в ней и нравится. Иначе как бы я узнала, что мы обязаны быть внимательнее к людям из Сабаны и других фермерских городков Атлантиды? То, что они не живут в столице, не значит, что их голоса не важны.

— Очень мудрая и дипломатичная точка зрения. Я горжусь тобой, что ты её озвучила. Если ты станешь их защитницей, они будут любить тебя ещё больше.

Через распахнутое окно в комнату проникали звуки пробуждающегося дня — щебет птиц, отдалённый гул труда на полях. Как же сильно это отличалось от шума столицы, от тех звуков, что ждали меня, стоило только покинуть объятия Дрейвина. Я прижалась к нему крепче.

— Я ещё и рада, что ты познакомил меня со своими родителями. Им было важно увидеть настоящую меня. Мне хотелось, чтобы они узнали, кто делает тебя счастливым. Думаю… они ко мне хорошо относятся.

— Ох, не уверена насчёт этого, — простонала я.

Он повернулся ко мне всем телом.

— Мой отец?

Я кивнула.

— Поверь, это примерно максимум, на что способен Зориато Элирон в плане радости. Он тебя одобряет. Возможно, ему потребуется немного времени, чтобы смириться с мыслью о нашей связи, но если Атабей даст нам своё благословение — никто не сможет возразить. — Он прижал меня к себе, его возбуждение упёрлось мне в живот. — Пусть говорят. Мне всё равно.

Я скользнула пальцами по его груди.

— А ты… ты правда уверен? Тебя не пугает связать свою жизнь с королевой?

Он коснулся моей щеки ладонью.

— Да, Ашера. Я более чем уверен. Это чувство выходит за рамки того, что ты знала о любви в Верхнем мире. У нас всё иначе. Когда мы чувствуем что-то по-настоящему — это первобытно. Это зов. Он поднимается из глубины. Именно по нему мы узнаём свою пару, того, с кем идти по жизни. И я не говорю о том, чтобы «дополнить» тебя. Ты прекрасно справляешься с этим сама. Суть партнёрства в том, чтобы быть друг другу опорой — во всём, во всей этой долгой жизни. — Он приложил ладонь к моей груди, ровно между грудей. — Ты чувствуешь это странное покалывание всё сильнее с каждым днём?

— Да, — выдохнула я.

— А беспокойство, когда я не рядом?

— Да, — призналась я.

Он заглянул мне в глаза:

— Это связь, наничи. И чтобы полностью её завершить, нужно провести церемонию — пройти Гуаке’те, где перед лицом Атабей нашу связь подтвердит боити. Это священный обряд. И я хочу пройти его с тобой.

Глаза наполнились слезами.

— И я тоже этого хочу. Спасибо… что выбрал меня. — Я пожала плечами, на губах заиграла озорная усмешка. — Даже несмотря на то, что ты немного деспотичен на тренировках.

Он игриво хлопнул меня по попе:

— Вот это точно не изменится.

И пока остальной мир ждал нас за пределами уютной спальни детства Дрейвина, он снова занялся любовью со мной — медленно, глубоко, позволяя своему телу сказать всё, что чувствует его сердце.

Глава 32

Прошли дни и недели с тех пор, как мы вернулись из Сабаны — всё закружилось в водовороте событий. Майлз тоже вернулся в Атлантиду и тут же возобновил наши занятия, к моему немалому облегчению. Он почти поклялся, что Мелиса больше не будет проблемой, но… это было не совсем правдой. Её последние попытки вмешаться в нашу жизнь стали куда более изощрёнными: она подсылала Кейна шпионить за нами, отпускала снисходительные замечания на совете по поводу моей «неосведомлённости» и всё время вертелась поблизости. Но ничто — абсолютно ничто — не бесило меня так сильно, как её открытое заигрывание с Дрейвином прямо у меня на глазах. Или, по крайней мере, попытки — потому что это было движение в одну сторону. Я едва не выбила ей зубы, когда она упомянула об их интрижке десятилетней давности. И хотя я безоговорочно доверяла Дрейвину, это всё равно вызывало во мне жгучую ярость.

Ситуацию усугубляло то, что Дрейвин снова уехал на очередные учения. Я понимала, что так будет и что его долг перед Стражами важен… но от этого тоска в груди не становилась меньше. Напротив — казалось, чем ближе мы становились, тем болезненнее было расставание.

Чтобы хоть как-то отвлечься от его отсутствия, я с головой ушла в древний фолиант, разложенный на длинном деревянном столе в библиотеке. Фейские огни парили над столешницей, заливая мягким светом тёмный второй этаж. Напротив меня сидел Люкс, уткнувшись в свою кипу книг, нахмурив лоб. Я подложила ему ещё один том — он раздражённо фыркнул:

— Да это задание просто нахрен бесконечное.

— Согласна, друг, — ответила я, переворачивая страницу с элементными символами. — Хотя в этом есть своя прелесть. Здесь столько меток — и некоторые из них невероятно красивы. Похоже, элемент есть почти на всё.

Люкс хмыкнул, перелистывая страницу:

— Богиня мудра. Всё предусмотрела. Удивительно, что ещё не существует элемента для сортировки песчинок.

— Ну, это был бы самый скучный элемент на свете, — усмехнулась я.

— Да ну, Атабей сама выбирает, кого к чему тянет. Это как зов сирены — тебя манит именно твоё.

Я взглянула на его запястье:

— А у тебя какая метка?

Он поднял руку, покрутил запястьем:

— Исторический элементал. Анализ и впитывание истории.

— А, тогда многое становится понятно.

Люкс пожал плечами:

— Что поделать. Я обожаю такие штуки. Вот почему и решил помочь тебе с этим заданием.

— Что ж, я рада, что ты на моей стороне. Потому что, похоже, это будет не задача, а сущий ад. — Я нахмурилась. — Подожди… элементал-домовый астролог?

Глаза Люкса загорелись:

— О да! Это одни из моих любимчиков. Они работают в паре с зажигателями купола. Видишь ли, зажигатели — это элементали, которые управляют светом купола: они его зажигают, приглушают, чтобы он отражал ночное небо Верхнего мира. Но самое интересное — звёзды меняются. И меняются сами по себе. Зажигатели — это как бы инструмент, через который звёзды становятся видимы для фейри. А вот задача домовых астрологов — составлять новые карты неба, фиксировать звёздные изменения до того, как они снова сменятся. А потом начинается самое интересное: они анализируют символы в звёздах, пытаясь найти в них пророчества. Эти астрологи — одни из моих любимых собеседников. — Его улыбка постепенно угасла. — Ну, когда я здесь. И когда мне вообще разрешено с ними говорить.

Сердце сжалось от сочувствия к нему, и восхищение им только усилилось. Люкс был историческим элементалом до мозга костей. Его знание Атлантиды и всех её внутренних механизмов это подтверждало. По идее, он должен был с подозрением относиться к Водным фэйри, но нет.

— Коре́натия так сильно отличается от Атлантиды? — спросила я.

Люкс посмотрел на меня с такой яростью, что взгляд обжёг.

— Коренатия не похожа ни на одно другое королевство. Ею правит королева, которой нет никакого дела до Огненных фэйри в её владениях, и она уничтожит любого, кто посмеет бросить ей вызов. А люди для неё — просто расходный материал.

— Значит, в Коренатии всё ещё есть люди?

Глаза Люкса расширились.

— Я уже сказал слишком много.

— Я никому не скажу.

— Будешь дурой, если скажешь.

Я разорвала напряжённый зрительный контакт и перевернула страницу.

— Что ж, значит, я дура.

Краем глаза я увидела, как он провёл рукой по своим огненно-рыжим волосам, а затем продолжил:

— Люди Коренатии рассказывают сказания о том, как сама Атабей благословила королеву Сесси, как она явилась в Коренатию, когда та ещё была младенцем, чтобы провозгласить Сесси Вечной Королевой… что бы, чёрт побери, это ни значило.

Я заметила, что он не назвал её «мать», когда говорил о королеве Сесси. Я уже почти спросила об этом, но что-то подсказало мне, что тема слишком болезненная. Вместо этого я не удержалась от следующего вопроса:

— А братья и сёстры у тебя есть?

— Один брат и одна сестра. Как такая злобная женщина вообще смогла зачать нескольких детей — для меня загадка. — Он развёл руками. — Но вот же мы.

Я нахмурилась:

— Я думала, фэйри сложно зачать ребёнка?

— Всё верно. Очень сложно. Только богине известно, какой сделкой она обязана Мабойе за такую плодовитость.

— Мабойе?

Лицо Люкса побледнело.

— Великий Злой Дух, — произнёс он с дрожью в голосе. — Он — самое страшное существо, охотник за теми, кто жаждет власти и стремится к тому, что им не предназначено. Сделка с ним — навсегда. Те, кто достаточно глуп, чтобы её заключить, потом горько об этом жалеют. Удивительно, что ты о нём не слышала.

По моей спине пробежал холодок.

— У нас в Верхнем мире есть кое-что похожее.

Люкс усмехнулся:

— Дьявол? Мабойя заставит Дьявола выглядеть как ребёнка, устраивающего цирковые трюки ради внимания. Поверь мне. Мабойя — гораздо страшнее.

— Ты говоришь так, будто встречался с ним.

— Не встречался. Чувствовал. Где-то в глубинах дворца королевы Сесси. Я в этом уверен.

Повисла напряжённая пауза. Жуткие слова осели во мне тяжестью, как свинец на дне ведра. Люкс прочистил горло и вновь уткнулся в свой фолиант:

— В общем, всё это лишь подтверждает слухи о том, что королева Сесси — та самая, из пророчества, Хекити. Сейчас ей чуть ли не не хватает лишь объявить себя богиней. — Он поднял взгляд от книги. — Полагаю, ты и о Хекити не слышала?

Я покачала головой.

— Хекити — избранница богини. Говорят, она объединит все королевства во время следующего ледникового периода.

Я нахмурилась, вспоминая, как Майлз тоже что-то говорил о пророчестве. Но Люкс вернул меня к рассказу:

— Разумеется, Сесси тут же приписала пророчество себе, и Огненные фэйри проглотили это как чистую правду. А те из нас, кто знает лучше, — молчат. Потому что за любое слово против дорогой королевы можно поплатиться головой.

Я отпрянула:

— Она готова убить собственного сына?

— Отродье.

Я моргнула.

— Прости?

Он перевернул ещё одну страницу:

— Отродье. Это правильный термин. По крайней мере, так она нас называет. — Его тёмные глаза вновь встретились с моими. — И да, если бы мы ослушались её — она бы убила нас. У меня остались только двое братьев и сестёр. Ещё двоих она уже забрала. Пусть Атабей проведёт их души через Завесу.

Я застыла в шоке.

— Это ужасно.

Люкс издал горький смешок:

— Ещё бы. Это мне с этим жить. — Он глубоко вдохнул. — Давайте молиться богине, чтобы тебе никогда не пришлось ступить на землю того королевства. Кто знает, что может случиться.

— А ты не можешь остаться здесь?

— Только если ты согласишься выйти за меня замуж, — сказал он.

Мои губы округлились от неожиданности.

— И если глаза меня не обманули, — продолжил он с озорной улыбкой, — мне кажется, один определённый Страж уже завладел твоим сердцем. Я прав?

Я не смогла сдержать румянец, заливающий щёки. Люкс улыбнулся, как кот, проглотивший канарейку, и перевернул страницу:

— Так я и думал.

— Не может быть, чтобы это был единственный способ остаться здесь. А если попросить убежище?

— В моём королевстве законы непреклонны. Никто не может искать убежища в другом королевстве. Никто не может покинуть его без прямого разрешения королевы. Подать прошение на временное посещение — и то может занять годы. Всё зависит от того, в каком настроении будет королева.

Я нахмурилась, переворачивая страницу:

— Разве не совет должен заниматься такими вопросами?

Люкс рассмеялся так громко, что библиотекарь с первого этажа шикнул на нас.

— Какой ещё совет? В Коренатии нет демократии. Нет представителей от городов. Есть только её власть. Всегда.

Во мне вспыхнул гнев:

— Мне правда очень не нравится твоя мать.

— Она мне не мать. Она — моя королева, — процедил он. — Мать должна быть любящей и заботливой. Она должна хотеть лучшего для своих детей. У матери должно быть сердце. У королевы Сесси его нет. Она неспособна чувствовать ничего, кроме любви к самой себе.

Меня вдруг накрыла острая тоска по собственной матери, такой сильной, как не было со дня её смерти. Люкс был прав. Матери должны быть любящими и заботливыми. И моей повезло быть именно такой. Я сглотнула, прогоняя застрявший в горле ком:

— Ты всегда можешь остаться здесь. — Я вздохнула и мягко улыбнулась. — Когда я стану королевой, я найду способ.

Его губы тронула осторожная улыбка, лицо словно осветилось — так, будто ему впервые в жизни кто-то по-настоящему посочувствовал и понял, в какой ловушке он живёт в Коренатии.

— Как мило, — раздался голос, от которого у меня мгновенно закипела злость.

Я обернулась и встретилась взглядом с Мелисой, стоявшей в нескольких шагах от нас, её бледно-голубые глаза с насмешкой скользили между нами.

— Какое милое… сближение… на фоне книг. Возможно, принц Люкс сможет дать тебе достойную причину начать, наконец, уделять внимание учёбе, — с усмешкой произнесла она. — А может, станет отличным отвлекающим фактором, чтобы ты провалила отбор и не стала королевой. — Она взглянула на отполированные жемчужные ногти. — В любом случае, это будет победа. Уверена, Дрейвин будет в восторге, узнав, что ты флиртуешь с врагом.

Я изобразила на лице всю возможную жалость, на которую была способна:

— Оу, как мило. Ты правда думаешь, что я что-то скрываю от своего возлюбленного? Мы делимся всем. Знаешь, как настоящие партнёры по узы? — Я сделала паузу, чтобы её это дошло. И когда лицо Мелисы перекосилось от ненависти, я поняла — попала в цель.

— Дрейвин никогда не представит тебя на церемонии узы.

— Хочешь поспорить?

Грудь Мелисы вздымалась от ярости:

— Ты даже не знаешь, что такое атлантийские традиции. Для Атлантийцев ты просто ничтожество.

Я лениво пожала плечами:

— Ничтожество или нет — это не изменит того, кем я для него являюсь. — Моя улыбка стала особенно язвительной. — И разве это не гложет тебя до сих пор?

Мелиса фыркнула напоследок и скрылась за книжными стеллажами. Громкий хлопок двери о каменную кладку ясно дал понять, что она ушла.

— Ну ты и подлила масла в огонь, Эш.

— Кто-то должен поставить её на место, — сказала я, перевернув страницу.

— Эта особа не играет по правилам. Она… она любит играть с огнём.

Я тут же подняла глаза на Люкса, уловив в его словах предупреждение. Остаток дня мы провели в молчании, погружённые в поиски хотя бы одного намёка, что мог бы объяснить мою элементальную метку. Но тщетно.

***

Стук в дверь отвлёк меня от невероятно захватывающего чтения — нового вампирского романа, который я прихватила в Fae Flings по пути из университета. Ох, как же я ненавижу, когда люди умудряются прерывать именно на самом интересном моменте.

— Входи, — сказала я.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Дрейвин — с той самой улыбкой, от которой сердце просто тает. Я тут же вскочила и бросилась ему навстречу. Его сильные руки подхватили меня, закружив в воздухе. Он смеялся так искренне, что этот звук будто легким током прошёлся по моей груди.

Он осторожно опустил меня на пол.

— Скучала? — спросил он.

Я встала на кончики перепончатых пальцев ног и легко поцеловала его в губы:

— Может, чуточку.

— Ммм… зато ты была занята, не так ли?

— Да, накопилось много новостей, — сказала я и тут же осенённая идеей, добавила: — Но поскольку это касается звёздных созвездий, а солнце уже садится, может, расскажу тебе всё в садах?

Он наклонился, прижав губы к моей шее под ухом:

— И с какой же скоростью ты планируешь меня… просветить?

Я шутливо хлопнула его по плечу:

— Серьёзной скоростью.

Его губы коснулись моей челюсти:

— Я очень серьёзен.

— Пожалуйста?

Он отстранился, и в его взгляде заплясали озорные искры:

— Ну уж если ты так просишь… как я могу отказать?

Схватив плед и кое-какие вкусности, мы направились по дворцовым коридорам к садам. Я вкратце пересказала ему всё, что он пропустил: от любви Люкса к истории и чудовищных издевательств со стороны его собственной матери до истории с созвездиями — именно ради этого мы и направлялись в сады. Встречу с Мелисой я тактично опустила. Зачем портить хороший день?

— Я подумала, раз ты здесь дольше, чем я, может, поможешь разобраться в этих звёздах, — сказала я, поднимая кожаную сумку. — Я даже принесла книгу с последними схемами созвездий.

Дрейвин хмыкнул:

— Я и сам мог бы вести курс по этим схемам. Хотя я и не астрологический элементаль, но в Сабане звёзды сияют ярче, чем в Борикене. В детстве мы только тем и занимались, что пялились в небо. Я бы, наверное, и домой нашёл путь, ориентируясь по звёздам.

Я обвила его руку своей, пока мы шли по аллеям, постепенно погружаясь в сумерки:

— Тогда я выбрала идеального наставника.

Когда мы добрались до внешней части сада и уютной беседки, воспоминания о нашей последней встрече здесь мгновенно вспыхнули в голове, заставив мои щёки вспыхнуть. Я разложила плед на траве прямо перед беседкой и села, облокотившись на руки. Дрейвин опустился рядом, принимая такую же позу.

— Мне сложно сочувствовать Огненному фэйри, но Люксу я действительно сочувствую, — сказал он. — Королева Сесси звучит как сущий кошмар.

— Это мягко сказано, — кивнула я.

— Всегда хочется верить, что даже в самых злых людях есть хотя бы капля доброты. — Он покачал головой, тёмные пряди упали на плечо. — А в ней, похоже, нет даже зачатка чего-то хорошего.

Я нахмурилась:

— Я пока только начинаю разбираться в культуре фэйри, обычаях и всём таком… но разве это нормально — чтобы королева убивала собственных детей?

Дрейвин вздохнул и улёгся на плед:

— К сожалению, фэйри бывают жестоки. Конечно, здесь, в Атлантиде, всё немного иначе. — Он повернул голову ко мне. — Всё благодаря твоей родословной. Твои предки были одними из лучших правителей в мире фэйри. А вот Огненные фэйри… они живут на поводу у своих инстинктов.

— А Воздушные и Земные фэйри?

— Воздушные фэйри — самые миролюбивые, — ответил он. — Они не любят конфликты. Если могут, стараются держаться в стороне. Их королевы, как известно, чаще выходят замуж ради мира, а не ради уз.

Я ощутила знакомое тянущее чувство в груди. Было бы сложно устоять перед таким зовом.

— Зачем кому-то это делать?

— К сожалению, королевы порой вступают в брак ради союзов. В твоём роду таких случаев было всего несколько. Совсем немного.

Я вспомнила разговор с Люксом.

«А ты не можешь просто остаться здесь?»

«Только если ты готова выйти за меня замуж.»

— А Люкс может жениться на королеве Лайне? — спросила я.

— Если бы она уже не вела переговоры о браке с его старшим братом — возможно.

— Понятно… — Я поникла. — А королева Айи?

— О, она самая что ни на есть счастливая лесбиянка. Говорят, у них с партнёршей одна из величайших историй любви всех времён. — Он нахмурился. — Почему тебя так волнует, на ком он женится?

— Потому что, похоже, это единственный способ для него выбраться оттуда. Пока я не придумаю что-то другое.

Он протянул руку за моей спиной и обвил прядь моих волос вокруг пальца:

— Ты же не собираешься выйти за него, да?

Мой рот приоткрылся:

— Это безумие.

Дрейвин пожал плечами:

— Я обязан был спросить.

— Твёрдое «нет», Дрей. Надеюсь, ты это и так знал.

Его улыбка была полна облегчения:

— Слава богине.

Я опустилась на плед и вытянулась рядом:

— Ну что, с чего начнём?

— Хм-м… большинство звёзд после последнего изменения остались на месте, но были четыре явных исключения. Изменения оказались довольно интересными.

Я прижалась ближе, положив голову ему на плечо:

— Чем именно?

— Ну, во-первых, когда произошла смена, появилось четыре новых скопления звёзд. Это случилось примерно сто лет назад. Астрологам и историческим элементалям потребовалось много времени, чтобы всё сопоставить. — Он указал на мою кожаную сумку. — Почему бы тебе не достать свою книгу?

Я достала том и вернулась на его сторону, села по-турецки и открыла карту со схемой последних изменений.

— Готово.

Дрейвин приподнялся на локте, призвал тусклый свет фэйри и направил его на карту, к странному изогнутому созвездию:

— Это называется Кобо.

Я прищурилась:

— Это же ракушка.

— Именно. Кобо — священный артефакт, который Атлантида так и не сумела отыскать. В наших самых древних текстах упоминается лишь его создание, но ни в одном нет подтверждений его существования. — Его палец скользнул к следующему скоплению звёзд рядом с Кобо. — А вот это — Джуджо. Ещё один артефакт, о котором говорят древние источники, но его тоже никто никогда не находил. Говорят, это змея, сделанная из железа.

Я нахмурилась и перевела взгляд на купол, всматриваясь в созвездие Джуджо.

— Но мы же не можем прикасаться к железу. Как фэйрийский священный артефакт может быть сделан из того, чего мы даже коснуться не можем?

— Именно этот вопрос чаще всего задают исторические элементали. Есть теория, что Джуджо был создан самой богиней, — произнёс он, указывая на следующее скопление — на этот раз в форме птицы. — А вот это — моё самое любимое. Гуарагуао. Краснохвостый ястреб. Это созвездие историки расшифровывали дольше всего. Ответ был найден в манускрипте, которому более трёх тысяч лет. Те, кто его изучал, работали в защитных костюмах с головы до ног, чтобы не повредить страницы. Они ненавидят, когда древние тексты портятся. Когда же смысл открылся… богиня, празднования не прекращались целую неделю.

— В общем, говорится, что перо первого краснохвостого ястреба обладало огромной силой и покоится в одном из царств, пока не придёт тот, кто был призван его найти.

Я нахмурилась, вглядываясь в звёздное скопление на куполе:

— А кто будет призван его найти?

— Терпение. Сейчас дойдём и до этого. — Его палец скользнул к последнему созвездию. — А это Анакаона. Или иначе — золотой цветок. По теории, артефакт находится в Эртоcе. Для Земных фэйри Анакаона — священный символ. Кроме того, что они признали эту теорию, никто не осмеливается задавать вопросов.

— Но самое удивительное, что связывает все эти символы? Наши пророчества гласят, что каждый из этих священных предметов может быть найден только Гекити — избранной богиней.

Я села немного выше:

— Люкс говорил, что его мать считает себя Гекити.

Дрейвин фыркнул:

— Она бы очень хотела. Но Гекити — это святое. Пророчество говорит, что она принесёт мир в царства. А королева Сесси — последнее, что можно назвать «миром». Она сама хаос, воплощённый в женском обличье.

Когда мы закончили разбирать звёздные скопления, я отложила книгу в сторону, откинулась на плед и уставилась в ночное небо.

— Расскажи мне больше о Гекити.

— Гекити означает «Единственная». Это титул, который принадлежит только избранной богиней. Есть теория, что Гекити — это перерождённая дочь богини. По другой версии, в ней будет часть души самой богини. Всё это лишь догадки. Но пророчество даёт самые важные подсказки о том, как её распознать. Говорят, она будет обладать всеми четырьмя стихиями.

Я повернула голову к нему:

— Всеми четырьмя?

— Да. Вода, огонь, воздух и земля. Ни один фэйри за всю историю не обладал даже двумя стихиями — не говоря уже обо всех четырёх. Такого никогда не было.

— Точно. Помню, Майлс упоминал это, — пробормотала я, уставившись в звёзды и обдумывая услышанное. — Такая сила в неправильных руках может привести к катастрофе.

— Именно. Вот почему Гекити не может быть Сесси. Как кто-то настолько жестокий может хотеть спасти фэйри и людей?

Я придвинулась к нему ближе, прижавшись боком. Мы лежали в молчаливой тишине, нарушаемой только мягким шумом реки Шингу, струящейся где-то поблизости. Но даже её мелодичный голос не мог успокоить моих мыслей. Что-то в этих созвездиях тревожило меня, но я никак не могла понять, что именно. Это чувство не отпускало меня ещё долго — даже когда я заснула в объятиях Дрейвина под звёздным небом.

Глава 33

— Ещё раз.

Дакс гонял меня по кругу так долго, что казалось — прошла вечность.

На самом деле прошло всего несколько часов.

Пот скапливался на лице и стекал по чешуе, тянувшейся от ключиц до запястий. Я сжимала трезубец так крепко, что от ладони исходило мягкое свечение. Одним ловким движением я перехватила его, приведя в боевую позицию, и кивнула Даксу, давая понять, что готова.

Он не стал медлить. Массивные, мускулистые руки легко взметнули его трезубец над головой, и в следующее мгновение он обрушил его на меня.

И — к собственному удивлению — я парировала удар, развернулась и, завершая приём, полоснула своим трезубцем по его боку. Когда оружие достигло цели, мы остановились.

На лице Дакса засияло искреннее восхищение.

— Ты стала намного быстрее.

— Спасибо, — выдохнула я, силой вгоняя воздух в лёгкие.

— Сфокусируйся на развороте, — указал он, потирая рёбра. — Держи трезубец повыше — так удар получится мощнее. Хотя… последний и так был впечатляющим.

Я поморщилась.

— Прости.

Дакс отмахнулся широкой ладонью.

— Не за что. Именно этого я и добиваюсь. Со мной всё в порядке. — Он подмигнул. — Ты молодец, Ашера. Хоть бы половина моих Стражей была такой же сосредоточенной и упорной. Им бы это не повредило.

Его слова наполнили меня гордостью, расправившей плечи.

— Спасибо.

В этот момент в тренировочный зал вбежал молодой фэйлинг, держа в руке конверт.

— Для вас, генерал Лумейя.

Дакс взял письмо, пробежался глазами по пергаменту. Его кобальтово-синие глаза сузились, он провёл пальцами по длинным светлым волосам и тяжело вздохнул.

— Мне нужно идти. Эта маленькая тирания из совета требует моей явки.

Я нахмурилась.

— Зачем ей встречаться с тобой?

Он пожал плечами.

— Кто знает? Ведёт себя стервознее обычного. Даже Рорвину, который обычно пропускает всё мимо ушей, начинает надоедать. Видимо, у неё кто-то под хвостом застрял.

Я догадывалась, кто именно мог быть тем «кто», но не стала делиться. Не имело смысла. Дакс и так прекрасно знал об играх Мелисы.

— Я останусь, ещё немного попрактикуюсь.

— Звучит разумно. — Он взвалил трезубец на плечо и направился к выходу. — До завтра.

Зал был приятно пуст. Я призвала струю воды, чтобы утолить жажду, и с наслаждением выпила — прохлада разлилась по горлу. Затем плеснула ещё немного на лицо — облегчение пришло мгновенно. Не теряя времени, я снова взялась за трезубец и начала повторять движения — разум отключился от всего лишнего.

Левый, вниз, разворот, взмах, закрут вверх —

ХРЯСЬ!

Я согнулась вперёд, не в силах дышать, глаза расширились, колени врезались в пол. Острая боль прострелила спину, парализуя.

ХРЯСЬ!

Второй удар сбил меня с ног. Сознание затопили звёзды. Мысли исчезли.

Нужно двигаться.

Срочно.

Собрав последние силы, я перекатилась на спину — ровно в тот момент, когда светящийся трезубец врезался в пол рядом с моей головой. Надо мной склонилось лицо Мелисы, искривлённое злобной усмешкой.

— Тебе бы следить за спиной, принцесса, — процедила она, взмахнув оружием и направляя остриё к моему животу.

Я успела вскочить в полуприсед, и с мрачным удовлетворением увидела, как её удар, прошедший мимо, отдался по всему телу.

— А тебе бы научиться драться честно, — огрызнулась я.

Мелиса заняла боевую стойку.

О да. Похоже, мы начинаем.

Я не стала медлить. Вонзила трезубец в корпус Мелисы, заставив её отразить удар. Тут же развернулась и нанесла мощный боковой удар в её сторону.

Но Мелиса, с её десятилетиями опыта, мгновенно приняла боевую стойку — взгляд стал хищным, выверяющим каждый мой шаг. И она пошла в наступление. Грациозно закручивая трезубец, она наносила удары, звоном встречаясь с древком моего оружия — вибрация проходила сквозь всё тело. Движения её ног были почти танцем — будто она вспоминала боевую хореографию, которую отрабатывала в тишине своей комнаты. Я парировала каждый выпад, шаг за шагом отступая по залу. Её лицо было маской чистой ярости.

Во мне тоже росла решимость. Я парировала очередной удар, и, как учил Дакс, нанесла ответный — основанием трезубца ударила Мелису в живот. Он бы мной гордился.

Кстати о нём…

— Разве ты не должна быть на встрече с Даксом? — бросила я. — Это куда полезнее, чем твои фокусы.

Мелиса снова приняла стойку.

— Не в моём понимании. — Её губы растянулись в ехидной улыбке. — А если ты хочешь знать, мне просто нужен был способ остаться с тобой наедине.

И тут она напала. Её трезубец двигался плавно, словно танцуя, а я, и без того измотанная тренировкой, едва поспевала за ней, отбивая удары. Завтра чешуя точно будет в синяках. Мне срочно нужно было закончить это.

Я упала вниз, сделала подсечку — и застала Мелису врасплох. Та с глухим стуком рухнула на пол.

Я поднялась и с удовлетворением посмотрела на неё сверху вниз.

— Ценю, что ты так далеко пришла потренироваться со мной. Но на этом наша сессия закончена.

Мелиса оскалилась.

— Ещё нет.

Она резко откинула ногу назад и со всей силы ударила меня в живот. Я согнулась, отчаянно пытаясь вдохнуть, пока она поднималась на ноги.

— Может, сделаем всё по-честному, как настоящие женщины? — Она трансформировала чешую, покрыв лишь грудь и создав мини-шорты на бёдрах. Всё остальное — обнажённая светлая кожа. — Только кожа и трезубцы. Как тебе, принцесса?

Я выпрямилась в полный рост и с гордо поднятым подбородком сняла с себя чешую, повторив её вид.

— Вызов принят.

И тогда мы начали по-настоящему.

Я чувствовала, как во мне поднимается не просто решимость — ярость. Вопреки всему, во что я верила, я хотела избить Мелису до полусмерти, чтобы она поняла: больше ей не запугать ни меня, ни тех, кого я люблю. Когда она попыталась срезать мне ноги ударом по коленям, я подпрыгнула, развернулась в воздухе, и мой трезубец со свистом врезался ей в спину. Она метнулась ко мне, нацелив острие прямо в сердце — почти задела, но я отразила удар. Я оттолкнула её назад и всадила древко ей в нос. Послышался отвратительный хруст.

Кровь потекла по её лицу. Мелиса, стиснув зубы, закрутила трезубец в воздухе, и следующий её удар — неожиданный — пришёлся мне в бок. Я задышала с трудом.

Удар за ударом. Порез за порезом. Моё тело начинало сдавать. У Мелисы было не лучше — дыхание сбивалось, а удары теряли силу.

Пора было заканчивать этот цирк.

Я провела остриём трезубца по нижней части её живота. Кровь заструилась по тем немногим чешуйкам, что прикрывали её бёдра. Мелиса схватилась за открытую рану, уставившись на меня в шоке.

— Это за то, что преследуешь меня.

Не дав ей опомниться, я развернулась и со всей силой ударила в живот. Она рухнула на пол с протяжным стоном.

— А это за то, что натравила на меня свою шавку.

Я подошла ближе. Её тело подрагивало, а взгляд полыхал яростью.

О, как же я хотела проткнуть её насквозь.

Но нет. Это не я.

Хотя… я вполне могу сделать вид, что готова.

Я подняла трезубец над головой, оскалившись:

— А это… это за то, что ты пыталась встать между мной и Дрейвином, будто ты хоть что-то для него значишь.

Но прежде чем я успела опустить оружие в притворном ударе, пальцы Мелисы дёрнулись — и боль, которую я не испытывала никогда в жизни, пронзила живот. Я опустила взгляд — три ледяных кинжала торчали из моего тела. Воздух вырвался из лёгких, я упала на колени, ощущая металлический вкус крови во рту. Когда она поднялась с земли, я сплюнула у её ног. Вид затуманился от усилия просто дышать.

Мелиса возвышалась надо мной — звёздочки в глазах лишь подчёркивали выражение торжествующей самодовольной мерзости на её лице.

— Для протокола: я испугалась за свою жизнь, — сладким голоском произнесла она. — По крайней мере, так я и скажу. А я ведь всего лишь хотела научить тебя драться. Какой неблагодарный способ отплатить мне.

Она присела рядом, когда моя голова беспомощно откинулась вбок.

— Знаешь, Дрейвин однажды встретил меня в Гуаке’тэ, — произнесла она, прикусив губу, а уголки её рта приподнялись в самодовольной ухмылке. — Ммм… Это было нечто. Я никогда не забуду, как он двигался, как его тело прижималось к моему… И тот взгляд. — Несмотря на то что мне не хватало воздуха, ярость во мне закипала, тяжёлой, почти осязаемой волной.

Мелиса на миг посмотрела куда-то в сторону.

— В тот вечер в его взгляде было нечто такое… нечто, что дало мне понять: я принадлежу ему. Несмотря на его слова. — Её глаза вернулись ко мне. — Я понимаю твою одержимость. Желание сделать его своим.

Она резко схватила меня за подбородок, ногти впились в кожу щёк:

— Но он не твой. Никогда не был. И никогда не будет. Так что, чтобы было ясно: ты не придёшь на церемонию соединения. Пока остальные атлантийцы будут находить своих пар, ты даже не подойдёшь близко к храму. Ты будешь надёжно заперта во дворце, вероятно, удовлетворяя себя, улавливая лишь остатки похоти, исходящей от ритуала. Но Дрейвина ты не увидишь. И знаешь почему?

Она ждала ответа, но мой голос подвёл меня. Вместо этого я сплюнула ей в лицо. Я ожидала пощёчины — и она пришла, оглушающей волной боли, отбрасывая меня вбок. Мелиса поднялась и призвала воду, чтобы умыться, но никакая вода не могла смыть выражение праведной злобы с её лица.

— Знаешь почему, Ашера? Ответь мне! — завопила она.

— Нет, — прохрипела я сквозь бульканье крови.

Улыбка, появившаяся на лице Мелисы, была искренним ликованием.

— Потому что я — настоящая атлантийка. Истинная водная фэйри. Я изучала тексты совета. Вдоль и поперёк. Ты не хочешь знать, как я умею мстить. Но самое главное — в моих планах для тебя нет места Дрейвину. Потому что однажды он выведет меня перед богити как свою избранную.

Я подумала, что это крайне маловероятно. Мир вокруг начал расплываться в темноте.

— Дрейвин — мой истинный. А ты здесь никто. Просто мелкая помеха, Ашера Дельмар.

Я закрыла глаза, но успела поморщиться от боли, когда последний ледяной кинжал вонзился мне в живот — и раздался её смех:

— Жалкая.

Мои глаза распахнулись в последний раз, когда Мелиса выдернула кинжалы из моего тела — и горячая кровь хлынула наружу. Она повернулась к выходу:

— Найдите Дакса. Сообщите ему, что его маленькая принцесса пострадала на тренировке.

Это были последние слова, которые я услышала… Прежде чем тьма накрыла меня.

***

Глухой гул голосов прорвался сквозь темноту моего сознания — знакомые интонации, обрывки разговора, которые мой разум начал складывать воедино ещё до того, как я смогла открыть глаза.

— Она должна была быть под охраной Беламо. Он сказал мне, что остаётся с ней, пока я разбирался с выходкой этой ведьмы из совета, — раздражённо прошептал Дакс.

— Ну да, он и остался, как ты просил. Просто не знал, что Кейна отстранили от охраны Ашеры, когда тот пришёл на смену, — ответил отец со вздохом. — В любом случае, Майлз уже наверняка докопался до сути. Я почти уверен, что сейчас он отчитывает её так, что мало не покажется. В своём, конечно, фирменном стиле.

— Она что, ни перед чем не остановится? — возмущённо спросила Ренея.

— По всей видимости, нет, — отозвался Дрейвин. После короткой паузы он добавил: — Я не могу отделаться от чувства, что это моя вина.

Со всех сторон раздалось хоровое:

— Нет.

Я собрала все силы и попыталась открыть глаза. Свет фей начал слепить, прежде чем формы начали обретать очертания. Я моргнула несколько раз, прогоняя сухость. Каменная палата лазарета — последнее место, где я ожидала очнуться. Мой взгляд остановился на Дрейвине, сидящем на деревянном стуле с лицом, спрятанным в ладонях.

— Это не твоя вина, — прохрипела я, голос был сухим и надтреснутым.

Четыре пары глаз повернулись ко мне, на лицах — тревога. Дрейвин передвинул стул ближе и сел рядом.

— Как ты себя чувствуешь, наничи? — спросил он, устроившись рядом.

Я тут же метнулась взглядом к отцу. Он никогда раньше не слышал, чтобы Дрейвин так меня называл. Ну всё, теперь уж не скрыть. Мой взгляд вернулся к Дрейвину.

— Как будто проиграла очень хорошую тренировочную схватку.

— И это действительно то, что случилось? — спросил Дакс, в его взгляде читалась мольба о правде.

Я ненавидела врать тем, кого люблю и кому доверяю, а Дакс как раз входил в их число. С тех пор как я оказалась в Атлантиде, он стал моим наставником и человеком, с уважением заботившимся об отце. Поэтому, когда я произнесла:

— Да, именно это и случилось, — чувство вины с новой силой обрушилось на моё измученное тело. Один взгляд на Дрейвина дал понять — он не верит ни единому слову.

Я попыталась приподняться на кровати, но боль заставила меня поморщиться. Руки Дрейвина мягко подхватили меня под мышки, помогая сесть.

— Сколько я была без сознания? — спросила я.

— День, — ответил отец, оглядывая меня сузившимися глазами. — Ты знаешь, что можешь рассказать нам всё, Шер? В зале что-то случилось, чего не должно было быть?

Ренея протянула мне чашу с водой и поправила подушку за спиной.

— Мне кажется, эта сучка нанесла пару ударов исподтишка, — хладнокровно заметила она.

Я хмыкнула безрадостно:

— Возможно. — Я вскинула взгляд на всех присутствующих. — Но мы не будем подавать на неё жалобу.

— Почему, чёрт возьми, нет?! — вспылил Дрейвин, в голосе слышался гнев.

— Потому что мы не опустимся до её уровня.

— Но она нарушила все границы, — настаивал Дакс. — Мы видели твои раны, Аш. Мы нашли тебя истекающей кровью на полу. Если бы ты не была фэйри, ты бы умерла. Я насчитал четыре рваных раны. Это не тренировка. Это попытка убийства.

Я уставилась на чашу в руках.

— Ну да. Зато она не выиграла, верно? — Я пожала плечами.

— Шер, — отец поймал мой взгляд. — Тебе не нужно быть храброй. Все в этой комнате и так знают, какая ты. Если она сделала хоть что-то, что нарушает наши законы, она должна понести наказание. Она не имеет права так обращаться с нашей королевой.

— Но я не ваша королева. Для Мелисы и тех водных фэйри, что мыслят как она, я даже не принцесса.

Я не могла не заметить, как все в комнате переглянулись — тревожно и молча.

Дрейвин взял чашу из моих рук, поставил её на прикроватную тумбу и обхватил мои ладони.

— Хочу, чтобы ты очень внимательно послушала то, что я скажу. Когда ты имеешь дело с таким огромным миром, как Атлантида, всегда найдутся те, кто узколоб и предвзят. Те, кто не поддержит тебя, твои решения или твоё руководство — будут всегда. Просила ты об этом или нет — это часть роли, твоей роли, как королевы Атлантиды. Так что всякий раз, когда те, кто выступает против твоего правления, начинают привлекать к себе внимание, запомни одну вещь. Только одну. Мнение других людей о тебе — не твоё дело.

У меня приподнялась бровь до линии волос:

— Как это — не моё дело?

Дрейвин пожал плечами:

— Потому что это не твоё дело. Единственное мнение, которое действительно важно — это то, что ты думаешь о себе сама. Всё. — Он обвёл комнату жестом. — Даже мнение тех, кто сейчас здесь, не имеет значения.

— Моё мнение о её владении трезубцем имеет значение, — пробормотал Дакс.

Дрейвин метнул в него взгляд.

— Суть в том, — продолжил он, — тебе придётся стать крепче. Всё только начинается, и дальше будет куда хуже.

Я вздохнула и кивнула с решимостью:

— Ты прав.

— Вот она, наша девочка, — просияла Ренея.

— Итак, — вмешался отец, — если с этим покончено, нам нужно заявить на Мелису?

— Этого она и добивается, — решительно ответила я, встречаясь с ним взглядом. — И я не доставлю ей такого удовольствия.

Я невольно взглянула на Дрейвина — уголки его губ изогнулись в самодовольной ухмылке.

В комнате повисла тишина, пока Дакс не пробурчал:

— Она как тефлоновая сковородка, всё с неё скатывается.

Брови отца сдвинулись:

— С каких это пор ты знаешь, что такое тефлон?

Дакс изобразил обиду:

— Я тебе не идиот. Я вообще-то слежу за новыми технологиями, жаргоном и терминами из Надмирья… бро.

Дрейвин фыркнул.

— Всё, хватит спорить, вы двое, — Ренея вздохнула, махнув рукой в сторону двери. — Дайте Ашере отдохнуть. — Она перевела взгляд на меня. — Я скажу целителю, что ты очнулась. Думаю, тебе будет гораздо комфортнее выздоравливать в своей постели. Узнаю, когда тебя можно будет перевезти.

— Спасибо, Ренея.

С мягкой улыбкой она вышла вслед за отцом и Даксом, оставив меня с Дрейвином наедине. Он придвинул стул ближе к кровати, аккуратно заправил выбившуюся прядь за ухо.

— Прости, — сказал он тихо.

Я коснулась его руки, прижимая её к своей щеке, впитывая тепло:

— Пожалуйста, не говори так. Это не твоя вина.

— Это именно моя вина. Всё из-за меня. И её одержимости.

Я усмехнулась:

— Не хочу задеть твоё эго, но дело тут не только в тебе. Она считает, что я недостойна быть королевой.

— Возможно. Но она всегда оспаривала твоё право на трон. А вот насилие началось после того, как она увидела нас вместе.

Я наклонила голову и поцеловала его ладонь:

— Верно. Но то, что между нами есть — это не твоя вина. Если уж на то пошло, это наша общая ноша.

Его взгляд стал серьёзным:

— Что она тебе сказала, Аш? И только не лги мне. Мне — нельзя.

Я помолчала немного, прежде чем признаться:

— Она не хочет, чтобы мы прошли обряд соединения.

— Чёрт.

— Она уверена, что вы с ней — истинные пары, а я недостойна быть твоей.

Я колебалась, стоит ли говорить дальше. У меня были другие мужчины в Надмирье. Никто из них и близко не сравнится с Дрейвином. Я никогда не упоминала о них, потому что это не имело значения. И кто был у него до меня — тоже. Всё, что было раньше, — это Д. Аш. — до Ашеры. Но меня всё же терзало любопытство: почему он вообще лёг с Мелисой, если по всем его словам о ней было понятно, что он её презирает?

Любопытство взяло верх.

— Она сказала, что вы встречались на Гуаке’те.

Губы Дрейвина сжались:

— Это ложь.

— Не по её словам.

— Ашара, — его взгляд стал жёстким, — я когда-нибудь тебе лгал?

Я покачала головой.

— Тогда позволь мне рассказать правду. Пожалуйста.

— Прости. Я не хотела обвинять тебя ни в чём.

— Я знаю. Меня просто злит, что она намекает на то, чего не было. Я туда с ней не ездил. И я не буду врать тебе — между нами действительно что-то было. Я тогда не жалел об этом, потому что не знал, кто она на самом деле. Она тогда ещё даже не была назначена в совет. Все знали, что она рвётся наверх, как и я в Стражи. Наверное, именно это её и делало привлекательной в тот момент.

— Но даже с той энергией, что даёт обряд соединения, даже когда я провёл с ней ночь — и с другими тоже — это ничто по сравнению с тем, что я чувствую рядом с тобой. Ничто.

Сердце моё дрогнуло, но внутри всё ещё гудело от вопросов.

— И ты ни разу не хотел представить её перед Бохити?

— Ни разу. Клянусь. Я бывал на этом фестивале десятки раз за века. Никогда не было желания представить кого-либо. А вот сейчас — есть. Потому что я знал…

Я ждала, что он продолжит. Но он замолчал. Тогда я спросила:

— Знал что?

— Поедешь со мной кое-куда? Когда поправишься.

Я кивнула.

Он вздохнул, как будто принял важное решение:

— Хорошо. Это правильно. — Он чуть улыбнулся. — Так мне будет проще всё объяснить.

Я гадала, что же он задумал, но его ответы уже вселили в меня уверенность: чувства Мелисы остались без ответа. Он сказал, что хочет пройти обряд соединения со мной. Я жаждала этих меток, чтобы мы наконец оставили всё это позади.

Но в голове всё ещё звенел её голос:

«Дрейвин — мой спутник. Тебе здесь не место. Ты ничто, Ашера Дельмар. Всего лишь мелкая помеха.»

Глухое беспокойство поселилось в груди. Я не знала, какие планы строит Мелиса, но скоро мы это узнаем. Ни она, ни кто-либо другой не помешают нам пройти обряд соединения.

Глава 34

Мы плыли сквозь сверкающие бирюзовые воды, поднимаясь к Верхнему миру. Сердце гулко забилось в груди. Мне казалось, я почти чувствую запах морского бриза и пульсирующую энергию мира наверху. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была здесь. Я не хотела, чтобы очередное стихийное бедствие стало единственным поводом для визита.

Но более важный вопрос был…

Что задумал Дрейвин?

Будто почувствовав мой немой вопрос, он обернулся с улыбкой — свет сверху отражался от его зелено-синих чешуек.

— Расслабься, принцесса. Мы почти на месте, — он переплёл пальцы с моими. Свет становился всё ярче с каждым движением наших ног. Солнечные лучи дрожали на поверхности океана, заставляя их танцевать туда-сюда. Я не смогла бы не улыбаться, даже если бы попыталась.

Морское дно начало подниматься, и Дрейвин замедлил темп.

— Придётся подниматься медленно и осмотреться. Иначе чешуя может слегка их шокировать, — на его лице появилась дьявольская ухмылка. — Хотя… мы всегда можем вынырнуть голыми.

— Собираемся на нудистский пляж, да?

Хотя я и не слышала его смеха, плечи выдали его — они затряслись от сдерживаемого хохота.

На горизонте появились очертания высоких, ярко-зелёных деревьев, возвышающихся за полосой кремового песка. Когда наши головы медленно показались над водой, я сразу узнала этот крошечный остров. Один из тех малюсеньких клочков суши, разбросанных по всему архипелагу Кис — слишком удалённых, чтобы на них кто-то жил, но идеально подходящих для уединённого отдыха с тропическим настроением.

Дрейвин медленно обернулся, его тёмные волосы расплывались по поверхности воды, пока он окидывал местность взглядом. Я тоже огляделась, убедившись, что поблизости нет ни одной лодки.

— Быстро. Сюда.

Мы выбежали на берег, мои пальцы ног утонули в грубых зёрнах песка. Вскоре появился едва заметный тропический путь, ведущий вглубь деревьев. Ветки и заросли выступали на дорожку, словно никто не проходил тут уже долгое время.

— Где мы? — спросила я.

Лицо Дрейвина сияло от радости, энергия возбуждения исходила от него настолько сильно, что её можно было почувствовать на расстоянии.

— Моё секретное убежище в Верхнем мире, — сказал он, легко раздвигая заросли и ведя нас по тропе. — Оно у меня уже давно.

Мои брови нахмурились.

— А тебе вообще разрешено иметь секретное убежище?

— Нет. Ходить в Верхний мир запрещено без прямого разрешения совета или стражи.

Я отодвинула нависшую ветку, солнечные лучи едва пробивались сквозь густой полог высоких деревьев.

— Ну, считай, что твой секрет в безопасности со мной.

— Очень на это надеюсь, — сказал он, когда мы достигли конца тропинки. Его лицо озарилось чистым озорством. — Потому что ты единственная, кто о нём знает.

— И что это вообще такое? — спросила я… и тут же ахнула.

Мы вышли в небольшую поляну. Один огромный дерево с ветвями, тянущимися к небу, удерживало на себе деревянную постройку — её выцветшее дерево почти сливалось с тенью. Из проёма свисала верёвочная лестница, достигающая проплешины на травянистом полу. Я едва могла разглядеть оконные вырезы за входом.

— Это… домик на дереве, — я уставилась на него широко раскрытыми глазами. — У тебя в Верхнем мире есть домик на дереве.

Он рассмеялся.

— Ты бы видела своё лицо.

Я подошла ближе, прикрывая глаза от случайного луча солнца.

— Как он вообще пережил ураган?

— Он защищён той же магией, что и твой дом, — его мускулистое плечо слегка дёрнулось в невесомом пожатии. — И, возможно, я проверял его в последний наш визит сюда.

— А туда вообще безопасно подниматься? — спросила я, всё ещё уставившись на крошечную постройку, уютно устроившуюся в кроне, на высоте минимум трёх этажей.

Рука Дрейвина легла мне на поясницу.

— Есть только один способ узнать, — сказал он с интонацией ребёнка, которую я раньше никогда за ним не слышала. Его возбуждение было заразительным. Он резко дёрнул за верёвочную лестницу и начал подниматься. Я не могла не полюбоваться округлыми линиями его ягодиц, которые великолепно подчёркивались чешуёй — настоящее удовольствие для глаз.

На полпути он обернулся, одна тёмная бровь поднялась вверх:

— Ты идёшь?

— Хмм, не знаю… Вид с этой точки довольно приятный.

В его взгляде вспыхнул жар, и он тихо застонал:

— Поднимайся, маленькая искусительница. У меня на тебя планы.

Я прикусила губу и подчинилась. Верёвка грубо тёрлась о мою ладонь, пресс и бёдра жгло от напряжения, пока я подтягивалась вверх. С каждым перекладиной дышать становилось всё труднее. Дрейвин стоял на коленях у входа с предвкушающим блеском в глазах. Когда я наконец добралась до верха, его руки скользнули под мои подмышки, помогая подняться внутрь. Домик на дереве был достаточно просторным, чтобы мы могли стоять, но не больше того. Пять шагов в любом направлении — и ты уже на другой стороне.

Я подошла к одному из оконных проёмов, и зрелище за ним перехватило дыхание.

Над кронами деревьев открывался вид на побережье Кис — с его ослепительно белыми пляжами и ярко-зелёными пальмами, качающимися на ветру. Картина напоминала акварель, слишком красивую, чтобы быть настоящей. И при этом — такую знакомую. Сердце болезненно сжалось. Это мой серф-спот, тот самый, где я бывала каждое утро.

Я обернулась и увидела, как Дрейвин копается в большом деревянном сундуке на другой стороне домика, доставая оттуда большое красное фланелевое одеяло.

— Именно он, — сказал он, отряхивая его. Пылинки закружились в луче света, когда он расстелил одеяло на выцветшем деревянном полу.

Я снова уставилась на то самое место, хранящее столько прекрасных воспоминаний.

— Сколько времени он здесь, Дрейвин?

Его руки обвились вокруг моей талии, прижимая меня к себе.

— Пару десятилетий.

Всю мою жизнь.

У него было тайное убежище всего в нескольких сотнях метров от моего дома — всю мою жизнь. Сколько раз мы были буквально рядом друг с другом?

Мы стояли, обнявшись, наблюдая, как солнце играет на воде — тёплый, влажный ветер трепал мне волосы, выбившиеся пряди щекотали щёку. Мой дом был лишь крошечной точкой вдалеке.

— Я скучаю по нему.

— По жизни наверху? — его дыхание щекотало мочку моего уха.

— Думаю… я так стремилась выбраться отсюда и узнать, что есть на другом побережье, что забыла, насколько здесь красиво. Я принимала это как должное.

Его полные губы начали оставлять нежные поцелуи вдоль моей шеи. Я выдохнула долгий вздох и прижалась к нему, растворяясь в его объятиях.

— Откуда тебе было знать, что всё так обернётся? — прошептал он, касаясь губами моей кожи. Мои веки опустились, когда его язык скользнул от шеи к уху. Из моей груди вырвался стон, когда его ладонь легла на живот.

— Сними чешую, Ашера, — приказал он.

Я подчинилась, открывшись ему — чешуя медленно исчезала, пока его пальцы скользнули к межбедрью. Когда он раздвинул мои складки, с его губ сорвался сдержанный стон удовольствия: я была влажной и желанной. Его палец не мешкал — он сразу начал двигаться, кружась вокруг чувствительного бугорка. Я вцепилась в его руку, чтобы не потерять равновесие.

— Я расскажу тебе одну историю, Ашера, — его вторая рука перебросила мои волосы через плечо. — Историю о том, как появился этот домик на дереве.

Когда моё дыхание стало прерывистым, он замедлил движения.

— Давным-давно в Верхнем мире родилась девочка — в тёплый апрельский день. — Он нежно покусал мой мочку уха и медленно ввёл два пальца внутрь — его ладонь при этом продолжала вызывать во мне волны наслаждения, и я медленно начала двигаться в такт его руке. — В тот день один фэйри ощутил, как в его груди что-то откликнулось, — продолжал он, пока я изо всех сил старалась удержать фокус на его словах. — Это было не похоже ни на что, что он чувствовал прежде — магический зов из Верхнего мира, в который он почти не наведывался и к которому не испытывал никакого интереса.

Он потянулся к моей груди, аккуратно сжав её ладонью. Его пальцы начали дразнить сосок — нежно, настойчиво, до предела удовольствия.

— Он решил откликнуться на зов. И в глухую ночь он проследовал за этим ощущением к маленькому каналу, где стояли лодки всех форм и размеров, — я замерла, в голове начало проясняться. — Фэйри осторожно выбрался на док у уютного двухэтажного домика на пляже, — продолжил он шёпотом, пока его пальцы мягко касались моих бёдер. — Он остался в тени, поднимаясь на второй этаж, где, он был уверен, найдёт ответ на свой зов. То, что он там обнаружил, навсегда изменило его жизнь.

Его взгляд впился в мой.

— В объятиях своей фэйри-королевы он увидел крошечную фэйлинг — ту, о которой не знал весь Атлантис. Ту, к которой его привела сама богиня.

— Дрейвин, — прошептала я, потрясённая.

Его ладони обхватили моё лицо.

— Он наблюдал, как её родители накрывают её покровом человеческой кожи, намереваясь воспитать её в Верхнем мире. В мире, где он не мог её защитить. Но это не остановило фэйри, потому что он знал — это и есть его предназначение.

Мой взгляд затуманился, горло сжалось. Я едва верила тому, что слышу. Я не решалась заговорить, когда слеза скатилась по моей щеке и упала на его ладони.

— Он плавал вокруг её маленького острова и возвращался в Атлантис так часто, что его семья начала беспокоиться — думали, что с ним что-то не так. Что он сошёл с ума. И они были недалеки от истины. Его тревога за безопасность скрытой наследницы вытеснила все прежние цели и обязанности. Всё остальное больше не имело значения. Тогда он и решил найти свой собственный маленький остров, чтобы оставаться поблизости и иметь возможность наблюдать за ней.

— И когда она выросла в самую прекрасную женщину — ослепительную даже под вуалью человеческой кожи — в нём начало зарождаться нечто большее, чем просто желание защитить её. Нечто, чего он сам боялся признать. Потому что та, кого он охранял втайне всю свою жизнь, вызывала в нём чувства, которых он прежде не знал.

— Каждое утро он приходил посмотреть, как она покоряет волны с такой поразительной грацией, что не мог оторвать от неё глаз. Он задавался вопросом, появится ли она когда-нибудь у врат Атлантиды, и сколько ещё времени пройдёт, прежде чем королева откроет правду миру. Но он был готов ждать сколько угодно.

— А потом, однажды вечером, Стражи получили весть о нарушении безопасности в Верхнем мире. На королеву было совершено нападение, и сердце фэйри сжалось. Чувство вины разъедало его, потому что первой его мыслью была не судьба королевы, а — девушка, которую он тайно защищал всю свою жизнь. Но в ту ночь через врата Атлантиды пришёл ответ, и в тот момент он понял, что никогда уже не сможет от неё уйти.

Мои слёзы всё текли и текли — после всего, что он признался.

— Ты знал обо мне всё это время.

— Я знал о тебе с самого дня твоего рождения, Ашера. Потому-то я и уверен: ты моя, точно так же, как я — твой. Мне плевать, на скольких церемониях связывания я бывал, сколько у нас с тобой было любовников в прошлом. Всё это не имеет ни малейшего значения. Ни одна душа — ни в Атлантиде, ни в других мирах, ни здесь, наверху — никогда не завладеет моим сердцем так, как ты. Потому что зов связи говорит сам за себя. Можешь ли ты отрицать собственный зов, наничи? Зов ко мне? Тот самый зов, что всю жизнь вёл тебя в океан — к морским созданиям? Да, ты следовала своей природе, но за этим всегда стоял твой собственный внутренний голос — зов, пылающий в груди?

Слова не шли у меня с языка. Я знала, о каком зове он говорит. С детства я ощущала его всякий раз, как оказывалась в океане. А теперь — всякий раз, когда мы были вместе. С каждым днём он становился всё сильнее, всё неотступнее.

— Нет, — хрипло прошептала я. — Я не могу его отрицать.

Облегчение в его взгляде было почти осязаемым.

— Приди на церемонию связывания со мной, Ашера Дельмар. Скажи, что предстанешь перед богиней как моя связанная, чтобы мы наконец могли почтить этот зов. Скажи, что станешь моей.

Я мягко обхватила его запястья, и уголок моих губ дернулся в усмешке.

— То есть, ты просишь или приказываешь?

Дрейвин усмехнулся.

— С тобой иначе и не бывает, да? — Он склонился ко мне, касаясь лбом моего лба. В его глазах переливались вкрапления синего среди зелёного. — Ашера, ты предстанешь перед богиней как моя связанная?

Я приблизила губы почти вплотную к его.

— Да.

Внезапно дыхание перехватило. Знакомое ощущение в груди превратилось во что-то новое, яростное, заставив меня распахнуть глаза и взглянуть на Дрейвина. Его челюсть отвисла.

— Слава богине.

Его губы обрушились на мои с безудержной жаждой. Я застонала в поцелуе, чувствуя, как исчезает его чешуя, и как его возбуждение прижимается к моему животу. Любовь, страсть и желание переплелись в этом поцелуе. Он опустился на одно колено, поставив мою ногу на своё бедро, обнажая перед собой жаркое лоно. Дыхание вырвалось из меня целиком.

Его жадный взгляд не отрывался от меня, пока язык скользил между влажными складками. Я вцепилась пальцами в его волосы, когда он закружил вокруг чувствительного бугорка, а его сильные руки сжали мои ягодицы, притягивая меня ближе. Все мысли исчезли, осталась только острая, нестерпимая потребность. Он гудел на моём клиторе, как человек, лишённый воды, и наконец утоляющий жажду. Я закричала его имя, разрываясь от оргазма, пронизывающего всё моё тело.

Но Дрейвин Элирон на этом не остановился.

Он поднялся с пола, его пальцы врезались в мои бёдра, поднимая меня, пока я не обвила его ногами. Когда он с силой прижал меня к стене, дерево скрипнуло у меня за спиной. Одной рукой он удерживал меня, другой — направлял себя к моему входу. Он вошёл резко, в один мощный толчок. От стона, что сорвался с его губ, я едва не достигла оргазма снова. Его член был таким огромным, что растягивал меня до предела. Я едва могла дышать.

Дрейвин облизал мою нижнюю губу.

— Ты создана для меня, наничи, — выдохнул он.

Он медленно вышел почти до кончика и снова вонзился в меня, отчего моя голова ударилась о стену.

— Каждая клеточка твоего тела зовёт меня. — Снова толчок. — Поглощает меня. — Его губы скользнули к моему уху. — Позволь показать тебе, как сильно я тебя люблю.

И он показал.

Его бёдра с каждым толчком двигались всё мощнее, каждый удар вёл меня к новой волне наслаждения. Я стала пленницей его тела, и втайне молилась богине, чтобы он никогда меня не отпускал.

— Богиня, ты так прекрасна, когда твоя тугая киска сжимает мой член, — прорычал он низким голосом, и из моих губ вырвался самый чувственный стон. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь снова.

Его рука скользнула к моему клитору, начав неистово тереть его.

— Кончи для меня, моя пара.

Глаза затуманились звёздами. Я зажмурилась и откинула голову, всё тело взорвалось, когда я снова пришла в оргазме, обхватив его внутри. Дрейвин громко зарычал, сотрясая моё тело, вбивая его в стену, пока его член не начал пульсировать внутри меня.

С последним, звериным рыком он вонзился в меня до конца, его лоб, покрытый потом, уткнулся мне в шею. Мы обмякли в объятиях друг друга, дрожа от ощущения и желания. Его бёдра дрожали.

Он откинул голову и посмотрел на меня с восхищением, на губах — сногсшибательная улыбка.

Но внезапно стена за моей спиной поддалась — звук ломающихся досок я запомню надолго. Я полетела назад, ноги инстинктивно оттолкнулись от него, чтобы он не рухнул вместе со мной.

Руки взметнулись за голову, когда мои ноги оторвались от пола.

Глаза Дрейвина округлились от ужаса.

— Ашера!

И тогда до меня дошло. Меня ничего не удерживало. Мы были слишком высоко, и падение могло быть смертельным.

Но на полпути вниз сильный порыв ветра подхватил меня, удерживая в воздухе. Я огляделась, уверенная, что поблизости должен быть воздушный фэйри.

Но мы были одни. На острове. Без фэйри. Без людей.

Мои брови сошлись в замешательстве. Этого не может быть.

Ветер шёл…

Инстинктивно я сосредоточилась, стараясь поднять себя выше. И когда моё тело стало подниматься в воздух, я распахнула глаза, переводя взгляд на Дрейвина.

С его губ сорвалось только одно слово:

— Хекити.

Мои пальцы ног мягко скользнули по деревянному полу домика на дереве, ветер за спиной всё ещё удерживал меня, пока я тянулась к протянутой руке Дрейвина. Я осторожно вложила свою ладонь в его — казалось, стоит мне только вздохнуть неловко, и ветер исчезнет, а я разобьюсь насмерть. Пыль и опавшие листья закружились в вихре вокруг нас, пока мои ноги, наконец, не коснулись пола уверенно и твёрдо.

Ветер стих.

Дрейвин смотрел на меня с широко распахнутыми глазами, полными то ли восхищения, то ли благоговения — я не могла сказать точно. Мне едва хватало воздуха. Он медленно, почти нежно, провёл ладонями вверх-вниз по моим плечам, осматривая меня на наличие порезов.

— Ты в порядке?

— Кажется, да, — ответила я, но дрожащие руки говорили об обратном.

Дрейвин поспешил к одеялу, которое унесло ветром и теперь оно лежало в куче у дальней стены.

— Присядь, — сказал он, раскладывая одеяло на полу. Он тут же вернулся ко мне и помог сесть, пока мои ноги ещё дрожали. Он прижал меня к себе, заключив в объятия, пытаясь успокоить. — Дыши, наничи. Просто дыши.

Я глубоко вдохнула, заполняя лёгкие воздухом, и медленно выдохнула через рот. С каждым вдохом гул в груди стихал, уступая место ровному ритму. Дрейвин водил рукой по моей спине, пока я не задала вопрос:

— Что сейчас произошло?

Я никогда прежде не видела, чтобы он так улыбался.

— Ты необыкновенная. Волшебная. Уникальная. Вот что произошло. — Он оглядел зияющий проём в стене домика. — Хекити. Это поразительно. Два элемента.

Моё лицо нахмурилось.

— И ты уверен, что нет других, у кого больше одного элемента?

Он осторожно взял меня за подбородок, поднимая лицо.

— Нет, Ашера. Такого не бывало. Есть только одна, о которой гласит пророчество, та, кого сама богиня выберет. — Его рука скользнула к затылку. — Если ты — это она, ты поистине нечто особенное. Дар и для фэйри, и для людей. Помнишь, что такое Хекити?

Я кивнула:

— Та, кто может найти все артефакты.

— Нет, Ашера. Это гораздо больше, чем просто артефакты. Это честь. Высшая из возможных — прошлых и будущих. Это значит, что ты — вестница мира для всех миров. Это значит, что богиня наделила тебя великой силой — силой всех четырёх стихий. Такая, как королева Сесси, уничтожила бы легионы людей с подобной силой… Но богиня выбрала не её. Богиня выбрала тебя.

Я не знала, что сказать. Слова застряли в горле. Я откашлялась.

— А что если… если рядом просто был воздушный фэйри, которого мы не заметили? Он мог вызвать ветер.

Дрейвин посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Даже ты в это не веришь. И сама это знаешь.

Он тяжело выдохнул, но вдруг замер, уставившись на мой запястье. Резко взяв его в руку, он поднёс его к моему лицу.

— Видишь это? — Он указал на круг. — Мне кажется, ответ был перед нами всё это время. Хекити. Круг, который делает твой знак отличным от других королев. Тебе пора признать правду, а не прятаться в отрицании. На это нет времени. Приближается новый ледниковый период.

Я покачала головой:

— Это не отрицание… — Я замолчала, слова застыли на кончике языка.

— Что, наничи?

Мои пальцы начали нервно теребить одеяло.

— Просто… этого слишком много. Давление. Риск не справиться. Это всё… это слишком. Я только начала привыкать к мысли, что буду королевой Атлантиды, а теперь от меня ждут мира для всех миров? Это слишком. Слишком.

Он накрыл мои ладони своими, останавливая дрожь.

— Ты не одна. Я рядом. И твой отец, и Дакс, и Майлс… даже Аурелио с Ренеей — когда тебе захочется отдохнуть и просто повеселиться.

Я опустила голову, пряча улыбку. Он поднял мой подбородок, глядя прямо в глаза — в его аквамариновом взгляде светились любовь и сила.

— Мы все будем рядом. Поможем, направим. А если когда-нибудь окажешься одна, беспомощная, — он положил ладонь на мою грудь, — я всё равно буду с тобой. Мы в этом вместе. Не бойся. Богиня даёт самые важные миссии тем, кто способен выдержать их груз.

Он наклонился и поцеловал меня — мягко, бережно.

— Моя прекрасная королева-воительница, — прошептал он. Затем поднял моё запястье к губам и поцеловал метку с таким благоговением, что у меня защемило сердце.

— Нам нужно навестить Бохити.

— Она знает больше?

Он кивнул:

— У неё есть собственные фолианты. Они могут подтвердить наши догадки. — В его взгляде вспыхнула решимость. — Ты не должна никому рассказывать, что произошло. Даже отцу. По крайней мере — пока. Бохити скажет нам, что делать дальше. До тех пор — ни души. Если кто-то узнает… твоя жизнь будет под угрозой.

— Обещаю. Никому не скажу.

Он поцеловал меня в последний раз — нежно, долго. Я откинулась назад и оглядела разрушения, оставленные нашей страстью.

— Прости за твой домик.

Дрейвин рассмеялся:

— Не за что извиняться, наничи. Оно того стоило. — Он поцеловал меня в плечо. — Я это никогда не забуду.

— Отличная история для внуков.

Он провёл тыльной стороной ладони по моей щеке. Его взгляд был полон любви, от которой сердце наполнилось теплом.

— Да, определённо. — Он тяжело вздохнул. — Но сейчас… нам нужно отправиться в храм.

Когда мы поднялись, мой взгляд упал на нечто за пределами разрушенного проёма.

— Дрейвин, смотри.

Я видела миллионы закатов, как этот. Последние лучи солнца касались островов, прощаясь с ними. Но сейчас… глаза защипало от слёз. Я поняла, как часто принимала такие моменты как должное. Чёрт, я принимала само солнце как должное. Свет купола давал нечто похожее… но ничто не сравнится с настоящим закатом — с апельсиновыми бликами на облаках.

Я откинулась на грудь Дрейвина, и мы вместе смотрели на красоту этого мира в тишине… пока солнце не исчезло за горизонтом.

Глава 35

Мои шаги были лёгкими, когда я поднималась по ступеням храма, а в голове вспыхивали образы двух последних визитов сюда. Казалось, прошла вечность с тех пор, как я встретилась с другими королевами, с тех пор, как прошла Вайлмэй мамы и за ней последовали катастрофические события. Гордилась бы мама тем, что родила Хекити — ту, что принесёт мир в царства?

Знала ли она?

Мысли мчались вразнос, пока мы углублялись в храм, и одна из жриц Бохити вышла нам навстречу — её снежно-белые одежды развевались за спиной. Она склонилась в знак почтения:

— Добро пожаловать, принцесса Ашера, командир Элирон.

— Приветствую, жрица, — ответил Дрейвин. — Мы пришли к Бохити. Дело крайне важное.

Её взгляд метнулся между нами:

— Сейчас приведу её. Пожалуйста, присядьте, — она указала на софу у стены.

Мы опустились на неё, и я тут же начала постукивать каблуком по белому мраморному полу, в то время как спина Дрейвина выпрямилась до предела.

Поверит ли мне Бохити? Или решит, что я — жаждущая власти королева, отчаянно стремящаяся быть важной, как Сесси? Ведь только Дрейвин видел, как проявился мой воздушный элемент — как я вообще докажу, что я Хекити? Я вытерла ладони о покрытые чешуёй бёдра и шумно выдохнула.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем жрица вновь появилась из глубин храма и жестом пригласила нас:

— Сюда.

Дрейвин взял меня за руку, и мы последовали за ней по длинному тёмному коридору, ведущему в покои Бохити. Сердце забилось быстрее, ноги подкашивались от нарастающего беспокойства.

Дрейвин сжал мою ладонь:

— Дыши. Просто дыши.

Я кивнула и расправила плечи, стараясь держаться. Мы подошли к высокой деревянной двери с замысловатой резьбой — по ней красиво вились узоры лоз. Жрица постучала тихо, и через мгновение дверь заскрипела, приоткрывшись. Изнутри на нас приветливо замерцали несколько светлячков-фэйри. Мы вошли следом, и дверь за нами щёлкнула, погрузив помещение в ещё большую темноту.

В центре комнаты возвышалась кучка пышных малиновых подушек — вокруг низкий столик из тёмного дерева.

— Присаживайтесь. Она сейчас подойдёт, — сказала жрица и скрылась за дверью. Щелчок замка прозвучал в тишине почти как пушечный выстрел.

Мы устроились рядом, и я окинула взглядом затемнённые покои с высоким красивым потолком, полки от пола до потолка были уставлены интересными вещицами, а по верёвкам из кремовой бечёвки висели травы, наполняя комнату насыщенным ароматом.

Звук мягких шагов в шёлковых туфельках отразился от стен коридора. Через мгновение в комнату вошла Бохити, сложив руки на животе.

— Принцесса Ашера, командир Дрейвин, — сказала она, склонившись. Затем изящно опустилась на подушки по другую сторону столика. — Чему обязана такой чести?

Я бросила на Дрейвина косой взгляд, он одобрительно кивнул. Бохити наклонила голову с лёгкой тревогой в глазах:

— Что бы это ни было — вы можете мне сказать.

Я заправила прядь волос за ухо:

— Мы недавно кое-что выяснили. Обо мне.

— Ах да?

Я откашлялась, сама не веря в то, что собиралась сказать:

— Я… эээ… ну… вроде как вызвала воздух.

Глаза Бохити распахнулись так, будто вот-вот выпадут из орбит:

— Прости, дитя моё, ты сказала, что вызвала воздух?

Я кивнула.

— О, святая богиня, — прошептала она. — Ты можешь сделать это снова?

Тысяча бабочек вспорхнула у меня в животе:

— Я не знаю, — бросила я взгляд на Дрейвина.

— Это произошло в Надмирье, — пояснил он. — Она упала с домика на дереве. Ветер подхватил её сзади и спас.

— Богиня… — прошептала Бохити, прикладывая ладонь к ключице. — Звучит ужасающе. Но что вы вообще делали в домике на дереве в Надмирье?

— Эээ… долгая история, — пробормотала я. Щёки вспыхнули, и Дрейвин едва сдержал улыбку. — Когда стена, на которую я… эм… облокотилась, рухнула, я полетела назад — и тогда появился ветер.

Бохити одарила нас понимающей улыбкой:

— Хорошо. Думаешь, ты сможешь вызвать его снова, принцесса?

Я пожала плечами:

— Не уверена.

Она мягко улыбнулась:

— Что ж, есть только один способ узнать. Попробуем.

Я глубоко вдохнула и подняла ладонь. Мои брови сдвинулись в сосредоточении. Несколько томительных секунд — и ничего. Но потом в чаше моей ладони начал закручиваться миниатюрный вихрь — пылинки, что покрывали стол, завертелись, подхваченные потоком. Я удерживала его несколько секунд, прежде чем он рассеялся.

Бохити застыла с открытым ртом. Поднявшись с пола, она чуть не потеряла равновесие. Мы с Дрейвином переглянулись, пожимая плечами. Она поспешила к дальней стене комнаты и принялась вытаскивать огромные книги с полок. Всё, что нам оставалось — это наблюдать, как она вернулась с целой стопкой и с грохотом уронила тома на низкий столик перед нами.

Она выбрала из стопки потрёпанную книгу — её взгляд загорелся восторгом, пока она перелистывала страницы.

— Это так захватывающе. Просто невероятно. Подумать только — и всё это в мою жизнь. — Длинные, шелковистые чёрные волосы колыхнулись, когда она покачала головой. — Мои родители ни за что не поверят. Хекити. В Атлантиде.

— Значит, вы действительно думаете, что я — Хекити? — осторожно уточнила я.

— О, без сомнений. Никто — и я подчёркиваю, никто — никогда не владел двумя стихиями. Вы редкость, принцесса Ашера. — Её взгляд упал на моё запястье. — Какая же я дурочка, что не догадалась раньше.

— Метка стихии? — предположил Дрейвин.

Бохити кивнула. Она улыбнулась мне:

— Можно?

Я протянула запястье, и она бережно взяла его в ладони. Её палец коснулся круга чуть ниже символа, обозначающего моё право быть главой царства.

Или должно бы обозначать.

Проклятая политика Совета.

— Я помню, как заметила эту точку на твоей метке во время церемонии стихии. Мне тогда показалось это странным. Надо было сразу выяснить, что она значит. — Она отпустила мою руку. — Впрочем, ответ легко найти.

— Я обыскала всё, — сказала я, тяжело выдохнув.

— Ах, но нужно знать, где искать. В библиотеке не хранили бы настолько чувствительную информацию. Ради её безопасности все сведения о пророчествах держатся здесь, в храме.

— Почему я сама до этого не додумалась?

Бохити отмахнулась утончённым жестом:

— Не беда, дитя моё. Главное, что ты здесь. Это всё, что важно.

Она принялась перелистывать страницы с лихорадочной скоростью. Вдруг её палец замер — брови нахмурились.

— Ах! — воскликнула она и резко отпрянула. — Вот оно.

Она развернула книгу, и у меня перехватило дыхание. На странице была отчётливо напечатана точная копия метки на моём запястье — знак королевы с небольшим кружком у основания. Прямо под символом чётко стояло слово: Хекити.

Я взглянула на Бохити, и её улыбка сияла, будто она нашла величайшее сокровище.

— Это ты, Ашера. Ты — избранная богиней. Та, что по пророчеству принесёт мир в царства.

Слова Бохити навалились на грудь тяжестью и сжали лёгкие в тиски.

— И что теперь?

— А теперь начинается путь, — ответила она, перелистывая ещё несколько страниц и вновь вчитываясь. Её палец остановился на абзаце. — Вот пророчество:

Цветок, рождённый из земли. Змея, выкованная из жидкого пламени. Перо, потерянное во времени и пространстве. Раковина, когда-то священная, но давно забытая. Священное сокровище богини.

Когда настанет Ледниковый Век, Хекити силы восстанет. Дочь, избранная богиней и наделённая всеми стихиями, повергнет великого злого духа на колени. Она снимет его гнёт с человечества и приведёт людей в царства.

Бохити подняла глаза, сияя, и продолжила чтение:

— Учёные говорят, что Хекити обязана выполнить призыв богини. Та, что принесёт мир, должна вернуть сокровище богини — священные артефакты, оставленные Атабей в каждом из четырёх царств: Кобо Атлантиды, Хухо Коренатии, Гуарагуао Айрландии и Анакаону Эртоса. Единственная, кто может собрать эти предметы, — это Хекити, избранная богини. Когда Хекити обретёт все четыре артефакта, сила богини станет её.

Дрейвин сжал мою руку:

— Те самые созвездия, что мы видели недавно, — напомнил он.

Бохити кивнула:

— Изменения в созвездиях вызвали немалый ажиотаж в храмах. У нас были свои теории. А теперь всё подтверждается. — Она вновь вернулась к тексту: — Вместе с Хранителем Царств она поведёт своё войско против силы Мабойи и спасёт людей в Надмирье и всех царствах. Хекити будет носить ключ и дар, способный изменить человечество.

— Хранитель Царств? — нахмурился Дрейвин. — Я никогда не слышал о Хранителе Царств. Что это такое?

Улыбка Бохити стала шире:

— Это вторая часть пророчества, мой дорогой. — Она вновь обратилась к тексту. — Могущественный воин будет призван царствовать рядом с Хекити. Её связанный напарник и защитник. Хранитель Царств. Только он сможет быть усилен её силой в поиске мира по воле богини.

С силой сокровищ богини и благословлённым трезубцем воина Хекити повернёт ключ судьбы.

Бохити взглянула на побледневшего Дрейвина с явным ликованием:

— Хранитель Царств — это тот, кто призван защищать её вовеки. Хранитель Царств — это связанный с Хекити.

Глава 36

Всё моё тело напряглось. Мышцы отозвались напряжением, язык стал тяжёлым, как свинец — слова Бохити эхом проносились в моей голове.

— Связанный Хекити?

Бохити снова кивнула, лучась неподдельным восторгом. Моя едва сдерживаемая паника пролетела для неё мимо ушей.

— Да, Хранитель Царств. Это ключевая часть пророчества.

Она пролистнула ещё несколько страниц и остановилась, найдя нужный отрывок:

— Хранитель Царств — это связанный, не похожий ни на одного из прежних. В день рождения Хекити таинственная сила призовёт Хранителя Царств к избранной, призыв защитить фэйлинг. Когда фэйлинг станет фэйри, этот зов перерастёт в связь.

Я бросил взгляд на Ашеру. Она всё так же держала голову опущенной, её руки нервно теребили край одежды.

— Хранитель Царств станет её связанным, защитником и наставником. Их связь священна и вечна, ибо богиня наделит и Хекити, и Хранителя силой, способной преодолеть вызовы надвигающейся ледниковой эры. Он поведёт её армию против Мабойи и поможет Хекити открыть новую эру для людей и фэйри.

— Но берегитесь: Хранитель Царств не сможет полностью ответить на зов, если не будет надлежащим образом связан с Хекити. Это оставит пророчество невыполненным.

Ашера громко выдохнула, привлекая моё внимание — она смотрела в потолок. Я протянул руку и провёл по её щеке:

— Что случилось, наничи?

Она повернулась ко мне, и я застыл, увидев слёзы, наполнившие её глаза.