Сказка для взрослых

Эпилог

Где-то в российской глубинке.

Степанида (древняя), Степан (муж Степаниды, древний).

Повествование от лица Степаниды.

Как всё-таки трудно оставаться человеком, когда Силы немерено. Но у Чистой Силы нет сознания. И провалиться в неё из-за гордыни и злобы – пара пустяков. Оглянуться не успеешь, как нет тебя. Только свет один бежит куда-то в бесконечность.

Вот и держишься за жизнь сколько разума и терпения хватит. И чем меньше в этом Силы да соблазна её применить, тем лучше.

С утра выгоняла соседскую свинью с огорода и чуть сдержалась, чтобы не закинуть эту лопоухую заразу им на крышу сарая. Потом подметала за Степаном. Когда мастерит что – хуже той хавроньи.

А тут Манька пришла ругаться за межу на покосе. Хоть немного отвела душу.

Степан дрыхнет. Вчера с Митяем чинили сани и упились в зюзю. Как это у Степы так складно получается быть своим в доску со всеми мужиками в округе? У меня одна подруга – Пелагея и к той её стрелец со службы погостить приехал. Войне конец. Вот и отпустили. Неделю из избы не выходят. Понятно. Дело молодое. Только надо и меру знать. Одной прясть так скучно.

Осталась последняя радость в жизни – подслушивать что говорят вокруг. Чуток силы и пожалуйста.

Вон к Максиму внучек Васька чё то пристал. Ну ка, ну ка.

– Дедушка, а почему Кощей плохой?

– Так он же колун у меня на той неделе взял и до сих пор не вернул.

– Какой же это Кощей? Это дедушка Степан, с которым ты дружишь.

– Дружбе правда не помеха. Кощеи они все такие: захапают, а потом отдавать не хотят…

Враки. Колун я сама отнесла и Нинке отдала. А та дурища небось куда-то сунула. Тебя ребёнок просит сказку рассказать, а ты на Стёпу моего наговариваешь. Мало ли что его люди за худобу Кощеем прозвали. Не чахоточная худоба. Просто порода у него такая. И силища в ней немереная. Никакой Силы не требуется. И так подковы гнёт.

А эти чё шепчутся? Настёха баба ничего так, добрая, только шебуршная больно и болтушка, каких мало. А Эта змеища совсем другое дело. По молодости волосья из-за Стёпы моего не раз ей рвала. И Миню у меня, зараза, отбила. Ладно. Дело прошлое. Да что они аж колотятся?

– … и лица у этих мертвяков человеческие, только глаза из чистого хрусталя. По глазам их только отличить и можно.

– Божечки. Страшно то как. А к нам они не прилетят? Не порубают всех тут. Ты же говоришь ни в лесу от них не скрыться, ни в болоте схорониться.

– Сейчас не должны. Укоротили антихриста. И нечистой силе ходу нет. Таится до поры до времени.

– Это до какой такой поры?

– Пока, по дурости, её кто снова не взбаламутит…

(Что по дурости – это точно.)

– Это как?

– Кощея из оков ледяных добрый молодец вызволить должон. Будто бы он ему путь к прекрасной царевне указать может. Только обманет злодей богатыря. Самого погубит и царевну заберёт себе в жены…

Всякую напраслину про Стёпу слыхала, но чтобы так врать?! Никто эту дуру Свейлу не просил у нас прятаться, а Святогора будить не ко времени Стёпу. Тот, спросонья, не разобравшись из-за чего его убивать начали, чуть не пришиб добра молодца вместе с дружиной его богатырской.

Хорошо мы с дочкой вмешались. Так что вместо поминок вовсе даже свадебный пир вышел. И слава богу, если ему есть до этого дело. А этим клушам лишь бы языками почесать.

Больше и подметать нечего. Разве что морковку прорвать, да что-то поясницу тянет. Наверно к грозе. Ничего! Баньку вытопим и будет как новая.

Жалко, что все наши ровесники уже чуть ходят. Скоро и нам на погост. Опять привыкать к месту и людям.

Надо Пелагее оставить машинку, она шить любит. И всякий хлам кухонный. Проверить только не забыть, чтобы какой золотой кубок или ложка серебряная не завалялись. Не поймут. Байки начнут сочинять да страшилки всякие.

Степан заворочался. Проснётся скоро. Блины небось остыли. Сунуть в печь? Распарятся. Стёпа любит поджаристые. ОПЯТЬ! Чуть-чуть. Раз. Порядок. Дымятся. Рюмку зелья, холодненькую. Одну. Больше не дождётся, бражник беспутный.

– Ну, куда ты лезешь целоваться? Умойся иди. Завтрак готов.

Со старым то заботы поменьше, а как опять молодыми будем, тут уж держи ухо востро. Зато не так скучно.

Где-то за пределами сюжета романа и планеты Земля.

– И зачем нужно было всё это затевать?

– Прихоть. Любопытство. Скука.

– Удалось развлечься?

– Даже и не знаю, как это назвать.

– Глупость человеческая и хаос чувств.

– Скорее шанс на неопределённость и непредсказуемость.

– Но ничего же не вышло. Всё, как всегда.

– Во-первых, ничего ещё не закончилось. Только не говори мне, что мог бы это рассчитать.

– Для подобного расчета нужно уподобиться сумасшедшему существу, вроде тебя. И немного времени.

– Тебя ещё не тошнит от всеведения и всесилия.

– Меня тошнит от хаоса, то есть от тебя.

– Эмоции – тоже порождение хаоса.

– Все мы несовершенны в сравнении с бесконечностью.

– Так что, мне это всё стереть и начать сызнова?

– А мне потом миллион лет подтирать тебе сопли?

– У меня не бывает соплей. У меня вообще ничего не бывает, кроме власти над тем, что есть и было всегда.

– Можно перемешать твои фантазии и вывернуть наизнанку. Ты же любишь парадоксы. Вдруг дофантазируешься до того, чего нет и никогда не было. И будет тебе счастье.

– А тебе?

– Я не знаю, что это такое …

(Похоже, без моего вмешательства, у этой истории не будет финала)