Сказание об Оками 6

Глава 3

– Орочимару-сама знает, как снять кольцо, – возможно самая важная новость от моего напарника, ее он озвучил, едва перешел в разряд союзников. – Обещал позаботиться еще и обо мне. Если не верить одному из легендарных саннинов Листа, то кому вообще можно доверять?

– Другому саннину Листа, но без репутации отступника, – предложила я. – Наставница, тебе пара слов.

Все равно возможность переговоров через Кацую раскрыта, так чего теперь таиться. Играем в открытую.

– Я недовольна тем, что в наш узкий круг добавился посторонний. Но я верю своим ученицам, – где-то на фоне раздался приглушенный счастливый детский смех. Фуоки-тян. Она обожает “маму Цунаде”, хотя официально пока женщина эту должность не приняла. Может быть, еще сдастся.

– Цунаде-сенсей – лучший ирьенин в мире, у нее больше шансов избавить нас от колец без последствий, чем у Орочимару, знаешь ли, – пояснила я. Биджу! Как же приятно прекратить быть холодной Шини и изъясняться по-привычному.

По лицу Чико мне показалась, что та все же ляпнет “а его мы убьем”, но не настолько та дурында. Подобные планы лучше держать при совсем-совсем своих.

– Я уверена в том, что сниму кольцо без последствий, – объявила внучка Хаширамы очень многообещающим тоном. – С трупа нукенина из Суны ведь легко удалось его забрать.

– Клиническая смерть! – сообразила я.

– Именно так. Очень приятно, когда ученицы понимают идею с первого намека.

– И раз у нас тут вечер решения деликатных проблем… – начала я.

– Сейчас полдень, – перебила Учиха.

– … то тащите сюда зубастую, решим ее судьбу.

Всю голову к настоящему моменту сломала тем, как поступить с Ринго Амеюри. Она одна из семи мечников, элита из элит. Так запросто своих не предаст. Ну разве что искренне разочаруется в идеалах Кровавого Тумана, как Коху и другие мои киринины. Вот реально маловероятно.

В качестве штатного конвоира продолжила Чико работать. Сходить в каюту, отведенную под камеру, и привести злобно зыркающую на всех девушку – дело пары минут, за которые я более или менее подробно рассказала, как мы столкнулись и о своей не такой и эпичной победе.

– Так вот кто ты такая, рыбка! – воскликнула шиноби Кири, когда ее избавили от кляпа. Ну да. Красные волосы, наколки, не прикрытые обмотками, Бьякуго на лбу. Все, кому надо, в курсе, что так и выглядит разрушительница деревень.

– Ага. Так что не грузись, ты слила спарринг полноценному S-рангу, а не случайному генину. Вопрос в том, что с тобой, такой красивой, делать.

– Извиниться и отпустить? – с сарказмом предложила мечница. – Сразу предупреждаю, я не предатель, не дезертир, не нукенин. Убейте меня так, чтобы было не очень болезненно, пожалуйста.

Самообладание, вызывающее уважение. Смогла бы я сама так ответить? Пожалуй, нет, я бы грязно обматерила.

– Погоди, я сделаю тебе больно другим способом. Скажи, Ринго-сан, тебе нравится нынешний Мизукаге? Не как мужчина, а как лидер скрытой деревни? Довольна его методами управления? Нравится, как он кланы нагибает?

– Рыбка… я не предатель.

– Реально? То есть ты от всего любящего сердца поддерживаешь власть нелегитимного маньяка? Как там в норме назначение нового каге выглядит? Старейшины выбирают самого подходящего, даймё его утверждает и все довольны. А у вас как было?

– Ягура-сан перебил всех старейшин и запугал даймё, – подсказал Фумито. – Так рассказывал Юки-сан. Со слов его знакомых, оставшихся в Кири.

– Кэп бы налюбливать не стал. Офигеть, какая легитимная передача власти, да?

– Это внутреннее дело Скрытого Тумана. Не вам в него лезть, – не сдалась мечница.

– А мы и не лезем. Давай еще вот про что перетрем. Какие качества нужны реально хорошему каге? Ну вот такому, как Эй или Минато? – я вытянула вперед сжатую в кулак ладонь и начала высвобождать по одному пальцы. – Во-первых, красавчик… да? Ладно, это уже стёб, – все пальчики остались согнутыми .

– Во-вторых, сильный. Под это требование ублюдок Ягура подходит, – выпрямила указательный палец с черным маникюром. – Далее… опытный. Это мимо. Народная поддержка – мимо. Способности к дипломатии – мимо. Я предлагала ему просто не замечать друг друга, знаешь ли. И в результате вынуждена была сделать то, что сделала. Ненавижу уничтожать деревни. Забота о подданных? Тут ты сама понимаешь, как всё плохо. Когда я написала ему с предложением вернуть пленников, ваш биджев лидер ответил, что слабаки ему ни к чему. Гибкость? Мимо. Да даже сила и та под вопросом. Ваш каге – испуганный ребенок. Иначе ему не потребовались бы все эти репрессии. До мокрых штанишек боится любого, кто потенциально круче.

– Может, ты в чем-то и права, но я давала присягу на верность деревне, рыбка. Предатель хуже, чем плохой лидер.

– Ты присягала Киригакуре или лично ублюдку Ягуре? Я тебе уже тут разложила по полочкам, почему он не настоящий каге. Он захватчик, удерживающий власть. Да достаньте вы уже из задницы гордость и бросьте ему вызов. Должность мизукаге – вот что я тебе предлагаю. А взамен всего-то нормальные соседские отношения с Узушио. Меня задрало строить маршруты своих кораблей в обход Страны Воды. Ну и отказ от претензий на мой остров, конечно. Сфигали они вообще появились?

– А у тебя они откуда, рыбка? – спрятала взгляд Амеюри. Я так-то оратор не лучше, чем актриса, вещала, как думала, где-то не очень складно, но от чистого, биджу, сердца.

– А я реинкарнация Узумаки Мито, как говорят. Если даже ошибаются – у меня полный остров настоящих Узумаки, – взгляд сам собой уперся в Фумито. Если он сейчас скажет, что он Умино, прибью. Не сказал, чувствует момент, по заветам сенсея.

– И что ты предлагаешь? – с вызовом посмотрела мечница. Хорошо хоть, без дурацкого рыбного прозвища. Корёжит меня от него.

– Я тебя отпускаю и даже упоротые мечи отдаю. А вы там все перестаете лизать зад хвостатому лидеру, заканчиваете кровавый террор и мы с вами… ну… не дружим, наверное. Не враждуем. Ну и ты помалкиваешь обо всем, что видела и слышала.

– Это вмешательство в наши внутренние дела…

– Да ладно вам, Ринго-сан. Многие мечники не одобряют политику мизукаге и на грани того, чтобы взбунтоваться. Момочи-сан или Хошигаки-сан, например, – без спроса влез в разговор Наоми. – Никто к вам вмешиваться не будет. Мы просто хотим убедиться, что вы с той стороной, с которой Узушио не ссорилось.

Кэп Юки ее бы убедил. Но его единственный урок дипломатии я не забуду. Давать второй стороне сохранить лицо, помнить о ее интересах, но и о себе не забывать. И не извиняться – это для слабаков.

– У тебя будет время подумать, пока мы плывем до континента, – сказала я, обращаясь к киринке.

– А дальше? Как ты убедишься, что я согласилась по-настоящему, рыбка? Доверия между нами быть не может.

– А если окажется, что ты нас обманула, то сдохнешь в мучениях. Для меня же последствия будут… никакие. Ягура и так ненавидит Узушио, ничего не поменяется. Ну разве что разочаруюсь в жителях Страны Воды и разрушу еще парочку деревень. Мне это несложно, знаешь ли. Одна печать и сказать “бум”.

И разложить по всей площади кучу взрывчатки, конечно, но кого волнуют пустые формальности.

– Если откажусь…

– Убью быстро и безболезненно. У тебя есть время подумать, пока мы не доплывем до континента, знаешь ли.

Не то, чтобы я прямо такая вся милосердная. Могла бы и пытками актуальное из нее вытащить. Типа, сколько у них боеспособных шиноби и где держат второго джинчуурики. Это если она в курсе вопроса. Но мина замедленного действия в виде потенциальных революционеров показалась мне рациональнее. Уверена, Юки-сан именно так бы хотел поступить. Добиться, чтобы у него на родине не гнобили кланы и обладателей улучшенных геномов. Ну и нормальный сосед, с которым идет адекватная торговля – это же круче. Станет новой мизукаге сама Амеюри или они там какого мужика подберут на должность – мне почти пофиг, лишь бы нас не трогали.

Мечница согласилась за пару часов до того, когда мне подошел срок сваливать на берег. Ее снова привела ко мне Чико, уже ставшая штатным вертухаем.

– Хочется тебя как следует наказать за дерзость, рыбка… но желание жить сильнее и ты права. Ягура плохой мизукаге и разрушает Кири. Мы с другими мечниками обязаны что-то предпринять.

– Ты, кстати, реально понравилась Наоми, знаешь ли.

– А он мне нет! – щеки кирининки вопреки ее словам тронул легкий румянец.

– Ну… ты как бы взрослая, сама разберешься. Автограф дашь?

Недоумевающий взгляд был мне ответом.

– Я собираю росписи известных шиноби, знаешь ли. Каге, саннинов, джинчуурики. И чего бы еще и не мечников Тумана? Станешь мизукаге, сразу две позиции в списке закроешь.

Прикинув, что в случае бунта скорее всего смогу ее скрутить, небрежно разрезала путы, стягивающие запяться Ринго-тян, не шевельнув и бровью. Пусть прочувствует, что это могла бы быть ее глотка и поймет, с кем связалась. Кивнула на небольшой столик, где у Фумито бумага и письменные принадлежности.

Есть! Первый шаг к новой коллекции сделан. Интересно, выйдет ли заполучить автографы всего нынешнего состава мечников? Так-то у них работа опасная и потому текучка высокая.

На сушу мы с Наоми сходили даже не в порту, а просто в нескольких километрах от береговой линии Страны Огня. Спрыгнуть за борт и добежать, нет ничего проще. Восточное побережье Страны Огня в данной местности пустынное. Сплошь отвесные скалы и ни одной удобной бухты, позволяющей обустроить нормальный порт. Это севернее несколько удобных мест и больших городов, в один из которых и шла посудина, везущая груз чая.

На личную жизнь за короткое плавание время выбрать все-таки удалось и теперь я воистину добрая ко всем окружающим, несмотря на то, что пришлось надеть мудацкий черный плащик с красными аппликациями. И чего это Наоми вдруг слегонца мрачный? Неужели реально опечален расставанием с зубастой недотрогой?

– Что такой угрюмый, партнер? – спросила я у парня.

– А можно вернуть мою напарницу Шини? Оками клевая, но у нее муж с вот такой вот катаной, который мне пообещал отрезать вообще всё, а не только самое главное, если позволю себе лишнего. Шинигами, супруг Шини всего лишь душу мою пожрет, это незначительная потеря.

Клоун! Но забавный. Не сдержала улыбки. И разомкнула фуин у основания шеи, окрашивающую волосы в законный красный. Как бы ни хотелось как можно дольше побыть собой, пора становиться более холодной и расчетливой. Еще и шляпу нацепила. Че, зря покупала ее, что ли, за настолько неадекватные деньги?

Подсознательно ожидала, что головной убор покажется мне тяжелым и неудобным, но нет. Мудацкая шляпа с ублюдочными колокольчиками села, как влитая, и висюльки даже обзор мне почти не закрыли. В условиях постоянного использования эхолокации не так и необходимый.

– Шини-семпай, а тебе не страшно идти в Страну Дождя? – спросил Наоми. Мы с ним не сразу перешли на бег, а решили для начала коротко размяться, пройтись пешочком.

– Шини в ужасе пред возможным недовольством Пейна-самы, – манеру общения я тоже заблаговременно поменяла. Надо снова привыкать говорить как расчетливая стерва и о себе в третьем лице. – Но Шини считает, что если бы божество скрыло свой гнев, было бы страшнее.

– Никакой он не бог, обычный шиноби с раздутым самомнением, – высказался напарник. – Научишь блокировать боль?

Прикинула. Высшие уровни моих пыточных техник станут любому нестерпимыми, к ним привыкнуть невозможно. Так что бы и не укрепить будущее сотрудничество, научив Наоми терпению.

– Шини использует ирьенинскую методику, – не совсем правда, но близко к ней. Всякие анестезирующие приемы на самом деле существуют и Цунаде-сенсей много чего из них мне передала. Так что снимать боль я отчасти умею. – Наоми ирьенин?

– Нет, пробовал освоить мистическую руку хотя бы, но чересчур сложно, – легко признал свою неудачу парень. Биджу… он мне и правда нравится. Не в том смысле, что я готова уступить подкатам, а как друг. И это дерьмово. У Шини не должно быть лишних друзей. Не хватало мне еще беспокоиться о малознакомом горце.

– Шини научит главному принципу, позволяющему терпеть. Боль – это сигнал. Информация для мозга о том, что организм поврежден, но у тебя есть органы чувств, ты видишь, что все в порядке. Сконцентрируйся, переубеди свой мозг.

– Как в гендзюцу, – предположил “ученик”.

– Да, примерно так. Дай руку, будет больно, но ты сможешь терпеть.

Какие у него изящные и тонкие кисти. Прямо-таки женские. Или, может быть, руки музыканта. Не удивлюсь, если узнаю, что играет на какой-нибудь гитаре или традиционном трехструнном сямисэне. Последний имеется у Каноно и она меня пыталась научить. Музыка однозначно не в числе моих многочисленных талантов. Разве что ударные…

Схватила Наоми за запястье – не за ладонь же мне держаться – и подала совсем слабенький пыточный импульс. На уровне “у меня болит зуб” или “кости ноют в плохую погоду”. Скривился. Но отдернуть руку не попытался.

– Буду наращивать постепенно, привыкнешь.

– Начну получать удовольствие… – вот же пошляк. Хотя смешно. Так и представила, как зарумянившийся горец засмущает Пейна, требуя от него еще и еще столько сладких и желанных мазохистских ощущений. Конечно же, нет. Всему есть предел и некоторые пытки никакие извращенцы не вынесут. Вот я как-то…

Биджу! Я чуть с шага не сбилась, осознав, что на меня такое сейчас накатило. Без всяких техник банка знаний ко мне пробился кусочек воспоминаний той, прежней Не-Оками, какой я была когда-то. Мусорная информация, совершенно излишний образ – татуированные руки по локоть в кровище и ноющий от боли кусок мяса, умоляющий прекратить, говорящий, что он больше не может, что все расскажет, назовет пароли… язык, чем-то похожий на используемый в Кумо. Особенно впечатались в память наколки – скалящие острые клыки зубастые черепа. И сами руки, держащие короткий нож и несколько иголок. Я тогда была немногим более загорелой, чем сейчас, но такой же рельефной, не пренебрегала качалкой… и молодой, не старше нынешних лет.

Ну и сучкой же была, походу, эта Прото-Оками. Мне от ее эмоций только тень досталась, и в ней ни капли жалости к человеку, которого она пытала. Зная специальные техники, делала больно своими руками. Нафига? Неужели отбитая садистка? Примем за версию, что на тот момент в ее арсенале нужных приемов еще не было. Позже выучила.

А такое ли новое я сейчас про себя узнала? И про себя ли вообще? И так уже всем было очевидно, что я не принцесса, катающаяся на розовых единорогах, гадящих исключительно радугой. Само наличие в моем арсенале доведенных до идеала пыточных техник делает меня прежнюю дофигища неприятной личностью. Ну замучала она какого-то бедолагу. Я, между прочим, тоже не чистенькая. Те джашиниты, похищавшие детей, например, и что пожестче заслужили.

И вообще, она не я! Не больше я, чем Шини. Еще одна маска, только старая, пыльная и утратившая актуальность.

– Эй… Шини-семпай, ты делаешь мне больно, – позвал Наоми ровным голосом. Не сразу поняла, о чем он. Ведь вся суть процедуры как раз в том, чтобы свыкнуться с неприятными ощущениями, научить отличать настоящие сигналы организма от ложных, посылаемых мной. А, вот оно в чем дело. Я машинально сжала ладонь так крепко, что косточки и сухожилия у партнера трещать начали. Я же сильная, не хуже любой другой куноичи.

“Извини, задумалась” – сказала бы нормальная девушка. Но это была бы ошибка. Холодная стерва не просит прощения. А тут даже для выражения сожалений ситуация не доросла. А что если… мне же не обязательно передавать сигналы тактильно. Это электрические импульсы. Чтобы шандарахнуть Амеюри током, мне не пришлось к ней притрагиваться.

– Шини придумала новое дзюцу, – многообещающе улыбнулась парню самой зловещей из улыбок садистки. – Поможешь испытать технику дистанционной передачи боли?