Скальпель Оккама (сборник)

Збигнев Долецкий ^{(Польша)} Кристаллы

Мы заметили эту погруженную во мрак планету случайно, только потому, что несколько отклонились от нашего первоначального курса к системе 19А49. Система 1А57, к которой мы приближались, раньше не интересовала нас: время ее существования медленно подходило к концу. Все слабее светили ее солнца, а планеты, если и была на них хоть какая-то форма жизни, поочередно вымирали.

Наш корабль «Арго XII» был подготовлен к очень длительному космическому путешествию. Мы летели уже четыре года — наших независимых локальных года, тогда как на Земле прошло значительно больше времени. Впереди нас ожидали еще три года полета до системы 19А49, давно интересовавшей земных ученых своим сильным сиянием — свидетельством того, что на ее планетах проходят своеобразные процессы, возможно, вызванные населяющими их разумными существами.

И вдруг приборы уловили слабый сигнал, который мог означать, что на одной из мрачных планет системы 1А57 обитают мыслящие существа. Импульс был очень слабым. И все же… Капитан Скейр устроил для экипажа, состоявшего из нескольких человек, нечто вроде референдума. Почти все считали: стоит сделать посадку и посмотреть, что там происходит.

Мы высадились без всяких трудностей в долине среди невысоких гор, выглядевших загадочно, но отнюдь не зловеще в бледном свете ближайшей звезды, бывшего солнца этой планеты. Пейзаж напоминал гравюру XIX века, которую я когда-то видел в большой древней библиотеке…

На планете было холодно. Но наши скафандры, приспособленные к любым условиям, могли выдержать и более низкие температуры. Как мы и ожидали, ветра не было. Пейзаж казался по-своему красивым: что-то вроде сновидения о стране ледников. Лучи угасавшего солнца отражались от гладкой поверхности долины и склонов недалеких гор радужными отблесками, навевавшими необъяснимую гамму чувств. Нет, они не внушали страха, как бывало на некоторых известных нам планетах, они не вызывали ощущения безнадежности, не наводили на мысль о гибели, ожидавшей рано или поздно все старые звездные системы, время существования которых истекло…

Первое обследование в долине ничего не дало. Никаких следов жизни. Словно с самого начала существования этой планеты она была своего рода зеркалом, отражавшим некогда интенсивный, а теперь слабый свет ближайшей звезды, рассеивавшийся и создававший разноцветную панораму ни для кого.

И все же наши аппараты улавливали импульсы, свидетельствовавшие: на планете существуют какие-то формы интеллекта. Один из нас, Векс, предположил, что они обитают над поверхностью планеты и невидимы для нас.

Капитан Скейр согласился: да, это возможно. Но уж если мы высадились, надо исследовать планету более подробно. Может быть, это что-то или кто-то находится на вершинах невысоких гор, растянувшихся почти по всей планете.

Четверо из нас поднялись на разведывательном боте, оснащенном необходимыми приборами. Мы кружились над горами и долинами, восхищаясь их пустынной, дикой красотой. Продолжалось это довольно долго без каких-либо результатов. Наконец наш бот оказался над широким ущельем, погруженным в еще более глубокий мрак, чем встречавшиеся прежде долины. И здесь приборы начали регистрировать импульсы — слабо, но отчетливо.

Мы осторожно совершили посадку на скользком дне ущелья, включив все наши прожекторы. Склоны ущелья были неровные и блестели, как и площадка, где мы сели. Тусклого солнца планеты здесь совсем не было видно, сюда доходили лишь жалкие отблески света, который в долинах был немного ярче.

Мы вращали прожекторы, вдруг луч одного из них замер примерно на середине левого склона ущелья.

— Что это может быть? — сказала Атрикс, одна из двух наших спутниц.

Вчетвером мы всматривались в освещенный круг.

— Это… — сказал Векс. — Знаете, что это напоминает? Полусферу, высеченную на поверхности горы…

— Она не гладкая, — заметила Атрикс. — Похожа на огромный… кристалл.

— Верно! — подхватил я. — Тем более отражает свет так же, как кристаллы.

— И состоит из симметрично расположенных пластин, — добавил Векс. — Но какой же он огромный, больше всех, что я когда-либо видел на Земле.

— Передвинь луч прожектора влево или вправо, — сказала Атрикс.

— Давай направим туда и остальные, — добавила молчавшая до сих пор Сивилья.

Так мы и сделали. Оказалось, кристаллов здесь несколько, более десятка, отстоящих друг от друга на двадцать пять — тридцать метров, диаметром каждый метров в десять — двенадцать. Они сверкали в лучах наших прожекторов, отражая их свет.

Тут нам пришло в голову: вдруг и на другой стороне ущелья?.. Так и было. На том же уровне по склону оказалось более двадцати кристаллов, словно близнецы похожих друг на друга. Мы заметили только, что они отличались от первых размером. Эти были поменьше.

Мы смотрели как зачарованные. Под лучами прожекторов кристаллы вроде начали оживать, словно в них что-то пробуждалось.

— Слушайте, — нарушила тишину Атрикс. — Давайте попробуем направить все прожекторы на один из них.

— Зачем? — спросил Векс.

— У меня есть идея… — Она умолкла.

— Какая? — спросил на этот раз я.

— Не скажу, сочтете меня сумасшедшей.

— Нет, Атрикс, — ответил от нашего имени Векс. — Ведь мы знаем, тебе не раз удавалось обнаружить такое, что нам бы и в голову не пришло.

Мы свели лучи всех трех прожекторов на средней величины кристалле с правой стороны ущелья.

Несколько минут мы ждали молча, не сводя глаз с кристалла. Вдруг он засиял чуть ярче, и одновременно мы уловили в наушниках нечто похожее на тихую музыкальную фразу. А потом — какие-то мелодичные звуки, наши трансляторы секунду-другую спустя перевели их:

— Больше… света…

Потрясенные, мы то переглядывались, то смотрели на кристалл, не в состоянии вымолвить ни слова. Первым пришел в себя Векс:

— Они… живые. Наверное, это только передатчики.

Через минуту он соединился с «Арго» и доложил обо всем капитану.

Капитан Скейр, самый опытный среди нас астронавт, навидался в своих экспедициях всякого. Известие о говорящих кристаллах не удивило его так, как нас.

— Я думаю, — сказал он, — надо с ними поговорить. С несколькими из них. Очевидно, они находятся как бы во сне из-за нехватки света…

— Капитан, — произнес Векс, — а не могут они оказаться опасными для нас? Вдруг они только чье-то орудие!.. И возможно, этот кто-то хочет заинтересовать нас кристаллами, чтобы…

— Ты осторожен, Векс, это хорошо, — серьезно заметил капитан. — Но риск, к сожалению, существует всегда. Мы не в состоянии его исключить. Возможно, ты прав и кристаллы разговаривают от чьего-то имени. Тем не менее мы обязаны войти с ними в контакт. — Он остановился на миг, потом спросил — А в ущелье, где вы находитесь, может сесть «Арго»?

— Да. Если это будет сделано осторожно, — ответил Векс. — Керр хороший пилот, но пусть он будет начеку. Мы дадим вам пеленг, а когда вы окажетесь над нами, сразу увидите прожекторы.

— Согласен, — сказал капитан Скейр, когда «Арго» сел в ущелье рядом с нами и взял нас на борт. — Это действительно очень интересно. Должен признаться, я никогда не видел подобных кристаллов…

Собравшись в корабельной обсерватории, мы рассматривали четыре кристалла, освещенные семью сверхмощными прожекторами «Арго». На корабле изготовились роботы-наблюдатели, соединенные со средствами защиты. В случае любой попытки нападения на нас немедленно включились бы лазерные пушки. Но никто из экипажа, кроме разве что подозрительного Векса, не допускал такой возможности.

В трансляторе мы услыхали нечто вроде вздоха: «све-ет», это проснулся самый большой из четырех выбранных нами кристаллов. Потом он начал поглощать и отражать свет, словно прекрасный гигантский драгоценный камень. Три других вышли из состояния летаргии раньше.

Мы услышали музыку, какой никогда не слыхали на Земле. Да, была поистине музыка сфер. Нечеловеческая, не вызывающая никаких ассоциаций с музыкой, когда-либо создававшейся на нашей родной планете. Такой гармонии не достигал никогда ни один земной композитор. В ней были красота и мудрость, мы чувствовали их, но каковы их источники, это оставалось выше нашего понимания. И не тревожило нас. Мы принимали музыку с благодарностью.

Но не все. Вдруг Векс нарушил наше оцепенение:

— Мне вспомнилось кое-что из очень древних времен… Может, они похожи на мифических сирен?…

И кристаллы словно почувствовали, что не все мы слушаем их так, как им хотелось бы, и прекратили музыку. Голос Векса прозвучал резким диссонансом, нарушившим всякую гармонию. Однако кое-кому из нас в глубине души пришлось признать: Векс мог быть и прав. Но если бы в человеке преобладали подозрительность и страх, если бы он ожидал зла от неведомого, непознанного зла, а не добра, разве сумел бы он стать тем, кем стал ныне?!

Мы не осуждали Векса, но сами относились к разным явлениям в космосе, в том числе и к найденным на этой планете кристаллам, по-другому. Большей частью — с доверием.

Казалось, кристаллы поняли это, потому что вновь зазвучала музыка и продолжала звучать, пока не наступил ее естественный конец, глубоко логичный финал, обращенный к слушателям с особой силой.

А потом раздались другие созвучия. Транслятор переводил их:

— Кто… Вы… Да-ле-ко? Да? Про-стран-ство. Полет… Мы — нет. Мы толь-ко. Только… здесь. Вы… свет? Дав-но нет. Мы. Гас-нет. Тоже… Мы. Тоже… Сейчас.

Мы слушали эти разрозненные слова и хорошо понимали, что хотели сказать нам кристаллы. И все острее чувствовали наше бессилие.

Видимо, они знали об этом, потому что мы услышали:

— Вы? Нет. Не здесь. Свет. Мы… никогда. Мы — да. Вам.

Эта музыка была иной, но волновала, как и звучавшая прежде. Атрикс шепнула, глядя на нас широко раскрытыми глазами, в которых застыла печаль:

— Они с нами прощаются. Они знают…

— Да, — подтвердил капитан Скейр, склоняя голову. Мы смотрели на него так, словно видели впервые. И друг на друга мы стали смотреть по-новому. Мы понимали, кому обязаны этим.

Когда музыка наконец смолкла, капитан тихо сказал:

— Вернувшись на Землю, я сделаю все, чтобы… доставить сюда для них как можно больше искусственных Солнц…

(Искусственные Солнца были настоящим спасением для ранее холодных и мрачных районов Земли, регулируя их климат без вреда для экологического равновесия всей планеты. Они, правда, растопили значительную часть арктических и антарктических ледников, но это не вызвало «потопа». Избыток воды был постепенно превращен в пар и рассеян над пустынями.)

Все остальные члены экипажа «Арго» — теперь даже и Векс — думали так же, как капитан.

— Пусть это продлит их существование хоть на какое-то время, — продолжил свою мысль капитан Скейр. — Ведь в космосе все возможно. Потом вблизи этой планеты может возникнуть новое солнце, и возродится вся система… Мы должны им помочь. Думаю, что следует даже повернуть назад, к Земле. Полет к системе 19А49 может совершить другой корабль. Не исключено, что снова наш «Арго»… Знаете, — он посмотрел в глаза каждому из нас, — может быть, это покажется вам глупостью с моей стороны, но я считаю, их нужно спасти. Хотя бы из-за их… — Он опять умолк, словно стыдясь своих слов. — Я никогда не интересовался музыкой. Но это…

— Это — музыка и в то же время нечто большее! — договорила за него Атрикс.

Прежде чем «Арго» унесся в пространство, мы оглянулись еще раз на планету, освещенную тусклыми лучами умирающего Солнца. Где-то там, в сумраке ущелий, остались они… Кристаллы… Мы были уверены: они знают о нашем желании помочь им и будут ждать нас, погруженные в сон, означающий для них не смерть, а надежду.