Сияние Красной Звезды

Глава 4

Утром я вскочил ни свет ни заря. Быстро сделал зарядку и сам принялся готовить завтрак. Яичница с помидорами только начала жариться, как в дом тихонько просочился Леха.

– Есть хочешь? – я кивнул на сковородку.

– Неплохо бы – желудок «мамонта» призывно заурчал.

– Бери тарелку.

Я быстро порезал хлеб и докторскую колбасу, поставил чайник. Леха помог мне накрыть на стол и мы в четыре руки принялись завтракать.

– Татьяна не покормила? – я подобрал корочкой разлившееся яйцо и посмотрел на друга.

– Спала – тяжело вздохнул Леха и отложил вилку с ножом – Только, Вить, ты не говори никому ничего, ладно? Особенно Свете.

– Ты думаешь, она не заметила, что вы вчера из аэропорта уехали вместе со Львовой?

– Не заметила! Ее Волга ушла первой.

– Леша, ты по тонкому льду ходишь – я встал и снял посвистывающий чайник. Выключил плиту, быстро покидал тарелки в мойку. Заварил чай, достал из холодильника вчерашние остатки Захера.

– Торт будешь?

– А давай! – «мамонт» похлопал себя по животу, посмотрел на часы – Успеваем на утреннюю тренировку к Киселеву. Там и растрясем.

– А дети? Куда делись сыновья Львовой? – этот вопрос меня волновал больше, чем порция мучений, что мне предстояла в компании тренера сборной по боксу после Захера.

– На даче с бабушкой – Леха запихнул в себя большой кусок торта, начал сосредоточенно его жевать.

– Мой тебе совет. Поговори со Светой. Не иди по моим… э… стопам.

– Свете будет тяжело – вздохнул «мамонт» – Ненавижу женские слезы.

– Иначе тяжело будет уже тебе. И Львовой. Когда – я даже не говорю «если» – когда все всплывет. Представляешь, какая атмосфера будет в коллективе?

– Она и так накалена – пожал плечами Леха – Ты что с Верой собираешься делать?

– Оштрафую. Из тех денег, что мы платим неофициально. Поговорю с ее мамой. Если не подействует – расстанемся.

– Ясно. А с Александрой?

Я чуть не подавился Захером.

– С чего ты взял??

– Видел, как ты на нее смотришь. Да и она на тебя похоже запала.

– Сильно сомневаюсь.

– Это почему же?

– Говорил с ней вчера вечером по телефону – я отодвинул тарелку с тортом, глотнул, обжегшись, чая – На северном полюсе больше тепла, чем в ее голосе.

– Нет, ну а что ты хотел? – Леха позвенел ложкой в чашке – Уехал в Австрию, ее с собой не взял, небось, и про наши «скандалы» по голосам наслушалась… Потом еще себе и додумала.

– Ладно, с этим разберемся. Крикни ребят из 9-ки и поехали.

На тренировку мы прибыли прямо в разгар очередного скандала. Киселев в спортивном зале орал на какого низкого крепыша в спортивном костюме. Тот только разводил руками.

– Что за шум, а драки еще нет? – поинтересовался я.

– Глянь, какие новые перчатки нам привезли – тренер кинул мне красную пару. Я ее помял, взвесил в руке.

– Да вроде все нормально.

– Нормально? Гриша! Подойди к нам – Киселев крикнул вглубь зала. Подошел один из боксеров, одетый в спортивные трусы и майку. На правой и левой щеке у него краснели полосы. Которые он пытался безуспешно оттереть.

Я несколько раз провел пальцем по поверхности перчатки и засмеялся. Краска слезала слоями.

– Нам самим такой инвентарь с базы привезли – развел руками крепыш – Акты все подписаны.

– Это же брак! – Киселев опять начал заводиться – Ты, Виталик, понимаешь, что мы сборная СССР! Спортивная витрина страны. Что о нас иностранцы скажут, когда увидят это?

– Леня, да выкинь ты их и все! – помощник тренера начал стаскивать перчатки в одну кучу.

– Как же… Выкинь. А если проверка? А если инвентаризация? Нет уж, давай составлять акт по списанию. А ты, Селезнев, иди переодевайся. Коростылев и ты тут? Давай, разминайся и к грушам.

Получив все ЦУ мы приступили к тренировке. Два часа пролетели незаметно. Киселев отмяк и с удовольствием работал с нами. Под конец тренировки я еще и отличился. Не спортивным результатом – хотя с ними было все в порядке, тренер даже похвалил за возросшую скорость – а идеей шахбокса. Дескать, за границей сейчас появляется новое направление. Шахматы и бокс. Сокращенно – шахбокс. Новая спортивная дисциплина, победитель которой определяется в 11 раундах. Четные проходят на ринге, а нечетные – за шахматной доской. Победителем становится тот, кто первым выиграл боксерские раунды нокаутом или же поставил мат в шахматной партии. Пока рассказывал – вокруг нас собрались все сборники. Стоило закончить рассказ, как парни бросились искать шахматную доску. Киселев лишь рассмеялся.

– Чего только западники не придумают! Но давайте попробуем. Может меньше будет анекдотов ходить, какие боксеры тупые.

После тренировки мы поехали на Огарева. Примчались в самый разгар рабочего дня. Милиционеры в форме спешат по делам, в лифтах – битком народу. Приходится подниматься в кабинет Щелокова по лестнице.

– А Николая Анисимовича нет – разводит руками молодая, привлекательная секретарша. Блондинка. Вот это номер! Такая красавица в приемной и куда смотрит Светлана Владимировна? Это же мина замедленного действия под министром. Мнда… Все течет в этом мире, все меняется. Сколько лет Щелокову? 69? Седина в бороду, бес в ребро. Хотя может я и зря себя накручиваю, а у министра лишь деловые отношения с подчиненной?

– Он принимает немецкие автомобили во дворе – девушка кивнула в сторону окна и улыбнулась. На щеках появились милые ямочки – Подпишешь фотографию?

Ух ты! Мы сразу на «ты».

– Фотографию??

– Выпросила у Николая Анисимовича дубликат – секретарша засмущалась и покраснела. Достала из сумочки фотку, где я позирую вместе с Щелоковым и Чурбановым в нашу первую встречу на Огарева. Министр тогда еще посетовал, что он не в мундире. А я пошутил: – А зачем мундир? Я же с человеком фотографируюсь, а не с мундиром!

– Кому подписывать? – я присел на краешек секретарского стола, взял ручку.

– Мне. Елене.

– Леночка, очень рад познакомиться – я поставил размашистый автограф на обратной стороне фотографии – Разрешите подарить презент из Австрии?

Я достал из кармана брелок для ключей с кристаллами Сваровски. Этих презентов я накупил в Вене целую кучу.

– Ой, какая прелесть! – Лена признательно на меня посмотрела и еще больше покраснела.

– Гхм – сзади кто-то предупредительно кашлянул. Леха! А я и забыл про него. Пухленькие губки Лены полностью отключили мой мозг.

Беру Лену за руку. Чувствую, как она дрожит. Высокая грудь вздымается от волнения.

– Гхм!! – Леха кашляет совсем громко. Я целую руку девушки и стремительно выхожу из приемной. Сзади топает «Мамонт»:

– Вить ты совсем офонарел клеить секретаршу Щелокова?!?

– Ему можно, а мне нельзя? – я засмеялся. Мы в одиночестве спускались по лестнице – Шучу, шучу. Ничего я ее не клеил. Работал с фанатами группы.

– Откуда ты знаешь, что ему можно? – удивился Леха – Может у них чисто рабочие отношения?

«Мамонт» слово в слово повторил мои мысли.

– С такой блондиночкой? Да это мертвым надо быть. А Щелоков еще ого-ого мужчина!

– А стишок откуда?

– Сочинил, пока разглядывал эту прелестницу. Может песню какую придумать?

– А ничего вроде – Леха хлопнул меня по плечу – Только «с водой по колено» не очень как-то в рифму.

Мы спустились во внутренний двор министерства, где стояло несколько мужчин в строгих костюмах. Рядом маячило несколько человек в милицейской форме.

Стояли они вокруг новеньких, блестящих Mercedes-Benz S-класса. Два синих автомобиля были уже в милицейской раскраске и с мигалками. У белого был открыт капот. В него то и заглядывал Щелоков. Я подошел ближе, поздоровался.

– А, Витя! – Николай Анисимович вылез из-под капота – Познакомься. Это господа из Даймлер Бенц. Компания дарит нашему министерству три автомобиля. К Олимпиаде.

– Хотят стать генеральными спонсорами – уже шепотом на ухо произнес Щелоков, покосившись на Вячеслава с охраной, которые застыли рядом.

Мы пожали с бундесами друг другу руки, я сказал по-английски пару теплых слов про их продукцию. После чего немцев повели на экскурсию по зданию, а мы с Щелоковым сели в белый автомобиль.

– Ты, кажется, уже полгода на кальвинском Мерседесе разъезжаешь – поинтересовался министр, разглядывая пробег на приборной доске – Как тебе он?

– Машина-зверь – заверил я Щелокова – Ни одной проблемы. Николай Анисимович, я там вам и Светлане Владимировне подарки привез из Австрии.

Пакеты с презентами держал Леха. «Мамонт» ходил вокруг милицейских моделей и пинал шины. Давление что ли проверяет?

– Подарки это хорошо – задумчиво кивнул министр – У меня тоже есть для тебя подарок. Отборочная комиссия Минкульта СССР объявила, что этой осенью Красные Звезды едут на международный фестиваль в польский город Сопот.

У меня отпала челюсть.

– Это шутка такая??

– Нет, вчера к нам официальное письмо пришло. За подписью Демичева.

– Да зачем нам в Сопот?! – вскричал я – Это же для начинающих, молодых исполнителей.

– А ты у нас такой опытный и старый, что песок сыпется? – Щелоков стукнул кулаком по рулю – Ты Витя зазнался. Разъезжаешь по капстранам, в скандалы встреваешь… А теперь будь любезен поучаствовать в фестивале союзной нам социалистической страны. У соседей сейчас все очень не просто, приезд Красных Звезд будет настоящим праздником для поляков.

– Николай Анисимович – зашел я с другой стороны – Это же под вас копают! Почему Минкульт приказывает ансамблю студии МВД? Ведь от нашего министерства на этой комиссии никого не было, правильно?

– Точно – Щелоков нахмурился – Даже не предупредили. Да и тебя, советника по культуре Романова, не позвали.

– Ну, допустим, я был на гастролях.

– С тобой просто не считаются. Думают, это блажь Генерального.

А моя должность и есть блажь Генерального. Впрочем, не будем о грустном.

– Ладно, пусть. А как же виза Демичева? Он ведь в Политбюро не входит, но его кто-то оттуда курирует и дал добро на Сопот?

– Суслов у нас за культуру отвечает. И за идеологию.

– А теперь представьте – осталось сделать последний шаг – В этой Польше будет больше 200 исполнителей со всех стран. Вдруг случится какой-то инцидент с нами? По типу той драки с Кикабидзе. И вдруг Суслов его уже готовит?

Щелков задумался.

– Да… С такой стороны я это все не рассматривал. То твое персональное дело в обход комсомольской организации МВД, то эти доносы…

– Какие доносы? – поинтересовался я.

– Не бери в голову, разберемся – Щелоков повернул ключ зажигания и Мерседес приятно заурчал – Ну что? Хочешь, чтобы аж целый министр покатал тебя по городу?

– Хочу. А можно мы по дороге обсудим квартирную проблему? Моим ленинградским музыкантам жить негде.

Пока целым кортежем, мы нарезали круги вокруг Огарева, успели обсудить и визит в Вену и получение квартир. Щелоков попросил потерпеть – через полгода сдавался новый ведомственный дом в районе Алексеевской. Нам там было обещано выделить 5 квартир.

Министр вернулся во внутренний двор, стал что-то обсуждать с пришедшими после экскурсии немцами. А я откинувшись в сидении машины еще раз обдумал ситуацию с фестивалем. Было кое-что, о чем я министру не сказал. В прошлом, 1978 году, на фестивале победила Пугачева со своей «Все могут короли». И этой осенью она неизбежно будет присутствовать в Сопоте, как почетный гость. А зная ее характер, «прима» обязательно устроит там свару на радость полякам. Нет, надо все-таки решать с ней что-то. Мы ведь и на других фестивалях можем случайно пересечься. Дам отмашку Веверсу по Горбоносу.

– Куда теперь? – Леха любовно протер приборную доску нашего Мерса специальной тряпочкой – Вячеслав еще раз просил заранее сообщать ему маршрут наших передвижений.

– Да не знаю я маршрута! – выглянул в окно, глянул на машину сопровождения.

Мы стояли на перекрестке на выезде на улицу Горького. Автомобилей вокруг было мало, пешеходов тоже. Рабочее время. Солнышко светит, птички поют, а я мотаюсь по городу высунув язык.

– Надо ехать в студию, но тут кое-что выяснилось – я задумался – Лех, а ты знаешь, где здание министерства культуры?

– Откуда?

– Припаркуйся пока – сейчас глянем – я вытащил из бардачка справочник Адреса и телефоны.

– Чего остановились? – из Волги сопровождения вышел Вячеслав и подошел к нам.

– Ищу адрес министерства культуры.

– Калошин переулок. Это на Арбате. Езжайте за нами.

Через полчаса мы уже были на месте и входили в старинный серый особняк с фигурами рыцарей. К моему удивлению, на первом этаже располагался… магазин Самоцветы. Вывеска дублировалась и на английском языке. Для зарубежных туристов расстарались? И как это магазин с официальным учреждением соседствует? Экзотика.

В министерстве жизнь била ключом и даже имелась проходная, сквозь которую впрочем, мы прошли быстро. Вячеслав показал свое удостоверения и нас мигом проводили в приемную Демичева. Но вот дальше пожилая монументальная секретарша с высоким зачесом встала насмерть.

– Не пущу! – она закрыла собой дверь кабинета – У министра совещание. Без записи не пущу.

– Да мне на пять минут. Я Селезнев.

– Хоть Пугачева, хоть Райкин. Не пущу!

– Я советник Романова по культуре! – вытащил из внутреннего кармана пиджака свою ксиву-«вездеход».

– Петр Нилович занят.

Я в растерянности посмотрел на Вячеслава. Тот покачал головой. Второй раз за день меня секретари в ступор вводят. Отступать тоже нельзя – в приемной сидит куча народа, смотрят на меня с интересом.

Громким голосом в стиле Миронова пропел я первые строчки песни «министра-администратора» из «Обыкновенного чуда»:

Я добавил голоса, обвел глазами приемную, посетители заулыбались и засмеялись.

– Прекратите хулиганить – секретарша была в растерянности.

Припев я благоразумно опустил, начал сразу следующий куплет. Еще громче:

Встал на колено и взял холеную руку секретарши. Та залилась краской. Про хорошую грудь и улыбку как коралл петь не пришлось. Из кабинета выглянул Демичев. Моложавый мужчина с ранней сединой и в очках.

– Что тут происходит?? – министр застегнул пиджак и официально посмотрел на меня.

– Петр Нилович – я встал с колена, протянул руку. Не очень, конечно, вежливо, но что делать…

– Пять минут вашего времени. Моя фамилия Селезнев.

Министр поколебался, но под взглядами окружающих пожал руку и приглашающе кивнул в кабинет. Никакого совещания внутри не было – секретарша мне наврала. Длинная комната была пуста, если не считать многочисленных шкафов с книгами классиков. Рядом со шкафами висело два портрета – Ленина и Романова. Демичев подошел к переговорному столу, уселся.

– Мне говорили, что ты наглый парень – покачал головой министр – Драка с Кикабидзе, это твои зарубежные выходки. Что за концерт ты устроил в моей приемной?

Да… Демичев решил меня сходу приструнить. Начал с наездов, на «ты»… А ведь современники отзывались о нем как о деликатном и умном человеке. Три высших образования, кандидатская по философии. На фоне предшественницы – хамской Фурцевой – небо и земля.

– Петр Нилович – я уселся за стол напротив – Я не знаю, что вам про меня наговорили. Но я пришел к вам сугубо по деловому вопросу. Извините за концерт – ваша секретарша это нечто.

– Это же слова песни «министра» из Обыкновенного чуда? – заинтересовался Демичев.

– Да. Андрей Миронов как то на встрече напел – соврал я, не моргнув глазом – Вот и запомнилось. Только припев из головы вылетел.

– Ну ладно, певец – усмехнулся чиновник – Говори, зачем пришел.

– За вашей подписью бумага в МВД пришла. Вы хотите отправить Красные Звезды на фестиваль в Сопоту.

– Действительно – кивнул министр – Результаты группа показывает хорошие, продажи пластинок рекордные. На гастролях вас уже «обкатали», включая зарубежные. Вон даже в пул Генерального в Австрию взяли. Пора вас показать так сказать лицом на международном фестивале. Сан-Ремо я не считаю – это «пристрелка» была.

– Нельзя нам в Польшу, Петр Нилович!

– Это почему же?

– Мы в августе в Италию на гастроли едем. Договор уже на согласовании в МВД – опять соврал я – А вы знаете, как сейчас с политической точки зрения важна для нас Италия. Польша никуда не денется – с удовольствием поедем в следующем году.

Демичев задумался. Ну давай! На тебя надавил Суслов. Деваться было некуда – Минкульт вписался в эту историю. Теперь я даю тебе железную отмазку «съехать» с темы.

– Тем более – аккуратно продолжил я – Мы оба умные люди…

Министр усмехнулся, кивнул мне на поднос, где стаял чайник с чашками. Я покачал головой.

– И оба понимаем, что поляки второй раз подряд нам первое место не дадут. К ним просто тогда перестанут приезжать исполнители из социалистических стран. А зачем? Советы все равно заберут приз. Состязательность пропадет.

– Ну а если вы объективно лучше? – подыграл мне Демичев – Музыка у группы и, правда, отличная! Особенно, «Мы желаем счастья вам». Моя жена очень любит эту песню.

– Я все понимаю – прижимаю руку к сердцу – Но это же политика! Куда нам против нее.

– Ладно, я обдумаю и свяжусь с Щелоковым – резюмировал министр – Подпишешь пластинку для жены? У меня где-то диск был…

Быть на Арбате и не пообедать в Праге – это преступление против человечества. Тем более после наших прошлых визитов в компании высокопоставленных товарищей нас там хорошо знали. Пустили мгновенно, проводили в зеркальный зал. Там мы были вообще одни – соседние столики пустовали.

– Борщ, сациви, хачапури, шашлык по-карски – быстро сделал заказ я – Еще пару овощных салатов и Боржоми.

– Мне тоже самое – кивнул Леха официанту, даже не глядя в меню. Наши охранники за соседним столиком достали что-то свое из контейнеров. Им запрещено питаться ресторанной едой? С другой стороны может быть это и правильно. Вдруг попытаются отравить.

– Вить, я тут Димону вчера звонил – «мамонт» повертел в руках вилку – Болтали об общих знакомых, ну и слово за слово… Спрашивает можно ли ему у нас работать? Он передумал.

– Он же в моряки пошел? Во Владик уехал – удивился я – Вернулся из рейса?

– Вернулся. Привез на продажу твои пластинки американские, кстати.

– Ты бы поосторожнее такие разговоры по телефону вел – я тяжело вздохнул – Сомневаюсь, что он у нас приживётся.

Принесли Боржоми, мы сразу оба выдули по стакану. Пузырики ударили в нос.

– Это почему? – Леха набычился – Ты насчет того разговора? Когда Димон характер проявил свой?

– Во-первых, характер – согласился я – Он у него же с тех пор не изменился, правильно? Во-вторых, мне его банально поселить некуда. Квартиры Щелоков обещал только через полгода. Как бы музыканты наши ленинградские не сбежали за это время.

– Да куда они сбегут от загранок то – усмехнулся «мамонт».

– К загранкам быстро привыкаешь. А жить где-то надо.

– К хорошему вообще быстро привыкаешь – вздохнул Леха.

– Наконец, мне просто нечем его занять в студии. С охраной у нас вопрос решен, на монтажные работы мы нанимаем временных рабочих, разве что открыть собственный фирменный магазин грампластинок – задумался я – Или ночной клуб.

– Как это?! – поперхнулся Боржоми Леха.

– Ну посуди сам. Сейчас Романов реформы проводит. Дает больше свободы в предпринимательской деятельности. Ты уже видел частные магазины в аэропорту?

– Видел.

– Почему бы нам свой фирменный не открыть? Атрибутика Красных Звезд, сувениры, пластинки и кассеты… Такое место может стать популярным у туристов. Плюс нашим фанатам там можно комнатку отвести – а то толкутся возле студии…

– А ночной клуб?

– Тоже идея на перспективу. Где сейчас может культурно отдохнуть москвич? Ресторан, кино, театр. Парк Горького и то в 10 закрывается. Ладно, футбол, хоккей. Все.

– Бега!

– Это днем, ночью какие бега?

– А так пришел на концертную дискотеку, тут тебе и ресторан с баром, и сцена с танцзалом…

– А Димон тут причем?

– Администраторы нужны. Верные, надежные люди. Ведь через них куча денег проходить будет.

К нашему столику подошел представительный пузатый мужчина. Я узнал в нем Льва Марковича – директора Праги.

– Виктор! Рад вас видеть с друзьями в нашем заведении. Давно не были.

– Да вот… – я встал, пожал руку – Все гастроли, концерты…

– Конечно, конечно – заторопился толстяк – Все понимаю, не мешаю вашему обеду. Только один вопросик. Как там Галина Леонидовна? Говорят она в больнице. Совсем перестала к нам заезжать. Не знаете как у нее дела?

Меня кольнула острое чувство вины. Брежнева столько для меня сделала – мне же сложно просто позвонить ей. Я знал, что мама созванивается с Галиной Леонидовной и та лежала в Кремлевке несколько недель – лечила нервы. Заодно чистила организм от излишеств. Которых в ее жизни было много.

– Ей лучше – нейтрально ответил я – Скоро вернется в бой.

– Ну и слава богу, а то мы волновались! – директор подозвал официанта, указал на пустую бутылку. Она была тут же унесена и заменена полной – Кушайте на здоровье, приятного аппетита!

Директор ушел, зато пришел Гуральник. Усатый мужчина в белом колпаке нес в руках сразу два торта.

– Виктор! – мы обнялись.

– Владимир Михайлович, вы нас просто балуете – я посмотрел на коробки с новым «Олимпийским» тортом – экзотика и дефицит! – и классическим пражским птичьим молоком.

– После вашего визита с Моникой – Гуральник поставил сладости к нам на стол – На наш коллектив прямо водопад милостей обрушился. Дали орден Трудового Красного Знамени, премии выдали. Обещали помочь с патентами на Западе – сейчас оформляем документы. Как вышел фильм – из Америки звонили, из Англии. Хотят рецепты, зовут работать в мишленовские рестораны.

– Я бы на вашем месте не торопился – я промокнул рот салфеткой – С патентами могут быть проблемы. Бюрократия на Западе не меньше нашей в этой сфере.

Гуральник расстроился. Нахмурился, стал чесать лоб.

– Да и с западными ресторанами тоже не все гладко. Контракт на год, за этот срок коллеги изучают ваши рецепты и они «утекают» на сторону. Так что лучше синица в руках.

– Чем журавль в небе – подхватил кондитер – Я тоже так думаю. Ладно, будете в Праге – заходите. Всегда вам рад.

Гуральник нас покинул, а мы принялись за суп.

– Нет, идея с магазином неплоха – вздохнул Леха, переходя ко второму – А вот с клубом… Это же большие деньги. Причем наличные. Левые билеты. Я конечно, Диме доверяю, но не на столько, чтобы… «Мамонт» замялся – Чтобы его сразу в администраторы.

– Да понятно. Там и другие проблемы будут – я полил аджикой изумительный шашлык – Доносы, цензура репертуара… Это сейчас мы под крылом МВД и то приходится крутиться. Ладно, замнем пока. Доедай и поехали на Селезневскую. Порадуем девочек сладостями.

В студии шел спор. Даже не спор, а целая баталия. Музыканты в холле на первом этаже дискутировали о лучшем гитарном соло в истории рок-музыки.

– Конечно, Highway Star! – рубил рукой Завадский – Случится конец мира, Армагеддон, и я вас уверяю, он будет проходить под Ричи Блэкмора.

– Ну да, ты же у нас фанат Дип Перпл – фыркнул Роберт – Все тужишься «Дым над водой» новый придумать.

– А вот это подло! – Коля вскочил на ноги, надвинулся на коллегу – У нас уже есть классные композиции.

– Ага, «Так победим».

– Да, хватит тебе ерничать! Та же «WindOfChange» – там отличное соло во второй части. Только мы почему-то мало исполняем эту песню. Или Дорога в ад! Хит же.

– Товарищи! – Клаймич постучал ручкой по каминной полке – Если конец света и случится, то солнце последний раз зайдет под Иглс.

– Только не Отель Калифорния – взмолились в один голос Робер с Николаем.

– Это же уже на ушах навязло – добавил Завадский – Пусть будет Эрапшн. Ван Хален. Там хотя бы есть новая техника тэппинга.

– Что за новая техника? – вмешался в спор я.

– Звук извлекается при помощи лёгких ударов по струнам на грифе с использованием правой руки – пояснил наш гитарист – Я так не умею.

– Фигня этот тэппинг – отмахнулся Роберт – Через год мода сойдет и никто не вспомнит. А вот Bohemian Rhapsody Квинов – вот где сила. Вы помните ту часть, где соло Мэя служит «мостом» между «балладной» и «оперной» частями песни? На века написано. Или Лэд Зепелин…

Мы с умным видом покивали. Эх, ребята – это вы еще Кукловода Металлики не слышали. Не написана еще та песня. Я направился к лестнице.

– А ты, Вить, за кого? – поинтересовался мне в спину Завадский.

– Чак Бэрри, разумеется – я изобразил характерные рок-н-рольные движения ногами – Johnny B Goode.

Тихонько напевая: «Go Go Johnny go go» я вошел в репетиционный зал. И сразу обнаружил Александру. Девушка в обтягивающем трико и с заколотыми в хвост волосами растягивалась на коврике. Вокруг никого не было, солнечный свет падал белым пятном прямо на спину красавицы. У меня перехватило дыхание. Как же она изумительна!

– Привет! – Александра помахала мне рукой и продолжила тянуться.

– И тебе привет, Саша – я подошел ближе.

– Сейчас ребята подойдут и мы покажем номера, что репетировали пока вы были в Вене – в голосе девушки не было ни намека на теплоту и тот наш страстный поцелуй. Который мог перерасти во что-то большее, если бы в студии не было Лехи.

– Да мы вроде бы никуда и не торопимся – пожал плечами я. Очень даже торопимся! 30-го июня вылетать в Японию, а у нас еще конь не валялся.

– В любом случае, у нас все готово. Ребята поехали за визами в японское посольство.

– Это отлично – я присел рядом с Александрой – Послушай, в тот раз…

– Стоп-стоп! – девушка выпрямилась и отстранилась – Ничего не было, Селезнев, слышишь? Читай по губам. Ни-че-го. У тебя своя жизнь, у меня своя.

Если ничего не было – что же ты так раскраснелась?

– Нет, что-то все-таки было! Искра проскочила.

– Минутная слабость – Александра вскочила на ноги, свернула коврик – Мне надо переодеться в сценический костюм.

– Я сейчас уйду – понятно, что «в лоб» «взять» девушку не получится, нужен обходной маневр – Только один вопрос.

– Давай свой вопрос.

– Ты петь умеешь?

Надо было видеть лицо Веры, когда «звездочки» – все трое – зашли в репетиционный зал и увидели Сашу в наушниках, поющую «Мы желаем счастья вам». Я запустил минусовку песни пытаясь понять вокальные данные девушки. Первый прогон, она не попадала, путалась со словами. Пришлось дать ей партитуру на листочке. И дело пошло на лад. Неплохое сопрано, от первой до второй октавы. Занятия с хорошим педагогом могут еще больше раскачать голос.

Когда «звездочки» дружной компанией зашли в зал, Александра допевала последний куплет. Вера побледнела, круглыми глазами посмотрела на меня и тут же выбежала прочь. Лада ничего не поняла, а вот Альдона взглядом предложила мне выйти в коридор.

– Ты решил Веру поменять на Валк?? – зашипела «Снежная королева» – С ума сошел??

– Не решил – отмазался я – Но иметь «запасной аэродром» надо!

– Сейчас этот «аэродром» прилетят бомбить. Готовься.

Так и случилось. Не прошло и получаса, как в студию заявилась Татьяна Геннадиевна – мама Веры. В стогом приталенном костюме серого цвета. В руках у нее был зонтик. Я выглянул в окно кабинета. Нет, туч на небе не было. Она им бить меня собирается?

– Витя можно с тобой переговорить? Приватно? – Татьяна Геннадиевна выразительно посмотрела на Клаймича.

– У меня нет секретов от Григория Давыдовича – я решил, что свидетель разговора мне не помешает – Тем более, именно он – директор студии и все кадровые вопросы решаю не я один.

– Даже так? – мама Веры уселась в кресло, положила зонтик на кофейный столик – Дело дошло до кадровых вопросов?

– Танечка! – Клаймич подскочил на ноги и принялся разливать кофе, который у нас был уже готов – Но и терпеть такое поведение Веры тоже совершенно невозможно! Ты же знаешь, что она учудила в Вене. Вся Москва уже знает, мне из Госконцерта оборвали телефон. «Что позволяют себе наши исполнители??»

– Я все понимаю и уже ей выговорила за эту глупую выходку – женщина пригубила кофе – Но в этом есть и ваша вина.

Быстрый взгляд на меня.

– Девушка молодая, ранимая. Нельзя играть ее чувствами!

– О чем ты, Таня! – хитрюга Клаймич сделал вид, что не понял и взял удар на себя – Отношение к Вере в коллективе очень хорошее. Именно она стояла так сказать у истоков группы, для нее даже песня написана!

– Которая не исполняется! – Татьяна Геннадиевна пошла в атаку.

– Репертуар утверждается не нами – развел руками директор – Вот например, рапортичка на Японию.

Клаймич достал из сейфа какой-то документ и издалека показал его нам.

– Тут одни англоязычные песни плюс несколько итальянских.

Ага. Это потому, что наши русские песни в Японии никому не понятны.

– Ну, хорошо – мама Веры тяжело вздохнула – Давайте начнем все с чистого листа.

– С чистого листа?!? – в дверях кабинета появилась… Роза Афанасьевна. Собственной персоной. Бабушка Лады выглядела очень элегантно. Шифоновое темно-синее платье в мелкий белый горох, на голове белая шляпка с вуалеткой. В комплект к ней кружевные белые перчатки и небольшая сумочка. На шее длинная нить жемчуга, о цене которой можно только догадываться. Ну просто вылитая парижанка! Вот правду говорят – настоящую породу ничем не скрыть. Ага… особенно фамильными жемчугами. Татьяне Геннадьевне до уровня этой подтянутой гранд дамы, как до луны.

– Эта мерзавка подставила мою внучку!! Ее чуть не арестовали в аэропорту. С чистого листа?? Выгнать паршивку из коллектива!!

Татьяна Геннадиевна в гневе вскочила, между ними тут же бросился Клаймич – Дамы, дамы! Пожалуйста, возьмите себя в руки.

Ага, счаз! Когда миротворческие усилия мужчин могли предотвратить хорошую женскую склоку? Да ни в жизни! Мне пришлось тоже встать из-за стола и плотно закрыть дверь с обратной стороны. Я слушать эту ругань совершенно не собирался. У меня для этого есть Клаймич.

– Полина Матвеевна, как вам новый немецкий автоответчик? – я кивнул на голубую коробку, которая была присоединена к телефону.

– Э… Очень удобный – секретарь «грела уши» и была мысленно за дверью. Интересно, на чьей стороне? Наверное, на стороне Розы Афанасьевны. Ведь именно она ее привела в студию.

– Многие работают по вечерам, особенно наша творческая интеллигенция – Полина Матвеевна протянула мне реестр звонков за неделю. Причем рассортированный по важности и датам – Могут позвонить и вечером и ночью. А так я утром пришла, включила запись и все понятно – кто звонил, по какому поводу… Очень, очень удобно!

– Как вы думаете – я кивнул на дверь – Это надолго?

– Боюсь, что да

«Битва двух королев» закончилась только с приходом Чурбанова. Муж Галины Леонидовны был сегодня в цивильном, нес в руках несколько папок.

– Привет! Я без звонка, по дороге заехал – министр с удивлением посмотрел на дверь, за которой раздавались крики, без стука открыл ее.

Увидев хмурого Чурбанова, обе женщины мгновенно замолчали. Клаймич облегченно вытер платком пот со лба.

– Договорим потом – первой из кабинета гордо вышла Роза Афанасьевна – Юрий Михайлович, добрый день!

– Добрый – кивнул министр. Вслед за бабушкой Лады ушли Татьяна Геннадиевна и Клаймич. Я тут же открыл окно проветрить помещение. Включил кнопку электрочайника. Министр аккуратно закрыл дверь, сел в то же кресло, которое до этого занимала мама Веры.

– Разбаловал ты коллектив, Витя – Чурбанов кинул на кофейный столик папки – Так орать в кабинете директора…

– Конфликты неизбежно случаются – пожал плечами я – А дамам нужно было выпустить пар. Чай, кофе?

– Пожалуй, чай.

Я кинул в заварочный чайник щепотку индийского чая, налил кипятку. Подвинул поднос с чашками и сладостями к Чурбанову.

– Как съездил в Вену? – поинтересовался министр. Мысленно он был где-то в другом месте, спросил явно для проформы.

– Более-менее – дипломатично ответил я – Познакомился с Картерами, привез вам подарки…

Я достал пакет с презентами, поставил его рядом с креслом. Акцентировать внимание на скандалах не стал. Захочет – спросит.

– Спасибо. Я к тебе вот по какому вопросу заехал – министр достал из вазы сушки, сломал первую в кулаке – Щелоков скинул на меня Олимпийский. Теперь я курирую его. Там начались отделочные работы, строители ударно потрудились, осенью он будет готов. С опережением сроков.

– И?

– Всем очень понравилось открытие гостиницы Космос. Нужно повторить с Олимпийским. Мне тут в Минкульте подобрали несколько вариантов, кого можно пригласить – Чурбанов высыпал разломанную сушку на блюдце, протянул мне папки – Посмотри. Ну и ваше участие тоже обязательно.

Я быстро проглядел документы. Какие-то второстепенные исполнители и группы, в основном из соц. лагеря. Отдельной строкой указывалась цена. По некоторым позициям она впечатляла нулями.

– Это не взлетит – я кинул папки обратно на столик.

– Почему? – Чурбанов подул на чай – Варианты готовили специалисты.

– Масштаба нет. Олимпийский – очень важный объект. После окончания спортивных состязаний там можно проводить концерты мирового уровня, важные политические мероприятия…

– Для политических мероприятий у нас есть кремлевский дворец – покачал министр, прихлебывая чай – Но я твою логику понял. Что ты предлагаешь? Точнее кого?

– Абба.

Чурбанов поперхнулся чаем.

– Я не ослышался? Да мы разоримся на них. Знаешь, сколько будет стоить привезти в Союз этих шведов?

– Сколько бы не заплатили – оно того… стоит. Группы такого уровня живут не долго. Они сейчас на пике популярности. Обычно проверку «медными трубами» музыканты и певцы проходят сложно. Видели, что у нас уже творится? А теперь умножьте на десять. Мне кажется, еще несколько лет и Абба закончится. Агнет и Ульвиус уже развелись, Бенни с Анни-Фрид, говорят, тоже не ладят. Так что либо сейчас, либо никогда. Мы же готовы выступить у них на «разогреве».

– Что значит на «разогреве»? – не понял Чурбанов.

– Ну как с Дассеном. Сначала мы заводим публику, разогреваем ее, потом выступает приезжая звезда. Или звезды.

– В копеечку влетит – вздохнул министр – Нет у меня бюджета на Аббу.

– Выйдите через Щелокова с предложением на Политбюро. Пусть не жмутся, выделят валюту. А у меня есть предложения, как отбить большую часть расходов. Во-первых, можно продать права на трансляцию концерта на Запад – той же ВВС. АББА в Советском Союзе – это настоящая сенсация. Во-вторых, я могу поговорить с японцами из Сони насчет рекламы и спонсорства. Можем вообще в ноль выйти, а то еще и заработать. Для строителей стадиона и почетных гостей праздника билеты естественно сделать бесплатными, остальные зрители с радостью заплатят любые деньги за возможность увидеть прославленную группу. Сколько там мест в Олимпийском?

– Тридцать пять тысяч примерно.

– Вот! Представьте сколько билетов можно продать. Иностранным туристам – за валюту. Уже «копеечка», правда? И какая реклама для самого стадиона в преддверии Олимпиады! В перерывах же можно запускать рекламный ролик с рассказом о технических возможностях стадиона и о подготовке спортивных объектов в целом. Сколько на Западе зимой орали, что мы не готовы к проведению Олимпиады? Так пусть уже заткнутся! Кстати, сейчас в США раскручивается новый музыкальный канал – МТВ. Вдруг он тоже захочет купить права, эфир же им надо заполнять? И не чем попало. А здесь АББА да еще плюс Красные Звезды. Давайте я позвоню Гору.

Министр молчал и я решил его «дожать»:

– И не забывайте о политических дивидендах. Романов с Косыгиным начали сотрудничество со шведами под Ленинградом. Заводы какие-то. Так нужно сделать для Швеции приятное. Пусть АББА станет первой группой мирового уровня, выступившей в СССР в преддверии Олимпиады. Можно договориться с МОК и присвоить им почетный титул «олимпийских послов», «послов мира», или каких-нибудь «послов доброй воли». Людям приятно, а нам это ничего стоить не будет. А то АББу постоянно обвиняют в аполитичности и безыдейности. Может, в свете таких предложений и продюсеры группы будут посговорчивее, и сумму контракта нам удастся немного снизить? Ну что? Я звоню Гору?

Чурбанов похрустел сушкой, допил чай. Задумался – Звони! Сделай мне концерт мирового уровня и я в долгу не останусь.

– Кстати, насчет долгов – решил я ковать пока горячо – У нас в студии сейчас высококлассный пошивочный цех. Львова – дизайнер от бога. Давайте она предложит свои варианты формы для ваших сотрудников. То что я видел, это – я развел руками в расстройстве – Никуда не годится. Береты эти странные, кители… Мы сделаем несколько образцов, сможете выбрать лучший.

– Зачем тебе это? – удивился Чурбанов.

– Заработать денег. Все официально. Заключим контракт между студией и вашим министерством.

– Ладно, я подумаю и дам знать. Над формой и, правда, можно еще поработать. Я поехал, жду через неделю документы по концерту. В первую очередь бюджет.

Эх, за неделю я не успею. Япония на носу. Впрочем, какие-то наброски сделать можно. Клаймича подключу.

– Юрий Владимирович, в каком корпусе Кремлевки лежит Галина Леонидовна?

– В третьем. А что?

– Заеду ее проведать.

– Молодец! – Чурбанов хлопнул меня по плечу, собрал папки, взял пакет с подарками и стремительной походкой вышел из кабинета. А я направился в столовую угощаться тортами. Если там что-то еще осталось. Эх, что же я Чурбанова сушками кормил?

После ухода министра, перехватив тортика, я сел за телефон. Первым в списке у меня был Лукас. Я включил спутниковый телефон и пока он мигал, ловил сеть, набрал Говорухину по городскому. Тот был дома и уже уходил на Мосфильм. Мы коротко переговорили, обсудили Пиратов. Черновые материалы с Альдоной были уже в Москве и их можно было просмотреть. Режиссер мне напомнил о музыкальной теме к фильму. Дуров торопил, а у меня еще конь не валялся. Мелодия «Миссии невыполнима», на которую я возлагал столько надежд, оказывается, была уже написана. Аж в 60-х годах еще. Перед отлетом в Вену я потерзал айфон в ПГУ, но так ничего стоящего и не нашел. Полицейский из Беверли хиллз? Слишком «электронная» музыка. Пираты Карибского моря? Слишком веселая и задорная. Надо было брать какую-нибудь популярную, «боевую» песню и давать мелодию без слов. Но какую?

Покаявшись перед Говорухиным и наобещав Станиславу Сергеевичу «Манны небесной» я попросил познакомить меня с каким-нибудь молодым, начинающим режиссером. Мне позарез надо было снять срочно клип по песне «Japanese Girls». Говорухин пообещал. Второй разговор был с Лукасом. Тот тоже уже убегал куда-то, но кратко посвятил меня в ситуацию. Боссы 20th Century Fox одобрили тритмент и заказали режиссерский сценарий. Он уже пишется, Лукас в этом участвует, имя Говорухина будет на скрипте. Документы на этот счет высланы в Москву. Поиска Ван Даммома начат, но нужен такой же яркий антигерой на роль главы террористов. Я обещаю Лукасу подумать. Слая взять? Или Шварца? Но они могут и не согласиться. Кинокарьера у обоих сейчас идет в гору, зачем им становиться антигероями? Нужен кто-то брутальный, мощный и… голодный!

Опять одно бесконечное «нужно» и «требуется». Голова раскалывается, я снова открываю окно. Надо бы заказать кондиционеры в кабинет и репетиционный зал. Лето набирает обороты.

Последний мой звонок делается Бовину. Тому я просто подтверждаю свое участие в пятничном вечернем телемосте со Штатами. Оказывается, там есть целый сценарий и мне срочно надо с ним ознакомиться. Неужели и реплики за меня прописали? С наших телечиновников станется. «В СССР секс есть!». Я тяжело вздыхаю, но обещаю прочитать, если мне его срочно пришлют курьером. Бовин заверяет, что завтра с утра сценарий будет лежать у меня на столе.

Приняв танцевальные номера у Александры и закончив все дела, еду домой. И сталкиваюсь там нос к носу с… Веверсом. Леха тут же по-английски тихо исчезает, и ужинаем мы в узком кругу. Все мирно, чинно, благородно. Генерал уже прямо как член нашей семьи, ага… нарисовался – не сотрешь. И деда такой, весь из себя лояльный и благосклонный к маминому ухажеру. Вот интересно, был бы он таким лояльным, если бы знал, что сидит за одним столом с убийцей Громыко? Дед сильно уважал «мистера нет». Даже на похороны ходил. Точнее на гражданскую панихиду. Впрочем, чья бы корова мычала, я и сам не без греха. Вчера опять Середа-младший снился.

Но все равно бесит меня это «Имант!.. Людочка!..» Хотя… может, это я просто ревную свою маму к чужому мужику? А вот сама она просто сияет, наблюдая за тем, как ее мужчины дружно и с удовольствием зачищают тарелки. При этом искренне нахваливая ее стряпню. С появлением Екатерины Васильевны – нашей чудо-помощницы по хозяйству – свободного времени у мамы стало гораздо больше, и теперь она с радостью тратит его на приготовление кулинарных изысков и благоустройство сада. Сегодняшнее ее чахохбили вроде бы блюдо и не сложное, но определенного мастерства все равно требует. И маме оно удалось на славу. Беру себя в руки, затыкаю усилием воли свою сыновью ревность, решаю развлечь сидящих за столом рассказом о сегодняшних событиях.

Вкратце рассказываю о встрече со Щелоковым, в красках описываю, как мне удалось отбояриться от Сопота у Демичева, осторожно перехожу к ссоре наших гранд дам. Делаю это умышленно. Пусть Веверс лучше от меня узнает, что я сегодня прослушивал Сашу, чем она сама ему и доложит. Приходится рассказать домашним и предысторию этой ссоры. Неожиданно за столом возникает острая дискуссия по поводу поведения Веры. Мама по доброте душевной пытается ее всячески защитить, а вот дед совершенно неожиданно оппонирует дочери, что случается у нас не так уж и часто.

– Люда, не нужно ее защищать. Вера уже взрослая девушка и должна отвечать за свои неподобающие поступки!

– Да, что она такого сделала?!

– Как что?! Сначала хвостом крутила перед американским миллионером, затем дорогие подарки от него приняла. А потом еще и ради красивой заграничной коробки подругу свою подставила, как сорока какая-то! Разве это достойно комсомолки и просто порядочного советского человека? Родина ей доверие оказала, на такое важное международное мероприятие отправила страну представлять, а Вера что?! Взяла и это доверие предала! И все ради какой-то цацки, мишуры.

Ну, насчет «какой-то» я бы еще поспорил, но благоразумно воздерживаюсь от комментариев. По существу ведь дед прав, и если убрать весь лишний идеологический пафос из его речи, то так оно и есть. Ради «цацки» Вера подставила всех.

Веверс одобрительно кивает, слушая деда, и маму это почему-то только раззадоривает:

– Пап, любая девушка хочет восхищения поклонников!

– Так пусть и наслаждается этим восхищением, но издалека! Мало ей зрителей?

– Издалека не интересно. Мы женщины любим комплименты, цветы. И подарки – да, тоже любим! У Верочки ведь нет пока жениха, вот она и не устояла перед чарами этого американца.

Давлюсь чаем, пытаюсь откашляться. И тут же натыкаюсь на насмешливый взгляд генерала. С женихом это мама круто завернула… И возразить нечего. Пока мама заботливо бьет меня по спине, Веверс пытается забить гол в ворота женской команды:

– Люда, все бы ничего, но ведь американец этот женат. И ребенок маленький в семье. Думаешь, Вера этого не знала?

– Разумеется, не знала – усмехается мама – Когда вы мужики рассказываете о своих женах красивым девушкам?

– «Молчи, скрывайся и таи» – процитировал Тютчева дед.

Мы все смеемся, генерал разводит руками. Ну да, получить такой гол в свои же ворота от деда.

– Плохая он ей пара – Веверс наливает маме чаю – Этот американец известный плейбой – любитель и коллекционер красивых женщин. А говоря по-русски – бабник он, прославившийся на всю Америку своими похождениями.

– Не хватало еще, чтобы и русские девчонки в эту его коллекцию попали! – тут же возмущается дед.

Собственно, на этом вся дискуссия и закончилась. Мама удручено замолчала, мы же продолжили ужинать, снова нахваливая нашу умелую хозяюшку. Сама «хозяюшка» через какое-то время оттаяла и снова взялась за расспросы:

– А вот насчет Саши – ты это вполне серьезно?

– Не знаю пока. Но согласись, запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств у нас должен быть. И фонограмма фонограммой, но эта девушка должна хотя бы в артикуляцию и ноты попадать.

– Вить, а я знаешь, что тут подумал? Как бы этот американец за вашей Верой в Японию не примчался!

Вот умеет дед иногда удивить. Мы переглядываемся с Веверсом. А ведь и, правда, примчится. Судя по дорогим подаркам, Трамп запал на Веру не по-детски. Если влюбится по-настоящему, то его никакая Ивана, и никакой ребенок не остановит. Скажет жене свою коронную фразу из будущего – «Вы уволены!», и только поминай, как звали. Судя по тому, как часто и легко Трамп менял своих жен и подруг в будущем, перемены в личной жизни – это часть его позитивного мышления. В таком случае… Я снова встречаюсь взглядом с Веверсом, и на его губах вижу хищную довольную ухмылку. Кажется, мы с ним сейчас мыслим в одном направлении. И если Вера сама не подкачает, то быть ей женой американского миллионера, а Татьяне Геннадьевне его тещей.

Веверс незаметно кивает мне на дверь. Угу… это надо срочно перетереть. Пока мама достает сладости, я скоренько собираю тарелки, отношу их в мойку и выскальзываю вслед за Веверсом на крыльцо. Молчим, обдумывая ситуацию. Потом генерал произносит:

– Увольнять ее нельзя. При таком раскладе Веру достаточно только припугнуть, чтобы она вела себя прилично. Собственно, ты это уже сделал. А с Сашей события пока не надо форсировать. Репертуар группы она пускай учит, но аккуратно, по-тихому.

– Все-таки хотите Веру к Трампу пристроить?

– А тебе жалко? Она вроде бы и сама не против к нему …пристроиться.

– Да, нет, не жалко. Наш с ней роман точно закончен.

– А Вера-то в курсе?!

И опять эта ехидна Веверс прав. Я до сих пор не поставил точку в наших отношениях. Трушу. Испытываю перед ней чувство вины и старательно оттягиваю момент объяснений в надежде, что оно само как-то «рассосется». Не рассосется. Или что Вера по глупости даст мне отличный повод, после которого и слова уже не нужны.

– Ладно, не кисни. С Александрой я сам переговорю и объясню ей ситуацию. А пока…

Генерал достает из внутреннего кармана и вручает мне …школьный аттестат. Ур-ра-а!!! Мои мучения наконец-то закончены! Я готов расцеловать Иманта и простить ему все былые прегрешения. Какое счастье – мне больше не нужно ходить в школу и изображать из себя хорошего ученика!

Просматриваю отметки. Четверки и пятерки. Все примерно так, как у меня было в «прошлой» жизни. Математика похуже, гуманитарные науки на отлично.

– А мама уже видела?

– Нет. Сам хочешь показать, или …мне?

– Лучше, если вы. И уговорите ее, пожалуйста, больше не терзать меня вопросами о школе. Объясните ей как-то, что мои знания вполне соответствуют оценкам в этом аттестате.

– Постараюсь. Пусть пока он побудет у тебя, а когда начнется прием документов в университете, я его опять заберу. Имей в виду. Звонок ректору МГУ будет, но на экзамены придется походить, показать себя будущим одногруппникам и преподавателям.

Я радостно киваю и прячу аттестат в карман накинутой на плечи ветровки. Господи, счастье-то какое! Свершилось – я отмучился. Пойти, что ли надраться на радостях?! …Ладно, как Штирлиц отмечу потом это знаменательное событие в гордом одиночестве. А то родные меня точно не поймут.

Тут я вовремя вспоминаю про свой разговор с Чурбановым насчет приглашения АББы. Надо бы поставить Веверса в известность и рассказать ему про свои инициативы. А то вдруг у него наследственная патологическая неприязнь к шведам?