Система. Город под куполом (СИ)

Глава 16. Салют — это сгоревшие мечты

— И все-таки я не понимаю, как так вышло… — откинувшись на спинку кресла, произнес Шон. — Догадок много, но это лишь догадки. Возможно какой-нибудь психотропный газ, или волновой излучатель, действующий на мозг. Если брать во внимание околонаучную среду, то я бы решил, что это гипноз. Но как бы то не было, ты уж извини, что я тебе прикладом огрел.

— Да проехали, я же пытался тебя задушить, — махнул рукой Плискин.

— Точно с Кристофером все в порядке? — вмешался в разговор Джон. — Он спит уже несколько часов.

После штурма лодочной станции прошло уже восемь часов, когда к дому Шона подоспели Ирвин и Габриэль, то обнаружили кучу трупов и спящего Шона вместе с первой группой. Попытки разбудить кого-то из них не увенчались успехом, поэтому всех троих перевезли в дом Ирвина. Плискин и Шон проснулись около часа назад и сейчас ужинали, что произошло, на станции они уже рассказали, и Леруа с Самеди сославшись на дела, быстро куда-то слиняли.

— Да все с ним будет хорошо, продрыхнется и будет как новенький. Это я по своему жизненному опыту говорю.

— И часто с тобой такое бывает? — почесывая бороду, спросил Шон.

— Вот прям такое дерьмо не часто, а вот выпить я люблю, так что случалось разное. Кстати насчет, выпить… — Змей достал из внутреннего кармана не большую серебристую фляжку и плеснул её содержимое в чашку с кофе.

— Никто не желает? — оглядывая окружающих, предложил Плискин. — Замечательный Бренди.

Шон покачал головой, Леоне буркнул нечто не вразумительное. Но явно отрицательное.

— Прям пансион благородных девиц, а не ярые революционеры. Ох, если бы я знал, что все тут будут такими трезвенниками, пошел бы к мародёрам с ними хоть бухнуть можно.

— Так что не пошел то? — бросая резкий взгляд на Плискина, спросил гонщик. — Мне кажется, тебе все равно кого убивать.

— Было все равно, — спокойно поправил его Змей, делая глоток кофе. — Теперь я хочу убить только одного человека, все остальное вторично.

— И кого же? — не отрывая взгляд от собеседника, поинтересовался Джони.

— Гилсона. — скупо ответил Плискин. — У меня с ним личные и давние счеты. Собственно, поэтому я вступил в сопротивление.

— Значит, то же мстишь.

— В отличии от тебя я знаю кому именно.

— А ты как тут оказался? — гонщик перевел свой взгляд на Шона.

— Я романтик и вообще тонкой натуры человек, — ухмыльнулся здоровяк. — Революция ради революции мне этого достаточно.

— Значит месть, месть и желание бунтовать. Ничего не скажешь хорошие мотивы для тех, кто желает сделать город лучше, — иронично заметил Леоне.

— Ты только посмотри на него Шон, пацан решил сделать город лучше наверняка с летающими пони, которые гадят радугой, — снова подливая себе в кофе Бренди, протянул Змей.

— Разве мы сражаемся не за это? — задал вполне логичный, по его мнению, вопрос гонщик.

— Что для тебя идеальное общество? — ответил вопросом на вопрос Плискин.

Парень немного задумался, стараясь собрать все свои в мысли в более-менее целостную картину. Хоть на первый взгляд вопрос был очень легкий, но точное формулирования ответа заняло прилично времени.

— Я считаю, — начал Леоне, — что нужно создать такой строй, при котором решение правительства будут максимально открыты, где не будет организаций, занимающихся убийством или преследованием не угодных. Где воля народа будет услышана и учтена, где каждый человек будет обладать свободой и правами, на которую никто не сможет посягнуть.

— А я хочу фонтаны с пивом и шлюхами с пятым размером груди на каждом углу, — закуривая сигарету, произнес Плискин.

— Это же бред! — удивился гонщик.

— Ну почему же? Это мое виденье идеального города, — закидывая ноги на стол с кипельно-белой скатертью, протянул Змей. — Вот ты Шон что выберешь?

— Конечно, фонтаны с пивом вообще разве есть выбор? — улыбнулся громила, отвлекаясь от планшета.

— Разве свобода не важнее шлюх? — постепенно выходя из себя, произнес Джон.

— Так у меня же будет свобода! Нажраться или пойти по девкам, или наоборот, а может все сразу, — выпалил Змей.

— Это не свобода! — возразил парень. — Это, это…

Гонщик хотел подобрать точное определение, но не мог.

— Почему же не свобода? Еще, какая свобода! Всем свободам свобода и другой мне не надо.

— Да ты просто несешь бред! — Джон был взбешен! Он говорил о важных вещах, а этот кретин свел все к бухлу и бабам.

— Я лишь отстаиваю свою точку зрения, — объяснил Плискин. — И это мое виденье идеала, кто-то с ним согласится, кто-то нет, а у кого-то так вообще будет другое. Не в этом смысл, смысл, что всем нельзя угадать. Определенной группе единомышленников можно, а вот лично каждому не получится. Да и зачем подавляющему большинству горожан это? Есть еда, развлечения, жопа в тепле и антидепрессанты в питьевой воде. Думаешь, они пойдут за тобой под пули ради эфемерной свободы? Они и так свободны в их понимании. А то, что власть уберет парочку неугодных для неё людей, для них даже не жертва это все сущий пустяк. Зато взамен можно жрать в три горла и тусить по клубам. А то, что пару тройку бедолаг отправят принудительно на лечение, они просто об этом не узнают, а если даже и узнают, ничего не изменится. Ведь их веселая жизнь продолжается, и за ними не прейдут, потому что они хорошие хомячки и бегут в колесе весь трудовой день.

— Тогда зачем все это, если мы не представляем интересы людей? — растеряно спросил Джони, глядя, в пустую чашку из-под чая.

— Глупый вопрос, — туша сигарету в блюдце уронил Змей. — Мы здесь из-за своих интересов, пусть они у каждого личные. Нам лишь стоит убедить горожан, что наши цели на самом деле их, и они сделают всю грязную работу. Будут митинговать, голодать, замерзать, умирать при этом, полагая, что следуют своим идеалам. Главное идея не должна быть сильно затейливым типа отнять все и поделить на всех поровну.

— Это же обман, — сокрушено изрек парень.

— Да! Вся наша жизнь обман, разница лишь в том, что обманывают тебя или обманываешь ты.

— Я на такое не подписывался! — сделав резкий жест рукой, выпалил Джони.

— Я то же не подписывался, — улыбнулся Плискин. — Только все это написано мелким шрифтом, и сразу его не увидишь. Поэтому сейчас мы далеки от всех революционных идей. Мы скорее клуб по интересам со странным названием «Сопротивление».

— Выходит, выхода нет? — ярость, которая в начале разговора закипала в парне отступила, уступив место отчаянию.

— Выход есть — жить и идти к своей цели, просто так получилось, что стремления, людей которые ты здесь видишь, не подходят под понятие общепринятых, — допив кофе, изрек мужчина.

— Я просто хочу сделать город лучше, — тихо прошептал гонщик.

— Так делай! — глотнув уже из самой фляжки, сказал Плискин. — Мы тебе не мешаем даже будем помогать в рамках разумного, пока ты помогаешь нам.

Джон хотел что-то сказал в ответ, но передумал, сейчас он узнал слишком много, и это нужно было, как следовать обдумать. Змей закурил еще одну сигарету, а Шон продолжал возиться с планшетом, наступила тишина.

Гонщик был разбит, его представление о «Сопротивлении» было разбито вместе с фундаментом. Ведь он представлял, что будет бороться с кровавой тиранией, а в итоге оказался в компании людей, которые были не чем не лучше.

Хотя, по крайней мере, они говорили правду, он её раньше просто не замечал, а она была у него под носом. Большинство его знакомых были довольны своей жизнью, верили в закон и полагали, что КГБ стрижёт порядок. Изменилось бы, их мнение узнай они правду? Может да может, и нет. Попробовать наверно стоило, хотя Плискин прав в одном и с этим нельзя было поспорить каждый, так или иначе, идет к своей цели. Так почему бы, не выбрать своим кредо сделать город лучше, пусть даже одному.

— Такое поведение крайне не присуще джентльмену, — зайдя в столовую, заявил дворецкий. — Я уже говорил вам это месье Плискин. После ваших сапог скатерти весьма сложно отстирать.

— А я и не джентльмен! — огрызнулся Змей, но ноги со стола убрал.

— Я зашел оповестить вас, что месье Гладиус изволил, только что проснутся, — объявил дворецкий. — Судя по его виду, он находится в крайней растерянности, и полагаю, хочет задать несколько вопросов.

— Я схожу, — вставая с кресла, произнес Джон. — Все равно мы все уже обсудили.

Сад чем-то напоминал, не большую теплицу Артура все эти запахи цветов, которые многократно усилились, пожалуй, никогда раньше он не ощущал такую палитру ароматов. Интересно, а чем пахнет цветущая яблоня? Вроде такой легкий, едва уловимый аромат, сейчас бы он чувствовался намного сильнее, но в это время года яблони не цвели, да и в саду у Ирвина их не было, зато был фонтан.

Спина насквозь промокла од водных брызг, но это было даже приятно, все же под мини куполом, было жарковато, и поэтому Крис откинул голову, назад подставляя лоб бьющим из фонтана струям.

Прохладная вода приятно остужала перегруженную мыслями голову, Гладиус пытался думать сразу обо всем, но в итоге ничего путного не получалось. Слишком сильный поворот сделала его жизнь, в последнее время, а он любил стабильность. Утром просыпаешься, завтракаешь, идешь в институт, потом может с Эшом поболтать и домой. И тут схема, которая была отработана годами, рухнула. Причем так, что восстановить что-то из прошлой жизни уже было нельзя. Теперь он преступник, убийца, к тому же вся это чертовщина с заживлением ран и обостренными чувствами… Да и та девушка которая могла управлять им, будто марионеткой не лезла из головы. Она назвала его девяносто девятый, интересно почему?

— Хей! Если бы я знал, что ты будешь тут, то взял бы два бокала, — произнес появившейся рядом Самеди, слегка поднимая бокал с вином.

Кажется, Гладиус так закопался в свои мысли, что не услышал, как к нему подошли.

— А ты чего не на празднике? — Крис убрал голову из-под струй.

— Да не люблю я все эти маскарады, — объяснил Габриэль, присаживаясь рядом. — Да к тому же в такой толпе народа, я буду не удобно себя чувствовать.

— Я бы с радостью сходил бы на день города.

— Так что не пошел?

— Издеваешься? — хмыкнул Кристофер. — Меня там КГБ ищет, а я сам к ним можно сказать заявлюсь.

— Плискина то же разыскивают, но он пошел же, даже повязку у Джона пытался отжать. Наша местная звезда гоночного спорта, сегодня суровый пират.

— Тогда я сегодня, просто я, — устало произнес Кристофер.

— В том то и проблема! — улыбнулся Габриэль, делая глоток вина. — Обычно ты слишком грустный, сегодня праздник бы повесился, может, тебе и полегчало бы. Всем надо выпускать пар.

Крис посмотрел на город, с такого расстояния и ракурса он казался совсем, крохотным, и чем-то напоминал игрушку «Снежный Шар», которую если потрясти в растворе начинали кружиться «снежинки».

— Да я и раньше особенно не ходил на день города, — взлохматив мокрые волосы, признался он. — Последний раз помню, я был с родителями, еще в детстве. Тогда отец посадил меня на плечи, а я пускал мыльные пузыри, которые летели над головами людей. Тогда он сказал мне, что если загадать желание, когда взрывается фейерверк, то оно сбудется.

— И как работает? — допивая вино, поинтересовался Самеди.

— Честно говоря, не очень, все, что я тогда загадал, прогорело вместе с цветными огнями в небе.

— Не утешительно, — подытожил Габриэль. — Но ведь всегда, можно попытаться снова, тем более салют уже запускают.

И действительно в огороженное куполом небо устремились десятки ярких стрел, будто подсвечивая его изнутри. Множество ярких красок, расплылись по прозрачному сооружению, и было такое чувство, что строения накрыл огромный сверкающий не лопнувший мыльный пузырь.

Хоть салют и длился в этом году дольше обычного Крис, не нашел ничего, что можно было загадать. Не было больше мечты, даже не нашлось более-менее солидного желания, кроме как выпить чаю с печеньем, но для осуществления его чудеса не требовались.