Симпозиум мыслелетчиков

Чеслав Хрущевский Барабара

Конверт был внушительный: большой, тяжелый, весь в сургучных печатях. Мы взвешивали его на ладони, рассматривали на свет, перебрасывались лаконичными замечаниями вроде: «Ну и ну!», «Хо-хо!», «Вот это да!», выражали изумление, удивление и бог весть что еще — разве можно передать словами душевное состояние людей, в руки которых неведомо как попало таинственное письмо. Ни одному из нас не было известно, кто его принес, кто положил на стол. Раз в неделю вертолет доставлял на искусственный остров пресную воду, овощи, фрукты, консервы и почту. Раз в неделю — по субботам. В среду — никогда. Самолет тоже отпадал: мы бы наверняка услышали шум моторов. Самолет не комар.

Одиннадцать мужчин искали нефть на дне океана, все отличались завидным здоровьем, никто не страдал галлюцинациями. Откуда же, черт побери, взялось письмо?!

На конверте адрес:

Вскрывать или не вскрывать? Начальнику канцелярии! Сюда — в океан? Абсурд! Мы решили вскрыть конверт и прочитать письмо.

В конверте оказалось несколько десятков страниц, отпечатанных на машинке. Вот они без всяких комментариев.

Второго июля сего года я получил от коменданта шестого форта, капитана Дорна, письменный приказ:

«Разведать участок А-6 второго квадрата. Патруль — пять человек. Возвращение в семнадцать ноль-ноль».

Затем капитан позвонил мне:

— Возьмите машину. В районе оазиса Гу-ну рыскают отряды черных. Будьте максимально осторожны. Желаю удачи.

Мы отправились в три часа пополудни. Через час сержант Сэм, наблюдавший за окрестными холмами, воскликнул:

— Господин лейтенант! Человек!

Я остановил машину, солдаты выскочили на шоссе. Кто-то, не помню кто, сказал:

— Негр.

— Убегает, — добавил другой.

— Нет. Бежит в нашу сторону.

Через несколько минут к нам подбежал чернокожий гигант не менее двух метров ростом. Я никогда не ошибаюсь в таких вещах. Заинтересованные, мы глядели на гиганта, а он щерился и рассматривал нас с неменьшим интересом.

— Как тебя зовут? — спросил я. — Куда и откуда бежишь?

Он молча улыбнулся.

— Не понимает, — проворчал капрал. — Ни словечка не понимает.

Я повторил вопрос на языке суахили, руунде и на наречии батути, однако негр упорно молчал, и я подумал, что он просто не хочет говорить при свидетелях.

— Потолкуем в форте. Садись в машину.

В семнадцать ноль-ноль я доложил капитану:

— Мы поймали в пустыне черного Геркулеса.

— Геркулеса, говоришь?

— Два метра ростом, ей-богу, капитан!

— Покажи…

Пять солдат ввели негра. Комендант поморщился.

Мой начальник с трудом переносил мучавшие его боли желудка и совсем не переносил черных. Просто не переваривал! Кроме того, он терпеть не мог людей, которые были выше его ростом. Он обожал ботинки на высоких каблуках, однако никакие каблуки не могли спасти его от комплекса, так сказать, «малорослости».

Не удивительно, что негр-гигант вдвойне разозлил его.

— Что он делал в пустыне?

— Бежал, — ответил я, не погрешив против истины.

— Бежал? Ты хотел сказать — убегал?

— Никак нет, мчался, как дьявол, но не убегал.

— Бежал… мчался… не убегал… Подозрительная история. Ты уже допросил его?

— Он не желает говорить.

— Может, не понимает?

— Я знаю четыре негритянских наречия, капитан.

— Стало быть, не желает понимать. Он знает, что ему грозит? Ведь он крутился неподалеку от форта.

— Я сначала показал ему кулак, потом палку, наконец, револьвер, а он глядел на меня и улыбался.

— Сукин сын! Слышишь? Сукин ты сын! Шпион! Взвод стрелков, стройсь! Вывести арестованного!

Мне казалось, что черный гигант или не понимает серьезности ситуации, или сознательно игнорирует опасность. Он позволил подвести себя к стене. Добродушно улыбаясь, рассматривал солдат, выстраивавшихся в две шеренги. Он даже глазом не моргнул, когда первая шеренга опустилась на одно колено и шесть человек щелкнули затворами.

— Взвод, смирно! — скомандовал капитан Дорн. — Будешь говорить? Нет? Тем лучше! Терпеть не могу ваше бормотание. Ты куда смотришь?

Негр поднял голову. Посмотрел в небо. Я подумал, что он спятил со страха. Считает звезды!

— Там, наверху, ничего нет! — пронзительно кричал капитан. — Ничего! Смотри сюда! Один карабин, два, три, один, два, три. Шесть карабинов. Каждый выстрелит по одному разу, и ты будешь шесть раз убит. Голова, сердце, живот, живот, сердце, голова — через шесть дыр вытечет твоя жизнь. Что? Ах, ты молчишь?! Еще десять секунд! Последняя возможность. Ну, говори же, идиот! Оправдывайся! Моли о пощаде! Ну! Четыре, пять, шесть, семь, восемь… девять, десять! Взвод, к но-ге! Отвести арестованного в камеру!

Комендант расхохотался. Однако я — то знал, что он дьявольски взбешен. Испытанный метод на сей раз дал осечку. Негр оказался не из пугливых.

В семь вечера я заглянул в казино. Капитан, нахохлившись, сидел за офицерским столиком и, завидев меня, крикнул:

— Марис! Садись! Поужинаем вместе!

Подавив вздох, я сел, а капитан продолжал:

— Я голоден, как черт! Заказал бифштекс. Ничто так не успокаивает нервную систему, как бифштекс.

— А желудок? — участливо спросил я. — Как с желудком, капитан?

— Бифштекс и мертвого поднимет на ноги, хорошо прожаренный кусок говядины — лучшее лекарство. О чем, бишь, я толковал? Ах, да, о лекарстве. Я вылечу этого негритоса. Он еще заговорит. Готов спорить на что угодно. Ну! Хе-хе! Боишься?

— Знаю, что проиграю.

— Проиграть начальству — удовольствие, шик, честь! Многие из моих подчиненных мечтают о такой возможности. Поспорим на бутылку коньяку.

— Так точно!

— Что еще за «так точно»? Давай лапу! Сержант Сэм! Ко мне! Разними! Кругом марш! Не ты, Марис! Ты оставайся. Послушай, я развяжу ему язык. Угостим подлеца спиртом. Запоет соловьем!

— Будем надеяться.

— Запоет, запоет! Клянусь коньяком!

Комендант замолчал. Солдат в белом фартуке принес бифштекс, наполнил рюмки.

— Блеск, — причмокнул Дорн. — Блеск, говорю. Пей! Набирайся сил. За мое здоровье!

Я выпил.

— Ты мировой парень, — расчувствовался капитан. — Но тряпка! Пудель! Задрипанный артист! Шесть лет мы жаримся в пустыне, на африканской сковороде, словно… словно… этот бифштекс… Шесть лет на службе у короля… И что же? Ничего! О нас забыли, Марис! Ну, то, что забыли о тебе, — правильно: у тебя ведь нет гонора. Но у меня-то есть! Поэтому я получу повышение, орден. Когда? Скорее, чем ты думаешь! Почему? Потому что я поймал опасного шпиона. Усек? Я ждал случая шесть лет. Этот черномазый поможет мне осуществить мечту. Пошли, Марис. Заглянем к нему.

Капитан прихватил флягу со спиртом, и мы отправились. Коньяк ударил ему в голову. Он с трудом спускался по лестнице. Около камеры номер семнадцать остановился и шепнул:

— Посмотри, что он делает.

— Спит, капитан.

— Ну, тогда открывай.

Негр лежал на циновке. Дорн вытащил из кармана наручники и сказал:

— Надень-ка ему браслеты. На всякий случай.

Я выполнил приказ без особого удовольствия: не люблю таких методов. Капитан превысил свои права. Негр спал крепко, но наконец он проснулся. Украшения на руках заинтересовали его. Он поднес их к глазам, потер о щеку, потом с улыбкой взглянул на нас. Я отдал бы голову на отсечение, что в этот момент он подумал: «Что вам, собственно, надо? Что за странная игра?»

— Давай флягу, Марис! Наполни чарки! Выпьем! — комендант одним глотком осушил свой стакан. — Бери пример с меня! Пей!

К моему удивлению, черный гигант не отказался. Выпил, глубоко вздохнул и заглянул в пустой стакан.

— Просит еще, — обрадовался Дорн. — Ну, пей до дна! Прекрасно! Отлично! Теперь слушай! Если будешь молчать, повесим, как собаку. Утром пойдешь под суд по обвинению в шпионаже.

— Не понимает.

— Не понимает? Может, и так. Марис, покажи свое искусства.

— Искусство, капитан?

— Ну, на гражданке ты малевал бездарные картины. Нарисуй виселицу. Он должен понять. Принимайся за дело!

Я вырвал из блокнота страничку и несколькими штрихами изобразил виселицу и висящего на ней черного человека, а капитан все причитал:

— Запоет! Уверен, что запоет! Поторопись, Марис!

— Готово, капитан.

— Покажи. Недурно! Сейчас он поймет, что к чему!

Черный внимательно посмотрел на рисунок, улыбнулся, потом уже без улыбки вернул листок коменданту.

— Идиот! Кретин! — надрывался Дорн. — Не разбирается в искусстве! Бездарь! Встань! Встань, когда говоришь с начальством!

Негр даже не дрогнул.

— Встань, пожалуйста, — сказал я. — Если ты понимаешь значение этих слов, встань.

Гигант взглянул на меня и вскочил с циновки.

— Марис! — зарычал комендант. — Он отлично знает наш язык! Вот это фрукт! Дай ему в харю, Марис! Выполняй приказ! Не можешь дотянуться? Встань на табуретку. Пусть он не глядит на белого свысока! Мне вторую табуретку. Черт… а, черт! Что он делает?

— Разрывает наручники, капитан.

— Крикни часовых! Он бросится на нас… Стреляй! Стреляй! Позже капитан сообщил, что заключенный хотел его убить.

Со всей ответственностью заявляю: мой начальник, вероятно, под влиянием коньяка несколько сгустил краски. Негр разорвал кандалы, кинул их под ноги Дорну и спокойно улегся на циновке. Мы вышли из камеры. В коридоре капитан осыпал меня ругательствами, обвинил в трусости и нарушении субординации. Только вечером к нему вернулось приличное настроение.

— Прости, прости, — говорил он, хлопая меня по плечу. — Я напрасно взвился. Виноват бандит. Он и ангела выведет из терпения. Напиши в протоколе, что черномазый признался во всем, раскололся под огнем перекрестных вопросов.

— Но он не сказал ни слова!

— Ты отвратительный переводчик! Я-то его понял! Он признал свою вину, молил о пощаде. Так и запишем. Я уже вижу заголовки в столичных газетах: «Капитан Дорн поймал опасного шпиона», «Белый Давид победил черного Голиафа». Провидение дало мне в руки этого гуся. Меня называли «маленький капитан». Завтра вы скажете: «маленький майор», послезавтра — «маленький полковник», «маленький генерал». Пиши протокол, Марис!

Ответить я не успел. На улице затрещали винтовочные выстрелы. Капитан с криком «Тревога! К оружию! Черные наступают!» выбежал из комнаты.

Объяснения мы получили от спокойного, как всегда, сержанта Сэма:

— Никто не нападает. Стреляют, потому что черный исчез.

— Сбежал?!

— Никак нет — исчез. Решетка в окне цела, замок в двери не тронут.

— Организовать погоню!

— В каком направлении?

— Во всех направлениях!

Один из часовых сообщил, что за стеной форта на песке виднеются следы босых ног. Два взвода, прихватив собак, отправились в погоню.

— Не помню, сколько было времени. У меня нет часов. У меня никогда не было часов. Мы с женой сидели перед шалашом. За день до этого белые солдаты сожгли деревню. Негры убежали. Куда?.. Переплыли малую воду и скрылись в джунглях. Да, господин, а мы остались. Нома сказала, что белые не причинят нам зла, потому что в наших жилах течет и их кровь. Я всегда слушаюсь жены. Это очень умная женщина. Она никогда не болтает попусту, но в тот вечер разболталась не на шутку. Когда она наконец замолчала, я услышал лай собак.

Тут Нома и говорит:

— Сохрани нас Великий и Добрый Дух. Белые преследуют черного.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю.

— Было три выстрела.

— Я, — говорю, — не слышал ни одного.

— Значит, ты глухой. Кто-то сбежал из тюрьмы. Собаки, — говорит, — на белых не лают. Смотри, Барути! Человек бежит! Негр!

Да, господин, это был негр. Большущий, широкоплечий верзила. Нома отвела его в шалаш. Я был против: не люблю встревать в чужие дела. Я пытался втолковать жене, что собаки его легко обнаружат, мы подвергаем себя большой опасности.

— У страха глаза велики, — говорит она. — Ляг, Барути. Ляг так, чтобы солдаты увидели твои почти белые ноги. Я скажу: «У моего мужа проказа». Они боятся Мбубы. Ну, ложись.

А что я мог сделать, господин? С одной стороны, солдаты, с другой — негр, который мог убить одним ударом кулака. Нома вышла из шалаша. Потом я услышал голос лейтенанта Мариса:

— Как сквозь землю провалился! Опять исчез!

— Кто, господин?

— Черный. Опасный бандит. Ты его не видела, Нома?

— Нет!

— Чьи это ноги?

— Моего мужа, господин. У него проказа. Умирает.

Что было потом? Собаки увели отряд в другую сторону. Чудеса, да и только!

— Странно, — говорю я жене. — След-то вел прямо в шалаш.

— Он обманул собак, — говорит Нома. — Этот человек — Великий Чародей. Он, — говорит, — мой сон. Я, — говорит, — столько ночей видела во сне, как Великий Черный пришел к нам в шалаш.

— Офицер, — говорю, — кричал, что это бандит.

— Офицер врал.

— Пусть твой негр сам скажет, что офицер врал. Почему, — говорю, — он не отвечает?

— Может, не знает нашего языка. Ты понимаешь, о чем мы говорим?

А негр, господин, улыбается, но молчит.

— У него губы потрескались от жары, — говорит моя жена. — Дай ему воды, Барути.

Большой негр выпил воды. Тогда Нома говорит:

— Он голоден.

— Мы и сами, — говорю, — со вчерашнего дня ничего не ели.

— Он сделает так, что мы будем сыты и богаты.

Я, господин, не мог поверить. Я никогда в жизни не видел чародеев. Почему немой гигант бежал от солдат? Ведь он мог их заворожить, мог просто исчезнуть. А он почему-то взял да и спрятался в шалаше. Чего ради? Ему нужна была наша помощь. Я подумал, что неплохо бы выяснить, на что он способен. Мы спасли ему жизнь, и теперь он должен выполнить любое наше желание.

— А недурно бы съесть кусочек жирной баранины, — говорю я Номе.

Она прикинулась, будто не слышит.

— Перевезешь его через Горячую реку, — говорит. — Солдаты могут вернуться с минуты на минуту.

— Я плохо себя чувствую, — говорю. — Очень плохо. Мне и весел-то не удержать.

Честно говоря, господин, я чувствовал себя совсем неплохо, и Нома прекрасно знала об этом.

Она умная женщина, господин. Нома решила любой ценой спасти великана и сказала мне, что, если я не хочу помочь ей, она сама перевезет его через Горячую реку. Они дождались, когда луна спряталась за тучу, и вышли из шалаша. Прошел час, может, полтора или два. У меня нет часов. У меня никогда не было часов… Наконец Нома вернулась.

— Что с черным? — спрашиваю.

— Солдаты забрали лодку, — отвечает, — и мы перебрались через реку вплавь. Я чуть было ни утонула, но он вовремя заметил, что я слабею. Он сильный, как лев. Да что там лев! Он сильнее льва! Держал меня за руки, а сам плыл на спине. Выбрались на другой берег. Я проводила его до негритянского поселка. Там нас приняли как родных. По ту сторону реки живут добрые люди.

— Может, и добрые, — говорю. — Ну, продолжай.

— Я сказала им, что Великий убежал от солдат, что за ним гнались собаки, но перед нашим шалашом они потеряли след… Потом негры дали нам два кокосовых ореха. Пришла сестра вождя племени, у которой луна мозги в голове перевернула.

— Мафута?

— Да, Мафута. Пришла и говорит: «Она жирненькая, как поросенок, моя луна. Поэтому я ем ее по кусочкам. Смотрите, вчера отгрызла четверть, сегодня четверть. Осталась половина. Завтра съем остальное. Мафута любит есть луну. Хорошая, жирная луна». А сама хихикает.

Вождь крикнул, чтобы она замолчала, а я попросила Великого: «Мафута больна. Дотронься пальцем до ее головы, и она выздоровеет».

Я дважды повторила свою просьбу, и тогда он дотронулся пальцем до лба Мафуты, и она тут же перестала хихикать. Мы услышали, как она говорит: «Хочу спать. Проводите старую Мафуту в бунгало, Я не спала столько ночей. Чего вы ждете? Мбуми, я хочу спать».

Впервые за восемь месяцев она назвала своего брата по имени. Великий Черный вылечил ее.

— Ты, — говорю я, — рассказываешь удивительные вещи, Нома.

— Это еще что! После выздоровления Мафуты все начали говорить наперебой. Каждый о чем-нибудь просил.

— А он?

— Он молчал. Только улыбался. Наконец Мбуми утихомирил раскричавшихся негров. «Я знаю, что ты устал, — сказал он Великому. — Но голод хуже усталости. Ты должен накормить все селение».

— И он накормил? — спрашиваю.

— Он проводил нас на Белую поляну. Там под одним из деревьев лежало несколько мешков с мукой и сушеным мясом.

— Вот те раз! — говорю.

— Ей-богу! Я видела это собственными глазами. Мбуми приказал бить в барабаны. Чтобы все знали, кто пришел в их селение. Я слышала, как он сказал Великому: «Ты — Багени, гребец. Великий гребец, который переплыл Барабару… Великий Млечный Путь… Мы построим тебе в самом центре деревни прекрасный дом. Под крышей поставим кресло из слоновой кости. Ты сядешь в него и будешь исполнять наши желания. По три желания в день».

— А потом?

— Потом Великий Черный встал и вдруг исчез.

— Исчез? Нома, но это невозможно! — говорю.

— И все же он исчез. Мы обыскали заросли. Мбуми нашел два отпечатка его ног. И больше ничего. Багени опять пошел по Великому Пути. Ушел туда, откуда явился. А я вернулась к тебе. Переплыла Горячую реку в лодке, которую дал мне вождь.

Вот, господин, что рассказала Нома, когда возвратилась из негритянского поселка. Больше я не видел Великого Багени. Только слышал барабаны черных… Тамтамы говорили: «Ищите Великого Багени… Ищите Великого Багени, который вылечил больную Мафуту и накормил весь поселок… Ищите Великого Багени, который переплыл Барабару!»

Председатель комиссии обратился ко мне с просьбой:

— Профессор, мы будем благодарны, если вы как можно подробнее опишете свою встречу с Большим негром. Нам чрезвычайно важно знать мнение человека, пользующегося заслуженной репутацией крупного ученого.

Признаюсь, этот комплимент был мне приятен. Видимо, потому я и отступил на сей раз от правила: «Пиши о том, в чем разбираешься». До сих пор основными героями моих «произведений» были метеориты. Им я отдал тридцать лет жизни, посвятил двести научных трудов. О людях я не писал никогда. Человек — тема трудная. Я всегда предпочитал анализировать камни. Вероятно, потому, что они никогда не пытались со мной спорить. Мои метеориты молчали, даже самые абсурдные теории не могли вывести их из равновесия: все они переносили с поистине каменным спокойствием. А люди? Их волнует любая мелочь. Они так легко загораются, взрываются по всякому поводу. Я описал тысячи метеоритов, а о человеке не написал ни строчки. Однако Багени был похож на метеорит — он молчал. Впрочем, не будем опережать события.

Помнится, была суббота, второе июля.

Дьявольски устав от жары, я после работы в лаборатории отдыхал на веранде бунгало, наслаждаясь прохладой, созерцанием неба и особенно тишиной. Впрочем, это продолжалось недолго. Тишину нарушила моя дочь Ио. Я не прочь послушать хорошую музыку в хорошем исполнении. Ио же скверно играла собственное сочинение на расстроенном пианино. Конечно, меня это раздражало. Спустя некоторое время вдалеке загудели тамтамы. Музыка Ио и тамтамы! Какое сочетание! Представляете себе? Я не выдержал.

— О, господи! Перестань! Это невыносимо!

— Что, собственно, невыносимо? Моя игра или тамтамы?

— И то, и другое.

— Во всем виноваты негры, — безапелляционно заявила Ио. — Они заглушают меня своими барабанами.

— Насколько я понимаю в тамтамах, наши соседи чем-то взволнованы.

— У них масса причин для недовольства.

— Меня не интересует политика.

— Но политики интересуются тобой.

— Уверяю тебя, я так же далек от политики, как мои метеориты.

— Вернемся домой! Уедем отсюда!

— Сейчас? Да ты что! Нам дали прекрасный дом, отлично оборудованную лабораторию. Благодаря заботам губернатора база экспедиции походит на роскошный отель. Прислуга, пианино…

— …на котором изволила играть глубокоуважаемая госпожа Тьюро, пока ее не укусила муха це-це…

— Спокойной ночи, дорогая, — перебил я ее. — Я пошел спать… Спокойной ночи, говорю.

— Не уверена, что эта ночь будет спокойной, — сказала Ио и добавила шепотом: — Кто-то ходит возле нашего дома.

— Видимо, никак не найдет парадное. Надо помочь. Я выйду… Но не успел я кончить фразу, как дверь резко отворилась и на пороге появился высокий негр.

Тяжело дыша, он сделал шаг вперед и опустился на пол.

— Обморок! Крикни Мото и Ясуфа!

Ио выбежала из комнаты и через минуту вернулась в сопровождении напуганных слуг.

— Положите его на кровать! Быстрее! Чего вы ждете?

— Он тяжелый, как слон, — пробормотал Мото.

— Как бегемот, — поправил Ясуф. — Нам одним не справиться.

Но все-таки они подняли его и перенесли в мой кабинет на диван. Мы решили, что кровать не выдержит. Едва голова негра коснулась подушки, как он открыл глаза и улыбнулся.

— Сердечно приветствую вас, — сказал я. — Меня зовут Аустин, профессор Аустин, минералог-петрограф.

Поскольку он молчал, я спросил:

— Вы меня понимаете?

Негр глубоко вздохнул.

— Не понимает, — сказал Мото.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросил я на языке суахили. Наш гость сел, открыл рот, однако не произнес ни слова.

— Немой, — прошептал Ясуф.

Я соображал, как быть дальше, но в этот момент черный великан вдруг соскочил с дивана, подошел к стеллажу с метеоритами, взял самый большой из осколков, внимательно осмотрел его, потом подбежал к окну и быстро выпрыгнул в сад.

— Сбежал! Скорее за ним! — крикнул Ясуф, не двигаясь с места.

— Гость прихватил на память ценнейший из осколков. Интересно, он оставил свой адрес? — издевалась Ио.

Тираду Ио прервал телефонный звонок. Я поднял трубку. Комендант шестого форта сообщал о бегстве негра, опасного преступника.

— Рост два метра, а может, и больше, — говорил капитан Дорн. — Немой или прикидывается немым. Советую как следует запереть окна и двери. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, капитан.

— Кто звонил? — спросила Ио.

— Комендант. Из тюрьмы шестого форта сбежал черный великан.

— Почему ты не сказал, что он у нас?

— Забыл.

В ту ночь барабаны не умолкали. Мото, который хорошо знал их язык, монотонно переводил:

— Великий Черный… Великий Багени сбил собак со следа… вылечил больную Мафуту… накормил всех жителей селения….. Мкубва Багени ушел… Ушел Багени, который молчит… Ищите Великого…

Мото вдруг осекся и, забавно наклонив голову, прислушался.

— Почему ты молчишь? — спросил я. — Барабаны гудят словно дьяволы, а ты слушаешь и ничего не говоришь. Ты оглох?

— У Мото хорошие уши, господин. Мото слышит тамтамы и быстрые, очень быстрые шаги. Кто-то бежит. Сейчас мы увидим его.

Прошла минута, может, две. Наконец на дороге, ведущей к бунгало, появился бегущий человек. Мото еще раз доказал, что у него и впрямь феноменальный слух и отличное зрение.

— Это Багени, господин! — возбужденно воскликнул он. — Великий Багени возвращается к нам!

— Как ты догадался, что это он?

— Я не догадался, я вижу, — буркнул Мото. — Сейчас он будет здесь.

Да, Багени вернулся. Он прыгнул на веранду, улыбнулся и вручил мне два камня, два метеоритных осколка… а ведь со стеллажа он взял только один. Черный гигант принес новый осколок метеорита и тем самым пополнил мою коллекцию. Я со злорадством заметил Ио:

— Ты сомневалась, будет ли эта ночь спокойной. Но это самая счастливая из всех ночей! Взгляни, какой прекрасный осколок! Отлично виден рисунок, напоминающий иней на окнах! Интересно: совершенно незнакомое расположение линий. Это не фигуры Видманштеттена.

Признаться, я забыл о негре, об Ио, обо всем на свете. Вооружившись лупой, я миллиметр за миллиметром рассматривал метеорит. Потом позвонил губернатор Лон и сообщил, что вечером над Западной пустыней были замечены два огненных болида, промчавшиеся с севера на юг. Вскоре после этого раздался сильный взрыв. Час тому назад нашли остатки метеорита.

— Вы должны их увидеть, — сказал губернатор. — Я приеду через десять минут.

Но губернатор приехал еще раньше. Я ожидал его на веранде, препираясь с Ио, которая во что бы то ни стало хотела участвовать в ночной экспедиции. Спор решил губернатор, разумеется, в пользу дочери. Мы уже занимали места в автомобиле, когда офицер, сопровождавший его превосходительство, заметил Большого негра, который стоял у окна.

— Кто это? — спросил он.

— Великий Багени, — ответила Ио.

— Великий Багени, о котором уже битый час гудят тамтамы?

— Да, гость моего отца.

— Откуда вы его выкопали?

— Сам пришел.

— Что он говорит?

— Он ничего не может сказать, — сообщила Ио. — Молчаливый Голиаф. Подарил отцу кусок железного метеорита.

— Из шестого форта сбежал немой негр, — офицер выскочил из машины. — Я позвоню коменданту.

— Это уж ни к чему, — сказал губернатор. — Возьмем черного с собой.

Багени не заставил себя упрашивать. Он легко открыл дверцу машины и сел рядом с шофером. Машина тронулась. Ночь была прохладная, но никто не замерз. Мы были слишком возбуждены. Ехали всего три с половиной часа. Губернатор крикнул: «Стоп!», машина резко остановилась, и мы увидели участок высохшего русла реки Гу-ну. Там чернела воронка диаметром метров двадцать. Я осторожно опустился на дно и нашел несколько десятков осколков. Они на первый взгляд казались осколками метеорита, но, повторяю, только на первый взгляд. Присмотревшись внимательнее, я понял, что это осколки искусственного происхождения. Лабораторные анализы, проведенные позже, полностью подтвердили мое предположение. На обратном пути губернатор сказал:

— Мы догадывались об этом, но хотели знать ваше мнение, профессор. Надо думать, здесь разбился воздушный корабль, возможно, реактивный, а может быть, и ракета.

— Значит, это не болиды?

— Наблюдатели засекли два огненных шара, мчавшихся над пустыней. Метеориты здесь не редкость. Но в данном случае, скорее всего, были ракеты. Первая при посадке взорвалась. Вторая, вероятно, приземлилась удачно. Меня интересует ваш негр, — губернатор понизил голос. — Патруль поймал его в шесть часов на краю Западной пустыни в районе форта, в четырнадцати километрах от места приземления первой ракеты. В девять черный исчез из тюрьмы, переплыл Горячую реку, позабавил негров своими фокусами, а в десять явился к вам. Интересно, правда? Ну, надеюсь, вскоре мы распутаем этот узелок. Вы позволите задержаться у вас, профессор?

Губернатор оказал нам честь, соблаговолив остаться на ночь в бунгало. Время было позднее, он решил проанализировать создавшуюся ситуацию. Спустя некоторое время группа наших гостей пополнилась двумя взводами солдат и четырьмя офицерами.

Солдаты окружили дом, офицеры заняли холл. Об отдыхе нечего было и думать. Основным объектом разговоров был, разумеется, Багени. Поскольку он решительно молчал, губернатор обратился ко мне:

— Нам представляется, что ракеты и ваш негр появились почти одновременно в одном и том же районе. Так ли?

Я подтвердил. Его превосходительство удовлетворенно улыбнулся.

— Негр не хочет или не может говорить. Но факты, факты говорят сами за себя. Факт первый: человек, которого называют Багени, находился вблизи места посадки ракет. Факт второй: Багени принес вам, профессор, осколок, представляющий собой часть ракеты, потерпевшей катастрофу. Факт третий, вытекающий из первых двух: Багени входил в состав экипажа корабля, который уцелел. Так или нет?

— Не исключено, что и так.

— Это факт! Необходимо установить, откуда была запущена ракета. Почему она опустилась в Африке? Где оставил господин Багени свой корабль? Кто он такой?

— Он молчит, — напомнил я. — Каким же образом вы думаете получить ответы?

— Он молчит, но понимает нас, и этого вполне достаточно. Майор, повесьте карту мира. Багени покажет нам место старта ракет.

«Еще не известно, покажет ли», — подумал я. Губернатор, словно угадав мои мысли, настойчиво повторил:

— Покажет! — а потом добавил: — Есть же у него инстинкт самосохранения. Мы поймали его вблизи форта. Ему грозит расстрел за шпионаж. Он должен соображать. Так или нет?

Негр улыбнулся.

— Вот видите! — воскликнул губернатор. — Я начинаю понимать его беззвучную речь. Это лишь дело привычки. Я убежден, что он ответит на все вопросы. Скажите, вы входили в состав экипажа ракеты? Да… его улыбка означает подтверждение. Были две машины? Да, прекрасно, понимаю. Мне все совершенно ясно. Одна ракета погибла, вторая — благополучно приземлилась.

Багени посерьезнел.

— Все очень просто! — продолжал его превосходительство. — Да… да… Два раза «да». Ваше лицо — словно открытая книга. Теперь подойдите, пожалуйста, к карте и покажите место старта.

Черный гигант медленно подошел к стене, несколько секунд рассматривал карту.

— Мы ждем, ждем, — торопил губернатор, но негр развел руками, и тогда заговорила молчавшая до сих пор Ио:

— Этот жест означает бессилие. Неужели он и сам не знает?

— Покажем ему атлас неба, — предложил я.

— Вы считаете… вы считаете, профессор, — пробормотал один из офицеров, — что… что ракеты были запущены с другой планеты?

Губернатор рассмеялся.

— Ну и ну! Сказки! С другой планеты! В это трудно поверить!

Я достал из шкафа атлас неба и положил на стол. Потом объяснил негру, чего мы хотим. Он понял и тут же начал просматривать карты. Мы, несомненно, имели дело с цивилизованным человеком. Он листал страницу за страницей. Потом остановился. Я заглянул через его плечо.

— Схема нашей Солнечной системы, — шепнул я. — Он искал ее. Посмотрим, какая планета. Что такое? Но, Багени, это же Земля! Ракеты стартовали отсюда? Ничего не понимаю!

— Чего вы не понимаете, профессор?

— Почему же в таком случае он не может показать на карте место старта ракет? Он узнал Землю среди других планет, но карта той же планеты ничего ему не говорит. Неужели…

И тут я понял, кого мы принимаем в своем доме. Да, теперь я знал, кто такой Багени и откуда он.

— Ваше превосходительство! — воскликнул я. — В каком случае вы не узнали бы на карте своей родной страны?

— Ну, если б она серьезно изменилась. Недавно я пролетал над родными местами. Четырнадцать лет там не был. Новые города, новые поселки, новые автострады. Я спросил пилота, где мы летим, не заблудился ли он?

— Багени не узнает Землю по той же причине. Он возвращается после долгого отсутствия.

— Возвращается? — повторил губернатор, по-прежнему ничего не понимая.

— Если верить теории Эйнштейна, — объяснил я, — то время можно сократить. В космическом пространстве ракета летит со скоростью, скажем, двести тысяч километров в секунду…

И я изложил губернатору суть теории относительности.

— Ну и что же, профессор? — губернатор не мог скрыть нетерпения.

Багени прислушивался к моим рассуждениям с возрастающим интересом. Он не спускал с меня глаз.

— Ну же! — торопил губернатор. — Чего же вы тянете, черт побери!

— Предположим, наша планета тысячи лет назад переживала период бурного развития техники. Допустим, что в то время в космос были запущены две ракеты. Они развили колоссальную скорость. Для экипажа прошло несколько недель или месяцев, а Земля за то же время постарела на несколько веков. Катаклизмы смели с лица Земли цивилизации, изменили поверхность планеты. Вот почему Багени не может узнать карту нашего мира.

Некоторое время стояла тишина, потом губернатор прошептал:

— Негр… Черный, как ночь, негр в ракете?

— Он мог быть механиком или ординарцем, — заметил майор.

— Или же пилотом, навигатором, — заметила Ио. — Ваше превосходительство, Багени не черный. Его тело покрыто грязью и пылью. После ванны он посветлеет.

— Вы так думаете?

— Но это же очевидно, господин губернатор!

— Невероятная история!

— Снять посты? — спросил майор.

— Посты? — удивился губернатор. — Вы имеете в виду почетный караул перед домом?

— Так точно, ваше превосходительство. Я обмолвился.

— Караул может остаться. Мы отвечаем за безопасность дорогого гостя.

Я взглянул на часы. Был час ночи, третьего июля.

Его превосходительство, губернатор Лон, решил заночевать в бунгало. Воспользовавшись любезностью профессора Аустина, губернатор занял его кабинет и провел там тайное совещание с офицерами. В два часа ночи установил телефонную связь с премьером. В три часа приступил к изучению донесений офицеров Африканского корпуса.

Профессор Аустин отправился на отдых, Багени под душ, а Иоанна расхаживала по холлу. Пока губернатор вел телефонный разговор с премьером, дочь профессора пыталась заинтересовать своей особой черного гиганта, который, увы, отнюдь не посветлел после купанья. Вот отрывок из ее дневника, с которым нам удалось ознакомиться без ведома автора:

3 июля. Три часа утра… Багени после купанья выглядел привлекательно… Я попросила уделить мне несколько минут… Господи, какая это была странная беседа!.. Я говорила, он молчал… Я помню все свои слова…

— Присядьте, пожалуйста, — сказала я. — Губернатор будет рад, когда увидит вас. Вы никогда не были черным в полном смысле этого слова. Это изумительный коричневый цвет с золотым отливом. Рюмочку горячего грога? Вы — символ прошлого, я — представитель настоящего. Какая встреча! Вчера и сегодня поднимают тост за завтра.

Великий Человек выпил рюмку вина, а я продолжала:

— Багени, вы исполняете человеческие желания. Осуществляется один из самых прекрасных моих снов. Я могла бы выступить в роли вашего переводчика. Женщина лучше понимает мужчину. Я не знаю, как выглядели женщины много тысяч лет назад, но, надеюсь, сравнение будет в мою пользу.

Гигант улыбнулся. Я поблагодарила за комплимент и предложила:

— Приступим к делу. Я хочу быть вашим переводчиком, связным, гидом по новому, не знакомому вам миру. Зачем, спросите вы? Идя бок о бок с вами, я войду в историю. Женщина с историческим прошлым! Вот моя мечта. Багени! Багени, вы спите? У, противный негритос!

Дальнейшие записи в дневнике Иоанны Аустин не представляют интереса. Жертва мисс Ио не была принята. Этот факт мы сочли достойным внимания.

После совещания с офицерами и разговора с премьером губернатор приступил к изучению донесений. Нам удалось разыскать копии этих документов. Первый был составлен комендантом шестого форта, капитаном Дорном.

Изучив донесения, губернатор сделал несколько пометок в блокноте. Эти пометки были представлены комиссии в первые дни сентября.

Вот они:

В четыре часа утра губернатор вызвал капитана Дорна, после чего комендант вернулся в форт. Через час три взвода отправились в Западную пустыню.

Командир получил приказ любой ценой найти ракету, на которой прибыл Великий Багени.

Секретарша губернатора записала:

«Губернатор отвез господина Багени в порт. Под звуки марша высокий гость взошел на борт крейсера „Брейв“».

Мне посчастливилось видеть, как господина Багени встретили на крейсере.

Губернатор Лон, обменявшись приветствиями с адмиралом, представил гостя:

— Великий Багени.

— А мне кто-то говорил, что господин Багени — черный!

— Злые сплетни!

— И чего только люди не выдумают, — сокрушался адмирал, безрезультатно пытаясь совладать с тиком правого глаза. — Вижу, вижу собственными глазами! Обыкновенный загар, — и, протянув руку молчаливому гостю, адмирал воскликнул: — Приветствую, приветствую вас от всего сердца! Ради бога, простите, что я осмеливаюсь предложить вам мою скромную каюту.

Великий Багени наклонил голову.

— Наш гость выражает удовлетворение, — пояснил губернатор. — И благодарит за сердечный прием.

Когда губернатора провожали, я совершенно случайно услышал, как он вполголоса бросил адмиралу:

— Не забудьте обо мне.

Я совсем не хотел подслушивать, но до меня донеслось:

— Да, да, не забуду. Только благодаря вам, ваше превосходительство, наша отчизна имеет честь принимать у себя высокого гостя.

Еще одно рукопожатие, и губернатор покинул крейсер.

Точно в восемь ноль-ноль «Брейв» отдал швартовы.

Я получил приказ присутствовать на торжественном обеде. Был подан салат из помидоров, сандвичи с раками, фаршированные куры, гуси, цесарки с имбирем и, кажется, яйца в соусе. Ко всему этому вино — красное и белое. Адмирал Анензис поднял тост за здоровье гостя. Аппетит у всех был отменный. Мы молча ели, обмениваясь улыбками.

Я как раз нацелился на цесарку с имбирем, когда в каюту вошел радист и вручил адмиралу срочную телеграмму. Старик надел очки, откашлялся и прочел вслух:

ГОСПОДИНУ БАГЕНИ ОТ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА. ПРАВИТЕЛЬСТВО ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА СЕРДЕЧНО ПРИВЕТСТВУЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПРАЦИВИЛИЗАЦИИ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ. МЫ ХОТЕЛИ БЫ ВЫРАЗИТЬ ВАМ НАШУ ГЛУБОКУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА ТО, ЧТО ВЫ СОБЛАГОВОЛИЛИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО НАПРАВИТЬСЯ В НАШУ СТРАНУ. МЫ ОЖИДАЕМ ВАС В КОРОЛЕВСКОЙ РЕЗИДЕНЦИИ.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР.

В перерыве между тостами за короля и премьера принесли вторую телеграмму.

— ГОСПОДИНУ БАГЕНИ ОТ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА, — читал адмирал. — ЗА ЗАСЛУГИ ПЕРЕД НАШЕЙ СТРАНОЙ И ДАЛЕКИМ ПРОШЛЫМ ПРАВИТЕЛЬСТВО ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА НАГРАЖДАЕТ ГОСПОДИНА БАГЕНИ РАДУЖНОЙ ЛЕНТОЙ К ЗВЕЗДЕ ОРДЕНА ВЕЛИЧАЙШЕГО ПРИЗНАНИЯ.

Поздравления и приветственные крики длились не меньше пяти минут, а затем мы с удвоенной энергией набросились на остывающие блюда.

Наш гость ел за двоих, пил мало, дарил улыбки направо и налево и молчал как рыба. Почти с женским изяществом он оперировал вилками и ножами, хотя пиджак из белой альпага стеснял его движения.

— Аристократ до мозга костей, — прошептал командор Орнесс. — Какие манеры!

— Что ни говорите, представитель самого древнего рода на Земле, — добавил первый офицер. — Это что-нибудь да значит.

— Вот только досадно, что он молчит.

— Может быть, наши предки не умели разговаривать? — предположил лейтенант Орр.

— Умели, лейтенант, — с иронической улыбкой заметил адмирал. — Но, обладая способностью мыслить, они не мололи вздора.

Лейтенант Орр недовольно отодвинул тарелку.

Точно в шестнадцать ноль-ноль крейсер «Брейв» окончил рейс.

В порту нас ожидали толпы людей. Под звуки марша адмирал Анензис передал Великого Багени министру иностранных дел.

17.00. Премьер вводит высокого гостя в резиденцию короля.

17.07. Премьер и Великий Багени переступают порог Лазурного зала.

17.10. Премьер произносит исторические слова: «Ваше королевское величество, позвольте представить вам ВЕЛИКОГО БАГЕНИ!»

17.13. Король прерывает партию в шахматы и начинает «беседу» с гостем. Премьер переводит его молчание.

Король (отодвигая шахматную доску). Кто-то говорил мне, что наш уважаемый гость… несколько… э… темнокож.

Премьер. Как изволите видеть, ваше королевское величество, Великий Багени скорее светлый, нежели черный.

Король (встает). Скорее? Да он абсолютно белый! Я приветствую вас! Приветствую! Надо думать, вы утомлены?

Премьер. Господин Багени прибыл по Великому Пути. Он возвращается сюда после многовекового отсутствия.

Король (усаживаясь на трон). О, это весьма мило с его стороны. Ну и как же в те далекие времена выглядела наша любимая планета? Кто из наших предков сидел на этом троне?

Премьер (откашливаясь). Осмелюсь напомнить вашему королевскому величеству, господин Багени не разговаривает.

Король (удивленно). Не разговаривает? Но нас он понимает?

Премьер. Прекрасно.

Король. Ну, а как мы его поймем?

Премьер. Я получил разъяснения от губернатора Лона, как расшифровывать его жесты, улыбки и движения.

Король. Прошу вас, премьер, быть переводчиком.

Премьер (с поклоном). Вы оказываете мне великую милость, ваше королевское величество.

Король. Наши политики заявляют, что господин Багени представляет наших праотцов, и его прибытие в нашу страну окончательно и бесспорно подтверждает тот факт, что наш народ — народ избранный.

Премьер. Совершенно справедливо изволили заметить, ваше королевское величество. В свое время катаклизм уничтожил цивилизацию, созданную нашими прапредками, но ракета, запущенная ими в космос, вернулась невредимой. Великий Багени поможет нам продолжить дело наших отцов.

Король. Мы слышали, что господин Багени совершил несколько чудес и помог этим… ну, как их там?

Премьер. Черномазым.

Король. Вот именно.

Премьер. Если я верно понял нашего гостя, он оказал две—три мелкие услуги неграм… по ошибке. Он думал, что именно так выглядят современные земляне, что это они представляют нашу страну.

Король (улыбаясь). Так мы и предполагали. Забавное недоразумение. Ну, теперь-то он уже знает, кто есть кто и кто кого представляет. Пусть же он окажет небольшую услугу истинным избранникам народа.

Премьер. Господин Багени сделает все, что в его силах.

Король (играя пешкой). У нас вот уже несколько лет рождаются одни дочери. Сейчас королева опять ждет ребенка. Мы просим, чтобы это был наследник.

Премьер (обменявшись взглядом с Великим Багени). Просьба удовлетворена.

Едва премьер замолчал, как раздался гром орудий. Его королевское величество, с трудом сдерживая возбуждение, считал залпы. Двадцать четыре. Минутой позже в Лазурный зал вбежала запыхавшаяся фрейлина королевы.

— Ваше величество! — воскликнула она, приседая в почтительном реверансе. — Королева принесла миру сына.

Разрумянившийся премьер пожал руку Великому Багени и сказал дрожащим голосом:

— Достаточно, чтобы он подумал: да будет сын!

Король движением руки подозвал Начальника дипломатического протокола:

— Подай мне Орден Величайшей Благодарности.

И его королевское величество лично приколол к груди Великого Багени жемчужную звезду, сказав при этом:

— Наш дорогой гость действительно необыкновеннейший человек!

— О, провидение! — воскликнул премьер. — Ваше величество, он должен получить титул королевского камергера.

— И старшего конюшего, — добавил маршал двора.

Король одобрил предложения.

— А теперь, — сказал его величество, — мы приглашаем любезного нашему сердцу гостя на торжественный банкет.

Столы, установленные традиционной подковой, прогибались под тяжестью тарелок и блюд. Этот прием превосходил торжество, организованное двором в день коронации.

Премьер болтал с мадам Ростен, исполнявшей ответственные обязанности супруги министра изящных искусств. Генерал Косен забавлял анекдотами свою обворожительную соседку, баронессу Кен. Король прислушивался к рассуждениям профессора Зено, ректора Королевской академии. Остальные гости оживленно беседовали, рассуждая обо всем и ни о чем. Великий Багени молчал.

Мы записали беседы, которые велись поблизости от короля и высокого гостя.

Так, например, премьер сказал, обращаясь к мадам Ростен:

— Багени — прирожденный политик. За каких-нибудь сорок минут я с его помощью разрешил четыре чрезвычайно сложные проблемы государственного характера.

— А именно? — спросила супруга министра изящных искусств.

— Могу сказать только, что вскоре мы станем самым могущественным государством в Солнечной системе.

— Господин Багени — прежде всего ученый, — вклинился в разговор профессор Зено. — Мы только что обменялись с ним несколькими фразами.

— Вы разговаривали с Великим Багени? — изумился премьер.

— Я говорил, он слушал. Я прекрасно понимаю его, когда он говорит молча.

— О чем же вы беседовали?

— Эрудиция этого человека подавляет. Он знает все. Да что я говорю! Он знает больше, чем все! С его помощью мы наконец познаем тайну жизни и смерти.

— Проблемы государственного характера гораздо важнее, — заметил премьер.

— Великий Багени был послан учеными.

— Политиками, господин профессор!

— Вдохновенными! — воскликнула мадам Ростен.

— Учеными! — упирался ректор. — Его возвращение подтверждает теорию наших ученых, что некоторые из метеоритов суть космические корабли, запущенные с Земли несколько тысяч лет назад. Следует напомнить, что господин Багени прежде всего установил контакт с профессором Аустином, то есть с представителем мира науки.

— Стечение обстоятельств. Если б не губернатор…

— Господин премьер, — прервала баронесса Кен. — Великий Багени сам разберется, что к чему.

— Пусть разберется, — заявил король и, показывая на гостя серебряной вилкой, спросил: — Что означает его улыбка?

— Он хочет сказать: «Я был, есть и буду политиком, — объяснил премьер. — Как руководящий государственный деятель я был послан в ракете для того, чтобы вернуться на Землю и обеспечить продолжение политической линии наших праотцов, той самой линии, которую с железной последовательностью реализует ваше правительство!»

— Нет! Нет! — протестовал профессор. — Вы неверно прочли его мысли. В глазах маэстро я прочел: «Я был, есть и буду ученым!»

— Из его жестов ясно следует, что это неправда. Он дал мне недвусмысленно понять: он был, есть и будет политиком.

— Я читаю по его глазам, как по открытой книге. Он был, есть и будет ученым…

— Вы оба ошибаетесь, — проговорил генерал Косен. — Это солдат. Взгляните на его фигуру.

— По моему скромному разумению, — загудел министр финансов, — господин Багени — экономист.

— Господи, какая чепуха! — возмутился королевский лейб-медик доктор Пробст. — Если б он умел говорить, он сказал бы: «Моя специальность — медицина».

Дискуссию прервало появление полковника Торнера.

— Ваше королевское величество, — рявкнул военный, вручая королю голубой конверт. — Мы получили ультиматум.

— Ультиматум?

— Наши южные соседи требуют выдачи господина Багени.

— Какая наглость!

— Свои претензии они обосновывают тем, что космический корабль опустился в той части Африки, которая-де семьдесят лет назад была их собственностью.

— Невероятно!

— Они грозятся разорвать торговые отношения, если мы…

Полковник замолчал. В банкетный зал вошел майор Дель, провозгласив с порога:

— Ультиматум! Наши северные соседи требуют выдачи господина Багени. Они утверждают, что этот человек — гражданин их государства, поскольку ракета опустилась на территории, которая сто лет назад принадлежала им. Они грозятся порвать с нами культурные связи.

Король открыл рот и тут же закрыл его, не произнеся ни слова, потому что в дверях появился дипломатический курьер.

Хоть он и запыхался, но ухитрился произнести:

— Ультиматум!

— Ультиматум от юго-восточных соседей, — спокойно пояснил Председатель королевского совета. — Они требуют выдачи…

— Довольно! — прервал король. — Мы назначаем Великого Багени вице-королем принадлежащих нам африканских территорий.

— Вот ответ, достойный великого монарха! — воскликнула мадам Ростен под бурные аплодисменты.

Около восьми часов вечера гости направились в бальный зал. По счастливой случайности я заметил, что мадам Ростен в сопровождении новоиспеченного молчаливого вице-короля вышла в сад. Говорят, у хорошего газетчика должно быть по меньшей мере две пары ушей. Наверное, поэтому я услышал, как она говорила:

— Великий Багени утомлен. Отдохните же перед тем, как приступить к выполнению тяжких обязанностей вице-короля… Пройдемте в беседку.

У хорошего газетчика должно быть по меньшей мере две пары хороших глаз. Наверное, поэтому я заметил, как господин Багени присел на скамейку в беседке… Несколько позже, когда мадам Ростен отошла, к нему подошел незнакомец, и я услышал:

— Я представляю другую державу. Я чрезвычайный посол… (шепот)… По нашему мнению, то, что вам предложили пост вице-короля, — просто досадное недоразумение. Подробности в дороге.

Хороший газетчик никогда не теряет самообладания и по мере возможностей старается поспевать всюду. Наверное, поэтому я сумел добраться до аэродрома и занять место пилота самолета. Минутой позже сюда прибыл Великий Багени в сопровождении незнакомца.

— Взлет, — распорядился тот. — Курс — триста семь.

Я незамедлительно выполнил приказ, прекрасно понимая, что теперь все зависит от меня. Когда мы набрали высоту, незнакомец разговорился.

— Мое правительство, — говорил он вице-королю, — предлагает вам пост главного директора концерна… Нет?.. Так я и думал. Действительно, смешное предложение! Я выполнил свои обязанности. Теперь я буду говорить от собственного имени. Взгляните вниз… Тысячи огней… прекрасные города… фабрики… железные дороги… Все это может стать нашим. Вдвоем мы завоюем мир. В наши карманы потекут капиталы всех банков, и в ближайшем будущем мы станем во главе Соединенных Штатов Мира. Два президента — вы и я. Я и вы! Черт побери! Что с мотором? Вынужденная посадка?.. Только этого не хватало! К тому же в Африке! Пилот! Что вы делаете!..

Третьего июля текущего года я получил приказ от коменданта шестого форта, капитана Дорна:

— Разведать участок А-8 третьего квадрата. Патруль — пять человек. Возвращение в двадцать тридцать.

Мы отправились немедленно. Через четверть часа сержант крикнул:

— Господин лейтенант, к нам бежит какой-то человек!

Это был Великий Багени. С соответствующими почестями мы доставили его в форт.

— Отвести подлеца в камеру! — крикнул капитан. — Это никакой не Багени, а курьер бунтующих племен. Отличный бегун, марафонец.

— Великого Багени в камеру? — воскликнул я изумленно. — А если… если он опять чудесным образом покинет тюрьму?

— Сказки! Вы знаете, как он тогда сбежал. Его выпустил один из наших часовых.

— Негры говорят, что он сбил собак со следа.

— Ерунда. Перед шалашом мулатки собаки учуяли след раненой антилопы.

— Он вылечил больную негритянку.

— Она всегда была здорова, старая симулянтка.

— Он накормил целую деревню.

— Наш взвод, отступая после стычки с черными, оставил на поле боя запасы провианта.

— А его деятельность в столице, капитан?

— Даю голову на отсечение, что это был не он.

Ничего не поделаешь, пришлось отвести Великого Багени в камеру № 17. Десятью минутами позже капитан получил телефонограмму: комендант третьего форта сообщал, что его люди застрелили черного курьера. Несмотря на троекратное предупреждение, тот не хотел остановиться. При нем нашли зашифрованное письмо, которое переслали в штаб.

— Когда вы его застрелили? — спросил капитан Дорн.

— Двадцать четыре часа назад. Мы похоронили его в каменоломнях.

Телефонограмма совершенно сбила с толку моего начальника. Он бросил шлем на пол и расстегнул мундир.

— Багени… негр… курьер… Кто, черт побери, тот человек, которого я бросил в камеру?

Окончательный ответ принес сержант Сэм.

— Господин капитан, неподалеку от реки Гу-ну мы нашли ракету. В кабине пилота висела вот эта фотография.

— Фотография Великого Багени, — обрадовался я. — Итак, человек, которого вы посадили в тюрьму — вице-король.

— Немедленно освободить! Умолять о прощении!

Сержант Сэм выбежал из комнаты. Вернулся он очень скоро.

— Разрешите доложить. Великий Багени исчез! Приехал господин губернатор.

К сожалению, главный редактор убрал из сообщения колоритную сцену встречи губернатора с капитаном, объяснив это заботой о моральном облике молодежи: ей, как он выразился, ни к чему преждевременно познавать некоторые языковые нюансы.

Мне выпала честь закончить это повествование, так как его эпилог разыгрался в моем бунгало.

Мы слушали радио. Вначале передавали репортажи, потом коммюнике о встрече Великого Багени с премьером, о беседах в королевской резиденции, о торжественном банкете, о назначениях, почестях, наградах, которыми был отмечен высокий гость. Одно из последних сообщений касалось похищения вице-короля неизвестным человеком.

— Багени позволяет кому угодно водить себя за нос… — сказала Ио. — Я предлагала ему свою помощь, сотрудничество. Он отказался и теперь наверняка жалеет. Не понимаю, как можно похитить взрослого человека. Большого, сильного человека.

— Может быть, похищение было ему на руку, может быть, соответствовало его планам.

— Возможно, — буркнула Ио и села за пианино.

Почти в тот же момент в динамике загремел голос спикера:

— Алло! Внимание! На краю Западной пустыни военный патруль нашел самолет. Задержаны двое. Один из них выдает себя за главного редактора «Новостей из первых рук», утверждая, что умышленно посадил самолет, на котором пытались похитить вице-короля.

Второй пассажир отказывается что-либо объяснять. Великий Багени исчез. Мы просим…

Шум двигателя заглушил голос спикера. Приехал губернатор.

— Я ищу вице-короля, — сообщил он, поздоровавшись с Ио. — Этот идиот, капитан Дорн, арестовал его и посадил в тюрьму. Разумеется, Багени обиделся и покинул негостеприимные стены. Сбежал, опять сбежал! Что я скажу королю? — сокрушался губернатор. — А я так надеялся на Багени!

— Каждый из нас возлагал на него особые надежды, — ответила Ио. — Каждый связывал с ним исполнение собственных желаний… Каждый по-своему объяснял его молчание…

Звук приближающихся шагов заставил всех замолчать. То, что случилось позже, не требует комментариев. На пороге стоял Великий негр. Губернатор первым пришел в себя.

— От имени его королевского величества сердечно приветствую вас, ваше высочество.

Багени пожал руку его превосходительству и, к величайшему нашему изумлению, сказал спокойным, мелодичным голосом:

— Через несколько минут я возвращаюсь туда, откуда прибыл.

— Вы… вы разговариваете? — простонал губернатор. — Почему, почему же вы все время молчали?

— Моя ракета, — улыбнувшись ответил Багени, — приводится в движение энергией, почерпнутой из молчания. Молчание — великая сила.

Он снова одарил нас улыбкой и быстро вышел из комнаты. Многочасовые поиски, предпринятые по инициативе губернатора и проведенные пятью взводами Африканского корпуса, кончились ничем.

Около полуночи над Западной пустыней был замечен огненный шар… Он мчался с колоссальной скоростью с юга на север. В ту же ночь обсерватории отметили появление новой кометы. Она дважды облетела Земйю и помчалась к туманности Андромеды.

Повесть о Великом Багени мы обычно читали после ужина по главам, а когда добрались до конца, начальник базы сказал:

— Ну, ребята, пора открыть тайну: кто это сочинил? В чудеса я не верю, а вы?

Гринсон, известный своей строптивостью, ответил:

— Говорят, что в небе и в земле сокрыто больше, чем снилось философам, а тем более начальникам баз.

— Я думаю, — сказал Гуткинс, любивший шутить по всякому поводу, — я думаю, чудеса обычно происходят по средам: я появился на свет в среду, письмо тоже было найдено в среду.

— Ставлю автору бутылку коньяку, — воскликнул Дорнье, человек особо уважаемый на искусственном острове, — он заботился о наших желудках. — Слышите, целую бутылку, пусть он только встанет, стукнет себя в грудь и скажет: «Господа, все это придумал я».

Но неизвестный автор скромно молчал, хотя мы сулили ему златые горы. Рукопись отправилась в ящик начальничьего стола. Дни шли, работа продвигалась, а в общем ничего не изменилось.

Девять белых и два негра вели на дне океана поиски нефти.