Силуэты

ГЛАВА 22

– Не желаете картофеля "фри"? В этой части города его делают лучше чем где-либо. Производитель утверждает что продукт даже не содержит ГМО. Я не смог удержаться и навел некоторые справки, чисто из любопытства. Оказалось что здесь они всё же слукавили, картошка таки содержит модифицированный организм. Но от этого её вкусовые качества не становится хуже. Идеальная комбинация сочного корнеплода в сочетании с растительным маслом и солью. Вы должны попробовать.

– Я не употребляю жирную пищу. А вот от стакана холодной колы не откажусь. В горле пересохло, словно в него засыпали вагон песка.

– Дело ваше, – человек в очках без оправы протянул своему собеседнику запотевший картонный стакан, в котором плескались кубики льда.

Следователь Гальцев потянулся за стаканом и жадно надпил холодную колу через трубочку. Опустошив стакан с ледяной жидкостью практически на треть он с интересом уставился на человека поедающего жаренную картошку.

– Как вы сказали вас зовут? – поинтересовался следователь.

– А я вам не говорил, – невозмутимо ответил тот продолжая, один за другим, закидывать себе в рот кусочки горячего картофеля.

Гальцев окинул взглядом салон автомобиля в котором он находился. Он сидел на заднем сиденье рядом с совершенно незнакомым человеком. Место водителя также было занято, но следователь мог видеть только спину шофера. Машина с заглушенным двигателем стояла на месте, припаркованная возле озера. Прохладный воздух поддувал через открытые в автомобиле окна.

"А вот и озеро. – пронеслось в уме у следователя, – Интересно как это произойдет? Мне оденут на голову мешок и пристрелят? Или зальют ноги цементом и пустят на корм рыбам? Будет хорошая кульминация и без того испорченного отпуска."

Следователь, стараясь не привлекать внимания, пошарил у себя на поясе и с удивлением обнаружил что пистолет был по прежнему при нем. Затем, рассеянно поиграл рычагом на дверной ручке, и убедился что дверь не заблокирована. Хорошо, значит его не собираются прикончить, хоть это радовало. Но все же он не удержался чтобы не задать следующий вопрос:

– Где я, и как я сюда попал?

Человек в очках отложил в сторону пакет с недоеденным картофелем и аккуратно вытер жирные губы салфеткой.

– Как я могу судить, вы уже отошли от первоначального шока и готовы к диалогу. На первый вопрос я думаю вы не нуждаетесь в ответе, так как прекрасно видите где находитесь. Чтобы ответить на второй вопрос мне понадобится больше времени, а его у нас как раз не так уж и много. Но если кратко, я обнаружил вас неподалеку в компании пяти личностей в серых водолазах. Если бы я не поспел вовремя, ваша судьба сложилась бы плачевным образом, уж можете мне поверить.

– Лысых клоунов в серых водолазках помню, – отозвался следователь, – а вот вас припомнить затрудняюсь.

Следователю показалось что шофер раздраженно фыркнул не оборачиваясь.

– Знаю, вам будет трудно в это поверить, но мы уже общаемся с вами больше часа. За сегодняшний день вы не раз сталкивались с необъяснимыми явлениями. Поэтому без всяких предысторий скажу что тоже кое-что умею. Я умею стирать людям память. Это я и проделал с теми людьми в серых водолазках. Поверьте, мне это стоило больших усилий. Затем вы сели ко мне в машину и мы с вами приятно пообщались, по-пути заскочив в ресторанчик и сделав заказ не выходя из автомобиля. Вы поведали мне все подробности событий произошедших в березовом сквере. Затем я рассказал вам немного о себе, чем совершил большую ошибку, услышанное вам очень не понравилось и вы на меня напали. Мой шофер пытался вас остановить, и вы поставили очень некрасивый синяк под его глазом.

С сиденья водителя вновь послышалось недовольное фырканье.

– Так что мне ничего иного не оставалось как стереть вам память. Вы вели себя излишне импульсивно. Но теперь, когда вы убедились что вашей жизни ничего не угрожает, я все же очень хотел бы продолжить с вами прерванный разговор. На этот раз, я надеюсь, вы отнесетесь к моим словам более сдержанно.

– Для начала можете сообщить мне ваше имя.

– Как я уже говорил вам в первый раз, о чем вы разумеется не можете вспомнить, мое имя ничего не будет для вас значить, а лишь доставит множество ненужных хлопот. Вы можете называть меня Спикер. И я тот человек который организовал операцию по уничтожению института им. Ломоносова.

Гальцев впился холодным взглядом в лицо Спикера, но все же сумел сдержать свои эмоции в узде.

– Хорошо, – удовлетворенным голосом продолжил Спикер, – в первый раз именно в этом месте моего рассказа вы повели себя очень импульсивно. Я рад что сейчас вы не поступили так же, поэтому продолжу. Итак я являюсь работником очень старой организации. Эта организация являлась покровителем и спонсором института. Когда произошло убийство ректора, мы решили прибегнуть к помощи правоохранительных органов. Вам поручили расследование убийства ректора, но никто не ожидал что вы так кропотливо подойдете к данному делу. В моей организации очень тщательно изучали ваше досье. Единогласным решением совета было принято решение о вашей ликвидации по завершению расследования. Вы стали очень опасны и непредсказуемы. Я не имею такой привычки, но в данном случае предложил альтернативное решение убийству. И совет поддержал мою идею. Я должен был стереть вам память, и вы позабыли бы о всех деталях расследования. Вы даже бы не вспомнили о самом факте данного расследования. Но как вы можете судить, обстоятельства поменялись. Ситуация с Институтом вышла из под контроля.

– Я знаю кто послужил причиной этому. Я сделал грязную работу за вас, убрал Аксакова. чего вы от меня хотите теперь?

– То что я собираюсь у вас попросить, является моей личной просьбой, организация к этому ни коем образом не причастна. Я хочу чтобы вы отыскали моего сына. Из вашего рассказа я знаю что он сейчас в безопасности. Но сомневаюсь что на долго, так как сейчас из-за сложившихся обстоятельств организация сосредоточит все свое внимание на этом городе, они переберут все по кирпичику но сумеют найти каждого человека кто представляет для них хотя бы минимальный интерес. И даже Стервятник, которому так долго удавалось ускальзывать из под нашего взора не сумеет утаиться. Поэтому я предлагаю вам сделку, я сообщу организации, что стер вам память как и собирался и вашей жизни больше не будет угрожать опасность. От вас же требуется отыскать моего сына, и если вам это удастся, увезти его подальше отсюда. Я, при других обстоятельства, никогда бы не попросил вас об этом, а сам бы приложил все возможные ресурсы и усилия для поисков моего сына. Но к сожалению в данный момент я первый человек на ком организация сосредоточила свое пристальное внимание. Я не могу допустить чтобы они узнали о том что у меня есть сын. Ни при каких обстоятельствах ни с кем не делитесь этой информацией.

Спикер протянул Гальцеву плотную папку набитую бумагами.

– Здесь вся информация. Места в которых вы сможете затаиться на время, новые документы и наличные деньги которых должно хватить на некоторе время. Также я сделал небольшую подборку статей специально для того чтобы вы на досуге смогли кратко ознакомиться с историей организации в которой я работаю.

– С чего вы решили что мне будет интересно ваше предложение? – поинтересовался следователь рассматривая ромбовидный рисунок на обложке папки.

– Я думаю что это в наших общих интересах. – ответил Спикер, – Вы ведь хотите вернуть должок? Мой сын, это тот парень который спас вашу жизнь.

– Где мне начать поиски? Я ничего не знаю об этом Стервятнике.

– В папке есть немного информации о Стервятнике. Но я больше полагаюсь на ваше чутье сыщика. Однажды вам уже удалось найти Петю. Сделайте это снова и этим вернете ему ваш долг.

– У меня сильное предчувствие что из этой затеи ничего хорошего не выйдет, – отозвался Гальцев, – но я не люблю оставаться в долгу. Тем более ваш сын не такой уж плохой малый как мне показалось на первый взгляд. Он действительно нуждается в помощи.

Гальцев открыл дверь машины и собрался уже выйти но Спикер его окликнул:

– Еще одно, – проговорил он напоследок доставая из кармана маленькую книжицу, – передайте это ему.

Гальцев принял из рук Спикера Новый Завет.

– Так как вы стерли мою память, я не знаю говорил вам или нет кое о чем, что произошло с вашим сыном там, в березовом сквере.

Спикер схватил Гальцева за локоть и спросил взволнованным голосом:

– Что с Петей? Что с моим сыном, Он ранен?

– Нет, с вашим сыном все в порядке, – ответил Гальцев освобождая руку из тисков Спикера. – просто хочу чтобы вы знали, не имею понятия как это произошло, но ваш сын больше не калека.

Стройная колонна военных автомобилей уверенно ползла, словно пятнистая змея, по широкой дороге покидая город. Бронированные автомобили Урал-4320 двигались в направлении секретного военного аэродрома. В их кузове находились выжившие в институтской бойне студенты. Вид у них был уставший и они были готовы ехать куда угодно, лишь бы у них была возможность хотя бы немного побыть в тишине и передохнуть под выкрашенным в камуфляж брезентом кузова.

– Военные едут. – шепотом отозвался из укрытия Глеб. – машины те же что стояли возле института. Может увозят трупы за город?

– Дай посмотрю, – подал голос Данил подползая ближе к дороге чтобы рассмотреть приближающиеся грузовики.

После того как они спасаясь бегством покинули институт через подземелье, прошло несколько часов. Глеб предложил чтобы они немедля убрались из города, или хотя бы попытались это сделать. Практически вся группа, состоящая из десяти студентов, согласилась с этим предложением. Хотя парочка глупцов все же решили отсидеться в городе в надежде что их не обнаружат. И вот теперь их небольшой отряд осторожно двигался по направлению ведущему за пределы города. При каждом звуке приближающегося автомобиля, они прятались в густой чаще растущих у края дороги деревьев. Издали распознав приближающуюся колонну военных автомобилей Глеб благоразумно отдал приказ чтобы все залегли и не высовывались пока автомобили не проедут мимо. В руке Глеб сжимал рукоять пистолета, того самого из которого он подстрелил убийцу доктора Аксакова.

– В грузовиках нет трупов, – ответил Данил, тщательно просканировав своим рентгеновским зрением приближающиеся грузовики. – Но ты был прав, в них действительно везут студентов из института им. Ломоносова. Некоторых я даже с такого расстояния могу опознать. Выглядят они не важно, но по крайней мере все живы.

– Может их взяли в заложники? – предположил Глеб.

– Не похоже на то, – отозвался Данил продолжая всматриваться в автомобили, – там есть несколько военных, но не во всех машинах. Ни к кому из наших не приставили оружие, никто им не угрожает. Судя по всему они там находятся добровольно.

– Или им промыли мозги, так что они перестали соображать где находятся, – добавил недоверчивым голосом Глеб.

Девушка в военной форме серого цвета ехала в кабине автомобиля, на крыше которого подмигивал проблесковый маячок синего цвета. В зеркале заднего вида хорошо просматривалась вся колонна военных автомобилей.

Девушка посмотрела на небольшой прибор на своем поясе. Лампочка мигала красным, а назойливый звуковой сигнал оповещал о том что в радиусе 200 метров кто-то активно использует бионическую энергию. Лена приказала водителю остановиться и на ходу выпрыгнула из автомобиля на потрескавшийся асфальт. Вся колонна не глуша моторы остановилась, готовая по первому же приказу продолжить движение. Девушка неспеша обвела взглядом густую заросль соснового леса стеной возвышавшегося у края дороги, и двинулась к обочине.

Распластавшиеся на земле Глеб и Данил, затаив дыхание, с опаской наблюдали как девушка в военной форме пристально всматривается в зазоры между деревьями.

– Давайте не будем играть в прятки, – заговорила она, – я знаю что вы здесь. Не вынуждайте меня тратить время и сканировать местность тепловизорами. У вас нет никаких поводов опасаться меня. Пусть эти устрашающего вида грузовики не пугают вас. Это всего лишь временное средство передвижения необходимое чтобы доставить вас к трапу самолета, где вас уже ожидает горячий ужин и прохладительные напитки. Ваши товарищи в полной безопасности. И вы, если перестанете играть в прятки, сможете к ним присоединится.

При звуке голоса девушки пальцы Глеба непроизвольно разжались и он, роняя пистолет на землю, медленно поднялся во весь рост и осторожными шагами пошел в направлении к девушке в военной форме. Данил последовал его примеру, а за тем и все остальные студенты начали покидать свои укрытия. Словно одичавшие в суровом лесу аборигены, студенты шли к колонне грузовиков. Они очень устали и предложенный горячий ужин показался превосходным вознаграждением за пережитые часы ада. Девушка в серой военной форме улыбаясь помогла им взобраться в один из грузовиков. Колонна продолжила движение, и ни один из студентов так и не поинтересовался, куда же их все таки везут и что будет с ними по прибытии.

Солнце исчезало за горизонтом, оставляя тусклое отражение на зеркальной поверхности воды. Бесконечно долгий день, унесший с собой множество жизней и доставивший Спикеру столько хлопот, подходил к концу. Всё, даже самые большие неприятности, рано или поздно тонут в водах воспоминаний. Этот факт приносил утешение. Оранжевый диск солнца растворялся в озере, словно песочное печенье опущенное в чашку с душистым чаем.

Спикер смотрел вдаль сквозь горизонт, и на лице его гуляла задумчивая улыбка. Много лет он играл в эту игру. Но когда пришло время подсчитывать заработанные трофеи, Спикер осознал что остался ни с чем. Единственный дар, которым наделила его судьба, был его сын. Сын, все эти годы смиренно несший клеймо изгоя и калеки. Пытаясь защитить Петю, Спикеру не раз приходилось предавать его. А может он действительно, на самом деле, все эти годы обманывал себя, искренне веря в то что желает для сына лучшего. Быть может стоило пойти против системы, бросить корпорации вызов не боясь последствий? Может тогда бы ему удалось сохранить свою семью, хоть и на короткое время. Не однократно подобные мысли посещали Спикера, но он не являлся излишне меланхоличной натурой, поэтому не имел склонность подолгу жалеть себя и терзаться в раскаяниях. Что сделано, то сделано. По крайней мере в этот раз он сделал все необходимое чтобы защитить сына, пусть и чужими руками. Вряд ли Петя когда либо оценит этот поступок, скорее еще больше станет презирать своего непутевого отца, которого никогда не было рядом. Но Спикер не мог поступить по-другому. Поручить Гальцеву защищать Петю был единственно-возможный вариант. Никто не знает о существовании сына Спикера. Петя носил материнскую фамилию и Спикер приложил все усилия чтобы его с сыном ни связывали никакие нити.

И теперь, когда о главном он позаботился, можно было расслабится в ожидании. Корпорация наверняка уже вычислила его местонахождение и в любое мгновение его могут схватить. Спикер был готов к этому. Он не собирался сопротивляться. Он не был самоубийцей. Единственная причина почему он противостал Чистильщикам, взявшим в облаву его кабинет, было опасение за жизнь Пети. Теперь же, когда Петя находился на неизвестном от отца расстоянии, Спикер был готов принять предложение президента корпорации. Наверняка его накажут за неповиновение и бунт, но жизнь сохранят, а этого для Спикера было более чем достаточно. Он, в далеком прошлом неоднократно бросаясь под пули и вытаскивая товарищей из обстрелянного напалмом горящего леса, научился ценить жизнь. Жизнь была вполне приемлемой ценой того чтобы, стиснув зубы, продолжать эту навязанную корпорацией игру.

Боковым зрением он заметил как со всех сторон его обступили люди в черной спецодежде. Помня недавнюю взбучку, которую они получили от Спикера, Чистильщики благоразумно держали дистанцию. Выстрелов в спину не последовало, из чего Спикер убедился, что его догадки оказались верными. Корпорация по прежнему нуждается в нем, и по возможности постарается заполучить его живым. Что ж, они получат его. Но перед тем как его облекут в водолазку, это серый саван покорности, голову побреют наголо, а мозг напичкают неизвестными препаратами ломающими психику, у него осталось одно незавершенное дело. Наверняка, там в секретных лабораториях корпорации его будут допрашивать пытаясь по крупицам вытащить из его разума всевозможную информацию. Спикер умел терпеть пытки, но зная методы корпорации он не сомневался что у них есть способ как выудить информацию даже из такого крепкого орешка как он. Спикер не в коем случаи не мог позволить чтобы они разузнали о Пете.

Он посмотрел на багровое небо по которому плыли рваные хлопья облаков. Такими же беспорядочными клочьями являлись его немногочисленные воспоминания о сыне. Но это были те воспоминания, которые помогали ему сохранить в себе крупицу человечности. Эти воспоминания были его тайным сокровищем к которому он никого в своей жизни не подпускал. "Я не могу позволить чтобы корпорация добралась до этих воспоминаний и трепанировала, словно дохлую лягушку, подробности жизни моего сына".

Спикер в последний раз наслаждался воспоминаниями, о том как его сын сказал первое слово, сделал первый шаг, разбил первую вазу. Спикер никогда не наказывал сына из-за того что тот был неуклюжим. Он никогда не стеснялся физического дефекта сына и всегда при возможности брал того за руку, будь то прогуливаясь по парку или помогая сыну подняться на ноги после очередного падения с роликов.

Были и менее приятные воспоминания. Петя, сталкиваясь с жестокостью этого мира, часто выливал свои детские эмоции на отца. Спикер был человеком жестким и не умел проводить задушевные беседы. После смерти матери, Петя все дальше и дальше отделялся от своего бесчувственного отца.

"Борис, – говорила ему больная раком жена предчувствуя приближающуюся смерть, – Он тык сильно будет нуждаться в тебе. Ты должен быть рядом с ним. Я знаю чего тебе стоило все эти годы прятать нас от своей вездесущей корпорации. Но тебя практически никогда не было рядом. Позаботься о нем, даже если тебе придется бросить свою роботу. Даже если тебе придется увезти его на другую сторону планеты. Сделай это ради меня."

Спикер не смог исполнить это обещание. Может из-за страха перед корпорацией, может из за привязанности к работе. Единственное место где бы Петя мог находится в безопасности был, по мнению Спикера, интернат. Воспоминания об этом причиняли Спикеру душевную боль. Но это были его воспоминания, воспоминания о его единственном ребенке.

"Что ж, Петя, – решительно подумал Спикер, – я сделаю все возможное чтобы тебя никто больше не смог найти. Чтобы никто тебя не потревожил, даже я, со своей причиняющей ничего кроме боли, извращенной отцовской любовью".

Спикер закрыл глаза и приказал себе выкинуть из головы все воспоминания о Пете, разрывая все нити которые когда либо связывали отца с сыном. Образ сына постепенно растаял в его памяти словно кубик рафинированного сахара на дне стакана.

В следующий момент, когда Спикер открыл глаза, его лицо имело выражение человека, который не был отягощен никакими заботами и тревогами. Этот человек был целеустремленным и бесстрастным. Холодный взгляд излучал остроту ума и расчетливость. У этого человека никогда не было сына.