Силуэты

ГЛАВА 19

Гальцев нёсся по окружному шоссе как угорелый. Его старенькая Шкода опасно поскрипывала, но беспрекословно справлялась с возложенной на нее ответственностью. Был правда момент когда Гальцев едва не столкнулся с черной Тойотой, но в последний момент автомобили благополучно разминулись. Приблизившись к нужному кварталу, следователь замедлил скорость . Совсем неподалеку располагался неблагополучный Солониковский переулок. Гальцев заглушил мотор и вышел из машины. Протиснувшись в узкий проем между зданий и пройдя под обрисованной граффити аркой, он остановился посреди березового сквера. Земля была устлана бронзовым снегом березовых почек и опавшей листвой. Судя по тому что лавочки также были присыпаны несколькими слоями листвы, можно было сделать вывод что аллея не пользовалась большой популярностью среди жителей серого района. Вот это место. Словно сказочный пряничный домик из сказки про Гензель и Гретель, полуразрушенное техническое помещение не действующей котельной. Когда-то это вросшее в землю строение во всю занималось пароснабжением и отоплением расположенных вблизи хрущевок. Но время шло, хрущевки постепенно были вытеснены безликими новостройками. Горсовет принял решение провести новую теплотрассу. В итоге всеми забытое сооружение доживало свои последние годы. Единственная причина почему котельную еще не демонтировали, было нежелание горсовета выделять на такую мелочь финансирование. Проверенный метод гласил: "если что-то долго не трогать, то оно само как-нибудь да развалится."

Гальцев подошел в поржавевшей двери и подергал за ручку. Заперто. Замочная скважина отсутствовала. Значит дверь была кем-то закрыта изнутри на засов или навесной замок. Очень интересно. Следователь не стал стучать. Он отошел на пару шагов и замер в ожидании, небрежно поигрывая пальцами по висящей на поясе кобуре. Почти над самой головой кружили, словно обезумевшие, ласточки. Где-то вдали зазвучала расстроенная гитара.

Стрелки на часах следователя отсчитали 18 минут 32 секунды, и за железной дверью послышался звук проворачивающегося в замке ключа. Дверь с противным скрипом медленно отворилась, словно рот беззубой акулы. Гальцев снял пистолет с предохранителя и расстегнул кобуру. Из черноты дверного проема показалось перепачканное сажей лицо. Голову пришельца венчала строительная каска с включенным фонариком. "Прямо как в Мухе-Цокотухе у Чуковского" подумал Гальцев убирая руку с оружия и прикрывая его пальто. Пришелец оказался мелким старичком в грязном комбинезоне. В лицо Гальцову ударил сильный смрад перегара. В одной руке старичок держал массивный навесной замок, в другой волочил по земле раскуроченную трубу, словно улитка оставляя за собой след из ржавчины. Увидев Гальцева, старик подпрыгнул от неожиданности и икнул.

– Что это ты подкрался? Ну и напугал ты меня, – начал тараторить старичок, продолжая обдавать Гальцева зловонными алкогольными парами. – Ик... Я тут метал, в смысле это... В общем утилизирую.

– Вы сантехник? – поинтересовался Гальцев.

– Он самый. – отозвался старичок бережно кладя свою ношу на землю. – из семнадцатого ЖЕКа. Дед Семен меня звать.

Гальцев не мог предъявить старику жетон с удостоверением из за отсутствия оного. Поэтому решил прикинутся скучающим прохожим и попытаться выведать хоть сколь-нибудь полезную информацию.

– А зачем изнутри заперлись?

– Так это, чтоб не лазали тут. Замок один, я им внутри запираюсь. А когда выхожу, то вешаю снаружи. Вот.

– Я думал что котельная давно не работает.

– Так и не работает. Я там хлам свой держу. Инструменты всякие. Кабинета ж у меня не имеется. Хотя завалится тут все к чертям скоро. Крыша еле держится.

Образовалась неловкая пауза. Старик явно куда-то спешил, но видимо не желал оставлять незнакомца возле своей норы. Кто знает, может это с виду приличный человек в пальто на самом деле хочет поживиться на продаже металлолома собранного в котельной запасливым дедом Семеном.

– Как прекрасно ощущение прохлады в воздухе сегодня! Вы не находите? – невпопад нарушил молчание Гальцев.

– Прохлада? – проворчал старик недовольно шмыгая носом, – а по моему та еще жара. Что это вы так кутаетесь в одежду словно на улице январь? Вы там случайно не пузырь прячете? А то если что, так я по этому делу. Рука старика потянулась к Гальцеву и тот инстинктивно отпрянул.

– Вы же не станете отрицать, что вечер идеально подходит для прогулки по березовому скверу в пальто? – не нашел больше что ответить Гальцев.

– Значит не поделитесь? Ну и ладно. Все равно в такую жару ни-ни.

Ласточки продолжали метаться вокруг сквера. И отбрасываемые ими тени уж больно походили на летучих мышей. Гитара начала играть громче словно кто-то включил на полную мощность звук в магнитофоне. Теперь к незамысловатой мелодии присоединились слова. "Где-то я уже слышал этот голос" промелькнуло в голове Гальцева.

– Не люблю холод. Вон уже тучи набежали. Как бы не дождь, от него у меня кости ломит. А сейчас погоду самое оно, – после затянувшейся паузы проговорил старик, – Говорю, погода то что надо, с этим не поспоришь.

– Видимо осень в этом году будет тёплой. – соглашаясь с собеседником ответил следователь Гальцев выхватывая пистолет из кобуры.

Прозвучали два выстрела. Перепуганные ласточки мгновенно испарились, освобождая небесное пространство для мелких капель дождя. Вскоре дождь обратился ливнем. Сильный порыв ветра поднял в воздух опавшие листья и закружил их разноцветной каруселью. Загремели раскаты грома. Воздух в березовом сквере наполнился запахами озона, мокрых листьев, и горелого пороха.

Частный самолет Challenger 604 парил высоко над облаками. Оба его турбовентиляторных двигателя, расположенные в хвостовой части, ярко поблескивали на солнце. В салоне бизнес класса, рассчитанного на десять человек, многие места пустовали. В просторном кресле из белой кожи расположился человек в дорогом костюме и читал глянцевый журнал. Двое его телохранителей молчаливо сидели на боковом диване, со скучающим видом посматривая в иллюминатор. Больше в салоне никого не было. Оба пилота находились в кабине, а стюардесса едва слышно суетилась в служебном помещении, увлеченная приготовлением закусок.

Из динамиков послышался монотонный голос капитана:

– Говорит борт IK-13. Мы находимся на высоте 12000 метров, температура за бортом 42 градуса. Скорость 850 километров в час. Оставшееся время полета 2 часа 25 минут. Мы покинули зону турбулентности так что пассажирам можно свободно передвигаться по салону.

Прослушав сообщение, один из телохранителей поспешил в уборную. Человек в дорогом костюме перевернул страницу в журнале и впился глазами в нечего не значащий текст. Мысли его парили где-то высоко, так что даже шустрому Challenger 604 было не угнаться за ними. Да и журнал, чтение которого Губернатор так старательно имитировал, был на португальском. После принеприятнейшей видеоконференции он захлопнул свой ноутбук и отодвинул его подальше, благо на просторном столе было достаточно места. И вот теперь губернатор периодически бросал взгляд на ненавистный предмет, словно тот был ядовитой змеей. Около получаса назад у него был чат с Генералом Керцехом. Губернатору пришлось поставить свою электронную подпись на некоем документе, при помощи которого Совет собирался умыть руки переложив всю ответственность на Спикера. Губернатор без малейших угрызений совести подписал данную бумагу. Единственное что его терзало, так это неуверенность что этой бумажки будет достаточно чтобы они могли выйти сухими из воды. Операция "дождь" была их общей ошибкой. И не нужно быть гением чтобы понимать, что карающая рука корпорации настигнет всех виновных. Это их коллективный промах, и корпорация будет судить нелицеприятно. Оставалась еще надежда что Генерал успеет взять ситуацию под контроль, и история с Институтом им. Ломоносова завершится благополучно. Но Губернатор сильно сомневался в компетентности Генерала Керцеха. Там где не справился сам Спикер не сможет разобраться никто, тем более престарелый генерал который и на настоящей войне никогда не был. Утешало одно, он в воздухе, лететь еще больше двух часов. Если что-то изменится в неблагоприятную сторону, То Губернатор просо прикажет пилоту поменять маршрут. По крайней мере пока он в воздухе, ему ничего не грозит.

Капитан проверил показания приборов и поставил самолет на автопилот.

– Пойду проветрюсь, – обратился он ко второму пилоту, – а ты не скучай.

– Нет проблем, – отозвался второй пилот.

– Вот и славно, – капитан ободряюще похлопал того по плечу и покинул кабину пилота.

Пройдя по салону он направился в багажное отделение.

– Какие-то трудности? – поинтересовался у него губернатор.

– Нет, движемся по графику. Мне просто нужно кое что проверить в хвосте самолета.

– У нас непредвиденные обстоятельства, – сознался Губернатор, – возможно придется изменить маршрут полета.

– Как скажете, – не стал спорить капитан, – топлива у нас еще на четыре часа полета.

Капитан прошел в багажное отделение. Порывшись на нижней полке он извлек черный портфель. Набрав комбинацию цифр на кодовом замке он открыл его и выставил таймер бомбы на одну минуту. Цифры на электронном табло начали обратный отчет: 59, 58, 57.

"Как тебе такие непредвиденные обстоятельства? – со злорадством подумал капитан, – вот тебе и новый маршрут, прямо вниз."

– А это что такое?

Капитан обернулся на голос и увидел одного из телохранителей губернатора. Тот очевидно был в туалете и из любопытства решил проверить чем это занимается капитан.

– Я не очень разбираюсь в этих штуках, – прикинулся простачком капитан, – вы не могли бы взглянуть?

Телохранитель не заподозрив подвоха, с заинтересованным выражением лица вошел в багажное отделение. Капитан незаметно обошел его из-за спины и бесшумно прикрыл дверь закрывая себя в одной комнате с телохранителем.

Когда с неприятностью было покончено, капитан с невозмутимым лицом вышел из багажного отделения и стал продвигаться в направлении к кабине пилота. Но не дойдя до кабины он остановился возле боковой двери ведущей наружу.

– У меня для вас сообщение от президента. – обратился он к губернатору.

Губернатор отложил журнал в сторону и недоумевая уставился на своего пилота. Капитан снял фуражку под которой открылся выбритый наголо череп.

– Sois despedidos Mr. el gobernador[2]. – громко проговорил он на испанском. Затем повторил на понятном губернатору языке, – Вы уволены.

Капитан нажал кнопку небольшого прибора у себя в кармане. Кислород начал быстро покидать салон самолета. Из потолка, словно новогодние гирлянды, посыпались кислородные маски. Дождавшись пока давление в салоне упадет до нужного уровня, капитан нажал на рукоять открывающую дверь. Индикатор механического закрытия из зеленого загорелся кроваво красным. Капитан толкнул дверь и та с шипением отворилась. Крепко обхватив плечи руками он выпрыгнул из самолета. Мимо него пронеслось левое крыло едва не разрезав его тело пополам. Капитан набирая скорость падал вниз. Гравитация притягивала его к земле и он полностью подчинился стихии, наслаждаясь свободным полетом. На лице его застыла улыбка удовлетворения. Кто-то бы подумал что прыгать с высоты 12000 метров без парашюта это полное безумие. Но бывший капитан не волновался по таким мелочам. На груди его висел металлический медальон на котором значились его данные:

Где-то над головой взорвался Challenger 604 разбросав в облаках, словно конфети, металлические осколки.

Спикер сидел в черной Тойоте на месте пассажира и не спеша перелистывал тонкие страницы нового завета. Взгляд его остановился на первом послании Петра 18 стихе: " зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов,"

Человек живший две тысячи лет тому, которого звали так же как и его, Спикера, сына что-то пытался донести своим текстом. Но Спикер был далек от христианских доктрин и учений, поэтому суть послания от него ускользала. Но одно в библейском тексте было очевидным, автор подводил читателя к тому что дети часто расплачиваются за ошибки и заблуждения отцов. Суета. Именно так можно было охарактеризовать жизнь двадцатидвухлетнего Пети. Что бы не пытался сделать Спикер для блага своего сына, все это добавляло еще больше суеты в жизнь юноши. Кто знает как бы обернулась судьба Пети, если бы Спикер не вмешивался в его жизнь. Но уже поздно что-то менять. Что сделано то сделано и прошлое не воротишь. О нем можно только забыть. И это то в чем Спикер был эксперт.

Он аккуратно снял с переносицы очки без дужек и спрятал их в пластиковый футляр. Благо во всей этой заварушке с перестрелкой и взрывами очки чудом остались целы. Спикер закрыл книгу.

– Василий, – обратился он к шоферу, – не одолжишь мне мобильник?

От своего телефона Спикеру пришлось избавится из-за опасения что его могут отследить. Шофер протянул старую Нокию в кожаном чехле. Спикер по памяти набрал телефон и терпеливо принялся ждать пока человек на том конце провода не подойдет к телефону.

Женщина с седой прядью в волосах с пустым выражением в глазах смотрела на стоящий на плите кофейник который вот-вот должен был закипеть. Ей было около шестидесяти, но из-за раковой опухоли в груди и склонности к эмоциональным стрессам в данный момент ей можно было накинуть еще лет десять дополнительно. Морщинистый лоб, ввалившиеся в череп глаза с синими кругами вокруг век. Чувствовала она себя еще хуже чем выглядела. Осознание того что она приняла участие в чем-то ужасном и непоправимом не отпускало ее. Чувство вины и неописуемая ненависть к самой себе съедали ее. Уже многие годы она не разделяла взглядов Корпорации. Отчасти из-за страха, но в большей степени по привычке она продолжала вести активную деятельность в Совете. Но последней каплей прорвавшей ее плотину безразличия стал суд над молодым человеком который в Корпорации выполнял функцию финансового директора. Она сама его рекомендовала на эту должность. Поэтому когда все члены совета проголосовали "виновен" ей не оставалось ничего другого как принять сторону совета. За это решения она и возненавидела себя. А позже она возненавидела себя еще больше когда одобряла убийство сотен студентов. И теперь когда операция по уничтожению Института им. Ломоносова катилась под откос грозя по пути раздавить каждого кто принимал в ней участие, она ощущала некую долю злорадства вперемешку с облегчением. Она прекрасно осознавала тот факт что последствия неудачи также затронут и ее. Но ей было все равно. Если судьбе угодно чтобы черствая, седая старуха заплатила по счетам, то она была к этому готова.

Кофейник закипел и по просторной кухне разнесся бодрящий запах. Женщина наполнила чашку густой черной жидкостью и сделала маленький глоток. Обжигающая жидкость вывела женщину из оцепенения, и постепенно начала возвращать ясность ума.

– Мария Семеновна, – на кухню прошла молодая гувернантка в накрахмаленном переднике поверх черной блузки, – зачем вы так утруждались, вы же сами говорили что любите как я готовлю кофе.

– Агата, солнышко, не обижайся. Просто хотелось самой что-то сделать. Много мыслей в голове, думала отвлечься. – в голосе пожелай женщины читалась неподдельная ласка.

– А я вам лекарства принесла, – прочирикала гувернантка поправляя свою и без того идеальную прическу, – а то снова забудете как в прошлый раз. Доктор говорил что нельзя прерывать прием иначе эффекта не будет.

– Спасибо родная, давай их сюда я как раз запью кофе эти ненавистные пилюли.

Агата протянула горсть продолговатых таблеток и Мария Семеновна сгребла их на свою ладонь.

– Вроде те были желтенькие? – проговорила старушка разглядывая лежащие на ладони таблетки. – но наверное я просто забыла. Может и не желтенькие.

– Можете не волноваться, – ответила Агата, – это именно они, я их взяла из тюбика на вашем журнальном столике.

Мария Семеновна собралось было проглотить пилюли. Но тут зазвонил телефон. Она подошла к аппарату и сняла трубку. Мобильным она принципиально не пользовалась. Ее слабые пальца так и не научились набирать номер пользуясь маленькими клавишами. Поэтому она предпочитала обычный классический дисковый телефон. Такие аппараты находились в каждой комнате не маленького особняка.

– Слушаю – проговорила она в трубку.

– Мария, есть разговор.

В голосе Спикера отсутствовала обычная хладнокровность и сдержанность, поэтому старушка понизив голос поинтересовалась:

– Борис, что-то случилось? Если ты по поводу этого предательского доноса на тебя президенту, то ты знаешь что эти жулики уже давно подписывают все документы от моего имени. Я не имею к этому ни какого отношения.

– Я знаю, – в голосе Спикера не было осуждения, и Мария Семеновна немного расслабилась, – я звоню по другому поводу. У меня были гости. Наши общие знакомые Чистильщики. Но это не главное. Спец подразделение "Проект Кинезис" в городе. И я знаю по какой причине корпорация их сюда направила.

Спикер пересказал ей подробности нападения на его офис. Мария Семеновна молча слушала и взгляд ее постепенно начал наливаться строгостью. Былая апатия улетучилась. она попрощалась и положила трубку. Затем с дружелюбной улыбкой на на лице повернулась к гувернантке.

– Агаточка, посидишь со старухой? Мне так не хватает нормального человеческого общения.

Агата послушно присела на край стола.

– Расскажи мне про свою семью. У тебя вроде больная мама? Я так мало интересовалась твоей жизнью. Не думай что я такая уж черствая. Я очень ценю то что ты для меня делаешь.

Мария Семеновна налила еще одну чашку кофе и предложила Агате. Та поначалу отказывалась но в итоге покорно взяла чашку за край ручки и пригубила кофе.

– Я так мало провожу время в кругу нормальных людей. Это так утомляет. А ты мое солнышко как лучик света в этом доме. – продолжала монолог старушка, – меня всегда поражали твои прически, каждую неделю новая. И каждый раз изысканная. Как тебе это удаетсья.

Агата смущенно улыбнулась не зная что на это ответить. Монотонная речь старухи начала ее убаюкивать. Веки Агаты медленно начали плыть в низ.

– Ты пей кофе родная, а то остынет.

Агата настороженно посмотрела на Марию Семеновну.

– А где же ваши лекарства? – в голосе гувернантки читался неподдельный испуг.

– Ах лекарства? – переспросила старушка, – ты знаешь, я такая рассеянная. Кажется я их куда-то уронила.

Агата попыталась привстать, но комната перед ее глазами поплыла, и она медленно сползла на пол увлекая за собой скатерть и чашку с недопитым кофе.

– Мне так не ловко, – Марина Семеновна начала ходить вокруг лежащей на полу девушки словно не замечая что той плохо. – я точно не могу вспомнить, но мне кажется что я уронила таблетки в твое кофе.

Агата издала гортанный стон. Невысказанные слова так и застряли у нее в горле. Ее тело начало бить дрожью и на лице выступили капли пота.

– Или ты такая наивная что полагаешь я не смогу отличить цианид от своих собственных лекарствах? Да ты знаешь сколько мне их пришлось выпить за последние годы?

Агата пыталась куда-то ползти, но тело ее уже переставало слушаться, поэтому она, словно брошенная на пол змея, беспомощно извивалась на одном месте.

Мария Семеновна, с неожиданной для ее возраста прытью, подскочила к девушке и дернула ее за волосы. Аккуратный парик повис в руке старушки словно убитый енот. Она брезгливо откинула его в сторону. Голова девушки была выбрита наголо.

– Какое уродство. – с пренебрежением в голосе проговорила Мария Семеновна, – я так и знала. Но не может же такая пустышка как ты иметь такие роскошные волосы.

Глаза Агаты закрылись и судороги в ее теле постепенно утихли.

Марина Семеновна с трудом опустившись на корточки пошарила рукой у девушки под блузкой. Двумя пальцами она извлекла оттуда тоненькую цепочку с медальоном. Все так как говорил Борис. Глядя на мертвую девушку, Старушка почувствовала легкий укол обиды. Неужели корпорация так мало ее ценит, что для ее ликвидации подослали такую неопытную убийцу.

Она захватила только самые необходимые вещи поместившиеся в ее сумочке. Большая часть вещей, разумеется, были лекарства. В журнальном столике Она нашла ключи от классического Кадиллака ее покойного мужа. Давно она уже не сидела за рулем. Но видимо пришло время попрактиковаться в старом навыке. Дома оставаться было опасно. Единственное место о котором она могла подумать, это убежище Стервятника. Туда она и направится.

Забавно, что перед угрозой смерти она переосмыслила цену жизни. Все недавние мысли о самобичевании и суициде покинули ее голову. Пока рак не сделает свое дело, она будет бороться за жизнь любыми средствами.

Генерал веселился по полной. Упиваясь предоставленной ему властью, он собирался разобрать здание Института им. Ломоносова по кирпичику. Но планам его помешал неизвестно откуда взявшийся вертолет Ми-8 с камуфляжной раскраской. На стрекозоподобной машине отсутствовали бортовые номера, но это не помешало вертолету совершить посадку прямо возле парадного входа в институт. При посадке аппарат чуть качнуло и шасси вертолета задели монумент Ломоносова. Гипсовая голова ученного отвалилась, и подобно футбольному мячу подкатилась к ногам обескураженного генерала Керцеха. Еще до полной посадки дверь в вертолете отъехала в сторону и в образовавшемся проеме появилась молодая девушка в армейской форме с непривычной серой окраской. Она элегантно спрыгнула в низ и уверенной походкой направилась к Генералу.

– Где ваш штаб? – поинтересовалась она у генерала без приветствия. Тот указал ей на большой трейлер, и девушка не дожидаясь приглашения направилась туда. Генерал, словно побитая собачонка, поплелся за ней следом. Оказавшись наедине с девушкой в просторном армейском трейлере, генерал немного осмелел, и даже сумел выдавить из себя несколько скудных слов.

– Леночка, очень рад вас видеть. Но вы, как видите, посетили меня не в самое подходящее время.

– Для вас Елена Викторовна. – холодно отчеканила девушка и бросила перед генералом на стол увесистую папку.

Генерал боязливо отскочил от предмета, словно тот был скорпионом.

– Что это? – заикаясь проговорил он.

– Это именно то, о чем вы подумали, – в голосе девушки был лед.

– Но, но... Как же это. Я же спасаю операцию. Не по моей вине ситуация вышла из под контроля.

– Ситуация вышла из под контроля в тот момент, когда вы начали военные действия в центре города. Президент лично следит за каждым этапом данной операции, и ваши непрофессиональные действия привели его в бешенство. Это вам не в игрушечных солдатиков играться, генерал. – последнее слово девушка произнесла нарочито пафосно, с явной издевкой.

– Я лишь делал свою роботу. – в голосе генерала слышалась обреченность. – можете это передать президенту.

– После того что вы тут заварили, я очень сомневаюсь, что президент захочет чтобы о вас вообще упоминали в его присутствии.

– Что меня ждет? – поинтересовался Генерал. И в голосе его проскакивали плохо скрываемые нотки зарождающейся истерики.

Елена посмотрела на Генерала с улыбкой. Тот тоже глуповато улыбнулся в ответ надеясь что отношение девушки к нему слегка смягчилось. Елена подошла к трясущемуся старику с генеральскими нашивками и ласково погладила его ладонью по грубой щеке. Генерал прерывисто вздохнул закрывая глаза.

– Сделайте мне любезность, освободите штаб от ваших личных вещей если такие имеются. – голос девушки зазвучал усыпляюще мягко, – А затем возьмите ваш пистолет и застрелитесь. Только прошу вас, постарайтесь тут сильно не напачкать.

Лицо Генерала приняло глуповатое выражение, словно он был маленьким мальчиком которому пообещали что сводят его в зоопарк если он съест всю кашку.

– Да, разумеется, Елена Викторовна, – промямлил генерал, – это минимум, что я могу для вас сделать.

– Вот и славно. – проговорила Елена напоследок потрепав генерала по щеке как котенка. – вы иногда бываете такой милашка.

Еще до того как девушка покинула трейлер, генерал с остервенением кинулся собирать разложенные повсюду вещи. Елена вышла на прохладный воздух. На ее одежду начали падать редкие капли дождя. Девушка подняла голову к небу и увидела там надвигающиеся грозовые тучи. Она медленно стянула армейскую фуражку, наслаждаясь как капли дождя разбиваются о ее бритую голову и медленно стекают за ворот рубашки. Она подошла к одному из военных и потребовала:

– Мне нужна громкая связь.

Ей без прекословий вручили небольшое переговорное устройство. Все уже были проинструктированы что руководитель операции "дождь" снова сменился. Судя по едва сдерживаемым усмешкам, некоторых это даже начало забавлять. Елена проигнорировала это вопиющее нарушение армейского этикета. Она поднесла устройство к губам и заговорила уверенным, хорошо поставленным голосом обращаясь к оставшимся в живых людям заточенным в полуразрушенном здании. Голос ее, усиленный мощными динамиками, отзывался эхом в выбитых окнах института.

– Обращаюсь ко всем выжившим находящимся в институте: Я не имею никакого отношения к тем людям которые пытались вас убить. Я гарантирую, что все люди причастные к вашему истреблению уже покараны. Больше вам ничего не угрожает. Все кто меня слышит, берите ваших раненных товарищей и выходите. Я лично гарантирую вашу безопасность. Вас эвакуируют в безопасное место где вы сможете получить медицинскую помощь и подобающий уход. Вам многое пришлось пережить за сегодня. Пришло время этому кошмару прекратиться.

Около десяти минут ничего не происходило. Но Елена, все так же не меняя позы, ожидающе смотрела на полуразрушенный Институт. Тот словно умирающей дракон испускал клубы пара. И вот из облаков дыма начали появляться одинокие силуэты. Затем их стало больше. Измученные студенты покидали свою поверженную крепость. Все они держались небольшими обособленными группками. Некоторые действительно волочили по земле раненых товарищей. Военные направили на студентов свои оружия, но Елена резким взмахом руки приказала "отставить" и стволы с неохотой опустились вниз.

На лице девушки играла легкая улыбка. Она и не сомневалась, что они ее послушают. Была одна вещь, которой Елена владела в совершенстве. Об этом даже упоминалось на металлическом медальоне висевшем на ее груди. Елена умела убеждать. Дар убеждения Елены, это то секретное оружие которое корпорация с трепетом хранит как последний козырь. Сейчас именно тот случай когда ее присутствие необходимо. Сам президент дал ей четкие указания как действовать. Наконец-то корпорация нашла полезное применение ее способности. Теперь ей было необходимо убедить этих ободранных и контуженных студентов чтобы они добровольно не оказывая сопротивления погрузились в армейские грузовики. Грузовики, которые навсегда увезут их из города, и скорее всего из этой страны. И они покорно будут повиноваться ее голосу. Голосу, способному убедить тебя в чем угодно. Голосу имеющему власть приказать тебе сделать то, чего бы ты не совершил даже под самыми страшными пытками.

В трейлере Генерала прозвучал одинокий выстрел. Несколько военных кинулись туда, чтобы проверить что стряслось. Но Елена не утруждала себя чрезмерным любопытством, ей и без того было прекрасно известно что стряслось с непутевым генералом Керцехом.