Сила магии

Глава 40

– Выходи! – громыхнул Магистр, не успели мы войти в город.

Будет он мне еще приказывать что делать. Интересно, сколько предметов нашел Таур? У меня только меч. Правда, кольцо у Алисы, если, конечно, верна теория Мирны. Значит, Магистр вполне может располагать боекомплектом из трех штук. С таким арсеналом он меня точно прикончит, что автоматически отменяет клетку на площади. Годится, будем драться. Я на победу особо не рассчитываю, но нервы вам, Ваше Чернейшество, попорчу, это не сомневайтесь.

– Выходи, – повторил Таур.

Я вдруг почувствовал страшную злость. Она меня просто распирала. Ярость стучала в висках и плескалась в сердце. Каждая капля моей крови была ей отравлена. Я отбросил свою человеческую сущность и стал Волшебником. Вообще-то я исполнял такой трюк только пару раз в жизни, и то под чутким руководством Локи. Сегодня я был один, и предстоял мне не учебный бой, а обыкновенная городская драка, хоть и окрестили ее в Ваурии Великой Битвой.

Рискованное это дело – уходить от человеческой сущности, но выбора нет. С реакцией и уязвимостью человека с Тауром не повоюешь. Альвар оказался под ногами, ратуша стала по колено, Магистр уже не казался таким грозным, он был для меня сейчас просто противником в поединке.

– Звал? – я посмотрел на Таура. Он меня сразу грохнет или повоюем для приличия? Что это у него в руках, копье? На кой черт оно ему сдалось, или он приверженец совсем старой школы? Я поднял руку и увидел, что мой ржавый меч стал огненным клинком.

Магистр шарахнулся в сторону, завалив пару-тройку домов у себя под ногами. Неужто я его напугать исхитрился? Это вряд ли. Скорей всего, хитрый тактический ход, мне не понятный. Может, мне тоже куда подвигаться, а то выставился, как мишень в тире.

Пока я предавался размышлениям о стратегии и тактике боя, Таур запустил в меня ядром черной ярости. Это он зря. Не думаю, что моя злость на него и его поганое Запределье будет меньше. Я немедленно ответил ему той же монетой. Степень нашей нелюбви друг к другу, видимо, была примерно одинакова, огненные шары столкнулись в воздухе и засыпали Альвар кучей мелких проклятий, не причинив ни мне, ни Магистру ни малейшего вреда.

Чтобы не стоять столбом, сделал пару выпадов в сторону Таура, легонько поигрывая мечом. Магистр или поверил, или сделал вид, что поверил, но перешел в состояние мерцания. Высший пилотаж, мне не доступный. Пока он мигает здесь, как дискотечный прожектор, он скачет из мира в антимир, и поразить его можно, только если ударить в момент яркого мерцания. Если попадешь в момент провала, твой удар обернется против тебя же.

Я подумал и решил в таком раскладе с Тауром не связываться. Пусть себе мерцает, энергии такие фокусы жрут не меряно, он, конечно, Магистр, но не конденсатор же ходячий.

Таур, видать, подумал о том же и взвился черным вихрем. Я на всякий случай рванул следом, не хватало еще, чтоб он спикировал мне на голову. Мы выскочили за облака и уставились друг на друга. Чего он ждет? Если у него три предмета, а кольцо вне игры, он должен знать, что я почти безоружен. Значит, он или развлекается, играя со мной в кошки-мышки, или нет у него трех предметов. Ну, я покажу тебе мышку, кот куцехвостый.

Я шарахнул по магистру грузом воспоминаний, благо, Таур мне их обеспечил в изобилии. Одна его Башня чего стоила. Магистр не ожидал от меня такой гадости и закрутился юлой в поднебесье, не сумев ответить. То ли память у него отшибло, то ли воспоминания были слишком радужные для подобного случая, но контратаки не последовало.

У него определенно нет трех предметов, слишком он меня опасается. Более того, у него нет и двух. Если бы он их имел, можно было бы рассчитывать, что силы примерно равны. Предметов-то пять: два на два плюс Алиса. Не испугался бы Магистр Таур обыкновенного Волшебника. Нет, он боится, что у меня три ключа к успеху, а это крепко уравнивает наши с ним шансы на победу. Похоже, наглость моя его ввела в заблуждение. По его логике, я не должен был принять бой, а раз принял, значит, есть причины. Таур просто не знает, что я – не вполне нормальный Волшебник, причины для риска мне ни к чему, я и без всякого повода могу влезть в авантюру для самоубийц. Логичность мышления Магистра подвела. Нашел, кого вычислять – меня! Да я сам себя предсказать не могу на час вперед.

Я обнаглел еще больше и, махнув в невидимость, подобрался к Тауру на расстояние удара. Одна беда, это только в кино невидимка может по затылку дать, а в жизни он безвреден, как привидение. Вернул себе видимость и от души дал Магистру кулаком в зубы. Повторить не рискнул, опять шарахнулся в невидимки и подался подальше от места разборки. Ну, хоть чуть-чуть рассчитался. Магистр взбесился от злости. От него тучами летела какая-то чернота: пауки, какая-то гадость неземная, на пчел с клешнями похожая, москиты, тарантулы и просто осы.

Все эти прелести посыпались на Альвар. Я покосился на них, но уничтожать не стал. Мне-то что, мне в этом городе не жить. Магистр, видимо, место жительства менять не собирался, спохватился и сжег всех своих насекомых у самой земли. В Альваре полыхнуло. Замешкался его чернейшество и в ходе борьбы с насекомыми ликвидировал еще и пару улиц. Так держать! Бей своих, чужие напугаются.

Что-то я расшалился. Шутки шутками, а Таур и без всяких предметов может меня запросто ухлопать. У меня ведь нет ничего, кроме Меча да нахальства. Что там я про слабости Магистров знаю, дай бог памяти? Поразить его я смогу, только когда он будет субстанцией одушевленной. Пока он вьется смерчами, рассыпается энергетическими слоями и горит молниями, я против него не боец. А вот он может придушить меня в любом виде, как-никак раз в пять сильнее будет энергетически. Вдобавок, подловив его в одушевленном превращении, я сам при этом тоже должен быть материален, а значит, вдвойне уязвим. Ох, надоест Тауру бояться, как жахнет он по мне и привет родителям. Еще варианты есть? Нет, если не считать панического бегства, сдачи на милость победителя и добровольного харакири. Раньше надо было думать, когда к Варваре в ученики подавался. Хотел порезвиться? Вот и резвись. Вольные просторы Ваурии к вашим услугам.

Магистр озаботился судьбой подпаленного им Альвара и бросил на город месячную норму дождя. Пожар и потоп одновременно. Решение проблемы в стиле Ронни, будто Великий и Могучий у него уроки брал. Если дальше так пойдет, он скоро весь город с землей сравняет.

Таур пошел на снижение. Я пристроился у него в хвосте и потащился следом. Догонять я его не собирался, так, нервы помотать малость. Приземлился он где-то на западной окраине. Пыль столбом, дюжина домов в минус.

Не успел я материализоваться, как тут же наступил босой ногой на какую-то колючку, хотя, принимая во внимание мои теперешние размеры, это уж точно было дерево или забор. Откуда-то снизу раздался еле слышный крик скорпиона, откуда? Со стороны скал. Ну, хоть у Мирны хватило ума переждать светопреставление в пещере, авось, и Ронни с ней. Таур перестал мерцать и завис на западе. Я отодрал кусок скалы и метнул в Магистра. Смешно, но я попал. Таур взвыл и сделал то, что мог совершить лишь Властелин Запределья.

Он свернул время в спираль. Я успел пырнуть его огненным клинком бессилия, но он закрутил время в черный кокон и отшвырнул меня обратно. Пострадал я серьезно, хоть и успел перейти в состояние энергии. Ледяное копье, которое метнул в меня Таур, достигло цели. Я взвился вихрем, когда мой меч настиг Магистра, но он вернул секунды, и его оружие поразило меня. Выходит, я не успел превратиться, но этого не могло быть. Я сделал выпад мечом на границе материального и духовного. Значит, время чуть-чуть скривилось. Представляю, что происходило при этом в головах жителей Альвара. В бок ударило резкой болью. Таур испарился. А я, держась за пробитый бок, стал отступать к скалам, так как там были Мирна и Ронни. Земля уходила из-под ног, и мне пришлось из последних сил цепляться за реальность. Сознание меркло, а уцелевшие крыши Альвара стремительно приближались.

Я очнулся и увидел серое небо с зеленым солнцем. Господи, куда ж меня занесло? Лежу на спине в какой-то черно-синей траве. Рядом совершенно незнакомый парень. Черноглазый и черноволосый, смотрит на меня испуганными глазами и так длиннющими своими ресницами лупит, что меня вот-вот сквозняком сдует. И еще девушка, смешная, вихрастая, с глазами дикой кошки. Тоже рядом и тоже боится. Ничего не понимаю. Кто я, где, почему… Приподнялся на локтях, закашлялся и тут же заныло под ребрами. Опустил глаза и обалдел: прямо в боку у меня торчит кусок льда. Ну ни фига себе заноза! Я потянулся избавиться от этого осколка, но девица схватила меня за руку.

– Подожди, это стрела забвения и равнодушия. Если выдернуть ее, будет страшная рана.

Что за девица и откуда такая осведомленность?

– Что ж мне так и ходить с ледышкой в боку? – Потом разберемся, что за люди, сначала – с ледяной стрелой.

– Если она растает сама, раны не будет.

Что-то в ее тоне мне не понравилось.

– А что будет? – насторожился я.

– Ты все забудешь, – она посмотрела на меня очень внимательно. – Знаешь, кто я?

– Нет, – честно признался я.

– А я? – паренек откровенно расстроился.

– Нет. А должен?

– Инсилай, – обиженно протянул паренек, гипнотизируя меня испуганными черными глазами.

Кто такой Инсилай, и почему они так суетятся вокруг меня? И небо какое-то неправильное. Может, я уже умер, а это – ангелы?

– Что происходит? – спросил я, потеряв надежду разобраться в ситуации самостоятельно.

– Ты подбил Таура, но сам не успел увернуться, – поведала девица.

– Кто такой Таур? – уточнил я.

– Как все запущено, – расстроился черноглазый парень.

– Ты волшебник, – сообщила разбитная девица. – Если сосредоточишься, ты сможешь вспомнить.

Ага, а еще я добрая фея, тридцать три богатыря, мальчик с пальчик и Дюймовочка. Причем, все в одном флаконе… Бред какой-то. Но небо-то серое, а солнце зеленое…. Я уселся на траве и коснулся рукой ледяного осколка у себя под ребрами. Холод пробежал по пальцам и тонкими щупальцами перекинулся на позвоночник. Я вдруг вспомнил, что девицу зовут Мирна, а парня – Ронни. Инсилай – это я, а Таур – негодяй, которого надо убить по определению. Что он сделал лично мне, я хоть убей, не помню, но наверняка знаю, что не прощу этого никогда.

Нет, так жить нельзя. Голова, как швейцарский сыр, сплошные дырки в памяти. Ну уж нет, лучше с дырой в боку, чем с пожизненным склерозом. Я двумя руками выдернул из себя ледяной осколок. Вопреки ожиданиям, ничего не произошло, даже крови не было, только навалилась на плечи страшная усталость, будто весь день таскал на себе ваурский плуг. Я вдруг разом все вспомнил. И про Альвар, и про Таура, и про Мирну с Ронни. Растянулся на траве, уставился в серое небо… силы небесные, счастье-то какое! Никуда не бежать, никого не искать, ничего не бояться.

Как же я устал, оказывается, от этой бешеной гонки, только сейчас понял. Никогда б не подумал, что соседство вреднющего Ронни и занудно-правильной Мирны может принести столько радости. А вижу сейчас их физиономии и, честное слово, именины сердца. За ближайшим поворотом обязательно будет что-то новое, интересное и сказочно прекрасное, иначе зачем нам этот поворот? «Все будет хорошо!» Мне хотелось орать во весь голос. Я набрал полные легкие воздуха и краем глаза увидел летящую прямо на нас тонкую металлическую сеть. Только и успел свистнуть. Ронни с Мирной, превращаясь на лету во что-то пестро-шелковое, отлетели за пределы человеческой видимости. Хочется верить, что приземлятся они по возможности мягко. Сам я убраться не успел. Слишком поздно заметил опасность, чтобы колдовать, а взглядом сам себя перемещать не умею. Невесомая, как паутина, и прочная, как титан, сеть свалилась на меня и накрыла с головой. В ту же секунду что-то легонько кольнуло в локоть, и я быстро и безболезненно выключился из реальности.

– Локи, я говорю по магистральной связи, у нас очень мало времени…

Трудно было назвать это связью. Взволнованный женский голос звучал в голове у Мага.

– Я слышу тебя, – мысленно ответил Локи.

– Он вышел на битву с двумя предметами и почти выиграл.

– Почти не считается.

– Не знаю, может, и зачтется. Отшельником была Айка. Она не встретилась с Посланником. Она запутала Мирну и парня, который с ней. Инсилай не нашел Кристалл из-за Отшельника, Айка о нем просто не сказала. Таур ушел. Арси, кажется, захватил Илая.

– Кажется, или захватил? – не выдержал Локи.

– Маяк в Черной Башне. Не думаю, что Илай мог его потерять.

– Он все может.

– Вряд ли. Локи, Айка нарушила клятву Посвященных. Чтобы скрыть это, Корн заплатит любые деньги. Действуй, я подожду с докладом. Дня три у тебя есть.

– Деньги за кровь Инсилая?

– Так они ему и достанутся. Кровь все равно уже пролилась и еще прольется. Кто-то должен заплатить…

– Я понял. Что-то еще?

– Пока не знаю, мне надо проверить. Если подтвердится, тебе придется вернуться. Я еще свяжусь с тобой.

Глава 41

Пробуждение было не из приятных. Руки-ноги как ватные, голова пустая и чугунно-тяжелая одновременно, в глазах чернота великой ночи. Это я ко всем своим бедам ослеп, или просто в темноте валяюсь? Сознание расслаивается, как слоеный пирог в Катарининой духовке, ни черта не соображаю, только ощущение жуткой слабости и могильного холода. Может, я уже умер? Попытался шевельнуться. Получилось плохо, но убедился, что живой. Какое-то дежавю, опять связанные за спиной руки, повязка на глазах и кляп во рту. Сейчас забормочут над головой по старо-эйрски, сопрут последнюю рубашку, выдадут кандалы с ошейником и отправят на принудительные сельхозработы. Нет, тогда ноги были тоже связаны, а сейчас, слава богу, свободны. Только встать все равно не могу: тело, тяжелое и непослушное, существует совершенно отдельно от сознания, игнорируя приказы разума. Что за черт, как меня угораздило снова попасться в лапы этих сумасшедших аграриев, мне, что, одного раза не хватило? Последнее, что помню, ошалевшие глаза Ронни и крик Мирны, вот и вся информация. Не густо. «Он колдует словом, взглядом и жестом, – всплыло вдруг откуда-то из глубин памяти, – не жалейте парализующих стрел…» Все ясно, подстраховались от всего и сразу, хотя, кажется, про колдовство было не сейчас, а где-то в прошлой жизни… Или в этой, но вроде раньше… Впрочем, без разницы, все равно это тщетные предосторожности, на данный момент бессмысленные. Я не только колдовать, я «мяу» сказать не в состоянии. Что ж такое произошло, что у меня с головой полная беда приключилась? Таур-то, вроде, отбыть изволил в вечное измерение, Варвара со своими проклятьями в отсутствии, Алисы с кольцом тоже не наблюдается… Странно, кто ж в таком случае со мной так лихо управился? Я бы сказал, профессионально обезвредил, до полного беспамятства… Что-то у меня с местом и временем действия сплошная путаница. Нереальность какая-то вперемешку с действительностью. Что было, что будет, что на самом деле происходит, черт ногу сломит,… Может, про битву мне только приснилось, и никуда Таур не отбывал вовсе? А что, очень даже возможно. Чего ему, собственно, отбывать-то? Посадил меня в свой колодец-убийцу на недельку, пока я окончательно не свихнулся, и порядок, уже никто никуда не идет. Вариант, между прочим. Запросто допускаю, что именно на почве пребывания в колодце я с головой и раздружился. Вот сейчас явится ко мне Магистр собственной персоной и – извольте на площадь, господин Посланник, к барьеру, будем битву делать. Я вдруг явственно увидел Таура. Ухмыляется, зараза, а глаза злые и хитрющие, как у кошки, что за мышью охотится. Ну, кто в нашей истории мышкой будет, это я догадываюсь, хоть с головой и не в ладах.

– Вы, Илай, драться со мной не желаете? – Черт побери, да из его голоса сахар можно тоннами добывать. – Жаль, конечно, но это как скажете. Не хотите – не надо, у нас все по закону. Битва – дело государственное и сугубо добровольное, так что никакого принуждения. Вы мне только отказик свой подмахните для истории, чтоб слухов лишних не было, любят у нас болтать не по делу… Вот здесь подпишите, и здесь… Я – Ваш должник. Документик мне, а Вам наверх. На ступеньках поосторожней, лесенка у нас не очень. Да не спешите, успеете. На эшафот, говорите, смахивает? Почему смахивает, он и есть. А Вы чего ждали, голубчик, кубок мира? Да не волнуйтесь Вы, какие там проблемы, у Вас теперь вообще никаких проблем! За Вас все государство сделает в лучшем виде. Вы только штаны спускайте и на лавочке устраивайтесь… Поторопились бы Вы, что ли, со своими штанами, это Вам не к спеху, а народ-то ждет. Ему, народу, зрелище еще Таррой было обещано, а народ в его ожидании события обманывать грешно… вон, сколько зевак собралось, площади на всех не хватает, и все зрелища желают… Ты, может, и обманул бы общественность, но я такого не допущу, в Альваре все по закону… Э, милый, это только драка бывает с бранью и кулаками, а порка у нас с голым, простите, задом, по лежке смирно. Так что руками махать не надо, орать тоже, а надо мордой вниз на лавку, руки по швам и полная неподвижность, чтоб всем желающим видно было, как государственная семихвостка твою трусливую задницу, от Великой битвы увильнувшую, будет приводить в полное соответствие с законом посредством высекания. Народу-то все равно, что порка, что драка, главное, чтоб всем видно,…Что копаешься, раздевайся, герой, не видишь, что ли, семихвостка моя волнуется уже, на твоем месте я б ее не нервировал. Ты не стесняйся, у нас в стране никаких предрассудков, полная гласность и диктатура права. А теперь попрошу задом к народу, чтоб в толпе никаких сомнений, что задница голая, плетка настоящая, а порка качественная. Ведь по закону народ имеет право на зрелище, семихвостка – право на работу, а ты – право по первому моему требованию заголить свой зад для показательной экзекуции. Так что живо снимай штаны и благодари небеса, что живешь в правовом государстве!

Совсем рядом загромыхало, послышались быстрые шаги, и Таур пропал вместе с эшафотом. О, господи, привидится же такое, еще чуть-чуть – и я полный псих.

Кто-то потоптался у самой моей головы и снял повязку с моих глаз. Я увидел перед собой чьи-то ноги в серых сафьяновых сапогах, посмотрел вверх и выяснил, что ноги принадлежат советнику Арси. Не было печали. Осторожно огляделся. Камера маленькая, но с окном. Решетка толстенная, пол, стены, потолок, доски какие-то в углу пылятся, вот и все убранство. Валяюсь на каменном полу, как дрова в сарае, могли бы хоть соломки бросить. Похоже, сон в руку. Не знаю, как насчет Таура и эшафота, а порку советник мне сейчас наверняка обеспечит. Это я своим обработанным семихвосткой объектом воспитания очень даже конкретно ощущаю. Ну, совсем спятил, высекли во сне, а припекает наяву. Фантомные боли.

– Вставай, – Арси нагнулся и вытащил кляп у меня изо рта. – Есть разговор.

Советник прошелся по камере и снова подошел ко мне. Он стоял так близко, что его узконосые щегольские сапоги были на расстоянии ладони от моего лица. Зная Арсиков подлый нрав, я кое-как поднялся, дабы не искушать его легкостью удара. Хоть бы руки развязал, подлец, ведь еле шевелюсь, только советнику такое и в голову не пришло; конечно, кого клюет чужое горе.

– Как Ваше драгоценное? – осведомился советник, отступив на шаг от меня.

– Не дождешься, – буркнул я. После кляпа я еле говорил: в горле пересохло, а губы онемели.

– Клевещешь ты на меня, Посланник, – укоризненно сказал Арси, – и в мыслях не держал. Кстати, ты на коленях от великого уважения ко мне ползаешь, или просто встать не можешь?

Я покосился на советника, засомневался в том, что визит Магистра мне приснился, но промолчал. Немедленно получил удар сапога под ребра, и запоздало сообразил, что стоило либо подняться на ноги, либо отвечать на вопросы, тут уж одно из двух. Так, Арси собрался беседовать, придется вставать, не думаю, что он ограничится одним вопросом и уж, тем более, одним ударом. Не люблю я, когда долбают мою печень, в титаны не рвусь, лавры Прометея не привлекают. Как же неудобно со связанными руками двигаться, еле встал. Уставился на советника. И чего привязался ко мне, ну что ему от меня надо? А еще интереснее, как я сюда попал, не должно это было произойти, ведь Таура я, если это мне, конечно, не приснилось, из Ваурии вышвырнул. Значит, победа моя, хоть бы и по очкам. Или битвы и впрямь не было, и Магистр жив-здоров, вот-вот явится? Да что ж у меня с головой-то, просто катастрофа! Такая мешанина из снов и реальности, что до психушки рукой подать.

– Я вижу, тебе полегчало, – заметил советник. – Говорить будем?

Руки связаны, энергия на нуле, даже стакан воды не могу наколдовать. А в дверях, за спиной советника два крепыша с плетками и еще трое в резерве пасутся рядышком… Куда деваться, будем говорить.

– Как скажешь, советник.

– Я хочу знать, куда ты дел мальчишку и дочь Локи.

– Я? – искренне удивился я. – Да я их вообще сто лет не видел.

– Ну-ну, – скорчил недоверчивую гримасу советник. – Напрягись-ка и вспомни, в кого или во что ты превратил своих приятелей напоследок.

– Не могу я вспомнить то, чего не знаю.

Слава богу, хоть они не попались, раз Арси их разыскивает, одним горем меньше. И про Таура, похоже, я ничего не путаю. Удалился Магистр от дел, раз Арсик в одиночку командует. Хотя, может, у Таура есть дела поважнее, чем меня пугать.

– Где они? – повторил Арси. – Надеюсь, у тебя хватит ума ответить добровольно. Я ведь все равно узнаю.

Бить будет, в Черной Башне подвесит или угрозами ограничится? Черт возьми, как уверенно он говорит-то… Вид у меня такой жалкий или у них какой-то суперхитрый способ развязывания языков бестолковым Волшебникам обнаружился?

– Раздевайся, – вздохнул советник и кивнул страже. – Развяжите его.

Значит, бить. Плохо. На почве близкого знакомства с семихвосткой у меня такой стойкий страх перед любым физическим наказанием развился, что от одного вида плети в дрожь бросает. С другой стороны, не уверен, что в Башне лучше будет. К тому же, я и вправду не помню, что случилось с этой парочкой. Я вообще мало что помню! Ну, оно и неплохо, наверняка не проболтаюсь.

– Прости мне мое любопытство, Арси, – я размял онемевшие от веревок руки и посмотрел в глаза советнику, – откуда у вас в Ваурии такая дикая тяга избить собеседника?

– Избить? – он поднял брови, и посмотрел на меня, как на идиота. – Ты бредишь, Инсилай. Закон запрещает избивать даже рабов, что уж говорить о пленниках?

– Значит, ты хочешь предложить мне массаж, солярий и водные процедуры?

– Можно и так считать, – усмехнулся Арси, – за воду и массаж я тебе ручаюсь. Дело в том, что закон запрещает побои, но приветствует воспитательные наказания. Видишь ли, по законам Ваурии, порка не относится к физическим наказаниям. Это комплексная воспитательная работа, проводимая по обнаженным ягодицам воспитуемого объекта ремнем, розгами или плетью. – Он явно цитировал какую-то местную инструкцию. Не зря мне с утра пораньше Магистр привиделся. Так и знал, добром не кончится.

– Комплекс-то в чем? – без энтузиазма поинтересовался я. – В ассортименте орудий избиения? – В том, что весь этот воспитательный набор я в самое ближайшее время испробую на собственной шкуре, особых сомнений у меня не было. В последнее время все шишки мои.

– Ты ничего не понял, Илай, – терпеливо ответил Арси. – Я же объяснил, порка – это не просто ремнем или плетью по голой заднице, а сознание неотвратимости наказания, страх ожидания удара, унижение наготой и только потом – боль. Заметь, боль – последняя составляющая и не главная. Будь моя воля, я бы предписал вам, поганым волшебникам, каждый день по часу лежать со спущенными штанами посреди рыночной площади и ждать порки. При этом совершенно не важно, состоится она или нет. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

– На площадь пойдем? – Вне ратуши я смогу хотя бы частично защититься от ударов, а то и вовсе сбежать. Колдовать-то я, вроде, не разучился, просто Башня энергию экранирует. А на площади мы еще посмотрим, кто есть кто.

– Я бы с удовольствием, – ухмыльнулся Арси. – Да только господин Магистр пожалел тебя, мерзавца, и категорически запретил подвергать публичной порке. Так что, извини, придется в ограниченной аудитории. Но ты не волнуйся, в моем лице ты зрителя всегда имеешь. Так что раздевайся и на сцену. Лавку! – скомандовал он крепышам.

Да, Арсик, слабо тебе против Таура. Магистр-то лавочки одним щелчком материализует, под плеть взглядом укладывает, а с плетью свистом управляется…

Двое солдат принесли лавку и поставили ее посреди камеры в шаге от меня. Сколько же можно это терпеть?! Да плевать я хотел на их воспитательные меры, лавки и душераздирающие перспективы, с меня хватит. Две порки в черном провале за неделю мой нежный организм не переживет. Я уселся на предложенную мне скамью. Баста, ребята. Поищите себе другого мальчика для битья. Это с Тауром вашим у меня силенок не было тягаться в Черной Башне, а с вами нам есть о чем побеседовать. Я уж лучше свои положенные синяки в драке огребу от солдатских кулаков в процессе самозащиты, чем на лавке вашей чертовой от плетки в воспитательных целях.

– Поторопись, – посоветовал Арси, не обращая никакого внимания на мой бунт, – будь любезен на эту превосходную скамью лицом вниз. А еще лучше, расскажи, куда спрятал своих приятелей, тогда мы вполне сможем обойтись без экстремальных переговоров. Это будет самым разумным решением.

– Я, советник, существо неразумное …

Краем глаза я увидел подтянувшуюся ко мне стражу и приготовился защищать свой измученный организм от садистских посягательств кровожадного Арси. Плетки в руках охранников мгновенно придали мне сил и решимости.

Первый раунд моих переговоров с тюремщиками закончился вничью. Мы по-быстрому обменялись любезностями и разошлись по углам: я, малость задавленный их численным превосходством, стража – слегка потрепанная моими любимыми боевыми приемами. Арси в потасовке не участвовал, сохраняя авторитет и спокойствие. Когда у нас с солдатами сложился тайм-аут, советник криво усмехнулся и сообщил, ни к кому не обращаясь:

– Или через пять минут этот живчик на полу в колодках, или через десять вы строем на порку. Время пошло.

На раздумья у стражников ушло не больше минуты. Еще пару минут они потратили на разбор деревянной рухляди в углу камеры и засовывание в эту кучу хлама меня, а потом все было так, как приказал Арси: на полу, в колодках, со спущенными до колен джинсами, в полной готовности к воспитанию. Местные умельцы хлеб свой ели не зря! Отверстия для шеи, щиколоток и запястий были рассчитаны филигранно: вывернуться невозможно, зато трепыхаться – сколько угодно. Не успев сразу осознать этот факт, я, к великой радости советника, задергался, как оса, прилипшая к варенью, в бесполезной надежде вырваться. Получив пяток заноз, лошадиное ржание стражи и сознание собственного бессилия, перестал метаться в своих деревянных оковах.

– Тебе удобно, дорогой, нигде не жмет? – ехидно осведомился советник, убедившись, что я притих и успокоился. – Если что, говори, не стесняйся.

Я закрыл глаза и промолчал.

– Итак, сначала, – без признаков раздражения начал с нуля советник. – Как сейчас выглядят твои приятели, и где ты их прячешь?

– Не знаю, – сказал я чистую правду, но Арси моих откровений не оценил и так съездил мне сапогом под дых, что я чуть не задохнулся от боли.

– Куда ты забросил мальчишку и дочь Локи? – как ни в чем не бывало, продолжал он, с интересом наблюдая, как я лихорадочно хватаю ртом воздух.

– Никого я никуда не девал, – огрызнулся я, с трудом отдышавшись. – Сами проворонили, а я виноват.

– Две дюжины ударов по пяткам за наглую ложь, – распорядился он ровным, ничего не выражающим голосом, – а потом сечь так, чтоб его крик услышали на базарной площади. Приступайте.

Пока стража возилась с приготовлениями, советник продолжил:

– Разве тебя Локи не учил, что врать нехорошо? Странно, известная истина, даже младенцы знают, а ты уже взрослый мальчик, правда? Настоящий волшебник, вон как хорошо владеешь самоизлечением, и следа не осталось от прошлой порки, как новенький, хотя воспитывал тебя Магистр по первому классу, сам видел. Мне, конечно, мастерством с Властелином не тягаться, но тебя обслужат по высшему разряду, не беспокойся.

Я и не беспокоился, но все равно дернулся так, что колодки затрещали. Бедные мои пятки! Какой там ходить, я и встать-то не смогу без посторонней помощи. Странное дело, бьют по ногам, а отдается в голове, так, будто я ей о стенку колочусь. Теперь я понимаю, почему пробка вылетает из бутылки, если хорошенько стукнуть по донышку. Еще пара ударов по пяткам, и у меня последние мозги выпрыгнут. Господи, неужто этот ужас закончился, и я не умер? Ног не чувствую, но хоть нет больше этих жутких ударов. Боль зверская, но от сознания того, что все кончилось, чуточку легче.

За что мне все это? Локи утверждает, что все мои беды из-за девиц. Варвара или Катарина? А, может, из-за паршивца Ронни? Ну, во-первых, он не девица, а, во-вторых, я и врезал-то ему всего один раз. Мне, что, теперь всю жизнь эту скалку отрабатывать?

Вот и обещанные водные процедуры. Ведро ледяной воды заставило меня вздрогнуть от неожиданности, но уже через секунду я начисто забыл о холодном душе, забившись в колодках под ударами плети. Черт бы побрал Арсика с его массажно-воспитательной работой! Эти проклятые колодки сделают меня инвалидом. Еще чуть-чуть – и я сам себе руки-ноги переломаю, а заодно и шею, если буду так метаться. Спокойно. Взять себя в руки, пока они еще целы, и прекратить дергаться. Легко сказать, трудно сделать, я сейчас рехнусь от боли и злости. Представить только, я, дипломированный Волшебник, я, выигравший бой у Таура, я, Наследник магической Школы Скорпиона, уже час перевоспитываюсь в средневековых колодках посреди Ваурии, а негодяй-советник наслаждается созерцанием моего унижения, как завзятый меломан классической оперой. Да кончится это когда-нибудь? Даже любовь с Айкой мне обошлась дешевле, чем победа над Магистром, хотя тогда, помнится, я неделю спал на животе, а сидел на коленях.

Что ж я такое сделал, что меня здесь бьют с утра до ночи? Не успел на землю Альвара ступить, как все плети в Ваурии на меня слетаются, как мухи на мед! Будто плюнул кто в мою сторону.

Ну, все, больше никому не сопротивляюсь, лежу тихо, как мумия. Молчу, как египетская пирамида. Пока я не выберусь из этого кошмара, никаких эксцессов. Если выберусь. Узнаю, кто мне это устроил – верну в тройном размере. Если, конечно, после сегодняшней экзекуции встану, в чем совершенно не уверен.

Видимо, я все-таки где-то отключился, потому что в реальность меня вернул голос Арси:

– Что разлегся, вставай! Или тебе так понравилось, что еще желаешь?

Колодок уже нет. Валяюсь на полу, как мешок с мусором. Усилием воли соскреб себя с пола и кое-как поднялся на ноги. Чуть не взвыл от боли в воспитанных пятках и стал быстро натягивать штаны. Узкие джинсы моей опухшей личности комфорта не добавляли. Знал бы, что так обернется, оделся бы в стиле унисекс. Да нет, знал бы, вообще в Альвар не сунулся.

– Очень хорошо, – Арси улыбнулся. – Начнем сначала. Твои юные друзья выскользнули прямо из-под ловушки и исчезли. Даже суперчеловек не обладает такой быстротой реакции и скоростью перемещения. Выходит, их чудесное исчезновение – твоих рук дело. Ты был так занят их спасением, что не успел выбросить из зоны опасности себя. Где они, куда ты их спрятал? Все равно я докопаюсь до правды, и ты мне в этом поможешь.

– Я? – удивился я его уверенности.

– А кто ж еще? – искренне удивился советник. – Совесть твоя может быть спокойна. Я не желаю им зла, я только хочу, чтоб они ушли.

– Вот и скажи им это, я-то здесь причем?

– Ты поможешь мне найти их и уговоришь покинуть Ваурию. За это я облегчу твою участь.

– Едва ли я смогу быть Вам полезен, господин советник, – констатировал я. – Они оба взрослые люди и вполне в состоянии самостоятельно решать, где и с кем они будут находиться.

– Я дам тебе два дня, – чуть помедлив, сказал Арси. – Если за это время их не найдут, а твой ответ будет отрицательным, тебя высекут так, что тебе понадобится новая кожа.

– А если найдут ребят, пороть будут их? – не удержался я с вопросом.

– Девчонку никто не тронет, – успокоил советник. – А твой приятель будет наказан только за побег. Потом они оба смогут покинуть Запределье.

Я представил себе щуплого Ронни в руках Арсиковых головорезов, и у меня снова застучало в висках. Рональд, конечно, редкий разгильдяй, но такого будущего и врагу не пожелаешь.

– Знаешь, Арси, я скорее добровольно лягу под плеть, чем поверю в чистоту твоих намерений. Отвяжись ты от меня. Не знаю я, где эти якобы мои приятели.

– Грубиян, – равнодушно сказал советник. – Мне нужны эти люди, и я их найду. С твоей помощью или нет – от этого зависит только твоя участь, но не результат поисков. Рано или поздно эта парочка все равно попадется. Но ты-то уже здесь, правда? – Он поднес к моим глазам фасонистый хлыст, плетенный из тоненьких ремешков. – Нравится?

Убил бы гада, так он меня достал. Но на сегодня приключений достаточно. Не сопротивляюсь, не возражаю, не огрызаюсь. Терпи, дурак. Не умеешь сражаться до полной победы, в плен не попадать и от плеточных проклятий как следует защищаться, значит, терпи, заработал.

– Сейчас тебя отведут в Башню. У тебя есть два дня. – Арси связал мне запястья и легонько подтолкнул в спину. – Иди, отдыхай.

Глава 42

– Лора, пригласи господина Корна, – Велес жестом отпустил секретаршу, – и позаботься, чтобы в ближайшие полчаса я никого не видел и не слышал.

– Да, господин председатель, – прелестная шатенка ящерицей выскользнула из кабинета, и почти тут же появился Корн.

– К тебе прорваться, как в магистральную лотерею выиграть, – немедленно разворчался он, усаживаясь в кресло у стола Велеса. «Хитрый старый черт, – думал Корн, приветливо улыбаясь, – что-то он задумал. Зачем я ему понадобился ни свет, ни заря? От дорогого компаньона только и жди гадостей. Определенно, сейчас свинью подложит, по роже его любезной видно».

– Извини, бестолковая Лора вечно что-то перепутает. Еще вчера велел ей пригласить тебя в первую очередь, но у девчонки сплошной сквозняк в голове .

«Так я тебе и поверил, – Корн имел редкое чутье на неприятности и был уверен, что встреча не принесет ничего хорошего. – Твоя Лора скорее собственное имя забудет, чем твои распоряжения. Ты велел ей промариновать меня в приемной, она так и сделала, нечего валить с больной головы на исполнительную».

– Пустяки, ВВ, – Корн махнул рукой, – сам был молодым, понимаю. Так в чем дело, почему такая спешка?

– Спешка? – удивился Велес. – Что ты! Просто появилась необходимость обсудить наши дальнейшие планы, вот я и попросил тебя придти. Компаньоны должны хоть иногда общаться, ты не находишь?

– Нет возражений.

– Отлично, – Велес извлек из стола папку с какими-то бумагами. – Надеюсь, ты читал отчет о работе «Пегаса» за последние два месяца, который я тебе отправил?

– Отчет? – переспросил Корн, выигрывая время. Он не знал, что выгоднее в данной ситуации – «да» или «нет».

Велес покосился на собеседника. «Не читал он, как же, – Великолепный не один год знал компаньона. – Каждую цифру, уверен, под лупой рассматривал. Отчет я сам составлял. Не документ, а финансовая поэма, не подкопаешься».

– Да, я просмотрел бумаги, – осторожно сказал Корн. «Что же этот хищник задумал? – он тоже превосходно изучил партнера по бизнесу. – Судя по вылизанному отчету, гадость ожидается фантастических размеров».

– Ты обратил внимание, что мы несем колоссальные убытки?

– Не преувеличивай, это временные трудности.

– Нет ничего более постоянного, чем временные сложности. За последние дни мы потеряли почти два миллиона мерлинов на отказных билетах. Еще месяц таких временных трудностей – и мы банкроты.

– Едва ли. Кризисы бывают в любом бизнесе. А недельный спад – это даже не кризис, так, неприятность.

– Из-за этой неприятности наши акции упали на тридцать пунктов. На сегодняшний день стоимость компании уменьшилась почти на треть, и по оценке независимых экспертов мы сейчас стоим не больше двадцати миллионов мерлинов.

– Во-первых, я не собираюсь продавать акции «Пегаса», – спокойно сказал Корн, хотя его внутренний голос просто кричал о надвигающейся опасности. – Во-вторых, ты, думаю, лучше меня знаешь, что девяносто девятью процентами убытков мы обязаны не обстоятельствам, а господину Локи, на весь Эйр кричащему, что наши перелеты над Запредельем не безопасны, и обвиняющему нас в том, что из-за ошибки нашего оператора провел в Ваурии почти год.

– В его утверждениях есть хоть капля правды?

– Откуда мне знать? Я там не был и билет на перемещение ему не продавал. Кроме того, он первый и единственный, кто ухитрился: а) сгинуть в Ваурии, б) оттуда вернуться. Его словам нечего противопоставить.

– Так ли? – усомнился Велес. – А твоя дочь? Разве она не была в Альваре по делам службы?

– Она и сейчас там. Но услугами нашей компании для возвращения на Эйр пользоваться вряд ли станет, – осторожно сказал Корн.

– Да, я знаю, – Великолепный украдкой покосился на компаньона, – служебные перемещения гарантирует Коллегия Высшего суда. Но ведь это только в том случае, когда полностью выполняются условия контракта, а Айка немного отступила от исполнения обязанностей. По личным мотивам, я полагаю.

– О чем это ты? – насторожился Корн.

– Может быть, ты не знаешь… Она должна была общаться с Посланником лично, а не через посредников.

– Я не интересуюсь работой Высшего суда и его сотрудников.

– А зря. У твоей Айки могут быть большие неприятности, – словно между делом бросил Велес, – если о ее недоработке станет известно коллегии.

– Я не спрашиваю об источниках твоей информации, – Корн почувствовал, что задыхается в своем элегантном галстуке, и распустив немного узел, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, – все равно не скажешь… Но хоть намекни, кто собирается дезинформировать коллегию о промахах Айки.

– Сам не догадываешься?

– Нет, конечно. Неужто вездесущий Локи?

– Нет. Допускаю, что Локи в курсе происходящего, но пока он этого не озвучивал.

– Итак, господин Велес, кто?

– Я ничего не утверждаю, но об этом знал только один. Наблюдатель.

– И он сообщил все это тебе, а не независимой комиссии? – не поверил Корн своим ушам. – Но почему?

– Это лишь мои предположения, насчет Наблюдателя. Ко мне обратился анонимный доброжелатель. Если хочешь знать мое мнение – это посредник.

– Но если это правда, чего я даже в мыслях не допускаю, откуда такая секретность? Обратились бы прямиком к Высшему, если жаждут справедливости, или ко мне – если хотят денег.

– Мне кажется, хотят того и другого, но очень боятся.

– Ничего удивительного, шантаж – бизнес трусов, – Корн был вне себя от злости. В глубине души он вполне допускал справедливость обвинений в адрес дочери.

– Да, но на сей раз, похоже, боятся не тебя, не меня и не магистральной полиции.

– А кого? – огрызнулся Корн. – Тени Великого Мерлина?

– Не знаю, что произошло в Запределье, но это что-то, кажется, серьезно ущемило интересы Школы Скорпиона, – помолчав, ответил Велес. – Требуя с тебя деньги за молчание, он или она до смерти боится, что об этой сделке прознает Черный Локи. Отсюда и длинная цепочка посредников. Мне информацию передала Лора.

– А как она ее получила?

– Голубиной почтой. Письмо без подписи, почерк не определить – постоянно изменяется.

– И сколько этот аноним хочет за обоюдное соблюдение тайны?

– Семь миллионов мерлинов.

– То есть ровно столько, сколько стоит сегодня моя доля акций «Пегаса», – прищурился Корн. – Неплохая осведомленность.

– Три дня назад твои акции стоили десять миллионов, – напомнил Великолепный, – но цифра семь была названа уже тогда.

– То есть, три дня ты знал и молчал? Ну, знаешь, это уж слишком. Мог бы и раньше сообщить!.

– Меня об этом никто не просил.

– А сам ты, конечно, не догадался…

– Я не настолько прозорлив, – Велес бросил на стол небольшой свиток. – Вот. То самое послание. Читай.

Корн с опаской взял письмо в руки. Тончайшей выделки пергамент, на мерцающей серебристой поверхности – единственное предложение. Семь слов. Буквы постоянно меняют очертания, наползают друг на друга, рассыпаются в беспорядке и вновь складываются в слова.

– «Молчание о Ваурии стоит семь миллионов монет», – растерянно прочитал Корн. – И что?

– И все. До сегодняшнего утра я считал это чьим-то розыгрышем.

– А сегодня утром тебя осенило, – мрачно сказал Корн.

– Нет, сегодня пришло продолжение. – Велес выложил на стол второй свиток.

– «Айка намеренно прищемила хвост Скорпиона в Ваурии. Сколько за эту информацию заплатит Локи?» Черт побери, – Корн швырнул письмо на стол. – Спасибо и на том, что ты решил выяснить это у меня, а не у Черного Локи.

– Я все-таки твой компаньон, а не его, – обиделся Велес.

– Ладно, – взял себя в руки Корн, – передай своему шантажисту, что я не могу дать ответ немедленно. Это очень большие деньги. Мне нужно подумать. Кроме того, я ни мерлина не дам без доказательств.

– Не думаю, что он, или она снова обратится ко мне, – пожал плечами Велес. – Он хочет сохранить инкогнито, а при подобном способе общения это невозможно. На его месте я бы вел переговоры с заинтересованными лицами тет-а-тет.

– То есть со мной, – пробормотал Корн, – и без свидетелей.

– Или с Локи, – напомнил Велес. – Знаешь, это не мое дело, но… я бы не тянул с этим. Если Локи продолжит кампанию по нашей дискредитации, через несколько дней твоя доля будет стоить много дешевле.

– Я сказал, что подумаю о деньгах, – не глядя на компаньона, ответил Корн, – нопри этом и в мыслях не держал продажу акций «Пегаса». Я в состоянии изыскать такую сумму, не трогая основной капитал. Кстати, прежде чем принять решение, я хотел бы встретиться с этим… будущим миллионером лично.

– Если ко мне обратятся, я передам твои пожелания, – без всякого выражения сообщил Велес, – но в ближайшие дни, думаю, встреча вряд ли состоится.

– Почему?

– Наблюдатель еще в Ваурии. Если, конечно, это он – шантажист.

– А-а-а… – протянул Корн, думая о чем-то своем. – Не важно, я не спешу. Послушай, у тебя ведь были каналы в Высшем. Попытайся узнать, кто был Наблюдателем.

– Уже пробовал. Пока ничего. Или не знают, или боятся. Ты же знаешь, что у них там за гадюшник. С утра до вечера друг друга подсиживают.

– Плохо, – Корн был явно выбит из колеи. – Ладно, наша деловая встреча ограничивается предложением продажи моей доли акций, или есть что-то еще, о чем стоит поговорить?

– Есть. Нам нужно срочно попытаться договориться с Локи. Он сознательно играет на понижение. В силу обстоятельств, я не могу взять на себя эти переговоры, так что придется тебе.

– Мне?! Самое время.

– Если бы Локи… нет, не знал, а только заподозрил Айку, скандал бы уже разразился, – успокоил Великолепный. – Ты ничем не рискуешь, кроме нашихубытков.

– А ты-то что с ним не поделил, бизнес или что-то личное? – поинтересовался Корн.

– Если бы бизнес… – буркнул Велес. – Дела семейные.

– Дела с семьей Локи? – Корн так удивился, что даже неприятности с Айкой и финансовые передряги с «Пегасом» отошли на второй план. – Это что-то совсем новенькое. Нельзя ли поподробнее?

– Ничего интересного, – Великолепный уже пожалел о своей откровенности. – Школа Дев и раньше была не в лучших отношениях со Школой Скорпиона, а теперь конфликт между нашими учениками вот-вот дойдет до суда. Не думаю, что моя встреча с досточтимым Локи принесет хоть какую-то пользу нашему бизнесу. Более того, я уверен в обратном.

– И что же не поделила молодежь? Да, с каких это пор беспредельщик Локи стал таскаться по судам?!

– Я толком и не знаю, – не моргнув глазом, солгал Велес, – что-то из области волшебства.… Может, попробуешь побеседовать с ним по-соседски, пока и ты в число его врагов не попал.

– Даже не знаю. Сосед-то он сосед, но не близкий друг. Здороваемся при встрече – и ладно. Сам не пойму, чего он так на нас взъелся? Действительно злится за провал в Ваурию, или умело использует сложившиеся обстоятельства, чтобы отомстить без вмешательства судейских?

– Кто ж его знает, Локи господин загадочный.

– Мало мне своих проблем, – проворчал Корн. – Семь миллионов мерлинов! Форменный грабеж!

– Локи – тоже твоя проблема, или судьба «Пегаса» тебя уже не волнует?

– Меня очень многое на сегодняшний день волнует, – Корн взглянул на часы и встал из-за стола. – Я попробую поговорить с Локи, но ни за что не ручаюсь. Он непредсказуем. – Корн подошел к двери, обернулся у самого порога. – А знаешь, что волнует меня больше всего? Очень хочется знать, почему все-таки шантажист обратился к тебе, а не ко мне. Ты не находишь это странным?

– Он обратился не лично ко мне, а в офис «Пегаса», – уточнил Великолепный. – Если бы ты не темнил, что Айка в Ваурии, информация нашла бы тебя быстрее.

– Напомни Лоре, пусть попытается определить отправителя.

– А ты постарайся пообщаться с Локи, пока он нас окончательно не разорил.

– Тебя, – ровным голосом уточнил Корн. – Ты сам сказал, что Локи не знает об Айке, значит, убытки, что мы уже понесли, – это твои проблемы, Велес. Может, ты решил покрыть их, присоединившись к таинственному доброжелателю? Сколькотыхочешь за молчание, компаньон?

Лестница вверх, коридор направо, налево, снова ступеньки вверх. Походка у меня и впрямь стала почти балетная, на пятки не наступить, зато па-де-де танцевать – в самый раз. Господи, ну сколько же можно ходить! Еще чуть-чуть – и рухну прямо на ступеньки, ноги подкашиваются. Вот, наконец, и дверь. Массивная, высоченная, обитая металлическими пластинами.

Охрана загремела засовами и втолкнула меня в темноту Башни. Я ухнул в пустоту. В последние дни я так налетался, что новому полету ни испугался, ни удивился. И напрасно. В Башне энергия в минусе, а волшебство на нуле. Если б грохнулся, костей бы не собрал. Но конструкция оказалась на высоте, появление новой жертвы не проморгала и мой свободный полет прервала, притянув к стене. Если не считать, что в плечах что– то хрустнуло, а веревка резанула запястья, обошлось без жертв.

Где-то в темноте подвала нудно капала вода, долбя по моим и без того измученным нервам. Ну, бардак, толпа работничков, никто кран починить не может! А императорского водопроводчика советник выпороть не желает за преступное безделье? Уплывут ведь когда-нибудь с Башней своей паскудной…

Что ж со мной все-таки приключилось, что меня таким склерозом пробрало? Вряд ли это парализатор, пусть мне его и в лошадиной дозе вкатили. Ну-с, как говорит Арси, начнем с нуля. Что я наверняка помню? Мирна и Ронни. Что я с ними сделал? Пальцы связанных рук непроизвольно шевельнулись в знаке перемещения. Так. Значит, я их, и правда, куда-то забросил. Куда, зачем? Ну, раз советник их по всей Ваурии с фонарями разыскивает, значит, не зря забросил и, похоже, далеко. И на том спасибо. А может, я и ни при чем вовсе, они ребята самостоятельные, могли и своими силами смыться. Нет. Пальцы шевельнулись, значит, помнят действие. Ладно, теперь шаг назад. Что было?

Ох, задолбала эта вода по мозгам стучать, и так ничего не соображаю! Вот гадство, теперь еще и бок заболел… Э-э, в боку-то у меня, помнится, копье торчало. Ну да, очень даже помню, торчало и таяло. Стоп, с него-то все и началось, оно меня сегодняшним склерозом заразило, не таращиться на него надо было, а выдирать двумя руками. Ага, а до копья что было? Как я его вообще поймал? Вспоминай, пока хоть какие-то силы остались!

Битва с Магистром встала перед глазами вполне отчетливо. Я несколько раз проиграл ее в памяти, но так и не смог понять, как Таур ухитрился промазать решающим ударом. Мистика какая-то. Его ледяная стрела летела мне в сердце, я видел это своими глазами. Готов поклясться, что увернуться я не успел. Время летело назад и изменить что-то я был бессилен, так как не владею обратным шагом. Магистр смог сломать ход времени, но не смог скорректировать полет своего копья. Не смог или не захотел? А что он захотел, умереть от руки безродного Волшебника? Слабо верится. Не для того он двух Посланников угрохал, чтобы мне без боя сдаться. Да нет, не сдавался он, а очень даже активно меня прикончить пытался. Выбить-то я его из Ваурии выбил, но вместо лаврового венка и всенародной любви в награду получил Арси, розги и Черную Башню. Еще не известно, кому повезло больше: мне здесь или Магистру там. Сдается мне, в этой битве вообще не сложилось победителя. Проигравших целых двое, а победителей ноль. Странная арифметика.

Меня ударило горячей пульсирующей болью, ломая и разрывая сознание, окатило ледяной волной ужаса и безысходности. Когда я смог выскочить из этого кошмара, сил у меня убавилось наполовину. Уж лучше бы Таур меня в бою прикончил, чем вот так, капля по капле, подыхать в этой дыре! Это ж ясно, что живым меня Арси не выпустит. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать крамольные мысли о легкой смерти.

Эта вода проклятая когда-нибудь, наконец, вытечет?! Я от этой капели скоро с ума сойду! И какого черта Магистр промахнулся? А может, он как раз в цель и попал? Может, именно такую смерть он мне изначально приготовил? С него станется, законник чертов. Чего меня убивать-то, я и без посторонней помощи умру от такой жизни.

Нет, стоп. Я же своими глазами видел смерть Таура. Это сейчас я законченный псих, а тогда-то я еще в здравом уме существовал и убил Магистра. Или не убил? Да нет, орал он весьма натурально, когда мой клинок пронзил его сущность. Если это притворство, он – талантливый симулянт. Но все осталось на местах, выходит, Битва не кончилась. Просто декорации поменялись, и в основном составе произошла замена. С кем воевать-то теперь, с Арси? Арсик в весе короля! Обхохочешься. Только зачем советник со мной возится? Добил бы по-тихому в ратуше и объявил себя главным по Ваурии. А что? Арси – властелин Запределья, звучит. Надо будет при встрече посоветовать. При условии, что я до этой встречи доживу, конечно.

Да почините вы свою проклятую воду, в конце концов! У меня уже в голове помутилось от ее монотонного капанья! Ну, точно, должок из прошлой жизни. Сколько раз Алеида просила заняться кранами в кухне? Если ее слова на капли перевести, ручей получится, а может, и речка накапает, на Рио-Гранде потянет. Чем революции вершить, лучше бы по хозяйству отдохнул, краны починил. А еще лучше было не выпендриваться, и с Чинчиной оставаться: ни кранов, ни Боливии, ни революции, ни Таура. Во дворцах краны не текут… Сидел бы сейчас в Кордове, пил русскую водку с тинто и наслаждался жизнью с любимой женщиной в окружении детей, внуков, правнуков и десятка миллионов долларов… Ага, в семьдесят лет, самое наслаждение. Ну, дорогой, или в семьдесят как человек в Кордове с Чинчиной, или в двадцать пять в Альваре до синевы отполированный семихвосткой… Сам выбирал, претензии не принимаются…

Чертов колодец опять за меня взялся, и я временно про краны и Чинчину забыл. Меня очень уж сильно затянуло в Запредельную реальность и так закрутило, что я без подсказок понял, что умираю.

Сознание снова начало выкидывать неожиданности. Мир вдруг померк, и я кубарем покатился по зеркальному коридору. Я отлетал миллионом отражений от стен, пола и потолка, сломя голову несся вперед, пока сам не стал зеркальным шаром. Ударился о стену, рассыпался тысячей осколков, стал облаком световых отблесков и рванулся вверх, закручиваясь в бесконечную мерцающую спираль и ввинчиваясь в черноту ночи. Разлетевшись по ней миллиардами брызг, восстал радугой и завис над миром.

Где-то далеко, в прошлой жизни, остались тревоги, сомнения и боль. В моем счастливом сегодня было место только любви и радости созидания. Но наступило завтра, и неведомая сила швырнула меня на площадь Альвара. Народ Ваурии опять жаждал моей смерти, и, привязав меня к золотому столбу, в упор расстреливал картонными стрелами. Толпу возглавляли Ронни с Мирной, они размахивали большими скалками и требовали немедленно утопить меня в бочке эйрского светлого, толпа их поддерживала, но огромный щит посреди базара на всех языках мира сообщал: «Пива нет». Я им даже посочувствовал, но тут появилась Альвертина и, собрав валяющиеся по всей площади картонные стрелы, предложила меня просто сжечь. Добрый ребенок, я всегда в нее верил. Костер запылал как газовый факел, но боли не было. Я становился светом и с легким сердцем уходил высоко в поднебесье, где нет места страданию.

Я снова ощутил свое тело. Его хлестал ледяной дождь, и пронзали тысячи молний, а я не мог ничего сделать. Я был уже не совсем я, а только отражение в разбившемся у меня под ногами зеркале. Мое живое «я» пыталось соединиться с моим «я» отраженным, но тонкая грань разбитого зеркала не давала нам такой возможности, и это меня расстраивало почти до слез. Душа металась над осколками и рвалась в царство добра и света.

Оба моих «я» сошлись в поединке. Черный рыцарь и белый рыцарь. И черный победил. Мне до одури было жалко белого – он был весь в крови и над ним рыдала Алиса. А черное «я» праздновало победу и требовало, чтобы Алиса отдала ему розу победителя. Зачем мне понадобился этот цветок, ума не приложу. Может, просто хотелось досадить белому. Но ему было уже все равно, он умирал на руках Алисы, а я оставался здесь. Со мной оставались ужас и боль, а он уходил к счастью и радости. И хоть я отвоевал билет в царство света, а он свою битву проиграл, нельзя было понять, кто победитель, а кто побежденный. И не было справедливости ни в каком мире – ни в реальном, ни в отраженном. Все смешалось, и распутать невозможно. Ничего удивительного… Ну не починил я в свое время краны на собственной кухне, что ж мне теперь, этой водой захлебнуться? А у него цветок на плаще… у него или у меня?

Альвар, Аргентина, Боливия, Город… Не дождетесь, я жил, жив и буду жить… Так решил. Так хочу… Потому, что моя реальность сильнее вашей карусели условностей.

Глава 43

– Договорись о встрече с Локи, – бросил Корн, проходя мимо секретаря. – В любое удобное ему время.

– Не думаю, что смогу, – поправив пальцем очки на переносице, сообщил молодой человек, разбиравший в кабинете бумаги. Маленькая черная бородка, тонкие усики и сросшиеся на переносье брови делали его похожим на Мефистофеля. Он и имя имел подходящее – Люцер.

– Это еще почему? – Корн затормозил на пороге.

– Локи никого не желает видеть.

– Я тоже не хотел встречаться с Велесом, но его Лора меня все-таки достала.

– Она и Локи достанет, если потребуется, – усмехнулся секретарь.

– А тебе что мешает?

– Главным образом, отсутствие ног, произрастающих от ушей, внушительного бюста, наивного взгляда и голоса-щебетунчика.

– С удовольствием устрою тебе все эти прелести для пользы дела, – пообещал, стоя в дверях, Корн. – Если хочешь сохранить прежний вид, советую постараться.

– С Локи невозможно разговаривать. Он всех ненавидит, – Люцер заерзал на стуле. – А помощница его, Севинч, еще хуже….

– Это ее ты собрался обольщать ногами и бюстом?

– Ее можно обольстить только предложением руки и сердца или шелестом наличных.

– Руку и сердце можешь оставить при себе, – проворчал Корн. – Попробуй ограничиться легким флиртом. Не поможет – возьмешь в сейфе пару сотен для шуршания. Только не забудь внести их в представительские расходы, не хватало еще платить налоги со взяток чужим секретаршам.

– Она не секретарша, она И.О., – сообщил Люцер. – Стал бы Локи работать с такой идиоткой.

– Ну, работает же, – пожал плечами Корн.

– Ага, работает! – усмехнулся Люцер. – Плетет втихаря какие-то интриги, а Севинч от звонков отбивается, чтобы посетители на гадостях сосредоточиться не мешали.

– Какие интриги? – насторожился Корн. – Откуда ты знаешь?

– Да весь город знает. Как Илка пропала, так сразу и началось.

– Считай, что я из другого города. Кто такая Илка, что там у них началось и при чем здесь Черный Локи со своими интригами?

– Илка – это его настоящая секретарша, та, что была до Севинч. Пока Локи по миру ходил, она здесь все хозяйство вела. Стерва, между прочим. Хуже Локи. А потом у них рокировочка вышла – Илка пропала, Локи нарисовался.

– Илка, Илка… что-то знакомое. Я ее знаю?

– Наверно. Блондиночка такая симпатичная с чернющими глазами. Года два, как на Волшебницу сдала. Про нее в свое время много болтали, потому чтоона Чародея не на Земле отрабатывала, а в коллегии Высшего.

– С чего бы такие привилегии?

– Так они с Инсилаем близнецы, и Чародеев одновременно получили. Чтобы они во время практики не спелись, их разделили. Илку – в коллегию, Илая – на Землю.

– И здесь без этого негодяя не обошлось! – с досадой воскликнул маг. – Ладно, с Локи что?

– Вернулся из Запределья на взводе, пообещал со всеми разобраться, снял со счета почти десять миллионов и захлопнулся в своей раковине.

– А интриги при чем?

– А чем ему в его раковине еще заниматься? Это же Черный Локи! Не завидую я тем, кто ему на хвост соли насыпал. Если он обещал разобраться – мало не покажется. А им ведь еще и этика заинтересовалась. Говорят, его Элрой лично допрашивал.

– Он с Великолепным судится, – машинально сказал маг, сосредоточившись на хвосте и анонимном послании.

– Кто, Локи? – не поверил Люцер. – Чудеса!

– Считает, что Велес виноват в его путешествии в Запределье.

– Я скорее поверю в то, что Локи в отместку зашвырнул ВВ в Ваурию, чем в то, что он пошел по этому поводу в суд.

– А куда Илка-то подевалась?

– Не знаю. Попробуйте у Лоры спросить, они, вроде, подруги. Ну и Локи, думаю, в курсе.

– Черт побери, да у них там целая шайка! – сложив воедино полученную информацию, возопил Корн.

– У кого? – оторопел Люцер, не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций со стороны всегда сдержанного мага.

– Давить надо было этого змееныша лет десять назад, а не мораль ему читать! – продолжал бушевать Корн. – Уверен, вся эта заваруха Запредельная – Инсилаевых рук дело!

– Он-то здесь при чем?

– Да без него ни одна гадость в городе не обходится! Это не Волшебник, это кара небесная!

– Так его же нет, – растерянно напомнил Люцер.

– Это и настораживает. Раз затаился, значит, что-то замышляет. А он – пакостник похуже учителя своего драгоценного. Делай, что хочешь, но достучись до Локи. Мне необходимо с ним встретиться.

Мир раскололся и свет померк. Остался только тускло чадящий факел над головой и охапка соломы на полу, где, сжавшись в комок, пристроилось мое грешное тело. Не помню, как попал сюда, понятия не имею, где я и что со мной. Что же случилось, что я себя как зомби чувствую? Вроде ни кольца, ни Алисы, хотя их почерк. Ага, вспомнил, я пару суток отдыхал в Черной Башне. Тогда все ясно, могло быть хуже.

Яркий угол света прорезал темноту моего подвала, в вершине угла красовался советник. Длинный серо-стальной плащ и щеголеватые сапоги. Больше ничего не разглядеть. Что это у него в руках? Вот скотина. Принес с собой хрустальную чашу с водой. Взгляд мой, как зачарованный, остановился на живительной влаге. Чаша в руках советника медленно запотевала, я даже на расстоянии чувствовал прохладу воды.

– Пить хочешь? – усмехнулся Арси, заметив мой взгляд, и поставил чашу на пол в шаге от себя. Я промолчал в ответ, но глаза от воды отвел с большим трудом. Скажи я «да» и чертов советник или выльет воду на пол, или еще какую-нибудь гадость сотворит.

– Встань и возьми, – продолжил он, не двигаясь с места. – У арестантов слуг нет.

Легко сказать, встань, я и шевельнуться-то не могу. Подгоняемый жаждой, я все-таки исхитрился сесть на полу.

Хрустально-прозрачная вода притягивала мой взгляд, как магнит железные опилки. Хорошо, хоть Таур не видит, он бы от души порадовался, созерцая мою беспомощность.

Я отвернулся, пытаясь избавиться от искушения. Не помогло, прохладная вода все равно стояла перед глазами. Наваждение какое-то, ведь я даже в этом тухлом измерении могу прожить без воды не меньше месяца.

– Давай, давай, пошевеливайся, – буркнул Арси. – Мне, что, здесь целый день с тобой торчать?

Я отказался от своих бесполезных попыток встать и посмотрел на советника:

– Что до меня, господин Арси, я на вашем обществе не настаиваю.

– Понятно. Умру из принципа, – констатировал Арсик и, подняв чашу с пола, принес ее в мой угол. – Пей, и не говори потом, что никто тебе стакан воды не подал.

Что это с советником, глазам не верю. Вода была такой холодной, что ломила зубы. Ой, не к добру такие метаморфозы. «Не пей, Илаюшка, козленочком станешь!» Глупости, на весь Альвар можем колдовать только я и Таур, ныне отсутствующий.

– Говорить-то ты еще в состоянии? – поинтересовался Арси, окинув меня критическим взглядом.

– Что ты хочешь? – Жалко же я выгляжу, если даже он мне сочувствует.

– Выяснить, где находятся твои приятели, – напомнил советник. – Помяни мое слово, ты мне еще спасибо скажешь, если я отправлю их по домам.

– Вполне возможно, но я не знаю, где их искать, – я оперся руками об пол и, кое-как добравшись до стены, прислонился к ней плечом. Не знаю я ничего, да и знал бы, не сказал.

– Опять врешь. Тебе не надоело?

– Я устал объяснять, что не знаю, куда делись Мирна и Ронни. Что мне сделать, чтоб ты, наконец, поверил, землю есть?

– Раз ты так упорно это утверждаешь… – Арси подсунул мне под ладонь золотую пентаграмму. – Поклянись.

Что ему мешало взять с меня клятву два дня назад? Видать, сильно завелся, пока перед Битвой нас ловил, не смог упустить случая…

– Клянусь Пентаклем Камней Мировой Короны и Карающей Стрелой Мерлина, что не знаю, где находятся сейчас Ронни и дочь Локи.

Традиционный текст клятвы я произнес с чистым сердцем, ибо с проклятым Тауровым копьем вообще все на свете позабыл. А уж после того, как в колодце отдохнул, совсем память отшибло.

Видимо, клятва так на меня подействовала. Внезапно вспомнил про Мирну с Ронни. Парочку эту я превратил в купцов-работорговцев и зашвырнул за видимость. Они, конечно, сюда непременно подтянутся, но ты, Арсик, их не найдешь, руки у тебя коротки – их в новом обличье распознать.

Меня вдруг словно током ударило. Я понял, что говорил Локи о пяти предметах победы. Камни, просто камни, пять камней из пяти измерений. Камень с Эйра в кольце Мерлина. Камень Огненных Измерений – в мече. Камень Океанических Миров – просто лед, которым меня чуть не угробил Таур. Камни Запределья в изобилии валяются на земле Ваурии…. Дело за малым, нужен камень с Земли. Ну почему я такой бестолковый?!! Да и Таур не лучше, не додумался до камней у себя под ногами. Тоже мне Властелин. Потому он добить меня и не смог, что я в него куском скалы местной попал. Два предмета. Если б я не проморгал в свое время Алису с перстнем, победа была бы чистой. Вот раззява!

– Ты дал клятву, – сказал Арси, забирая у меня пентаграмму. – Это говорит о чистоте твоих мыслей. Надеюсь, наши э-э… разногласия не испортят наших отношений, – предположил он.

Нет, конечно. Я просто обожаю сутками висеть на связанных руках, а без воскресной порки вообще не человек. Если я выйду из этой проклятой Башни, ты, гаденыш, первый кандидат в покойники, клянусь Скорпионом и шрамами на моей спине. Я буду убивать тебя очень медленно, в память установившихся между нами высочайших отношений. Не дождавшись ответа, Арси продолжил:

– Раз ты играешь честно, от имени Магистра я хочу предложить тебе сделку. – Арси прошелся по камере. – Ты забираешь с собой своих друзей и покидаешь Ваурию. Магистр не препятствует вам. Это хорошее предложение.

Ага, великолепное, а главное, актуальное. Алиса пропала, кольцо Мерлина тоже. Может, тот, кто приходил до меня, за этот перстень жизни не пожалел, а я все брошу и пойду. Тайну пентакля я разгадал, Алису разыскать, и Битва за нами. Расклад-то был в нашу пользу, только я главный козырь проворонил. Но это дело поправимое, найдем – продолжим. Нет, Арси, опоздал ты. Раньше надо было предлагать обратный билет, теперь я никуда не еду.

– Ты хочешь невозможного.

– Это честная сделка, – советник воспринял мой отказ, как недоверие. – Мы заключаем договор, и вы уходите.

– Я не уйду, Арси, твоя сделка перезрела, как персик на помойке. Где вы были со своими предложениями, когда я, как буйвол, пахал ваши паршивые поля и извивался от боли под плетьми в ратуше, когда подыхал от жажды в клетке на площади и был живой мишенью на соревновании императорских лучников? Тогда вы и не думали со мной договариваться, вы жаждали моей крови. А теперь, когда убить не получилось, вы предлагаете сделку? Поздно, господин советник.

– Есть другое предложение, – Арси не стал настаивать. – Господин Магистр предлагает тебе совместное правление Ваурией. Но в этом случае тебе придется расстаться со своими друзьями. Они не могут остаться в Запределье.

– Я не доверяю тому, кто в свое время приговорил меня к порке в Черной Башне и смертной казни на базарной площади.

– Да ты обиделся, – усмехнулся Арси. – Напрасно. Ситуация изменилась, отношение тоже. Это жизнь, глупо на нее обижаться. Отказываться от власти из-за того, что когда-то тебе поставили пару лишних синяков… ты как ребенок, честное слово.

Я промолчал. Подоплека этих переговоров была видна даже слепому. Таур держится за корону, пусть и с того света. Сейчас она как никогда готова слететь с его отсутствующей в Ваурии головы. Простейший вариант – удалить меня из страны, или договориться полюбовно, пока не появятся силы разбить и уничтожить. Нет, господин Магистр, наша партия не закончена, она просто временно отложена, и я настаиваю на продолжении игры. Тем более, что я, наконец, кое-как начал разбираться в правилах, а о последствиях отступления Вы меня очень любезно предупредили. Арси терпеливо ждал ответа. На раздумья он, по моим подсчетам, дал мне минуты две, не больше, по одной на предложение.

– Хорошо. Раз ты не согласен на первых два варианта, в действие автоматически вступает третий. Он уже не обсуждается. Так приказал Магистр. На этот случай он оставил мне очень подробные указания. Заранее приношу свои извинения за неудобства, которые придется тебе причинить, но ты выбрал сам. – И уже совсем другим голосом, резким и четким: – На пол, лицом вниз, руки вперед.

Это еще зачем? Хотя какая разница. Выбор-то я уже сделал, это Арсик правильно подметил. Я не торгуясь, выполнил требования советника. Не все ли равно, как они на этот раз меня бить будут – лицом вверх или лицом вниз? Без колодок обошлось, и на том спасибо.

Меня охватило какое-то мрачное безразличие. Не от водички ли, советником предложенной?

– Ладони на пол, сдвинь руки. Голову опусти.

Вспомнилась Мирна с ее дурацким любопытством: «Они тебе руки живому отрубили или уже мертвому?» Что-то слишком многое стало повторяться. Может, это и есть обещанные советником неудобства? Нет, я все-таки дурак. Локи же ясно сказал: «Это для всех битва – абстрактная охота за победой, а ты сражаешься за свою жизнь и жизнь своих друзей». И что? Все три жизни мне только что оптом предлагали, а я, как последний идиот, отказался. Ну ладно, моя жизнь – это моя жизнь, а Ронни-то с Мирной чем виноваты?

Силы небесные, я вскрикнул от неожиданности. Подобного беспредела я не ожидал даже от Таура. Арси пару раз с такой силой саданул мне каблуком по пальцам, что если кости и выжили, то только чудом. Пальцы онемели от ударов и взорвались одуряющей болью, настолько резкой, что перехватило дыхание и сердце остановилось на мгновение. Не удержался, отдернул руки и поднял голову, чтоб оценить степень разрушения, но тут же схлопотал сапогом по шее и снова ткнулся носом в пол.

– Лежи смирно, – посоветовал Арси. – Ты сам выбрал третий вариант, теперь не дергайся. – Он поставил ногу мне на спину. – Зря ты отказался от предложений Великого Магистра. У тебя еще будет время пожалеть об этом.

Уже жалею. Арсиков каблук упирается мне в позвоночник, а кисти рук разбиты вдребезги.

– Вставай, – голос советника ровный и бесстрастный. – Битва будет продолжена, коль ты на этом настаиваешь. Поднимайся, раз собрался на войну.

Надо вставать, пока он еще что-нибудь мне не сломал. Я кое-как привстал на полу, стараясь не смотреть на свои опухшие, залитые кровью пальцы, оперся ладонями об пол и с трудом поднялся на предательски дрогнувшие ноги.

– Руки, – коротко бросил советник.

– Что? – я искренне не понимал, чего он от меня хочет. Оно и не удивительно, совсем одурел от боли.

– Подставляй руки, – повторил Арси. – Да шевелись ты, наконец!

Я непроизвольно сжался в ожидании удара, но советник просто связал мне руки за спиной. Стража накинула мне на шею веревочную петлю и замерла в ожидании очередных приказаний.

– К воротам его! – распорядился Арси. – Теперь иди, сражайся.

Глава 44

Они волокли меня на аркане через весь город. Я шел и пытался… нет, не залечить разбитые руки, а хотя бы избавиться от веревок. Черная Башня в дуэте с советником вытянула из меня все. Сил хватало только на то, чтобы кое-как переставлять ноги, опухшие от палочного воспитания. Каждый камушек, попадавший под мои босые пятки, казался мне раскаленным углем.

Отменяется колдовство на сегодня, как это ни прискорбно. А битва-то мне все-таки не приснилась, судя по количеству развалин. Мы шли через то, что осталось от города после нашей с Тауром драки и, глядя на дымящиеся руины, я начал догадываться, за какие грехи схлопотал палками по пяткам. Как истинный патриот, советник отомстил за то, что этими самыми пятками было раздавлено. Интересно, Тауру по возвращении он тоже всыплет, или Магистру, как хозяину, любой беспредел дозволен?

Мы прошли через восточные ворота и вышли из Альвара. У обочины дороги два деревянных столба с толстенными цепями, между ними – груда черных камней. Мрачное зрелище.

– Все, пришли! – Арси подтолкнул меня к столбам. – Вставай на колени, лицом на восход.

Стража швырнула меня на землю. Я не удержал равновесия и грохнулся на камни, разодрав джинсы на коленях и со всей мочи боднув лбом столб, весьма некстати оказавшийся на траектории моего падения. Стражники навалились мне на плечи, не давая встать на ноги. Зря стараются, я даже пытаться не буду. Их дюжина, я один. У них мечи и луки, а у меня, кроме связанных рук с разбитыми пальцами, только веревка на шее да бесконечное количество синяков по всей личности.

– Обнажай спину, – распорядился Арси, – ну, живее.

– Руки развяжи, – напомнил я советнику, – я не фокусник, я Волшебник.

Обнажай спину, господи, ну почему я не согласился на первых два варианта? Тоже мне рыцарь добра и света, ни шагу без неприятностей. Это же ясно, зачем ему моя голая спина, не о загаре же он моем печется, мало ему моих переломанных пальцев и исполосованной задницы.

– Самостоятельно никак? – Довольно усмехнулся советник, и скомандовал стражникам, – развяжите. Снимай одежду, или сам не справишься?

Я медленно стянул через голову лохмотья, прикрывавшие мои плечи, хотя их с трудом можно было назвать одеждой.

– Подними руки! – приказал советник.

Я поднял голову и увидел на каждом столбе по пять железных колец. Это еще что? Как пить дать, очередная гадость, чего еще ждать от тандема Арсик – Таур?

– Давай-давай, пальчики свои шаловливые просовывай, чтоб не тянуло колдовством побаловаться. – Советник смотрел на меня с такой сладкой улыбкой, что зубы сводило от предчувствия грядущих неприятностей. – Не волнуйся, твой размерчик.

Я уставился на столбы, потом на свои разбитые руки. Едва ли я смогу в ближайшее время ими колдовать, даже если они будут свободны. Какой же дрянью меня Арси опоил, что я не имею сил не выполнять его приказы, руки сами тянутся к столбам. Вода-то заговоренная была, а я и не дернулся. Где ж он ей разжился, неужто сам наколдовал? Вряд ли. Наверняка Таур оставил в комплекте с инструкциями по воспитательной работе. Выходит, жив курилка, коли наговор до сих пор в силе. Эх, Илаюшка, стал-таки козленочком. Прав Локи, я – легкомысленный самоуверенный болван, за что уже не раз поплатился и сейчас опять поплачусь.

Пока я предавался размышлениям о масштабах своего легкомыслия и его последствий, терпение советника лопнуло и он от души прошелся по моей спине своим фасонистым бичом. Я поднял руки и, скрепя сердце, выполнил приказ, по доброй воле увенчав свои руки десятком колец, что, надо сказать, далось мне с большими сложностями. Пальцы советник мне, похоже, все-таки переломал, стоило шевельнуть ими – в глазах потемнело от боли. Стражи немедленно прикрутили мои запястья к столбам. Ну что, рук, считай, нет: ладони уперлись в деревянные столбы, пальцы зажаты кольцами, как тисками. Да что это со мной? Меня распинают у городских ворот, лишая последнего шанса на борьбу, а я смотрю на все это и ни словом, ни мыслью, ни жестом не сопротивляюсь. Покорно иду, как баран на бойню. Сплю и сам себя во сне вижу. Что это они делают, камни волокут зачем-то. Ага, это они меня ими решили малость завалить. Булыжники посыпались мне на ноги, насмерть прижав к земле.

– Ты мне еще кол осиновый вбей, – посоветовал я Арси, изнывая от боли в разбитых пальцах и каменной тяжести на ногах.

– Не дождешься, – передразнил меня Арси и затянул мне на шее ошейник такой высоты, что голова просто физически не могла опуститься, а дышать получалось с большим трудом и через раз. – Значит так, великий воин. Здесь, у ворот Альвара, ты будешь ждать возвращения Властелина.

– Он не вернется. Он умер, – напомнил я.

– Таур жив и вернется, как император, а ты будешь ждать его здесь, как верный раб. На коленях, с цепью на шее. Нравишься ты мне таким, просто глаз не отвести. Век бы любовался, да дела зовут.

Радуйся, пока можешь. Не навеки мне мозги вышибло твое адское пойло, уже, чувствую, отпускает. Подожди, приду в себя – без рук вывернусь. Тогда и разберемся, кто в доме хозяин.

– Ты поднял руку на Великого Магистра. Это самое тяжкое преступление. По законам Ваурии оно карается смертью для людей и обращением в рабство – для волшебников. Ты ведь, кажется, волшебник? Значит, тебе выпало рабство. Сейчас тебе поставят личное клеймо Магистра, и ты станешь его рабом, раз не захотел быть другом. Несите таурограмму.

Чего-чего, а рабства в моей бурной биографии еще не было. Это Таур перебьется, император помойки. Что там Арси чирикал про клеймо? При моем нынешнем энергетическом бессилии, сам процесс наложения клейма сейчас будет пострашнее, чем рабство у Таура в неопределенном будущем. Клеймят-то каленым железом, я где-то читал.

– Предупреждаю, будет больно. Если снова не наделаешь глупостей и воспримешь эту неприятную процедуру, как неизбежную реальность, я облегчу тебе жизнь и после клеймения плесну на твою спину водой мертвого ключа, она заживляет любые раны и снимает боль. Будешь, как обычно, нарываться на неприятности – второе клеймо украсит твою наглую физиономию, и никаких поблажек. Ты все понял?

– Да. – В Ваурии я твердо усвоил, что на адресованные тебе вопросы нужно отвечать четко и быстро, не дожидаясь напоминаний, если не хочешь лишней боли.

Каленое железо уперлось мне в спину. Арси предупреждал о боли, но он не говорил, что это будет ТАКАЯ боль. Я не заорал на все Запределье, наверное, лишь потому, что крик застрял в моем перетянутом ошейником горле. Запахло чем-то паленым. К своему ужасу я понял – не чем, а кем. Мной. Черт побери, советник прижал клеймо Таура поверх моего скорпиона. Мало ему места на спине! Я же с ума сойду, когда буду выпутывать его творчество из татуировки. Сволочной Арсик, я ухитрился не дернуться, когда ты прожигал мне дыру в спине, где твоя обещанная вода? Не обманул советник, щедро окатил меня мертвой водой. Пара минут, и боль отступила. Правда, снова заныли разбитые пальцы.

– Теперь ты просто прах под ногами, – в голосе Арси послышалось торжество. – Запомни, за жизнь императорского раба в Ваурии не дадут и огрызка гнилого яблока…

Согласен, я бы тоже не дал. Вроде и не произошло ничего, а ощущение такое, будто с ног до головы облили грязью. Хоть и не вижу тауровской печати, а статус императорского раба ощущаю всем своим существом, наваждение какое-то.

– На волшебство не надейся, – успокоил советник, – колдовать будешь в другой жизни. В этой тебе суждено стоять на коленях у ворот Альвара с высоко поднятой головой. Знаешь, зачем? Чтобы тем, кто входит в город, было удобно швырнуть тебе в лицо грязью, а тем, кто выходит – хорошенько ударить хлыстом. Прямо перед тобой в изобилии имеется великолепная грязь, а за спиной лежит превосходная плеть. Указ об этом уже прочитали сегодня по всей стране. Жители Ваурии законопослушны, а чтобы им было легче и приятнее исполнить свой гражданский долг, тебя объявили беглым рабом, вором и убийцей. В Альваре не любят ни воров, ни убийц, и как огня боятся быть заподозренными в сочувствии к беглым рабам. Не сомневайся, их рука не дрогнет. Не рассчитывай на помощь, стража круглосуточно будет рядом. Ты доволен? Ты ведь обожаешь сложности.

Усмешка помимо моей воли скользнула по губам, я опустил голову, насколько позволял ошейник. Но Арси все равно заметил и сказал с лучезарной улыбкой:

– Великий Магистр все предусмотрел. Никакого колдовства. Правда, придется временно лишить тебя слуха, зрения и речи. У вас, колдунов, это, кажется, зовется обезьяньим заклятьем. Но у тебя останутся твои мысли и чувства, это тоже неплохо, если учесть, что обострятся они до невозможного. Кстати, не волнуйся за свою жизнь. Вода мертвого и живого источников к твоим услугам в любое время суток.

Советник поднял с земли толстенную цепь и пристегнул ее к моему ошейнику. Подергал, проверяя надежность крепления.

– Не желаешь сказать что-нибудь напоследок? Пока язык тебя еще слушается.

– Будь ты проклят вместе со своим Тауром, – прошипел я разбитыми губами.

– Как же ты груб, посланничек, груб и не воспитан. Ладно, прощай, привет Мерлину.

Он плеснул мне в лицо какой-то дрянью, и свет и звуки исчезли из моей жизни. Что-то холодное коснулось моих губ, и язык окаменел во рту. Пара ведер ледяной воды заставили меня вздрогнуть от холода, а удар плети огнем обжег спину. От боли и неожиданности я всем телом прогнулся у столбов, в кровь обдирая колени и запястья. Тяжелая цепь хлестнула меня по груди и, чуть не придушив, швырнула вперед, заставив выпрямиться. Мир онемел для меня, но я готов был поклясться, что Арси смеется. Вот, дьявол, энергии полный ноль, даже третий глаз не видит.

Ком грязи попал в лицо, еще один, и еще. Сколько же дураков спешит в Альвар, никогда бы не подумал. Удары плети по спине… Несчастные мои ребра. Арси не солгал, я в одночасье ослеп, оглох и онемел. Зато сознание мое немедленно захватила боль и, что хуже всего, почти животный страх новой боли, которая, впрочем, себя долго ждать не заставляла. Уже через час я был весь в грязи, а спина моя просто горела от общения с плетью. Арси должен был быть вполне удовлетворен зрелищем, если он еще здесь.

Я то, как тряпичная кукла, дергался под ударами, то, озверев от боли, пытался вырваться из оков. Я сам себя ненавидел за это проявление слабости, но ничего не мог сделать. Моя физическая сущность загнала в угол духовную понадежнее Варвариного заклятия, сделавшего меня человеком. Осталась только мысль, как и обещал Арси. Одна мысль. Вырваться отсюда любой ценой. Таур сделал все, чтобы это было практически невозможно. Не имея возможности закрыться от удара, я был не в состоянии сосредоточиться на своем сознании, им владели одуряющая боль и ее ожидание.

Через пару часов боль окончательно победила. Я стал проваливаться в черную пустоту, надеясь хоть ненадолго избавиться от этого кошмара. Не тут-то было. Потоки холодной воды по спине. Я всем существом чувствую, как затягиваются и заживают следы ударов. Ну да, мертвый источник, он мгновенно лечит любые раны.

Кто-то поднимает мне голову и насильно поит водой. Силы возвращаются, как по волшебству. Почему «как»? Вода-то живая. Замкнутый круг, из этого ада не выбраться. Конечно, можно попытаться убить себя мыслью, пока снова не разыгралась боль, но это последнее дело. Магия не допускает таких действий и презирает самоубийц. Им закрыта возможность воскрешения, да и смерть недоступна: болтаются по миру неприкаянными ментальными сущностями. Нет, Таур, этого ты от меня не дождешься, даже если изобьешь меня до полного одурения и окунешь в целое море грязи. Раз уж выпало мне испытание духа, значит, есть за что.

Я кое-как выпрямился и полностью открылся для боли. Надо как-то компенсировать свое пребывание в башне и Арсикову отраву. На сегодняшний момент мне доступен только один способ – энергия удара. Давайте, жители Ваурии, бейте, моя спина к вашим услугам. В какой-то момент мне показалось, что я чувствую присутствие Мирны и Ронни. Но тут последовал такой сильный удар, что я на пару минут потерял сознание.

Пришла ночь. Я понял это по тому, что разбитую спину перестало печь солнце, и почти полностью прекратились удары. Редкие прохожие, если и случались, то шли в направлении города. А значит, была только грязь. По счастью, стража окатила меня водой уже на закате, и боль почти не докучала. Я вполне мог сосредоточиться на собственных проблемах.

Первым делом я попытался заняться лечением пальцев, но понял, что в ближайшие дни это задача непосильная. В моем распоряжении была только мысль, самое энергоемкое волшебство. Придется подождать. Потом я прикинул, останется на мне обезьянье заклятье после превращения или нет. Решил, что, учитывая природную вредность и скрупулезную предусмотрительность Таура, наверняка останется, и стал рассчитывать необходимое количество энергии превращения во что-нибудь. Учитывая разницу масс превращаемого и превращенного получалось, что проще всего стать анакондой. Только вот спрятаться, имея такой внушительный габарит, будет сложновато.

Я сосредоточился и вспомнил местность у ворот с фотографической точностью. Нет, спрятаться здесь негде. Один вариант – нырнуть в груду камней, на которых я стою, и, пока стражники будут приходить в себя, зарыться в землю. Для таких целей вполне подходила змейка-вертихвостка из микроизмерений. Если ничего не перепутал, энергии нужно всего-то раза в два больше, чем сейчас имею. Значит, один день, нет, для гарантии лучше два – и можно превращаться.

Еще два дня под плетью… А что делать? Не уверен я, что в один день смогу набрать необходимое количество энергии. Рисковать не хочу. Повторной попытки может и не быть. Значит, мне придется еще двое суток стоять у ворот Альвара, полностью открытым боли. Могу не выдержать столько побоев сразу. Или сдохну под плетью, или с ума сойду от такого мучительного времяпрепровождения.

Варианты? Стража – не Арси. Сборище пугливых идиотов. Почаще делать вид, что отключился, живая вода – та же энергия.

Ну что ж, начинаем представление, самое время – народ из города потянулся,

Весь следующий день я лишался чувств строго по расписанию, как курьерский поезд: на каждом пятидесятом ударе. Стражники только и успевали отпаивать меня водой. Пожалуй, завтрашнего дня не понадобится. Я смогу все свои проблемы решить уже ночью. Поближе к рассвету, когда бравая охрана по обыкновению заснет.

Солнце село. Людской поток иссяк. Ночь. Подождать пару часов, в последний раз приложиться к живой воде и ноги в руки. Почему-то мне снова показалось, что где-то рядом присутствует моя сладкая парочка. Ну что ж, если и так, помогут смыться. Как назло, по дороге никто не шел.

А, может, я и без последнего глотка обойдусь? Скользну в землю и поминай, как звали. Нет, спина болит, надо дождаться водных процедур.

Упс, два крепких удара по лопаткам, очень кстати. Я изогнулся змеей, разминая мышцы перед превращением, и повис на привязанных руках. Ну, давайте анестезию из мертвого источника на спину, глоток живой воды и – помоги мне Мерлин. Они окатили меня с ног до головы, но облегчения почему-то не последовало, даже наоборот: сильнее заболела разбитая спина, да клеймо тауровское полыхнуло огнем свежего ожога.

К губам моим поднесли яд. Я знал это абсолютно точно. Это было так неожиданно, что вместо того, чтобы по-быстрому превратиться хоть во что-нибудь, я попытался увернуться от отравы. Ничего не вышло, стражи держали мою голову мертвой хваткой. И опять я растерялся. Нет, чтоб стать июльским дождем или северным ветром, я с ослиным упорством продолжал сопротивление. Только когда они уже почти победили, я сообразил, что без волшебства не обойтись. На собственное превращение уже не было ни времени, ни возможности, слишком крепко меня держали.

Всю накопленную энергию я бросил на обезвреживание отравы. Вода – почти самая энергоемкая субстанция. Чтобы обезвредить мыслью ведро мертвой воды, нужен взвод Волшебников. Я один, силы мои изрядно потрепаны, а в мыслях царит такой кавардак, что о качественном колдовстве можно забыть. Максимум, чего я добился, воды полумертвой. Как она действует на Волшебников, шут его знает, но в самое ближайшее время у меня будет возможность выяснить это на собственном опыте: стража все-таки изловчилась и от души напоила меня водичкой.

Горохов открыл дверь и увидел на пороге Оленьку Тимофееву. Он хорошо ее знал, она была старостой класса, где училась Алиса. В Оленьке все было очень. Она была очень правильная, очень умненькая, очень обязательная и очень нескладная. Длинная, тощая, как венская сосиска, она почему-то ассоциировалась у Вадима Игоревича с саранчой. То ли из-за острых локтей и коленок, то ли из-за соответствующего аппетита, он и сам не знал.

– Здравствуйте, – деловито сказала Оленька, – я к Алисе, можно?

– Здравствуй, Оля, – Горохов распахнул дверь. – Конечно, заходи. Как дела?

– Спасибо, хорошо, – Оленька прошествовала мимо Горохова с грациозностью цапли. – Завтра контрольная по английскому. Алиса много пропустила, я пришла помочь ей подготовиться.

– Молодец, – похвалил Горохов. – Алиса у себя в комнате, вы поучитесь немного, а я чай пока поставлю.

«Бывают же приличные дети, – думал Вадим Игоревич, ставя чайник на плиту, – но страшненькая она все-таки редкостно. Хотя, маленькая еще, подрастет – выправится. Ноги длинные, коса толстая, талия узкая… Нормально все будет. Зато умная. Хотя до сих пор не знаю – для женщины это плюс или минус». Горохов озадачился вопросом полезности для личной жизни женского ума и перестал думать об Оленьке.

Тимофеева вошла в комнату подруги и закрыла за собой дверь.

– Привет! – уставилась она на Алису.

Алиса оторвалась от телевизора и небрежно кивнула.

– Я за тобой, – Оленька ухмыльнулась. – Точнее, за вами.

Брови Алисы поползли вверх:

– Что-то я не совсем понимаю.

– Сейчас поймешь, – почему-то баритоном пообещала Тимофеева. – Ознакомься.

Она достала из кармана узкий голубой лист бумаги с какими-то иероглифами и сунула его под нос Алисе.

– Что это? – настороженно спросила та, бросив взгляд на документ.

– Читай, там все написано.

– Это не английский.

– Так, дамочки, – Тимофеева превратилась в высокого сухопарого мужчину лет сорока в легком светлом костюме, – на вашем месте я бы не резвился. Вы обвиняетесь в убийстве.

Алиса задрожала, как в лихорадке, охнула и опустилась на ковер. Рядом с ней прямо из воздуха материализовались Варвара с Катариной.

– Комиссия по магической этике, дознаватель Элрой, – мужчина быстро поднял ладони в направлении сестер. Волшебницы замерли. – В связи с тем, что ваши преступные действия повлекли за собой смерть Волшебника, вы обе арестованы по обвинению в убийстве. По прибытии в Мерлин-Лэнд вам будетпредоставлен адвокат и положенный по закону сеанс связи.

– Инсилай умер?! – Катарина смотрела на Элроя, как на привидение. – Этого не может быть. Вы лжете!

– Где это случилось? – тихо спросила Варвара.

– В Альваре, – коротко ответил дознаватель, не сводя глаз с арестованных.

– Каким образом? – допытывалась Варвара.

– Его убили.

В дверь постучали

– Девочки, – сообщил Горохов из коридора, – чай готов.

– Идем-идем, – голосом Оленьки откликнулся Элрой.

Вадим Игоревич вернулся на кухню и водрузил на стол чашки, сахарницу и вазочку с миндальным печеньем. Подумал и добавил еще блюдо с фруктами. «Вот молодцы, – думал Горохов, – занимаются, к контрольной готовятся, я бы на их месте на пляже сидел».

Его вдруг будто током ударило: какая контрольная, июль месяц, разгар каникул! Вадим Игоревич бросился в комнату дочери. Алиса лежала на полу. Над ее головой стояли трое – высокий мужчина и две девушки. При появлении Горохова мужчина обернулся, и в тот же миг одна из девиц растаяла в воздухе.

– Ох, – только и смог сказать Горохов, но, взглянув на недвижную дочь, наплевал на колдовские штучки своих гостей и бросился к Алисе. – Что вы с нейсделали?! – он схватил дочь на руки.

– По законам Эйра побег равносилен признанию, – громыхнул басом незнакомец. – Не советую.

В ту же секунду вторая девица взвилась посреди комнаты алым огненным вихрем и рванулась в форточку. Горохов понял, что сейчас исчезнет и мужчина, а вместе с ним – надежда на выздоровление Алисы.

– Стоять! – рявкнул Вадим Игоревич. – Что вы сделали с ребенком? Шайка колдовская!

– А где вы видите ребенка? – удивился Элрой.

Алиса превратилась в здоровенного черного кота, который, разодрав Вадиму Игоревичу руки здоровенными когтями, с мерзким мявом сиганул на пол.

– Держи его… – почему-то шепотом скомандовал Горохов.

– Зачем Вам кот? – спросил мужчина.

– Где моя дочь?! – возопил Горохов, вновь обретя голос.

– Почему Вы спрашиваете об этом только сейчас? – усмехнулся Элрой. – Неужели эта аморфная сущность, жившая в Вашем доме, ввела Вас в заблуждение?

– Где Алиса?! – глаза Горохова не обещали ничего хорошего.

– Я, наверно, совершаю сейчас должностное преступление… В данный момент Алиса пребывает в квартире Вашей приятельницы Анжелики и перезвонит Вам в самое ближайшее время. Не волнуйтесь, теперь с ребенком все будет в порядке. А сейчас, если Вы не против, я пойду. Впрочем, если против, тоже пойду.

Собеседник Горохова растворялся прямо на глазах.

– Постойте, – спохватился ошеломленный Вадим Игоревич, – а Оленька где?

– Отдыхает с родителями в Ялте, – успокоил Элрой. – Котика я заберу. Кис-кис…– Кот забился под кресло и зашипел.

– Да уж, пожалуйста, – проворчал Горохов. – Я их терпеть не могу.

Кот сверкнул глазами, каркнул по-вороньи и исчез, будто не было.

Глава 45

– Выходи! – громыхнуло небо голосом Магистра, и огромный огненный столб начал подниматься посреди Альвара.

Не знаю, что подумал Илай, а лично у меня ноги подкосились. Мирна тоже храбростью не пылала. Краем глаза я увидел, как она шмыгнула под какую-то тачку, брошенную у ворот дома, и притворилась придорожной кочкой. Я бы тоже закосил под бугорок в степи, но, видно, оцепенел от страха; так и застыл столбом посреди улицы. У меня за спиной шарахнуло так, будто небо рухнуло на землю. Я упал на четвереньки и беглой рысью переместился под ближайший забор. Только там я рискнул обернуться и посмотреть, что происходит.

Инсилай стал огромным, как смерч в океане, одной ногой он стоял на нашей улице, другой – на соседней, а может, и на соседней с соседней. В руках у него было что-то пылающее и грозное. Я не сразу понял, что это меч, только сегодня утром казавшийся мне обыкновенной ржавой железкой.

– Звал? – я не узнал голос Илая. Рык разъяренного льва по сравнению с ним показался бы ласковым мяуканьем. А ведь он страшный Волшебник, избранный ученик Локи, не зря его отправили сражаться с Тауром. Они друг друга стоят.

Где-то в небе столкнулись огненные шары, и клочья пламени полетели на город. Я закрыл голову руками и стал лихорадочно искать, куда бы спрятаться, пока с неба не посыпалось что-нибудь посерьезнее.

Совсем рядом со мной взметнулось облако пыли и раздался жуткий грохот. Когда пыль осела, я увидел, что это упал соседний дом, похоронив под собой часть улицы. Наступил на него кто-то из волшебников или просто с неба что-то свалилось, разбираться времени не было. Кто-то пытался выбраться из-под обломков, из соседних домов начали выбегать люди. Я рванул к тачке и, подвинув Мирну, устроился рядом.

– Что там? – крикнула Мирна. Грохот вокруг стоял такой, что уши закладывало.

– Всеобщая паника, огонь и камни с неба! – проорал я в ответ.

– Ты издеваешься?! Что с Инсилаем?

– Да я твоего Инсилая боюсь не меньше, чем Таура! – гаркнул я. – Посмотри вокруг, это ведь и его работа. Думаешь, он нас со своей высоты видит? Передавит, как слон муравьев. О господи! – Огненный смерч прокатился по улице, и все запылало. – Бежим!

Мы с Мирной вылезли из своего хлипкого убежища и побежали к окраине. Все вокруг горело и рушилось, обезумевшие от страха люди метались по улице, раненые, застрявшие под обломками, стонали и молили о помощи. Мы неслись с поля битвы с одной мыслью: «Не упасть, затопчут». Кровь, смерть и паника царили в Альваре.

С грехом пополам мы выбрались из города и, едва дыша, плюхнулись на землю у входа в пещеру. Только тогда я осмелился оглянуться.

В небе над городом метались в диком танце два гигантских силуэта. По огненному мечу я узнал в одном из них Инсилая. Неужели когда-нибудь и я смогу так же? Вряд ли, это уже за гранью возможного, это для избранных. Меня чуть не раздавило сорвавшимся камнем. Грохнулся мне под ноги, аж земля задрожала. А кто их избирает-то? Может, я тоже избранный, только еще не знаю об этом? Их, то есть избранных, заранее предупреждают, или это выясняется уже по ходу пьесы? Никогда бы не подумал, что Илай такая страшная сила. Хорошо у него с волшебством облом случился на Варвариной кухне, быть бы мне горелой спичкой.

– Смотри, – Мирна дернула меня за руку. – Какой же он молодец!

Теперь в небе дрались два грикона. Перья летели во все стороны, мерцая яркими искрами, плавали в высоте, а погаснув, падали на Альвар каменным дождем.

Страшное дело! Угораздило меня выйти за порог Варвариного дома! Огненный клинок метнулся в сторону Магистра. Таур отступил, круша западную окраину города. От дыма и пыли стало темно, как ночью, Альвар утонул в черной дымке. Представляю, что там творится. Мы довольно далеко от этого ада, но и то глаза слезятся, в горле першит, а от грохота уши закладывает.

Два вихря взвились в небо и столкнулись где-то в вышине. Сверху полились потоки дождя и снега. Мирна вскочила на ноги и, размахивая руками, заорала что-то очень громкое на непонятном мне гортанном языке. Небо, на удивление, откликнулось подобным криком. Что ж за язык такой, что я его не понимаю? Каждый гражданин Эйра легко говорит на всех языках мира. Мирна продолжала бесноваться на уступе скалы, голося во все горло. Милейшие ребята, одного не понимаю, как меня угораздило в их тесную компанию затесаться. Сидел бы себе дома, строгал волшебные палочки, так ведь нет, мотаюсь по Ваурии в обществе тронутой девицы и разбушевавшегося Волшебника.

Не знаю, что они там наверху сделали, но земля подо мной закачалась, как гамак, и прямо у моих ног образовалась глубокая трещина, из которой пахнуло серой и полыхнуло желто-зеленым пламенем.

Покосившаяся башня ратуши зависла над площадью под совершенно немыслимым углом, продолжая существовать против всех законов гравитации. В разных концах Альвара взметнулись клубы огня и пыли. Или что-то рухнуло, или земля там раскололась, но грохотом все это сопровождалось оглушительным. Народ метался по развалинам, таская на себе мешки и бревна. Зачем они им в столь страшный час, совершенно не понятно. Надо отметить, из Альвара смылись только мы с Мирной. Остальные жители стойко продолжали свое хаотичное движение в черте города. Хуже всех пришлось рабам на рыночной площади. Во всеобщей панике никому до них не было дела. Прикованные к прилавкам, они могли только молиться, чтоб их не накрыло ратушей, пяткой Инсилая или каблуком Таура.

Легки на помине! Скатились с неба и начали драться на земле. Магистр при этом ухитрялся еще и мерцать. Илай размахивал мечом и потихоньку оттеснял Таура к скалам. В воздухе носились черные смерчи, пахло гарью. Магистр извернулся змеей и метнул в Инсилая что-то прозрачно-голубое. Наверху в горах раздался треск, и в сторону города полетел обломок скалы, попав прямиком в Таура. Магистр разразился жуткой бранью. В ту же секунду Илай взвился вихрем и ухитрился пронзить его огненным клинком. Два страшных нечеловеческих крика слились в один. Магистр начал просто исчезать на глазах. Инсилай схватился рукой за бок и, стремительно уменьшаясь, стал падать на землю.

– Илай, сюда! – во все горло заорала Мирна.

Инсилай с трудом отступал в нашу сторону. Каждую секунду он становился все меньше, и каждый его следующий шаг был короче предыдущего. Он понял, что не дойдет, протянул руки к небу и, подтянувшись на невидимой перекладине, одним прыжком оказался рядом с нами. Летел он почему-то спиной вперед.

К входу в пещеру Илай прибыл уже в своем обычном виде. Тяжело приземлился на ноги, сделал пару шагов назад по инерции и, покачнувшись, упал в черную траву, широко раскинув руки. Я ахнул – из груди Инсилая торчало длинное ледяное копье.

– Меч, – чуть слышно прошептал волшебник. – Ронни, беги за мечом. Где-то у самых ворот. Быстрее…

Он вздрогнул, голова его бессильно упала на землю, глаза потухли. Тонкая струйка крови поползла из полуоткрытых губ.

– Чего ждешь, беги быстрее! – прорычала Мирна, кинувшись к Инсилаю.

Заговорило небо:

– Я не прощаюсь, Илай. До скорой встречи. – И – то ли вздох, то ли стон.

Я поднял глаза. Серое небо, зеленое солнце. Ничего особенного.

– Ронни, меч! – нетерпеливо напомнила Мирна. Я рванул вниз через камни и выбоины.

Меч я нашел на удивление быстро, но только потому, что видел его раньше. Ржавая железка, заваленная обломками камней, вряд ли способна привлечь внимание. Еще менее вероятно, что кто-нибудь на такую рухлядь позарится, хотя в Альваре все возможно.

Когда я вернулся, Илай окончательно отключился. Он лежал посреди поляны, вокруг него хлопотала Мирна.

– Ну, как он? – спросил я, двумя пальцами держа волшебный нож. Меня не покидало чувство, что он вот-вот рассыплется прямо в моих руках.

– Плохо. Меч нашел?

– Нашел, нашел. – Мне показалось, что копье, торчащее из груди Илая, стало короче и тоньше. – Что ж копье-то не вытащила?

– Боюсь, – глаза Мирны подозрительно покраснели.

– Ты что, плакала?

– Нет, – она шмыгнула носом, – цветет что-то в этой проклятой местности, а у меня аллергия.

– Ладно, с Инсилаем что?

– Это копье из источника забвения. Пятый камень пентакля. Если Айка сказала правду, его нельзя трогать, будет страшная рана.

Я посмотрел на Инсилая. Крепко его Таур помял: пыльные, грязные лохмотья, из-под которых предательски проглядывают синяки и ссадины, раны на руках, будто он со львом дрался, да еще и копье торчит из груди. Похоже, только лицо и уцелело. Но когда Мирна смыла кровь и копоть, я увидел рассеченную бровь, и внушительных размеров бланш под глазом. Правда, там, где вонзилось копье, крови не было ни капли, а я думал – струей течь будет.

– Круто, – только и смог сказать я. – Что делать будем?

– Может быть, лучше подождать? – осторожно предложила Мирна. – Копье ледяное, скоро само растает.

– Ага, и он все забудет, – вспомнил я слова Отшельницы.

– Зато будет целехонький, – вздохнула Мирна.

– Это если Айка ничего не перепутала, – осторожно сказал я.

– Ты спятил! Айка – Отшельник, она не может перепутать.

– Еще как может, – проворчал я. – Айка твоя – только по должности Отшельник, а по сути – женщина. И если я правильно понял, у нее на Инсилая зуб.

– Это он тебе сказал, или ты сам придумал? – подозрительно спросила Мирна.

– Я это понял, – сказал я, не глядя на Гаару. – Она встретилась нам, ответила на наши вопросы, но… Не уверен, что она рассказала нам все, что должна была рассказать Инсилаю. Разве ты не заметила? Она сказала все и ничего.

– Зачем это ей? – удивилась Гаара.

– Почем я знаю? Может, хотела, чтобы Инсилай лично пришел к ней за подсказкой, может, еще что…

– Вы, мужики, страдаете манией величия и комплексом неполноценности одновременно… Любую случайность трактуете, как злонамеренный выпад против Вас персонально.

– Да? – возмутился я. – А по-моему, это от вашей сестры сплошные проблемы. Никогда не угадаешь, что в ваши взбалмошные головы стукнет.

Она не успела ответить. Инсилай закашлялся, открыл глаза и приподнялся на локтях. В тот же миг нож в моих руках зашипел и рассыпался в пыль. Волшебник на крах своего меча никакого внимания не обратил, хотя пять минут назад судьба этой ржавой железки его заботила больше, чем собственная жизнь. Впрочем, судя по пустому взгляду, Илая уже вообще ничего больше не волновало – копье успешно действовало. Сперва он уставился на свой пробитый бок, затем на небо и на нас с Мирной. Не могу сказать, что его удивило больше, но в глазах появилось здоровое любопытство. Он еще немного потаращился на копье и взялся за него с явным намерением вытащить ледышку из раны. Мирна схватила его за руку и стала отговаривать от резких движений. Пока она вводила его в курс дела, выяснилось, что нас он уже начисто забыл и Магистра тоже не помнит. Счастливый человек, никаких проблем.

Инсилай все-таки выдернул из себя изрядно подтаявшее копье и сел на траве. Так я и знал, надула Айка совершенно бессовестно, никаких страшных ран в наличии не наблюдалось. Интересно, зачем ей это надо было?

– Хорош, – проворчал он, внимательно рассматривая свои исцарапанные руки и осторожно ощупывая разбитую физиономию. – Зеркало есть?

Ничуть не изменился. Не успел в себя придти – сразу перышки чистить. Мирна покопалась в своих безразмерных одеждах и, разыскав там осколок зеркала, протянула его Инсилаю.

Он удивленно посмотрел на него и недоверчиво спросил:

– Что, и такое работает?

– Это в смысле? – не поняла она.

– В смысле связи, – любезно пояснил я, догадавшись, в чем дело.

– Какая связь! – всплеснула руками Мирна. – Мы в Ваурии!

– Ну, дай хоть на себя полюбуюсь, – хмыкнул он и взглянул в зеркало. – Да, красота неземная, – пробурчал Илай себе под нос, водя рукой по лицу. Там, где пробегали его пальцы, все мгновенно заживало. Силен бродяга. Даже после такого побоища есть еще порох в пороховницах.

И вдруг произошло что-то непонятное. Глаза Инсилая вспыхнули, и я полетел куда-то вдаль, шумно хлопая крыльями, хотя, готов поклясться, никаких крыльев у меня отродясь не было. Ну, как пить дать, что-то перещелкнуло в подбитой Илаевой голове, и он зашвырнул нас с глаз долой. Надоели, видно, мы ему своей заботой.

Кирилл не появлялся третий день, и это приводило Киру в отчаяние. «С ним ничего не случилось, – уговаривала она себя, – просто он занят. Он предупреждал, что дела могут задержать его в Мерлин-Лэнде на несколько дней. “Несколько”, – идиотское слово. И день, и два, и десять, все описывается этим словечком. Но когда ждешь и волнуешься, два дня или четыре – это как земля и небо. А если он не вернется до моего отъезда, что тогда? Мы же потеряем друг друга, он даже не знает, где меня искать. Дура, он же спрашивал меня об этом, а я не сказала ничего. А что я могла сказать? Что я простая ученица из Города? Что Волшебница дала мне денег на весь этот шик и спрятала меня здесь от какого-то никому не ведомого врага? Что я никто и не имею ничего? Осталось всего два дня. Только два дня – и мне пора уезжать отсюда. Сказка кончилась. Пора брать обратный билет в жизнь. И куда мне возвращаться? В Мерлин-Лэнд? Там нет никого, если бы что-то изменилось, они бы связались со мной. Связь молчит. Варварино зеркало не отвечает. Ликин номер из головы вылетел, как на грех. Сто раз себе говорила, записывай. Нет, помню, не забуду. Пожалуйста. И как всегда в самый подходящий момент. Пару месяцев не пользовалась и на тебе. В книжке только московский адрес. Туда, что ли, отправляться? А если они куда-нибудь всей толпой подались, что тогда? Ну, где же Кирилл? Неужели он не понимает, что я жду его? Как он может так долго отсутствовать? Нет, просто что-то случилось. Я знаю, я чувствую, он в опасности, он в беде, а я ничем не могу ему помочь, я даже не знаю, где он. Что делать? Ждать? А что мне еще остается. Только ждать. Ждать и надеяться».

Кира сжала пальцами подаренный Кириллом кулон. Ей показалось, что он пульсирует. Что он говорит – успокаивает или зовет на помощь? «Не получится из меня Чародея, – расстроилась Кира, – даже любимого человека не могу почувствовать, что уж о других-то говорить. Господи, какая же я дура!»

Приземлился я на удивление мягко. То, что я принял в своем полете за крылья, на самом деле оказалось полами широченного шелкового халата. Хлоп! Рядом шлепнулся здоровенный детина с бородой. Только этого амбала мне и не хватало для полноты впечатлений. А куда Мирна-то подевалась? Прибывший следом за мной дядька окинул мир очумелым взором, увидел меня и дико взвизгнул. Ну, спасибо тебе, добрый Волшебник, за путешествие, за полет, за соседа-шизофреника.

Детина потоптался на месте, почесал бороду и мерзко хихикнул. Ну, точно псих.

– Ты, надо полагать, Ронни? – уточнил он.

– И что? – насторожился я.

– И ничего! Как был бестолковый, так и остался, – издевался детина. – Ну, пораскинь тем, что мозгами считаешь.

– Мирна?! – запоздало сообразил я.

– Ага, – немедленно согласился мужичок. – Ладно, шутки в сторону, надо срочно назад.

– Инсилаю морду бить? – немедленно вдохновился я.

– Ты спятил? Он нас из-под самой сетки выбросил, а вот его, похоже, повязали.

– Кто кого повязал? – не понял я.

– Кто-то набросил на нас ловушку, – терпеливо пояснила Мирна. – Инсилай выкинул нас в последний момент, а его накрыло сеткой, я видела. Так что потопали в сторону Альвара.

– Я опять рыжеволосый детеныш? – осторожно уточнил я.

– Нет, плешивый купчишка, – утешила ласковая Мирна. – Шевели поршнями, дорога длинная.

– Кто Илая-то заловил? – раздирало меня любопытство. – Неужто Таур так быстро вернулся?

– Не успела рассмотреть. Придем – узнаем.

– У тебя зеркало осталось?

– Сейчас, – она полезла копаться по карманам.

После долгих поисков Мирна извлекла на свет осколок и дала мне. Я взглянул на себя и ахнул. Старикашка лет пятидесяти с хитрыми лисьими глазками и мясистым красным носом. Ну и страшилище Инсилай из меня сделал. Я с отвращением скрестил свои короткие ручки на толстом пивном животике и подумал, что ко всем прелестям придется таскать на себе еще два десятка килограмм жира. Потертый халат с трудом сходился на пузе. Потрепанные шаровары пузырями надулись на коленках. Я вздохнул, отдал Мирне зеркало и поплелся в город. Теперь у меня был дополнительный стимул найти Инсилая, без его помощи я от всего этого великолепия не скоро избавлюсь.

Машинально я сунул руку в карман и обнаружил там какую-то потертую бумажку. Я извлек ее на свет и выяснил, что это паспорт на имя купца Гуни, сына некого Ку, проживающего в Баффало. Мирна, как выяснилось, тоже имела документ такого же содержания, но звали ее Муни. Судя по общему папаше и совпадающей день в день дате рождения, мы с ней, то есть с ним, были братьями-близнецами. О мамаше история умалчивала, но, учитывая разительные отличия во внешности, родство наше ограничивалось папашей Ку.

«Это все. – Кира страдала в баре. – Три дня прошли. Больше ждать некого и незачем. Вот и кончилась моя сказка. Сегодня Золушка принцессой не станет, не судьба. Принц смотался. Так как я беру билет в день отлета, денег хватит только на экспресс-класс. Прощай перелет-люкс. Да и куда лететь-то, на Землю или в Эйр? Хоть монетку кидай, орел – Москва, решка – Мерлин-Лэнд. А почему нет?» Кира нашла в кармане монету и подбросила вверх. Серебристый кружок сделал в воздухе десяток оборотов и, ехидно звеня, запрыгал по барной стойке. Судьба подсказок давать не захотела. Монетка подпрыгнула в последний раз и, застряв в какой-то щели, стала на ребро. Кира вздохнула.

– Вам просили передать, – бармен с легким поклоном положил перед девушкой узкий голубой конверт.

– Мне? – удивилась она.

– Вы – Кира? – на всякий случай уточнил бармен.

– Да.

– Значит, Вам, – он еще раз поклонился и пошел в другой конец стойки.

– От кого? – крикнула ему вслед Кира.

– Не знаю, кто-то из гарсонов принес.

Похолодевшими руками Кира открыла конверт. Билет на перемещение класса люкс, две пластиковых карточки и записка. Даже не взглянув на билет и карточки, Кира схватилась за письмо.

«Милая моя, дорогая принцесса, – прочитала она первые слова и сразу поняла, что записка от Кирилла, хотя никогда не видела его почерка. – Ты не поверишь, как я сожалею о том, что наша встреча откладывается. Но именно сейчас я не имею возможности примчаться к тебе, хотя больше всего на свете хочу именно этого. Я хочу видеть тебя, говорить с тобой, целовать твои руки… Ты снишься мне каждую ночь, так что я-то с тобой не расстаюсь… Я знаю, что по моей вине тебе пришлось задержаться в “Раю”, это повлечет ненужные расходы. Ты говорила, что собираешься на Землю, кажется, в Москву, и я взял на себя смелость прислать тебе билет. Там мы и встретимся, любимая моя, я обязательно тебя найду. На всякий случай я положил на твое имя кое-какую мелочь в эйрском и московском банках, можешь смело распоряжаться. Если заскучаешь, купи себе какую-нибудь вещицу на свой вкус и считай, что ее тебе подарил я, хорошо?

До встречи, дружок, я очень-очень тебя люблю. Береги себя. Твой Кирилл».

Кира растерянно взглянула на билет и карточки. Перелет класса супер-люкс и карточки почти на полмиллиона мерлинов. Вот это принц. Жемчужина на ее груди снова запульсировала огненными толчками. Кира ласково погладила кулон.

– Не волнуйся, я все получила и сделаю, как ты сказал, – прошептала она и поцеловала жемчужину.

Глава 46

Путешествие по улицам Альвара требовало большой ловкости: полоса препятствий под ногами и полигон на выживание над головой. Того и гляди, пришибет обломком крыши, или завязнешь в вулкане строительного мусора.

Жителям завалы, похоже, не мешали. С резвостью осенних мух альварцы копошились на развалинах, даже не пытаясь восстановить свои дома. Горожане ковырялись в обломках, опасливо посматривали на небо и бормотали себе под нос то ли молитвы, то ли проклятья.

С грехом пополам мы добрались до относительно уцелевшей рыночной площади. Торговля шла еле-еле. Спросом сегодня пользовалось пиво и какая-то сухая лапша, по запаху смахивающая на тухлую морскую капусту. Я покопался в карманах, нашел там увесистый кошелек, благословил предусмотрительность Инсилая и рванул к прилавкам. Нахальный торговец, услышав, что я беру его поросячьи помои, именуемые в Альваре пивом, на вынос, содрал с меня залог за кружки. Жук навозный, оценил свои плохо мытые мутные посудины как золотые кубки времен короля Артура. Я готов был расколотить мерзкие плошки об его голову, но, увы, скандал нам был сегодня противопоказан, пришлось платить.

Я вернулся к пристроившейся на каком-то ящике Мирне с двумя большими кружками пива и малосъедобной вяленой гадостью, завернутой в тонкую лепешку.

– Ты собираешься это есть? – скривилась она. – И пить?!

– Не хочу отрываться от коллектива. – Я поторопился начать трапезу, пока Мирна своей критикой не испортила мне аппетит. Хотя, принимая во внимание мой голод, это было вряд ли возможно.

– Кошмар какой-то, – проворчала она, но тоже принялась за еду.

Хоть я и был голоден, как постящийся аллигатор, одной порции этой дряни мне вполне хватило.

– Ну, – дождавшись, пока Мирна покончит с обедом, спросил я, – что делать будем?

– Искать, – пробасил, поглаживая бороду, наколдованный Илаем братец Муни. – Надо послушать местные сплетни, вдруг что-то прояснится.

– Здесь болтают только о ценах на зерно, крепости пива и величии Таура.

– И ни слова про Битву? – удивилась Мирна. – Полгорода разворочено, неужели не заметили?

– Вроде бы заметили, но не спешат с восстановлением, потому что ждут продолжения банкета.

– То есть?

– Новая битва – новые разрушения. Никакого смысла что-то делать, если завтра-послезавтра все опять переломают. У всей страны бессрочные каникулы.

– Хорошие ребята, трудолюбивые. Ладно, не будем им уподобляться и перейдем к делу, – Мирна встала. – Отнеси кружки, и пойдем.

Я не стал спорить и пошел сдавать пустую тару. Когда я уже получал залог, на площади появились глашатаи.

Трубы взревели, как пожарная сирена. Потом пошло чтение императорского указа. Меня мало интересовала общественная жизнь Ваурии, поэтому я не особо прислушивался к крикам площадных ораторов. Заинтересовался я только тогда, когда закончилось перечисление заслуг Магистра перед родиной, и зачитываемая бумага напрямую коснулась меня и Мирны.

Указом Таура нас объявляли государственными преступниками и сообщали всему городу наши приметы. Я так перепугался, что забыл о своей новой внешности и чуть было не дал стрекача. Слава богу, вовремя сообразил, что не имею ничего общего с описываемыми господами, и стал спокойно слушать вместе со всеми.

Предписывалось притащить нас в ратушу живыми или мертвыми, при этом гарантировалось королевское вознаграждение. Наши скромные персоны были оценены в десяток рабов, две дюжины мер зерна и две бочки пива. Могли бы и побольше пообещать, раз мы им так срочно понадобились. Я лениво поплелся обратно. Здоровенный дядька зачем-то суетливо лез под ближайший прилавок.

– Эй, братец Муни, – окликнул я, – ты что-то потерял?

– Разуй свои уши! – прошипели из-под прилавка. – Нас сцапают через пять минут, если ты будешь здесь маячить. Прячься скорее!

– Разуй свои глаза! – шепотом передразнил я Мирну. – Покажи мне хоть что-то, соответствующее описанию. Да вылезай ты, наконец! В Альваре солидные работорговцы предпенсионного возраста под прилавками на карачках обычно не ползают. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание.

Чертыхаясь и отплевываясь, братец Муни вылез из-под прилавка, уставился на меня и расхохотался.

– Кончай ржать, – разозлился я, – или нас арестуют за непочтительное отношение к императорским указам. Собрались искать, давай приступать к поискам.

– Давай, – Мирна мигом посерьезнела, – будем рассуждать логически. Инсилай, с точки зрения Ваурии, государственный преступник. Но его они не ищут, только нас с тобой. Это значит, его уже поймали, и искать его надо или в ратуше, или в тюрьме.

– Не обязательно, что его поймали, может, он сейчас ищет нас.

– Был бы он на свободе, обязательно дал бы о себе знать, – вздохнул братец Муни.

– Нас тоже не так просто найти, – предположил я, – мы-то вот не можем его обнаружить.

– У нас несколько разные возможности, – напомнил работорговец – Мирна. – Илаю достаточно закрыть глаза, чтобы выяснить наше местонахождение, а нам придется пробежать всю Ваурию, чтобы хоть что-то узнать о нем.

– И куда побежим?

– У меня тут есть один знакомый нищий, – предложила Мирна. – Может, он что-то видел? Надо спросить.

– Есть маленькое «но», – возразил я. – Он знакомый побирушки Мирны, а не преуспевающего работорговца Муни. Ты уверена, что он станет с тобой разговаривать?

Мирна задумалась.

– А деньги у нас есть?

– Пока да.

– Пойдем к Карти. Скажу, что Мирна передает ему монетку, которую была должна.

– Ты одалживала деньги у нищего?! – обалдел я.

– Ну и что, я же верну. Пойдем, Карти очень наблюдательный. Если здесь что-то происходило, он обязательно заметил.

Мы пошли к ратуше. Своего приятеля Мирна нашла быстро. Не успела она открыть рот, как вся компания побирушек сорвалась с места и пустилась наутек. Как я и предполагал, господа нищие не жаловали работорговцев. Братец Муни, подобрав полы халата, пустился вдогонку, а я, нащупав в кармане горсть мелочи, бросил монеты на ступени ратуши. Услышав звон денег, побирушки наплевали на опасность и шустро вернулись на рабочие места. Они так торопились, что чуть не сбили с ног не ожидавшего подобного маневра братца Муни.

Пока общество больных и нищих ползало на четвереньках, пожиная посеянный мной финансовый урожай, мы с грехом пополам выловили и оттащили в сторону Карти. Мальчишке было лет двенадцать, он был кругленький и шустрый, как колобок. Как он ухитряется нищенствовать с такой комплекцией? Разве только рассказывает, что все его килограммы хотят есть, а раз их втрое больше, чем у соседа, то и его, Карти, голод втрое сильнее. Муни сунул монету под нос оборванца и сказал:

– Это тебе от Гаары. Получишь от меня столько же, если кое-что расскажешь.

– Я ничего не знаю, – немедленно открестился колобок и заканючил: – Отпустите меня, ни одной же монетки не достанется.

– Гаара передала тебе деньги, – напомнила Мирна.

– Не знаю я никакой Гаары, – мальчишка стойко отвел глаза от предложенной монеты. – Что я вам сделал, дяденьки, отпустите!

– Ах, не знаешь! – прошипела Мирна. – А кто помог тебе смыться, когда торговцы собирались побить тебя за кражу лепешки? Кто спас твою шкуру, когда тебя чуть не арестовали за бродяжничество? А кто приютил тебя в пещере и ползал по лесу, разыскивая лечебные травки, когда ты все-таки попался, и тебя выпороли на площади, как шкодливого щенка? Не знаешь?

– Нет, – стоял на своем Карти, – никого не знаю. Если б знал, заработал бы кучу рабов, зерна и пива.

– Хорошо, – я понял, что мальчишка до смерти боится, и сменил тактику, – хочешь заработать две монеты?

– Конечно, – он немедленно пошел на контакт.

– Ты их получишь, если сможешь узнать, где Посланник.

– Сегодня я не работаю, – вздохнул Карти, с тоской глядя на опустевшие ступени.

– Это что, государственная тайна? – удивился Муни.

– Он не может быть тайной. Его нет.

– Как нет, кого нет? – обалдел я. – Может, еще и не было?

– Все было, ничего нет, будет Великий Магистр, Властелин Запределья, – отрапортовал Карти.

– Ага… – озадачился братец Муни.

– И когда будет? – попытался уточнить я.

– Всегда, – уверенно сообщил розовощекий колобок. – Было и будет.

Хорошо тут у них, однако, пропаганда поставлена. Даже не спрашивают, почему. Таур обещал, значит, будет. По определению, будет и все тут.

– Ах ты, таракан беспородный! – громыхнул глубоким басом мой ненаглядный брат-близнец, держа Карти за шкирку. – Дворняжка неблагодарная! Да я из тебя душу вытряхну, сморчок надутый! Я тебе покажу, что было, что будет!

– Тише, – спохватился я, испугавшись, что она во весь голос будет допрашивать мальчишку об Инсилае. – Мы тут не одни.

– Гаара, – одними губами прошептал Карти. – Значит, правда.

– Что правда? – почему-то тоже шепотом спросила Мирна.

– Что Посланник жив, он заколдовал вас, и теперь вы все втроем будете пакостить жителям Ваурии, так как от волшебников можно ждать только плохого.

– Между прочим, ваш Таур тоже Волшебник, – напомнил я.

– Властелин не волшебник, он – Магистр магии, – сказал Карти, с бешеной скоростью вращая головой.

– А что, есть разница? – хмыкнула Мирна. – По мне, что стрижено, что брито. Ладно, плевать мне на вашего Таура и его мнение о Волшебниках. Лучше скажи, что говорят о Посланнике. Где он?

– Что он жив, – пошел по кругу Карти, – что он принесет большие несчастья Ваурии, что долг каждого гражданина сражаться с ним и его спутниками, подмастерьем какой-то Варвары Ронни и дочерью Локи Мирной. Они пришли со злом, и оно их погубит.

– Это люди говорят или глашатаи Таура? – спросила Гаара, пристально глядя на мальчишку.

– Все боятся, – опустил глаза Карти. – Никто не хочет попасть в тюрьму за сочувствие врагам Ваурии. Я тоже.

– Черт с тобой, – Мирна выпустила мальчишку из рук. – Скажи, где Посланник, и катись отсюда.

– Точно не знаю, в Альваре, – Карти пустился наутек и немедленно смешался со своими друзьями-нищими.

– Педагог, – хмыкнул я, – ну, что дальше?

– Сдаюсь, – буркнула Мирна и, подобрав полы халата, уселась на ступенях ратуши. – Страна напуганных идиотов. Доволен?

– Ужасно.

– Ну и ладушки. Главное, чтоб тебе нравилось.

Огромное зеркало, заменявшее стену, делило зал на две реальности. Одна отражалась в другой, но при этом казалось, что каждая существует совершенно самостоятельно. Зал был большим, светлым и от него веяло снежным холодом. Будто возводили его из ледяных плит, а не из превосходного молочно-голубого с серебристыми прожилками мрамора. Одна из стен полностью отсутствовала, лишь две легких ажурных арки обозначали границу между домом и огромной, утопающей в тропических цветах открытой террасой.

Убранство зала было аскетично простым, но было ясно, что простота эта стоит огромных денег. Низкий овальный стол с зеркально-фиолетовой столешницей, покоящейся на изящной, почти кружевной основе черного дуба, дюжина обманчиво хрупких на вид старинных кресел, крытых сиреневым муаром, две напольные китайские вазы с воинами и драконами, несколько абстрактных картин на стенах… Вот, собственно, и все убранство. Два маленьких фонтанчика рассыпались журчащими каскадами в углах зала, еще два отражались в зеркале стены. Те, что жили в зазеркалье, были совершенно неподвижны.

На спинке одного из кресел сидел огромный черный ворон, чуть склонив голову и косясь по сторонам маленькими блестящими глазками. Изредка он посматривал в зеркало и мрачно, односложно каркал. Птица была явно не в настроении.

Легкие раздвижные двери мелодично звякнули и пропустили в зал высокую черноволосую молодую женщину в темно-синей тунике, отделанной золотым шитьем. Она быстро прошла через зал и остановилась у кресла с вороном.

– Вас вызывают из комиссии по магической этике, Учитель.

– Ты сказала, что я не отвечаю на вызовы?

– Да. – Черные миндалевидные глаза виновато посмотрели на ворона. – Но он говорит, что это срочно, и, если Вы не ответите ему сейчас, через два часа он вызовет Вас повесткой.

– Элрой всегда умел делать предложения, от которых трудно отказаться, – проворчал ворон. – Соединяй.

– Они арестуют Вас, Учитель? – испуганно спросила женщина.

– Севинч, разве мы сделали что-то незаконное?

– Никогда не знаешь, как истолкует твои действия дознаватель этической комиссии.

– Не бойся, – ворон растекся туманом и превратился в Локи. – Элрой интересуется не нашей работой. Иди, он будет откровеннее, если беседа будет конфиденциальной.

Севинч вздохнула и вышла из зала. Засветилась зеркальная стена. Локи развернулся вместе с креслом и посмотрел в зеркало.

– Рад видеть Вас, достопочтенный Локи, – с дежурной улыбкой поздоровался Элрой. – Как поживаете?

– Спасибо, плохо, – криво усмехнулся Маг.

Элрой поверил ему на слово. Он, знавший Мага до его провала в Запределье, был неприятно удивлен. Всегда подтянутый, даже щеголеватый Маг явно был не в форме. Одетый в какую-то бесформенную хламиду, он полулежал в кресле. Проницательные зеленые глаза его стали сонными и тусклыми, двухдневная щетина недвусмысленно указывала на состояние депрессии. Грязные босые ноги, торчащие из-под непонятного одеяния, наводили на грустные мысли.

– Прошу прощения за беспокойство, – Элрой чувствовал себя мерзким бюрократом, пристающим по пустякам к усталому больному человеку, – я отвлеку Вас не надолго.

– Все нормально, – успокоил Локи. – Спрашивайте.

– Полагаю, Вы знаете, о чем я хотел бы поговорить с Вами, – пробормотал Элрой, впервые за последние десять лет работы испытавший замешательство.

– Неужели о Запределье? – хмыкнул Маг, материализуя из воздуха бокал красного вина.

– Не совсем, хотя и об этом тоже.

Повисла пауза. Локи равнодушно молчал, Элрой колебался, не зная, как приступить к делу.

– Что Вы знаете о Заклятии? – спросил, наконец, дознаватель.

– В смысле техники исполнения, или с точки зрения срока, который за него можно получить посредством Вашей фирмы? – без всякого выражения уточнилЛоки, породив в душе Элроя глубокие сомнения в подлинности плохого самочувствия Мага.

– В смысле Инсилая.

– Он никогда не пойдет на такое преступление, – помедлив, ответил Локи. – Слишком легкомысленный, слишком разгильдяй.

– Этого разгильдяя Вы назвали избранным учеником, – напомнил Элрой, невольно отвлекаясь от темы.

– Избранность не предполагает обязательного нарушения закона. Не так ли?

– Против Вашего ученика совершено магическое преступление, Вы вправе подать иск.

– Я? – удивился Локи. – По доброй воле на растерзание судейских? Нет уж, благодарю покорно.

– Вы уверены, что не хотите защитить интересы пострадавшей стороны? Согласно Хартии Магов, Вы имеете право подать иск от имени Инсилая.

– Если я соберусь восстанавливать справедливость, я справлюсь своими силами, без привлечения общественности. Я, конечно, уже не молод, но до старческого маразма мне еще далеко. Что-нибудь еще?

– Да, господин Локи, разумеется. Во-первых, я хочу предупредить Вас, что в Мерлин-Лэнде самосуд преследуется по закону. Во-вторых, я располагаю информацией о том, что Вам достоверно известно имя человека, согрешившего Заклятием. Я прошу Вас озвучить его, – настойчиво произнес дознаватель.

– Прошу прощения? – Маг, казалось, расслабившийся в кресле, в одно мгновение оградил себя от мира стеной холода. Его усталые глаза снова обрели металлическую твердость и блеск. Элрой понял, что дальнейший разговор бесполезен, но для очистки совести поинтересовался

– Итак, Вы отказываетесь свидетельствовать в пользу своего ученика. Вы отказываетесь подавать иск в защиту его прав. Вы бросаете его на растерзание судьбы, правильно я Вас понял?

– Господин Элрой, – по бледным губам Локи скользнула улыбка, – Инсилай – Наследник Школы Скорпиона. Грош ему цена, если он не в состоянии сам защитить свои интересы. Он рожден воином и должен подтвердить это действием, а не словом. Победит он, или умрет, я твердо уверен в одном: нельзя воспитать воина, ограждая его от битв, нельзя познать победу, не переживпоражения, нельзя стать настоящим Волшебником, не научившись быть просто человеком. Я дал ему все, что мог, больше его будущее от меня не зависит. Только Инсилай, его сила, знания и удача против его же страстей, легкомыслия и ошибок. Что будет, рассудит время.

– Я могу зафиксировать Ваш отказ от содействия по всем пунктам?

– Все, что Вам угодно, – вино полилось в опустевший бокал Локи прямо из воздуха. – Мы привыкли решать свои проблемы сами и сегодняшний случай – не исключение. Благодарю за участие.

– Не стоит благодарности, – проворчал Элрой, – это наша работа.

Глава 47

Третьи сутки на исходе, а Инсилай как в воду канул. Может, он в кого-то или во что-то превратился, и мы впустую тратим время? Нет, если он сам не объявится, нам его ни в жизнь не найти. Играть в прятки с Волшебником – дело неблагодарное.

Опять заревели глашатаи. На сей раз речь шла о наказании беглого раба. Судя по всему, у товарища было богатое на приключения прошлое: он обвинялся в побеге от хозяина, воровстве и убийстве. Нашел, где развернуться, в Альваре.

Мы с Мирной посовещались и решили отложить поиски до утра. Немного поспорили о месте для ночлега, но потом сошлись на нашей пещере. Заодно там можно было поправить наши финансовые дела, деньги в Альваре таяли, как айсберг в южном море. Спасибо Инсилаю, наколдовал нам целую бочку монет, на ближайшие дни должно хватить, а надолго мы здесь задерживаться не собирались.

Уже смеркалось, когда мы добрались до городских ворот. Тут нас притормозила стража. От страха и усталости я решил, что нас сейчас арестуют, и уже почти пустился в бега, когда Мирна схватила меня за рукав и на весь Альвар забасила:

– Опять нажрался до зеленых человечков! Куда рванул, ночь на дворе!

Я вовремя сориентировался и завел пьяным голосом какую-то песню. Стражники усмехнулись и проинструктировали нас:

– У столбов беглый раб, вор и убийца. Ваш гражданский долг – освежить его спину хорошим ударом. Плеть на камне.

Ленивым шагом мы направились к столбам. Привязанного к ним человека охраняли еще двое стражников. На полпути Мирна остановилась, уронила на землю монету и стала старательно искать ее в траве.

– Что стряслось? – с пьяной бесшабашностью спросил я, быстро входя в образ купца-алкоголика.

– Деньги потерял, – пробасил братец Муни, – посиди, пока найду, не дай бог упадешь.

Нашла место для отдыха – стражи вагон и мы гуляем. Я плюхнулся на траву рядом с Мирной и от нечего делать стал рассматривать человека у столбов. Он стоял на коленях, чуть нагнувшись вперед. Голова высоко поднята, но ни лица, ни волос не рассмотреть, так много на них грязи. Руки прикручены к столбам, ноги завалены булыжниками, на шее толстенная тяжелая цепь, спина исполосована так, что смотреть страшно.

– Это Инсилай, – прошептала Мирна, украдкой взглянув на распятого у ворот преступника.

– С чего ты взяла? – не поверил я.

– Его руки, его фигура, его джинсы, наконец. Что тут узнавать-то, с первого взгляда ясно.

Я присмотрелся к беглому рабу. Глупости, ничего не ясно. Несчастное забитое существо, обреченное на жестокое наказание. Что делать, те, кого он обворовывал и убивал, наверно, страдали ничуть не меньше.

– Это вор и убийца. Он просто ограбил, а может, и убил Илая, вот тебе и джинсы. Илай – Волшебник, дал бы он сотворить с собой такое? Что его держит у этих столбов? Подумаешь, цепь, на него даже плетуна не посадили! Волшебнику из простых веревок вывернуться – плевое дело, это даже я умею. А он стоит, страдает. Да у него еще и клеймо Таура на спине, ты что, не видишь? Его Волшебникам не ставят.

– Это Инсилай, – упрямо повторила Мирна. – Я чувствую, это он. Поверь мне.

– Ты видишь то, что хочешь увидеть, – разозлился я. – Это обыкновенный беглый раб, каких сотни в Ваурии. Опустившееся, забитое существо.

– Все рабы в Ваурии или Волшебники, или Чародеи, – напомнила Мирна. – По-моему, ты погорячился насчет опустившихся и забитых. Но у столбов точно Илай, я тебе гарантирую.

Бедная Мирна настолько устала от поисков, что готова в любом видеть Инсилая. Я бы сам был рад найти его, хоть бы и здесь, у городских ворот, но это не он, увы. Спина преступника была разбита в кровь, умеют здесь расправляться с неугодными. В другое время я, может, и посочувствовал бы несчастному, но сейчас не испытывал и капли жалости. Лучше б она не говорила мне про эти джинсы. Негодяй убил Инсилая из-за каких-то паршивых штанов, человеческая жизнь против старых джинсов. Я вложил в требуемый удар всю свою злость и силу. Ворюга у столбов дернулся и бессильно повис на привязанных руках, плеть рассекла кожу, оставив очередной рубец на его лопатках.

Стражники окатили его парой ведер воды. Раны на его спине затягивались на глазах, синяки пропали. Несколько минут, и следов от ударов не осталось вовсе. Он с видимым усилием выпрямился, поднял голову и замер в неподвижности. Мне показалось, что из-под клейма раба на его лопатке видна татуированная клешня черного скорпиона. Я поднял глаза. Тонкая черная цепочка на сбитом в кровь запястье, пряди светлых волос у шеи, там, где вода смыла грязь. Неужели Мирна права? Но почему же он не пытается освободиться? Ведь даже для Чародея выскользнуть из таких примитивных пут пара пустяков, а он, слава богу, Волшебник. Что же он стоит здесь под бичами? И это жуткое клеймо на спине… Нет, не может этот, у столбов, быть Илаем. Не могли они его за три дня так сломать, чтоб он к Тауру под клеймо добровольно спину подставил. Ничего не понимаю. Он или не он. Проклятая грязь, ничего не видно под ней, не лицо, а какая-то размазанная маска. Почему Мирна так уверена? Ага, вот и она. Подошла к столбам, поболтала со стражниками, для виду махнула плетью, идет ко мне. Здорово Илай ее заколдовал, такой громила получился, любо-дорого. Не знал бы, в век не догадался. Борода, шелковый халат, шаровары полосатые, сапоги с подковками… уважаемый гражданин получился, не то, что я. Халат и тот на локтях протертый.

– Это Инсилай, – сообщила она мне, плюхнувшись на ближайший камень. – Теперь я знаю наверняка. Только они с ним что-то сделали: он ничего не слышит.

– Ты что, пыталась с ним говорить? – испугался я. – Сумасшедшая! А если б застукали, тогда что? Тебя – в Баффало, Инсилая – к воротам, а мне – бегать между вами, пока не сдохну?

– Что ты раскудахтался, – огрызнулась Мирна, – по-твоему, лучше скакать в неизвестности, гадая на ромашке, он не он?

– Ну, и как ты выяснила, что он? – обиделся я.

– По особой примете, – усмехнулась она.

– Шестой палец на третьей руке?

– Дурак ты малолетний, – обозлилась Мирна, – и кто только тебя в ученики взял, такого бестолкового? У Илая серьга в левом ухе, я собственными руками ее вдевала.

– И как ты ее под всей этой грязью рассмотреть ухитрилась?

– Это и не нужно. Серьгу ему мой отец отдал. Вы на нее в Альвар шли, как на маяк. Я просто сконцентрировалась на сигнале, а потом подошла поближе. Сигнал усилился. Это Инсилай.

– Серьгу тоже можно украсть. Это даже логичнее, чем воровать старые джинсы.

– Только вряд ли вор будет носить ее в ухе. А сигнал идет именно оттуда. Но есть еще кое-что, за что я тоже ручаюсь.

– Что именно?

– Запах, – Мирна чихнула. – От него пахнет дикой травой. Так же пахло от Инсилая, я это на сто процентов знаю.

– Ну и нюх у тебя.

– Не жалуюсь, – она снова чихнула, – но я проверила.

– Обнюхала что ли? – не понял я.

– Нет, ты все-таки дурак, – расчихалась она капитально. – Я чихаю не от запаха, а от прикосновения. Я никого не нюхала, только провела рукой по хлысту в том месте, где он касался Инсилая. И видишь, чихаю как пулемет.

– Ничего не понял.

– От Илая пахнет полынью. У меня аллергия от прикосновения к этой траве, – сообщила Мирна, почесывая кончик носа. – Я чихаю – это Инсилай. Теперь понял?

– Понял, – вздохнул я. – Это Инсилай, и у тебя на него аллергия.

Перемещение класса люкс стоило своих денег. Когда рано утром Кира появилась на пороге Ликиной квартиры, дверь открылась перед путешественницей, как по мановению волшебной палочки. Наталья, крутившаяся в это время в передней перед зеркалом, просто лишилась дара речи, когда без звонка и стука Кира вошла в квартиру Анжелики.

– Привет, – чирикнула Кира, аккуратно ставя на пол чемодан. – Вот и я.

– Привет, – Наталья ошарашенно посмотрела на подругу. – Каким ветром?

– Попутным, – уклонилась от ответа Кира.

– Как отдохнула? – Наталья лихорадочно соображала, где разместить новую гостью в густонаселенной в последнее время квартире Лики.

– Отлично, – ответила Кира, разом вспомнив Кирилла и все связанные с ним страдания и радости.

– Ну и славно, – подытожила Наталья. – Общество еще спит, пошли на кухню кофе пить. Слушай, а как ты ухитрилась так шикарно появиться?

– Ничего удивительного, полторы тысячи мерлинов.

– Ты что, наследство получила, или в казино райском выиграла?

– Я влюбилась, – сообщила Кира.

– Не вижу связи, – хмыкнула Наталья. – Если б в тебя влюбились, я бы еще поняла, откуда деньги.

– Какие деньги, – вздохнула Кира. – Ты что, не поняла, я влюбилась!

– Поняла-поняла, влюбилась. И кто тот счастливец, что заставил твое сердечко биться в предынфарктном ритме?

– Маг или Волшебник, – рассеянно ответила Кира, – не знаю. Но он такой, он…

– Понятно, – проворчала Наталья, – наш Волшебник самый волшебный, Маг – самый магический, а Чародей – самый очаровательный.

Мы с Мирной чинно прошествовали по дороге из города и за первым же поворотом свернули в лес. Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже. Наблюдательный пункт мы устроили метрах в ста от ворот, спрятавшись за кустами зеленой колючки и какой-то чрезвычайно вонючей гадости, цветущей серо-синими махровыми колокольчиками. Народу по дороге шлялось великое множество. Не удивительно, что они тут почти поголовно нищие, работать надо, а не гулять из города в город без всякой цели с утра до вечера.

Жители Ваурии честно выполняли свой гражданский долг. Проходя мимо Илая, они добросовестно хлестали его плетью и забрасывали грязью.

– Нужно помочь ему, – не выдержала Мирна. – Он сделал все, что мог, он убил Таура.

– Видать, не до смерти убил, если Битва продолжается.

– Ты называешь ЭТО битвой?! – прошипела Мирна.

– A la guerre comme a la guerre[2], – вздохнул я. – Горе побежденным.

– Илай выиграл битву, – возразила Мирна.

– В гробу я видал такую победу! – взорвался я. – И такой выигрыш!

– Ты думаешь, Таур жив?

– Не знаю, но с победой явно проблемы. В лучшем случае – боевая ничья. Помнишь, когда Магистр уже испарился, небо заявило, что он не прощается.

– Да, Инсилай тогда уже был без сознания. Выходит, он не знает, что Таур жив, – вздохнула Мирна, – а значит, сильно рискует.

– Почему? – не понял я.

– Потому, что считает, что на сегодняшний момент в Альваре может колдовать только он, и не боится чужого волшебства. А раз Магистр жив, значит, все его наговоры и заклятья в силе даже в его отсутствии, и если он поручил кому-то заняться Инсилаем…

– Кому-то? – переспросил я. – Арси, кому же еще! Своему цепному советнику. Его почерк.

– Они что-то сделали с Илаем, – повторила Мирна. – Он никак не отреагировал на мой голос, хотя я очень громко говорила со стражниками.

– Ага, раскатистым басом, – напомнил я.

– Это его колдовство, он должен был меня узнать. Кроме того, он не пытался закрыться от боли, будто не ждал удара. Посмотри на его спину, энергии для защиты у него уже с избытком.

– Может, он копит энергию для побега? – предположил я.

– Может быть, но когда я ударила его, он вздрогнул, и мышцы напряглись. Уверена, он не слышал звук бича, как не слышал моего голоса.

– Допустим. Что это меняет?

– Смотри! – Мирна схватила меня за руку. Я взглянул на Инсилая, в этот момент он снова повис на распятых руках. Стражники, вооружившись ведрами, лениво зашагали в направлении стоявших чуть в стороне бочек с водой. На одной была черная полоса, на другой – белая.

– На нем обезьянье заклятье, – прошептала Мирна. – Как я сразу не догадалась!

– Что это? – не понял я. – Мы это не проходили.

– Не вижу, не слышу, не говорю. Видишь, он потерял сознание, боль адская, но при этом – ни звука, ни стона.

– Может, он хорошо владеет собой.

– Не возможно, он без сознания. Едва ли за неделю ему удалось достигнуть такого уровня единения духа и тела, чтобы контролировать себя даже в обморочном состоянии. Когда его бросили в клетку на площади после Черной Башни, он стонал, я слышала.

Стража окатила Инсилая мертвой водой, следы ударов исчезли с его спины, как по мановению волшебной палочки. Потом его заставили выпить воды из другой бочки, поднеся полный ковш к его губам. Остатки стражник выплеснул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, приковывавшая его к земле. Новый прохожий, новый след плети на спине Инсилая… Не могу я на это смотреть, от каждого удара вздрагиваю так, будто разбивают мою спину.

– О чем задумался? – спросила Мирна.

– О последних словах Таура, – признался я. – Он сказал, до скорой встречи. Значит, Магистр вернется, а Илай до этой встречи обязательно доживет. Хотел бы я знать, как.

– В боли и страдании, – буркнула она. – Воды волшебной – море, стража начеку, умереть не дадут.

– А Таур? Как он вернется? Мертвые не возвращаются.

– Мертвые и не прощаются, улетая в небеса, – усмехнулась Мирна. – Ты прав, что-то с Магистром не так. Он, похоже, схитрил и заманил Инсилая в ловушку.

– Слушай, это никогда не кончится, – покосился я на Инсилая. – Надо что-то делать.

– Надо, – согласилась Мирна. – Что?

– Попытаемся освободить его, – предложил я.

– Драться будем? – деловито уточнила она.

– Это вряд ли, – вздохнул я, – с моим-то брюхом и без оружия…

– Массой задавишь, – ехидно посоветовала Мирна.

– Не пойдет. Может, попытаемся подкупить стражу? Деньги есть, можно рискнуть.

– Откуда ты знаешь, какую взятку надо дать в Ваурии, чтоб ее взяли, а не швырнули в морду, или просто побоялись взять? Вот не получится из нас взяткодателей, что тогда? – посерьезнев, возразила Мирна. – Сдадут они нас Арси. В лучшем случае – тюрьма в Баффало, в худшем – стоять нам рядом с Илаем.

– Не желательно, – поежился я. – Мне одного раза хватило. А тебе и пробовать не советую.

– Понятно. – Она посмотрела на Инсилая, вздрогнувшего от очередного удара. – Господи, как же он все это терпит, мне смотреть на него больно.

– Мне тоже.

Мы замолчали.

– Знаешь, – призналась Мирна, – я подслушала его разговор с Натальей. Когда Илай шел спасать Локи и попросил ее проводить… Мне было любопытно, что он скажет, – она опустила глаза. – Я… ну, в общем, я почему-то подумала, что он про любовь ей будет говорить. Я хотела послушать.

– И как? – заинтересовался я.

– Он о другом говорил, – тихо сказала Мирна. – Говорил, что боится новой боли, и просил Наталью избавить его от мучений, если станет ясно, что другого выхода нет.

– Он не уточнил, каким образом это выяснится?

– Что? – не поняла Мирна.

– Ну, что выхода уже нет, – пояснил я.

– Он сказал… Подожди, сейчас дословно вспомню, – она прикрыла глаза и процитировала: – «Не допускай, чтобы я молил Таура о смерти… Если управишься с первого выстрела – я твой должник».

– Ни ружья, ни Наташки, ни Таура, – констатировал я. – Не повезло Инсилаю.

– Но мы-то здесь, – настаивала Мирна. – Таур обрек Илая на пожизненную пытку. В наших силах избавить его от страданий, и мы должны это сделать.

– Каким образом? – спросил я, хотя уже понял, что скажет Гаара.

– Он не должен терпеть эту боль. Это несправедливо. Помнишь, Отшельница говорила, что избавлением станет смерть с надеждой на возрождение.

– Ты перегрелась, борода, кто мы такие, чтоб решать вопросы жизни и смерти? Это слишком серьезно. Я не смогу, Мирна, у меня духа не хватит.

– Только так мы можем его спасти! – отрезала она. – Илай не человек, он Волшебник.

– Ты сумасшедшая, – ужаснулся я. – Убийство – страшный грех. А ты говоришь об этом так, будто собираешься зарезать курицу на ужин.

– Я согрешу во спасение, – ее глаза впились в бочки с водой. – Стоп, я знаю. Нужно дать ему воду смерти.

– Нет, Мирна. Может, я и трус, но на убийство не способен. У меня рука не поднимется лишить жизни человека, спасшего меня не однажды.

– Правильно, пусть мучается! Ты хоть на мгновение представляешь, на какие страдания обрек его Таур? Жизнь он, видите ли, отнять не может, да разве это жизнь? Это пытка! И в наших силах Илая от нее избавить.

– Но нас-то он не просил о помощи! Ты помнишь, что Илай говорил на лесной дороге?

– Сейчас он не может попросить ни о чем, он нем от заклятия.

– Мирна, я – против. Мое мнение имеет для тебя хоть какое-то значение?

Несколько ваурцев приблизились к Инсилаю, и он задергался в цепях под ударами плети, как марионетка в руках неумелого кукловода. Не глядя на меня, Мирна глухо произнесла:

– Ты очень огорчишься, если я скажу «нет»?

Глава 48

– Локи, – полный тревоги женский голос зазвучал в голове Мага, – ты должен вернуться! То, что здесь происходит… Это ужасно!

– Медленно и подробно.

– Арси четвертые сутки пытает его. Они уже замучили Илая почти до безумия.

– Ты преувеличиваешь. Пытки в Ваурии вне закона, а Магистр – большой законник.

– Таура нет, а Арси плевать хотел на законы. Все вышло из-под контроля! Что-то происходит, и это что-то вот-вот убьет Инсилая. Он уже чуть живой, я смотреть на это издевательство не могу!

– Арси что, его показательно пытает? – удивился Локи.

– Его показательно избивают второй день кряду!

– Для Волшебника это не смертельно, – мысленно ответил Маг, – потерпит.

– Еще пара часов, и я смогу констатировать его смерть!

– Илка, я понимаю, что все это очень неприятно, но вмешиваться не буду и тебе не советую.

– Сидеть, сложа руки, и ждать, когда его добьют? Если б не Айка, такого никогда бы не случилось! Ты спокоен, потому, что не видишь этого ужаса!

– Она заплатит за обман. Корн жаждет встречи со мной. Я приму его завтра.

– К черту Корна! Ты, что, не понял? Они убьют Инсилая!

– Кто, Арси?

– Да нет же, Мирна с мальчишкой! Айка заморочила им голову, наболтав про возрождение через смерть! Их надо остановить любой ценой!

– Ты уверена, что не преувеличиваешь опасность? – помедлив, уточнил Локи.

– Говорю тебе, его пытают четвертые сутки! Он уже ничего не соображает и держится только за счет живой воды, которую в него галлонами вливают. Он даже меня не узнал.

– Ты не имела права подходить к Илаю. Но раз уж была рядом…Он, что, без сознания? На нем заклятье недвижимости, плетун, колдовство могильного камня?

– Нет, на ногах стоит, а из пут просто цепь и веревки.

– Значит, вывернется, если захочет.

– Он уже полумертвый, Локи!

– Но не мертвый же. Ты все-таки Наблюдатель, Илка, прекрати истерику и делай свою работу. Не уподобляйся дочери Корна.

– Он мой единственный брат, мое второе «я»… Я не могу хладнокровно смотреть, как его убивают.

– От твоей паники ему легче не станет.

– Помоги ему, Локи!

– Я должен подумать…

– Умоляю тебя, быстрее!

Связь прервалась. Маг откинулся на спинку кресла и почувствовал, как ледяной обруч стремительно сдавливает сердце.

Новый день не принес облегчения Инсилаю. Сознательные ваурцы, подбадриваемые стражниками, не жалели плетей и грязи. Уж я-то знал, как здешние плети впиваются в тело. Я понимал теперь, почему он не вывернулся из веревок: ни взгляда, ни слова, ни жеста. А мысли все, наверно, только о собственной боли. Ему отрезали все пути к спасению… Но мы-то здесь! Неужели мы убьем его, даже не попытавшись спасти?!

С каждой минутой росла уверенность, что мы упускаем что-то очень важное. Чем больше я сомневался, тем сильнее мне хотелось вытащить Илая живым. Не знаю, что все-таки убедило Мирну – мое упрямство, или внезапно пересохший родник с мертвой водой, но она согласилась поискать другие пути.

Придуманный нами план был чистой авантюрой: нагрузить тележку ваурской валютой и брагой, добавить сверху пару банок крепкого пива с сонным зельем для страховки. Ближе к ночи прибыть со всем этим хозяйством к воротам и разыграть добротный водевиль перед стражей. Если все пойдет по-нашему, попытаемся освободить Инсилая живым, если наперекосяк – ну, тогда как получится. Главное – споить стражу, а там разберемся.

На подготовку операции ушла добрая половина бочки ваурской валюты. Мы приобрели массу полезных предметов: тачку, складной нож, литров двадцать браги в стеклянной таре (бешеные деньги!), пяток бутылок крепкого пива, черный халат, три банки сонного зелья, мел, уголь и, целое разорение, раба-носильщика. С последним приобретением были моральные проблемы, но своими силами нам нашу идею никак не осуществить.

Парню было лет двадцать, у него были коротко стриженные темные волосы и серо-голубые глаза на скуластом загорелом лице. На вид он был довольно сильным. Не Геракл, конечно, но на Геракла денег не хватило. Цепей на парне не было, только серебряный ошейник и плетун на плече. Торговец, продавший нам его, честь по чести оформил документ, научил нас управлять плетуном и напоследок подарил Мирне красивую плеть с рукоятью красного дерева, хоть и заметил между делом, что товар тихий и крайние меры едва ли понадобятся. Пока братец Муни вживался в образ рабовладельца, я успел выяснить, что зовут парня Краш, он Чародей из Эйра, сперва работал на поле, как мы с Инсилаем, а теперь, когда вышел срок государственной службы, продан нам. То есть мы оказались его первыми хозяевами, и он нас побаивался.

Целый день я уговаривал Мирну заручиться поддержкой приобретенного нами Краша. Напрасно! Доверяться ему Гаара не собиралась.

– Видишь ли, Ронни, – проворчала она, – мне наплевать, кто он и откуда. Из Эйра или из Ваурии, Чародей или подмастерье. Просто я не люблю иметь дело с мужиками, а уж тем более, с незнакомыми.

Я сдался и пошел спать, так как ночка предвиделась бурная.

Говорила мне Варвара, не спи на закате. Не послушал, и поплатился кошмаром. Мне приснились собственные похороны. Актуально, ничего не скажешь. Ритуал торжественно вершился в Мерлин-Лэнде. Главными организаторами были Варвара и Инсилай. Волшебница занималась гостями и фуршетом, Илай решал технические вопросы. Я лежал на каком-то столе в Варвариной гостиной и слышал, как они обсуждали мои проблемы то между собой, то по телефону. Сначала Инсилай ругался с похоронным бюро по поводу гроба и венков. Не знаю, что предлагали на другом конце провода, но Илай настаивал на полированном мореном дубе и белых лилиях, переплетенных цветущим вуалехвостым папоротником с серебристой сосной. Потом они с Варварой спорили насчет гостей. Инсилай требовал присутствия Локи, Варвара упрямилась, мотивируя это тем, что придется пригласить Велеса, а маги не ладят. К консенсусу они так и не пришли. Инсилай разозлился и хлопнул дверью, а Варвара занялась гостями. Судя по ее телефонным переговорам, все обещались быть. Отказалась придти только вреднющая Мирна. И это после всего, что мы пережили вместе! Варвара не смогла уговорить ее, даже посулив на поминальный десерт шампанское с клубникой. Вот ведь феминистка чокнутая, ну я ей припомню. А Варвара молодец, не экономит на моей светлой памяти, такой банкет наверняка не забудут…

Проснулся я ближе к ночи с больной головой и безобразным настроением. Мысль о том, почему Мирна проигнорировала мои похороны, не давала мне покоя.

Пока я спал, трудолюбивый Краш навел порядок в пещере, принес воды из ближайшего родника и соорудил в глубине нашего жилища некое подобие душа. Увидев, что я проснулся, он оторвался от сантехнических работ и предложил мне водные процедуры. С ума сойти, какой сервис. Я поискал глазами Мирну.

– А где братец-то мой драгоценный?

– Здесь я, – пробасил Муни, вылезая из самого темного угла. – Выдрыхся наконец?

– Имею право, – огрызнулся я. Меня так и подмывало спросить, почему она не пришла почтить мою память. С трудом сдержался.

– Кто бы спорил. Ладно, если хочешь, плещись по-быстрому. Труба зовет.

– С удовольствием. – Я немедленно начал раздеваться, мысленно возблагодарив судьбу и трудоголика Краша.

Братец Муни стал ярко-красный в белое пятнышко, как осенний мухомор, и пробкой вылетел из пещеры.

– Он, что, воды боится? – тихо спросил Краш, заливая в свою оригинальную конструкцию ведро воды. – Чуть меня не убил, когда я ему предложил помыться.

Я давно так не смеялся. Стыдливая Мирна забыла, что сегодня она работает мужиком, и застеснялась раздеваться при Краше, а уж когда я при ней начал разоблачаться, совсем взбесилась.

– Нет, – заикаясь от смеха ответил я, наслаждаясь прохладой чистой воды, – просто он… В общем, ему религия запрещает раздеваться при посторонних.

– Чего только не придумают, чтоб не мыться, – вздохнул Краш и любезно потер мне спину.

При всем своем авантюризме, с судьбой Локи предпочитал не конфликтовать. Говоря Илке и Элрою о своей уверенности в силах Инсилая, Маг слегка кривил душой. Не только и не столько верил он в умение своего ученика противостоять трудностям, как наверняка знал, что любое постороннее вмешательство в чужую судьбу очень дорого обходится обеим сторонам. Если поставил Рок Илая на колени у ворот Альвара, значит, есть тому веские причины… Раз льется в Запределье кровь Волшебника, значит, силы, играющие судьбой, на пике своего могущества и вмешаться сейчас в их игру все равно, что дергать за хвост богиню неприятностей. Все так, но и бездействовать в этой ситуации было мучительно сложно. После разговора с Илкой Локи почти физически ощущал боль, ломавшую сейчас в Ваурии его ученика. В висках стояла непроходящая тяжесть, сердце сжимал огненный обруч, а руки сами собой тянулись к волшебному жезлу. Но Маг слишком хорошо знал правила удачи, чтоб лезть в чужую игру. Днем он занимал себя массой неотложных дел, ночью маялся бессонницей, но держался.. Стойко стоял на позиции невмешательства, хотя земля порой качалась у него под ногами.. «Он должен пережить это сам, – как молитву твердил Маг. – Я не имею права на его жизнь. Если я вмешаюсь сейчас – завтра все пойдет наперекосяк, и ему будет еще больнее. Это хорошо известная истина. Сила действия равна силе противодействия. Если силы, разыгравшиеся в Ваурии, почувствуют чужое влияние… Даже подумать страшно, чем все это может кончиться, учитывая, что вмешательство придется на время Великой битвы».

Его терпения хватило на три дня и две ночи. Вечером третьего дня Локи сдался и, прихватив с собой черного петуха, отправился в мастерскую. Маг больше не мог терпеть неизвестность.

Тушка обезглавленной птицы еще трепыхалась на жертвенном столе, а над висящей над огнем золотой чашей уже поднимался сине-голубой дымок. Локи поднял руки над треножником и, прочитав длинное заклинание, швырнул в огонь голову петуха. Раздался удар грома, взметнулся столб искр. В воздухе запахло горелой шерстью и серой. Маг отступил на шаг, бросил в бурлящее в чаше варево большой, с крупную горошину, рубин, переждал очередную вспышку искр и склонился над чашей. Под его взглядом кипящее зелье застыло черным зеркалом в золотой оправе. Локи сосредоточился на мерцающей глади, пытаясь разглядеть будущее…

…Зеркало раскололось пополам. В левой его части отражался свет, в правой – тьма. Голубая молния скользнула в правом отражении, осветив мгновение. Это был миг его, Локи, смерти. Он и какая-то хорошенькая девушка умирали на базарной площади Альвара… А еще там отразился Инсилай и сорвавшаяся с его руки молния. Та самая, что через мгновенье убьет Локи и незнакомку… Маг взглянул туда, где отражался свет, там тоже замерло мгновение: та же площадь, та же молния, но бросал ее Таур, целя в сердце Инсилая….

Локи отступил на шаг и прикрыл глаза. Холодное отчаяние прокатилось по его сознанию. Он знал, что нельзя тревожить будущее. Судьба в очередной раз напомнила об этом. С этого момента исчезли для него все «быть может», осталось только или-или. Или он промолчит и его бездействие убьет Илая, или он вмешается и умрет от руки спасенного им ученика. Или-или. Третьего не дано. Впрочем, нет, третий вариант тоже существовал: разгневанный Рок мог забрать разом обе жизни. И его, и Инсилая… Или… но на это «или» надежды почти не было. Или была ? Ведь не умер Илай в то, замершее, мгновение. У него еще был шанс отразить молнию, да и Магистр мог промахнуться… Но ставка на это последнее «или» означала только одно. Ожидание. Полное невмешательство в ту, запредельную, игру, что бы ни случилось.

Локи сжал руками виски. Он понимал, что, ставя на последнее «или», ставит на зеро. Ва-банк. Каменное бездействие ему придется соблюдать даже в том случае, если на его глазах будут убивать Инсилая…

Маг понял, что не готов принять решение. Впервые за последние сто лет он не был уверен в своих силах..

Из города мы выбрались без приключений. Я открыл бутылку браги и, размахивая ей, как флагом, стал агитировать братца Муни на бутылочку пивка для дальнейшего рывка. Рывок я совершил четко по плану: слишком сильно размахнулся и вместе с бутылкой скатился с тележки прямо под ноги стражникам. Живая картина пьяного загула.

– Эх, бутылка вина, не болит голова! – заорал я во все горло. – А болит у того, кто не пьет ничего! – на этих словах я сломался и захрапел в обнимку с тарой.

Сперва Мирна заорала на ни в чем ни повинного раба и пару раз хлестнула его плетью, потом, пока Краш испуганно собирал деньги и бутылки, она подошла ко мне и предприняла попытку реанимации. Не открывая глаз, я от души послал ее ко всем матерям и продолжил опустошение бутылки с брагой. Мирна отняла у меня вонючее пойло, выбросила бутылку и велела Крашу взвалить меня на тачку.

Краем глаза я увидел, что выброшенную Мирной бутылку стража немедленно прибрала. Очень хорошо, пока все по плану. Я завозился в тачке и снова шмякнулся на землю. Краш попытался было поймать меня, не удержал, тачка при этом снова перевернулась. Все наше богатство высыпалось прямо на глазах стражников. Мирна с серьезным видом разоралась по новой. Стража помогала советами. Муни разыграл нерешительность, взял с земли отдельно увязанный узел с тряпьем и обратился к стражникам:

– Мне нужно до утра вернуться в Баффало. С братцем Гуни я не доберусь туда и через неделю…

Охранники посочувствовали.

– Слушайте! – Муни осенило. – Я отволоку его домой и вернусь. Вы ведь здесь до утра будете? Посторожите, я заплачу.

Стража посмотрела на сумасшедшего купца с восторгом и немедленно согласилась.

– Я быстро, – пообещала Мирна и легонько шлепнула Краша по затылку. – Что стоишь столбом, помогай давай.

Вдвоем они бойко откантовали меня в сторонку. Там братец Муни привязал Краша к дереву, чтоб не путался под ногами, а сам по-быстрому переоделся в черный халат и бандитскую шапочку с прорезями для глаз. Краш перепугался и притих. Сдается мне, он решил, что хозяева ему достались сумасшедшие.

– Все, теперь ждем. – Мирна уселась поудобнее.

Честности сторожей хватило минут на пять. Потом, пошушукавшись между собой, они прикарманили по горсти наших денег и по бутылке браги. Валюта осела на карманах, брагу стража, посовещавшись, выпила.

– Еще пара набегов на нашу собственность, и можно приступать, – прошептал братец Муни.

– Ты уверена, что ничего не перепутала? – меня раздирали сомнения.

– Как ты мне надоел, – буркнула Мирна. – Это даже дети знают. Если убить физическую оболочку, Волшебник ни чуточки не пострадает. Он просто автоматом вернется в Эйр, что нам и нужно. А Илай умеет умирать, его уже убивали, когда он ошивался по Боливии.

– Но там он был в земной оболочке, а здесь в естественной сущности. Если его физическое тело останется в Ваурии, каким образом он возродится в Эйре? Бестелесным, как привидение?

– Не знаю. Локи что-нибудь придумает. Айка говорила, любая жизнь заканчивается смертью, но бывает так, что и смерть может породить жизнь.

– Не нравится мне все это, – упорствовал я. – А если ты убьешь не человека, а Волшебника, или обоих сразу, тогда что?

– Волков бояться – на зайцев не охотиться, – братец Муни поднялся на ноги и, прихватив с собой мел, уголь и нож, отправился на дело.

Она так замаскировалась, что я с трудом различал ее силуэт, крадущийся к бочкам с водой.

– Что он делает? – подал вдруг голос привязанный к дереву Краш.

– Охотится на зайцев, – на автомате сообщил я.

– Простите? – его серо-голубые глаза сверкнули недоумением.

– Она пытается освободить раба у городских ворот. – В отличие от Мирны, я Чародею доверял.

– О господи, – прошептал Краш, испуганно взглянув на меня, – так это вас разыскивает вся тауровская стража!

– С чего ты взял? – Теперь уже я испугался его проницательности.

– Отсюда ушел здоровый мужик, а Вы говорите о нем в женском роде.

– Я оговорился, – равнодушно ответил я.

– Понятно, господин, – Краш притих было у дерева, но через пару минут вновь заговорил. – Это очень опасно – то, что задумал Ваш брат.

– Что делать, – я уже сожалел о своей откровенности.

– Стража у ворот Альвара видит все, что происходит у столбов, – тихо сказал Краш. – Могут быть большие неприятности.

– Откуда ты знаешь?

– Мы же шли от ворот. Вся местность отлично просматривается, а в тауровских войсках приветствуется доносительство друг на друга, за это даже к жалованью доплачивают. Так называемые смотровые. Если часовые у ворот заметят что-то неладное, они примчатся туда всем коллективом, чтобы деньги за донос не достались одному счастливчику.

– Откуда такая осведомленность?

– Это знают все в Ваурии, господин.

– Будем надеяться, братец Муни заметит, что за ним наблюдают. – Зная Мирну, я совсем не был уверен в том, что, увлеченная идеей, она будет смотреть по сторонам. – Если не получится освободить… мы договорились, по возможности, избавить его от страданий… – И черт меня понес болтать с собственным рабом!.

– Полагаю, вы знаете, что делаете, – вздохнул Краш.

– О чем ты? – насторожился я.

– Прежде чем убить посвященного, – помедлив, сказал Краш, – а все рабы здесь Волшебники, Чародеи, или Маги, нужно убедиться, что его физическая оболочка не имеет ничего общего с его естественной сущностью.

– Зачем?

– Смерть – это нарушение энергетического баланса. Прерывается связь энергетических слоев, физическая оболочка распадается. При этом высвобождается такое огромное количество свободной энергии, что Волшебника просто выбрасывает в Эйр, где он материализуется в своей естественной сущности.

– Что, собственно, и требуется.

– Если бы все было так просто, – вздохнул Краш, – рабы в Ваурии давно перебили бы друг друга, и тем самым освободились. Но плантации полны рабов… Дело в том, что в Эйре принято совершать путешествия в естественном обличье. Искусственная, наколдованная оболочка появляется по воле путешественника только на месте прибытия. А в Ваурии волшебство бессильно. Колдуны заперты здесь потому, что они провалились в это мерзкое измерение в собственной сущности, а значит, возвращение в Эйр через смерть для нас невозможно.

– Но Волшебники здесь все-таки умирают.

– Да. По-настоящему, без перспективы воскрешения.

– То есть… – я понял весь ужас происходящего. Сволочная Айка, я так и знал, что она хочет навредить, а не помочь. – Если мы сейчас убьем Инсилая, мы убьем и человека, и Волшебника…

– Невозможно убить Посланника, в Ваурии это может сделать только Черный Магистр, – успокоил меня Краш.

– Почему?

– Посланнику помогает Мерлин.

– Слушай, Краш, обещаю отпустить тебя на все четыре стороны, если поможешь остановить братца Муни. Кажется, сейчас произойдет такое, что даже Великий Мерлин не спасет.

– Я простой Чародей, – вздохнул Краш, – вряд ли я смогу оказать Вам помощь в борьбе с судьбой.

– Судьба здесь ни при чем, – проворчал я, по-быстрому отвязывая его от дерева. – Обыкновенная глупость одной девицы плюс жажда мести другой, помноженная на мои бесхребетность и неграмотность.

– Серьезное уравнение, – Краш хмуро посмотрел на меня. – В вашем случае или жизнь, или смерть, как повезет.

В кустах что-то зашуршало.

– Мирна? – шепотом спросил я. Никто не ответил. – Что это? – я обернулся к Крашу.

– Не знаю, – он смотрел в сторону Инсилая. – Видишь, стража заснула. Может быть, твоя подруга успеет. Будь наготове, ей может понадобиться помощь.

– Глаз не спускаю. Черт возьми, чего она ждет?! Давно бы уже могла подобраться к столбам и перерезать веревки.

– Дорога делает у столбов крутой поворот, – напомнил Краш. – Отсюда не видно, но может, там кто-то есть.

Опять в шаге от нас что-то завозилось.

– Кто там по кустам шастает? Не имею ни малейшего желания получить по затылку на финальном этапе операции. Да что она возится, будто времени у нее не пять минут, а пять суток.

– Нет здесь никого, – проворчал Краш, – и до финала далеко. Зови своего братца. Стража у ворот заметила что-то, сюда направляется.

– Минут десять у нее есть, пока они дойдут.

– Когда они подойдут, будет поздно. Увидят, что кто-то крутится у столбов, застукают и ее, и нас.

– Ты можешь уйти, если боишься.

– Если б это что-то изменило, – вздохнул Краш. – Зови ее, если хочешь еще пожить на этом свете.

– Не орите, – прошептала у самого моего плеча Мирна. – Я уже здесь, а вас на весь Альвар слышно.

– Надеюсь, из нашего разговора ты поняла, что мы не можем осуществить наш план? – с надеждой спросил я.

– Ну, вы не так громко орали, я слышал только последние слова, – признался Муни, стягивая с лица бандитскую шапочку. – Да и не до того было. Сначала кто-то все время в кустах копошился, потом какой-то гуляка нарисовался прямо из воздуха и торчал у Инсилая за спиной, а под конец уже и стража от ворот подтянулась. Но кто вам сказал, что мы чего-то не можем? Я не смог подобраться к столбам, это правда, зато закрасил полосы на бочках, и теперь всю черную работу проделает стража.

– О господи, – у меня опустились руки. – Мирна, ты убила его.

– Сдается мне, ты заговариваешься, братец Гуни, – бородатый Муни сделал страшные глаза и покосился на притихшего Краша.

Ну, дурдом. Типа ей про Инсилая можно, а мне про Мирну нельзя. И потом, кто это ей привиделся у столбов, хотел бы я знать, мы с Крашем во все глаза смотрели и ни одной живой души не видели. В кустах определенно кто-то шуршал, это я не отрицаю, а что за привидение этой красотке явилось, потом разберемся, не до того сейчас,

– Нужно срочно вернуть все на свои места, – я сделал шаг в сторону столбов.

– Назад! – Краш дернул меня за халат с такой силой, что я едва не шлепнулся на землю. – Поздно.

Он был прав. Один из стражей плеснул ведро воды на спину бессильно повисшего на распятых руках Инсилая, другой поднес к его губам деревянный ковш с водой. Несмотря на оковы, Илай от питья пытался увернуться.

– Великий Мерлин, помоги ему! – взмолился я и отвернулся, не в силах смотреть на это убийство.

– О чем это ты? – подозрительно спросила Мирна, напротив, не сводившая глаз с Инсилая.

Я не успел ответить, полувздохом меня перебил Краш:

– Все.

– Что все? – Я не мог поверить, что весь этот ужас происходит наяву, с моей непосредственной помощью и участием.

– Все кончено, – повторил Краш, глядя на нас грустными глазами. – Он умер.

– Ты уверен? – не оборачиваясь, прошептала Мирна.

– Посмотрите на себя, – посоветовал Краш. – Волшебство пропало, значит, Волшебник умер.

Я уставился на Мирну. Бородатый Муни исчез вместе с роскошным халатом. Рядом со мной была взлохмаченная Гаара в драном свитере и немыслимо засаленных штанах.

– Волшебник? – переспросила Мирна и, резко обернувшись, уничижительно посмотрела сперва на меня, потом на Краша. – Нельзя убить Волшебника без золотых стрел и камней Ваурии, знатоки магических законов. Кто вас только учил, грамотеи…

– Нельзя казнить, – уточнил Краш, – а убить колдуна во владениях Таура проще простого. К тому же, мертвая вода течет из недр Ваурии и является главным оружием Магистра, как пятый камень Пентакля.

– Ледяное копье, – пробормотал я, вспомнив битву.

– Что? – не понял Краш.

– Но Айка говорила только о копье, – растерялась Мирна, – о воде ни слова не было.

– Она много чего не сказала, – я не скрывал досады. – Не удивлюсь, если она именно таких наших действий и добивалась. Говорил тебе, она ненавидит Инсилая.

– Нет, не может быть! Отшельник должен быть беспристрастен, даже если ему это трудно. У него может быть масса неприятностей, если Наблюдатель заметит хоть малейшую необъективность. Кстати, странно, что Наблюдатель нас не остановил. Мы ведь не имели права вмешиваться в битву, это против правил, – она пыталась говорить уверенно, но губы ее начали предательски дрожать.

– Тебя остановишь, пожалуй, – процедил я сквозь зубы. – С чего ты взяла, что Наблюдатель – он? Может, «она», и тоже из бывших Инсилаевых подружек. Вполне допускаю. Ничего удивительного, что она нам не мешала, ее такой исход вполне устраивал.

– Уходить надо отсюда, – подал голос Краш. – Смотрите, какая суета началась. Сейчас Арси заявится, виноватых искать будет.

Я посмотрел на столбы у дороги. Половина стражников спала вповалку на месте происшествия, остальные беспорядочно метались по местности, громыхая ведрами. В центре сцены, немым укором – бессильно поникший силуэт Инсилая. Часовые перестали, наконец, суетиться и занялись Илаем. Один поднял его голову за волосы, другой пытался напоить его водой из бочки с белой полосой. Инсилай не сопротивлялся, но напоить его все равно не получалось.

Глава 49

Лика стояла у окна и уговаривала скакавшего по подоконнику вороненка пойти куда подальше. Птица упрямилась, прыгая в опасной близости от графина. Лика ругалась, вороненок, видимо, тоже, только по-своему: громко каркая и хлопая крыльями.

– Что у тебя там? – крикнула с кухни Наталья.

– Я убью этого реликтового бедоносца! – пообещала Лика и замахнулась на птицу тапочкой.

– Кто это? – удивилась Наталья, появляясь в дверях с полотенцем в руке. – Что он орет?

– Издеваешься? Я по-вороньи ни бум-бум! Чертов Боря!

– Вот именно, что по-вороньи, – проворчала Наталья. – Наш реликт в Одессе перья греет, а это какая-то приблудная.

– Ах ты, самозванка! – Лика разозлилась и, запустив в птицу тапочкой, снесла графин с подоконника. В комнате снова начал материализоваться протрезвевший егерь.

– Да пошел ты! – Лика в сердцах топнула босой ногой.

Графин взлетел обратно на подоконник, с чавканьем прихлебывая по пути разлившуюся воду. Вороненок испугался и махнул на волю.

– Ну что, великий орнитолог, – усмехнулась Наталья, глядя на погрустневшую Лику, – справилась с птенчиком? Не загрыз он тебя?

– Птица в дом залетает к покойнику, – ни к кому не обращаясь, сообщила Анжелика. – Надо было ему шею свернуть.

– Кому? Покойнику?

– Птенцу этому нахальному. Раскаркался здесь, без него тошно. И этот ваш… в графине. Достал он меня уже. Вернуть бы его на место постоянного проживания, пока вдрызг не расколотили.

В дверь позвонили. Девушки переглянулись.

– Или Кира, или Горохов с Алисой, – предположила Лика, отвлекаясь от мрачных раздумий.

– Или твой птенец-предсказатель. Решил через дверь попробовать, раз в окно не пустили, – проворчала Наталья и пошла открывать.

Вернулась Кира. Вид у нее был весьма растерянный.

– Представляете, чуть не потеряла, – бросив на пол пакеты с продуктами, она вертела в руках свою драгоценную жемчужину с оборванной цепочкой. – Уже подошла к двери, и – будто не кулон на шее, а гиря двухпудовая. Слава богу, цепочка порвалась, а то бы запросто могла без головы остаться. Мистика какая-то. Посмотрите, она мне шею не порезала?

Наталья сделала шаг вперед, но в этот момент Кира охнула и выронила кулон. На полу почему-то оказалась не жемчужина, а Алиса. Она посидела мгновение посреди коридора, тряхнула головой и с кулаками бросилась на Киру.

– Как ты могла с ним связаться? – почти визжала Алиса. – Он нас всех чуть не угробил, а ты с ним по барам обжимаешься! Дура, думаешь, ты ему нужна? Он тебя пасет, а кулончик подарил, чтобы Инсилая с Ронни в Ваурии уничтожить. Перстень-то у меня, я у тебя на шее, а ты вцепилась в эту жемчужину, как блоха в кошачий хвост.

Ничего не понимающая Кира смотрела на разбушевавшуюся Алису сумасшедшими глазами.

– Что происходит? – придя в себя, спросила Лика. – Алиса, успокойся. Давай по порядку. Откуда ты взялась, при чем здесь жемчуг и Киркины любовные похождения? Что она тебе сделала, что ты так кричишь?

Алиса вздохнула поглубже и зачастила:

– Инсилай превратил меня в жемчужину на цепочке, когда мы убегали. Таур украл ее у него и подарил Кирке, с клятвами в вечной любви. Я ей сутки напролет кричала, что я Алиса, но она, кроме своих страстей, ничего не видела и не слышала. Ее ничего не интересовало, кроме любовного бреда! Да он бы в твою сторону не взглянул, если б не рассчитывал твоими глазами за нами шпионить! Кто билетик-то сюда тебе прикупил? Ветром надуло? Катилась бы себе в Мерлин-Лэнд и сидела там в ожидании принца, так ведь нет, сюда пожаловала. Много нашпионила? Все, мне срочно надо в Альвар. Там Мирна, Ронни и Инсилай, и им нужна моя помощь. Там идет Битва, и без кольца ее не выиграть.

Лика побледнела и, бессильно привалившись к стене, полными ужаса глазами посмотрела на Алису.

– Что? – чуть слышно спросила ее Наталья.

– Все кончено, – не сказала, выдохнула Анжелика.

– Нет… – не веря себе, прошептала Наталья.

– Илай был прав. Помощь хороша, когда она своевременна, – тихо сказала Анжелика. – Мы опоздали. Они убили его.

– Нет, – попятилась от нее Алиса, – нет, нет! – Она почти кричала. – Это невозможно!

– Ты вернулась в свою земную сущность. Инсилай слишком далеко, чтобы расколдовать тебя. Выходит, дело не в этом. Понимаешь, Алиса, волшебство умирает вместе с Волшебником. Раз ты перестала быть жемчужиной, значит, Илай умер. Мне очень жаль.

Лика покосилась на окно и подумала, что проклятой вороне все-таки стоило свернуть шею.

Стражник отпустил голову Илая, и она снова бессильно склонилась на грудь.

– Тебе действительно стоит идти, – сказала Мирна, обернувшись к Крашу. – Рабовладелец Муни пропал безвозвратно, так что ты теперь, как ни крути, беглый раб. Конечно, не ты сбежал от хозяина, а хозяин от тебя, но вряд ли стража станет разбираться. Да и нас разыскивает все тауровское войско.

Краш покосился на Мирну, сделал шаг назад, но не ушел. Я посмотрел на его голый торс, плетуна и ошейник.

– Куда он пойдет в таком виде? Надо снять плетуна.

– Каким образом? – Мирна не разделяла моего энтузиазма. – Он Чародей. Чтобы его освободить, нужен Маг или Волшебник.

Поразмыслив, она стянула с себя свой безразмерный свитер, оставшись в тоненькой трикотажной кофточке:

– Надевай.

– Ты замерзнешь, – засомневался Краш.

– А тебя поймают с твоим плетуном, лучше будет?

Краш натянул свитер и сразу стал похож на добропорядочного ваурца, полунищего, но свободного. Обновка была ему узковата и коротковата, но в стиле гранж ходил весь Альвар.

– Иди в пещеру, где мы были днем, – не глядя на Мирну, сказал я ему. – Жди нас там два дня. Если не вернемся – уходи, значит, что-то у нас не сложилось. Да, постарайся избегать кафтанщиков со свистками. Они высвистывают коды плетунов, чтобы найти беглых рабов. Чихнуть не успеешь, как будешь весь в серебре.

– А вы? – спросил Краш.

– Мы не можем уйти, пока не выясним, что с Инсилаем, – ответил я.

Краш посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал.

У ворот появился Арси. Он прибыл на колеснице, запряженной рабами, и немедленно включился в работу. Сразу посветлело: советника сопровождала рота факельщиков. Инсилая отвязали от столбов, бесчувственное тело упало на груду камней. Арси склонился над ним, взял двумя пальцами за запястье, видимо, пытаясь найти пульс, но, не найдя, с досадой отбросил руку. Дальше пошел такой крик, что даже мы могли разобрать некоторые из проклятий Арси, сыпавшиеся на головы стражи.

Потом началось разбирательство. Уже через десять минут одежда и руки советника были изрядно перемазаны углем и мелом. Похоже, причину произошедшего он обнаружил. Споенную нами стражу Арсиковы факельщики уволокли в Альвар. Протрезветь они не успели и в тюрьму шли с песнями и плясками, откровенно не понимая, что их дни сочтены.

Мало-помалу Арси успокоился и вернулся к Илаю. Перевернул поникшее на камнях тело на спину и поставил ногу ему на грудь. Вот дрянь, в победителя играет. С живым Волшебником не рискнул связываться, хоть с мертвым справился.

– Как вы думаете, – я обернулся к товарищам по несчастью, – они прямо здесь его похоронят, или на кладбище?

– Сомневаюсь, что они вообще будут его хоронить, – пробормотала Мирна.

– Что ж, они так и бросят труп посреди дороги? Даже для Ваурии это слишком.

– Его не рискнут похоронить до возвращения Магистра, – прошептал Краш. – Кроме того, здесь вообще не принято хоронить Волшебников. Их сжигают на ритуальных кострах, а пепел развеивают над водой.

– Ты еще здесь? – прошипела Мирна и вдруг осеклась на полуслове. – Как это сжигают? Ронни, серьга! Нельзя, чтобы они сожгли маяк!

– Серьга? – удивился Краш.

– Да уйдешь ты, наконец? – разозлилась Гаара.

– Нашла время о маяке думать! – разозлился и я. – Сейчас я все брошу и пойду за серьгой. Здравствуйте, господин Арси, я тут к Вам по делу, буквально на минутку. Сережку отдайте, будьте любезны, нам она до зарезу нужная, нам без нее никак из вашей проклятой Ваурии не убраться. Так, что ли?

– А когда еще об этом думать? – огрызнулась Мирна. – Ты, что, здесь на всю жизнь решил окопаться? Вдруг Арси прямо тут костер и устроит? Как нас без маяка найдут?

– Кому мы нужны, нас искать, – вздохнул я. – Они же знают, что мы с Инсилаем, и он поможет нам выбраться отсюда. Им и в голову не придет, что мы додумаемся убить Посланника, собственными руками уничтожив отъездные документы.

– Ну, когда-нибудь они все-таки обнаружат наше отсутствие? – неуверенно предположила Мирна.

– Обнаружат, – согласился я. – Вопрос только, когда.

По террасе в доме Локи расхаживали диковинные птицы. Маг подкармливал их жуками, которых творил едва заметными движениями пальцев буквально из ничего. Жуки падали на мрамор пола и пытались разбежаться, птицы, похожие на павлинов, склевывали насекомых на лету. Иногда среди пернатых красавцев вспыхивали ссоры, начинались крики и драка, но Локи чуть слышным свистом немедленно восстанавливал порядок.

Зеркало в зале затрезвонило, когда солнце уже почти село. Неприятный холодок кольнул сердце Мага, будто ранил его ледяной осколок. Локи вздохнул и, войдя в зал, щелкнул пальцами. Зеркальная стена замерцала, и в отражении нарисовался Элрой. Вид у него был немного растерянный.

– Я снова к Вам, и снова без приглашения, – сообщил он.

– Должен ли я изобразить радость или обойдемся без условностей? – проворчал Локи.

– Обойдемся, – подтвердил дознаватель. – Я могу войти?

– Если я скажу «нет», Вы ведь все равно войдете. – Локи широким жестом явил на стол бутылку коллекционного красного шампанского и два хрустальных бокала на тонких высоких ножках. – Входите. Будем считать, что наша встреча проходит по обоюдному желанию.

Элрой шагнул из отражения в зал. Локи предложил ему кресло, сел сам и взял со стола один из бокалов.

– Я с дурными вестями. – Элрой не воспользовался приглашением и остался стоять.

– С ордером на арест? – уточнил маг.

– Нет, – дознаватель отвел глаза. – Вы отказались выступить в защиту интересов Инсилая…

– И что? – Локи все понял. Он спросил только, чтобы заполнить паузу.

– Теперь Вам придется выступать свидетелем обвинения в деле об убийстве.

Локи непроизвольно сжал в руке свой бокал. Хрусталь брызнул осколками на пол, кровь на пальцах смешалась с вином.

– Его убили в Ваурии, – тихо сказал Элрой.

– Это невозможно. Вы уверены?

– Это слова Наблюдателя, – без эмоций сказал Элрой.

– Он присутствовал при этом?

– Кто? – удивился дознаватель.

– Ваш независимый Наблюдатель, конечно, – ощерился Локи, – кто ж еще! Он присутствовал при смерти Илая?

– Он всегда присутствует, – Элрой покосился на Мага. – Наблюдатель обязан видеть и фиксировать все происходящее. Это его предназначение.

– Простите, – Локи прикрыл глаза. – Одну минуту.

По лицу Мага пробежала мрачная тень, брови сошлись на переносье, на висках выступили темные жилки. Элрой почувствовал, как его задела волна холода, на мгновение обволокшая Локи.

– Я к Вашим услугам, – Маг открыл глаза и посмотрел на гостя. – Присаживайтесь, угощайтесь, прошу Вас.

Элрой не стал спорить.

– Как это случилось? – спросил Маг, скользя рассеянным взглядом по расписанному великолепными фресками потолку.

– Нелепая случайность, – вздохнул Элрой.

– Вашу случайность зовут Мирна и Ронни? – уточнил Локи.

– Вы все знали? – удивился дознаватель. – Знали и не приняли никаких мер, чтобы помешать этому?

– Кто я такой, чтобы останавливать руку судьбы! – проворчал Локи. – Все должно идти своим чередом, или наступит такая путаница, что и до вселенского Хаоса недалеко.

– Иногда Вы меня просто пугаете, досточтимый Локи, – признал Элрой, пригубив вино. – Я Вас не понимаю. Иметь возможность спасти дорогого Вам человека и не воспользоваться ею… Нет, не понимаю.

– Я уже говорил Вам, что Илай должен уметь сам постоять за себя. Я не могу всю жизнь ходить за ним по пятам, предостерегая от неприятностей и исправляя его ошибки.

– Эта ошибка стоила ему жизни! – непроизвольно повысил голос Элрой. – Вы не посчитали нужным вмешаться и придти ему на помощь. Ваше право. На месте комиссии я привлек бы Вас к делу не как свидетеля, а как соучастника.

– А это уже Ваше право, – спокойно сказал Локи. – Кстати, где тело?

– Какое тело? – не понял дознаватель.

– Вы ухитрились возбудить дело об убийстве, не располагая трупом? – поднял брови Маг.

– Принимая во внимание исключительность обстоятельств, – промямлил Элрой, – отсутствие отношений с Ваурией… Комиссия посчитала достаточным свидетельство Наблюдателя и Отшельника.

– Достаточным для чего?

– Достаточным для всего, – туманно ответил Элрой.

– Понятно, – проворчал Локи. – Могу я узнать его имя?

– Чье?

– Отшельника, для начала.

– В общем-то, это против правил, – замялся Элрой, – но, учитывая, что для Илая Битва закончилась…

– Хорошо, постараюсь упростить Вам задачу. Это была Айка?

– Я иногда боюсь Вас, досточтимый Локи. Когда речь заходит о неведомом прошлом, нет предсказателей, равных Вам, – медленно сказал Элрой.

– Айка. – повторил Локи, по губам его скользнула усмешка. – И мне отмщение, и аз воздам… Повезло мальчику.

– Имя Наблюдателя Вас тоже интересует, или Вы его уже знаете?

– Не преувеличивайте мои способности, мэтр Элрой. Откуда мне знать государственные секреты? Да и не нужна мне эта информация… Наблюдатель в Ваурии – просто глаза и уши Высшего суда. Какой спрос с ушей?

– Будто Вы не знаете, что Наблюдатель – единственный, кто имеет документально подтвержденное право вмешаться в происходящее.

– Я не знаю ни одного случая, когда кто-то из Наблюдателей этим правом воспользовался. Нет, Элрой, меня не интересует имя того, кто не воспользовался своим эксклюзивным правом на решение. Оставим это. А где, если не секрет, разгуливают сейчас малолетние вершители судеб?

– По эйрскому счету, им нет двадцати одного года, и мы не можем привлечь ихк ответственности.

– Зато Таур может. – Локи взглядом убрал с пальцев кровь и шампанское. – В Ваурии совершеннолетие наступает в момент рождения.

– Им Вы тоже не хотите помочь?

– Они не избранные, а значит, имеют право и на ошибку, и на помощь.

– Ну, хоть кому-то повезло, – вздохнул Элрой.

– А что будет с… – Локи запнулся на полуслове, – в общем, с обвиняемыми?

– Вы имеете в виду Машу и Катарину? – уточнил Элрой. – В ближайшие часы они будут арестованы за убийство.

– Это еще кто? – изумился Локи. – Почему не знаю?

– Полагаю, одна из них известна Вам под именем Варвара.

– А-а-а… – неопределенно протянул Локи.

– Самосуд преследуется по закону, – напомнил Элрой.

– Неужели я похож на палача?

– Есть что-то неуловимое, – проворчал себе под нос дознаватель.

– Я не воюю с женщинами и детьми, – отрезал Локи.

Глава 50

Арси вскочил в колесницу и что-то приказал страже. Стражники погрузили к ногам советника тело Инсилая. Арси хлестнул рабов, они во весь дух побежали прочь от города, таща за собой колесницу. Они стартовали так резко, что рука Илая соскользнула с повозки, свесившись в дорожную пыль. Ком встал у меня в горле; я видел, как его тонкие смуглые пальцы бились о камни, когда колесница подпрыгивала на ухабах. Изящная цепочка сине-черного металла мерцала тусклым холодным блеском на разбитом запястье. Утешало только одно: Илаю было уже все равно, его боль умерла вместе с ним.

– Быстрее, за ними, – вывела меня из оцепенения Мирна. – Шевелись.

– Зачем? – спросил я. События сегодняшней ночи стоили мне последних сил. – Теперь уже ничего не исправить. Инсилай мертв, нас разыскивает вся тауровская стража. Краш, и тот ушел, понял, что мы – компания опасная.

– Ты хочешь убраться из Ваурии? – прошипела Мирна, оборачиваясь пантерой. – Тогда бегом, нужно забрать серьгу. Своими силами нам отсюда не вырваться, а Инсилаю она уже ни к чему. Он на нас не обидится. Садись скорее, копуша.

Мы легкой рысью припустили по дороге.

– Думаешь, маяк нам поможет? – спросил я Мирну после пары километров пробежки.

– Отец не бросит нас в Ваурии, – уверенно сказала Гаара. – Он обязательно вернется. К тому же он вряд ли узнает о смерти Инсилая, а значит, не дождавшись его возвращения, воспользуется сигналом. Кого Локи точно здесь не оставит, так это Наследника Школы.

– А если они снимут серьгу с Илая? Что тогда?

– Тогда все, конец надеждам. Надо добраться до нее раньше, чем она попадет в чужие руки.

– А если твой отец узнает, что Инсилай мертв, и убили его мы?

– Он никогда в это не поверит. А если его все же смогут убедить в том, что это правда, примчится в Ваурию, чтоб своими руками свернуть нам шею.

Еще километр ленивой трусцы – и прямо перед нашим носом выросла стена. Или я чего-то не понимаю, или в этой стране сумасшедших дорога действительно упиралась в стену. Мы с Гаарой крякнули и уставились друг на друга.

– Нас бессовестно надули, – констатировала она, плюхнувшись на траву. – Или мы заблудились самостоятельно.

Я сосредоточился.

– Сигнал идет. – Я чувствовал, что голубая точка пульсирует недалеко от нас. – Маяк где-то рядом. Надо искать ворота.

– Опять искать, – проворчала Гаара. – Замучилась я за последние дни ковырять дырки в заборах. – Она начала медленно красться вдоль стены.

– Господин Корн. – Севинч, как предрассветное привидение, появилась на порогегостиной. – Он договаривался о встрече с Вами.

– Пригласи на террасу и принеси кофе, – распорядился Локи и внутренне собрался. – Он официально или по-соседски?

– Я… я не знаю.

«Господи, как же ты бестолкова, – устало подумал Локи. – Когда же, наконец, вернется Илка?» Он вышел на террасу.

Корн появился в неофициальном наряде: легкие белые брюки и свободная черная рубашка, не подразумевающая наличие галстука. Маги обменялись дежурными приветствиями. Хозяин жестом пригласил соседа к столу и сел сам. Корн помолчал немного, исподволь внимательно рассматривая Локи и, убедившись, что хозяин дома настроен вполне миролюбиво, сказал:

– Простите за вторжение. Я знаю, что Вы не в настроении принимать гостей, но все же счел возможным нанести Вам визит. Неофициально, по-соседски. Если я нарушил Ваши планы, не стесняйтесь. Скажите, что я не вовремя, и я немедленно уйду.

«Уйдешь ты, как же, – вежливо улыбаясь, думал Локи. – Не для того ты так этой встречи добивался, чтоб так запросто от нее отказаться. Неофициально, по-соседски… мысли мои просканировал, или сам догадался?».

– Не волнуйтесь, у меня нет никаких планов. Я просто прихожу в себя после Запределья. Жуткое путешествие, надо Вам сказать. Врагу не пожелаю.

– Ужасно, – посочувствовал Корн, лихорадочно соображая, как перейти к интересующим его вопросам.

– Да, неприятно, но, хвала Мерлину, все позади.

– Простите мое любопытство, – замялся Корн, – Вы можете не отвечать, если эта тема Вам неприятна. Но Вы единственный, кому удалось вернуться из Ваурии. Что там сейчас происходит?

– Да, в общем, ничего интересного. – Локи взял со стола старинный нож для разрезания бумаг и завертел его в пальцах. – Немного страха, много насилия и практически полная невозможность выбраться своими силами.

– Но Вам все же удалось это, поздравляю.

Изящный серебряный поднос с дымящимся кофейником, чашками и пирамидкой пирожных вплыл вслед за Севинч и застыл между собеседниками. Девушка налила кофе в изящные, чуть больше грецкого ореха, чашечки и исчезла бесшумно и незаметно, как умеют только кошки и восточные женщины.

– Угощайтесь, – Локи пригубил свою чашку. – Знаете, о чем я мечтал в Запределье?

– О чашке хорошего кофе, должно быть, – предположил Корн.

– Именно так. Этого не хватало больше всего. Среди ваурского кошмара я мечтал о чашке хорошего кофе. Почему мы всегда так ценим то, что теряем?

– Потому что подсознательно ненавидим любое вторжение в мир своих привычек, – сказал Корн. – Вы не против, если я закурю?

– Нет, конечно. – Локи материализовал взглядом пепельницу в форме человеческого черепа.

– Господи, это что, вместо таблички «У нас не курят!»? Вы, вроде, были не против.

– Простите. – Оправленный золотом череп превратился в хрустальную абстракцию, отдаленно напоминавшую медузу.

«Волнуешься, дорогой сосед? – усмехнулся Локи. – И правильно делаешь. Ты еще и десятой части ждущих тебя радостей не знаешь».

– Вы знаете, я не имею права об этом говорить, но… понимаете, там, в Ваурии, моя дочь… – шепотом сказал Корн.

– Моя тоже, – без всякого выражения сообщил Локи. – Можете говорить в полный голос, у меня под столом не сидят представители магической этики. А если они решат сканировать помещение на предмет наших переговоров, то без труда узнают даже мысли.

– Это называется вторжением в личную жизнь и преследуется по закону.

– Как правило, да, если можно это доказать. Приятно жить там, где государство признает права своих граждан, правда? Расстрою Вас, в Ваурии это не практикуется.

– Кошмарная страна.

– Полностью согласен. Не понимаю, как Вы позволили Вашей девочке отправиться в такое рискованное путешествие…

– Отказ мог плохо сказаться на ее дальнейшей работе.

– Лучше плохая карьера в Эйре, чем хорошая смерть в Ваурии, – проворчал Локи.

– Будем надеяться, что все обойдется. – Рука Корна невольно дрогнула, пепел сигары упал на его белоснежные брюки, но Маг, занятый своими мыслями, этого даже не заметил.

– Конечно, – согласился Локи, раздумывая, что будет приличнее: рассказать гостю об испорченном костюме или не обратить на это внимание, – я тоже предпочитаю надеяться на лучшее. Впрочем, что нам еще остается?

– Говорят, в Запределье снова пришел Посланник Мерлина, – Корн отвел глаза. Локи понял, что собеседник решился на разговор. – Это соответствует истине ?

– Полагаю, что да, – осторожно ответил Локи и налил себе вторую чашку кофе. – Но Битвы я не видел.

– Я могу быть откровенен с Вами? – Другого выхода не было. Никто кроме Черного Локи не мог пролить и капли света на происходящее в Ваурии. – Мне нужен Ваш совет.

– К Вашим услугам, господин Корн. Чем могу?

– Меня пытаются шантажировать… последствиями Великой Битвы.

– Простите? – Локи одарил собеседника недоуменным взглядом.

– Моя Айка имеет к этому некоторое отношение. Видимо, девочка где-то допустила ошибку… по неопытности, конечно, об умысле и речи идти не может…

– И теперь Вас просят за эту ошибку заплатить? – договорил за соседа Локи.

– Именно так.

– Я бы не дал ни полмерлина, – не задумываясь, ответил Локи.

– Смею я узнать, почему?

– Во-первых, шантаж бесконечен. Никаких денег не хватит, чтобы удовлетворить аппетит шантажиста, который будет расти день за днем. Во-вторых, Ваурия расположена слишком далеко, чтобы хоть как-то разобраться в том, что там происходит, тем более, чтобы проверять все слухи о тамошних событиях. Вы уверены, что обвинения в адрес Вашей дочери имеют под собой хоть какую-то почву?

– Скорее, я уверен в обратном .

– Тем более, не стоит платить. Дав деньги, Вы косвенно подтвердите виновность Айки, признав возможность совершения ею служебной ошибки.

– Это голая логика, Локи, а если соответственно обстоятельствам, ближе к жизни?

– Для этого нужно, как минимум, знать обстоятельства этой самой жизни.

– Да я и сам толком не понял, – Корн внимательно наблюдал за своим собеседником, но так и не смог решить, что известно Локи об Айкиной миссии. – Подробностей не сообщали. Просто сказали, что эта тайна обойдется мне в кругленькую сумму.

– Если я правильно понял, Вы собрались платить кому-то за воздух, – подумав, сказал Локи. – Не могу сказать, что нахожу это решение разумным.

– Я отец, Локи. Айка моя единственная дочь.

– Скажите, – черный маг поймал взгляд собеседника, и Корна будто обдало волной холода, – а почему Вы решились довериться именно мне? Только из-за того, что я был в Запределье?

– Нет. – Корн решил играть в открытую. – Просто мой шантажист сказал, что за эту информацию Вы заплатите ему много дороже.

– Сколько они требуют с Вас?

– Семь миллионов мерлинов.

Локи задумался на мгновение и сказал тихо, но очень четко:

– Из всех тайн мира для меня лишь одна стоит так дорого. Семь миллионов, ибольше, если потребуется, я готов заплатить тому, кто назовет мне имя убийцы Инсилая.

«Похоже, ты их уже заплатил, – у Корна даже голова закружилась от неприятных предчувствий, – и тебе все известно. Не зря же ты снял со своих счетов десять миллионов монет и заперся в одиночестве. Уверен, ты обдумываешь планы мести… Великий Мерлин! – он связал всю полученную информацию вместе. – Надеюсь, это исчадье ада не закончило свой путь в Запределье, и Айка не имеет к его смерти ни малейшего отношения!»

Мирна погорячилась, назвав крепостные стены тауровского замка забором. Не меньше часа мы пробирались по периметру крепости, но не только лазейки, щели между камнями не нашли. Пустое это, на ощупь вход в волшебный замок искать. Арси вот прямо у нас на глазах сквозь стену просочился, и не один, а с ротой факельщиков, колесницей, рабами ездовыми и телом Инсилая. И ни один кирпичик не дрогнул. Зря только ноги бьем, не прорваться нам к Магистру в гости. Эх, Илая нет, он бы Мирне все рассказал про ночные пробежки под луной на голодный желудок.

Господи, думаю о нем, как будто он жив, а ведь мы убили его. Мы. Не Таур, не Арси, не лучники с золотыми стрелами, а мы, два глупых лягушонка, решивших, что гильотина – радикальное средство от головной боли. Ну, все, хватит, сил моих больше нет, еще пара километров, и я умру безвременно в ближайшей канаве.

– Мирна, давай передохнем, – не выдержал я, наконец. – Тут думать надо, а не вокруг забора бегать.

– Думай на ходу, – посоветовала Гаара, но притормозила.

Я уселся на какой-то пенек и сказал:

– Давай рассуждать логически.

– Попробуй, – усмехнулась Гаара и начала изучать звездное небо над головой, демонстрируя полное презрение к моим аналитическим способностям.

– Очевидно, что вход в замок заколдован, как иначе б туда вошел Арси со своей свитой, сквозь стену, как привидение? Ворот-то не было. Допустим, случится чудо, и мы прорвемся в замок. Допустим, нам повезет, и мы найдем серьгу… Но ведь нужно еще оттуда выбраться… Второе чудо на одну компанию маловероятно в Ваурии…

– Я хочу домой, – тоскливо сказала Гаара, оторвавшись от созерцания ночного неба. – Надеюсь, ты понимаешь, что вытащить нас отсюда может только Локи. Ну, может быть, твоя Варвара. Но для того, чтобы придти к нам на помощь, они должны нас найти, а нас никогда не найдут, если серьгу кремируют с Инсилаем. Это ты, я надеюсь, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул я, – но сквозь стены проходить не умею.

– Я тоже, к сожалению.

– Слушай, Арси-то не колдун, рабы в его колеснице тем более…

– И что?

– Не может быть защиты, рассчитанной на неопределенное количество входящих. Есть вариант, что Арси знает ключевой пароль, но это маловероятно. Знаешь, кажется, я понял. Мы пройдем сквозь эту стену. – Я слез с пенька и, вернувшись к стене, пнул ее ногой. Каменная ограда не дрогнула, нога заболела.

Прихрамывая и кляня свою глупость, я пошел вдоль стены туда, где я видел тропинку.

– Уже уходишь? – поинтересовалась Мирна, наблюдая за мной исподлобья.

– Нет, просто не хочу с помпой вваливаться через главные ворота. Без приглашения лучше попытаться пройти с черного хода. – Теперь я уже не делал резких движений, а аккуратно толкнул рукой стену. Пальцы прошли сквозь камни, как солнечный свет в чисто вымытое окошко.

– Пошли, – я обернулся к Мирне, – видишь, все просто.

– Как ты догадался? – она смотрела на меня с восхищением.

– Я уже видел нечто подобное в Альвертинином чулане.

– Кто такая Альвертина?

– Милейшее создание, имеющее обширные связи в уголовном мире, маму-колдунью и медный пестик для борьбы с плетунами, коим она меня однажды чуть не прихлопнула.

– За паука приняла?

– Нет, чуть-чуть промахнулась. Пойдем, пора.

У самой стены я притормозил и спросил Мирну:

– Слушай, ты ведь тоже из тех, кто в Битве. Каким образом вас всех собирались отсюда вытаскивать?

– Кого всех? – уточнила Гаара.

– Странников, Хранителей, Отшельника с Наблюдателем….

– Видишь ли… – Мирна замялась. – Возвращение гарантируется только Отшельнику и Наблюдателю, и то, если они четко выполняют должностные инструкции. Эти двое на государственной службе. А Странники и Хранители выбираются из Ваурии сами, кто как умеет. Муниципальные власти за нас не отвечают.

– То есть Айка и деньги получит за свою халтуру, и обратный билет, и карьеру?

– Если заметят, что с ее стороны были нарушения, могут быть большие неприятности.

– А если нет?

– Тогда не будут. Мы идем, наконец, или еще поболтаем? – разозлилась Мирна.

И мы шагнули сквозь стену.

Наталья буравила Киру прокурорским взглядом, но молчала. Лика забилась в самый темный угол и задумалась о чем-то своем. Кира взирала на помрачневших подруг с легким недоумением. Алиса ерзала на стуле, все время порываясь куда-то податься, скорей всего, в Ваурию. Единственное, что ее останавливало, так это невозможность добраться туда без посторонней помощи.

– Кира, как это произошло? – Анжелика вышла из оцепенения. – Где тебя угораздило спутаться с Тауром?

– Не знаю я никакого Таура! – Кира исподлобья взглянула на Лику. – Я люблю Кирилла, понимаете, люблю! Впрочем, вам это, скорее всего, не понять.

– Ну, где уж нам, – вздохнула Анжелика. – Как он хоть выглядит, любовь твоя неземная?

«Господи, что я говорю? – думала Лика, глядя на Киру. – Если это действительно Черный Магистр, он как хочет, так и выглядит. А если Алиса ошиблась, какая мне к черту разница, какой из себя Киркин воздыхатель. Таур расправился с Посланником. Инсилай умер. Это будто лавина с гор – задавила, расплющила, и дышать нечем. Странное дело, так долго были вместе, а поговорить так и не удосужились. Только и делали, что пререкались. А зачем?..»

– А глаза у него голубые, как звезды, и глубокие, как озера…

«Нашла у кого словесный портрет спрашивать, – Наталья в пол-уха слушала Киру и удивлялась наивности Лики, – у больного здоровья. Она тебе сейчас расскажет, у нее в каждом глазу по дюжине добрых фей со связкой хрустальных туфелек и тележкой перезрелых тыкв. Она же видит только то, что сама себе нарисовала. Да если б ее Кирилл к ней явился сейчас при рогах и копытах, хвостом помахивая, она бы и не заметила ничего, только “глаза, как звезды”… А что, и хватит. Все уже счастливы».

– Все она врет, – мрачно сказала Алиса.

– Так, слушаем твою версию, – Лика перевела взгляд на Алису.

– Не было никакого Кирилла, и звезд никаких не было, – без всякого выражения сказала Алиса, – только Таур и волна холода. А глаза у него – будто гвоздем в душе ковыряет. Хотя, какая теперь разница, Илая-то все равно нет. Таур постарался, любовь ее глазастая.

Лика почувствовала вдруг полную опустошенность. «Алиса права, Илая не вернешь. Таур победил. А любит Магистр Киру или нет, значения не имеет. Можно подумать, если бы он демонстрировал любовь не к Кирке, а к Люсе Тютькиной, это повлияло бы на исход событий».

– Где Алиса? – Анжелика с усилием вырвалась из-под груза раздумий и поняла, что не видит девочки.

– Бродит где-то по квартире, – пожала плечами Наташка. – А что?

– Мне показалось, я ее голос слышу. – Лика сорвалась вдруг с места и бросилась в комнату. – Что ты делаешь?! – раздался ее вопль через несколько секунд.

– Папе звоню, – Алиса в полном недоумении уставилась на Лику. – Привет, пап,я вернулась!

Лика, как тигрица, бросилась к розетке и выдернула провод. Подоспевшая Наталья отобрала у Алисы телефон.

«Этого еще не хватало, – Анжелика похолодела до кончиков пальцев, – “здравствуй, папа, это я”. А у него там другая Алиса перед носом маячит. Ко всем радостям не достает только рехнувшегося Горохова».

«Они тут все помешались, – поняла Алиса. – На минуту нельзя отлучиться. Чего они так перепугались? Папа, по-моему, обрадовался, когда меня услышал. Как же в Ваурию-то попасть? Может, ткнуть им под нос кольцо Мерлина и потребовать, чтоб они меня туда немедленно отправили? На Инсилая перстень без осечки действовал…»

– Алиса, – тяжело вздохнула Лика, – я очень прошу тебя… Нам всем сейчас плохо. Пожалуйста, прежде чем сделать что-то, посоветуйся со мной.

– А что, я теперь не могу и папе позвонить? – возмутилась Алиса. – Я тут что, под арестом?

– Можешь, – успокоила Наталья, – ты все можешь, только дай нам пару часов, чтобы разобраться в ситуации. Ты так долго ждала, неужели мы будем ссориться из-за каких-то нескольких часов?

– Нет, наверно, – неуверенно ответила Алиса и, прямо на глазах изумленных девушек превратившись в легкое туманное облачко, выплыла на улицу через открытую дверь балкона.

– Трах-тибидох, – пробормотала Наташка, без сил опускаясь на близстоящийстул.

«Я с ума сойду, – равнодушно констатировала Анжелика, рассеянно провожая взглядом новорожденную тучку-путешественницу. – Алиса опять пропала. Ну что я Горохову скажу?!!»

Мы вошли в тауровскую резиденцию не с черного, а с очень черного хода. Нас встретили кучи мусора под ногами и цепкие ароматы летней помойки. Гаара шарахнулась назад, стукнулась о стену, обретя человеческую сущность, и в ужасе прошептала:

– Она в эту сторону не работает.

Меня это не удивило. Говорил же, сначала выясни, как мы отсюда выйдем, но кто ж меня слушал.

– Что, уже уходим? – беззлобно передразнил я.

– Ты что, не понял? – зашипела Мирна. – Мы здесь застряли.

– Слушай, я тебя не пойму. То ты рвешься сюда, то отсюда. Ты бы разобралась со своими желаниями, – я сделал робкую попытку пойти вперед. Под ногами чавкала и попискивала какая-то зловонная жижа.

– Смотри, не утони, – ехидно посоветовала Мирна.

Черт бы ее побрал с ее советами. Я и сам уже жалел, что не воспользовался главным входом, может, там не так темно и грязно?

Где-то вдалеке что-то грохнуло, и послышались голоса. В конце нашего коридора забрезжил тусклый свет, и закачались длинные черные тени. Я непроизвольно прижался к стене. Вскоре свет пропал, и голоса смолкли.

– Может, мы пойдем, а то я скоро задохнусь в этой клоаке! – прошипела Мирна.

Схемы переходов у нас не было, так что мы могли либо бесконечно долго идти вперед, либо искать проход в стене на ощупь, тыча кулаком в камни. Мы совсем уже, было, отчаялись, когда совершенно неожиданно оказались на перекрестке.

– Что дальше? – шепотом спросила Мирна.

– А я откуда знаю? Сосредоточься и ищи сигнал.

– Давно пытаюсь, только ничего нет. Очень сильное защитное поле.

– Может, просто маяк работает на энергии носителя, а какая энергия у покойника? – предположил я.

– Сигнал мог исчезнуть по совершенно другой причине, – устало сказала Мирна. – Если Инсилай вернулся в Эйр… Это слишком далеко отсюда, чтобы поддерживать чары чужой физической оболочки. Давай решать, что делать будем. Дороги-то три, куда пойдем?

– Бросим монетку, – предложил я. – Орел – направо, решка – налево.

– Вариант «прямо» исключается? – уточнила Мирна.

– Да нет, наверно, – неуверенно сказал я и попытался сосредоточиться на запавшей мне в память разбитой руке волшебника, волочащейся по камням. Особой уверенности не было, но мне показалось, что он почти рядом и идти за ним надо налево.

– Что надумал? – поинтересовалась Мирна.

– Предлагаю пойти налево.

– Хорошо, – неожиданно мирно согласилась Гаара, – идем налево. Там мы еще не были.

Мы прошли еще немного, когда коридор вдруг внезапно оборвался, и мы оказались посреди огромного подвала. Не знаю почему, но я был твердо уверен в том, что нахожусь в десятке шагов от Инсилая.

– Ты, что, возвращаться не собираешься?

– Мне нужно время, чтоб разобраться.

– Разве ты не отправила отчет?

– Я отправила отчет. И ты это знаешь.

– Тогда почему ты еще в Альваре? Хочешь попросить у Магистра политического убежища?

– Я уже говорила тебе, что хочу только справедливости.

– Идиотское желание в твоем возрасте и с твоим опытом. Возвращайся домой, хватит витать в облаках.

– Нет.

– Тебе что-то мешает?

– Я не уверена в смерти Инсилая.

– Что?! – забыв, что связь мысленная, в полный голос воскликнул Локи.

– Не кричи. Я уверена, что его нет среди живых, но не присягну, что он среди мертвых.

– Илка, ты не в сказке, ты в Ваурии. Смерть не бывает наполовину, она либо есть, либо нет. Вернись в реальность и смирись с ней.

– Локи, я не сумасшедшая. Действительно, произошло что-то странное. Ты должен сам это видеть.

– Да что это, говори толком!

– Я не могу объяснить. Ты должен вернуться.

– Ты понимаешь, о чем просишь меня?

– Я знаю, что для этого тебе придется заступить за грань допустимого риска, но знаю и то, что ты сделаешь это.

Локи помолчал мгновение.

– Хорошо, – он вдруг понял, как измотала его неизвестность последних дней, – я вернусь. Но при одном условии. К моменту моего появления в Альваре духу твоего не будет в Запределье. Ты оставишь свои бредни о справедливости, забудешь наш сегодняшний разговор и займешься делами фирмы. Разумеется, после того, как отчитаешься о проделанной работе перед Высшим.

– Договорились. Корн заплатил?

– Еще нет, но обязательно заплатит. Свяжись с Лорой, когда будешь в городе, вам будет о чем поболтать.

Двери как таковой не было. Толстая железная решетка – и все. Через нее хорошо было видно подземелье. На золотых цепях в полумраке висело три хрустальных ящика. Где-то я уже это слышал, или читал. Помнится только, в первоисточнике мертвая царевна почивала в гордом одиночестве, а здесь целый склад покойников. Кто, хотел бы я знать, в хрустальной таре отдыхает?

Где-то далеко заухала сова. Стража снялась с места и подалась в глубь коридора.

– Смена караула, – прошептала Мирна. – Ты уверен, что Инсилай там?

– Почти наверняка.

Мы перебежали из своего убежища в темную арку перед входом в подземелье и попытались открыть решетку. На удивление, она подалась почти сразу.

Мирна бросилась к ящикам, которые с близкого расстояния еще больше смахивали на гробы. Я высунул голову в коридор, чтобы убедиться в отсутствии стражи.

– Помоги мне, – шепотом потребовала Гаара. Я подошел к ней. Крышки двух хрустальных саркофагов были плотно прикрыты, третий был открыт и пуст. Крышка стояла рядом, прислоненная к стене.

– Надо открыть. – Мирна двумя руками взялась за крышку ближайшего к ней гроба. Гроб опасно качнулся.

Пришлось пойти на поводу женского любопытства, пока Гаара не разворотила чей-то последний приют. Кое-как мы сдвинули крышку. Господи боже, мужик в гробу был как живой. Он смахивал на артиста, задремавшего в гримерке после спектакля про старину. Лицо усталое, но спокойное; рубашка вся в кружевах с мушкетерским воротником, колет бархатный, золотые перстни на руках. А что кровь на груди запеклась, так она больше на засохший томатный сок смахивает, чем на настоящую рану. Мирна охнула и чуть не уронила свой край крышки.

– Довольна? – спросил я. – Поднимай, закрываем. Второй тоже будем вскрывать, или все-таки поищем Инсилая?

– Где его искать? – вздохнула Мирна.

– Подземелье большое, – я пытался рассмотреть темноту в глубине. – Поищем там.

Я смело отправился вперед, Мирна с большой неохотой поплелась за мной. Черт, хоть бы лучину какую-нибудь, темно, как в могиле. Хотя, собственно, это и есть могила.

Глава 51

…Варвара открыла глаза и увидела прямо перед собой совершенно незнакомого мужчину. Его холодные темно-зеленые глаза внимательно смотрели на нее. «Это все, – мелькнуло в голове волшебницы, – арест, допрос, суд, тюрьма». Вслух она спросила только:

– Это арест?

– Что Вы, госпожа Волшебница, – по губам незнакомца скользнула едва заметная улыбка. – Разве мой дом похож на тюрьму?

Варвара осмотрелась. Увитая пестрыми душистыми цветами мраморная терраса с гуляющими тут и там жар-птицами и резвящимися в хрустальных чашах рыбками и впрямь не отвечала Варвариным представлениям о тюремных казематах. Мужчина, сидевший перед ней, не был похож на тюремщика. Правильные черты лица, несколько бледного, но спокойного, собранные в хвост длинные черные волосы с едва заметной проседью, элегантный черный костюм, облегавший спортивную фигуру…

– Кто Вы, – удивилась Волшебница, – господин Зоор?

– Едва ли гостеприимство господина Зоора по отношению к Вам зашло бы дальше магистральной тюрьмы, – без всякого выражения сказал мужчина.

– Где я? – Варвара вскочила с кресла. – И почему я здесь?

– А где Вы желали бы очутиться? – с вежливой улыбкой поинтересовался хозяин дома, поудобнее усаживаясь в кресле. – Москва, Санта-Хлюпино, Мерлин-Лэнд? Только прикажите, Волшебница.

– Благодарю покорно. Я сама о себе позабочусь, – огрызнулась Варвара.

– Это вряд ли, красавица. Ваши счета арестованы, Ваша лицензия на волшебство временно аннулирована, а сами Вы через пару часов будете объявлены в магистральный розыск по всем измерениям. Я не дал Вам попасть в тюрьму исключительно из личного расположения, но если Вы не довольны моими действиями, я легко могу восстановить статус кво.

– Почему Вы помогли мне? – насторожилась Волшебница.

– Меня попросил об этом человек, которому я не смог отказать, – помедлив, ответил мужчина. – Присаживайтесь, предлагаю просто поговорить. Не бойтесь, я не причиню Вам зла. Если мы не найдем общего языка, вы сможете уйти в любую минуту.

– Просил помочь мне? – удивилась Варвара. – Кто?

– Инсилай. Теперь, когда я вижу Вас, я понимаю, почему он был так настойчив.

– О господи, – Варвара без сил упала в кресло. – Инсилай? Просил обо мне? После всего, что было? Этого не может быть, кто Вы? – она разглядела медальон на шее собеседника: золотой скорпион, обвившийся вокруг магического пентакля. Смутная догадка проскользнула в ее мыслях, но зафиксировать ее волшебница не успела.

– Я – его Учитель, Варвара, и, невзирая на мое отношение к Вам и Вашим поступкам, сдержу слово, данное Илаю. Тем более, что это была его единственная просьба и последняя. Его убили. И, насколько я могу судить, не без Вашего участия .

– Локи, – прошептала Волшебница и поняла, что боится. – Черный Локи!

– Вы прекрасно осведомлены.

– Я этого не хотела!

– Знали бы Вы, сколько убийств на Земле и в Эйре совершается при полном отсутствии причин и желания!

Варвара заплакала. Локи искоса взглянул на нее и, приняв откуда-то из пустоты за спиной поднос с фруктами, вином и мороженым, едва заметным жестом повесил его в пространстве между собой и Варварой.

– Немедленно возьмите себя в руки, или засуньте диплом Волшебницы в битую сахарницу в кладовке, – сдержанно сказал он, взглядом разливая вино по бокалам.

– Он умер, – сквозь слезы прошептала Варвара, – неужели Вы не понимаете?

– Я этого не видел, – Маг всучил девушке бокал с вином.

– Но Элрой четко сказал, что Инсилай умер.

– Он просто передал Вам слова Наблюдателя и свидетельство Отшельника. Кроме того, в Ваурии остались Ваш подмастерье Ронни и моя дочь Мирна. Они, как мне известно, пока живы, но, если им не придти на помощь, их убьют. С куда большей вероятностью, чем Инсилая.

– Без денег, без колдовской силы, с обвинением в заклятии и убийстве… – что я могу сделать?!

– Выслушать меня внимательно и четко выполнять мои указания, – сказал Маг.

– Что мы будем делать?

– Попытаемся предотвратить то, что еще не произошло, и по возможности исправить то, что уже случилось.

– Прошлое нельзя изменить, – вздохнула Волшебница, – это аксиома.

– Предоставляете работу над своими ошибками другим? Неужели никогда не хотели хоть на часок стать Магом? – ехидно спросил Локи.

– Если есть возможность исправить положение, я готова на все! – горячо сказала Варвара..

– Такой разговор мне нравится куда больше. Но прежде чем мы перейдем к деталям, я должен кое о чем предупредить Вас. Нам придется добровольно пойти в Ваурию. Это поездка без гарантии на возвращение. Вы не должны идти со мной по принуждению, от сознания вины или во искупление грехов. Даже если бы эйрский суд приговорил Вас к пожизненной каторге, это было бы легкой неприятностью по сравнению с тем, что может ожидать нас в Альваре. Но в магическом кодексе Эйра отсутствует каторга. Вам угрожает, максимум, пара лет заключения. Если Вы откажетесь пойти со мной, я пойму и не стану осуждать.

– Я согласна на Альвар, – без колебаний сказала Варвара.

– Обожаю женщин, – проворчал Локи. – Подумала бы минутку. Так, для приличия, ведь не занавески на кухню покупаешь, жизнью рискуешь.

– Чужой уже рискнула, – Волшебница посмотрела в глаза Магу, – что ж теперь свою-то жалеть.

– Великий Мерлин! – Локи поднял глаза к небу. – Кому выдают дипломы Волшебников? Детский сад, памперсы в полоску. Один сломя голову лезет черт знает куда, ввязывается черт знает во что и с упорством барана добивается собственных мучений; другая без оглядки кидается следом, даже не задумываясь, куда и зачем. Еще двое ненормальных, хоть и не Волшебники, но дураки не хуже вас, стараются из лучших побуждений отправить на тот свет лучшего друга. Сумасшедший дом, по сравнению с вашей компанией, просто Академия наук!

– Там что– то есть, – прошептала Мирна, схватив меня за руку. – Или кто-то.

– Где? – Мне бы ее зрение. Я напрягся и увидел: в шаге от нас на высоком каменном уступе кто-то лежал.

– Инсилай, – охнула Мирна.

– Что, уже чихаешь? – шепотом спросил я.

– Вижу! – оскорбилась она. – Одного не понимаю, он с ног до головы в кандалах. Зачем? Покойники и без цепей не бегают.

– Может, он живой? – предположил я.

– Что-то не похоже. – Мирна топталась рядом с телом, но близко не подходила. – Сними серьгу, я боюсь.

Я подошел к камню.

– Давай скорее, – торопила меня Гаара, – в левом ухе.

«Прости меня, Илай», – мысленно извинился я перед волшебником и осторожно протянул вперед руку. Пальцы наткнулись на холод металла. Я нащупал цепь. Может, он, и правда, не совсем умер? Впервые вижу, чтоб к мертвецам такие предосторожности. Я решился и, наступив на горло своему страху, прикоснулся к лежащему на камнях телу.

Или я рехнулся, или это не Инсилай, или он не умер. Тело было чуть теплым, хотя за время, прошедшее с момента смерти, должно было уже изрядно окоченеть. Я начал двумя руками искать его запястья, чтобы проверить пульс. Тонкая цепочка под кандалами – точно Инсилай, эту цепочку на разбитой руке я по гроб жизни не забуду! Я скользнул пальцами от его кисти к плечу, надеясь, что на шее пульс будет отчетливее, наткнулся на что-то твердо-волосатое и понял, что это плетун. Плетун? На покойнике? Быть не может!

Какая-то теплая и когтистая тварь уселась на моей босой ноге. Я дернулся, чтобы сбросить ее, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть, и тут истошно заорала Мирна.

– Что?! – я понял, что сейчас здесь будет вся стража замка. – Что ты орешь? – зашипел я.

– Крысы! – цепляясь за меня двумя руками, взвизгнула она. – Здесь полно крыс!

О Великий Мерлин, ну и партнер! Тоже мне кошка, крыс боится!

Стража уже бежала на ее вопли. Выход отрезан, факелы слепят глаза, но зато теперь я точно вижу, что у стены ничком лежит Инсилай, и на плече его – плетун. Может, он, и правда, жив, вроде, пауки не могут существовать на мертвых Волшебниках? Стража расступилась, пропуская в подземелье советника Арси. Ну вот и все, привет от левого уха, грызунов и неправильной пантеры. Расскажи кому, как глупо я попался, никто не поверит.

– Какая встреча! – радостно всплеснул руками советник. – Какие люди! Вся компания в сборе, рад за Вас всей душой. Наконец-то все нашли друг друга! Приветствую вас в гостях у Властелина.

Я попятился к стене. Уж очень не радовал меня поворот событий, только отступать было уже поздно и некуда.

– Куда Вы, молодой человек? – ехидствовал Арси. – Будто не рады встрече.

Он подошел к Илаю, приподнял его голову за волосы и сказал:

– Вот видишь, красавчик, зря упорствовал. Я ведь предупреждал тебя, что эта парочка все равно найдется, хочешь ты того или нет. – Илай, естественно, не ответил, советник оттолкнул от себя безжизненное тело, звякнули цепи. – Жаль, ты не дотянул до этой минуты, тебе бы понравилось. – Арси повернулся к страже. – Мальчишку связать, выпороть за двойной побег – и в стойло. Он хорошо бегает, пусть поработает на благо общества. Девицу отмыть, одеть, причесать и в императорский гарем. Магистр будет доволен таким диким цветком. – Он потрепал Мирну по щеке. – Будь умницей, детка, или школу любви пройдешь не в спальне великого Таура, а в солдатской казарме. Кстати, народ Ваурии в моем лице благодарит вас за то, что вы сохранили казне зерно и рабов, обещанных за ваши головы. Вы явились сами, вознаграждение не выплачивается. – Арси прошелся по подземелью, снова подошел к Илаю. – Зря ты отказался от обратного билета, Посланник, если б не твое упрямство, все было бы иначе. – Советник поднес факел ближе: я увидел темные круги под глазами Инсилая, ссадину на его лбу и разбитые в кровь колени, предательски выглядывающие из рваных джинсов. – Как же я сожалею, что ты не дожил до этой минуты! Хотел бы я видеть выражение твоей наглой физиономии, когда солдаты займутся твоими дружками, – подытожил советник и пошел к выходу. – Чего ждете, берите их, – бросил он на ходу стражникам. – Девчонку пальцем не трогать, она для Магистра, Он сам разберется, если потребуется. А мерзавцу, если рыпнется, всыпьте по первое число от меня лично, быстрее бегать будет.

На террасе появилась Севинч. Варвара вздрогнула.

– С Вашими нервами, милочка, разве что исполжелы строгать, а не заклятьями баловаться, – проворчал Локи. – Мой дом – последнее место на Земле и в Эйре, где Вас надумают искать. Элрой, конечно, большая умница, но по-детски верит в справедливость… совсем, как Илка. Ты что-то хотела, Севинч? – обернулся он к ученице.

– Господин Элрой требует немедленной встречи, – растерянно пробормотала девушка.

– О как, – усмехнулся Маг, – ты смотри, уже разуверился. Никакого постоянства, а ведь этот еще из лучших. Проводи гостью в кабинет, Севинч, я позову Вас, когда освобожусь.

Локи взглянул на поднос и тот, мелодично звякнув хрусталем, исчез.

Элрой застал Мага за чтением старинного трактата о ведьмах.

– Господин Локи, – сухо сказал дознаватель, – Вам придется ответить на несколько вопросов.

– Что-то еще случилось? – Локи закрыл книгу и взглядом отправил ее на полку в гостиной.

– Я здесь с официальным визитом, – немедленно сообщил Элрой. – Вот санкция Зоора на проведение допроса. Я вызвал бы Вас в комиссию, но, принимая во внимание печальные обстоятельства, решил не беспокоить Вас перемещением.

Локи взял протянутую дознавателем бумагу и внимательно изучил ее.

– К Вашим услугам.

– Для начала, – Элрой протянул Магу прозрачное кольцо, – будьте добры надеть это на указательный палец левой руки.

– На слово не верите? – криво усмехнулся Локи, надевая кольцо на палец и кладя руку на стол, так, чтоб она была хорошо видна Элрою. – Спрашивайте, мне нечего скрывать и нечего бояться. – Кольцо на руке Мага засветилось серебристо-голубым светом.

– Очень хорошо. Вам известно местонахождение Волшебницы Маши, ученицы Велеса, известной Вам под именем Варвара?

– Да, – односложно ответил Локи.

– Будьте любезны назвать это место.

– Согласно поправке Вермера—Менца к 54-й статье Декларации прав, я могу не отвечать на вопрос, не касающийся меня лично.

– Я настоятельно прошу Вас ответить, или мне придется привлечь Вас за укрывательство преступницы.

– Привлекайте, если сможете, – спокойно сказал Локи. – Я внимательно прочитал ордер. Там и слова нет о том, что я должен сам ловить убийц Инсилая. А госпожа Волшебница станет для меня преступницей только после того, как присяжные своим вердиктом подтвердят ее виновность.

– Вам не надо никого ловить. Назовите место, где скрывается Варвара. Остальное – забота правосудия.

– У Вас есть еще вопросы? – поинтересовался Локи, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Кольцо-индикатор стало наливаться пурпурно-красным светом.

– А как же, – любезно улыбнулся Элрой, покосившись на кольцо, – масса. Но если Вы отказываетесь беседовать здесь, может быть, стоит перенести нашу беседу в комиссию?

– Нет проблем, в течение месяца я к Вашим услугам.

– Может быть, Вы не заметили, на ордере гриф «срочно».

– Но три дня у меня все же есть, – напомнил Локи.

– Три – есть, – вздохнул Элрой. – Попрошу Вас явиться в комиссию для дачи показаний в течение этого времени. В противном случае, Вас доставят туда под конвоем. Так же попрошу не снимать с руки индикатор, не общаться с заинтересованными в вышеуказанном деле лицами и не разглашать информацию, полученную в сегодняшнем разговоре.

– Последнее особенно актуально, – усмехнулся Локи. – Я столько всего узнал…

– Какого черта! Неужели Вы не понимаете, что ваш заговор молчания приведет к новым жертвам! – взорвался Элрой. – Ваша круговая порука уже свела одного в могилу, чего ждем, еще пару трупов?

– Я не совсем понимаю, о чем Вы, – сказал Локи.

– О том, что вы с Велесом, покрывая преступников, дали Илаю погибнуть в Ваурии, о том, что сейчас от вас обоих зависит жизнь Мирны и Ронни. Ведь пока вы не начнете сотрудничать с правосудием, мы не сможем ничего предпринять в их защиту.

– Вы собираетесь отправить экспедицию чмошников в Альвар? – усомнился Локи.

– Ваурия вне компетенции комиссии.

– Тогда как Вы собираетесь вмешаться, если не секрет? Отправите Тауру ноту протеста? Потребуете экстрадиции граждан Эйра? Между прочим, кроме Мирны с Ронни там еще не меньше тысячи наших сограждан. Что-то Вы не рветесь им помогать.

– Мы занимаемся магической этикой, а не возвращением вынужденных мигрантов, – возразил Элрой. – Мы можем наказать виновных, спасением занимается другое ведомство.

– Мне плевать на этику, – резко сказал Локи. – Настоящие бандиты гуляют по Ваурии, а Вы тут ловите неизвестно кого, неизвестно зачем, неизвестно за что.

– Вы всерьез так считаете?

– Я считаю, что магистрат Эйра слишком либерален к Ваурии. Я считаю, что до тех пор, пока в нашем мире остается этот зловонный фурункул, где пропадают граждане Эйра, ни один уважающий себя Магистр не должен спать спокойно. Или вы ждете, пока Таур с парой дюжин своих отморозков явится сюда или в земные измерения и устроит пару-тройку чудес – таких, что мало не покажется? Он не джинн-любитель, он Черный Магистр, и скоро ему станет тесно в его Запределье. Вы в состоянии навести порядок в тауровских владениях, или это государство в государстве?

– Я понимаю ваш глубокий интерес к этой проблеме, но ничем не могу быть полезен. За последние пять веков отношения с Ваурией так и не перешли из призрачных в реальные.

– Великолепно, – усмехнулся Локи, – то есть наказывать за ваурские безобразия мы будем своих, а Таура и его бандитов просто не заметим, ввиду отсутствия статуса. Мы не признаем их, они – нас. Выходит, с точки зрения закона, они призраки, а значит, неподсудны.

– Господин Локи, – Элрой потерял терпение, – не могли бы мы вернуться в более реальные сферы? Я дознаватель комиссии по магической этике, а не председатель демократического собрания сопредельных территорий.

– Без проблем, господин дознаватель, – Локи сверкнул глазами. – А не пойти ли Вам в Ваурию или, на худой конец, к председателю? Там и найдете виновных.

– Я не могу настаивать на Вашем присутствии в Эйре, пока суд не доказал Ваше соучастие в укрывательстве преступников, находящихся в магистральном розыске. На сегодняшний момент, Вы – свидетель. И как свидетель, в течение трех суток Вы обязаны явиться для дачи показаний в Комиссию, – сухо напомнил Элрой. – Ваше отсутствие будет расценено как признание в соучастии, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Всенепременно, – Локи посмотрел в глаза собеседнику. – А господина Таура с господином Арси вызвать не желаете? От очной ставки с ними я бы не отказался. Давно мечтал побеседовать о соблюдении прав Магов и Волшебников в Ваурии.

– Прощайте, – буркнул Элрой. И, наплевав на магическую этику, исчез из дома Локи струйкой дыма, хотя, по неписаному этикету, должен был уйти через зеркало, как и пришел.

Стража схватила Мирну и поволокла из подземелья. Гаара ругалась последними словами и царапалась, как дикая кошка. Мои соболезнования стражникам, их руки и лица уже через несколько секунд были разодраны в кровь Мирниными ногтями, а уши горели от ее брани. Что до меня, то я прекрасно слышал последнее распоряжение Арси и не оказывал ни малейшего сопротивления, с меня и двойной порки за глаза хватит. Мирну увели направо, меня – налево. Честно говоря, я даже позавидовал ей. Как никак, ее ждали ванна, парикмахер и чистая одежда, в то время как мне светила добрая сотня плетей, груда кандалов и перевозка тяжестей на длинную дистанцию на собственном горбу. Правда, у Мирны была еще перспектива школы любви, но, поскольку возвращение Таура в ближайшие дни не планировалось, ее будущее по сравнению с моим было светлым и безоблачным.

Глава 52

Локи переоделся для путешествия, но черному цвету не изменил: джинсы, свитер, высокие башмаки на рифленой подошве, носки, – все было радикально черным. «В таком виде он сильно смахивает на бандита, – подумала Варвара, взглянув на Мага, – но очень элегантного бандита, – признала она мгновение спустя».

– Ну что, будем собираться, красавица? – спросил Маг, краем глаза взглянув на Варвару. – Элрой объявил отсчет контрольного времени, и теперь оно работает против нас.

– Ничего удивительного, – вздохнула Волшебница. – Сегодня всё против меня, почему время должно быть исключением.

– Против нас, – уточнил Локи, – но не расстраивайся – чем труднее бой, тем слаще победа.

– Осталось самую малость, – победить, – не удержалась Варвара.

– Придется побороться, – усмехнулся Маг, – я предупреждал, что будет не просто. Или ты передумала?

– Нет, конечно. – Волшебница критически взглянула на свое отражение в огромном зеркале, задержала взгляд на фривольных летних брючках в черно-белую клеточку и черном топике, которого было скорее мало, чем много, и, вздохнув, предположила: – Наверно, мне тоже стоит переодеться, или для Ваурии я выгляжу сносно?

– Если в таком виде ты появишься в Альваре, тебя арестует первый же патруль, – констатировал Локи, – но простое переодевание тут не поможет. Ты слишком женщина, и этого не скроет никакая одежда. Видишь ли, Варвара, в Ваурии женщины не появляются на улицах Альвара.

– И как мы будем решать эту проблему? – Варвара не стала вдаваться в тонкости обычаев Запределья.

– Когда прибудем на место, я сотворю тебе наиболее подходящую случаю физическую оболочку. Заодно это подстрахует тебя от неприятностей: если, не дай бог, ты погибнешь в Ваурии, то без проблем возникнешь в Мерлин-Лэнде в своей естественной сущности.

– Мы отправляемся прямо сейчас? – Волшебница встала с кресла и подошла к террасе.

– Не совсем. Кое-что надо подготовить. В частности, нужно решить проблему моего перехода через энергетический барьер Запределья, или мы окажемся там беспомощными, как новорожденные кролики.

– Вашего? – удивилась Варвара. – А я?

– Твоей энергетикой придется пожертвовать, – спокойно сообщил Локи, – поэтому я и говорил с тобой о безопасности. Стоит только оказаться в Ваурии, как магические способности начинают стремительно исчезать. Но без колдовства мы с Тауром не справимся, придется искать обходные пути. Судя по тому, что было с Инсилаем, существует лишь одна возможность: пересечь границу в статусе человека и вернуть себе способность волшебства уже на территории Запределья. Я сильнее тебя и лучше знаком с обстановкой, так что до места нас переместишь ты, а колдовать там буду я. Вопросы есть?

– Самый маленький. Как я сделаю из Вас человека? – мрачно спросила Волшебница.

– Мне казалось, некоторый опыт у тебя уже имеется, – криво усмехнулся Локи.

– Ну, нет! – замахала руками Варвара. – Не пойдет. Я по горло сыта неприятностями. И потом, Велес говорил, что заклятие не имеет обратного слова, как Вы себе представляете процесс возвращения магической силы?

Маг подошел к Варваре и посмотрел ей в глаза:

– То, что мы задумали, требует полного доверия с обеих сторон. Я откроюсь для твоего заклятия, а ты будешь твердо верить, что я никогда не брошу тебя в Ваурии. Сейчас я научу тебя одному заклинанию, но сперва обещай мне, что никогда в жизни не воспользуешься им без крайней необходимости.

– Да, конечно, – рассеянно сказала Волшебница. От пристального взгляда Локи ей почему-то было не по себе.

– Слушай и запоминай. Я научу тебя пятиминутному заклятию. Поймать на нем не может ни одна комиссия, но иногда оно может стать страшным оружием. Представь себе, что совершенно неожиданно в самый неподходящий момент у тебя исчезают магические способности. Тебе наносят смертельный удар. Но ты Волшебник, значит, не умрешь мгновенно. А уже через пять минут статус кво будет восстановлен. Подозревать могут, доказать – никогда.

– И такое существует? – удивилась Волшебница.

– И не такое тоже, – буркнул Локи. – Чуть не забыл. Нам потребуется помощь еще одного человечка. – Он щелкнул пальцами. Посреди террасы возникла Алиса. Она растерянно взглянула на Варвару, увидела Локи и бросилась к нему на шею.

– Они убили его, – всхлипнула девочка, двумя руками обнимая Мага. – Он умер, Локи… боже мой, он умер!

– Я не утверждал бы это так категорично, – шепнул он на ухо Алисе и аккуратно поставил ее на землю.

– Есть надежда? – совсем по-взрослому спросила Алиса.

– Надежда есть всегда, – строго сказал Локи. – Я ведь учил тебя, дружок, нельзя быть такой бестолковой.

– Я помню, – прошептала сквозь слезы Алиса, – не думать и не говорить о том, чего боишься. Страх притягивает неприятности. Локи, помоги мне попасть в Альвар. Я отомщу его убийцам за все!

Маг покосился на Варвару.

– Жизнь не бывает черно-белой, Алиса. Это только в детских книжках с первой страницы ясно, кто будет главным негодяем, а кто – героем. В нашей сказке тебе придется привыкнуть к тому, что живых людей почти невозможно однозначно разделить на плохих и хороших. У каждого человека есть свои достоинства и недостатки. Я давно живу на свете, но, поверь, не знаком ни с одним стопроцентным злодеем. Правда, ангелы ко мне тоже не залетали.

– А Таур? – напомнила Алиса. – Я почти ничего не видела в жизни, но одного злодея знаю наверняка.

– Не судите опрометчиво, советует одна очень мудрая книга, – ни к кому не обращаясь, пробормотал Локи.

– Он убил Инсилая, разве этого не достаточно?

– Ну, во-первых, Магистр не имеет прямого отношения к смерти Инсилая, – медленно сказал Маг, – а во-вторых, пока ты еще не успела произвести своего приятеля в ангелы, осмелюсь сообщить тебе, что некоторые считают Илая законченным негодяем и не постояли бы за ценой за право его прикончить. В жизни все относительно, Алиса.

– Я Вам не верю! – Алиса подняла руку и, в упор глядя на Локи, спросила: – Кто убил Инсилая?

Произошло что-то необъяснимое. Маг попытался заслониться рукой, но глаза его не могли оторваться от ладони девочки. Он смотрел на нее, как под гипнозом. Тень пробежала по лицу Локи, он помедлил мгновение и ответил каким-то деревянным голосом:

– Ронни и Мирна.

– Этого не может быть, – прошептала Алиса, заметавшись глазами между Локи и Варварой.

Варвара в полном недоумении смотрела на разыгравшуюся на ее глазах сцену и ничего не понимала.

– Вы нарочно сказали насчет негодяя? – чуть слышно спросила Алиса. – Или Вы действительно так считаете?

– Я считаю, что Инсилай из плоти и крови, а значит, всегда будут и те, кто любит его, и те, кто его ненавидит. Если у Волшебника нет ни друзей, ни врагов – это не Волшебник, а жалкое подобие одушевленного тела, владеющее основами колдовства. Илай настоящий Волшебник – врагов у него предостаточно.

– Волшебник, – повторила Алиса. – Но ведь и ты, и Мирна говорили, что Волшебника в Ваурии можно убить только золотыми стрелами или камнями Запределья… Никогда не поверю, что Ронни с Мирной метали в Илая камнями и стрелами. Они что, с ума сошли?

– Ты перепутала два разных понятия, – медленно, осторожно подбирая слова, сказал Маг, – казнь и убийство. Убить в Ваурии можно кого угодно, как угодно, чем угодно. И при этом совсем не важно, Волшебник ты, Маг или просто человек. Убийства совершаются без чинов и званий. А казнь – убийство ритуальное. Оно вершится от имени и по поручению государства, а значит, палач – не убийца, а профессия! Одна беда, приходится соблюдать некоторые приличия. В Ваурии это золотые стрелы и приговор Таура.

– Отвечать-то все равно придется, – тихо сказала Алиса.

– Вопрос спорный, – проворчал Локи, – тут ответчиком судьба и государство, а с них много не спросишь…

Боль плескалась во мне, как горячий чай в стакане на трясущемся столе вагона-ресторана. В первые минуты я еще пытался хоть как-то отражать удары, но уже через полчаса понял бесполезность этой затеи. Именно тогда я пришел к выводу, что не так уж и не права была Мирна, поменяв местами злополучные бочки. Не знаю, что думал Инсилай, стоя под бичами, а я бы сейчас не отказался от мертвой водички, как наружно, так и внутренне. Черт, еще немного, и я загнусь без всякой воды. Ну, что я был за идиот, когда мешал Гааре! Легче десять раз умереть, чем один раз пережить такую порку. Как он ухитрился продержаться в этом аду целых три дня? О господи, если не умру, то наверняка рехнусь. Если неделю голым задом попрыгать со стада ежей на раскаленную сковородку и обратно, получатся в аккурат мои ощущения. Плюс в голове непрерывная перестрелка десятка артиллерийских расчетов. Какого дьявола мы полезли в эту мышеловку? Ведь предупреждал же Инсилай, и почему я, дурак, ему на слово не поверил?! И Наташка права, вечно ищу на свою задницу приключений… вот и нашел. По полной программе изыскал. Илай стоял у ворот трое суток и все-таки пытался увернуться от спасительной воды. Значит, если постараться, можно этот ужас пережить и даже иметь какие-то надежды на будущее. Ну, во-первых, он Волшебник, а я даже не ученик, во-вторых, все-таки и он не пережил, правда, не без нашей помощи…

Возвращаясь из магазина, Лика обнаружила на лавочке у подъезда в стельку пьяного Горохова. Вадим Игоревич покачивался, как китайский болванчик, и пил дорогой французский коньяк прямо из горлышка. Тут же на лавочке, на грязной газете, имели место два помятых помидора, целлофановый пакетик с греческими маслинами, развороченная упаковка какой-то сырокопченой нарезки и банка черной икры. Горохов черпал ломтиком колбасы икру из банки, лихо бросал в рот пару маслин, пил коньяк и в конце ритуала зачем-то занюхивал всю эту мечту гурмана расквашенным помидором.

Лика ахнула и чуть не выронила пакеты с провизией.

– Анжелика Варфоломеевна! – обрадовался Горохов и бросился обниматься, не выпуская из рук бутылку и помидор. – Наконец-то Вы пришли!

– Спокойно, – Лика попыталась уклониться от его объятий.

– Все меня бросили, – доверительно поведал Вадим Игоревич, плюхнувшись обратно на лавочку. – Пришел какой-то с черным котом, вот таким здоровенным, – он развел руки жестом рыбака, рекламирующего свой улов, – пошумел, покричал, подымил, и все пропало. То есть, он пришел без кота, и прикинулся Оленькой, а потом, когда я его разоблачил, дамочки улетели в форточку, а он подевался куда-то вместе с котом.

– Кот точно исчез? – строго уточнила Анжелика

– Железно, – Вадим Игоревич провел рукой с помидором по горлу, – чтоб я сдох.

– И дамочки улетели?

– Ну, я же говорю, все бросили, и кот, и мужик, и дамочки, и дочка… Жена родная, и та смоталась.

– Ну, про жену ты, допустим, загнул. Когда Светка-то твоя с островов, кстати, приезжает? – чтобы Горохов немного успокоился, Лика присела рядом с ним, лихорадочно соображая, куда тащить эту жертву колдовских разборок. Оставь его здесь – или психушка, или милиция им наверняка заинтересуется.

– А она не приезжает, – радостно сообщил Горохов, снова пытаясь угостить Анжелику коньяком. – Она письмо прислала. Пишет, что нашла мужчину своей мечты и живет с ним где-то в бунгало под пальмами. Алисе привет передает… – Вадим Игоревич снова хлебнул коньячка и то ли икнул, то ли всхлипнул, – а Алисы след простыл. Ей-то чего не сидится, вроде рановато ей еще в бунгало под пальмы, к мечте поближе…

– Понятно, – констатировала Лика, пытаясь объять необъятное, а именно пакеты с покупками, Горохова и его газету с провиантом. – Пошли на кухню, нечего здесь торчать.

– Ни-и, – заупрямился Горохов, – я еще чуть-чуть посижу и буду здесь бунгало строить. Пойдешь ко мне туземкой, Варфоломеевна?

– Сначала займемся пальмами, потом океанчик нальем, а уж там видно будет, про бунгало. – Лика уже почти втолкнула его в подъезд, когда в Горохове вновь проснулся трудовой энтузиазм.

– Слушай, а у меня дома пару фикусов есть, – он попытался вернуться назад, – я сейчас звякну, ребята привезут. На первое время хватит. Будут как родные, а то когда еще эти пальмы чертовы вырастут?

– Сейчас я тебе звякну! – разозлилась Лика, и не зафиксированный Гидрометцентром смерч вознес недоумевающего Горохова прямо к дверям ее квартиры. Вадим Игоревич крякнул, глотнул коньячка, зачерпнул пальцем икорки из зависшей у него перед носом баночки, и, не найдя потерянного где-то в пути помидора, занюхал трапезу рукавом своего клубного пиджачка за штуку баксов.

…Сначала была темнота. Потом я увидел наш подвал откуда-то сверху, будто парил под потолком. Воздух ходил ходуном, раскачиваемый многоголосым храпом и сопением. Я присмотрелся и увидел бесконечно длинные ряды трехэтажных нар, на которых вповалку спали полуголые люди. Рядом, в отделенном толстой решеткой помещении сидели за столом стражники и, судя по чавканью, ужинали. Я тоже хотел есть, но спускаться боялся. Раз уж повезло смыться из-под плетей, не стоит нарываться. Кстати, как я сюда попал, что-то не припомню. Волшебство какое-то, и не болит ничего, чудеса.

Дверь открылась, стражники вскочили на ноги. В подвал ввалился Арси. За спиной его маячил, судя по бело-золотому одеянию, кто-то из местного начальства.

– Ну, показывай, где этот поганец, – советник обвел глазами полутемное пространство казармы.

– Здесь, господин, – стражники расступились, пропуская Арси и сопровождающего его офицера куда-то в угол.

– Какого черта, – проворчал советник через несколько мгновений, – я сказал, выпороть, а не забить насмерть!

Так, кого-то они все-таки прикончили. Ничего удивительного. Я осторожно проплыл над головами стражников и заглянул в угол. Так я и знал: на полу совсем голый парень, с задницей исполосованной покруче инсилаевской спины, только что без клейма. Лежит неподвижно, как сломанный манекен. Быстренько отплыл от этой компании на безопасное расстояние. Не прикалывает.

– Убедитесь, что сдох, и в могильник, – распорядился Арси, пнув ногой тело. – Еще один покойник из-за вашего усердия – и ездить я буду на вас. Надеюсь, что бегаете вы не хуже, чем бьете.

Стража шарахнулась в стороны, и вдруг я понял, что в углу у ног советника валяюсь я, а точнее, мое тело. Что за чертовщина, как это меня угораздило выскочить из собственной сущности?

– Принесите воды, бездельники! – распорядился офицер, не забывая ужом крутиться вокруг советника. – Клянусь, мы не виноваты, господин, он был в полном порядке и вдруг вот это.

Стража принесла два ведра воды и окатила лежащее на полу тело. Неведомая сила швырнула меня вниз, в угол. Я даже зажмурился, смотри – не смотри, впечатаюсь в стену, как миленький. Ничего похожего, только свинцовая тяжесть заполнила все мое существо. Я открыл глаза. Мокрые камни, полумрак, чьи-то грязные башмаки. Приподнял голову, о господи, Арси, офицер, чуть в отдалении стражники. И снова боль, только сейчас к ней добавился лихорадочный озноб. Меня просто трясло от холода.

– Смотри-ка, очухался, – советник сделал шаг в мою сторону, – на этот раз вам повезло, дармоеды. Эй ты, – а это уже мне, судя по кованому носку сапога у моего подбородка, – отправляйся спать. Завтра тебя ждет работа. И не вздумай больше притворяться, или я убью тебя по-настоящему.

Варвара так старательно целилась на маяк, что у нее даже голова заболела. В результате материализовалась она отвратительно. «Это все Локи, – злилась Волшебница, – запугал меня, как первоклашку, тоже мне колдовство, когда руки трясутся. Еще и ногу подвернула о какую-то банку-склянку, что за манера разбрасывать где попало всякую дрянь! Хорошо еще, что перемещались, взявшись за руки. Ну и темнота у них здесь в Ваурии, сама себя не вижу. Вроде по назначению попали. Маяк совсем рядом». Варвара открыла было рот, чтобы сообщить это своему спутнику, но вовремя заметила его жест, призывающий к молчанию. Она обернулась и обомлела.

За спиной у себя она обнаружила пролом в стене, через который было видно темно-серое небо. Собственно, ничего необычного в этом не было, пугало другое: на фоне неба четко вырисовывался неподвижно застывший силуэт высокого мужчины.

«О, господи, – ахнула про себя Варвара, – будем надеяться, что Локи не ошибся в расчетах, и его магические способности восстановятся через пару минут. Мои-то тают как деньги в отпуске. Энергия уходит, будто кровью истекаю. Так, не дрейфь, – попыталась она сама себя успокоить, – кто сказал, что первый встречный в Ваурии обязательно окажется Магом или Волшебником. А с человеком Локи без всякого колдовства справится, рука-то у него – ого-го, крепкая». Волшебница замерла в неподвижности. Локи повнимательнее присмотрелся к «первому встречному» и чуть улыбнулся, хотя в глазах мелькнуло удивление.

Глава 53

Под напором Мирны я отступил в лес, но уходить не собирался. Когда волшебство спало, и я узнал Ронни, все встало на свои места. Они считали, что сотворят благо, если избавят Инсилая от мучений. Неужели Локи все-таки ушел и бросил здесь всех своих без страховки? А Таур, он, что же, вежливо откланялся и без сожаления оставил свою империю подлизе Арси? Почему Мерлин не помог Посланнику? Как могло получиться, что в Битву Двоих вмешались посторонние? Что происходит в этом мире? Добро из лучших побуждений творит зло, сила уступает слабости, а лучший друг ничего не может предложить тебе в этой жизни, кроме смерти… Хотя, чему я удивляюсь, это же Ваурия. Запределье…

Я провалился сюда года два назад, а может, и три. В этом тауровском королевстве биологическое время пленников просто замирает. Взять, к примеру, меня. Ни разу за эти годы не утруждал себя бритьем, но даже намека на щетину на лице не появилось. Издержки климата? Ладно, у меня аллергия на Ваурию. А остальные? Никто из моих товарищей по несчастью за это время ничуть не постарел. Худели, толстели, умирали, но не состарились ни на день. Я не видел среди рабов ни одного старика. Или никому не удавалось дожить до старости, или все пришельцы были здесь вне времени. Ну, я-то в этой стране-ловушке наверняка до старости не дотяну. За эти годы из меня все жилы вытянули.

Смерть Христова, и все это из-за одной единственной глупости. Не нужно было плюхаться за штурвал попрыгунчика после того, как мы крепко отметили мое возвращение в Эйр с Земной отработки. Вернее, не отметили, а сделали перерыв в банкете, когда убедились, что все, кроме воды из аквариума, выпито до последней капли. Я не придумал ничего умнее, чем податься за выпивкой в Бахнию, измерение весьма лояльное к любителям выпить. Это в Эйре ночью все, что крепче лимонада, стоит целое состояние, а в Бахнии в любое время суток вино дешевле воды. Кто ж знал, что расплачиваться придется по расценкам Таура? И промахнулся-то всего на пару секунд. А в результате не я испил бахского красного, а Таур – моей крови.

Они начали двигаться одновременно. И Арси, и Ронни, и Мирна. Взяли такой быстрый старт, что я даже потерял их из виду, хотя почти сразу пустился вдогонку. Пришлось прибавить ходу, чтоб угнаться за этими марафонцами.

Как Арси проскочил сквозь стену крепости, я видел, а вот куда делись Мирна с Ронни, осталось загадкой. Я прокрутился у тауровского замка почти до рассвета. Ни души. Хоть бы знать, где искать бывших хозяев, внутри или снаружи? Два варианта. Плюнуть на все, вернуться в пещеру и ждать, когда эти члены клуба любителей бега соблаговолят вернуться. Или дождаться рассвета, как следует осмотреться и, если потребуется, пробраться в крепость. А зачем? Что я, собственно говоря, там забыл? Мне четко было сказано, нам не по пути. Сматываться надо из Ваурии, раз уж представилась такая возможность. Только с плетуном на шее это сложновато будет сделать. Мне нужна помощь Мага или Волшебника.

Пока я предавался мыслям о будущем, стало совсем светло. В моем положении днем передвигаться противопоказано, так что придется здесь задержаться. Оно и к лучшему, вчерашние торги, блудные хозяева и пробежки меня изрядно вымотали. Глаза закрывались сами. Я забрался в придорожные заросли серебристой мхушки с четким намерением выспаться. Пришлось покрутиться, прежде чем нашел удобное положение: зловредная Мирна, будучи еще братцем Муни, так приласкала меня подаренной плетью, что спина до сих пор побаливала.

Когда я проснулся, солнце уже жарило вовсю. Судя по тому, что я неплохо выспался, было далеко за полдень. Я поковырялся в карманах, нашел огрызок сухаря и с удовольствием пообедал. Приятная тяжесть в желудке настроила меня на философский лад. Я задумался о силе обстоятельств. Двух-трех лет рабского существования вполне хватило на то, чтоб научить меня радоваться часу отдыха, куску черствого хлеба и почти полному отсутствию боли в спине. Если б мое нынешнее состояние настигло меня в Мерлин-Лэнде, я чувствовал бы себя голодным, несчастным и униженным, сейчас же я был вполне в порядке. Безграничны возможности организма, пара лет тренировки – и никаких проблем с действительностью.

Стоило только подумать об этом, как в ту же минуту действительность немедленно напомнила о себе громкими криками и топотом босых ног. Из крепости выбежала упряжка рабов, волокущая на себе колесницу с Арси. Я непроизвольно пригнулся в своем убежище и вдруг… в центре упряжки я увидел Ронни. Допрыгался. Ни минуты не сомневался, что неприятностей они добьются. Свист хлыста, советник определенно метит в Ронни. Так и есть, братец Гуни споткнулся, дернулся и втопил еще быстрее.

Колесница пронеслась мимо меня, над дорогой повисло облако пыли. Я чихнул и стал присматриваться к стенам крепости, пытаясь обнаружить какой-нибудь выход, кроме главного. Вход меня не очень интересовал. В крайнем случае можно пристроиться под колесницей советника, если он будет возвращаться в сумерках. А вот информация о том, как выйти из этого каменного мешка без потерь, с моей точки зрения, была куда более полезной. Уж очень мне не хотелось лезть туда, откуда не известно как вылезти. Но, похоже, придется. Что будет с Мирной, если ее поймают в замке, сомнений не вызывает. Или Арси ее сам приголубит, или Тауру оставит, на случай его возвращения. Но это едва ли. И Магистр вряд ли вернется, и советник ни одной юбки не пропустит.

Советник мчался к воротам Альвара, чтобы еще раз осмотреть место происшествия. Вчера так и не удалось выяснить, кто устроил путаницу с бочками, пытаясь убить Посланника. Арси рассчитывал, что хоть что-то прояснит допрос протрезвевшей стражи, но перепуганные охранники в один голос твердили, что два пожилых купца пытались их отравить. Больше ничего не удалось от них добиться, как ни старался отдел дознания.

В купцов Арси не верил. «На кой черт работорговцам травить стражу? – думал он. – Нет, они или врут, или просто проворонили спьяну. Кто же поработал? Эту ситуацию Магистр не учитывал. Что делать? Таур сказал, что Посланник должен быть жив и здоров – это основное условие для возвращения Властелина… Сердце Инсилая не бьется. Но плетун прижился на его шее, а значит, не все потеряно. Личный лекарь Таура, Альф, сказал, что подумает. Ну что ж, пусть думает, я здесь все равно бессилен. Кто же устроил эту ночную свистопляску? Надо будет допросить его дружков. Они, видно, следили за Посланником, вон даже в замок за ним примчались. Может, хоть видели, кто там крутился. А если это Великий Магистр – вернулся и проверяет меня?» От этой мысли у Арси похолодели руки, и заломило в висках. Вне себя от собственного бессилия, он на чем свет стоит начал хлестать рабов. Колесница помчалась так быстро, что ветер засвистел в ушах.

До сегодняшней ночи все было четко и ясно. Арси тщательно выполнял инструкции, оставленные ему Черным Магистром перед Битвой. Ждал возвращения Таура, работал с Посланником, ловил верткого Ронни и дочь Локи, не переставая удивляться предусмотрительности Властелина. Магистр учел все до запятой, но этой ночью все вдруг пошло наперекосяк, и события вышли из-под контроля.

Сначала полыхнула вспышка энергии на карте в кабинете Таура. Волшебство. Это было совершенно невероятно, но кто-то колдовал в окрестностях Альвара. Арси, забыв про сон, бросился в город. Посланник очнулся и пытается освободиться, или Магистр вернулся и начал действовать? Инсилая приструнить, Властелина встретить, в сложившейся ситуации вопросов не возникало. Однако на месте все оказалось сложнее, ни одного свидетеля и бездыханное тело Посланника, все еще привязанное к столбам у дороги. Если это работа Магистра – отлично, а если нет? Тогда основное условие возвращения Властелина нарушено. Он просто не сможет перейти рубеж данной реальности, ведь только продолжение Битвы дает ему эту возможность… Черт побери, кто же спутал все карты? А может, все-таки Таур на самостоятельность мышления проверяет? Он может, Магистр никогда и никому полностью не доверял.

Повторный осмотр места ночного происшествия дал минимальные результаты: в кустах у дороги была обнаружена изрядно вытоптанная трава, но кто именно ее вытоптал, сидя в засаде, выяснить не удалось. Арси склонялся к тому, что наблюдательный пункт в зарослях использовали Мирна и Ронни, а значит, они наверняка видели, кто крутился вокруг Инсилая. «Девица вредная и скандальная, – размышлял он, – с ней придется повозиться не один час, так что проверю, как там с ней разобрались, а начну с мальчишки. Там видно будет».

Советник вернулся в замок и отдал распоряжение офицеру охраны:

– Новенького в кабинет дознания немедленно. Только не усердствуйте, припугните и свободны. Я сам его допрошу.

Под вечер мне, наконец, повезло. Какой-то оборванец мелкими перебежками рванул от крепостной стены. Основной дороги он старательно избегал и предпочитал передвигаться по кустам. Сдается мне, это как раз то, что надо. Когда любитель лесных прогулок поравнялся со мной, я зажал ему рот ладонью и легонько стукнул по затылку, чтобы он не заорал от неожиданности. Обморок у него от страха случился, или я удар не рассчитал, но завалился он ко мне в кусты в полном бесчувствии. Прислонил его к дереву и обомлел. Да ведь это ж мой родственник драгоценный, кузен Дью. Он-то здесь какими судьбами?

Я похлопал его по щекам. Дью открыл глаза.

– Краш? – он, похоже, удивился не меньше меня. – Где ж ты шлялся, мерзавец? Два года не слуху ни духу!

– Ну и видок у тебя! – Если не считать нетипичной для кузена экипировки, он совсем не изменился. Румяная щекастая физиономия на бычьей шее, туловище, непропорционально здоровое для коротких ножек, его поддерживающих, короткий непослушный ежик черных волос и улыбка лягушонка. Все на месте, даже намечающееся брюшко. Этакий отставной боксер в прикиде мусорщика.

– На себя посмотри! – огрызнулся Дью. – Это для конспирации. Я, между прочим, пока ты путешествиями баловался, трудился здесь до седьмого пота.

– Чтоб тебе всю жизнь так путешествовать, – проворчал я, мигом вспомнив кнут надсмотрщика и бескрайние поля Ваурии. – Кем трудишься-то, старшим нищим? И вообще, как тебя сюда занесло? Только не говори, что меня ищешь.

– Ну, тебя я, допустим, уже нашел, – Дью почесал затылок. – А тружусь я, на минуточку, офицером охраны в крепости Сан Палисс.

– Это где ж такая?

– У тебя перед носом, – хмыкнул кузен, делая широкий жест в сторону тауровского замка.

– Бедновато у вас, как я погляжу, даже формы не дали, хоть и офицер. Так, дорогой, ты мне зубы не заговаривай. Как тебя сюда угораздило?

– Да говорю же, я тебя, дурака, ищу. Когда ты подался в Бахнию и пропал, мы сперва не дергались. Думали, ты там завис спьяну. Но когда ты и через неделю не объявился, мы с Фло проверили твой банковский счет и выяснили, что ты не снял за эти дни ни гроша. Не мог ты всю неделю гулять бесплатно. Даже в Бахнии. Значит, что-то случилось. Тогда мы начали тебя искать.

– Минутку, – что-то мне нехорошо стало, – ты, что, и Фло сюда притащил?!

– Если честно, она провалилась совершенно самостоятельно.

– Куда?!

– Прямиком в тауровский гарем.

– Я убью тебя, водочник! – пальцы помимо моей воли сошлись на горле Дью, хотя, принимая во внимание размер его шеи, это казалось невозможным мероприятием. – Тоже мне друг, не мог за моей девушкой присмотреть хорошенько.

– Это кто еще водочник, – прохрипел побуревший в мгновение ока кузен, – кажется, это не я с пьяных глаз рванул в Бахнию. И с чего ты взял, что Флоарита – твоя девушка?

– А чья, по-твоему, Таура? – нет, определенно я его сейчас прикончу. – Где Фло, офицерская морда?

– Или где-то рядом с Сан Палисс, или золотой рыбкой в бассейне.

– Ты спятил? Какая, к черту, рыбка?

– Да я, собственно, для того и вышел из крепости, чтобы разобраться. Дня два назад я помог им сбежать из гарема. Фло и еще одной девчонке, Чибре, ее подружке. Как я потом узнал, одну поймали, одна сбежала. Но кому что выпало, выяснить не удалось. Вот я и решил сходить на место встречи.

– А рыбки при чем?

– А-а, Магистр проштрафившихся жен превращает в золотых рыбок в своем фонтане.

У меня глаза на лоб полезли от его рассказок. Точнее, от спокойного равнодушия, с которым Дью их излагал. Перегрелся он на службе Тауру, очень своеобразное восприятие действительности. Я убрал руки с горла своего оваурившегося кузена и осторожно поинтересовался:

– Ты так в роль стражника вжился, или тебе теперь на все плевать?

– С чего ты взял? – удивился Дью. – Было бы плевать, я не шлялся бы вокруг крепости в нищенских лохмотьях. К тому же я не стражник, а офицер личной охраны.

– Ох, простите, пожалуйста, Ваша честь! Просто мне показалось, что Вас не очень волнует происходящее.

– Поработай с мое в Сан Палисс, и поймешь – то, что случилось с девчонками, не относится к разряду катастрофы. Вот если меня уличат в помощи беглецам – это Черная Башня и, если выживу, пожизненная клетка на рыночной площади. Но это если поймают. Ладно, не важно. Ты-то как поживаешь?

– Поживаю? – переспросил я. – Существую, с грехом пополам. Два года оттрубил на полях, а теперь вот подался в бега.

– Черт возьми, – Дью отработанным жестом скользнул рукой по моему плечу, – так ты еще и с плетуном?

– А ты предпочел бы видеть меня с плавниками? – огрызнулся я.

– Не знаю. Здесь туго беглым рабам. А кто твой хозяин, может, я смогу с ним договориться? Перекуплю, например, и дам побольше денег, чтобы он забыл про твой побег.

– Боюсь, это вряд ли возможно.

– Сволочной попался? – посочувствовал Дью.

– Да не очень, – вздохнул я. – Сбежал от меня…

– Что?! – оторопел практичный кузен. – Это как?

– Вот так. Купили и бросили. Я теперь, выходит, подкидыш.

– Тебя что, правда, бросили? – не поверил Дью. – Сумасшедший какой-то. Такого сильного, молодого, да еще первая продажа…

– Слушай ты, рабовладелец, – разозлился я, – может, тебе еще и зубы показать, чтобы ты меня подороже оценил?

– Дантисту своему покажешь, когда вернешься, – буркнул Дью, – если останется, что показывать. С плетуном что?

– Что с ним будет, плетун, как плетун. Серебряный.

– В таком случае нам нужен Волшебник или Маг. Документы я тебе выправлю.

– У тебя здесь есть знакомый Волшебник? – удивился я.

– И не один, – хмыкнул Дью.

– И что, они тоже Тауру служат?

– Ага, ногами преимущественно.

– Больно им надо с законом в конфликт вступать.

– Попрошу – вступят.

– Серьезная у тебя должность. Я бы на их месте не согласился.

– А я бы на их место не согласился, – криво усмехнулся кузен.

В стройной юной красавице с кошачьими глазами Арси с трудом узнал взъерошенного грязного подростка, которого лично сдал с рук на руки служанкам нынче ночью. Мирна предстала перед советником в легкой зеленой тунике с узким золотым пояском, выгодно оттеняющей ее желто-зеленые глаза и волосы цвета спелой пшеницы. В первый момент он даже усомнился в том, что видит именно ее, но уже через мгновение убедился, что внешность изменить куда проще, чем характер. Мирна обрушила на Арси такой поток проклятий, что советник попятился. Целостность его лица спасло только то, что стража, уставшая сражаться с Мирной, накрепко привязала ее к увитой цветами колонне, чего советник в первый момент не заметил. Когда Гаара, чтобы перевести дыхание, сделала вынужденный перерыв в брани, Арси немедленно вклинился в ее монолог.

– Сейчас тебя отведут в твою комнату. Там крепкая дверь и толстая решетка, можешь бесноваться сколько угодно.

Он выглянул в коридор и позвал стражу.

– Эй, отведите ее в апартаменты. А ты, подруга, кончай шуметь. Еще научишь мне мальчиков нехорошему, конфузно это, барышня.

– Слушай, а как ты пробился в офицеры? – я вдруг вспомнил рассказы о предателях, из уст в уста передававшиеся в бараке, и подозрительно посмотрел на Дью.

– Очень просто, – буркнул кузен, с шумным пыхтением карабкаясь к подножью крепостной стены.

– И все-таки, – настаивал я. Сомнения терзали мою душу, родственник-то он родственник, а как заложит меня за генеральские погоны, и все. Нет, прежде чем я на его территорию залезу, надо разобраться, где поп, а где приход. Здесь-то я еще кое-как отобьюсь, а там уже не до борьбы будет, дай бог ноги.

– Ну что ты пристал, – вечно словоохотливый кузен вдруг замкнулся, – зависть одолела?

– Нет, но странно это как-то.

– Странно, что я в кои веки устроился получше тебя?

– Просто интересно, какой ценой, – аккуратно сказал я.

– Тебя такая не устроит, – отрезал Дью.

Я окончательно уверился, что имею дело с предателем, и остановился. Так, хорошо не брякнул ему про Ронни с Мирной. Я дурак, я за это и отвечу, а у них своих проблем выше головы.

– Ну что ты застыл, как шоколадный кузнечик на именинном торте, – бросил через плечо Дью, – караул вот-вот пойдет, по кандалам соскучился?

– Лучше кандалы, чем по доброй воле Тауру прислуживать.

– Ой, какие мы принципиальные! – прошипел кузен. – Правильно, дорогой. Тогда стой, не шевелись. Даже мои ленивые солдаты тебя обязательно здесь заметят и все твои пожелания по поводу цепей и плетей мигом исполнят. А я, пожалуй, пойду, не люблю экстремальные развлечения.

– Иди, – я уселся на землю, – привет Арси.

– Ты что, идиот? – Дью посмотрел на меня как на ненормального. – Красивой смерти захотел? Не будет этого, сдохнешь на бегу через пару недель, если до того от порки задница не отвалится!

– Иди, – повторил я, с трудом сдерживая медленно захлестывающую меня волну ярости. – Да, я идиот, трижды согласен. Я общался с тобой больше двадцати лет и ухитрился не заметить, что жил бок о бок с Иудой. Сколько тебе заплатили за предательство? Или ты просто спасал свою шкуру? Бедная Фло!

– Если б твоя бедная Фло не поперлась спасать тебя самостоятельно, мы с тобой уже давным-давно пили бы пиво в Мерлин-Лэнде, – Дью так разозлился, что даже заорал на меня. – Эта дуреха плюхнулась сюда на час раньше меня, ухитрившись при этом попасть прямо в объятья патруля. Когда я материализовался в Запределье, первым, что я увидел, была Флоарита, которую уводили в крепость. Вторым – мужик в военной форме, целящийся в меня из лука. Это я уже потом узнал, что стрелы у него были не боевые, а парализующие. Но тогда мне было не до разбирательства, от стрелы я увернулся, а стрелку свернул шею. Случайно получилось, не рассчитал. Вроде совсем легонько дал ему по ушам, а у него сразу голова набок. Вообще-то изначально я собирался искать тебя, но пришлось по ходу дела вносить коррективы. Я переоделся в форму и пошел за Фло. В кармане нашел документы на имя Горди, скалета Ваурской армии, по-нашему, что-то вроде муниципального полковника. Но это уже потом выяснилось, а в первые дни я прятался по углам в крепости, безуспешно пытаясь сориентироваться. Больше всего я опасался встречи с коллегами, они-то наверняка знали в лицо настоящего Горди. Но через пару дней мне повезло. Из разных частей в гарнизон крепости прибыло подкрепление, я исправил в своем документе «о» на «а» и стал почти настоящим скалетом Гарди. А теперь, если ты решил провести остаток своих дней на императорской конюшне, можешь оставаться здесь и ждать стражу, они тебя проводят. А у меня, прости, работа, мне через час на дежурство. Счастливо оставаться.

С точки зрения Арси, Ронни выглядел неважно. Худенький, бледный, с усталыми, чуть испуганными глазами на осунувшемся лице, он почти висел на связанных над головой руках. Увидев вошедшего в камеру советника, Рональд поднял голову и кое-как выпрямился. Арси понял, что пленник с трудом держится на ногах. «И что с ним делать, – тоскливо подумал советник, – его даже трогать страшно, он же еле дышит. Может, сам все расскажет, я ведь ничего такого особенного спрашивать не собираюсь».

Когда стражники вытолкали его из конюшни и приволокли в маленький темный подвальчик, Ронни чувствовал себя смертельно усталым.

Когда его руки привязали к свисающим с низкого потолка цепям, к усталости добавился страх, волной холода заливший конечности и ледяным обручем сжавший желудок.

Когда после часовой неизвестности в камеру пришел Арси, страх и усталость растворились где-то в глубине сознания. Их сменило безразличие и сознание абсолютной обреченности. Ронни прикрыл глаза и стиснул зубы, от визита советника ничего, кроме неприятностей, ждать не приходилось.

– Ты видел, как убили посланца? – Арси развалился в деревянном кресле у двери.

Ронни молчал. «Убили, – повторил он про себя, – значит, все-таки убили. Эх, Айка, чем же он тебе насолил, что ты так страшно отомстила… Ну, что ж, с Посланником разобрались, теперь за меня примутся». Он постарался встать поустойчивее, чтоб не упасть с первого удара.

– Кто убил Инсилая? – настаивал советник.

«Ну нет, – подумал Ронни, – хоть Мирна была не совсем права в своих действиях, я ее не выдам. А почему не права? Вот устроит мне сейчас Арси пару суток боли, и молиться буду о собственной смерти».

– Ты что, оглох? – советник подошел к Ронни, поколебался мгновение и, решив что-то для себя, наотмашь хлестнул его по лицу. Голова пленника дернулась к плечу от удара. – Стой смирно, – рявкнул Арси. Ронни тяжело вздохнул и посмотрел в глаза советнику. След плети багровым штрихом перечеркнул щеку, на скуле и губах выступили капельки крови. – Кто убил Инсилая?

– Откуда мне знать, господин, может, Вы сами с Посланником и расправились .

– Меня там не было, – поспешно открестился Арси, он испугался и разозлился одновременно. В Ваурии Таур вездесущ. Он может быть здесь светом и воздухом. Кто знает, где сейчас Магистр, а если он просто стал дыханием – моим или мальчишки? – Тебе это прекрасно известно.

– Я ничего не знаю, господин.

– Сейчас узнаешь, – пообещал советник и ударил снова.

Ронни прикрыл глаза. «Что там Инсилай говорил о медитации, – думал он, пытаясь закрыться от боли, – нужно расслабиться и тут же поставить защиту. Это же очень просто, сто раз делал с Варварой, правда, там не было скованных рук и Арси с его плетью, – практика сильно разнилась с теорией, ничего не получалось. – Черт с ней, с болью, главное, не проболтаться, – убеждал себя Ронни, пытаясь вычеркнуть из памяти крадущуюся к бочкам Мирну, – я ничего не видел, ничего не знаю, ничего не помню. Ничего и никого. Я не боюсь тебя, Арси, от меня ты ничего не добьешься».

«Стоп, – сам себе приказал советник, увидев, что Ронни, бессильно уронив голову, снова повис на скованных руках, – как бы опять не надумал умирать. Попробую с девчонкой, этот мне еще пригодится. Не понимаю, кого он так выгораживает? У него на глазах убили друга, а он пытается спасти убийцу. Странно это, более чем странно. Ладно, в одном его молчание меня убедило. Кто бы ни убил Посланника, наверняка это был не Таур. Ради Магистра мальчишка не стал бы подставлять под плеть свою наглую физиономию».

– Спасибо, парень, – советник потрепал Ронни по щеке, на ладони осталась кровь. Арси достал из кармана носовой платок и тщательно вытер руку. – Иногда и молчание кое-что проясняет. Мою проблему ты разрешил, за что я тебе крайне признателен. Счастливо оставаться, я еще вернусь.

Ронни с видимым усилием открыл глаза и взглянул на Арси, усмешка тронула разбитые губы:

– Жду с нетерпением, советник. Было приятно пообщаться.

Глава 54

Судя по покоям скалета Гарди, господа офицеры в Ваурии не бедствовали. Дью был полноправным хозяином двухкомнатных апартаментов с видом на сад. По местным меркам, когда все живут в развалинах, друг у друга на голове… ой-ля-ля. А настоящий сад с птицами, бабочками, яблоками, персиками и еще какой-то местной экзотикой, которую я раньше в глаза не видел? Может, мне тоже податься в тауровскую гвардию? А что, скалет Краш, звучит.

Первая комната была вроде гостиной, со здоровенным столом, массивными деревянными креслами и камином. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, малость пыльноватые, но жутко шикарные, и портрет Таура в красном углу довершали убранство. Вторая комната была поменьше. Посмотрев на трехспальную кровать на толстых гнутых ножках, шелковые простыни и огромное, во всю стену зеркало, я почувствовал легкий приступ зависти.

– Сиди здесь и никуда не суйся, – инструктировал меня кузен, быстро натягивая офицерскую форму. – Постарайся не очень шуметь. Будут стучать, не открывай. Пока мы не разберемся с твоим плетуном, будет лучше, если про тебя вообще никто не будет знать. Понял?

– Не дурак, – проворчал я и вдруг заметил у окна столик с фруктами, сладостями и большой фарфоровой плошкой, отдаленно напоминавшей супницу. Мой взгляд так и приклеился к этому великолепию, а в желудке взвыла пожарная сирена.

Дью, видно, заметил мои голодные глаза и с едва заметной усмешкой добавил:

– Станет грустно, можешь пообедать. Если хорошенько поищешь под кроватью, найдешь бочонок с местной бормотухой. Не нектар, конечно, но пить можно. Все, ушел, а то искать будут. – Дью удалился, металлически погромыхав обо все углы висевшим у него на поясе мечом.

Я воспользовался любезным предложением кузена и приступил к трапезе. Первым делом я сунул нос в супницу. Там обнаружилась довольно упитанная жареная птица неизвестной породы. Запах она источала умопомрачительный. Ножей и вилок на горизонте не наблюдалось, тарелок тоже. Я махнул рукой на приличия, оторвал золотисто-жареную ножку и слопал ее, обойдясь собственными зубами и пальцами, которые смачно облизал на десерт.

То ли птичка оказалась высоко калорийной, то ли отвык я уже от такой роскоши, но я плюхнулся на полковничью кровать и осознал, что в ближайшие пять минут умру от обжорства.

Живот раздулся, как готовый к полету воздушный шар, и буквально вывалился из меня. Внутри этого шара что-то все время топталось и прыгало, мерзко ухая. Я вспомнил про бочонок и, кряхтя, полез под кровать. Хотел бы я знать, как Дью со своим брюшком к заначке добирается, я лично еле-еле пролез. Кузен оказался весьма точен в определениях. Содержимое его бочонка кроме как бормотухой было не назвать: мутное пойло с привкусом дрожжей и касторки. Мне вполне хватило пары глотков, чтобы задуматься о пользе здорового образа жизни. Лучше посплю, пока вконец не отравился местными деликатесами.

В Москве было уже далеко за полночь, но Анжелике не спалось. Ее одолевали мрачные мысли, и она веретеном вертелась в своей кровати. «Где же он ошибся, – размышляла Лика, – так не должно было случиться, но ведь случилось… Илай погиб, его убили. Кто? Да Таур, конечно же. Магистр выиграл битву, в очередной раз выиграл. Если б Локи не утащил нас оттуда, был бы хоть маленький шанс что-то изменить, но мы ушли, сбежали, бросили Инсилая в Ваурии… И все случилось. Господи, что же будет с Ронни? Хорошо хоть Алиса нашлась, правда, снова пропала, но не в Запределье же ее занесло, я надеюсь. А вот Ронни… Как он будет оттуда выбираться? А Мирна? И Варвара исчезла. Даже посоветоваться не с кем. Самостоятельно Рональду не выбраться. Как там Локи-то говорил, две случайности на одну персону в Ваурии не положено? Почему я так уверена, что, говоря о случайности, он имел в виду именно шанс однажды в жизни вернуться в объективную реальность? А что ж еще, это было почти сказано, во всяком случае, я поняла тогда слова Локи именно так. Бедный Ронни, ведь он вернулся туда по доброй воле. Не побоялся выполнить требования Таура, хотя даже Инсилай просил его не вмешиваться. А ведь тогда никто не знал, что к Посланнику вернется волшебная сила, Илай шел умирать… Может, и не прав был подмастерье с точки зрения стратегии, но зато честен. В отличие от нас ему не придется сожалеть о несделанном. Правда, за честность он заплатил бессрочным пленом, но, если разобраться, это не самая высокая цена за чистую совесть». Лика тяжело вздохнула. Она вдруг очень четко увидела лежащее на камнях бесчувственное тело Илая.

– Что случилось? – сонным шепотом спросила Наталия, мирно почивавшая на соседней кровати. – Который час?

– Не знаю, – Лика бросила взгляд на безнадежно темное окно, – поздно уже, спи.

– А может, напротив, еще рано? Думаешь, я не слышала, что ты всю ночь не спала? Что с тобой, о чем ты все время думаешь?

– Как вытащить Рональда из Ваурии, куда снова делась Алиса, где искать Варвару, почему погиб Инсилай, как связаться с Локи, – без всякого выражения перечислила Лика, – много о чем.

– Зачем тебе Локи?

– На сегодняшний день он единственный, кто может хоть чуть-чуть объяснить ситуацию.

– Не знаю, что он тебе объяснит, но связаться с ним не сложно, мы ж не в Ваурии, связь в боевой готовности, были б деньги.

– Деньги есть. У Кирки на карточке целое состояние. Интересно откуда.

– Ты с Локи хочешь поговорить, или Киру на чистую воду вывести?

– Хотелось бы и то и другое, – вздохнула Лика.

– Давай решать проблемы по мере их поступления, – Наталия села на диване, окончательно проснувшись, – о чем ты хочешь поговорить с Локи?

– Обо всем.

– Все, это ничего. Давай-ка поподробнее.

– А знаешь, ты права, – Лика приподнялась на локте. – Я хочу задать ему только один вопрос. Единственный. Но еще больше мне хочется смотреть ему в глаза, когда он будет отвечать, если конечно, господин Маг соблаговолит ответить. Я спрошу его, почему он не помог Инсилаю, и как смог уйти, оставив своего ученика умирать в Ваурии.

– Он не ответит тебе, Лика. Или просто скажет, что не имел права вмешиваться в поединок. А глаза у него при этом будут холодные и бесстрастные, потому что Локи не добрый сказочник, а черный Маг Школы Скорпиона, так что в глазах его отразится вечность, а не мечта о светлом будущем.

– Он послал Инсилая на верную смерть.

– Или дал ему свободу действий. Беда в том, что вы с Локи по-разному оцениваете реальность. – Наталья нащупала тапочки и взяла с кресла шаль. – Все мы очень разные, Лика, а слова… это же условность. Даже самое конкретное действие разные люди опишут разными словами. Ты считаешь, что Локи отправил Илая умирать, Локи может назвать это шансом на победу. И вы оба будете правы. Просто когда ты срываешь в саду цветы для букета, ты представляешь, как украсят они твою комнату, а Локи видит их сломанными и завядшими на ближайшей помойке. Потому что ты всего лишь ученица Волшебницы, а он – Черный Маг, и видит на десять, а то и на двадцать ходов дальше тебя в азартной игре под названием жизнь.

– То есть он знал, что Инсилай обречен, и пальцем не шевельнул, чтобы ему помочь?

– Лика, Локи могуч, но не всесилен. Даже Тарра не смогла предсказать исход битвы. Локи не бог, он просто Маг. Как он мог предотвратить то, что от него не зависит? Разве можно остановить смерть?

– Смерть, – повторила Лика, перед глазами ее мелькнула площадь Альвара, Инсилай, привязанный к столбу, золотые стрелы, впившиеся в его тело, кровь, текущая по его груди… Ее руки вдруг ощутили холодную тяжесть автомата. – Ты не права, ее можно остановить, если вовремя придти на помощь.

– Если смерть сделала выбор, как ни спеши, помощь опоздает.

– Помощь наверняка опоздает, если никто вовсе не собирается помогать.

– Утром мы свяжемся с Локи, – вздохнула Наталия, – может быть, ты совершенно напрасно обвиняешь его в бездействии. Кстати, что еще ты хотела узнать у него?

– Я не хочу, чтоб Ронни постигла участь Инсилая. Одна помощь уже не пришла. Необходима вторая смерть, чтобы хоть кто-то зашевелился?

– Не думаю, что стоит просить Локи о помощи, – помедлив, сказала Наталия, – он и без наших советов отомстит за своего ученика. В этом я не сомневаюсь не на секунду. У Черного Мага свои понятия о справедливости, долге и чести. Вспомни Илая. Он мог быть совершенно невыносимым, но при этом его нельзя было обвинить в некорректности действий. А ведь он наследник Школы Скорпиона и его моральные принципы не далеко ушли от принципов самого Локи, хотя нам это казалось полным отсутствием всяких принципов.

– Был наследником, – не сказала, выдохнула Лика, – беда в том, что Ронни не имеет никакого отношения к черной магии.

– Зато он имеет самое непосредственное отношение к Инсилаю. Локи не любит оставаться в долгу. Он поможет Рональду, если это в его силах.

– Не сильно он рвался помогать Инсилаю, – напомнила Анжелика.

– Значит, были причины, или помочь было невозможно. Господи, мы опять вернулись к началу пути. Смерть – судьба, судьба – смерть, пошло по кругу.

– Слушай, а как ты думаешь, а что происходит после смерти?

– Физической или ментальной? – уточнила Наталия.

– И той, и другой.

– Ну, после физической, если она опередила ментальную, происходит возрождение, – пожала плечами Наталья, – если, конечно, не угораздило умереть в естественном обличье.

– Я не об этом, – отмахнулась Лика, – это любой подмастерье знает. Я о последней, которая без воскрешения.

– Ну, милочка, ты спросила. Это никому не ведомо.

– Но ты-то сама что думаешь, – настаивала Лика.

– Ничего, я как-то не задумывалась об этом, – Наталья поняла, что подруга снова думает об Инсилае, и не решилась сказать, что с ее точки зрения после смерти не происходит ничего, – а ты как считаешь?

– У меня нет определенного мнения. Иногда мне кажется, что это шаг в пустоту, иногда думаю, что это очередная ступень развития. Не зря же Мерлин отказался от бессмертия. Он убедился в существовании иного, более совершенного мира, и ушел в него.

– Вполне допускаю, учитывая, что еще никто из того мира не возвращался, очень даже возможно, что там не плохо.

– Или там ничего и никого нет, и возвращаться некому.

– Оба варианта равновероятны, беда в том, что выяснить это можно только опытным путем. Желаешь попробовать?

– Спасибо, нет.

– Правильно, и так греха предостаточно. Всему свое время. Придет – узнаешь.

– Пугает не смерть, страшна неизвестность.

– Да что с тобой, ты не заболела? – Наталья покосилась на подругу. – Загробным миром озадачилась, смерти боишься.

– Не боюсь умирать, просто не хочу при этом присутствовать. Не волнуйся, я не заболела, не сошла с ума, не помышляю о самоубийстве, я только хочу знать, что происходит там, куда ушел Инсилай.

– Ясно, – опасения Натальи подтвердились, она попыталась сменить тему разговора, – знаешь, мы с тобой напоминаем мне близнецов в утробе матери. До родов еще прорва времени, а они рассуждают, есть там, впереди, жизнь или нет. И аргумент основной, как у нас: оттуда никто не возвращался.

– Так, по-твоему, есть жизнь после жизни?

– Да не знаю я. Нашла профессора загробного мира. Но, во-первых, многое зависит от точки зрения, а во-вторых… отказался же зачем-то Мерлин от бессмертия.

– В нашем понимании бессмертия, – воодушевившись, продолжила Лика, – а, может, вся наша так называемая жизнь просто топтание на месте перед царством вечного света. И тогда бессмертие не что иное, как пожизненное заключение по собственному желанию.

– Маловероятно, – помедлив, сказала Наталья, – если все обстоит именно так, тогда наше существование в этом мире – подготовка нас к жизни более совершенной. Вроде нашей чародейской отработки на земле. Сначала извольте заслужить лучшую участь, а уж потом – добро пожаловать. Не научитесь – останетесь на второй год или вообще никуда не попадете.

– Ты хочешь сказать, что от того, что мы делаем здесь, зависит наше будущее там? Типа кастинга?

– Типа ты на почве бессонницы малость рехнулась, – разозлилась Наталья, – о вечности рассуждаешь, выбирай выражения.

Глава 55

Я проснулся от громких криков за дверью, мгновенно скатился на пол и замаскировался под кроватью. Скрипнула дверь, и голоса раздались совсем рядом, но уже очень тихо. К великой радости, в одном из говорящих я узнал кузена Дью и немного успокоился.

– Я закрою глаза на то, что ты заслужил хорошую порку, а ты снимешь плетуна, – тихо сказал Дью.

– Это преступление, мой господин, – чуть слышно ответил незнакомый голос, – если об этом узнают… Мне и думать-то об этом страшно.

– А ты уж постарайся, чтоб не узнали, – посоветовал Дью, – тебе же лучше будет.

– Я очень боюсь, господин.

– Значит так, – зашипел кузен, – или ты сейчас же снимешь плетуна с Чародея в спальне, или я без суда и следствия отправлю тебя на корм боевым ящерицам. Ты понял?

– Да, господин, – так тихо, что я едва расслышал.

– Я подожду тебя здесь, – чуть помедлив, сказал Дью, – так будет проще. Ты ничего не делал, я ничего не видел.

– Да, господин, – повторил незнакомец. Раздался шум шагов, – но здесь никого нет, мой господин.

– Вылезай, – скомандовал кузен, но в комнату не вошел.

Я кое-как выполз из-под кровати и увидел перед собой оборванного мужика лет сорока. Маленький, лысоватый, глазки бегают, как тараканы на свету. На его толстенькой, короткой шее я увидел золотой ошейник. Значит, Волшебник.

– Снимите, пожалуйста, свитер, – тихо сказал незнакомец. Я стянул Мирнин подарок, плетун, как почувствовал, вцепился мне в шею. – Нагнитесь, пожалуйста.

Я согнулся почти вдвое, чтобы облегчить жизнь моему перепуганному спасителю. Волшебник сорвал с меня плетуна и ловко раздавил его предусмотрительно прихваченной из гостиной кочергой. Ошейник немедленно слетел с меня горстью монет.

– Я пойду? – он смотрел своими испуганными рыжеватыми глазами куда-то мимо меня.

– Спасибо, – я выпрямился. Прямо у меня за спиной был кузенов столик – мечта голодающего. Я понял, куда смотрит Волшебник, взял из вазы фрукт, похожий на манго, и протянул своему спасителю. Он испуганно покосился на дверь. Дью не появлялся, но многозначительно пыхтел в гостиной, намекая, что время не ждет.

– Он разрешит, – сказал я. Господи, как же мы живем в этом вечном ужасе?

– Что я разрешу? – немедленно подал голос кузен. – Вы там заснули, что ли, побыстрее нельзя?

– Уже готово, мой господин, – немедленно откликнулся Волшебник и попытался всучить мне манго обратно.

Дью немедленно появился на пороге.

– Это я ему дал, – быстро сказал я.

– Ладно, только ешь здесь, и брысь отсюда, – распорядился бравый скалет, подбирая с пола монеты.

– Спасибо, господин, – он грыз фрукт с такой жадностью, что мне было страшно смотреть.

Волшебник ушел. Дью немного задержался, чтобы в очередной раз проинструктировать меня.

– В шкафу есть шмотки, найди себе что-нибудь подходящее. Но будет лучше, если ты пока никуда не будешь ходить. Мне еще полкараула, приду – вместе прогуляемся.

– Постарайся узнать про Мирну, – попросил я.

– Хорошо, постараюсь разведать про твою подружку.

– Это не подружка, – немедленно открестился я.

– Да ладно, Фло все равно не слышит. Черт, и ее найти не могу, как сквозь землю провалилась.

– А где, кстати, Посланник?

– Кстати? – переспросил Дью. – Совершенно некстати. Он практически под нами, подвал двумя уровнями ниже.

– А почему некстати?

– Да потому, что охраны чертова пропасть, не пропихнуться. Что-то там не сложилось со смертью, зуб даю.

– Я видел, как его убили, – сказал я.

– Не знаю, что ты видел, но лично я получил от Арси распоряжение втрое усилить посты на нулевом уровне. До того как привезли Посланника, там вообще стражи не было. Или кто-то охотится за трупом? Ты в это веришь?

– Я верю своим глазам, а они видели, как Инсилая до смерти упоили мертвой водой. Ладно, всезнайка, а как Ронни-то поймали?

– Точно не скажу. Говорят, девчонка завизжала в склепе.

– Так ее тоже поймали?

– Да не знаю я, – разозлился Дью. – Ты что, местных сплетников не знаешь? Толком ничего не ведают, но болтают исправно. Что услышал, дели на сто. Попытаюсь узнать, но сегодня вряд ли получится. Ночь на дворе, все приличные люди спят без задних ног. Ладно, пошел караулить. Мне еще документы тебе надо достать, а это не самое простое.

– К Ронни можно будет подобраться?

– С ума сошел? Его Арси лично допрашивает, все дознаватели на ушах стоят. Советник всех разогнал, с глазу на глаз беседуют.

– Арси допрашивает Ронни? – я похолодел.

– Что? – испугался Дью следом за мной. – Он про тебя может что-то брякнуть?

– Не думаю, что Арси интересуется моей скромной персоной. Тем более маловероятно, что он будет так засекречивать свой интерес ко мне. А Ронни про меня и сказать-то может только то, что я существую.

– Все равно сиди тихо, как мышка, – кузен оказался большим перестраховщиком, – пока не выправлю тебе документ – отсюда ни ногой.

Все, что в предоставленных ей покоях поддавалось разрушению, Мирна уничтожила в первые три часа заключения, превратив уютно обставленную комнату в склад осколков, обрывков и обломков. Когда вечером ее навестил Арси, он только ахнул, увидев учиненный барышней погром.

– Ты ненормальная, – вздохнул советник, глядя на то, что осталось от шелка, зеркал и хрусталя. – Такая же психопатка, как твой приятель. Вас надо в соседних клетках держать и в намордниках выгуливать.

– Катись отсюда, – Мирна запустила в Арси фиолетово-желтым фруктом, сильно смахивающим на ананас. Советник увернулся от колючего снаряда и пригрозил:

– Прекрати хулиганить, или отправлю в гарем младшей служанкой до возвращения Магистра. Будешь выносить ночные вазы за приличными барышнями, может, дури поубавится.

– Давай– давай, – немедленно откликнулась Мирна, – будет, что надеть тебе на голову, прихвостень тауровский, – она возобновила бомбардировку Арси оставшимися фруктами.

– В последний раз говорю, уймись! – посоветовал из-за двери советник. – Хуже будет.

– Да провались ты со своими советами! – раздался грохот и звон битого стекла.

«Ну и что она еще нашла, чтоб разбить, – удивился про себя Арси, – вроде уже ни одной целой вещи не осталось. Истеричка». Советник приказал принести клетку. Переговоры были продолжены только после того, как страже удалось, наконец, засунуть разбушевавшуюся Мирну в тесный, метр на метр, решетчатый куб. Гаара шипела и кусалась, но справиться с тремя дюжими стражниками ей было не по силам. Арси дождался, пока охрана уйдет, и приступил к беседе.

– Ты была рядом с Посланником, когда его убили, – без предисловий начал советник, – ты должна была видеть того, кто это сделал. Кто? И я, так и быть, выпущу тебя из этой клетки.

Мирна, хоть и была достаточно миниатюрна, с трудом умещалась в своей мини-темнице.

Арси подошел к клетке и наклонился над ней, опершись руками о прутья.

– Кто подходил к Инсилаю, когда он стоял у ворот? Советую припомнить, еслихочешь отсюда выйти.

– Пошел к черту, – Мирна изловчилась и вцепилась свеженаманикюренными ногтями в руку советника. – Чтоб тебя, мокрицу, драконы сожрали!

Арси взвыл и отскочил от клетки.

– Еще одна выходка, и я прикажу привести сюда твоего приятеля и буду бить его смертным боем на твоих глазах, если ты не поумнеешь. Поняла?

Мирна не ответила.

– Ты меня слышишь? Кто подходил к Посланнику? Я знаю, ты его видела. Кто это был? – Тишина. Арси сделал шаг к двери. – Некогда мне с тобой возиться. Будешь говорить или послать за Ронни?

– Он мне не приятель, – спокойно сообщила Мирна, – просто знакомый. Но я не люблю, когда кого-то бьют смертным боем, особенно, если этот кто-то только и грешен, что знаком со мной. Ты прав, пожиратель крыс, я была рядом с Посланником, совсем рядом. Так близко, что смогла убить его. Ты доволен?

– Ты?!! – Арси почувствовал, что сходит с ума. Эта парочка убила Посланника Мерлина, отрезала обратную дорогу Тауру, спутала карты Великой Битвы… Советник в сердцах стукнул кулаком по клетке. – Да ты понимаешь, что вы наделали?! – он не рассчитал силы удара, здорово ушиб руку о решетку и разозлился еще больше. – Убить вас мало, отродье эйрское! – Арси непроизвольно затряс в воздухе растопыренными пальцами.

– Как же Вы любезны, советник, – ухмыльнулась Гаара. – Ну, открывай, что ли,мой скворечник, честнейший из ваурцев, кажется, я выполнила твое условие.

Арси уже потерял всякий интерес к Мирне. «Неужели это правда? – задумался он над ошеломляющей новостью. – Но почему мальчишка ничего не сказал? Побоялся, скрыл, играл в героя? Или эта психопатка врет, грудью защищая своего дружка? А если правда? Тогда я уже ничего не понимаю. Одно ясно, если Посланник стопроцентно мертв, Таур никогда не появится в Ваурии».

К чести советника стоит заметить, что у него даже в мыслях не мелькнуло воспользоваться создавшимися обстоятельствами. Напротив, он лихорадочно пытался найти в ситуации лазейку для возвращения Магистра. Искал и не находил. Оставался лишь один выход – чудо. Чудо, способное вернуть Посланника к жизни. Только какой кудесник это чудо сотворит? Альф, придворный лекарь, уже отказался. Сказал, что его энергетики не хватит даже на пару ударов сердца Инсилая, не то, что на его оживление. «Может быть, Локи вернется за своим учеником? Почему нет, пришел же Илай к своему Учителю. И Локи придет. Здесь его ученик, его дочь, и ученик его ученика. Обязан придти. Никому он ничего не обязан, – сам себе возразил Арси. – Разве можно обязать кого-то вернуться за смертью?» Так и не решив, что делать, советник медленно пошел к дверям. От раздумий его оторвал голос Мирны.

– Эй ты, клык мудрости бешеной коровы, а обещания выполнять не обязательно?

– Как ты мне надоела! – разозлился Арси. – Ну что ты орешь, разве тебе неудобно? По-моему, ты очень уютно устроилась.

Я честно пытался выполнить данное Дью обещание и поспать. Но за эти два года я так отвык от безделья, что вынужденное ничегонеделание измотало меня больше, чем самая тяжелая работа. Я шатался по комнатам, как привидение, прислушивался к голосам в коридоре, подглядывал на улицу в узкую щелку между портьерами и считал до миллиона, пытаясь обмануть себя и время. Самое неприятное, что мне были ясны причины моих метаний – я боялся своих мыслей. Как быть дальше, этот вопрос не имел ответа, но не давал мне покоя.

Попытаться найти Мирну и Ронни? Зачем. Они четко дали понять, что не нуждаются в моей помощи. Искать Фло и, прихватив Дью, бежать отсюда сломя голову? Легко сказать. Как бежать, куда бежать, где искать.… Да и Дью не сказать, чтоб внушал доверие. Как он ухитрился так классно пристроиться в этом сумасшедшем доме? Рассказывает он, конечно, гладко, только верится в его басни с трудом. А может, это и не Дью вовсе, а сущность, похожая на него? Может, его Таур наколдовал, чтобы всех на чистую воду вывести. Полный идиотизм, на кой черт я Магистру сдался, ему без меня есть чем заняться. А если он знал, что моя дорога пересечется с Посланником? Почему нет? Ведь это часть Битвы, а Битва для Таура главное. Он, небось, даже муравья на своем пути к победе в лицо знает, а я поболе муравья буду. Если бы вовремя догадался, что происходит, мог бы смерть Инсилая не допустить и ход событий в корне изменить.

Арси допрашивал Ронни и выгнал дознавателей. Говорят, советник по вопросу истязаний хуже Таура, рвет, как бультерьер. Нет, об этом я думать отказываюсь, все равно помочь не в состоянии. Мирна смогла сбежать, или ее Арси тоже допрашивает?

Готов поспорить, что он расследует смерть Посланника. Я понимаю его беспокойство, не может поверить, что исход Битвы решили двое подростков, подвох ищет, интригу и истину. Я тоже много чему не верю.

Например, абсолютно не верю кузену Дью. Не бывает, чтобы так стремительно везло на ровном месте. Я попался, Посланник, хоть и Волшебник, ярма не избежал, Локи чуть не год спину гнул под бичами на императорских полях, а он Маг из серьезных.

И ведет он себя как-то странно. Черт возьми, не нравится мне все это. Бежать надо отсюда, пока не поздно, а не ждать, пока лже-кузен сдаст меня Арси со всеми потрохами. А куда бежать-то? Ваурия, как большая тюрьма: что налево, что направо, вся разница только в классе комфортности камеры и строгости режима. Ну, если меня поймают, мне гарантирован такой режим, что впору повеситься, в этом я не сомневаюсь. Клеймо императорского раба будет самой мелкой неприятностью. От всех этих мыслей у меня даже лопатки заломило, будто там уже красовалась монограмма Магистра.

Вернулся Дью. Я вскочил, прихватил брошенную Волшебником-освободителем кочергу и пошел в наступление на кузена.

– Кто такая Стелла? – спросил я, пряча за спиной кочергу.

– Ты весь мой бочонок выпил, или и мне хоть что-то осталось? – спокойно спросил Дью, по своему объяснив мою агрессивность.

– Кто такая Стелла? – повторил я, еще крепче сжимая в кулаке металлический прут.

– Спокойно, – кузен чуть отступил назад, – ты перевозбудился. Я не знаю, что тебе привиделось спьяну, но единственной Стеллой, которую я знал, была мерзкая рыжая шавка с выпученными глазами на глупой плоской морде. Любимый хин Фло, нелегально привезенный с Земли. С ним еще из-за этого проблемы были..

Это он угадал. Вряд ли Таур мог знать про такие мелочи. Выходит, Дью настоящий. И на том спасибо. Осталось выяснить, каким образом он попал на императорскую службу.

– Правильно, – я тоже сделал шаг назад. – Ну-ка, повтори, как ты оказался в крепости.

– Это ты от свободы опьянел, или от местной браги? – принюхался Дью.

– Не пил я твою брагу, – разозлился я, – просто я тебе не верю.

– Приехали, – кузен покрутил пальцем у виска, – не веришь – катись отсюда, я тебя насильно спасать не собираюсь, псих ненормальный.

– И пойду.

– Иди, иди.

Так он это равнодушно сказал, что мне совсем обидно стало. Подумаешь, какая цаца, уж и спросить нельзя. Ну и черт с тобой, сам разберусь. Я пошел к дверям.

– Кочергу-то оставь, – бросил мне в спину кузен, – ни к чему она тебе, а мне еще пригодится.

Ну вот, чуть кочергу у братца не спер, совсем растерялся. Я ткнул железный прут в подставку у камина и гордо отправился на выход.

– Ты ничего не забыл? – уточнил Дью.

– Как то?

– Ну, например, документики свои, чтобы не арестовали за бродяжничество, экипировочку сменить, чтоб в глаза не бросаться… или вот, спасибо мне сказать за посреднические услуги по снятию плетуна, чтоб я знал, что ты просто рассеянный от природы, а не скотина неблагодарная…

– Документов не имею, одежда устраивает, а за плетуна спасибо, – я взялся за ручку двери. Куда иду, зачем иду? К Дью ни за что ни про что привязался. Мания преследования одолела от счастья. Может, это потому, что теперь мне есть, что терять?

Я обернулся, полковник стоял посреди комнаты, не делая ни малейшей попытки удержать меня. Обиделся. Ну и черт с ним. Раз такой умный и тонкий, мог бы понять мое состояние и не делать трагедию из ерунды. Хоть бы слово сказал, чтоб меня остановить, вот гаденыш, будто не родной. Делать нечего, пришлось идти, остаться, как назло, никто не предлагал.

«Надо позвать Альфа и еще раз посмотреть, что там с Посланником, – думал Арси, в который раз анализируя сообщение Мирны. – Девчонка не могла решить исход Битвы. Так, походя, поставить точку в поединке Великих Воинов просто невозможно. Да и нет этого. Красавчик не умер, он между небом и землей. Альф сказал, что он замер в Безвременье. Ну, раз существует сила, загнавшая его туда, значит, должна быть и сила, способная вернуть его к жизни. И все, наконец, пойдет, как должно быть. Сможет вернуться Магистр, продолжится Битва… Раз эта сила есть, я непременно найду ее, иначе в следующей Битве придется сражаться мне. Во-первых, я не рожден воином, во-вторых, мой долг служить господину.… Каждый должен заниматься своим делом. Сейчас мое дело – обеспечить Магистру возможность возвращения. Значит, я должен любой ценой добиться оживления Посланника. Кстати, раз уж я убедился, что Таур никакого отношения к происшествию с Инсилаем не имеет, живые свидетели этого безобразия мне совсем не помешают. Иди потом доказывай, что не я Посланника ухлопал с целью государственного переворота. Даже Ронни на это намекал, хоть и видел настоящего убийцу, а уж что остальные болтать будут.… Надо навестить мальчишку».

Советник распорядился позвать Альфа и направился к Ронни. Допрашивая сегодня пленного, Арси старался быть крайне осторожным. Хоть и взялся за плеть, но ни одного удара не нанес в полную силу. Цели расправиться он не ставил, только напугать хорошенько.

Добродушный Альф уже ждал советника у комнаты дознания. Высокий, полноватый, темнокожий Альф был лучшим врачевателем Запределья. В его диагнозах Арси не сомневался.

– Посмотри, что с парнем! – распорядился советник. – Этот паршивец мне нужен живым, а вчера чуть не сдох от примитивной порки.

– Давай посмотрим, – Альф распахнул дверь и подошел к Ронни, все еще висящему на связанных руках. – Это обязательно? – лекарь ткнул пальцем в цепи.

– Тебе мешает?

– В общем, да, железо экранирует.

– Снимите, – приказал Арси стоящим в коридоре стражникам.

Альф дождался, пока Ронни положили на пол, и склонился над юношей. Советник заглянул через плечо врача. Как Арси и ожидал, повреждения на лице заключенного были минимальными: пара ссадин и небольшой кровоподтек под глазом.

– Сам бил? – спросил Альф через несколько минут.

– С чего ты взял?

– Очень аккуратно, твои костоломы так не умеют. – Врач провел пальцами по лицу Ронни. – Смажу соком молодой варкаты, завтра будет как новенький.

– Он жить-то будет?

– А чего ему не жить, – удивился Альф, – от синяка под глазом еще никто не умирал.

– Но отчего-то же он отключился. Проверь получше.

– У него прекрасная аура, – пожал плечами лекарь, – нам бы с тобой его здоровье. Если волнуешься, дай ему поесть и выспаться. Он просто устал.

– Вчера ночью он чуть было не умер вместе со своей прекрасной аурой. Это тоже от усталости? – с ехидством напомнил Арси.

– Арси, я не узнаю тебя. Ты надо мной издеваешься, или, правда, не видишь, что с ним?

– Я не ясновидящий, – разозлился советник.

– Ну не слепой же, – лекарь усмехнулся и ласково погладил Ронни по голове. Пленник пробормотал что-то неразборчивое, свернулся калачиком на полу и умиротворенно засопел, сунув под голову связанные руки. – Теперь понял?

– Нет, – честно признался советник.

– Ты его так умотал, что он спит стоя. Вот и весь обморок. Есть еще кто-нибудь, чье здоровье тебя интересует?

– А как же, – Арси взял Альфа под руку. – Мальчишку накормить и в колодки, – распорядился он, проходя мимо солдат. – Пошли, дорогой, есть тут кое-кто этажом ниже…

– Опять Посланник?! – врач остановился. – Я уже говорил тебе, что ничего не могу сделать. Что зря ходить.

– А ты постарайся, – вкрадчиво сказал советник, – он мне очень-очень нужен, и тебе, кстати, тоже.

– Мне-то он на кой сдался, – удивился Альф, – и вообще, самому надо было его стеречь, раз он тебе так необходим. Твое полусонное воинство конец света проморгает.

– Не доглядел, – признал Арси, – очень уж верткая публика попалась.

– Вывернулся он, скажем, весьма своеобразно, – усмехнулся лекарь, – тебе не кажется?

– Мне много чего кажется, – буркнул советник. – Отчего он все-таки умер, Альф,ты уверен, что от воды?

– Во-первых, он не умер, а, скажем так, замер. Во-вторых, удивительно, что он еще столько продержался. Другой, на его месте, сыграл бы в ящик уже после твоего клейма. А этот еще двое суток протянул, хоть и балансировал на грани. Сердце молодое, нервы железные, да и уровень медитации серьезный.

– Вода или еще что-то? – повторил Арси.

– Водаиеще что-то, только не в том смысле, что ты думаешь. Того количества мертвой воды, что твои солдатики ему дали, хватило бы, чтоб убить дюжину волшебников. А ему одному оказалось недостаточно. Значит, было еще что-то, или кто-то, изменившие ситуацию.

– Минутку, если возможность вмешательства третьих сил однажды уже была, она существует и сейчас. То есть все это хлипкое равновесие может рухнуть в любой момент?

– Это не ко мне. Я по врачебной части. Стрелу вынуть, кости вправить, кровь пустить – пожалуйста, обращайтесь.

Они дошли до искомого коридора. Стража, которой на этом уровне было очень много, приветствовала их появление. Арси замучился отвечать отдающим честь солдатам.

– Ну, ты здесь просто воевать собрался, – проворчал Альф, – целая армия.

– Не хочу, чтоб его добили, – буркнул Арси.

– Зря опасаетесь, господин советник, это мало у кого получится, – усмехнулся лекарь, – разве что ваши третьи силы вмешаются. Он сейчас в таком положении, что его ни убить, ни вылечить невозможно, он вне времени и пространства. Для того, чтобы выдернуть его из этого промежуточного равновесия, нужен, как минимум, практикующий Маг, а у нас в государстве, как на грех, даже Чародея завалящего не имеется. Так что раньше надо было о безопасности заботиться, теперь это уже ни к чему.

Врач подошел к Инсилаю. Скованный по рукам и ногам Волшебник неподвижно лежал на полу. Факелы, чадящие на стене, тусклым светом отражались на золоте цепей и ошейника. Причудливые тени плясали по лицу Инсилая, создавая иллюзию жизни.

– Смотри, – советник схватил Альфа за руку, – он дышит!

Врач опустился на колени перед Илаем, достал из кармана зеркало и поднес его к губам Волшебника.

– Мне жаль, Арси, – врач показал советнику незамутненное стекло, – это игра света.

– Проверь, – Арси впился глазами в безжизненное тело. С момента последнего визита ничего не изменилось, разве что плетун сплел пару новых цепей. Альф не стал спорить и, взяв Инсилая за запястье, пощупал отсутствующий пульс.

– А стража у тебя вороватая, цепочку с руки уже сперли, – обернулся он к советнику.

– Ты уверен? – Арси был неприятно удивлен, но состояние Посланника его сейчас интересовало больше, чем дисциплина крепостного гарнизона.

– Абсолютно, – лекарь приподнял волосы Инсилая, – и серьгу уволокли. Ну, народ, не успеешь помереть, оберут до нитки.

– Что за серьга? – без энтузиазма спросил советник.

– Ты что, не заметил? У него серьга была в левом ухе, пиратская такая. Я, когда в прошлый раз им занимался, об нее оцарапался.

– Черт с ней, с серьгой, как он?

– Да все так же. – Альф поводил рукой над головой Волшебника, коснулся ладонью его сомкнутых век, – посвети.

Арси снял со стены факел, опустил его почти к лицу Инсилая.

– Мне кажется, или синяк стал меньше? – спросил советник.

– Не знаю, не мерил, – врача смущала ссадина на лбу волшебника. Кровь на ней не запеклась, но и не сочилась. Та же история была с пальцами. Альф собрался было поделиться своими сомнениями с начальством, но, вспомнив, что Арси и так уже на взводе, промолчал.

– Ну?

– Практически без перемен. Хотя… паук что-то нервничал, видишь, ошейник стал толще, и цепей прибавилось. То ли на Посланника твоего просветлениенаходило, то ли на грабителей среагировал.

– Надо поставить пост прямо здесь, – решил Арси, – чтоб докладывали каждый час.

– Поставь, – равнодушно согласился Альф, – если это тебя успокоит. Только пустое это. Тело не украдут – намертво к полу приковано. А в смысле его состояния… Вряд ли тут будут перемены.

В коридоре ни души, темно и пусто. Вроде сейчас направо, а там лестница будет. Так, лестница есть, только что-то мне сдается, не совсем та, что была вчера. Ну и что, вверх или вниз? Выход внизу, Ронни, кажется, тоже в подвале, Инсилай прямо подо мной где-то на нулевом уровне, так что мне по всем показателям вниз. Правда, не совсем ясно, зачем мне Посланник и Ронни, но выход точно пригодится.

Вообще-то, стоит поспешить, по моим подсчетам, дело к рассвету, а мне по светлому времени по замку бегать что-то не хочется. Главное, в лабиринтах здешних не запутаться. Я прибавил ходу, потерял бдительность и чуть не нарвался на двоих стражников. К счастью, они были так заняты беседой, что до меня им не было никакого дела. Я прижался к стене, волей-неволей пришлось слушать их болтовню. Сначала они беспорядочно ругались, потом страсти поутихли я с грехом пополам понял, что оказался невольным свидетелем дележки краденого добра.

– Я больше ришковал, брашлет мой, – говоривший немного шепелявил.

– Рисквал он, – второй говорил очень быстро, глотая звуки, – пдумаешь, на стреме стоял. Самъе труднъе я сделал. Моя цпочка.

– Щас, – возмутился шепелявый, – мошет, тебе еще штаны погладить?

– А чем тебе висюлька не нравится? Очнь классно.

– Шам и носи. Бабшкая она. А брашлет мой.

Господи, договаривайтесь поскорее и валите отсюда, нашли где ворованное делить. Тоже сокровища отыскали, цепочки, брелочки. Вы ж, ворюги несчастные, мне путь загораживаете.

– А вдруг это все шамим Мерлином заговорено? – спор пошел на принципиально новый виток. Я насторожился. Где эти два прохвоста могли стащить вещи Мерлина?

– Мерлина нет, – скороговоркой отрапортовал второй, – есть Таур Великий и могучий.

– Ага, Мерлина нет, а пошланник его ешть. Сейчас как вштанет, как размажет нас по штупенькам, тогда выяшним, кто ешть, а кого нет.

Ну дела, это ж они Посланника обчистили. Ну, правильно, висюлька, бабская штучка, это ж серьга, о которой Мирна говорила, а браслет откуда? А, это наверно, просто цепочка на руку. Черт, нельзя, чтоб эти мародеры маяк украли, он еще пригодится. Что делать, быстро соображай, что делать! Дальнейшее мелькнуло в голове мгновенно: серьга, Мирна, Локи. Возвращение. За обратный билет я готов рисковать.

Стараясь быть тенью, подкрался к спорщикам. Они стояли, нагнувшись друг к другу, их головы почти соприкасались. Хлопнув легонько по затылкам, я столкнул их лбами. Бряк! Когда они боднули друг друга я грозным шепотом провещал: «Мерлин, Мерлин». Получилось как нельзя лучше. Как и все воришки, стражники оказались редкими трусами. Бросив добычу, они пустились наутек. Я подобрал кольцо и серьгу, порадовался своей находчивости, и тут мне в грудь уперлось копье.

– Ночной пароль и документы.

Прямо передо мной стоял патруль. Ну, вот и все, добегался.

Глава 56

– Вас приветствует зеркальная связь «Романс», – проворковало зеркало. – Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети. – Блямс! Что-то звякнуло, и в зеркале отразился танцующий скорпион. Голос Локи равнодушно сообщил: – Уважайте работу автоответчика, оставьте сообщение после сигнала. Я непременно свяжусь с Вами позже.

– Это невозможно, – взорвалась Наталия, – мы уже полсотни Мерлинов извели на прослушивание его недоступности!

– Может, стоило оставить сообщение? – робко предложила Лика.

– В другой раз. Я вот что думаю, раз невозможно связаться с Локи, давай попробуем поговорить с Велесом.

– С ума сошла, – махнула рукой Лика, – я его боюсь.

– Ну ты даешь! Черного Локи, значит, она не боится, а Учителя Варвариного, досточтимого Велеса, вдруг испугалась.

– Я его не знаю, – помедлив, сказала Лика.

– Извини, я запамятовала, что Локи твой лучший друг, – ухмыльнулась Наталия.

– Он обещал нам свою помощь. Мы вправе на нее рассчитывать.

– На помощь Велеса мы тоже имеем право. Варвара его ученица, и она пропала. Он просто обязан помочь ей.

– Соединяйся, – равнодушно согласилась Лика, – где-то в спальне валяется Варварина книжка, там есть код.

Наталия вышла, и в ту же секунду зеркало мигнуло и озарилось голубоватым светом.

– Вызов из Эйра за счет вызывающего абонента, – сообщил голос оператора, – соединять?

– Давай, – разрешила Анжелика, лихорадочно соображая, кому она могла так понадобиться в Мерлин-Лэнде, что этот кто-то оплатил звонок.

В зеркале появился Локи. В первый момент девушка даже не узнала его, так изменился Маг с момента их последней встречи. Элегантный костюм, яркие глаза, ухоженные волосы…

– Здравствуй, красавица, – Локи мгновенно оценил ситуацию и понял, что позвонил вовремя. Он почти физически чувствовал отчаяние и безнадежность, царящие в Ликиной душе.

– Добрый день, – придя в себя от изумления, пробормотала Анжелика, и тут же робко улыбнулась, – господи, как же я рада Вас видеть.

– Взаимно, – Локи галантно склонил голову, – как дела?

– Спасибо, плохо, – неожиданно для себя призналась Лика.

– Отчаяние – плохой советчик, – тихо сказал Маг, глядя в глаза собеседнице. Лика почувствовала, что неведомая сила наполняет все ее существо, она поняла, что тоска отступает, а на смену ей приходит желание борьбы. – Не позволяй себе расслабляться, упиваясь собственными страданиями.

– Я не расслабляюсь, я просто не могу ничего делать, – тихо сказала Анжелика.

– Никогда не путай не могу и не хочу, – посоветовал Локи, – это может сыграть с тобой злую шутку.

– Ни разу в жизни мне не было так трудно, – призналась она и вдруг поняла, что лжет. Никогда еще ей не было так легко и свободно. Сознание неизвестно откуда взявшейся силы и уверенности, вносило в душу покой и умиротворение.

– Легкая жизнь скучна. Радуйся, что судьба не забывает про тебя.

– Вы уже знаете? – шепотом спросила Лика.

– Не знаю о чем ты, но думаю, что о главном осведомлен неплохо.

– Как это могло произойти? Почему? Как же теперь жить…Что делать, Локи?

– Ждать и не делать ничего, что может нарушить ход событий. Равновесие настолько шаткое, что малейшее неверное движение может многих сбросить в пропасть.

– Великий Мерлин, неужели это еще не конец?!

– Конечно, нет. Для этого я и говорю с тобой. Я обещал тебе там, в Альваре, что каждый сможет выполнить свой долг, если захочет. Я сказал тебе, что каждый будет на своем месте в свое время… Мое время пришло. Я возвращаюсь в Запределье. Я хочу, чтоб ты знала об этом, потому что потом придет твой час, и ты должна быть готова к этому.

– Мне придется вернуться в Альвар?

– Откуда мне знать, где твое место в этом раскладе? – пожал плечами Локи. – Это каждый решает для себя сам.

– Могу я пойти с Вами?

– Еще не время, но оно вот-вот наступит. И тогда ты сделаешь то, что должна… или не сделаешь. Только и всего.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Анжелика, – ради бога, Локи, что я должна сделать. Пожалуйста, скажите.

– Если б я знал, красавица, – Локи чуть напрягся. Лика вдруг поняла, что Маг лжет, но лжет не для того, чтобы скрыть правду, а чтобы не впутывать ее, Лику, в какие-то серьезные события, – но ты сама это выяснишь и очень скоро.

– Вы уверены, – усомнилась она.

– Если я не прав, будет очень обидно, – думая о чем-то своем, рассеянно ответил Локи, – но я редко ошибаюсь. Все будет хорошо, девочка, пожелай нам удачи.

– Вам? – переспросила Анжелика.

– Варвара пойдет со мной, – чуть помедлив, сказал Локи и нехотя добавил: – И последнее.… Ни у кого не ищи помощи, особенно у Велеса и Киры. В этой игре каждый играет сам за себя и только один за всех. Слишком много поставлено на карту. Будь осторожна. Прощай… или до встречи, это уж как случится.

– Удачи, – только и успела сказать Лика, прежде чем зеркало погасло. Она ничего не понимала, кроме того, что смерч, закружившийся в Ваурии, уже коснулся ее руки, и прикосновение это обожгло и испугало.

– Документы? – переспросил я, пытаясь выиграть время. – Минутку! – я полез в карман и наткнулся на злополучную цепочку. Была не была. Я протянул цепочку стражникам. – Мне очень жаль, я очень торопился и забыл бумаги в комнате. Может, это сможет их заменить?

Один из стражников взял цепочку, другой, оставшийся не у дел, покосился на меня нехорошим взглядом

– Пароль ты тоже дома забыл?

Больше дать было нечего. Я скроил самое глупое лицо, на которое был способен и промямлил что-то похожее на «да».

– Ведем его на центральный пост, – предложил тот, что остался с носом.

– Может не стоит, Ур? – заколебался первый, в чьем цыганском кармане исчезла моя цепочка. – Ты здесь хоть одного постороннего видел? Только зря протащимся. Время потеряем и все остальное.

– Ведем на центральный, – поколебавшись, решил второй. Видно, зная своего приятеля, понял, что делиться взяткой тот не будет. – Лицом к стене, руки на стену, обыщи его, Гай.

Ну, теперь точно пропал. Гнить мне остаток жизни в императорских рабах. И серьгу отнимут, и по лицу настучат. Я уперся ладонями в камни стены и взмолился всем богам о спасении.

– Ур, зайдешь завтра ко мне, – услышал я у себя за спиной голос Дью, – получишь благодарность в приказе и премию за принципиальность. Гай – десять суток карцера и сто палочных ударов по пяткам за взяточничество. Спасибо, братец, – рука Дью легла мне на плечо, – пока тебя здесь еще не все знают, пойдем-ка, проверим еще пару патрулей.

У меня ноги подкосились от радости. Голос кузена звучал для меня райской музыкой. Я опустил руки и медленно обернулся, пытаясь придать своему лицу торжествующее выражение.

– Цепочку верни, – Дью протянул руку, Гай поспешно положил ему на ладонь браслет с руки Посланника. – Благодарю за службу, – кузен отдал мне цепочку и пожал руку Уру. – Все свободны.

Стража растаяла в темноте коридора.

– Спасибо, – шепотом поблагодарил я Дью и стек по стене на пол. Последнее потрясение было завершающим ударом по моим силам.

– Не стоит благодарности, – проворчал Дью, – если Чародей идиот – это надолго.

Подождав пару минут и поняв, что я уже справился с волнением, Дью сказал:

– Пошли, что ли, или ты до утра здесь сидеть собираешься.

– Да-да, – я кое-как поднялся на ноги, – не хочу до утра.

– Хоть одна трезвая мысль, – вздохнул Дью. – Ну, куда пойдем?

– Может, поищем Мирну? – робко предложил я.

– С твоей точки зрения приключений на сегодня еще не достаточно? – осведомился кузен.

– Я должен знать, где она. От этого зависят мои дальнейшие действия.

– Ты что, запал на нее?

– Да я ее всего пять минут в нормальном облике видел, – отмахнулся я. – Просто у меня в кармане маяк для тех, кто должен придти ей на помощь

– Что? – не понял Дью. – Что ты несешь, какой маяк, какая помощь?

– Не знаю. Знаю только, что те, кто спас Посланника от казни, пришли на ее сигнал.

– Мирны?

– Да нет, серьги.

– Краш, ты случайно не тронулся на нервной почве?

– Эта серьга была в ухе Посланника, – я достал из кармана пиратское кольцо. – Каким образом она действует, я не знаю, но ее сигнал может помочь нам убраться из Ваурии.

– Ты что, к Посланнику подходил? – кузен смотрел на меня с ужасом. – Я же говорил тебе, там полно охраны! Самоубийца! Ну тебя к черту, если тебе жить надоело, гибни сам. У меня на этом свете еще прорва дел, придется задержаться.

– Не ходил я никуда, – мне показалось, что серьга в моей руке шевелится, как живая. – Дью, она уже сигналит, я чувствую. От нее просто током бьет!

– Это нервное, – успокоил кузен, – крепость построена так, что экранирует любые сигналы. Если ты всерьез веришь в волшебство этой штучки, тебе придется выйти из Сан Палисс.

– Значит, выйду. Не подыхать же в этой чертовой крепости. Пойдем со мной. Только сначала надо найти Мирну и Ронни, все-таки это их билет.

– Не знаю, где твоя Мирна, а к Ронни сейчас не подберешься.

– Что с ним?

– Арси никого не пускает туда, но мне доложили, что советник водил к нему Альфа, значит, дело плохо.

– Альф у вас главным палачом?

– Альф у нас главным медиком, значит, палач уже поработал. Да Арси и не пользуется услугами дознавателей, сам вполне справляется. А насчет дороги… точно не скажу, но, говорят, где-то в самом замке есть переход в Бэсснию.

– Пограничное Запределье, – вспомнил я, – вроде бы оттуда реально выйти в мир.

– Говорят. Но не думаю, что все так просто. Может, мы все-таки пойдем отсюда, или этот закоулок поднимает тебе тонус?

– Пошли, – согласился я, – куда идем?

– Спать.

– Ты уверен, что замок блокирует любые сигналы?

– Исходящие – на сто процентов.

– Тогда выведи меня отсюда. Пока Ронни еще жив, а Мирна черт знает где, я попытаюсь привести помощь.

– Это безумие. Откуда ты знаешь, что эта паршивая финтифлюшка поможет. Я попытаюсь разузнать о переходе в Бэсснию.

– За это время добьют Ронни и поймают Мирну, – я медленно пошел вниз, – а реально существующий переход в Бэсснию вообще может оказаться тюремным мифом. Тогда мы просто сгнием в Запределье. Нет, надо действовать.

– Ладно, – подумав, согласился Дью, – иди, действуй. Выход через два поворота направо. Каждую полночь я буду ждать тебя у белого камня, там, где мы вошли в крепость. За это время я постараюсь разузнать о твоих друзьях и отыскать Фло. Вот документы, – кузен отдал мне оформленные на мое имя бумаги, – постарайся обойтись без приключений. Пароль «Магистр и Вечность».

– Спасибо, – еще раз поблагодарил я.

– Пожалуйста, – кузен посмотрел на меня как-то грустно. – Где тебя искать-то, если ты не вернешься?

– На кладбище, живым я больше им не дамся. Во всех остальных случаях я обязательно вернусь.

– Будем надеяться, – несколько двусмысленно брякнул Дью. Я так и не понял, надеется он, что мне удастся вернуться, или на то, что меня непременно убьют при задержании.

Лика с Натальей уже больше часа секретничали на кухне. Алиса как пропала, так больше и не появлялась. Кира, обидевшись на шушукавшихся подруг, заперлась в спальне и всерьез подумывала об отбытии в Мерлин-Лэнд. Единственным, что останавливало ее от этого шага, было непонятное отсутствие Варвары. Волшебницы Кира побаивалась. А в том, что Варвара не одобрит ее побега, девушка не сомневалась.

– Госпожа Кира? – услышала она чей-то приятный баритон у себя за спиной.

– Да, – девушка обернулась. За спинкой кресла, где она сидела, стоял маленький мохнатый человечек. Не карлик, не лилипут, не зверек, а именно маленький человечек. В волосатых ручках он держал шкатулку красного дерева с перламутровой монограммой «М» на крышке.

– Ты кто? – испугалась Кира. Таких существ ей видеть не приходилось. – Как ты сюда попал?

– Я Синг, сын Лоэ из Бэсснии, – представился незнакомец. – Меня прислал к Вам сир Кирилл.

– Кирилл? – обрадовалась девушка, немедленно отставив копания в памяти по поводу загадочной Бэсснии. – Что с ним? Где он? Да говори же скорей!

– Я очень хотел бы сказать Вам, что все хорошо, ведь мы, бэссы, по своемупредназначению хранители невесты. Но, увы, не всегда судьба благосклонна к влюбленным.

– Что, – прошептала Кира, чувствуя, что сердце ее остановилось, и похолодели кончики пальцев, – говори.

– Он нуждается в Вашей помощи госпожа, – Синг протянул девушке шкатулку, – он в беде.

– Что это, – Кира смотрела на деревянный ларец с суеверным страхом.

– Если Вы согласны придти ему на помощь, возьмите это.

– Господи, о чем Вы говорите, – девушка схватила шкатулку и открыла ее. В черном бархате лежало тоненькое бронзовое кольцо. Легкий невесомый ободок с готическими письменами по внешней стороне. – Что делать, Синг, сын Лоэ?

– Наденьте кольцо на палец, госпожа.

– Так просто? – удивилась Кира, вынимая кольцо из шкатулки.

– Это не просто, госпожа. Это выбор. Это кольцо невесты, Вы должны знать это, прежде чем символ увенчает Вашу руку.

– Я надеваю это кольцо по доброй воле, – сказала Кира, – я люблю Кирилла и готова идти за ним на край света.

«И даже может быть чуть дальше», – добавила она про себя.

Как только бронзовый ободок оказался на пальце девушки, воздух в комнате дрогнул, запахло серой и дымом. Кира почувствовала, что мир поплыл перед ее глазами. Шкатулка упала на пол, украшавшая ее монограмма взметнулась бабочкой и заметалась по комнате. Лохматый бэсс осмотрелся и протянул руку. Бабочка упала на его ладонь, сложив крылья буквой «М». Человечек цокнул языком и растаял в воздухе..

До пещеры я добрался, как и заказывал Дью, без приключений. Спешил проскочить до рассвета. Успел, но устал, как собака. Передохнул чуть-чуть, принял душ и начал пристраивать серьгу. Чем ближе было исполнение цели, тем безнадежней мне казалось мое предприятие. Ну с чего я взял, что кто-то придет на помощь. Правильно ли я понял Мирну, кто подтвердит, что она сказала правду, кто гарантирует, что она не ошиблась в своей вере в Локи…

Нельзя пользоваться магическими предметами, не веря в их силу. Я знаю, что помощь придет. Знаю и верю. Просто нужно чуть-чуть подождать. Я подожду. Может быть, и Мирна подтянется. Ведь никто не сказал, что ее поймали.

Два часа ожидания не принесли никаких результатов. А вдруг пещера тоже экранирует? Я подумал и, достав серьгу из кармана, приколол ее ко мху над входом в пещеру. Ничего и никого. Так, в Альваре не стоит оставлять личную собственность без присмотра. Я вылез из пещеры и устроился на склоне так, чтоб видеть серьгу. Солнце палило нещадно. Пиратское кольцо, как назло, пускало вокруг себя стаи солнечных зайчиков, искушая прохожих на воровство. Снял серьгу, зажал в кулаке и, чтоб скрасить ожидание, стал вспоминать все, что знал о Бэсснии.

Известно мне было, увы, не много. Страна – прослойка, фильтр между измерениями. Формально находится под юрисдикцией Ваурии, но имеет полуоткрытые границы с миром. Основное население – бэссы, лохматые карлики, обожающие женщин. С ними пытались в свое время наладить отношения, но у них свои законы, пришельцам не понятные. Сами в мир не стремятся. Запросто могут убить за то, что посмотрел свысока. А попробуй, посмотри на бэсса снизу вверх, когда самый гигант из них едва достает макушкой до твоего колена.

Еще знаю, что их правитель зовется Сэтх, Тауру он приходится дальним родственником. Пытался когда-то качнуть права на совместное правление, но Магистр его обломал. Интересуется аграрными реформами и стихийными бедствиями. Бэссы с ваурцами ладят, но друг друга не жалуют. Интересно, Дью прав насчет Бэсснии? Или это очередная сказка?

Солнце покатилось к закату. Серьга раскалилась в моем потном кулаке. Никто спасать меня не спешил. С ума сойти, целый день провалял дурака и не устал ничуть. Выдавливаем раба по капле, дорогу свободному гражданину.

Солнце село. Стало темно. Я снова повесил серьгу в заросли мха. Надо было поподробнее узнать у Мирны правила эксплуатации маяка. Захотелось спать. Это и понятно, сутки на ногах. Пока я боролся со сном, стало так холодно, что борьба моя стала не актуальна: в таком холодильнике могут чувствовать себя комфортно только мамонты, мне же было мерзко и противно. Про сон я уже забыл, зубы стучали, ноги, руки и нос вполне могли сойти за осенних лягушек. Когда я окончательно почувствовал себя головастиком, где-то в глубине пещеры что-то шевельнулось. Забыв про сон и холод, я метнулся к ломаной арке. Серьгу, на всякий случай, опять сжал в кулаке и осторожно заглянул внутрь. В темноте отчетливо были видны две фигуры. Одна – высокая и мускулистая. Другая, легкая, почти летящая, была похожа на статуэтку из китайского фарфора, изящную и хрупкую.

Карта в кабинете Арси зафиксировала энергетический всплеск такой силы, что его не проспал даже вечно дремлющий дежурный. Через несколько минут об этом уже знал советник.

Вспышка произошла в районе восточной окраины Альвара. Арси задумался. Он был почти уверен, что в Ваурию вернулся Локи или кто-то, не уступающий ему силой. Цель визита тоже сомнений не вызывала: они пришли за Посланником. «Почему “они”, – оборвал себя советник, – он. Или все-таки они. Хотя, какая разница, двое, трое. Могут ли они колдовать, вот в чем вопрос. Должны. Иначе зачем бы им было возвращаться?. А если это и не Локи вовсе? А кто ж еще с такой мощной энергией, не Магистр же там появился. Берем худший расклад. Это Локи, и вернулся он в полной магической силе. Раз так, значит, он пришел не один, кто-то должен был перебросить его через границу в зачарованном состоянии. Итак, они пришли за Посланником.. Как бы ни упали карты, силы Локи не хватит на перемещение красавчика в полумертвом виде. Значит, прежде всего, им придется любой ценой реанимировать своего приятеля. А если Локи придумал какую-нибудь хитрость и справится сам? Не страшно, на парне клеймо Магистра, даже если случится чудо, и Локи исхитрится добросить Посланника до границы, перехода Инсилаю не проскочить. Ему не выйти из Ваурии с таурограммой на спине. Локи, конечно, мастер своего дела, но даже ему не под силу свести клеймо императорского раба с бесчувственного тела. Как не крути, им придется выдернуть Посланника из Безвременья. А когда работа будет выполнена, тогда-то мы и поговорим. Чем скорее они выполнят свою задачу, тем скорее сможет вернуться Магистр. Значит, нужно помочь им сделать их дело. Только вот одному мне за всей этой шайкой не уследить. Нужна подмога, кто-нибудь из старших офицеров вполне сгодится. Хурст. Дурак и карьерист. Идеальная фигура. Нет, он слишком глуп, чересчур. Лучше десяток умных врагов, чем один идиот-союзник. А если Гарди? Он не дурак и пришлый. С ним легче договориться. Придется рисковать, других кандидатов все равно нет».

– Скалета Гарди ко мне, – распорядился Арси и вдруг вспомнил еще одно указание Таура: «Если будет хоть малейший риск побега Посланника, прикажи Альфу вколоть ему под левую лопатку эликсир боли. Тогда даже Великий Мерлин не сможет свести клеймо с его тела, а значит, Илай будет прикован к Запределью». – Альфа тоже сюда, – добавил Арси, – и побыстрее.

– К услугам господина советника, – Дью появился не больше чем через пять минут после вызова. Несмотря на глубокую ночь, полковник был свеж и подтянут .

– Сейчас мы с Вами пройдем на нулевой уровень, – сообщил Арси, – проверим посты и наведем порядок.

– Там полный порядок, господин советник, – отрапортовал Дью.

– Вот и посмотрим.

Альф злой, заспанный, глянул на советника исподлобья:

– У тебя кто-то умер, родился, воскрес? Что за спешка среди ночи?

– Не ворчи, сейчас пойдем к Посланнику, поработаешь – приказал Арси.

– Опять?! Знаешь, Арси, этот чертов Посланник у тебя как любимая девушка. Часа без него прожить не можешь. Ну не в состоянии я с ним ничего сделать! Как ты не поймешь? Хоть ночью дай мне покой. Завтра, все завтра.

– Сегодня и сейчас, – отрезал советник, – ты перестанешь брюзжать, пойдешь со мной к Посланнику и вколешь моей, как ты выражаешься, девушке эликсир боли.

– Зачем? – удивился врач. – Он все равно ничего не чувствует, а лекарство действует не больше недели и использовать его можно не чаще чем раз в полгода. Кроме того, оно утраивает силу. Ты уверен, что справишься с Посланником, если он придет в себя? Здесь же камня на камне не останется!

– Не зли меня, Альф, – посоветовал Арси, – или я и тебе что-нибудь вколю для усиления чувства долга. Хватит болтать, пошли.

Они стали спускаться вниз. Впереди шел полковник, лихорадочно соображая, что могло приключиться, если Арси устроил ночную проверку. «Не попался ли кузен Краш, – думал Дью, – допросили, как следует, он меня и заложил. Да нет, документы я ему сделал отличные, никто не подкопается. Да если бы его и поймали, я бы первый узнал. Хотя черт его знает, сегодня дежурит Хурст, карьерист чертов. Мог и утаить, если меня в соучастии заподозрил. Кстати, что это Арси меня вытащил, а не его? У меня законный выходной, а у Хурста плановое дежурство. Непонятно».

Следом шагал советник. «Два колдуна на одну компанию многовато для Ваурии, – думал Арси, глядя на чеканящего шаг полковника, – риск большой. Кто его знает, что они вдвоем наворотят. Сбежать, может, и не сбегут, а полстраны с землей сравняют. Надо вколоть Илаю по максимуму этого адского средства, тогда ему будет не до борьбы и разрушений, вздохнуть будет больно, если очухается».

Последним плелся полусонный Альф. «И чего он привязался к Посланнику, – думал врач, – ночь, полночь, беги, коли. Можно подумать, что если подождать до утра, парень оживет и убежит. Как Магистр ушел, Арси совсем рехнулся, сам не спит и другим не дает».

Появление среди ночи столь высокопоставленной компании произвело на нулевом уровне большой переполох. Солдаты засуетились, младшие офицеры перепугались. Кто-то из подхалимов помчался докладывать Хурсту.

Дью остановился у главного поста и, откозыряв Арси, застыл в ожидании распоряжений. Советник полюбовался на произведенную его появлением панику и распорядился:

– Все посты с уровня убрать. Усиленные наряды на входы и выходы. Пускать только меня, императорского врачевателя и скалета Гарди.

На последних словах к собравшимся присоединился скалет Хурст. Крайне перепуганный услышанным, он щелкнул каблуками и вытянулся перед Арси:

– Командир Хурст к услугам господина советника!

– Забирай своих бездельников, – Арси косо посмотрел на запыхавшегося командира и поморщился, – стеречь все входы так, чтобы муравей не прополз. Ясно?

– Так точно! – гаркнул Хурст.

– Выполняйте, – буркнул советник и прошел в подвал к саркофагам и посланцу, – Альф, готовь эликсир. Максимально допустимую дозу в центр клейма, – бросил он на ходу, – Гарди, распорядитесь опустить энергетические экраны на всех уровнях, кроме нулевого. Через час зайдете ко мне, доложите обстановку.

– Здравствуй, Краш, – провещала темнота пещеры голосом Локи.

Великий Мерлин! Мирна не ошиблась: Локи пришел. Он вытащит нас отсюда!

– Краш, отзовись! – Локи вышел из пещеры.

Следом за ним появилась небожительница. Если взять порыв весеннего ветра Эйра, аромат земных ландышей и чистоту розоватого паросского мрамора, из которого скульпторы Земли творили образы своих богинь, получится жалкое подобие той, что пришла вместе с Локи. Она была прекрасна от ресниц до кончиков пальцев. Легкая, изящная, благоухающая, заставляющая, нет, помогающая любить и быть любимым.

– Привет, – голос у богини оказался грудным и глубоким, несмотря на воздушный облик.

– Привет, – промямлил я, чувствуя, что сам на глазах превращаюсь в воздух. – Здравствуй, Локи.

– Это Маня, – представил Маг свою спутницу, – моя племянница. Можешь ей полностью доверять. – Это Краш, в недавнем прошлом – мой товарищ по несчастью. Официальную часть будем считать законченной. Что у вас здесь происходит?

– Все плохо, Локи, – его вопрос мигом вернул меня с небес, пудовой цепью приковав к земле.

– Медленно и по порядку, – Локи присел на камень у входа в пещеру, поставив рядом с собой объемистую черную сумку.

Ну как я ему пятитомную эпопею местных событий в двух словах изложу? Пока я думал, с чего начать, Локи задал следующий вопрос.

– Мы промахнулись или маяк где-то здесь?

– Здесь, – я разжал кулак и протянул серьгу магу.

– В последний раз я видел ее в ухе Инсилая, – Локи сунул серьгу в карман. – Не расскажешь, как она оказалась у тебя?

– Отвоевал у мародеров в Сан Палисс.

– Понятно, – Локи прислонился к скале, – извини, я больше не буду перебивать тебя. Итак, что я здесь пропустил?

– Битва была при тебе?

– Нет, рассказывай.

– Илай хорошо дрался. – Я не мог найти нужных слов. Понимал, что хочет знать Локи, но не знал, как сказать ему об этом. Он пришел мне на помощь вопросом:

– Кто победил?

– Не знаю. Похоже, оба проиграли. Инсилай ранил Таура, и Магистр исчез, правда, обещал вернуться. Кажется, напоследок он подбил Посланника.

– И что Инсилай?

– Видишь столбы у ворот? – я отсюда столбов не видел, но, насколько я помню, Локи обладает зрением молодого коршуна. – Там распяли Илая.

– Кто? – в голосе послышалась угроза. Мне стало не по себе.

– Арси и компания.

– Дальше.

– Потом его напоили мертвой водой, – я решил не вдаваться в подробности.

– Тоже Арси? – уточнил Локи.

– Нет. – Ну, темни, не темни, все равно не скроешь. – Мирна. Чтоб избавить его от страданий. Арси поставил Инсилая под плеть и грязь.

– Сколько раз нужно повторить, что жалость – плохое чувство, прежде чем эта истина наконец дойдет до ума, – проворчал Локи. – Что потом?

– Потом Мирна вспомнила про серьгу, и они с Ронни пробрались за ней в крепость. Ронни попал в дворцовую конюшню, а про Мирну я ничего не знаю. Если свободна – придет сюда. Мы договорились встретиться в пещере.

– Сколько времени прошло с момента, как вы расстались?

– Двое суток.

– Она уже не придет. Ладно, а с Инсилаем что?

– Говорят, что он умер, но сторожат как живого. Охрана утроенная.

– А Таур?

– Ни слуху, ни духу.

– Плохо, но не смертельно, – Локи обернулся к Мане, внимательно следившей за нашей беседой. – Придется отправиться в крепость, девочка. Ты готова?

– Да, – она сделала шаг вперед, ее зеленоватые глаза сверкнули в темноте.

– Пошли, – Локи встал с камня и взял меня за руку. Другой рукой он держал сумку.

– Мой кузен будет ждать нас завтра в полночь у тайного хода, – сказал я. – Скоро утро, мы не успеем проскочить посты до рассвета.

– Мы проскочим их через пару секунд, – успокоил Локи, – возьми Маню за руку и попытайся вспомнить крепость во всех подробностях.

– Изнутри или снаружи?

– Я не собираюсь бегать вокруг замка, вспоминай изнутри.

Я взял руку Мани, и ток пробежал по моему позвоночнику. Ее пальцы, нежные и прохладные, как лепестки белой лилии, навели в моих мыслях полный сумбур. Только этим я могу объяснить то, что, изо всех сил пытаясь представить себе покои кузена Дью, я почему-то увидел коридор нулевого уровня, куда, как и обещал Локи, мы все втроем через пару секунд и попали.

Глава 57

Вихрь исчез, мир остановился. Кира стояла посреди маленькой полутемной комнаты. Где-то под самым потолком тусклые слепые оконца, низкая деревянная кровать у стены, стол, заваленный какими-то склянками. Воздух, сырой и холодный, был так пропитан запахом лекарств, что его можно было глотать, как микстуру.

– Кира!

Она увидела его и окаменела. Кирилл лежал в постели. На осунувшемся лице жили только глаза, остальное казалось мертвой маской. Увенчанная перстнями рука, бессильно лежащая поверх простыни, белизной могла успешно соперничать с полотном. Всегда уложенные волосы Кирилла небрежно разметались по подушке. Кира ахнула и бросилась к возлюбленному.

– Господи, что случилось? – она остановилась в полушаге от кровати, боясь дотронуться до него.

– Ничего страшного, – голос его был тихим и усталым, – все нормально. Я так рад видеть тебя. Ты мне очень нужна, любовь моя.

– Великий Мерлин, что происходит? – Кира упала на колени у постели больного и прижалась щекой к его руке. Кирилл вздрогнул.

– Не бойся, моя королева, – он провел пальцами по ее щеке, – все будет хорошо. Поцелуй меня.

– Что с тобой, – она коснулась губами его пальцев, они были очень сухими и горячими, – у тебя жар?

– Успокойся, ты со мной, и я уже почти здоров. Какое счастье, что ты есть… – он приподнялся на локте и поцеловал Киру. Легкая простыня скользнула вниз. Кира вскрикнула и отшатнулась, увидев бинты с пятнами крови на груди Кирилла.

– Что это? Ты ранен? – с ужасом прошептала она.

– Совсем несерьезно, моя королева.

– Несерьезно? Да ты весь в крови! Кто ранил тебя? За что? Почему?

– Это просто война, Кира. И мне пришлось в ней участвовать.

– Ты был на войне? – она удивилась и испугалась. Война – это кровь и смерть.Его же могли убить, она чуть не потеряла его. – Господи, что происходит?! – она искренне не понимала, как этот удивительно умный, галантный, сказочно богатый человек мог оказаться в кровавой мясорубке войны.

– Так получилось. Но все уже позади.

– Кирилл, говори правду, – она посмотрела ему в глаза, – бинты в крови, у тебя жар, ты бледен, как полотно… Это не царапины, это серьезные раны. Позволь, я помогу тебе, я умею.

– Едва ли у тебя это получится, – он грустно посмотрел на нее, – но почему нет, попробуй.

Кира осторожно сняла повязки, увидела глубокие кровоточащие раны на груди Кирилла и стала вдруг на удивление спокойна. «Чем это его? – думала она, разыскивая на столе нужные ей для работы ингредиенты, – похоже на меч. Господи, где ж он сыскал средневековый турнир в наше время? Так, ну здесь, допустим, не очень серьезно, – она смыла кровь и оценила размеры раны, – немного варкаты и заклинание, здесь хуже, очень глубоко прошел клинок. Надо подумать. Черт, что это за война, где сражаются мечами, в какое жуткое измерение его занесло?».

Она колдовала над Кириллом не меньше часа, но странное дело, как она ни старалась, раны не заживали. Кира чуть не плакала от досады. Кирилл вдруг положил ей руку на плечо и привлек к себе. Мгновение – и она оказалась в его объятьях. Его кровь испачкала ее светлое платье. Кира заплакала.

– Не могу, видишь, я ничего не могу. Как же помочь тебе?

– Не огорчайся, сокровище мое, – прошептал он ей на ухо, – ты очень старалась,но там, где мы находимся, бессильно колдовство.

– Там, где мы находимся? – переспросила Кира и вдруг увидела убогое убранство комнаты. Она поняла, что подсознательно так волновало ее: несоответствие. Как Кирилл с его миллионами мог оказаться в этом богом забытом чулане? Почему он лечит свои раны сам, не пользуясь услугами эйрских врачей? Уж кто-кто, а он вполне мог позволить себе самую дорогую клинику Мерлин-Лэнда. Рука, увенчанная дорогими перстнями, на простой холщовой простыне… – Где мы?

– Это Бэссния, моя королева, – вздохнул Кирилл. – Мне жаль, я испортил твое платье.

– Ерунда, – махнула рукой Кира, – Бэссния… что-то знакомое.

– Это царство Сэтха, – пояснил Кирилл, – здесь не любят чужих. Синг мой друг. Он оказал мне гостеприимство, но если об этом узнают, у него могут быть большие неприятности.

– Выходит, я не могу тебе помочь, – расстроилась девушка. – Я только и умею, что колдовать, и то плохо.

– Только ты и можешь мне помочь, – Кирилл, не отрываясь, смотрел на нее, – улыбнись, мне так нравится твоя улыбка.

– Что я могу сделать? – она попыталась улыбнуться, хотя на душе скребли кошки.

– Ты видишь мою кровь, Кира?

Девушка молча кивнула.

– Она пролилась потому, что у меня украли мой талисман. Перстень, защищающий от врагов и предательства.

– Перстень, – Кира вспомнила Алису. Девочка все время кричала про какое-то кольцо, Таура и предательство, – у тебя украл его Таур?

– Не знаю, – помедлив, сказал Кирилл, – может быть. А откуда ты знаешь про Магистра?

– Да, она тоже называла Таура Магистром.

– Кто она? – удивился Кирилл.

– Алиса. Маленькая вредная девчонка, выпавшая из твоей жемчужины. Она все время твердила про какое-то кольцо, которое пытался украсть Таур.

– Это очень важно, – напрягся Кирилл, – если девочка знает, где кольцо, это значительно упростит поиск. Приведи ее сюда. Я объясню ей, как важно для меня вернуть свой перстень. Она увидит, как дорого я заплатил за его потерю. Она обязательно поможет. Найди ее, Кира, без кольца мне не обмануть смерть.

Он разволновался и лицо его стало совсем белым, а на только что сделанных Кирой повязках выступили алые пятна крови. Девушка встала.

– Мне надо вернуться в Москву, – она была полна решимости, – Алиса там. Я уговорю ее придти к тебе. Только как я смогу попасть сюда?

– Это довольно опасное путешествие, – глаза Кирилла потухли, он бессильно откинулся на подушки. – Нет, милая, я не могу подвергать тебя такому риску. Будь что будет. Ты никуда не пойдешь. Я не пущу тебя.

– Я не могу сидеть сложа руки и ждать твоей смерти, – спокойно сказала Кира. – Я найду девчонку и приведу ее к тебе.

– Кира…

– Нет. Это не обсуждается. Я уйду и вернусь. Я люблю тебя. Помоги мне вернуться.

– Я тоже люблю тебя, милая, – прошептал Кирилл. – Ты – последнее, что у меня осталось. Я не могу тобой рисковать.

– Я все равно пойду. Не заставляй меня тратить время на поиски дороги.

– Хорошо, – решился он, но в глазах была тревога. – Возьми вот это, – Кирилл снял с пальца кольцо с большим черным камнем, – наденешь на левую руку – окажешься где-то рядом с Алисой. Наденешь на правую – вернешься ко мне. Все просто.

– Где-то рядом, это как, – уточнила Кира.

– Или в шаге от нее, или просто в том же измерении. Может быть, ты все-таки откажешься от своего похода? Кто знает, где сейчас девочка.

– Где бы она ни была, я найду ее и приведу к тебе. Выздоравливай, пожалуйста. – она надела кольцо на левую руку и исчезла.

Кирилл несколько мгновений полежал неподвижно, потом легко поднялся с постели и мягко, по-кошачьи потянулся. Скользнул взглядом по своим окровавленным повязкам и они растаяли, как снег в марте. Исчезли и раны, оставив лишь едва заметные шрамы. Краски вернулись на бледное лицо, в волосах появилась седина, а глаза полыхнули ледяным блеском.

– Синг, не пора ли пообедать? – крикнул он, швыряя в низкую дверь первой попавшейся склянкой со стола. – Я сейчас умру от голода!

– Сию минуту, господин Магистр, – лохматый бэсс уже кланялся в дверном проеме, – все готово. Ваша дама уже ушла?

– Она вернется, Синг, – Таур накинул на плечи шелковый халат и, чуть пригнувшись, шагнул через порог. – Она обязательно вернется.

За дверью был залитый светом зал, огромный длинный стол, уставленный диковинными яствами, фруктами, вином в хрустальных амфорах. Пламя свечей сотней искр играло в хрустале, создавая атмосферу праздника. Во главе стола стоял только один прибор. Властелин Запределья предпочитал обедать в одиночестве.

Низкие своды подвала будто навалились мне на плечи. Тишина была такая, что звенело в ушах.

– Где это мы, – проворчал Локи, обводя глазами подземелье, – сплошной экран, ничего не вижу.

– Я тоже, – сказала Маня и тут же споткнулась о какой-то камень.

– Это где-то на нижних уровнях, – сказал я, с трудом успев подхватить девушку.

– Да уж понятно, что не на крыше, – Маг неодобрительно покосился в нашу сторону. – Что-то стражи не слышно, – проворчал он. – Может, мы на уровень фундамента провалились?

– Не знаю, – признался я, – вообще-то я представлял совсем другое место.

– Плохо, значит, представлял. – Локи насторожился. – Странно, мне почему-то кажется, что мы совсем рядом с Инсилаем.

– Тогда это нулевой уровень крепости, – поделился я полученной от кузена информацией.

– Ага, – сказал Локи, думая о чем-то своем. Он постоял еще чуть-чуть и уверенно заявил, – нам туда.

Маг направился в глубь коридора и пропал. Как я ни старался, обнаружить его не получалось.

– Где он? – испуганно прошептала Маня и схватила меня за руку. – Я ничего не вижу.

– Я тоже, – Локи как сквозь землю провалился, нашел время в прятки играть. А может, он попал в какую-нибудь ловушку? – Локи! – наплевав на осторожность, я в полный голос позвал Мага.

– Что ты орешь! – зашипел он откуда-то справа от меня. – Здесь за аркой – целый подвал. Чуть вперед и направо.

Мы с Маней прошли вперед и обнаружили полуприкрытую решетку. За ней, кое-как освещенный факелами, был бесконечно длинный зал с тяжелыми каменными сводами. Они нависали так низко, что кое-где мне пришлось пригнуться, чтоб не разбить об них голову. Несколько шагов, и мы увидели Локи, стоящего в дальней стороне подземелья. Еще шаг, и я с жутким звоном на что-то напоролся. Когда я понял, обо что чуть не разбил себе нос, у меня ноги подкосились. Прямо передо мной качался на цепях хрустальный гроб. Куда это нас занесло?

– Поосторожней, не то придется самим в этих качелях качаться! – Локи гробами, похоже, не интересовался, и священного трепета они ему не внушали.

По случаю временного отсутствия Лоры первый подмастерье Тай был произведен Велесом в младшие секретари. Лопоухий и ужасно нескладный, Тай смотрелся в приемной Великолепного, как деревянные счеты в компьютерном центре. Не имея опыта подобной работы, юноша чувствовал себя крайне неуверенно.

– Господин Велес никого не принимает, – вот уже десять минут отбивался Тай от агрессивно настроенной дамочки, пытавшейся прорваться в кабинет Мага.

– Надоел, – терпение посетительницы лопнуло. Она взмахнула рукой, и на голову новоиспеченного секретаря низверглась с потолка бочка ледяной воды.

Пока Тай, возмущенно хлопая ушами, принимал холодный душ, настойчивая девица все-таки прорвалась в обиталище Великолепного.

Велес колдовал над своей бухгалтерией, и настроение его было не из лучших.

– Я, кажется, просил не беспокоить, – проворчал он, услышав грохот в приемной и шум открывающейся двери.

В кабинет вошла Катарина. Следом за ней, оставляя на полу огромные лужи, влетел промокший до костей секретарь.

– Хорош, – оторопевший Велес не смог удержаться от смеха. – С легким паром.

– Она сумасшедшая! – возмущенно завопил Тай.

– Надеюсь, последствия потопа ты сама устранишь? – Великолепный перевел взгляд на ученицу. Катарина щелкнула пальцами. – Премного благодарен.

– А я? – Тай брезгливо оттянул полы мокрого пиджака.

– Или колдуй, или переоденься, – посоветовал Велес, – других вариантов не вижу.

– Но… – попытался возразить секретарь.

– Свободен, – отрезал маг, – если пропустишь еще кого-нибудь, считай себя уволенным без выходного пособия.

Тай в мгновение ока ретировался из кабинета. Катарина почти упала на стул и заплакала.

– Очень мило, – оторопел Велес, твердо считавший, что слез из Катарины не вышибет даже гора резаного лука. – Не реви, как ты здесь оказалась?

– Нас арестовал Элрой, – всхлипнула девушка.

– И отправил ко мне? – Великолепный поднял правую бровь.

– Мы сбежали, – она вздохнула.

– Мы? – переспросил Велес. – Ну от тебя-то чего угодно можно ждать, ты у нас девушка непредсказуемая, но Маша…

– Она у меня дочь украла, – снова заплакала Катарина.

– Что ты несешь, – окончательно разозлился Великолепный, – зачем ей ребенок, да еще чужой.

– Он не чужой, он мой.

– Ты думаешь, что без твоего ребенка ей в тюрьме будет скучно?

– Машка Альвертину еще до нашего ареста украла. – Катарина вытерла слезы. – Между прочим, это по ее вине Инсилая убили, ее подмастерье, а не мой по Запределью шляется. Из-за нее магическая этика нами заинтересовалась, чуть в тюрьму не упекли. Но она хорошая, а я, как всегда, плохая.

– Ты не плохая, ты загадочная, – усмехнулся Велес. – Так что тебе от меня нужно, непредсказуемая моя?

– Помоги мне, Учитель, – она смотрела на мага полными отчаяния глазами.

– Что я могу сделать для тебя?

– Позаботьтесь об Альвертине и помогите мне добраться до Запределья.

– Ваурия? Это намного страшнее Мерлин-Лэндской тюрьмы.

– Там Инсилай, – скучным ровным голосом сказала Катарина, – я не верю в его смерть.

– Его нет в этом мире, Катенька, – мягко возразил Велес, – в каком бы измерении ты ни была, ты не станешь ближе к нему.

– Ты позаботишься о моей дочери, Учитель? – Катарина смотрела прямо в глаза Велесу. – На днях ей исполнится четырнадцать. Ее можно будет забрать в Эйр.

– Что еще? – Великолепный понял, что спорить бесполезно.

– Отправь меня к Инсилаю.

– Ты хорошо подумала, девочка? Он – скорпионий выкормыш. Даже если случится чудо, и он ухитрится вырваться из объятий смерти… За его спиной осталось столько женских слез, что их хватит, чтоб затопить полмира!

– Мне наплевать, что было раньше. Со мной все будет по-другому. Он любит меня. Если б ты видел его глаза, когда он со мной…

– Типичное женское заблуждение, – Велес встал из-за стола и прошелся по кабинету. – Если сложить все ваши «со мной будет по-другому», получится лестница в поднебесье. Только я пока не видел еще ни одной наивной дурочки, которой удалось бы по этой лестнице подняться. Инсилай, не обернувшись, ушел от всех своих женщин, и на тебе он не остановится, помяни мое слово. Или… – маг посмотрел на волшебницу потемневшими глазами, – господи, неужели этот негодяй – отец твоего ребенка?

Она не успела ответить. В приемной снова послышались голоса, а потом грянул гром, и из-под двери пахнуло озоном.

– Элрой, – одними губами сказал Велес. – Ну что, все-таки Запределье?

– Да, – ни секунды не колеблясь, сказала Катарина.

– Отправляйся, – пожал плечами Великолепный, и Катарина таинственным образом исчезла из его кабинета.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Элрой.

– Где она? – дознаватель буравил мага прокурорским взглядом.

– Кто? – удивился Велес.

– Катарина.

– Откуда мне знать. Она женщина свободная, мне не докладывается.

– Она только что была здесь. Ваш секретарь это подтвердил.

– Так у него и спросите, – посоветовал Велес, – лично я ее не видел.

– Я привлеку Вас к суду за укрывательство преступниц, – потерял терпение Элрой. – Последний раз спрашиваю, где Катарина и Маша?

– Маша тоже здесь была? – Великолепный изобразил удивление. – Тай, ты и Машу видел?

– Ну все, хватит, – Элрой взял Велеса за руку. – За пособничество лицам, обвиняемым в убийстве, именем закона Вы арестованы. Вам прочитать Ваши права, или Вы удовлетворитесь звонком к адвокату?

– Статья 127 прим, – проворчал Велес, – если докажете обвинение, полгода заключения, или штраф от двухсот тысяч мерлинов.

– Желаете на месте оплатить? – поинтересовался Элрой.

– Еще чего, Вы сначала докажите, – Велес протянул перед собой сомкнутые руки, – в наручниках поведете или на слово поверите?

– Не поверю, – взъярился дознаватель, – ни одному Вашему слову не верил и не верю!

– Да я и не настаиваю, господин Элрой, – усмехнулся Великолепный. – Вы не стесняйтесь, надевайте. А то и я еще, не дай бог, исчезну.

– С замороженными счетами и миллионом мерлинов штрафа, – усомнился дознаватель, – что-то не верится! – но сцепленные короткой цепочкой платиновые кольца на указательные пальцы мага надел. – Прошу Вас, господин Велес. – Элрой широким жестом указал на дверь.

– Сумасшедший дом, – проворчал Великолепный. Он был неприятно удивлен решимостью дознавателя, Маг был уверен, что Элрой ограничится угрозами.

В кабинет вошла Лора. Увидев наручники на пальцах хозяина, секретарша оторопела.

– Господи, что случилось?

– Легкое помешательство в рядах магической этики, – буркнул Великолепный. – Позвони адвокату.

– Еще два месяца тюрьмы за оскорбление государственного служащего при исполнении, – бесстрастно сообщил Элрой, – и доказывать ничего не надо.

Велес промолчал, поняв, что еще немного, и он добьется для себя пожизненного заключения.

– Идите сюда, я, кажется, его нашел, – сказал Локи откуда-то из темноты подземелья.

Маня нехотя поплелась на голос Мага, чувствовалось, что она боится. Я тоже подошел к Локи. Хоть и темновато там было, но тело Посланника на камнях разглядеть можно. Ну что, скорая помощь прибыла, реанимационное отделение. Дальше только чудо и господь бог.

На чудеса мне полюбоваться не удалось, Локи сослал меня в разведку. Я открыл рот, чтоб сообщить, что и так ясно, что вокруг ни души, но вдруг пол под ногами подпрыгнул и рванулся к моим глазам. Этого еще не хватало, вроде и не спотыкался, а грохнулся на четвереньки только так. И голос пропал, только писк какой-то возмущенный получился. А тут еще и нос зачесался. Неприлично, конечно, при дамах нос чесать, но сил нет, как чешется. Постарался сделать это как можно незаметнее и понял, что сошел с ума: рука моя стала мерзкой мышиной лапой, а чесались, как выяснилось, не нос, а длиннющие жесткие усы. Перед глазами метнулись и взлетели куда-то ввысь два огроменных столба, странно, не заметил здесь ни одной колонны.

Правда, зрение у меня стало, как у орла, а слух, как у волка. Я посмотрел на себя повнимательнее и чуть не умер: проклятый Локи обратил меня то ли в мышь, то ли в крысу, а мелькнувшие у меня перед носом столбы не что иное, как ноги моей Фемины.

– Поторопись и смотри, чтоб тебя не раздавили, – громыхнул у меня над головой голос Мага.

Страшный сон. Придется идти, а то ведь не расколдует обратно, а здесь днем с огнем не найдешь другого Мага с нормальной энергетикой.

Я помчался обследовать коридоры. Здорово, когда тебя никто не замечает, бояться некого, хорошо. Лапки цепкие, тельце маленькое, бежать было одно удовольствие. Единственное, что мне в моем нынешнем положении немного мешало, так это хвост. К его наличию я никак не мог привыкнуть и пару раз пребольно приложился им о какие-то углы. Я подобрался к выходу с уровня. Выхода не было. То есть арка была, лестница за ней просматривалась, а вот выхода не было – был энергетический экран, прозрачный, но очень мощный. Я покрутился вокруг, но не нашел никакой щелки, куда смог бы пролезть, даже будучи размером с мышонка. Зато я нашел кучу круглых сухарей и вполне приличный кусок сыра. Присел на пару минут и позавтракал. Когда я доедал пятый сухарик, до меня дошло, что это просто крошки, просыпавшиеся из карманов стражников. Если придется остаться в Ваурии, я пожалуй, предпочту быть мышкой. Хоть от голода не умру. Может, здесь и девочки есть? Ну, вспомнил, делать мне было нечего: из-за угла выплыла внушительных размеров крыса. Рыжая, остроносая, она уставилась на меня голодными глазами. Усы ее как-то нехорошо шевелились в моем направлении. Допускаю, что она была девочкой, но никаких желаний, кроме как побыстрее сделать ноги, она у меня не вызывала. Я рванул во весь дух, руля хвостом на поворотах.

– Кирка врет, – пришла к выводу Лика после получасового совещания с Натальей. – Алиса права, эта дуреха действительно связалась с Тауром.

– У нас нет ничего, кроме подозрений, – напомнила Наташка.

– Есть совет Локи, мне достаточно.

– Он тебе насоветует… Он, между прочим, и с Велесом не советовал связываться. Великолепного ты тоже в порочащих связях с Тауром подозреваешь? Действовать надо, а не логические цепочки строить.

– Сейчас пойду к Кирке и выясню, откуда у нее такие сумасшедшие деньги, – Лика встала с кресла, преисполненная решимостью. – Не верю я в честно нажитые огромные состояния.

Лика решительно направилась в комнату Киры. Наталия, чертыхнувшись про себя, поплелась следом. К удивлению подруг, Киры в комнате не было, зато в воздухе, несмотря на открытое настежь окно, чувствовался запах серы и паленой шерсти.

– Здесь кто-то недавно колдовал, – прищурилась Лика.

– Ну точно не Кирка, запашок не ее класса магии, – констатировала Наталия. – А это что? – она заметила валявшуюся посреди комнаты открытую шкатулку.

Лика подняла находку с пола, тщательно осмотрела ее и даже обнюхала.

– Ничем не пахнет, – разочарованно сказала она.

– Ты еще на зуб попробуй, – посоветовала Наталия.

– Пробуй – не пробуй, Кирки-то нет, – Лика даже не разозлилась. – Вопрос. Где она?

– Гуляет, – предположила Наташка. – Или по магазинам подалась, с ее-то капиталами…

– Капиталы на месте, – Лика вытряхнула на стол содержимое Кириной сумочки. – И косметика, и документы… Ничего не понимаю. Где ее носит?

– Что ты так всполошилась, – примирительно сказала Наталия. – Платиновая карточка – это еще не преступление.

– Запах… Ты, что, не понимаешь, запах! Это не магия Эйра. Ни черная, ни белая. Горелой козлятиной воняет колдовство Таура, вспомни Альвар!

– Ну, насчет козлов не знаю, но аромат не цветочный.

Айка стояла в центре огромного полутемного зала, чем-то напоминавшего сферу. Тонкий голубой луч упал к ногам девушки откуда-то с высоты потолка, раздался голос Председателя Высшего суда.

– Вы нарушили основной пункт договора, Отшельница.

– Это клевета, Ваша честь, – Айка не опустила глаз, но руки ее непроизвольно сжались в кулаки, – я честно выполнила свою работу.

– Согласно полученным Вами инструкциям, только Ваша личная встреча с Посланником дает Вам право прервать свою миссию в Запределье и вернуться в Эйр. Насколько известно суду, встреча не имела места.

– Комментарий к пункту пятому о возвращении гласит, – Айка возвела глаза к потолку, следя за лучом, – в случае гибели Посланника Отшельник выбирает время возвращения по своему усмотрению.

– В том случае, если своими глазами видел смерть Посланника и может поклясться в этом на короне Великого Мерлина, – без всякого выражения сообщил голос председателя. – Вы готовы дать клятву?

– Да.

– Вы знаете, что случается с клятвопреступниками?

– Мне нечего бояться. Я была в десяти шагах от Посланника, когда он умер. Я все видела.

– Каждый сам выбирает свою дорогу. Сейчас принесут корону. Или Вы произнесете текст клятвы и будет то, что должно быть, или вернетесь в Ваурию для продолжения миссии. Вы имеете три минуты для принятия решения.

– Он умер, – повторила Айка. – Я готова поклясться в этом.

– Ваше право, – Черная корона скользнула по лучу света и повисла перед девушкой. – Говорите.

– Клянусь Пентаклем Мировой Короны и карающей стрелой Мерлина, что своими глазами видела смерть Посланника в Ваурии.

Корона вспыхнула багровым светом, раздался звон тетивы, и серебряная стрела застыла в воздухе в дюйме от девушки.

– Ты солгала, Айка, дочь Корна, – вздохнул голос. – Я не знаю, в чем заключается твоя ложь – ты не видела гибель Посланника, или смерти этой вовсе не было, для суда это не важно. Ты принесла ложную клятву и будешь наказана. Это первый твой проступок, следующий будет караться смертью.

Айка вздрогнула, растворилась прозрачным ручьем и заструилась вдруг вверх в темноту купола, обвиваясь спиралью по гаснущему лучу голубого света.

Дью, все последние сутки не смыкавший глаз, сидел в кресле у камина и смотрел в огонь. Ему очень хотелось принять горизонтальное положение и поспать хоть пару часов, но суета, царившая в крепости, мешала ему претворить в жизнь его желания.

«Не успеешь лечь, – думал скалет, лениво шевеля угли отвоеванной у Краша кочергой, – вставай, одевайся, беги к Арси. Нет, сегодня про сон можно забыть. Советник опустил экраны, ждет гостей. Значит, Локи и иже с ним уже здесь. Эта конструкция жрет столько энергии, что советник не будет гонять ее вхолостую, жаба задушит. Открыт только уровень Посланника, заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Ничего не понимаю, мы что, теперь в одной команде с Мерлином играем? И с Крашем не встретился. А теперь из замка не выйти, разве что через нулевой уровень, так там только входы, насколько мне известно. Да и вряд это понадобится, братец, наверно, уже досигналился до встречи и теперь на подходе вместе с группой поддержки. Выходит, зря я над его серьгой смеялся. Сработала финтифлюшка пиратская, никогда бы не подумал.

Что ж Арси-то задумал? Нет, принцип ясен, ловит на Посланника, как на живца, вот только как он потом собирается эту свою хитрость расхлебывать? Локи не истеричная девица, чтобы действовать на эмоциях. Не подписался бы он на эту спасательную операцию, если б не придумал, как проскочить сюда, сохранив магическую энергию. А это значит, что как минимум один практикующий Маг нам обеспечен. А если он еще и Посланника реанимирует, то их станет двое. Два Черных Скорпиона против одного Арси – круто».

– Скалета Гарди к господину советнику, – появление Хурста прервало раздумья Дью.

«Ну, дела, – Гарди оторопел, – может, я уже стал генералом, если Арси за мной старшего офицера отправляет? Или все-таки Краш попался?»

– Срочно, – с гаденькой улыбкой добавил Хурст, небрежно развалившись в дверном проеме.

Илка честно выполнила обещание, данное Локи. Едва нога Мага коснулась земли Альвара, девушка покинула Запределье. Статус независимого Наблюдателя давал ей возможность беспрепятственного перемещения в любую точку Эйра. Дому Локи, куда очень хотелось, и конторе Высшего суда, куда не хотелось вовсе, но было надо, Илка предпочла квартиру Лоры. Независимый Наблюдатель нуждался в отдыхе и хорошем собеседнике. Отдыхать, конечно, стоило во дворце Локи, где все было родным и знакомым, но, увы, ко всем этим плюсам прилагалась бестолковая до деревянности Севинч, сводившая преимущества до нуля. Тратить три часа положенного по закону отдыха на общение с этой заботливой пугливой дурехой было жаль. «Верховный подождет, – решила Илка, – имею право на личную жизнь». Проскочив границу Запределья, местом материализации она назвала адрес Лоры, где парой минут позже и оказалась.

Лора после беседы с Локи, ареста Велеса, переговоров с адвокатом и пререканий с бестолковым Таем поняла, что ей необходим тайм-аут. Она закрыла контору, вернулась домой и, вооружившись бокалом мартини, попыталась проанализировать окончательно запутавшуюся ситуацию. Разглядывая окружающую ее действительность сквозь кубики льда в бокале, она не сразу поняла, что перед ней вот уже несколько минут стоит ее лучшая подруга.

– Пьянствуем? – поинтересовалась Илка, усаживаясь в ближайшее кресло. – Есть повод?

– Илка… – оторопела Лора. – Как ты загорела, похудела… Что-то случилось?

– Локи ничего не говорил? – удивилась Илка, сверкнув апатитово-черными глазами.

– О тебе? Нет. Да что с тобой, на тебе лица нет!

– Я очень устала, Лора, – она рассеянно скользнула взглядом по комнате.

Здесь ничего не изменилось. Тот же легкий беспорядок, те же бесконечные стеллажи с книгами, та же лупоглазая золотая рыбка в треугольной призме аквариума… Илка, как наяву, увидела вторую рыбку, мелькнувшую в хрустально-чистой воде. Едва шевеля плавниками, она будто охотилась за золотистой лупоглазкой….

Илка вспомнила другой вечер. Тогда в перевернутой стеклянной пирамиде тоже плескались две рыбки, только это не сразу заметили.

Это было почти год назад. Она уже знала, что в скором времени ей предстоит дорога в Запределье, и мечтала пристроить своего беспутного братца в хорошие руки. Руки Лоры казались ей для этой цели вполне подходящими. Во-первых, Лора была по уши влюблена в Инсилая, во-вторых, референт Велеса была девушкой вполне серьезной, ответственной и симпатичной, в-третьих, постоянной подруги у Инсилая, вроде бы, не наблюдалось, так что особых сложностей в осуществлении плана не предвиделось. Любвеобильный братец ни одной юбки, как правило, не пропускал, и предполагать, что именно Лора станет исключением, оснований не было.

Проблемы начались почти сразу. Инсилай, собравшийся провести свободный вечер за бильярдом в компании своего дружка Нормана, наотрез отказался менять свои планы из-за матримониальных идей сестры. Илке пришлось поступить неспортивно и пригрозить Инсилаю разоблачением отдельных его подвигов перед Локи. Илай обозвал сестру сводней, минут десять ругался непечатно, но в конце концов, сдался на милость победителя.

Вечер получился на редкость скучным. Лора, в присутствии Инсилая ставшая суетливой и редкостно занудной, завела умный разговор о бирже, забыв при этом подать чашки к свежесваренному кофе. Инсилай, с видом каторжника на галерах изучавший потолок, отвлекся на пару секунд от своего занятия и сотворил себе взглядом единственную чашку, которой демонстративно и воспользовался.

Илка покосилась на расстроенную Лору, на скучающего Илая и, поняв, что ее гениальный замысел с треском рушится, предприняла отчаянную попытку спасти ситуацию, предложив сыграть в прятки с превращением на желания. Эта детская игра для взрослых волшебников частенько спасала даже безнадежно испорченные вечеринки: игра была детской, зато желания – взрослыми.

Лора, красная от смущения, послушно кивнула головой. Инсилай, давненько не принимавший участия в светских забавах такого пошиба, заинтересовался правилами.

– Один превращается, во что ему хочется, другие – пытаются определить предмет волшебства и расколдовать, – объяснила Илка.

– И что, – не понял Инсилай, – а когда перейдем к исполнению желаний?

– Когда выиграешь! – разозлилась Илка. Она уже сожалела о своей затее, но отступать было поздно.

– Но мы же все выиграем, – резонно заметил Илай, – у нас примерно один уровень волшебства. Рано или поздно все найдут друг друга.

– Вот именно. Рано или поздно, – усмехнулась Илка. – Обсуждать можно сколько угодно, но на расколдовывание дается только одна попытка.

Право первого хода выпало Лоре. Волшебница подумала мгновение, сверкнула в воздухе и исчезла.

– Начинаем искать, – Илка прикрыла глаза, – давай сосредотачивайся, что расселся.

– Что ищем? – без особого энтузиазма поинтересовался Илай, лениво скользя взглядом по комнате.

– Наколдованную сущность и способ возвращения ее в естественную.

Илай, изобразив на лице вежливую улыбку, начал сканировать комнату. Лору он обнаружил почти сразу: она слилась с текущим с потолка светом. Оставалось вычислить только то, как беглянку с гарантией расколдовать.

– О чем думаешь, – через пару минут спросила Илка.

– О последнем желании, – усмехнулся Инсилай.

– Выиграй сначала.

– Как договорились, – он рывком встал на ноги, ленивое безразличие слетело с него как линялая змеиная кожа. Илка слова не успела сказать, как Инсилай выключил свет и, одним прыжком оказавшись посреди комнаты, намотал на руку жалкие остатки лучей, зависшие в темноте. – Упс, – он чуть шевельнул рукой, и в ту же секунду в его объятьях оказалась слегка встрепанная Лора. – один-ноль.

– Кто следующий? – Инсилай аккуратно поставил девушку на пол.

– Ты, – схитрила Илка. Если б Инсилай выиграл два раза подряд, могли случиться неожиданности.

– Хорошо, – Илай сделал вид, что не заметил жульничества сестры. Он отлично помнил, что второй ход выпал Илке, – дамы готовы?

Девушки не ответили, они постарались максимально сосредоточиться, противник им, как оказалось, достался серьезный. Но, несмотря на строгий двойной контроль, Инсилай ухитрился исчезнуть виртуозно – вот он беспечно развалился в кресле с чашкой кофе в руке, а вот уже ни его, ни чашки.

В отличие от Инсилая, потратившего на поиски не более трех минут, дамы уже полчаса искали совершенно безрезультатно.

– Все, – Лора без сил опустилась на диван. – Он у тебя чемпион по волшебным пряткам? Предупреждать надо.

– Скотина он страшная, – прошипела Илка, – куда ж он делся?

– Не найдем, – обреченно сказала Лора, – да если и найдем, не расколдуем, это монстр какой-то. Надо сдаваться.

– Еще чего, – Илка плюхнулась рядом с подругой. – Представляешь, что он захочет? Он ведь не из скромников.

– Стоп. – Лора уставилась на аквариум. – Это мне снится, или моя рыбка раздвоилась?

В призме действительно плескались две рыбки. Одна – родная золотая лупоглазка, вторая – черная, верткая, с огромным золотисто-красным хвостом.

– Я дура, – вздохнула Илка, – могла бы и раньше догадаться, что этого водяного нужно искать в ближайшей луже. Я ему сейчас устрою рыбный день!

Лора поискала глазами сачок, не нашла и выловила пришельца рукой.

– Куда его? – спросила она, сжав в кулаке бьющуюся рыбку.

– Стоило бы на сковородку, – злорадно предложила Илка, – сам бы расколдовался, как миленький. Но это уже живодерство. Клади на стол. Сейчас поохает и превратится.

Рыбка попрыгала немного по зеркальной поверхности стола, стукнула хвостом и замерла, судорожно дрожа жабрами.

– Доигрались! – охнула Лора. – Вызывай мага-помощника! Может, ему искусственное дыхание сделать? – она попыталась вдохнуть воздух в открытый рыбий рот.

– Что я скажу-то, – Илка топталась перед зеркалом, – рыбка задохнулась?.

– Несчастный случай при магическом превращении. – Лоре пришлось прервать процесс искусственного дыхания, чтобы дать совет подруге.

– Прекрасные дамы, вам рыбку не жалко? – раздался у них за спиной насмешливый голос Инсилая. – И кстати, куда вы ей дуть собрались? Она, между прочим, жабрами дышит, а не ртом.

Девушки обернулись. Илай с чашкой кофе в руке развалился в кресле. Аквариум был пуст. Дамы временно онемели.

– Рыбку-то в воду бросьте, реаниматоры, – посоветовал Илай.

Они уставились на стол. Вместо черного пришельца там лежала Лорина любимая пучеглазка

– Двойное превращение, – придя в себя, констатировала Илка, – вот скотина.

Лора двумя руками подхватила рыбку и вернула ее в родную стихию. Пучеглазка пару секунд поплавала кверху брюхом, шлепнула хвостом по воде и, одарив хозяйку ненавидящим взглядом, рванула на дно.

– Не скотина, а победитель турнира, – Инсилай поставил чашку куда-то в воздух, где она и пропала, лениво, по-кошачьи потянулся и заявил: – Соревнования прекращаются, за явным преимуществом одной из сторон, то есть меня. Имею право на желание.

– Валяй, – вздохнула Илка, надеясь, что братец ограничится чем-нибудь хоть относительно приличным.

– Значит так, – блеск его глаз не предвещал ничего хорошего. – Желаю… Короче, вы тренируетесь играть в прятки, а я иду играть в бильярд. Научитесь – приглашайте.

Он успел смыться до того, как к возмущенной Илке вернулся дар речи…

…Пучеглазка резвилась в призме. Илка с трудом отвела взгляд от аквариума и посмотрела на Лору.

– Что случилось? – Лора увидела полные слез глаза подруги.

– Айка отомстила за все. Если бы ты видела, что они сделали с Инсилаем…

– Кто они? – не поняла Лора, – Айка? Да что случилось, говори толком!

– Его почти убили, – всхлипнула Илка.

– Илая? Ты бредишь! И как можно почти убить? Я ничего не понимаю. – Лора окаменела в ожидании ответа.

– Его забили насмерть в Запределье…

– Камнями? – ужаснулась Лора, мигом вспомнив пяток посвященных Ваурии строчек из учебника истории Эйра и Запределья.

– Плетьми и грязью, – вздохнула Илка.

– Илка, не крути. Он жив, или…

– Мы узнаем это позже, когда я отчитаюсь о командировке. Лора, у меня, правда, нет времени. Корн клюнул?

– Так это были деньги за кровь Инсилая? – ужаснулась Лора. – Господи, это какой-то кошмарный сон! Вы все помешались на деньгах! Если б я знала… Да я бы пальцем не шевельнула для вашей с Локи аферы! Бизнес на крови! Вы сумасшедшие!

– Лора!

– Корн заплатил сегодня вечером, – холодно сказала Лора. – Велеса арестовали. Локи сегодня утром сказал мне, что отлучится ненадолго, и просил проследить за нашими делами и какой-то Алисой, которая вот-вот достанет из кармана главный козырь.

– ВВ арестован? – Илка вскинула брови. – Надеюсь, не за наш шантаж?

– Нет. За укрывательство преступников.

– Катьку покрывал?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Лора.

– Догадалась, – вздохнула Илка, успевшая отметить, что Локи появился в Ваурии в компании Варвары. – А что за Алиса?

– Не знаю, девчонка, как девчонка. Но Локи велел нам беречь ее, как сокровища эйрской казны… Илка, скажи, что Инсилай жив, – чуть слышно попросила Лора, – Илка, ну, пожалуйста…

– Не мучай меня, – Илка опустила глаза, – я сама ничего не знаю. Я видела его кровь и боль, я видела, как его убивали. Я была совсем рядом и ничем не могла помочь ему. – Она закрыла глаза и вновь увидела изнывающего от боли Илая, распятого у ворот Альвара. – Я подписала отчет о его смерти, но… я не видела его мертвым, Лора. Это все, что я могу сказать тебе.

Таур сидел на маленькой низкой скамеечке в тени огромного каштана и беседовал с суетящимся рядом Сингом. Лохматый бэсс ковырялся в большой трехъярусной клумбе с яркими цветами, похожими на земные лилии. Только в Бэсснии они были всех цветов радуги от нежно-голубого до ярко-фиолетового и почти черного.

– Красиво у тебя получилось, – магистр засмотрелся на причудливый орнамент, созданный Сингом на клумбе путем переплетения длинных разноцветных стеблей цветов.

– Правда? – по-детски искренне обрадовался бэсс.

– Правда-правда, – подтвердил Таур, – очень оригинально. Никогда не думал, что ты такой замечательный садовник. Не желаешь поселиться у меня, когда все кончится? Дам тебе десяток рабов в помощь, будешь главным по парку, займешься дизайном…

– Спасибо, Магистр, но цветы – не цель моей жизни, это хобби. А невольники не годятся для работы с цветами, рабский труд убьет растения.

– Это еще почему? – удивился Таур.

– Любой раб проклинает свою работу. Это не важно, если он ворочает камни, но цветы… Они не растут в ненависти, они как дети. С ними нужно разговаривать, хвалить их, восхищаться ими, и они ответят на своем языке – цветом и ароматом.

– Да ты поэт, – усмехнулся Магистр. – Но ты ведь не голосовал против рабства?

– Я и за него не голосовал, – проворчал бэсс. – Я вообще не знаю никого, кто участвовал в Великом Опросе, хотя, вроде, голосовали все свободные граждане.

– Но рабство-то у вас все-таки отменили…

– Сэтх решил, что рабство не рационально. Отменили.

– А Великий Опрос зачем устраивали? – заинтересовался Магистр.

– Так у нас же демократия, – хмыкнул Синг.

– Мне, что ли, опрос какой устроить? – вслух задумался Таур. – И в Ваурии будет демократия.

– Это и без опроса объявить можно, – посоветовал бэсс, – кто ж против демократии выступать будет?

– А потом что?

– Да все то же. Только демократично.

– Не понял, – удивился магистр. – С рабами-то что делать?

– Ну, что делали, то и делать.

– Где же ты слышал про демократию с рабами?

– Их можно считать просто социально опасными гражданами, приговоренными к общественным работам на благо Ваурии. Заодно с такой формулировочкой можно и от слишком умных свободных избавиться, если подсуетиться.

– Слушай, – глаза магистра блеснули озорными искорками, – у меня, между прочим, и пост государственного советника свободен. Не желаешь?

– А как же Арси? Он ведь считает себя вторым человеком в государстве? Может случиться неприятность.

– Почему? – Таур удивленно поднял брови. – Мы же собрались объявлять демократию. Каждый имеет полное право считать так, как ему нравится. Уголовно не наказуемо.

– Ну вот, Вы уже почти демократ, – усмехнулся Синг, – чуть-чуть доработать внешнюю политику и можно провозглашать Демократическую республику Ваурию.

– А если сомневающиеся все-таки будут?

– Всегда можно найти массу способов убедить их в том, что Ваша демократия – самая демократичная.

– Это например?

– Ну, своих объявить социально опасными, а чужих… Можно пригласить на банкет в Черную Башню и поговорить по душам… Или, допустим, без проволочек предоставить им ваурское гражданство и считать своими, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Думаю, проблем не будет.

– Ну да, а заодно, сваяем Союз Запредельных Демократий, – хмыкнул Таур. – Бэссния с Ваурией, рука об руку к светлому будущему… Звучит, как песня. Еще б найти дурака, который во всю эту белиберду про поголовную запредельную демократию поверит.