Сила крови IV

Глава 4

Первоначальное удивление быстро прошло, сменившись цепкой сосредоточенностью. Приближающийся танк подвергся тщательному, но быстрому изучению. Спустя пару секунд Карл вынес вердикт:

— Дребезжащее старье.

С моей стороны последовал неспешный кивок. И правда — дребезжащее старье, очень точное и емкое определение для въезжающей в поселок машины. Иного она не заслуживала.

Возможно когда-то танк и выглядел грозным орудием войны, способным нести смерть и разрушение, но его лучшие времена прошли, теперь он представлял собой жалкое зрелище, способное напугать лишь суеверных селян, ни разу не видевших в жизни настоящей боевой техники.

Чем-то он напоминал танки пятидесятых-шестидесятых годов, когда еще считалось, что количество может решит исход почти любого сражения. Никакой активной защиты, никакой сложной композитной многослойной брони, никаких систем разведки, радаров и дронов сопровождения, никаких ракетных установок и комплексов ближних систем обороны, способных сбивать реактивный гранатометный заряд на лету. Ничего из современного вооружения. Только покатая башня и пушка, да наверху торчал пулемет, по виду тоже из тех времен, что и сам танк.

Лязгающее гусеницами чудовище ехало по улице поселка, мы спокойно на него смотрели, ожидая, когда оно проедет мимо или остановится рядом с навесом, игравшем роль своеобразного места сбора для аборигенов.

— Я знаю эту символику, — неожиданно сказал Карл.

— Ты про эмблему на борту?

Не заметить знак на корпусе громыхающего танка было невозможно. Намалеванное чей-то не очень умелой рукой, он белым пятном выделялся на грязных разводах самостоятельно нанесенного камуфляжа. Что еще раз подтверждало низкое значение ТТХ приближающегося старичка. Никаких машинных способов нанесения средств маскировки, никаких специальных материалов, поглощающих тепло и снижающих излучения для обнаружения наземными станциями разведки. Спорю на что угодно — краска самая что ни на есть обычная, купленная в ближайшем хозяйственном магазине, а не произведение искусства кудесников из военных лабораторий.

— Да, про эмблему. Странно, что их люди ездят на таком старье. Слишком несерьезно для столь серьезной организации, — пошутил Карл.

— Какой организации? — я позволил себе на секунду отвлечься.

Несмотря на то, что приближающаяся машина не воспринималась угрозой, два заклинания висело в полной готовности — одно для защиты от потенциального выстрела (не только от очереди из пулемета на башне, но и от главного орудия, чье дуло пусть и смотрело вперед, в любой момент могло довернуть, нацелившись прямо на тент, под которым мы находились) и второе — боевой аркан, способный прожечь танк насквозь, уничтожив экипаж до того, как он успеет понять, что вообще происходит.

Собранная энергия подрагивала на кончиках пальцах, в любой момент готовая принять форму нужных заклятий. Ощущение мощи вызвало восторг, нашептывая пустить в ход магические плетения.

Пришлось брать себя в руки и сбрасывать наваждение. Не время. И не то место.

— Так что за организация? — повторил я вопрос.

— «Эль-Синдикат», — ответил Карл.

Теперь понятна шутка про несерьезное старье для слишком серьезной конторы. Эль-Синдикат считался одной из крупнейших преступной организованных группировок в мире Колоний. Многие ему даже прочили первое место среди остальных, наделяя небывалым влиянием. Некоторые мелкие картели и банды платили Синдикату дань за защиту и право представляться от его имени.

Боевики Эль-Синдиката были хорошо экипированы, тренированы и по многим параметрам не уступали лучшим бойцам частных корпоративных армий. А по агрессивности и жестокости превосходили их во множество раз.

И видеть знак столь могущественной организации на дребезжащей гусеницами стариной развалюхе, которой самое место в ближайшем музее, было по меньше мере странно, вызывая недоумение.

— Возможно какая-то из мелких локальных банд купила у них право на знак, — предположил я. — Или вообще получила статус регионального представительства. Нужной техникой обзавестись не успели, вот и пользуются тем, что сумели достать.

Карл покачал головой, он не верил в подобный вариант.

— Они слишком дорожат репутацией, чтобы позволять такое. Перед заключением соглашения с независимым картелем или другой группировкой, согласившейся перейти под их руку, люди Синдиката тщательно проверяют претендента, просчитывая, как можно будет использовать его в будущем и чем он сможет оказаться полезен всей организации. Неудачников, ездящих на таком дерьме, никогда бы не взяли.

— Может придурки нанесли знак без спроса, — выдвинул я второе предположение, появившееся почти сразу после первого.

Гвардеец хмыкнул.

— Тогда они действительно придурки, — он помедлил и уже тише добавил: — Или самоубийцы, желающие умереть особо жестоким способом. За подобное самоуправство их легко могут сварить в кислоте или казнить каким-нибудь другим мучительным образом. За использование своего имени Синдикат жестко спрашивает.

Как и кланы, как и другие структуры, дорожащие собственной репутацией, — мысленно закончил я. Аристократы за оскорбление родового имени вообще могут устроить целую бойню, вырезав под корень всех причастных и непричастных. Единственные кто более или менее относится к такому спокойно — корпорации. Там вместо отступных можно заплатить деньгами, прикрыв сделку приобретением официальной лицензии.

— Если это и правда танк Эль-Синдиката, то что он тут делает? — я мазнул быстрым взглядом по трактирщику, несмотря на приближающийся лязг гусениц, звук которых уже невозможно было не заметить, никаких признаков тревоги тот не испытывал, продолжая жарить мясо в покатой жаровне.

— Возможно у них тут какой-то объект? — пожал плечами Карл. Деятельность туземных бандитов его волновало мало.

А вот меня это заботило. В конце концом мы могли оказаться соседями, и кто знает не придется ли нам потом выжигать данный очаг криминальной активности свинцом и боевыми заклятьями.

— Химкомбинат, — медленно проронил я. — Синдикатовцы узнали о техногенной аварии, послали разведку, рассчитывая использовать в своих целях, поняли, что заражение слишком большое и отступили.

— Но полностью не ушли, — продолжил мысль Карл.

Я кивнул.

— Да, не ушли. Поняли, что неподалеку можно создать химическую лабораторию или что-то похожее. Скорее всего для производства синтетических наркотиков. Большие города на побережье неподалеку — идеальные рынки сбыта. Плюс Скайфолл, где тоже привечают наркотики. По крайней мере в развлекательных зонах, — я строил догадки наугад, но почти не сомневался, что попал в цель. Судя по реакции, Карл думал так же.

— Это может нам помешать, — хмуро буркнул он.

Я пожал плечами, но вынужденно согласился.

— Возможно.

Гвардеец покосился на меня.

— Каковы ваши приказания, милорд?

И он и я говорили приглушенно, не для лишних ушей, но на последнем слове, жарящий мясо трактирщик чуть вздрогнул и бросил в нашу сторону украдкой взгляд. Молниеносный, почти незаметный для менее наблюдательных, но четкий для тех, кто привык все вокруг подмечать.

Ушлый трактирщик имел слишком хороший слух для своей профессии, где не рекомендовалось прислушиваться к чужим разговорам. Глаза аборигена на мгновение расширились в изумлении, но тут же стали обычными. Мгновенно притворился, что ничего не услышал.

Не дурак, мгновенно сложил два и два понял кто в его халупу пожаловал на огонек. Аристо. И не просто аристо, а судя по отсутствию внушительного сопровождения в виде вооруженного до зубов эскорта, аристо не боящийся путешествовать даже по джунглям один. Одаренный большой силы. Выходец из Старых семей. Про которых ходило так много зловещих слухов среди простых обывателей.

На секунду перед глазами возникла картина, как из моих рук вырывается стрелы тьмы, убивают чересчур любопытного трактирщика, а затем поражают навес и стоящую за ним тростниковую хижину. Материя обращается в прах. Мелкая зернистая пыль перелетает на соседние постройки, добирается до центральных зданий, каждая крупица несет в себе элемент распада. Дома не выдерживают и рушатся, погребая под собой обитателей. Серая пыль не останавливается и летит дальше, дотягиваясь до крестьянских полей и убивая там все живое. Сама земля превращается в прах. Проходит несколько минут и от поселка и прилегающие территорий ничего не остается. Только выжженное черное пятно, виднеется посреди зеленого буйства джунглей.

— Смерть и прах, — тихо вымолвил я.

И дернулся. На этот раз видение захлестнуло разум по-настоящему.

«…конная лава растекается полукругом захватывая кочевье в стальное кольцо. Слышатся азартные выкрики всадников, резкими щелчками звучат выстрелы луков. Прямо в седле, воины на ходу пускают тяжелые стрелы с легкостью пробивающие кожаный доспех. Застигнутые врасплох внезапной атакой степняки падают. Часть всадников уходит направо, в загон, где держат захваченных полоняников. Остальные врываются в стойбище, выхватывая клинки.

Яростная рубка длиться секунды. Не ожидавшие нападения степняки падают в пыль, проткнутые стрелами и изрубленные клинками. Предводитель конных воинов спокойно ждет окончания боя. Вскоре к нему подводят увешенного костяными амулетами старика. Это шаман, он руководил недавним набегом, а значит должен умереть особенно мучительной смертью.

Раскосые глаза старика смотрят на русоволосого воина и видят в его голубых глазах, похожих на таинственные ледники далекого севере, о которых рассказывали торговцы, свою ближайшую участь. И шаман начинает дрожать. Он никогда и никого не боялся, но здесь и сейчас, заглянув в синие льдинки глаз пришлого русича начинает испытывать страх.

Тщедушное тело поднимают и насаживают на длинную пику. Оттуда с высоты, он видит, как стойбище начинает гореть, как остатки степняков безжалостно добивают, не делая различий между взрослыми и детьми. Как освобожденных полоняников уводят в сторону. И как отряд строится в походный порядок вновь.

В последнем набеге степняки разорили три деревни, а значит девять стойбищ должно сгореть. И Светлояр, старший сын князя, намеревается выполнить повеление своего отца.

Таково правило рода Мещерских — трое за одного убитого русича. Неважно, степняки, ляхи, немцы или норды — всегда один к трем, только такой размен устраивал князя, и молодой княжич не собирался отступать…»

Я вздрогнул, в голове слегка гудело, перед глазами плавали темные круги. Казалось прошла целая вечность, но судя по слегка изменившемуся положению Карла, с последней фразы минуло не больше пары секунд.

— С вами все в порядке, милорд? — повернулся гвардеец, машинально отметив мой затуманенный взгляд.

Я кивнул, помотал головой приходя в себя. Желание уничтожить любопытного трактирщика, а вместе с ним и весь туземный поселок, растворилось призрачной дымкой.

Проклятье. Сила крови Мещерских все сильнее говорила во мне.

— Нормально, — я махнул рукой, ощущая, как голос прозвучал слегка хрипло.

Тем временем танк остановился напротив харчевни. С лязганьем откинулся люк, показалась смуглокожая голова танкиста. Блестящие глаза быстро оббежали хозяина питейного заведения у жаровни, припаркованный у обочины багги и нас — двоих в слишком крутых военных комбезах для этих мест с автоматами, демонстративно закинутыми за плечи.

Карл неспешно сделала глоток из запотевшей бутылки, равнодушно скользнул глазами по железной громаде, от которой исходило тепло. Листы старой брони ощутимо нагрелись на солнце, вместе с плохо изолированным двигателем, сыгравшим роль дополнительного источника нагрева машины.

По лицу туземного вояки скользнуло недоумение. Он отметил хорошее снаряжение незнакомцев и поэтому насторожился, но заглянув в наши холодные глаза, растянул губы в притворной улыбке, скрывая нервозность.

— Ола, амигос! — почти весело помахал он рукой.

Эти латиноамериканские страсти в азиатском регионе уже что-то начали напрягать. Лицо танкиста, как и содержателя трактира, являлось типичным для здешних краев. Но общался он, используя выражения, бывшие в ходу в совсем другом регионе планеты.

Все-таки Колонии и правда здорово перемешали между собой множество обычаев и привычек. Отсутствие по-настоящему независимых государств национального уровня сыграло свою роль, став естественной средой для «котла», где давно перемешалось все и вся.

— Где твои знойные чикитос, амиго? — не дождавшись от нас ответа или какой-либо реакции, танкист обратился к трактирщику. — Где Мариана и Сильвия? Я просто изнываю от жажды погрузиться в их лоно.

Радостный тон, притворная улыбка и напряженный взгляд в нашу сторону. Мы продолжали молчать, равнодушно сделав еще по одному глотку из запотевших бутылок с пивом.

По резкому крику хозяина трактира откуда-то выпорхнули две нимфы, должно быть работающие официантками в заведении, а в свободное время подрабатывающие другим местом, обслуживая все тех же клиентов, но уже стоя на коленях или в горизонтальном положении за ближайшим углом.

Одежда девушек прямо намекала на это — мини юбочки с трудом скрывающие тоненькие трусики и обтягивающие микроскопические топики, на лицах много косметики. Типичная для этих мест внешность молоденьких малазиек.

И только после появления девушек танкист наконец-то осмелился полностью вылезти из танка. Смотрел он при этом на нас.

— Второй внутри танка, — негромко заметил я, перейдя с общего на чисто русский.

Карл небрежно кивнул.

— И третий, — добавил он.

Он тоже просветил насквозь танк, заметив за броней силуэт ауры второго человека. Третий сидел позади, кажется выполняя роль башнера.

— Похоже я знаю зачем эта развалюха нужна, — проронил я, не отрывая взора от первого танкиста, успевшего выбраться из танка и уже вовсю лапавшего услужливых девчонок, не забывая бросать в нашу сторону настороженные взгляды.

— Зачем? — гвардеец все еще не понимал причин из-за чего столь серьезной конторе, как Эль-Синдикат (Эль-Синдикато на оригинале), могла понадобится дребезжащая железная развалюха.

— Обманка, ложная цель, для отвлечения внимания. Вот и посадили туда такое отребье, — не скрывая презрения я кивнул на ухмыляющегося танкиста несмотря на присутствие незнакомых (вооруженных!) людей, вылезшего из-под прикрытия брони.

— Пока уничтожают эту развалюху, где-то поблизости в джунглях прячется настоящая сила — например пара «Осирисов-Т», двух средних мехов, идеально подходящих для войны в условиях джунглей, — понятливо кивнул Карл. — Умно.

— Дураки бы не смогли создать столь крупную организацию, — заметил я, помедлил и бросил недопитую бутылку с пивом в стоящий недалеко мусорный бак. — Ладно поехали, я увидел все что хотел.

Карл последовал моему примеру. Трактирщику в качестве платы полетела на стойку купюра в пять кредов. Мы прошлись к багги, сели и направились в сторону выезда из поселка. Нас никто не пытался остановить.