Шуттовской рай

5

Доклад Тулли Бэскома занял много времени, гораздо больше, чем ожидали, когда он явился на собрание без каких-либо записей. Двадцать пять лет работы в казино, в основном в качестве менеджера, натренировали его глаз и память до такой степени, что он редко что-либо записывал — будь то имена или цифры. Он мог, казалось, говорить без остановки, часами, оценивая сильные и слабые стороны каждого из своих учеников, а командир и двое младших офицеров по обеим сторонам от него заполняли страницу за страницей в блокнотах его меткими высказываниями.

Это было итоговое совещание в каюте командира, и вероятно, последнее перед тем, как Тулли и его команда покинет корабль на последней остановке перед завершающим отрезком пути на Лорелею.

После того, как обсудили всех легионеров, Шутт заложил карандаш в блокнот и откинулся на спинку и расправил затекшие мускулы, только сейчас почувствовав их.

— Благодарю вас, Тулли, — сказал он. — Уверен, что выражу наше общее мнение: вы проделали огромную работу — как во время уроков, так в вашем отчете об успехах роты.

Он замолчал и взглянул на лейтенантов, которые закивали и забормотали что-то в знак согласия, все еще слегка ошеломленные количеством информации, которую только что на них обрушили.

— Вы заплатили по высшей ставке. И получили все, что я мог дать, — ответил Тулли, пожимая плечами.

— Не могу придумать ни одного вопроса о ком-либо из легионеров, на который вы уже не дали бы исчерпывающего ответа, — продолжал командир, — но если вас не слишком это затруднит, не могли бы вы поделиться своими впечатлениями о всей роте в целом?

— Одни из лучших игроков, каких мне только приходилось обучать, хотя я бы попросил не передавать им моих слов, пока я здесь, — с готовностью признал преподаватель. — Конечно, мне не часто приходится обучать учеников, которые могут посещать подряд много уроков, день за днем, как во время этого путешествия. Обычно я обучаю людей, которые вынуждены выкраивать время на занятия параллельно с работой, по крайней мере до тех пор, пока не получат диплом.

— Вы считаете, они готовы к самостоятельной работе в казино? — настаивал Шутт.

Тулли почесал правое ухо и несколько минут молча хмурился, прежде чем ответить.

— Они довольно легко поймают случайных гастролеров, — сказал он. Что касается профессионалов — не знаю. Ваши мальчики хороши, но ведь шулера, которые могут нанести вам настоящий вред, шлифуют свое мастерство годами. Некоторых вам не засечь, даже если вы знаете, чего опасаться.

— Как хороших фокусников в цирке, — заметил Армстронг.

— Вот именно, — сказал Тулли. — Некоторые из таких фокусников даже рассказывают публике, что именно собираются сделать — например, подменить карту, и когда именно они это сделают, — и все-таки вы ничего не заметите, если они работают с нормальной скоростью. Я тоже не замечаю, а ведь я тренировал зрение долгие годы.

Командир нахмурился.

— Как же тогда их поймать?

— Иногда их нельзя поймать, — признал преподаватель. — Если их не обуревает жадность, и они просто выигрывают раз или два и переходят дальше, то им вполне это может сойти с рук. Почти единственный способ определить нечистую игру — следить за схемой. Если один из игроков начинает постоянно выигрывать, или один из столов начинает проигрывать чаще, чем можно объяснить плохим раскладом, то вы поймете, что у вас возникли проблемы. Только помните, не вздумайте терять время, пытаясь понять, как именно они это делают. Вы можете проиграть уйму денег, ожидая доказательств. Если что-то вызвало у вас подозрение, закрывайте игру за этим столом или выдворите постоянно выигрывающего счастливчика из казино. Конечно, если у вас в штате опытные дилеры и менеджеры, они должны сами справиться с этим, не дожидаясь вашей помощи.

— Я вам верю, — сказал Шутт, слегка поморщившись. — Мне бы просто хотелось не слишком зависеть от людей, не входящих в нашу команду.

— Ну, могу вас заверить, что ваши мальчики на голову выше любой службы безопасности, с которой я когда-либо сталкивался, — заметил Тулли. — Большинство охранников стоит только для вида — чтобы проигравшим не пришло в голову получить свои деньги обратно, ограбив заведение. Я бы сказал, что любая команда профессионалов, попытающаяся провернуть аферу исходя из предположения, что ваша рота — просто украшение витрины, столкнется с неприятной неожиданностью. Возможно, они и не смогут вычислить каждую аферу, но если противник допустит хотя бы малейшую небрежность, они раскусят его моментально.

— Наверное, это самое лучшее, на что мы способны, — вздохнул Шутт. — Мне бы только хотелось иметь какую-то дополнительную страховку.

— У вас она есть, — настаивал преподаватель. — Я уже говорил вам, что от глаз этой вашей девчушки, Мамочки, трудно что-то скрыть. Она великолепна. А такой эпитет я могу дать немногим. Она — едва ли не самый лучший «глаз божий», какой мне встречался. Даже мои собственные люди с большим трудом проводили свои трюки, когда она вела наблюдение. По правде говоря, я бы хотел поговорить с ней перед отъездом насчет возможности самому нанять ее, когда кончится срок ее службы… если вы не возражаете.

— Вы, конечно, можете попробовать поговорить с ней, — ответил Шутт, улыбаясь, — но не думаю, что у вас получится. Она непробиваемо застенчива, когда доходит до личной беседы. Именно поэтому, в первую очередь, мы и оснащены всеми этими камерами и микрофонами. Если вы действительно хотите с ней поговорить, советую вам одолжить один из наших коммуникаторов и побеседовать с его помощью.

— Чуть не забыл, — сказал Тулли, щелкнув пальцами. — Хочу поблагодарить вас за этот безумный тренажер с камерами и микрофонами. Давно уже я не видел такой странной штуки, но она творит чудеса. Я даже решил попробовать то же самое у себя в школе и внести в число предметов «глаз божий». И это благодаря вам. Думаю, ни в одной другой школе не обучают на таком тренажере.

Тулли имел в виду особую тренировку, которую Шутт организовал для ротного специалиста по связи — Мамочки. Зная, что застенчивость не позволит ей эффективно нести дежурство на людях, он предложил ей дежурить в центре наблюдения казино, и та согласилась. Этот центр представлял собой комнату, имеющуюся в любом казино, где стояли мониторы от всех объединенных в сеть камер, скрытых в потолке над различными игровыми столами. Эти видеокамеры были оборудованы телеобъективами, позволяющими давать электронное увеличение для пристального изучения любого дилера, игрока или карты, и являлись одним из основных средств защиты казино он мошенничества с любой стороны стола.

Чтобы научить Мамочку этому наблюдению, Шутт взял напрокат дюжину таких камер и микрофонов и установил их над столами, за которыми тренировались легионеры, чтобы Мамочка могла видеть и слышать все, что происходит, оставаясь в привычном уединении. Сперва Тулли скептически относился к этой затее, но однажды Шутт дал ему наушники, чтобы он мог разговаривать с Мамочкой по ходу занятия. Даже циничный преподаватель был поражен скоростью, с которой Мамочка разбиралась в правилах игры за столами, и ее способностью моментально замечать любые отклонения от них, хотя неизвестно, что поразило его больше: новаторская система обучения или сама Мамочка.

— Значит ли это, что я могу рассчитывать на скидку при оплате ваших услуг? — с невинным видом осведомился Шутт.

Тулли одарил его улыбкой.

— Могу понять, почему вас любят солдаты, мистер Шутт, — сказал он. — Чувство юмора, подобное вашему, на каждом шагу не встретишь.

— Это мне уже говорили, — ответил с улыбкой командир, давая понять, что и не ждал, чтобы преподаватель поступился частью прибыли. — Ну, если больше вопросов нет, то считаю, мы почти все обсудили.

Он взглянул на лейтенантов, ожидая подтверждения, но снова заговорил Тулли.

— Если не возражаете, мистер Шутт, у меня есть вопрос.

— Какой, Тулли?

— Ну, как я уже сказал, ваши парни получили большие познания в нечестной игре во время нашего полета, а в нашем договоре сказано, что ни одном из школьных документов они не будут названы в числе учеников, так?

— Правильно, — кивнул Шутт. — И что же?

— Как вы можете быть уверенным, что только что не подписали мой счет за обучение новой банды мошенников? Что удержит их от искушения самим использовать полученные знания и заняться этим бизнесом после службы в Легионе? И я вовсе не имею в виду, что они откроют свои школы дилеров.

— Мистер Бэском, — осторожно начал Шутт, — мы также обучаем наших солдат обращению с оружием, несмотря на то, что они могут использовать это умение и стать маньяками-убийцами на гражданке. Мы обучаем их навыкам, которые нужны для несения службы в Космическом Легионе, а за его рамками нам приходится верить, что они не используют их во зло после окончания срока службы.

— Верить? Этому сборищу проходимцев?

Армстронг уронил свой блокнот и бросил испуганный взгляд на командира, который пристально смотрел на Бэскома.

— Простите, — произнес Шутт угрожающе тихим голосом. — Я не вполне расслышал.

Тулли пожал плечами.

— Я только хотел сказать, что никогда еще не видел столько явных или потенциальных преступников, собранных в одну…

— Мне кажется, капитан хочет сказать, мистер Бэском, — поспешно перебила его Рембрандт, — что… не могли бы вы перефразировать свое утверждение?

До преподавателя наконец-то дошло звучащее в ее голосе предупреждение. Командир Космического Легиона, несомненно, знал цену находящимся под его командованием солдатам, но они были его солдатами, и нельзя было уничижительно отзываться о них, пусть и не без оснований.

— Я… гммм… только хотел сказать, что ваши парни проявили подлинную… склонность к мошенничеству, — сказал Бэском, поспешно давая задний ход. — Я просто несколько беспокоился… Ну, всегда есть шанс, что они испытают искушение злоупотребить тем, чему я их научил. Вот и все.

— А я им доверяю, — интонация Шутта больше подошла бы голосу, раздавшемуся из горящего куста. — Вопрос закрыт. Еще есть вопросы?

— Нет. У меня — нет, — сказал Тулли. — Это все.

— Отлично, — заметил командир. — Тогда, если вы нас извините, нам с лейтенантами надо еще обсудить некоторые вопросы. Еще раз благодарю вас за работу с ротой. И непременно передайте мою благодарность и восхищение вашим преподавателям.

— Обязательно, — ответил Бэском, и с облегчением покинул совещание.

— Вы представляете? — гневно произнес Шутт после ухода Тулли. — Этот человек подозревает, что наши солдаты не будут законопослушными гражданами!

Трое офицеров переглянулись и расхохотались.

В их веселье было нечто истерическое, и неудивительно для людей, которые слишком долго обходились без сна и наконец-то нашли способ разрядить напряжение.

— Наверное, он никогда раньше не работал с Космическим Легионом, — задыхаясь от смеха произнес Армстронг.

— Ну, с нашей командой — наверняка не работал, — согласилась Рембрандт, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Но если говорить серьезно, — сказал командир, беря себя в руки, — Тулли действительно прав. Не забудьте предупредить роту, чтобы они держали руки в карманах, по крайней мере, пока не выполнят задание. Никакого хвастовства, никаких попыток добыть карманные деньги при помощи жульничества. Предполагается, что мы должны охранять это казино, и не годится, чтобы кого-то из нас замели как раз за то, от чего мы его охраняем. Такая реклама нам ни к чему. Кроме того, по-моему, с точки зрения тактики пока лучше не раскрывать, что мы знаем и чего не знаем.

— Ясно, босс, — ответила Рембрандт, отдавая честь указательным пальцем. — Вы хотите, чтобы мы сказали об этом сразу всем, или каждому в отдельности?

— И всем, и каждому, — твердо заявил Шутт. — Большинству хватит и общего предупреждения, но некоторым, мне кажется, пойдет на пользу, если им лично напомнить, что мы за ними наблюдаем и на этот раз не потерпим никаких штучек.

— Что у вас еще для нас есть, капитан? — спросил Армстронг, берясь за блокнот.

— В общем-то, ничего, — произнес Шутт, поднимая руки и потягиваясь. — Я просто подумал, что надо дать вам двоим возможность задать мне вопросы, которые не предназначены для ушей Тулли. У вас есть немного времени, чтобы просмотреть ваши заметки, а потом перейдем к окончательному распределению заданий — и нужно немного поспать. Вы оба все это время в полете работали на износ.

Рембрандт фыркнула.

— Кто бы говорил, — ответила она. — Вы лучше сами поспите, капитан, а то Бикер подсыплет вам чего-нибудь в еду.

— Бикеру всегда кажется, что я мало сплю, — пожал плечами Шутт, закрывая эту тему. — К его ворчанию через какое-то время привыкаешь. Поэтому, если хотите обсудить еще что-нибудь, — выкладывайте. Любые вопросы, не только по докладу Тулли.

— Больше ничего не могу придумать, сэр, — сказал Армстронг, бросив последний взгляд на свои записи. — Насколько могу судить, мы все уже охватили.

Командир кивнул.

— Знаю. И честно говоря, меня это немного беспокоит.

— Почему?

— Ну, в бизнесе есть одна старая пословица, — сказал Шутт, грустно улыбаясь. — Если вам кажется, что вы все охватили, это значит, вы что-то недоглядели.

— Веселенькая идея, — сухо заметила Рембрандт, затем бросила на командира озорной взгляд. — По правде говоря, у меня есть один вопрос, сэр, если вы действительно разрешаете задавать любые вопросы.

— Выкладывайте.

Рембрандт украдкой подмигнула напарнику.

— Мне просто интересно, насколько вы преуспели в предотвращении Красной Угрозы?

Красной Угрозой легионеры прозвали Тиффани, в основном из-за ее откровенных и очевидных попыток затащить Шутта к себе в постель. Конечно, когда обращались к ней самой, то звали просто «Красная».

— Не слишком ли это личный вопрос, лейтенант? — прорычал капитан с притворной строгостью в голосе.

— И да, и нет, сэр, — с ухмылкой вмешался Армстронг. — Видите ли, команда заключает пари на то, что вы устоите, поэтому можно сказать, что это влияет на моральный дух всей роты, а он, как вы нам без устали повторяете, именно наше дело.

— Правда? — спросил Шутт. — И какие ставки?

Армстронг замигал и взглянул на Рембрандт, которая призналась в неведении, пожав плечами.

— Я… я точно не знаю, сэр, — заикаясь пробормотала она. — Только слышала что-то такое. А что? Это важно?

— Ну, если ставки достаточно высоки, я бы мог и сам поставить некоторую сумму, а потом загреб бы весь банк — если вы понимаете, о чем я, — заметил Шутт, зевая.

Ответа не последовало; он взглянул на лейтенантов и увидел, что те молча уставились на него.

— Эй! Я пошутил. Понятно? — объяснил он. — Вы же знаете, я не валяю дурака с женщинами, которые находятся в моем подчинении — или должны уже были бы знать.

Младшие офицеры шумно рассмеялись, хотя их смех и звучал несколько принужденно.

— Конечно, — ухмыльнулась Рембрандт, — поскольку она из числа субконтрактников, то можно возразить, что Красная в действительности не входит в число ваших подчиненных.

— На время выполнения данного задания — входит, — сурово ответил Шутт, — а если ей захочется продолжить преследование после этого…

Их прервал стук в дверь, и они увидели в дверном проеме Клыканини.

— Простите, капитан, — прогремел гигант-волтрон. — Должен говорить с вами… скоро.

Шутт махнул рукой.

— Входи, Клык. Мы как раз заканчиваем. Скажи, как твоя новая напарница — как там ее зовут — Мелисса?

— Хорошая девочка. Очень умная, — ответил легионер. — Но не боец, как Супермалявка. Волнуйтесь нет, капитан. Я за ней присматривать.

— Не сомневаюсь в этом, — сказал капитан. — Итак, что тебя ко мне привело? Ничего, если лейтенанты тоже послушают, или это личное дело?

— Не личное… всей роты.

— Ладно. Что там у тебя?

Волтрон протянул ему небольшую пачку бумаг.

— Вы просили меня… просмотреть дела служащих казино? Посмотреть, откуда они пришли?

— Правильно.

Клыканини страдал бессонницей и был страстным любителем чтения, и Шутт использовал его, превратив в ротного клерка, чтобы прочитывать массу бумаг, необходимых для ведения дел в роте и связи со штабом. Недавно, разрабатывая план проникновения в казино легионеров-разведчиков, командир попросил волтрона просмотреть досье нынешних служащих казино и составить список различных агентств по найму, через которые их наняли. Обладая такой информацией было бы сравнительно нетрудно организовать компьютерный взлом и внести тщательно подготовленные характеристики и рекомендации в соответствующие файлы.

— Взгляните не это, капитан, — сказал волтрон, передавая бумаги Шутту. — Все наняты через одну и ту же службу. Золотое Агентство по Найму.

— Хорошо, — ответил командир, лениво перелистывая бумаги. Он вполне доверял Клыканини, и раз волтрон сказал, что все наняты одним агентством, то так оно и было. — Так в чем проблема?

— Не существует оно. Нет такого агентства.

Шутт рывком сел прямо, будто кто-то подключил к его стулу электрический ток.

— Ты уверен? — спросил он, уставившись на бумаги, словно они сами могли с ним заговорить.

— Да, капитан. Иначе вас не беспокоил. Проверил много раз. Такого агентства нет… никогда.

— Не понимаю, сэр, — нахмурилась Рембрандт. — Как могло столько служащих воспользоваться одинаковыми фальшивыми рекомендациями?

— Это значит, что не только мы засылаем своих шпионов в штат казино, — прорычал командир. — Вот что получается, когда считаешь себя самым умным. Начинаешь забывать, что есть и другие, не глупее тебя.

— На всех стоит подпись одного человека, проверявшего рекомендации. Хьюи Мартин, — подсказал Клыканини, слегка запнувшись на фамилии.

— Новый управляющий казино, — мрачно сказал Шутт. — Если его завербовали, то нам придется вести бой в невыгодной позиции. Отличная работа, Клыканини! Если бы ты это не выловил, мы могли бы получить дверью по лбу.

— Спасибо, капитан, — ответил гигант, гордо выпрямляясь и став еще выше ростом.

— Будем исходить из этого… и вот что, Клык. Никому ничего не говори. Ладно?

— Секреты хранить могу, капитан. Беспокойства нет.

После ухода Клыканини офицеры несколько минут сидели молча.

Наконец, Шутт тяжело вздохнул.

— Помните, что я говорил насчет уверенности, что все под контролем? — спросил он.

— Это назначение становится все более и более милым, — с горечью выпалил Армстронг. — Если я могу так выразиться, сэр, представление штаба о легкой работе в раю оставляет желать много лучшего.

— Что будем делать, капитан? — спросила Рембрандт, не обращая внимания на раздраженный тон своего напарника. — Предупредим владельца, что у него в сарае завелась крыса?

— Пока не надо, — задумчиво произнес Шутт. — Прежде всего, мы не знаем наверняка, что задумал братец Хьюи. Возможно, он просто занимается подстиланием соломки.

— Подстиланием соломки, сэр?

— Заполняет список личного состава друзьями и родственниками, — объяснил Армстронг.

— Подождем бить тревогу, пока не проверим все сами, — продолжал командир, почти что про себя. — К счастью, бдительность Клыканини дала нам точный список тех, за кем следует понаблюдать. — Он постучал пальцем по стопке бумаг и улыбнулся. — Лейтенант Рембрандт, проследите, чтобы весь этот список плюс полные досье на каждого из списка передали Мамочке. А я займусь тщательной проверкой некоего Хьюи Мартина.

— А что, если он и правда окажется мошенником, сэр? — спросил Армстронг. — Он сам и те люди, которых он нанял?

— Тогда дадим ему по башке, — мрачно ответил Шутт. — Но только перед самым торжественным открытием казино. Если он и в самом деле участвует в большом заговоре, пусть думает, что все идет гладко, а потом выдернем у него из-под ног коврик, когда уже будет слишком поздно переходить к запасному варианту.

— Но мы же не можем так долго медлить с заменой всех служащих из этого списка, — возразила Рембрандт. — Казино не сможет подыскать так много служащих на замену в столь короткий срок.

— Они не смогут, а мы сможем, — ответил командир, поморщившись. — Хотя это и будет нелегко. Придется мне снова возобновить переговоры с Тулли, чтобы он сам и его преподаватели остались в качестве запасных — а я только что задал ему трепку ради дешевой возможности пошутить. — Он грустно покачал головой. — Я просто в восторге от перспективы вести переговоры о контракте с человеком, который на меня обижен.

— Может быть, подождете говорить с ним, сэр, — предложил Армстронг. — Может быть, будет легче, когда он забудет об этом последнем раунде… а вы тем временем немного поспите.

— Соблазнительная мысль, — сказал Шутт, поднимаясь, — но я лучше попытаюсь поймать его сейчас. Все равно я не смогу уснуть, пока этот камень висит над головой.

Прогулка по самым популярным местам сборищ на корабле не дала результатов, поэтому Шутт начал более тщательные поиска Тулли Бэскома в менее посещаемых уголках.

— Простите… Габриэль, не так ли? — обратился он к легионеру, сидящему в одиночестве в одной из малых гостиных.

— Сэр? — легионер вскочил на ноги.

— Вольно, — сказал Шутт, махнув рукой, разрешая сесть. — Я только хотел спросить, не видели ли вы Тулли Бэскома.

— Кажется, я слышал, как он проходил мимо некоторое время назад, — отрапортовал легионер. — Я не обернулся, но он кому-то говорил, что собирается в свою каюту, чтобы поспать.

— Ладно. Спасибо. — Командир вздохнул и направился по коридору к собственной каюте.

С разговором придется повременить. Может, это и к лучшему. Вероятно, ему следует еще раз обдумать, насколько необходимо нанимать команду Тулли в качестве запасных, до начала переговоров. Кроме того, лейтенанты правы — надо бы немного поспать, чтобы в голове прояснилось. Возможно, он мог бы заставить Бикера…

Шутт внезапно остановился, пораженный одной мыслью.

Этот легионер, Габриэль, сидел один в гостиной.

Хотя Шутт и Клыканини не были единственными ночными совами в роте, легионеры вообще-то любили общество и стремились собираться вместе в свободное время, и насколько ему было известно, Габриэль не составлял исключения. Тем не менее, этот легионер находился не в одном из обычных мест сборищ на корабле, а сидел один, без книги или какого-то другого занятия, даже без колоды карт.

Отказавшись от плана поспать, командир вернулся обратно в гостиную.

Габриэль все еще сидел там, вытянувшись в кресле и откинув назад голову, и смотрел в потолок.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Габриэль? — спросил командир мягко.

Хотя некоторые легионеры были почти ипохондриками, другие больше походили на детей, скрывая плохое самочувствие, и избегая обращаться к корабельному врачу.

— Что? Ах, нет. Я чувствую себя хорошо, сэр, — ответил Габриэль, внезапно осознав, что он уже не один.

— Тебя что-то беспокоит? — настаивал Шутт. — Не хочешь поговорить об этом?

Легионер заколебался.

— Это… ну… я боюсь, сэр. Вот этого.

Он сделал непонятный жест, проведя рукой по воздуху перед собой.

— Я… не уверен, что понял, — нахмурился Шутт. — Чего именно ты боишься? Нового задания?

— Нет… вот этого, — ответил легионер, повторив свой жест. — Знаете… космического перелета.

— Понимаю, — сказал командир. Он уже встречал нервных путешественников, но давно, и ему казалось, что все так же привыкли к космическим перелетам, как и он. — Ты раньше бывал на кораблях?

— Конечно, — сказал легионер. — Пару раз. Но на меня это всегда так действует. Я все время думаю, что произойдет, если что-то испортится. Спасательные шлюпки, может, и годятся для межпланетных перелетов, но в межзвездных они не спасут. Единственный выбор будет стоять между быстрой смертью и медленной.

На мгновение Шутт задумался, затем вздохнул.

— Прости, Габриэль, — сказал он. — Тут я тебе помочь не могу.

— Все в порядке, сэр, — ответил легионер, слегка повесив голову. — Наверное, это глупый страх, в наше-то время.

— Я этого не сказал, — резко возразил командир, проводя рукой по глазам. — Не приписывай мне, пожалуйста, того, чего я не говорил, Габриэль. Меня и так очень огорчает то, что я и в самом деле говорю.

— Простите, сэр.

— Глупых страхов не существует, — продолжал капитан. — Если ты чего-то боишься, это настоящее, и влияет на твое мышление и действия не зависимо от того, считают другие твой страх обоснованным или нет. Так же, как не бывает незначительных планов, если они твои. Если уж болит, так болит. Тебе только надо придумать, как с этим справиться, а не тратить энергию в попытках решить, настоящее это, или нет.

Шутт прислонился к стене, скрестив на груди руки так сильно, что почти обнял сам себя.

— Я только хотел сказать, что ничего не могу сделать, чтобы тебя успокоить. От того, что я буду призывать тебя не бояться, ничего не изменится. Я могу сказать, что опасности нет, но мы оба знаем, что могут быть неисправности, и я не могу сделать для уменьшения опасности ничего такого, что и без меня уже не было сделано. Могу привести статистику малого числа аварий в космических полетах, но ты уже и так это знаешь, и это ничего не меняет. Понимая все это, мне почти ничего другого не остается, как только поспешно удалиться — для собственной безопасности.

— Для собственной безопасности, сэр?

— Страх заразителен, — объяснил командир, пожимая плечами. — Если бы я поговорил с тобой об опасностях комических перелетов, то возможно, это только привело бы к тому, что я и сам начал бы тревожиться, а я не могу себе этого позволить. Видишь ли, Габриэль, нашей жизни многое угрожает, и мы ничего не можем поделать, — дорожные аварии, плохая пища — вероятность осуществления этих угроз мала, — но если такая беда нас настигнет, нам придется плохо. Все, что я могу, — и все остальные тоже — это постараться выбросить все из головы. Может показаться, что бороться со страхом таким образом все равно, что сунуть голову в песок, но я вижу этому единственную альтернативу: позволить беспокойству съесть тебя живьем, парализовать до такой степени, что перестанешь действовать. По-моему, это значит умереть, дышишь ты или нет. Лучше я сосредоточусь на том, что могу сделать. Я не могу сделать вселенную безопасной, не могу даже гарантировать свою личную безопасность. Нет никакого способа предсказать наверняка, сколько продлится моя жизнь, но я твердо решил, что пока жив, буду действовать, работать, а не беспокоиться, сложа руки.

Он замолчал, осознав, что от усталости стал чересчур болтливым.

— Во всяком случае, — сказал он, заставляя себя закруглиться, — мне жаль, что я не могу помочь тебе, Габриэль, но откровенно говоря, это не в моей власти.

— Да вы уже помогли, капитан, — улыбнулся легионер.

— Помог?

— Ну, по крайней мере, вы дали мне пищу для размышлений. Спасибо, сэр.

Как ни странно, из всех проблем, которые преследовали его в тот день, именно последний разговор с Габриэлем не шел из головы Шутта и не давал ему уснуть, когда он, в конце концов, попытался это сделать. Несмотря на уверения легионера, что беседа с командиром ему помогла, Шутт чувствовал, что его помощь и советы были не на должном уровне.

Динамика группы, личный имидж, военная стратегия и, разумеется, финансы — командир чувствовал, что разбирается во всем этом, может помочь вверенным ему людям и обучить их. Но более глубокие проблемы? Затрагивающие душу?

В приливе озарения Шутт решил поступить так, как всегда поступал, когда сталкивался с проблемой, выходящей за рамки личных возможностей: найти специалиста. Соскользнув с постели, он подошел к письменному столу, включил свой компьютер «Мини-мозг» и, словно в тумане, составил запрос в штаб Легиона. Если его легионеры нуждаются в духовном руководстве, то, Бог свидетель, он достанет для них специалиста по духовной части. Капеллана!

Нажимая клавишу «отправить», он почувствовал, как с души у него свалился весомый груз, но тут же навалился сокрушительный груз усталости. Шутт нетвердой походкой пересек каюту, рухнул на кровать и погрузился в глубокий сон без сновидений.