Шуттовской рай

10

— Мне сказали, что я найду здесь капитана Шутника.

— Он здесь… только совещание сейчас. Нельзя беспокоить.

— А вот увидим!

Эта шумная перепалка за дверью комнаты, заблаговременно предупредила собравшихся легионеров о вторжении, прежде чем дверь распахнулась.

Клыканини специально поставили охранять это совещание, так как одного его вида хватало, чтобы отпугнуть большую часть непрошеных посетителей. К сожалению, оказалось невозможным напугать и остановить маленький сгусток энергии, ворвавшийся в комнату. Небрежно одетая в джинсы и свитер, она держалась с достоинством королевы — или, точнее, избалованной принцессы, готовой закатить скандал. Однако, при виде заполнивших комнату легионеров в черном, которые уставились на нее, как стая пантер, она, тем не менее, испугалась хотя бы настолько, что остановилась.

— Капитан Шутник? — неуверенно произнесла она.

— Да?

Командир лениво поднялся с дивана.

— Мне необходимо немедленно с вами поговорить. Мне сказали…

— Извините, — сказал Шутт, с улыбкой поднимая руку в предостерегающем жесте. — Теперь, когда вы знаете, кто я, могу ли я спросить, кто вы такая?

Хотя звезды эстрады в конце концов устают от непрерывного вторжения безвестных почитателей в их личную жизнь, их благополучие все же зависит от общественного признания. Поэтому они бывают немало уязвлены, сталкиваясь с человеком, на которого их личность не производит никакого впечатления, который их вообще не узнает.

— Тяжелый случай, — почти про себя пробормотала налетчица. — Ладно, капитан. Будем играть по вашим правилам. Я — Ди Ди Уоткинс, гвоздь программы концерта на торжественном открытии казино.

— Понял, — ответил Шутт, коротко кивнув. — Простите меня за то, что не узнал вас, мисс Уоткинс. Хоть мне ваше имя знакомо, но у меня редко есть время смотреть передачи, и я редкостно невежествен, когда речь заходит о разных эстрадных артистах, не говоря уже об их месте в рейтинге популярности. Ну, так чем я могу вам помочь?

— Я только что проверяла готовность зала к репетиции, и мне сказали, что мне предстоит работать не с компьютерной системой, а с живой постановочной частью — по вашему распоряжению.

— Правильно, — подтвердил командир. — А что, у вас с этим проблемы?

— Не считая того, что живые постановщики никогда не могут сделать нужную вещь два раза одинаково, — никаких проблем, — саркастически ответила певица. Послушайте, капитан, я давно уже не выступала перед зрителями в концертном зале. Дай бог мне запомнить собственные реплики, не хватает еще гадать, будет ли луч «пушки» следить за мной, или освещать пианино.

— Наверное, меня неправильно информировали, — сказал Шутт. — Мне сказали, что вы предпочитаете работать с живой постчастью, конечно, если они достаточно компетентны.

— Вот как? — Ди Ди нахмурилась. — Кто вам это сказал?

— Боюсь, это я, дорогая.

Она обернулась к говорившему и воскликнула:

— Лекс? Боже мой, неужели это ты? Я тебя и не узнала в таком наряде. Ты что — записался в Легион?

Актер бросил быстрый взгляд на Шутта, прежде чем ответить.

— Просто временное занятие, уверяю тебя, — ответил он с улыбкой, слишком небрежной, чтобы быть искренней. — Что касается вопроса с постановочной частью, тебе будет легче, если я лично заверю тебя, что все будет сделано, как надо?

— Это ты занимаешься постчастью? — недоверчиво спросила Ди Ди.

Улыбка Лекса стала слегка натянутой.

— Я руковожу постчастью, — поправил он, — но я достаточно долго с ними проработал и уверен, что они справятся.

— Не знала, что ты разбираешься в театральной технике.

— Несколько раз участвовал в летних гастролях, — пожал плечами актер. — В этих турне занимаешься всем понемногу. Одну неделю играешь главную роль, вторую — работаешь осветителем…

— Простите, что прерываю вашу беседу, — перебил командир, — но нем нужно еще многое обсудить на этом совещании. Если у вас больше нет вопросов, мисс Уоткинс…

— Можно мне дальше не присутствовать на совещании, капитан? — спросил Лекс. — Мы уже обсудили то, что имеет ко мне отношение, с вот с Ди Ди мне бы хотелось кое-что обговорить, пока она свободна….

— Действуйте, — ответил Шутт, снова опускаясь на диван. — Но когда закончите, зайдите снова ко мне. Хочу быть уверенным, что знаю о всех изменениях в ваших планах.

Актер кивнул в знак согласия и вышел, наслаждаясь завистливыми взглядами всех остальных мужчин.

— Прошу прощения, что нас прервали — извинился Шутт, как будто это он виноват в суматохе, вызванной появлением певицы. — А теперь… перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы довели до сведения роты, что мне понадобятся услуги специалиста по подделке почерка. Повторяю, по подделке почерка, в не фальшивомонетчика…

— Извините… мистер Бикер… сэр!

Дворецкому очень не хотелось допускать посягательств на свои редкие минуты отдыха, но он все же приостановился в холле и увидел Песивца, спешащего к нему из-за стойки администратора.

— Просто Бикер, сэр, — поправил он.

— Да, конечно, — рассеянно ответил управляющий. — Могу ли я попросить уделить мне минуту для разговора?

— О чем, сэр?

— Ну… — Песивец оглянулся, словно боялся быть услышанным, — я просматривал заказы на номера — без помощи компьютера, как предложил мистер Шутт, — и боюсь, нам потребуются на время открытия дополнительные комнаты.

— Почему?

Управляющий пожал плечами.

— Могу только предположить, что компьютер ошибся. Большая часть сведений о бронировании введена правильно, но их нет ни в одном…

— Я хотел спросить, почему вы рассказываете об этом именно мне… сэр? — спросил Бикер. — Я не уполномочен решать подобные вопросы. Вам наверняка сообщили, как можно докладывать о любых неполадках по обычным каналам.

— Сообщили, — признался управляющий, — но… ну, откровенно говоря, мне не хотелось обращаться прямо к мистеру Шутту. Он, по-видимому, очень занят подготовкой к открытию, и мне очень не хочется отрывать его, разве что по исключительно важному делу.

— Уверен, он сочтет его достаточно важным, чтобы оправдать ваше обращение к нему, — возразил дворецкий. — В конце концов, он посчитал достаточно важным специально вызвать вас сюда как раз для выполнения этой работы, не так ли?

— Да… да, наверное, — неуверенно произнес Песивец. — Однако, я почти не разговаривал с ним со времени своего приезда. Учтите, я не ждал, что меня встретят с оркестром, но такое отсутствие контактов вызвало у меня ощущение, что его голова занята более важными вещами, чем моя работа.

— Вернее сказать, это свидетельствует о его доверии к вам, мистер Песивец, — без запинки произнес Бикер, давно привыкнув приглаживать взъерошенные перья и успокаивать задетые чувства, неизменно сопровождающие его босса. — Он несомненно знает, что вы способны выполнять свои обязанности при минимуме руководящих указаний с его стороны.

Осанка управляющего, которая и так всегда была довольно горделивой, при этих слова стала еще величественнее.

— Такое мне никогда не приходило в голову, — сказал он.

— Если, тем не менее, вы все еще считаете неловким обращаться непосредственно к моему боссу, — непринужденно продолжал дворецкий, — я бы вам посоветовал поговорить с одним из его офицеров. С лейтенантом Армстронгом, или с лейтенантом Рембрандт. Я вижу у вас на запястье один из коммуникаторов роты. Уверен, Мамочка сможет связать вас с ними, или передать им ваше сообщение, если они заняты.

Песивец взглянул на коммуникатор на руке, будто впервые увидел его, и слегка поморщился.

— Наверное, это единственный выход, — согласился он. — Знаете Бикер, это тоже часть проблемы. — Он постучал по аппарату указательным пальцем. — Когда мистер Шутт обратился ко мне по поводу этой работы, я был готов к выполнению обязанностей управляющего отелем, но иногда я чувствую себя скорее секретным агентом. Со всеми этими наручными радиопередатчиками и таинственностью — переодетыми людьми, которых я не должен узнавать, требованием не говорить ничего управляющему казино — я все время чувствую, что с головой влез в нечто такое… такое, от чего я бы при обычных обстоятельствах бежал, как от чумы.

Бикер позволил себе слегка улыбнуться.

— Если вам это послужит утешением, сэр, это чувство часто возникает у тех, кто работает на мистера Шутта. Он склонен увлекаться событиями, и его обаяние увлекает вместе с ним других. Уверен, что вы прекрасно справитесь, когда пройдет первый шок.

— Как вам это удается?

— Сэр?

— Вы довольно обычный парень, вовсе не такой, как мистер Шутт или те фанатики в форме, которыми он командует. Как вам удается справляться со своей работой?

— Очень хорошо, сэр.

— Простите?

Дворецкий покачал головой.

— Извините меня. Это была попытка слегка пошутить — так мне ответил некий фокусник, когда я его спросил, как он выполняет один из своих трюков, или «эффектов», как он их называл.

Управляющий заморгал, потом расплылся в улыбке.

— Ах, вот что. Да, понимаю. Очень забавно.

— Что касается вашего вопроса, — продолжал Бикер, — то мне кажется, мое положение чем-то напоминает ваше, а именно: поскольку эта работа не на виду, и не первостепенной важности, то посторонним она кажется легкой. А правда в том, что наша работа необычайно сложна. Необходимо быть человеком особого склада, чтобы просто выжить, не говоря уже о процветании, в условиях стресса от необходимости ежедневно принимать важные решения. Нужно балансировать между смелостью и осторожностью, театральностью и искренностью, и все время сохранять широту кругозора и творческое начало, необходимые для, чтобы справляться с непредвиденными ситуациями. Как вам известно, мистер Песивец, не существует учебных пособий или специальных отделений в колледжах, которые обучали бы нашему делу. Каждому из нас приходится писать собственный сборник правил на основе личного опыта и быть готовым нарушить эти правила, если того потребуют обстоятельства.

— Вы правы, Бикер, — задумчиво ответил управляющий. — Мне кажется, я все время это знал, хоть и не мог сформулировать так точно. Просто забываю время от времени. Спасибо, что напомнили.

Он протянул руку, и после почти неуловимого колебания дворецкий ответил ему твердым рукопожатием.

Бикер размышлял о своей беседе с управляющим отеля, когда забрел в один из кофейных баров казино.

Работая в столь тесном контакте с боссом, он иногда забывал, насколько пугающим является для большинства людей одно только имя, не говоря уже о личном присутствии, Вилларда Шутта. Приходилось прилагать особые усилия, чтобы избавить таких людей от их страхов и заставить работать с максимальной отдачей, и Песивец являлся типичным примером.

К счастью, у Шутта имелась специальная формула для подобных ситуаций. Он искренне считал, что каждый человек — особенный, хотя чаще всего люди склонны не замечать собственных достоинств. Необходимо только указать им на эти очевидные для самого Шутта достоинства и выразить свое восхищение, и человек ответит щенячьим энтузиазмом.

Дворецкий налил себе чашечку кофе, помахав рукой официантке, которая с улыбкой ответила ему тем же. Здесь его знали, и всем служащим было уже известно, что самообслуживание не скажется на размере их чаевых.

Бикеру было несложно произвести необходимое поглаживание по головке управляющего отелем. Хоть он и не полностью разделял философские взгляды босса на ценность каждой личности, но был достаточно знаком с ними и достаточно часто присутствовал при их применении, так что мог легко играть эту роль при необходимости. Но в данный момент его беспокоило как раз то, что такой необходимости не должно было возникать.

Шутт не щадил себя при выполнении этого задания, даже больше, чем обычно. Хотя Бикер давно уже смирился с одержимостью своего босса, но его тревожил этот новый образ его жизни. Недостаток сна делал Шутта раздражительным, особенно, когда ему напоминали о какой-то небольшой задаче, или решении, которое он упустил из-за беспорядка в дневном расписании и лихорадочной спешки. Случайный наблюдатель мог бы и не заметить этого, но это было очевидно тем, кто привык с ним работать. Насколько Бикер слышал и замечал, подчиненные Шутта все больше были склонны действовать самостоятельно, а не «беспокоить капитана по всяким мелочам». Что еще хуже, они потом забывали извещать его, или намеренно скрывали информацию о своих действиях.

Хотя дворецкому не хотелось открыто предать доверие своего босса, или пытаться навязывать ему советы, он понимал, что если ситуация ухудшится, ему придется вмешаться — в рамках своих возможностей.

Оглядывая кафе, Бикер с некоторым удовлетворением отметил отсутствие черных мундиров. Он всегда готов был выслушать жалобы легионеров на трудности и проявить сочувствие, но наслаждался редкой возможностью спокойно посидеть в одиночестве.

Он уже собирался выбрать себе свободную кабинку, когда его внимание привлекла одинокая фигурка за дальним столом, и он направился к ней.

— Доброе утро, — приветливо поздоровался Бикер, пододвигая стул. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Черные глаза оторвались от книги и холодно уставились на него с резко очерченного лица цвета эбенового дерева.

— Простите? Вы меня знаете?

Холода в голосе было даже больше, чем во взгляде, и тон самого вопроса уже предопределял ответ.

— Только понаслышке, — ответил дворецкий, опускаясь на стул. — Просто решил воспользоваться возможностью познакомиться с вами лично. Если не ошибаюсь, вы — Лаверна, в данный момент работаете на Максину Пруит.

Стройная женщина откинулась на спинку стула, скрестила лодыжки и сложила на груди руки.

— А вы тогда кто такой?

— А! Очевидно, я не столь знаменит. — Дворецкий улыбнулся, не смутившись отчужденным выражением лица Лаверны и вызовом в ее голосе. — Разрешите представиться. Меня зовут Бикер. Я работаю на Вилларда Шутта, — или капитана Шутника, если вам так больше нравится, — почти в том же качестве, что и вы, хотя и принимаю значительно меньше участия в решении его финансовых дел.

— И кем вы работаете?

— Я — его дворецкий, — ответил Бикер.

Температура за столом понизилась еще больше.

— Так вы собираетесь сидеть тут, за моим столом, и пытаться вытянуть из меня сведения о миссис Пруит? — Тон ее был скорее утвердительным, чем вопросительным. — Послушайте, мистер Бикер, у меня бывает не так много времени для себя, и сейчас как раз такое время. Мне не хочется терять его, играя в вопросы и ответы и каким-то шутом… или с его дворецким.

Бикер секунду пристально смотрел на нее, затем встал и взял со столика свою чашку с кофе.

— Извините, что нарушил ваше уединение, мисс Лаверна, — сказал он. — Кажется, я совершил ошибку.

— Не уходите таким сердитым, — фыркнула Лаверна, и снова потянулась к своей книге.

— Не сердитым. Просто разочарованным, — поправил ее дворецкий. — Больше самим собой, чем вами.

— Как это?

— Я горжусь своим умением разбираться в людях, мисс Лаверна, — объяснил Бикер. — Фактически, от этого зависит эффективность моей работы. Поэтому меня огорчает, если оказывается, что я составил неверное представление о человеке, особенно, если переоценил его.

— Мистер Бикер, я не спала уже почти тридцать часов подряд, — сказала Лаверна. — Если у вас есть, что мне сказать, вам придется говорить прямо — и простыми словами. Сейчас я не слишком улавливаю подтекст.

Дворецкий помолчал, потом глубоко и прерывисто вздохнул.

— Простите, — ответил он. — Я и сам очень устал. Я только хотел сказать, что исходя из слышанного о вас и учитывая вашу должность, предполагал встретить очень умного человека — достаточно умного, чтобы понимать: я не ожидаю от вас никаких сведений о вашем хозяине и не собираюсь делиться сведениями о моем. Люди в нашем положении долго не продержатся, если станут пренебрегать доверием. Доверие нужно заслужить и сохранить, поэтому при общении с человеком моего положения, я считаю его достойным доверия, и жду того же от него.

Несколько секунд Лаверна молча обдумывала его слова.

— Так зачем же вы все-таки подсели ко мне? — наконец спросила она.

Бикер грустно улыбнулся.

— Как ни странно это может показаться, учитывая постоянную нехватку времени, я чувствовал себя одиноким и подумал, что вы, возможно, чувствуете себя так же. Поскольку мы находимся в положении личных адъютантов при людях с довольно сильной волей, я подумал, что у нас, возможно, больше общего друг с другом, чем с нашими нанимателями.

Внезапная улыбка осветила лицо Лаверны, удивившая бы любого, кто ее знал.

— Садитесь, мистер Бикер, — произнесла она, выдвигая стул рядом со своим. — Возможно, у нас, все-таки, есть о чем поговорить. Конечно, не о каких-то конкретных вещах.

— Конечно, — ответил дворецкий, принимая приглашение. — И — просто «Бикер»… без «мистера».

— Надо думать, они уже должны всполошиться, — произнес Кинг-Конг, бросая взгляд на дверь рядом с грузовым доком, от которого отъезжал электрофургон службы доставки. — Это уже третий фургон, который мы отправили обратно.

— Скоро поймут, в чем дело, — Стилман даже не повернул головы. — Ресторанам для работы нужны свежие продукты. Ты уверен, что правильно понял приказ?

Конг знал приказ, как знали и четверо его сообщников. Им повторили его много раз — не меньше десятка, еще до того, как они заняли свой пост у черного хода казино, куда подвозили продукты. Даже несколько оскорбительно, что начальник счел необходимым так много раз повторять им одно и то же. Однако, он оставил свое раздражение при себе. Ему уже несколько раз приходилось работать со Стилманом, и он знал, что с экс-астроболистом лучше не вступать в пререкания.

— Мы все время отправляем обратно доставленные для кухни грузы, пока не появятся охранники, — сказал он, будто впервые произносил эти слова. — Затем позволяем им нас прогнать. Никаких резких действий, только перебранка и, возможно, несколько легких толчков.

— Верно, — подтвердил Стилман, едва заметно наклонив голову. — Помните. Никаких резких действий.

— Эти охранники… у них оружие заряжено только стрелками с транквилизатором. Правильно?

Стилман медленно повернулся лицом к громиле, задавшему этот вопрос.

— Именно так я вам и говорил, — сказал он. — Тебя это смущает?

В обычных обстоятельствах этого человека испугал бы сам факт прямого обращения к нему Стилмана, но сейчас он только пожал плечами и отвел взгляд.

— Просто хотел удостовериться, что это правило насчет «никаких резких действий» работает с обеих сторон, — проворчал громила. — Не желаю становиться глиняным голубком в тире для слабонервных охранников.

— Это не обычные охранники, — вставил другой. — Они из какого-то армейского подразделения.

— Да? — Первый из спрашивавших уперся в Стилмана обвиняющим взглядом. — Вы ничего не говорили об этом, когда объясняли задание.

— Об этом сообщалось по всем каналам, — ровным голосом ответил Стилман. — Я полагал, что вы знаете. Это означает только, что они не должны впадать в панику так легко, как обычные охранники.

— Ну, мне это не нравится.

— Тебе и не должно это нравиться. Если бы нравилось, нам бы не пришлось тебе платить.

Конг напрягся, ожидая, что Стилман начнет подавлять бунт физически, не только словесно. Однако, к его изумлению, главарь просто повернулся к недовольному спиной.

— Если тебе от этого полегчает, — пробормотал он, — мне все это тоже не нравится. Но это приказ Макса, и пока она мне платит, она и заказывает музыку.

Конг попытался припомнить какой-нибудь другой случай, когда бы Стилман открыто высказывался против приказа Макса, но не смог. В устах Стилмана это мимоходом высказанное неудовольствие приобретало огромное значение.

— Вон едет еще один.

Один из маленьких электрофургончиков, которые в основном и занимались доставкой грузов на космической станции, сворачивал с главной магистрали на разгрузочную площадку. На сей раз это был мясной фургон.

Люди молча ждали, пока он не въехал задним ходом на площадку, затем отлепились от стенки, которую подпирали в ожидании, и двинулись вперед, как раз в тот момент, когда водитель обошел фургон и начал открывать заднюю дверцу машины.

— Эй! Здесь нельзя разгружаться!

— Кто говорит…

Слова застряли в горле у водителя, когда он обернулся и увидел шестерых громил, стоящих между ним и дверью.

— Эй, мне не нужны неприятности, — сказал он, поднимая руки и пятясь.

— Никаких неприятностей, парень, — непринужденно ответил Стилман. — Просто у тебя неверный адрес.

Водитель нахмурился.

— Разве это не казино «Верный Шанс»?

— Возможно, ты плохо слышишь, — произнес Кинг-Конг, слегка выдвигаясь вперед. — Это человек сказал, что у тебя неправильный адрес! У тебя что-то с ушами? Может, мы сможем тебя вылечить?

— Что здесь происходит, черт возьми?

Конгу удалось сохранить спокойное выражение лица, когда все повернулись к повару в белом переднике, который выбежал из двери на кухню. Пора было уже кому-то внутри заметить происходящее у грузового дока. Служба безопасности тоже должна вот-вот появиться.

Его улыбка погасла, когда он вспомнил о приказе «никаких резких действий».

— Никто здесь не будет разгружаться, пока не наймете рабочих из профсоюза, — проговорил Стилман, подходя и становясь прямо перед поваром.

— О чем это вы? — изумился повар. — На Лорелее нет никаких профсоюзов!

От этого разговора Конга отвлек маленький темнокожий человек, появившийся их кухни вслед за первым поваром. Не обращая никакого внимания на бурный спор, маленький человечек прошагал к открытому фургону, взвалил на плечо четверть говяжьей туши и повернул обратно к кухне.

Громиле пришло в голову, что ему следует помешать разгрузке, или, по крайней мере, привлечь внимание Стилмана, но ему не хотелось вмешиваться в словесную перепалку или самому что-то предпринимать в присутствии самого вожака. К счастью, ему не пришлось принимать решение. Нагруженная личность по дороге обратно к кухне прошла рядом со спорящими, и Стилман ее заметил.

— Эй! Что это ты там делаешь? — крикнул главарь, прерывая спор.

Маленький человечек остановился и повернулся, глядя ему прямо в лицо черными спокойными глазами.

— Должен внести мясо, — сказал он. — Нехорошо оставлять на улице. Слишком тепло. Может испортиться.

— Может, ты не уловил, что я сказал, — с вызовом бросил Стилман, придвигаясь поближе. — Ты не можешь разгружать это мясо, пока мы здесь.

Маленький человечек склонил набок голосу.

— Хорошо. Бери ты.

С этими словами он наполовину швырнул, наполовину ткнул мясо в Стилмана, подавшись вперед и теряя равновесие, когда груз покинул его плечи. Вожак не был готов к внезапно обрушившейся на него тяжести, но ухитрился поймать ее — больше от удивления, чем преднамеренно.

Маленький человечек, не обращая внимания на Стилмана, обошел его и обратился к пораженным громилам.

— Ты… и ты, — сказал он, тыча пальцем в двух самых крупных бандитов. — Берите мясо из фургона и идите за мной.

В этот момент Стилман пришел в себя.

— К черту! — прорычал он, швыряя мясо и пытаясь отряхнуть пиджак. Поскольку он стоял спиной, то не мог видеть того, что произошло далее, не говоря уже о том, чтобы помешать этому. Конг стоял лицом куда надо, но даже он потом затруднялся точно описать произошедшее.

Одним прыжком, достойным пантеры, маленький человечек оказался за спиной Стилмана. Сверкнул металл, оказавшийся длинным ножом мясника, но видно его стало только тогда, когда он замер, прижатый к горлу вожака.

— Не бросай мясо на землю! — прошипел маленький человечек, глаза его от гнева превратились в щелочки. — Теперь оно испорчено! Плохо! Понимаешь?

Конг и другие громилы стояли замерев, словно примерзли к земле. Они видели, что нож прижат к шее Стилмана так плотно, что врезался в тело, и им не надо было объяснять, что при малейшем движении ножа или Стилмана его шея будет перерезана.

— Не двигайтесь, пожалуйста, джентльмены.

Их внимание привлекло появление на сцене нового персонажа.

— Что это такое, черт возьми? — спросил один из бандитов, всего лишь выражая вслух мысли остальных.

— Пусть вас не обманывает моя внешность, джентльмены, — продолжал мелодичный, музыкальный голос, однако теперь они заметили, что звук в действительности исходил из механической коробки, висящей на шее пришельца. — Уверяю вас, что хотя моя фигура и не соответствует привычным для вас человеческим стандартам, я все же являюсь одним из охранников службы безопасности этого казино и уполномочен подавлять беспорядки так, как сочту нужным.

Говоривший представлял собой напоминающее слизня существо с недоразвитыми руками и стебельчатыми глазами. Он балансировал на детской парящей доске и был одет в трубку из черной ткани, имитирующую известную форму Космического Легиона. Это создание больше было похоже на какое-то странное рекламное изображение, чем на представителя власти.

— Нет, я хотел спросить, что это такое у вас в руках? — поправился бандит. — Это не похоже на пистолет-транквилизатор.

Синтианин держал под мышкой механизм угрожающего вида. Похожий на трубу ствол, направленный на громил, имел в диаметре добрый дюйм, хотя они по собственному опыту знали, что дуло оружия всегда кажется больше, если смотрит прямо на тебя.

— Это? — пискнул легионер, сгибая один из стебельков, чтобы взглянуть на механизм. — Вы правы, это оружие. Однако, оно имеет магазин, что позволяет мне менять заряды в зависимости от возникшей ситуации.

Он внезапно прицелился в упавший говяжий бок, и тот с тихим чмоканьем выбросил фонтанчики мяса.

Бандиты увидели линию попадания пуль в мясо, но никакого заметного повреждения не заметили. Затем на глазах поверхность начала вскипать пузырями, и до их ушей донеслось резкое шипение.

— Как видите, — проговорил синтианин, — я не позаботился о том, чтобы взять с собой сегодня на дежурство стрелки с транквилизатором, упущение, за которое мне наверняка сделают выговор, если вы донесете. С собой у меня только кислотные пули — и еще, разумеется, несколько разрывных большой мощности.

Он снова наставил оружие на замерших бандитов.

— А теперь, если ваше любопытство удовлетворено, джентльмены, я предлагаю вам начать разгрузку фургона, как вас просили. Боюсь, это испортит вашу одежду, но вам следовало придти одетыми соответствующим образом.

Бандиты взглянули на Стилмана.

— Делайте, что он говорит, — прокаркал главарь, все еще с ножом у горла.

— И заплатите за испорченное мясо прежде, чем уйдете, — добавил тот, кто взял его в плен.

— Но я же не…

— Ты бросил мясо на землю, ты за него плати! — прорычал маленький человечек, еще сильнее сжимая Стилмана. — Да?

— Хорошо, хорошо! — задыхаясь еле выговорил Стилман. — Заплатите ему… Немедленно!