Шутка Вершителей

Часть вторая. Глава девятнадцатая. Начало пути домой.

Ужин, как не странно, прошёл спокойно, даже весело. Придворные музыканты играли незатейливые мелодии, король меня не цеплял, поглядывая, скорее, игриво, нежели с неприязнью. Муженёк уделял мне внимание, поглаживая по руке. Осталия сменила свои влюблённые взгляды на раздражённые, постоянно, как спицами, коля меня ими.

Леди Терциссия со мной не заговаривала, лишь кивком обозначив своё приветствие. Я, решившая всё для себя, была на удивление спокойна и весела. Даже несколько раз улыбнулась своему супругу, на что он стал лишь сильнее поглаживать мою руку и касаться своим коленом моего под столом, будто невзначай.

— Ну что ж! — Его Величество встал, и мы тоже поспешили подняться. — Мой брат, благодарю тебя за тёплый приём в своей крепости! Война окончена, и я жду вас с супругой в столице на день Нового Солнца! Там ты сможешь познакомить её со двором и другими нашими родственниками! Вынужден проститься с Вами, Тибо. Мы выезжаем завтра на рассвете, так что Ваш супруг проводит нас, а Вас я освобождаю от этой обязанности. Отдыхайте! Работа медикуса очень важна, особенно здесь, на границе!…

Король говорил ещё и говорил. Он был благодушен и весел. Попрощавшись затем с другими придворными, мы уже собрались уходить, как к нам подошла Осталия. И как я не увидела её? Неужели она пряталась за портьерами столовой?

— Милорд, не могли бы Вы уделить мне немного времени? — сладко пропела она.

И рука моего мужа вдруг сильно сжала мою, так, что я чуть не вскрикнула, вовремя взяв себя в руки, благо, герцог также резко ослабил свою хватку. Я увидела, что его лицо напряжено.

— Извините, леди Осталия. Я сейчас буду занят, и не смогу с Вами переговорить… — муженёк выделил голосом последнее слово так, что даже меня проняло, а Осталия, разулыбавшись, поспешила к выходу.

— Пойдёмте отдыхать, дорогая, — громко сказал герцог, и слуги поспешили распахнуть перед нами двери столовой.

Мы отправились прямо в герцогскую спальню.

— Не будем разочаровывать моего брата, Тибо! Он хочет от меня наследника, и как можно скорее! — и после этих слов моё платье разорвали сверху на две половинки.

Муженёк накрыл мою грудь руками и ртом, подталкивая меня к кровати. От неожиданности я даже не смогла воспротивиться такому наглому захвату своего тела, и вскоре оказалась лежащей под мужчиной с задранными кверху ногами. Через считанные мгновения страсть захватила меня, и очнулась я от сладкого дурмана только рано утром, когда услышала крики, лошадиное ржание и топот копыт по брусчатке крепости. С трудом поднявшись, я подошла к окну. Из него был выиден только небольшой кусочек яркого отряда, покидавшего крепость.

Я отвернулась и взглянула на постель: там были ещё видны следы бурной ночи, которую я провела со своим супругом. Ночь была длинной и сладкой, но позволить себе плыть в дурмане страсти, я не могла. Нужно было возвращаться.

Целых три дня я готовила побег. Ночью герцог старался всеми силами сделать мне ребёнка. Не скажу, что я была против и сопротивлялась, но мне было всё это странно.

Мы встречались с ним только поздно вечером, в его или моей спальне. Потом засыпали вместе, даже в обнимку. А утром я просыпалась одна, завтракала одна, обедала одна или с медикусом, господином Увариком. Выбраться в город у меня предлога не было, сама я заговаривать об этом опасалась, а пожилой профессор как-будто бы забыл о нашей роженице и маленьком пациенте. Я научила его накладывать свой шов, а он постоянно допрашивал меня о других способах, неизвестных на Вензосе, лечения ран и болезней.

— А не сходить ли нам сегодня в город, а, Тибо? — спросил, наконец-то, меня медикус.

— Кого ты назвал Тибо, старый дурак? — раздался за нашей спиной голос герцога. Я оглянулась. Он со злостью смотрел на моего коллегу.

— Простите его, гос… дорогой супруг… На работе нам порой не до расшаркиваний, — поспешила вступиться я, взглянув на медикуса. Тот посерел от страха. — Когда идёт сложная операция, мы должны быстро обратиться друг к другу!

— Пусть это делает наедине, а не при работницах! Так ты собралась в город? Может, мне приказать заложить тебе коляску? — спросил меня Кольфеной Томарик, а я застыла с открытым от удивления ртом. Что это? Забота? Обо мне? нелюбимой и навязанной Божеством жене?

— Благодарю Вас, не нужно… Мы прекрасно прогуляемся пешком! А стражники проводят нас…

— Жду тебя сегодня к обеду, милая! — и герцог потянулся ко мне, чтобы поцеловать в щёку. Не знаю, как я не отпрянула. Видимо, Ада была ко мне милостива, что заставила стоять столбом и принимать нежности от герцога прилюдно.

— Пойдёмте, господин Уварик, Вы слышали, что мне нужно вернуться к обеду.

Мы молча вышли за ворота крепости, и за нами, также молчаливо, вышло двое воинов. Они шли на небольшом отдалении от нас, но медикус продолжал оглядываться и заметно нервничал.

— Успокойтесь, господин Уварик. Что это с Вами?

— Признаюсь, Ти… леди Тибо, что я только сегодня понял, с кем я работаю…

— В каком смысле?

— Как высок Ваш статус, по сравнению с моим… А я, дурень, ещё осмеливался тебе, то есть, Вам, угрожать…

Я промолчала. Сказать мне бьло особо нечего на это. Ну, статус супруги герцога… Ну, да… Ну и что? Для меня сейчас ничего не изменилось! После этой мысли я покраснела, вспомнив последние ночи. Да, днём я также работала, леча людей, а вот ночью… Ночью я работала женой. Воспринимать наши отношения, как нечто личное, я не могла. Нельзя почувствовать себя женой без любви, чувств, какой-то теплоты и нежности, что окутывают двоих, доверивших свои судьбы друг другу!!!

У Рябогого Тринка нас уже ждали. Пожилая служанка была услужливо-суетлива, хозяин — бодр и весел, а из детской доносился здоровый младенческий крик.

— Ну-с-с-с, какие у нас дела? — медикус первым делом приступил к осмотру молодой женщины, я даже и не помнила её имени, хотя, может нам его и не сообщили. — Так, так… Воспаление спадает, желтизна проходит. Господин, э-э-э, Тринк!

— Да, господин Уварик? — Рябой Тринк весь превратился в слух.

— Соблюдаете диету?

— А как же!

— Дитяте нашли кормилицу?

— Всё выполнили, как Вы и писали!

Я с удивлением посмотрела на мужчин: оказывается, этот старый мухомор написал рекомендации, о которых я ничего не знала! Вот же… гриб!

— Чего так смотрите, госпожа Тибо? — усмехнулся профессор, и его сморщенное, как печёное яблоко лицо стало даже милым. — Думали, мы тут пальцем деланные? Тоже кой чего умеем! — а потом зашептал так, чтоб слышала только я: — За Вашу науку и защиту перед супругом, разрешаю Вам отойти туда, куда Вы хотели… не собирались же Вы и вправду торчать ту со мной до обеда?

— Мне нужно лишь переговорить с хозяином… Наедине… — выдавила я из себя. Тяжело было довериться чужому человеку.

— Так поторопитесь же…

Я подошла к хозяину и сказала:

— Господин Тринк…

— Можно просто…

Я взмахнула рукой, прерывая его.

— Где мы с Вами можем поговорить наедине?

— Наедине? — торговец удивился, но я продолжила:

— Наедине…

— Прошу Вас, — и он указал рукой на дверь.

В одной из пустых спален хозяин предложил мне кресло, а сам остался стоять, с любопытством глядя на меня.

— Господин Тринк, Вы не подскажите мне, когда Эльга и Тролат Димарик прибудут в форт Хэней? У меня к ним есть дело?

— Вы знаете Эльгу? — оживился хозяин.

— Да…

— Эльга — дочь сестры моей матери, и мне удивительно, что Вы знаете её…

— В жизни много удивительного, господин Тринк. Так когда они будут здесь?

— Я жду их завтра… Но они могут задержаться в дороге…

— Не подскажите мне, где они обычно ставят свой шатёр?

— Так это… Рядом со мной! Почти в конце рынка, за кузней и лавкой скобянщика.

— Спасибо, господин Тринк! Проводите теперь меня к младенцу!

Осмотрев дитя, мы с медикусом распрощались с хозяином и, отказавшись от денег, поторопились в крепость. Мужчину гнали вперёд свои мысли, а меня — обед с супругом. Я не хотела опаздывать. Перед моим очередным побегом мне нужно было время и отсутствие подозрений в мой адрес. А ещё — идея: как обмануть родовой кристалл Томариков.

Идея побега уже возникла в моей голове, нечёткая, но единственная в моей ситуации, и я уже начала готовиться к нему, помня про свои прошлые ошибки. Ещё меня что-то тревожило, что-то, возлёгшееся камнем на моей душе и не дающее покоя даже ночью!

Мне нужно было спешить.

— Как прошёл осмотр? — вдруг, ни с того, ни с сего, спросил меня герцог. Он заинтересовался моей работой или просто решил побыть вежливым?

Я удивлённо приподняла брови.

— Э-э-э… нормально…

— Я рад, не хотелось бы в мирное время терять людей.

— Даже если они обычные торговцы? — не знаю, почему, спросила я, продолжив этот старнный разговор.

— Да. Каждый житель Топии важен для меня и короля, — ответил мне супруг, просто так, без пафоса и хвастовства. Я посмотрела на него, а он глядел в тарелку, отрезая себе в рот кусочек мяса. На несколько мгновений я зависла, любуясь мужчиной, но когда он в ответ посмотрел на меня, я отвернулась, устыдившись саму себя.

Да, красивый, да, он мой муж в этом мире. Но в то же время он гад, мерзавец и насильник! Что это со мной? Нельзя испытывать к нему никаких чувств, просто нельзя!

— Тибо, ты в порядке?

Я прочистила горло:

— Гмм… да, благодарю Вас… — ответила я, глядя в тарелку.

Раздался звон столовых приборов.

— Мы же договаривались…

— О чём? — не поняла я.

— О том, что ты будешь со мной на "ты"! Я же тебе не "выкаю"! — герцог был зол. И тогда, не знаю, почему, я сказал ему так:

— Я — всего лишь знахарка, на одной ступени с посудомойкой и полотёркой. Не мне Вам "тыкать"…

— Ты — моя жена, кашани, данная Великим Создателем, Вершителем всего Сущего! — глаз у герцога задёргался, а я уже отодвигала стул и выходила из-за стола.

— Извините, дорогой… супруг. Я могу идти?

— Нет! — он быстро начал приближаться ко мне, а я начала отступать спиной к двери. Герцог взмахнул рукой, а я инстинктивно прикрыла лицо руками.

— Нет… — тихо произнёс мужчина. — Ты меня до сих пор боишься?

Он пытливо заглянул в моё лицо, когда я опустила руки.

— Нет… — выдавила я из себя, — конечно, нет…

— Ступай… Вечером увидимся за ужином…

— Как скажите, гос… мой супруг…

И я поторопилась в лазарет.

Следующий день встретил меня морозным воздухом и запахом надежды. Да, именно так она и пахла: хрустящим снежком под ногами, свежими лепёшками и странным птичьим гомоном, который доносился с крыши крепостной стены. Там устроилась стайка мелких пичужек с красным брюшком и коричневыми пёрышками.

Я стояла напротив них и вдыхала первый морозный воздух. Слава Великой! Морозы убьют почти все инфекции, и работы для меня и женщин будет чуть меньше. Работы? О, нет! Работать я теперь собиралась только дома.

План уже вызрел, оформился, а ночью, когда я вставала в уборную, то увидела Гэйелда, стоящего в темноте в конце коридора.

— Айо! — прошелестел его голос, пока я пыталась справиться с ужасом и не закричать, чтобы не рабудить герцога, продолжавшего спать в нашей постели.

— Гэйелд? — прошептала в ответ.

— Узнала!!! Хорошо… Как ты?

— Спасибо, держусь…

— Не передумала?

— Нет. Как там Милада?

— Ты помнишь, что мне пообещала?

— Да, — моё сердце получило укол, — да, я помню… А помнишь ли ты?

Колдун рассмеялся. Его смех напомнил мне воронье карканье.

— Я никогда ничего не забываю, Рокайо!

— Пришло время?

— Да! Жди к вечеру гонца, он и доставит тебя в мой замок!

Вдруг хлопок двери заставил меня обернуться: герцог стоял возле неё и смотрел на меня.

— С кем ты там разговариваешь, Тибо?

— Ни с кем… — краем глаза я уже видела, что силуэт колдуна пропал, растворился в ночной темноте.

— Значит, приснилось… Пойдём спать!

В кровати он тесно прижался ко мне и, обхватив двумя руками, громко засопел. Я тоже начала проваливаться в сон, запретив себе думать о произошедшем, как вдруг услышала:

— Тибо… Тибо…

Это тихо-тихо проговорил мой супруг куда-то в мою макушку, щекоча своим дыханием волосы.

— Что? — также едва слышно, сквозь дрёму, произнесла я.

— Почему мне кажется, что ты скоро исчезнешь? — его слова заставили мои глаза распахнуться и замереть от испуга. Но ничего далее не последовало, и я поняла, что герцог спит. А я больше не сомкнула глаз до самого утра. Даже первый раз увидела сквозь приоткрытые веки, как мой муженёк рано встал, накинул халат, бросил на меня короткий взгляд и тихо вышел из спальни.

И у меня возникло ощущение, что всё получится!

С этим чувством я отправилась на торговую площадь, нашла лавку скобянщика и шатёр кузнеца. Эльга и Тролат уже прибыли. Эльга громко расхваливала свой товар — стеклянную посуду, ложки и двузубые вилки, что так ценились на Вензосе. Её мужа не было видно, видимо, он опять где-то дегустировал топийские вина в компании таких же великовозрастных лоботрясов, как и он сам.

Я покрутилась недалеко рядом с другими торговцами в негустой из-за морозца толпе, дождалась, когда два моих соглядатая немного отвлекуться, разглядывая горожанок, и быстро заскочила за полог шатра семейства Димариков.

— Милочка, ты что себе позволяешь? — уже начала возмущаться женщина, как я повернулась к ней лицом и поднесла свой палец к её губам.

— Тссс… Тише, Эльга, не шуми… У меня мало времени!

— Да кто ты так…, - вдруг она запнулась и уставилась на моё лицо. — Вдова Ти…?

— Тссс… — я опять попросила её: — говори потише, пожалуйста!

— Но как?

— Всё потом… Скажи мне, вы надолго в Хэней?

— На три дня, мы не собирались на столько. но у брата заболела дочь, и я решила остаться, — тихо говорила Эльга, с недоверием разглядывая и меня, и мою одежду. Пусть она была недорогая, но немного отличалась от той, в которой увидела меня Эльга впервые. На плечах у меня была тёплая накидка, в каких тут ходили только представители знати. Это был единственный предмет моего гардероба, что выделял меня из толпы. Я бы не хотела её носить, но на у меня просто не было выхода: тёплой одеждой я не запаслась, а герцог не позволил бы мне носить ту, в которой щеголяли простые работницы!

— Эльга, мне правда сейчас некогда, послушай меня…

Когда стражники подошли к палатке Димариков, я с заинтересованным лицом слушала монолог Эльги о прочности и красоте зерманского хрусталя.

— … госпожа, — вещала она, — Ваш супруг будет доволен приобретением, уж поверьте мне! Посмотрите, как солнечный свет, отражённый от снега, играет на гранях этого бокала! Купите супругу в подарок на Праздник Долгой зимы!

— Благодарю Вас, милочка, — степенно произнесла я, — я подумаю! — Я подмигнула Эльге, мельком взглянула на воинов и отправилась обратно в крепость. Стражники поплелись следом.

— Госпожа, Вы… это…

— Что такое? — раздражённо бросила я.

— Вы бы так не исчезали… Иначе герцог нам голову оторвёт! — высказался тот, что был посмелее.

— Не оторвёт, — улыбнулась я, спрятав улыбку в высокий меховой воротник накидки.

— Так, Делагу и Казиму тадысь по сорок плетей влетело…

— По сорок? — улыбка тут же пропала с моего лица. — А за что? Я же ведь…

— Так, за Ваш побег…

Вот это я не предусмотрела, что из-за меня могут пострадать невинные люди! Ну, ничего! Я что-нибудь придумаю!

С такими мыслями я вернулась в крепость, в лазарет, где оставалось всего около десятка больных.

— Нагулялась, Тибо? — медикус взглянул на меня из-под раскидистых седых бровей своими проницательными молодыми глазами.

— Да, на ярмарку ходила…

— Вот и хорошо, а теперь обещанное…

Я с недоумением посмотрела на него.

— Шов, Тибо, шов! Посмотри, кто у нас тут?

И я посмотрела на нового пациента нашего лазарета. Это был один из воинов герцога, а его кисть была насквозь пробита наконечником копья, который продолжал торчать из руки. Со времени ранения прошло уже достаточно времени, так как вровь уже не текла, а капала в подставленный кем-то из работниц таз.

Воин зыркал на нас с лежанки злыми глазами, а потом сказал:

— Ну, давайте, господин медикус, живодёрничайте скорее! Мне надобно ещё ружиё своё сдать капитану! Капитан у нас зверь! Второй по злобе против герцога! Не сдам — загоняет на учёбе!

— Слышала, Тибо? Твой муж по злобе, оказывается, первый! — усмехнулся господин Уварик, я лишь ухмыльнулась, да и то про себя…

А вечером объявился Агрейв…