Штамм. Вечная ночь

Интерлюдия 2

Была и третья.

Каждая из священных книг, Тора, Библия и Коран, рассказывают историю Содома и Гоморры. Так и в Люмен.

В Бытие 18, три архангела предстали перед Авраамом в человеческом облике. Двое сказали что они из обреченного города на равнине, где они проживают с Лотом, наслаждаясь праздником и в окружении мужчин из Содома, которых они ослепили перед разрушением их города.

Третий архангел намеренно не упоминается. Скрыт. Потерян.

Это его история.

Пять огромных городов найдено на равнине реки Ярден, рядом с теперешним Мертвым морем. Из всех них Содом был самым красивым, гордым. Он возрос из его плодородных окрестностях как памятник, достопримечательность, к богатству и процветанию.

Орошаемый с помощью развитой системы каналов, город беспорядочно разрастался на протяжении веков, разветвляясь от водных путей и в конечном итоге приобретая форму, отдаленно напоминающую голубя в полете.Около 2024 года до нашей эры были возведены крепостные стены и контур города, занимающего десять акров, обрел четкость.Стены, свыше сорока футов в высоту и шести футов в толщину, были построены из обожженного глиняного кирпича и оштукатурены гипсом, что бы сделать их сияние ярче на солнце. В пределах стен строили глинобитные дома так близко друг к другу, что один дом стоял почти на вершине другого, самым высоким был храм, возведенный в честь ханаанского бога Молоха. Население Содома насчитывало примерно две тысячи человек. Изобилие фруктов, специй и зерновых культур обеспечивали процветание городу. Эмалированная и бронзовая с позолотой черепица дюжины дворцов светилась, пылая в лучах заходящего солнца.

Такое богатство охранялось огромными воротами, через которые можно было попасть в город. Шесть огромных каменных блоков создавали монументальную арку с воротами из железа и твердых пород дерева, способных противостоять пожарам и осадным орудиям.

Именно у этих ворот находился Лот, сын Арана, племянник Авраама, когда ему явились три светлых создания.

Бледны они были, лучезарны и недосягаемы. Частицей сущности Бога были они, и так же как он, лишены всякого порока. У каждого из спины появились четыре потока лучистого света, которые легко можно было принять за светящиеся крылья. Четыре потока слились воедино позади существ и слегка колыхались при каждом их шаге, так же как колыхаются руки человека при ходьбе. С каждым шагом создания приобретали все более четкую форму, пока не остановились перед Лотом, обнаженные и несколько потерянные. Кожа их светилась как чистейший алебастр и красота их служила Лоту болезненным напоминанием о его собственном смертном несовершенстве.

Они были посланы дабы наказать гордость, упадок и жестокость, которая размножалась в стенах этого процветающего города. Гавриил, Михаил и Азриэль были посланниками Бога, его самыми доверенными, самыми лилеемые и самыми безжалостными солдатами.

И среди них Азриель был тем, кто нес Его великую благодать. Он был полон решимости посетит городскую площадь той ночью, куда им и было приказано пойти. Однако Лот уговорил их остаться на ночь в его обители. Гавриил и Михаил согласились, и Азриэлю, третьему, который больше всех был заинтересован в разрушении этих злобных городов, пришлось согласиться с желанием его братьев. Один из трех, Азриель, который нес в себе голос Бога, силу разрушения, которая сотрет два греховных города с лица земли, он был, как говорится в каждой притче, любимцем Бога, его самым защищенным и прекрасным созданием.

Лот был премного благославлен землей, рогатым скотом и набожной женой, поэтому пир в его доме был разнообразен и изобилен. И три архангела пировали как мужчины, и две девственницы, дочери Лота омывали их ноги. Эти физические ощущения были новы для трех ангелов, но для Азриеля это ощущение было подавляющим, достигавшим глубины, которой избежали двое других. Это представляло первый опыт индивидуальной обособленности от энергии божества для Азриеля. Бог - энергия, и никак не антропоморфическое существо, и язык Бога - биология. Эритроциты, принцип магнитной привлекательности, неврологический синапс: каждое - чудо, и в каждом присутствие и дыхание Бога. Когда жена Лота порезалась, готовя травы и масла для ванны, Азриель созерцал ее кровь с большим любопытством; запах взволновал его, Возбудил его. И цвет крови был драгоценным, насыщенным… как жидкие рубины сияющие при свете свечи. Женщина, которая изначально была против присутствия мужчин, отскочила, обнаружив архангела восхищенно смотрящего на ее рану.

Азриэль посещал землю множество раз. Он был здесь, когда умер Адам в возрасте девятьсот тридцати лет и был, когда люди, смеявшиеся над Ноем, утонули в темных бушующих водах Великого потопа. Но он всегда перемещался по земле в облике духа, его сущность до сих пор была связана только с Богом, никогда не обретая оболочку из плоти.

Никогда раньше Азриель не испытывал голод, никогда раньше он не испытывал боль. И сейчас, поток ощущений осадил его. Чувствуя земную твердь под ногами… чувствуя холодный, ночной воздух ласкающий его руки… вкушая еду выращенную на земле и взятую оттуда низшими млекопитающими. Он думал, что будет в состоянии оценить это и отдалиться, как турист. Однако он обнаружил. что его влечет ближе к человечеству, ближе к самой земле. Ближе к этой породе животных. Прохладная вода. льющаяся каскадом по его ногам. Еда, которая хрустела у него во рту и горле, физические события стали захватывающими, и любопытство Азриеля взяло над ним верх.

Когда горожане собрались у дома Лота, прознав что тот приютил у себя загадочных путников, Азриель пришел в восторг от криков, доносящихся из толпы. Люди, размахивая факелами и оружием, требовали показать им гостей Лота, что бы они тоже могли узнать их. Возбуждены были горожане слухами о красоте этих странников, жаждали удовлетворить свою похоть с ними. Грубая страсть черни очаровала Азриэля, напомнила ему его собственный голод, и когда Лот вышел, дабы предложить горожанам сделку - две его девственные дочери взамен, от коих толпа отказалась - Азриэль использовал свою силу, что бы выскользнуть из дома незамеченным.

Оттененный толпой он держался в нескольких шагах поодаль, спрятавшись в аллее. Чувствуя безумную энергию массового движения, настолько отличную от божественной. И все же они были наполнены той же красотой и величием,тем же божественным подарком. Эти холмистые мешочки плоти, их лица никогда не были в покое,они бредили как один, ища единства в неизвестной, но самой анималистической манере из возможных. Их Жажда была настолько чистой и настолько пьянящей.

Много что было сделано из порока в Содоме и Гоморре, но мало что было видно, пока Азриель шел по улицам этого города, освещенного светом бронзовых масляных ламп и мощенного необработанным алебастром. Золотые и серебряные рамы обрамляли портик над каждой дверью в зданиях на трех концентрических площадях.

Обрамленный золотом портик гласил о товарах для плоти, а обрамленный серебром обещал более темные удовольствия. Те, кто пересекал дверной проем обрамленный серебром, искал жестоких и искаженных ощущений. Это была такая жестокость, которую Бог не мог простить. Не изобилие, и не отказ, но особый уровень садизма проявлялся жителями Содома и Гаморры к рабам и путешественникам. Это были негостеприимные города, где рабов и захваченных врагов покупали в караванах для ублажения господ серебряных портиков.

И, будь то намерено или случайно, Азриель переступил серебряный порог. Хозяйкой заведения была коренастая женщина с кожей светло-оливкового цвета. Неухоженная, неопрятная - жена надсмотрщика над рабами, интересующаяся только выгодой. Но в эту ночь, когда хозяйка выглянула из-за своей стойки в вестибюль дома удовольствий, она увидела самое красивое, самое благожелательное человекоподобное существо в своей жизни, стоящее перед ней в золотом свете масляных ламп. Архангелы были совершенными, бесполыми сосудами. Ни волоса на их теле или лице, безупречная, матовая кожа и перламутровые глаза. Их десна были цвета слоновой кости, так же как и их зубы, а их удлиненные конечности были сложены в идеальной пропорции. У них не было и следа половых органов: биологическая деталь, что проявится эхом в грядущем кошмаре.

Такова была красота, мягкое великолепие, Азриеля. Смотря на него женщина испытывала желание плакать и просить прощения, однако годы в торговле придали ей мужества продавать свои услуги. но Азриель уже был свидетелем изощренного насилия в этих стенах. Архангел ощущал как первобытное превосходство покидало его, уступая место желанию-даже не зная что он ищет, он нашел это.

Повинуясь импульсу, Азриель схватил хозяйку за шею и прижал ее спиной к низкой каменной стене, наблюдая как благоговение женщины сменяется страхом. Азриель почувствовал крепкие, но тонкие сухожилия, обвивающие горло женщины, затем поцеловал их, облизал их, чувствуя ее соленый прогорклый пот. И затем, в порыве, он укусил, глубоко и сильно, и разорвал ее плоть, и стал перебирать ее артерии как струны арфы своими зубами - пинг-пинг - и беспощадно выпил всю кровь, что полилась из горла. Азриель убил эту женщину, не в качестве подношения его могущественному Богу, а ради того, что бы познать Бога. Познать. Обладать. Захватить и подчинить.

И вкус крови, и смерть этой дородной женщины, и изменчивость власти, все это было чистым экстазом. Поглощение крови, созданной из сущности и величия божества, нарушение созданного Богом потока, повергало Азриеля в безумие. Он хотел еще. Почему Бог отверг его, своего фаворита? Почему эта амброзия скрыта в этих несовершенных существах.

Сказано, что вино, забродившее из плохих ягод сладчайшее на вкус.

Но Азриель заинтересовался: каково вино из самых ценных ягод?

Бросив обмякшее тело к своим ногам, у коих в свете полной луны серебрилась пролитая кровь, Азриель остался с одной единственной мыслью: есть ли кровь у ангелов?

Мистер Квилан закрыл страницы Люмена и ждал Фета и Гаса, полностью вооруженных и готовых идти. Еще много осталось узнать о происхождении Владыки, но в его голове было полно информации содержавшейся в книге. Он сделал несколько заметок, обвел пару переводов и розу. Фет взял книгу, опять ее обернул, положил в рюкзак и передал его мистеру Квилану.

“Я не возьму ее с собой” - сказал он мистеру Квинлану.- “И если мы не сумеем, ты должен быть единственным, кто знает где спрятана книга. Если они поймают нас и попытаются вытащить информацию из нас…Что ж, даже если ты истекаешь кровью, то все равно не сможешь рассказать то, чего не знаешь…Так ведь?”

Мистер Квинлан осторожно кивнул, принимая честь.

“Рад избавиться от неё, на самом деле…”

Если ты так говоришь.

“Говорю. Теперь - если мы не сделаем это…” сказал Фет. “У нас есть все необходимое. Закончим войну. Убьем Повелителя”

Альфонсо Крим сидел на кремово-белом плюшевом кресле фирмы Ла-З-Бой, на его ногах красовались расшнурованные кроссовки Пума, в руке он сжимал игрушку-тренажер из жесткой резины. Амбассадор и Скил, двое его питомцев -помесь собаки и волка, лежали в столовой, привязанные к толстым деревянным ножкам внушительного стола, и наблюдали своими серебристыми глазами за красно-белым полосатым мячиком.

Крим сжал игрушку и собаки зарычали. По каким-то причинам, это забавляло его, поэтому он повторял это снова и снова.

Роял, первый лейтенант Крима и участник довольно потрепанной в боях группировки Сапфиры Джерси, сидел на нижней ступеньке лестницы, сплевывая кофе в кружку. Никотин, марихуану и тому подобное становилось все сложнее и сложнее достать, так что у Рояла была своя, выдуманная на скорую руку, система получения единственно доступного удовольствия - кофеина. Он оторвал маленький кусочек кофейного фильтра, сделал углубление для того, что бы насыпать молотый кофе внутрь, затем прикрепил к своей жвачке. Такая жвачка была горькая на вкус, зато поддерживала его в тонусе.

Малво сидел передним окном, следя за улицей, наблюдая за колоннами грузовиков. Сапфиры начали налеты , чтобы обеспечить себя. Кровопийцы изменили их маршруты, но сам Крим проследил, отгрузка продовольствия была несколько дней назад, и они должны были ждать новые поставки.

Снабжение питанием себя и своей команды было первоочередной задачей Крима. Ни для кого не секрет, что голод плохо влияет на боевой дух. Кормежка Амбассадора и Скила была следующим по важности делом. Отменный нюх волкодавов, и их врожденные навыки выживания ни раз выручали Сапфиров, предупреждая о надвигающихся ночных атаках кровопийц. Обеспечение едой женщин было третьей по счету задачей. В них самих не было ничего особенно - всего лишь отчаянные скиталицы, коих Сапфиры подбирали на своем пути - но они были женщинами, живыми и теплыми. “Живая” означало “Сексуальная” в эти темные дни. Еда делала женщин тихими, благодарными и доступными, что опять же было хорошо для его команды. Кроме того, сам Крим не позарился бы на болезненных, тощих женщин. Ему нравились пышки.

Уже месяцы он боролся с кровососами на своей старой территории, просто дрался, чтобы оставаться живым и свободным. Для человека было невозможно закрепиться в этой новой кровавой экономике. Наличность и недвижимость не значили ничего; даже золото было бесполезным. Помимо еды, серебро было единственным товаром, который стоило ввозить. Люди из Стоунхарт конфисковали все серебро, на которое смогли наложить свои грязные лапы, опечатывая его в неиспользуемых банковских хранилищах. Серебро было угрозой для кровопийц, хотя сперва его необходимо было переплавить в оружие, а вокруг не так уж и много мастеров в эти дни.

Так еда стала новой валютой. (Воды всё ещё было достаточно, до тех пор, пока вы кипятили и фильтровали её).Стоунхарт Индастриз, после преобразования мясозаготавливающих боен в лагеря крови, оставила на месте своё основное оборудование по транспортировке пищи. Кровососы, захватив всю организацию, теперь контролировали краны. Еда выращивалась людьми, которых держали в рабстве в лагерях. Они дополнили короткое ежедневное двух-трехчасовое окно бледного солнечного света фермами, оснащенными массивными ультафиолетовыми лампами: сияющие теплицы для овощей и фруктов; обширный товарные склады для курятины, свинины и крупного рогатого скота. Ультрафиолетовые лампы были смертельны для кровопийц, поэтому в лагерях эти зоны были единственными, предназначенными исключительно для людей.

Всё это Крим узнал от похищенных водителей грузовика Stoneheart.

Вне лагеря еда могла быть получена по продовольственными карточками, заработанными посредством работы. Вы должны были быть зарегистрированным рабочим, чтобы получить продовольственную карточку. Вы должны были выполнить указания кровопийц, чтобы поесть. Вы должны были повиноваться.

По существу, кровососы были экстрасенсорными копами. Джерси был полицейским штатом, с каждым стригоем, следящим за всем, автоматически отчитывающимся, так что вы никогда не узнали бы, что вас взяли на карандаш, пока не было слишком поздно. Кровопийцы просто работали, кормились, и, в течение нескольких солнечных часов каждый день, лежали в своей грязи. В общем, эти трутни были дисциплинированы, и, как и люди-рабы, питались тем и тогда, когда им было сказано: обычно это были пакеты крови, которые приходили из лагерей. Хотя Крим и видел нескольких, покидающих резервацию. Вы могли бродить по улицам ночью среди кровососов, если вы выглядели так, словно вы работали, но от людей ожидалось подчинение, как от граждан второго сорта, коими они и являлись. Но это не было стилем Крима. Не в Джерси, нет сэр.

Он услышал звон колокольчика и покинул кресло, выталкивая себя на ноги. Колокольчик означал послание из Нью-Йорка. От Гаса.

На крыше убежища, мексиканец соорудил небольшую ферму для голубей и нескольких кур. От кур, время от времени, он получал свежее яйцо содержащее протеин, жир, витамины и минералы, такие же ценные как жемчужина из устрицы. От голубей, он получил способ связаться с миром вне Манхэттена. Безопасный, не раскрытый, и незамеченный кровососами. Иногда Гас использовал голубей, чтобы сделать у Крима заказ: оружие, патроны, немного порно. Крим мог достать почти все-за правильную цену.

Сегодня был один такой день. Голубь Гарри - “Экспресс Нью-Джерси”, как Гас назвал его — приземлился в небольшой жерди за окном и поклевал в звонке, зная, что Крим даст ему немного еды.

Крим открепил резинку от его лапки, удалил маленькую пластмассовую капсулу и вынул тонкий рулон бумаги. Гарри тихо ворковал.

“Успокойся ты, маленький засранец”, - сказал Крим, распечатывая пакетик Tupperware с драгоценным кукурузным кормом, и насыпал немного в чашечку, чтобы вознаградить голубя, закинув и себе в рот чуть-чуть, прежде, чем закрыть.

Крим прочитал просьбу Гаса. “Детонатор?” Он усмехнулся. “Ты, мать твою, издеваешься …”

Мальво пощелкал языком. “Приближается автомобиль-разведчик”, - сказал он.

Вольфхунды вскочили, но Крим подал им знак притаиться. Он отцепил их поводки от ножки стола, резко натягивая назад цепи, чтобы сохранить тишину. “Оповести других”.

Роял выдвинулся к прилегающему гаражу. Крим еще имел внушающий вид, несмотря на потерю шестидесяти фунтов. Его короткие, сильные руки все еще были слишком широки, чтобы пересечь его почти квадратный живот. Дома он носил все свое серебро, серебряный кастет и коронки. Крим носил серебро еще когда оно было просто блестящим дерьмом, до того как оно стало знаком воина и преступника.

Крим наблюдал как другие залезают в внедорожник Тахо со своим оружием. Военный транспортный конвой обычно состоял из трех машин, кровососы в начале и конце конвоя, а машина с продовольствием, которую вели люди, в середине. Крим надеялся получить какие-нибудь зерновые: овсяные хлопья, булочки, масляный хлеб. Углеводы поддерживали их и не кончались днями, иногда неделями. Протеин был редким подарком, мясо еще более редким, но его сложно было сохранять свежим. Арахисовое масло было основной органической едой, потому что никакая еда больше не производилась, но Крим все же терпеть его не мог, но и Роялу и волкодавам оно нравилось.

Вампиры не боялись волкодавов, но водители-люди безусловно боялись. Они видели серебряный блеск в их зверских-собачьих глазах и обычно обделывались. Крим почти не дрессировал волкодавов, он всегда был нужен им, он был тем кто их кормил. Они не были существами которым предназначена домашняя жизнь или приручение, именно поэтому Крим сроднился с ними и держал их при себе.

Амбассадор напрягся в своем ошейнике, когти Скиллза царапали пол гаража. Они знали что сейчас случиться. Они готовились заработать свой обед. Они были более мотивированны, чем остальные Сапфиры, так как для волкодавов, экономика никогда не менялась. Еда, еда, еда.

Дверь гаража поднялась. Крим слышал шум грузовиков за углом четко и громко, так как шум других машин его не приглушал. Это будет обычный налет. У них был эвакуатор, ждущий между двумя домами на улице, готовый разбить головную машину. Машины поддержки отрежут кровососов в хвосте, загоняя в ловушку конвой на этой узкой улице.

Сохранить машины способными ехать, было следующим по важности. Бензин был очень ценен, как и аккумуляторы. Сапфиры использовали два гаража в Джерси для разбора грузовиков с продовольствием на детали и топливо.

Головной грузовик быстро обогнул угол. Крим заметил еще одну машину в конвое, четвертую, но это его не сильно обеспокоило. Точно вовремя, эвакуатор выехал на улицу из грязного двора и протаранил первую машину в заднюю часть, достаточно сильно, чтобы после удара ее развернуло в другую сторону. Машины поддержки быстро приближались, блокируя бамперами замыкающий грузовик. Машины по середине резко затормозили и вылетели на обочину. Два грузовика с тканевыми бортами-возможно двойной улов.

Роял повел Тахо прямо на грузовик с продовольствием, остановившись в нескольких дюймах от его бампера. Крим спустил Амбассадора и Скилла и они помчались по грязному двору на представлению. Роял и Малво выпрыгнули, каждый нес длинный серебряный меч и серебряный нож. Они двинулись прямо на кровососов вылезающих из головной машины. Роял был особенно жесток. На носках своих ботинок он прибил серебряные шипы. Было похоже ,что угон займет примерно минуту.

Первое неправильное, что Крим заметил был грузовик с продовольствием. Люди остались в нем вместо, того чтобы вылезти и бежать. Амбассадор прыгал на водительскую дверь, его челюсть щелкала на закрытое окно, человек внутри смотрел на злобную пасть и оскаленные зубы волкодава.

Затем мягкие борта двух военных грузовиков поднялись, как шторы. Вместо еды, около двадцати или тридцати вампиров вылетели наружу, в ярости, скорости и напоре, они не уступали волкодавам. Малво сильно полоснул трех из них до того как один не достал его в лицо, отбросив назад. Малво закрутило и он упал-и они набросились на него.

Роял пятился, сбегая как ребенок с ведром песка в руке смотрящий на приближающуюся волну прилива. Он наткнулся на собственную машину, замедляя свой побег.

Крим не мог видеть, что происходит сзади… но он услышал крики. И если была одна вещь, которую он узнал, это было то, что…

Вампиры не кричат.

Крим побежал, настолько быстро насколько позволял его размер, к своему парню Роялу, которого прижали к капоту Тахо шесть кровососов. Роялу был конец, но Крим не мог позволить ему так кончить. Крим нес .44 Магнум патроны в нем были обычные, не серебряные, но пистолет ему все равно нравился. Он вытащил его и снес две вампирские головы, бах, бах, белая, похожая на кислоту вампирская кровь брызнула в лицо Роялу ослепляя его.

Сзади Рояла, Крим видел Скилла вцепившегося когтями в плечо одного из кровососов. Вампир, не обращая внимания на боль, полоснул по пушистому горлу Скилла своим отвердевшим когтем на похожем на коготь среднем пальце, превратив шею волкодава в месиво из серебряно-серого меха и красной крови.

Крим прострелил кровососа, пробив две дырки в его глотке. Вампир свалился напротив скулящего Скилла в месиво резни.

Другая пара вампиров набросилась на Амбассадора, их вампирская мощь пересиливала яростного зверя. Крим выстрелил, отрывая куски от головы, плеча и руки, но пули без серебра не смогли остановить кровососов и волкодава разорвали.

Что стрельба смогла сделать, так это привлечь внимание к Криму. Рояла уже не было, два жала впились в его шею и его осушали прямо посередине улицы. Люди остались заперты внутри кабины машины приманки, они смотрели широко раскрытыми глазами, в них не было страха, а только волнение. Крим выпустил пару пуль в их сторону и услышал звук разбившегося стекла, но не смог замедлиться, чтобы посмотреть задел он их или нет.

Он втиснул себя в Тахо сквозь отрытую дверь водителя, его туша уткнулась в руль. Он дал задний ход и пропахал грязь во дворе, двигатель все еще работал. Он ударил по тормозам, снова вспахивая грязь, затем повернул налево. Два кровососа прыгнули на его путь, и Крим сильно вдавил газ, Тахо понеслось вперед давя их, и шины вогнали их в тротуар. Крима вынесло на дорогу, он гнал двигатель, но забыл что давно не водил машину.

Его занесло в бок, прижав к обочине, сорвало одну из шин. Он вильнул в другую сторону, выпрямляя направление. Крим вдавил педаль в пол, выжимая скорость из Тахо-и двигатель затрещал и затих.

Крим проверил панель приборов. На датчик газа светилось “E[24]”. Его банда заправила его ровно на дело. Фургон для отхода, остался позади.

Крим бросился открывать дверь. Он схватил ручку и вытащил себя из машины, видя что кровососы бегут к нему. Грязные, бледные, босые, голые, жаждущие крови. Крим зарядил свой 44, единственной обоймой с пояса, простреливая дырки в ублюдках, которые, как кошмары, продолжали появляться. Когда пистолет щелкнул и опустел, Крим выбросил его и встретил кровососов со своими кулаками с серебряными кастетами, его крушащие удары приносили дополнительную силу и боль. Он сорвал одну из своих цепей и начал душить одного кровососа, и стал размахивать телом твари вокруг блокирую удары других тварей, атакуя руками.

Но он был слаб от недоедания, и, из-за своего размера, быстро уставал. Они достали его, но вместо того, чтобы вцепиться в шею, они заломили его большие руки и с сверхъестественной силой потащили обливающегося потом главаря банды с улицы. Через пару шагов, они затащили его в разграбленный магазин, где его усадили на пол и держали. Ослабший, Крим начал выкрикивать оскорбления пока от своего тяжелого дыхание он не начал терять сознание. Когда магазин сформировался в его зрении, его удивило:”Чего же они ждут?”. Он хотел, чтобы они подавились его кровью. Он не беспокоился, что может обратиться в вампира, это было одним из существенных преимуществ иметь рот полный репеллента серебра.

Два человека вошли внутрь, служащие Стоунхарт одетые в аккуратные черные костюмы как люди из похоронного бюро, кем они в сущности и были. Крим подумал, что они пришли, чтобы снять с него его серебро, он собрался, борясь из последних сил. Кровососы свалили его на колени, скрутив руки. Но Стоунхартовцы только наблюдали за тем, как он свалился на пол, хватаю ртом воздух.

Затем атмосфера в магазине изменилась. Это было похоже на то, как все замирает перед грозой. У Крима волосы встали дыбом на затылке. Что-то должно было случиться. Это было, как момент перед хлопком, когда руки летят друг к другу.

Гудение вошло в мозг Крима, как гул дрели дантиста, только без вибрации. Как рев приближающегося вертолета без ветра. Как гудящее песнопение монахов-только без песни.

Кровососы застыли как солдаты ждущие поверки. Два Стоунхартовца шагнули в сторону от пустой стойки. Вампиры с обоих сторон от Крима отпустили его, отступили, оставив его сидеть в одиночестве в центре комнаты на грязном линолеуме, и темная фигура вошла в магазин.

ДЖИП был переделанной военной машиной с расширенным пространством для груза и без крыши. Господин Квинлан гнал на бешеной скорости через хлещущий дождь и чернильную тьму, его зрению вампира не требовались фары. Эф и остальные сидели сзади, промокая до нитки и ничего не видя в темноте. Эф закрыл глаза защищаясь от дождя и качки и ощущая себя маленькой лодкой пойманной тайфуном, но решившей его одолеть.

Наконец они остановились, Эф поднял свою голову и посмотрел на огромные ворота, которые были темнее тёмного неба. В освещении не было необходимости. Господин Квинлан выключил мотор джипа, вокруг не было ни единого звука, кроме звука дождя и механического грохота генератора, находящегося далеко внутри.

Лагерь был огромен и полностью окружен безликой бетонной стеной. Высотой не менее двадцати футов, на ней днями и ночами работали люди, поднимали арматуру, заливали бетон под стадионными кварцевыми лампами. Стена будет готова очень скоро, но сейчас, ворота сделанные из цепи закрепленной на деревянных планках, давали доступ в лагерь.

Почему то, Эф представлял что услышит детский плач, крики взрослых, или другие звуки страданий, находясь так близко к месту стольких людских мук. Мрачная тишина снаружи лагеря говорила о гнетущей эффективности, которая почти шокировала.

Без сомнения за ними наблюдали невидимые для них стригои. Для тепло-чувствительного зрения вампиров тело господина Квинлана было ярким и горячим, а остальные, что были в кузове Джипа выглядели как более холодные люди.

Господин Квинлан поднял бейсбольную сумку с пассажирского сиденья, перекинул через плечо и вышел из Джипа. Эф держался покорно, его запястья, грудь и лодыжки были связаны нейлоновой веревкой. Все пятеро людей были связаны между собой, всего с парой футов слабины между ними, как скованные цепью заключенные. Эф был посередине, Гас перед ним, Фет сзади. Первым и последним были Бруно и Хоакин. Один за другим они спрыгивали с автомобиля, приземляясь в грязь.

Эф мог чуять запах стригоев, запах земли с их тела, которое как будто бил жар и запах аммиачных отходов. Господин Квинлан шел рядом с Эфом, ведя своих пленников в лагерь.

Эфу казалось, что он идет в пасть киту и он боялся, быть проглоченным. Он не питал иллюзий, что сможет выбраться из этой бойни.

Общение господина Квинлана и вампиров из лагеря, проходило без слов. Господин Квинлан был не совсем на той же телепатической частоте, что и другие вампиры, но существование его психического сигнала было достаточно, чтобы пройти первую проверку. Физически, он выглядел менее тощим чем остальные вампиры, его плоть была скорее гладкой как лепестки лилии чем мертвой и пластмассовой, его красные глаза были ярче с искрой независимости. Они шли по узкому туннелю с крышей сделанной из куриного ограждения. Эф посмотрел вверх через сетку на падающий дождь и чистую черноту беззвездного неба.

Они добрались до карантинного пункта. Несколько питаемых от батарей рабочих ламп освещали помещение, так как эта комната была предназначена для людей. Их тени от слабого света ложились на стену, дождь безжалостно лил снаружи, они чувствовали, что окружены сотнями злобных созданий, все это создавало ощущение, что карантинный пункт маленькая палатка посреди обширных джунглей.

Головы персонала были полностью выбриты. Их глаза были сухими и уставшими, они носили серые комбинезоны цвета шифера и резиновые башмаки.

Их пятерых попросили назвать свои имена, и каждый соврал. Эф, тупым карандашом, подписался каракулей рядом со своим псевдонимом. Господин Квинлан стоял позади, перед полотняной стеной колыхающейся от дождя, а четыре стригоя стояли, как големы, по паре часовых на каждую дверь.

Историей господина Квинлана было то, что он поймал пятерых отбросов съежившихся в подвале под Корейским рынком на 129-й улице. Он объяснил проблемы с телепатией ударом по голове во время усмирения своего груза, но на самом деле, Квинлан активно блокировал доступ вампиров к своим реальным мыслям. Он скинул свою огромную сумку, положив ее на мокрый пол у своих ботинок.

Люди сначала пытались развязать узлы на веревках, в надежде снова использовать ее. Но влажный нейлон не развязывался и пришлось его резать. Под бдительным взглядом вампиров охранников, Эф продолжал стоять опустив глаза, потирая сырые запястья. Он не мог посмотреть в глаза вампиру и не показать свою ненависть. Также, ему не хотелось, чтобы разум улья его узнал.

Он заметил беспокойство разрастающееся в палатке. Тишина была неловкой, охранники перевели свое внимание на господина Квинлана. Стригои заметили, что с ним, что-то не так.

Фет, кажется, тоже это заметил, так как сразу начал говорить, стараясь отвести внимание от Квинлана.”Когда нас накормят?” спросил он.

Человек с блокнотом на дощечке оторвался от своих записей. “Когда они тебя накормят.”

“Надеюсь она не для богатых,” сказал он. “Я не очень хорош с едой для богатых.”

Они перестали делать, то что делали и уставились на Фета, как на сумашедшего. Главный человек сказал:”Я бы об этом не беспокоился.”

“Хорошо,” сказал Фет.

Один из стригоев заметил, мешок господина Квинлана, что остался на полу в углу комнаты. Вампир потянулся к длинной, тяжелой сумке.

Фет рядом с Эфом напрягся. Один из лагерных людей взял Эфа за подбородок и используя фонарик начал осматривать его рот. Мешки под глазами мужчины были цвета черного чая. Эф спросил:”Вы доктор?”

“Вроде как,” сказал человек, смотря на зубы Эфа.

“В смысле “Вроде как?””

“Ну, я был ветеринаром”, сказал он

Эф закрыл рот. Мужчина скользнул лучом света по глазам Эфа, и заинтересовался тем, что увидел.

“Вы принимали какие-нибудь лекарства?” спросил ветеринар.

Эфу не понравился тон ветеринара. “Вроде как”, ответил он.

“Вы в очень плохой форме. Можно сказать испорчены”, сказал ветеринар. Эф видел как вампир открывает молнию на сумке. Нейлоновая сумка была отделана свинцом из фартуков защищающих от радиации добытых из кабинета дантиста. Как только стригой почувствовал разрушительные свойства серебряных клинков, он бросил сумку словно обжегся.

Господин Квинлан рванул за сумкой. Эф толкнул ветеринара и он пролетел через всю палатку. Господин Квинлан проскочил мимо стригоев, быстро вытащил меч из сумки, поворачиваясь, чтобы сдержать их. Вампиры, по началу, были слишком поражены появление серебра в форме оружия, чтобы двигаться. Господин Квинлан медленно наступал для того, чтобы дать время Фету, Гасу, и остальным взять свое оружие. Эф почувствовал себя намного лучше, когда взял меч в руки. Оружие которым размахивал Господин Квинлан было мечом Эфа, но времени спорить не было.

Вампиры не реагируют, как люди. Никто из них не побежал к двери, чтобы сбежать или предупредить других. Тревога была поднята телепатически. Они атаковали, после первого шока.

Господин Квинлан прикончил одного ударом в шею. Гас рванул вперед, встретив несущегося вампира и загнал свой меч прямо ему в горло. Обезглавить в ближнем бою, довольно, сложно из-за необходимости широкого замаха, чтобы перерубить шею, можно ранить других, и брызги крови вампира кислотны и кишат инфекционными червями паразитами. Ближний бой со стригоем, всегда последнее средство, так что они хотели захватить комнату, так быстро как только возможно.

Эф вооружился последним и на него напали не вампиры, а люди. Ветеринар и еще один. Он был поражен и отреагировал на атаку, будто его атакует стригой-проткнул ветеринару основание шеи. Красная артериальная кровь выплеснулась на деревянную опорную балку, в центре комнаты, ветеринар и Эф уставились друг на друга широко раскрытыми глазами. “Что ты творишь!” кричал Эф. Ветеринар упал на колени, и второй человек обратил на него внимание.

Эф медленно пятился от умирающего человек, которого тряс за плечо другой мужчина. Он был потрясен-он убил человека.

Они вышли из палатки на открытое пространство внутри лагеря. Дождь ослаб до туманной мороси. Дорога с навесом была перед ними, но ночь мешала Эфу увидеть лагерь целиком. Стригоев, пока, не было, но они знали, что тревога уже поднята. За несколько мгновений их глаза привыкли к темноте-из которой прибежали вампиры.

Люди рассыпались веером по дуге, встречая своих врагов. Там было место, чтобы свободно размахнуться мечом, упереться задней ногой и бить достаточно сильно, чтобы снести голову с плеч. Эфу было трудно, он шел, рубил и постоянно оглядывался.

Таким образом, они оттолкнули первоначальную волну. Они пошли дальше, без каких-либо знаний организации лагеря. Они искали некие указатели, где расположено основное население. Еще одна пара вампиров пришли на них с левой стороны, и Квинлан, защищая свой ​​фланг, разрубил их, а затем повел других в этом направлении.

Впереди, вырисовываясь на фоне тьмы, виднелось нечто высокое и узкое - это был наблюдательный пост в центре каменного круга. От него много вампиров приближалось на максимальной скорости и пять мужчин усилили натиск, двигаясь как единое целое, пять серебряных мечей слились в схватке вместе как один огромный.

Они должны были убивать быстро. Стригои, как известно, могли пожертвовать одним или даже несколькими для того, чтобы увеличить шансы захватить и обратить нападавшего человека. Их стратегия заключалась в том, что можно было пожертвовать одним, тремя или даже десятком вампиров ради уничтожения одного воина-человека.

Эф держался позади других, прикрывая тыл, пятясь, они сформировали движущийся овал, кольцо из серебра удерживало наступающих вампиров в страхе. Его глаза стали более привычными к темноте, Еф видел как другие стригои замедляются на расстоянии от них, собираясь и сдерживая их. Они контролировали их движение, но не атаковали, планируя более скоординированное нападения.

“Они собрались здесь в кучу,” сказал он остальным. “Я думаю, что они выдавливают нас в эту сторону.”

Он услышал, взмах мечом, а затем голос Фета. “Здание впереди. Наша единственная надежда - идти от зоны к зоне”.

Мы ворвались в лагерь слишком рано, сказал господин Квинлан.

Небо еще не собиралось светлеть. Все зависело от ненадежного окна солнечного света. Теперь надо было продержаться до неопределенного рассвета.

Гас выругался и зарубил еще одну тварь. “Держитесь”, сказал Фет.

Эф продолжил медленно пятиться. Эф мог рассмотреть лица первой линии вампиров преследующих их, они пристально смотрели. Пялились и, кажется, на него.

Разыгралось воображение? Эф замедлил шаг, затем остановился, позволив остальным обогнать его на пару ярдов.

Преследующие их вампиры тоже остановились.

“Вот дерьмо,” сказал Эф.

Они узнали его. Сработал вампирский телепатический эквивалент системы розыска преступников. Улей знал, что он здесь и это значило только одно.

Владыка знал, что Эф здесь. Смотря на него через этих трутней.

“Эй!” сказал Фет, спеша назад к Эфу. “Какого черта ты остановился?” Он увидел стригоев, может быть дюжину, пялящихся на Эфа. “Иисус. Что с ними? Засмотрелись на звезду?”

В ожидании приказов.

“Боже, давайте просто…”

Лагерный свисток встряхнул их, за первым пронзительным паровым свистом, последовало еще четыре быстрых свистка. Затем снова тишина.

Эф понял-чтобы поднять тревогу не только для вампиров, но и для людей. Приказ, чтобы они нашли укрытие, наверное.

Фет посмотрел на ближайшее здание. Он снова проверил небо, есть ли свет на нем свет. “Если ты сможешь увести их отсюда, от нас-мы сможем проникнуть и выйти из этого места гораздо быстрее.”

У Эфа не было никакого желания быть скачущей красно-кровой игрушкой для этой толпы кровососов, но он видел логику в плане Фета. “Просто сделай мне одолжение”, сказал он. “Проверни это быстро.”

Фет крикнул назад, “Гас! Останься с Эфом.”

“Да ни за что”, сказал Гас. “Я пойду внутрь. Бруно, останься с ним.”

Эф усмехнулся очевидному отвращению Гаса к нему. Он поймал руку господина Квинлана и оттащил его, обменяв меч, которым был вооружен, на свой.

Я позабочусь о людях-охранниках, сказал господин Квинлан и моментально исчез.

Эф перехватил знакомую кожаную ручку, затем дождался пока к нему ни присоединится Бруно. “Ты не против остаться со мной?”

“Совсем не против”, сказал Бруно, он запыхался, но широко улыбался, как ребенок. Его белоснежные зубы отлично смотрелись в сочетании с светло-коричневой кожей.

Эф опустил меч и потрусил налево, подальше от здания. Вампиры помедлили немного и последовали за ним. Эф и Бруно обогнули, похожую на сарай, пристройку, свет в нем не горел. Позади свет горел в окне.

Свет-значит люди.

“Сюда!” сказал Эф, переходя на бег. Бруно отставал, задыхался. Эф оглянулся и, конечно же, вампиры огибали пристройку, преследуя их. Эф побежал к свету, увидел вампира стоящего у двери здания.

Это был большой мужчина, подсвечиваемый светом из окна. На его огромной груди и боках, похожей на бревно, шеи, Эф увидел татуировки, позеленевшие от белой крови и множества растяжек.

Моментально, как тяжелые воспоминания пробиваются в сознание, голос Владыки оказался в голове Эфа.

Зачем ты здесь, Гудуезер?

Эф остановился и направил меч на большого вампира. Бруно развернулся рядом с ним, следя за трутнями позади них.

Что ты хочешь отсюда забрать?

Бруно взревел рядом с Эфом, разрубая двух несущихся на них вампиров. Эф повернулся, на секунду отвлекшись, смотря как другие, побоявшись серебра, столпились всего в нескольких ярдах от них, а затем, поняв, что позволил отвлечь себя, развернулся с поднятым мечом.

Кончик его меча проткнул атакующего вампира в правую часть груди, пробив кожу и мускулы, но не пройдя на сквозь. Эф быстро выдернул меч и пырнул в вампирскую глотку, как раз когда челюсть твари начала раздвигаться, обнажая ее жало. Татуированный вампир вздрогнул и свалился на землю.

“Мудаки” крикнул Бруно.

Они все пошли на них. Он крутанул и подготовил свой меч. Но их было просто слишком много, и нападали они все сразу. Он начал пятиться…

Ты здесь ищешь кого-то, Гудуезер.

… и почувствовал камни под ногами пока приближался к зданию. Бруно продолжал махать и рубить в трех шагах от Эфа, Эф нащупал дверную ручку, открыл защевающую защелку, дверь поддалась.

Теперь ты мой, Гудуезер.

Прогремевший голос дезориентировал его. Эф потянул плечо Бруно, затаскивая уличного бандита за ним внутрь. Они пробежали мимо самодельных клеток, в которых сидели люди в разной степени истощенные, клетки были по обеим сторонам узкого прохода. Своего рода сумасшедший дом. Люди выли на Эфа и Бруно, пока те спешили мимо них.

Тупик, Гудуезер.

Эф сильно тряхнул головой, пытаясь выгнать голос Владыки из своего разума. Его присутствие путало мысли, как голос безумия. Кроме этого люди царапали клетки пока он проходил мимо, все это ввергло его в вихрь смятения и ужаса.

Первый из преследующих их вампиров зашел с другой стороны. Эф попробовал первую дверь, ведущую в, что-то вроде офиса, с креслом напоминающим стоматологическое с подголовником, и полом под ним, покрытым сухой, красной человеческой кровью. Другая дверь вела наружу, Эф метнулся на три шага вперед. Еще вампиры ожидали его, они обошли здание, вместо того, чтобы идти сквозь него, Эф замахнулся и ударил, повернувшись, как раз вовремя, чтобы поймать вампира-женщину прыгнувшую на него с крыши.

За чем ты пришел сюда, Гудуезер.

Эф отскочил от убитой женщины. Он и Бруно пятились, бок о бок, направляясь к не освещенному строению, без окон напротив высокого забора. Возможно казармы вампиров? Гнездо стригоев в лагере?

Эф и Бруно увидели, что забор резко поворачивается и заканчивается у еще одного неосвещенного строения-они загнали себя в угол.

Вот и конец дороге. Я же тебе говорил.

Эф посмотрел на вампиров идущих на них в темноте.

“Конец не-мертвым,” пробормотал Эф.”Ублюдок”

Бруно уставился на него. “Ублюдок? Это ты загнал нас в эту ловушку!”

Когда я поймаю тебя и обращу, я узнаю все твои секреты.

От этих слов Эф похолодел. “Они идут,” сказал он Бруно и приготовился.

Нора прибыла в офис Барнса, который располагался внутри здания управления, готовая согласиться на, что угодно, включая отдаться ему, чтобы спасти свою мать и подобраться к нему. Она презирала своего бывшего начальника даже больше чем вампирских угнетателей. Его аморальность была отвратительна, но от того факта, что он верил, что она настолько слаба, что готова просто согнется под его желания, ее просто тошнило.

Убив его она покажет ему свои чувства. Если он мечтает ее подчинить, она планировала воткнуть стержень в его сердце. Убийство ножом для масла, как подходяще!

Она сделает это когда они лягут в постель или посреди обеда, отвратительно вежливого. Он гораздо хуже стригоев: его разложение это не болезнь, не что-то что вторглось в него. Его разложение оппортунистическая. Его собственный выбор.

Хуже всего, что он считал ее своей жертвой. Он абсолютно ошибся в Норе и ей оставалось только показать ему его ошибку. Сталью.

Он заставил ее ждать в коридоре, без стула или ванной комнаты, три часа. Дважды он выходил из своего офиса, великолепный в своем свежем, белом адмиральском мундире, прогуливался мимо Норы неся какие-то документы, но не узнавая ее, не говоря ни слова, исчезал за другой дверью. Так она и ждала, готовясь, даже когда свисток один раз просвистел зовя на обед, и она взялась одной рукой за урчащий живот-ее мысли были полностью сосредоточены на ее матери и убийстве.

Наконец, помощница Барнса — молодая женщина с чистым, темно-рыжими волосами длиной до плеч, одетая в выстиранный серый спортивный костюм — открыла дверь, впуская Нору без слов. Помощница осталась у порога, а Нора прошла внутрь. Ароматная кожа и мятное дыхание. Нора посмотрела на помощницу с неодобрением , представляя, как женщина заняла такую лакомую должность в мире Барнса.

Помощница села за свой рабочий стол, предоставляя Норе возможность попробовать открыть следующую дверь, которая оказалась заперта. Нора повернулась и отступила к одному из двух жестких складных стульев у стены, стоящих перед помощницей. Помощница занялась работой в попытке игнорировать Нору и одновременно утверждая свое превосходство. Ее телефон прозвенел, и она подняла трубку, тихо отвечая. Комната, за исключением незавершенной обивки стен деревом и портативного компьютера, напоминала не использующий высокие технологии офис эпохи 1940-х годов: проводной телефон, ручка и набор бумаги, промокашки. На ближайшем углу стола, рядом с пресс-папье, лежал толстый шоколадный брауни на небольшой бумажной тарелке. Помощница повесила трубку после нескольких слов шепотом и заметила Нору, уставившуюся на лакомство. Она потянулась к тарелке, откусила кусочек сладкого торта и несколько случайных крошек упали вниз на ее колени.

Нора услышала щелчок в ручке двери, затем голос Барнса.

“Войдите!”

Помощница переместила свое лакомство на другую сторону своего стола, из досягаемости Норы, до того как подала знак войти внутрь. Нора снова подошла к двери и повернула ручку, которая, на этот раз, уступила.

Барнс стоял за своим столом, складывая файлы в открытый дипломат, готовясь к отъезду на день. “Доброе утро, Карла. Автомобиль готов?”

“Да, сэр, доктор Барнс”, - сообщила помощница. “Они как раз позвонили от ворот”.

“Позвоните вниз и убедитесь, что на заднем сиденье тепло “.

“Да, сэр”.

“Нора?” сказали Барнс, все еще наполняя дипломат, не смотря на нее. Его манера поведения сильно изменилась после их предыдущего столкновения в его роскошном доме. “У Вас есть что-то, что Вы хотите обсудить со мной?”

“Вы выиграли.”

“Я выиграл? Прекрасно. Теперь объясните мне, что я выиграл?”

“То, что вы хотели. Со мной.”

Барнс на секунду замер перед тем, как закрыть кейс, щелкнув замками. Он посмотрел на нее и слегка кивнул, словно пытаясь вспомнить свое предложение. “Очень хорошо”, сказал он, а затем начал рыться в ящике пытаясь найти какую-то вещь.

Нора ждала. “Итак?” - сказала она.

“Итак”, - сказал он.

“Теперь что?”

“Сейчас я очень спешу. Но я дам вам знать “.

“Я думала, … я сейчас не поеду обратно к тебе домой ?”

“Скоро. В другой раз. Я сегодня очень занят.”

“Но….Я готова сейчас.”

“Да. Я думал, ты придешь немного раньше. Лагерная жизнь не позволила? Нет, я так не думаю.” Он взял свой кейс. “Я тебе скоро позвоню.”

Нора поняла: он заставлял ее ждать его ответа. Продлевая ее агонию за то, что она сразу не согласилась переспать с ним тогда в его доме. Грязный старик упивался своей властью.

“И, пожалуйста, запомни на будущее, что я не тот человек, которого можно заставлять ждать. Я надеюсь, что теперь это тебе понятнос. Карли? “

Секретарь появилась перед открытой дверью. “Да, доктор Барнс?”

“Карли, я не могу найти бухгалтерскую книгу. Может быть, ты поищешь ее и принесешь мне ее домой потом “.

“Да, доктор Барнс.”

“Скажем, около полдесятого?”

Нора заметила, как на лице Карли промелькнуло не самодовольное выражение, а скорее отвращение.

Они вышли в прихожую, перешептываясь. Это было забавно, как будто Нора были жена Барнса.

Нора воспользовавшись спешкой Барнса, решила поискать что-либо интересное на его столе, любую информацию. которая сможет ей помочь. Но он забрал практически все с собой. Выдвинув центральной ящик, она увидела сделанную на компьютере карту лагеря, на которой каждая зона была отмечена своим цветом. За зоной “размножения”, в которой она уже была, и в том же направлении была зона под названием “Сдача”, как она поняла, это была “пенсионная” часть лагеря. У этой зоны была затененная область с надписью “Солнечное сияние”. Нора пыталась сорвать карту для того, чтобы взять ее с собой, но она была приклеена к нижней части ящика. Она посмотрела ее снова, быстро запоминая расположение, затем задвинула ящик как раз перед возвращением Барнса.

Нора сделал над собой усилие, чтобы скрыть ярость на своем лице, и повернулась к нему с улыбкой. “Так как насчет моей мамы? Ты обещал мне … “

“Если вы действительно сдержите свою часть сделки, я сдержу свою. Честное скаутское “.

Было ясно, что он хотел, чтобы она попросила, чего она просто не могла заставить себя сделать.

“Я хочу знать, что она в безопасности”.

Барнс кивнул, усмехнувшись немного. “Вы хотите, что бы все делалось так, как вы требуете. Я один диктую сроки и все остальное, что происходит в стенах этого лагеря.”

Нора кивнула, но ее думала уже о другом, ее запястье зашло за спину и начало вытягивать стержень.

“Если вашу мать нужно обработать, то ее обработают. Вы ничего с этим не сделаете. Они, наверное, уже забрали ее и она направляется на очистку. Вопрос с вашей же жизнью еще не решен. Надеюсь вы ее цените.”

Теперь стержень был у нее в руке. Она ухватила его.

“Это понятно?” - спросил он.

“Понятно” - сказала она сквозь стиснутые зубы.

“Ты должна быть гораздо более покладистой, когда я вызову тебя, так что будь готова. И улыбайся “.

Она хотела сейчас убить его нахер, когда он стоял перед ней.

Из приемной вдруг раздался взволнованный голос секретаря. “Сэр?”

Барнс ушел прежде, чем Нора смогла действовать, возвращаясь сама в прихожую.

Нора услышал шаги вверху по лестнице. Шлепающие звуки по полу - босые ноги.

Ноги вампиров.

Группа из четырех шкафоподобных, бывших когда-то мужчинами, вампиров ворвалась в офис. Тюремные татуировки покрывали провисающую плоть этих немертвых убийц. Секретарь ахнула и попятилась в угол, как только эта четверка зашла сразу после Барнса.

“Что это?” - спросил он.

Они говорили с ним: телепатически - и быстро. Барнс едва успел среагировать, прежде чем они схватили его за руки и практически понесли на руках, через дверь и дальше вниз по коридору. В это момент лагерь огласил звук сирены..

Где-то раздавались крики. Что-то происходило. Нора слышала и чувствовала вибрации дверей, хлопнувших внизу.

Секретарь оставалась в углу, за своим столом, телефон, приложенным к уху. Нора услышала тяжелые шаги, поднимавшиеся вверх по лестнице. Ботинки - определила Нора - значит это были люди. Секретарь съежилась в то время, пока Нора направилась к двери - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фет торопится зайти внутрь.

Нора лишилась дара речи. Он нес свой ​​меч, при этом никакого другого оружия не было видно. Его лицо выглядело как у дикого охотника. Благодарная улыбка появилась на ее лице.

Фет взглянул на Нору, а затем на секретаря в углу, затем повернулся, чтобы уйти. Он вышел из двери и почти исчез из поля зрения за углом, прежде чем он остановился, выпрямился, и оглянулся.

“Нора?” - удивился он.

Ее бритая голова. Ее комбинезон. Он не сразу узнал ее.

“Да” - сказала она.

Фет схватил ее, а она вцепилась ему спину, уткнувшись лицом в его грязное, немытые плечо. Он оторвал ее от себя, чтобы взглянуть на нее еще раз. Внутри он ликовал и благодарил удачу, позволившую найти ее, при этом пытаясь понять, что произошло с ее волосами.

“Это ты” - сказал он, касаясь ее головы. Потом он окинул взглядом ее фигуру. “Ты …”

“И ты” - сказала она, и в уголках ее глаз появились слезы. “Не Эф, опять. Не Эф. Ты.”

Он снова обнял ее. Несколько человек появились за ним. Это были Гас и еще один мексиканец. Гас приостановился, когда увидел Фета, обнимающего бритоголового узника лагеря. Прошло какое-то время, прежде чем он спросил: “Доктор Мартинес? “

“Это я, Гас. Неужели это ты?”

“А guevo! Тебе лучше поверить в это” - сказал он.

“Что это за здание?” - спросил Фет. “Администрация или что-то в этом роде? Что ты здесь делаешь?”

Она сразу не смогла вспомнить. “Барнс” - сказала она. “Из ЦКЗ. Он управляет лагерем - всеми лагерями!”

“Где, к чертям, его носит?”

“Четыре огромных вампира пришли и забрали его. Это его личная охрана. Он ушел туда.”

Фет зашел в пустой холл. “Сюда?”

“У него машина за воротами”. Нора вышла из холла. “Эф с тобой?”

Укол ревности. “Он снаружи сдерживает их. Я бы пошел за этим Барнсом ради тебя, но мы должны вернуться к Эфу “.

“Моя мать.” Нора схватил Фета за рубашку. “Моя мать. Я не уйду без нее”.

“Твоя мать?”, Сказал Фет. “Она все еще здесь?”

“Думаю, что да.” Она касалась лица Фета. “Я не могу поверить, что ты пришел сюда. За мной”.

Он мог бы поцеловать ее. Он мог бы. Среди этого хаоса, потрясений и опасностей - он мог бы. Мир вокруг них исчез. Только она - только она была перед ним.

“За тобой?” Спросил Гус. “Черт, нам просто нравится это убийственное дерьмо. Верно, Фет?” Улыбка подорвала его слова. “Мы должны вернуться к моему корешу Бруно.”

Нора с последовала за ними к двери, потом резко остановилась. Она повернулась к Карли, секретарь, все еще стояла за своим столом в дальнем углу приемной, телефон в ее руке висел рядом. Нора бросилась обратно к ней, глаза Карли расширились от испуга. Нора перегнулась через стол, схватила оставшуюся часть пирога с бумажной тарелки к и бросила его в стену, рядом с головой ассистента.

Но в момент ее триумфа, Нора чувствовала только жалость к молодой женщине. И брауни не имел такой приятный вкус как думала Нора.

Снаружи во дворе Эф рубил и отбивал атаки, очистив, как можно больше места вокруг себя. Расстояние в шесть футов было пределом для жала вампиров; суммарная длина его руки и меча подсказали ему эту цифру. Поэтому, он продолжал рубить и удерживать этот шестифутовый радиус серебра.

Но Бруно не разделял стратегию Эфа. Вместо этого он держал на прицеле каждого, кто появлялся, и поскольку он был очень эффективным убийцей, ему это сходило с рук до сих пор. Но он тоже уже устал. Он отошел от Эфа после того, как пара вампиров, начала угрожать им из его слепой зоны, но это было лишь уловкой с их стороны. Когда он клюнул на эту приманку, стригой разделил его с Эфом, заполнив разрыв между ними. Эф пытался срезать свой ​​путь обратно к Бруно, но вампиры придерживались своей стратегии: разделить и уничтожить.

Эф чувствовал здание за спиной. Его круг серебра стал полукругом, его меч как горящий факел, удерживал вампиров в страхе. Некоторые из них упали на четвереньки, пытаясь схватить его за ноги и потянуть, но ему удалось нанести им несколько удачных и сильных ударов, и грязь на ногах побелела. Но, как только тела упали, радиус безопасности Эфа продолжил сокращаться.

Он услышал, как Бруно сначала заворчал, а затем завыл. Бруно прижали к высокому забору, который стоял по периметру лагеря. Эф увидел, что Бруно отрубил жало мечом, но слишком поздно. Бруно ужалили. Всего лишь мгновение прикосновения, проникновения, но урон уже был нанесен: червь пролез в рану, вампирский штамм вошел в кровяную систему. Но кровь Бруно не высосали, и он продолжил сражаться, даже с новой силой. Он продолжал драться, зная, что если он и переживет эту резню, он все равно обречен. Дюжины червей извивались под кожей его лица и шеи.

Остальные стригои, телепатически узнали об этом успехе, почуяли победу и стали наступать на Эфа с удвоенной энергией. Некоторые стригои отошли от Бруно, чтобы поддержать наступающих вампиров сзади, сильнее сжимая зону безопасности Эфа. Локти прижались к бокам, он замахнулся и рубанул по их диким лицам, с покачивающимися бородками и открытыми пастями. Жало выстрелило в него, ударив в стену возле его уха с похожим на стрелу звуком. Он отрубил его, но их было еще много. Эф старался держать стену серебра, его руки и плечи выли от боли. Хватило бы и одного жала, если оно прорвется. Он чувствовал силу с которой толпа вампиров прижимала его. Господин Квинлан приземлился в центре сражения и моментально в него вступил. Он сместил баланс в сражении, но они все знали, что просто стараются сдержать прилив. Эфа скоро захлестнет.

Это скоро закончится.

Вспышка света показалась в небе над ними. Эф подумал, что это на самом деле, какая-то пиротехника выпущенная вампирами, для поднятия тревоги или даже для отвлечения внимания. Отвлечься на секунду и ему конец.

Но вспышка продолжала сверкать, усиливалась, расширялась над их головами. Она двигалась, выше чем он представлял.

А самое главное, вампирская атака замедлилась. Их тела застыли, тогда как их лица с открытыми пастями повернулись к темному небу.

Эф не мог поверить своей удаче. Эф взял на изготовку меч, чтобы прорубить себе путь через стригоев, на последнем дыхание, пробить себе путь к безопасности…

Но и он не смог устоять. Небесный огонь был слишком привлекателен. Он тоже рискнул взглянуть в загрязненое небо.

Сквозь черную мешковину пепла, скрывшую планету, прорывался яростный огонь, резкий, как пламя от ацетиленовой горелки. Он горел в темноте как комета, сгусток чистого пламени, сужаясь к хвосту. Жгучая слеза из красно-оранжевого огня разорвали фальшивую ночь.

Это могло быть падение только спутника - или еще чего-то более крупного - с внешней орбиты, при вхождение в атмосферу Земли он выглядел как огненный пушечный снаряд, выпущенный побежденным солнцем.

Вампиры попятились. Со своим красными глазами, заблокированными полосой пламени, они натыкались друг на друга с редким отсутствием координации. Это был страх, думал Эф или нечто подобное. Знак в небе достиг глубин их примитивной сущности, и они не обладали механизмом, чтобы противостоять этой опасности, кроме как визжать и неуклюже отступать.

Даже мистер Квинлан немного отступил. Ошеломленный светом и зрелищем.

Как будто падающий спутник загорелся в небе, он раздвинул плотные облака пепла и безжалостный поток дневного света проник в воздух, как перстом Божьим, падая на землю он сжег все в радиусе трех миль, включая и внешние края фермы .

Как только вампиры загорелись и стали визжать, Фет, Гас и Хоакин встретили их наступление с другой стороны. Втроем они побежали в толпу вампиров, охваченную паникой, буквально вырубая их прежде, чем они смогли бы собраться опять для полноценной атаки, вампиры начали убегать в разные стороны.

На мгновение величественный столб света показал лагерь вокруг них. Высокая стена, строгие здания, грязная земля. Равнина, находящаяся на грани уродливости, но грозная в своей заурядности. Это походило на съемочную площадку на открытом воздухе позади демонстрационного зала или грязной кухни ресторана: простое место, где делается реальная работа.

Эф смотрел на огненную полосу на небе, она стала гореть ярче, ее голова стала гореть насыщенней и ярче, пока она не поглотила себя и злобный след огня ослаб до струйки пламени, а затем и полностью исчез.

За ним, наконец-то от долгожданного дневного света, небеса начали светлеть, будто эта вспышка пламени возвещала о их появлении. Бледный контур солнца был едва видел за облаками пепла, всего несколько лучей прошли сквозь слабые места и просветы в коконе загрязнения. Этого было еле достаточно для света раннего рассвета в старом мире, но этого хватало. Хватало, чтобы загнать отступающих тварей под землю на час или два.

Эф увидел лагерную заключенную следующую за Фетом и Гасом, и несмотря на, то что она была лысой и одета в безразмерный комбинезон, он узнал ее, это была Нора. Сокрушающая смесь эмоций разразилась в нем. Казалось, что прошли годы, а не недели с их последней встречи. Но сейчас были более насущные проблемы.

Господин Квинлан отступил в тени. Его устойчивость к ультрафиолету была на пределе.

Я встречусь с вами… в Колумбии… желаю вам всем удачи.

Сказав это, он без, особых усилий, перелез через стену. Он исчез в мгновение ока.

Гас заметил, что Бруно держится за свою шею и подошел к нему. “Que paso, vato?”

“Мудак во мне,” ответил Бруно. Бандит поморщился, облизнул сухие губы, затем сплюнул на землю. Его поза была открытой и странной, будто он чувствовал, как черви уже кишат внутри него. “Мне конец, парни.”

Все замолчали. Гас, в шоке, приблизился к лицу Бруно, проверил его горла. Затем он захватил его в сильные объятия. “Бруно,” сказал он.

“Чертовы дикари”, - сказал Бруно. “Чертовски удачный выстрел.”

“Будь оно проклято!” закричал Гас, отталкиваясь от него. Он не знал, что делать. Никто не знал. Гас отступил на шаг и свирепо завопил.

Хоакин подошел к Бруно со слезами в глазах. “Это место,” сказал он, воткнув кончик меча в землю. “Это гребанный ад на Земле.” Затем он поднял меч к небу, прорычав:”Я изничтожу каждого из этих кровососов в твою честь!”.

Гас быстро вернулся. Он указал на Эфа. “Ты это сделал, да? Как это случилось? Вы должны были держаться вместе. Что случилось с моим пацаном?”

Фет встал между ними. “Это не его вина.”

“Как ты можешь это знать?” спросил Гас, боль горела в его глазах. “Ты был со мной!”. Гас развернулся и подошел к Бруно. “Скажи мне, что это вина этого ублюдка, Бруно. Я убью его прямо сейчас, прямо здесь. Скажи мне!”

Но Бруно, даже если и слышал Гаса, не ответил. Он осматривал свои руки и запястья, кажется, ища червей снующих в них.

Фет сказал:”Только вампиры виноваты в этом, Гас. Сосредоточься.”

“Ох, я сосредоточен,” ответил Гас. Он грозно двинулся на Фета, но Фет позволил ему подойти, знаю-ему надо дать выход своему отчаянию:”Как чертов лазерный луч. Я Серебряный, мать его, Ниндзя” Гас указал на Эфа. “Я сосредоточен.”

Эф начал было оправдываться, но придержал язык, поняв, что Гасу не интересно, что на самом деле случилось. Ярость была единственным способом, которым молодой бандит умел выражать свою боль.

Фет повернулся к Эфу. “Что это за штука была в небе?”

Эф пожал плечами. “Я не знаю. Мне был конец, как Бруно. Они достали меня-все было кончено. А потом эта штука прожгла небо. Что-то свалилось на Землю. Спугнуло стригоев. Просто глупая удача.”

“Это была не просто удача” - сказала Нора. “Это было что-то другое”.

Эф посмотрел на Нору, старясь не обращать внимание на ее лысую голову. “В смысле, что-то другое?”

“Ты можешь это отрицать,” ответила Нора, “или, может быть, тебе не хочется знать. Может тебя даже все равно. Но это не просто случайно произошло, Эфраим. Это случилось для тебя. Для нас.” она посмотрела на Фета и уточнила. “Для всех нас…”

Эф растерялся. Эта штука сгорела в атмосфере для них?

“Давайте вытащим тебя отсюда,” сказал он. “И Бруно. Пока, кто-то еще не пострадал.”

“Ни за что,” возразил Гас. “Я уничтожу это место. Я хочу найти того ублюдка, что сделал это с моим парнем.”

“Нет,” сказала Нора, выступив вперед, самая маленькая среди них. “Сначала мы вытащим мою маму.”

Эфа ошеломило. “Но, Нора… ты же не думаешь, что она еще здесь, правда?”

“Она еще жива. И вы не поверите, кто сказал мне это.”

Нора рассказала Эфу об Эверетте Барнсе. Эф поначалу озадачился, удивляясь, зачем она так глупо шутит. Затем его просто ошиломило. “Эверетт Барнс, руководит этим лагерем крови?”

“Он командует всеми лагерями крови,” ответила Нора.

Эф не верил еще мгновение, но понял, что все сходится. Самое плохое в этой новости, то каким верным это кажется. “Этот сукин сын.”

“Она здесь,” сказала Нора. “Он сказал, что была. И я думаю, что знаю где.”

“Ладно,” сказал Эф, утомленный, он думал, как задать этот деликатный вопрос. “Ты ведь помнишь, что Барнс пытался сделать с нами раньше.”

“Это не важно.”

“Нора.” Эф не хотел находиться, дольше чем необходимо, в этом лагере смерти. “Ты не думаешь, что Барнс сказал бы тебе, что угодно…”

“Мы должны спасти ее”, сказала Нора, наполовину отвернувшись от него.

Фет пришел на ее защиту. “У нас есть солнечный свет,” сказал он “До того как облака пепла не закроют солнце. Мы будем искать.”

Эф посмотрел на огромного крысолова, затем снова на Нору. Они принимают решения вдвоем, мнение Эфа не имеет значения.

“Хорошо,” сказал Эф. “Давайте сделаем это быстро.”

Небо пропускало немного света в этот мир - это выглядело так, как будто кто-то переключил выключатель, увеличив немного поток света - в темноте проявились силуэты лагеря, напоминавшие военный лагерь и тюрьму одновременно. По всему периметру высокого забора была установлена колючая проволока. Большинство зданий были простой постройки, их стены были облеплены грязью из-за постоянно идущих, загрязненных дождей, за исключением здания администрации, на фасаде которого была изображена ​​старая эмблема корпорации Стоунхарт: черный шар, который пересекал посередине горизонтальный луч, цвета голубой стали, как будто глаз, сомкнувший веки.

Нора быстро привела их под покрытую холстом дорогу, идущую в глубь лагеря, мимо других внутренних ворот и зданий.

“Родильная зона”, сказала она им, указывая на высокие ворота. “Они изолируют беременных женщин. Отгораживают их от вампиров”.

“Может быть это суеверие?”

Нора ответила, “Мне это больше напоминает карантин. Я не знаю. Что произошло бы с нерожденным ребенком, если бы мать была обращена?”

Фет сказал: “Я не знаю. Никогда не думал об этом “.

“Они думали.” - сказала Нора. “Кажется, что они предпринимали максимальные меры предосторожности, чтобы это не произошло.”

Они продолжали двигаться мимо главных ворот, вдоль внутренней стены. Эф шел сзади них начеку. “Где все люди?” - спросил он.

“Беременные женщины живут в трейлерах там. Те, у кого забирают кровь - доноры - живут в бараках западнее. Это как концлагерь. Я думаю, что они держат мою мать в той зоне, находящейся дальше.”

Она указала на два темных здания за “Родильной зоной”, ни одно из которых не выглядело многообещающим для поиска. Они поспешили дальше ко входу в большой склад. Посты охраны были пусты сейчас.

“Это здесь?” - спросил Фет.

Нора огляделась, пытаясь сосредоточиться. “Я видела карту … Я не знаю. Это не то, что я видела на карте “.

Фет сначала проверил помещение охраны. Внутри находились много небольших мониторов - их экраны были темны. Не было никаких выключателей, не было кресел.

“Вампиры охраняют это место” - сказал Фет. “Не понятно только от людей или наоборот - не допуская их сюда?”

Вход не был заперт. В первая комната, которая была офисом или приемной, находились грабли, лопаты, мотыги, шланги, тележек, мотокультиваторы, и тачки. Пол был грязный.

Они слышали ворчание и визг, исходящие из глубины здания. Эфа передернуло, он сначала подумал, что эти звуки принадлежат людям. Но нет.

“Животные” - сказала Нора, двигаясь к двери.

Подавляющая часть склада была ярко освещена. Трехэтажная, в два раза больше футбольного поля, это была фактически закрытая ферма, которую невозможно было сразу охватить взглядом. С высоких стропил свешивались большие лампы, с мощным потоком света, расположенные над огромными садовыми участками и садом. Тепло внутри склада была достаточно высокая температура, которая смягчалась воздушным потоком, создаваемым большими промышленными вентиляторов.

Свиньи находились в грязном загородке за пределами хлева. Напротив высокого курятника, располагалось что-то похожее на коровник и загон овец для. Запах навоза уходил в систему вентиляции.

Эфу даже сначала пришлось прикрыть глаза, от льющегося сверху света. Они стали спускаться вдоль одной из труб перфорированного оросительного трубопровода, установленного на двухфутовых высоких ножках.

“Продуктовая фабрика”, - сказал Фет. Он заметил камеры на зданиях. “Люди работают здесь. Вампиры следили за ними.” Он покосился в сторону ламп. “Возможно здесь есть среди обычных и ультрафиолетовые лампы, для имитации солнечного света.”

“Людям тоже нужен свет” - сказала Нора.

“Вампиры не могут войти внутрь. Таким образом, люди остаются здесь одни, чтобы, следить за своими подопечными и контролировать уборку урожая”.

Эф сказал: “Сомневаюсь, что их оставляют одних”.

Внезапно Гас зашипел, чтобы привлечь внимание остальных. “Стропила,”- сказал он.

Эф оглянулся. Он крутил головой во все стороны, пока не увидел движущуюся по рабочему подмостку фигуру, преодолевшую почти две трети пути до стены.

Это был мужчина, одетый в длинное, серое пальто и шляпу с широкими полями от дождя. Он двигался настолько быстро, насколько он мог по узкому и огороженному проходу.

“Стоунхарт,” - сказал Фет. Лига Элдрича Палмера, последователи, которые с момента его кончины присягнули на верность Владыке, когда Владыка взял на себя управление огромной производственной инфраструктурой корпорации Палмера. Сторонники вампиров - с точки зрения новой экономики, основой которой стали пища и кров - остались в выигрыше.

“Эй!” - крикнул Фет. Но человек не ответил, опустив голову он только пошел быстрее.

Эф пробежал глазами вдоль прохода до угла. На широкой, треугольной платформе - используемый как наблюдательный пункт и снайперская точка - был установлен пулемет,направленный своим длинным стволом вверх и ожидая стрелка.

“Пригнись!” - заорал Фет, и они бросились в рассыпную: Гас и Бруно отбежали в сторону входа, Фет, схватив Нору, помчался в угол курятника, Эф метнулся в сторону хлева, Хоакин бежал по направлению к садам.

Эф нырнул и побежал вдоль забора, это узкое место было именно то, что чего он боялся. Хотя, он не собирался погибнуть от рук человека. Это он давно уже решил для себя. Они были отличными мишенями здесь, в этой спокойной, ярко освещенной ферме, но Эф кое-что мог сделать.

Овцы были напуганы, они блеяли слишком громко, не давая Эфу услышать что-либо еще. Он глянул в сторону угла и увидел Гаса и Бруно несущихся в направлении лестницы. Сотрудник Стоунхарт достиг пулеметной точки и начал издеваться над ними используя громкоговоритель, направляя ствол вниз к земле. Сначала он занялся Гасом, посылая пулеметные очереди позади него, пока он не изменил направление. Гас и Бруно побежали теперь влево от стены к лестнице, но она не была расположена непосредственно под пулеметной точкой; поэтому у сотрудника “Стоунхарта” была еще одна возможность достать их, прежде чем они достигнут рабочего мостика.

Эф сбросил крючок с петли, дверь хлева. Она распахнулась настежь, и овцы с блеянием начали вырываться наружу. Еф нашел оторванную секцию забора и и подтянувшись забрался на нее. Он залез на забор и поднял ноги, это было очень вовремя, иначе бы толпа овец, выбежавшая наружу, затоптала его.

Он слышал выстрелы позади, но не оглядываясь продожал делать тоже самое в коровнике, открывая дверь и выпуская стадо свободно. Это была не мясная - голштинская порода - скорее к ним бы подошли следующие характеристики: небольшие, худые и быстрые. Они разбежались в разные стороны, некоторые из них потрусили в сад, врезаясь в хиленькие стволы яблонь.

Эф обошел молочную ферму, выглядываю остальных. Справа вдалеке он увидел Хоакина, пытавшегося с помощью подручного инструмента направить горячую и огромную садовую лампу в сторону стрелка. Хорошая идея сработала на отлично, стрелок на мгновение отвлекся, и это позволило Гасу и Бруно пробежать открытую часть лестницы. Хоакин нырнул в укрытие в тот момент, как пулеметная очередь уничтожила лампу, оставляя за собой сноп искр.

Фет рванул вперед, используя одну из коров наподобие щита, который он потерял на лестнице около ближайшей стене, справа от стрелка. Эф двигаясь вдоль угла молочной фермы, думал о том, чтобы побежать к стене, когда грязь начала появляться под ногами. Внезапно пулеметная очередь выбила щепки из деревянного угла, где только что была его голова, и он помчался назад.

Лестница дрожала под его весом, пока Фет поднимался на руках к рабочему мостику. Стрелок постоянно раскачивался, пытаясь попасть в Гаса и Бруно, но они находились слишком низко в проходе, поэтому пулеметные очереди, звеня попадали только в металлические панели. Кто-то внизу направил еще одну лампу на сотрудника Стоунхарт, и Фет смог увидеть лицо человека, искаженного гримасой, как будто знавшего, что он может потерять. Кто же были эти люди, которые добровольно решили служить вампирам?

Нелюди, подумал он.

Эта мысль подгоняла Фета на последних ступеньках. Человек из Стоунхарт все еще не знал, что кто-то подбирается к нему, но мог обернуться в любую секунду. Мысль о длинном стволе пулемета, который может оказаться на его пути, заставила Фета ускориться, доставая свой меч.

Нечеловеческие ублюдки.

Сотрудник Стоунхарт услышал или почувствовал тяжелые шаги Фета. Он развернулся с широко раскрытыми глазами, начав стрелять еще не полностью повернувшись, но было слишком поздно. Фет был слишком близко. Он вонзил свой меч в живот стрелка, затем вытащил его.

Изумленный, человек упал на колени, пораженный тем, что Фет предал новый вампирский порядок, так же, как Фет был поражен его собственным предательством. Оскорбленное лицо умирающего скривилось, его стошнило желчью и кровью прямо на еще дымящийся ствол оружия.

Человеческая агония совершенно отличалась от вампирской. Фет не привык убивать своих собратьев. Серебрянный меч прекрасно подходил для истребления вампиров, но был абсолютно неэффективен для убийства людей.

Бруно влетел по другому рабочему мостику, схватив стрелка, и прежде чем Фет успел среагировать, и сбросил его на нижнюю часть пулеметного гнезда. Стрелок, крутясь в воздухе и истекая кровью, вылетел головой вперед.

Гас положил палец на спусковой крючок горячего оружия. Удерживая оружие наготове, он оглянулся вокруг, осматривая искусственную усадьбу под ними. Он приподнялся, целясь во множество огней, освещавших ферму, как будто лампы на кухне.

Фет услышал крик и узнал голос Норы, увидел ее внизу, размахивающую руками и указывающую на пулемет, в то время как овцы трусили мимо нее.

Фет схватил Гуса за руки, чуть ниже плеч. Не сдерживая его, в лишь привлекая его внимание. “Не нужно”, сказал он, кивая на лампы. “Это пища для людей.”

Гас поморщился. Он хотел, осветить это место. Вместо этого, он оторвался от ярких ламп и начал стрелять, пули, оставляя дырки в дальней стене, очередями полетели в сторону стрелка.

Нора первой выбежала наружу из глубин фермы. Она чувствовала, как остальные тянут ее, чтобы уйти, бледный свет совсем скоро покинет небо. С каждым шагом она становилась все безумней, пока не начала бежать.

Следующее здание было окружено забором, покрытым матовой черной сеткой. Она могла видеть строение внутри, более старое, оставшееся еще со времен пищевой фабрики, не такое огромное, как ферма. Безликое, промышленное здание, просто кричащее “бойня”.

“Это оно?” - спросил Фет.

За ним Нора могла видеть поворот в ограждении по периметру. “Только если… если они не поменяли карту.”

Она цеплялась за надежду. Было очевидно, что это совсем не вход на территорию пенсионного сообщества, или в любое другое гостеприимное место.

Фет остановил ее. “Я пойду первым”, сказал он. “Жди здесь.”

Она смотрела, как он уходит, другие собирались вокруг нее, как и сомнения в ее голове. “Нет”, тут же сказала она и догнала его. Ее дыхание было прерывистым, слова тихими. “Я иду с тобой.”

Фет приоткрыл ворота, чтобы они вдвоем смогли войти. Другие прошли к боковому входу, который располагался отдельно от главного, дверь была незаперта.

Внутри гудело оборудование. Воздух снаружи смешивался с тяжелым запахом внутри.

Металлический запах старых монет, согретых в потном кулаке. Человеческая кровь.

Нора затихла. Она знала, что она увидит, еще до того, как дошла до первых загонов.

Внутри комнатки, не больше кабинок в туалете для инвалидов, были заполнены инвалидными колясками с высокими спинками, от них отходили гибкие пластиковые трубки, свисающие с более длинных питающих труб сверху. Чистые сейчас, трубки должны были доставлять человеческую кровь в большие сосуды, подвешенные на дорожки. Сейчас загоны были пусты.

Пройдя дальше, они увидели холодильную камеру, где продукт, собирающийся в ходе этого ужасающего донорства крови, упаковывался и хранился. Сорок два дня - естественный срок годности крови, но у вампирского хлеба насущного, чистого продукта питания, возможно срок был короче.

Нора представила себе пожилых людей, доставленных сюда, сидящих в инвалидных колясках, с торчащим трубками из шеи, по которым забирали их кровь. Она видела их - с закатившимися глазами, скорее всего управляемые Владыкой, контролировавшим их старый, слабый мозг.

Она напряглась, но продолжила двигаться вперед. Она уже догадалась о том, что произошло, но не могла с этим смириться. Она продолжала выкрикивать имя своей матери - тишина была ей ответом. Это было самое страшное, ее голос отдавался эхом в голове, порождая в ней звон отчаянья.

Они вошли в широкую комнату, стены которой были облицованы кафелем на три четверти от пола до потолка, на красном полу виднелись множественные кровостоки. Скотобойня. Обезображенные тела висели на крюках, кожа с них была содрана и валялась рядом на полу.

Нора бы вырвала, но ее желудок был пуст. Она вцепилась в руку Фета, и он помог ей остаться на ногах.

Барнс, подумала она. Эта форму носит только мясник и лжец. “Я убью его,” - сказала она.

Эф подошел к Фету. “Мы должны идти.”

Нора, уткнувшаяся в грудь Фета, почувствовала, как он кивнул.

“Они отправят вертолеты. Полицию с нормальными пушками” - сказал Эф.

Фет обнял Нору и повел ее к ближайшей двери. Нора не хотела больше ничего видеть. Она мечтала, оставить этот лагерь навсегда.

Снаружи умирающее небо отливало желтым цветом. Гас поднялся в кабину экскаватора , припаркованного около грунтовой дороги, рядом с забором. Повозившись с замком зажигания, он запустил двигатель.

Нора почувствовала, что Фет как будто застыл, она подняла голову и увидела причину. Около дюжины людей в комбинезонах, как привидения, стояли рядом, они вышли из казарм в нарушение комендантского часа. Привлеченные звуками стрельбы они, без сомнения, вышли поинтересоваться причиной объявленной тревоги. Или, возможно, этот десяток людей не был до конца потерян для человечества.

Гас слез с экскаватора и начал орать на них, упрекая в трусости и бездеятельности. Но Нора остановила его.

“Они не трусы,” - сказала она. “Они физически слабы: недоедают, у них низкое кровяное давление, гипотензия … Мы должны помочь им спасти себя.”

Фет оставил Нору, поднявшись в кабину экскаватора и пытаясь разобраться с управлением.

“Гас”, - сказал Бруно. “Я остаюсь.”

“Что?” - удивился Гас.

“Я остаюсь здесь, что бы порвать эту больное дерьмо. Время для небольшой мести. Я покажу им, что они укусили не того засранца!”

Гас понял. Он сразу все понял. “Ты один чертовски злобной герой, Hombre.”

“Самый крутой. Круче, чем ты.”

Гас улыбнулся, гордость, которую он испытывал за своего друга, переполняла его. Они протянули друг другу руки, и крепко обнялись. Хоакин сделал то же самое.

“Мы никогда не забудем тебя, друг!” - сказал Хоакин

Лицо Бруно наполнила ярость, чтобы скрыть свои настоящие эмоции. Он оглянулся на здание скотобойни. “Этих ублюдков не станет. Я гарантирую это.”

Фет развернул экскаватор вокруг и теперь вел его вперед, тараня высокую ограду периметра, широкие колеса трактора легко преодолели это препятствие.

Стали слышны полицейские сирены. Судя по приближающимся звукам их было много.

Бруно подошёл к Норе. “Леди?” сказал он. “Я собираюсь сжечь это место. Ради вас и ради себя. Знайте это.”

Нора кивнула, всё ещё оставаясь безутешной.

“Сейчас уходите”, - сказал Бруно, поворачиваясь и направляясь обратно в сторону бойни с мечом в руке. “Уходите все!” - заорал он на людей, одетых в лагерные комбинезоны, чтобы отпугнуть их. “У меня каждая минута на счету.”

Эф протянул Норе руку, но вернулся Фет, и она, взяв его под руку, прошла мимо Эфа - который, спустя мгновение последовал за ними вдоль сорванной колючей проволоки.

Бруно, с огромной болью чувствовал как черви двигались внутри него. Враг был внутри кровеносной системы, распространяясь по всем его органам и извиваясь в его мозгу. Бруно решил не тратить время: быстро перетащил автономные ультрафиолетовые лампы из сада в помещение забора крови, установив их в дверях, чтобы вампиры не смогли сразу войти. Затем он разорвал трубки и аппаратуру для забора крови, так, будто он разрывал свои собственные зараженные артерии. Далее он разрезал все пакеты с уже собранной кровь, из-за чего он сам и все вокруг стало алым . Кровь была уже повсюду, но он продолжал свое дело, пока не убедился, что уничтожен последний пакет Тогда он пошел и уничтожил непосредственно насосы и помпы.

Вампиры, пытаясь войти, поджаривались бы от света ультрафиолетовых ламп. Бруно сорвал туши и человеческую кожу, но не знал, что еще с ними сделать. Он пожалел, что у него нет спичек и бензина. Он завел двигатель и копаться в проводке, надеясь вызвать короткое замыкание в электрической системы.

Когда ворвался первый полицейский, его глазам открылась страшная картина: бойня и Бруно - с сумасшедшими глазами, и весь залитый кровью. Без всякого предупреждения он открыл огонь по Бруно. Два пули сломали ключицу и почти оторвали левое плечо, вырвав целые куски плоти из него.

Он услышал как ворвались остальные и поднялся по лестнице мимо стеллажей, пытаясь залезть как можно выше. Он сидел, держась одной рукой, над приближающимися полицейскими и вампирами, одних привлекли разрушения, созданные им, а других манил запах крови,стекавшей по его телу и капающей на пол. Как только вампиры взбежали вверх по лестнице и бросились к нему, Бруно выгнул шею над голодной толпой и приставил меч к своему горлу. Да пошли вы! - крикнул он, и перерезал последний сосуд человеческой крови, остававшийся в здании.

Владыка лежал неподвижно в заполненном землёй гробу - изготовленным давным-давно руками Авраама Сетракяна - загруженном в затонированный фургон. Фургон был частью конвоя из четырёх машин, следовавших из Нью-Джерси обратно на Манхеттен.

Многие глаза Владыки видели яркий след горящего космического корабля пылающий в темном небе, как будто перст Божий разорвал ночь. А затем столп света и возвращение Рожденного, что было не самой лучшей новостью, хотя и предсказуемо.

По времени блестящая полоса в небе точно совпала с кризисом Эфраима Гудвезера. Огненный болт, сохранил ему жизнь. Владыка знал: не было никаких случайностей, только предзнаменования.

Что же означало это? Что оно предвещало? Что было в нем такого, в этом Гудвезере, что природа пришла к нему на помощь?

Вызов. Прямой и бескомпромиссный - единственное, что уважал Владыка. Победа велика настолько, насколько силен твой враг.

Это неестественная комета, которая осветила небо над Нью-Йорком, только подтвердила предположение Владыки, о месте его происхождения. Хотя географически оно до сих пор было неизвестно.

Это мысль занимала Владыку. В некотором смысле, эта комета была отголоском рождения другого Бога, ходившего по земле две тысячи лет назад.

Ночь была на подходе и вампиры готовы были выйти из своих укрытий. Их король поднялся, готовя к бою свою армию с помощью своего разума.

Каждого из них.

Кислотный дождь шел не прекращаясь, уничтожая все, стирая город.

С вершины купола часовни Святого Павла мистер Квинлан наблюдал как темные облака, с проскочившей в них молнией, начали закрывать дневной свет. Стали слышны сирены. Он увидел полицейские машины, направлявшиеся к лагерю. Люди из полиции скоро будут там. Мистер Квинлан надеялся, что Фет и другие люди смогли убраться оттуда.

Он обнаружил, небольшую нишу в основании купола. Там он снова достал книгу: Lumen. Он забрался глубже в нишу и обнаружил там неплохое убежище от дождя и дневного света. Это был тесное место под гранитной крышей и мистеру Квинлану пришлось пригнуться. В блокноте он ранее сделал некоторые заметки, которые помогли ему помочь далее в поиске. Здесь было безопасно и сухо, он осторожно положил книгу.

И он снова начал читать.