Шпионские игры

— Сам знаю! — огрызнулся Резкий и рванул в зал, чтобы сорвать злость там, а не на том же Вайпере.

Но и тут его ждал удар — он поздно сообразил, что превратившаяся в комок ярости Кира отправится тоже туда же. И она там была не одна — спарринговала со Зверем. Парень, обнаженный по пояс, был весь мокрый от пота, а Кира лишь слегка зарумянилась и легко танцевала с блуждающей улыбкой на губах вокруг рослого партнера.

Зверь увидел Резкого и хохотнул:

— А, Резкий! Давай, сменишь меня. А то Кира сегодня как с цепи сорвалась, загоняла уже!

Он несказанно обрадовался словам друга и шагнул к ней:

— Кир! — даже не случая радостной болтовни Ростика, снимающего перчатки, о том, что спешит на свидание к самой голубоглазой девушке во вселенной.

Но Кира не приняла боевую стойку, как он рассчитывал — больше всего Резкий сейчас хотел раззадорить ее, а затем перестать сопротивляться, чтобы хоть пара ее ударов попали в цель. Кира лишь отрицательно покачала головой, сбросила перчатки и ушла, махнув на прощание Зверю:

— Спасибо, Ростик!

Едва за ней закрылась дверь, как с лица Зверя сошла благодушная улыбка. Он нахмурился, машинально стерев пот с лица и груди висевшей на веревках ринга футболкой и бросил ее небрежно на плечи, чтобы идти в душ:

— Что за черная кошка между вами пробежала, Саш?

— Долго рассказывать, — буркнул Резкий, не зная, что теперь делать.

— Жаль, меня Эйла ждет. Не хочется ее огорчать. И тебя бросать не хочу в таком состоянии.

— Да что я, — махнул рукой Резкий, врезав по мешку так, что тот зазвенел и едва не впечатался в стену.

— Понятно, — вздохнул Зверь, украдкой бросил взгляд на часы и вернулся от самых дверей. — В стойку…

Они оба прекрасно умели контролировать себя, да и Резкий не настолько обезумел от горя, чтобы подранить собирающегося на свидание друга. Мужчины сосредоточились на сложных приемах, в которых важнее было проявить не силу. А смекалку и умение предугадать следующее движение спарринг-партнера.

Наконец, они оба в изнеможении свалились радом друг с другом на пол.

— Полегчало? — с веселым сочувствием поинтересовался Зверь.

— Нет, — рыкнул Резкий из последних сил. — Но все равно спасибо. Сил на глупости точно не осталось.

— На здоровье. Обращайся, — и Ростик поднялся плавным прыжком. — Дружище, прости, но я уже просто бегом.

Резкий тоже поднялся:

— Удачи. Все нормально. Я тоже в душ. И попытаюсь вздремнуть.

— Правильное решение, — одобрил Зверь и бегом понесся к себе, сожалея, что штаны снимать в коридоре нельзя, чтобы сразу от двери ворваться в душ, оттуда впрыгнуть в чистые штаны и футболку и мчаться к Эйле.

Уже по пути он связался с ней:

— Все в силе?

— Да, конечно, жду, — ответила девушка, вот только ее голосок показался Зверю грустным.

— Что-то случилось? Или приболела? Я могу чем помочь?

— Нет, со мной все хорошо. Просто отец тут. И хочет тебя видеть.

Ростик про себя выругался — он был готов к разговору с ее отцом, даже если бы тот оказался не одним из военных советников, а самим правителем. Но вот его внешний вид оставлял желать лучшего. Резкий не наставил ему синяков, а привычка содержать в порядке свое тело у него была с детства, но вот одеться можно было бы и получше. Он же собирался поехать с ней куда-нибудь в пустынное место, куда не успели за ночь воткнуть очередной жилой комплекс, похожий на гриб-дождевик: вырос на ровном месте, постоял и бесследно исчез. Эйла отлично стреляла, и ей очень хотелось опробовать его боевой бластер, с гораздо большим количеством зарядов, чем те, которыми он пользовался в своих путешествиях, чтобы не вызывать лишних подозрений. Вот и оделся соответственно, что бы показать девушке, как он стреляет в кувырке, меняя позиции в любом направлении. Вряд ли Зверь захотел бы, чтобы это попыталась повторить Эйла — Кира одно дело, а представить разметавшиеся по траве прекрасные волосы голубоглазой и хрупкой Эйлы он совсем не мог.

К тому моменту, как пришлось парковаться у дома Эйлы, он уже собрался с мыслями и настроился на диалог. Зверь понимал, что малейшая ошибка приведет не только к тому, что он потеряет Эйлу — еще больше его страшило то, что девушке придется жить дальше с попреками и наказаниями.

Она открыла дверь сразу же — значит, ждала его и высматривала.

А вот с отцом у нее общего было мало. У таллирийцев вообще не было особого разнообразия во внешности, особенно среди воинов. Что, в принципе, было объяснимо тысячелетиями тщательного отбора лучшими мужчинами достойных матерей для своих детей.

Что сразу поразило Зверя — отец Эйлы был немолод. Шрамами таллирийские воины похвастаться не могли, хромать вроде тоже не должны, но коротко стриженые волосы этого человека были седыми, а лицо хоть и не было покрыто морщинами, но хранило отпечаток горя и боли. Его глаза были словно подернуты пеплом, и оживали только тогда, когда он смотрел на дочь — но тогда наполнялись таким количеством боли, что даже много повидавшему Зверю стало не по себе.

— Значит, ты и есть тот землянин, который спас мою дочь?

— Это было скорее приятно, чем сложно, — улыбнулся Зверь, глядя ему в глаза.

— Вот как, — спокойно согласился воин, усаживаясь в подобии кресла, сразу же принявшем форму его тела, и предлагая своему гостю сделать тоже самое.

Зверь снова посмотрел ему в глаза, успев ободряюще подмигнуть замершей в отдалении Эйле. Он не стал вмешиваться в здешние обычаи и предлагать присесть и ей. В конце концов, она здоровая девушка, и особой необходимости начинать с активного наступления по такому нелепому поводу не было.

— Думаю, без слов понятно, что я тебе не рад, — без всякой экспрессии, совершенно открыто проинформировал его советник.

— Догадался, — кивнул Зверь. — Причина?

— Ты землянин.

— Вот это уже повод для разговора, — согласился Зверь. — Вы против мирного сотрудничества с Землей и Галактическим союзом в целом? Мне казалось, что правительство этой планеты придерживается иного мнения.

— Сотрудничество с Галактическим союзом не обязательно должно начинаться со спальни моей дочери, — отчеканил советник, а Эйла тихо ойкнула.

Зверь сорвался со своего места, подхватывая ее на руки — он испугался, что она упадет в обморок. Но девушка и тут оказалась крепче, чем он думал.

Тем временем Кира тоже переживала не самые легкие часы в своей жизни. Ее влекло к Сталию. Неудержимо. Не подвластно никакой логике. И для него ей вдруг захотелось и выглядеть совсем иначе.

Кира так не решилась срезать свои неожиданно отросшие локоны — все ребята были против, а Резкий категорически высказался, что «бритоголовые» таллирийки просто нуждаются в том, чтобы им показали пример настоящей красоты. Но окончательно на ее решение повлиял Сталий. Он тоже был ошеломлен еще тогда, на корабле, а позже, уже здесь, когда их встречи продолжились у него дома. Сталий пропускал ее локоны сквозь пальцы и прижимал к губам:

— Не встретил бы тебя, и не подумал бы, что это так красиво, когда у девушки длинные волосы… А хочешь, я тебе кое в чем признаюсь?

— Хочу, — кивнула она.

— Когда я телепортировался к тебе, то в первую секунду решил, что мои подчиненные ошиблись, и этот оставшийся прикрывать своих боец не имеет никакого отношения к той красавице и аферистке Терре, которую я безуспешно искал.

— А зачем тогда вытащил?

— Некогда было раздумывать, — улыбнулся Сталий. — Кто бы это ни был, сражался отважно и успел получить свое. Тебя же прошили очередью… Так что все равно бы вытащил. И уже когда у себя в каюте срезал скафандр, то понял, что не ошибся. Удивительно, но ты и почти мертвая была прекрасна.

— Сталий, не льсти. Умирающие все выглядят одинаково непривлекательно. Поверь, я в этом хорошо разбираюсь.

— Тогда представь мой восторг, когда регенератор выпустил тебя.

— Сталий, — Кира была очень серьезна. — Ты же не хочешь, чтобы я там оказалась вновь? И я не хотела бы снова штопать твою грудь. Конечно, надо будет, сделаю. Но не хочу страданий никому. Их достаточно было.

— К чему ты клонишь?

— Кто наши общие враги? — спросила она без всяких намеков. — У меня едва не погиб сотрудник, которому пришлось вступить в схватку с четырьмя странными созданиями. И, кажется, они похожи на тех, с кем сражались тогда в открытом космосе и на твоем же корабле. В тот раз в регенераторе оказался Вайпер. А ты сам чудом телепортировался.

— Кира… — по лицу Сталия она видела, как нелегко ему давалась борьба с собой.

— Чистую правду, Сталий.

— Мы действительно не говорим об этом. Это часть нашей системы ценностей. Не вспоминать ту войну, — нехотя начал он.

История, которую рассказал ей Сталий, потрясла Киру до глубины души. Битва, развернувшаяся пару тысячелетий тому между жителями планеты, исповедовавшими разные взгляды уже и никто не помнил на что, закончилась победой тех, кто сейчас обитал на Таллирии. Казалось бы, можно торжествовать. В их солнечной системе отыскались еще несколько пригодных для обитания планет. На одну из них и отправились побежденные. Так сложилось, что у них осталось слишком мало мужчин — воины погибли в ненужной, братоубийственной схватке. Но они успели отправить своих женщин и детей. Им повезло. Выжили. Но вот когда встретились — космос тесен — то повода для вражды не было, но и для особой дружбы тоже. И решили просто друг о друге не вспоминать без лишней надобности. Таллирийцы к тому же сочли, что женщины-воительницы, которым с момента высадки на планете пришлось взять на себя все тяготы по ее освоению, так и не смогли вернуться в нормальное для женщины русло жизни. Понравилось, затянуло за несколько десятков поколений, вынужденных именно бороться, выживать в новых условиях. Уже и мужчин стало достаточно, но они не стали менять сложившийся под давлением обстоятельств ход вещей. Признали, что женщины могут быть во многом сильнее и решительнее. Да, они умеют рожать, но для этого им все равно нужен мужчина. Так что выживать плечом к плечу оно надежнее.

«Ага. Вот одно звено в цепи нашлось. Значит, мать той девушки, понравившейся Ростиславу, была с той планеты», — сделала мысленно вывод Кира, продолжая слушать рассказ Сталия.

Вот тут для нее стала понятна и традиция таллирийцев — сдувать пушинки со своих женщин. Им просто их досталось мало. К тому же они помнили, что звездолеты побежденных переселенцев сумели поднять в небо именно женщины, спасавшие своих израненных немногочисленных мужчин.

— А щупальцами эти женщины проросли, чтобы иметь больше рук для своих забот о новой планете?

— Нет, — резко помрачнел Сталий. — Ты уверена, что хочешь узнать дальше?

— Да, — твердо ответила девушка.

— То, что случилось дальше, и стало поводом забыть все, как страшный сон. Побежденные нас не волновали и не волнуют. Жизнь все расставила по местам, нам и теперь с ними не о чем говорить. И они не нуждаются в нашей помощи. И ни разу ее не попросили.

— Тогда в чем дело?

— Те, у кого, как вы все правильно заметили, а мы знали изначально, есть щупальца… Кира, — Сталий, как ей показалось, дрогнул мышцей у щеки. — Кира, это те, кто тогда спас нашу планету от катастрофы.

— В смысле?

— Лучшие отряды воинов вступили в схватку с огрызающимся противником, который решился применить страшное оружие, имевшееся на нашей планете у наших предков для защиты от непрошеного врага извне. Но враги так и не появились на нашей орбите. Оружие лежало в хранилищах.

— И было пущено в действие против своих?

— Да. Но тем ребятам удалось выманить их на спутник нашей планеты, где не было жителей. И там, в голых скалах, и произошла битва. Они победили. Но получили такую дозу какой-то отравы и радиации, что они не решились вернуться назад. Это отравило бы всю планету, которую они и защищали.

— И Таллирия предоставила возможность своим героям умереть? Там, среди скал? — Кира невольно тоже вздрогнула, представив себя и свою команду в такой ситуации.

— Они приняли решение улететь. Их корабли уцелели.

— И?

— Прошло две тысячи лет. Вещества, которые их отравили, оказались сильнейшим мутагеном. Мутации нарастали стремительно.

— Но любое вещество имеет период распада. И наверняка он давно прошел. Что помешало возобновить контакты?

— На каком-то этапе они сами их оборвали. Таллирия сначала хотела отправить им все, что необходимо. Но не сложилось. На планете не осталось кораблей, способных на дальний перелет. И их постройка заняла время. Потому что было разрушено и производство.

— Но оставшиеся на планете поддерживали же с ними связь? И спустя какое-то время же построили корабли? — Кира понимала превратности войны, но сейчас она видела процветающую планету, владеющую высокими технологиями, и пыталась понять, что же помешало придти на помощь своим героям, пусть и не сразу.

— Увы. Это было слишком давно. Наши технологии не были тогда столь совершенны, а в области связи, как я уже понял, мы отстали от землян и сейчас. К сожалению, контакты были потеряны на несколько лет. И когда все же Таллирия смогла снарядить экспедицию на их поиски, то тут наши предки совершили фатальную ошибку.

— Сколько лет прошло тогда после их отлета?

— Несколько поколений сменилось. Так что мутации у них уже успели стать привычным делом. И чиновник, возглавлявший поисковую экспедицию, уронил в кругу своих подчиненных фразу: «Это же выродки и уроды, их гуманнее уничтожить, а не помогать».

— Несложно догадаться, что фраза была услышана… — логично предположила Кира.

— Увы. У них технологии связи оказались гораздо лучше наших. Мы развивали одно, они другое. Так что они просто слышали все, о чем говорили посланцы Таллирии.

— И что?

— Они выдворили спасательную миссию. Следующую пригрозили расстрелять на подступах к орбите. К тому времени они смогли в одностороннем порядке врываться в наш эфир. Вот тогда и было принято решение окончательно уничтожить всю информацию, связанную с ними. Это наша боль, наша совесть, наша ошибка.

— А что вы, точнее, ваши предки, могли сделать? Лететь не на чем, связаться нечем. Знакомо ж.

— Трудно сказать. Это было слишком давно. Как оказалось, мутации набрали силу и закрепились в их генокоде. Это уже совершенно иные существа.

— И как давно они стали вам активно противодействовать?

— С год по вашим меркам. Внезапно. И мы сразу не смогли понять, с кем имеем дело.

Кира сжала пальцами внезапно снова заломивший пульсирующей болью висок. Та информация, которую обрушил на нее Сталий, поразила. И во многом была ей понятна и ожидаема. Не может же быть в пределах одной-двух солнечных систем три похожие цивилизации. Значит, они с Михаилом правильно заподозрили общие корни. И вот теперь она задумалась: а нет ли общих корней у землян и таллирийцев? Может, просто разрыв цивилизаций произошел гораздо раньше? Регенератор же распознал генокод и у нее, и у Вайпера… Ее голова разрывалась от гипотез.

Она не решилась задать Сталию совершенно логичный вопрос: а как смогли наладить воспроизводство те воины, которые благородно покинули планету. Зная, что стали для нее опасны? Вряд ли тогда они бы стали угонять один из кораблей беглецов — в тот момент их должна была заботить иная задача. Они летели умереть.

Возможно, какое-то количество женщин было среди воинов? Если женщины побежденных смогли отбиться от преследовавших победителей, поднять и благополучно отпилотировать корабли — значит, они этому не на бегу учились. И вполне возможно, что какая-то форма жизни там была. И в лабораториях корабля они смогли наладить какой-то внешний процесс размножения, который и дал им щупальца и мгновенное разложение тел. А что еще?

Из задумчивости ее вывел голос Сталия и его прикосновения к ее спинке:

— Жизнь не всегда такова, как было бы лучше ей быть. Некоторые вещи надо принять как данность. Я вот счастлив от того, что встретил тебя.

Он провел пальцами по ее спине, дождавшись, как выгнется она навстречу, и сильным движением прижал девушку к своей груди, другой рукой сбрасывая на пол рубашку.

— Ри…

Он закрыл ей рот поцелуем:

— Кира… Как мне хочется сделать тебя счастливой!

— Я и так счастлива, Сталий! — она положила обе ладошки на его рельефную грудь.

Одна его неосторожная фраза снова чуть не разрушила очарования момента.

— Кира, милая Кира! Мне трудно подбирать слова… или киберпереводчик смеется с нас? Почему же ты так вздрагиваешь, когда я говорю тебе о любви?

— Ри, мы по-разному понимаем счастье. И переводчик тут не причем. Для меня то, что ты считаешь прекрасным для женщины, банально золотая клетка. Я умру в ней. Ри, я хочу любви! Но я не готова робко прислуживать, боясь не угодить.

— Вот ты о чем! Кажется, я начинаю понимать, — Сталий не выпустил ее из объятий, снова принявшись целовать шею и ключицы, постепенно освобождая ее от одежды.

Кира успела удивиться, как в его руках она теряет все свое упорство. Ей расхотелось спорить, когда его руки скользнули по ее уже совсем обнаженному телу, мягко обрисовывая груди и невесомо пробегаясь по кубикам живота.

— Ри, что же ты творишь, — выдохнула она и улетела к звездам, которые показались ей теплыми и мягкими.

Девушка пришла в себя в его объятиях на подушках, и оба они были опутаны сбившимися простынями из алого шелка. Почему-то таллирианцы делали их узкими, несмотря на то, что кровати были округлыми и широкими. И эти полосы, расстеленные вдоль и поперек, нещадно сбивались.

«Интересно, их тихо лепечущие женщины, возможно, и в постели тихо лежат, стремясь сохранить ее аккуратность?» — пронеслась у Киры хулиганистая мысль, но тут же улетучилась, потому что Сталий снова и снова покрывал поцелуями ее тело.

— Мне пора, — взглянула она на часы, ужаснувшись тому, как быстро пролетело время.

— Не хочу тебя отпускать, — глаза Сталия сейчас как никогда были похожи на кошачьи, глаза сильного хищного зверя, нашедшего себе пару.

Именно не игрушку, а пару — такую же сильную, независимую и хищную кошку.

Кира именно сегодня ощутила это — Сталий наконец, перестал ей навязывать свои планы на совместное счастье и принял как данность, что она не принадлежит ему. Да и себе толком тоже не принадлежит — ее жизнь отдана службе.

Вот и сейчас ему осталось только восхищенно наблюдать, как она приводит себя в порядок и одевается. Киберприслуга заботливо выложил ее и без того идеально чистое платье, и Кира в нем показалась Сталию удивительно желанной, в отличие от обернутых воздушными, но многослойными одеждами соотечественниц. Платье Киры облегало ее фигуру, открывая стройные длинные ноги и вырезом на груди манило заглянуть туда.

— Не собирай волосы, — подал голос Сталий, так и оставшийся на кровати обнаженным, чтобы не пропустить ничего из этого зрелища.

— Они мешают, — девушка накрутила их на руку, собираясь заколоть длинной острой шпилькой на затылке.

— Ты же сейчас не возьмешься за меч, — резонно возразил Сталий. — Хотя лично мне больше хотелось бы соблазнить тебя на дружеский спарринг.

— Тебе удалось! — улыбнулась Кира. — Именно этого мне бы и хотелось сейчас. Но сам понимаешь. Служба. Что поделать.

Она с брезгливостью представила себе образ вечно недовольного, въедливого там, где это не надо и не умеющего принять решение в нужный момент Виталия Сергеевича. Они с Романом все чаще задумывались — кому же надо было выбрать во всем ведомстве именно этого персонажа? Кто-то стремился провалить миссию из-за его непрофессионализма?

Сталий не дал ей додумать эту мысль — одним плавным движением соскочил с кровати, отнял у нее заколку и зарылся лицом в хлынувшие по плечам волосы.

— Не отпущу, — прошептал он, готовый снова раздеть ее в один миг.

Но отпустить пришлось — он же и сам все понимал, и даже у него, первого советника правителя, не было права распоряжаться собой до бесконечности, были и обязанности.

— Я буду надеяться на встречу, — прошептал он.

А на базе Киру ждало следующее испытание. Она забежала к себе в комнату, чтобы переодеться в более строгую одежду и взять кое-какие материалы к совещанию. Бросилась к шкафу, сдернула платье, оставшись в легком кружевном белье, и обернулась на звук резкого выдоха за спиной и потрясенно застыла.

На ее кровати спал Резкий. Она узнала парня сразу — он не удосужился чем-нибудь накрыться, и раскинулся полуобнаженным, только в одних форменных штанах.

Кира замерла. Точеный профиль, упрямая линия скул, не расслабившиеся даже во сне мускулы груди… Он был великолепен. А она — зла на него все еще, и его вчерашние слова еще звенели у нее в ушах. И он посмел придти и разлечься тут?

Она не успела закрыть дверь, как он встрепенулся и резко сел.

— Какого черта ты тут делаешь? — выпалила Кира, едва к ней вернулся дар речи.

— Тебя ждал, — ответил Резкий, приближаясь в ней с только ему присущей текучей грацией, а его глаза сияли так, как никогда раньше.

От его откровенно обжигающего взгляда ее спасла только так и не прошедшая обида на него.

— У тебя больше нет других дел, как вламываться ко мне в комнату? — Кира отвернулась от него и резким движением достала форму.

Он соскочил с кровати, не сводя глаз с ее обнаженных плеч и перехваченных кружевными резинками бедер. И не удержался — дотронулся до ее молочной и гладкой кожи. Кира резко сбросила его руку:

— Саша, — в ее голосе было ледяное спокойствие, и этот лед охватил и его, остужая горячую голову. — Ты сказал достаточно. Я все услышала и усвоила. Ты что, тоже хочешь трофей? Не выйдет.

Он словно получил пощечину — неустрашимый спецназовец, космический штурмовик, он поник плечами и побледнел, чего никогда не случалось раньше.

— Кира, прости меня…

— Саша, тебе сейчас лучше оставить меня в покое. Впереди трудный день. И у тебя тоже.

— Как скажете, капитан, — и он вышел так, как будто здесь присутствовала вся дипмиссия в парадном строю и еще парочка генералов.

А Кире захотелось расплакаться…

Она глянула на себя в зеркало, собираясь с мыслями. И оттуда на нее глянула не влюбленная девчонка с длинными волосами и в коротком облегающем платье, а сосредоточенный сотрудник Галактической безопасности в отлично пригнанной форме, с аккуратной тугой прической. Она знала, что от таких скрученных и заколотых волос у нее скоро нещадно разболится голова — потому ведь и стала носить короткую стрижку. Но сейчас ей не хотелось ни взглядов, ни лишних слов.

Едва она вошла в зал совещаний, как обратила внимание на Зверя. Он, как и Резкий, тоже сидел какой-то отрешенный и бледный. Кира помнила, каким воодушевленным он собирался убегать на свидание о своей девушкой-таллирийкой, про которую успел рассказать Кире, какая она замечательная, умеет стрелять почти как она сама и не побоялась его, теряющего сознание и залитого кровью, сама раздеть и запихнуть в регенератор. Неужели опять вляпался в неприятности?

Раскладывая документы на столе перед собой, она подсела к Зверю:

— Ты чего? Как свидание?

И Ростик в двух словах обрушил на нее информацию, которую она подспудно и ждала. Отец девушки, оказавшийся высокопоставленным военным советником, из той же категории, что и Сталий, категорически встал против их общения. И не потому, что Зверь ему не понравился. Понравился. Он сразу почувствовал в нем несгибаемого и умного воина. Но вот смутило то, что Зверь скоро вынужден будет покинуть планету.

— Я не отпущу свою единственную дочь.

— Я сумею о ней позаботиться!

— Знаю. Но ты можешь ручаться только за себя. А жизнь воина хоть и счастливая, но часто недолгая.

— Я буду осторожен ради нее, — пустил в ход последний аргумент Зверь, понимая, что немного лукавит.

— Верю, — кивнул отец Эйлы. — Потому что сам так говорил, уводя ее мать на свою родную планету. А через два года простился с ней навек.

— Я не отниму у Эйлы права защищать себя! — сорвалось с губ Зверя, и он ужаснулся, предвидя реакцию немолодого человека, судя по всему и так проведшего долгие годы в самообвинениях.

— Насколько я знаю, ваша цивилизация этого и не требует. Ваша предводительница бы отлично вписалась бы в жизнь той планеты, откуда была родом мать Эйлы. Но я не хочу для своей дочери такого будущего. Ее ждет настоящее счастье с любящим мужем. Который будет ее беречь, — он помолчал, давая Зверю осознать услышанное, а затем добавил очень твердо. — Ты вскоре исчезнешь. Легко догадаться, что и хотел бы забрать, не смог бы. Ты мне хочешь рассказать, что такое военный корабль?! А ей здесь жить. И нечего привыкать к большей свободе. Никто из местных не станет поощрять ее желание стрелять и защищаться. Для приличной женщины это неприемлемо.

— Но, отец… — попыталась вмешаться Эйла, и под взглядом отца притихла.

— Я благодарен за спасение дочери. Но мой дом закрыт для вас. Я запрещаю ей видеться с вами. Если попытаетесь снова придти, то я расценю это как агрессию по отношению ко мне и приму соответствующие меры, — военачальник снова выдержал паузу. — Прощайте, землянин.

Зверь понимал, что как бы ему сейчас не было больно, упорствованием он не решит ситуацию. Действительно, Эйле здесь жить, если он не найдет способа ее забрать. А будет ли она счастлива, если и заберет? Оставить ее у мамы в Харькове, и видится в лучшем случае раз в год, как все те ребята, что решились создать семью. И если у обычных земных женщин есть своя жизнь, работа, интересы, то насколько все это будет значимо для Эйлы? Пройдет первый восторг знакомства с новым для нее миром, и она заскучает, сидя дома, зачахнет.

Останавливало и опасение ухудшить межпланетные отношения.

Вот и сидел он сейчас на совещании, вроде и на месте, и знает ответы на вопросы. Но душа его и мысли были не на месте.

Кира положила свою ладонь на его руку. Зверя успокоил ее жест, которым она дала понять, что с ним и понимает его боль, но жизнь продолжается. ее рука показалась Зверю очень маленькой на фоне его собственной, с узкими удлиненными ноготками. Но он не только вчера спарринговал с ней, да и до этого часто — и ее удары были весьма ощутимы. И только сейчас ощутил, какая же она хрупкая.

Неожиданным образом все эти душевные страдания сблизили их: Киру, Вайпера, Резкого и Зверя. Они и раньше-то были дружны, а сейчас общая боль невольно толкнула их за молчаливой дружеской поддержкой. Естественно, что никаких обсуждений они не вели. Возможно, именно поэтому так и дорожили обществом друг друга.

Помимо всех обязательных тренировок, которые Кира старалась не упускать и не сокращать и в условиях совсем для ее команды непривычных, они при первой же возможности оставались в зале поспарринговать друг с другом всеми возможными способами. Внимательный и знавший все ее привычки гораздо больше, чем остальные, заметил, что Кира перестала фехтовать, и даже на его предложение неопределенно пожала плечами.

— Кира, я знаю, — решил он нарушить негласный «режим тишины». — Знаю, что тебе при виде сабли тут же вспоминается Сталий. И я уже сам готов его и зарубить, и прибить. Что он с тобой сотворил? Ты была такая счастливая, летала как на крыльях. Думаешь, я не замечал? Замечал и радовался.

— Знаю, — кивнула она. — Но сейчас ты делаешь мне больнее. Полный контакт не больно. А вот слышать за спиной всю эту гадость… возможно, я просто не привыкла.

— Вот с этого места поподробнее, подруга, — уселся поудобнее Вайпер прямо на полу в зале, где они только что закончили затянувшуюся на все свободное время тренировку.

Все ребята давно разошлись по своим комнатам мыться и отдыхать, только что едва не ползком выбрались из зала Резкий со Зверем, а Кира все никак не могла угомониться, словно ее успокаивал звон мешка.

— Крис, — Кира устало привалилась спиной к стене, и Вайпер увидел, как быстро сошло с ее лица выражение веселого азарта, с которым она только что наносила красивые, отточенные удары по мешку, заставляя ребят невольно любоваться смертоносной грацией ее гибкого сильного тела. — Ты уверен, что хочешь все это знать? Нам спать осталось всего ничего. Прости, я опять тебя загоняла.

— Ты о чем? Так я хотя бы не думаю о Рине.

— Неужели ты все еще ее помнишь? — да, — негромко сказал он. — Понимаю, что глупо. Она такая… слишком правильная. Мне нечего ей предложить. Но сам не ожидал, что зацепит так серьезно. И знаешь… я понял, что влюбился в нее еще курсантом. Помнишь, попали в передрягу? На стажировке. И вот я ее тогда не узнал, хотя и времени-то всего ничего после лицея прошло. Подумаешь, пять лет. Запомнил только нежные руки, тихий шепот.

— Крис, — ее голос стал еще более усталым. — Вокруг тебя возилось столько нежных рук… В том числе и тогда, когда нас эвакуировали в госпиталь. И с тех пор регулярно.

— Если учитывать и Мишкины, то конечно, — хохотнул Вайпер. — Но вот она стала меня раздевать, и сразу все остальное остановилось. Какая там погоня, пираты, контрабанда… Лишь бы она проводила своими бестолковыми ручками по мне.

— Ты и правда влюбился, дружище… Бестолковые ручки Киви. Нет ничего лучше, — сочувственно вздохнула Кира. — Хотя я и сама, похоже, допустила ту же ошибку.

— Мы с тобой уже обсуждали как-то… — осторожно напомнил Крис. — все же он инопланетник.

— Да. Инопланетник. И, похоже, скоро я услышу в глаза примерно то, что услышал Ростислав.

— В глаза? А было за глаза? — насторожился Крис.

— Было. Вчера.

— И? Сталий же встречал какую-то делегацию. Когда же он успел тебя обидеть?

— Это была не совсем делегация. Они все же поддерживают какие-то кулуарные взаимоотношения с той планетой, откуда привез жену тот генерал, который не пожелал стать родственничком нашего Зверя.

— То есть у них нет официальных контактов, а так, междусобойчики?

— Да. И со Сталием прилетели договариваться о свадебной церемонии.

— Он в качестве почетного гостя? — попытался предположить что-то менее страшное Крис, хотя здравый ум уже сказал ему все, и причина Кириной грусти, сделавшей ее буквально тающей на глазах за пару дней, ему стала ясна до капли.

— Жениха, — голос Киры звучал спокойно и отчужденно, вот только ее и от природы бледное лицо казалось совсем прозрачным на фоне синей обшивки стены.

— Вот гад! — вскочил на ноги Вайпер. — Инопланетник чертов! Эта гадина с глазами кошака, спершего сало, смел крутиться возле тебя? Зная, что у него есть любящая невеста? Он что, так свято верит в регенератор?

— При чем тут регенератор? — пожала плечами Кира. — Да, он здоров, и зрелый возраст не помеха. Он и по нашим меркам не стар для создания семьи.

— Знаешь, меня возраст не остановит. А регенератор? Это я к тому. Что регенератор ему не поможет! Распылю на атомы.

— У нас нет на вооружении аннигиляторов, — машинально возразила ему Кира. — И развязывать межгалактический конфликт никто тебе не позволит.

— Я рад, что ты все также здравомысленна, — Крис дружески обнял ее, заглядывая в глаза. — В конце концов, что бы ты с ним делала? Вот Роман как на тебя смотрит, того гляди спотыкаться начнет.

— Он женат.

— Не знал. Ну ладно. Резкий. Парень из-за тебя голову готов сломать себе.

— У него почти получилось. Ради местной красавицы.

— Ты ему нравишься еще с Академии, — решился Крис выдать тайну друга.

— И поэтому он предал меня? — усмехнулась Кира, отталкиваясь спиной от стены и собираясь уходить.

— Сашка? Предал? Кира, я во всем могу с тобой согласиться. И инопланетника заставить сожрать весь кристаллит. Но поверить в предательство Резкого? Это как если бы мне сказали, что ты сотрудничаешь с предателями.

— Не поверил бы?

— Нет. Может, и пришлось бы кивнуть. Но в душе знал бы. Работа под прикрытием.

— Спасибо, — без тени пафоса, искренне и тепло ответила Кира.

Вайпер обрадовался этим теплым ноткам в ее голосе. По крайней мере, в их боевой дружбе девушка не сомневалась.

— Так что натворил Сашка?

— Он скрыл от меня то, что что у Сталия намечалась дуэль. И, когда мне в лицо швырял приглашение и заодно обвинения наш всеми любимый Виталий Сергеевич, я чувствовала себя полнейшей идиоткой. Резкий украл у меня право на информацию. Он знал. И должен был сказать и как командиру, и как другу.

— Как командиру согласен. Он не сказал и мне, как замкомандира. А вот насчет друга? Возможно, он хотел как лучше. Знал, что с тебя станется сделать все для того, чтобы выйти на арену вместе со Сталием. Спина к спине.

— Это же дуэль… Там правила, — бесцветно возразила она, но от Вайпера не укрылся живой огонек интереса в ее глазах. Он понятия не имел, как она могла бы это сотворить, но сейчас был уверен, что Резкий поступил вовремя. С нее бы сталось устроить и групповую показательную схватку.

— Ты всегда не признавала правил! Я же тебя с детства знаю, — он снова обнял ее. — Идем? Я и правда хочу в душ и спать. Но боюсь, не усну, не услышав все до конца. Так этот кошкоглазый гад играл с тобой?

— Нет. Брак династический. Договор заключили лет пятнадцать тому назад по нашим меркам.

— С дитем?

— Типа того. Он ее не видел. Он просто выполнит свой государственный долг.

— Ну вот. Ты же не собиралась за него замуж? А встречаться по поводу фехтования вполне законно. К тому же, как я понял, тут не очень заморачиваются на этом.

— И что? Прав Резкий…

— В чем? — насторожился по ее тону Вайпер.

— Я трофей… Он прав. И захватил меня Сталий именно как трофей. Моя граната запоздала на долю секунды.

— Опомнись, Кира! Вот уж не ожидал от тебя такого. А Резкий… ну влюбленный дурак молодой. Ляпнул. Посмотри, он же готов об стенку расшибиться, лишь бы заслужить твой взгляд!

— Что ж, спасибо за утешение, — она открыла свою комнату. — На чай не приглашаю. Время позднее, да и мне хочется побыть одной. Иначе начну ныть.

— Ты? Знаешь, — Вайпер взялся за край двери, не давая ей войти. — Я бы из любопытства бы остался. Никогда же не видел, как ты ноешь.

Она улыбнулась — на этот раз своей привычной и теплой улыбкой:

— Крис, ты просто чудо! И настоящий друг. Иногда я даже завидую Киви. Или тебе просто нравятся, когда бурчат и сопят?

— Нет, — улыбнулся он в ответ. — Но, может, она со мной и не будет так делать. Забудет, отвыкнет. Я же не дам повода бурчать.

— О, ну тогда тебе придется проситься на место Виталия Сергеевича. Сюда. Послом. Вот тут ты и будешь сдувать пылинки с Киви, и всем, включая Киви, это будет нравиться.

— Да ты кладезь идей! Обожаю тебя! — Криспин дружески чмокнул ее в щеку. — Все, теперь спокойной ночи, я за тебя спокоен. Твои мозги в полном порядке.

И он ушел к себе, не желая ей больше надоедать и размышляя, как же примирить ее с Резким.

Кира, несмотря на усталость, еще долго не могла заснуть. В ее ушах звучали и без того часто слышанные ею на Таллирии слова, но сейчас ставшие все более громкими и частыми, когда их взаимоотношения со Сталием перестали быть секретом для окружающих.

— Она слишком лохматая и вольная, — безаппеляционно заявляли у нее за спиной и мужчины, и женщины. — Сталию такая женщина не нужна. Он развлечется с экзотикой и убежит. Или предпочтет сделать так, что она исчезнет.

Кира успела за пару дней узнать многое о невесте Сталия — и в первую очередь то, что он ее не видел. Каким-то удивительным образом с той планетой, куда спешно эвакуировались беженцы, связи так до сих пор и не было. Только личные визиты. Не так чтоб тайные — но носящие сугубо приватный характер. И вот прибытие сватов всколыхнуло элиту Таллирии. Про остальное население Кира просто не знала. Оказалось, родственники Сталия заключили этот договор еще давно, чуть ли не в тот самый момент, когда решал свои брачные дела отец Эйлы. И вот теперь все надежды возобновления мира и дружбы возлагались на брак Сталия и девушки, равной ему по происхождению.

Сталий сам первым заговорил с ней, видя, как ушла улыбка из глаз девушки:

— Кира, да что с тобой такое? Разве это могло тебя расстроить? Ну, будет у меня жена. Так это же мой долг по отношению к планете. Не более того.

— Как ты можешь быть таким циничным? Она будет тебе доверять. И ты же должен понимать… если она принимает ваши правила. То не сможет возразить, противостоять, уехать, в конце концов, изучать улиток на дальний берег океана. Она будет тихо страдать и гаснуть. Ты этого хочешь? Я не привыкла строить счастье на слезах других. Кем бы они ни были.

— Кира, — Сталий был потрясен ее спокойным, ледяным гневом. — Ты нужна мне! Прошу в который раз! Останься со мной! Кира. Я никогда в своей жизни никого не просил так долго и настоятельно. Я привык требовать. Указывать. Но не просить. А перед тобой и на колени готов встать…

Он не шутил. И Кира видела, как мучительно гордому и уверенному в себе воину, привыкшему только к победам, дается это признание. И он действительно уже не первый раз умолял ее быть с ним.

— Хорошо… Допустим, останусь…

Сталий порывисто обнял ее за талию, прижимая к себе, как самое драгоценное сокровище, но тут же снова побледнел и закусил губу, сраженный ее следующим вопросом:

— В качестве кого? А, Сталий? В качестве кого останется офицер Галактики при первом помощнике правителя Таллирии, связанном законным браком с представителем другой дружественной планеты?

Вопрос девушки был тихим и спокойным, но для Сталия он прозвучал как взрыв, и он подумал: «Да лучше бы ее граната накрыла меня тогда… И не было бы этого мучения… Я люблю ее, и это противоречит всей логике».

— В качестве моей на…, — он запнулся, проглотив слово, едва не упавшее с языка, и поправился. — Моей любимой. У тебя будет все, Кира. Что ты только пожелаешь! Отдельный дом с садом. И мы сможем видеться очень-очень часто!

— Сталий, то, что ты предлагаешь мне, — остановила она его горячечный шопот. — На Земле в свое время называлось «наложница». И прости, у меня прекрасный слух. Киберпереводчик не мог ошибиться. Именно это слово ты и хотел употребить. Но остановился. Напрасно. Это просто термин. Возможно. Кого-то он бы и устроил. Но не меня. Отдельный дом с садом? Поверь, даже сейчас ты смог бы найти желающих на Земле на такое счастье.

— И что останавливает тебя?

— Служба. Дружба. Разве этого мало? Моя личная жизнь это мое личное дело. И товарищи меня ни в чем не попрекнули, когда я встречалась с тобой. И спала с тобой. Они взрослые мужчины, и прекрасно понимают, что если я ночевала не на базе, а у тебя, то вряд ли мы фехтовали до рассвета.

— Но почти до рассвета.

— Сталий, они взрослые, — грустно улыбнулась она только уголками губ. — И принять мое право на любовь готовы. А принять мое унижение?

— Ты боишься рискнуть своей карьерой ради меня?

— Да, — просто сказала она. — Это же естественно. Как и ты.

— Я мужчина.

— Мы оба офицеры, Сталий.

— Мы люди.

— Да. И я человек. А не щебечущая птичка в клетке. И такой никогда не стану. Мне было очень приятно проводить время с тобой. Но это было общение равных, чем бы мы ни занимались. А то, что предложил ты сейчас, это плевок в лицо даже не мне. А ребятам, которыми будет командовать чья-то игрушка. Службе, которую я променяю на домик с садиком.

— Значит, нет?

— Естественно, это не отразится на служебном взаимодействии, — Кира взяла себя в руки, и ни один мускул на ее лице не дрогнул, и глаза оставались сухими.

Она и правда оставалась абсолютно спокойной и собранной. Но только Вайпер видел, как улыбашка в ней постепенно умирает. И делает это катастрофически быстро. Такой он не знал Киру — а им доводилось терять товарищей, и из дома иногда настигали не самые веселые вести. Но она всегда умела подбодрить ребят, подсказать, а иногда и просто молча посидеть рядом. Но сейчас помощь была нужна ей, а он был бессилен.

И если историю со Сталием Вайпер себе представлял в общих чертах и был готов рано или поздно к такому финалу, то слова Резкого задели его до глубины души. Все они были неидеальны, и иногда могли предостеречь друг друга от неосторожного поступка. Но никогда не унижали. И не потому, что это было запрещено. Просто так у них сложилось — настоящее боевое братство в ледяном космосе.

Вайпер, отправившись к себе, проводив Киру, резко остановился в коридоре. И отправился к двери Резкого. Он постучал как можно тише — у Киры был великолепный слух. Дверь щелкнула и открылась.

— Не спишь? — Вайпер вошел по-хозяйски и закрыл замок за собой.

— Нет, — Резкий лежал на кровати, но явно не Вайпер был причиной того, что парень перекрутил все простыни.

— Понятно дело, — зло усмехнулся Крис. — Совесть спать не дает. Что ж, я тебе сейчас помогу.

— А я готов, — Резкий вихрем слетел с кровати, натягивая спортивные штаны.

— Ага, — кивнул Криспин. — Правильно все понял. Готов? Пошли.

Она тихо прокрались по коридору мимо двери Киры и вошли в зал. Резкий не ожидал среди ночи спарринга в фул-контакт, и поначалу попытался пощадить Криса, который оставался в зале дольше, чем он сам.

Но Криспин решительно бросился в атаку:

— Трофей, говоришь?

Резкий все понял и в самый последний момент, когда удар уже летел ему в голову, опустил руки:

— Больнее ты мне все равно уже не сделаешь, — проговорил он, не обращая внимания на стекающие по лицу потеки крови из рассеченной в очередной раз брови.

Крис работал очень жестко, зная возможности Резкого, но такого не ожидал.

— Ты чего? Раскис от ссадины? А ей душу вспорол, и не заметил? Атакуй!

— Не буду, — не шелохнулся Резкий, пропуская еще один удар, на этот раз в ребра.

— Будешь! Ты думаешь меня разжалобить?

— Нет. Бей, как находишь нужным.

— Ну знаешь, Сашка, — качнул головой Крис и прищурился. — Запомни. Я никого никогда не бил. Тем более друга. А на поле боя уничтожают живую силу противника. И воспринимать тебя противником я не готов. А вот запутавшимся в своих эмоциях мальчишкой запросто. Мозги набекрень поддаются лечению. Собрался и атакуй!

— Нет, — и Резкий неожиданно для Вайпера и самого себя соскользнул на пол, прошептав. — Я бы все сделал, лишь бы она простила.

— Так почему медлишь? — спросил устало и мрачно Вайпер. — Почему ничего не делаешь?

Ответ Резкого был полон боли:

— Она не позволяет. Не подпускает.

— Придумай что-нибудь, Саш. И поторопись. Сам видишь, что с ней происходит.

— Вижу, — хрипло ответил Резкий.

— Ну и действуй, — Вайпер развернулся и вышел из зала, потому что его моральные силы были исчерпаны.

Он не мог взять этих двоих за руки и толкнуть в объятия друг друга. Он и так сделал все, что мог. Крис видел, что Резкому тошно, что он тоже перестал улыбаться и балагурить. Бить его дальше, наслаждаясь триумфом силы, Вайпер смысла не видел: парень и так все осознавал сам. И видел, что Кире плохо. Не знал только, как ей помочь. Не знал этого и Вайпер.

Понадеявшись на здравый смысл Александра, Крис оставил его наедине с мыслями. «Уж что-что, а спать Сашка будет до утра спокойно», — рассудил Крис.

Криспин жестоко ошибся. Это он, измотанный напряженным днем, тренировкой, спаррингами с разъяренной Кирой и с Резким, который был довольно сильным и быстрым противником до того, как внезапно «сложил лапки», едва смог себя заставить принять душ, прежде чем рухнул на постель, даже не накрывшись одеялом. А Резкий после трепки и встряски наконец получил способность рассуждать последовательно. И его осенила идея.

Парень бесшумной, чтобы не разбудить Киру и не предстать перед ней снова в крови, рысью пронесся по коридору, влетел к себе в комнату, включил воду и начал рыться в аптечке. Наконец, он схватил полупустой флакон антисептика, которым промывали раны до того, как залить их пенкой. И, вместо того, чтобы нанести его на свою рассеченную бровь, недрогнувшей рукой вылил в раковину. А затем просто умылся холодной водой, забравшись в душ. И только там уже, наблюдая, как светлеют и сходят на нет красные струи, стекающие с его лица по груди под ноги, лениво подумал, что может, и надо было прижечь рассечение — обещал же Кире обойтись без драк и ран.

Но голова у него сейчас была занята более интересными идеями. Он до конца продумал довольно коварный план, и сам сознавал, что не просто рискует, а фактически идет на еще одну подлость по отношении к Кире.

С этими мыслями Резкий и заснул. С улыбкой на губах.

На утро он, воспользовавшись выходным, смылся пораньше в город, пока его не заметила Кира — чуда не произошло, бровь торчала красной опухолью с запекшимся порезом.

Аптек как таковых тут не было, как и витрин, и продавцов. А набрать код товара, название которого ты не знаешь, оказалось непосильной задачей. И Резкого снова осенило. Тут он порадовался, что его вид столь ясно говорит о его потребностях. И отправился на поиски того дома, возле которого получил предыдущие повреждения. Как ни странно, женщина узнала его и сразу же радостно сообщила, что ее дочери повезло необыкновенно, и она уже замужем. И что они обе очень благодарят земного воина, который своими знаками внимания поднял ценность девушки как невесты: быть замеченной воином очень почетно.

— А ты снова за кого-то вступился? — поинтересовалась она, показав взглядом на его лицо.

— Можно сказать, и так, — согласился Резкий.

— Вот повезет красотке! — искренне воскликнула женщина, и Резкий окончательно понял, что она не шутит. — Тебе же она не нужна навсегда. А замуж возьмут нарасхват. Раз понравилась воину!

— Да уж… — кисло улыбнулся Резкий. — Нарасхват… Я вот что хотел спросить… Мне неудобно… Но, может, Вы подскажете название того чудо-средства, которое дали нам тогда?

— Да я тебе его и сейчас дам.

— Спасибо, но я и сам могу купить. Не знал, как объяснить киберторговцу. Хоть картинки бы там были какие. Да и то, я ж и не запомнил флакон.

— Оно не настолько дорогое, чтобы я им приторговывала, — засмеялась женщина. — Кстати, на тебя люди оборачивались на улице?

— Да.

— Конечно. У нас не принято ходить в таком виде. Поэтому чудо-средство, как ты его назвал, продается везде и очень дешево. Чтобы не заставлять людей смущать друг друга видом крови и ран. Это могут видеть только воины друг у друга в бою. Ну и медики, но они тоже мужчины.

Резкий с благодарностью принял заветный флакон, вежливо отказавшись от предложенной помощи намазать здесь и сейчас.

— Я очень Вам благодарен, но лучше уж сам, у себя. Умоюсь, переоденусь, намажусь и посплю.

— Хм, — усмехнулась женщина. — В моем возрасте на уловки не поддаются. Та красотка, которая пришла тебе на выручку, и есть твоя настоящая невеста?

— Почему? — Резкий вскинул брови от удивления так, что едва не потекла снова кровь.

— Ты на нее смотрел. Это не передать. Это есть во взгляде. Да и она на тебя не так, как на наших ребят, смотрела. Она воин? Мы тут уже наслышаны.

— Да, — кивнул Резкий.

— И ты же попросишь ее, чтобы залечила рану?

— Нет. Возможно, у вас тут и правы. Не хочу напрашиваться на жалость. Так что сам справлюсь, — он еще раз поблагодарил женщину, попрощался и отправился на базу.

И буквально на пороге натолкнулся на Киру. Глаза девушки сверкнули зеленым огнем:

— И не сомневалась. Понятно, как мы умеем держать обещания.

Он не успел опомниться и сказать что-либо в свое оправдание, а она уже тащила его за руку к себе в комнату. Резкий замер, снова боясь неосторожным словом навредить себе и приходя в восторг от ее прикосновений. На этот раз Кира вообще не проронила ни слова, кроме обычных тихих и отрывистых просьб:

— Прикрой глаз, чтобы не залилось туда. Повернись чуть к свету.

Он безропотно выполнил все, наслаждаясь ее голосом и руками и с ужасом ожидая вопроса — а с кем же он подрался на этот раз. Но вопроса не последовало, и он не знал: рассказал ли обо всем Вайпер, или ей просто стало уже безразлично. «Было бы безразлично, отправила бы к Мишке в руки», — утешил себя Резкий.

Он выждал момент, когда она еще не указала ему на дверь, но и закончила возиться с его бровью, и приступил к реализации своего плана.

— Кира, у меня служебный вопрос.

— Слушаю. Но только если он действительно служебный, а не касается моего прохождения службы, — она подчеркнула голосом вторую половину фразы, вызвав у Резкого новый прилив стыда за свой поступок и за свои новые планы.

— Служебно-боевой, — заверил ее Резкий. — Мы не готовы противостоять тому оружию, которое используют эти самые носители щупалец. Ножи, сюрикены.

— Хочешь сказать, к этому нас жизнь не готовила? — удивилась Кира.

— У них иной материал. Иной способ заточки. Мы с ребятами изучили все образцы, которые удалось заполучить. Есть смысл проверить, будет ли наша броня способна выдержать такой удар. И мы предложили внести некоторые усовершенствования.

— Странно. Вы вели исследования группой. А докладываешь результаты ты один и у меня в комнате, так, невзначай… Саша, что это значит?!

— Всего лишь то, что я хочу провести еще один эксперимент. Не совсем легитимный.

— Вот как? Что ж, лучший способ пресечь безобразие — это его возглавить. Слушаю внимательно.

— Испытания на броне мы провели. Но стенд в лаборатории одно. А движущийся живой человек иное.

— Что конкретно ты предлагаешь?

— Хочу, чтобы ты попробовала меня достать этим ножом.

— А почему не наоборот?

— Ты более гибкая и верткая. Сможешь одна заменить целый пучок щупалец.

— Это комплимент?

— Это факт. Ты не пойдешь в лобовую атаку. Я крупнее. И смогу подавить твою атаку, используя надетую на тебя броню против тебя же. Чистоты эксперимента не выйдет. У щупальценосцев нет таких мощных доспехов, и они подвижны за счет этого. И у тебя очень твердая рука. И железный контроль. И тебе я могу полностью довериться. Для эксперимента нужен не тренировочный спарринг, а реальный бой. Только ты сможешь остановить нож в волоске от сонной артерии.

— Хорошо, — к радости Резкого, его расчет оказался верен, и Кира клюнула на приманку.

— Когда ты сможешь уделить мне время? — поинтересовался он, прикидывая, сколько времени займет переливание местного бальзама в обычный флакон земного антисептика.

— Мне надо еще полчаса, ознакомить Виталия Сергеевича с документом, а дальше я готова встретиться с тобой в зале. И ты прав. Не надо, чтобы об этом знали заранее. Не хочу своим приказом обижать ребят и запрещать им присутствовать. Но и разрешить будет означать, что я официально позволяю проводить смертельно опасные опыты на сотрудниках.

Он кивнул:

— Я об этом и подумал. Но иначе ж никак. У нас нет того оборудования, которое есть в научных центрах Службы.

— Значит, договорились. С меня что требуется?

— Только твердая рука. Ножи я тебе дам. А вот у меня будет броня по полной. Не обижаешься?

— Нет. Так даже проще. Бить незащищенное тело всегда сложнее.

Резкий умчался колдовать с лекарствами, на ходу еще раз прикидывая, насколько подло он поступает. Расчет был хладнокровен и жесток. Броню они и правда усовершенствовали с ребятами, и потратили на расчеты и опыты не один день. И испытания провели. Те самые, которые предложил Кире. Бой в полный контакт снаряженного землянина с изображающим врага спарринг-партнером, вооруженным теми самыми ножами. Шипы, усеявшие теперь броню, имели самую разнообразную форму и были остро заточены ровными и зазубренными концами, направленными в разные стороны. Удар своеобразного холодного оружия щупальценосцев такая усовершенствованная, хотя и выглядящая отталкивающе, броня с успехом выдерживала, не допуская клинок к самой поверхности. Единственная проблема, с которой они все столкнулись — шипы норовили впиться в руку нападавшего. Это было неплохо в адрес противника, но даже бронированные боевые перчатки не всегда спасали от порезов и ссадин. Поэтому Док был взят в исследовательскую группу безоговорочно, и благодаря пенке никто ничего особенного и не заметил. Все выглядело благопристойно — возились с техникой, с броней, мелкие травмы неизбежны.

А план Резкого заключался вот в чем: он знал, что Киру порезами не испугать. Обижаться или сильно переживать она не будет. Но у него появится возможность небрежно предложить ей залить ссадину привычным земным антисептиком и продолжить эксперимент. И, если все выводы медиков по местному препарату правильны, то Кира захмелеет, как только ловко подмененное им лекарство попадет в ее кровь. И вот тогда он приложит все усилия, чтобы соблазнить девушку. Даже если она наутро, проснувшись у него на плече, перегрызет ему горло — а Резкий этого не исключал, потому что видел, какой формы зубки у Киры. Ее клыки и правда были острыми клычками, и с этой версией ее внешности «согласился» регенератор — значит, не нарощенные в юности, а природные. И это придавало ей вид красивой и опасной хищницы, делая девушку все более желанной для него.

Кира, испытывая внутри приятное волнение от предстоящего поединка, заторопилась избавиться от нудного документа, смысла в котором было мало, но без которого официальное взаимодействие планет было бы неполным в случае каких-то возникших разногласий.

Она постучала и, не дождавшись вопреки своим привычкам, ответа, вошла в кабинет, случайно уловив конец разговора. Ее насторожил странный тембр голоса собеседника посла. Киберпереводчик заменял слова аналогами, но не искажал произношения, и сейчас она слышала не свойственный Таллирии акцент.

— Да никто не подумает. Он же родился здесь, — уговаривал незнакомый голос Виталия Сергеевича.

— Но на меня, как на посла Галактического союза, ляжет ответственность признать смену правительства.

— Она будет законной, — заверил голос с акцентом. — Да, не известен сейчас. Зато полностью нами проплачен и послушен.

— А насколько его политика изменится в отношении Земли? Я не готов терять столь трудно выстраданное место. Я стремился стать послом в таком райском уголке всю свою сознательную жизнь!

— Его политика? Не смешите. Что мы скажем, то он и озвучит, и подпишет.

— То есть фактически Земле и моей миссии конкретно придется иметь дело не с Таллирией?

— Естественно. Схватываете на лету, — подытожил голос. — И никаких потерь ни с чьей стороны. Просто тихая смена влияния. И наша безмерная благодарность миссии Земли как независимым наблюдателям воссоединения братских планет. И подтверждение Землей мирного и ненасильственного характера процесса.

Кира сделала шаг назад, а затем вошла снова, намного более шумно и звучно, чем делала это обычно — позволила двери щелкнуть, с шелестом достала документ из папки.

Виталий Сергеевич, закончивший общение по коммуникатору, посмотрел на нее неизменно брезгливо-удрученным взглядом:

— Неужели готово? Ну давайте. Придется ведь еще и перепроверить. Хотя что взять с женщины. Пусть и хорошенькой.

Кира уже привыкла к оригинальности изложения мыслей послом, и утешала себя тем, что он все же зависим от нее, хотя бы в плане безопасности. Она моглабы одним движением даже не руки, а ладони сбросить его с кресла и раздавить, как отвратительного склизклого червяка, но природная сдержанность и отточенное на службе умение расставлять приоритеты ограждали ее от этого шага каждый раз.

Виталий Сергеевич окинул ее пристальным, ощупывающим взглядом:

— И что же Вы припозднились, голубушка? С кем и где опять ворковали?

— Я прибыла вовремя, как вы и назначили. В восемнадцать тридцать по нашему времени.

— А сейчас тридцать две. С половиной. А Вы же всегда точны, этого не отнять, — он еще более пристально посмотрел на нее, словно в чем-то подозревая.

— Я не вижу смысла в столь скрупулезной точности в данной ситуации, — Кира тоже умела выражать свои мысли присущим Виталию Сергеевичу стилем.

— Да? Ну ладно. Можете идти, пока я буду править Ваш детский лепет, — махнул рукой посол, давая понять, что аудиенция окончена.

Кира вздохнула с облегчением и вышла. Она торопилась найти Романа и Вайпера. То, что она только что невольно услышала, необходимо было срочно обсудить.

— Вопрос только один, — невесело усмехнулся Роман. — Кому конкретно продался наш посол-недосол? Щупальцам? «Амазонкам»?

— Чтобы кому-то продаться, надо обсудить детали, — напомнил Вайпер. — Насколько нам известно, нормальной связи между планетами нет. Более того, у них нет и названий, во всяком случае, не звучат.

— Смысла продаваться «амазонкам» я не вижу. Во-первых, как ты не умасли воинов Таллирии, они не станут повиноваться выходцу или ставленнику цивилизации, которую презирают. К тому же брак Сталия с их девушкой, а это чисто политический брак, не оставляет сомнений, что там и так все мирно, — попытался проанализировать ситуацию Роман.

Кира внимательно рассматривала свое кольцо, которое не успела снять с руки, переодеваясь в форму. Маленький ажурный серебряный котенок обхватил ее палец лапками, а голова с любопытными глазами из драгоценного металла поглядывала по сторонам, слегка приподнявшись. Вайпер знал это кольцо, видел его на Кире в часы отдыха, когда они останавливались на мирных планетах и крупных орбитальных станциях. А вот Роман, похоже, был заинтригован. Его взгляд был прикован к тонким и гибким пальцам девушки, поглаживавшим кольцо так, что казалось, будто она чешет котика между ушками.

Кира подняла на мужчину глаза, их взгляды встретились, и она ощутила невысказанный вопрос, имевший мало общего с обсуждаемой проблемой. Таков был Роман — он умел думать о двух несовместимых вещах, оставаясь совершенно здравомысленным и логичным.

— Нет, это не подарок, — тихо ответила она Роману. — Красиво. Увидела, понравилось. Купила.

— Надо же, — качнул головой Роман. — Впервые вижу, чтобы девушка сама покупала себе украшения. Точнее, видел и знаю, но ни одна в том не призналась. Цветы, подарки. Напоказ и скромное: «Подарок от незнакомца». Но, увы, профессиональные качества иногда мне мешают. Мешают быть очарованным этим миром.

— Вот такая я неправильная, — вздохнула она. — Так на чем мы остановились?

— На отсутствии связи, — напомнил Вайпер.

— И на отсутствии логики, — добавил Роман.

— А мне вот интересно теперь, на чьей стороне Сталий, — задумалась Кира. — У него очень прочные, как мне казалось, позиции при этой власти. Есть ли ему смысл хотеть ее смены?

— А вот тот его оппонент? Которому он уши надрал прилюдно, — Вайпер был зол на второго советника, поведшего себя с Кирой как давно не ведут себя даже фермеры в дальнем селе, а заодно на Сталия, не пожелавшего решить проблему как можно тише. — Кира, прости за бестактность. Работа, ничего личного. А Сталий не мог устроить всю эту шумиху с дуэлью, чтобы его имя зазвучало?

Кира напряглась — ей уже по горло хватило всех этих обвинений, абсоютно не имеющих почву под ногами.

Вайпер понял ее и поспешил успокоить:

— Не тебя подставить. А пропиариться, использовав подвернувшийся случай.

— Не знаю, — честно сказала девушка, признаваясь сама себе, что о Сталии знает слишком мало, и в основном ей остается руководствоваться интуицией, которая ее никогда не подводила.

— Ладно, ребята, — оперся ладонями на стол, вставая, Роман. — Гадать смысла нет. Будем разрабатывать все варианты. А вот опасаться всерьез я бы хотел щупалец. Заметьте, агрессивные выпады в космосе и тут с капитаном Березко были именно со стороны щупалец.

— Они могли уже давно сдружиться с амазонками. Что логично, учитывая нехватку материала для размножения изначально, — Вайпер произнес догадку очень осторожно, боясь задеть Киру, которая болезненно реагировала на уничижительные высказывания в адрес женщин.

Но Кира отреагировала с присущим ей спокойствием и умением сосредоточиться на главном:

— Да. И щупальца своими яркими выпадами маскируют тихое и скрытное проникновение агентов влияния от амазонок. Женщина была бы слишком заметна. Не случайно мать Эйлы убили каким-то нелепым образом. Вышла погулять… Пристали… Убили… Он и тогда уже был в чинах, если Зверь правильно понял информацию Эйлы и правильно донес ее суть до нас.

Совещание прошло не совсем так, как хотела Кира. Она и не собиралась дискутировать с Романом и Вайпером. Она их собрала для того, чтобы поставить в изветсность перед теми фактами, которые она получила так неожиданно. Сообщать или не сообщать Сталию — для нее не существовало сомнений. Именно к нему она и отправилась, на ходу вспоминая, что ее ждет Резкий. Но сообщать ему по коммуникатру тоже не захотела — больше связи доверять нельзя до тех пор, пока Шанс не проверит абсолютно все их коммуникаторы и здание. Она забежала к нему, поставила задачу и в очередной раз порадовалась: умница Шанс ловил ее пожелания с полуслова. А в его профессионализме она не сомневалась.

Но уже на выходе из резиденции земной миссии Кира остановилась. А ее поездка к Сталию снова? Утром только она от него вышла, и вечером вернется снова? И если у нее есть все основания не доверять связи, то уж отследить машину или ее самою вполне не сложно.

И она вернулась к себе в комнату, по пути запросив предварительные результаты у Шанса.

— Командир, по линиям связи проверил, от нас точно утечки не будет. Канал закрытый, и я дополнительную защиту поставил. Так что меж собой однозначно можем разговаривать безопасно. Жучки внешние физически никто не мог тут на базе поставить. При приеме здания мы все проверили, а посторонние сюда не заходили ни разу. Ребята же весь периметр держат.

— А на выходе? У внешнего абонента?

— Тут мы бессильны. Если там стоит подслушивающее устройство непосредственно в комнате или на коммуникаторе. Я могу проверить только программное обеспечение.

Кира поблагодарила Шанса за потрясающую скорость и исполнительность, а сама собралась с мыслями и запросила Сталия.

Ей оказалось сложно настроить его на серьезный тон — мужчина обрадовался ее звонку и счел это сигналом к предстоящему свиданию.

— Сталий, прошу тебя, постарайся меня услышать. К тому же, нас могут слышать и те, кому это не предназначено.

— Моя красавица, давай я заеду за тобой, и мы прекрасно проведем этот вечер, а заодно расскажешь мне все, что хотела. Я готов слушать твой голосок сутками напролет.

— Да очнись же ты! — Кира упорно не понимала, почему Вайпер с Романом, тот же Шанс с полуслова ощутили тревожность ситуации и включились в проблему, а Сталий, облеченный серьезными полномочиями на планете, неглупый мужчина, ведет себя совершенно нелогично.

Она очень лаконично, предельно четко и не допуская двусмысленного толкования киберпереводчиком, сообщила Сталию, что у нее есть непроверенная оперативная информация о готовящемся перевороте. Кира и сама не очень понимала, что именно хотели бы добиться заговорщики: какую структуру жизни Таллирии заменить. Очевидно, никакую. И цель состояла в перенаправлении потоков каких-то благ. Каких? Кристаллит? Да, Таллирия заключила договор о поставках с Галактическим союзом. Но что мешало и другим планетам пойти тем же путем? Отсутствие высокоскоростных кораблей? Вот она и предложила Сталию задуматься.

Но тот, поглощенный мыслями о предстоящей свадьбе и нежеланием терять Киру, был не в состоянии оценить всю полноту опасности. И снова свел разговор к просьбам остаться с ним.

Кира, понимая, что спор затянулся, а ее ждет Резкий, поспешила попрощаться и отключилась.

Поглядывая на часы, она забежала к себе в комнату и переоделась в полевой комбинезон — по условиям их с Резким эксперимента ей отводилась задача только наносить удары, чтобы проверить маневренность и прочность новой модификации защиты. Кира знала Резкого как спарринг-партнера, и не очень волновалась, что он пропустит удар. К тому же была уверена, что не запаникует и не начнет кидаться на него хаотично, нанося такие удары, которые он действительно не отобьет — все же задача стояла проверить не его персональную реакцию.

— Прости, заставила ждать, — она ворвалась в зал для тренировок, закрывая за собой дверь.

Резкий показался ей побледневшим и каким-то взъерошенным, что было ему не свойственно.

— Ты в порядке? Точно? — переспросила она. — Иначе вся затея не имеет смысла. Я же не убивать тебя собралась.

Он едва не просиял:

— А я бы этого хотел, — едва слышным хриплым шепотом ответил ей Резкий.

— Саша, — Кира медленно взглянула ему в глаза. — Я согласилась только ради дела. Чтобы наши ребята не подставились под удар в боевой обстановке. А сводить тут счеты и обиды не собираюсь. Мы с тобой офицеры, и давай будем выше личных эмоций.

Резкий почувствовал, как по спине стекает ледяной пот — словно она вылила на него ведро ледяной воды. И вот тут вся его ревность показалась ему настолько мелочной и пустой, что он уже был готов отказаться от своего плана: «Будем надеяться на природную осторожность Киры. Она просто не попадется!»

— Готова? — он еще раз проверил крепления брони, не снимая защитных перчаток, чтобы самому не напороться на шипы.

— Да я всегда готова, — вздохнула Кира и вдруг улыбнулась легко и светло, как будто ветром сдуло облачко, случайно заслонившее солнечные лучи.

Радость спарринга захватила ее — со своими ребятами они были давно слажены, и двигаться, предугадывая движения друг друга было приятно. Гибкий и быстрый, как и она сама, Резкий двигался красиво и плавно. Она наносила удар за ударом, заодно на ходу осваиваясь с непривычными короткими иззубренными клинками. Их ребята запасли несколько — что-то подобрали на корабле, что-то притащил хозяйственный Зверь в качестве трофея и вещественного доказательства.

Голова парня не была защищена забралом, и Кира заметила, что от напряжения лопнула едва прикрывшая рубец корочка. Тонкая струйка крови скатилась ему на верхнее веко и еще не успела расчертить щеку.

— Стой-ка, — прищурилась Кира. — Дай обработаю.

И она схватила флакон антисептика, предательски торчавший из сумки Резкого, в которой он принес броню и ножи.

Он не успел ничего возразить — ведь точно такой же флакон стоял в аптечке на стене. Но ее еще открыть надо было, а этот на виду, на что он и рассчитывал. Но сказать Кире сейчас: «Не бери этот, возьми тот» означало бы провал всего плана. И он подставил лоб.

Девушка нанесла препарат, а он, прикрыв глаза от удовольствия, уже и забыл о своих помыслах — она же заботится о нем.

А дальше ситуация вышла у него из-под контроля. Голова начала слегка легчать, как после пары глотков игристого вина, в теле тоже появилась легкость и беззаботность, и он стал играть с ней, как кошка с мышкой, подныривая и уходя от ударов. И вот тут и произошло то, чего он хотел изначально, а сейчас уже и думать забыл, ведь она вроде перестала злиться. Он уклонился, и ее рука скользнула боком кисти по шипам наплечника.

— Пффф, — тихо зашипела Кира, и на ее перчатке он заметил разорванный материал, а клок внутренней стороны был окрашен кровью.

— Стоп, вот теперь я буду тебя спасать, — пошутил он.

— Глупости, — Кира стянула перчатку и осмотрела вспоротую ссадину. — Залижу и дальше будем.

— Нет! Ты сама настаиваешь, чтобы продизенфицировать. И убедила меня, — он был упрям, а его голову уже вовсю кружило щедро налитое на рану снадобье.

Резкий перехватил инициативу и схватил заветный флакончик, удерживая руку Киры в своей. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, хотя и земное, и местное снадобья не отличались мягкостью.

Резкий с удивлением наблюдал за девушкой, которая вновь, как ни в чем ни бывало, потянула его спарринговать дальше. Он с трудом боролся с легким опьянением, которое охватило его голову и начало немного сказываться на реакции и движениях. А у Киры ссадина сама по себе была глубже, с рваными краями, и он влил туда лекарства не жалея. По логике, она уже должна была хихикать и покачиваться. Но разве что глаза позеленели и загорелись ярким глубинным огнем, да слегка порозовели скулы.

«Странно, — подумал Резкий. — Двигались мы оба интенсивно, так что если бы оно выводилось с потом, то тоже одинаково должно было б происходить. Она же такая же мокрая, как и я. Или она настолько крепче? Или… Или только у нее что-то внутри напряжено настолько сильно, что препарат не подействовал точно также, как не действует в таких случаях алкоголь».

А вслух он сказал:

— Ладно, Кира, вроде основное мы поняли, шипы эффективны против их клинков. И удар они амортизируют отлично. И при этом не особенно утяжелили броню. Стали б мы наращивать прочность самих пластин имеющимися средствами, вес бы раза в два возрос. И маневренность соответственно.

Она кивнула, сбрасывая перчатки и утирая пот со лба:

— Хотелось бы надеяться, что оно не пригодится. Но увы. Идея действительно жизнеспособная, так что надо теперь ее воплотить на остальных комплектах. Сколько нам дней потребуется?

— Два. Может, три. Ты смогла бы через Сталия выйти на местные производства? Чтобы нам не тратить время на оборудование и прочее?

— Постараюсь. Тем более враг-то общий. Хотя мне не понятно, что же они до сих пор ничего не смогли им противопоставить?

— Значит, конфликт обострился совсем недавно. Заметь, и к Галактическому союзу ж Таллирия обратилась только что. И с такими кораблями им оказалось проще долететь до окраины нашей Галактики, а не до соседней планеты, — Резкий был готов.

Резкий был готов и дальше рассуждать о чем угодно, лишь бы видеть, как она внимательно слушает, изредка кивая своей изящной головкой с кудрявящимися вокруг лица прядями, выбившимися из тугого хвоста на затылке. Он проводил ее до порога комнаты, втайне радуясь, что на нее не подействовал препарат, и его совесть чиста. А заодно пытался смирить свои танталовы муки — ему безумно хотелось схватить ее в охапку, такую горячую и гибкую после физических упражнений, прижать к себе и больше не отпускать. Но на самом деле он понимал — проводит ее и бегом к себе, под ледяным душем смирять желания. И отжиматься до кровавых кругов в глазах, а затем снова в ледяную воду в надежде, что попустит.

Как ему не хотелось расставаться с Кирой, но приличия подсказывали — пора прощаться. Время позднее, она устала, и ей сейчас надо искупаться и заснуть, сберегая пораненную руку.

— Кира, ты не забудь после душа руку пенкой залить, — напомнил он.

— Разве ты уходишь? — внезапно в ее глазах сверкнул еще более яркий огонек, и руки сплелись на его шее.

Резкий, не дожидаясь еще слов, поймал ее губы и подхватил невесомое для него гибкое тело на руки. И Кира не возразила! Наоборот, прижалась к нему всем телом и даже попыталась ответить на поцелуй.

Вне себя от радости, Резкий влетел с ней на руках в ее комнату. Он не переставая, целовал девушку и бессвязно шептал ей ласковые слова, отдавшись кружившему голову воздействию препарата и счастливому моменту. Он был достаточно рослым парнем, поэтому для него не составило труда удерживать ее на одной руке, другой медленно расстегивая ее легкий тренировочный комбинезон. Каждую секунду, отстегнув очередную застежку, он ожидал возмущенного возгласа, а то и короткого резкого удара в болевую точку. Но девушка в его руках и не думала сопротивляться. И, судя по выражению ее спокойного, с легкой улыбкой лица, ей даже нравились его рискованные ласки.

Резкий положил ее на кровать, и она изогнулась маленькой пантерой:

— Саша…

И вот тут Резкий распрощался с головой, сдергивая с себя одежду…

В себя они оба пришли значительно позже, уже под струями душа, куда он опять на руках отнес ее, разомлевшую от его нежности и утомленную своей. Резкий и не подозревал, что Кира, уже спавшая, по его сведениям, со Сталием, сохранила такую стыдливую невинность во всем. Он даже усомнился в справедливости слухов и догадок: «Или инопланетник бестолочь в таких делах и не смог разбудить всю ее чувственность, или все про них вообще брехня, и они действительно рубились на мечах ночи напролет. Кстати, на Киру это похоже…»

Резкий так и не смог выпустить ее из рук — и из душа тоже отнес обратно на руках в кровать, на которой тант успел уволочь смятые простыни и заменить их свежими и прохладными.

— Кира… Родная моя… — слова рвались у него откуда-то из самой глубины его души. — Я же жил ради этого момента. Даже если мир рухнет, я умру счастливым.

— Саша, что ты такое говоришь, — она провела рукой по его коротко стриженым волосам. — Знаешь, раньше мне было безразлично, когда я умру. Все мы не вечны. Хотелось только сделать это не бездарно. А вот сейчас мне впервые хочется жить.

— Тогда позволь жить рядом с тобой. Ничем не хочу тебя связывать. Просто быть рядом.

Он хотел сказать ей еще и о том, что никогда не потребует от нее каких-то жертв ради себя — просто примет такой, как она есть. Потому что именно такой ее и полюбил. Но тут они оба ощутили невыразимый покой — то, к чему подсознательно или осознанно стремились оба много лет, свершилось. И они заснули в крепких объятиях друг друга.

Разбудил их стук в дверь. Такой, что вся дверная панель сотрясалась и прогибалась. За дверью Кира, обладавшая более чутким сном и вскочившая сразу, услышала твердый, чеканящий каждое слов голос Лаки:

— Я не намерен вас пропускать в личное помещение начальника безопасности миссии. И напоминаю о дипломатической неприкосновенности.

А дальше что-то пробубнил незнакомый голос с таллирийским произношением, и вступил такой же четкий и ясный голос Романа:

— Я вижу, что у вас есть предписание об аресте, согласованное с послом. Но я вынужден сделать заявление. Как помощник посла, я обязан удостовериться в подлинности приказа и выполнить определенные действия.

— Земляне не доверяют друг другу? — насмешливый голос таллирийца обрел четкость.

Кира уже одевалась, кивнув тоже проснувшемуся и натягивающему штаны Резкому.

— Что там? — одними губами спросил он.

— Нас, похоже, предали. Парни тянут время, давая нам одеться и придти в себя, — она скрутила волосы на затылке, скрепляя их парными довольно массивными металлическими шпильками.

— Что это? — с удивлением задержал на них взгляд Резкий.

— Всего лишь шпильки для волос, — улыбнулась Кира. — Всему свое время. Оружие нам явно не предложат.

— Именем правительства Таллирии. Открывайте, иначе нам придется применить силу, — таллирийцы не удивили Киру тем, что работали практически также, как и земляне, в конце концов при схожести цивилизаций трудно придумать что-то решительно отличающееся.

— Саша, спокойно, — Кира взглядом остановила Резкого, уже припавшего на колено в удобной позиции, чтобы отстреливаться до последнего. — Там же наши ребята. В тесном коридоре не разберешь.

Она дождалась, когда он уберет бластер, и выпрямилась, спокойно расправив плечи:

— Мы выходим, — и отперла дверь.

Девушка была готова к силовому захвату, несмотря на то, что все формальности ею были соблюдены.

— Нет, — успела она глазами приказать Вайперу, пытавшемуся блокировать двух таллирийских воинов в полной броне, стоявших к нему ближе всех.

Она удивилась, насколько их оказалось много в относительно небольшом коридоре базы. Черными муравьями они заполонили все вокруг, хлынули в ее комнату. Кира вздохнула с облегчением: пусть поломают голову над ее изящным вышитым шелковым бельем. А служебных документов она не хранила в комнате, во всяком случае так, чтобы их можно было распознать и использовать. Так что молодым воинам оставалось только рыться в ее гардеробе и разбираться с косметикой.

Кира ценила возможность поддерживать свою внешность, и разбиралась в качественных кремах и других препаратах, но никогда не выставляла это напоказ.

— Странно, — заметил как-то в спокойной обстановке Вайпер, вглядываясь в ее лицо на ярком солнечном свете. — Ничего не понимаю. Ты как была в лицее, так такой и осталась.

— А шрам над бровью? — усмехнулась она тогда, потому что расценивала свою первую рану, полученную в первом же бою, как рубеж перехода во взрослую жизнь, боевое крещение.

— Все остальное, — отмахнулся Вайпер, который уже привык к этой тонкой линии, придававшей ее лицу слегка насмешливое выражение. — Кожа, линия скул, губы… Ты не выглядишь взрослой.

— Наверное, важнее взрослые дела и мысли. А как я выгляжу, мало кто видит из посторонних.

И сейчас Кира в первую очередь постаралась свести всю нелепую ситуацию к минимальным потерям в своем отряде. Она понимала — начни они препятствовать ее задержанию, и разразится межгалактическая война. Ребята уложат таллирийцев, и после этого те будут предъявлять законные претензии Галактике. И вдобавок, Кира знала, что таллирийцы далеко не беззащитны, и она вполне может недосчитаться после схватки своих парней.

Благодаря тому, что успели ей в своих нарочито громких препирательствах с таллирийской группой захвата сообщить ее ребята, она уже проанализировала. Все же Виталий Сергеевич понял, что она в курсе событий, и решил ускориться. И вот теперь она поняла, насколько серьезны корни быстро и умело сплетенного послом заговора. Беспрепятственно, со всеми законными разрешениями группа захвата проникла на территорию дипломатической миссии — по приказу и с ведома посла, эту миссию возглавляющего.

Кира спокойно взглянула в скрытые за забралом защитного шлема глаза командира группы таллирийцев:

— И?

Тот сначала опешил, видимо, готовился к тяжелой схватке с ней, но мгновенно опомнился и заломил Кире руки за спину. Она не издала ни звука, хотя воин явно хотел нарочно причинить ей боль — видимо, это входило в поставленную перед ним задачу, уж слишком странными и нелогичными выглядели все его действия. И списать на молодость и неопытность было бы глупо — не на семинар же его сюда послали. Но, судя по всему, парень он был неглупый, и сейчас мучительно сопоставлял ту информацию, которая у него была о землянах и их командире, и то, что ему сказали, отправляя ее арестовывать как злостную преступницу и диверсантку.

— Я могу узнать, в чем меня обвиняют?

Воин был готов к этому вопросу, и зачитал ей внушительный список злобных дел, которые Кира якобы успела натворить на планете, включая попытку отравления одного из советников правителя. Причем ее соучастником назвали Сталия.

— Это мне надо было трудиться без перерыва на обед, — искренне рассмеялась Кира.

— Вы находите это забавным? — в коридоре появился Виталий Сергеевич. — Не сомневался! Точнее, в Вас, милочка, сомневался, как только узнал о Вашем существовании. А вот в способности предать и еще и радоваться этому…

— Господин посол, разрешите Вас на пару слов, — Роман попытался с глазу на глаз еще раз вернуть ситуацию в разумные рамки.

Но посол тихо рыкнул на него, и Роману, как его непосредственному подчиненному, пришлось отступить — он опасался усугубить ситуацию Киры и Резкого, которого скрутили еще более жестко.

Вайпер взглядом фиксировал все до мельчайших деталей. И не только взглядом — с помощью умело расположенного коммуникатора все происходящее получал и бережно сохранял Шанс.

«Кире эти их связывания на один зуб», — мысленно отметил про себя Вайпер, зная, как легко она умеет освобождаться от веревок и наручников. На тренировках они иногда связывали ей руки, не жалея ни нежной кожи на запястьях, ни хрустящих суставов. А затем наблюдали, как гибкая фигурка извивается всеми немыслимыми способами, выписывая японские иероглифы, и внезапно вскакивает на обе ноги, хлопая в ладоши освобожденными руками. Так что сейчас Вайпер и не волновался — она выпутается, а развязать Резкого секундное дело для нее. Тем более, Крис заметил ее прическу — тоже о многом в ее намерениях она поведала опытному глазу старого друга.

Вайпер, Лаки и еще несколько ребят, сопровождавших вторгшуюся группу, внимательно ловили глазами каждый жест Киры. Внешне все выглядело так, как и хотелось послу — предателю: верные присяге и приказу спецназовцы, сломленная самим фактом ареста Кира. К тому же посол имел все основания ликовать — она была не просто унижена перед своими людьми тем, что ее согнули, грубо обыскали, отобрав нож и бластер, швырнули на колени, связали руки… Посол допускал, что, отрабатывая все эти приемы на тренировках, она могла подвергаться таким испытаниям. Но особенно его радовало то, что ее, такую гордую и безупречную, застигли, что называется, «на горячем». Чем уж она занималась с инопланетником, посол не мог быть уверен на все сто — говорили же, что они проводят время в фехтовальном зале его резиденции. А вот тут ее же подчиненный, вылезший из ее же постели. Это решительно нравилось Виталию Сергеевичу.

И посол расслабился. Самое опасное было позади. Кира не устроила перестрелку с дракой, не спустила с поводка свою стаю — а именно этого Виталий Сергеевич и боялся больше всего. Он был не глуп — иначе не выстраивал бы такие комбинации и не дослужился бы до своей должности. И он прекрасно видел, с каким обожанием смотрят на Киру ее парни, и даже Роман, призванный быть его правой рукой, и тот норовит скосить глаза на рыжую ведьму, как окрестил посол про себя «безопасницу».

И вот тут и произошло нечто невообразимое.

Кира и второй парень, высокий, с белокурым ежиком волос и странно перламутровыми серыми глазами, которого она при нем, при Виталии Сергеевиче, ни разу не назвала по имени, а только нелепым прозвищем Резкий, смирно вышли из комнаты в коридор и пошли в плотном кольце таллирийского караула.

Она прошла мимо него, даже не взглянув. И вдруг, едва миновав дверь, сначала выгнулась, а затем истинно женским жестом дотронулась до волос, высоко поднятых на затылке, метнулась к своему спутнику, и вот они уже вместе летят вперед, оставив позади оторопевших таллирианцев в тяжелой броне, протискивающихся друг по другу в азарте погони в узкую дверь.

— Задержать! — спохватился посол, и откуда-то из глубин подсознания вырвалось неожиданное. — Живьем брать демонов!

— По ногам! — скомандовал командир группы захвата, тщательно выцеливая летящую над зеленой лужайкой девушку в узких обтягивающих брюках из поблескивающей на утреннем солнце тонкой пластичной черной кожи.

— Не стойте! — истошно закричал в лицо Вайперу посол, привстав невольно на мыски, чтобы вглядеться в непроницаемые потемневшие глаза звездолетчика. — Стреляйте! Остановите их!

— Огонь на поражение, — скомандовал Вайпер, словно и впрямь подчиняясь приказу вышестоящего, как ни крути, начальника.

Следом за ним выхватили бластеры и нажали на спуск Дерзкий и Лаки. Они растолкали опешивших от такого поворота таллирийцев, пару из которых сбили с ног, уходя кувырками в все ту же злосчастную дверь.

Вайпер, Лаки и Дерзкий прекрасно знали, что делают. Они неустанно выпускали заряд за зарядом, меняли позиции, прикрывали друг друга, стреляли то с колена, то опрокидываясь на спину, то кувырком возвращаясь на грудь. Таллирийцы замерли, остановленные шквальным огнем землян, взбивавшем вокруг клочья травы. Они бы и рады были броситься в погоню, но перед ними была стена огня. Ринувшись вперед, они неминуемо попали бы под выстрелы.

— Прекратить огонь! — раздался истерический крик посла, почему-то взявшего командование всей операцией на себя, что выглядело нелепо в глазах землян.

Он не был уполномочен на такие действия, пока в живых оставался хоть кто-то из них. Он мог отдать распоряжение, и они не решились с ним спорить — может, это какая-то часть плана, в который посвящена Кира, когда им пришлось пропустить вооруженных до зубов таллирийцев на базу.

— Точно. Сами не могут разобраться в своих словах, — презрительно бросил один молодой воин другому, прикрываясь за углом дома от выстрелов троицы землян, продолжавших занимать собой все пространство перед домом так, что воины Таллирии не могли высунуть нос, несмотря на свою броню.

— Красивый маневр! — не смог сдержать смех Роман, поделившись наблюдениями с подоспевшим на звук выстрелов Михаилом. Добросовестный медик со своим помощником и набором необходимого оказался тут как тут, едва началась заваруха.

Внезапно все стихло, Вайпер и парни поднялись с травы и буднично засунули бластеры в кобуру.

— Вы с ума сошли?! — не стеснялся в эмоциях и выражениях посол. — Что вы устроили? Показательные выступления?! Где беглые преступники?

— Вы ж сами сказали, беглые, — Вайпер утер пот со лба рукавом. — Убегли…

— Почему не застрелили?! При попытке к бегству?

Вайпер парировал ледяным тоном:

— У нас презумпция невиновности. Их вина не доказана. Но если вы так настаиваете на поимке, могу отправить ребят на их поиски.

— Естественно, настаиваю! — фыркнул посол.

— Мы присоединяемся, — вмешался командир группы. — Это наша планета, и мы сможем легко сориентироваться.

— Ну это не велика проблема, — пожал плечами Вайпер. — Коммуникатор до Киева доведет. Зато мы знаем, как умеют прятаться и бегать наши все же… хм… коллеги.

— Так почему? — посол упивался ролью главного начальника. — Почему вы, такие прославленные спецназовцы, не положили в цель ни одного из выстрелов? Это нарочно?

— Куда уж тут в цель, — пробурчал Дерзкий. — У меня местные под прицелом метались. И я должен был еще среди этой метушни не пристрелить посла, не разнести жилой квартал.

— До него два километра, — ледяным тоном напомнил посол.

— Все равно. Среди метушни стрелять врагу не пожелаешь, — бурчал Дерзкий.

Между тем Кира и Резкий, надежно отсеченные от преследователей огнем своих ребят, сумели затеряться в зарослях, окружавших отведенное резиденции земной миссии место.

— А у них собаки, интересно, есть? — запыхавшийся Резкий опустился на траву.

— К сожалению, нет. Они вообще не держат животных.

— А почему к сожалению? — удивился он, стягивая мокрую насквозь от пота футболку и встряхивая ее на ветру, чтобы просохла быстрее.

— Я люблю собак, — призналась Кира. — Я б с ними бы поиграла.

— С розыскными волкодавами?

— А какая разница? И чем больше собака, тем с ней интереснее. У меня в детстве была огромная служебная овчарка. Я с ней бегала по лесу. И по полосе препятствий.

— Какая полоса в детстве? — удивился Резкий, отчетливо себе представлявший, как тренируют служебных собак, но не понимавший, что может делать с этим маленькая девочка.

— Полоса? Самая обыкновенная. Как у нас на базе на Земле, — рассмеялась Кира и добавила совершенно серьезно. — Я же потомственный офицер. Росла на базе, где служили мои родители. А после в лицей поступила. Ну а дальше ты знаешь.

— Знаю, — кивнул Резкий. — Только ты все равно для меня загадка. Я же влюбился в тебя сразу, на первом курсе, как только увидел.

— Странно… Саш, ты только не злись… Но я тебя совсем не помню первокурсником. Что же ты не подошел? Сходили бы куда в выходной.

— Убедил себя, что такой, лопоухий, неумелый, я тебе не нужен. Ты всегда была среди друзей, тебя всегда хвалили инструктора. Говорили: «Вот девчонка может, а вы почему не можете?»

— Ну, это они явно перегибали палку, — снова рассмеялась Кира. — И не совсем справедливо. Вот бегать я до сих пор так и не полюбила.

Она плюхнулась на траву рядом с Резким, но снимать футболку не стала, опасаясь быть застигнутой врасплох кем-нибудь внезапно появившимся. Первым делом она проверила, на месте ли ее арсенал. Шпильки оставались в волосах, плотно пронзив скрученные локоны и удерживаясь ими.

— Не знаю, полюбила, не полюбила, но ты бежала вровень со мной и не задохнулась. Вот я и старался стать самым лучшим. Чтобы ты заметила меня. Хоть краем глаза.

— Саша, — Кира изумленно смотрела на него, ничего не понимая.

— Стал же. По крайней мере, на своем курсе. Но ты уже этого не увидела, выпустилась. И тогда я решил рискнуть. Попросился к тебе в команду.

— Взяла бестрепетно. На третьем курсе я тебя уже помнила.

— И? — с надеждой заглянул он ей в глаза.

— Что и? Мишени твои в основном. Потому и взяла.

— Жестокая ты, — Резкий сделал попытку обнять ее за плечи, и Кира снова не стала отстраняться, а ведь хмель уже давным-давно выветрился у обоих. — Вот и убедил себя, что ты просто друг. Командир. Но мечтать как о девушке надо себе запретить. На какое-то время и правда подумал, что тебя интересует только служба. Ты же ни с кем из наших ребят не переступила грань. И на отдыхе тоже. Ждал бы тебя кто, как того же Мишку девушка ждет, рано или поздно мы бы заметили б, узнали.

— Правда ж не ждали. Разве что родители.

— И вот Сталий появился! Инопланетник фигов! — Резкий на то и был Резкий.

— И что изменилось?

— Вот тут я понял, что ты живая…

— О как! А за кого принимал? За робота?

Резкий смутился…

— Не совсем… Но все же… Ты всегда спокойна. Не кричишь. Мозги у тебя соображают с такой скоростью, что ты могла бы с бортовым компьютером посоревноваться.

— Зачем? — лениво отмахнулась Кира. — Мы с ним мирно в шахматы иногда играем. Ничья.

Резкий оторопело взглянул на нее, и уже кипящий запал злости на Сталия пропал — он задумался о том, как она умудряется переиграть компьютер, потому что у него не хватало банальной усидчивости играть вообще. Вот футбол или волейбол нравились ему гораздо больше, там можно было дать работу всем своим мышцам, требовавшим постоянной работы. Но ради Киры он был готов пойти и на такие жертвы, и играть не только в шахматы. Но больше всего ему хотелось обнять ее и поцеловать — за ними гнались, и не было понятно, где прятаться, плана у них не было, и он с тоской думал: «Только мне повезло, как все тут же пошло прахом. И не по моей вине. Удавил бы чертова инопланетника». А вслух сказал:

— Я ж так и не решился… а сейчас… Кира! Прошу тебя! Скажи, я тебе хоть каплю, хоть когда-нибудь… нравился?

— Саша? — она снова широко распахнула глаза, и сейчас ему показалось, что они разного цвета. — Ты это серьезно?

— Да, конечно. Нам, может, и до вечера не дожить.

— Доживем! А если тебе будет спокойнее жить, то скажу. То, что уже сказала. Заметила тебя третьекурсником. Красавцем, окруженным девушками с факультета космолингвистики.

— Не ожидал такой оценки, — со смехом запрокинул голову Резкий и взъерошил свои коротко остриженные волосы. — Просто хотел быть на виду. Шумным. Ярким. Чтобы привлечь твое внимание.

— У тебя получилось быть ярким. Понятно ж мне было, что тебе, такому яркому и успешному, достаточно взглянуть на любую девчонку, и она присоединится к твоей свите. А ко мне ты ни разу и не подошел.

— Я смотрел.

— Взгляды ловила. Думала, смеешься. Я же бегала с одной тренировки на другую, с полигона на рукопашку, оттуда на учебные полеты. Причесаться некогда было, не поверишь.

— Странно. А мне ты казалась самой красивой. И твои волосы… Я же помню, как они внезапно стали синими.

— Ну, я тогда решила, что раз все равно или безразличие, или насмешки от тех ребят, которые мне нравились, а те, с которыми мы настоящие друзья, тем просто все равно, хоть бы я и обрилась бы наголо. И сделала то, что нравилось мне самой.

— Знаешь, мне как раз это в тебе и нравится. Ты делаешь то, что находишь нужным. И никогда не оправдываешься.

— А надо?

— Нет, вроде. Ты же всегда оказываешься права.

— Но вот утверждают же, что хотела отравить советника. Причем сделать это вместе со Сталием. Интересно, а у него спросили?

— А не он ли им идею подал? — глаза Резкого стали колючими.

— Нет, — твердо отрезала Кира.

— А знаешь, я ему даже благодарен. Пусть живет. От одной мысли, что ты рядом с ним, меня начинало перекручивать. И тянуть на приключения, как в академии. Лишь бы привлечь твое внимание. И если бы не та драка с местными, я б не узнал, как действует их снадобье.

— В смысле?

— Оно помогло мне перестать ненадолго помнить, что я офицер Галактики и все остальное. И поцеловать тебя. А дальше я уже ни о чем думать не мог…

— Угу. Поняла… Что думать не мог.

— Прости, — он все же прижал ее к себе таким порывом, что она не успела ничего поделать. — Прости меня, Кира. Обидел. Знаю. От ревности и беспомощности. И еще…

— Что? Саша, не надо себя мучать признаниями, — Кира прижалась к его обнаженному плечу и коснулась невольно губами соленой от пота гладкой кожи.

— Прости… Но Кира. Я все же должен тебе сказать, — он сел так, чтобы увидеть ее глаза. — Я подло поступил.

— Нет, нормально. Крис не ребенок. Так что спарринг-партнера ты выбрал гораздо более удачного, чем целая толпа мальчишек.

— При чем тут Крис? Он наш общий друг. Пытался прояснить мне мозги.

— Удалось?

— Нет. И все же выслушай. А после делай со мной что хочешь.

— Хорошо. Все равно же никаких казней, — она улыбнулась как можно мягче, понимая, что Саша сейчас хочет признаться ей в чем-то сокровенном.

Киру не смутило бы признание о девушке, и единственное, что могло бы ее охладить напрочь к Резкому, который нравился ей все больше и больше — только признание в том, что он уже отец. А при его образе жизни она бы не удивилась.

— Наша ночь.

— Она была прекрасна…

— Нет, она не была настоящей, — простонал Резкий так, как не вскрикнул тогда, когда она же выдергивала у него из плеча шип какого-то местного растения на одной из полудиких планет.

Кира отпрянула, а он дернулся за ней, словно сейчас она могла убежать в этот чужой лес.

— Поверь… я от отчаяния. Это был мой последний шанс. Я подменил средства. И залил тебе руку местным. Помнишь, я тогда как пьяный? И вот решил, что и ты захмелеешь.

— И стану доступнее? — Кира попыталась вскочить, но он прижал ее к груди, схватив еще сильнее. — Ну знаешь ли. Вот как вспомню тебя без одежды. И подумаю кто еще из нас доступен.

— А тебе понравилось то, что ты там увидела? — лукаво прищурился он.

Она кивнула и добавила:

— Я вообще много чего вижу. И то, что во флаконе был не наш спрей. Я сразу догадалась.

— Запах? Щипало не так? Зато вот смотри, зажило же полностью Куда бы ты сейчас с такой рукой бы по лесу? Неизвестно, сколько нам тут.

— Нет, не щипало. Твои глаза. Они тебя выдали. Там все твои планы были наперед расписаны. Когда ты кинулся заливать мне руку, у тебя глазки уже были точно такими же, как тогда.

— Когда? — прищурился Резкий, зная ответ.

— Когда ты меня поцеловал, — тихо вздохнула Кира.

И он обрадовался этому ответу, она же могла сказать и «когда ты с местными подрался» или «когда возилась с тобой в очередной раз». Но ей запомнилось именно то, что он поцеловал. И это придало Резкому решимость и силы.

— Тогда скажи. А ты хочешь снова увидеть меня без одежды?

— Да, — тихо ответила Кира, и это был абсолютно честный ответ.

— Тогда я знаю, что для этого нам надо сделать, — он вскочил на ноги, по привычке осмотревшись вокруг.

Кира предпочла пока что остаться сидеть, набираясь сил перед следующим импровизированным марш-броском, и прикидывала, хватит ли у них с Резким той одежды, а самое главное, обуви, чтобы какое-то время провести в автономном режиме. Она порадовалась, что успела схватить прочную служебную обувь, а не прыгнула в легкие туфельки. Джинсы и футболки тоже были им сейчас удобны для движения, а ночных холодов здесь не предвиделось. Хуже гораздо было отсутствие у них оружия — все, что удалось взять, было отобрано при обыске. Тут Кира отдала должное выучке таллирийцев — пусть они и не были такими быстрыми, как ее ребята, но обыскивать и вязать умели качественно. Если бы она не вскрыла бы на ходу шпилькой наручники Резкого, ему так и пришлось бы бежать с заломленными за спину руками. Это ее таллирианцам не удалось заблокировать полностью только потому, что они не учли природную гибкость ее суставов и умения как расслаблять, так и напрягать мышцы до предела. И без того абсолютно жесткая, твердая на ощупь, с определенным усилием Кира могла так напрячь плечи, грудь и шею, что со стороны могло показаться, что у нее бугры мышц лежат на голых костях. А при желании расслаблялась до состояния шелкового лоскутка, и в открытом коктейльном платье выглядела стройной, следящей за фигурой девушкой — но не более того, никаких сотен отжиманий и многочасовых тренировок.

Таллирийцы отняли у них бластеры и ножи, но не догадались, что надо проверить пышную замысловатую прическу Киры. Как и не посмели вытащить тоненький, изящный поясок ее джинсов. У Резкого широкий ремень они отобрали — он слишком грозно выглядел и не оставлял сомнений, что может быть оружием в умелых руках.

Девушка пожалела, что не успела вставить в уши серьги — у нее были крупные прочные кольца, смотревшиеся тончайшей безделушкой, а на самом деле изготовленные из сплава, позволяющего их разогнуть легким нажатием пальцев, но затем в руках оказывалось смертоносное жало.

В итоге у них на двоих было четыре ее шпильки и пояс, который тоже после некоторой манипуляции превращался в клинок, подобный рапире.

— Будем двигаться дальше? — предложила она Резкому. — Здесь высиживать нам смысла нет. Если меня ищут, то будут искать. Вот при чем тут ты, я не поняла. Обвинение зачитали только мне.

— Там на двоих хватит, — подмигнул ей Резкий. — и ты же знаешь, я всегда готов разделить с тобой что угодно.

— Я б не отказалась разделить с тобой сейчас кусок мяса. Поджаривать не обязательно.

— И я голоден, как волк. Мы же с тобой не успели поужинать. А позавтракать нам эти придурки не дали.

— Да уж, как-то все слишком странно. У меня постепенно в голове складывается эта безумная мозаика. Не отобрали бы гады коммуникаторы, знали бы, что там сейчас происходит, — Кира больше всего расстроилась из-за отсутствия связи с группой.

— Если только этот идиот посол не дал разрешения сунуть нос во все щели, то Шанс нас отследит по медальонам, — напомнил ей Резкий.

— Если отследит Димка, то это могут сделать и враги. И к тому же сейчас будет сложно сориентироваться, кто из таллирийцев на чьей стороне.

— Мальчишки, которых за тобой прислали, явно еще не в состоянии выработать свою позицию. Заметила, как они мялись? И не от недостатка силы или умений.

— Я тоже склонна думать, что не все воины переметнулись на сторону предателей.

— Мы ж не знаем, что им предложено.

— Но мы знаем, что им тут слишком хорошо, чтобы хотеть это потерять, — Кира на этих своих словах задумалась, а затем вновь повторила. — Потерять… потерять. Саша! У меня идея. Давай начинаем двигаться, а по пути я тебе все расскажу.

Они заглубились в заросли, но не так, чтобы совсем уж продираться сквозь кусты, оставляя клочья своей одежды и кожи. Скорее, это была прогулка в быстром темпе. Киру манили бревна, опрокинувшиеся над землей то через ручьи, то через овраги. Она тащила Резкого по ним за собой.

— Тут я пас, — оглядел он тонкий стволик, соединяющий два берега довольно глубокой речки. — И не перепрыгнуть.

— Погоди. Сейчас я проверю, насколько он прочен. И будь готов меня ловить, если уйду оттуда прыжком.

Кира ступила на бревнышко, которое прогнулось под ее ногой, но не захрустело, а упруго спружинило. Ей было крайне необходимо перебраться на ту сторону — это было частью задуманного ею плана. Благополучно миновав опасный мостик, оказавшийся крепким, хотя и сильно изгибавшимся то вниз, то вверх, она с облегчением остановилась на твердой поверхности и олрянулась на Резкого:

— Саша, попробуй руками и ногами снизу на нем зависнуть. Для тебя это самый надежный вариант.

— Кажется, я понял твой маневр, — улыбнулся Резкий, отступая назад и примериваясь глазами.

Кира замерла, догадавшись, что задумал этот отчаянный безумец. Резкий еще раз проверил карманы джинсов, вздохнул, разбежался, сделал сальто и кувырком перелетел прогал, приземлившись на самом краю обрыва.

— Сумасшедший! — выдохнула Кира, едва он выпрямился и отошел на безопасное место.

Он обнял ее и поцеловал:

— На счастье!

Их путь пролегал по все более и более мельчающему лесу, поднимающемуся по отрогу скалистой горы.

— Выше только в снаряжении пройти можно, — с сомнением посмотрел на каменистый грунт, местами просто представляющий из себя отполированные дождем и ветром гладкие участки ровного камня, у них под ногами Резкий.

— А мы и не пойдем далеко, — Кира показала узкий карниз, вьющийся вдоль высокого скального уступа. Это не было тропинкой, потому что никто не решился бы по ней идти. Да и вообще, судя по всему, здесь никому не приходило в голову ходить. Да и зачем? Таллирийцы любили располагать свои кочующие города и дома в красивых и удобных местах с мягким климатом, а здесь было намного холоднее, чем внизу и дул хлесткий сухой ветер, сбивающий их с ног и свистящий в ушах.

— Кира, что ты задумала? — настороженно поинтересовался Резкий. — Там пройти нереально.

— Тебе и не надо. Ты будешь охранять проход на тропинку, потому что если кто туда за мной ринется, отбиться будет сложно на этом карнизе.

— Нет. Туда не пойдет никто.

— Я хочу положить свой медальон вот на той площадке над обрывом. Шанс поймал сигнал уже наверняка. И он даст нам возможность оторваться от преследования, но все равно рано или поздно будет обязан выполнить приказ. Приказ-то законный.

— Да уж, — протянул Резкий, оглядываясь вниз на тот путь, что они проделали. — Представляю, как группа захвата будет ползти по твоему сигналу сюда. Они ж недолезут до горы, можно и не мудрить.

— Почему?

— Свалятся в речку на том бревне. Мы с тобой без брони. А они в полном снаряжении.

— Кто знает? Может, разденутся, — Кира приготовилась ступить на карниз, но Резкий снова остановил ее.

— Не пущу. Я сам закину его туда.

— А не долетит?

— И что? Полезут инопланетники вниз. Тебе ж важно, чтоб они вспотели, а не направление их упражнений. Вниз, вверх. Я б их и поползать бы заставил. Жаль, никакой пещеры не попалось.

Кира улыбнулась его шутке — Резкий всегда так искренне негодовал, что вызывал у нее желание обнять и поцеловать, а не злиться вместе с ним или на него.

— Хорошо. Полностью тебе доверяю. Кидай, — она передала ему медальон с радичипом, по которому звездолетчика могли обнаружить свои в случае аварии при выброске на планету или отказе двигателя челнока.

Резкий примерился и с размаху закинул кусочек металла на цепочке туда, куда показала Кира. Медальон тихо звякнул и лег между камней. Край цепочки удачно свесился вниз, и это сделало приманку заметнее — Киру такой вариант устроил вполне.

— А вот дальше, Саша, как ни странно, вниз будет сложнее, чем карабкаться вверх, — задумчиво произнесла Кира, прикидывая взглядом направление.

— Зато стимул есть. Смотри. Там, за листвой, явно озеро.

— И я заметила! Вот и будем его как ориентир держать.

— А через перевал нам не пройти?

— Нет. Мы и подняться туда без снаряжения горного не сможем. Там абсолютно гладкие скалы. Надо вбивать опоры.

— Кира, а вниз же тоже придется по гладкому скользить?

— Не везде. Смотри, вот участок извилистый, но проходимый. Есть за что ногой уцепиться.

Они спускались по гористому кряжу, радуясь, что жарко не было — на этой планете воздух становился разреженнее гораздо раньше, чем на Земле, и ветер пробирал до костей, стоило им остановиться. А вот в движении было очень удобно — вспотеть они не успевали, все мгновенно высушивалось прямо на горячих телах.

— Еще бы что сьедобное найти, — вздохнула Кира.

— Или поймать, — с энтузиазмом подхватил Резкий.

— Давай не надо! — в тон ему возразила Кира. — Я, конечно, люблю сырое мясо. Но как-то не хочу разделывать его прямо тут голыми руками. У нас есть, чем заколоть, но нечем снимать шкурку и резать. А теребить зубами лохматого суслика… Бррр…

— Ну пока что тут и нет сусликов, стоящих в очереди к нам на прием, — отшутился Резкий.

Наконец, они оказались на своеобразной террасе, откуда открывался потрясающий вид на то озеро, к которому они стремились. Оно лежало у самых ног, абсолютно прозрачное, настолько, что дно просматривалось до последнего камешка.

— Там глубоко? — спросил у Киры Резкий, прикидывая высоту. — Обойти не удастся. Вскарабкаться назад, вползти на перевал по гребню… нет ни времени, ни возможности.

— Значит, будем прыгать в воду, — спокойно сказала Кира, вынимая шпильки из волос и упрятывая их в карманы как можно глубже, чтобы не выпали в полете. — Глубина озера примерно метров шесть. Ну и скала еще семь или восемь. Так что не разобьемся, расстояния до дня хватит, чтобы не врезаться головой.

— Я первый, — решительно шагнул вперед Резкий.

Кира знала, что они плавают оба очень хорошо, а Резкий даже в чем-то и лучше, и не стала возражать. Если что и случится с Сашкой, умеющим находить проблемы и на ровном месте, она будет знать, куда за ним прыгать прицельно.

— Встретимся в воде? Я так хочу освежиться! — и Резкий стрелой слетел с обрыва.

Кира вздохнула с облегчением, когда его сильное гибкое тело вошло в воду, изогнулось там и появилось на поверхности. Он помахал ей рукой, и девушка тоже устремилась вниз.

Кира напрягла руки и задержала дыхание, врезаясь в воду без брызг. Распахнув глаза, которые она прикрыла только перед самым соприкосновением с жесткой при полете с такой высоты водой, она наслаждалась стремительным скольжением в прозрачной до хрустального блеска воде. Озеро оказалось не слишком холодным, что и не удивительно в мягком климате Таллирии, и его вода приятно освежала тело, уставшее после многочасовой гонки.

Она вынырнула рядом с Резким, и вместе они поплыли к берегу.

— Придется раздеваться, — вздохнула Кира. — Особенно плохо то, что обувь мокрая. Одежда еще высохнет на теле. А вот мокрые ботинки собьют ноги до костей.

— Увы, — вздохнул ее спутник. — И огонь не развести. Остается надеяться только на солнышко и на качество материала.

— Я надеюсь на то, что ребята нас найдут. Мы не можем вот так носиться по горам и лесам.

— А почему бы и нет? — полушуткой ответил ей Резкий, хотя и доля истины в его словах была, понятной только ему одному. — С тобой-то? Да всю жизнь. Обоснуемся в пещере. Будем охотиться и рыбачить.

— Саша? — в который раз изумилась Кира. — Ты заканчивал Академию, чтобы одичать в пещере на какой-то дальней планете?

— Нет. Но кто знает, может, я и не закончил бы ее нормально, если бы не влюбился в тебя. Ты меня вела все время обучения. Твой пример.

— Странно. Тебе же все легко давалось. И ты с самого начала был влюблен в наше службу, только о ней и мечтал. Этим и обратил на себя мое внимание. Целеустремленностью. Ясными помыслами.

— Разочаровать? Когда я поступал, то рвался просто к экстриму. Полная опасностей и приключений жизнь, схватки в открытом космосе, злобные шпионы.

— Разве не так? — усмехнулась Кира.

— Так. Но появился смысл. Во имя чего мы все это делаем. Не испытать себя, а послужить интересам Земли.

— Тогда откуда мысли о пещере?

Он смутился, потому что все серьезные мысли разом покинули его. Он стоял сейчас перед ней полностью обнаженный, в узких плавках. А когда увидел, что и Кира осталась в изящном вышитом белье голубого цвета, то и вовсе замолчал. Белье намокло, пока она ныряла, и теперь не скрывало ничего, лишь подчеркивая ее рельеф бедер и груди. Резкий почувствовал, что с ним что-то не так — и он, будучи довольно опытным в таких делах, понимал, что именно вытворяет его организм со своими здоровыми инстинктами.

— Давай искупаемся? — хрипловато предложил он, надеясь, что прохладная вода хоть немного сможет остудить его бунтующее тело.

— Давай, — согласилась она. — Проплыв в одежде не совсем то, чего хотелось после долгого путешествия.

Кира очень любила плавать, и жалела, что удается редко — в звездолете можно было принять душ, но устраивать бассейн было бы негде. Вода была чистая и как раз такой температуры, как она любила. Краем глаза она заметила, что происходит с Резким, и сочла, что холодная вода поможет ему сосредоточиться на более важных вещах.

Но Резкий уже не мог совладать с собой. Он откликнулся на ее согласие с плутовской улыбкой, подхватив полуобнаженное, лишь прозрачными голубыми облачками прикрытое тело на руки, и вбежал с ней в воду.

Кира выскользнула в воду, но оказалось, что Резкий плавает еще быстрее, чем она. Он тут же настиг ее, обернулся несколько раз вокруг нее по спирали и оказался с ней рядом так, что их губы соприкоснулись. Они проплыли под водой, сберегая дыхание друг друга и обнимаясь, а их ноги работали настолько слаженно, как будто они давно готовились к таким необычным упражнениям.

На мелководье они вынырнули, и Резкий прошептал ей:

— Кира, мы здесь одни…

…Очнулись они только от мучительного голода. Молодые здоровые организмы требовали подзарядки, исчерпав себя до нуля.

— Саша, и мы задремали?!

— Нет, конечно. Только ты. А я охранял твой сон. Ребята же наши могут появиться в любой момент.

— Ладно ребята, не нарваться бы на непрошенных гостей… Точнее, хозяев. Но все равно будет как-то неправильно на их планете их же и тыкать холодным оружием.

— Ты такая непредсказуемая, моя любимая! Можно подумать, стрелять удобнее.

— По-моему, ты меня прекрасно понял. Одежда наша, кстати, тоже высохла.

— И внимание, я кое-что нашел! — Резкий жестом фокусника указал на довольно высокое дерево, украшенное крупными ярко-синими плодами, напоминающими крупные кокосы, в отличие от которых эти плоды обладали твердой бархатистой кожурой и нежной сочной мякотью внутри.

Эти плоды им обоим были хорошо знакомы — их часто подавали к столу и у Сталия, и на базе, снабжавшейся местными продуктами, чтобы не тратить портативные запасы корабля. Но при подаче на стол их вскрывали специальным ножиком, который имелся на каждой таллирианской кухне, а у них сейчас ничего подобного не было.