Школьник гипнотизёр спасает СССР 2: Комсомол против гегемона капитализма

Глава 23

Мои усилия по приведению окружающей среды к комфортному для проживания разумных существ виду потихоньку начинали давать плоды. Несмотря на то что страна реципиента вела войну на территории сопредельных стран (поначалу она планировалась как операция помощи братскому народу в деле поддержания мира, порядка и территориальной целостности, но затем вылилась в противостояние армий двух политических систем), уровень жизни населения неуклонно повышался. Даже несмотря на весьма спорное решение о прекращении деятельности органов внутренних дел и государственной безопасности. Ведь если каждый человек будет радеть за общее дело и относиться к общему имуществу как к своему собственному то ему не понадобятся костыли в виде репрессивных органов. Конечно, этот процесс шёл довольно тяжело, но комсомольская организация делала всё возможное для скорейшего пробуждения обще классового сознания у народных масс. Благодаря распределенной сети миниЭВМ и громадного количества периферийных устройств для этих машинок ответственные комсомольцы могли вести строгий аудит практически любого предприятия. И только благодаря этому производительность многих заводов выросла на 500-600 процентов, а себестоимость продукции наоборот упала практически вдвое, а то и втрое. Всё дело оказалось в неэффективном руководстве, крайней не компетенции руководителей среднего и высшего звена, косности мышления, не заинтересованности работников в полученном результате и ещё множестве факторов, которые наслаиваются друг на друга заставляли успешные в общем то предприятия работать с крайне низкой эффективностью. Благодаря общественному беспристрастному контролю, причём контроль был не извне со сторон одного из прикомандированных комсомольцев, а осуществлялся самими работниками предприятия (вернее той его части которая поддерживала те идеи что я пытался привить местным) эффективность предприятий возрастала просто из-за того что работники больше не тратили время на согласование между отделами и цехами разных бюрократических вопросов, нужных лишь для того, чтобы как-то оправдать наличие излишнего штата бездельников отделах планирования, секретариата и прочих излишних для производства кадров. Да даже большая часть руководства предприятий оказалась не удел именно благодаря наличию подключения предприятий к единой сети. Теперь одно конструкторское бюро обладая доступом сразу ко всем архивам чертежей предприятий могло буквально с ходу проектировать новые изделия, причём из стандартных деталей, используемых для совсем других механизмов, но подходящих для новых целей. Это давало заметный прирост к производству и ремонтопригодности всей техники, так как большая часть деталей была унифицирована. Ещё одним плюсом повлиявшим на производство было то что теперь по схожему принципу работали и тех.бюро. Теперь не надо было изобретать специализированную оснастку, или выдумывать специфичные операции обработки тех или иных деталей - всё было в гигантском справочнике размещенном в сети. А после того как кто-то из увлеченных программированием молодых специалистов написал специальную программу для составления тех. процессов, которая в зависимости от детали или работы выбирала нужное описание из общего справочника - роль технологов вообще свелась лишь к проверке сформированных программой документов.

Благодаря этому почти все заводы лишились своих КБ и ТБ, роль которых на себя взяли несколько отраслевых институтов. Освободившиеся люди с высшим образованием пополнили ряды учителей, преподавателей, операторов обрабатывающих комплексов с программным управлением и прочих тружеников интеллектуального фронта.

Конечно, не все из них были довольны сменой деятельности. Находились и такие (к моему глубокому сожалению таких было большинство) кто отнесся к происходящим переменам с изрядным недовольством. То что их ставки сокращают за ненадобностью, а им выдают направление на учебные курсы по переквалификации было встречено ими со скандалом. Некоторые даже умудрялись устраивать саботажи, чтобы доказать свою необходимость предприятию. В принципе это были довольно ограниченные и недалекие умом люди, так что и их вредительская деятельность не наносила особого вреда производству. Конечно, когда всё вскрывалось, а делалось это элементарно благодаря полной прозрачности всего производственного процесса.

С самими же саботажниками и остальными кто категорически не желал учиться и получать новую профессию из тех что необходимы стране и его народу поступал в отделения народной милиции на так называемое “перевоспитание”.

Вообще когда генеральный секретарь партии, а по факту правитель всей страны обратился к населению с информацией о прекращении деятельности двух немаловажных в жизни страны министерств с одновременной отставкой всех сотрудников, меня натурально охватила паника. Я хоть и признавал правильность этого решения и понимал причины побудившие его принять, но большая часть населения страны была просто-напросто к этому не готова. Первое время все словно замерли ожидая дальнейших действий, так что с охраной общественного порядка от дебоширов и пьяниц успешно справлялись созданные в авральном режиме патрули добровольцев, усиленные бывшими сотрудникам органов внутренних дел (из тех кто несмотря на свою работу оставался “человеком”). Но затем количество преступлений стало нарастать с катастрофической скоростью. Добровольцы не справлялись а бывшие сотрудники зачастую и были инициаторами преступлений. Грабежи, разбои, преступления против личности, кражи и хищения, а также ничем не мотивированные (по моему мнению) убийства совершались даже вполне добропорядочными людьми. Но у них что-то изменялось в сознании только при одной мысли о возможной безнаказанности. Зря дикторы по телевидению и радио только и говорили о суровом и неотвратимом наказании, а в распределенной сети миниЭВМ выкладывались факты о бессмысленности тех или иных преступлений. Несмотря на все увещания люди почему то продолжали считать, что коль больше нет сотрудников правоохранительного аппарата, то и законы отменили своё действие.

Именно в этот момент мне пришлось принять очередное тяжелое решение. Получив приказ по комсомольской линии, множество молодых рабочих и инженеров, за несколько дней оборудовали камеры предварительного заключения бывших милицейских участков, так называемыми нейроиндукторами. После этого всех дебоширов, буянов, и пойманных за любыми преступлениями людей тащили туда. В камере, буквально за несколько минут, человеку поступившему закон загружалась нейроматрица законопослушного человека.

Конечно, это было плохое решение, но только взглянув на статистику правонарушений за первую неделю после роспуска МВД, я не мог не решиться на это.

Матрица загружаемая в нейропространство правонарушителей, была очень ограниченная и рассчитанная на максимально широкие параметры нейрообраза среднестатистического человека. Но даже такая “рыхлая” матрица, в сорока процентах случаев вставала криво, и вместо мягкого непринятия асоциального образа жизни, заставляла обработанных граждан как огня бояться любого нарушения закона.

Ситуация осложнялась тем, что практически девяносто процентов населения страны, понятия не имело об этих самых законах, подменяя их разными “правилами” и “понятиями”. Поэтому, действуя опять тки через комсомольскую организацию, пришлось устраивать всесоюзный законодательный марафон. На видных местах расклеивались информационные листки с текстами законов и комментариями юристов, в дворцах культуры и клубах шли лекции, а в кинотеатрах показывали наспех снятые ленты с выступлениями народных депутатов, судей, адвокатов и прокуроров, которые рассказывали о практике применения законодательства.

Благодаря этому не только повышалась общая грамотность населения, но и люди обработанные нейроиндуктором возвращались к нормальной жизни, переставали с криком отдергивать руки при попытке подать какой-нибудь предмет коллегам или домочадцам (так как для этого требовалось взять без спроса не принадлежащий им предмет) и при прочих мелких бытовых ситуациях. Также подвергшиеся обработке, несознательно, начинали распространять в своем окружении мысли о недопустимость противоправных действий.

Между тем военные действия в европе только набирали обороты. В конфликт начали вмешиваться страны участники североатлантического альянса. Под предлогом помощи населению они вводили сначала небольшие группы “миротворцев и наблюдателей”, с последующим увеличением их состава и поставками им военной техники и тяжёлого вооружения.

В ответ на увеличение численности войск противника и мне пришлось сделать свой ход. Будучи не только одним из крупных комсомольских функционеров, а также и администратором нескольких основных узлов распределенной сети, я бросил клич и запустил массовую акцию по привлечению школьников и студентов к работе операторами подвижных боевых комплексов.

Как показала практика военного конфликта в афганистане и первых месяцев операции по восстановлению законного порядка в Югославии, советская армия способна выполнять любые задачи. Но цену выполнения, лично я платить был не готов. Гибель каждого советского солдата пятном ложилась на моё сердце, а гибель добровольцев из комсомола вообще заставлял меня скрежетать зубами. Так что я как мог, постарался сократить участие людей в военном конфликте.

У Советского Союза мощнейшая промышленность и самое лучшее оружие, именно на это, по моему мнению, и следовало сделать ставку.

Так как оставшихся после перевода на удалённое управление производствами, конструкторских бюро осталось не много, что их можно было пересчитать по пальцам, мне не составило особого труда вложить в нейропространство их руководства мысли о дистанционно управляемой технике. Одновременно с этим несколько групп программистов из НИИ прикладного программирования занялось разработкой программ имитации управления техникой. Благодаря нескольким запущенным по сети слухам множество школьников получив доступ к этим программам имитации стали использовать их в качестве игр. Хотя, на самом деле это и были фактически игры - программы содержали множество упрощений и упускали множество одних деталей, с одновременным вводом других, несуществующих вещей. Вроде статистики боя, возможности текстовый и голосовой связи с членами одной команды.

Вообще имитаторов было несколько - имитатор бронированной техники - танков, БТРов, БМДшек, различных САУ и ПТ САУ, имитатор боевых вертолётов и самолётов, а также имитатор роботизированного пехотного комплекса.

В этих имитаторах можно было объединяться в команды и разыгрывать различные армейские операции против команд противников или техники управляемой специальным алгоритмом. Операции были различного типа - взятие высоты или населенного пункта, или наоборот удержание обороны, штурм укреп района, или захват бункера.

Постепенно пока программа имитации техники доделывалась, на заводах выпускали всё большее количество комплектов дистанционного управления военной техники, а в ремонтных мастерских и даже в поле эти комплект устанавливались на танки, вертолёт и самолёты. Благо техники было в достатке. На огромном количестве баз, хранилищ и просто открытых стоянках хранилось просто фантастическое количество техники. Мне глубоко в душу запала фотография одного из полевых хранилищ которую сделал и загрузил в сеть один из техников проводивших модернизацию танков - поле где то в сибири, на котором стоят танки. Танки от горизонта до горизонта, покуда хватает взгляда.

Пока на территории союза проводилась реорганизация производства и модернизация техники на линии фронта дела шли день ото дня хуже. Из-за навязчивых мыслей беречь людей, у командного состава (их я обеспечил всем до кого смог дотянуться), наши войска отдавали территорию километр за километром. Что сказывалось на моральном духе бойцов. Конечно, он, и так, был не очень высок, а тут ещё постоянные отступления и перегруппировки, с многочасовыми пешими маршами, так как оказалось что войска противника имеют подавляющее большинство в технике. Причём техника у них была крайне странной - из нескольких гуляющих по сети фото можно было сделать вывод, что не только союз задумался о высоко бронированных шагоходов. При этом что-то в их машинах было странное - как будто я уже видел что-то подобное. Словно встретил старого знакомого - но никак не можешь вспомнить обстоятельства вашей первой встречи.

Шагоходы врага, были довольно странными - в отличие от машин изготавливаемых по чертежам инженеров которые создавали танки и боевые самолеты, они словно сошли с картин готичных художников. Непонятные наросты и нашлепки на броне, множество ревизионных лючков, дополнительных блоков. А так же каждая машина в обязательном порядке была оборудована странной конструкцией, которую в войсках прозвали “голова”. Он действительно размещалась в верхней четверти машин имела отдаленное сходство с головой гуманоида за счёт антропоморфных видео сенсоров, динамиков, газоанализаторов, и обязательной маски изображавшей обычно оскаленный череп или, что встречалось реже, морду какого либо животного, но тоже обязательно имеющего человеческие черты. Возможно из-за этого, а может по другой неизвестной мне причине, они внушали чувство страха своим противникам, сильно их деморализуя.

При всём этом, несмотря на мой печальный опыт применения на поле боя шагоходов, у противника они были весьма грозными машинами, несколько штук которых обычно образовывали ядро небольшой ударной группы из обычных пехотинцев и нескольких колесных бронеавтомобилей. Возможно дело было в более специфическом опыте командиров низшего звена у противника, а может в том что машины врагов были вооружены не лучевым или электромагнитным оружием, а вполне обычными пулеметами, скорострельными орудиями и прочими стандартными для армии США системами вооружения.

Но наконец, когда первые несколько тысяч машин закончили переоборудование и получили комплекты дистанционного управления, отступление наших войск наконец остановилось. Пришедшие на смену живым экипажам автоматические системы имели одно важное отличие - оператор управлявшие ими дистанционно мало того что не испытывали страха смерти, так еще и имели опыт нескольких тысяч виртуальных боев проведенных на машинах данного типа. Ведь допуск к настоящей технике получал только победители всесоюзных соревнований.

Мне стоило немалых трудов внедрить программы имитации в учебный процесс школ, но сдавшись под моим давлением, директора, и начальники РОНО всё же допустили их не только в качестве курса занятий для кружков, но и позволили занять несколько часов Информатики, технологии и даже начальной военной подготовки. Так что после этого по всему союзы почти все школьники после школы азартно взрывали и бомбили на своих домашних миниЭВМ цифровые образы техники НАТО. А после проведения нескольких всесоюзных чемпионатов, удалось собрать несколько команд настоящих виртуозов. И пусть м было от двенадцати до шестнадцати лет, но на полигоне, они на дистанционно управляемой технике громили вчетверо превосходящие их по количеству техники противников.

Так что после ввода подобных машин, на линию фронта, сначала отступление наших войск остановилось, а затем войска начали двигаться вперёд. И это было неспроста. Танки, противотанковые самоходки, боевые машины пехоты, вертолёт и самолёты, в круглосуточном режиме благодаря нескольким сменяющимся командами, давили врага, действуя как слаженными группами, так и виртуозно в одиночку. При этом шагоходы противника, так хорошо показавшие себя в действиях с классических войск были малоэффективны против не испытывающего страха противника