Школьник гипнотизёр спасает СССР 2: Комсомол против гегемона капитализма

Глава 10

Симохин Михаил летел в управление по срочному вызову. Сегодня он ушёл со службы пораньше - надо было провести встречу с информатором. Во всяком случае так он сообщил своему руководителю, хотя на самом деле его намерения были куда прозаичнее - он просто решил устроить себе маленький выходной посреди недели, благо служба позволяло это. Но вот за время его отсутствия что-то произошло.

Когда его покой разорвала трель телефонного звонка он сразу понял, что это не к добру. А стоили только в трубке раздаться взволнованному голосу одного из младших делопроизводителей, как он понял что произошло что-то экстраординарное.

Прибыв в управление он поразился царящему там разгрому, как будто бы здание подверглось нападению боевого отряда - двери многих кабинетов, до этого закрытые стояли нараспашку, в коридорах то и дело пробегали сотрудники с бешеными глазами с испугом смотря на него. Конечно, лейтенант зашел не через парадный ход предназначенный для посетителей, а через одну из неприметных боковых дверей, но всё равно его путь пролегал через главный холл где должен был находиться дежурный и ключевое слово здесь “должен был”, потому что за пультом дежурного никого не было. И это был первый очень нехороший признак. Симохин тут же поправил под пиджаком кобуру скрытого ношения и приготовился к самому худшему.

В приёмной, у кабинета руководителя стояла толпа гонящих сотрудников. Но, впрочем, тут же сбавивших градус остроты разговоров.

- Миша, — обратился к нему руководитель смежной группы, — хорошо что тебя не зацепило…

- Зацепило?, — перебил его Симохин, — у вас тут что взрыв произошёл? Диверсия?!

- Лучше бы взрыв, — развёл руками рукгруппы, — по твоей части наверное это…

Тут же Михаила ввели в курс дела, рассказав, что неожиданно почти половина присутствующих в здании сотрудников его покинула, причём не сдав дел, печатей и оружия, не заперев кабинеты, и даже не забрав верхнюю одежду - просто вышли в чём были и разбрелись по городу. Парочку из них остановили сотрудники не попавшие под загадочное воздействие и расспросили. Но результаты распросов всех обескуражили. Люди только что бывшие воплощение ума, чести и совести нации вдруг бросили работу пошли по их выражению “приносить пользу обществу”. Один из них уже даже успел договориться с прорабом на стройке, чтобы начать трудиться разнорабочим.

Кроме того в одной из комнат совещания в окружении впавших в кататонический ступор сотрудников был найден парень школьного возраста с перепачканным кровью лицом. Кровь как будто сочилась у него из глазниц и ушей.

Можно было построить множество предположений, но почти все сходились во мнении, что именно этот парень имеет к произошедшему какое то отношение. О чём сотрудники и поделились с Михаилом.

У Симохина тут же в голове словно что-то щелкнуло. Как будто в ранее рассыпавшуюся картину вставили недостающий кусочек пазла и она стала цельной.

- Ну конечно!, — воскликнул он, — Приносить пользу, бросать старую деятельность и подозрительный школьник! Это ОН!

- Он?, — осторожно спросил кто-то из сотрудников.

- Да тот самый парень, который околдовал ту деревню.

- Ту из-за которой тебя перевели к нам?

- Неважно! - оборвал попытки раскопать его прошлое дело Симохин, — надо немедленно объявить повышенный уровень тревоги. Перевести здание на осадное положение…

- Ты не части,- оборвал его стоявший тут же рукгруп, — если начальник управления выбыл, то ты ещё не самый главный, чтобы принять командование.

- Согласно директиве семнадцать ис два и приказу сто двадцать девять эн двенадцать у моей группы есть особые полномочия на случай угрозы класса циркон. А коль от группы остался я один, то командование беру на себя!

Остальные офицеры для проформы немного поворчали, но привычные к армейской дисциплине, всё же согласились с трансфером полномочий.

Опустив массивные жалюзи на окна и заблокировав двери стальными балками как раз для этого случая скрытыми в дверных косяках, все сотрудники согласно полученного приказа начали вооружаться, из просторных кладовых, что были расположены в глубоких подвалах были извлечены каски, бронежилеты, автоматы и пулеметы.

Сидя в одном из подземных кабинетах являющимся оперативным штабом Симохин чувствовал приятное удовлетворение - наконец-то он занял кресло начальника, да еще и не просто получил его по выслуге лет, а можно сказать захватил опираясь на чрезвычайные полномочия. Конечно, скоро с ними придётся расстаться - вообще удивительно что сотрудники сразу не запросили поддержку из центра, а принялись его слушаться, но скоро суета связанная с переходом на осадное положение пройдёт и многие включат голову.

Михаил, конечно, отметил что среди оставшихся после нападения сотрудников нет ни одного оперативника, и вообще кого нибудь обладающего хоть каким нибудь боевым опытом - только обычные архивариусы, бухгалтера, аналитики и прочие кабинетные работники. Среди них была парочка людей имеющих некоторые навыки и прошедшие спецподготовку, но это были чьи-то протеже, так что они не сильно отличались от гражданских, не было в них той злости что присуща настоящим “псам режима” - как они себя сами называли, дистанцируя от “кабинетных крыс”. Конечно, учитывая специфику организации в которой они работали все они были людьми проверенными, и допущенными к различной информации являющейся гостайной, но всё равно опыт реальных дел это не заменяло.

Совершив пару телефонных звонков и отправив из оперативного гаража машину с парой человек которым мог более или менее доверять, Михаил заблокировал с пульта руководителя все линии связи, чтобы ретивые сотрудники не проявили ненужную инициативу и не начали докладывать дальше по инстанции. После этого он объявил что пойдёт проводить допрос террориста, а когда прибудут отправленные сотрудники чтобы их спутника и весь привезенный груз немедленно доставили к допросной.

Пойманного (ну как пойманного - давшего, из-за проблем со здоровьем, себя поймать) террориста сразу после обнаружения поместили сначала в изоляционный бокс, а как только Симохин решил несколько организационных вопросов, то перевели в самую глубокую и максимально защищенную камеру. Михаил даже не знал что в управлении такие есть, но один из архивариусов, как раз ответственный за содержание заглубленных помещений сообщил о её наличии.

Но помимо специальной камеры, для допроса такого объекта требовалось ещё и соответствующее снаряжение. Не зря Симохин изучал различные материалы и консультировался с работниками ведомственных НИИ. Если у объекта допроса предполагались экстраординарные способности – то следовало максимально возможным образом защититься от его воздействия. Во-первых, допрос следовало вести через телевизионную установку - почти никто из природных или специально обученных гипнотизеров не мог воздействовать на людей посредством экрана телевизора (а жаль, иначе работа соответствующих служб бы сильно облегчилась). Во вторых, следовало защитить своё тело, а главное головной мозг от влияния всевозможных видов излучений, и наконец в третьих следовало прикрыть себя не только с точки зрения доказательной науки, но и со стороны, так называемой “альтернативной точки зрения на происхождение наблюдаемых физических явлений”. Именно за этим громоздким определением и скрывалось то что в народе называли “бабкиными сказками”, “чудесами” и “шаманизмом”. Благодаря погружению в тему у Михаила была парочка контактов этой стороны. Именно за ними он и направил опергруппу. Вернее за ним, потому что некая “баба Фрося”, хоть и при личном разговоре обещала лояльность к их службе, по её глазам было видно что плевать она хотела, как на Симохина, так и на ту организацию которую он представлял. А вот в другом своём контакте он был практически полностью уверен.

Алексей, или “Владыка Алексей” как он себя любил называть, был высоким мужчиной средних лет, с нестрижеными волосами и бородой, доходящими ему до груди. Вечно засаленные и висящие неаккуратными сосульками они производили отталкивающее впечатление, впрочем, как и сам Алексей. Но несмотря на это, мужчина жил в близлежащей к городу деревне как какой-нибудь барчук - в большой и светлой избе, которую построили ему всем колхозом. Сам он ни дня при этом не работал, но числился старшим счетоводом в колхозе получая немаленькую зарплату. Помимо работы он не занимался и домашним хозяйством, которое за него вели несколько женщин с которыми он никого не стесняясь открыто сожительствовал. Именно по этому - из-за многочисленных доносов неравнодушных граждан (правда бывающих в деревне проездом, самих же деревенских видимо всё устраивало коль никто ни о чём не заявлял), Михаил с ним и познакомился. Алексей позиционировал себя как колдуна, знахаря и ведающего тайные символы. Ничего такого за ним Симохин не заметил, но то с какой послушностью многочисленные женщины выполняли команды этого косматого мужчины, поразила лейтенанта. Итогом же их разговора стало соглашение о сотрудничестве - если помощь требовалась “владыке” её оказывал Михаил, а если сам офицер сталкивался с непознаваемым, то он привлекал Алексея в качестве консультанта.

Пока Михаил возился с аппаратурой настраивая телевизионную установку и облачался в специальный прошитый медной проволокой костюм, выполняющий роль “клетки фарадея” для защиты его организма от технологических устройств (тем более что с головы парня была снята непонятная диадема, явного технического вида), прибыл его консультант по мистическим вопросам.

Алексей, как и в первый день знакомства с Михаилом был одет в непонятное одеяние являющееся чем-то средним между монашеской рясой и женским платьем, только грязно серого цвета (сам “Владыка” называл это халатом). Помимо деревенского знахаря, несколько помощников из числа сотрудников выгрузили из тележки несколько корзин со скарбом. Судя по тому какие звуки и запахи раздавались из корзин, лейтенант понял что его ожидает не самое аппетитное зрелище.

- Надо допросить одного парня, — как только сотрудники бросая странные взгляды на колоритную парочку, удалились с этажа, начал вводить в курс дело своего помощника Михаил.

- Азмъ понимаю, — низким, порыкивающим голосом подтвердил колдун, — какая треба во мне?

- Парень не простой, как то умудрился мозги набок свернуть половине сотрудников, — честно признался мужчина застегивая последние элементы защитного костюма, — поэтому надо защититься от этого, ну и разговорить, понятно, думаю твои методы должны сработать.

- Надобно подготовиться, — серьезно кивнув сообщил знахарь.

После этого он деловито раскрыл одну из корзин и вытащил оттуда отчаянно упирающегося петуха. Михаил совсем не удивился тому факту что петух был чёрный, как и тому что Алексей абсолютно привычным движением отрезал петуху голову, каким-то кривым, чуть ли не каменным по виду ножом, и принялся сливать бьющую толчками крови в стоявший тут же в корзине ковшик. С этим ковшом он зашёл в камеру с бессознательным парнем и принялся чертить на стенах и полу какие-то знаки, макая в кровь пальцы свободной руки.

Закончив с разрисовыванием помещения он вышел из камеры и открыл следующую корзину. В ней лежала туго перевязанная верёвками небольшая овца. Также деловито, Алексей вытащил животное из корзины и положил на пол, достав из последней корзины небольшой тазик, он поудобнее примостил жертву на его краю и принялся перепиливать овце горло. Было видно, что нож всё-таки туповат, а шкура у животного гораздо крепче чем петушиная шея. Михаил смотрел на эти манипуляции с брезгливо-скучающим выражением лица - в принципе он был готов к подобному, как минимум в специальных методиках, полученным в результате его запросов он встречал описания и не таких ритуалов.

Наконец Алексей справился с шеей животного и слив некоторое количество крови, принялся пилить брюхо овечьего трупа. То ли шкура тут была тоньше, то ли из-за того что теперь ножом надо было колоть, а не резать, но дело пошло быстрее. Сделав в тушке надрез, знахарь принялся вытаскивать из него кишки и со странным речитативом наматывать на себя, не забывая периодически окроплять свою голову кровью из тазика. Симохин прислушавшись уверенно опознал в бормотании “Владыки” читаемую задом наперёд “отче наш”. Сам Михаил наизусть знал этот текст, так как однажды участвовал в одной спецоперации, где несколько человек из их службы под руководством странно парочки вывезли в глухую тайгу к подножию какой-то горы и они в течение недели проводили похожие ритуалы, обмазываясь разными составами, хором читая тексты на латыни или перевернутые задом наперёд молитвы, а в конце их пребывания вообще пришлось участвовать в отвратительном ритуале.

Закончив со своими приготовлениями, Алексей прихватив позвякивающий свёрток - последнее, что он привез с собой, вошёл в камеру.

- Мне нужно чтобы он говорил только правду и страшно боялся сказать хоть слово лжи, — напутствовал неопрятного бородача лейтенант.

- Знамо дело, — прогудел своим низким голосом знахарь, — от Владыки ни один человече, тайн удержать не могёт.

Встав у экрана установки Симохин смотрел как деревенский кудесник раскладывает на столике рядом со стулом к которому был привязан их пленник свои инструменты. В свертке оказались вилки с волнообразными зубцами, иголки по типу сапожных, долото, маленькая пила и несколько связок высушенных растений. Первым делом мужчина поджёг один их этих сухих пучков, но стоило тому начать разбираться, как он тут же притушил пламя оставив растения тлеть, наполняя камеру сизым дымом. Затем он взял одну из иголок и ухватив безвольную руку пленника с хрустом вогнал её под ноготь указательного пальца.

Глядя на то как глаза парня я широко распахиваются, а по ушам ударяет его крик, Симохин почувствовал странное возбуждение.

***

Алину захлестывали водоворот событий. Стоило ей обрисовать школьникам проблему, как они тут же развили лихорадочную деятельность. В помещение кружка откуда-то притащили ещё несколько телевизоров с подключенными к ним приставками миниЭВМ, а часть школьников нацепив на головы наушники с ларингофонами тут же принялись переписываться и переговариваться с какими-то людьми.

Девушка к своему удивлению узнала что оказывается в их городе огромное количество народа пользуется этими школьными поделками. И мало того что люди паяют их сами или получают в обмен на сданные в переработку макулатуру и ненужную радиоэлектронику, так ещё и активно улучшают, и разрабатывают новые модули. Так например теперь кроме обмена текстовыми сообщениями между двумя абонентами был создан модуль позволяющий вести радиопереговоры сразу с несколькими абонентами.

Ребята выяснили у очевидцев, что Даня действительно был и городского отделения КГБ, а после того как он туда зашел из здания начали как тараканы выползать сотрудники и расходиться по городу. Некоторые из них были замечены на нескольких стройплощадках. После того как исход был завершён, оставшиеся в здании люди принялись баррикадироваться - одни окна закрыли жалюзи, а на других опустили створки с бойницами из которых вскоре стали смотреть на улицу пулеметные стволы.

- Это точно Данины проделки!, — воскликнула девушка, — наверное он начал их корить и взывать к совести. Самые приличные поняли что поступают плохо и решили сменить работу, а остались самые непримиримые. Даня ну них, и наверное они сейчас его пытают!

Воображение девушки рисовало одну сцену за другой. И почему то во всех них присутствовали одетые в кожаные одежды, статные сотрудники КГБ с плётками и ремнями.

- Ничего выручим, парня, — успокоил её один из ребят поправляя на носу очки.

- Но вы же сами сказали что там из окон пулемёты торчат?!, — с ужасом воскликнула Алина, — неужели вы…

- Подвиг Матросова, конечно повторять не будем, — серьезно кивнув продолжил он, — сейчас другое время, да и техника шагнула далеко вперёд, но если надо никто сомневаться не будет. Как говориться “сам погибай, а товарища выручай”!

Как раз в этот момент в комнату вошло несколько мужчин. Из их разговора с ребятами Алина узнала что это оказывается представители ветеранов Афганистана. Само слово “Ветераны” у неё ассоциировалось с убеленным сединами мужчинами пенсионного возраста, типа её дяди или деда, а вот эти парни годящиеся ей в старшие братья вызывали у неё смешанные чувства. Но то что они действительно не понаслышке знают что такое война выдавал их взгляд - на девушку словно смотрел дикий и безжалостный зверь, и кроме этого каждый из них имел какое либо увечье - у одного из них отсутствовала рука, у другого нога, а третий смотрел на мир бельмами слепых глаз из покрытых рубцами и шрамами глазниц. Хотя калеками в классическом представлении они не являлись, отсутствие руки у первого компенсировалось механическим протезом из полированной стали (кусок его девушка разглядела когда он приветственно поднял руки и обшлага рубашки сползли вниз), искусственную ногу у второго Алина разглядела в мелькнувшем промежутке между штаниной и ботинком. А “слепой”, так ловко ориентировался на местности и совсем не использовал белую трость, судя по всему благодаря странной шапке-ушанке на голове из которой торчало несколько поблёскивающих объективов, плоховато замаскированных под абстрактные украшения.

Слушая горячие обсуждения собравшихся и провожая глазами вновь прибывающих, девушка с удивлением узнавала, что оказывается Даня был в городе довольно известной личностью. Казалось представители любой организации хорошо его знают и очень ему благодарны за решение их проблем. При всём при этом Шеповалов не являлся ни гениальным изобретателем, ни сверх харизматичным лидером, просто как-то так получалось что он мог заставить людей поверить в себя, не опускать руки в любой даже самой сложной ситуации, а его пытливый ум подсказывал необычайные идеи и изящные решения даже в самых тупиковых случаях. Именно благодаря Дане ветераны афганистана, как и городское общество инвалидов из обузы для общества превратились в один из самых сильных социальных институтов. Искалеченные войной парни получив новые части тел активно влились в обычную жизнь став инструкторами в автошколах, учителями физкультуры и трудов, а бывшие ранее обузой для родных и государства инвалиды теперь активно поднимал промышленности в городе и целину на районе выходя в передовики производства. Про одного такого мужчину из-за автоаварии потерявшего ноги, а теперь благодаря механическим протезам управляемыми с помощью считывателя нервных импульсов спинного мозга и теперь работавшего комбайнером говорили, что если ему и руки отрезать и заменить механическими то он не то что две нормы, он три нормы делать будет.

Постепенно у собравшихся стал вырисовываться план по освобождению Дани из застенков спецслужб. Так как силовой вариант был исключен - это ничто иное как мятеж против действующей власти и никто разбираться с мятежниками не будет, какими бы благородными ни были их мотивы, когда дело дойдет до верха, не будет. А то что происходит в городе обязательно дойдет до высших чинов, тем более что весь город уже бурлил как кастрюля с перезрелым тестом. Как оказалось телевизионные приставки миниЭВМ благодоря усилию местной пионерской организации и любителям домашней электроники были почти в каждом доме и каждой квартире, где имелись дети школьного возраста. Школьники рассказывали своим родителям последние известия, которые узнавали в сетевой коммуне “ВШколе”, так что по всем квартирам уже шептались о беспределе соответствующих органов, а множество диванных теоретиков и критиков изливало в межЭВМную систему связи (её уже окрестили “Неводом” по аналогии с тем как сетка из грубой лески гребёт в себя как речную рыбу, так всякий мусор и дрянь) свои “гениальные” идеи.

Одну из таких идей и решили взять за основу плана по вызволению Дани.

Когда у ощетинившегося стволами и запертому на засовы зданию начала съезжаться строительная техника сидящие за баррикадами комитетчики только покрепче сжали в руках оружие ожидая что сидящие за рычагами грозно пофыркивающих машин люди, ринутся на прорыв. Но строители абсолютно не обращали на них никакого внимания, они принялись огораживать участок улицы сигнальными верёвками с привязанными к ним красными флажками, а затем принялись вгрызаться в асфальт дорожного покрытия. Когда один из сотрудников госбезопасности осмелился приоткрыто окно и крикнуть проходящему мимо рабочему вопрос о происходящем, то ему ответили что проводятся работы по устранению протечки магистрального водопровода. На резонное возражение о том что тут вода не бежит и вообще никаких магистралей рядом со зданием отродясь не было, ему вежливо ответили что прорыв произошел на другой улице, а тут будет проложен участок временного водопровода до устранения аварии. Так как никто агрессии не проявлял то инициативный сотрудник окончательно осмелев сообщил что вообще то для проведения таких работ вблизи режимных объектов требуется специальное разрешение, на что рабочий пожав плечами сообщил что оно конечно имеется и если кто то желает его проверить, то добро пожаловать к прорабу он как раз находится на другом конце быстро растущего котлована.

***

Я держался из последних сил когда в камере обвалился потолок и через пролом внутрь начали заскакивать люди в странной спецодежде. Заплывшими глазами я с трудом различал что происходит вокруг, но вдруг один из вновь прибывших наклонился надо мной и я узнал в нём Павла Синицина - брата моей одноклассницы, он что-то говорил, но я почему-то ничего не понимал. Видя что я не отвечаю он принялся разрезать удерживающие меня ремни, в то время как в пролом спускались всё новые и новые люди. Они выволокли из соседнего помещения моих мучителей и уложили их на пол обмотав каким-то верёвками.

Когда Павел закончил с моим освобождением, то к нему подошли ещё несколько человек и аккуратно обвязав меня текстильными стропами, прицепили к опустившемуся в пролом крановому крюку.

Подъём сквозь перекрытия подземелья я запомнил смутно - несмотря на то что я мог довольно неплохо контролировать тело реципиента на уровне физиологии всё равно состояние его ухудшалось с каждой минутой, так что то как меня клали в носилки и запихивали внутрь воющей сиреной машины скорой помощи я не запомнил, единственное что четко отложилось у меня в голове, что мне не отсидеться в тени. И если сейчас мне просто невероятно повезло, то дальше так везти не будет, и мне волей-неволей придется принимать более активные шаги по изменению ситуации и выходить на оперативный простор.

***

Борт сухогруза Генри В.Корберт

Ребекка Блэкхоуп шла по длинному коридору пронизывающим всё судно. По всей правой стороне коридора было множество дверей с маленьким смотровыми окошками - над каждой дверью горел фонарь одним из цветов зелёный - постоялец внутри, жёлтый - находится на операции, и красный проводятся “воспитательные” мероприятия. К диким крикам из кают с красным огнем над дверью она привыкла уже в первую неделю пребывания на плавучей базе подготовки специального отряда, но вот к чему она до сих пор не могла привыкнуть так это к неожиданному появлению своего заместителя по работе с кадрами - сухонького старичка с насмешливым взглядом и заметным немецким акцентом, представившегося при их первой встречи Энрике Волльманом. Несмотря на то что на вид ему было лет семьдесят он был необычайно подвижен и имел раздражающую привычку появляться у неё на пути совершенно неожиданно. Так что когда она услышала у себя под ухом его надтреснутый старческий голос она с трудом удержала себя в руках и не выронила из рук бумаги с последними отчетами о набранном континенте.

- Фройляйн Ребекка, — как всегда, вкрадчиво обратился он к ней, — нам необходимы ещё люди…

- В камере предварительного содержания оставалось ещё полсотни новичков, а через два дня придёт очередная партия из главной психиатрической лечебницы Орегона, — отмахнулась женщина от него.

- Вы меня не так поняли, фройляйн, — не отставал старичок в белом халате, — у нас заканчивается младший медицинский персонал. Последняя партия медсестёр была в полном составе списана и бедных девушек пришлось перевести в бараки к “полуфабрикатам”, а я уже настолько стар, чтобы заниматься их работой.

- Не представляю что вы такое делаете, что уже третью партия медперсонала приходится списывать, а ведь наш “продукт” еще даже наполовину не готов, — Ребекка ненадолго задумалась, — думаю их функции могут выполнять некоторые из наших “пациентов”.

- О, найн, найн!, — Энрике замотал руками, — это плохая идея, когда я работал со швайне…, — он прервался будто делая над собой усилие, — нельзя давать подопытным даже тени возможности стать на один уровень с людьми.

- Ну тогда берите первые образцы, что были забракованы по результатам инициативных тестов, — сердито заключила она, — всё равно стоят без дела, а с такой работой как втыкать иголки и зашивать разрезы они вполне справятся.

- Но фройляйн, — старичок быстро семенил за делающей широкие шаги женщиной, — они же тупы как пробки и каждое действие им придётся объяснять по нескольку раз.

- Других предложений у меня для вас нет, — отрезала женщина, — или берегите тех людей, что вам дают, или работайте с браковыми “изделиями”, затем видя как скривилось лицо её зама, всё же добавила, — со следующей партией “мяса” прибудут несколько медбратьев из спецучреждения, думаю они не будут столь впечатлительны как те дуры.

Убедившись что доктор Энрике удовлетворенный её ответом отстал она вновь углубилась в чтение документов что держала в руках. Из них выходило что лучше всего себя проявляли люди с агрессивно-импуьсивными расстройствами. В отличие от тех же душегубов они гораздо лучше переносили аугментацию и реже сходили с ума от боли - доктор упорно отказывался от применения обезболивающего или наркоза объясняя это какими-то непонятными медицинскими терминами. Но судя по статистике результатов операций именно психи имели больший шанс перенести операцию, видимо из-за того что с ума им сойти не грозили - сложно потерять рассудок если его давно нет.

Кроме проблем с персоналом, перед ней также стояла проблема и со снабжением - хоть у неё на руках и были бумаги огромной силы, даже благодаря им не всегда удавалось раздобыть то что требуется. Вот и сейчас отдел снабжения составлял одну докладную записку за другой, что листы холоднокатаной стали заказанной неделю назад до сих пор не прибыли, а подрядчики сдвигают сроки объясня это, то забастовкой портовых грузчиков, то лесными пожарами в калифорнии, то автомобильными пробками в лос-анджелесе, так что у Ребекки возникало сильное желание отправить за материальным снабжением кого нибудь из “полуфабрикатов”. Подумав о них она оторвалась от бумаг и сделав несколько шагов заглянула в смотровое окошко на двери с горящим желтым фонарем.

В каюте как раз происходила очередная операция по повышению боевых качеств одного из рекрутированных. На привинченном к полу столу лежало распростертое тело. Все конечности рекрута были зафиксированы специальными зажимами и ремнями, но несмотря на это он всё равно отчаянно дергался пытаясь освободиться. Оно и неудивительно - любой приложит все силы, если ему, предварительно разрезав от горла до паха, будут подключать электроды к внутренним органам. Доктор Энрике считал что подавая электрические импульсы на соответствующие органы можно стимулировать их работу и сделать подопытного гораздо сильнее и быстрее, ну и заодно обеспечить его лояльность, потому что иначе с этим контингентом работать было практически невозможно. Подопытные не слушались никаких команд и в этом даже не помогали сержанты - набранные Ребеккой из гетто где она провела всё детство. Но после операции все становились послушными и исполнительными, конечно только те кто выживал и не сходил с ума от таких методов.