Школотрон 3. Игра в кальмара

Глава 9

— Господин, он нормален. Нарушена лишь детородная функция.

— Закрой свою пасть, даун чертов! Ты должен валить всех подряд, а не статейки по медицине читать! — теряя контроль, завопил Стариков.

— Так я это… валю. И читаю.

— Отпустите меня, господа! Видите, я всего лишь больной инвалид! У меня отсутствует важная часть организма! — всхлипнув, завизжал пленный.

— Умолкни, мудак, иначе у тебя мозги сейчас будут отсутствовать! Такой болезни не существует. Я тебя тупо урою, — крикнул Макс.

Тогда на груди пленника вспыхнуло что-то синее. Он упал со стула и перевернулся через голову, а после затих.

Охранник оглянулся назад, но тоже получил мощный заряд, отчего потерял сознание и отлетел к стене. Подвал озарился синим свечением. В него, обвитый горящими молниями, влетел сам Мирон.

— Господин… Вы же в своем кабинете, — промямлил Макс, нелепо дирижируя чесалкой.

— Я работаю там, но не живу, если ты еще не заметил, — громыхнул грозный возглас.

Тонкая молния врезалась в плечо Старикову. Он вскрикнул и уронил чесалку, понимая, что хорошим это все не закончится.

Правда, Мирон не спешил расправляться со Стариковым. Глава опустился на пол и погасил свою магию.

— Такая болезнь существует, только называется по-другому, — как ни в чем, ни бывало, произнес он.

— То есть, у человека с рождения может не быть яиц? — спросил Макс, старясь уболтать разъяренного босса.

— Еще как! Иногда из-за генетического сбоя или болезни. А иногда… из-за чертовой тупости!

— Погодите, не понимаю, — промямлил Максим.

Мирон стал на него напирать, оттесняя в кромешную тьму подвала.

— Здесь нечего понимать, кретин чертов. Почему пацан еще жив? — строго спросил Павлов.

— Потому что… Потому что вы сами сказали: следить, — промямлил Максим.

— Да, но потом я сказал — уничтожить щенка при удобном случае. Интересно, что мешает тебе меня понимать? Может наличие мошонки, как раз таки?

— Нет! Все не так! Мы выполнили приказ. Точнее, пытались, — протараторил Стариков, и уперся спиной в холодную стену.

Глаза Мирона вспыхнули синим огнем. Потом они погасли, и глава корпорации хмыкнул.

— Давай, говори. Ты от меня что-то скрываешь, — произнес он, давая понять, что это последняя попытка решить все без жертв.

— Эээ, вообще нет. То есть да, — замялся Максим. Глава охраны знал, что шутить с этим лучше не стоит. Потому собрался с силами и сказал напрямую: — Мало кто желает участвовать в операции.

— Что??? — Павлов поднял руку и врезал молнией в потолок, отчего подвал чуть не схлопнулся карточным домиком.

— К сожалению, объект слишком опасен, — с трудом процедил Стариков.

— То есть, вы ублюдки, испугались одного пацана? — на этих словах Павлов слегка усмехнулся, забыв о былой ярости.

— Пацана-чернокнижника, одержимого неизвестной нам дрянью, у которого мамка из клана древних воительниц. Все видели, что стало с солдатами Братства. Никто не хочет повторять их судьбу.

Мирон мог испепелить Старикова, а потом сравнять с землёй здание корпорации. Но его мозги начинали работать в самый критический момент, что сейчас и случилось.

Глава крепко задумался, рассматривая мрачные очертания лица Старикова. Конечно, все это полный бред. Еще пару месяцев назад он бы ни за что не поверил.

Теперь же все изменилось. Несмотря на мнимое превосходство, враги жалкого сопляка терпят потери. А сам он остается невредимым, так еще набирает очки.

Можно пойти войной на чертова школотрона. Задавить его крупными силами. Но как же имперская власть? Корпорация Магпром, кланы Одаренных и Просветленных?

Пока они все закрывают глаза. Только перед общей мощью Энерго — это ничто. Нельзя слишком сильно высовываться. Это не в его стиле. Мирон Павлов известен своей изворотливостью. Именно потому он до сих пор тут, а не в могиле, как его давние приспешники.

— Простите, я правду сказал! Клянусь, другой информации нет! Я прошу, — мямлил Стариков, думая, что Мирон хочет его уничтожить.

Отчасти, Макс угадал. К счастью, разум начальника был сильнее эмоций. И, немного подумав, Павлов медленно произнес:

— Где сейчас этот мелкий? Как всегда, ходит в школу? Живет по тому же адресу?

— Да! Все так, господин, — с облегчением выдохнул Макс.

— Ага… тогда мы сейчас…

— Погодите. Есть еще информация!

— Говори.

— Этот школьник. Тот, который Лесовский. Он участвует в играх Урожая. Завтра они отправляются в лес.

— Лесной этап состязания? Главная часть. А по мне так никчемная трата времени и городского бюджета, — отрешенно сказал Мирон.

— Да, я согласен. Это все полная хрень.

— Нет, хорошо. Игры — всегда хорошо.

— Простите, о чем вы сейчас? — пожал плечами главный охранник.

— Узнаешь, Макс, скоро узнаешь.

Стариков только хмыкнул, не решаясь задавать лишних вопросов.

— Так, где этот финансовый пидор? — сменив тон, сказал глава корпорации.

Он имел в виду Александра, который, кстати, сбежал. Мужик смог очухаться после удара, непонятно как развязаться и броситься в сторону лестницы. Конечно, бежать было некуда. Но изворотливости проныры надо отдать должное.

— Эй, ты куда? — крикнул Макс, услышав шаги.

— Отвалите! Я не брал ваши бабки! — послышалось издалека.

— Стоять, упырь, яйца щас отор… Аааа, чтоб тебя, сука! — заорал Стариков и бросился за заложником, как охотничий пес за дичью.

Соревнования в лесу проходили по старой схеме. Ничего особо экстремального не было. Мы носились по каким-то кустам, отыскивая красные повязки на ветках, а потом приносили их судьям.

Уверен, что мажоры опять мухлевали. Но я окончательно перестал вершить справедливость. Думал, скорей, как разделаться с Эммой, а потом и с Мироном. Хотя, бегал вроде неплохо, отчего под конец задолбался.

После подсчета очков, мы оказались как всегда в полной жопе. Но это меня не смутило.

День выдался жарким, очень хотелось пить. Я испытал настоящее счастье, когда под присмотром судей нас повели к ручью, где журчала чистейшая влага, падая с каменистого пьедестала.

Кружек нам, правда, не дали. Это был единственный экстрим за все время. Мне было как-то плевать, а девушки и некоторые парни заныли, с трудом пытаясь делать подобие чашек из листьев какой-то травы.

Я же спокойно попил, припав к тоненькой струйке, спадающей с камня. Сразу стало получше. Взглянул на небо, рассматривая белые облака, плывущие на фоне обрывков желтоватой листвы.

Красивый, конечно, здесь мир. Но ему не хватает поджопников.

Напиться с первого раза непросто. Вскоре захотелось еще. Я наклонился вперед, но заметил, что выбранная мною струя стала твердой, превратившись в большую сосульку. Поверх нее все же текла вода, но пить ее я не стал.

— Аха-ха-ха! — раздалось за спиной.

Обернулся и заметил нескольких человек, которые ржали как бешеные. Среди них был чертов блондин, с которым я как-то поспорил. Ещё рыжая бестия, любительница чихать магической пылью.

Мне ничего не сказали. Но было видно, что пытаются опустить, причем сразу по крупному.

— Э, мамкин Дед Мороз, твоих рук дело? — грубо спросил я, приближаясь к компании.

Блондин тут же вышел вперёд. У него в руке был бокал изо льда, из которого парень пил воду. Сама рука выскочки светилась магической синевой.

— Хех, извини. Я думал, ты любишь сосать… сосули… — процедил блондин, меряя меня взглядом.

— А ты любишь прыгать на членах, петух! Я тебе твой лёд в прямую кишку затрамбую, — ответил, не думая ни секунды.

Компашка крутых сразу ахнула. Блондин выбросил бокал в кусты и злобно посмотрел на меня.

— Аха-ха, он больной! — глуповато произнес кто-то.

— В нищебродской школе все дауны, — сказал девичий голос.

— Ничего, ребят, сейчас я ему мозги вправлю.

— Мошонку свою в трусы вправь! — проворчал я. — Даю три секунды, салаги! Не свалите, сдохните нахер!

— Ооо, как мы умеем болтать, — натянуто улыбнулся блондин.

Потом резко махнул рукой в мою сторону. На этот раз тело Марка спасло. Я увернулся от облачка синего дыма. Оно пролетело возле ноги, обдав меня холодом.

Растущая рядом ветка тут же покрылась льдом. А долбоящеры снова начали ржать.

— Молодец, салабон, — ухмыльнулся в ответ.

Не давая ублюдку опомниться, выставил руку и напряг мозг, как это было обычно.

— А! — коротко крикнул блондин, хватаясь за голову. Он тут же упал на колени и болезненно застонал.

— Ого, что это было? — прокричал кто-то.

— Фед, хорош так шутить! — сказал ещё один парень. — У мелкого магии нету. Он не мог это сделать.

— Как вам загадка науки, дебилы? Быстро по норам, утырки! — торжествующе крикнул я.

Банда Федора начала отступать. Они поняли, что со мной шутки плохи. Все бы ничего, но вперёд выскочила рыжая девка. Она злобно ухмыльнулась, демонстрируя уродские брекеты. Черт, даже Ини не настолько бесячая!

— Слышь, дебил недоношенный! — крикнула она грубым голосом. — Смотрю, совсем оборзел. Ничего, мы те перья по отрываем.

— Смотри, как бы тебя кто не отодрал! — выдохнул я.

Плевать, что у нее есть вагина. Будет нарываться, урою!

— Драл? А что ты об этом знаешь, лох комнатный? — выпалила рыжуха. Затем она щёлкнула пальцами. Я упал на задницу, сам того не заметив.

— Земля из-под ног уходит? Стоять научись нормально, баран! — протараторила чертова бестия.

— Пошутила, да? Сейчас твои сиськи, которых и так нет, уйдут в вечность! — произнес я, готовясь дать рыжухе по щам.

Но вместо этого пришлось получать самому.

— Что здесь такое? А ну разошлись! — прогремел строгий голос.

К нам направлялся судья в полосатой форме, с ним Эдвард, Мияко и ещё несколько школьников.

— Марк, что случилось? — сказала японка.

В ее голосе читалось примерно следующее: опять, ты придурок, косячишь? Кричать «они первые начали» было бессмысленно. Я лишь сказал, что решил посидеть, любуясь на петушиную ферму.

Мажоры вместе с рыжухой и белым попытались меня обвинить. Но судья приказал всем идти по палаткам, готовиться к новым соревнованиям. Как ни странно, он не бросился на меня. Хоть один честный дядька в этой помойке.

Так вот, я поднялся на ноги, проводив взглядом мажоров. Дальше мы с сослуживцами направились в наше расположение.

— Марк, не надо им отвечать. Как ты не понимаешь, они специально к нам лезут? — долдонил Эдвард.

— Да, — сказала Мияко. — Они привыкли распределять места между своими школами. Здесь все договорное. А мы мешаем налаженной схеме. Так что будь аккуратнее, лучше уж приставай ко мне, как раньше.

— Ооо, капец! Вы прям отрыли Америку, — с досадой проворчал я. — А к тебе я не приставал. Хватит, нахрен!

— Ой, Марк, ты так мило мне врешь.

— Он, правда, к тебе не приставал, — сказал Эдвард, но на него не обратили внимания.

После этого случая, все шло по плану. Нам раздали сухие пайки, напоили чаем. Потом все разошлись по палаткам, которые были очень комфортными. Внутри находились раскладные кровати и тумбочки. Не хватало только горячей ванны и дискотеки.

Хах, тоже мне, дикие испытания. Да… этот мир слишком мирный. Чувствуя себя полным олухом, я в одиночестве лежал на постели, глядя как солнце с трудом пробивает прочную ткань палатки.

После небольшого отдыха все разбрелись кто куда. Мне захотелось вздремнуть, только Эдвард не дал это сделать. Он подкрался к кровати, словно вражеский диверсант, и стал просить совета по покорению узкоглазой.

Молодец. Лес — это отличное место, чтобы кого-то трахнуть. Мне не очень хотелось преподавать. Но учительский долг — дело святое. Пришлось через силу сказать коронные фразы, которые Эд записал.

— Послушай, это точно сработает? — в миллионный раз спросил он.

— Скорее член подростка откажет при просмотре порнухи, чем это, — с раздражением ответил я.

— Прости, Марк, очень похоже на оскорбления.

— Ты ни хрена не понимаешь в романтике, колокольчик.

— Я — лотос.

— Да какая теперь вообще разница? — отмахнулся от назойливого Ромео.

В тот момент в палатку вошла девчонка, одна из наших, и сказала, что пора идти на новое испытание.

«Дикое» испытание было настолько диким, что нас выстроили на широкой поляне и раздали луки со стрелами. Нет, мы не должны были стрелять друг по другу, по врагам или по животным.

Деревья! Мать твою, поражать простые деревья, на которых нарисованы круги красной краской. То есть новая детская хрень. А всю дикость ей придавала природа. Что ж, хорошо хоть без чертова стадиона.

— Марк, ты знаешь, как это делать? — вдруг спросил Дэн, оказавшийся рядом со мной.

— Я мастер по стрельбе, пионер, — отозвался, перекидывая в руках оружие древности.

Вообще, да, стрелять приходилось. Имел дело с луком ещё до войны. Но назвать меня крутым Робин Гудом нельзя. Так что блистательных результатов ждать не приходится. Хотя, какая разница? Мы и так в полной лаже.

— Что ж, надеюсь, у тебя все получится, — туповато подмигнул Дэн.

Этот трусливый щенок, что? Понтоваться решил? Совсем сбрендил!

— За собой смотри… одноклассник. Гляди, чтоб пику в пупок не вогнал, — процедил я.

— Эй, ты чего?! — весело воскликнул пацан. — Я ж на секцию лучников хожу. Помнишь, а, в том году?

— Да, но… забыл. Что там было?

— Ооох, да не важно, — махнул рукой Дэн, но видя мое выражение лица, все же сказал: — Когда тебя побить хотели, к дереву ещё прижали.

— И что? — гневно выпалил я.

— Ну… Я помог тебе, помнишь?

— Отстрелил яйца козлам?

— Не, в ногу тебе долбанул. Кровь полилась, бойцы пачкаться испугались и отвалили.

— Да, мля… ты прям мессия-спаситель, — отозвался, едва сдерживая волну бешенства.

— Придурок, захлопни пасть. Дай подготовиться к шоу, — сказала рыжая бестия, которая стояла от меня через одного человека.

— Опять ты? В цирк, что ль пришла? — фыркнул в ответ.

— Ага, посмотреть, как нищий клоун обделается.

— Перестаньте разговаривать! Игрок номер двадцать три, игрок сорок два! — прогремел судья.

— Да, давайте разминаться уж лучше, — промямлил какой-то пацан.

Ага, блин, разминка. Я б их всех тут размял гусеницами танка. Но делать было нечего. В любом случае, это все хрень.

Я посмотрел, что делают другие и тоже стал крутить шеей, руками, ногами. Потом попробовал натянуть тетиву и прицелиться в нужное дерево. Несмотря на все, было немного волнительно…

В этот раз нас особо не мучили. Подготовка прошла очень быстро. Вскоре прозвучала команда: Готовьсь. Напряжение тут же спало. Как обычно бывает в бою, мозг остыл, сердце билось спокойно. Включилась особая логика, превратившая тело в железного робота.

Я прицелился в дерево, замедлил дыхание. Как следует собрался и… выстрелил, когда дали «старт». Так, неплохо. Но и не особо-то круто.

Попал в жёлтую зону, не дотянув до «самого яблока». Судья нашего сектора засчитал первую попытку. Затем выстрелили другие, в том числе Дэн. Этот школьный дрыщ вогнал стрелу в уголок красной зоны. Хм, он и правда, крутой. Кто б вообще мог подумать!

Но меня интересовало другое. Забив на свой результат, повернулся к рыжей девчонке. Она что-то мямлила одними губами. Вид у нее, как всегда, был хищным и злобным. Деваха почти не старалась, кривлялась, делая вид, что целится.

Спустила тетиву почти что случайно. И ее стрела полетела вообще мимо дерева.

«Хах, трындеть не мешки ворочать», — удовлетворено подумал я.

Тогда стрела рыжей изменила свою траекторию, попав в центр красного круга. Это был лучший результат из всей нашей группы. Сука, я так и знал. Снова их грязные штучки. Хотя, о чем говорить? Если на стадионе все мухлевали, то в лесу им сам бог велел.

— Ахх, что б тебя, — прошипел я, стараясь не броситься на чертовку.

Она этого только ждала. Посмотрела на меня, через парня, сказав, что я должен у нее поучиться.

— Ооо, а как ты так сделала? — спросил школьник, стоящий рядом с рыжухой.

— Обладаю отличными навыками стрельбы, в отличие от всяких баранов, — грубо ответила девка.

«Ладно, я ее все равно не увижу. Пусть хоть голая бегает. Капитан Раст на провокации не ведётся».

Следующая попытка была через пару минут. Я снова собрался, прицелился, как только мог. Но в этот раз результат был похуже. Для солдата постапокалипсиса даже простой пистолет — нечто древнее. А лук… это полная жопа. Под такое средневековое оружие руки были попросту не заточены.