Школа на краю империи

Глава 29

Мурат Георгиевич взял на себя обязанности экскурсовода.

Оружие мы оставили в караульной будке. Маро кривилась, нервничала, но в итоге выпустила свою катану из рук. Про себя я отметил привязанность девушки к определённому типу оружия. Лишившись привычного клинка, бессмертная чувствовала себя неуверенно. Сколько же лет они вместе? Доводилось мне встречать на своём пути оружейных фанатиков. Многие даже имена своим мечам давали. Ни к чему хорошему такое не приводит — человек лишает себя гибкости, забивается в шаблон.

Водитель отогнал автобус на парковку за внешним периметром. Без допуска на территории комплекса находиться запрещено…

И вот мы дружной толпой углубляемся в недра клановых владений.

— Здесь находится поселение Предтеч, относящееся к периоду Высокой Архаики, — вещал историк, двигаясь во главе нашей процессии. — Название колонии упоминается в ряде источников, датируемых десятым тысячелетием до нашей эры. Судя по всему, эти упоминания сделаны бесами. Колония в них именуется то Шурматом, то Шуррахатом, иногда — Фазократией. От чего, по некоторым гипотезам, и пошло название нашего города.

Я слушал экскурсовода вполуха.

Всё моё внимание было приковано к кубической развёртке, доминирующей над музеем. Куда бы мы ни свернули, тень от этой штуковины накрывала половину комплекса. Думаю, этот объект из космоса виден.

— Колония была покинута в незапамятные времена, — продолжал Мурат Георгиевич. — Большая часть купола и нижние фрагменты навигационного шпиля ушли под землю, так что учёные потратили уйму времени на раскопки. Ещё больше времени ушло на то, чтобы проникнуть внутрь. Сделали мы это не без помощи своих коллег из империи Наска.

— Вот этот перевёрнутый крест — навигационный шпиль? — подал голос Верещагин.

— На шпиль не похоже, — согласился историк. — И, к слову, не все колонии имеют подобные устройства. Термин «шпиль» ввели в обиход российские учёные. Можем ли мы говорить о космической навигации в данном конкретном случае? Безусловно, можем. В некоторых источниках прямо сказано, что в окрестностях Фазиса базировались небесные корабли Предтеч.

— Это тессеракт, — шепнула мне на ухо Регина. — Он же гиперкуб.

— И что? — не понял я.

— Эти штуки четырёхмерные, — пояснила заучка. — Искажают пространство-время. Вроде бы, их использовали для межгалактической навигации, но это не точно.

На секунду мне показалось, что очертания тессеракта сделались зыбкими.

Возможно, показалось.

Историк провёл нашу группу мимо скопления белых зданий, объяснив, что здесь находятся корпуса научно-исследовательского института Дома Эфы. Вы видите лишь верхушку айсберга, сказал учитель. Несколько этажей скрыты под землёй и защищены древней артефакторикой. Там проводятся засекреченные и опасные эксперименты, контролируемые инквизицией.

Насколько я понял, устройства Предтеч малоизучены, их свойства не всегда очевидны. Есть артефакты бытовые, совершенно безобидные — они продаются в антикварных лавках и стоят бешеных денег. А есть и боевая артефакторика, изучать которую надлежит с предельной аккуратностью.

— Предтечи не использовали против обычных людей стрелковое оружие, — говорил учитель по дороге к куполу. — Более того, они избегали любых столкновений с отсталыми соседями по планете. Две трети самых ценных с военной точки зрения артефактов носят оборонный характер. К слову, именно технологии чужих позволили нам развить каббалистику и научиться управлять механикусами с помощью ментальной силы.

Что ж, подумал я, вот ещё один фактор, позволяющий крохотной кучке одарённых удерживать власть над человечеством. Сверхспособности — само собой. Оперирование энергией ки радикально поменяло расклад. Прибавьте сюда монополию на продвинутые инопланетные технологии. Жалкие крохи того, что досталось в наследство от великой расы, отправляется на откуп торгашам или выставляется в музеях. Самое ценное хранится и изучается вот в таких охраняемых комплексах.

— Поздние колонии Предтеч строились по общему принципу, — вещал Шахин. — В центре поселения находилась укреплённая база, способная выдержать любой катаклизм. Вы видите перед собой купол. На самом деле колония имеет сферическую форму, просто сооружение скрыто под землёй. Внутри автономные системы жизнеобеспечения и наблюдения за окружающей средой. Такие капуслы могли вместить до пяти тысяч жителей и функционировали в отрыве от внешнего мира столетиями. И да, колония умеет перемещаться.

— Она и сейчас работает? — спросил Гриднев.

Циклопические сооружения меня восхитили. Знаете, это как с горами. Ты идёшь — кажется, что они рядом. Но не можешь приблизится. Масштаб скрадывает расстояния.

— Механизмы законсервированы, — Шахин печально вздохнул. — Артефакторика Предтеч настроена таким образом, чтобы взаимодействовать со своими хозяевами. Я имею в виду сложную артефакторику, отвечающую за ключевые функции их колоний. Мы не можем запустить ни одно устройство под куполом.

— Почему они боялись катаклизмов? — спросила Даша.

— Они жили тысячелетиями, дура, — фыркнул Барский.

— Успокойся там, — бросил Гриднев.

— Да, они жили долго, — признал историк, игнорируя перепалку. — Известны колонии, выстоявшие в ледниковый период. Есть поселения, которые функционировали в условиях затоплений, извержений вулканов, резких похолоданий и землетрясений. Как правило, база была окружена домоморфами — автономными домами. Жильцы таких домов, в зависимости от степени угрозы, могли самостоятельно покинуть проблемную локацию или перебраться в ядро колонии для долгосрочного выживания.

— У них дома путешествовали? — изумилась Ева.

— Путешествовали, меняли конфигурацию, выращивали внутри себя предметы обихода, — начал перечислять историк. — К сожалению, ничего подобного в наши дни не сохранилось. Во время Великого Исхода домоморфы объединялись в сложные структуры, превращали себя в звездолёты и покидали Солнечную систему.

Вблизи грани исполинского купола напоминали выключенные телевизионные экраны. Правда, плоские, а не выпуклые, как в этой ламповой реальности.

— Материал изготовления неизвестен, — сообщил историк. — Мы даже не уверены, что колония сделана из металла. Пытались взять пробы, но… даже алмазные свёрла не берут. Поверхность не нагревается, не охлаждается. Такое чувство, что сфероид не поддаётся физическим воздействиям и нарушает все законы термодинамики.

— Эта штуковина… тоже двигается? — поинтересовалась девушка с каре. По-моему, её звали Алиной.

— Умеет, — поправил ученицу Шахин. — Колония обеспечивает первичное выживание, но представьте, что она погрузилась на дно морское. Предтечи в таких случаях активировали двигатели, тратили уйму энергии, но выбирались на берег. Либо производили новые домоморфы и эвакуировались с базы, если полагали, что энергии может не хватить.

— У них были ограниченные запасы энергии? — спросил я.

— Кто знает, — историк пожал плечами. — Информации на сей счёт мы не обнаружили.

Наша группа шла по тротуару, вымощенному базальтовой плиткой. Весьма необычный выбор, как по мне. Теперь, когда мы приблизились вплотную к куполу, стало очевидным, что в сфере предусмотрены шлюзы-выходы. Один из сегментов был открыт и подсвечен изнутри. Туда и проложили дорожку исследователи.

— Сейчас мы проникнем во внешнюю техническую оболочку колонии, — голос Шахина стал деловым. — Это множество уровней, связанных между собой трапами и… антигравитационнми тоннелями. Жилые сектора расположены чуть дальше. Вход к энергетическому ядру и узловым блокам систем жизнеобеспечения закрыт.

Гимназисты начали восхищённо перешёптываться.

Даже Барский, привыкший строить из себя великого знатока, притих.

Шлюз оказался квадратным отверстием, настолько огромным, что его можно было сравнить с вратами крупных средневековых городов. Створки, судя по всему, были утоплены в стене.

— База открывается комбинацией клавиш, нажатых в определённой последовательности, — сказал историк. — Если вы не знаете нужную комбинацию, то провозитесь долго.

— А где тут клавиши? — не поняла Регина.

Шахин молча указал на группу кубиков, выступающих из серого материала. Кубики располагались на высоте двух с половиной метров.

— Предтечи были великанами, — шепнула мне на ухо Маро.

Вот и объяснение гигантомании.

Представители канувшей в безвестность расы строили под свой размер.

— Входите группами по четыре-пять человек, — распорядился Шахин. — Никуда не разбредайтесь. Здесь настоящий лабиринт, потом дорогу назад не отыщете.

Внутри колония Предтеч вглядела ещё более странно, чем снаружи. Молочно-белые стены, высоченный потолок и встроенные в перегородку… люки? Двери? Большинство отверстий были заблокированы сросшимися металлическими сегментами, но попадались и чёрные провалы. Исследователи, насколько я понял, провели подсветку — вдоль внешнего изгиба тянулся силовой кабель, от которого отходили плоские лампы.

— Мы сумели всё это закрепить с помощью клея, — пояснил историк. — Саморезы и дюбеля ломаются.

Гимназисты втянулись в камеру.

Обширное помещение, проросшие сквозь пол и потолок трубы диаметром с баобаб, протянувшиеся вправо и влево тоннели.

— У древних, как мы подозреваем, были планы эвакуации, — сказал Шахин. — Отсюда жители распределялись по всей базе. Через вот эти лифтовые трубы, коридоры и дополнительные трапы в глубине зала. Управлялась вся эта техника голосовыми и мысленными командами. А сейчас мы с вами отправимся в один из трёх внутренних залов, до которых учёные сумели добраться.

— Разве не весь комплекс открыт? — удивился Барский.

— К сожалению, нет, — покачал головой Шахин. — Здесь огромное количество законсервированнх помещений. Есть отсеки, разблокировать которые может лишь кто-то из Предтеч. Нам недоступны две трети кают, рубка управления, технические уровни, двигательный отсек. Как вы понимаете, названия условны. Мы даже не уверены в том, что правильно понимаем предназначение всего, что видим.

— Скучно, — зевнул Кротов.

Мурат Георгиевич проигнорировал реплику крысы. Организованною толпой мы ломанулись в глубину зала, к одному из тёмных провалов. Загорелся свет — то ли реагируя на наши шаги благодаря встроенным датчикам, то ли подчиняясь воле неведомых артефактов. Я увидел крутые ступеньки.

— Это главный выставочный зал комплекса, — с гордостью произнёс Шахин. — Сюда мы приводим тех, у кого имеется начальный допуск. Как правило — учеников гимназии. Поднимайтесь.

Народ ломанулся к лестнице.

Я последовал общему примеру, но внезапно почувствовал… неодолимую тягу. Проходя мимо трубчатой колонны, задержался. Начал прислушиваться к шепоту в своей голове. Чужой, непонятный язык… Человеческая гортань не может произносить такие звуки.

Нечто пыталось достучаться до моего разума.

Шёпот усилился, стал громким, почти оглушающим, а потом…

Человек без судьбы, ты слышишь нас? Нам нужно поговорить… Ответь. Это важно, останься здесь, войди в транспортную трубу, поднимись наверх, мы покажем то, что ты должен увидеть.

Этого мне ещё не хватало.

Голоса в голове.

Отвалите. Ничего не хочу знать.

Делаю шаг и останавливаюсь.

Группа успела втянуться коридор с трапом — до меня долетали лишь отзвуки шагов. Мурат Георгиевич что-то объяснял, но слова не задерживались у меня в мозгу.

Мы прервали твоё колесо перерождений… Выдернули в эту вселенную… прости, но иного пути не было. Ты нам нужен. Останься, человек без судьбы…

Замираю.

Что? Выдернули меня в эту вселенную?

Нам пришлось… Теперь ты здесь, но не мы… И у нас есть работа для тебя. Как это сказать… Предложение, да? Выслушай нас, это сделка. Взаимовыгодный путь.

О чём вы толкуете? Или ты? Что я должен сделать? И кто вы такие, вашу мать? Предтечи?

Ты получил наш дар. Ты и твои спутники. Домоморф, так называется наше изделие. По вкусу ли тебе эта вещь?

Что за дурацкая привычка не отвечать на вопросы.

Зайди — и поговорим.

В колонне прорезались щели, и часть трубы растворилась в воздухе. Мне открылся полый цилиндр, подсвеченный россыпью индикаторов.

Что я должен сделать?

Войди. Ничего не бойся.

Не люблю я такое дерьмо. Вся моя предыдущая жизнь учила простой истине: любопытство наказуемо. Проходи мимо того, что тебя не касается… Но этот мир разрушает шаблоны. А ещё меня настораживает, что некая сила вмешалась в колесо моих инкарнаций и перебросила душу скромного убивана не пойми куда. Если Предтечи умеют вытворять такие фокусы, чего ждать дальше? Я не застрахован от неприятных сюрпризов в будущем. И уж лучше поговорить с влиятельными покровителями сейчас, чем испытать на себе их гнев завтра.

Мы не будем тебя наказывать, человек. Просто сделаем предложение. При отказе для тебя ничего не изменится. Идёшь?

Шагаю в цилиндр, проклиная свою тупость.

Двухтысячелетняя обезьянка.

Моего отсутствия никто не замечает. Шахин проводит экскурсию, его голос с воодушевлением звучит под сводами древних залов. На меня всем насрать.

Цилиндр восстанавливает целостность.

И я чувствую, как мои ноги отрываются от земли. Сам того не заметив, оказываюсь в трубе, заглушки которой утратили материальность. Незримый поток тащит меня наверх. Испугаться не успеваю. Группируюсь, чтобы не стукаться головой о стены, но в этом нет необходимости — антигравитационная река несёт меня бережно, словно младенца. Пара секунд — и всё заканчивается.

Снова цилиндр.

Заглушки пола и потолка.

Восстановление силы тяжести.

Дверь растворяется в воздухе, выпуская меня… в центр управления полётами? Планетарий? Тронный зал владыки ситхов? Фиг его знает, что это за место. Покинув трубу, я попадаю на решетчатый мостик, протянувшийся над бездной. Я в сегментированной сфере, изогнутая поверхность которой — сплошная видеостена. Сотни локаций, безумное зрение мозаичного психопата. Два моста скрещиваются в условном центре. Там же — некое подобие пульта. Подковообразное устройство с россыпью разноцветных огоньков.

— Что это? — вслух произношу я.

До чёртиков надоел этот внутренний диалог.

Можешь считать данное помещение диспетчерским пультом. Отсюда можно следить за нашими базами, отдавать приказы ремонтникам, настраивать оборудование. Аналогичные залы есть во всех колониях.

Кем бы ни являлся бесплотный собеседник, но он явно влез ко мне в подсознание, выучил русский язык, разобрался в местной терминологии.

— Кто ты? — снова поинтересовался я. — Или вы? Предтечи?

Голос мягко поправил:

Не совсем.

— Тогда кто?

В мире, из которого ты явился, есть подходящая аналогия. Искусственный интеллект. Только я скорее… слепок. Копия личности, выполнявшей функции координатора.

— Можешь пояснить?

Подойди к пульту.

Я направился к подкове в центре зала. Площадка опиралась своим основанием на очередной цилиндр, вросший в слепую зону видеостены.

Знаете, меня всё время преследует чувство… затерянности. Все эти устройства — они для мудрых великанов, переживших динозавров и наблюдавших за моими дикими предками с высоты птичьего полёта. Здесь всё непропорционально большое. Инородное. С каждым шагом к центру зала мне становится всё неуютнее.

Останавливаюсь у подковы.

Активируй меня.

— Как?

Погрузи ладони в контактную плоскость.

Я следую указаниям существа, хотя и не до конца осознаю, что такое «контактная плоскость». Просто кладу руки на консоль — и они проваливаются в вязкую серую массу. Как в желе.

Что дальше?

Пожелай вывести меня на экран. Увидеть.

Я желаю.

И передо мной вспыхивает голограмма — чёткая, детализированная, трёхмерная. От неожиданности я чуть не вынимаю руки из консоли.

На меня смотрит существо, жившее на Земле тридцать тысяч лет назад.