Шествие 945-го

Глава 18

Невероятная тяжесть давила на меня своими весами. Пережить натуральное сжигание как будто в газовой камере это сильно. Мой последний и единственный глаз хотел закрыться, чтобы поспать хотя бы десять минут для того, чтобы привести свои мысли в небольшой порядок. Но веки не слушались, словно приклеенные к измученному лицу. Вокруг все плыло в багровом тумане, и я чувствовал, как последние капли сил покидают мое тело. Голова гудела, словно рой разъяренных пчел поселился внутри. Я пытался снова и снова собрать мысли в единую конструкцию, но в памяти зияла лишь черная дыра, полная боли и отчаяния.

Каждый вдох обжигал легкие, словно раскаленный уголь. Я ощущал привкус крови во рту и понимал, что ранен. Тяжело ранен. Интересно, сколько еще я смогу продержаться в этом аду? Миссия и пункты в ней оказались на удивлении выполненными. Видимо взрыв от орк задел не только меня, но своих воинов. Хах, дурак он недальновидный, использовать заклинание, которое может и своих убить это ещё одно подтверждение его идиотизма. Ничего не может в этом мире быть вечным. Так и сейчас, во внутренней чаще ничего не осталось. Ни прежней мотивации, которая мне и вправду считалась неисчерпаемой, ни каких-то негативных эмоций, ведь я выложился всего себя в битве. Пустота. Звенящая, всепоглощающая. Будто это сражение выкачало из меня все соки, оставив лишь оболочку, безжизненную и покорную. Странное ощущение, должен признать.

Раньше, когда у меня было подобное истощение, пусть и физическое, то после всего оставалось послевкусие триумфа, удовлетворение от выполненной работы. Сейчас — лишь отстраненное наблюдение за тем, как тускнеет внутренний свет. Возможно, это и есть пресловутая плата за самоотречение. За то, чтобы отдать все, без остатка. И теперь, когда нечего отдать, остается только ждать. Ждать, пока эта внутренняя пустота не заполнится чем-то новым, пока не проклюнутся ростки новых желаний, новых стремлений. Тишина была рядом мной, было настолько тихо, что появилось ощущение о том, что остановилось само время и можно было услышать стук собственного сердца. Этот ритм, монотонный и неумолимый, словно отсчитывал мгновения моего существования в этой внезапно обретенной пустоте. Он был единственным признаком жизни, единственным якорем, удерживающим меня от полного растворения в окружающей безмятежности.

Присев поближе к стене, которая к этому моменту уже смогла немного остыть, и я позволил себе закрыть глаза для небольшого сна. Мой сознание стало погружаться глубже в тишину, отделяться от мира. Воображение рисовало картины, рожденные этой оглушительной тишиной — бескрайние просторы, звездное небо, вечность, застывшую в хрустальной капле. Мне было одновременно хорошо и плохо. Кажется, я теперь спал как нормальный человек, постоянные осознанные сны, явно нехорошо влияю на психику и организм в целом.

И пока продолжался мой отдых, я продолжал выкачивать прану из кристалла обняв его всем телом как подушку. Высококачественная энергия, проникая внутрь, помогала залечить травмы внутри и снаружи. Вряд-ли теперь удастся так быстро восстановить руку, но самые мелкие травмы определённо залечаться, а большое отклонение праны тоже постепенно становилось слабее и слабее. До средней стадии тяжести наверно ещё далеко, а до полного восстановления и подавно. Процесс регенерации от энергии, был не очень приятным не только по ощущениям, но и визуально. Открыв на пару секунд глаза, я увидел, как с пальцев на руках сползала кожа, которая уже была сгоревшей и черной словно уголь. И точки были на руках, розового цвета. Наверняка это была новый и молодой слой кожи. Всё-таки мощная прана творит чудеса. Все работало более-менее как часы, восстановление праны преобладало над затратами, так как я отменил навык уплотнение. И голове снова зазвучал голос.

— Так, так. Я погляжу ты очень хорошо справился.

— Спасибо конечно за похвалу, но давай только без напутствий, мне сейчас не до них.

— Я и не собирался. Тебе необходимо отдохнуть. Ты отлично постарался, но не забывай, что стараться теперь придётся ещё сильнее.

— Да, да я понял тебя. Давай все разберём потом, когда я буду в более стабильном состояние.

— Я думаю, ты понял, что не обладаешь абсолютной силой, не зазнавайся и будет тебе счастье.

И теперь моя шизофрения снова умолкла.

Очнувшись, я через силу пытался встать. Мышцы невероятно сильно болели, но это это можно было исправить при использовании праны и теперь неприятные ощущения можно было терпеть и совершать медленные шаги. Меч я положил обратно в карту, и немного прихрамывая направился к выходу отсюда. Меня шатало из стороны в сторону. Если бы я сейчас был по среди улицы, то прохожие наверняка подумали, что я пьяный или переработавший. Голод пока, себя не проявлял, но меня мучала жажда так как из-за пережитого огненного вихря внутри пещеры было потрачено большое количество запасов воды, которые требовали восполнения. Ощущая пересохшее горло, я лихорадочно осматривал стены в поисках хоть какой-то влаги. Влажные пятна, потеки, даже скопления плесени — все это казалось желанным миражом. Увы, пока что пещера щедро одаривала лишь сухой пылью и раскаленным воздухом, напоминая о недавнем пожаре. В голове пульсировала мысль: "Вода, вода… любой ценой". Каждая мышца болела, но страх смерти от жажды заставлял двигаться дальше. Бросив красный кристалл, на опыте я прикасаюсь уже к синему. Мана стала конденсироваться у меня в руке в живительную влагу.

Эта жидкость будоражило моё сухое тело, которое так хотело воды. Я пил не спеша, чтобы лучше напиться и растянуть момент удовольствия, не смотря на внушительный запас. Каждая клетка тела, казалось, ликовала, впитывая влагу. Забыв обо всем и о усталости, я просто наслаждался моментом, чувствуя, как возвращается жизнь. Мир вокруг перестал быть размытым маревом. Я снова видел нормально, даже мелкие камешки под ногами обрели четкость. Дыхание стало ровнее, сердце билось спокойнее. Жидкость эта была не просто водой, она была спасением. Порыскав в сумке, я нашёл пустую флягу, которую сейчас можно было использовать. Вода стала стекать в неё и так пока она не заполнила её. Впереди была "дорога", долгая и трудная, но теперь у меня были силы, чтобы ее пройти. И все благодаря этой драгоценной влаге, что вернула меня к жизни. Я взглянул на флягу с благодарностью, понимая, что в этом суровом месте даже обычная вода может стать величайшим сокровищем. Мана также практически полностью восстановила весь свой резерв. И кроме всего остального, я был готов идти дальше.

Кристалл крови. 8321 единицы

Праны в этом кристалле было очень много, причём она была ещё и очень хорошего “качества”. Я бы мог предположить, что десять единиц энергии из этого кристалла могут ровняться тысяче из моего запаса. Проще сказать при одинаковом количестве, моя жизненная сила будет намного слабее чем эта. Это ещё сильнее ускоряло моё лечение, во всех плоскостях. И ещё раз прана меня спасает из рук смерти. Её лечебная сторона мой оберег от окружающих меня невзгод. А естественная смерть ко мне подберётся ещё не скоро. По моим подсчётам за пятьсот лет, можно очень многое сделать. Правда это как иногда бывает во всяких страшилках или рассуждениях на тему “Бессмертие — это благословение или проклятие”.

Хоть натурально бессмертным вряд ли кто-то мог быть, но старение даже я начинаю потихоньку игнорировать. Я больше склоняюсь к мысли по середине этого вопроса. Без возможности умереть, открывается большое количество возможностей. Безусловно, бремя вечной жизни, сопряженное с бесконечным наблюдением за увяданием всего, что любишь, выглядит ужасающе. Но и перспектива стремительного, закономерного конца заставляет цепляться за каждый миг. Поэтому я выбираю золотую середину. Долголетие, позволяющее накопить опыт, знания, развить таланты и вложить их в будущее, но с возможностью выбора, с правом на достойный уход, когда приходит осознание исчерпанности. Возможность остановиться, когда видел достаточно, когда миссия завершена, когда боль становится невыносимой. Эта опция делает долголетие не проклятием, а невероятным даром. Даром познания, созидания и любви, ограниченным лишь собственным желанием. Я вижу это как путь, полный открытий, но не как бесконечную петлю. Путь, который можно завершить по своей воле, оставив после себя след, а не изможденную тень. И, наверное, это и есть то самое благословение — возможность выбора, возможность жить долго и счастливо, но не вечно.

Видимо, от полученных ударов по башке у меня в голове активизировало некоторые извилины моего мозга, что и выливается в такой поток философии. Честно, признаться мне такое нравится. От поляны не осталось ничего того, что я о ней запомнил сначала. От травы осталось только большое количество пепла, который вместе с дымом уносился в далёкое небо всё таким-же ветерком. Такое мне не нравилось так как это обязательно привлечёт чьё-то внимание, и не факт, пришедший будет доброжелателен ко мне. Особенно когда он проверит моё "логово", то обязательно захочет забрать всё, что сможет. Ну а пункт о полном сохранении сокровищ в каком-то смысле будет провален, хоть и выполнение миссии мне засчитали. Уходить куда-то сейчас возможно и имело смысл, и я даже мог это сделать так как запрета нету, но подорвёт доверие Эльфа ко мне. А такого не мне не надо, ведь ещё не получен навык, который должен быть моей наградой за выполненную миссию.

Уже в привычной позе я сидел возле входа и снова погружался в пучину размышлений.

Рождённый в северной части своей родной страны, мне всегда нравилась зима и её особая атмосфера. Падавший снег меня завораживал и, кажется, я мог часами смотреть на то, как он падает. По мере взросления, это восхищение не угасло, а лишь трансформировалось. Зимние пейзажи, покрытые толстым слоем снега, стали для меня источником вдохновения. Я помню, как в детстве, просыпаясь утром, бежал к окну, чтобы увидеть, как преобразился мир за ночь. Всё вокруг становилось белым и чистым, словно холст, готовый принять новые краски.

Позже, я начал замечать красоту не только в общих видах, но и в деталях: в инее, покрывающем ветви деревьев, в причудливых узорах на окнах, в тишине, которую приносит с собой снегопад. Эта тишина, казалось, очищала мысли и позволяла услышать самого себя.

Зима стала для меня не просто временем года, а состоянием души. В ней я нахожу покой, умиротворение и возможность перезагрузиться. И даже сейчас, когда уже давно на севере я давно не был, внутри меня всегда оставалось чувство, которое с нетерпением ждало первого снега, чтобы вновь окунуться в эту волшебную атмосферу.

С детства у меня была ещё необычная устойчивость к морозу. Даже в —15 градусов по Цельсию я мог спокойно почти на учёбу или куда ещё в обычной кофте, надетой поверх джемпера и джинсах и просто не чувствовать эту температуру и даже не заболеть. Возможно, тут сказались мои гены так как я родился в том же городе, где и мой отец.

Но в противовес этому я также очень сильно люблю тепло. Оно как своего рода соль, способно натурально усилить ощущения от событий. Когда солнце греет кожу, даже самая простая прогулка превращается в маленькое приключение, а вкус еды становится богаче и насыщеннее. Воспоминания о лете, проведенном у моря, всегда наполнены яркими красками и беззаботным смехом. Тепло дарит чувство уюта и безопасности. Это как объятия родного человека, согревающие душу в самые трудные моменты. Оно способно растопить лед отчуждения и наладить контакт между людьми. Вечерние посиделки у костра, когда потрескивают дрова и лица освещены мягким пламенем, создают атмосферу доверия и близости. А также моя из-за любви к теплу, я часто спокойной спал, пусть сны и были осознанными. Но эту проблема в какой-то мере решалась тем, что я старался практически не вмешиваться в естественный процесс сновидения.

А уже эта сторона была от моей мамы, которая выросла на югах моей Родины. Она как-то раз отправилась в путешествие, в котором и встретила моего папу. Для меня их история всегда будет ценным сокровищем, про которое так не хочется забывать. События, происходящие вокруг, всё дальше отдаляли меня от дома, Земли, друзей, родных. Но я пообещал самому себе, что вернусь до нового года, ради обещанной встречи. Сейчас мне так не хватает всей той цивилизации которой сейчас нету со мной ряду. Хочется снова, увидеть знакомые очертания своей комнаты, взять свой кассетный плеер и включить в нем сборник песен моего любимого певца. Очень редко современная музыка могла мне понравиться, исключения, разумеется, были, но придуманные и исполненные в конце 20 века были мне роднее. В них было нечто родное, их бит идеально подходил под мое настроение.

И дело тут не в ностальгии, хотя и она, безусловно, играет свою роль. Скорее, в каком-то особом ощущении свободы, которое музыка тех лет дарила. В ней не было той искусственности, что порой сквозит в современных треках. Она была более искренней, более настоящей. Возможно, это связано с тем, что в конце 20 века музыкальная индустрия еще не была настолько коммерциализирована и подчинена строгим правилам. Артисты могли экспериментировать, рисковать, создавать что-то принципиально новое, не боясь потерять аудиторию или спонсоров. Но это не означает, что и более современные треки мне никогда не нравились.

Как пример, мне в своё время очень нравились песни из альбомов Леди Гаги, а моим фаворитом вообще была музыка название которой если переводить дословно, то получится "Иуда". В ней про религию практически ничего не говорится как про явление, но в основном поётся о том, как героиня покорно поклоняется этому самому Иуде. А ещё в клипе у певицы был просто потрясающий макияж и костюмы. Ещё в когда мне было лет 7 или 8 то в гостях у друзей родителей я пытался её сыграть на гитаре, просто потому что я тогда познавал мир, а в целом именно играть на музыкальных инструментах мне никогда не хотелось. Пепел был сейчас словно снег, он попадал мне на руку, а я ничего не чувствовал. Мне ещё вспомнился любимый стиль картинок.

Это фотографии уличных осветительных столбов в зимнее время, а в особенности ночью. Они обладают какой-то завораживающей магией. Этот приглушенный свет, пробивающийся сквозь пелену снега, создает ощущение уюта и спокойствия, даже если вокруг бушует непогода. Каждый такой кадр — это маленькая история, застывший момент зимней тишины. Я старался удержать в потоке мыслей этот образ. Улица, усыпанная снегом, и теплый свет фонаря, создающий вокруг него ореол уюта. И ни души вокруг. Только я и безмолвный свидетель — уличный фонарь. Особенно привлекают те фотографии, где видны хлопья снега, кружащиеся в его лучах. Они кажутся сотнями маленьких огоньков, танцующих в ночи. А еще люблю, когда на столбах и проводах висят шапки снега — это добавляет снимку объема и живописности. Такие фотографии напоминают мне о детстве, о зимних прогулках с родителями, о предвкушении праздника. В них есть что-то ностальгическое, вызывающее теплые воспоминания и легкую грусть по ушедшему времени. Наверное, поэтому я так часто к ним возвращаюсь, ищу новые ракурсы и интерпретации этого простого, но такого прекрасного сюжета. Иногда мне кажется, что в этих снимках запечатлена сама душа зимы. Хрупкая, тихая, но невероятно сильная. Зима, как и жизнь, может быть суровой, но в ней всегда есть место для красоты и тепла. И фотографии с фонарями, освещающими снегопад, как нельзя лучше это иллюстрируют.

Порой я ловлю себя на мысли, что пытаюсь разгадать секрет этих кадров. Что делает их такими притягательными? Возможно, это игра света и тени, или ощущение замершего времени. А может, просто искренность и подлинность момента, пойманного в объектив. Каждая деталь имеет значение: заснеженная ветка, одинокий след на тропинке, светящееся окно вдали. Все это создает неповторимую атмосферу, заставляющую забыть о повседневных заботах и погрузиться в мир грез и фантазий. Именно поэтому я никогда не устану от таких фотографий, в них всегда найдется что-то новое, что-то, что тронет душу и согреет сердце. И, наверное, самое главное — эти кадры напоминают о том, что красота есть повсюду, даже в самой простой зимней ночи. Нужно лишь уметь ее видеть и ценить.

Но также хотелось вскоре снова почувствовать лето. Ходить на одинокое поле из ромашек, стоящее рядом с домой и просто валяться на нём. А когда солнце уже будет в зените, то я всегда с деревенскими друзьями любил ходить на речку через полянку на которой каким-то чудом росли только одни одуванчики. Их пушистые головки, словно маленькие солнца, щекотали наши лица, когда мы бежали наперегонки, стараясь первыми окунуться в прохладные воды реки. Вода казалась тогда кристально чистой, а дно усыпано гладкими камнями, которые мы с удовольствием собирали, чтобы потом кидать их в воду, наблюдая за тем, как они подпрыгивают, оставляя за собой круги на воде. И когда старшие разрешали, то мы любили прямо так и ночевать. После купания, мы разводили костер на берегу, жарили хлеб на палочках и рассказывали друг другу различные истории, глядя на звезды, усыпанные на темном небе. Запах дыма, смешанный с ароматом полевых цветов, навсегда остался в моей памяти как запах настоящего лета.

Иногда нам казалось, что звезды подмигивают нам, слушая наши выдумки о леших и русалках, обитающих в близлежащем лесу. Особенно запомнилась история про старую мельницу на краю болота, где, по слухам, бродил призрак мельника, ищущего свою потерянную дочь. Мы боялись, но одновременно нас манила неизведанность, и мы клялись друг другу когда-нибудь туда сходить.

Однажды, мы даже решили проверить, правдивы ли легенды. Вооружившись фонариками и палками, мы тайком выбрались из палаток посреди ночи. Страх сковывал движения, каждый шорох казался зловещим. До мельницы мы, конечно, не дошли, испугавшись собственных теней и громкого уханья совы.

Вернувшись в лагерь, мы поклялись никому не рассказывать о нашей ночной вылазке, но ощущение приключения и страха, пережитого вместе, сблизило нас еще сильнее. Тот запах дыма, те звезды и те страшные истории навсегда остались символом беззаботного и волшебного лета.

И из этого прекрасного чувства ностальгии меня вывел голос эльфа, который, как и я был заляпан в крови и шёл он в мою сторону.

P.s Поздравляю своих читателей с 23 Февраля