Шаманка Нёраяна

Глава 3

Политые зелёнкой костяшки пальцев гудели. Морок ярости отпустил Яну почти сразу, сменившись жгучим стыдом.

Девочка сидела на кровати, поджав ноги. На город давно опустился вечер, и события утра то казались дурным сном, то представали перед глазами во всей ясности.

Громко хлопнула входная дверь.

– Пап… Прости меня! – выпалила Нёраяна, не глядя на отца.

– Ян, ты совсем с ума сошла?! – Алтан, не разуваясь, зашёл в комнату дочери. – Как ты могла?! Хорошо, там, кроме синяков, ничего нет! Ты бы чуть выше ударила, на миллиметр, зрение в правом глазу могло бы никогда не восстановиться!

– Прости меня, – прошептала Яна. Она никогда не видела отца таким рассерженным. На мгновение ей показалось, что он сейчас впервые в жизни думает о том, как бы её наказать посерьёзнее. Или хотя бы отшлёпать.

Но вместо этого Алтан опустился на стул и устало провёл рукой по лицу.

– Нёраяна, это всё не шутки. Как ты этого не понимаешь?

– Её родители заявление напишут?

Алтан покачал головой.

– Скажи спасибо своей классной, что она их отговорила. И физкультурнику, который подтвердил, что она первая тебя за ворот схватила.

Если бы в тот момент на городскую площадь высадись НЛО, Яна бы удивилась гораздо меньше.

– Так классная же меня терпеть не может!

– Я не знаю, с чего ты это взяла.

Нёраяна встала с кровати и подошла к отцу.

– Пап, я обещаю. Я возьмусь за ум, на все отработки отхожу. С первого сентября всё буду делать вовремя, оценки исправлю. Хочешь, в секцию какую-нибудь запишусь? Да даже в музыкалку.

– Да уж постарайся учиться лучше. В новой школе, где тебя никто не знает.

Так вот почему классная заступилась, догадалась Нёраяна. Статистику портить не захотела, раз проблемный ученик и сам уходит.

– А куда ты меня переводишь? – поинтересовалась Нёраяна. – В первую или в третью?

– Мы переезжаем, – коротко ответил отец.

«Вот это новость!» – подумала Яна. В глазах защипало, как накануне, во время выволочки от классной. В сознании тут же возникли разобщённые образы: долгие разговоры отца с кем-то по телефону, карта Красноярского края. Городки и посёлки, теряющиеся в бесконечной тайге вдали от междугородних дорог.

И Яна откровенно запаниковала.

– Только не говори, что в какой-то посёлок! Я же помру там от скуки!

– Не в посёлок. В небольшой город, Темногорск. Хоть на виду будешь.

– Пап, ну я исправлюсь! – Мысль о том, чтобы уехать, вызывала у девочки откровенный ужас.

– Раньше надо было думать, – неожиданно зло ответил Алтан. – Там неукомплектованная больница, нужен офтальмолог хоть на половину ставки. Город маленький, безопасный. И я не буду дёргаться каждый раз.

Нёраяне на мгновение показалось, что он едва не добавил «из-за тебя».

– Погоди. Мы же не можем уехать. А если мама вернётся? Кто ей скажет, где мы?

Алтан ничего не ответил, но в его глазах вдруг мелькнула почти физическая боль, будто Нёраяна и его ударила кулаком по лицу.

– Пап? Что случилось?

Он горько усмехнулся.

– Восемь лет прошло. Она не вернётся.

Девочка всхлипнула. Она никогда не считала себя плаксой, но сейчас у неё ручьём потекли слёзы, как с утра кровь из носа.

– Но мы же не можем просто так уехать!

– Можем. – Алтан обвёл глазами комнату и на несколько мгновений остановился взглядом на углу над шкафом, где под потолком паук сплёл паутину, слишком большую для жилого помещения. – Нам с тобой надо… Надо многое поменять.

Снова образы, будто Яна нечаянно залезла отцу в голову. Отвращение, страх, неприятие. Слишком много воспоминаний. Слишком много горя. Ему было тяжело возвращаться домой, туда, где всё напоминало о пропавшей жене. Потом городской шум – и Нёраяна вдруг услышала гомон мегаполиса чужими ушами. Алтан так и не смог привыкнуть к Красноярску, даже спустя шестнадцать лет.

А потом она ощутила и свои подавленные эмоции, ясно, словно их вырезали из сердца и выложили на операционный стол. Собственное одиночество, кошмары. Запах сырости. Нёраяне было не с чем сравнивать, но она почувствовала, как давит низкий потолок, услышала, как растёт в стенах плесень, а на чердаке застаивается дождевая вода.

Нёраяна вытерла нос, и образы исчезли.

– Темногорск – это вообще где? – спросила Яна. – За полярным кругом?

– До полярного круга там ещё ехать и ехать, поверь моему опыту.

Больше в тот день они не разговаривали. Как и на следующий. Каждый был погружён в свои мысли.

А через неделю в дом начали приходить незнакомцы. Они с не слишком большим энтузиазмом осматривали жильё и задавали скучные взрослые вопросы: «А зимой здесь холодно?», «А крыша не протекает?», «А какого года постройка?», «А расселять будут в обозримом будущем?»…

Чужаки даже не снимали обувь. Презрительно морщили носы. Открывали шкафы и дверь на балкон. Садились в кресло, на котором в какой-то другой жизни вязала крючком баба Таня. Бесцеремонно двигали отцовский диван.

Нёраяне хотелось закричать и выгнать всех этих людей прочь. Это был её дом, её комната, в конце концов, её кресло и её диван. Девочка с омерзением представляла, как будущие жильцы замусорят всё своими вещами и будут тупо смотреть телевизор вечерами напролет.

Наконец покупатели нашлись. Вещей у них было мало, так что въехать они решили сразу.

Яна в последний раз прошлась по опустевшей комнате. Посидела за учебным столом, потом взяла табуретку и заглянула на верхние полки в шкафу.

В самом углу сиротливо стояла толстая книга на эянкийском. На выцветшей обложке едва читалось название «Мифы, легенды и история». Нёраяна достала книгу и открыла случайную страницу.

«И тогда достал шаман чёрный меч и разрубил буусу на дюжину частей. Одну часть бросил в Енисей, вторую в пламя, а остальные разбросал по другим мирам, чтобы никогда чудовище не воскресло».

Иллюстрация изображала шамана, воздевавшего руки к красному солнцу. Его лицо скрывала бахрома.

«Мы, эянкийцы, верим, что наши предки жили в мире за облаками, куда не могли добраться буусу. Истории о Ханке-Гор передаются из поколения в поколение вот уже сотни лет».

Нёраяна убрала книгу в рюкзак, потом в последний раз огляделась и вышла из квартиры.

Отец уже ждал дочь в машине, старенькой зелёной «ладе», сменившей до Алтана трёх владельцев.

– Ну что, готова, оленёнок? – спросил он, садясь на место водителя.

Девочка, пристёгиваясь, кивнула. Ехать им было чуть больше шести часов. В Темногорске хозяйка квартиры ждала маленькую семью после полудня. Дорога быстро убаюкала Нёраяну, и девочка провалилась в сон.

Во сне она больше не падала. Просто висела в бездне, как подвешенная за верёвку кукла. В черноте горели колючие звёзды, а уши закладывало от ветра.

Кошмар держал девочку в невидимых тисках. Нёраяна осознавала, что спит, но проснуться и вырваться из ужаса не могла. Над девочкой склонилась безликая тень. Яна чувствовала потустороннее дыхание на лице. Тень коснулась живота девочки, и она скорчилась от боли, будто разом сломав все рёбра. А в ушах прозвучал жуткий, потусторонний шёпот на эянкийском языке:

– Я за тобой приду!