Шаман

Глава 16. Бальная куртка.

Когда человек отгадывает загадку, на которую потратил много времени, он кратковременно входит в состояние довольства собой или даже испытывает счастье. Станисласа нельзя было назвать ни самодовольным ни счастливым. Хотя причины радоваться у него были - загадку он почти решил.

Второй визит незнакомца дал Пенске больше информации, чем даже интуитивное знание, которое, как он подозревал, присуще многим шаманам. Но если интуицию иногда трудно использовать в размышлениях, то 'чистую' информацию - легко и приятно.

Прежде всего, не возникало сомнений в том, что незнакомец занимался противоестественными вещами - помещал духи из Олоха в тела людей реального мира. Более того, поставил это дело на поток. Станислас искренне считал, что место всем духам - в Олохе. В других местах их не должно быть. Будучи нормальным человеком, Пенске не принимал в рассчет Француза и Помора. Они 'принадлежали' ему, а следовательно их присутствие не нуждалось в критике. Так, к примеру, заурядный обыватель может злобно ругать какого-нибудь преступника, но как только сам вольно или невольно совершает сходное преступление, то тут же меняет мнение на противоположное.

Далее, Станислас допускал, что незнакомец обладает, в принципе, такими же способностями, как и он сам. У них было много общего. Они могли находиться в Олохе (иначе откуда бы визитер взял духи умерших?) и перемещать духи между обоими мирами. Конечно, незнакомец имел странное и, похоже, неустойчивое тело, но у Пенске уже были кое-какие идеи на этот счет. Вполне могло оказаться, что подобные 'фокусы' доступны и ему.

Различие между Станисласом и посетителем заключалось лишь в том, какие духи 'работали' на одного, а какие - на другого. Разница была в желаниях и устремлениях. В целях. И вот эта часть молодому человеку не нравилась. Потому что о своих желаниях он знал. Во-первых, Пенске хотел жить, во-вторых, делать это как можно более комфортно, но при этом, в-третьих, приносить какую-то пользу и другим. Без последнего пункта для Станисласа два первых выглядели как-то странно. Но если духи, 'работающие' на незнакомца, не совместимы с ним, с Пенске, то молодой человек допускал, что цели другого либо противоположны его целям, либо чересчур экзотические. К экзотике он относился спокойно, а вот противоположность беспокоила. Потому что Станислас догадывался, что незнакомец тоже хочет жить и жить комфортно, если, конечно, обладает жизнью. А различия заключаются лишь в третьем пункте - в пользе.

Прийдя к таким выводам, Пенске взял трубку и набрал номер, ставший уже привычным.

- Алло! Олег Викторович?

- Это вы? Что с вами? Все в порядке?

- Да. Спасибо за беспокойство обо мне. У меня есть сногсшибательная запись. Не хотите на нее взглянуть?

- Когда?

- Думаю, чем быстрее, тем лучше. Очередное намечается рандеву завтра.

- Одну минуту. Я перезвоню. Поговорю с профессором.

Через полтора часа Станислас принимал гостей. Было уже поздно, поэтому Олег Викторович и Александр Антонович предложили встретиться у него. Пенске не возражал. Чем реже он выходит из дома, тем меньше шансов на столкновение с 'неправильными'.

- Проходите! - молодой человек постарался встретить гостей как можно более радушно. У него было время, чтобы немного прибрать в квартире, что он и сделал. Однако спальню оставил в прежнем виде.

Олег Викторович был одет в свою обычную куртку яркой расцветки, а профессор - в длинное черное пальто. Повесив одежду на вешалку, оба вошли в зал.

Станислас основательно приготовился. Запись была заботливо скопирована на диск, который, в свою очередь, уже находился в проигрывателе, подсоединенном к телевизору.

Оба гостя уже были в курсе произошедшего вчера, поэтому Пенске не стал тратить лишних слов. Из чувства вежливости он предложил чай или кофе и, получив отказ, включил проигрыватель.

В полном молчании посмотрев фильм два раза, Олег Викторович и Александр Антонович обратили свои взгляды на хозяина дома.

- Это - настоящая запись? - спросил профессор, - Редактированию не подвергалась?

- Только что снял, - ответил Станислас, - Если хотите, можете осмотреть спальню, где все произошло. Я там ничего не трогал.

Оба врача направились к развороченному шкафу. Пенске остался в зале. Он не хотел мешать их обсуждению. Они провели в спальне минут пятнадцать, а вернулись в состоянии крайней задумчивости.

- Если все соответствует действительности, - начал профессор, обращаясь к Стаснисласу, - то это просто поразительно.

- Соответствует, - кивнул тот, ожидая продолжения.

- Думаю, что феномен необходимо расследовать, - произнес Олег Викторович, - Это уже выходит за рамки нашей компетенции. Тут нужен... я даже не знаю кто... может быть, физик?

Александр Антонович кивнул и добавил:

- Физик. Но не просто ученый, а тот, кто не будет болтать. Мы ведь посвятим его в наши планы и достижения. Нам необходим надежный человек.

Станислас отлично понимал врачей. Их деятельность являлась весьма сомнительной с точки зрения закона. А ведь нового члена команды придется ввести в курс дела. Если даже оставить в стороне полицейского, допрошенного непозволительным образом, то происходящие с больными непонятные вещи при участии его, Пенске, вполне могли подпасть под категорию 'опасных экспериментов над людьми, производимых без их разрешения или согласия их родственников'. Врачам огласка с последующим расследованием была не нужна. Конечно, в настоящий момент. А насчет будущего, как подозревал Станислас, у его союзников-исследователей имелись самые радужные планы. Возможно, так и рождаются основные медицинские открытия - из первоначальных не совсем законных опытов.

- У вас есть такой надежный знакомый? - спросил Олег Викторович.

- Нет, - покачал головой профессор, - Нужно искать.

- Тогда пока что нам придется действовать самостоятельно.

- Похоже на то, - подтвердил Александр Антонович, а потом, повернувшись к Станисласу, поинтересовался, - Вы можете добавить еще что-то к тому, что мы видели?

Тот только покачал головой:

- Нет. Вы теперь знаете то же, что и я. У меня есть кое-какие догадки насчет того, кем может быть визитер, но они невероятны даже на фоне всего произошедшего. Поэтому пока что придержу их. Мне нужно еще подумать. Скорее всего, они неверны.

- Тогда вы находитесь в лучшем положении, чем мы, - улыбнулся профессор, - У вас есть догадки, а у нас они отсутствуют в целом.

Это был мягкий намек на то, что Станисласу не помешало бы поделиться своими соображениями.

- Тогда придется поднять тему, которая очень неприятна для меня лично, - сказал он, - Потому что откровенно меня пугает.

- Что же это? - заинтересовались оба врача.

Пенске глубоко вздохнул:

- Помните, я рассказывал о том, как на меня напало несколько человек с клюшками?

- Да, - подтвердил Олег Викторович.

- Так вот, тогда упомянул о возможности появления того духа, которого называю Французом, здесь. В реальном мире.

- Насколько я понимаю, он все время здесь, - сказал профессор, - Вы ведь его ощущаете.

- Вот именно! - ответил Пенске, начиная волноваться и трогая рукой свой лоб, - Но тогда, в тот момент, еще немного, и он бы стал виден всем. И мне, и нападающим и прохожим... всем. Я с трудом остановил это.

- Вы хотите сказать, что ваш Француз стал бы реальным? - поинтересовался Александр Антонович.

- Да. Я не знаю, как это возможно, но такое бы произошло. И считаю, что явление Француза и странные визиты незнакомца - события одного и того же порядка. Они могут быть сходны.

- Очень любопытно. Нельзя ли взглянуть на него? - спросил Олег Викторович, - На вашего Француза.

- Наверное, можно, но я бы предпочел этого не делать.

- Почему?

- Боюсь.

- Чего?

- Потери контроля, - печально сказал Станислас, - Над ним.

Гости переглянулись.

- Если опасаетесь только потери контроля, то это - мелочь, - произнес профессор.

- Почему мелочь? - удивился молодой человек.

- Потому что мы поможем вам. Контроль за ситуацией гарантируем.

- Каким образом?

- Самым проверенным способом. С помощью гипноза, - ответил Александр Антонович.

- Гипноза? А как он может помочь?

- Это очень полезная вещь, - начал объяснять Олег Викторович, - Многие думают, что гипноз - нечто мистическое. Конечно, они неправы. Гипноз - просто крайняя степень сосредоточения на чем-либо. В виде транса. Вот типичный пример: человек что-то увлеченно делает, например, играет в какую-то компьютерную игру. Он там, в этом мире. Может быть настолько сосредоточен на ней, что не будет ничего другого ни слышать, ни видеть. Даже боль может не чувствовать. А уж проблему самоконтроля гипноз способен решить элементарно.

- То есть я сосредоточусь на самоконтроле? - уточнил Станислас.

- Да. Только на нем и ни на чем больше. Мы этим занимаемся уже давно и, поверьте, знаем о чем говорим.

- А у меня получится? - спросил Пенске, - Может быть, я - неподдающийся?

- Все поддаются в той или иной степени, - улыбнулся Александр Антонович, - Ведь гипноз правильнее назвать самогипнозом. Человек сосредотачивается самостоятельно. Врач может лишь помочь в этом.

- Я не знаю..., - Станислас заколебался, - А вы гарантируете результат? Мне бы не хотелось превратиться неизвестно в кого.

- Не беспокойтесь. Этого не случится. Даже если речь пойдет о некотором раздвоении личности, мы с этим справимся.

- Тогда можно, конечно, попробовать. Завтра или послезавтра?

- Зачем же завтра? - спросил профессор, - Сейчас.

- Сейчас? - Пенске начал впадать в легкую панику, он не был морально готов к подобному развитию событий.

- Конечно. Вы не волнуйтесь. Много времени это не займет.

Станислас встревоженно заходил по комнате. Оба врача спокойно наблюдали за ним. Ему не нравились обе идеи: как насчет появления Француза, так и по поводу гипноза.

- Может быть, обойдемся без гипноза? - спросил он, остановившись, - Постараюсь как-нибудь сам справиться.

- Если угодно, - пожал плечами профессор, - Тогда просто покажите нам вашего Француза. Хотя бы кратковременно.

- Я попробую, - решился Пенске, - Не знаю, правда, что получится.

- Попробуйте, - сказал Александр Антонович, - От нас что-то требуется?

- Разве что напасть на меня со шпагой, - попытался пошутить Станислас, - Нет, ничего. Все сделаю сам.

- Когда?

- Прямо сейчас. Чего тянуть? Вы правы, - с какой-то обреченностью выговорил Пенске. Ему самому очень хотелось проверить свои выводы. С точки зрения логики, лучше это сделать сейчас, когда рядом доверенные люди, способные оказать хоть какую-то помощь.

Олег Викторович подошел к дивану и уселся на него. Профессор уже сидел в кресле, стоящем сбоку от дивана с темно-красной обивкой. Станислас внутренне усмехнулся - зрительный зал был сформирован, а на сцене - он. Хотелось надеяться, что его скромного дарования хватит на то, чтобы не разочаровать публику. Молодой человек даже вышел на середину комнаты, неосознанно подражая людям с опытом выступлений перед аудиторией. Одна его приятельница, актриса, как-то сказала, что главное - занять центральную позицию и быть артистичным. Это усилит разумность и смягчит бредовость текста. Пенске осознавал, что его 'выступление', если окажется удачным, будет лежать за пределами привычных понятий разумности и бредовости.

Врачи внимательно смотрели на него. Станислас внутренне напрягся. Француз и так постоянно был рядом, но вот на то, чтобы позволить ему прорваться через реальность, могли понадобиться силы.

Когда Пенске 'обратился' к Французу, тот его не совсем 'понял'. Опасности не было, шаману никто не угрожал. Устремления духа храброго графа были направлены, прежде всего, на помощь достойному. Так Куэртель думал в течение своей жизни. Он всегда кому-то помогал, не только следуя распоряжениям, но и действовуя самостоятельно на благо своего сюзерена. Сначала - капитана гвардии, затем - короля, а потом, попав в свиту Генриха, - выполнял указания принца и пытался уловить его волю. Это касалось не только военных, но и политических дел. Когда граф умер, его желания и привычки превратились в устремления духа. Цель Француза - оказывать содействие благородному человеку, облеченному властью, реализовалась, когда он нашел Станисласа. Пенске нуждался в нем, был неплохо образован и воспитан, а его власть над духами не подлежала сомнению. Отличная кандидатура. Самая лучшая за последние столетия.

Теперь же Француз не совсем 'понимал', что от него хотят. Какой вид помощи требовался шаману? Неясно. Дух всегда поступает в соответствие со своими устремлениями. Что-либо сделать вопреки им немыслимо.

Пенске стоял несколько минут посередине комнаты, но ничего не происходило. Он ощущал себя клоуном. До тех пор, пока не догадался, в чем загвоздка. Ему нужно было 'объяснить' Французу необходимость появления. Это тем более трудно, что появление требовалось не для помощи с внешней угрозой, а ради самого появления.

- Сейчас, еще минуту, - сказал молодой человек зрителям.

- Ничего, мы подождем, - великодушно откликнулся Александр Антонович.

Несмотря на то, что они видели на записи странного незнакомца, им все еще очень слабо верилось в возможность обещанного появления Француза. Это читалось на их лицах. Пенске пообещал себе прогнать выражение недоверия из взглядов почтенной публики.

Он оказался прав. На то, чтобы 'растолковать' смысл происходящего Французу, потребовалось около минуты. А затем случилось то, что должно было случиться.

Приближения этого Станислас ждал и опасался. Француз начал прорываться из Олоха. Он уже частично находился в реальном мире, но теперь 'тащил' за собой нечто, чему здесь не было места. Один из своих образов. Образ давно умершего человека.

Граф Куэртель скончался в возрасте тридцати двух лет. Но дух, конечно, помнил о каждом миге его жизни. И о том, как граф выглядел при этом. Но вот почему Француз избрал тот самый наряд, в котором Куэртель блистал на одном парижском балу, осталось загадкой.

Что чувствует человек, когда оказывается, например, наполовину в болоте? Сверху - обычный мир, а снизу - нечто пугающее, непривычное. Тело человека служит своеобразным мостом между двух сред. Пенске ощущал себя именно так. И вот по этому мосту сейчас карабкалось нечто.

Александр Антонович и Олег Викторович не вчера родились. Они многое повидали на своем веку. Их опыт общения с психически больными можно сравнить с опытом нескольких обычных людей, живущих заурядной жизнью. Оба врача сталкивались как с крайними проявлениями положительной стороны людской натуры, так и с крайними проявлениями стороны отрицательной. Их трудно было чем-то удивить. Но сейчас Станисласу удалось это сделать.

Облик молодого человека, стоящего посередине комнаты, подернулся какой-то дымкой. Это произошло так быстро, что наблюдателям было непонятно, что явилось тому причиной: действительные изменения или обман зрения. Но потом, когда сквозь некий туман стали проступать черты лица незнакомого человека, стало ясно, что обман зрения здесь ни при чем.

Узкое лицо с аккуратными тонкими усиками, красная шляпа с желтым пером, такая же красная куртка, вышитая золотом, кружевные воротник, манжеты, изящные ботфорты и небольшая придворная шпага - вот что на что в первую очередь обратили внимание изумленные зрители. Француз же, как ни в чем не бывало, положил левую руку на эфес, подкрутил правой ус и отвесил небольшой поклон врачам, смотрящим на поразительное действо. Это было неожиданно, но вместе с тем так естественно и кстати, что и Олег Викторович и Александр Антонович, привстав со своих мест, ответили тем же - поклонились. Француз улыбнулся лишь уголками губ, бросил несколько быстрых взглядов по сторонам, вздохнул и... внезапно исчез. На его месте снова находился обескураженный Станислас. Все закончилось.

- Н-да, - сказал профессор, падая обратно в кресло, - Такого я не ожидал!

- Аналогично, - подтвердил Олег Викторович. Ему, видимо, не хватало воздуха, потому что он с каким-то остервенением расстегивал воротник рубашки.

- Нам точно нужен еще кто-то для консультаций, - подытожил Александр Антонович.

Между тем Станислас находился в состоянии крайней растерянности. Такого с ним еще не было. Как выяснилось, не нужно было опасаться потери контроля. Контроль был. Но над двумя сущностями. Очень странно ощущать себя разными людьми одновременно. Причем, 'первый' человек был где-то скрыт, а вот второй, 'новый', проявился во всей красе. Теперь Пенске очень хорошо понимал тех, кто страдает раздвоением личности. У него только что было нечто подобное. Эти личности не смешивались, имели раздельную память и могли существовать независимо друг от друга. Но по-настоящему Станисласа интересовал сейчас лишь один вопрос - куда делось его тело, когда Француз находился в реальном мире вместо него? Ведь если допустить, что тело графа не было настоящим, то Пенске - самый что ни на есть настоящий. Пропасть бесследно, хоть и временно, он не мог.

Похоже, этот вопрос волновал и врачей. Олег Викторович встал с дивана, подошел к Станисласу и пощупал сначала плечо, а потом прикоснулся к голове. Затем, пожав плечами, обошел периметр комнаты, трогая стены. И не найдя ничего заслуживающего внимания, вернулся на свое место.

- Это проливает новый свет на угрозы незнакомца, - произнес профессор, - Если он может то, что и вы, Станислас, то это делает его опасным. Очень опасным.

- Подозреваю, что может гораздо больше, чем я, - ответил молодой человек, - Точнее, то же, что и я, но только на высшем уровне.

- Почему вы так думаете?

- У него доступ к многочисленным духам, он может их 'подсаживать' массово, для того, чтобы получить реальное тело, ему не нужно обладать своим телом. И подозреваю, что его тело не имеет физических ограничений. А вот мой Француз, скорее всего, не может ничего, что не умел при жизни.

- Полагаете, что он тоже шаман, как и вы? - спросил Олег Викторович, - Только сильнее?

Пенске отрицательно покачал головой.

- Незнакомец не шаман. Кто угодно, но не шаман. Даже не кто угодно. Я подозреваю, кто он.

- Кто же? - поинтересовался профессор.

- Дух.

- Дух? Чей же? Шамана?

- Нет, - ответил Станислас, - Он скорее всего нечеловеческий дух.

- А почему вы так думаете? - спросил Олег Викторович.

- Просто логика. У него нет своего тела. То, что появляется и исчезает - не тело вовсе, а что-то непонятное. Если бы был духом человека, то вел бы себя более нормально. Я знаю, о чем говорю. Видел уже много человеческих духов. Он же напоминает какого-то робота со сбоями в программе. Эти его 'правила не должны быть нарушены', 'невероятного не бывает'..., говорит одно, а сам делает противоположное, лишь немного маскируя чудеса. У духов людей вполне ясные устремления. Либо их вообще нет, если они противоречат друг другу. Какой человек будет верить в отсутствие чудес и сам же совершать их? Кстати, о чудесах. Дух человека вообще не может ничего, что человек не мог при жизни. Что-то сомневаюсь, что даже великий силач мог крошить пальцами деревянную доску.

- А если дух сумасшедшего? - спросил Олег Викторович, - Если просто верит в то, что чудеса возможны, но не должны быть заметны?

- Сомневаюсь, что вера что-то даст, - ответил Станислас, - Верить - это одно, а делать - совершенно другое.

- Поддерживаю, - откликнулся профессор, - Если думать о нем с профессиональной точки зрения, то очень странный сумасшедший получается. Старается следовать правилам сознательно. Если у него есть сознание, конечно. Это не характерно для навязчивых действий.

- Да, - задумчиво подтвердил Олег Викторович, - Но что за дух тогда?

- Не знаю, - Пенске уселся на стул, стоящий у стены, потом вскочил, передумал куда-то идти и опять сел, - Дух чего-то большого. Что включает в себя другие духи, скорее всего.

- Как ваш Помор? - спросил профессор.

- Помор слабенький. Что у него есть? Набор духов неживых предметов и мысли людей, периодически посещающих библиотеку. В библиотеке ведь никто не живет постоянно. Сотрудники разве что регулярно ходят на работу. Но что это ему даст? Ничего. Мало устремлений. А вот незнакомец - другой. Совсем другой.

- Получается, что у него больше духов людей?

- Да, - подтвердил Пенске, - Больше, и эти люди часто были с ним при жизни.

- Может быть, какое-то общество? Организация? - предложил Олег Викторович.

- Вряд ли. Мне тяжело представить духов абстрактных предметов. Это должно быть что-то материальное, - ответил Станислас, - Плюс у многих из 'его' людей одинаковые желания, которые он и пытается сейчас реализовать.

- Отличная мысль, - похвалил профессор, - От желаний как раз можно протянуть нить рассуждений. В чем они?

- Пока что непонятно, - Пенске выглядел озадаченным, - Незнакомец хочет каких-то слуг. И побольше. Зачем они ему? Какую пользу приносят?

- Н-да, - протянул Олег Викторович, - Информации все еще мало. Станислас, вы собираетесь соглашаться с его условиями? Я настоятельно рекомендую это сделать. Он, похоже, слишком опасен. Нам нужно больше о нем знать.

- Незнакомец хочет, чтобы я перестал избавлять 'неправильных' людей от 'лишних' духов. Вот главное и единственное условие, - пояснил Пенске, - Конечно, я могу перестать. Но как отличить 'его' духов от других духов? Судя по ответам незнакомца, независимые от него духи тоже могут быть 'лишними'.

- Спросите у него при следующей встрече, - произнес Александр Антонович, - И, конечно, соглашайтесь. Мы немного изменим наши исследования. Вы говорили что-то о возможности замены частей духа при лечении болезней. Сосредоточимся на этом.

Обсуждение затянулось до глубокой ночи. Когда врачи ушли, Станислас чувствовал себя как выжатый лимон. Быстро приняв душ, он пошел в разгромленную спальню и, упав на кровать, сразу же заснул.

Появление старика во сне вызывало уже не удивление, а чувство приглушенного раздражения. Тот слишком часто повторялся, выдавая новую информацию крайне скупо. К тому же, были непонятны причины, по которым он это делает, а также механизм. Как мог дух старика дотянуться так далеко, минуя границы четко очерченных районов обитания духов? Это Станисласу тоже хотелось бы знать.

- Не договаривайся с мерзостью! - завел свою пластинку старик в шубе, которая, как выяснилось, хранилась где-то у бабушки Зоси, - Уничтожь!

Выслушав пару реплик и убедившись, что и на этот раз не узнает ничего нового, Пенске вспылил.

- Послушай! - закричал он в ответ, - Если ты мой дальний родственник, то скажи, зачем это делаешь?! Зачем приходишь ко мне?! И как приходишь?! Это - не Олох! Это просто сон!

- Уничтожь! - старик завопил пуще прежнего, - Глупец! Уничтожь!

- Я не глупец! - возмущенно проорал Станислас в ответ, - Что толку называть меня глупцом и ничего не объяснять?! Или ты не можешь нормально объяснять?! Тогда зачем приходишь?!

- Уничтожь! Уничтожь! Уничтожь! - старик превзошел самого себя по части криков.

- Тьфу, - попытался плюнуть молодой человек. Ему это почему-то не удалось, - От тебя нет никакого толку. Я постоянно думаю об этом незнакомце, а тут ты являешься со своими воплями.

- Не думай! Уничтожь!

- Вот. Хоть что-то новое, - злобно усмехнулся Станислас, - Я незнакомца должен уничтожить?

- Уничтожь! Не договаривайся!

- Может быть, скажешь тогда, кто он такой?

- Уничтожь! Глупец!

- Я не глупец! Мне пора просыпаться, похоже...

- Уничтожь! Это - твой город!

- Что?! - завопил Пенске еще громче, чем старик.

- Уничтожь!

И Станислас проснулся.