Шаман

ГЛАВА 7

Огненноволосый человекопаук играл с Элем, как муравьи порою играют с афидами. Охотник и сам это понимал, но сделать не мог совершенно ничего. Ее плоть привлекала, но в то же время испуг не позволял по-настоящему возжелать.

Сначала Эль был уверен, что из затеи Элоиз и вовсе ничего не выйдет, и все складывалось именно так: степняк просто был не готов к соитию. Успокоенный этой мыслью, он с удовольствием припал к большой женщине, в полной мере ощутив всю радость прикосновения к ней. «Мясо!» - думалось ему время от времени, и в этом был высший степной эротизм, ведь пища давала Пожирателям Гусениц не только жизнь, но и праздник, и опьянение. Иногда он вдруг спохватывался и проверял рукой - а не собрался ли его организм ответить Элоиз полной взаимностью? И каждый раз успокаивался: нет.

Но успокаивался совершенно зря: девушка хоть и не могла считаться искусной в любви, однако простым вещам была обучена с юности. В тот момент, когда Клас ужаснулся плотоядному поступку Элоиз, охотник испытал ужас еще больший. «Мясо!..» - только и подумал Эль с совершенно уже другой интонацией и прикрыл глаза: - «Ей тоже нужно мясо, много свежего мяса…» Плотно прижатый к траве ее телом, щуплый степняк и не надеялся на спасение.

От того, что стало происходить дальше, он не просто открыл, но вытаращил глаза. А ошеломленный Клас, только что собиравшийся броситься брату на выручку, увидел, как выражение ужаса сменяется на лице Эля гримасой крайнего изумления, а потом - восторга. Веснушчатый степняк оперся на локти и, покрутив головой, увидел своего разучившегося говорить братишку. Но язык сейчас и не требовался: широко улыбаясь, Эль помахал Класу рукой.

Юноша помахал в ответ и отвернулся - хотя у степняков и не очень развиты понятия «прилично» и «неприлично», но нарушение традиционной процедуры случки вызывало внутренний протест. Клас сделал пару шагов и наткнулся на Стэфи, тоже внимательно наблюдающего за парочкой, точнее сказать - подглядывающего, ведь смотреть Элоиз запретила. - Она очень странная. Да, Клас? - спросил Стэфи на столь легко усваиваемом языке.

- Она пришлая. Чужая. - Почему-то Класу захотелось сесть прямо перед Стэфи, чтобы загородить собой происходящее. - Кругом, оказывается, так много народов… Неспроста мне снились странные сны. - А что в них было?

- Много всего, малыш. И пауки, которые не боги, и Степь, которая не весь мир… Надо было мне рассказать про это.

- Никто бы не поверил, - сказал не по годам рассудительный малыш. - Мы ведь не знали, что вокруг столько всего. Как хорошо, что ты вернулся… Мне теперь есть с кем поговорить, а то Тина совсем перестала обращать на меня внимание, и Ма больше нет.

Охотник вспомнил о приглашении Питти. Как же он может уйти из племени без Стэфи?.. А Сойла - вдруг она понесет, и ей придется идти за племенем одной, кто ей тогда поможет?

Хотя, надо ли теперь, когда они знают, что вместо богов по небу летают пауки, изгонять беременных женщин из племени?.. Никто, наверное, и не думал об этом. Да и кому думать, если Клас уйдет, - Дагу?

- Мне наша жизнь кажется такой скучной… - прервал размышления охотника мальчик. -Элоиз много рассказывала, я все-все запомнил! Про город, про дома, про море… И буквы - это такие рисунки, которыми можно нарисовать все что хочешь, даже мое имя! - Имя нельзя нарисовать, - усмехнулся Клас.

- Имена ничего не означают, так повелось. И, кстати, я не понял половины твоих слов - ты смешиваешь два языка. Эх, Стэфи, что бы я без тебя делал… Завтра Питти уйдет, и ты станешь моим единственным переводчиком. - Куда уйдет Питти? - подскочил любопытный малыш. - В город?

- Не знаю. Я вообще не знаю, что такое «город», и не знаю, куда идет шаман. Нам этого знать ни к чему, Стэфи, наше дело - охота на Гусениц.

- А я бы так хотел пойти с ним… И с тобой. Да он и не возьмет меня одного, не поверит, что я с такой ногой смогу долго идти… Клас подумал о далеких, незнакомых местах. Они так манили к себе… Но, с другой стороны, его звали Сойла и родное племя. Нужно быть с ними, оставаться до конца. Охотник вздохнул. Скучная жизнь. Может быть, не очень долгая, но очень скучная жизнь.

Эль возвращался к костру бегом, нимало не заботясь, что о нем подумает оставшаяся лежать на траве девушка.

Чувство радости, смешанной с удивительной новизной ощущений, переполняло его. Сперва он хотел бежать прямо к брату, но вспомнил, что поговорить им не удастся, и поискал глазами Питти. Тот устроился возле чуть дымящих еще угольков «своего» костра, вытянулся во всю немалую длину и явно приготовился уснуть.

- Питти! Питти, знаешь, что она делала? - дурацкая улыбка растягивала рот охотника до ушей. - Догадываюсь… - приоткрыл один глаз шаман. - Где она сейчас?

- Осталась там лежать. Мне кажется, я ей очень понравился! Знаешь, она забралась прямо на меня! Тяжелая. Она все сама сделала, совсем все, я просто лежал!

-

- Молодец. Ты, Эль, парень не промах, я сразу заметил, - пробурчал лесной человек. - Кстати, знаешь, что самки некоторых видов пауков делают с самцами после спаривания? - Жрут, - доверчиво улыбнулся Эль. - Нам еще маленьким Ма рассказывала. А что? - Да ничего. Есть в ней что-то паучиное, ты не находишь?

- В Элоиз? Ты думаешь… - У степняка побелело лицо, оттенив в последних лучах заходящего солнца сотни веснушек. - Да, странные у нее привычки… В рот все тащить… И толстая такая, упитанная… Прогнала этих тварей, Даг сказал… Она что - королева пауков?!

- Может, и так… А может, и нет… - Питти прикрыл глаза. - Стоило бы вам разобраться, а то принимаете в племя неизвестно кого… Я завтра ухожу, бери брата и пошли со мной. Походим, посмотрим, что-нибудь узнаем. А сейчас я буду спать, извини, дружище.

Эль отошел от шамана, растеряв всю свою радость. Он снова чувствовал ее горячий язык, слюну, мягкие губы… Жуть какая.

Пожиратели Гусениц отходили ко сну. Сегодня не будет ночных песнопений, все слишком устали от кошмара прошлой ночи. Дикарям проще переносить такие потрясения, однако бесследно это не проходит и для них.

Мужчины привычно пошли в одну сторону от костра, женщины в другую. Степняки укладывались по заведенному обычаю - далеко друг от друга, сооружая травяные шалашики. Сойла помахала Класу и ушла в стремительно наступающую на Степь ночь, Тина позвала Стэфи. Даг взялся обходить временный лагерь на манер Турна, злобно покосившись на оставшегося сидеть на месте юношу, что-то пробормотал. Неожиданно ему ответили, так же злобно, и Клас, обернувшись, увидел брата.

Эль со смехом показал на нового старейшину и на свою правую руку, отрицательно помотал головой. Клас догадался: с порезанной рукой Даг не полезет в драку. Вот еще одна проблема -этот глупый нахальный Даг. Они с Элем никогда не ладили, что же будет теперь? А что будет при таком вожаке с самим Класом, недавним изгоем? Брат тронул его за плечо, и они тоже отправились на ночевку. Уходя от костра, оба одновременно посмотрели в сторону Элоиз. Девушка стояла в лучах заходящего солнца, совершенно нагая, ослепительно красивая, окрашенная в какой-то неземной цвет. Она смотрела куда-то в Степь, неподвижная и совершенная.

Не все собирались спокойно спать этой ночью. Обойдя все племя и убедившись, что Пожиратели Гусениц один за другим крепко засыпают в своих шалашиках, Даг решительно разбудил задремавшего уже Лора. - Найди Сигва и Дорни. - Зачем?.. Ты что задумал? - Лор хлопал глазами и недовольно хмурился. - Я говорю: найди их и приведи сюда. Надо кое-что сделать.

Лор, чуть поразмыслив, отправился исполнять приказание. Вообще-то, он был немного старше Дага, но ему претила мысль стать старейшиной - уж очень хлопотное дело.

Даг в ожидании охотников проверил копье: крепко ли держится широкий наконечник, не потеряло ли лезвие остроты. Разрезанные пальцы руки все еще ныли и требовали отмщения. Чужаки раздражали нового старейшину одним только своим существованием, а уж их поведение было совсем возмутительным. Ранить его, отца племени! Этот ненормальный Питти не должен жить, иначе кто же станет слушать его, Дага?

Элоиз тоже оказалась порядочной дрянью: на глазах у всех предпочла ему пустозвона Эля, да еще и обозвала дураком. Весь день вела себя довольно прилично, и вдруг к вечеру такое отчудила. Жаль, она чем-то нравилась Дагу… Надо будет отрезать ее волосы и сделать специальную повязку на голову, которую имеет право носить только вожак. Сапоги ее должны как раз подойти, а вот обувь Питти окажется велика, поэтому ее можно отдать Тине - ее не помешает одарить, чтобы она потом поддерживала старейшину мужской цепи. Меч, конечно, будет храниться у Дага, так же как и нож: с этими странными и опасными предметами надо обходиться поосторожнее.

Но с большой женщиной можно будет разобраться потом, сейчас настало время для шамана. Обиженный степняк еще при солнечном свете как следует запомнил, где лежит Питти, и теперь найти его не составит труда. Можно было бы все сделать самому, но лучше иметь за спиной еще два-три копья, для надежности. Чужак - он и есть чужак, может выкинуть все что угодно.

Дождавшись приятелей, Даг вкратце объяснил им свой немудреный план: окружить спящего Питти и заколоть копьями. Первый удар нанесет старейшина, остальные сразу же поддержат. Охотники переглянулись и согласно покивали - дело было простое и быстрое, - а потом можно вернуться досыпать.

Белка услышал крадущиеся шаги еще раньше, чем проснулся, за время странствий по чужим краям его организм привык все время быть начеку. Прежде чем открыть глаза, Питти перекатился на живот и тихо вытащил нож, потом аккуратно подтянул под себя ноги и приготовился действовать.

Нападающие подходили с разных сторон, что чрезвычайно позабавило шамана. «Боятся -значит уважают», - со сдержанным самодовольством вспомнил он старую пословицу и тихо поднялся на корточки. Откуда степнякам знать, что убивать людей - дело совершенно особенное, для которого мало быть охотником, нужно быть воином.

Питти не колебался в выборе первого противника - тот, что подходил к нему спереди, и стал первой жертвой. Степняк не успел ровным счетом ничего - ни поднять копье, ни вскрикнуть. Нож вдруг выпрыгнувшего из темноты шамана по рукоятку вонзился ему сперва в солнечное сплетение, затем полоснул по горлу.

Сигв повалился в траву с глухим шумом, и остальные заговорщики приостановились, пристально вглядываясь в ночные тени. - Лор?.. - раздался сиплый от волнения голос Дага. - Что там? Ты его видишь? - Нет… Его, кажется, здесь вообще нет…

- Ошибаешься, - шепнул на ухо Лору Питти, одновременно вгоняя нож в печень степняку. -Ничего не хочешь сказать напоследок?.. Жаль. Ну, что ж, извини, что подошел сзади. - Лор?.. Что ты там шепчешь?.. Где чужак? - не унимался предводитель. - Сигв?.. Кто здесь?

- Это я, Дорни. Там кто-то есть, и мне показалось, кровью пахнет. Давай-ка, Даг, вместе держаться…

Вожак и сам уже понял, что дело пошло вкривь и вкось. Направляя приятеля похлопываниями по плечу, Даг стал отступать в Степь, выставив копье в сторону предполагаемого местонахождения чужака. Как и следовало ожидать, он жестоко ошибался: Питти змеей подполз сбоку и вдруг вырос как из-под земли перед своими врагами.

- Один против многих имеет то преимущество, что не способен перепутать своих и чужих, - изрек шаман очередную мудрость и тут же одернул себя: - Хотя к чему я это говорю вам? Вам уже не пригодится.

Как ни глуп был Даг, в трусости его упрекнуть было нельзя. Даже не сказав ничего товарищу, он стремительно атаковал чужака, действуя копьем так, как это делалось против скорпиона.

Питти даже губу прокусил от злости на себя: ну надо же, какая прыть! А ведь можно было сделать все тихо, не красуясь, как с первыми двумя. Дважды вынужденный отпрыгнуть назад, шаман отбил нападение, приняв широкий наконечник копья на лезвие ножа и быстро скользнув оружием вдоль древка. Охотник вскрикнул и разжал раненую вторично руку.

- Не везет сегодня твоим пальцам, - опять не удержался от замечания Питти и сбил Дага на землю подсечкой.

Перед тем, как нанести смертельный удар, лесной человек взглянул на последнего противника, замершего на месте с копьем в руках. Потом нож сверкнул, и пораженный в сердце Даг слабо застонал.

- А ты можешь идти, - прозвучали в темноте слова неожиданно сжалившегося к врагу Питти, и ответом ему стали быстрые шаги. Шаман тщательно вытер нож о траву и вернулся на место ночевки. Какая хорошая привычка - снимать на ночь бубенцы!

Утром Пожиратели Гусениц снова столкнулись с проблемой: трое соплеменников, в том числе новый, хотя никем не назначенный, старейшина мужской цепи, оказались мертвы. Маленькое сообщество снова оказалось на грани истерики. Не в силах сами решить, что предпринять, степняки толпились возле чужаков.

Между тем чужаки сохраняли удивительное спокойствие: и Питти, и Элоиз чинно занялись завтраком. Как ни странно, но степняки сразу приняли такое поведение и присоединились к трапезе, испуганно косясь в сторону мертвецов, которые, никем не убранные, продолжали лежать почти рядом с костром.

- Еще мяса, Питти? - спросила Элоиз, как всегда после «близко-близко» с Анзой умиротворенная и расслабленная. Совместить свое сознание с сознанием паука, наложить свои ощущения, желания, мысли на его - удивительное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Каждая травинка вчера казалась девушке чудом.

- Не откажусь, - шаман галантно подавил зевок, все-таки спалось после ночной забавы плохо. - Я бы еще прихватил немного с собой, все равно ведь много испортится. - С собой? - удивленно качнула головой Элоиз. - Ты уходишь? Как жаль.

- Мы натираем кусочки гусеницы специальными травами, и тогда они могут храниться очень долго, - заметила Тина. - Сегодня весь день будем этим заниматься. Если ты хочешь, Питти, мы сделаем немного и для тебя.

Тина была испугана больше всех. Только-только, вроде бы, все успокоилось, ее признали старшей женской цепи, Даг уверенно прицелился на место Турна, и вот опять все сломано. На мгновение женщине подумалось, что лучшим выходом было бы упросить спокойных и уверенных в себе чужаков остаться и занять место вождей, но она тряхнула темными волосами, единственными такими в племени, и отогнала это наваждение. Чужакам нет веры, чужаки появились вместе с бедами, так пусть лучше уйдут - может быть, и все горести покинут степняков вместе с ними?

- Да, я бы с удовольствием прихватил с собой пару кусков, - кивнул Питти. - И, возможно, я пойду не один. Тогда хорошо было бы снарядить и моих спутников.

Элоиз покачала головой как во сне, но все остальные испуганно взглянули на шамана. Кого он имеет в виду? Кого еще потеряет племя? Питти не спеша проследил за полетом случайной стрекозы, потом цыкнул сквозь зуб и перевел ничего не выражающий взгляд на Эля. Тот тяжело вздохнул и взял брата за руку. - Я думаю, надо идти. Скажи об этом Класу.

- Твой брат зовет тебя в дорогу, - послушно перевел шаман и добавил от себя: - Ты должен идти, Клас. Ты - природный шаман, и не имеешь права сгубить свой талант здесь, среди дикарей.

- Я не шаман, я охотник, - вскинул было голову юноша, но напоролся на холодный, как нож, взгляд Питти.

- Да ты даже говорить не можешь на их языке. Тебе дан шанс, тебя выбрали духи. Что тебя держит? Эта девушка, Сойла? Ну, возьми ее с собой. А про остальных не думай, племя обречено. Вы потеряли троих охотников от пауков, троих от моего ножа, да еще вы уйдете со мной… Уже слишком много, не считая всего остального. - От твоего ножа?.. Я должен был догадаться!

- Не в этом дело, степняк. Если ты хочешь спасти свое племя, ты должен найти другое место обитания, надежный дом, где они смогут выжить. А еще - свежей крови, чтобы рождались дети. И ты должен спешить, шаман… - Ветер звякнул бубенцами, будто соглашаясь со всем сказанным Питти.

- С одним условием! - вдруг сказал Клас, повинуясь неожиданному импульсу. - Мы возьмем этого мальчика.

Шаман уставился на Стэфи, который все это время внимательно прислушивался к разговору. Мальчик бесстрашно встретил взгляд Белки.

Противостояние их глаз продолжалось несколько мгновений, потом Питти фыркнул и громко сказал на обычном, не шаманском языке: - Итак, мы пойдем искать для вашего племени новые угодья, безопасные и обильные. Со мной идут Клас, Эль, Сойла и этот мальчишка. Если его отпускает мать. У него есть мать?

Над костром повисла тишина. Степняки переглядывались, Элоиз смотрела в костер, уронив руки на колени. Потом Тина встала и огляделась вокруг.

- Я его мать, и я отпускаю его с тобой. Среди вас он будет в большей безопасности, чем с нами. - Женщина помолчала и продолжила: - Я решила, что нам не нужны больше мужская и женская цепи. Нас слишком мало, и мы пойдем теперь все вместе, надеясь на милость богов… И пауков. Только я одна знаю степные пути, по которым мы ходим от Гусенице к Гусенице. Мы будем ждать ушедших столько, сколько сможем.

- Стоило бы и ее забрать… - чуть слышно пробормотал Питти. - Но я же не армию собираю… Степняки молчали. Нравилось им сказанное Тиной или нет, но они были рады, что кто-то взял на себя ответственность. Теперь есть кого спросить, есть кого ругать, есть кому жаловаться. Скоро кончится эта Гусеница, Гусеница Класа, которую впору называть «Проклятой», и снова жизнь потечет своим чередом.

Когда в середине ночи девушка обессилела и легла спать, Анза поохотился и наконец-то утолил голод. Степь богата на добычу, смертоносцу, даже на шести лапах, тут раздолье и без паутины. Потом паук устроился на ночлег, то есть попросту поджал под себя лапы, и наступило время раздумий.

Странные люди… Откуда мог знать обычный ученый из У та, отправляясь в путь, что вместо диких, примитивных созданий он обнаружит в Степи очередные мутации людей? Да, гипотеза о том, что млекопитающие после долгого воздействия окружающей среды так же станут чувствительны к изменениям, как и насекомые, нашла еще одно подтверждение. Точнее, сразу три.

Во-первых, юноша Клас. С ним произошли некоторые странные события, которые, в сущности, не имеют ценности как таковые, в отличие от результата: от Класа исходят импульсы такой силы, каковые редки даже среди смертоносцев. Вот такой дикарь-степняк… Как все это напоминает не столь уж давнюю историю с неким человеком из пустыни, который теперь уважаем во всем известном Анзе мире. А ведь две одинаковых случайности - это уже не случайность.

Во-вторых, странный человек из неведомого восьмилапому Леса. Сначала паука удивляло странное спокойствие этого Питти, сопутствующее ему настолько постоянно, что впору было принять его за какое-нибудь дерево, а не за человека. Только при изучении с близкого расстояния, с помощью Элоиз, Анза смог открыть нехитрый секрет шамана: сознание человека было как бы накрыто колпаком, состоящим из… Каких-то других сознаний? Но чьих? Питти, абсолютно неуязвимый для прямого воздействия на разум, чрезвычайно опасен для любого смертоносца.

И в-третьих, только что обнаруженный человеческий детеныш по имени Стэфи. Его сознание абсолютно прозрачно - с помощью Элоиз, обеспечившей визуальный контакт, Анза входил в него. Но там, в глубине, обнаружилось нечто совершенно необычное, прежде невиданное пауком. Как будто там спал какой-то зверь, древний и могучий, спал до поры до времени, ожидая своего срока. Что станет с этим миром в момент пробуждения такого существа? Не стоит ли убить ребенка сейчас? Не будь смертоносец ученым, он бы так и поступил. Однако в Уте уже давно поняли, что уничтожение носителей мутаций приводит лишь к усложнению и усилению последних в будущих поколениях. Стэфи нуждался в изучении, так же как и два первых случая.

Паук грелся в лучах утреннего солнца, прислушиваясь ушами Элоиз к разговору у костра. Они уходят… Вот и конец эксперименту. Отпустить всех троих, оставить их без присмотра -преступление. Теперь уже все равно, удалось ли «маленькой» забеременеть, - оставаться в племени больше нельзя. «Маленькая!» «Да, Анза, я здесь, я слушаю тебя… Любимый…»

«Я тоже люблю тебя. Мы должны пойти с этими людьми, маленькая. Просыпайся. Если хочешь, я понесу тебя». «Нет, не нужно, я с удовольствием прогуляюсь… Только будь недалеко, я так боюсь скорпионов! И еще сороконожек, они противные».

Элоиз у костра выпрямилась и завертела головой на длинной сильной шее, вспоминая, где находится «колодец».

«Знаешь, я и сама не хочу оставаться. Тут будет скучно - они опять побредут по Степи искать свою Гусеницу, идти с ними день за днем под этим солнцем… Ты молодец, спасибо тебе. А куда мы их поведем? В Город?» «Они пойдут сами, маленькая. Попытаться влиять на них - значит вызвать отторжение, а я хочу лишь изучить этих людей. К тому же, от Города их лучше держать подальше». «Жаль! Я соскучилась по Городу».

Элоиз шагала к яме с водой, намереваясь умыться. С собой она прихватила копье, ведь у воды могут собраться все местные гадины. Степняки провожали ее глазами - женщины с завистью, мужчины с вожделением.

«Они совсем привыкли ко мне, Анза! Я им нравлюсь! Немало времени понадобилось дурачкам, чтобы принять меня за обычного человека! Но я не хочу с ними оставаться, нет. Идем». Девушка внимательно изучила крошечный искусственный водоем и осторожно умылась. Стоило бы помыть и волосы, но что поделать, они с Анзой в походе. Зато тунику не мешало бы местами застирать… Элоиз оглянулась в сторону Пожирателей Гусениц и обнаружила, что все они по-прежнему смотрят на нее. Ну и пусть! Она с вызывающим видом, не спеша разделась, достала из мешочка кусок мыла и занялась приведением одежды в порядок. Пусть наглядятся напоследок, бедняжки.

Шаман поблагодарил Тину за приготовленную в дорогу пищу, взглянул на солнце и недовольно тряхнул бубенцами. Слишком уж долго они собираются! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь передумал, и тогда снова придется тратить время на уговоры. По-настоящему Питти хотел взять с собой только Класа - было бы жаль оставить парня гнить заживо в этом унылом болоте. Если с ним необходимо прихватить еще троих - пусть, дорога рассудит, кому жить, кому умереть. Однако ждать шаман не любил. - Пора выступать! - крикнул он и хотел повторить это для Класа, но его опередил Стэфи. Вот кто был готов - мальчишка уже давно переминался возле Питти с узелком в руках. Оказывается, он еще и любитель изучать незнакомые языки за один день… Шаман снова заглянул малышу в глаза, и вновь встретил твердый, ясный взгляд. Пожалуй, придется идти помедленнее, мальчишка того стоит.

Еще спустя некоторое время Питти удалось построить свой отряд, отделив четырех степняков от остального племени. Клас выглядел сосредоточенным, спокойным, он держал за руку довольно жалко поглядывающую на него Сойлу. Девушку утешал стоящий рядом Эль, сам весьма взволнованный, но обладающий значительным опытом - еще бы, ведь отходил вдвоем с братом почти на полдня пути от племени! Стэфи устроился по другую руку Класа и просто светился от счастья, то и дело принимаясь махать матери. Тина стояла неподвижно, сложив руки на груди, и безо всякого выражения смотрела на путешественников.

- Ну, все? Ничего не забыли? Всем сказали «до встречи»? - Шаман вернул на лицо свою коронную ухмылку. - Тогда двинулись за мной, и пока я не скажу, никакого привала не будет. Мы идем искать новые богатые земли, ждите нас с нетерпением.

Последние слова Питти произнес, уже повернувшись к остающимся спиной. И маленький отряд тронулся в путь, чтобы через короткое время совершенно затеряться среди бескрайней Степи.

Впереди шел шаман, действительно стараясь не спешить, следом Эль, который нес на себе два полных бурдюка с водой, чтобы не тратить время на откапывание «колодцев», замыкали строй Клас и Сойла, держа за руки ковыляющего между ними Стэфи. Никто их них даже не догадывался, что с разных сторон к ним уже пристроились, хоть и на порядочном расстоянии, еще два существа: высокая рыжеволосая девушка и паук-смертоносец без двух лап. Пожиратели Гусениц могли бы даже увидеть спину Анзы, который хоть и выбирал участки с более высокой травой, но не хотел делать больших крюков из опасения оказаться далеко от девушки. Но степняки смотрели только на Элоиз, которая прямо от «колодца», мимо племенного костра зашагала за отрядом Питти. Девушка весело улыбалась, бодро вышагивая через зелень в мокрой, плотно облепившей тело тунике, и махала рукой. Ей ответила только Тина. Так вот они какие - чужаки. Пришли и ушли, оставив после себя истерзанное племя.

И Класу и Сойле было не привыкать поддерживать Стэфи во время долгих переходов. Однако мальчик и сам был приучен не жаловаться, и шагал молча, сберегая дыхание. Первое время юноша и девушка переглядывались, чувствуя себя необычно свободными и счастливыми. Потом каждый погрузился в свои мысли.

Класу было о чем подумать. Сначала, удаляясь от племени, он почувствовал странное облегчение, как будто какой-то груз упал у него с плеч, идти было легко и весело. Но вскоре вернулось странное ощущение чужого взгляда. Кто-то сильный и бесконечно мудрый, не добрый и не злой, следил за каждым движением охотника. Именно теперь, когда этот взгляд сперва пропал, а потом вернулся, юноша смог так отчетливо его почуять.

Осторожно оглянувшись, Клас не заметил ничего подозрительного. Тогда он попробовал вспомнить, что беспокоило его в лагере больше всего, и понял, что это Элоиз. С самого начала девушка казалась ему слишком холодной, нечеловечной, а уж когда с ней что-то случилось и красавице вдруг срочно понадобился мужчина, она и вовсе потеряла человеческие черты. Теперь охотник был почти уверен, что рыжая женщина следует за ними, где-то за левым плечом, вот только в ней опять что-то изменилось. Как будто идет она теперь не на двух ногах, а в своем истинном обличий, на многочисленных лапах.

Паук! Могло ли такое быть, что восьмилапое чудовище все это время было с ними у костра, выдавая себя за женщину по имени Элоиз? Об этом стоило посоветоваться с Питти. Но тот в свою очередь поразил юношу своим жестоким поведением, и хотя Клас по-прежнему воспринимал его только как человека, большого доверия чужак не вызывал. Куда он их ведет? К новым угодьям? Да откуда шаман может знать об их существовании, если сам же говорил, что обратно в Лес ему дороги нет?

Несмотря на жаркий полдень, Класа пробрал озноб. Пауки. Что, если двое чужаков не случайно появились у Пожирателей Гусениц почти одновременно? Может быть, они действуют сообща и… Охотник не смог додумать, какое именно «и» задумали Питти и Элоиз, так далеко его фантазия не простиралась. Одно он знал точно: пока он чувствует этот взгляд сзади, в безопасности им не быть.

Между тем Питти вдруг резко остановился, отчего Эль, шагавший как всегда беззаботно, едва не налетел на него.

- Кое-что нужно сделать, - доверительно сообщил шаман спутникам. - Можете отдышаться, если кто успел запыхаться, отойдя от стойбища на десять шагов. Только не укладывайтесь спать, будьте так любезны.

После этих слов лесной человек достал из кармашков, нашитых на пончо, уже всем знакомые колокольчики и прикрепил их в специальные петли на плечах.

- Так будет лучше, - прокомментировал он эту операцию. - Кстати, кто-нибудь видел, хотя бы на горизонте, горы? Или, быть может, вы что-то слышали о них?

- Нет, - уверенно ответила за всех Сойла. - Мы степные люди. А про горы знала только Ма, они бывают выше, чем две Гусеницы.

- Да, должно быть, так… - вздохнул Питти. - Так или иначе, я думаю, что горы - это то, что нам нужно. К ним мы и попробуем держать путь, то есть пойдем на юго-юго-восток. Куда и идем все это время. Ты ведь знаешь, Эль, что все это время мы шли на юго-юго-восток?

И шаман бойко зашагал дальше, оставив старшего из братьев обдумывать ответ. Тот, поразмыслив, предпочел наконец просто выругаться и вприпрыжку бросился догонять, остальные последовали его примеру. После них остался маленький пятачок примятой травы, хранящей свою короткую память об их недолгой остановке.

Спустя немного времени на этом месте встретились девушка и паук. Они обнялись - точнее, девушка обняла восьмилапого. - Анза! Я так по тебе соскучилась! Как твои раны, милый мой, смелый дурачок? «Все хорошо, маленькая. Я не чувствую боли, лишь легкое неудобство».

- Но тебе, должно быть, так тяжело идти! - Элоиз поглаживала жесткие волоски на лапе смертоносца. «Я могу понести тебя. Хочешь?» - Ты как будто улыбнулся… Конечно, нет, я пойду сама. Мы ведь пока не будем их догонять? «Нет. Я думаю, что тебе лучше присоединиться к ним на ночной стоянке. Пока вы будете спать, я побегу к шару, его нужно взять с собой».

- А с ним ничего не случилось? Анза, ведь мы не застрянем в Степи на всю жизнь, правда? - в сознании Элоиз промелькнул непритворный ужас. Степь за эти несколько дней действительно успела ей надоесть.

«Конечно, маленькая. Если ты твердо скажешь мне, что хочешь вернуться в Город, я немедленно доставлю тебя туда». - А ты? Ты останешься в городе?

«Нет, к сожалению, я буду вынужден вернуться. Я - ученый, маленькая. Анза должен выполнять свой долг».

- Тогда и я буду выполнять твой долг. Пока мы просто идем за ними - станем «близкоблизко»?.. - попросила девушка. Вместо ответа паук слил свое сознание с человеческим в одно целое, и больше они не нуждались в разговоре, даже мысленном.

Когда Питти наконец разрешил привал, солнце уже начинало клониться к закату и все порядком вымотались. Даже взрослым было тяжело, а уж мальчик просто повис на руках сопровождающих.

- Послушай, Питти, - взялся выразить общее мнение Эль. - Такой спешкой ты нас просто уморишь к вечеру, вот и все. Надо идти медленнее.

- Еще медленнее? - искренне возмутился шаман. - Ничего удивительного, что единственная тварь, которую вы можете догнать - Гусеница. Я и так едва перебираю ногами, а оказывается, что я всех загнал! Вы, что же, состариться хотите в дороге?

- Стэфи очень устал, - мягко возразила Сойла. - Если мы будем и дальше так спешить, у него заболит нога, и он вообще не сможет идти.

- Ага, понятно, - растянул губы Питти. - Ты, конечно, останешься с ним, Клас с тобой, Эль с Класом, а я могу убираться на все четыре стороны, оставив вас в Степи подыхать, да? Молодцы. Тогда решим так: вы идете своим темпом в том направлении, которое я укажу. А я буду приходить и уходить, потому что ползком передвигаться не умею. Переведи это брату, Эль.

После этой решительной тирады шаман повернулся к своему отряду спиной и принялся молча обедать. Степняки негромко обсудили отвратительный характер лесных людей и тоже перекусили, стараясь не тратить много воды. Потом Клас отважился обойти оскорбленного предводителя и встать перед его лицом.

- Питти, я чувствую, будто за нами кто-то все время наблюдает. Так было на стойбище, вот и теперь…

- Я тоже что-то чувствую, - на удивление миролюбиво ответил шаман, прожевав очередной кусок. - Вечером буду камлать. Кстати, тебе стоило бы постоять рядом и посмотреть. Может быть, захочешь научиться. Очень полезное умение, видишь ли… А ты чувствуешь, что их теперь как бы двое? И как это похоже на то, что было вчера на закате? - Пожалуй, нет… Или да… - засомневался Клас. - Не знаю.

- Тренируйся, - важно посоветовал Питти. - А я попробую осторожненько порыскать по окрестностям. Отдыхайте, но не очень много, а потом идите в том же направлении, что и прежде.

С этими словами шаман легко подскочил на длинные ноги и зашагал прочь. Он не испытывал никаких мук совести, оставляя своих подопечных на милость Степи, потому что с детства знал, а потом имел возможность множество раз убедиться: с человеком происходит вовсе не то, что он хочет, а только то, что должно произойти.

- Думаю, мы могли бы до ночи пройти еще немного… Просто чтобы он не злился, - сказала Сойла. - Я бы понесла бурдюки, а вы по очереди - Стэфи. А как только начнутся сумерки, ляжем спать, и, может быть, Питти придет. И как он только не боится ходить совсем один? - А у него есть волшебные бубенцы, - сообщил Эль с набитым ртом. - И еще эти… Как их… - Колокольцы, - подсказал Клас, понявший, о чем речь.

Между тем, тот, или те, кто шел сзади, излучали чистое счастье, и от этого юноша невольно улыбался.