Шаг за порог

5

Планета Новая Земля, форт Виктория, перед Порогом

— Это всего на полчаса, максимум — минут на сорок, — проговорил Тимур.

Лежавшая на кровати Настя ничего не ответила, даже не посмотрела в его сторону.

— И как только все закончится, сразу же вернусь сюда, — так и не дождавшись ее реакции, добавил юноша.

Она вновь и бровью не повела.

— Днем меня гораздо дольше не было — ничего же не случилось! — напомнил, лишь самую малость повысив голос, Тагаев.

— А если бы случилось? — резко вскинув голову, снизошла она, наконец, до ответа.

На встречу с Чужой она отпустила Тимура без разговоров, сама немного удивившись своей покладистости, но едва дверь комнаты закрылась за юношей, тут же ощутила мерзкий зуд на щеке. Вскочив, словно ошпаренная, опрометью бросилась в туалет к зеркалу, уверенная, что увидит на лице характерные оспины — признак неизбежной мучительной смерти. Но кожа оказалась чиста, как у младенца, пропал куда-то и зуд, словно и не было его. Выдохнув, Настя вернулась в жилую комнату, однако стоило ей опуститься на кровать, как кольнуло во лбу — будто комар укусил. Снова подорвавшись, девушка устремилась обратно к зеркалу, но и на этот раз тревога оказалась ложной.

За полтора часа, что она оставалась в комнате одна, Настя совершила не менее дюжины таких панических рейдов. В конце концов, утомившись и здорово разозлившись, содрала зеркало со стены в туалете, вырвав крепление с «мясом» — хотела перенести на кровать. Но когда тащила через дверной проем, не рассчитав, зацепила углом за косяк и, не удержав, выронила — ребром точнехонько себе на ногу. Зеркалу-то хоть бы что, а стопе досталось.

Боль, щедро сдобренная обидой — на весь свет: на подлого трутня, на себя-растяпу и особенно, почему-то, на Тимура, в такой момент оставившего ее одну — словно распахнула в глазах девушки крепко запертые до той поры шлюзы: слезы хлынули из них бурным потоком, и ни остановить, ни даже умерить его у Насти не нашлось ни сил, ни желания. Прорыдала она почти до самого возвращения Тагаева, так ни разу больше и не взглянув в брошенное в дверях туалета зеркало.

К приходу юноши, впрочем, слезы у нее высохли, а вот чувство обиды никуда не делось — наоборот, усилилось.

— Что у тебя такое с глазами? — спросил Тимур, переступив порог. Похоже, ему и в голову не могло прийти, что Настя сподобилась плакать в подушку.

— Ветром надуло, — буркнула она, отворачиваясь к стене.

— Ты выходила из форта? — кажется, принял ее ответ за чистую монету юноша.

Настя промолчала.

Вздохнув, Тагаев подошел к оставленному на полу зеркалу, поднял его и принялся прилаживать на место. Что удивительно — пристроил как-то! Затем сел возле Насти и аккуратно тронул ее за плечо. Настя нервно передернулась, и руку Тимур убрал, но с кровати не встал.

— Тебе не интересно знать, что происходит в Виктории? — спросил он.

— Нет, — бросила она. Ей сейчас и в самом деле было на это начхать.

Тем не менее, Тимур подробно пересказал ей все, что услышал от Чужой: о коварстве союзников, о предложении трутня нанести удар первыми, о деталях придуманного ими на поляне плана. Смысл слов юноши до сознания Насти почти не доходил, но ровный голос действовал умиротворяюще, расслабляя связанные в тугие узлы нервы, и, мало-помалу успокоившись, в какой-то момент девушка попросту уснула.

— …Так ведь не случилось же! — заметил Тагаев.

— А если бы случилось?! — взвилась она. — Не хочу, чтобы как Марина!

— Да, конечно, я понимаю, — вкрадчиво проговорил Тимур. — Мы это обсуждали, и я обещал, что не допущу подобного. Но у меня есть и другие обязательства. Всего полчаса — по-быстрому зачистим форт от предателей, будь они неладны, и я вернусь!

— По закону подлости, все как раз и произойдет в эти чертовы полчаса! — зло бросила она. — Там же еще семь пацанов, не считая сборной команды валькирий, плюс Чужая — что, не могут без тебя обойтись?

— Выходит, не могут, — развел руками Тагаев. — У каждого из нас четко прописанная роль. Убери одного — и вся конструкция может посыпаться!

— Значит, конструкция идиотская, — презрительно фыркнула Настя.

— Какая уж есть. Лучше не придумали.

— Плохо думали!

— Хочешь, попрошу кого-нибудь пока с тобой посидеть? — предложил, заходя с другой стороны, Тимур. — Кого-нибудь из не занятых в операции девчонок? Например, Веру или Надю…

— И что, если начнется приступ, Варенникова мне горло перережет? — язвительно процедила Настя. — Фантастика в другом отделе! А Надю еще и саму успокаивать придется… Тоже вариант: некогда будет страдать!

— Ну, тогда Дашу? У нее, если ей все объяснить, рука не дрогнет… А, нет, она же у нас задействована… Может, Аду?

— Ладно, не нужно никого, — бросила она, скидывая ноги с кровати. Поднявшись, Настя подошла к стулу, на котором Тимур оставил свой ятаган, и взяла оружие в руки. Теплая шершавая рукоять легла в ладонь, как влитая. — Обойдусь… — девушка примерилась острием клинка к груди, затем, недовольно скривившись, переместила его ниже, в область живота. — Справлялись же как-то самураи в Японии…

Метнувшись к ней, Тагаев, рискуя порезаться, схватил ятаган за лезвие. Не упорствуя, Настя разжала сжимавшую оружие ладонь.

— Да, так даже будет лучше, — в каком-то дьявольском задоре проговорила она, безумно улыбнувшись. — Сделай это ты. Но не дожидаясь приступа. Прямо сейчас. Покончим с проблемой раз и навсегда! Ну?! — выкрикнула она, демонстративно запрокидывая голову и подставляя под удар горло.

— Успокойся, — проговорил Тимур, пряча руку с ятаганом за спину. — Не стоит горячиться!

— Конечно, не стоит! Просто сделай это! Исполни обещанное!

— Я обещал избавить тебя от мучений, но не раньше, чем произойдет непоправимое, — покачал головой юноша. — Пока есть надежда…

— Какая надежда?! — вскричала Настя. — Нет никакой надежды! Нет и не было!

— Я в это не верю, — отрезал Тагаев.

— Я тоже не верю. Я знаю!

— Ты не можешь этого знать! Никто, кроме полусумасшедшего Геры, не видел на тебе следа от укуса трутня! А если след и был — не факт, что трутень успел впрыснуть тебе яд!

— Медотсек Крепости подтвердил отравление!

— Он мог реагировать на следы токсина, вызывающего потерю памяти! Иначе почему он отказался тебя лечить?

— Потому что понял, что случай безнадежен!

— Или потому что не увидел угрозы здоровью!

Можно подумать, еще недавно она сама не пыталась убедить себя в чем-то подобном!

— Все он увидел! Синие лампочки — критический уровень угрозы! Потому, наверное, что кровь у этих тварей синяя! Просто лекарства от этой дряни не существует, вот он и сдался!

— Он, может, и сдался, а я — нет, — швырнув на пол ятаган, Тимур шагнул к ней и взял за плечи. Настя дернулась, попытавшись отстраниться, но Тагаев держал крепко. — И ты не смей! — заглянув ей в лицо, потребовал юноша. — Не смей, ясно?!

— Я устала… — пробормотала она, разом обмякнув в его руках. — Устала бояться. Устала ждать неизбежного… Прости, что мучаю тебя… Иди. Иди, выкинь из форта всех негодяев — и возвращайся…

— Умница, — натужно улыбнулся Тагаев, подаваясь вперед, чтобы ее поцеловать, но внезапно глаза его широко распахнулись, и он отшатнулся.

— Что? — внутри у Насти разом все оборвалось. Руки сами собой метнулась к пылающему лицу, пальцы безошибочно нащупали на щеке крохотную язвочку. — Началось, да?

Тимур прошептал что-то нечленораздельное.

Рядом с первой язвочкой, прямо под подушечкой Настиного безымянного пальца, уже возникла другая, третья выскочила на тыльной стороне ладони…

— Началось… — выговорила она, с трудом ворочая немеющим языком. Страха, как ни странно, не было — лишь ледяная, бездонная тьма внутри. — Ну что же, давай, — решительно подняла Настя глаза на застывшего в ужасе Тагаева. — Дава-а-а-а-а-а! — в грудь ей будто ввинтился гигантский штопор, и речь оборвалась, сменившись истошным воплем. Воплем невиданной, нечеловеческой боли.