Шаг вперед - два назад

2

Зимняя дорога в санях заняла четыре дня, короток зимний день, а ехать ночью, мало кто решался. Не доводилось еще мне путешествовать зимой в санной повозке, когда задувает морозный воздух, слышно фырканье лошадей, окрики возницы, скрип полозьев и никакой тряски… А если к этому добавить пейзажи зимнего заснеженного леса… Словом, впечатление осталось незабываемое.

Приехав в столицу, я, разумеется, остановился в гостинице. Визит к «тетке» следовало продумать. Тут с бухты-барахты нельзя. Она уже наверняка знает, что ее племянник женился на крепостной и не абы как, а как положено по христианскому обычаю, обвенчался. Явно, она этому не рада, поскольку толки и пересуды сильно подпортят и ее репутацию. Единственное, что я надеялся узнать наверняка: была ли у нее Ольга. Ну, а если удастся узнать, где она сейчас, это будет просто замечательно. Тогда мы с ней отметим это событие и отправимся в свое именье вести беззаботную барскую жизнь. По крайней мере, до той поры, пока не грянет восстание декабристов, где я непременно решил поучаствовать. Может даже смогу применить ружьишко выданное Маргаритой… Да-с. А если стрелять с расстояния версты, да с хорошо подготовленной позиции, то есть шанс уйти живым с места преступления. А что это значит для истории? А то и значит, что провальное предприятие Пестеля и компании станет вполне успешным… Вот такие мысли бродили в моей голове, когда я готовился к визиту в Свиридов переулок.

Постучав в двери дома Пелагеи Савельевой, я был готов к любому повороту событий, даже к тому, что меня, пинком под зад, отправят в сугроб. Не страшно, зима ведь, а снег чистый. Не то, что в моем времени… Но «тетка» меня приняла, хотя долго продержала в прихожей. Наконец слуга вышел, честь по чести принял мой тулуп и шапку, проводил, как положено до двери и удалился. Этикет. А как иначе в это время, да еще в столице?

Я вошел и впервые увидел свою «тетку», впрочем, она меня видела, разве что, в подростковом возрасте, поэтому «узнать» была просто обязана.

- Ну, проходи, племянничек, - услышал я насмешливый голос пятидесятилетней женщины, довольно приятной внешности.

Она не была ни худой, ни толстой, все в ней было в меру, вполне соблазнительную фигуру имела «тетушка» и никакие длиннополые платья не могли это скрыть. Я бы сказал, что лицо ее было красивым, хотя она явно старалась придать ему свирепое выражение. Только в глубине темно зеленых глаз прятались смешинки. Одним словом уже через минуту я понял, что мой визит состоялся.

- Садись, - продолжила она, - рассказывай, с чем пришел. Только не ври мне, не люблю врунов!

- Ну, так кто ж их любит, тетушка, - подыграл я ей.

Подыграть-то подыграл, а что дальше делать? Ведь я именно с тем и пришел, чтоб наврать три короба, и сведения нужные мне получить. Но тетушка любила поговорить, что явление весьма нередкое среди дам ее возраста, и это отсрочило мою наскоро сочиненную легенду.

- Есть такие, есть… племянничек, некоторых хлебом не корми, дай только приврать что-нибудь, даже вовсе несусветное.

- Так ведь без вранья и речь-то не красна… - встрял я, решив блеснуть чьим-то изречением.

- Верно… верно, - задумчиво продолжила она. – Неужто, мне наврали про твою женитьбу на крепостной девке?

- Частично да, - ответил я принимая серьезный вид.

- Это как! – удивилась тетка.

- Женился не на крепостной, а на вольноотпущенной и не на девке, а на вдове.

Тетка минуту старалась сохранить серьезный вид, но не выдержала и захохотала.

- Эх, Максим, - снова став серьезной, сказала тетка, - весь в отца своего пошел. Такой же врун болтун и хохотун. Дорого мне обошлась твоя выходка, потеряла я некоторых друзей и подруг, перестали со мной общаться. Правда, не все отвернулись, но…

- Я же племянник, какой с тебя может быть спрос? Да и зачем тебе такие подруги?

- И это верно… - кивнула она. – А все же зачем явился ко мне? Чего в имении не сиделось?

Вот оно, подошло время спросить про Ольгу, только никак вопрос не складывается.

- Ну чего мнешься? – продолжила она. – Не знаешь, как спросить? Или попросить?

- Обижаешь, тетушка, - серьезно сказал я, - Савельевы попрошайками никогда не были.

- Верно, говоришь, - улыбнулась она. Ну, тогда спрашивай…

- Тетушка, - вдруг хитро улыбнулся я, - а ведь ты умная женщина и мой вопрос знаешь.

«Вот, теперь она ответит сама, - восхитился я своей находчивости. – Какая женщина признает себя дурой? Сейчас и расскажет мне про Ольгу…» А тетка уже улыбалась, она приняла эту игру в кошки-мышки и уже подыскивала ответ.

- Была она здесь прошлой весной, - серьезно ответила тетка, - тебя спрашивала. Не приняла я ее, даже на глаза пускать не велела. Передать велела, что нет тебя здесь! Да и негоже бабе за мужиком бегать, а надлежит ждать его в поместье. Сам явится! Вот так ей было сказано. Или я не права?

- Права, тетушка! Еще как права, только вот нет ее в поместье, - хмуро продолжил я. – Где теперь ее искать, ума не приложу.

Поняв, что тетка на моей стороне, я решил открыть все карты.

- Это плохо, племянник, что ты не знаешь, где ее искать. Обманутые женщины способны на безрассудные поступки…

- Да не обманывал я ее, обстоятельства так сложились.

- Врешь ты, друг мой, - спокойно ответила тетка. – Или не договариваешь… Да, я знаю, что не послушалась меня твоя Ольга. Поселилась она в гостиничный номер и стала наводить справки о некой девице: Анне Постольской. Мне о том сообщила моя приятельница, у которой… Ну это не важно. А важно то, что я раньше нее узнала, кто такая Анна Постольская и где она проживает… Вернее, проживала, до того как отправилась в Павловск на поиски… Угадай кого? Ну, что примолк? Дальше сам расскажешь?

Ну что мне остается делать, придется врать своей тетке, а ведь обещал…

- Знаю я эту девицу, - вздохнул я. – Так уж судьба сложилась, что должен был я ее срочно домой отправить… Но по дороге на нас напали разбойники и увезли меня в дальние края. Там держали в плену больше года, и только совсем недавно мне удалось вырваться…

- Замолчи, - строго сказала тетка. – Слушать тебя противно. Полтора года миловался с полюбовницей, а сейчас совесть заела? Решил к жене вернуться, а жены то и нет… А полюбовница где? Что это за девица? Кто ее родители?

- Что ж это вы тетушка злодея из меня делаете, - раздраженно ответил я. – Не так все было. Я действительно не полюбовничал с этой девицей, а в тюрьме сидел! Могу на кресте побожиться!

- Еще того не лучше, - ужаснулась тетка. – Да ты в своем ли уме, племянничек. Может пора санитаров вызывать, да в дурдом тебя…

- Не надо санитаров, лучше скажи мне, где Ольгу искать, да пойду я восвояси и не стану тебе докучать своим присутствием…

- Уехала она из Санкт-Петербурга. Год уже прошел, как уехала, а куда неведомо мне… - сурово отвечала мне тетка.

От ее веселости не осталось и следа. Как только услышала слово тюрьма, так словно подменили ее. Ну, еще бы! Только племянника тюремщика ей не хватало для полного счастья. Такого удара по репутации ей не выдержать. Однако, все что можно, я от нее узнал. Вежливо, как только мог, попрощался с ней и отправился в гостиницу.

Уже сидя в гостинице в своем номере, я осознал, что грош цена той информации, что я получил от тетки. Хоть и не тетка она мне, а просто красивая взрослая женщина, но все равно неприятный осадок остался после нашего разговора. Черт меня дернул сказать ей про тюрьму… Пусть бы считала меня гулякой и бабником. Теперь меня в ее доме и на порог не пустят… А еще я понял, что нет у меня дедуктивного мышления. Вот Шерлок Холмс на моем месте, уже по этим сведениям определил бы, где находится Ольга. Мне теперь придется обходить все постоялые дворы и гостиницы, чтоб выяснить, где она останавливалась. Если повезет, узнаю, когда и куда она съехала.

На другой день я занялся именно этим, и мне сразу повезло. Оказалось, что Ольга жила именно в этой гостинице и даже в соседнем номере. Узнал я и то, что она съехала в феврале этого года. Таким образом, получается, что она уехала десять месяцев назад. Теперь осталось выяснить, куда она отправилась, и эта задача решаема, надо только найти того ямщика, что увозил ее. Тут гостиничная прислуга расстарается, надо только «позолотить ручку». Скупердяйничать я не стал, барин ведь, не абы кто. Только ямщик оказался в разъезде, надобно его дождаться из поездки. Короче, ниточка начала разматываться, и я сам себя зауважал. Не такой уж я профан в сыскном деле.

Однако было у меня и еще одно дело, не связанное с сыском. Да, да. Поручение, данное мне Маргаритой, подспудно напоминало о себе. Ведь та «ресторация», где у меня должна состояться встреча с адептом секты «Черный кристалл», была буквально рядом с моей гостиницей, да и к тому же сегодня четверг. Винтовка, разобранная и уложенная в футляр, была припрятана под кроватью.

Я сидел за столом в своем номере, курил трубку и мучительно соображал. Кого же они собираются грохнуть? До восстания декабристов еще без малого четыре года. Если у них на уме устранить Николая первого в момент декабрьского бунта 1825 года, то флаг им в руки. Я готов даже поучаствовать вместо криворукого сектанта. Тем более, что все можно обставить так, чтобы уйти безнаказанным. Тогда история России пойдет по другому пути. Может и Крымской войны не будет и крепостное право отменят раньше… Только вот сомневаюсь я, что это на уме у Маргариты и ее компании. Но на встречу идти надо, не безоружным. Шишка на башке, от палки Маргариты, еще давала о себе знать. Что из себя представляет мой визави, я мог только догадываться.

Купить кремниевый пистолет в те времена можно было легко и просто. Никакого разрешения не надо. Правда стреляет этот пистолет один раз, после чего его надо долго заряжать, но тут уж никуда не денешься. Многозарядные револьверы еще не изобретены, но это еще полбеды. Вот попасть в цель из гладкоствольного оружия, можно только с близкого расстояния, ну не более десяти шагов. Если кто-то похваляется, что может попасть в яблоко со ста шагов, это сказки. Вот нарезное оружие, это другое дело. Ну, до него дело не скоро дойдет. Я-то пистолет купил и зарядил, но стрелять из него собирался только в самом крайнем случае и с близкого расстояния. А пока он находился у меня за поясом и был прикрыт сюртуком. Ох, громоздкая эта штука, кремниевый пистолет, хоть я и выбрал самый маленький. Громоздкий, ненадежный и одноразовый, но все же лучше с ним, чем с голыми руками или с дубиной.

Третий стол от двери пустовал, когда я вошел и устроился в дальнем конце обеденного зала. Народу было немного и я прекрасно видел и дверь и стол, за которым мне было назначено свиданье. Чтоб не сидеть просто так заказал себе ужин поплотнее, и не спеша занялся наблюдениями. Высокий и худой мужик в черных одеждах появился, когда за окнами было совсем темно, а ресторация осветилась свечами в канделябрах. Глядя на мужика, который выделялся на фоне остальных посетителей чужеродным пятном, я передумал подходить к нему. Ну, не ходят так на конспиративные явки. Мало того, что и так он был приметной личностью, так еще и нарядился во все черное. Мол, вот он я! Я тут не просто так! Я тут по такому делу, что будьте любезны!...

«Придется перехватить его на выходе, - решил я. – Для начала попробую узнать: для какого дела ему винтарь с оптикой, и умеет ли он обращаться с подобной штуковиной. Ведь изобретена она будет только через полтора столетия»… Ну, в моем времени такие винтовки уже были, видел в кино и в книгах читал. А вот во времена гражданской войны, такой роскоши еще не было…

Но свидание наше не состоялось по независящей от меня причине. Вдруг ни с того ни с сего появились в ресторации два полицейских и взяли этого мужика прямо из-за стола на глазах всего честного народа. Как? С чего? Зачем? Эти вопросы возникали во мне, но, естественно оставались без ответа. Мужик этот тоже сначала ничего не понял, удивился необычайно, а когда сообразил, что это не шутка, линять было уже поздно… Он, было, дернулся и даже почти вырвался, но получив от одного из амбалов - полицейских прикладом по хребту, взвыл и покорился участи… Незавидная его ждала участь. В этом времени о правах человека никто не знал и, соответственно, не видать ему никакого адвоката, как своих ушей. Всю информацию из него извлекут простым и незатейливым способом, а это значит, что мне больше ходить в эту ресторацию нельзя и даже с улицы смотреть на нее нежелательно. Да и вообще, поручение Маргариты накрылось медным тазом по независящим от меня обстоятельствам.

Настроение мое сразу улучшилось и, насвистывая: сердце красавицы, склонно к изменам и к переменам, как ветер мая… я отправился в свое гостиничный номер, из которого завтра намеревался съехать. Где прокололся мой несостоявшийся визави, мне было совершенно не интересно. Теперь, если возникнет необходимость, я могу с чистой совестью явиться к Маргарите и снять опасную «опеку» с Мильки. Только мне почему-то кажется, что Милька и без моей помощи справится с этой шайкой «Черный кристалл». Главное – это найти Ольгу. Она-то точно нуждается в моей помощи и только перед ней я виноват. Хотя и тут у меня оправданий достаточно.

Но едва я ступил за порог, как понял, что в номере кто-то побывал, поскольку на столе стояла зажженная свеча, а перед ней лежал конверт с сургучной печатью. Если в номере была гостиничная прислуга, то они ни за что не оставили бы зажженную свечу. Это уж ни на что не похоже! А если бы я вернулся заполночь? Или вообще не вернулся? То-то бы костер получился… Но тут у меня мелькнула мысль, и я метнулся к кровати. Заглянул под нее и удостоверился, что футляр с винтарем на месте. Тут же возникла другая мысль: «А чего заволновался-то? Ну, если бы сперли, так что? Наплевать и забыть…» Я подошел к столу и взял запечатанный конверт. Вскрывать сразу не стал. Как же-с. Я ж теперь сыщик. Сначала надо осмотреть печать, пока конверт не вскрыт. Ну, осмотр ничего не дал. Вензель на сургуче, мне ничего не говорил. Понюхал конверт, так делают детективы в кинофильмах, чтоб потом глубокомысленно заявить: «Здесь замешана женщина…» Но мой конверт пах сургучом и ни чем больше. Однако надпись на конверте: «Савельеву Максиму Петровичу», была явно сделана рукою женщины… Так что, сакраментальную фразу можно было произнести. Но, поскольку слушатели отсутствовали, я ничего произносить не стал, а просто вскрыл конверт.

Княгиня Марецкая просит Вас прибыть к ней завтра, к четырем часам после полудня, по очень важному делу.

Дальше следовала витиеватая подпись и больше ничего. «Странно, - подумал я, - не знаю я никакой княгини Марецкой, да и дел у меня с ней нет никаких… Но ведь проигнорировать это приглашение неприлично…»

Дальше мысли в моей голове завертелись и закрутились, особенно, когда я улегся спать. Я представил хорошенькую девушку, чем-то похожую на Ольгу… Интересно, как обращаться к ней: ваша светлость или ваше сиятельство, ведь в приглашении только фамилия…

Вот я вхожу в просторную залу, в дверях по обе стороны застыли слуги в ливреях. В натертом до блеска паркете отражаются канделябры со свечами. На мне одежда мушкетера, шпага у пояса, в руке широкополая шляпа с перьями, на ногах ботфорты со шпорами. Я взмахнув шляпой склоняюсь в поклоне. Поднимаю голову, а передо мной… Анна! Анна Постольская… Смотрит на меня и улыбается, такой знакомой, чуть язвительной улыбкой. Вот как! Княгиня Марецкая, значит! Вышла-таки замуж. Да еще за князя! Ну а здесь-то как оказалась, сударыня! Анна молчит, только улыбка не сходит с лица. А вокруг придворные: дамы и кавалеры. Кавалеры во фраках, дамы в длиннополых платьях, все что-то говорят ей кивая на меня… Да что же это такое. Я уже это видел… в кино. Анна манерно подала мне руку для поцелуя, я приложился. Надо соблюсти приличия, все вопросы потом.

- Максим Петрович, идите за мной, - произнесла она и двинулась в соседнюю залу.

Я шел следом, держа в руке шляпу.

- Вы прибыли в столицу за вашей супругой, - продолжила Анна, - но ее здесь нет. Если вы хотите ее найти, то должны выполнить мое задание…

Тут она обернулась и вместо Анны, я увидел Маргариту, а в руках у нее была моя снайперская винтовка. Чудеса на этом не кончились. Отступив на шаг, я попытался выхватить шпагу. Но в спину мне уперлось что-то твердое. Я обернулся и увидел Мильку, которая целилась в меня из револьвера. Вот, значит, как! Спелись голубушки…

Этот обрывок сна остался в моей голове, когда утром я встал с кровати. Он сидел во мне, как заноза в заднице, и не давал ни о чем думать, кроме как о предстоящем визите к княгине Марецкой. Найти дом княгини никакой трудности не представляло. Любой извозчик домчит с ветерком за десять минут. Труднее было подобрать одежду для этого визита. Хоть я и прибыл из Советской России, но перед княжеским титулом какую-то робость испытывал. Вернее, не робость, а желание не ударить в грязь лицом. Наконец, уже перед выездом, измаявшись со своей внешностью, разозлился на себя самого. Плюнул и решил: на пузе перед княгиней ползать не буду, ежели позволит относительно меня небрежение, просто распрощаюсь и уйду. Хамить в ответ не стану… А, собственно, чего я так раскипятился? Ведь еще не знаю, зачем я ей понадобился.

Когда сел в сани к извозчику пришла запоздалая мысль: «Еду незнамо куда, незнамо зачем. Шерлок Холмс так бы не поступил. У него наверняка были бы уже все сведения об этой княгине». А ведь и я мог заранее о ней разузнать…

В прихожей меня встретил благообразный старичок в ливрее. Он принял мою шубу, шапку, и, непрерывно улыбаясь, повторял: «Их светлость ждут вас, Максим Петрович. Прошу в гостиную».

Княгиня Марецкая отнюдь не напоминала ни Анну, ни Маргариту, да и вообще, не была похожа ни на одну из моих знакомых. Разве что отдаленное сходство было с «тетушкой». На вид ей было лет тридцать пять. Длинное светлое платье по тогдашней моде, подчеркивало талию и немаленький бюст. Приятная улыбка на лице, карие глаза, в которых искрилось любопытство, полные губы, волосы светлые, пепельного цвета… Вот, пожалуй, и весь портрет.

- Проходите, Максим Петрович, - сказала она.

Голос был приятный, с бархатистыми интонациями. Похоже, мой дурацкий сон надо забыть. Я подошел, приложился к протянутой для поцелуя ручке и удостоился ласкового искрящегося взгляда. Княгиня чем-то напоминала большую кошку. Стоит ее погладить, и она замурчит. А в голове у меня с самого утра вертелась песня о бумажном солдате, Булата Шалвовича. Так бывает иногда: привяжется мелодия, и хоть что делай, не отстает. Однако, надо что то сказать хозяйке этого дома. Понимаю, что она должна объяснить свое приглашение, но ведь и мне надо хотя бы дежурный комплимент сказать.

- Здравствуйте, Ваша Светлость, - сказал я. - Позвольте засвидетельствовать мое почтение. Восхищен вашей, неувядающей красотой.

«Черт! Пожалуй, слово «неувядающей» говорить не следовало, - запоздало подумал я. – Вот, даже щека дернулась».

- Вы настолько хороши, что любые сравнения меркнут, - меня мучила необходимость загладить первый неудачный комплимент и остановиться я уже не мог. – Мне нигде и никогда не доводилось видеть столь великолепной женщины…

- Довольно, Максим Петрович, - прервала она меня. – Для первого раза достаточно. Я пригласила вас к обеду. Сейчас мы с вами отобедаем, а потом я объясню причину, побудившую обратиться к вам. Вы мужчина, и от любопытства не умрете. Я даже думаю, что обед в моем доме, для вас немаловажное событие.

«Какой обед? – подумал я. – Четыре часа, ужин скоро… Но, если учесть, что я сегодня с утра ничего не ел, то приглашение к столу более, чем кстати».

- Вы совершенно правы, Ваша Светлость, - поспешно ответил я.

- Вера Павловна, - представилась она. – Мы с вами будем обедать вдвоем, по титулу обращаться не обязательно.

- Очень приятно, - ответил я, пытаясь изобразить поклон.

Далее, в сопровождении того же благообразного старичка в ливрее, - а говорила, что мы одни, - прошли в столовую, где был накрыт небольшой стол на двоих. Во время этого обеда ухаживать за дамой не было никакой возможности, поскольку за спиной стоял лакей и помогал, а вернее, сам накладывал всю снедь, уносил использованную посуду, подливал в бокалы вино. Кстати вино было очень неплохое, по вкусу я определил херес. Понятно, что знатоком вин, как и великим гурманом, я не был. К великому сожалению, я не был и знатоком этикета, поэтому в процессе поглощения пищи копировал хозяйку. Возможно, ошибки были допущены, но никто мне о них не сообщал, так что, к концу обеда я плюнул на все условности и трапезничал так, как мне было удобно, благо, что нож и вилка всегда были на столе.

В процессе обеда, хозяйка не стремилась занять меня беседой, ограничивалась только названиями подаваемых блюд, а я, естественно, тоже больше молчал, изредка отмечая вкусовые качества пищи. А о чем я мог говорить, если понятия не имел, за чем меня пригласили. Ведь явно не для того, чтоб накормить обедом. Правда одна фраза хозяйки меня насторожила…

- Признайтесь, Максим Петрович, - сказала она, как бы между прочим. – В ресторации так не накормят…

- Ну, разумеется, - на автомате ответил я. – Какое может быть сравнение.

Далее обед шел своим чередом и, наконец, подошел к завершению.

- А вот, я слышала, что вы, Максим Петрович, хорошо на гитаре играете и знаете много интересных романсов, - сказала она, с некоторым лукавством взглянув на меня. – Идемте в гостиную, там обстановка располагает, да и акустика лучше…

Я направился вслед за ней в гостиную, несколько удивленный таким оборотом дела. Но песенка о бумажном солдате, которая с утра засела в моей голове, просилась наружу. Поэтому, когда в мои руки ткнулась гитара, принесенная кем-то из прислуги, я не заставил себя упрашивать…

- Извольте, Вера Павловна, только для вас, я исполню песенку, написанную Булатом Шалвовичем, - моим хорошим знакомым.

Тут я, конечно, приврал, его портрет я видел только на картинке, зато песню знал наизусть.

- Песенка о бумажном солдате, - сказал я и взял первый аккорд.

Один солдат на свете жил,

Красивый и отважный,

Но он игрушкой детской был,

Ведь был солдат бумажный.

Он переделать мир хотел,

Чтоб был счастливым каждый,

А сам на ниточке висел,

Ведь был солдат бумажный.

Он был бы рад в огонь и дым,

За вас погибнуть дважды,

Но потешались вы над ним,

Ведь был солдат бумажный.

Не доверяли вы ему

Своих секретов важных.

А почему? Да потому,

Что был солдат бумажный.

Я пропел песенку до конца, и мне показалось, что там, где бумажный солдат сгорел ни за грош, глаза Веры Павловны блеснули слезой. Я отложил гитару, петь мне больше не хотелось, да никто меня и не просил. Хозяйка молчала, погруженная в свои мысли, и молчание явно затягивалось. Мне почему-то стало не по себе. Зачем она меня пригласила? Ведь в записке ясно указано: по очень важному делу. Спрашивать - неприлично, откланяться – тоже. К тому же я никуда не тороплюсь, встреча с ямщиком должна состояться завтра…

- Ну что ж, Максим Петрович, - с тяжким вздохом сказала Вера Павловна, - пора перейти к нашему делу.

«Не к нашему, а к вашему», - мысленно поправил я ее, но озвучить свою мысль не решился. Тем временем она подошла ко мне и, положив листок бумаги, вернулась в свое кресло. Я взглянул на листок и мир перевернулся… Два пересекающихся ромба были изображены на листке. Вот, значит как! Теперь я смотрел на княгиню уже с некоторой брезгливостью. «Пора прощаться, мне ваши дела не интересны», - хотел сказать я, но не успел. Их Светлость продолжила…

- Вижу, что вы не рады, Максим Петрович, - усмехнулась она. – А что вы ожидали? Хотели просто так уйти, поскольку нашего адепта арестовали? В нашей организации так не бывает…

- Я, сударыня, не в вашей организации. И никак не собираюсь участвовать в ваших делах.

- Вы уже участвуете, Максим Петрович, - княгиня старалась придать своему голосу мягкий, проникновенный тон, хотя обращение: «сударыня» ее явно задело. – Вы привезли оружие, теперь надо использовать его. Кроме вас больше некому исполнить предназначение.

- Нет у меня никакого оружия, и я понятия не имею ни о каком предназначении.

Лицо княгини потемнело, голос ее стал жестким, всякая благожелательность испарилась.

- Оружие лежит в вашем гостиничном номере под кроватью, зачем же так грубо врать, ведь вы не маленький мальчик. Могли бы сами догадаться, о чем пойдет речь, когда получили мою записку.

Тут я просто разозлился и встал.

- Можете забирать то, что лежит под кроватью в гостиничном номере, и стреляйте сами в кого угодно, а мне позвольте откланяться.

- И вы полагаете, что сможете просто так уйти отсюда, - с насмешкой сказала княгиня. Оказывается, Максим Петрович, вы еще глупее, чем я о вас думала. Вы решили повторить участь бумажного солдатика, о котором только что спели мне?

В дверях гостиной бесшумно появились два здоровых мужика. Прорываться с боем бесполезно. В прихожей наверняка еще парочка амбалов. Я снова сел на кресло с независимым видом и положил ногу на ногу. Да-с. Положеньице. Средневековье, черт бы его побрал. Еще неизвестно, что лучше: попасть в полицию или в лапы этой секты. Моральным кодексом никто не обременен. Могут такое сотворить, что сам жить не захочешь… Надо думать… Без меня эти господа, действительно, винтарем не воспользуются. Они даже собрать его не смогут…

- Ну вот, так-то лучше, - уже не скрывая презрения, продолжила княгиня. – Предвидение событий вам не дано, но в текущей ситуации вы ориентируетесь. Для нашего дела это очень нужное качество. Кстати, можете больше не искать вашу жену. Как только выполните задание получите ее, так сказать, с рук на руки и можете жить в своем имении и детишек воспитывать…

- Ольга у вас? – быстро спросил я.

Забегали карие глазки, дернулось ее очаровательное личико. Ах, как врать не хочется. Нет, врать в своей среде, она, наверняка, способна. Но врать низшему сословию… Как же это для нее мучительно…

- А вы сомневаетесь! – зло сказала она.

Теперь мне все стало ясно. Ольги у них нет, и они не знают, где она. А меня грохнут сразу после выполнения заказа. Ну, ладно. От Мильки я ушел, а уж от этой козы… Слава богу винтарь у меня есть, а уж по кому его применять, я решу сам.

- Излагайте суть, сударыня, - спокойно сказал я.

От «сударыни» ее передернуло, но стерпела. Наверняка решила устроить мне мучительную кончину, после того, как…

- Слушайте внимательно, господин стрелок, - не скрывая ненависти, сказала княгиня. – Вам нужно убить сподвижника царя Петра первого, князя Меньшикова…

«Сюрпризы продолжаются, - вздохнул я. – Ну что за день такой…»

- Он же помер давно, - равнодушно сказал я, уже понимая, что услышу в ответ.

- А вот в 1722 году, он был живехонек и здоровехонек и, после смерти Петра, успел натворить таких дел… Короче. его надо убрать именно в 1722 году, пока он еще ничего не успел.

- Глядите, сударыня. Изменение истории чревато…

- Рада, что вы не спрашиваете, как туда попадете, - усмехнулась княгиня.

- Дар предвидения прорезался, - с простодушной миной сообщил я.

Однако мой ответ явно не понравился. Занервничала княгиня… «Так тебе и надо, - думал я. – Я тебе революцию устрою на сто лет раньше».

- Ну что ж, больше вас не задерживаю, господин стрелок, - сказала княгиня. – Завтра к вам в номер постучит наш человек. Он будет сопровождать вас, и оберегать от неприятностей в дороге. Надеюсь, вы не против…

Сказав это, она поднялась, давая понять, что мне пора выметаться.

- Одну минуту, Ваше Сиятельство, - сказал я, поднимаясь в свою очередь.

- Ну что еще неясно? – раздраженно обернулась княгиня.

- Неясно, на какие деньги мы будем жить в прошлом веке. Надеюсь, вы понимаете, что в одночасье такие дела не делаются, а наши деньги в прошлом веке не входу. Если мы предъявим там «катеньку», которая еще не родилась, то окажемся в тайной канцелярии, а его сиятельство Меньшиков, будет вершить свои дела…

Княгиня будто споткнулась. Ладно, не буду уточнять: у кого дар предвидения, а у кого помои.

- Хорошо, ваше пожелание будет учтено, - ответила она и быстрым шагом покинула гостиную.

Я вернулся в гостиницу. Закурив трубку начал размышлять. И за каким чертом меня понесло по этому приглашению? Впрочем, они все равно бы меня нашли, а так, хоть пообедал на халяву. Опускаться еще на сто лет назад и стрелять в Меньшикова, я не собирался. От подельника придется избавляться… А сон-то оказался вещим. Посмотрим, что мне сегодня присниться. Похоже, надо быть внимательнее к своим снам… и не только к снам. Я встал, нашел свой пистолет там, где его и оставлял. Выглядел-то он точно так же, только на поверку: пули в нем не оказалось. Это дело я исправил, похвалил себя и заметил: «Не права ты княгиня, кое-что я могу предвидеть». Но похвалой себе не ограничился. Раз эта компания хозяйничает в моем номере, как у себя дома, надо еще одно дело сделать. Я открыл футляр с винтовкой и забрал оттуда все патроны, завернул их в тряпку и спрятал в свой мешок. Местные ни за что не догадаются, что это за штуки такие, ведь нарезное оружие еще не изобрели, и таких патронов никто не видел. Вот теперь можно и спать лечь, может, пошлет бог или черт сновидение…