Сферический FAKE в вакууме

Интервью с А.Н.

ВК: Добрый вечер, Агата. Вы — одна из самых популярных на сегодняшний день авторов в сети. Расскажите, как это получилось?

АН: Ой, знаете, меня за мой ответ все будут ненавидеть. В смысле, люди такие деньги платят за рекламу и пиар, посещают различные курсы, где им преподают стратегии самопродвижения… Я и сама занималась этим вопросом, но оказалась ленивой ученицей. На самом деле мне, я думаю, просто повезло. Повезло мыслить и писать на той волне, на которой мыслят основные массы читателей. Люди просто пришли, и… И все. Не могу открыть секрета, уж простите.

ВК: Вы всегда писали только то, что хотели, или же делали какие-то проекты с конкретной целью — привлечь определенную группу людей?

АН: Нет, таких целей не было. Всегда писала то, что хотела. Иначе какой в этом смысл? Зачем стараться строить карьеру на работе, которую ненавидишь? Ладно если не получится, а если получится? Это же кошмар. Это как жить с нелюбимым человеком ради денег. Кого-то устраивает, но я такого не приемлю.

ВК: С милым рай в шалаше?

АН: Вот-вот! Я романтик, неисправимый, во всем. Об этом и пишу.

ВК: Романтики в повседневной жизни частенько не хватает, поэтому так популярна литература о попаданцах. Читатель ассоциирует себя с героем, который из серых будней попадает в наполненный приключениями мир. Как вы относитесь к такой литературе?

АН: То, что вы сказали… Я это называю порнографией.

ВК: О как? Почему? Не обязательна даже эротика в такого рода…

АН: Нет-нет, я не в буквальном смысле. Ну, зачем нужна порнография, если честно? Посмотреть, почитать что-то возбуждающее, как-то… ну, разрядиться — и идти дальше, жить своей жизнью. Вас хоть один порнофильм заставил что-то переосмыслить, изменить?

ВК: Не припомню.

АН: Вот именно! То, что пишется и читается только ради временного отвлечения, разрядки, — такое я называю порнографией, даже если там нет откровенных сцен. Из-за принципа воздействия.

ВК: Значит, попаданцы — зло?

АН: Не совсем так. Сам по себе приём перемещения героя в другой мир — абсолютно нейтрален, если не становится самоцелью. То есть, вот девушка попала в другой мир, и в нее влюбился, там, принц эльфийский, потом злой колдун похитил… И что? И все. Я не против порно, пусть будет, людям некоторым оно доставляет удовольствие. Но сама я такого не напишу. У меня просто не получится при всем желании, мышление так не работает. Посадите меня писать сценарий порнофильма, и я начну с проработки характера того самого сантехника и мотивов вызвавшей его домохозяйки. Получится триллер, детектив, комедия — все, что угодно, только не порно.

ВК: Многие тут, наверное, позлорадствуют. Ну, что, вот, сама призналась, что не может писать в таком популярном жанре.

АН: Могу. Нет, бог с ним, могу. Взять себя в руки, сделать… Могу пойти и переспать с футбольной командой. Почему нет? Запросто. Зачем это мне — без понятия. Я не изменяю мужу, не пишу порно, вот и все. Все эти попытки взять «на слабо» — от незрелости ума, подобные люди меня не интересуют ни как читатели, ни как коллеги, ни как люди. Разве только в качестве эпизодических комических персонажей.

ВК: Расскажите, что у вас получилось с издательством?

АН: О, мы просто… Ну, не сошлись характерами.

ВК: Это и любопытно. Когда я начинал знакомство с самиздатом, складывалось впечатление, что массовая идея-фикс — публикация в издательстве. Те, кому удавалось, становились легендами, как тот паровозик, который смог…

АН: И сейчас есть, да, но я наблюдаю и другую тенденцию. Отечественные издательства дискредитировали себя по полной программе, и все больше людей понимает: публикация не даст им практически ничего. Кроме нервотрепки. Потому что вам напишут аннотацию, якобы «продающую», но не имеющую ничего общего с книгой. Обложку — такую же. Засунут в серию, выкромсав из текста все, что к серии не относится. А читатель всего этого не знает. Он клюет на обложку, смотрит аннотацию, читает изуродованное черте что, жмёт плечами и считает автора дебилом.

ВК: С вами так и получилось?

АН: В целом, да. Это конвейер, который закоротило где-то в начале двухтысячных. Все сейчас переходит на человекоцентричность, а там… Там лишь бы гнать поток. Собственно, сами себя забили в угол и не знают, как вырваться.

ВК: Можно про угол подробнее?

АН: Ну, я не эксперт, это просто мое видение ситуации. До Перестройки, допустим, была какая-то цензура, направленная не только на то, что нельзя, но и на то, что нужно. Сейчас над этим принято смеяться, но если заткнуться на мгновение и подумать, то получится, что раньше писателей мотивировали писать что-то социально значимое, поднимать тяжелые темы, взращивать патриотизм. Теперь требуют писать так, чтобы читателя глушить, как дубиной. Все средства хороши.

ВК: В погоне за прибылью…

АН: Именно в погоне за прибылью! Вывели эти нехитрые формулы, типа «крючок в конце главы», «яркое и парадоксальное начало». Ну и понеслось. Все довольны, деньги рекой, да еще можно и с некоторым риском выпускать серьезную литературу. Потом пиратство началось, прибыли начали уменьшаться. Что делать?

ВК: Менять бизнес-схему?

АН: Это работать надо. Нет, просто усилили накал. Больше, проще, тупее. В результате читать начали такие люди, которые… Ну, раньше вообще бы не читали ничего. Хорошо, конечно, чтение — это полезно. Однако эта масса обеспечила рост прибыли. И теперь в издательствах все сидят, схватившись за головы, и не знают, что делать. Чтобы держаться на плаву, надо постоянно наращивать поток макулатуры, риск с серьезной литературой малооправдан, новые имена в ней… Да не нужны они никому.

ВК: Можно взять себя в руки и отказаться от макулатуры, начать прививать людям вкус…

АН: И тут же какой-нибудь расторопный предприниматель начнет издавать эту макулатуру, а издательство обанкротится. Нет, тут я вижу два варианта спасения книгоиздания — либо возвращение сильной и категоричной власти, что, очевидно, невозможно. Либо долгий путь: постепенное повышение качества литературы. Судя по тому, как все эти редакторы начинают сейчас робко пищать о том, что им нужны новые идеи, которых нет, до них это дошло. И они ждут, что новые идеи придут из макулатуры. Большинству макулатурщиков это не надо, они не видят проблемы. Нам ведь с детства вдалбливают, что чтение — признак ума, чего еще-то?

ВК: Так откуда ждать спасения?

АН: От Орфея…

ВК: Того, который за Эвридикой в Аид ходил?

АН: Ну а от какого еще? Именно от Орфея, который не побоится спуститься в самое пекло. От тех людей, которые смогут гармонически сочетать привычные простые схемы и богатое внутреннее содержание. Их есть у нас, процесс идет, но это — не одного поколения дело. Мы с вами вряд ли до серьезных сдвигов доживем.

ВК: Особенно если такие, как вы, уходят без борьбы…

АН: Я не воин, вот увы… Меня эта борьба уничтожит. А я, помимо писательства, еще жена и мать. Без того семье достаётся слишком мало меня… Предпочитаю, чтобы литература была для меня отдушиной, а не полем боя.

ВК: Могу понять. Но скажите, разве в самиздате не то же самое засилье низкопробной литературы?

АН: Если не хуже. Но сайты самиздата — это еще и площадки, где происходит общение, видна какая-то жизнь. Писатели там ведут блоги, делятся мыслями. И при желании легко сориентироваться, к кому стоит зайти почитать, а к кому — ни в коем случае. Если же заходишь в магазин, то видишь корешки книг. Что там, внутри?

ВК: Ну, название…

АН: Да, конечно, название, «яркое и парадоксальное!» (Смеется) Меня от них уже воротит, и многих читателей, думаю, тоже. Кажется, положи передо мной книгу в простом коричневом переплете, с надписью «Книга», — я ей скорее заинтересуюсь, чем суперназванием на мегадизайнерской обложке. Я же говорю, весь мир переходит к человекоцентричности. Люди, которые развиваются вместе с миром, не ищут названий и обложек, они ищут людей. Первый вопрос — кто человек, написавший эту книгу? Какие у него мысли в голове? Симпатичен ли он мне? А вовсе не: «Чем меня накормит вот этот красивый томик?»

ВК: Слова «томик», кажется, лет сто не слышал.

АН: Ну, я старая, да. (Смеется).

ВК: Я предпочитаю слово «мудрая». Спасибо вам большое за беседу.

АН: Спасибо вам. Говорить о себе старушки любят. Зовите еще!

ВК: Всенепременно!