Сеятели ветра

Глава 8

Ханэ проснулся от того, что в глаза слепило солнце. Недовольно щурясь, он повернулся было на другой бок, чтобы снова заснуть, и наткнулся взглядом на Алис. Она лежала на боку, свернувшись клубком, точно лиса в норе. Покрывало сползло с её плеч, обнажая мерно вздымавшуюся грудь.

Ханэ секунды три оторопело разглядывал её, вспоминая, что тут делает Алис. Вспоминалось со скрипом. После вчерашнего веселья хотелось только спать. Увы, этого Ханэ не мог себе позволить: сегодня был день охоты.

Вспомнив про это, Ханэ подскочил, как укушенный. Лисица сонно потянулась, и с улыбкой глянула на него из-под полуопущенных ресниц.

— И давно ты проснулась? — хриплым со сна голосом поинтересовался Ханэ.

— М-м, а ты как думаешь? — Алис приподнялась на локте, совершенно не стесняясь своей наготы.

— Только что?

— Какой ты проницательный, — мурлыкнула лисица. — У тебя, к слову, ещё есть час или два.

— Извини, но у меня их нет. Охота скоро начнётся. Надеюсь, я её хотя бы не проспал.

— Вряд ли, — её голос стал низким и вибрирующим. — Я так полагаю, ты встал одним из первых. Ну же, иди сюда…

Алис прильнула к нему со спины, и волна желания горячими мурашками пробежала по всему телу. Резко развернувшись, Ханэ впился поцелуем в её губы. Он хотел её до одури, но всё же заставил себя разорвать поцелуй.

— Алис, правда. У меня есть одно очень важное дело перед охотой.

— И это не я? — томно вздохнула лисица, обвивая его руками за шею.

— Ты тоже, но… Мне обязательно нужно отдать кое-что Шиёки до того, как всё начнётся, понимаешь?

— Понимаю.

Несмотря на это, Алис лениво перебирала его волосы и явно не собиралась никуда отпускать. Ханэ осторожно выпутался из её рук, едва удерживаясь от того, чтобы повалить её на циновки. Алис, конечно, обидится, но Ханэ не мог рисковать своим успехом ради сиюминутного желания.

Лисица растерянно глянула на него снизу вверх. От одного этого взгляда у него закружилась голова.

— Я приду к тебе после охоты, — Ханэ потёр лицо, избегая смотреть ей в глаза. — Обещаю.

— Не обещаю, что я смогу тебя принять, — Алис дерзко вскинула подбородок и сразу напомнила ему Инари, покровительницу всех лисиц.

— Я знаю. Я напишу тебе, и ты выберешь время и место.

В тёмных глазах Алис мелькнула задумчивость. Ханэ с облегчением заметил, что она перестала дуться, и направился к двери.

— Не боишься, что я тебя разорю? — хихикнула за его спиной лисица.

— Только если мы поедем в путешествие прямиком до столицы, — улыбнулся через плечо Ханэ.

— Ладно, иди уже, ворон-торопыга, — Алис встряхнула головой, и волосы чёрным водопадом покрыли её плечи и грудь.

Ханэ с неохотой отвёл от неё взгляд и покинул комнату. В коридоре было тихо, но из соседних покоев, где расположились Казу с Обурой, доносилось ровное дыхание. Похоже, Алис была права, и он действительно поднялся одним из первых. Что ж, так даже лучше.

Он бесшумно пробрался на веранду, оттуда — в маленькую беседку. Она терялась среди яблонь и персиков, и пройти к ней можно было, если намеренно свернуть с чисто выметенной, посыпанной песком дорожки. Проскользнув за серебристо-чёрную перегородку, Ханэ опустился перед неприметным на первый взгляд выступом. Этот тайник принадлежал ему и “откликался” только на его слово-призыв. Едва Ханэ произнёс его, как под полом беседки раздался негромкий щелчок. Перед колонной с серебряной гравировкой открылась неглубокая ниша. Запустив туда руку по локоть, Ханэ вытащил оттуда перевязанный чёрным шнурком свёрток.

“Отлично, — подумал он, вслух произнося команду-замок. — Теперь осталось выловить Шиёки и отдать ему это”.

Покинув беседку, Ханэ отправился в обратный путь, только теперь зашёл не с веранды, а из придомового каменного сада. Он подозревал, что Шиёки тоже уже проснулся, а возможно, и вовсе не ложился. Мальчишка мог быть где угодно, но его зачастую выдавал шум. Так произошло и на этот раз, даже акурэ разворачивать не пришлось.

Шиёки скакал по площадке с мишенями и деревянными препятствиями. За его спиной трепетали ещё не отросшие толком крылья, которыми он пока мог только беспорядочно махать. Для полёта они ещё не годились, но вот хлестнуть противника по лицу и лишить того возможности видеть, хоть и временно — запросто.

Раскрасневшийся воронёнок набросился на “врага” — деревянный чурбан высотой с человека. Шиёки ударил его крылом по грубому подобию лица, затем добавил ногой в грудь и резко отскочил, словно ожидал ответного удара.

— Тебя оттуда слышно, — сообщил Ханэ, подойдя к нему ближе, и показал себе за плечо.

Шиёки снова с размаху ударил по чурбану, отпрыгнул, переместился за спину и врезал по затылку.

— Отвлекись, а?

Мальчишка искоса глянул на него и наконец заметил свёрток в руках Ханэ.

— Это что? Это мне? — хватая ртом воздух, спросил Шиёки.

— Я нашёл кое-что интересное, — многозначительно сказал Ханэ и протянул мальчишке свёрток.

Шиёки тут же схватил бумажку, торопливо развернул её и впился взглядом в содержимое. Как всегда, он даже не подумал усомниться. С Ханэ однажды тоже провернули подобный трюк, но к тому времени он уже научился сначала проверять, что попадает в руки. Шиёки ещё повезло: его ожидали лишь безобидные ловушки, вроде петлей и невидимых сеток. Никаких, упаси боги, взрывных свитков, ядовитых тварей на пути или нанятых убийц.

Засунув свёрток в карман лёгкой куртки, он вернулся к своему чурбану.

Ханэ устроился под навесом. Мальчишка продолжил прыгать, уворачиваться от ударов, а затем достал несколько ножей и принялся метать их то в круглые мишени для луков, то в деревянных “врагов”. Он метал из-за плеча, с разворотом и даже в прыжке, и промахнулся лишь несколько раз.

— Не хочешь отдохнуть перед охотой? — поинтересовался Ханэ, когда мальчишка оказался рядом.

Шиёки мотнул лохматой головой и снова бросился в бой. В очередной раз ударив чурбан, птенец вдруг развернулся к Ханэ и с вызовом бросил:

— Давай сразимся!

Пожав плечами, Ханэ поднялся со своего места и прошёл к Шёики. Глаза воронёнка горели азартом и полной уверенностью, что он сможет одержать победу, и Ханэ с трудом подавил желание рассмеяться ему в лицо.

Шиёки напал сразу — отпрыгнул вбок, подскочил и резко ударил крыльями, стремясь достать до глаз. Ханэ лишь прищурился и слегка отклонился. Он сделал короткий выпад, и, не успев увернуться, мальчишка распластался на земле. Вскочив, Шиёки сделал подсечку. В следующий миг он негромко взвыл и поджал ногу, зыркнув на Ханэ с такой обидой, словно он не должен был разворачивать акурэ и защищаться.

На этом им бы остановиться, но Шиёки был не из тех, кто сдаётся так легко. Он налетал на Ханэ снова и снова, пока не разгорячился настолько, что принялся метать в него ножи. Несколько из них Ханэ перехватил в воздухе, от двух увернулся, а ещё один отправил обратно с таким расчётом, чтобы рукав Шиёки пришпилило к тулову чурбана.

Ханэ не стал его “добивать”. Остановившись напротив, он только наблюдал, как Шиёки дёргает засевший в чурбане нож. Выдернуть оружие у него никак не получалось.

— Помочь? — с ухмылкой поинтересовался Ханэ.

Ответил ему совсем другой голос.

— Так вот где вы прятались, — раздался за спиной Ханэ женский голос.

Он обернулся. Йоко стояла у мишеней для луков, и Ханэ хоть убей не мог понять, когда она там появилась и почему он её не заметил раньше.

— Мы не прятались! — возразил ей Шиёки, который всё ещё не терял надежды на то, что сможет освободиться самостоятельно. — А что, все уже собрались?

— Почти все, — поправила его Йоко. — Но вам лучше поспешить.

— Сейчас, — угрюмо отозвался Шиёки.

Ханэ шагнул к мальчишке, легко взмахнул рукой — и нож оказался у него в ладони. Шиёки неохотно пробурчал слова благодарности. Одёрнув порванный рукав куртки, воронёнок оглянулся на чурбан, на котором красовался глубокий порез от ножа. В окружении мелких царапин от ударов Шиёки он выделялся куда сильнее, чем должен был.

— Почему у меня так не получается?.. — оглянувшись, мальчишка протянул руку за своим ножом.

— Так, давай только договоримся: истязать чурбан ты будешь после охоты.

— Да я один раз только!

— Тогда не дам, — Ханэ заткнул нож за пояс.

Шиёки сразу полез отнимать своё сокровище, но не успели они сцепиться, как между воронами вклинилась сорока. Ей хватило одного строгого взгляда, чтобы спорщики отпрянули друг от друга. Ханэ и без того не собирался драться, но Шиёки всё же попытался исподтишка утянуть у него нож, когда вранолюд отвернулся.

Ханэ поймал его за запястье. Шиёки в отместку извернулся, как угорь, всё-таки подцепил свой нож и с торжествующим карканьем метнул его в чурбан. Нож вонзился ровно в то же место, куда до этого попал Ханэ. Довольный собой, мальчишка выдернул оружие, ловко заткнул его за пояс и наконец оставил чурбан в покое.

Вранолюды и волки собрались за воротами. Волколюды все поголовно пребывали в зверином облике, и на первый взгляд были все на одну морду. Ханэ с трудом различал, где волки, а где волчицы, зато вожака и Аруху признал сразу. Матёрый чёрный волк, чья морда была покрыта шрамами, величаво оглядывал стаю с высоты своего роста. Рядом с ним крутилась юная волчица. Она была такой маленькой, что легко могла пробежать под любым из старших собратьев и даже не задеть его брюха. Волчица носилась вокруг, гоняясь то за собственным хвостом, то за Хиной. Она, в отличие от Хины, умудрилась обратиться полностью, и судя по тому, что никого её превращение не удивило, для волколюдов это было в порядке вещей. Для Ханэ же это стало неприятным открытием. Он слышал, что у волков акурэ развивается раньше, но не знал, что настолько.

— Шиёки, смотри, как могу! — крикнула Хина, завидев брата, и на бегу залетела на спину волчицы. Аруха взвизгнула, когда вранолюдка обхватила её за шею и вдобавок сжала бока коленями.

Глава Ёмори, обернувшийся трёхлапым вороном, наблюдал за детьми с истинно птичьим любопытством. Ханэ мог поклясться, что в этот момент он прикидывал, какую выгоду можно извлечь из дружбы Хины с Арухой.

Вожак волчьей стаи лениво зарычал, когда они пробегали мимо. Аруха послушно сбавила бег, а затем вовсе остановилась и, сев, устремила на отца внимательный взгляд.

Глава Судза поднялся с земли. Это стало сигналом для остальных, и вскоре на лапах была уже вся стая.

Взгляд Ханэ сразу же зацепился за волка, который был крупнее остальных. Волк повернул к нему морду и, дёрнув ухом, широко зевнул. Зубы у него были внушительные.

Ханэ приблизился к нему, полагая, что это Таруо, но зверь только насмешливо оскалился и показал мордой влево. Там стоял хорошо сложенный, но не самый крупный волк с ясными янтарными глазами, на чьей морде читалось лёгкое недовольство происходящим.

— Ты охотишься со мной, — прорычал тот, дёрнув хвостом.

— Так, детвора, не разбегайтесь! — скомандовал зверь, которого Ханэ поначалу принял за сына вожака. — Шиёки, хватит там стоять, садись на меня! Так, а… Обура здесь или нет? Простите, но ваши клювы, они слишком одинаковые…

Ханэ прыснул в кулак. Вот уж не ожидал, что Нири столкнулся с той же проблемой, что и он.

Волки выстроились в цепочку. В числе первых оказался Нири, за которого всеми руками и ногами цеплялся Шиёки.

Ханэ полетел прямо над волками. Таруо он признал сразу — тот бежал предпоследним. Замыкающим, как и полагается вожаку, был его отец.

Не знай Ханэ, что у волков вожаки бегут сзади, он бы принял за главного волка Нири: тот выделялся среди своих собратьев, как скала в море, и даже Таруо едва ли доставал ему до плеча. Нири выглядел так, словно ничто не может сбить его с лап, а если попробует, то будет тут же повержено и растоптано.

Сбоку вынырнул Казу, даже в облике полуптицы отличавшийся от остальных: его перья сверкали, как отполированные, каждое тщательно уложено и распушено. На когтях и клюве поблескивала алая краска. Амулет в виде широкой ленты с бусиной на конце свисал с его шеи

— На удачу, — пояснил Казу, перехватив его взгляд. — Надеюсь, сегодня она будет виться у наших крыльев, как мотылёк у пламени свечи.

Ханэ помедлил с ответом. Для него слова Казу звучали, как насмешка.

— Да будет так.

Какое-то время волчья стая бежала вместе, сохраняя строй, но у самого леса волки стали отделяться от общей группы. За ними улетали и прикреплённые к ним вранолюды, и Ханэ заметил, что далеко не все из них ограничились обликом полуптиц. Многие вранолюды предпочитали обернуться полностью. Обура, который отделился одним из последних и улетел за Нири, тоже последовал их примеру.

Внизу бежали глава Судза и его сын. Переглянувшись, они бросились в разные стороны. Матёрый чёрный волк, чью морду исполосовали застарелые шрамы, скрылся за деревьями. За ним пролетел крупный ворон — глава Ёмори.

Таруо задрал морду и призывно взвыл, хотя надобности в этом не было. Он был не так уж далеко, чтобы спутники-вороны его потеряли.

Их охота началась с того, что волколюд умудрился спугнуть лису: она выскочила прямо перед ними рыжей молнией, проскочила в соседние кусты, а затем издала душераздирающий крик. Волколюд сбавил шаг, с беспокойством глянул на кусты, потом на воронов.

Из кустов раздалось довольное хихиканье.

Презрительно фыркнув в её сторону, Таруо отправился дальше. Ханэ с Казу держались чуть в стороне, высматривая добычу сверху.

Казу вдруг сорвался вниз. Ханэ услышал лишь короткий писк. Когда Казу вновь поравнялся с ним, в когтях вранолюда висел увесистый кролик.

— Первая добыча за мной, — с довольным видом заявил Казу, запихивая кролика в мешок, который крепился к его поясу.

Таруо мельком глянул на них, недовольно прижав уши. К его чести, возмущаться поведением Казу он не стал.

Ханэ снизился, рискуя задеть крыльями извилистые ветви. Нельзя позволять Казу набить свой мешок зверьём раньше всех. Теперь Ханэ понимал, почему столичный вранолюд присоединился к ним: Казу оказывался в выигрыше в любом случае. Если им попадётся крупная добыча, а Казу поможет свалить её на землю, ему будут воздавать почести. Если же им не так повезёт, но Казу при этом набьёт свой мешок первым, произойдёт то же самое.

Судя по недовольной морде Таруо, он подумал о том же самом. Покосившись на Казу, Ханэ полетел ещё ниже. Он держался сбоку от Таруо. Тот сосредоточенно нюхал воздух, но перехватив взгляд Ханэ, негромко прорычал:

— Зараза.

“Он играет против нас”, — слышалось в тоне волколюда.

— Позвольте, я всего лишь поймал несчастного кролика, — послышался сверху голос Казу, — зачем же сразу обижаться? Про кроликов, к слову. Ханэ, слева от тебя.

Ханэ проглотил желание послать его к демонам Ёми и резко свернул влево. Грызун с визгом бросился прочь. Ханэ гнался за ним, петляя между деревьев, но демонов кролик держался на расстоянии.

“Ах ты ж дрянь прыгучая, — возмутился про себя Ханэ, набирая высоту. — Не сбежишь, зараза!”

Ханэ сделал резкий разворот и, сложив крылья, бросился камнем вниз. От этого манёвра у него закружилась голова. Земля была ближе и ближе. Ханэ знал, что одно неверное движение — и вместо добычи он получит переломы, но ему оставалось только положиться на амулет “удачи”.

Ханэ выпрямился рывком у самой земли, но всё же не удержался и прокатился по ней, крепко прижав кролика к себе. Зверь остервенело бил его задними лапами, и если бы не защита акурэ, этот чертёнок уже сломал бы ему рёбра.

Ханэ впился в добычу когтями, прижал её к земле. Кролик пищал и вырывался, но его судьба уже была решена. Быть ему перекусом после охоты.

Вранолюд вонзил в него клюв. Взвизгнув, добыча в последний раз попыталась вырваться, но вскоре обессиленно затихла.

“Не бог весть какая добыча, но зато она есть, — решил Ханэ, забрасывая кролика в корзину. — Может, наша с Казу удача перевесит, и мы найдём что-то стоящее”.

Из ленты Казу послышался короткий мальчишеский крик. Таруо встал, как вкопанный, прижал уши к голове и настороженно зарычал. Казу очень живо изобразил удивление и беспокойство.

— Что у вас случилось? — быстро спросил он.

— Да ничего особенного, — весело откликнулся Обуру. По голосу было слышно, что он едва сдерживает смех, и Ханэ поймал себя на желании придушить его или, по меньшей мере, влепить затрещину. — Шиёки, стой, не крутись! Мы тебя сейчас снимем!

Какое-то время лента молчала, но потом опять ожила.

— Шиёки попал в ловушку, но теперь он снова свободен и горд. К слову, как проходит ваша охота?

— Пока ничего особенного, — в тон брату произнёс Казу. — Смотри, чтобы этот птенец больше никуда не влип.

— Я тебя понял, — ответил Обура таким тоном, что у Ханэ мурашки под перьями побежали. — Буду следить за ним в оба глаза.

“Демоны их побери, они собираются его покалечить?! — Ханэ бросил косой взгляд на Казу, который перевязывал ленту. Глянув в ответ, Казу располагающе улыбнулся, и Ханэ ещё больше уверился в этом. — К чертям эту охоту, да пропади оно всё пропадом, если я не успею!”

Ханэ резко развернулся в другую сторону. Он взмыл над вершинами елей, когда услышал приглушённый рык Таруо:

— Там впереди, что-то огромное! От него пахнет кровью!

— Это искажённый, айянару! — ахнул Казу, поднявшись вровень с Ханэ за пару взмахов, и взволнованно добавил: — Ханэ, ты хотел полететь к этому чудовищу, в одиночку? Я ценю твою храбрость, но жизнь твою ценю не меньше, если честно. Таруо, что скажешь? Будем звать остальных?

— Это наша добыча, — прорычал в ответ волк и бросился вперёд.

Ханэ заметался между удаляющимся волком и дорогой, которая вела к Шиёки. Демонов айянару, нашёл, когда вылезти! Не мог сделать это чуть позже?

Шиёки нельзя было оставлять без присмотра, но то же можно было сказать и о Казу с Таруо. Если наследник Судза сейчас пострадает, первым делом в этом обвинят Ёмори, а клану война с волками не нужна.

Ханэ плевался про себя всеми ругательствами, какие знал. И почему он не изучил технику раздвоения?

Когда вдали раздался рёв айянару, Ханэ наконец принял решение.

Он повернул за Казу.

Айянару оказался громадиной с длинными конечностями, из-за чего он напоминал паука, но строение тела у него явно было, как у хищного зверя. Над двумя парами горящих голодом глаз покачивались смехотворно мелкие “усики”, как у рыбы-удильщика. Когда трое охотников выбежали к нему, ёкай жадно вгрызался в лося. Заметив их, айянару резко вскинул морду, слизнул с нижней челюсти кровь, а затем издал такой вопль, словно с него наживую сдирали кожу.

Вранолюды закружили над ним, отвлекая от Таруо и заодно выясняя слабые места. На первый взгляд казалось, что тех вовсе не было: всё тело айянару покрывали выросты, похожие на чешую, лапы выглядели слишком мощными, чтобы их можно было перебить одним ударом и отлететь до того, как оно ударит в ответ. Его грудь и шею закрывала толстая хитиновая пластина, на которой виднелись царапины и небольшие вмятины, но их явно было недостаточно, чтобы навредить этой твари. От затылка и дальше по хребту шли два ряда треугольных выростов, такие же покрывали его бока. Вместо носа у существа были две щели. Уши тоже не торчали, не схватишь. Под глазами у него были шипы — видно, на тот случай, если какой-нибудь умник попытается их выцарапать. Сами глаза то и дело закрывало полупрозрачной плёнкой-щитком.

Айянару широко расставил лапы, закрывая ими добычу, ощерил клыки, зло щуря все четыре глаза.

Таруо кружил рядом. Низко пригибаясь к земле, он вздыбил шерсть на холке и рычал на одной ноте, не сводя глаз с айянару.

Ханэ выхватил метательный нож и, размахнувшись, свистнул этой твари. Айянару быстро развернулся и зашипел. Мгновение спустя лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось было в глаз, но эта зараза успела закрыть глаза “плёнкой”. Нож соскользнул по ней на землю, не причинив айянару никакого вреда.

Существо подпрыгнуло. Ханэ едва успел увернуться, когда острые зубы клацнули совсем рядом с ним. Рядом рассмеялся Казу.

— Назад! — вдруг крикнул Казу, ловко выпутывая что-то из перьев. В его когтях блеснул позолоченный шнурок.

Ханэ только хотел сострить, что эта штука вряд ли заинтересует айянару, ведь он не ворон и блестящие вещи не собирает, как Казу без тени сомнения метнул шнурок в добычу.

Безобидный на вид шнурок на лету растянулся, как змея. До айянару долетела приличной длины верёвка. Едва коснувшись его лапы, верёвка стремительным броском перескочила на другую, связывая их вместе. Взвизгнув, айянару впился в неё зубами. Верёвка тут же дотянулась до его челюстей одним из концов.

Амулет Казу кружил вокруг айянару, запутывая его всё сильнее с каждым витком. Айянару вертелся, приглушённо мычал, но сделать ничего не мог. Не прошло и минуты, как ёкай рухнул с таким грохотом, что земля задрожала.

Ханэ и Таруо уставились на поверженного ёкая с одинаковым потрясением. Казу же изящно опустился перед самой мордой айянару, хотел похлопать его по морде, но передумал и отдёрнул руку.

— Предваряя ваши вопросы… Этот шнурок — симэнава, — снисходительным тоном объяснял Казу. — Я заслужил её за помощь одному оммёдзи. Как видите, она достаточно сильна, чтобы сдержать даже этого дикого зверя. Однако, убить его она не в состоянии.

Таруо немного оправился от потрясения. Приблизившись к добыче, он окинул её взглядом.

— Вы двое тоже мало что сможете с ним сделать. Он весь бронированный, — сказав это, Таруо открыл пасть.

Раздался неприятный треск. Впившись зубами в пластину, Таруо резко повернул голову. По хитиновой пластине поползли трещины, в уголках пасти волколюда выступила кровь. Ханэ наблюдал за ним со смесью восхищения и трепета. Он даже не представлял, что у Таруо настолько мощные челюсти.

Скоро всё было кончено. Пластина осыпалась неровными кусками, обнажая пульсирующий комок. Раскрыв пасть в последний раз, Таруо сдавил комок в зубах.

Визг айянару прокатился по лесу, прозвучал эхом вдалеке. Дикий вопль оглушил обоих вранолюдов. Таруо прижал уши к голове и, жмурясь, продолжал давить на сердце айянару.

Ханэ видел, как айянару скрёб по земле, но не слышал ничего, кроме звона. Даже когда зверь затих, выпучив на них остекленевшие глаза, у Ханэ всё ещё звенел в ушах его предсмертный крик.

Таруо выплюнул окровавленный комок из пасти и сел рядом с добычей, вывалив алый от крови язык. Ханэ опустился напротив. Казу вытянул руку — верёвка соскользнула с айянару, словно живая, и по-змеиному поползла к хозяину. У его ладони симэнава снова собралась в маленький безобидный шнурок, который годился только для того, чтобы подвязывать волосы. Видно, на шнурок попала кровь, потому что Казу принялся искать ручей. Ненадолго Казу пропал, а когда вернулся, шнурок снова переливался золотом в его волосах.

Они поймали знатную добычу, но Ханэ ощущал лишь усталость. Слух медленно возвращался, и вскоре он услышал далёкий волчий вой.

Таруо тут же вскинул морду.

— Аюми поймала оленя, — сообщил он.

— М-м. Что ж, нас вряд ли кто-то обойдёт, — рассмеялся Казу, по-хозяйски расположившись на лапе айянару, и потянул ленту переговорного амулета. — Обура, ты меня слышишь? Угадаешь, кого мы поймали?

— Могу предположить, что это нечто большое и ценное.

— Очень проницательно, — сказал Казу с тонкой издёвкой. — Я бы желал услышать более конкретные догадки.

— Хм, вы встретили одно из одичавших божеств?

— Увы, мимо, — поигрывая веером, пропел собеседник.

— Медведь? Олень? Водяной? Нет? А-а, я, кажется, понял. Вы пересеклись с айянару?

— Наконец-то! Я думал, ты этого не скажешь.

— И что, даже никто не умер? — рассмеялся в ответ Обура. — Ну, поздравляю! А у нас из добычи один обиженный мальчишка и несколько кроликов. Наших с Нири, естественно.

У Ханэ отлегло от сердца, когда он услышал про Шиёки. Во время боя с айянару его не отпускала тревога, но кажется, всё обошлось. По крайней мере, Шиёки жив.

— Не повезло, не повезло, — покачал головой Казу. — Что ж, думаю, мы будем заканчивать. Лучше этого мы вряд ли сегодня что-то поймаем. Да и айянару нам ещё дотащить как-то надо.

— Подожди, мы прилетим к вам. Мы, кажется, не очень далеко, я тебя слышу.

— Я тебя тоже. Вы же на охоте, боже мой, неужели нельзя вести себя тише?

— Я тебя умоляю, какая охота? — фыркнул Обура. — Шиёки, без обид.

Ханэ не слышал, что именно мальчишка ответил, но тон у него был не самый радостный. После этого ненадолго всё смолкло. Ханэ снова услышал их через пару минут, когда за деревьями раздался громкий треск.

Первым выскочил Нири. Чёрный волк с горящими янтарём глазами в холке не уступал кирину и уж точно переплюнул по размерам обоих спутников.

Нири сразу полез обнюхивать их добычу. Он двигался осторожно, дёргая носом на расстоянии, чтобы не раздразнить будущего вожака. Таруо мотнул мордой, приглашая его подойти ближе.

— Ну ты только глянь, Шиёки, кого они себе захапали! — с восхищением провыл Нири, виляя хвостом с таким воодушевлением, что Ханэ даже позавидовал Таруо. Редко попадается такой соратник, который будет искренне радоваться успеху друга, а не думать, как бы отобрать его добычу. — Нашего кирина, конечно, не переплюнет, но тоже очень даже ничего!

К осмотру присоединился Обура. Один Шиёки остался в стороне, нахохлившийся и злой. Похоже, он догадался, что места в свитке ему наоборот стоило обходить, только понял он это слишком поздно. Пока его тройка крутилась у пустых и бесполезных для охоты мест, другие группы заняли самые лучшие позиции. По лесу не единожды разлеталась триумфальная трель или полный гордости рык. На самом деле, Ханэ, Таруо и Казу влетели в число счастливчиков едва ли не самыми последними.

— Да ладно тебе, подойди, не стесняйся! — позвал мальчишку Нири. Ему бы не лезть сейчас под руку, но волколюд даже не задумался, что чьё-то мнение может отличаться от его собственного. — Что вы будете с ним делать, разделите поровну?

— В таком случае, я прошу шкуру и хвост, — подключился к обсуждению Казу. Соскочив с лапы, он пошёл вокруг добычи. — Мясо можете забрать себе, мне оно не понадобится.

— Как скажешь, — фыркнул Нири. — Ханэ, а ты? Тоже откажешься от его плоти?

— Вам не кажется, что рановато его делить? Дотащим для начала до поместья, там разберёмся.

— Понесём поверху, — предложил Обура. — Так будет удобней.

Таруо окинул троицу взрослых вранолюдов долгим взглядом и хмыкнул:

— А вы его точно не уроните? Ёкай-то на половину кирина потянет.

— Я вас умоляю, мы же не слабосильные цыплята, — мягко возразил Казу, поглаживая добычу по жёсткой шерсти. — В полном птичьем облике мы бы и кирина смогли утащить. Втроём.

— Да ну, — округлил глаза Нири.

— Если хотите, мы потом продемонстрируем. Ханэ, ты же с нами? Не то чтобы я настаиваю, но ты один из самых выносливых тэнгу, каких я знаю.

— Деваться мне, я так понимаю, некуда?

— Ты всё правильно понял, — улыбнулся Казу, берясь за лапу айянару.

Ханэ пришла в голову шальная мысль, что он мог бы поднять добычу в одиночку. Недолго думая он озвучил свою идею вслух, чем развеселил Обуру и ужаснул Казу. Похоже, столичный любитель покрасоваться не ожидал, что он настолько разойдётся.

— Ханэ, я в тебя, конечно, верю, — осторожно начал Казу, — но может не надо испытывать судьбу?

— Не беспокойся, она сейчас на моей стороне.

Ханэ впился в холку добычи. Не дожидаясь, пока Казу начнёт его уговаривать отступиться, он ударил крыльями по воздуху.

Взмах — и голова айянару приподнялась над землёй, другой — и добыча повисла в его когтях безвольной куклой. Внизу недовольно вскрикнул Казу, который едва успел отпустить лапу айянару. Ханэ насмешливо каркнул в его сторону:

— Давай поспорим, Казу? Если я донесу его сам, добыча моя, и ты ни шерстинки не получишь!

— Ханэ, ради бога, — Казу прикрыл лицо когтистой лапой, словно веером, — если ты так жаждешь заполучить его шкуру, мы можем обойтись без этого.

Фыркнув, Ханэ взлетел выше деревьев. Добыча была тяжёлой, оттяггивала лапы и тянула вниз, но он чувствовал, что способен её донести. Сейчас Ханэ был удачлив, как никогда, и азарт разжёг в нём желание ткнуть их всех мордами в тот факт, что он способен пронести добычу в одиночку, а они — нет.

Раз уж взялся доказывать своё превосходство над остальными, то стоит идти до конца.