Сети чёрного паука (СИ)

- Ну не видим мы, что там под ногами!

- Как же мы тогда видим? – развёл руки Тобос, как бы обводя себя и товарища.

- А я почём знаю? Зрение лучше у вас.

- Ступайте мягче, - вмешался Роланд, голоса попутчиков набирали силу незаметно для них самих. – Ноги медленней опускайте, если ветку почувствовали, сместите стопу. Всё просто.

- Вон чё…

Движение замедлилось. Теперь впереди двигалась пара лекарей, взявшая на себя обязанности поводырей в чужом лесу, мужи покорно двигались следом, изо всех сил стараясь не шуметь. Получалось с трудом, всё чаще за спинами алхимика и монаха раздавались недовольное шипение и кряхтение; перемещаться неспешно и даже обдуманно крестьяне не привыкли, то и дело оступались, спотыкались и всячески тормозили продвижение.

Деревья выныривали из темноты, грозя неминуемым столкновением. Приходилось шарить перед собой руками, чтобы не разбить нос или лоб. Ещё днём заволокшие небо тучи сейчас перекрывали любое поступление света в сонный мир. Чернота, овладевшая небесами, опустилась на землю, обволокла собой всё и вся, слив воедино высь и твердь. Для тех, кто оказался в эту ночь вдали от света, не существовало домов, деревьев, гор и даже своих рук. Зрение терялось в царстве мрака, и слух выходил на первое место. Но в старом лесу, покинутом птицами, животными и насекомыми терял силу и слух, вместе со зрением отходя на второй план. Лишь медленные движения и выставленные перед собой руки теперь служили следопытами для беспомощных странников.

- Жопа, - донёсся голос Тобоса откуда-то слева, судя по шороху листвы, алхимик споткнулся и упал.

Роланд сделал несколько робких шагов в направлении друга.

- Надо держаться вместе. Было бы неплохо обвязаться верёвкой.

- Откуда ж её взять-то? – донеслось сзади.

- Без верёвки обойдёмся. Лучше лишний раз поговорить. Слушай, Рол, ты помнишь, чтоб вот так когда-нибудь темнело среди дня?

- Что-то недоброе в этом мраке, - задумчиво ответил Роланд. – Он будто живой. Мне кажется, даже факел сейчас не захотел бы разгораться.

- Был бы факел…

- Господин лекарь, - плеча Роланда коснулась рука и сразу же отдёрнулась, - неужто колдунство?

- Возможно. Я не маг, но интуиция подсказывает, что всё это сотворили недобрые силы.

- Д…демоны? – в голосе ополченца звякнул страх.

- Не знаю.

- Светлый лик, светлый лик, светлый лик… - запричитал другой ополченец.

- А ну, хорош трястись! – прикрикнул Тобос. – Тоже мне вояки! Аки дети малые, страшилки испугались! Да, потемнело, что тут такого-то, мало ли какая погода бывает.

- Акстись, лекарь! Неужто ль за душу свою не боишься? В такой темени демоны вокруг нас витают! Так и ищут момент, чтобы душеньки наши вырвать.

- Успокойся, юродивый! Сдались демонам души таких дристунов как вы. Будь я демоном, ни стал бы на вас даже смотреть. Хотя, если только ради развлечения… Демоны, они ведь как собаки – страх чуют.

Больше мужики не издавали ни звука, может быть боялись привлекать внимание демонов, а может, поняли всю серьёзность ситуации, в которой оказались. Так или иначе, но теперь они сами подгоняли отряд, их тяжёлое дыхание долетало до затылков лекарей и те невольно ускоряли шаг.

- Из нас всех кто-нибудь кроме меня думает о привале? – прозвучал голос Тобоса.

- Среди демонов? Э нет, лекарь, мы лучше всю ночь топать будем.

- Можем остановиться, перевести дух, но я тоже за то, чтобы двигаться до конца.

- Рол, и ты веришь в сказки о демонах?

- Если мы остановимся, то идти дальше станет трудней, усталость не даст подняться с холодной земли.

- А если мы пройдём мимо лагеря и углубимся в чащу? По лесам можно годами расхаживать и никогда не выйти.

- Это не леса, а всего лишь рощи меж полей. К тому же рано или поздно шум битвы докатится до нас, и тогда мы будем идти, как по карте.

- Люди добрые, вы погляньте! Толи мерещится, толи взаправду! Огонь демонский!

- Поди сам Донный Владыка выполз за свежими душами! Тьма-то, небось, его рук дело!

- Дяди! Вы в своём уме? Какой огонь? Где? – Тобос остановился, говорил быстро и зло, боязливые воины ему порядком надоели.

- А ведь и точно, - тихо сказал Роланд, - отблески пляшут в чаще. Я-то уж было подумал, зрение шалит.

- Теперь вижу. О! Так может это наши? Может, добрались до лагеря, а?

- Сомневаюсь, Тоб. Что-то тихо вокруг. Возможно это дозор или разведчики.

- Проверить надобно, господа лекари. Могу метнуться.

Роланд и Тобос молчали, оба понимали, что если это орочий костёр, то тот, кто туда пойдёт уже не вернётся, но хотя бы погибнет один, остальные же получат шанс уйти.

- Пойду я. А вы ждите здесь. Если что не так, отходите медленно, не шумите, - Роланд пригнулся и двинулся по направлению к свету. Крестьяне возражать не стали, тоже поняли, в чём дело.

- Ты сам-то потише, - шепнул в напутствие Тобос.

Роланд махнул в ответ рукой, но во тьме этого никто не видел.

Свет костра приближался, а тишина по-прежнему давила на уши, и это настораживало Роланда больше всего. Возможно, те, кто собрался у костра спят и вести беседу просто не кому, но уж больно много бликов и слишком высоко они поднимаются по деревьям, значит есть какое-то движение. К тому же, зачем нужен такой большой костёр, когда вокруг враги? Зверей здесь нет… Тот, кто его развёл, явно не боится нападения врага, и Роланд хотел бы верить в то, что это могут быть только воины короля. Настораживало другое. Они вчетвером так давно отдалились от дороги, что возможно приблизились к Орде, а армию короля оставили за спиной, и сейчас он, Роланд, неумолимо приближается к гоблинскому дозору.

Роланд обернулся туда, где затаились друзья по несчастью, сдавленные крики и стоны раздались с той стороны. Один раз звякнул металл. И всё стихло. Роланд замер в нерешительности, до освещённого места осталось меньше половины пути, но позади что-то случилось. С чего бы Тобосу или ополченцам шуметь вблизи потенциальной опасности? Нет, дело не в Тобосе. Зачем выдумывать небылицы, всё и так ясно. Их приближение услышали издали и выдвинулись навстречу. Паниковать ещё рано, ведь не только гоблины могут тихо подкрадываться. Будь он, Роланд, среди, засевших в лесу, разведчиков, то поступил бы так же: лучше предупредить нападение, чем потом отбиваться, теряя людей. Остаётся надеяться, что на пути им попалась разведгруппа короля или союзников. Если же это гоблины – всё кончено.

Набрав полные лёгкие воздуха, Роланд пошёл на свет, возвращаться не имело смысла, если друзей схватили, то потащат к костру, а он, увы, в одиночку не сможет никого спасти. Несмотря на твёрдое решение подобраться к стоянке как можно ближе и выяснить, кто же всё-таки её организатор, молодой человек продолжал двигаться на полусогнутых, ступал мягко, как кошка. Перед каждым новым шагом дважды пробовал ногой настил и только после этого переносил вес на опорную ногу. Продвижение замедлилось.

Когда за деревьями уже различались языки пламени и силуэты тех, кто сидел вокруг костра, Роланд услышал долетавшие с поляны слова на чистом лонге[1], но произнесены они были нечеловеческим, хрипло-рычащим голосом. Роланд остановился в нерешительности. Говорившего он не видел, но что-то не складывалось…

- Твари зеленокожие… вы будете гнить в выгребных ямах, и никто вас не вспомнит! Воины убивают только в бою, а вы… Вы – шакалы, не достойные даже того, чтобы жить на этой земле! – вылетело из-за окружавших поляну деревьев. Слова произносил человек, голос звучал хоть и с ненавистью, но как-то устало.

Роланду показалось, что позади кто-то стоит. Повернуться он успел только наполовину. Казалось, ударили чем-то большим и тупым. Та часть лица, что попала под удар, онемела, в глазу почернело, а в следующее мгновение сила, сотрясшая голову, завладела сознанием, сначала оглушив пронзительной болью, будто кость черепа разламывается, а потом и полной тишиной.

Треск огня первым проложил дорогу к сознанию Роланда. Мерное потрескивание веток посреди ночного леса можно слушать долгие часы, под него можно засыпать, размышлять или беседовать. А ещё…

Орочий смех. Такой натянутый и неестественный по сравнению с человеческим или гномьим. Это и смехом-то не назвать, так, хрипение. Но именно оно пришло следом за треском костра.

Сначала Роланд понял, что произошло, и только потом ощутил связанные за спиной руки, а следом и лицо подало сигнал о том, что с ним не всё в порядке, от боли ныла вся её правая часть. Даже такое простое действие как поморщивание, доставляло болезненные ощущения.

Он открыл глаза. Проморгался, сгоняя мутную пелену. Не сразу сообразил, что лежит на боку. Рядом, всего в десятке шагов горел костёр, вовсе не такой большой, как казался издали, а поляну вокруг костра заполнили здоровенные мужи орочьей наружности, в кожаных жилетах мехом внутрь. Кто-то тихо сидел, некоторые спали, подложив под себя одежду, а вместо подушек использовали сёдла лишь отдалённо напоминающие лошадиные. У нескольких деревьев стояли рукоятями вверх многочисленные дубины, кистени, секиры и топоры. С одной из веток свисал пучок сушёных жил для тетивы, а под ним на земле покоилась, ожидая рук мастера, груда коротких луков.

«Сначала сбежали, а теперь сами пришли к ним в лапы», - ощущая холодное спокойствие, подумал лекарь. Умереть он не боялся, учитель часто рассказывал о том, что те, кто умер в молодости и не принёс при жизни большого зла кому бы то ни было, уже не вернётся в этот мир в новом обличии, как это произойдёт со многими другими. Такого ждёт божий мир, и ему не придётся каяться о содеянном. Именно сейчас Роланд вспомнил эти истории и поверил в них, хотя верил и раньше, но как-то не так. Не всем сердцем.

- Посади этого, - прогремело с другой стороны костра, и сразу же сильная рука дёрнула за путы на кистях.

Роланд сел. Осмотрелся внимательней. Подметил знакомого ополченца, хоть тот и остался без шлема. Мужик сидел, прислонившись к дереву, глаза прикрыты, лицо залито кровью. Ещё двое пленных висели привязанные к деревьям; на голых торсах не осталось живых мест, в груди одного, так похожего на капитана стражи, торчит короткая арбалетная стрела. Больше пленных не было.

Волна холода прокатилась по телу молодого человека. Да, за свою жизнь он не переживал, но Тобос… никого дороже у Роланда не было. Он ещё раз внимательно обвёл стоянку взглядом, но друга не нашёл.

И в этот миг что-то светлое и чистое умерло в сердце. Всё померкло, жизнь теряет смысл, когда убийцы свободно ходят по земле, а хорошие люди умирают. Чтобы там не говорил наставник о том, что каждый по-разному видит образ высшей справедливости, сердце молодого монаха разрывалось от понимания несправедливости случившегося. Никогда раньше он не думал о том, что способен к насилию, никогда не видел в этом смысла и прелести, но сейчас… Злоба, родившаяся в сердце, протянула огненные руки к разуму, но обожглась о лёд, живущий в нём, и затихла. Что толку с неё, лекарь не сможет защитить свою страну, а убивать перед смертью, значит, обречь себя на новые муки в другой жизни. Месть не прельщала. Друг мёртв, его не вернуть и тысячью смертей. Да и что об этом думать, когда и самого-то скоро прирежут как свинью.

- Аэ! – обратился один из орков к Роланду.

Лекарь поднял пустой взгляд. Он ещё не знал, сможет ли убить, если от этого будет зависеть его свобода, да и знать не хотел.

На него смотрел орк, стоявший рядом с костром. Железные нашивки на плечах жилета и вязь татуировки на всё лицо свидетельствовали об особом чине. Скорее всего, перед лекарем стоял вожак отряда.

- Если нэ хочэшь быть как они, - орк указал на привязанных к деревьям людей, - расскажи, что знаешь. Из какой город идти ваш караван?

- Трифир, - не задумываясь, произнёс только что выдуманное название Роланд, он знал, что орки не могли свободно передвигаться по Оглфиру, не могли и знать городов, но даже если они и знают что-то, это ещё не значит, что они знают всё. Город Трифир, кто ведает, где он находится…

На лбу вожака собрались складки, он долго вспоминал, знает ли такой город и, в конце концов, дабы не показаться неучем перед врагом, кивнул.

- Сколько караванов вышло оттуда?

Пришло время задуматься Роланду, казалось бы, вопрос, на который соврать легче лёгкого, поставил в тупик. Перед лекарем встала дилемма: соврать или соврать сильно. Роланд решил не бросаться в крайности, иначе орк заподозрит неладное.

- Сорок десятков, - хрипло ответил он, преувеличив действительное число вышедших за ними обозов вдесятеро.

- Много ли воинов?

- Не считал. Много.

- Назови возможное количество, - с трудом выговорил не простое предложение вождь.

- Три-пять тысяч.

Чёрные брови вождя поползли вверх, он повернулся к сидевшей у дерева стайке гоблинов.

- Аэ! Mul’mi gruft! Drbirr zulo arpa goblish! Groppo shihaaada! Umba hop-hop![2]

Гоблины недовольно заворчали, не хотелось лазить в лесу по темноте, но приказ есть приказ. Полурослики растворились за деревьями, и каждый поспешил к прикреплённой к нему группе, сидевших в засаде, орков и гоблинов.

«Пусть сидят в засадах, не зная отдыха» - усмехнулся про себя Роланд. Он видел другие обозы, сплошь укомплектованные воинами и ополченцами, на такого противника не одна засада не решится лезть. И лишь их отправили с горсткой солдат, потому что срочный груз был нужен войску, и двигаться колонна должна была быстро.

Тем временем вождь подошёл вплотную к Роланду, вытащил из-за пояса нож с широким лезвием. Таким удобно не только освежевать тушки, но и кости перерубать.

- Ты воин?

- Медик.

- Хто?

- Лекарь. Лечу солдат.

- Медик, - медленно выговорил орк новое слово, затем наклонился к Роланду и одним движением перерезал верёвки. Сел рядом на корточки. – Переходи за орков, будешь шпионить за человеками для меня. Я буду тебе платить. Если откажешься, убью, - лицо вожака светилось торжеством, он уже многое узнал о резервах человеческой армии, так ещё почти получил надёжного шпиона.

Без тени усмешки Роланд дал утвердительный ответ. Сейчас он думал лишь о том, как вырваться из лап орков и сообщить королю о творящихся на дорогах бесчинствах. О том, чтобы шпионить для орков не могло быть и речи.

Глаза вожака сузились, он пристально посмотрел на лекаря.

- Человек, я видеть ложь сквозь. Орки называть меня Острый Глаз. Но я видеть, что ты не лжёшь. Пока не лжёшь. Если что-то замыслишь, я это узнать, и ты будешь мёртвый.

Роланд стойко выдержал взгляд орка, тот напоследок улыбнулся и протянул нож ручкой вперёд.

- На. Теперь ты будешь доказать, что ты за нас. Брать-брать.

Нож перекочевал от хозяина к пленному. Проведя пальцами по лезвию, Роланд оценил остроту, хватило бы одного точного движения, чтобы перерезать горло вожаку, но вряд ли он успеет. Воюет орк наверняка лучше, чем видит ложь.

Они вместе поднялись, и орк указал на пленного ополченца, всю ночь бродившего в одной компании с Роландом.

- Убей, - ухмыльнулся орк.

Состояние отторжения мира, нахлынувшее на Роланда, схлынуло под напором леденящего душу мороза. И что делать теперь? Орк смотрит в упор и не он один - вся банда, капая слюной, ждёт действия. Одно неверное движение и зеленокожие разотрут человечка в порошок. И, конечно же, Роланд не мог убить человека.

- Рэж его, - вожак легонько подтолкнул лекаря в спину.

- Я не воин. Я не убиваю, а спасаю, - невозмутимо произнёс Роланд.

- А я решать, кто убивать, а кто лечить. Или убей, или умри, - вождь больше не улыбался. – Что выбирать ты?

Роланд продолжительно выдохнул, переминая в руке нож. Придётся резать вождя. Выбора нет: или он умрёт напрасно, или сделает хоть что-то во имя спокойствия родной земли. Всего один удар, а потом в темноту, за деревья, туда, где должен находиться лагерь Исселбара.

Кусты рядом с Роландом затрещали, на полянку выкатился запыхавшийся гоблин с перепачканным лицом и одеждой.

- Hebe caravan zip shihaaad! Nhribok gilda, lubok girshi! Karaaaza![3]

Вожак раздосадовано хлопнул по ногам.

- Haaarap! Ungoblish![4] – повернулся к пленному лекарю. – А ты ждать здесь. Мы скоро возвращаться и заканчивать.

Орки покинули поляну. Приглядывать за пленными остались пятеро: два раненых в предыдущем бою орка и три гоблина, выглядевшие кровожадней голодных волков. Пленный ополченец пришёл в себя и затравленно оглядывался по сторонам, на Роланда смотрел с надеждой. А в это время сам Роланд благодарил Всевышнего за то, что не пришлось никого убивать. Пусть это маленькая отсрочка, но теперь появилась возможность бежать и при этом спасти ещё одну жизнь.

Под внимательными взглядами зеленокожих, Роланд подошёл к связанному мужику.

- Где Тобос?

Мужик задумался.

- Не ведаю… на нас впотьмах налетели, я даже не помню когда сознанье потерял.

- Аэ! – заорал один из орков. – Фшить-фшить! – жестом указал Роланду отойти.

- Будь готов помочь, - шепнул Роланд напоследок и отошёл, пряча в рукаве, данный ему вожаком, нож. Орки о нём так и не вспомнили, а может, просто не боятся, потому и оставили с оружием.

Зеленокожие не отрывали глаз от свободно гуляющего пленника, четверо сидели у деревьев, один – у костра. Банда только выдвинулась на очередной рейд и вернётся не скоро, но чем быстрей удастся вырваться с поляны, тем дальше получится уйти. Действовать нужно быстро.

Всем телом чувствуя напряжённые взгляды нескольких пар глаз, он преодолел ровным шагом расстояние до орка, сидевшего у костра. Окровавленная повязка на ноге зеленокожего, признак того, что быстро подняться он не сможет, а значит, лучше оставить его на потом. Второй орк сидел дальше других, голова перемотана толстым слоем тряпок заменявших бинт, выглядел боец усталым и ослабленным. Зато шустрые гоблины чувствовали себя более чем свежо, кого-то из них и надо вывести из игры первым.

Роланд мельком осмотрел полуросликов и, выделив самого свирепого, подошёл к нему.

- Мне надо отлить, - предположения оправдались, смысл сказанного остался гоблину непонятным. – От-лить, тупица! Мне надо отлить! – Роланд даже попытался объяснить жестом.

Рыкнув, гоблин подскочил и оттолкнул человека, махнул рукой так, будто отгонял муху.

- Вот идиот! – глядя прямо в глаза зеленокожему выкрикнул Роланд.

- Buzan jeck hapt![5] – с задором обратился один из гоблинов к оскорблённому товарищу.

Роланд убрал за спину руку, в рукаве которой скрывался нож.

Гоблин, скалясь и похрустывая пальцами, двинулся к человеку. Решил повеселить товарищей и заодно согреться.

Не дожидаясь действий зеленокожего, Роланд перехватил нож поудобней и пустил в дело. Гоблин слишком поздно заметил движение, ухватил, вместо руки пленника, воздух и тут же сам почувствовал нехватку воздуха. Всё что успели заметить дружки, молниеносное движение рукой, и вот их товарищ в свете костра с хрипом выплёскивает изо рта чёрную массу, шея заливается чёрным, чёрное пропитывает одежду и капает на вытоптанную землю.

А человек уже движется к следующей жертве. Орк с перевязанной ногой ещё стоял на полусогнутых, когда в боку у него очутилось лезвие ножа. Находилось оно там короткий миг, но орку хватило, чтобы начать опускаться обратно на землю. Усаживать зеленокожего Роланд не собирался, пинок в спину отправил грузное тело в костёр.

Оставшимся гоблинам хватило времени, чтобы выхватить оружие и подняться на ноги. Жилистая клешня ухватила вооружённую руку Роланда, вывернула. Нож покинул ладонь. Мериться с отъявленным убийцей силой не входило в планы лекаря, пусть он потерял оружие - это к лучшему, ведь своим телом он владел лучше. Не давая противнику замахнуться, Роланд прижался к гоблину. Рядом свистнула сабля. Второй гоблин в последний момент изменил траекторию удара, опасаясь попасть по-своему.

Тем временем ополченец вскочил с места, орки связали ему только руки и один из них поплатился за эту неосмотрительность. Мужик с разгона влетел лбом в перевязанный затылок зеленокожего гиганта, и тот, взвыв, упал на колени. Гоблин, вооружённый саблей ринулся помогать боевому товарищу.

Больше не опасаясь быть зарубленным, Роланд чуть разорвал дистанцию и указательным и средним пальцами ткнул гоблина в мягкие ткани под подбородком. Пальцы с лёгкостью пронзили кожу и ухватили язык. Гоблин завизжал, а когда человек отступил, тот уже падал навзничь захлёбываясь кровью.

Стряхнув горячую влагу с пальцев, Роланд обернулся к последнему гоблину. Зеленокожий как раз доставал саблю из тела отважного ополченца. Мужик умер так и не сумев освободить руки из-за спины.

Пнув на бегу орка сидящего на коленях и державшегося за гудящую голову, Роланд метнулся к гоблину. Захватил полурослика со спины, рука сжала шею, другая рука ухватила саблю за лезвие и выдернула. Оружие полетело в чащу.

Гоблин храпел и пускал слюни, кожа посинела, глаза вылезли из орбит, сосудики в бельмах начали лопаться.

- Если хочешь жить, то лучше бы тебе знать наш язык, сучонок, - прошипел в ухо лекарь.

- Я… уметь… нем… немного… хээээ… пусти…

Роланд ослабил захват.

- Где те, кто был со мной? – неожиданно всплывший в мыслях вопрос должен был либо подарить надежду, либо оборвать прошлое.

- Мы их оставлять там… Один был живой, когда мы уходить… но он никуда уже не убежит…

- Веди! – выдохнул Роланд, сердце обожгло огнём. Он сделает все, чтобы спасти того, кто ещё жив, кто бы это ни был. Но Роланд искренне желал, чтобы живым остался именно Тобос.

Не отпуская захват, лекарь пошёл за гоблином. Сбоку зарычал подымающийся орк с перевязанной головой, в дрожащей руке лежал топор. Роланд резко направил на него открытую ладонь, и невидимая сила взметнула зеленокожего в воздух. Пролетев через всю поляну, он врезался спиной в дерево и уже оттуда упал вниз головой на землю.

Случившееся зрелище исказило лицо гоблина сильнее удушающего захвата. Он некоторое время тужился увидеть, сможет ли подняться орк, но когда поляна осталась за деревьями, орк по-прежнему лежал.

Ноги гоблина безбожно заплетались, он то и дело норовил упасть. Роланд усиливал захват и удерживал пленника. Колдовские тучи над лесом нехотя расползались, открывая кусочки освещённого луной неба. Мрак отступал, становились различимы деревья и кусты, даже вылезшие из-под земли корни виднелись на пять шагов вперёд.

- Шевелись, - горячка боя покинула разум Роланда в первые секунды его окончания, эмоции ушли, голос звучал ровно и тихо. – Если выведешь на своих, сломаю спину, и ты уже не сможешь ходить, говорить и вообще двигаться. Интересно, как у вас в племенах поступают с такими беспомощными парнями…

Роланд ощутил, как под рукой прокатился кадык гоблина. Ход ускорился.

Два лежащих рядом тела Роланд увидел издали, сердце забилось чаще, так хотелось разглядеть хоть мимолётное движение в тёмных силуэтах, сливающихся с высоким папоротником.

- Там, - прохрипел гоблин.

- Как мне выйти к военному лагерю, - перво-наперво Роланд решил избавиться от свидетеля. Нет, убивать он не собирался, ни к чему брать на руки лишнюю жизнь, но гоблин не должен видеть таинств монастыря.

- Туда. Иди прямо и найдёшь…

В напуганных буркалах зеленокожего Роланд прочёл всё что нужно: гоблин не врал и боялся - тоже чувствовал, что недолгое знакомство подходит к концу и его жизнь всецело находится в руках ненавистного человека.

Проследив за направлением руки, Роланд коснулся указательным пальцем шеи гоблина, и тот мешком рухнул под ноги.

Тобос лежал чуть поодаль и Роланд сразу бросился к нему, ополченцу с перерезанным горлом уже не помочь. Тусклый лунный свет высветил тело друга, бывалому лекарю стало не по себе. Ноги алхимика, перерубленные в коленях, лежали рядом с телом, сам же парень казался мёртвым.

- Твари, - прошипел Роланд, опускаясь на колени перед искалеченным другом, коснулся шеи и ощутил еле уловимое биение. Ещё чуть-чуть и оно затихнет – слишком много крови вышло.

Лекарь судорожно растёр ладони, нагнетая и без того яркое свечение исходящее от них, поднёс к обрубкам ног и вместе с выдохом послал в раны все силы, что имел. Руки дрожали, ещё ни разу он так не волновался, врачуя чьи-то раны, хотя за время обучения в монастыре насмотрелся на многое. Заставив себя сконцентрироваться на дыхании, Роланд вернул рукам твердость, и сила полилась из них ровным потоком прямиком из сердца. Переломленные суставы и кости, голое мясо - всё на глазах зарастало кожей, кровь свёртывалась. С новым выдохом остатки живительной силы ушли в обездвиженное тело, даря ему ровное дыхание.

Мгновенно навалилась усталость, будто весь день без перерыва носил воду. Роланд откинулся и уставился на луну, глядящую сквозь тучи на мир, как через окошко. Друг будет жить и это главное, теперь нужно думать, как уйти от преследования, а сомневаться в том, что орки его организуют, не приходилось, вожак неминуемо захочет отомстить за учинённую над воинами расправу.

Такой роскоши как долгий отдых у лекаря не было, он, как мог быстро восстановил сбившийся ритм дыхания и поспешил выполнить ещё одну важную миссию.

- Извини, братец, - с этими словами Роланд стянул рубаху с убитого ополченца.

В рубаху он уложил ноги Тобоса, и чтобы не вывалились, крепко перевязал. Когда прибудут в лагерь, он попытается вернуть другу ноги. Несколько лет назад, наставник на глазах изумлённого ученика срастил человеку три пальца. Тоже самое можно сделать и с ногами, только сил надо больше.

- Я смогу, - твердил сквозь зубы Роланд, пока перевязывал рубаху. От злобы и горечи на глазах навёртывались слёзы, но усилием воли он не давал себе заплакать. – Смог наставник, справлюсь и я. Держись, Тоб, сейчас пойдём.

Указательный и средний пальцы легли на лоб алхимика, и тот открыл глаза, посмотрел на друга, потом на лес, что навис над беглецами неприветливой, чёрной громадой. Наконец, парень вспомнил всё, что произошло и, зажмурив глаза, застонал. Роланд знал, что друг не чувствует физической боли – спасибо вложенным стараниям, но спасти от раны душевной, он, увы не в силах.

- Чёрт, Рол… я так надеялся, что сдохну, - не открывая глаз, выговорил Тобос, под глазами пролегли посеребренные лунным светом влажные дорожки. – Зачем ты…

- Я тебя вытащу, ты понял?! Мне известно, где лагерь короля! И я всё исправлю! - Роланд отвернулся, ему не хватало сил смотреть на искалеченное тело близкого человека, но ещё трудней было чувствовать рядом искалеченную душу. – Обещаю, Тоб.

Шедшие по следу гоблины притихли, может, отстали, что маловероятно, а может, получили новый приказ, более важный, чем погоня за парой никчёмных людишек. Что бы там не случилось, это шло на руку беглецам.

Ветер, гуляющий по небесным высотам, расправился с тучами, голодным волком разодрал их в клочья и понёс в неведомые дали. Луна и звёзды теперь сносно освещали пространство под уснувшим лесом.

Ночная прохлада гнала вперёд, не позволяла останавливаться, грозя взять в плен, темницей которого станет холодная земля у восточной границы, чуждая и безжизненная. Роланд мерно вышагивал по опавшей листве, не сбавляя и не прибавляя ходу, дышал ровно, чтобы как можно дольше сохранять силы. Путь не близкий, а на спине человек.

Тобос обхватил одной рукой шею друга, другую руку держал опущенной, пальцы сжимали пропитавшуюся кровью рубашку. В такт шагам содержимое рубашки билось о ногу Роланда, из-за чего по штанине расползлось красное пятно. Надежда на сохранение ног оставалась, наставник учил пользоваться энергиями восстанавливающими мёртвые ткани, но если пройдёт слишком много времени, то даже наставник не сможет помочь. Чтобы отвлечься от невесёлых мыслей, Роланд иногда пытался поговорить с другом, но тот был непривычно молчалив, и это угнетало обоих. Всегда весёлый Тобос теперь походил на живой труп.

В такие моменты единственной отдушиной для Роланда становились мысли, он кидался на них, как голодный зверь, предпочитая на время забывать о дороге. А корявая лесная почва не прощала невнимательности: стоило оступиться, и начинали ныть ноги, от непродуманного движения сбивалось дыхание. Не проходило и ста шагов как Роланд измотанный, возвращался к концентрированному движению, когда всё внимание уходит не на фантазии и планы, а на движение.

И всё же делать выводы Роланд успевал.

Наставник был прав во всём. Как же сильно Роланд удивлялся расписанию дня в монастыре. Сразу после раннего подъёма физические упражнения, они же в середине дня и в удвоенных количествах, а по вечерам наставительные беседы о том, как воевать. Зачем монахам-лекарям такая подготовка и знания, до сегодняшнего вечера оставалось под вопросом. И лишь теперь Роланд всецело осознал слова наставника: «Где раны – там война». «Лечишь раны – будь готов воевать» - добавил бы Роланд от себя.

Если бы не подготовка, если бы не знание уязвимых зон живого организма, то не нести бы ему сейчас раненного друга, а покоиться в кустиках рядом с безымянной поляной и кострищем.

Где раны – там война. Сколько увечий он вылечил за свою короткую жизнь? Он точно знал, как калечить, куда и как бить. Знание внутреннего строения тела было основой недавней победы. Хотя можно ли назвать победой чью-то смерть или страдание? Возможно, орки так её меряют, но не он. Вся победа в спасении друга. Вот цель по-настоящему достойная. Не победа над врагом, но победа над смертью.

Спроси у Роланда, хотел ли он идти на войну и он бы твёрдо ответил: «Нет». Ведь лечить солдат, значит помогать им убивать в будущем или быть убитыми. Военный лекарь тоже виновен в смертях, что несут воины. И потому, если бы Он мог не идти, то не пошёл бы. Но слово наставника не подлежит обсуждениям: родители всегда знают, что лучше для их чада, так же и мудрый человек может стать родителем для того, кто ищет мудрости. Роланд всегда слушался наставника и благодаря этому он сейчас жив. Мудрый наставник знал, что лучше для прилежного ученика, обучил основам и отправил получать мастерство из жизни. Кто знает, если Роланд вернётся в монастырь, то может быть сам сможет брать учеников…

Мысли и дорога пожирали время. Лес сменился. Умирающие деревья остались позади, лиственный полог вновь навис над головами. Густые кустарники выстраивали лабиринты меж стволов, некоторые ходы вели к непролазным буеракам или глубоким оврагам, но стоило выбрать другое направление и просвет в деревьях, маячивший вдали, приближался.

- Дорога? – сипло произнёс Тобос. Ни радости, ни облегчения в голосе не проскользнуло, лишь полное безразличие.

- Надеюсь, что не просто дорога, а именно та, что приведёт нас к лагерю, - не упустил возможности поддержать беседу Роланд, но Тобос снова умолк.

Вскоре они вышли на тракт, широкий, добротно выбитый множеством телег и ног, не было сомнений, что заслуга тому - доблестная армия Оглфира, прошедшая здесь недавно. Больше некому топтать дороги в такой глуши.

Без лишних раздумий Роланд пошёл на шум, доносившийся с той стороны, куда указывал гоблин. Не прошли друзья и половины пути до поворота, как шум резко усилился и обрёл лицо. Многоголосое орево, лязг железа, треск огня, всё сливалось в общую свалку. Что-то подобное и представляли Роланд и Тобос, когда шли сюда, именно так и должна звучать битва.

Потянуло гарью. Сдуваемый лёгким ветерком дым поднимался над кронами и казалось, собирался коснуться луны. Роланд присмотрелся и увидел сквозь деревья далёкие огоньки. Сразу же в голове всплыл образ пролетающего над головой, объятого огнём камня. Оглфирские кудесники-механики любили пользоваться подобными штучками для понижения боевого духа врага.

За поворотом дорога стремительно вливалась в раздольный простор непаханого поля, но Роланд не торопился выходить из тени леса. Что-то не ладное происходило здесь, и прежде, чем лезть в лапы неизвестности надо бы осмотреться.

Не далеко от древесной кромки вздымалась череда холмов, прямо на них факелами полыхали шатры и боевые машины, а вокруг, вопя от ужаса, носились фигурки людей. Под холмами их топтали тёмные силуэты быков с восседающими на шеях ездоками. Звери ревели ещё громче людей. Немногие беглецы мчались к лесу, за ними никто не гнался. Не прошло и минуты, как бычьи всадники взобрались на холм и принялись крушить все, что попадалось у них на пути. Ликующие вопли нещадно рвали ночную тишину.

Зрелище напоминало развесёлый цирк, но для людей здесь весельем не пахло. Орки крушили ставку Исселбара.

[1] Лонг – самый ходовой язык людских королевств. Так же принят основным и в Оплоте. Потому свободно владели им не только люди, но и гномы, и эльфы.

[2] «Эй! Младшие братья! Передайте приказ остальным гоблинам! Пусть выдвигаются к дорогам! Добыча идёт!»

[3] «Там караван на южном повороте! Шесть телег, четыре дюжины воинов! Надо торопиться!»

[4] «Вперёд! Идём за гоблином на позицию!»

[5] «Выбей ему зуб, чтоб заткнулся!»

7. Выход короля. Молот крушит лицо.

20 сентября.

Похожий на одну из грозовых туч, что занавесили голубую высь, Исселбар наблюдал с холма за сражением. Густые брови сошлись над переносицей, взгляд налился роковой тяжестью и решимостью принять судьбу. Порывы ветра, грубые и резкие трепали ткани шатров, терзали королевский плащ-шкуру и гриву золотых волос, но сам король оставался непоколебимым валуном, нашедшим пристанище на вершине холма.

Битва длится уже второй день и за это время армии отдыхали не больше четырёх часов. Орки, с их численностью могут себе позволить такой расклад, но войска Оглфир, и без того уменьшившиеся втрое, не располагали достаточными ресурсами для того, чтобы кто-то сдерживал натиск Орды, а кто-то в это время отдыхал. Стараниями магов, ещё пару часов назад удалось наладить заклинание, поддерживающее тающие силы солдат. Но что-то у них пошло не так, и теперь трое из шести адептов лежат при смерти, а оба магистра, заправлявшие до этого всеми магическими действиями, полностью лишены сил и пеняют на какую-то неопознанную сущность, разрушившую их заклинания и забравшую силу самих магов. Во главу круга встал Курт. Король всегда верил в то, что сыну рано или поздно придётся занять ответственный пост. Получилось рано и временно, но парень подошёл к поставленным задачам с решительным настроем и уже начал готовить новое заклинание для подпитки солдат силой. Каким-то чудом, напавшие на магов сущности миновали Курта, чем король тихо гордился, считая это заслугой не столько удачи или каких-то иных факторов, а именно самого принца.

Старший же, Давид Славный, был вынужден в срочном порядке выводить потрепанный третий полк, и виной тому были уже не иномировые сущности, а настоящие орки - бычьи всадники. Практически сразу после обескровливания магического звена армии, к лагерю с тыла зашла ватага[1] верховых зеленокожих и с наскока разбила в щепки тысячу Фрестольда, продолжавшую ждать своего часа в резерве. Выхода на поле боя они так и не дождались, когда же подвернулась возможность, оказалось, что удали и организованности железным парням недостаёт. От случившегося удара стальная рать рассыпалась горохом по окрестным посадкам, многие так и не вернулись. Всё, чем смогли помочь хвалёные панцирники Фрестольда – задержать на себе бычью лавину и, тем самым дать, возможность перегруппироваться коннице для мощной атаки.

Начав за здравие, кавалеристы быстро потеряли запал и почти половину солдат в жестокой рубке с упёртыми быками. Видя бедственное положение надежды и опоры собственной армии, король принял решение вывести из основного сражения самый слабый полк, должный в купе с кавалеристами выбить орков из лагеря.

Давид проявил лучшие качества командира, выведя из битвы целый полк быстрей, чем эльфы успели сделать дюжину залпов. Тысяча измотанных солдат влилась в битву, развернувшуюся прямо за спиной армии и потеснила врага к лесу. Прижатые к непроходимым дебрям, бычьи всадники, не заботясь о собственном достоинстве и чести Орды, оставили верных скакунов и умчались в чащу.

Итог вылазки плачевен: враг потерял чуть больше полутысячи воинов, тогда как армия короля недосчиталась трёх тысяч, большей частью из которых являлась конница, святая святых короля.

Полк Давида, укомплектованный разбитыми солдатами Фрестольда, вновь ухошёл в сражение, и там ситуация выровнялась. А король всё искал виноватых в том, почему огромный отряд врагов смог пройти к лагерю незамеченным. Виновных не нашлось. К шатру Исселбара прибыл преданный Зэйлил и сообщил, что леса кишат разведчиками врага и что собственных развед-отрядов почти не осталось. Ещё ночью, сразу после вылазки, в шатёр заглядывал Мафир в компании людей-теней и говорил о том же.

Из остававшихся в резерве солдат на скоро собрали четыре группы для устранения «глаз и ушей» врага вокруг лагеря. Двумя отрядами командовали Мафир и Зэйлил, а другие два возглавили многоопытные «тени» главного королевского шпиона. С тех пор от отрядов вестей не приходило, но Золотая Борода не сомневался, что скоро результаты будут.

Единственным хорошим событием за последний день стало прибытие пробившегося через ордынскую шпионскую блокаду, обоза с боеприпасами в виде двух телег стрел и четырёх телег с лекарствами и едой, которую и есть то некому. Вместе с обозом в распоряжение армии поступила сотня ополченцев с вилами и топорами и два десятка солдат сопровождения. Командир солдат сообщил о десятках подобных обозов высланных к лагерю из ближайших городов. Сам же командир крайне удивился, когда узнал, что его обоз пришёл первым.

Эльфы-лучники «пожирали» стрелы с завидной быстротой, поэтому с прибытием обоза час их отдыха был отложен на пару телег. Казавшиеся бездонными запасы эльфов, привезённые ими самими, подходили к концу. Командир лучников оценил поступления боеприпасов и лишь скорчил недовольную гримасу, а позже заявил, что такими стрелами только своим в спины стрелять. Неутомимые эльфы перешли к экономному расходу собственных стрел, что неминуемо сказалось на простых солдатах. Орки, почуяв, что напор оперённых смертей спал, попёрли вперёд. Армия шаг за шагом теряла поле. Генералы попытались убедить командира лучников возобновить прежний темп обстрела. На что получили ответ: «Люди держатся с помощью магии, а мои солдаты полагаются только на собственные силы. И как бы я этого ни хотел – они не безграничны».

Положение обретало формы безысходности. Армия утомлена, маги не способны помочь и, самое страшное, - враг знает о каждом шаге, предпринятом командованием Оглфира, видит и, может быть, даже слышит всё, что происходит в лагере. Остаётся надеяться только на Зэйлила с Мафиром и их ребят. А так же на ползущие сюда из городов подкрепления.

Исселбар опустил взгляд. По холму взбирался один из полевых генералов, вид хмурый, рука на эфесе меча, шагает быстро, дёргано. «Нервничает»,- решил король.

- Ваше высочество, отступают наши! Больше не могут держать орка! Теряем пространство! – мужчина в годах, но сохранивший выправку, генерал держался на ногах из последних сил, под глазами тёмные пятна от недостатка сна, на щеке свежая рана: лично лазил в мясорубку, там, где было тяжелее всего.

- Сам вижу, что отступают, - недовольно буркнул король.- Если так продолжится, скоро к холму нас прижмут, братец…

- Так и будет, Ваше Величество. Через час-другой, может и раньше, зависит от того, как зеленокожие себя поведут. Опасаюсь я, что в тыл могут снова вдарить.

- Не опасайся, - невесело усмехнулся король, - нам всё равно некого ставить в защиту тыла. От конницы полторы тысячи осталось, она же и весь наш резерв. Ударят в тыл, ударим конницей, выведем полк из сечи, а дальше по накатанной. Тут уже ничего нового не придумаешь.

- Понимаю, Ваше Величество и потому считаю разумным увести раненых. Проку от них всё одно нет, зато опасности полно. Если нас прорвут, в лазаретах начнётся резня.

Исселбар посмотрел на белые шатры, раскинувшиеся по левую руку. Вымученно вздохнул.

- Верно говоришь. Но как бы на дорогах не перехватили раненых-то?

- Отправим с ними тех ополченцев и солдат, что с обозом пришли. Раз до этого никто на них напасть не решился, то и сейчас не нападут. Ополченцев всё одно девать некуда. Их всего сотня - толку, как с недойной коровы.

- Куда новых раненых будешь складывать?

- Шатры оставим, лекарей тоже. В дорогу можно десятка полтора снарядить, этого должно хватить.

- Пусть будет так. Раз уж предложил, то и займись всем. Собери телеги, проследи, чтобы пешком шли только те, кто сможет. В общем, делай всё, что сочтёшь нужным.

- Будет исполнено, Ваше Величество, - вытянулся генерал и зашагал в сторону шатров.

Главное, чтобы раненые успели уйти подальше когда случится прорыв, а в том, что он неминуемо случится, король не сомневался. Боевых кличей с поля почти неслышно, воины бьются молча, экономят крупицы оставшихся сил. Орки тоже притихли, после того как лишились шаманов, но всё же с их стороны куда чаще слышатся воодушевляющие выкрики старших, да и вопли простых солдат усиливаются, когда из тыла к передовой движется очередной взбешённый берсерк.

Нужно что-то придумать. Живой силы в запасе нет, в шатрах магов затишье, отступление или хотя бы перерыв в сражении могли бы подарить солдатам второе дыхание, но отступать некуда и отдыха враг не даст. Остаётся последнее, то, чего правитель должен стараться избегать. Никто и ничто так не заставит солдат почувствовать прилив сил, как идущий в первых рядах Его Величество в компании непобедимой свиты.

К выходу на поле боя Исселбар относился с холодным спокойствием: так же он выходил произносить речи перед народом, так же представал пред очи придворных и слуг на очередном балу. Чувства те же. Но в то же время, он понимал, что рисковать собой король может лишь в крайних случаях. Это не прихоть. Это долг. Солдат много – король один, и далеко не каждый день появляется на свете тот, кто не побоится взять на себя высшую ответственность - ответственность править народом.

Ждать больше нечего. Исселбар развернулся и пошёл к магическому шатру, где трудился над новыми заклинаниями Курт. Необходимо выяснить, как долго придётся находиться в бою, до того как подействуют на солдат чары, ведь если короля долго не будет на законном месте, то кто будет управлять армией? Исселбар рассчитывал оставить кого-то из генералов, они все как на подбор: многоопытные, знающие, как держать смазанными все шестерёнки действующей армии, но никто из них не сравнится в опыте и знаниях с самим государем.

В шатре магов, как и прежде, царил полумрак, трупы скончавшихся при странных обстоятельствах адептов вынесли, трое выживших возились с чертежом в центре помещения, руководил их действиями один из магистров, второй, что-то тихонько обсуждал с Куртом чуть поодаль.

Король решительно подошёл к сыну. О чём бы важном он ни совещался, это может подождать.

- Сынок… - король положил руку на плечо принца.

- Отец, - улыбаясь, повернулся Курт, выглядел он усталым, под глазами круги, но бодрости духа не терял, - зашёл нас проверить?

- И это тоже, - тихо произнёс король. – Видишь ли, положение ухудшается, солдаты пятятся, не в силах держать оружие, и… я опасаюсь скорого разгрома... Их нужно поддержать. Когда вы сможете применить магию?

Радостное свечение на лице принца погасло.

- Неужели всё так плохо? К сожалению, мы не можем сейчас помочь. Подготовительные работы не закончены, а чертёж ещё надо напитать силой. Потребуется не меньше часа до того, как всё будет готово… Нам просто не хватает рук, чтобы везде успеть. Да и силой управлять теперь могу только я.

- Час… - задумчиво произнёс король.

- Ваше Высочество, - подоспел с пояснениями магистр, - быстрее не получится, мы сделали все, что от нас зависело. Остаётся только ждать, когда рисунок наполниться силой. По нашим расчётам на это потребуется не меньше часа, но для этого процесса присутствие принца не обязательно. Он мог бы поддержать солдат боевыми заклинаниями. Зная способности Курта, могу заверить, что снять нагрузку с одного из флангов ему под силу. Хотя я бы не советовал через чур распалятся, Курт уже истощён, и слишком большой выброс магических сил может серьёзно повредить здоровью.

Видя, как загорелись глаза сына, король быстро остудил юношеский пыл.

- Береги силы, сынок. Возможно, тебе ещё предстоит прикрывать отступление армии. Сам видишь, какое здесь место, без магического прикрытия нам не уйти. Орда остановлена, и мы можем с чистым сердцем отойти к ближайшей крепости, где встретим врага отдохнувшими. Я уже приказал увозить раненых, думаю, скоро начнём выводить и войска. Но пока делать это слишком рано. Орки – любители наскоков, любители лёгких побед, а здесь им пришлось увязнуть надолго. Держатся они лишь благодаря работе шаманов. К сожалению, моим шпионам не удалось нейтрализовать всех до единого, да это и не возможно. Радует одно, оставшиеся шаманы не способны в полной мере обеспечить всю зеленокожую массу снадобьями и похлёбками, и теперь орки устают быстрей нас. Но их по-прежнему слишком много, и я решил поддержать солдат. Выйду вместе с Зэйлилом и телохранителями где-нибудь по центру, покажу оркам, кто хозяин на нашей земле. А вы за это время сделайте своё дело.

- А если тебя убьют? – глядя в глаза, выпалил Курт. – Каково тогда будет солдатам? Да тут всё развалится без тебя! Тех, кто ещё жив, перебьют как кур.

- Если ты не заметил, сынок, это война. И рискуют здесь все... Я не вижу другого решения. Если не выйду и не вселю в солдат надежду, то часа армия не продержится. На отступление прямо сейчас уже нет ни времени, ни сил. Мы попробуем выиграть для вас этот час. За это время всё будет подготовлено к отступлению.

- Хорошая тактика, Ваше Величество. Мы дадим нашим солдатам второе дыхание, а орки потеряют за ближайший час ещё больше энергии и не смогут долго нас преследовать. К тому же на узких лесных дорогах Орда нам не страшна.

- Отец, возьми меня с собой! - словно не услышав предыдущих слов, воскликнул Курт. – Ты же знаешь, что боевыми заклинаниями я лучше работаю накоротке.

- Твои силы понадобятся при отступлении, - невозмутимо возразил король.

- В бою я прикрою нас щитом, и ни одна стрела или копьё не пройдут через него. Останется только отражать рукопашные атаки. И тогда мы все вернёмся живыми, оставив в рядах орков значительную плешь! Щит не требует много сил.

- Ваше Величество, - поклонился магистр, - если вы не будете возражать, то я предложу принцу свой посох. Он полностью заряжен, и сил в нём хватит не только на щит, но и на пару-тройку добротных боевых заклятий. Широкие просеки в ордынских массах, при должном использовании, гарантирую.

- Может быть, так будет и лучше, - не стал спорить Исселбар. – Увидев, что даже маг не боится ближнего боя, солдаты ударят ещё сильней. К тому же, я собираюсь взять с собой и Давида. На закате собственной жизни, пойду в бой с сыновьями! Да! Мне нравится этот план. Но… - король сжал пальцы на плече сына, - даже не думай вылизать из-под защиты воинов. Пойдёшь в центре процессии.

- Там мне самое место, - Курт смиренно склонил голову, соглашаясь с любыми условиями.

- У тебя ещё здесь есть дела? – король перевёл взгляд с сына на магистра, вроде как, обращаясь и к старшему.

Магистр и взял слово.

- Помощь принца больше не понадобится, мы сами справимся с оставшейся работой.

- Вот и замечательно, тогда пошли со мной, Курт. Время собирать остальных.

У входа в шатёр короля поджидал Мафир. Воин ночи не переносил всего, что связано с искусством волшбы и заставить его войти мог, разве что, прямой приказ.

- Ты вовремя вернулся, - Исселбар придирчиво осмотрел перепачканную грязью форму шпиона. – Где Зэйлил?

- Никак не уймётся. Истреблены больше сотни гоблинов и орков, в окрестностях не осталось разведчиков врага. Зэйлил же решил разделаться с засадами вдоль дорог, - смиренно опустив глаза, доложил Мафир.

- Верни его немедленно. Пусть за старших остаются твои люди и доделают начатое, но Зэйлил нужен здесь.

Мафир кивнул и сорвался с места. Похожий на тень, он скользил по колено в траве с невообразимой для человека скоростью. Не успели ещё все свидетели этого стремительного броска удивиться, как тень растворилась за деревьями, оставив позади пространство в добрых два полёта стрелы.

- И ведь без всякой магии, - Курт ещё смотрел в то место, где Мафир вошёл в лес.

- У них другая магия, - Исселбар уже шёл к королевскому шатру, на ходу приметил главного помощника. – Йортал! Метнись вниз, приведи мне Давида и Середу. Да пошустрей!

- Будет исполнено! - отсалютовал Йортал, старые ноги разогнали тело, склон холма придал ускорения, и вот старикан уже чем-то похож на стремительного Мафира.

В шатре короля ждали скучающие телохранители, оставленные здесь по приказу Его Величества. Узрев вошедшего владыку в компании юного принца, оба мечника вытянулись, как молодые стройные деревца, да так и замерли. Король, не поведя в их сторону и глазом, прошествовал к трону, отстегнул пряжки плаща и тот сполз на резное седалище. Курт с гордостью наблюдал за тем, как отец поводил широкими плечами, размял бычью шею. Несмотря на годы, король сохранил и силу тела, и твёрдость духа. На лице Исселбара отражалась решимость выйти в поле, как в молодые годы.

Вальяжной походкой уверенного в себе правителя, Исселбар обогнул трон, наклонился и поднял пару массивных наплечников подходящих, разве что, для какого-нибудь тролля.

- Ну-ка, сынок, подсоби, - король нахлобучил на плечо один из наплечников и вытянул в сторону руку.

Курт закрепил лямки, подёргал наплечник, подтянул сильней.

- Не жмёт?

- Не жмёт. Я тебе не барышня, чтоб жало. Доспех, чем надёжней сидит, тем дольше не отвалится… с куском тебя, хех. Может, и тебе что-нибудь подберём, а то негоже принцу в одной накидке.

- Балахон - не накидка, она помогает сохранять магические ресурсы. И не только сохранять, но и стягивать новые. А магический щит не даст клинкам до меня дотянуться, - Курт уже застёгивал второй наплечник.

Король тяжело вздохнул.

- Ох, не верю я в эту магическую защиту. То ли дело латы, крепки, надёжны, сразу видно – ни мечом, ни копьём не возьмёшь.

- Магический щит латам не ровня, ему можно не только защитные свойства придавать, но и много чего ещё полезного навешать, - принц отошёл, любуясь сидящей на отце бронёй. Ни одному троллю они бы так не подошли как королю. Сделанные по специальному заказу, латы обеспечивали идеальную защиту верхней части тела, но и движений не стесняли.

- Складно звучит. А если я тебе в зубы дам, спасёт твой щит?

Уже зная повадки отца и то, что слов на ветер он не бросает, Курт наложил на себя простейшую ауру отвода. Любой предмет, и живая плоть в том числе, приближающиеся к тому, на ком лежит аура, не смогут достичь цели, незримая сила отклонит от траектории, и будь ты хоть величайший в мире силач, магию перебороть не можешь.

- Спасёт, причём без особых усилий с моей стороны.

- Звучит самоуверенно, - король без колебаний нанёс удар.

Как и ожидал Курт, кулак пронёсся мимо цели, лишь рассёк воздух рядом с ухом, а вот Его Величество не подготовился к такому развитию событий и, полный удивления, начал заваливаться вперёд. Принц удержал.

- Вот видишь, зря волновался, - добродушно произнёс Курт, помогая отцу восстановить равновесие.

- Теперь верю. Скажи лучше, клинки и стрелы так же будут проскальзывать?

- Даже снаряды баллист, - лукавый огонёк заиграл в глазах принца.

Откинулся полог шатра. По приказу короля, прямиком из сердца битвы прибыли командир третьего полка и по совместительству наследник трона Оглфира Давид Славный, а так же воевода ветеранов Середа. Оба перепачканы с ног до головы кровью и грязью, дышат тяжело. Сразу видно, парни с пылу с жару, прямиком из мясорубки.

Середа коротко кивнул королю и опустил на пол тяжёлый четырёхугольный щит, с зауженным низом. Из-под грязевого слоя проглядывал благородный жёлтый цвет дорогих лат, а в шлеме, бережно зажатом подмышкой, при желании можно было бы рассмотреть своё отражение.

Капитан ветеранов почти всю жизнь прожил с королём при дворе, в юношестве вместе фехтовали, занимались верховой ездой, да и просто безобразничали по мелочам. Потом юный принц Исселбар занял место отца на троне, а Середа пошёл рекрутом служить в армию. Пути их надолго разошлись, но настоящая дружба времени не по зубам. Лишь при официальных лицах и дворе капитан ветеранов общался с королём по этикету, в остальные же их редкие встречи, этикет забывался.

- Что случилось, отец? – Давид небрежно держал шлем в опущенной руке, другая рука лежала на эфесе меча, принц почти восстановил дыхание, выглядел недовольным, дескать, вырывать командира из сражения.

- Настал момент, Давид, - и король замолчал, давая вошедшим самим понять, что их ждёт.

- А по мне, так давно пора. Боевой дух солдат скоро упадёт настолько, что останемся мы здесь одни против Орды, - пышные усы Середы свисали до самого ворота лат и покачивались в такт словам, длинные седые волосы слиплись от пота и опускались сосульками на наплечники. – Левый фланг вот-вот развалится, полк Когольба почти истреблён, вся нагрузка легла на наших ребят. Пытался им переправить сотню-полторы своих рубак, да сами на центре никак не расхлябаем.

Исселбар в задумчивости уставился в пол.

- Скоро всё закончится… Пока мы будем кромсать орков, мои люди подготовят отступление. Я распорядился, чтобы начали вывозить раненых. Дальше пойдут орудия и боеприпасы. Солдаты замкнут.

- Брось орудия, отец, они нас задержат, - без нажима, но твёрдо предложил Давид, - много воинов погибнет, спасая эти деревяшки. Построить новые машины не проблема, а вырастить и подготовить воинов куда трудней.

- Сынок, ты хоть представляешь, какой урон они наносят силам врага? Если мы их оставим, то орки потащат орудия с собой и будут обстреливать наши города.

- Подожги их. Пусть зеленокожие грызут локти. Но с этими махинами мы будем отступать к ближайшей крепости целый год.

- А ты, Середа, что думаешь? – обратился король к другу.

Тот недолго молчал, потом высказал своё предположение.

- Жги. Когда мы сюда шли, хватало и людей и коней, чтобы волочь машины. Сейчас ни того, ни другого. Люди и так измотаны, возьми мы с собой ещё хоть половину того, что притащили, многие умрут от недостатка сил, пока будут тянуть верёвки. Жги.

Громко выдохнув, король подошёл к трону, посмотрел на молот, дремлющий, прислонившись к подлокотнику. С огромного набалдашника, отлитого в форме куба, на собравшихся смотрели гневные глаза орла, острый клюв выпирал с одного из торцов. Этим клювом он не раз в прошлом разил врагов рода королей Оглфира. Древко, средней длины, предназначенное для работы как одной, так и двумя руками, перевито грубой резьбой, за счёт неё молот лежал в ладонях как литой.

Пальцы короля обхватили древко, потянули вверх. Взвесив Молот Гнева на руках, король произнёс:

- Во многом вы правы. Солдат надо беречь, а машины... машины отстроим новые. Ещё совершенней и лучше. Как только начнётся отступление, мы спалим всё, что можно. В дорогу возьмём только самое необходимое. А теперь - к делу, не будем заставлять воинов ждать. Значит, Середа, говоришь, тяжелей всего сейчас приходится тем, кто на левом фланге? Туда и пойдём.

- Кого оставишь вместо себя? – взглянул на отца Курт.

- Сейчас разберёмся. Выходим, - Исселбар закину молот на плечо и подобно заправскому кузнецу первым двинулся к выходу, по пути махнул рукой телохранителям. – За мной.

Левый фланг и вправду выглядел паршиво. Истончившаяся линия армии слева завалилась назад и держалась, казалось последние минуты. Ещё чуть-чуть и орки вскроют фланг и потекут к ставке и лазаретам.

Не без гордости за опытного союзника, король отметил, что капитан эльфов стянул основные силы к проваливающейся части армии и усилил обстрел. Во многом благодаря стараниям лучников, солдаты ещё держались.

- Я сейчас, - ни к кому не обращаясь, бросил король, решив навестить боевой расчёт баллист и катапульт.

Получив минутку свободного времени, Давид поинтересовался, как там дела у магов? Когда ждать помощи?

- Магистры предрекают временной промежуток около часа, - чувствуя приближение боя, Курт ощущал, как все внутренности трясутся от возбуждения, но изо всех сил старался не показывать вида и в особенности следил за голосом. – Я и сам склонен так считать, так что времени потрепать орков будет в достатке. А ты как, братец? Надеюсь без ранений?

- К счастью, пока обошлось. Так, пару раз получил по макушке, - белозубо улыбаясь, Давид показал вмятины на шлеме.

- У меня дома целая коллекция повреждённых шлемов, и все они были поломаны на моей голове, - на морщинистом лице ветерана проступили улыбка. – Тээкс, а это кто там бежит? Не наш ли таинственный друг в компании лысого черепа?

- Они…

- Хороша парочка…

От леса через поле лёгкой трусцой двигались воин с двуручником за спиной и человек-тень, облачённый в чёрные одеяния. Заметил их и Исселбар, отдал последние поручения одному из генералов и вернулся к сыновьям.

- Подоспели вовремя, - молвил король, вглядываясь в приближающихся бегунов.

Запыхавшийся Зэйлил остановился в трёх шагах от короля, согнулся, оперевшись руками о колени, дыхание вырывалось из лёгких с хрипом. Мафир, как всегда замер чуть поодаль, прикрытое маской лицо не выказывало никаких признаков усталости, грудь двигалась чуть заметно.

- Силёнки не те уже? – подколол Исселбар телохранителя.

- Ох, не те… Давненько я таких кругалей по лесам не наматывал… Да и спешил вдвойне. Весть дошла от разведчиков. Не хорошая.

- Меня уже ничто не пугает. Выкладывай, - король браво перекинул молот с плеча на плечо.

- Есть достоверная информация о том, что с востока идёт ещё одна армада зеленокожих. Не менее сорока тысяч. Бычьих всадников около пяти тысяч. Троллей столько же. Движется вся эта братия прямиком сюда и через три дня они будут здесь.

Воцарилось гробовое молчание. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию. Сколько же ещё воинов приведёт Орда и где взять силы, чтобы отбить хотя бы первый натиск, не говоря уже о втором? Оставшиеся в Оглфире подразделения прежде надо собрать с крепостей, сгруппировать в армию, но даже если это сделать, всё равно королевству не набрать и двадцати тысяч солдат. Основная армия здесь, и она уже уменьшилась втрое, обороняться просто не кем. Последняя надежда на Оплот. Когда владыки получат известие о движении Восточной Орды, они не отвертятся и будут вынуждены поддержать маленькое соседнее королевство, так удобно прикрывающее спокойные границы Оплота с востока. Не вышли они помощь и тогда им самим грозит потерять часть земель. Главное - не медлить с гонцами и отправить их надо не только в великую объединённую державу, но и во все крепости, где ещё сохранились оглфирские войска. Пусть заготавливают припасы, собирают под стены крестьян, сбивают отряды ополченцев, греют котлы со смолой, сколачивают боевые машины и тогда, если успеть подготовиться, у Оглфира будет шанс на будущее.

- Тогда не будем терять время. Сейчас оно для нас дороже всего. Из кавалерии будут выбраны самые надёжные люди и отправлены гонцами в города и в Оплот. А нам остаётся только значительно сократить численность представшего перед нами врага и как можно быстрее отступить к ближайшей крепости. К бою готовы? – Иссебар внимательно следил за тем, как Зэйлил приходит в себя после марафона по пересечённой местности.

- Готовы мы, готовы, - выпрямился Зэйлил, двуручный меч пополз из ножен.

- Прикажите идти с вами? – прошипел Мафир.

- Да. Соберу вокруг самых надёжных людей. Выдвигаемся.

Почётный эскорт во главе с королём начал спуск с холма. За спинами заскрипели баллисты, отправляя в полёт последние снаряды; пока король не вернется, они стрелять не будут, ведь отряд из лучших воинов королевства может оказаться в любом месте схватки, включая и обстреливаемые квадраты. Получится глупо, если правитель умрёт от рук собственных боевых расчётов.

Команды временного короля, в лице одного из генералов, оставленного на замену, ещё раздавались со стороны боевых машин, когда оттянутый до предела левый фланг лопнул, как мыльный пузырь, и из разрыва в лагерь повалила галдящая зелёная масса. Стоявшие за спинами солдат лучники, среди которых находились не только эльфы, но и преимущественно люди, бросились в разные стороны, опасаясь попасть под ярость орочей толпы.

Отряд короля ускорил шаг. Восемь воинов стремились изменить ход битвы, и ни один из них не сомневался, что им удастся закрыть образовавшуюся дыру в обороне армии. Каждый из восьми стоил десятка орков, но вряд ли столько зеленокожих смогут напасть одновременно...

- За Оглфир! – взревел король, первые из ворвавшихся орков уже мчались на встречу, какая-то часть стремилась добить отступающих, а некоторые направились прямиком к лазаретам, где уже начали погрузку раненых в телеги. За лазареты король не волновался, зеленокожие не успеют до них добраться – там рядом в роще стоит конница, а вот бегущих солдат надобно собрать заново. – А ну стоять, сукины дети! Ударим вместе!

На разнёсшийся над полем рык короля обернулись задние ряды армии и по шеренгам полетели вселяющие силу слова: «Король! Сам король вышел!» Тысячники быстро сориентировались и не успели заветные слова долететь до первых рядов, как со всех концов армии донеслись зычные голоса тысячников: «Вперёд! За королём!».

Многие отступающие солдаты остановились и приняли бой, собственными жизнями задерживая орков на короткие мгновения. Но одиночки не могли противостоять взрывной мощи ликующих орков, каждую секунду люди гибли десятками, а орки все пёрли и пёрли в брешь, что уже не удастся заделать.

Король так не думал. Он видел, как многие из отступивших бегут в их строну, встают позади, образуя новый полк, и те, кто вставал за королём уже не чувствовали себя напуганными овечками. Они вновь обретали уверенность, и дрожь, в сжимающих мечи руках, отступала. Надёжность горного массива, исходившая от ближайшего окружения короля, распространялась на всех, кто видел движущийся к сражению клин, в вершине которого шёл сам Исселбар Золотая борода.

Гневный взгляд короля заставлял останавливаться в нерешительности даже самых матёрых орков, а когда в поле их зрения попадал Молот Гнева - боевой азарт улетучивался.

По правую руку короля шёл старший сын Давил Славный, молодой капитан третьего полка уже успевший побывать в десятках стычек и нескольких сражениях. Наследник никогда не прятался за спинами подданных, напротив, всегда вставал во главе и первым принимал удары врага. Превосходящие силы орков не пугали принца, он знал, на что способен и на что способны те, кто шёл с ним плечом к плечу.

С другой стороны, Давида прикрывал главный королевский телохранитель Зэйлил. Препятствовать тому, чтобы рядом с королем шёл телохранитель, а не сын, Зэйлил не стал, его вполне устраивало нынешнее положение. Двуручный меч без труда доберётся до тех, кто будет покушаться не только на наследника, но и на державца. К тому же, учитывая возраст Исселбара, для королевства будет важней сохранить принца, нежели короля. Несмотря на всю величайшую преданность Золотой Бороде, Зэйлил испытывал ещё большую преданность Оглфиру и действовал, исходя из благ родной земли.

По левую руку короля встал младший сын Курт, заверивший отца, что ему будет удобней поливать врага огнём находясь не за спинами воинов, а среди них. Юному магу ещё не доводилось быть свидетелем грандиозных сражений и уж тем более быть их участником. Волнение трясло с ног до головы, но стоило накрыть всю группу щитом, отклоняющим движение предметов и плоти, как сразу полегчало. Пальцы крепче сжали посох, боевые заклинания уже просились на язык.

Прикрывал Курта Мафир. Короткий меч с чёрным лезвием пока ещё направлен в землю, метательные ножи ждут своего часа во внутренних карманах куртки, там же томились в ожидании секретные разработки воинов ночи – гранаты со жгучей смесью жидкого пламени и едкого дыма.

Замыкал фланг миниатюрной процессии тяжеловооружённый и ещё более тяжелозащищённый Середа. Щит закрывал хозяина от шеи до голеней, полутороручный меч-бастард, будто тростинка покачивался в руке, готовый защитить не только себя, но и Мафира, хотя середа не сомневался, что этот вертлявый коротышка сам сможет за себя постоять.

Позади шли телохранители-мечники и только что выросший хвост из отступавших солдат. Щит Курта прикрывал всех присоединявшихся к шествию. Маг ещё хотел припугнуть наступающих орков фейерверком весёлых огненных шаров, но всё же передумал - пока враг разрознен, урон получится небольшим, а сил заклинание отнимет уйму. Придётся подождать до удобного случая.

Первого, самого ретивого орка, воины единодушно, без сговора отдали королю. Король обрушил молот на голову зеленокожего, клюв гневноокого орла впился в макушку и расколол её как арбуз. Тех, кто набегал следом взяли на себя приближённые короля. Двуручник Зэйлила перерубил пополам массивную тушу в лёгком доспехе, Давивд обезоружил сразу двоих, короткий меч бил быстро и метко, щит, круглый и миниатюрный, по сравнению со «стеной» Середы, принимал на себя все удары, тем самым давая мечу больше времени для манёвра. Пока орк бил в щит, меч Давида уже разрезал горло. Заученным во множестве стычек движением, рука правила лезвие точно в самое незащищённое место. Принц уже перестал удивляться, как чётко ему удаётся разить врагов.

Первые нападавшие были моментально смяты шагающей машиной смерти, их кровь послужила смазкой для оружия, не больше. Их смерти – способом разогреться для неустрашимых защитников Оглфира. И вот настал миг встретиться с основной массой прорвавшихся врагов. Орки повалили со всех сторон, иззубренные, на подобии пил, ятаганы, секиры, дубины обрушились смертельной лавиной. Зеленокожие стремились ворваться в ближний бой, вцепиться зубами, повиснуть на оружии, лишь бы свалить дерзкую горстку людей не побоявшуюся ярости Орды.

С разбегу влетая в пределы магического щита, орки словно попадали в густой кисель, тело не слушалось, оружие замедляло движение, пусть не значительно, но оглфирцам хватало и этого, чтобы превращать мощные при жизни тела врагов в куски кровавой требухи. Зеленокожие гибли, не успевая нанести ни единого удара, и в особенности много их гибло на самом пике клина, где прокладывали себе путь король и верные подчинённые и сыновья.

Не смотря на всю действенность магии, некоторым оркам всё же удавалось уходить от молниеносных ударов оглфирских мечей и нерасторопные солдаты падали, но таких было не много, если сравнивать с числом умирающих в минуту орков. Низкорослый, юркий орк, с горящими глазами, как и другие, влетел в магический щит, замедлился, но каким-то неимоверным движение уклонился от острого, как бритва, лезвия меча Мафира. Перепачканный кровью тесак наметился в лицо Курта. От страха, принц растерялся, руки опустились в ожидании неминуемой смерти… Выручил отец. Открыв ударам себя, он подставил под лезвие стальное тело молота. Короля в свою очередь прикрыл Давид.

Курт облегчённо сглотнул, видя, как исправляя допущенную ошибку, Мафир срубает шустрому орку руку.

Вопреки всем мирским законам, зеленокожий и не заметил меча ночного убийцы. Рванувшись прямо на клинок и потеряв руку, он нанёс удар. На этот раз нож метил в горло магу. В неконтролируемом движении Курт отклонялся назад, а лезвие нагоняло. Маг видел, что не успевает и с мольбой воззрился на стоящего рядом Мафира. В глазах ночного убийцы застыло изумление и страх. Страх, прежде не знавший места в душе безжалостного бойца. По мнению некоторых посвящённых, у него и души-то не было. Но увиденное в глазах Мафира, повергло Курта в ещё больший ужас. Как же так? Даже сам Мафир, без труда ловящий стрелы в ночной мгле, не смог остановить этого безумного орка! Неужели это конец? Мафир тоже понял, что совершил роковую ошибку, и стоявший под его защитой мальчик сейчас погибнет.

Исселбар не сразу заметил, что орк, попавший под меч Мафира, ещё жив и вновь тычет ножом в сына. Похоже, зеленокожий получил чёткую установку разделаться с волшебником. Убить орка король не мог, слишком неудобная позиция, да и махать тяжёлым молотом перед лицами своих же воинов слишком опасно, последняя надежда на Мафира. Король остановил движение тяжеленного молота, уже наметившегося в голову одного из нападавших, и отвёл руку в бок, локоть Исселбара чуть сместил атакующую кисть орка и тот не дотянулся, но по-прежнему находился в слишком удобной позиции для довершающего удара.

Доля секунды, образовавшаяся между сорвавшейся атакой орка и зарождением новой, сначала разорвалась гортанным выкриком, а потом и чёрным мечом. Мафир не подвёл. Оценив ситуацию и среагировав со скоростью змея, он вложил в удар всю имевшуюся силу. Скорость движения, с которой взмахнул мечом Мафир, могла бы повредить связки и мышцы неподготовленного тела, получись у того повторить манёвр.

Наискось, от шеи до пояса жилистое тело развалилось надвое. Мягкое мясо, жёстки мышцы и кости – меч перерубил всё, а что не смог перерубить – переломил. Приём не возможный для столь короткого и лёгкого оружия был выполнен идеально точно; хоть одно действие, выполненное не по канонам; сила, приложенная хоть немного не так, как наследовано мастерами древности; угол удара, отклонённый хоть на пару градусов от необходимого, и лезвие бы застряло на трети пути. Кто знает, может быть тогда орк продолжил бы движение, как продолжал после потери руки.

- Липучка![2] – сипло выкрикнул Мафир на ухо Курту. – Остерегайся их!

Покрывшись холодным потом, Курт ещё пару шагов шёл позади остальных. Как будто неожиданно для самого себя, он заметил в собственных руках посох магистра Серинала. Вот откуда можно черпать вдосталь силы. Прикоснувшись магическим зрением к ресурсам посоха, Курт и думать забыл, о том, что только что находился на краю гибели. С такими запасами маны можно горы сворачивать. Больше не опасаясь остаться без сил, принц зачерпнул немного из посоха, вплёл в новый виток собственного заклинания, вложил получившееся в, созданный ранее, щит. Курт твёрдо решил, что повториться подобный прорыв не должен.

Орки тут же ощутили на себе новое свойство щита. Нет, конечно же они не чувствовали присутствия магии, а вот её воздействие не осталось незамеченным. Помимо заторможенных движений, нападавшим, словно кто-то брызгал в глаза ядрёным соком из луковицы, а по телу распространялось нестерпимое жжение, спасти не мог даже боевой азарт.

Когда молодой принц занял место рядом с отцом, орки уже погибали ещё большими партиями, чем прежде. Те зеленокожие, что ещё не добрались до отряда Исселбара, заподозрили неладное, но отступить и придумать более хитроумную атаку уже не могли, сзади давили ордынские братья, рвались в брешь, похожие на хищников, напавших на раненную дичь. Они, те, кто ещё не видел короля со свитой, не знали, что раненый зверь начал защищаться ещё яростней. Прижимаемые собственными однополченцами, орки гибли на мечах оглфирцев. Многие зеленокожие пытались пятиться, и дошло до того, что зелёная масса замерла, прекратив прорыв, а потом и вовсе поплелась назад. Сотни сильнейших воинов Орды отступали перед несколькими десятками солдат противника.

Зелёное море, выплеснувшееся на территорию человеческого лагеря, прекратило движение, замерло как во время штиля, и лишь отряд короля, сверху походивший на комету, как положено с головой и хвостом, бороздил зелёное море, оставляя за собой горы трупов. Кто-то мог бы назвать отряд Исселбара кораблём, что попал в шторм и упорно бился с зелёными волнами. И корабль этот уже почти добрался до задних рядов своей армии, но почему-то замер, словно сел на мель. Продолжалась заминка недолго, из головы корабля-кометы с громоподобным грохотом вырвался сгусток яркого пламени и, разрезая вражеские ряды, полетел в сторону леса. Чем дальше сгусток удалялся от создателя, тем сильней ширился, охватывая всё больше орков. Размером с колесо телеги в момент выхода из посоха, пламя к концу пути выросло до размеров трёх-четырёх, сцепленных между собой, телег. Орки, не попавшие под действие заклинания, но оказавшиеся рядом в момент сотворения, полезли на шеи товарищам, лишь бы не оказаться сожжёнными.

Разрезанное надвое зелёное море расплескалось перед отрядом короля, а в месте «пореза», чёрной колеёй дымились обугленные тела.

Пара сотен зеленокожих, что успела проскочить мимо Исселбара и уже неслась к лазаретам и королевским шатрам, поняли, что путь к отступлению отрезан, и они оказались окружёнными со всех сторон в лагере ещё не разбитого врага. Мысль эта прибавила сорвиголовам отчаяния, орки принялись громить все, что попадало на пути.

Успели они не многое. Опрокинули телегу со стрелами, а на полпути к лазаретам их перехватила оглфирская конница. Капитан кавалеристов не зря занимал свою должность. Сотня всадников отделилась от переводящей дух после битвы с быками, конной армии и выдвинулась наперерез оркам. Не проделав и половины пути к цели, зеленокожие попали под таранный удар кавалерии и потеряли больше половины воинов. Оставшиеся побросали оружие.

А «комета» уже вытеснила орков из лагеря и поравнялась с первыми рядами армии. Позади на скорую руку собирали разбежавшийся полк, чтобы заткнуть дыру на левом фланге. Все знали, что если король вышел, то на одном месте он долго не задержится, а значит и левый фланг скоро вновь останется пустым.

Дождавшись, пока тысячники соберут новый-старый полк, процессия поползла дальше. Солдаты, примкнувшие к королю, отделяться не спешили, рубились, не уступая в отваге головной части. Тысячники не стали никого возвращать, Его Величеству понадобится поддержка.

Молот Гнева встречал врагов лоб в лоб. В каждой такой встрече лоб молота оказывался твёрже. Черепа кололись, орошая всех вокруг кровавыми брызгами. Пока король заносил тяжёлое оружие для следующего удара, его прикрывали сыновья и вновь молот мерялся крепостью с чьей-то головой.

Середа больше работал щитом, нежели мечом. Так же как и король, находясь на острие атаки, бравый ветеран много защищался и чаще таранил врагов щитом, но если хватало времени на взмах, то, подвернувшийся под меч, орк неминуемо терял какую-нибудь конечность. Некоторых меч и вовсе перерубал: кого горизонтально, кого наискось, а кого и вовсе от макушки до промежности. Глухой шлем-ведро больше бы подошедший тяжеловооружённому всаднику, стойко выдерживал все удары, даже дубины не могли оставить, на коленной в гномьих печах стали, вмятины, а мягкая подкладка не давала гулу от ударов разгуляться внутри. Орков, поверженных наземь щитом, добивали шедшие позади солдаты. И так продолжалось много раз.

Вынырнувший из толпы тролль уже было наметился напасть на непоколебимого Середу, а Середа в свою очередь приготовившись к нешуточной битве, перехватил поудобней меч.

Битвы не случилось. Брошенная Мафиром граната раскололось о лицо тролля, жидкий огонь полыхнул ярчайшей вспышкой, неся жар и смерть всем попавшим под действие магических чар. Горящими факелами вспыхнули с десяток орков, но сильней всего досталось троллю: жар быстро выжег глазницы, проник в голову. Тролль визжал, как попавший под нож хряк, но продолжалось это не долго.

С противоположной стороны от Середы действовал Зэйлил и ему никто не помогал, двуручный меч уже перерубил хребты трём троллям. К тому же телохранитель ещё успевал поддержать менее опытного Давида и, вооружённого неподъёмной кувалдой, короля. От молодецких взмахов меча погибало по несколько орков, и путь сразу же очищался.

Очередного липучку Курт заметил издали. Тот лез в драку чуть ли не по шеям соратников. Маг не стал использовать магию. Насмотревшись на смерти и обвыкнувшись бить посохом, он хотел разобраться с противником так, как это делали остальные, силой рук, а не головы. Почему-то Курт не сомневался, что самоубийца вышел по его душу. Увесистый набалдашник посоха встретил голову тощего орка за пару шагов до сближения. Налитые злобой глаза закатились, зеленокожий терял сознание. Но не успел Курт моргнуть, как бельма вновь сменились покрасневшими зрачками, ослабевшие на миг ноги спружинили тело и бросили вперёд, рука заносила нож. Произошло всё так быстро, что даже почуявший самоубийцу Мафир разрезал лишь воздух в том месте, где только что заваливался без сознания орк.

Посох встретил врага ещё раз. Теперь уже заострённым концом. Кованый наконечник по остроте способный поспорить с циркулем и предназначенный не столько для боя, сколько для черчения, пробил грудь и вышел из спины. Орк безвольно повис на посохе, вывалив синий от снадобий язык. Опасаясь нового приступа живучести тщедушного тела, Курт спихнул его ногой.

Медленно, словно черепаха, маленькая армия короля бороздила поле боя, взрезая зелёную массу и оставляя после себя целые просеки тел. Только попав в гущу вражеского войска, король заметил, как сильно поредели орочьи порядки , никем не занятые плеши всё чаще попадались на пути отряда, что не могло ни радовать. Значит, безграничные силы орков всё же подходили к концу.

А вот действия собственной армии король уже видеть не мог. Залатанный левый фланг сросся с остальными силами. Равновесие войска восстановилось. Эльфы вернулись на прежние позиции и открыли прицельный огонь. Отступившая почти до самых холмов армия Оглфира, вдохновлённая выходом короля, устремилась за великим правителем.

Ощутив жуткий напор людских мечей, и услышав песнь их сердец, орки дрогнули.

Лагерь пустел. С великим разочарование Рондор созерцал оставленные кострища, в спешке покинутые шатры. Битва кипела, и все кто мог драться, уже были там, в лагере оставался лишь неприкосновенный запас воинов. На крайний случай. Людишки оказались на зависть упорными, а что ещё хуже, они показали себя хорошими воинами. Изначально их армия была в два раза меньше и перед боем, войска, не задействованные Ордой в сражении, с трудом помещались на территории, укрывшегося на небольшом поле, лагеря. Теперь же он пуст. Куда делись все воины? Он сам, Рондор, отправлял их сотня за сотней на прорыв людских рядов, черпал крупицы из океана. И вот океан высох.

Но переживать не стоило. Потери оказались немного больше, чем планировалось на этом этапе похода, но по сравнению с совокупной мощью Орды, они - ничто. Разделённая на несколько частей, боевая армада движется сюда, и тогда подвинуться, придётся не только крохотному Оглфиру, но и самому Оплоту.

- Не силён я в воеводстве, но видится мне, что орки отступают, - к одиноко стоящему у шатра Рондору подошёл шаман. – Ещё час назад спины наших последних воинов ровнялись вон с той выемкой в роще, теперь та выемка должно быть у самых первых рядов.

- Хоть ты и стар, но зрение тебя не подводит. Орки отступают, - Рондор смотрел вдаль, голос звучал отстраненно.

- Так что же ты стоишь без дела, вождь. Даже не вождь – Хан! Действуй! Иначе весь твой план может рухнуть прямо здесь! – ни одна мышца на лице не выдала волнения шамана, он не кричал, просто говорил чуть возвышенней, чем обычно.

Рондор медленно повернул к старику.

- Рухнуть прямо здесь ? То есть ты считаешь, что мой план может рухнуть не только здесь, но где-то ещё после? Ты сомневаешься, старик?

- Я лишь вижу, что ты бездействуешь, Хан. Чего ты ждёшь?

- Пытаюсь понять, почему так происходит. Их лучники долго не атаковали, начали только вот-вот, машины до сих пор молчат, а армия измотанная, поломанная, поредевшая наступает и делает это с какой-то невообразимой скоростью, - поселившаяся в коленях пружинистость, знакомая любому воину, так и подбивала сорваться с места и в самом пекле сражения узнать, что к чему, секира приятно оттягивала руку и сейчас казалась неподъёмной, но Рондор знал – это обманчивое ощущение. – Ещё меня беспокоят те завихрения в центре наших войск. Опасаюсь, как бы там разноплеменники друг с другом не сцепились.

- На войне нельзя так долго думать, - наставительно произнёс шаман, - победу проглядишь. Ты лучше, Хан, пошли кого-нибудь разобраться во всём. Вон, Злоба не знает, куда себя деть, всё сражение парня в резерве держишь. Не совестно? Лучшей кандидатуры не найти.

Рондор взглянул в сторону кучковавшихся в отдалении орков. Резерв Орды: тысяча бойцов и пара сотен бурров. Там же находился и Лобастый. Среди всей этой ватаги выделялась сотня Злобы, гладиаторы Бурой Арены, самой великой во всех степях. Воины Злобы – откормленные бугаи, с детства воспитанные в жестоких гладиаторских условиях, орудуют любым оружием лучше, чем кто-либо в Орде, а их излюбленное занятие – пускать кровь.

Самого Злобу Рондор приобрёл для своей армии ещё в тот день, когда было совершено нападение на Залы Вождей. К тому моменту Рондор уже успел получить расположение более чем двадцати могучих приграничных племён, а вместе и с расположением, все их воинские ресурсы. Собрав воинов в один кулак, он отправился в ханский стан, чтобы, наконец, взять власть над Ордой. В развернувшихся на улицах Шрангастана[3] боях, к Рондору подошёл незнакомый воин. На голову выше вождя, шире в плечах, массивный словно бурр. Воин был залит кровью, а в руках держал мечи-пилы такой величины, что топор вождя выглядел рядом с ними игрушкой. То был Злоба – величайший из всех чемпионов, не побеждённый и безжалостный. Злоба предложил свою помощь и помощь своих людей, но главным условием этой помощи являлась честь сразиться с самим Ханом. И только ради этого Злоба был готов принять сторону мятежника.

Вряд ли во всей Орде нашёлся бы воин сравнимый с Ханом в воинском искусстве и силе. Единственным, кто мог ему противостоять один на один, являлся непобедимый гладиатор. И Рондор, и сам Злоба это знали. До этого момента Рондор собирался задавить Хана числом, теперь же этого делать не придётся. И даже если Хан победит, то к тому моменту все, кто ему верен, будут убиты. В тот день Злоба одержал самую тяжёлую победу в своей жизни и теперь, должно быть ощущал себя воистину лучшим. Единственное, что омрачало триумф Рондора – он так и не нашёл среди убитых сына Хана. Как будто предчувствуя грядущие события, тот выслал отпрыска из города в неизвестном направлении. Ну что ж, вполне оправданный ход.

Теперь Злобе и воинам, вошедшим в его подчинение, предстоит переломить ход битвы в самый важный момент. Рондор вновь обратил взор на далёкие спины сражающихся орков и подумал, что такой момент мог уже быть упущен и теперь трепетно хранимый резерв придётся пускать на убой лишь бы не быть разбитым.

- Может быть, их маги вновь начали колдовать? – не веря самому себе, спросил Рондор.

- Не чую. Пока молчат, - шаман мельком взглянул на человеческие шатры, внимательный наблюдатель заметил бы в старческих глазах подобие скрытой зависти. Людские колдуны умели многое и даже слишком, их заклинания несли смерть куда эффективней шаманских обрядов и похлёбок. Люди учатся быстрей, лучше запоминают, лучше изобретают. У орков же только сила и непроходимая храбрость. Есть чему завидовать.

- Тогда в чём же причина? Орда, великая и сильная как никогда, уткнулась лбом в маленький Оглфир, королевство мирное, без выдающейся военной истории…

- Но ведь с нами и не вся Орда, - возразил шаман.

По лагерю прокатился рык хана.

- С нами достаточная её часть, чтобы втоптать в землю десяток таких королевств!

- Тогда, возможно, ты просто поторопился с Большим Походом. Прошла всего одна луна с момента объединения. Ни племена орков, ни племена гоблинов и троллей ещё не свыклись с новым положением дел, не притёрлись, а уже должны вместе воевать.

- Вот как? Не притёрлись, говоришь? Я сам их всех собрал и во всех племенах видел одно и то же – огонь в глазах, жажду войны! Движения! Оркам надоело прозябать на задворках! Они хотели Большого Похода, хоть и боялись в этом признаться. Я дал им то, чего они хотели, а ты мне помогал, и теперь говоришь, что они не притёрлись? Так какого дна мы затеяли всё это?

Шаман выслушал гневную тираду с истинным спокойствием, видя состояние вождя от комментариев воздержался, ещё топором ударит с горяча. Лучше переждать.

Долго ждать не пришлось.

- Может быть сейчас кое-что проясниться… - Шаман приметил бегущего от леса гоблина-разведчика.

- Наконец-то. Гоблинских отрядов отправил столько, что донесения должны были приходить ежеминутно, а тут два часа тишина.

Гоблин подбежал запыхавшийся, потный и грязный, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и только после этого приступил к рассказу.

- Вождь…

- Почему так долго не было донесений? – жёстко спросил Рондор.

- Вождь, в лесах каждый час случаются драки. У людей тоже много разведчиков, там всё ими кишит… вернее кишело. Потом мы перебили много их солдат, они – много наших, и стало свободней. Мой отряд трижды вступал в бой, последний раз пришлось отступить ценой многих жизней. У людей есть особые… - гоблин задумался, подбирая слова. – Особые подразделения. Нам с ними не справится, странная подготовка.

- Что за подразделения? Как выглядят? Как действуют? – похоже, что-то людям удалось скрывать от посторонних глаз, и Рондор намеревался это вызнать.

- Их мало. По одному-два на отряд. Одеты в чёрное, с ног до головы…

- В масках?

- Да. Точно рассмотреть я не успел, пока приглядывался, они наших троих положили. Оружия не видно, извлекают откуда-то из-под одежды. Мечи короткие, чёрные. Владеют ими лучше чем… чем… ну в общем у нас таких мастеров нет.

- Что происходит в лагере людей?

- О, вождь! – глаза гоблина загорелись, он знал, что принёс ценную информацию. – Король людей покинул лагерь, я лично видел, как он с близкими сподручными выбил наших воинов из лагеря и сам вступил в бой. Я сидел на дереве и видел, как он некоторое время сражался на фланге. Когда разбитая часть армии переформировалась, король двинулся дальше. Пока мы шли с донесением, он ещё находился в битве. По нашим предположениям, враг приступил к подготовке отступления…

Рондор уже не слушал, полученная информация проясняла случившуюся на поле неразбериху.

- Вот он, момент, шаман! И наш долг, помочь людям с отступлением! Следи за лагерем, а мне пора поздороваться с Исселбаром.

- Удачи, Хан, - махнул рукой шаман.

- Засунь её себе в…

Быстрым, широким шагом Рондор направился в сторону резервной тысячи. Хватит им прохлаждаться, жамра угасающей битвы хватит, чтобы их разогреть. Мощь секиры привычно заструилась по руке чуть заметной вибрацией. Раньше Рондора пугали признаки жизни, подаваемые оружием, но оно никогда не подводило, раненый им враг быстро терял силы и погибал. И теперь страх ушёл. Иногда Хан даже беседовал с секирой, но так, чтобы никто не слышал.

- Орки! – издали окликнул Хан. – Выходим! Время битвы!

На слова Рондора, воины ответили дружным рёвом, в воздух взлетели топоры и дубины. На встречу вышли Лобастый и Злоба. Орк лишь совсем немного уступал в росте троллю, во всём остальном, в ширине плечей и, в особенности в количестве мускулов значительно опережал. Рондор невольно восхитился, против таких воинов не устоят даже гномьи хирды, что уж говорить о хрупких людских построениях.

- Что ж так долго, вождь? – голос Злобы напоминал рык хищника. – Мы тут замёрзли уже!

- На то было резон. А сейчас вашей тысячи предстоит перебить шею вражьему войску и триумфально разгромить их лагерь.

- Считай что задобрил, вождь, - оскалился Лобастый. – Выкладывай план.

- План таков. Как можно быстрее снаряжаете быков и выходите по левому флагу, справа мы их потрепали, теперь слева разобьём. Король людской уже бьёт наших солдат на поле боя, пора бы и нам закатать рукава! Пусть достойные сражаются с достойными!

- Потеха, - лицо чемпиона Бурой Арены перекосила гримаса вселенского удовольствия.

- Она самая, - крупный по меркам орков Рондор смотрел на соратников снизу вверх. - Злоба, выдели десяток сорвиголов, пусть не ввязываясь в драку, обойдут короля и не дадут отступить к лагерю, но сразу пусть не лезут, сначала дождутся нас. Как только мы подойдём, пусть нападают.

Не говоря ни слова, Злоба пошёл отдавать приказы.

- А ты, Лобастый, назначь старшего из пеших, пусть он ведёт их по центру. Будем давить по всей линии.

- Хороших вождей в достатке, кого-нибудь подберу. С собой-то кого возьмёшь? – тролль мерно переминал рукоять дубины, лежащей на плече.

- Ты, Злоба и гладиаторы.

Лобастый развернулся и двинулся за чемпионом, буркнул не оборачиваясь.

- Своих возьму дюжину. Так надёжней.

Гурьба[4] ликовала при виде Хана. Орки ярились и рвались в бой, давили на впередистоящих, сбивали с ног. Хану нравилось то, что он видел. То и дело поле разрывал его рык, вызывая новый взрыв ликования в орочьих сердцах. Воины, усталые, не верящие в победу получили надежду, храбрились, лезли на рожон, и это, несомненно, должны ощутить солдаты противника.

По краям от Рондора, победоносно вздымая дубину и мечи-пилы, раздвигали толпу Лобастый и Злоба. Их присутствие и по отдельности друг от друга могло вдохновить орков и троллей на победу, а уж объединившись…

За великими вождями шествовала группа поддержки из дюжины разъярённого вида троллей и стольких же холодных как северная сталь гладиаторов. Первые рычали и брызгали слюной, последние излучали непоколебимость в достижении победы. Невольно, простые орки и вожди рангом помельче присоединялись к шествию, сближавшемуся с шествием Золотой Бороды.

Враги, успевшие за время долгой битвы стать лютыми, встретились в самом центре поредевшей гурьбы. Несмотря на магический щит, по-прежнему мешающий оркам эффективно атаковать, состав людской колонны сократился втрое, неизменным оставалось лишь её «навершие».

Завидев друг друга оба шествия двинулись навстречу, понимая, что среди всего многотысячья обеих армий равных им нет. Всё решит только поединок между лучшими. Погибнет одна из колонн и итог сражения предрешён. Но в этом поединке у орков будет весомое преимущество – их больше, а у раненых всегда будет возможность спастись.

Отряды сближались, а расстояние между ними будто само сжималось, расталкивая всех, кто мешал сближению. Взгляды шедших в первых рядах искрились злостью, решительность, присущая только истинным воинам, рождённым для битв, опережала и людей и орков. Им ещё предстояло преодолеть не менее двадцати шагов, а взгляды уже бились, прощупывали врага, проверяли на прочность дух и волю. Кто отведёт взгляд – умрёт первым и умрёт с позором, присущим лишь трусам, рождённым для смерти.

Сила, сошедшаяся в иллюзорной битве между группами лидеров, растолкала всех толпящихся между ними орков, и не удивительно - под напором безумной ярости, должной вот-вот вылиться в звоне оружия, выстоял бы только безумец. За пару шагов до столкновения, Рондор выслал вперёд трёх гоблинов-липучек, им предстояло в первые мгновения стычки отвлечь мечи врага на себя. О магическом щите, выстроенном сыном Исселбара, Хан уже кое-что знал со слов мудрого шамана. Щит, безусловно, мешает, и потому, маг, во что бы то ни стало, должен умереть первым.

А со спины колонну короля людей поджимали здоровяки Злобы. Завидев через головы соратников приближение вождя, гладиаторы начали сближение. Всё так, как того хотел Злоба, его слово – твёрже стали. Его гнев – разбуженный вулкан, и никто не хотел вызвать извержение на себя собственным ослушанием. Вожди мудрей, поэтому, как сильно не хотелось воинам Злобы влезть в драку, они держивались до последнего. И вот час настал. Руки крепче сжали рукояти, стена волнения разрушена таранным ударом свирепой, дикой орочьей воли и ничто уже не сможет их остановить.

Вышедшие по флангу, бурры без помех добрались до линии обороны людей. Солдаты с короткими лёгкими мечами, идеально подходящими для сечи, не смогли ничего противопоставить лавине рогатых туш. Не встретив упорного сопротивления, орки вновь прорвали армию людей и вошли в лагерь, где их встретили дружным залпом лучники-эльфы.

Три залпа успели сделать воины лесов, прежде чем быки вмяли их в траву.

По центру около восьми сотен свежих бойцов Орды влились в битву и, проделав нелёгкий путь через всю гурьбу, заставили оглфирцев отступить. Армия людей прогнулась натянутой тетивой. Все кто мог держать оружие, ринулись на помощь. Единственные оставшиеся в лагере – маги, пустили в ход набравшее достаточно сил заклинание. Уже совсем скоро к солдатам должна будет вернуться потраченная сила, вот только успеет ли?

А телеги с раненными солдатами уже скрывались в лесу.

Отец оттеснил Курта за спину. Вот-вот грянет бой, равных которому не случалось никогда в истории Оглфира. В сечи сойдутся король и вождь. Магии в этом бою быть не должно, только живая сила. Пусть орки увидят, что Хан не так всемогущ, как им видится.

Курт не сопротивлялся, дела чести, дела принципа отец привык решать открыто, а значит, долгом мага будет сделать так, чтобы никто не мешал бою вождей. В опыте и мощи отца Курт не сомневался, но магический щит снимать не стал, если уж довелось сражаться на части поля занятой орками, то пусть и у людей будет маленькое преимущество.

Совсем рядом загремело железо. Молодой принц втянул голову в плечи и отступил ещё глубже в гущу солдат. Вопли боли резали слух со спины. В непрекращающейся толкотне Курт развернулся к хвосту шествия. В глаза сразу бросились огромные иззубренные мечи, больше напоминавшие пилы. Мечами теми орудовали орки, ростом больше походившие на троллей. Кровь и части человеческих тел разлетались во все стороны после каждого взмаха страшным орудием, а горстка солдат не могла даже подступиться к противникам. Такими темпами орки доберутся и до короля, не оставив никого из людей в живых.

Даже для орков гиганты носили маловато защиты. Всё, что удалось рассмотреть Курту: огромные наплечники по одному на орка и это всё, бритые головы открыты, торс обнажён. Похоже, они не боялись людского оружия, такого маленького и безобидного.

Смотреть на работу орков-мясорубов Курт больше не собирался. Оценив их количество и мысленно протянув между ними соединяющую магическую линию, маг обратился к небесам. Собрать в пасмурном небе сил не составило труда, зато заставить их подчинится в этакой не спокойной обстановке оказалось не просто, и за это время успели погибнуть ещё несколько человек. К счастью мощь, заключённая в посохе не позволила подготовке заклинания затянуться ещё дольше.

Под звук раскатистого рыка небес ударила молния, протянулась длинной белоснежной линией прямо от низких туч и впилась в макушку самого ближнего к Курту зелёного великана. Прошла насквозь, а орк взвизгнул истончившимся голосом, затрясся как припадочный и будто засветился изнутри. Казалось через просвеченную кожу можно разглядеть скелет. Орк не переставал трястись и орать, а молния по воображаемой линии, прочерченной магом, перекинулась на остальных здоровяков. И вот уже с десяток орков многоголосят на всю округу, трясутся и светятся, будто перепив грибного отвара. Из опустевших глазниц, из ноздрей, ушей и рта повалил чёрный дым, а когда в воздухе повис резкий запах палёного мяса и клинки-пилы в руках орков начали размягчаться и гнуться, Курт прекратил действие заклинания.

Обгорелые туши разом устлали землю, а крутившиеся вокруг орки поменьше как-то сразу удалились, оставив вокруг хвоста колонны пустое пространство. Солдаты получили долгожданную передышку, а вместе с ней - надежду на спасение. На мага солдаты смотрели как на божество. А маг благодарил посох за бездонный запас маны.

Рондор ясно видел затесавшегося мага между королём и низкорослым воином в чёрном, но когда посланных на расчистку дороги липучек искрошили в капусту - мага и след простыл. Теперь посох мелькал за спинами старших товарищей. Значит, драться придётся под действием магического щита.

Мысль эта ещё больше рассердила хана, ярость ударила в голову с силой тарана. Завесу щита он прорвал без каких-либо помех, будто и не ткал колдун надёжной защиты. Встретил Рондора единственный, кто должен был это сделать – сам король Исселбар. Свирепая мощь Хана врезалась в холодную стену решимости короля. Встретились молот и секира, выбили друг из друга ярчайший сноп искр и разошлись, готовясь к новому столкновению.

Несмотря на внушительные размеры секиры, она значительно уступала в весе молоту, что позволило Рондору первым нанести второй удар. Привычным движением Исселбар прикрылся рукоятью, уперевшись в неё двумя руками. Незнающее износу лезвие секиры оставило глубокую борозду на, возникшем между ним и целью, препятствие, но отскакивать не торопилось. Желая доказать собственное превосходство Рондор надавил на оружие, пытаясь пригнуть противника, заставить отступить, но ни один мускул не дрогнул в теле короля, он будто врос в землю, став нераздельной её частью. Взгляды встретились, но и здесь никому не удалось взять верх.

Отступив на шаг, Рондор ударил вновь и на этот раз, уже не намереваясь убить короля. Победить упёртого старика, когда в любой момент могут ударить сбоку, будет не просто, зато вот ранить… Зачастую, для победы хватало одного пореза. Рондор даже на своих воинах проверял действие топора. Так погибли двое, один орк, другой гоблин, а ещё было трое пленных людей и гном. Каждому хватало одного пореза чудесной секирой, чтобы умереть. Все эти эксперименты остались скрытыми даже от самых надёжных сотоварищей.

Топорище бессильно скользнуло по наплечнику, Хан провалился вперёд, где его встретила ударом в живот железная рукоять молота. Выдержав приступ ноющей боли и удержав внутри подкативший к горлу ком, Рондор довершил начатое. Миновавший все жизненно важные части тела, топор ударил короля по ноге. Крови Хан не видел, но точно знал, что ранение нанесено. Со зловещим оскалом, он поспешил скрыться за спинами Лобастого и Злобы. Скоро король погибнет, а вместе с ним и надежда людской армии на победу. Рондору больше нечего здесь делать.

Исселбар же ранения не заметил. Молот Гнева догнал скалящуюся рожу трусливого орка. Сокрушительным ударом Рондора отбросило на руки гладиаторов Злобы. Секиры Хан так и не выпустил.

Король ощутил странную слабость в руках, молот потяжелел, и пальцы лишь в последний момент удержали семейную реликвию. Измученное тело быстро поддалось колдовскому яду, ноги подкосились, но упасть королю не дали. Телохранители-мечники, израненные, но по-прежнему державшие оружие, подхватили государя и утащили за спины воинов.

Лысого воина с двуручником Лобастый приметил раньше, чем самого короля. В былые дни, когда тролль встречал на пути противников, те старались на него не смотреть, в надежде, что страшный громила выберет для поединка кого-то другого. Но этот безволосый мужик бросил на тролля взгляд, исполненный пренебрежения, дескать, я тебя заждался, давай быстрей подходи, чудо. Никогда раньше Лобастый не предполагал, что простой взгляд жалкого человечешки сможет так взбесить.

Из всех храбрецов, обступивших короля, тролль жаждал битвы именно с тем человеком.

До встречи на поле боя с Ханом, Зэйлил отправил в другой мир полдюжины троллей. В своём мече и силе рук главный королевский телохранитель не сомневался. Рядовые орки умирали безликими тенями: ни вреда, ни сопротивления. Сколько таких пешек он убил за сегодня? Две сотни? Три? А может и всю тысячу. И лишь бои с редкими сильными противниками оставляли в душе хоть какой-то отпечаток опасности, только в таких боях мышцы чувствовали напряжение, а иногда и бессилие.

Берсеркеров и троллей не попадалось уже давно. Трудно следить за временем находясь в сердце битвы, а вернее самому являясь частью этого сердца. Концентрация на движениях отрицает любую другую умственную деятельность. Всем известно: когда дерёшься, думать не надо. Но если брать приблизительный временной отрезок, то уже около получаса нахождения среди орков, достойных соперников Зэйлил не встречал. Толи резервы Орды опустели, толи берегут лучших бойцов , кто знает.

Встреча с Ханом знаменовала для заскучавшего телохранителя добрую драку. Сам Хан ростом и шириной плеч больше походил на маленькую гору, а те, кто шёл по бокам от него и за спиной вообще казались вытесанными из гранита големами.

Как-то само так вышло, что на Зэйлила выходил тролль. С большим удовольствием, телохранитель предпочёл бы схватку с тем орком, что шёл по другую руку от Хана, но выбирать не приходилось, по своей прихоти боевые порядки не меняют.

Намереваясь ударить издали, Лобастый взметнул дубину над головами сражающихся. Замах такой амплитуды – фундамент удара способного решить исход любого поединка. Но Зэйлил не торопил скорый исход. Двуручный меч рванулся к брюху открывшегося тролля, заставив того, сначала ошарашено уставиться на то, как человек лихо управляется с тяжёлым оружием, а потом, сверхусилием остановить замах и подставить дубину под меч.

Пришло время удивиться человеку - даже троллю не под силу так крутить громадную дубину, но этот долговязый и на вид совсем не воинственный представитель тролльего племени сумел сделать это, не сбавив скорости.

Меч пронзил дубину насквозь, будто она сделана не из твёрдого дерева, а из трухлявого бревна. Лезвие самую малость не дотянулось до цели. Приложенное телохранителем усилие сдвинуло тяжеленного, почти бегущего тролля на шаг назад, но всё же меч остановил своё движение и намертво застрял в теле дубины.

Утробно рыкнув, Лобастый крутнул своё оружие так, что оно отлетело в сторону вместе с мечом. Зэйлил с лёгкостью расстался с двуручником и прыгнул на противника, намериваясь войти в ближний бой. Такого опрометчивого поступка от человека тролль не ожидал, на миг растерялся, при этом, не ощутив опасности – что может сделать человек великану? Разве что укусить.

С этой мыслью Лобастый попал в захват, голова оказалась подмышкой Зэйлила, бычья шея напряглась, сопротивляясь нахлынувшему удушью. Похожий на необъезженного коня, тролль отплясывал в полусогнутом состоянии, пытаясь выбраться из захвата, а человек не двигался с места, лишь натужно сопел, удерживая в руках пленённую свирепую мощь.

Серое в повседневной жизни лицо Лобастого покраснело как у, попавшего в похлёбку, рака, глаза лезли из орбит, пасть распахнулась, втягивая тугой воздух. Движения замедлились, он почти перестал сопротивляться, когда пришло решение. Засапожный нож Зэйлила перекачивал в руку тролля и тут же вернулся к хозяину, вонзившись на всё лезвие в бедро королевского телохранителя.

На короткое мгновение захват ослаб и тролль сделал всё возможное, чтобы вывернуться на свободу. Не вышло. Тогда он вновь ухватился за ручку торчащего из ноги лезвия и резко провернул. Зэйлил не выдержал, лихо выругался и, поняв, что тролль вырвался из захвата, выругался вновь. Огромный кулак врезался в лицо. Мир вокруг померк, а когда зрению вернулась ясность, клешни тролля уже обхватывали горло человека. Лобастый платил той же монетой. Пальцы сдавили сильней, руки напряглись и подняли человека над землёй.

Зэйлил напряг мышцы шеи, как учил Мафир, представил, что кожа превращается в твёрдый панцирь. Но одним лишь этим от тролля не спастись. Потянулся руками к морде противника, дотянулся кончиками больших пальцев и надавил на глаза.

Лобастый крутил головой, отстранялся, но руки человека не отлипали от глаз. Тогда тролль, больше не отвлекаясь на увёртывания, сдавил горло человека изо всех сил. Казалось, шея противника сделана из камня, под пальцами не проминалось, и хотя человек заметно посинел, но ещё держался.

Чувствуя, как лёгкие слипаются, вытягивая последние крупицы воздуха, телохранитель дёрнулся в сторону тролля. Ощутил, как один из пальцев погрузился в мягкое и теплое. И тут в шее что-то хрустнуло.

Лобастый боли не ощутил, лишь неприятное присутствие в голове инородного предмета. Смекнув, что случилось, он надавил с новой силой. И тут шея промялась, пальцы сжали её ещё плотней.

Давление на уцелевший глаз спало. Рука человека повисла безвольной плетью, тело обмякло. Тролль швырнул Зэйлила в кучку людей и отступил. Сражаться больше не хотелось. Только что он лишился глаза, и от того испытывал жуткую досаду. Лобастый даже не предполагал, что есть в мире нечто способное заставить его так негодовать.

Утирая лицо, тролль брёл к лагерю.

Выглядывая из-за щита, Середа ждал приближения здоровенного орка, больше похожего на порождение ночного кошмара: горящие красным глаза, в которых и зрачков не разглядеть; испещрённое шрамами тело перевито громадными мускулами, жуткий оскал не сходил с лица орка, клыки и зубы никак не вяжущиеся с представителем прямоходящих рас выстроились неприступным редутом. В руках орк держал мечи-пилы, размером превосходящие всё, виденное ранее ветераном, оружие.

Мафир тоже приметил громилу и, следуя принципам школы ночных убийц, попытался устранить врага издали. Тонкий, с палец шириной ножичек бесшумно преодолел пространство и беспомощно звякнув, отскочил от зубов орка. Зеленокожий коротко клацнул и второй ножечек застрял меж клыками на подобии самокрутки.

Сплюнув железяку и рассмеявшись во всю глотку, Злоба ускорил шаг.

Тушу орка Середа встретил щитом, под звериным напором отступил на пару шагов и ударил не гладя. Меч лязгнул обо что-то железное. Защитившись одним мечом, орк атаковал вторым. Удар Середа разглядел в зачатке, контролируя ситуацию, подставил в последний момент щит, слегка развернул в сторону, и лезвие меча-пилы соскользнуло вниз, где благополучно впилось в землю. Взрывным движением ветеран толкнул орка щитом. Рядовой орк свалился бы с ног, но Злоба лишь качнулся, попутно отклонил стремительный выпад Мафира, нацеленный в шею и сам пошёл в атаку. Злоба не любил долгого сопротивления.

Выпустив застрявший в земле меч, он ухватил лапищей щит и, вопреки воле Середы, отвёл в сторону. Из-за щита тут же вынырнул меч, устремился в беззащитное брюхо. Может быть, окажись на месте Злобы менее опытный противник, то выпад прошёл бы, но… Орк, множество раз попадавший в подобную ситуацию, среагировал моментально, выпустил второе орудие для распиливания и рубки, и обхватил лезвие бастарда голой рукой, дёрнул и встретил притянутого Середу ударом головой в шлем. В прочной стали осталась внушительная вмятина.

Новый выпад Мафира оставил на плече орка глубокий порез, но тот не обращая внимания на рану, продолжал разрушительную деятельность. Выпустив щит, Злоба ухватился за массивный наплечник противника.

Стойко выдержав столкновение с каменной головой Злобы и пережив колокольный звон в голове, Середа отпустил меч и освободившейся рукой врезал по морде орку. Закованный в латную перчатку кулак поднялся снизу вверх и встретился с гранитным подбородком.

Мир перед глазами орка дёрнулся и вновь вернулся в рамки обычного зрения. В ответном визите кулак, подобно молоту, обрушился на шлем ветерана сверху. Сталь со скрипом искорёжилась, повторный удар превратил шлем в подобие блина, брызжущего во все стороны ягодным вареньем.

Гремя латами, Середа тяжело рухнул на земь.

Мафир оказался один на один с непобедимым гладиатором.

Увлёкшись врачеванием раненного отца, Курт слишком поздно заметил грозящую Середе беду. Маг видел последние два удара, но ничего не успел сделать. Первое, что пришло на ум, когда ветеран пал и орк наметился сразиться с миниатюрным Мафиром - надёжная, проверенная в деле молния.

Заклинание сработало как часовой механизм, промедление могло стоить жизни не только главному королевскому шпиону, но и всем людям, что ещё могли держать мечи. Орки вновь сжимали кольцо, отряд троллей и здоровенных, раздетых по пояс зеленокожих уже сцепился с воинами Оглфира.

Вспышка, росчерк божественной белизны соединил землю и небеса, и на пути её находился, убивший Середу, орк. Молния вошла через макушку и вышла из промежности. Орк дёрнулся пару раз, в алых глазах сверкнул отблеск грозы, и всё закончилось.

Видя, что враг не повержен и даже не ранен, Курт проверил запас маны в посохе, её пока хватало. Так в чём же дело?

Кожа Злобы дымилась, но орк и не думал останавливаться, случившееся его только развеселило, он по-прежнему лыбился, словно перед ним отплясывали скоморохи. Ухватив, торчащий из земли меч-пилу, он замахнулся им на Мафира. Лазутчик присел, готовясь отпрыгнуть, а в этот момент вновь ударил Курт. Ещё одним надёжным заклинанием, применённым сегодня много раз, но именно сейчас маг вложил в него втрое больше силы, чем прежде.

Тугой огненный сгусток взорвался, ударившись в лицо Злобы, разлетелся тысячами искр и каждая, касаясь кожи, оставляла глубокий ожог. Меч выпал из воздетой руки орка, а сам он, не издав не звука, завалился на спину. Несмотря на то, что после столкновения огонь погас почти мгновенно, лицо, плечи и верх груди зеленокожего превратились в сплошную обугленную корку.

Мафир не видел огненного представления, он уже бился с подступившими воинами хана, большими, но слишком не поворотливыми для столь юркого противника как ночной убийца. Довольно быстро разделавшись с тремя громилами, он наконец получил заветные мгновения, чтобы оценить обстановку вокруг себя. Человек-медведь Середа, несмотря на годы, всё ещё сгибавший молодых в бараний рог, лежал в грязи, и ему уже не суждено подняться – из расплющенного шлема вытекали мозги. Зэйлил, старый друг и товарищ вообще пропал, сколько Мафир не искал его взглядом, найти не мог. Вокруг раненого короля сгрудилась горстка выживших. Курт ещё держал магический щит, орки в его пределах вели себя неуклюже, но способны ли двадцать человек противостоять тысячам врагов, коршунами мельтешащих вокруг и ждущих, пока добыча ослабнет. Оба принца ещё держались на ногах. Давид стоял на самом опасном участке, отряд давно прекратил движение, и потому вокруг наследника выросла целая гора тел, многие орки уже боялись лезть на рожон, обходили стороной опасного рыцаря в серых доспехах так мастерски владеющего мечом и щитом.

Однажды Мафир присягал Исселбару в верном служении. У Оглфира были тяжёлые времена, и ночные убийцы верой и правдой служили короне, они знали, что стоящие перед королевством проблемы решаемы. Теперь же Оглфиру грозит неминуемая гибель, и спасти его Мафир не в силах. Он мог бы проникнуть в лагерь орков, убить хана, убить всех кто мог руководить вторжением, но только не сейчас. Он мог бы сделать это ночью, стемнеет уже через четыре часа. Вот только через четыре часа и король, и наследники будут мертвы. Значит, умрёт и присяга.

Мафир не тратил драгоценных мгновений на последний взгляд, не стремился сохранить в памяти лики людей, с которыми бок обок трудился на благо Оглфира. Он и так отлично помнил их и не забудет. А ещё он не хотел допускать мысли о жалости. Воины ночи не жалеют о содеянном, но он сейчас обязан сделать то, о чём может потом долго жалеть. В одиночку он может покинуть поле боя. Если возьмёт с собой хоть кого-то, то не пройдёт и половины пути до спасительной чащи. Умирать вместе с хозяевами нет смысла, их смерти неминуемы, а он может выжить. И не просто может, а должен! Хранитель столь ценных знаний должен воспитывать учеников, иначе знание будет безвозвратно утеряно. Отряд Мафира – шесть учеников, но они ещё не готовы учить. Они умеют многое, но далеко не всё. Их знания достаточны для выполнения трудных и сверхтрудных задач, но ничтожно малы для задач невозможных. Ещё годы обучения предстоят им, прежде чем знание и понимание этого знания станет им доступно. Годы…