Когда Лобастый впадал в бешенство, спастись орку помогали лишь лесные дебри, где он обладал большей манёвренностью. Случись такое вновь, то путь к отступлению Рондор выберет именно вглубь леса, ибо тягаться в скорости бега с троллем не под силу даже набравшему разгон бурру.
- Вот так значит, да? Одиночества ты больше не боишься? – каждый визит к Лобастому грозил неприятностями, но Рондор видел в этом нечто волнующее. Ему нравилось находиться в десяти шагах от возможной смерти.
Лобастый поскрёб в затылке.
- В отличие от тебя, я могу покинуть это место в любое время и вернуться в племя.
- Не поверишь, тролль, но именно за этим я к тебе и явился.
Поросячьи глазки тролля увеличились вдвое.
- Чего?
- Сейчас я расскажу тебе свой сегодняшний сон…
Рондор, как всегда, медленно, чтобы тролль успевал усваивать, начал рассказ и сразу после повествования о сне перешёл к изложению плана действий.
- …именно поэтому мне нужна помощь троллей. Я вызову на бой Гривзу, так что если рядом со мной не будет сильных воинов, то меня убьют на месте или погонят прочь, что не лучше.
- Ты хочешь, чтобы тролли шли с тобой к Острому Лезвию?
- Да, дружище.
Тролль нахмурился, вновь почесал затылок.
- Мне нравятся твои мысли, но тролли не послушают меня. Я дурной.
- Возможно, они послушают меня. Отведёшь к ним? - Рондор перешёл на просительный тон.
- Если я тебя приведу к троллям, меня побьют, а тебя и вовсе съедят. Из всех орков они послушают только хана.
Рондор слышал о своенравном характере тролльских племён и потому уже готовил пламенную речь, но только сейчас, общаясь с ярким представителем этого рода, понял, что про речь можно забыть. Не поймут. Тролли понимают силу и действия, но как действовать, когда ты один?
- Значит, не поведёшь? - уже не надеясь, переспросил орк.
- Неа, – Лобастый поднялся. Потянулся под звук хрустящих костей и мышц.
Рондор тоже встал. На всякий случай. Тролль подошёл вплотную, длинные, жилистые руки свисали почти до колен, чуть сгорбленная походка могла бы сбить незнающего с толку, но так Лобастый передвигался только в спокойной обстановке. Когда дело доходило до драки, он пригибался к земле и больше походил на хищника.
- Чё придумал? – тролль глядел прямо в глаза орка.
- Хочу свергнуть хана, - в лоб ответил орк. Рассказывать о планах Лобастому он не боялся, - и занять его место.
Пасть тролля расползлась в стороны.
- С чего начнёшь?
Орк смотрел снизу вверх. Старый соня на две головы возвышался над зеленокожим изгнанником.
- Возьму власть в Остром Копье. А потом присоединю к себе племя за племенем. Когда силы будут достаточными – дам бой хану.
- Хан тебя разорвёт на части, - больше тролль не улыбался, смотрел так, будто поверил во всё услышанное, как бы абсурдно это не звучало.
- Я возьму Зал Вождей с помощью армии. Хан либо сбежит, либо погибнет в общей свалке.
- Всегда знал, что ты трусоват, орк, но никак не могу понять, брешешь или нет. Чую что не брешешь, но городишь такую хрень…
- Почему это трусоват? – Рондор удивился этим словам. В рядах орков он считался верхом сорвиголовости.
- Надеешься на других в борьбе с ханом. Кстати, чё с топориком-то припёрся? – тролль походил на статую, уставившуюся в одну точку, и точка эта – глаза орка. – Боишься меня?
- Надеюсь, эта трусость не раз спасёт мою шкуру, - уклонился от ответа Рондор.
- И что? Если б я взбесился, ты бы меня им ударил? – иногда Лобастый поражал своей прямотой и разоблачающей проницательностью. – Ты же знаешь, что когда это случается, я – это не я.
- Меня бы это не утешило, когда ты бы начал разрывать мне пасть, - Рондор перешёл в активную защиту.
- То есть, ты , пришедший ко мне с оружием, просишь меня о помощи? – в рычащем голосе тролля сквозила угроза.
- Я бы никогда не пустил его в ход первым.
- Не пустил бы, но когда меня понесёт, а это состояние я не могу контролировать, ты меня убьёшь…
- Как и ты меня, - не стал дослушивать орк, - шансы равны, тролль.
- Не скажи. У тебя оружие…
Рондор уперся ладонью в грудь-плиту тролля и с трудом оттолкнул.
- Давай закончим этот бессмысленный разговор. У тебя есть выбор: пойти со мной и принять участие, возможно, в самом большом перевороте в истории Орды, либо ложись спать, а я пойду один. Твой выбор, тролль.
- Значит, не брехал… - тролль в задумчивости почесал промежность. – Ну ближайшие сутки заснуть я уже точно не смогу … Но учти орк, пока дело на закрутилось, погибать вместе с тобой я не собираюсь. Если пойму, что не отобьёмся – уйду.
- Идёт, – Рондор протянул руку.
Лобастый пожал, затем молча, развернулся и пошёл к месту лёжки. Нагнулся над растерзанной грудой листьев и выудил наружу огромную дубину с наконечником окованным железом и сплошь утыканный клёпками. Тролль обернулся со зловещей улыбкой.
- Для тебя берёг.
- Спасибо, дружище, намёк понял. Больше с секирой к тебе не приду, положусь на скорость ног. Доволен?
- Да-а, - клыки тролля полезли наружу, глаза сузились.
- Слушай, ты бы хоть приоделся, - орк устал разглядывать причинные места нагого Лобастого.
Тролль развернулся и выпрямился во весь немалый рост.
- Завидуешь, зеленокожий?
- Угу, - солгал Рондор.
Орк ехал верхом, тролль шагал рядом, закинув дубину на плечо. Рондор сомневался, что смог удержать бы её на вытянутой руке, зато Лобастый управлялся с нею, как с тростинкой. Секиру же орк приторочил к седлу, чтобы лишний раз не заводить разговор об оружии и его применении друг к другу.
Поход продолжался уже больше двух часов. Разговаривали редко, перекидывались парой фраз и снова надолго замолкали. Солнце успело подняться вертикально над головами и палило сильнее всего. Высокая трава, никогда не знавшая ни косы, ни даже взгляда косаря, щекотала ноздри бурру. Тролль же, нацепив по просьбе орка набедренную повязку, наслаждался скольжением травы по голому телу. Двигались они неспешно, наслаждаясь забытым простором. От лежанки Лобастого до стоянки Острого Лезвия раскинулось всего полторы лиги.
Раскинув шатры на самом пограничье бескрайних степей, племя Острое Лезвие неспроста носило своё название. Охотники и воины племени каждый день и особенно по ночам находились на лезвии атак. Здесь, рядом с лесом, начинаются земли северных варваров, они тоже любят степной простор и высоко ценят свои земли и земли орков. И потому стычки между пограничными племенами происходят особенно часто. Рондор видел преимущество в том, что путь по завоеванию Орды начал с пограничного племени. Он считал, что только в таких племенах остались настоящие воины, знавшие толк в войне, а те, что жили в центральных степях, боялись сильного ветра, не то, что боя. Взяв под контроль десяток племён вроде Острого Лезвия, захватить основной костяк Орды будет не сложно. Единственное место, где Рондор ожидал больших потерь – Дом Вождей. Там жили лучшие из лучших, те, кто тренирует молодняк и те, кто будет стоять в первых рядах, случись война. А так же сильнейшие из вождей. Орки всегда придерживались традиций предков и отвергали порочную систему людей о королевской преемственности, в орде командовал тот, кто сильнее, тот, кто достоин это делать, а не какая-нибудь бездарная мелочь. Именно поэтому людские королевства падут под натиском кулака Орды.
В очередной раз подняв взгляд к голубому небу, Лобастый произнёс:
- Заскучал я по солнышку… тепло здесь, хорошо.
Рондор покосился на попутчика, не в силах вспомнить ещё хоть один момент, когда бы тролль входил в лирическое состояние.
- Рад за тебя, тролль.
- Надо было чаще выбираться из леса.
- Частые выбирания из леса пророчат встречу с варварами. Я не раз жалел о том, что поселился возле опушки, а не в ней.
- Такого дурака, как ты, ещё поискать… - задумчиво произнёс Лобастый и замолк.
Орк хмыкнул, поразившись, как один дурак обзывает другого, но отвечать не стал.
Ещё через час на горизонте замаячили шатры Острого Лезвия. Рондор ощутил волнение, какого не чувствовал с момента изгнания. Он проверил, легко ли снимается с привязи секира, сверил по солнцу время и, убедившись, что ещё есть часок другой до того, как охотники вернуться с промысла, решил не откладывать встречу с шаманом до темноты.
На подступах к территории племени, Рондор остановил бурра.
- Лобастый, останешься здесь вместе Ордлоком. Вы мне там будете мешать. Думаю, не стоит объяснять, что делать, если меня убьют…
- Не стоит. Что делать с ним, - Лобастый кивнул на мохнатого скакуна.
- Если это случится, сделай так, чтобы Ордлок понюхал моё тело. Потом срежь с быка все ремни и иди куда хочешь. Договорились?
- Договорились, орк. Но я надеюсь, мы с Ордлоком пойдём в Острое Лезвие не для того чтобы нюхать твой труп.
Орк кивнул и, спрыгнув с быка, зашагал к шатрам, по пути закрепляя секиру ремнями за спиной.
Племя, погруженное в тягучую дневную дрёму, казалось вымершим. Рондор спокойно двигался меж шатров, избегая выхода в центр стоянки - к Вечернему Костру, ожидавшему очередного праздника, танцев и, прошедших сквозь века, сказаний.
В родном племени Рондора тоже проводили Костёр, как и в любом другом. Костёр для орков – не способ согреться холодной ночью, не инструмент для приготовления добычи. Для орков Костёр – событие, случающееся каждый вечер и так ожидаемый всем племенем. Но в особенности интересные Костры происходят по праздникам, когда дело не ограничивается собранием племени. В праздники орки танцуют, приносят жертвы духам и устраивают испытания.
Рондор громко харкнул в вытоптанную землю, чтобы отвлечься от щемящего чувства в груди. Хорошие были времена. Но для него они так и останутся воспоминаниями. Пусть Вечерний Костёр больше не повторится для блудного сына Орды, но зато в его власти насладиться давно забытым развлечением, издревле любимым орками. И имя тому развлечению – война.
У одного из шатров Рондора остановила тройка дежуривших дозорных. Высокие, жилистые, явно привыкшие полагаться на скорость, а не на силу, они сжимали в руках копья с каменными наконечниками. Бритые, покрытые шрамами головы свидетельствовали о том, что воины недавно вернулись из похода. И Рондор прекрасно знал, с кем они дрались.
Тот из тройки дозорных, что носил чёрный наплечник – старший среди остальных – придирчиво смерил размах плеч непрошеного гостя, взгляд остановился на шее, там, где под ухом находилось почерневшее от времени клеймо изгнанника.
- Что ты здесь забыл? – почти выплюнул старший.
- Тебя не косёт, малой. Уйди с дороги, - в голосе Рондора тоже хватало яда.
- Убийцам здесь не место, - все трое остались стоять на месте. – Уходи и забирай дружка тролля, что сидит в полёте стрелы от нас.
- Да кто ты такой, щенок, чтобы так со мной говорить? – Рондор надвинулся на дозорных, лицо налилось чёрной злобой.
Старший смутился, но лишь на миг.
- Ещё шаг, и мы тебя убьём, грязный изгнанник, - копьё направилось в грудь чужака.
- Уже сегодня ты будешь кланяться в ноги грязному изгнаннику. Помяни моё слово, сопляк. А теперь – с дороги! – Рондор ухватил под наконечником копьё старшего дозорного и отвёл древко в сторону. – Я к шаману.
Дозорные расступились. Никто не мог препятствовать орку видеться с шаманом, даже убийце, даже изгнаннику. Правило Орды не знало исключений. Шаман, как служитель духов, обязан помогать всем зеленокожим независимо от их статуса, ведь все орки сыновья степи, даже если убивают друг друга.
Яркий шатёр местного шамана, давнего знакомого Рондора, отличался не только буйством красок, но и малыми размерами, складывалось ощущение, что поместиться в нём могут либо двое сидящих орков, либо – один лежащий, свернувшийся калачиком. Оставив раздумья, Рондор откинул полог и влез внутрь. Вместе с опустившейся позади тряпицей, прекратились и покалывания в спине – следы ненавистных взглядов дозорной группы.
Находиться в шатре Рондор мог только на полусогнутых. Развешанные по стенам сушёные травы и грибы создавали в шаманском убежище едкий набор запахов, кувалдой бьющий по голове любому неподготовленному, попавшему сюда. Орк зашатался, в глазах потемнело, а когда прояснилось, то он уже сидел на земле, оттягивая спиной полог шатра. Будь ткань потоньше, то гость, прорвав её, вывалился бы наружу.
Напротив сидел, скрестив ноги и прикрыв глаза, старый шаман. Накидка с бахромой свисала с тощего тела подобно мешку. Время не пощадило лицо шамана, испещрив множеством морщин. Когда Рондор видел его в последний раз, это был совсем другой орк.
- Подъём, старче, - ухватился Рондор за плечо шамана и как следует встряхнул. Ни один орк не мог себе позволить такого неуважения, но изгнанник – шелудивый пёс, ему можно и побрехать, и покусаться.
Шаман ошарашено открыл глаза и уставился на Рондора. Секунду соображал кто же перед ним, а когда сообразил, на лице появилась кривая усмешка.
- Не поверишь, но за миг до того как открыть глаза я подумал о тебе. Больше просто некому так обращаться с шаманом.
- Только не говори, что обиделся, - дружески улыбнулся Рондор.
- На дурака-то? Нет, конечно. Зачем пожаловал?
- Совет мне твой нужен.
- И только? Не смеши старика, - сиплый голос шамана казался лишённым жизни.
- Всё будет зависеть от того, какой совет я получу, - Рондор замолчал.
Шаман не произнёс ни слова, ожидая пока гость продолжит.
- Я видел сон, – начал Рондор и остановился, будто пытаясь прочесть что-либо в глазах шамана. Но тот умело прятал любые слабости. – Орки вышли в великий поход. Как встарь. Я видел как пали людские королевства, как пал Оплот. Мне кажется это знак.
- Ты взялся за трактовку снов? – усмехнулся шаман. – Оставь это тем, кто знает, как делать такие вещи.
- Тогда объясни мне мой сон. Что он значит?
После недолгой паузы, шаман произнёс:
- Сегодня ночью, я тоже видел этот сон.
Глаза Рондора округлились, а шаман продолжил.
- Так же, я уверен в том, что многие шаманы видели такой же сон. Нашим воинам я обещал хорошую охоту сегодня.
- Да ты что, старче! Увидеть во сне как орки берут штурмом людские замки и решить, что это к хорошей добыче?! В своём ли ты уме?
- Пока ещё в нём родимом. Именно поэтому так и сказал. В нынешней Орде нет места снам о походах. И уж тем более о Великих.
- И тебя это устраивает? – прищурился Рондор.
- А кого интересует мнение старого шамана? От меня ждут предсказаний судьбы, мудрых советов, вызовов дождя и прочей ерунды, - шаман сплюнул.
- Вижу, что не рад такой жизни.
Шаман поднял грустный взгляд на гостя.
- Тебе-то какое дело до этого сна?
- Мне-то? Да вот устал я задницу просиживать в собачьей конуре. Решил кое-что подправить в ордынских основах.
Шаман расхохотался, будто ворон заклекотал.
- Не смеши, дурачок! Что ты можешь?! Возвращайся на окраины и спокойно доживай отмерянный тебе век.
Слова шамана крепко зацепили Рондора, под сердцем повис тяжёлый камень, а кулаки сжались.
- И таких как ты – полна Орда. Скоро выродимся в хряков. Давай-ка, расскажи мне смысл этого сна, как он есть, а не как хотят слышать вожди.
- Тебя раздавят и не заметят… - голос шамана звучал устало.
- Какое тебе дело до клеймёного изгнанника! Давай, рассказывай. Мне нужна вера в то, что я делаю. И можешь не бояться, не стану никому говорить о том, что ты мне помог. И ты спокойно продолжил влачить свою серую жизнь, старик, - последние слова Рондор произнёс с высокомерной улыбкой смельчака над трусом.
Шаман опустил глаза. Молчание затянулось.
- Ну что ты молчишь! – зарычал Рондор, приподнявшись. – Скажи, как знаешь, без утайки, и я уйду.
- Хорошо… - нехотя протянул шаман. – Но прежде скажи, что ты задумал.
- Я не могу тебе доверять.
- Тогда и я не могу тебе доверять.
Рондор уныло хмыкнул.
- Ладно, убедил. Это зыбкая почва для каждого кто на неё вступает. Пообещай, что никому не расскажешь о моих целях.
- Какой смысл в пустых словах. От них легко отказаться. Если ты настроен всерьёз, то чего же боишься? Я же читаю в твоих глазах каждый шаг, который ты готовишь.
- Одно знаю точно: сегодня я сражусь с Гривзой. А дальше как пойдёт.
- Гривза не будет с тобой драться. Он прикажет воинам тебя убить.
- Если это будут те щенки, что встретили меня у шатров, то мне нечего бояться.
- Но ведь есть ещё и воины старой закалки. С разбега не возьмёшь ты эти врата. Нужно подковырнуть… - уголки губ шамана еле заметно приподнялись и тут же опустились.
- Как же?
- А так, - шаман перешёл на заговорщицкий тон. – Воины Острого Лезвия привыкли жить в битвах. А Гривза – прихвостень хана – никогда не допустит, чтобы его племя было втянуто в войну. Дождись где-нибудь в отдалении Вечернего Костра. И когда все соберутся, выйди в центр и спокойно изложи суть дела. Говори с достоинством, иначе решат, что ты под грибами. В конце речи вызови вождя на честный бой, но только в самом конце. Именно на честный. Делай всё спокойно , и тебе не посмеют отказать. Надави на слабость вождя, и племя само погонит его в Круг Смерти. Если племя спросит моего совета, я туманно намекну на сон, в котором орки отправляются в великий поход. И уж тогда старые воины точно захотят перемен. Пограничные племена всегда готовы к войне.
Рондор с волнением слушал шамана, только сейчас в полной мере осознавая, на что он пошёл. От запретных мыслей о мятеже холодок пробежал по телу. Возможно уже сегодня он, изгнанник Рондор, станет вождём племени и пустится на завоевание Орды. Или уже сегодня его не станет. Всё решит бой. Невольно орк подумал о том, чтобы отступить и вернуться назад в шалаш, но вспомнив, как бесцельно тают дни на опушке леса, как томительны мгновения осёдлой жизни, как слабо там тело и вял дух, он твёрдо решил не отступать и выполнить задуманное до конца.
- Если всё запомнил – уходи, - шаман заметно нервничал, на лице выступил пот.
- До вечера, компаньон, - по-звериному улыбнулся Рондор, поднимаясь и выходя вон.
Часы до темноты Рондор и Лобастый провели за одним из ближайших холмов, чтобы не попадаться на глаза дозорным, хотя и тот и другой прекрасно знали, что об их присутствии в племени знают, и от того нервничают.
В глубоких сумерках выглянув из-за холма, Рондор увидел за шатрами всполохи огня. Шаман советовал действовать открыто, без лжи и фальши, так, как никто не ожидает от изгнанника. Если действовать так, то нет смысла прятать тролля. Он тоже должен пойти в племя. В сложившейся ситуации бурр становился обузой: оставлять быка одного в степи бесполезно – он упрямо попрётся следом, а привязать не к чему, да и зачем заставлять волноваться в одиночестве старого друга. Взяв же его с собой, в случае битвы с воинами и охотниками придётся еще и волочить за собой неповоротливого быка, защищать от оружия. За Лобастого Рондор не волновался, тролль бегает быстро и выносливости ему хватит на целую лигу.
- Нам пора. Выдвигаемся.
Лобастый намотал на руку верёвку Ордлока и потащил сонного быка за собой. Двигались молча. На морде тролля проступили нервные нотки робости, коих никогда не видел Рондор. На границе племени, прямо за крайними шатрами троицу остановили. Дозорный отряд давно высматривал непрошеных гостей и всё ждал, когда же те появятся.
Пять орков, четверо подтянутых молодых, двое из которых грызлись с Рондором днём, и могучий орк в годах, с чёрным наплечником. Старший стоял впереди, низкорослый, но широкий как стена, от него веяло непоколебимой уверенностью и отрицанием страха. Выбитый глаза и бритый, покрытый шрамами череп ярче других атрибутов говорили о том, что этот орк ничего не боится.
- Какого рожна ты сюда повадился, волчара? – хрипло спросил он.
Подавив приступ ярости, Рондор ответил без злобы:
- У меня разговор к воинам и предложение к вождю.
- Что ты хочешь?
- Пусти нас к Костру. Зачем говорить дважды, просто пусти и послушай.
Старший чуть смутился невозмутимостью и спокойствием изгнанника. Произнёс мягче, но всё же жёстко:
- Сдавайте оружие и идите.
Рондор провёл взглядом по горящим злобой четырём парам глаз за спиной старшего.
- Не серчай, дозорный, но это оружие не для нападения. Обернись назад и поймёшь, о чём я говорю.
Оборачиваться дозорный не стал, и так понимал о чём речь.
- Ладно, - тяжёлый вздох старшего, - иди так, но учти, потянешься к оружию - тут же продырявим все троих.
Рондор не ответил, просто прошёл мимо отступивших дозорных. Лобастый проследовал за орком. Ордлок нехотя плелся на привязи.
- А за тобой тролль, я буду следить особенно, - прошипел старший.
- Смотри, чтоб глазцы не лопнули, - невозмутимо кивнул тролль.
В центре стоянки вокруг костра собралось всё племя, и стар, и млад. Кто-то из воинов увлечённо рассказывал историю из походной жизни, остальные, затаив дыхание, внимали рассказчику. Бурр громко всхрапнул из темноты, и всё племя, как по команде, повернуло головы в сторону нежданных гостей. Орк и тролль даже растерялись от прикованного к ним внимания стольких глаз. Всё с удивлением ждали, что будет дальше и что понадобилось двум незнакомцам на Вечернем Костре Острого Лезвия.
- Всем весёлого Костра, - собравшись с мыслями поздоровался Рондор.
Откуда-то из толпы долетело:
- И тебе, путник.
- Разрешите слово, - обратился Рондор ко всем сразу.
Кто-то из старшего поколения весело ответил:
- Ну, давай, коль не робеешь.
- Стойте здесь, - тихо сказал Рондор Лобастому, и пошёл к костру.
Его пропустили без помех.
Оказавшись в центре круга, орк осмотрел собравшихся, нашёл лицо шамана, выхватил из темноты глаза дозорных, но не увидел вождя. Но это не страшно, сейчас главное расположить к себе воинов и охотников.
- Орки племени Острое Лезвие, довольны ли вы своей жизнью? – начал Рондор.
Ответом ему стало молчание. Затем женский голос из толпы произнёс:
- Довольны.
- В первую очередь я хочу услышать голоса тех, кто умеет держать оружие.
- Воевать кого задумал? – проскрипел старик без ноги, сидевший ближе других к костру.
- Задумал. Я воин, но последний раз вступал в бой несколько лет назад, и, признаюсь, мне тяжело без битв. Как бы я хотел вновь очутиться в безумной горячке сражения, почувствовать на себе её дыхание. А когда же вы, воины, последний раз бывали в большом походе?
- Лет с двадцать назад.
- Агась, там как раз была пара походов на варваров. Я тоже попал.
- А позже уже и не было больших походов, - Рондору отвечали, но с усмешками, вроде и всерьёз, а вроде и в шутку.
Рондор внимательно следил за говорившими орками и видел, что слова есть только у тех, кому на вид за пятьдесят. Тогда он вновь взял слово.
- А что же молодые? Уже бегают с копьями, а настоящего врага не видели. Вы хоть представляете, во что превратится род орков через поколение?
- Знамо дело, что в дерьмо собачье, - вновь откликнулся безногий орк.
- Ну и что ты предлагаешь? – спросил ещё кто-то.
Растолкав сидевших у костра орков, в круг света вошёл грозный вожак Гривза. На полголовы выше Рондора, шире в плечах, лёгкий жилет почти не скрывает жутких мышц. Из макушки бритой головы вьётся до пояса чёрная коса, толстая как черенок лопаты.
- Кто его сюда впустил? – заревел он.
В круг с виноватым видом вошёл тот самый одноглазый старший.
- Он говорить хотел. Что здесь такого?
Рондор не смотрел в сторону вожака и спорить с ним не собирался. Пока.
- Предложение моё таково: собрать воинов для великого похода на людские королевства.
- Что ты мелишь? – вожак смотрел на орка с нескрываемой ненавистью. – Племя, вы хоть посмотрите, кто вам говорит эти слова. Это же изгнанник. Убийца!
По кругу прокатился вздох удивления. Только теперь все увидели клеймо на шее Рондора.
- И что же, ты, изгнанник, хочешь вести поход? – с усмешкой вылетело из толпы.
- Я хоть и изгнанник, но этого не скрываю. Мне нечего терять, и я готов встать во главе новой Орды!
- Хана куда денешь? – засмеялась толпа.
- Отправлю отдыхать!
- Выбросить наглеца вон! – заревел Гривза, и дозорные уже было дёрнулись, как из толпы полетели возражения.
Кто-то из старшего поколения, не боящегося ни вождей, ни шаманов, сказал:
- Пусть уж закончит. Интересно же.
- Верно. Пусть хоть повеселит нас.
- Давай, изгнанник, продолжай.
Вожак скрестил руки на груди и выжидательно уставился на Рондора, переть против племени лучше как можно реже.
- Хочу я вернуть Орде былую славу. Чтобы племена не соперничали, а шли в ногу, чтобы о наших походах слагали легенды. Хочу, чтобы наши дела стали достойны дел наших дедов. И я готов сделать всё для воплощения этой идеи в жизнь. Но для этого мне нужна ваша помощь.
- Мы все хотим того, о чём ты говоришь, но это невозможно.
- Возможно! - возразил Рондор. – Я хочу объединить несколько больших племён под одним началом, свалить власть нынешнего Хана и собрать великий поход на королевства людей! В разжиревших королевствах Оплота мы соберём столько добычи, что не снилось никому из наших предков, а земли там богаты и плодородны.
- Пока нас не будет, варвары возьмут степь, - вылетела насмешка из толпы.
- Пусть забирают. Она хоть и вольна, но скупа на дары, - Рондор не собирался отступать. – Мы же поселимся там, где живут недостойные. И уже оттуда начнём завоевание других земель. Орки рождены для войны! Мир для слабаков!
- Ты забываешься, изгнанник, - зло произнёс вождь. – Уходи по доброй воле или мы убьём и тебя, и твоего друга.
- Тролля-то где взял? – спросил безногий старик.
- Этот тролль – мой первый соратник. Первый – кто не испугался выступить против порочного режима Хана. Как только я соберу достаточно сил среди орков, то возьмусь и за троллей, и за гоблинов. Орда перестанет быть растопыренными пальцами, она станет кулаком. И этот кулак сокрушит любого врага! - Рондор с восторгом наблюдал, как загораются глаза у многих орков, речь их вдохновляла, но они по-прежнему боялись. Одними словами здесь не справится. – Мне снился сон, в котором орки завоёвывают всё и вся. До этого, мне много лет не снились сны. Нет сомнений в том, что Орде нужны перемены, и она сама просит сильных о помощи. Чтобы воплотить эту мечту в жизнь, я призываю вас отвернуться от немощных вождей и шаманов и пойти со мной.
Говоря о вождях и шаманах, Рондор выразительно взглянул на Гривзу и старого шамана. На вождя – чтобы взбесить. На шамана – чтобы не было подозрений в сотрудничестве.
- Возомнил себя миссией? – захохотал вождь. – Считаешь себя выше вождей? Нет, изгнанник, твоя собачья доля – сдохнуть бесславно! Убить их!
Рондор огляделся. Из темноты выходили вооружённые воины, кто-то нехотя поднимался из толпы, но послушавших приказ вождя с трудом набралось бы более дюжины. Всего дюжина из четырёх десятков воинов племени! Значит, орки задумались! Но что же делать теперь? Если вытащить оружие, то всё пойдёт прахом. Лобастый уже сжал рукоять дубины. Ещё пара секунд и он кого-то зашибёт.
- Что же выходит? – подал голос старый шаман. – Слова о немощности вождей и шаманов оказались правдой? Вождю и шаману нанесены личные оскорбления, а они вместо того чтобы вызвать чужака на дуэль, прикрываются спинами воинов. Ладно, я. Я стар и слаб, и не могу дать отпор. Но как же ты Гривза? Неужели сможешь спать спокойно, если лично не убьёшь дерзкого?
«Ай да шаман! Ай молодец!» - пронеслось в голове Рондора.
- Он не достоин биться с вождём! – ответствовал вождь.
- А достоин ли ты быть вождём, если воины должны защищать твою честь? – шаман перешёл все доступные границы, и теперь пути отступления закрылись.
Гривза посмотрел на шамана так, будто собирался его раздавить. Шаман сделал вид, что не заметил.
- Если ты сможешь спать спокойно, то я – нет.
- Что ж, - сказал вождь уже тише, глядя в глаза Рондора, - придя сюда, изгнанник, ты знал, что просто так тебя не отпустят. И сейчас, если ты так хочешь доказать свою отвагу – войдёшь со мной в Круг Смерти. И если ты погибнешь, а ты погибнешь, мои воины уничтожат тех, кто пришёл с тобой.
- Я войду с тобой в Круг Смерти, - ровным голосом ответил Рондор. – И пусть я погибну, но погибну в бою, а не от старости, как это произойдёт с тобой, вождь.
- Зажечь факелы! – выкрикнул вождь. – Круг Смерти ждёт.
Круг Смерти находился чуть поодаль от шатров, но племя собралось в считанные минуты. Зажглись факелы, в круге которых и предстояло биться двум оркам. Древняя традиция битвы в Круге Смерти всегда шла бок обок с избранием нового вождя, когда действующий вождь принимал вызов от претендента. Служил круг так же и для решения дел чести, но всё равно место это пользовалось популярностью племени крайне редко: вождя, всегда самого сильного и хитрого, боялись, а вопросы чести зачастую решались словесно или в коротких кулачных перепалках.
Рондор, под взглядом множества глаз, ожидал в круге появления вождя. Над головой нависло бездонное звёздное небо, он никогда не замечал этой извечной красоты, никогда не чувствовал бодрящей ночной прохлады. Может быть от того, что никогда не был так близок к смерти как сейчас. Мысль о том, что видит этот чудесный мир в последний раз, щемила грудь, и дабы не поддаваться слабости, орк взметнул секиру ввысь, вложив в бросок столько сил, будто хотел сбить звезду. Ушедшая в темноту секира вернулась не сразу, а когда обрушилась с неба, то показалось, что она вынырнула из пустоты: настолько стремительным было падение. Рондор поймал. Хоть и в самый последний момент.
Толпа расступилась, в круг, грозовой тучей, вошёл Гривза. Плечи раздулись, на бицепсах вспухли вены, в глазах скопилась тьма. В руке он сжимал огромную секиру, не в пример той, что владел Рондор.
Вождь прошёл к противоположной части круга и в ожидании уставился на противника. Последний раз Рондор дрался пару лет назад, когда к нему в жилище пожаловал небольшой отряд варваров. Они частенько лазали по окраинам орочьих степей, выискивая удобные места для атак по границам Орды. В тот день Рондор зарубил шесть человек, ровно столько сколько пришло. Но это был второй случай, когда за время изгнания Рондору пришлось поднимать топор. Первый произошёл за три года до второго. Тогда тоже пришли варвары, наверное, затевали нападение на Острое Лезвие, потому что отряд был значительно больше последующего – тринадцать воинов. Они случайно наткнулись на хижину орка-отшельника и решили устранить свидетеля их изысканий. На счастье Рондора это был тот редкий день, когда к нему в гости заглянул Лобастый, он как раз дрых у опушки за деревьями. Услышав шум завязавшейся битвы, тролль выскочил из леса на подмогу. Оружия у него не было, но и голыми руками он в одиночку забил семерых чужаков. Ещё троих, решивших отделаться бегством, он поочерёдно догнал и поотрывал головы. Увы, но сегодня на помощь тролля рассчитывать не придётся.
- Я иду, - по воинскому орочьему этикету предупредил Гривза и ринулся в бой, по-прежнему держа секиру опущенной.
Холодные мурашки пробежали по спине Рондора, до него, наконец, дошло с кем он сражается: Гривза уже бился в круге смерти за титул вождя, возможно, бился и ещё за что-нибудь, а он, Рондор, за всю жизнь не участвовал в дуэлях, где противник смотрит только на тебя и готов к любому подвоху.
Изгнанник отступил на шаг, принимая удобное положение для защиты, но прекрасно понимая, что защищается он отвратительно, сразу же сам пошёл в атаку. Гривза с яростной усмешкой отразил удар, да так, что Рондор чуть не выронил оружие. Унизительный пинок вожака оттолкнул противника к факелам. Прогнав прочь мысли о позоре, Рондор ударил снова и на этот раз удар вышел настолько стремительным, что Ривза защитился лишь чудом, иззубренное лезвие угодило в плоскую часть оружия противника и то, со звоном врезалось в лоб хозяину. Вожак отступил, затряс головой и сам пропустил пинок. Затем, серией слившихся в круговерть рубящих ударов, Рондор отогнал вожака в центр круга. Боевая секира, никогда не отличавшаяся лёгкостью, сейчас лежала в руке детской деревянной игрушкой. Ещё более тяжёлое орудие Гривзы еле успевало вставать на пути иззубренных лезвий. Но вождь не был бы вождём, если бы мог так быстро проиграть схватку.
Извернувшись ужом под смертельным ударом, он ушёл с линии атаки. Не ожидавший такого манёвра Рондор, провалился вперёд. И вот Гривза взмахнул секирой, метя в шею подставившегося противника.
Рондор явственно ощутил как рука, сжимавшая оружие, дёрнулась вверх и назад, в плече что-то хрустнуло, но победный звон возвестил об удачно отражённой атаке. Рондор развернулся и резанул наотмашь. Кончик секиры прошёл сквозь ткань вражеского жилета и на полпальца вглубь распорол пластину пресса.
Гривза отшатнулся. В пылу драки он и не почувствовал бы такой жалкой раны, но сейчас пробивший тело мертвецкий холод заставил сжать зубы, чтобы не закричать от боли. Почувствовав, как весы качнулись в его сторону, Рондор усилил натиск, череда новых атак вернула вождю способность драться. Секиры выбивали друг из друга редкие искры, звон стали перебудил всю живность вокруг, а орки бились, и никто не мог взять верх, однако Рондор видел, что теряет инициативу, чаще приходилось защищаться, чем нападать. И он отступал, отступал и отступал. Рука с секирой начала отсыхать, и изгнанник старался как можно реже отбивать атаки, больше уклоняться. Казалось, что вождь разгадал все движения оппонента и теперь уверенно вёл дело к завершению, вытягивая из противника последние силы.
Вот здесь-то Рондор по-настоящему испугался, боевой пыл сходил на нет с каждым тяжёлым выдохом, а Гривза действовал всё так же надёжно, не давая и шанса на весомый ответ.
Секира вождя в очередной раз выбила искры из секиры изгнанника, соскользнула вниз…
…Гривза удивлялся сам себе: бой продолжался не дольше двух минут, а он уже выдохся как после долгой погони. Пот заливал глаза, а оружие потяжелело так, что казалось, будто на нём кто-то повис. Из последних сил он бил в сторону противника и видел, как тот с трудом отражает удары, но до сих пор не пропустил ни одного.
Боль в животе расползалась по телу, возможно изгнанник задел нерв, но нельзя показывать виду, нельзя прикасаться к ране и уж тем более давать отдыха дерзкому чужаку. Гривза ударил вновь, и внезапно мир перед глазами померк. Всего на миг. Он ощутил жёсткую встречу орудий, отдавшуюся дрожью в руке, ощутил как, переступая с ноги на ногу, касается подошвой земли, а когда зрение вернулось, противник уже отскакивал в сторону. В ноге заныло. Гривза мельком взглянул вниз. Глубокая рана на бедре извергала потоки крови.
Небывалая злоба наполнила сердце вождя. Он прекрасно видел, как ослаб изгнанник, но почему же он ещё держится? Взревев, вождь ринулся вперёд, занося над головой секиру. Но добежать до цели не смог. Ноги подкосились, орк упал на колени, секира зарылась в песок в шаге от него. Казалось, будто что-то надломилось внутри, будто пробка, сдерживавшая остатки сил, вылетела. Тело, с детства отличавшееся бычьим здоровьем впервые подвело вождя. Он взглянул в глаза изгнанника, где прочёл решимость и восторг. В руках и ногах поселился холод, зимний мороз проникал и в глаза, затуманивая взор, делая веки жёсткими и тяжёлыми. Рвотный позыв пригнул вождя к песку.
Видя как с Гривзой твориться неладное, Рондор поспешил закончить бой. Ни к чему, чтобы в племени ходили слухи о недугах вождя помешавших ему победить. Схватка должна быть чистой.
Иззубренное лезвие с первого удара снесло голову. Вождь ещё секунду упирался руками в песок, а потом взрыхлил его осиротевшей шеей.
Тяжело дыша, Рондор обвёл взглядом племя. Нет, ещё не своё, орки так просто не будут подчиняться кому-то, но теперь устранена основная преграда между ним, Рондором, и теми, кто сейчас выпучив глаза смотрел то на павшего вождя, то на изгнанника. Они никак не могли поверить в то, что случилось, что чужак смог одолеть лучшего воина племени, и не знали как себя вести теперь. Рондор и сам не знал, что делать и говорить, так же как и не представлял, что вдруг подкосило Гривзу. Так чётко державшийся весь поединок, он вдруг толи потерял сознание, то ли оступился. Это была та самая ошибка, что вождь ждал от изгнанника, но сам попался в её сети. И ещё Рондору не давали покоя собственные бесконтрольные выпады, случавшиеся в моменты неминуемой гибели. Во время боя он не мог прочувствовать, как это происходило, но теперь, слегка отдышавшись, ему казалось, что не рука выбрасывала на защиту секиру, а секира тянула руку. Но не может ведь предмет жить собственной жизнью. Или это благодарность за бережное обращение? Не являясь пленником суеверий, Рондор отверг последнее предположение. Разведя руки, он обратился к племени.
- Что скажите, гордые орки? Быть походу?
Вперёд вышел шаман.
- Ты победил Гривзу по всем правилам, но бились вы не за место вождя. И всё же я готов за тобой пойти, ведь ты доказал свою силу. Твой приход – знак судьбы, через тебя она говорит нам: «Пора что-то менять в Орде»!
Недавний старший дозорный подошёл с другой стороны, теперь смотрел с уважением.
- Расскажи получше, что задумал. А то ведь одно племя ещё не Орда – раздавят нас и глазом не моргнут, а мы даже не узнаем, за что погибнем.
Рондор положил руку на плечо старшего.
- Если кого и убьют, то только на землях людей, в бою с внешним врагом. Клянусь своей секирой, мне было жаль убивать вашего вождя. Как бы мне понадобился такой сильный воин…
- Он бы никогда тебе не покорился, - тихо сказал шаман.
Рондор произнёс так, чтобы все слышали:
- Надеюсь, больше мне не придётся сражаться с собратьями. А план мой таков…
30 июня.
Закат окрасил степь багровым. Племя дремало перед вечерним костром. Лёгкий ветерок колыхал ткани шатров, изредка вздымал пыль на вытоптанных пространствах меж жилищ орков. Пара дряблых стариков сидели на краю стоянки и, по долгу всматриваясь в закат, неспешно переговаривались. Где-то за шатрами зеленокожие мальчишки весело гоняли человеческую черепушку. По придуманным ими же правилам, запрещалось касаться игрового снаряда руками, зато позволялось всеми остальными частями тела. Именно после таких развлечений шкуры орков становились подобны жестяному доспеху: кости крепчали, кожа обретала вязкость, и не каждый нож мог бы оставить на ней след.
В похожей на птичью клетке, только значительно большей, стоявшей у одного из шатров, сидел голый, обросший человек. Мужчина прислонился к раскалённым прутьям спиной и запрокинул голову. Он умер час назад и теперь ворон по-хозяйски вцепился лапками в зубы раскрытой пасти и возился клювом в глазнице. Облезлая кожа человека обгорела на нещадном степном солнце, и орки предполагали, что ещё вчера днём он сошёл с ума от жары. Пожалуй, если бы человек мог, то порадовался бы что, наконец, умер. И особенно порадовался бы тому, что произошло это именно сейчас, а не на час позже…
Слезящимися, больными глазами старые орки всмотрелись в горизонт, пытаясь отличить мираж от реальности.
Группа верховых вынырнула из-за бугра виднокрая и двигалась по направлению к племени.
- Наши с охоты возвращаются? – обратился один старик к другому.
- Наши уходили на юг.
- Гости что ли?
Ответ они получили совсем скоро.
В стоянку племени въехало две дюжины всадников-орков на буррах. Позади орков шёл тролль – редкий гость в Восточных Степях. Ехавший во главе колонны обритый наголо орк, обратился к старикам.
- Где все воины племени?
Старик не задумываясь ответил.
- Некоторые здесь, некоторые на охоте.
Орк кивнул и поехал дальше, вглубь селения.
Пока отряд приближался к месту Костра, из шатров вылезали жители племени, кто с оружием, кто без, но все с опаской смотрели на вновь прибывших.
Почти у центра племени дорогу отряду преградил могучего вида орк, с седой бородой и лысой головой. В руках он сжимал толстую палку с набитыми стальными колпаками на её концы.
- Вы кто такие? – без признака дружелюбия обратился вождь к всадникам.
Перед тем как получить ответ, те спешились, а пока они это делали, за спиной вождя появилось ещё с полдюжины вооружённых орков, вдвое больше сходилось к костру с разных сторон.
Всадники, по негласной команде отстегнули заплечные ремни и из-за спин в сильные руки легли дубины, но дубины не простые, а плотно обмотанные тряпьём. Вперёд вышел бритый орк, мощного телосложения.
- Я Рондор, будущий хан Орды, и у меня есть слова для твоих воинов.
- Кто-кто? – недоверчиво сощурился вождь.
- Созывай племя к Костру, вождь. Сегодня им предстоит сделать нешуточный выбор.
- Шёл бы ты вон, самозванец! Хан не носит клейма убийцы!
- Созывай по-хорошему, вождь, - спокойно повторил Рондор.
- Лучше ты убирайся по-хорошему. Нас больше, а когда вернуться с охоты мои воины, они не будут рады твоему присутствию. Если только ты не будешь сидеть в той клетке, в компании бледнокожего.
Рондор повернулся к попутчикам.
- По головам сильно не бейте. Впоследствии мне понадобится каждый воин. К бою!
Обмотанная тряпьём дубина взметнулась в воздух и обрушилась на плечо седобородого вождя.
[1] Разновидность крупного рогатого скота. Длинношёрстые бурры обитают в северной части Великой Степи и считаются особенно опасными представителями её фауны.
5. Сети чёрного паука.
19 сентября.
Холм чуть заметно возвышался над опоясавшими его деревьями. Могучие ясени, раскидистые клёны, стройные берёзы, никто из древесного царства не решался взобраться на холм, лишь тонкий слой трав покрывал одеялом плавные склоны. Под пронзительным ветром травяной полог ходил волнами. Буря постепенно утихала. Ещё совсем недавно по холму и окрестным перелескам пронёсся ураган, срывавший ветви с деревьев и скручивающий листву в десятки миниатюрных смерчей. Ливень хлестал будто плетью так, что длинные капли иглами впивались в землю, но всё закончилось. В этом мире всё когда-нибудь заканчивается. Вечна только смерть.
Не понимает этого лишь последний глупец. Смерть правит миром. С самого рождения мир движется к смерти, все, что он порождает – мёртво. Тела, вещи, идеи – всё устаревает и кончается в лоне смерти. Всё есть тлен. Всё – пепел. Такова философия отверженных. Философия, которую мир не готов принять, потому что судорожно цепляется за жизнь, что вовсе и не жизнь, а вечное страдание. Но таков уж мир с его обывателями – всем нравится пребывать клетке иллюзий.
Именно поэтому он сейчас стоял на этом холме, потому что считал философию отверженных частью себя. Он проник глубоко в её суть и должен будет вот-вот приблизиться к самым тайным её откровениям. И когда это произойдёт, для него не останется тёмных уголков в этом мире невежд и слепцов, он уйдёт навсегда и сможет посвятить себя истинному служению Её Величеству Смерти. Жизнь отречения останется в прошлом вместе с её подобием служения. Залы Храма Заката ждут. Они вечны как сама смерть. И по сравнению с их жизнью, его ожидание лишь тень капли в океан времени. Его учили ждать, и он подождёт столько, сколько понадобится. Тем более что ещё слишком многое нужно успеть сделать для предшественников. С его уходом философия отверженных должна прорасти в нескольких учениках. Это так же важно для служителя смерти, как для селянина – рождение детей, тех, кто будет помогать ему, и будет держать хозяйство, когда он сам уйдёт в лучший мир . Сравнение грубое, но доступное для любого хлипкого разума.
Человеческие маги оказались не так уж глупы, отказавшись от идеи атаковать одинокий холм, когда почувствовали на нём присутствие чужого мага. И даже когда поняли, что это за маг, всё равно остались при своём. Но в отличие от него, некроманта Мебета, они не могли подготовиться к магическому поединку, все, что им оставалось, попасть в сплетенную сеть. Любым действием они запутывались в ней всё сильнее. Пожалуй, обвинять их в глупости было бы не разумно, ибо сама их жизнь выстроена неразумно с самого фундамента. Равнозначно можно обвинить дурачка от рождения в том, что он чего-то не схватывает.
Они так надеялись разрушить некий рисунок силы, что раскрыли себя с потрохами. Сначала смерч, а потом и ливень устроили на холме настоящее безумие, и не будь некромант тем кто он есть, то, скорее всего, в страхе сбежал бы, потеряв при этом всё, что так долго готовил. Рисунки, на которые так привыкли полагаться людские колдуны, в реальности не играли для слуги тьмы никакой роли. Самое важное богатство он носил в голове, и потому на него не смогли бы повлиять ни ливни, ни молнии, ни пожары. И теперь, когда маги противника сжались в скорлупе ожидания его действий, настал момент пустить в ход уже готовое заклинание, и подготовить новое, коим занимается «верный» слуга.
Маги, что возомнили о себе так много, сегодня пожмут плоды своих глупых жизней, но так этого и не узнают. Неспешно и выверено петля паутины сжимается на их глотках, а они продолжают верить в победу, подобно слепой донной рыбе, что гонится за червячком и попадает на крючок рыбака, о котором не может составить никакого мнения. Если бы она мыслила категориями разумных существ этого мира, то решила бы, что сам Бог взял её в лучший мир, но это был бы всего лишь бедный рыбак.
Так произойдёт и сейчас. Маги и простые воины будут считать, что это Орда забирает их жизни, что они станут жертвами беспощадного боя, но истинное понимание случившегося останется сокрытым от них. Невежество. Хоть в нём они будут равны королю. Слепой Исселбар вознамерился запереть некроманта в замке, выставил тройной кордон ковалеристов, поставил боевых магов. Все эти воины больше пригодились бы здесь, а не там, где и воевать-то не с кем. Ну как это можно назвать? Непроходимая тупость.
Если бы не чуждость к мирским чувствам, то на бледном лице некроманта появилась бы усмешка.
За годы служения Её Величеству в нём многое изменилось. Чтение тёмных трудов и долгие беседы с учителем не прошли даром. Понимание вещей менялось десятки раз, пока он не подобрался к тому восприятию, что чётче других отражает истину. Несомненно, он ещё далёк от неё, но теперь он видит цель. В юношестве же приходилось наугад двигаться по дороги знания, будто слепой котенок, ищущий чёрную дверь в глубокой подземной пещере. В таких исканиях он не продвинулся бы далеко, если бы не огонёк, маячивший во тьме. Учитель редко помогал понять что-либо, но часто тыкал носом в ошибочные выводы и заставлял изучать их с кропотливой тщательностью. Он рассказывал истории о ком-то и просил объяснять, почему их герои поступали так или иначе, где они поступили удачно, а где просчитались. Проходили годы, и учитель возвращался к старым историям, он задавал те же вопросы и получал другие ответы. Развитие любит перемены. И не только умственные.
Занятия магией издревле оставляли отпечаток на телах магов, а некромантия делала это жёстче других магических направлений. Возможно, от того, что отвергала любую материю. Сама магия смерти будто стремится лишить своего служителя порочной оболочки, дабы предоставить радость свободы.
От года к году тёмные ритуалы всё сильней разрушали узы плоти. Волосы давно не росли на теле некроманта, кожа обесцветилась, истончилась. Красивые и ровные некогда зубы выпали до единого, уши иссохли, щёки впали. Иссохли и мышцы, обнажив полный набор костей. Если бы не кожа, то Мебет походил бы на ходячего скелета. Изменения эти происходили параллельно с осознанием слабости плоти перед мыслью и силой разума. Магу не нужны могучие руки, он апеллирует другими силами, куда более могущественными, а некромант – вершина магической самоотдачи. Ни крепыши боевые маги, ни толстяки из академий и орденов не сравняться в магическом ремесле со служителем смерти. Он мог бы многому их научить, если бы не тупость и ограниченность их умов.
Пока численный перевес на их стороне они будут считать себя непоколебимой мощью, но выйди он с любым из них один на один, то раздавил бы в лепёшку как таракана. К счастью, поиск знаний даёт плоды, проверять себя в бесплотных боях с насекомыми бессмысленно. А вот прогнать их с медового местечка – не грех. Но сделать это надо так, чтобы не спугнуть весь рой. Когда тебя жалит пчела, это не страшно, но десяток жал способен убить. Если же улей сжечь, то погибнет и рой. Проблема местного пчелиного сообщества в том, что он разрознен: жечь их не рационально, а перебивать по одному – долго. Нужно их напугать, согнать в улей, и спалить всех разом.
На счёт же пчёл одиночек можно не переживать – жаля, они умирают. Для этого сюда и надо было тащить орду, уверенную в том, что провидение ведёт их к победе. В итоге, все грехи люди спишут на зеленокожих дикарей – силу, что некромант мог бы назвать своей пчёлкой. Он даст ей ужалить несколько раз, перед её гибелью. А другие пчёлки ужалят её и тоже умрут.
Сегодня Оглфир выпустит жало, и добить его не составит труда. Возможно, Оплот не даст Орде разорить оставшиеся без надзора земли, это не страшно, зато те, кто раньше избегал присоединяться к Оплоту, будут вынуждены оставить принципы в угоду безопасности. Номинально мощь Оплота усилится, соседние земли, опасаясь нападения государственного гиганта, начнут укреплять границы, на что королевства людей обязательно отреагируют тем же. Владыки Оплота увлекутся внешней политикой, а на устранение некроманта отправят незначительные силы и тем самым лишь умножат армию смерти. Возможно, будет и второй поход, но и в нём они вновь недооценят реальную угрозу, а после этого придёт время ему самому, служителю тьмы Мебету, навестить их столицу.
Чёрные, глубоко впавшие глаза пристально всматривались в разворачивающееся сражение. Небесная лазурь, некогда жившая в этом взгляде, безвозвратно погибла под напором тьмы, холодный расчёт поселился в них, вытеснив радость, боль и всё то, чем так дорожит любой смертный. Битва шла с преимуществом орков. Зеленокожие чаще теснили людей, хоть и теряли убитыми вдвое больше. Измождённая армия Оглфира продержится ещё совсем немного, прежде чем король поймёт - битва проиграна. Отряды орков уже окружили людской лагерь, и скоро неминуемо случится решающая атака. Новый вождь орды выжидает, изматывает врага, а всё новые отряды окружения растекаются вокруг лагеря людей, занимают удобные позиции, ждут команды.
Некромант отвернулся, ближайший час не произойдёт ничего интересного. Утихающий ветер раздувал чёрную мантию, но маг смерти не чувствовал холода. Температура тела давно опустилась в половину от нормы. Он привык к холоду.
С другой стороны холма, где деревья решились занять часть склона, скрытые от посторонних глаз, трудились слуги Мебета. В глаза бросались три пустых железных телеги, ожидающих своего часа. Запряжённые в них кони, тощие и бледные, замерли подобно изваяниям. Уже завтра, телегам предстоит принять огромный груз: оружие и обмундирование павших в сражении воинов. Для перевозки такого веса необходимы особые кони, ведь даже пустую телегу, выкованную из чистой стали, с трудом сдвинут четыре мощных тягловых жеребца, но Мебет обходился меньшим количеством жеребцов из выведенной им самим породы.
У одной из телег возились двое. Мужчина в чёрных свободных одеждах, чёрной чалме с красным камешком на лбу, чёрном плаще и в таких же чёрных сапогах с загнутым носком. Вся эта чернота наряда едва ли смогла бы отразить черноту души его носившего. Даже последний дилетант в магии принял бы этого мужчину за тёмного пустынного колдуна и не ошибся бы.
Маг вычерчивал что-то на земле крючковатым пальцем, издали бросались в глаза покрашенные чёрным, длинные ногти. Другую руку маг предпочитал держать за спиной. Восточное мужественное лицо обрамляла тонкая бородка, сплетенная в косичку на подбородке, густые брови сходились над переносицей, а орлиный нос по насыщенности цвета мог бы поспорить с вечерним чистым небом – настолько синий и выделяющийся на смуглом лице, что казался окрашенным краской. Морщины вокруг глаз говорили о немалом возрасте колдуна, но Мебет предполагал, что судить по морщинам не стоит – у магов свои мерила возраста.
Вокруг колдуна крутился помощник - уродец-карлик с бельмами вместо глаз, серая накидка с золотым узором, рядом с чёрными одеждами колдуна смотрелась радужно. Карлик подавал колдуну разные предметы из мешка, лежавшего рядом, и изредка присоединялся к возне в земле.
Чуть поодаль дремал сквернокрыл - ездовой грифон пустынного колдуна. Толстые львиные лапы и мощное тело венчала орлиная голова, клюв которой с лёгкостью переламывал деревянные бруски. Принадлежащий к породе королевских грифонов, в плену у колдуна зверь изменился. Ритуалы придали ему новые полезные для чёрных дел способности, дух гордого зверя был сломлен неволей и тот подчинился колдуну. Небывалый случай.
Золочёный цвет шкуры и перьев грифона потух, сменившись мрачно фиолетовым свечением, проявлявшимся только в светлое время суток, ночью же летящего по небу сквернокрыла не смог бы разглядеть и эльф. Зверь всегда находился рядом с колдуном, особенно после того как Мебет заполучил пустынника к себе в услужение. Не дремлющий страж - сейчас сквернокрыл лишь претворялся, что спит, сам же неотрывно следил за некромантом, и Мебет чувствовал это всем телом.
Здесь же, но с другой стороны от колдуна и карлика, так же как и кони, застыл изваянием огромный рыцарь в чёрных латах. Воронёный, двуручный меч, вогнан в землю подобно кресту, руки в латных перчатках лежат на эфесе, а в прорези рогатого шлема зияет ночь. Чёрный рыцарь нёс караул.
Мебет направил стопы к колдуну.
- На какой стадии ваш чертёж? – уважительно обратился некромант к магу, несмотря на то, что тот слуга, хоть и временный. Делать это Мебету не составляло труда, зато самолюбие пустынника останется не ущемлённым.
Колдун медленно прочертил ногтем идеально ровную прямую, на конце вывел кружок размером с монетку и только после этого, не отрываясь от чертежа, ответил.
- Последний штрих ты лицезрел, о, Темнейший. Чертёж закончен, - слова колдуна отдавали жутким акцентом, он предпочитал разговаривать тихо и неспешно.
- Несмотря на всю вашу внешнюю неторопливость, вы всегда отличались завидной пунктуальностью, господин Хадиф, - безжизненный хриплый голос мог бы сойти и для старика, и для больного человека. Ни тем, ни другим Мебет себя не считал.
- Сделай время своим пророком, и мир падёт к твоим ногам, - господин Хадиф всегда любил витиеватые восточные мудрости и пользовался ими в каждом подходящем случае. Колдун поднялся, из его глаз на некроманта лукаво взглянула бледно розовая пустота. Какой магией Хадиф занимался в прошлом, что глаза приобрели такой странный цвет, для Мебета оставалось загадкой. – Когда пожелаешь начать, о Великий?
- Как только маги хорошенько потратятся. Когда останутся хотя бы с половиной сил. Думаю, к ближайшему утру положение дел людской армии совсем ухудшится и они начнут мощную магическую атаку. Тогда и ударим, - Мебет, не наклоняя головы, одними глазами проверял на точность чертёж под ногами.
- Мудрое решение, - склонился в льстивом поклоне Хадиф.
Мебет видел всю фальшь, вложенную в каждое движение и слово, он уже привык к ней, привык к недомолвкам и намёкам. Своенравный колдун сгорает от ненависти к тому, кто сделал его слугой, но виду не показывает, что вполне естественно для мага высокого уровня. Историю пленения Хадифа Мебет вспоминал с особой гордостью. Какими бы прагматичными не слыли великие колдуны, многие их них иногда играют в игры, где нельзя с точностью предсказать исход. В той игре Мебет оказался лучше и, может быть, немного удачливей.
И некромант, и пустынник точно знали, что игра не окончена, и кончится она только со смертью одного из них. Пока Мебет пользовался всем обширным спектром талантов и знаний Хадифа, тот в свою очередь готовил достойный ответ на некогда проигранную схватку. А Мебет же пытался вникнуть в эти действия и, по возможности, обрушить. Двуличное служение продолжалось уже около десяти лет, и пока некромант удачно обрезал самые важные паутинки в сети оппонента, но кто знает, что будет дальше. Возможно, однажды некромант оступится, и война будет окончена.
За время знакомства Мебет многое узнал о колдуне, но главное что он уяснил – Хадиф ещё тот хитрющий паук, такой же, как и сам Мебет, а может даже хитрее. Но так ли это - будет известно только после смерти одного из них. Сотрудничество с чёрным колдуном столь же полезно, сколь и опасно. Поэтому Мебет тоже действовал. До конца служения Хадифа осталось девять десятков лет, но отпускать колдуна живым некромант не намеривался. Негоже оставлять за спиной смертельного врага.
- Ваше Темнейшество, - обратился к некроманту карлик.
- Что тебе, любезный малыш?
- Топор вождя говорит мне, что в нашу сторону направлен отряд наездников. Они хотят бить людей со спины, но могут пройти слишком близко от нас, - противный голосок карлика подходил к его внешности как нельзя кстати.
- Благодарю тебя, дружок.
Мебет отошёл на пару шагов, явственно ощущая пристальный взгляд колдуна, впившийся в спину. Раньше карлику не разрешалось говорить без разрешения хозяина, но Мебет поменял это правило, чем вызвал негодование в душе пустынного мага. Господин Хадиф, вырастивший карлика из обычного человека, считал себя полноправным владельцем, но противиться слову некроманта не мог. Слуга – есть слуга. Хотя были в их договоре и оговорки, одна из которых касалась сквернокрыла: Мебет не имел на него никакого влияния, ни напрямую, ни косвенно.
С отрядом же орков, идущих сюда непременно надо что-то сделать. Вмешиваться в ход битвы Мебет не хотел, всё должно произойти своим чередом, но ставить под угрозу весь план тоже нельзя. К тому же, чтобы не раскрыться перед магами людей придётся забыть о магии, разве что после их устранения, но даже тогда эманации некромантии могут учуять могущественные чародеи Оплота и по этим знакам оценить уровень мастерства сотворившего волшбу. Действовать надо через посредников и такие посредники есть.
Отряд из двух десятков чёрных рыцарей, ждущих приказа в ближайшей роще. Они медлительны, и не стоит затягивать с их отправкой на перехват всадников. Но Мебет привык действовать наверняка, вряд ли карлик мог слукавить, давая информацию о возможной встрече с зеленокожими, и всё же стоит дождаться более верного вестника. А рыцари справятся, в этом сомнений быть не может, они прошли все испытания боеспособности и выживаемости в новом замке некроманта, не должны сплоховать и в реальных условиях, тем более что эти условия могут оказаться куда проще испытаний.
Вестник прибыл спустя минуту после донесения карлика. Огромный иссиня-чёрный гримм, с выбритой на лысо макушкой и следами швов на ней. Из волчьей пасти вырвались отрывистые звуки, отдалённо напоминающие слова.
- Орки… на быках… с востока… будут здесь… скоро, - языком гримм ворочал с трудом.
- Сколько? – сухо спросил Мебет.
«Три десятка» - показал гримм на пальцах.
Свободные гриммы не обладают интеллектом, способным к изучению наук, и потому, во время путешествия по топям, Мебет придирчиво выбирал себе будущего слугу. Тогда он привёз в свою пещеру сразу четырёх полуволков, и одним из них был вожак-великан, отличавшийся особой хитростью – поймать его было тяжелее остальных. Ему-то Мебет и пересадил человеческий мозг, после чего некоторое время всерьёз занимался обучением. В итоге кое-что всё-таки получилось: гримм умел считать на пальцах, обладал неплохой памятью, а с помощью человеческого же языка обучился речи, пусть слабо, но всё же. Учёные оплота продали бы души за то, чтобы узнать, как возможно проводить подобные операции. Вот только информация о том, что краеугольный камень этих изысканий - некромантия, их бы огорчила. Довольный результатом, Мебет дал гримму кличку, которой никогда не пользовался. Рожа – имя, соответствующее внешности. И действительно Рожа выглядел ужасающе по меркам простого обывателя людских или гномьих королевств: выпрямляясь во весь рост, он превосходил хозяина на полкорпуса, тощее, но сильное тело рвало на части взрослого кабана, ну а лицо… Лицо выше всяких похвал, встреть такое ночью в подворотне и сумасшествие обеспечено.
- Возвращайся в лес и следи за орками, - членораздельно выговаривал некромант, чтобы зверь успевал усваивать, - когда начнётся бой, убивай тех, кто будет убегать. Никто из орков не должен выжить. Понял?
Гримм кивнул. Мебет погладил слугу по гладкой макушке.
- Бегом, родной.
Не издав ни звука, Рожа скрылся за деревьями, в три прыжка преодолев расстояние в пятьдесят человеческих шагов.
Мебет подошёл к рыцарю, стоявшему неподалёку и, приблизившись лицом к шлему, прошептал:
- Веди солдат по южной дороге, убивайте всех, кого встретите.
Скрипнули доспехи, рыцарь безмолвно развернулся и побрел к роще, где находился отряд.
Мебет гордился чёрными рыцарями. Каждый, без исключений, получился на славу, сильные, соображалистые – именно такие, какими должны быть по канонам некромантии. В отличие от зомби, рыцари не нуждались в постоянной опеке, они выполняли задачи самостоятельно. Пусть действуют они прямолинейно и далёки от изощрённости, но некромант всегда может повлиять на их сознания, к тому же, просто фантастические возможности по разрушению и убийству делали их незаменимой силой в армии любого некроманта.
- Господин Хадиф, можно узнать ваше мнение? - издали выкрикнул некромант и неспешным шагом двинулся к вершине холма, откуда хорошо обозревалось поле битвы.
Колдун подошел, чуть склонив голову.
- Чем могу быть полезен, Темнейший?
- Как вы думаете, скольких нам удастся поднять из этого хаоса.
Хадиф медленно обвёл поле свечением розовых глаз, ответил как всегда с почтением.
- Если мой скромный разум ещё не совсем состарился, то думаю, около десяти тысяч. При условии, что погибнут все.
- Как-то маловато, господин Хадиф, - с укоризной отозвался Мебет.
- Топчут друг друга, о Темнейший. Много не годного материала. Целых тел будет мало.
- Как бы нам увеличить названное вами число? – пальцы некроманта поскребли висок лысого черепа, как раз там, где находилась татуировка чёрного паука, повисшего на паутинке.
Колдун ненадолго задумался.
- Только магией. Но маги людей не дадут нам этого сделать. Они ещё сильны, мой господин.
- И что же? В нашем распоряжении остаётся только ожидание? Не находите это слабоватым выбором для таких интриганов как мы с вами?
Колдун позволил себе лёгкую улыбку. Спрятанная до сего момент за спиной, рука показалась из-под плаща, колдун пристально всмотрелся в кисть. Светящаяся насыщенным голубым светом, рука казалась прозрачной, а внутри неё плавали маленькие белёсые пятнышки, будто звезды, проступившие в синем небе. Остальную часть руки плотно прикрывал просторный рукав.
Волшебная рука – один из множества потаённых секретов господина Хадифа. Как рассказывал сам колдун, в руке живёт пленённый джин. Часть тела, ставшая вместилищем могущественной сущности, под напором её мощи, изменила внешний вид и приобрела некоторые полезные для мага свойства. Джин, попавшийся на удочку коварного мага, повиновался воле хозяина уже долгие годы. С помощью ритуала великой привязи жизнь слуги напрямую зависела от жизни колдуна, и поэтому джин не мог причинить ему вред. Вольные духи пустыни - джины хитры и изворотливы, и заполучить их в услужение, ничего не отдав взамен, вряд ли кому-то под силу. Господин Хадиф нисколько не жалел об утраченной конечности, она потеряла всякую связь с материальным миром, но полученные магические преимущества окупали всё сторицей.
- Ммм, - удивлённо вскинул тонкие брови колдун, пристально вглядываясь в неторопливые движения белых пятнышек. – Мне дают знать, что с обеих сторон сражения – слабые места – правители. Хан и Король. Воздействуя на них, мы сможем воздействовать и на армии.
Мебет отвёл взгляд от живого «артефакта».
- И как же нам сделать это без участия магии?
- Джин поможет нам, но он хочет взамен часть той силы, что ты собираешь.
Мебет глубоко вдохнул. Запах смерти заполз в ноздри. Сотни жизней обрывались совсем рядом, и энергия чужих страданий переполняла землю на пол-лиги во все стороны. Силы этой с лихвой хватит для воплощения задуманного.
- Как много он хочет? – брезгливо бросил Мебет.
- Не много, - уклончиво ответил Хадиф.
- И что он сделает?
- Он сломает чары человеческих магов, и зеленокожие начнут побеждать. Это вынудит и правителей, и магов действовать, - голос колдуна звучал слегка раздражённо, расспросы некроманта ему порядком надоели.
- Надеюсь, никто не узнает, что это сделали мы? – не сдавался Мебет.
- Это сделает джин, - без тени насмешки произнёс чёрный колдун.
Из кустов вынырнул запыхавшийся гоблин-разведчик, глаза круглые, трясущиеся руки сжимают короткий лук. Гоблин ловко подскочил к орку, ехавшему впереди остальных. Косматый бурр недоверчиво покосился на зеленокожего карлика. Отряд бычьих всадников остановился.
- Что у тебя? – вожак отряда, носивший шлем с забралом, чинно выпрямив спину держался в седле. Могучие руки ослабили натяжение уздечки, сила и уверенность исходили от воина.
Почуяв это, гоблин чуть осмелел, тоже выпрямился.
- Доставай топоры, вождь! Впереди заслон. Три дюжины латников. Стоят посреди дороги, молчат, строй не держат.
Вожак удивлённо поднял бровь, оказывается, у людей ещё остались незадействованные резервы. Только что им могло понадобиться в лесу? Неужто прознали об орочьей вылазке?
- Как далеко? – прорычал вожак.
- Полёт стрелы, - махнул рукой гоблин. – Мы проверили обочины – засад нет.
Вожак посмотрел в заросли, туда, где из густой листвы торчали две гоблинские макушки, затем развернулся к воинам.
- Эй, братцы! Нам предстоит разогреться перед битвой! Как считаете, пары дюжин латников хватит на смазку топоров?
Орки дружно заревели.
- Тогда погнали! – вожак одним движение отцепил от седла секиру, воины последовали его примеру.
Угрюмый бурр попёр вперёд, заставив зазевавшегося гоблина резво отпрыгнуть в кусты.
- Прикройте стрелами! – задорно донеслось до зеленокожего карлика.
Перегородивший дорогу отряд показался впереди совсем скоро. Вожак сразу же всмотрелся в чёрный строй. Королевские панцирники не носят таких лат… Обилие шипов и чёрная расцветка могли бы символизировать принадлежность отряда к какому-нибудь особому подразделению. Привычные для тяжёлой пехоты пики заменяли двуручные мечи. Вожак криво усмехнулся: чтобы эффективно пользоваться такой махиной в бою, нужно орочье здоровье.
Завидев приближающихся врагов, чёрные рыцари выдвинулись навстречу. Медленные, слегка дёрганные движения наводили на мысль, что внутри доспеха не живое тело, а набор шестерёнок. Вожак невольно вспомнил, как однажды выковыривал из подобного доспеха сбитого с коня всадника, латы те по весу были тяжелы даже для орка и передвигаться в них пешком человек не смог бы. А эти идут, да ещё и мечи перед собой держат. Оценив рост противников, вожак мельком предположил, что это орки-перебежники, но быстро отказался от это мысли. Ни к чему омрачать себе дух на пороге возрождения новой Орды. Да и выглядело это маловероятно. Скорее всего, Исселбар просто набрал десяток другой богатырей со всего королевства и укомплектовал из них отряд.
Вожак поднял вверх сжатый кулак и тряхнул поводьями, быки ускорили шаг, медленно, но верно набирая ход. Даже если это орки в человеческих латах перегородили дорогу, то их тем более надо уничтожить – предателям нет места в этом мире. Втереть всех в дорогу и, не задерживаясь, двинуться дальше - наилучший вариант.
Быки уже грохотали так, что с веток сыпалась листва и мелкие веточки, а воины в чёрных доспехах всё шли на встречу, будто совсем не боясь быть растоптанными. А когда из кустов вылетела гоблинская стрела и вонзилась в смотровой разрез одного из рыцарей и тот, как ни в чём не бывало, продолжил движение, вожак всерьёз насторожился. Но времени для раздумий не оставалось, ещё миг и быки снесут рыцарей подобно горному камнепаду.
По лесу разнёсся боевой клич, а следом за ним жуткий лязг и звериный рёв распугали редких птиц. В образовавшейся свалке на узкой лесной дороге первым погиб вожак - двуручный меч разрубил его тело пополам от макушки до пуза быка. Первые бурры врезались в железный ряд, будто в стену. Лишь один рыцарь, покарёженный страшным ударом, отлетел в сторону, остальные, вкопанными обелисками встретили врага. Три первых быка остались лежать изувеченными тушами, остальные дружно спрессовали друг друга в одно целое и кровавое. Пара всадников вылетела из сёдел и рухнула на рогатые шлемы. Одному удалось выжить. Он извернулся, чтобы соскользнуть с железных великанов на ноги и взмахом тяжёлой секиры сбил шлем с одного из рыцарей. Увиденное, заставило орка на миг потерять бдительность. Головы под шлемом не оказалось, в доспехе чернела пустота, но рука рыцаря продолжила движение, стальная перчатка врезалась в лицо орка с тяжестью кувалды.
Разрубив в капусту первые ряды наездников, воины тьмы добрались до тех, кто замыкал колонну. Стрелы перестали вылетать из кустов, а орки, встретившие врага ураганом ударов, всё же пали от чёрных мечей. Оставшиеся в живых, те, кто не успел столкнуться с таранной мощью чёрных рыцарей, смекнули, что изменить ход битвы они не в их силах. Операция по заходу вражеской армии в тыл провалилась, и выжившие орки поспрыгивав с быков, ломанулись кто в чащу, кто прямо по дороге обратно к лагерю. Пока рыцари будут дорубать бурров, у воинов будет возможность спастись.
Один из орков ворвался в кусты и узрел страшную картину: изувеченные тела устилали путь в лес, кровь забрызгала деревья, с нижних суков свисали кишки. В кровавом месиве с трудом угадывались элементы тел гоблинов.
Позади орка что-то зашуршало, но обернуться он не успел. В спину будто ударили тараном. Орк явственно ощутил, как переламывается пополам не только позвоночник, но и само тело, а ближайшее дерево рванулось навстречу со скоростью выпущенной стрелы.
Бежавших по дороге орков смерть настигла так же стремительно. На одного из последних убегающих сверху спрыгнула огромная мохнатая туша, вдавила в землю. Длинные пальцы с завидной лёгкостью отделили голову от тела. В длинном прыжке, гримм метнулся за следующей жертвой, на ходу сорвал голову и тут же устремился за последним орком.
Обернувшись, зеленокожий понял - убежать без боя ему не суждено. Вид мчащейся во всю прыть зверюги в любой другой ситуации лишил бы сознания кого угодно, но сейчас, находясь в безвыходном положении, воин не потерял твёрдости рук и сердца. Секира взметнулась навстречу чёрной твари, и... Оружие распороло воздух. Мохнатая лапа сгребла в кучу ноги орка, подняла в воздух и тут же опустила. Тело громыхнуло о вытоптанную землю. Ослабевшие руки разжались, выпуская оружие. Больше орк не сопротивлялся.
Зверь всмотрелся в тело, пытаясь определить степень мёртвости и, решив не рисковать, наступил задней лапой на спину поверженному врагу, передней же дёрнул за голову, вырывая её с куском позвоночного столба.
А позади чёрные рыцари двинулись в обратный путь, оставив на лесной дороге фарш из орков и бурров.
6. Ночные скитальцы.
20 сентября.
Роланд шагал рядом с телегой, запряжённой парой лошадок. Мысли молодого человека парили далеко в хмуром небе, вместе с тяжёлыми вечерними тучами бороздили бескрайний простор в поисках успокоения. За последние два часа небо почернело так, будто наступила ночь. Да ещё странный ураган, отгремевший вчера днём, но оставивший на небе армии грозовых туч… Небывалое явление для местных широт. Погода как чувствовала настроение идущих на войну людей и повторяла за ними.
- Если уже сейчас твоя рожа хмурше тучи, то, что будет, когда придём в лагерь, к раненым? – по-доброму нахальный голос вырвал Роланда из размышлений. Тобос, удобно устроившийся на мешках с продовольствием и до этого непринуждённо болтавший с возницей-гномом, обратил, наконец, внимание на понурого товарища.
Роланд поднял взгляд на старого друга по учёбе.
- Мы ж воевать идём, а не на бал. Ты-то чего сияешь?
- Послушал бы ты, что тут гноме рассказывает, может тоже повеселел бы!
- Ну, – в знак подтверждения обернулся и кивнул гном.
- Давай, забирайся ко мне, а то как бедный родственник ковыляешь там. Не стесняйся, - Тобос подвинулся.
Телега шла самой первой в длинном обозе, тянущемся по узкой дорожке прямо у края обрыва. С одной стороны дороги высокие ели уходили вверх по пологому склону, с другой стороны ели простирались вдаль, а острые макушки ближних дерев выглядывали из-за края обрыва, будто подглядывая за продвигающимися на войну людьми и вереницей телег, гружённых лекарствами, едой, оружием и одеждой.
Роланд посмотрел на разбитую дорожную ленту, петлёй уходящую за поворот, потом взглянул на усталых лошадок.
- Лучше уж я пешочком. И тебе бы не мешало слезть. Посмотри, кони совсем вымотались.
- Они у меня крепкаи, - с гордостью заявил гном.
Тобос пожал плечами и указал пальцами на возчего, мол, послушай старших.
Место, где сошлись армия Оглфира и Восточная Орда приближалось, разговоры за спиной набирали громкость - так люди пытались себя успокоить. Под общий гомон не унимался и Тобос – любитель поболтать ни о чём и подурачиться по любому поводу. Гном тоже оказался не из молчаливых и не отставал.
- Щас в лагерь приедем, а король сам нам на встречу выйдет и скажет: «Други, силушка нашей славной армии иссякла, пора бы и вам пролить кровушку за родную землю. Берите мечи, доспехи, и вперёд! Лекари, повара! Нам нужны все, кто может держать оружие» - гном пытался изображать голос короля, но вышло нечто совершенно стороннее.
- А мы ему: «Государь, смилостивися, нам врага только обтрухаными штанами пугать!» Не, ну, правда, мужики, я бы ни за что не вышел бы вот так в чисто поле против такой мощи. Вы орков видели вообще? Они ж здоровые как быки, - Тобос активно жестикулировал руками, выглядел весёлым, приближение битвы нисколько не смущало молодого человека. По крайней мере, внешне.
Гном кивал.
- Ну, это да. Хотя вот в городе они нас, бородачей, побаиваются.
- Во пьяном угаре вы все страшны, - расхохотался Тобос.
- Да и без угару, - смутился гном. – У меня деду вон, девятый десяток пошёл, а он до сих пор, знаешь, как шилбаны бьёт, аж дно у кружки гнётся.
- Ой, ну и силён же ты, гноме, заливать! – Тобос смотрел на собеседника с ироничной улыбкой.
- Заливаю я только глаза по вечерам в кабаках, - ответил гном. – А дядя мой, тот вообще однажды в подворотне с бандюганами сошёлся, и те об него ножи поломали.
- Дядя твой кем был по жизни-то?
- И был и есть страж крепостной стены.
- Так может это они не об дядю ножи поломали, а об доспех?
- Ты, это, давай без намёков, малой! – гном раскраснелся и даже развернулся, чтобы одарить Тобоса недовольным взглядом. – Дядька мой в трепачах никогда не ходил! В тот день он был не по форме.
- Ну, может дядюшка твой и не трепач, но, как известно, все гномы великие трепачи, - ехидство в голосе Тобоса добралось до апогея.
- Ах, ты стервец! Ты что это, на всех гномов бочку катишь? Обвиняешь во лжи, что ли?!
- А не ты ли час назад рассказывал, как с братом на дракона ходил. А потом сам же ляпнул, что драконов у вас извели лет двести назад.
- Так… он жешь… - гном покраснел. – Был дракон. Может последний оставался. Кто их считать-то будет. Может и ещё есть.
- Ага, свисти, - Тобос оглянулся на хвост каравана, - мрачные всадники сопровождения неспешно ездили мимо телег, будто надеясь найти между ними орков - затем парень перевёл взгляд на задумчивого друга. – Эй, Рол, не бери с них пример. Им ещё воевать, а нам только раны перевязывать.
- Ты хоть не забыл, как это делается-то? – пришло время подколоть Тобоса, и Роланд не упустил такой возможности. Ещё в годы их совместного ученичества медицинским премудростям, раны приходилось перевязывать частенько. Практика была неотъемлемой частью обучения. Впоследствии дороги друзей разошлись, хотя оба продолжали идти по пути медицины, но Тобос всерьёз занялся её изучением в алхимическом контексте, работал с порошками, эликсирами, а в последние годы и вовсе ушёл с головой в разработку новых видов лекарств. Дорога Роланда лежала в направлении противоположном научному. Сразу после учёбы он решился связать свою деятельность с более таинственным и трудным типом медицины. Монастырь Спокойствия приютил юного лекаря, а настоятель, видя рвение к знаниям, взял в ученики. Несколько лет Роланд изучал различные роды живительных энергий, способных лечить самые тяжёлые раны, и многое постиг. В монастырь за помощью обращалось множество нуждающихся. Настоятель никому не отказывал. Своими руками, Роланд вылечил от разнообразных недугов и телесных ран десятки людей. К сожалению, нападение орков помешало окончить обучение. В монастырь пришли солдаты и попросили о помощи, наставник отравил с ними многих монахов, в том числе и учеников. Роланд хорошо запомнил напутственные слова настоятеля: «В настоящей жизни ты научишься большему, чем способен дать я в стенах монастыря. Грядущее может стать как подарком, так и проклятием. Всё зависит от твоего выбора».
- Ха, с моими препаратами и бинты не нужны! – Тобос потряс походной сумкой со склянками. – А вот чем будешь лечить ты? Хоть инструменты взял бы с собой, а то идёшь пустой, как на прогулку.
Никаких вещей Роланд не нёс, все, что могло пригодиться для работы, билось в груди и жило в руках.
- Видишь, как судьба распорядилась, тебе, Тоб, чтобы лечить, нужна целая сумка вещей, а мне…
- А тебе и воздуха хватит, да?
- В некоторых случаях, хватит и его, - серьёзно ответил Роланд.
Гном недоверчиво покосился на парня, но промолчал.
- Ещё один свистун, - услало опустил плечи Тобос.
- Неужели не слышал про чудеса Монастыря Спокойствия?
- Рол, я слухам не верю. Вот если по приезду покажешь что-нибудь этакое, превосходящее алхимию, я запишусь к вам в монастырь в ученики.
Роланд лишь грустно усмехнулся, представить Тобоса в серых стенах монастыря дело не простое.
- Вот у нас в горах, - начал гном, - тоже есть лекари от Бога, одним взглядом могут на ноги поставить, если хворь не смертельная. Даже слухи ходили об одном отшельнике, который гномам руки оторванные и головы отрубленные приращивал, прям как было. Говорят, приносили тело к нему, клали рядом оторванную часть, отшельник рукой водил и всё срасталось. Ни шовчика, ни следа не оставалось.
- То есть голова прирастала, и мертвец оживал, так что ли?
- Ну, должно быть так. А как иначе.
- Сам-то веришь в эту ерунду, гноме?
- Это не ерунда, это наши легенды!
В разговор вмешался Роланд.
- Конечность прирастить возможно, у нас в монастыре настоятель одному мужику пальцы сращивал, но вот чтоб голову… да чтоб ещё и ожил после этого… с трудом верится.
- В жизни многое бывает, во что с трудом верится, - философски отметил гном. – Я вам, как знаю, рассказываю. Верить или не верить - дело личное.
Собеседники затихли. Сзади же нарастал ропот: вместе с обозом к полю боя шёл отряд ополченцев, всего три десятка крестьян, но шуму они издавали, как целая рота солдат. И чем ближе обоз приближался к месту битвы, тем громче бедолаги гомонили. Бравые перед выходом, сейчас они боялись. Отчётливо слышались разговоры о том, как орки побьют армию короля и пойдут жечь деревни, как Оплот отказался толково помочь, чтобы впоследствии завладеть благодатными землями Оглфира и о том, что крестьянам, в общем-то, всё равно, кто будет ими управлять – по слухам людишки Оплотовские в масле катаются.
- Слушай, гном, - заговорил Тобос, - а отчего ваши собратья на помощь-то не пришли? Пара стальных хирдов нам бы не повредила.
- Почём я знаю, - пожал плечами гном. – Может вмешиваться не хотят, чтоб орков не злить, а может тот же Оплот влияет на танов. Хотя, я вам так скажу: горные престолы Орде не по зубам. Стены у нас высокие, запасов много, да и не любят орки по горам лазать. Но вот торговать с людьми выгодней, чем с зеленокожими.
- Если отталкиваться от торговли, тогда как Оплот скажет, так и будет, - Роланд вспоминал беседы путников, заходивших в монастырь перевести дух, решил блеснуть познаниями. – От горных престолов все дороги Оплотом взяты под контроль. А борьба с разбойниками – лишь прикрытие. Те хитрецы, что всем руководят, ищут любой повод отхватить лишний кусок. Будь то земля или деньги.
- Ну, это да. Пошлины берут, мама не горюй. И говорят складно, мол, за собственную безопасность платим. Так-то оно так, банды перевелись на корню, но я вам вот что скажу, ребяты, от бандюков, мы, гномы, отбивались легко, а от застав никуда не денешься – плати. Так и дурят нас, недалёких.
- Вот-вот, а мы воюй за них. Ведь за дарма едем. Никто не спрашивал, хотим ли мы туда или нет. «Надо» и всё.
- Тоб, если бы все так рассуждали, то не на помощь армии мы бы шли, а в леса, чтоб под орочий топор не попасть.
- Да выстоят наши, никуда не денутся, - отмахнулся Тобос. – По-другому не может быть.
- Тогда на ком бы ты эликсиры проверял? Небось, половину экспериментальных везешь, - заискивающе взглянул на сумку товарища Роланд. – В городе тебя бы повесили за это, а здесь никто и не узнает.
- Тише ты! – шикнул Тобос, огляделся. – На том и строится прогресс. Если бы не такие как я, то медицина осталась бы примитивной и не эффективной. Без подобных исследований - никуда.
Спорить с другом Роланд не стал, Тобос всегда был жутким упрямцем, да к тому же доля правды в произнесённых им словах имела место.
- Зато, как хорошо, когда вернётесь! Будете перед девчонками бахваляться, мол, на настоящей войне бывали. Вы хоть и не солдаты, но всё-таки, – гном попридержал коней перед глубокой выбоиной.
- Что сразу: «Не солдаты!», - передразнил Тобос. – Без нас, лекарей, солдат с войны возвращалось бы много меньше. Они воюют, а мы им жизни спасаем, так что ещё надо поразмыслить, кто важней.
- А чё тут мыслить! Куды вы без солдат? Вы и не нужны вовсе без них. Без армии и страны-то нет, не то что лекарей.
- Без лекарей - и страны, и армии на долго не хватит!
- А без солдат здесь бы орки шмыгали давно.
В спор вмешался Роланд.
- Думаю, для того, чтобы завоёвывать сердца девчонок, хватит нашего близкого нахождения рядом с битвой. Главное, найти, что рассказать.
- А в случае чего, и приврать можно, - согласился гном.
- Я всегда знал, что гномы любители посвистеть, - Тобос ехидно посмотрел в спину возчему. Тот понял, что снова ляпнул лишнего на гномскую репутацию, прикусил язык. – Кстати, появилось предложение! Давайте-ка, когда всё закончится, вместе подцепим миловидных цып и пойдём в кабак, м?
- Знаю я тебя, Тоб. Как только вернёмся, из лаборатории носа не высунешь и уж тем более после таких масштабных опытов.
- Эй, Рол, обещаю, что ради такого случая дела подождут!
- Сколько уж раз так было…
К передовой телеге подскочил капитан сопроводительного отряда. Лицо воина выглядело взволнованно, конь не стоял на месте, порывался сорваться вскачь. Где-то позади колонны слышалась отборная, многоголосая ругань, большинство всадников стягивалось туда.
- Смотри в оба, гном, мы приближаемся, - и, развернув коня, капитан понёсся назад, туда, откуда доносились крики.
Роланд обратил внимание на то, как гном, бережно похлопал по ножнам короткого меча, лежавшего рядом с ним на козлах, до этого оружие как-то в глаза не бросалось. Оказывается безобидный на вид гном-болтун, мог и мечом в случае чего помахать.
Тобос тоже взглянул на возчего по-другому.
- Чевой-то они переполошились?
- Как чего? - хмыкнул гном. – Война приближается. Да и разведчики не возвращаются. Может в засаду попали. А крестьяне тоже не дураки – заметили, вот и зароптали.
При слове засада, у Роланда всё сжалось внутри в холодный ком, он как будто только сейчас понял, что идёт в гости к смерти. По крайней мере, собирается возиться рядом с её «домом». Битву по-другому не назвать. Смерть живёт там всюду.
- Вы знаете, сколько с нами настоящих солдат? – впервые обратился напрямую к гному Роланд.
Тот задумался.
- Отряд сопровождения и всё. Дюжина всадников. Может, кто из ополченцев служил раньше, но этого не ведаю. Да не боитесь вы, в лесу, если и есть кто с оружие, так это люди. Вот если б мы к оркам с тыла заходили…
Слова гнома заглушил треск пронесшегося в чёрном небе огненного шара, размером с корову. Описав дугу над телегами, он рухнул далеко за обрывом.
- Совсем близко подошли, - еле слышно молвил гном. – Скоро звуки битвы услышим.
Сзади тоже все притихли, лишь стук копыт и скрип колёс сопровождали обоз. Первые опомнившиеся принялись восклицать и махать руками, все боялись, как бы на них не рухнул такой же кипящий булыжник. Всадники ездили от телеги к телеге и успокаивали взволнованных людей.
- Видел я машины, которые такими штуковинами пуляют. Размером машина с дом, вся из дерева, а обшита металлом. Четыре колеса у неё, как у телеги, только сплошных, без спиц. И тянут такую дурилу сорок коней.
- Гном, ты свистишь, - веселья в голосе Тобоса поубавилось, - где ты мог видеть баллисты, если их только на войне используют, а мы не воевали по серьёзному лет сорок поди.
- Дык, я у себя в горах видал, - усмехнулся гном.
- Здравствуй, бородач! Ты ж сам говорил, что родился в Оглфире и почитай всю жизнь тут провёл!
- Так-то да, но по престолам горным я тоже помотаться успел. Вон, на того же дракона с братом как раз там охотилися. Ты меня, это, кончай подлавливать, а то умный шибко, не грех и врезать такому.
- Хе! А ты дотянись!
В конце колонны, в раз обрывая все разговоры, пронзительно завизжала женщина, а следом разнеслась команда, которой все, шедшие на подмогу армии, боялись всю дорогу.
- Засада! К бою! – кричал капитан сопровождения.
Ни Тобос, ни Роланд так и не успели разглядеть, что же там творится, потому что рядом с телегой поперёк дороги с треском вытянулась часть леса: мешанина кустов и веток, размером с добрую карету. Спустя мгновение ком из листьев грохнул в борт телеги. Роланд откатился в сторону быстрее, чем понял, что надо откатиться. Когда зрение после кувырка сфокусировались на происходящем, телега уже слетала в пропасть, ещё мгновение и последнее колесо скрылось за краем. Вот тут-то лекарь испугался по-настоящему, на его глазах погибли двое, один из которых был хорошим товарищем.
Приглушённый грохот раздался снизу – телега разбилась.
Тем временем ком леса обрёл лицо. С глаз спала пелена, и перед парнем развернулся во всей красе огромный мохнатый бык, как леший обвешанный ветками. На спине быка восседал сливающийся с листвой, голый по пояс орк с пылающим яростью взглядом и секирой в мощных руках. Острые клыки выползли из-под тонких губ: усмешка, не предвещающая ничего хорошего врагам Орды.
Бык повернул голову к парню, фыркнул и начал разворачиваться в его сторону и тут на глаза оробевшего Роланд попал Тобос. Перепачканный пылью он стоял на четвереньках позади быка, и лицо алхимика отражало крайнюю степень удивления. Похоже, он ещё не понял, как успел скатиться с мешков и что вообще произошло.
А происходил вокруг пример идеально спланированной засады. Вслед за теми орками, выскочившими первыми и приведшими в ступор весь обоз, лезли остальные участники нападения. Могучие орки и яростные коротышки гоблины десятками выпрыгивали из-за деревьев и вступали в бой с теми не многими, кто отважился поднять против них оружие и с теми, кто оружие бросить, попросту не успел.
Крики и лязг железа долетали до слуха Роланда, но тот не мог позволить себе развернуться, ведь бык уже начинал двигаться к нему, а с боку из леса показались трое зеленокожих. Два орка и гоблин. И все устремили ликующие взгляды и наконечники орудий на невооружённого целителя.
А за спиной орка-наездника Тобос уже пришёл в себя, в руке он сжимал сумку с эликсирами. Алхимик махнул ею в сторону леса, как бы сообщая товарищу: «Давай туда!».
Роланд, хоть и перепугался как никогда в жизни, все же ситуацию оценивал трезво и понимал, что если действовать быстро, то шанс сбежать будет, но если промедлить, на что и рассчитывали зеленокожие, то... То его убьют прямо сейчас.
Тобос уже нёсся через дорогу к деревьям. Ему повезло оказаться за спинами бандитов, а вот Роланд судорожно бегал глазками, подыскивая щёлку для бегства между врагами. Неожиданно глаза зеленокожих метнулись за спину лекарю, топоры и луки взметнулись. Краем уха Роланд слышал позади топот копыт и предположил, что это кто-то из солдат сопровождения. Улучив момент, он нырнул между быком и пешим орком, чудом избежав при этом ниспадающего удара секирой – всадник не собирался отпускать потенциального пленника. Не собирался, но упустил, бык замер ни с чем у кромки деревьев. Шустрая парочка лекарей мышками шмыгнула в лес. Быстро спустив тетивы в набегающих всадников, гоблины метнулись за беглецами.
Орки ревели далеко позади. Чаща приняла в объятия немногих сумевших вырваться из сетей жестокой резни. Шустрые гоблины почти все покинули сражение и пустились вдогонку. Опытные следопыты начали охоту на простых крестьян и лекарей.
Тобас и Роланд бежали вместе и, слыша далёкую трескотню ветвей, старались издавать как можно меньше шума. Если так уж вышло, то пусть те, кто шумит, стянет погоню на себя.
Когда силы подошли к концу, беглецы остановились.
- Как… думаешь… за нами ещё… идут? – Тобос присел на корточки, дышал тяжело с нездоровым сипом.
Роланд опёрся о трухлявый ствол, попытался вслушаться в лес. Для обоих беглецов прыжки через овраги и бег по пересечённой местности в гору оказались тяжёлым испытанием.
- Возможно. Мы не так уж далеко ушли.
Тобос заглянул в мешок, звякая склянками, повозился в недрах.
- Всё цело, - сказал алхимик сам себе, потом посмотрел на друга. – Надо начинать смещаться. Уходить в лес можно до бесконечности, но так к лагерю короля мы не приблизимся. Гном говорил, что мы совсем близко, значит, надо просто идти вдоль дороги и скоро будем на месте.
- Как скажешь, только давай ненадолго сбавим темп, иначе можем вообще не дойти.
Бег сменили на быстрый шаг. В попытках усложнить жизнь возможной погоне, старались не наступать на опавшие веточки и любые места, где чётко отпечатываются следы. Тобос обратил внимание на то, что в лесу совсем тихо: ни привычного щебета птиц, ни шума ветра. Будто местные духи и более обремененные материей существа, почувствовали близость битвы и стремились уйти подальше.
Звери сбежали, земля уснула и лишь пара людей нарушала мрачную тишину.
- Гном не уточнял, долго ли идти? – Роланд шёл позади и видел, как у друга заплетаются от усталости ноги, монах и сам упал бы прямо на месте, если бы не боязнь погони.
- Не уточнял, - буркнул Тобос. – Он по ходу разбился, да? Сказать по чести, мне жаль. Хоть и чужие друг другу, но за последние сутки я к нему привязался. Добряк и врунишка, так держался за своё добро, что вслед за ним в пропасть. Во всём виноваты эти зеленокожие твари. Они там, поди, всех уже перерезали.
- Мы все знали куда идём. Я настроил себя на вид смерти, рядом должны были умирать люди, но я думал, это будет происходить в лазарете, от ран… Участвовать в битве я никак не собирался. Мне до сих пор не по себе.
- А мне вот не понятно, откуда в тылу нашей армии взялись орки? Причём в таких количествах. Не уж-то вот так запросто взяли и обошли славного Исселбара и хвалёных королевских шпионов?
- Выходит так, Тоб, – Роланд остановился. – Эй, давай чуток переведём дух, с ног валюсь.
- Давай. А то меня уже блевать тянет от таких нагрузок. Мы ж, поди, треть лиги отмахали в конском темпе.
Со стороны далёкой уже дороги треснула ветка. Лекари, как по команде, рухнули в траву.
- Отдышаться-то успеем, прежде чем нас схватят? – Тобос водил взглядом из стороны в сторону, выискивая в сгущающемся сумраке причину шума. – Рол, у тебя оружие есть какое-нибудь?
- Оружия в достатке. Руки, ноги, голова.
Совсем рядом зашуршала листва и после этого несколько пар ног прошагали в сторону лагеря Оглфира, но чуть ниже, чем затаились беглецы. Тобос дождался, пока шаги удалятся, и выглянул из травы, недолго всматривался.
- Опа! – в полголоса воскликнул алхимик и рванулся с места. – За мной!
Желая удержать импульсивного товарища, Роланд ухватил воздух.
- Куда! – только и успел шикнуть он вдогонку, прежде чем сам увидел, куда подался нерадивый Тобос.
За деревьями мелькали силуэты двух людей в лёгких доспехах, такие выдавали крестьянам в замке перед тем, как отправлять их с обозом на войну.
- Братцы! Постойте! – уже громче выкрикнул Тобос.
Крестьяне обернулись. Оба бородатые, с испуганными глазами, но при оружии, топоры на длинных рукоятях в любой момент готовы встретить врага.
- Наши кажись… - донеслось неуверенное со стороны крестьян.
- Ваши-ваши! – подбежал Тобос.
- Мы лекари. Шли с первой телегой, - подоспел Роланд.
- Ага, ну а мы ополченцы, - почесал затылок один из крестьян, при этом шлем сполз на лоб, - шли с ополченцами.
- В конце обоза, вместе с остальными, - добавил второй. Слова вояки подбирали с трудом.
- Мужики, ещё спасшихся видели?
- Дык, если б видели, то вместе бы шли.
- Акромя нас, поди, никто боле и не убёг.
- Погоня была? – спросил о самом важном Роланд.
- Да хрен её знает, мы не видели.
- Ага. Шибко быстро бежали.
- За нами гнались, и, думаю, гонятся до сих пор.
Услышав о погоне, крестьяне нервно переглянулись.
- Тадысь бежать надобно. Лагерь близко совсем.
-А если точней, мужики?
- Кабы мы бывали там – знали бы точней.
- Направление-то хоть знаете? – Роланд восстановил дыхание и уже осматривался по сторонам, отставшие гоблины давали беглецам очередной шанс на побег.
- Это да! К дороге надобно спустится, и вдоль неё идтить пока не упрёмся.
Тобос закатил глаза и первым начал спуск. Бесконечный подъём так и не поддался беглецам, то ли дело идти вниз.
- Тогда пошли! С этой информацией нам будет значительно легче найти лагерь, - выдал порцию сарказма алхимик.
Отряд из четырёх человек издавал значительно больше шума, чем из двух, хотя двигались даже не бегом, а быстрым шагом. Ополченцы шли, не задумываясь о последствиях, сбивали листву, хрустели ветками, а когда переговаривались, казалось, что и не заметили, как покинули родную деревню, где можно болтать в полный голос в любое время суток. Сближаться с лекарями они не торопились, двигались обособленной парочкой, общались только между собой, а на попутчиков не смотрели. Шедшие позади лекари устали при каждом шуме оборачиваться и пригибаться, Тобос первым обратился к крестьянам.
- Мужики, надо бы по тише двигаться, а то не ровен час – заловят нас.
Мужики обернулись.
- Дык, мы и так как мышки.
- Очень большие мышки, - хихикнул Роланд.
- Точно, ребят. Вы трещите ветками на весь лес.
- Нам идти-то осталось… чего переживать? Того гляди к государю Исселбарычу выйдем на поклон.
- Если будете идти тише, то шансов дойти прибавится.
- Ладно тебе, акушер, не серчай, постараемся тихонько топать.
Данное ополченцами обещание продержалось совсем чуть-чуть, не успел отряд спуститься к дороге, чтобы потомм, не сбиваясь двигаться вдоль неё, как пара напуганных крестьян вернулась к прежней разнузданности. Тобосу такое соседство давалось труднее всего, и он уже жалел, что окликнул безмозглых дураков. Но были в этом соседстве и преимущества, всё же в компании двух вооружённых, здоровых мужиков спокойней блуждать по незнакомым лесам. И лекари терпели, по-прежнему не встревая в чужую беседу.
Они шли, а лес всё не кончался. По правую руку извивалась дорога, и складывалось ощущение, что она вечно может петлять, но так никуда и не приведёт. Успокаивало одно, пропасть по ту сторону дороги постепенно теряла глубину, а значит, отряд неминуемо должен выйти на ровное пространство. Гном говорил, что битва развернулась на одном из множества местных полей и вроде бы пока всё совпадало.
Затянувшееся молчание в конец утомило болтливого Тобоса и, дабы разбавить пресное шагание, он обратился к ополченцам.
- Ребят, вы, вроде говорили, что позади колонны шли? С чего там всё началось-то, нападение, я имею в виду.
- Эээ… с головы что ли… - один из крестьян сбавил шаг, чтобы поравняться с лекарями.
- Да-да, с головы! – подтвердил второй. – Из лесу мёртвую голову кинули прямо в толпу, а у ей пар изо рта повалил. Те, кто рядом стоял, сразу попадали, как того дыму вдохнули. А потом уж и зеленомордые полезли.
- Пару служивых смяли в раз вместе с конями, и всем скопом на нас бросились. Ну, мы тожа не бараны, ждать пока изрежут не стали, пару-тройку здоровых морд зарубили.
- Я даже одному вот энтим топором по шеломочку съездил.
- Но потом они нас всё ж поджали. Опыта поболе у гадов, они ж всю жизнь воюють. Эти как их там… эээ.
- Гоблины. Они двух ребят из луков сняли, а в замен тех здоровил, что мы положили, новые трое подскочили и не успели мы глазом моргнуть, как есчо пятерых недосчитались. Ну, тут и начали разбегаться кто-куды.
- Я есчо видел, как трое мужичков вдоль дороги назад ломанулись, так их там, на быках встретили. Штуки четыре быков, и орки на них сидят. А быки здоровым, ну прям с дом, вот не вру, хоть и видел мельком, но здоровым, спасу нет.
- Вам-то как удалось уйти? – рассказ бывших крестьян Роланд выслушал с интересом и даже почерпнул для себя много нового, а вывод из всего произошедшего получался обнадёживающий: «Не так уж орки хороши, раз убежать удалось не только хилым лекарям, но и запуганным крестьянам».
- В неразберихе-то и выскользнули. Нам есчо тогда гоблины дорогу перегородили, ну а мы-то озверевшие, из драки ведь, двоих оставили на той дороге с разбитыми черепами. Не зря топоры правили.
- Хех, точно, не зря!
За разговором не заметили, как поредел лес, деревья расступались, открывая вид на великое раздолье. Где-то на том конце бескрайнего поля проходила незримая граница между степями и Оглфиром, граница, которую никто не проводил, но с обеих сторон чутко берегли.
Отряд остановился в нерешительности, опасно выходить на открытый простор, когда рядом орки рыщут.
- Куда теперь? – Тобос обвёл взглядом удивлённые лица спутников.
- Дальше, кажись…
- Ты уверен? – язвительно посмотрел алхимик на крестьянина.
- Бой ведь в поле… надо походить, поискать.
- Во как! И в какую сторону направим стопы, а?
- Ну не знаю, может, туда пойдём? – крестьянин неопределённо указал в степь.
- А почему не туда? – Тобос ткнул пальцем в другую сторону.
- Можно и туда…
- Не дави на него, - Роланд положил руку на плечо друга. – Выходит, что мы пришли не по адресу… и я предполагаю почему так вышло.
- Что ж тут предполагать! Орки выскочили, а мы в штаны навалили и вместо того, чтобы подумать хорошенько, начали удирать! А теперь мы ещё дальше от лагеря, чем были во время засады. Я даже думаю, что мы ордынскую армию обошли.
- Брешешь, лекарь! Не может такого быть! Мы ж шли, как велено было, вдоль дороги…
Тобос посмотрел на крестьянина так, что тот осёкся, алхимик выглядел взбешённым непроходимой тупостью спутников.
- Вспомни, валенок, как над обозом снаряд горящий пролетал. Откуда он по твоему был выпущен? Из-за моря? Насколько мне известно, самые большие катапульты выпускают снаряды на четверть лиги…
- Побольше, - скромно добавил Роланд.
- Не важно. Главное, что мы этого не учли, а всё что надо было сделать, так просто пойти в ту сторону, откуда летел снаряд. Вот и всё!
- Пока лазили по дебрям, пропустили поворот, - Роланд подвёл итог и развёл руками.
- Точнёхонько… - ополченцы задумались. – Что ж делать будем?
Хоть ответ Роланду и не нравилось, озвучить его пришлось, ведь сейчас для затерявшейся четвёрки главное добраться целыми до военного лагеря, а в окружении орков сделать это будет не просто. Единственными помощниками в этом путешествии станут для них сгустившиеся сумерки и их собственная осторожность.
- Придётся возвращаться к обозу и оттуда идти напрямик через лес, в направлении, обратном полёту снаряда.
- Ты что лекарь! Там же зеленомордые! Они нас схватют и слопают!
- Тогда предлагай ты, - без лишних эмоций предложил Роланд.
Крестьянин воздел глаза к небу, брови нахмурил, а губы выпятил: без подобных манипуляций мыслительный процесс отказывался продвигаться. Для остроты мысли мужик почесал затылок, для точности причмокнул.
- Так-то оно верно… но опасно. Хотя и верно.
Тобос, внимательно следивший за измышлениями крестьянина вздохнул с облегчением, а Роланд уселся прямо на листву и вытянул уставшие ноги.
- Раз решение принято, будет не лишним восстановить силы перед опасной дорогой.
К сумеркам погодным прибавились сумерки временныме. Лес из серого нагромождения деревьев превратился в чёрную массу. Опасную и непредсказуемую. Каждый шаг грозил встречей с ямой или хрустящей веткой. Отряд по-прежнему двигался в некотором отдалении от дороги, предпочитая избегать ненужных встреч. В особенности Роланда и Тобоса тревожили орки, устроившие засаду на обоз, они ещё могли находиться где-то неподалёку и делить награбленное. Касаемо храбрых ополченцев, то поход в обратном направлении в конец их вымотал, выглядели мужики понурыми, ноги передвигали с трудом. Не понятно, на что они рассчитывали, когда шли воевать, в бою воины часами машут мечами и рискуют жизнями, это не то, что просто идти по лесу.
Где-то на середине пути один из крестьян оступился, подобно ребёнку, только-только научившемуся ходить, мягко плюхнулся на пятую точку, а подняться не смог.
- Всё, ребяты, баста… больше терпеть мочи нету, мозоли посрывал на корню, - взрослый мужчина по-детски потирал ногу, будто прикосновения могли облегчить боль.
- Снимай сапог, - подсел к мужику Роланд, сбросил куртку, засучил рукава.
- Неужто исцелять собрался? – Тобос тоже присел, чтобы лучше видеть ранки.
- А как же. Не отдавать же человека под твои эксперименты с эликсирами.
- У меня от мозолей всё равно ничего нет. Мы ж на войну шли. От переломов есть мазь, от рассечений, от рубленых ран. Есть от ушибов. Даже для отрубленных конечностей есть мазь. Непроверенная…
- Во, - после недолгой борьбы, мужик победил сапог и протянул голую стопу в сторону Роланда.
Лекарь растёр ладони и почти касаясь, принялся водить ими вокруг ноги. Медленные пассы выписывали пируэт за пируэтом, петлю за петлёй и следившие за процедурой лечения люди увидели тусклое свечение, исходившее от ладоней лекаря. И чем дольше он работал, тем усиливалось свечение.
- Что чувствуешь? – шепнул на ухо пострадавшему мужику Тобос.
Тот пожал плечами.
- Тепло… как кожу растираешь.
Алхимик присмотрелся, поморгал, присмотрелся вновь. Недавние кровоточащие ссадины на пальцах и пятке пропали, не оставив и следа, нога выглядела полностью здоровой. Роланд отодвинулся, тряхнул руками и свечение пропало.
- Вторая болит?
- Не. Вторая не болит, - мужик с удивлением разглядывал собственную стопу.
- Тогда не одевай пока сапог, пусть нога отдохнёт. Есть ещё у кого-нибудь жалобы, чтобы потом не останавливаться?
Оба крестьянина замотали головами.
- Силён! – искренне восхитился Тобос, позвенел мешком. – И никаких лекарств не надо! И надолго ему хватит твоей магии?
- Пока новые мозоли не натопчет будет ходить без помех, - без тени иронии ответил Роланд.
- Удивил! Я-то думал, ты свистишь…
- Выходит, что нет. Ну как, в монастырь записываешься, ко мне в ученики?
- И долго ль учиться чудесам?
- Всю жизнь.
Тобос присвистнул в полголоса. Привычная алхимия, дело всей жизни, он быстро разбирается в сотнях реагентов, подбирает составы и знает все способы доведения эликсиров и мазей до ума, и то, многие секреты алхимической науки ещё остались сокрытыми от него. Поменять приобретённые тяжким трудом знания и навыки на нечто новое и таинственное, сокрытое от прагматического разума, это уж слишком.
- А ускоренный курс есть?
- Спасибо тебе, милостивейший государь, - поклонился как смог в сидячем положении мужик. – Чудотворец, ей богу. Благодарствую привелико!
- Ходи на здоровье, а чтоб в следующий раз впросак не попасть, ступай ровней, да ноги не косолапь, - наставительно проговорил Роланд, больше походя на строго учителя, нежели на монаха.
К знакомому месту подошли ночью. Тяжёлый переход вымотал даже неутомимого Тобоса, а крестьяне, дай им волю, устраивали бы привалы каждые сто шагов. Роланд и сам чувствовал жуткую усталость, ноги размягчились, налились тяжестью, но он прекрасно понимал, что останавливаться в лесу слишком опасно. Раз орки пробрались в тыл оглфирцам, то ещё могут околачиваться где-то неподалёку. Волновало юного монаха и мысль о том, что они могли пропустить место, где произошло нападение, и теперь движутся непонятно куда. К счастью опасения развеялись, когда один из ополченцев сказал, что место ему знакомо. Главным ориентиром стало раздвоенное дерево, через которое ему пришлось пролезть во время побега.
- Спущусь к дороге, посмотрю, что к чему, - и мужик, позабыв про усталость, поскакал вниз по склону, с трудом избегая столкновений с деревьями и треща ветками так, что Тобос и Роланд жмурились и вжимали головы в плечи.
Вернулся мужик так же быстро, как и убежал.
- Обоз там, впереди. На дороге тихо. Вроде никого, только телегу и разглядел в этой темени.
Они спустились по склону, с опаской выбрались из-за деревьев на открытое пространство тракта. В глаза сразу бросился силуэт телеги, пристроившийся на самом краю обрыва, всего в двух десятках шагов от спутников.
- Удачно вышли, - Тобос первым двинулся к телеге. – А вот и остальные…
Чуть поодаль из темноты вынырнули грузные образы телег, некоторые перевёрнуты, свалены посреди дороги. Дух запустенья уже успел поселиться здесь, хотя ещё совсем недавно дорога полнилась многоголосьем.
Тобос влез на ближайшую телегу и заглянул за бортик.
- Интересненько… А вещи-то на месте. Тут мешки с лекарствами и ни одного вскрытого.
- И здесь всё на месте! – один из ополченцев уже влез на соседнюю телегу и рылся в её содержимом.
- Выходит, что орки напали не ради добычи, но может быть им и не понадобилось ничего из того, что мы везли, - Роланд прохаживался между телегами, то и дело, косясь на лес; орки вполне могли затаиться поблизости.
- Это вряд ли, братец, - отозвался из телеги Тобос, - слышал я об ордынских нравах. Грабят всех подряд, без разбору и не брезгают любой ерундой, всё тащат к себе. У нас в лаборатории двух моих коллег орки на степном тракте так нагнули - мужики возвращались и даже не жалели о потерянных деньгах и вещах, радовались что живы.
- А я знаю, что слухи построены на преувеличении, но сейчас склонен с тобой согласится, это был не грабёж. Рядом с полем боя орки могли устраивать только диверсии. Нападением на нас они обрезали снабжение армии и, возможно, делали это не раз за последние сутки. И дорогу они не просто так перегородили, а чтобы тем, кто пойдёт после нас, было трудней добраться до лагеря. Я бы не стал здесь задерживаться, - Роланд остановился у кромки леса, всматриваясь в темноту.
- Ой! – бродивший рядом ополченец споткнулся и упал. – Мертвец!
- Удивлён? – с ехидством спросил Тобос, спрыгивая с телеги.
Ополченец с неприязнью наклонился к телу.
- Орк.
- Даже своих не забрали… - задумчиво произнёс Роланд. – Значит торопились.
- Тут мертвецов полно, вон, у последней телеги, сколько валяется, - крестьяне пошли искать среди мёртвых знакомых и друзей.
- Там было самое ожесточённое сопротивление, - Тобос подошёл к другу и добавил уже тише, - что-то тел людей мало осталось, по ходу орки пленных взяли.
- Надеюсь, король найдёт резервы для прочёсывания леса, может быть тогда, удастся кого-нибудь спасти. И чем быстрее мы найдём лагерь, тем больше шансов на спасение подарим пленным. Если они ещё живы.
- Ты прав, Рол, надо поторапливаться. Хотелось бы верить, что идти недалеко, потому что ноги гудят и не слушаются.
Взгляд Роланда поднялся к чёрному небу.
- Помнишь, откуда летел снаряда?
- Думаю, нам надо пройти чуть дальше конца обоза. Когда снаряд пронёсся. Мы ещё некоторое время двигались до нападения.
Крестьяне упорно лазали среди трупов соратников, брезгливо переворачивали, вглядывались в лица. Завидев приближающихся лекарей, один произнёс:
- Больше половины нету…
- Зеленомордые их таперичи сожрут, - грустно добавил другой.
Тобос наклонился и поднял два топора, протянул один другу.
- Держи-ка. На всякий случай.
Роланд принял оружие.
- Надеюсь не пригодится.
- Эй! Чаво мёртвых обкрадываете!?
- Чтоб не пополнить их ряды, - деловито ответил Тобос возмущённым ополченцам. - Хорош трупы разглядывать, выдвигаемся к царю-батюшке.
Крестьяне без лишних вопросов оставили бывших друзей, задерживаться рядом с разграбленным обозом и телами погибших не хотелось.
И вновь неприветливый пограничный лес навис над головами беглецов. Двигались в чёрном мареве неспешно, чтоб не шуметь и не попадать в овраги, но и без промедлений, все четверо устали блукать по лесам и жаждали, как можно скорее, отдохнуть в безопасности под присмотром королевских гвардейцев. Ну, а потом и в работу можно с головой погрузиться.
Но до этого надо ещё дожить, кто знает, сколько орков бродит по лесу в поисках крови, и лучше бы услышать их приближение первыми, чем вновь быть застигнутыми врасплох. Памятуя об этом Роланд и Тобос сохраняли внимательность сами и без устали одёргивали шумных ополченцев, а те, будто нерадивые ученики, быстро забывали о наставлениях и вновь пёрли на пролом. Выходит первое знакомство с зеленокожей братией не внушило им боязни, что отнюдь не радовало лекарей.
- Мужики, если вы будете так трещать ветками, то за нами не то что орки, а все местные волки и медведи охоту устроят, - не выдержал Тобос, когда отряд значительно углубился в лес. Склон остался позади и все четверо двигались по ровному плато. Деревья здесь росли гуще, но судя по количеству веток на подлеске, эта часть леса значительно обгоняла по возрасту те деревья, что росли по склону.
- Не серчай, лекарь, мы стараемся, но всё что-то никак не выходит. Сам видишь, какая темень. Здесь и Донный Владыка бы хрустел.
- Донному Владыке можно, он сам кого хочешь съест, и орка, и медведя. А нам надо потише идти.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ