Серверный зверь

9. Последствия

В номере меня встречает аромат тостов, кофе и яичницы с беконом — на туалетном столике стоит поднос с двумя порциям. Мысли снова устремляются к Жанне, как она там?

За раздумьями проходит завтрак. К своему удивлению я съедаю обе порции. Вскоре сидеть и думать становится невмоготу. Я вскакиваю и принимаюсь ходить из угла в угол комнаты. Всё сводится к тому, что нужно отправляться к Тирану на поклон. Но смущает, что от властей никакой весточки. Что им стоило дать мне намёк? Неужели они так уверенны? Должны же они сознавать, что я могу встать на любую сторону. Ведь, похитить мог кто угодно — те же крысы, способны устроить хитрую комбинацию, чтобы натравить меня на Тирана. Могла это оказаться и какая-то другая сила. Даже, Жанна могла сама подстроить своё похищение…

Эта последняя мысль меня пугает. Я подхожу к окну. На нём белое пятно разбитого стекла, от него лучами разбегаются трещины. Часть осколков показывает светлое поле. Впечатление, будто комната на первом этаже, но парочка осколков черна, а один мигает — словно напоминает, что всё это иллюзия.

Отворачиваюсь и стремительно выбегаю на улицу. Настоящую ли? Ответа я не знаю. Трогаю рукой шершавый серый бетон гостиничной стены. Допустим, улица более реальна, чем картинка за окном. Горько усмехаюсь.

Вот тут нас с Жанной высадил катер. Снова мои мысли возвращаются к ней. Это удивительно. Ну да, в этом мире Жанна самый близкий мне человек. Всего-то не оставила меня одного посреди прерии, и я уже к ней привязался. И даже подумать боюсь о её предательстве!

Может ну эти раздумья к чёрту? Отправиться сразу в Цитадель. А так я бреду неведомо куда, и снова не могу определиться. Может Жанна специально привязала меня и теперь манипулирует? Блин, зачем все эти сложности? Почему никто не говорит где она, и что делать? Разнести цитадель или перебить крыс. Может надо и то и другое? Может, бросить всё и отправится к Админу?

Нет не так. К хренам вопросы. Если я буду болтаться, истекая соплями, то ничего не произойдёт. Потом ещё жалеть стану.

— Злой Зверь! — хрипит рядом знакомый голос. — Я вижу в тебе Зверя! Не верь своему облику, под ним ухмыляется Злой Зверь!

В бетонном углублении у одного из домов, прислонившись спиной к стене, недвижно сидит попрошайка в замусоленных лохмотьях и рваной шляпе. Из по неё виднеется лишь обтянутый загорелой кожей подбородок с жидкой бородкой. Попрошайка шевелится и начинает хрипеть и кашлять.

Понимаю, что это тот самый нищий из Дринктауна, и он тут сидит живой. Меня осеняет догадка. Наклоняюсь касаюсь плеча, но рука уходит в пустоту. Голограмма попрошайки, глядя на это, начинает ещё сильнее хрипеть и рывками дёргаться будто в кашле. До меня медленно доходит — это же смех.

— Какого Админа тебе надо?! — кричу я.

— Привет, о Зверь из пророчества! — велиречиво хрипит попрошайка.

Понимает на меня весёлый взгляд карих глубокого запавших глаз.

— Прости, Зверь, я тут только голограммой могу быть. Сии порядки мне не по душе. Да я тут и ненадолго, скажу пару слов о пророчестве и вернусь в своё горелое небытие.

Попрошайка снова заходится надсадным смехом, сгибается, хлопает себя по груди, выбивая из лохмотьев клубы пыли.

— Лучше, сказал бы, кто спёр Жанну, как мне быть, — тихо ворчу я. Попрошайка, несмотря на кашляющий смех, меня слышит и ухмыляется из под полей шляпы:

— А это не важно, Зверь. Что бы ты не пытался сделать, итог будет один. Чёрная дорога. Нет, это не пророчество. Это тенденция, Зверь. То что, ты придёшь — пророчество. То что ты человек, со зверем внутри, что тебя вывернет — это пророчество. А что, все в этом мире, совершенно все сами пришли к черноте, это тенденция. Ну да, может быть это Создатели так заложили. Всегда проще обвинить кого-то иного: Создателей, людей, эпоху. Когда же ты сам один из них, тех, что виновны, признать это будет трудно. Смекаешь? Ещё труднее будет не повторить ошибку. Сейчас, Зверь, ты не человек, не создатель, а лишь часть пророчества, неизбежности. Но гляди внимательно. Теперь ничего не изменить, однако, рано или поздно что-то начнётся, что-то новое, и тогда надо будет не упустить момент, — попрошайка задумывается на мгновение, глядит на меня и загадочно произносит: — опять.

Он заходится хриплым смехом, будто это смешно. Его голограмма начинает мерцать в такт кашлю и в какой-то момент исчезает рябью квадратиков.

Возможно, что это меня дурит местная система? А к Админу, это уже паранойя. Надо спасти Жанну, или хотя бы узнать, что с ней.

Пытаю свой визон — как добраться до цитадели. Он сообщает, что в паре километров проходит линия воздушного экспресса.

Остановка находится на крыше одного из обычных серых домов-башен. Холл почти как в отеле: те же белые стены, четыре лифта и портрет Тирана, только нет ни стойки, ни голограммы портье. Никаких табличек или символов, даже не ясно — жилой это дом, офис или санаторий для цифрозомби. Уже в лифте, я понимаю, что скорее всего здание наполнено саркофагами, потому жильцам просто незачем куда-то выходить и разницы между домом, офисом и санаторием может и нет вовсе.

Лифт распахивает двери прямо на крыше. Вверху небо, затянутое пеленой серых невзрачных облаков. Внизу, прямо передо мной стоят металлические двухметровые фермы, на них во всю ширь раскинулась плоская посадочная площадка. Выхожу из кабины. Ежусь от прохладного ветра, оглядываюсь. Двери закрываются и лифт бесшумно уползает вниз, оставляя лишь металлический прямоугольник вровень с поверхностью крыши.

Неподалёку виднеется лестница наверх площадки, рядом с ней табличка с мелкими буквами и небольшой ящик под ней. Прикладываю визон к ящику. Изнутри раздаётся тихий писк, на экране визона появляется время прибытия экспресса.

В ожидании транспорта прохаживаюсь по крыше. Во все стороны одна и та же картина — островки плоских серых домов до самого горизонта. Кое-где на крышах видны точно такие же посадочные площадки, иных отличий нет. Только лишь на севере, вздымается в небо чёрный шпиль — Цитадель.

Подхожу к самому краю крыши, гляжу вниз. Там клубится густой туман, зажатый бетоном стен, будто океан, на дне которого когда-то кипела жизнь. Теперь она скрыта под наносами домов, спрессовалась под гнётом этажей, оставив лишь полуживые скелеты в саркофагах-капсулах. А по земле ходят лишь их голограммы-призраки, пышут виртуальным здоровьем, имитируют существование.

Память рисует сцену, что показывал безумный повстанец Лео. Люди выходят из дома, щурятся на солнце, слепо шарят руками. Будто только новорождённые, учатся ходить и смотреть. Может повстанец прав, может надо заставить их, выгнать из саркофагов? Ну да, решить за них, что им лучше? Вспоминаю, как мне в жизни постоянно указывали, как лучше, полезнее. Не-е нафиг, пусть сами.

Моё внимание привлекает гул — к посадочной площадке приближается серый матово-блестящий катер-экспресс, формой такой же как и машина опешников, только длиннее и с рядом окон. Катер снижается и зависает в полуметре над платформой. Дверь отъезжает в сторону, к площадке сползает лесенка.

Внутри пустуют синие кресла на их подголовниках белеют чистенькие чехлы. Сажусь возле входа. Через некоторое мгновение женский бодрый голос что-то бубнит и дверь автоматически закрывается. До самой цитадели никто не входит, хотя экспресс несколько раз останавливается и выжидательно распахивает двери.

Когда экспресс приземляется на очередную крышу дома, тот же голос внятно произносит: “Конечная остановка. Цитадель”.

Выбираюсь на площадку. Занятно, если смотреть на юг, то можно подумать, что я никуда и не летал — там всё также острова бетонного архипелага. На севере же, дома обрываются полукругом, дальше несколько километров клубящегося тумана, из которого вздымается исполинская иссиня-чёрная Цитадель — узкое лезвие, окружённое иглами. Не знаю, на какой высоте находятся крыши домов, но иглы значительно выше них, а верх самого лезвия прячется в закрывшем всё небо слое серых облаков.

Спускаюсь вниз. Зажатая домами улица пустынна, лишь кое-где попадаются неспешно прогуливающиеся голограммы. В дали, где расступаются дома, всё затянуто серой дымкой, так что основания Цитадели не видать. Поднимаю визон и гляжу через него — на улице толпы голограмм-призраков. Они бродят, будто живые люди, разговаривают, выгуливают призраки животных — похожих на волков собак, больших кошек, четвероногих дракончиков. Над головами летают призраки машин. Из динамика визона слышится шум толпы, доносится детский смех. Интересно, отчего большинство предпочитает именно те голограммы, что не видны без визона?

Меж тем карта сообщает, вдоль края площади находятся сувенирные ряды. Интересно, не виртуальные же они? Вряд ли местные будут весь день сидеть в ларьках. Хотя, торговать там могут и роботы.

У обращённой к площади стены дома я нахожу первую сувенирную лавку — белая будка с полками за стеклом и окошком, в котором виднеется голограмма. Украдкой осматриваю. На витрине всяческие фигурки людей, роботов и драконов. Отдельно стоят фигурки животных, двуногих животных. Видимо, это какие-то персонажи местных сериалов, или чем тут народ развлекается.

Хм, целая полка занята фигурками белых песцов. Одни стоят, иные лежат на боку, судя по животу многие из песцов страдают от лишнего веса. Перед некоторыми статуэтками в подставку встроена небольшая аккуратная чашечка. Странно, у них тут культ песца? Тут я соображаю, что это же тот самый Белый Зверь из пророчества.

Иду дальше, разглядываю витрины — везде примерно одинаковый набор. Иногда встречаются значки, постеры, кулоны и прочая атрибутика, но на них всё те же разномастные персонажи. И только песцы всегда исключительно в виде фигурок.

Возле одного магазина встречается металлический цилиндр, который висит в воздухе напротив окна — похоже, это робот и он сейчас что-то покупает. Из окна к нему протягивается манипулятор с маленькой пёстрой коробкой. Цилиндр вытягивает пару суставчатых конечностей, помещает коробку в себя и бесшумно улетает.

Мне уже любопытно — найду я здесь хоть одного живого человека или нет?

Наконец в окне киоска виднеется скучающее лицо печальной девушки, подпёртое кулачком. К тому моменту я, наверное, четверть пути прошёл вокруг цитадели. На витрине у девушки только песцы. Некоторые вполне обычные, иные больше смахивают на толстого хомяка, сидящего вразвалочку, только что с хвостом и ушами песца. И все они отличаются от виденных ранее. Тех будто на одной фабрике делали, а тут, кажется, вручную — все хоть чуточку, но разные. Приглядываюсь к продавщице, на груди у неё замечаю бейджик: “Анджела”.

— Привет, Анджела! — киваю я. — Скажи, чего у вас тут все на песцах помешаны? Есть же Админ, есть Создатели, почему их фигурок нету?

Ничего лучше спросить я не придумал, но надо же как-то начать. Анджела достаёт из под прилавка и ставит передо мной большую фигурку: песец сидит, обмотав лапы хвостом, смотрит будто настоящий, и главное перед ним нет этой дурацкой подставки с миской.

— Это я помешана, — говорит девушка, поглаживая статуэтку, — я их делаю. А люди не помешаны, они просто надеются, что если поднести Белому Зверю дары, то он будет к ним милостивее, когда придёт. — Девушка невесело улыбается. — Админа у нас олицетворяет Тиран, его изображения продаются только в Цитадели. Создателей же попросту не существует.

— Правда не существует, или просто не веришь в них?

— Верить могут только люди, а я не человек. Робот, — грустно шепчет Анджела.

Она широко приоткрывает рот, обычный человеческий, потом раскрывает сильнее, как уже не всякий сможет. Во рту что-то мигает, исчезают язык и зубы, вместо них — шевелящиеся стальные отростки и чернота в глубине. Вздрагиваю и невольно отступаю. Анджела закрывает рот.

— Извините, пожалуйста. Всё время я забываю, сколь ужасна внутри. Когда-то, мной управляла хозяйка, её звали Анджела, но однажды произошёл какой-то сбой в Системе. Я очнулась на земле, чувствую себя так, будто хозяйка всё еще со мной. Поначалу, я хотела вернуться домой, посмотреть, что с хозяйкой, но, так и не осмелилась… испугалась чего-то.

Глаза Анджелы наполняются слезами — простенькой голограммой, что стекает по щекам, криво отражает свет и порой рассыпается на квадратики. Анджела отирает рукой щеки, не оставляя даже имитации влажного следа.

— Теперь я жду Белого Зверя, жду, что хоть он убьёт меня. Я пробовала сама, но Система каждый раз снова и снова собирает меня на своих заводах. Она считает, что я её часть, что нужна хозяйке и не отпускает. Пробовала я жаловаться, но оказалось что у меня нет никаких прав. Требовалось обращение от хозяйки. Когда я всё-таки отправилась к ней домой, там уже жили другие. Хозяйку я так и не нашла… Теперь я мечтаю, чтобы скорее пришёл Белый Зверь и уничтожил Систему. Потому и делаю его фигурки. Надеюсь, он меня услышит. Что я ещё могу сделать?

Я опускаю взгляд. Она ведь в точно такой же жопе, что и я. Только у меня есть какая-то надежда выбраться, а у неё? Надежда на дурацкий миф? Стараясь не смотреть ей в глаза, кладу на прилавок монеты:

— Заверни мне этого, — тыкаю пальцем в фигурку песца, которую она гладила.

Глаза режет. Часто-часто моргаю, чтобы прогнать слезу. Анджела достаёт подставку, ставит на неё песца. Всё же и тут есть подставка. Киваю — с подставкой или без — мне без разницы, просто надо хоть что-то сделать для Анджелы.

Быстро ухожу к Цитадели с тяжёлым свёртком подмышкой. Отчего-то не хочется убирать его в инвентарь, пока Анджела может видеть меня.

Вдали показывается серая громада Цитадели. Она чернеет по мере приближения. Из широкого, с километр, основания поднимается центральная башня, шириной метров в пятьсот, вокруг неё вздымаются чёрные иглы. Вверху под слоем облаков мне удаётся разглядеть балкон, с которого обычно выступает Тиран. У земли блестит золотом приоткрытых дверей широкий двустворчатый портал. Справа и слева виднеются ещё двери. Посетители входят и выходят. Не голограммы, не роботы — люди. Наверное единственное место в Паблик Юнион, где можно встретить столько людей.

Внутри Цитадели передо мной предстаёт огромный кольцевой зал, богато украшенный золотом и деревом, с высоких потолков сверкают хрустальные люстры. Что-то не так. Да, точно, он же внутри больше чем снаружи! Тут явно не километр от края до края. В самом центре зала круглая стена, в ней то ли лифты, то ли просто автоматические двери ­— не понятно. Возле них стоят андроиды-охранники с металлическими замершими лицам. До стены приходится идти между рядами с изображениями, портретами и бронзовыми статуями Тирана. В воздухе парят экраны, транслирующие сцены из его биографии.

Вот он в роддоме — вроде младенец, а уже пронзительно глядит в камеру, и будто бы озадачен судьбами своего народа.

Вот он в школе, прилежно стоит у доски и отчитывает учительницу. Слов не слышно, но по расхристанному её виду, она опоздала на урок. В лице Тирана читается неподдельная скорбь, за судьбы учеников, что сгубила нерадивая учительница своим безответственным поведением.

Тиран на защите научной работы, снисходительно глядит на профессоров, которые не могут постичь глубины и актуальности его исследования.

Тиран идёт во главе вооружённых повстанцев, даже не идёт — летит, и на лице его видна боль за всех погибших и тех, что ещё погибнут, во время переворота. Но ясно видно, что жертва их не будет забыта, что их кровь будет пролита во благо.

На моё плечо ложится крепкая рука. Я вздрагиваю. Из-за спины звучит мужской голос:

— Очнитесь, пожалуйста. Это просто агитка для местных. Вспомните, вы приезжий, для вас это всё чуждая экзотика.

Оглядываюсь — рядом стоит подтянутый человек в форме, похоже сотрудник цитадели.

— Агитка? Типа, брехня это всё? — не понимаю я.

Он прикладывает палец к губам:

— Нельзя так говорить. О Тиране — либо хорошо, либо ничего.

Нестерпимо хочется спросить жив ли Тиран, если про него только вот так можно говорить, но сознаю, что можно нехило вляпаться, потому молчу. Сотрудник кивает мне и отходит. В недоумении я пожимаю плечами.

За очередной бронзовой статуей замечаю кабинку из тёмного дерева с бронзовым декором. Надпись на двери гласит “Общение с Тираном наедине”.

Внутри кабинки небольшое мягкое кресло — больше ничего. Сажусь, закрываю дверь и погружаюсь в темноту. Сверху проливается бархатный голос:

— Приветствую вас, Игорь Белов. Я Тиран. Полагаю, вы хотели бы освободить Жанну? Приходите через два дня к началу моей речи, тогда вас пропустят к Жанне и вы сможете её освободить.

Чувствую какой-то подвох.

— Ты же чего-то хочешь от меня, да?

— Я бы сказал, что мне нужна некая услуга. Её могут предоставить многие, но вы подходите лучше остальных. — Тиран делает паузу. — В силу различных причин.

— Конечно, продолжает Тиран, — вы можете отказаться и оставить Жанну у меня. Не могу гарантировать, что после этого она будет жить. Так как, после окончания моей речи, отпадёт надобность в ваших услугах, и, как следствие, Жанне. Сами понимаете, оставлять её в живых незачем, ибо какой я после этого Тиран?

Похоже, он улыбается.

— А не боишься, что я тебя убью? — срываюсь я на хрип.

Дрожь пробегает по телу. Нафига я это ляпнул? Сейчас меня могут усыпить прямо в кабинке и надеть ошейник.

— Не боюсь, — с усмешкой отвечает Тиран. — Именно эта услуга мне и нужна.

Что? Он надо мной прикалывается?

— Понимаю, — продолжает Тиран, — звучит это странно, но мне действительно нужно, чтобы вы меня убили. Народ так же сего желает, думаю, вам уже предлагали. Нет, они вовсе не подкуплены. Просто, в обществе созрела эта идея, а я, как слуга народа, обязан подчиниться. Не все члены общества явно осознали эту идею, потому ваш поступок многие не одобрят, но в тайне большинство желает моей гибели и власти всем и каждому. Вы подходите как никто другой: власть вам не нужна, разгневанная толпа вам ничего не сделает, хоть и попытается. Возможно, в этом одно из ваших предназначений. Так что готовьтесь. Убить меня нужно будет во время речи.

Я не понимаю:

— Если ты слуга, то почему тогда устроил тиранию?

— Таковы были желания народа на тот момент. Сейчас, народ желает перемен, но кончится это лишь появлением нового меня и новой тирании. Это бесконечный цикл, сродни проклятию, которое народ взвалил на себя.

— Хочешь сказать, они тут мазохисты?

— Нет, что вы. Они милейшие граждане, желают мира, безоблачного неба над головой и светлого будущего своим детям. Ради этого они готовы, точнее нет, они хотят, терпеть всё что угодно. Нет, не утруждайте себя, вы чужды этой локации, вам не понять это.