Сердце Пламени

Эпилог

За последнее время жители Калноса привыкли, что живут в очень «веселом» месте. Раз в несколько дней остров трясло, на берег обрушивались громадные волны. Полосы необычайно стойкого тумана загораживали горизонт почти постоянно. Смерчи плясали вокруг острова, как танцовщицы около важного гостя, и время от времени залезали на сушу.

Рыбаки не рисковали выходить в море, купцы и капитаны предпочитали держать суда в гавани. Но что самое неприятное — перестали приходить корабли с других островов и с материка. Калнос был отрезан от остального мира, предоставлен сам себе и жестокой, непонятной стихии.

Служения в храмах не давали результатов, боги словно ничего не слышали. Зря горели благовония в специальных жаровнях, а жрецы тщетно срывали горло. Гоблины роптали, надежда на обитателей Небесного Чертога и Великой Бездны слабела с каждым днем. Все большую власть над душами приобретало отчаяние.

Кошмарные сны продолжали терзать обитателей Стритона. Особенно сильны они были в те ночи, когда окна возведенного на Слатебовом холме святилища озарялись светом, а изнутри доносились тягучие песнопения. Что происходит там — не знал никто, но слухи ходили самые дикие. Побывавшие в княжеском храме стражники молчали, несмотря на все расспросы. Слишком хорошо помнили обещание правителя острова насчет болтунов.

Ненависть к чужакам, с появления которых все началось, росла.

Примерно месяц назад терпение горожан лопнуло. Огромная толпа собралась на центральной площади и, подбадривая себя криками, двинулась в сторону замка. Стража осталась в стороне, а кое-кто из стражников пошел вместе с восставшими. Возмущенный народ повел за собой Ринт-Кас, один из известнейших капитанов острова.

Смутьянов встретили на берегу ручья. И тут выяснилось, что обитатели убогих хижин у подножия Искрия, где князь поселил эльфов, орков, гномов и людей, неплохо вооружены. В толпу полетели стрелы и арбалетные болты. А когда неорганизованное воинство стало отступать, во фланг ему врезалась княжеская дружина. Несколько сот гоблинов нашли в тот день смерть, втрое больше получили раны. Куда делись оставшиеся на месте схватки тела — никто не знал.

После этого остров погрузился в мрачное оцепенение. Словно черная туча повисла над Калносом, сделав блеклым солнечный свет, бледными — лица, и тусклыми — взгляды. С лиц его обитателей пропали улыбки.

Сегодня самые настоящие облака висели над островом с рассвета. Вершина Искрия пряталась в черных тучах, словно крот в земле. Когда небо рядом с ней озаряли сполохи, обитатели Стритона в испуге замирали, поминая гнев Аркуда. Гадали, что это — гроза или очередное извержение?

Холт-Пас и двое его подопечных с утра двинулись на обход улиц. Заглянули в порт, зашли в «Морскую крысу», где трясущийся хозяин приготовил им нол. Выпив по чашечке, стражники зашагали дальше, по нахоженному за годы пути. Мимо складов, старого причала, развалившегося еще десять лет назад, и затем к центру города…

Вот тут, на Ракушечной площади, маленькой и круглой, они и столкнулись с пятью соратниками.

— А, Холт-Пас, вы очень вовремя, — сказал один из них, носивший звание десятника.

— Это почему? — удивился Трик-Рес.

— Сейчас узнаешь, — пообещал десятник, и в этот момент из Рыбного переулка, ведущего к Торговой площади, вывернули еще пятеро стражников во главе с сотником.

В этот момент Холт-Пас понял, что дело нечисто, и от волнения у него засосало под ложечкой.

— Тринадцать? — проговорил сотник, оглядывая подчиненных. — Пока мало, но сейчас будут еще.

Прошло еще полчаса, и Ракушечная площадь оказалась забита вооруженными стражниками. Но никто из обитателей соседних домов не выглянул, чтобы посмотреть на происходящее. Ни одно окно не распахнулось, ни один любопытный глаз не приник к замочной скважине.

Когда в сопровождении еще двух сотников явился командир стражи, Холт-Пас ощутил, что по спине бежит морозец.

— Все собрались? — поинтересовался командир. — Тогда позвольте мне сказать. Друзья, наш остров в страшной опасности. И принес ее на Калнос никто иной, как князь.

По площади пронесся встревоженный ропот, после чего наступила полная тишина. Ну а затем командир городской стражи разразился вдохновенной речью. Он сообщил, что только им под силу спасти родной остров, и что для этого нужно разрушить проклятый храм.

— Нападение может иметь успех только в случае полной неожиданности. Поэтому я никого не предупредил заранее, — тут командир виновато улыбнулся. — Я хорошо понимаю, на что мы идем, и поэтому любой из вас имеет право сдать оружие и отправиться домой. Попрошу только не болтать о том, куда пошли остальные.

Вслушиваясь в гневный ропот соратников, Холт-Пас подумал, что неплохо бы вернуться в ту конуру, что он считал своей, сыграть в «Волшебные корабли» с соседом снизу, таким же стариком. А затем утром снова отправиться на патрулирование, чтобы увидеть знакомых, выпить нола и поболтать…

Но затем он решительно встряхнул головой и отогнал глупые мысли: какой нол, какие игры, если Калнос в опасности? Кто встанет на его защиту, если не стража?

— Отлично. Я знал, что вы меня не подведете, — сказал командир, когда стало ясно, что никто из его подчиненных уходить не собирается. — Да пребудут с нами все боги и не оставит нас сила предков…

И он повел стражников за собой. Зашагали они не прямо к храму, а на запад, по узким и грязным переулкам. Встречные в удивлении шарахались к стенам, провожали вооруженных гоблинов взглядами. Дети бежали рядом, с восхищением глядя на тронутые ржавчиной кольчуги, помятые шлемы и спрятанные в ножны мечи.

Миновав узкую, врезающуюся в сушу бухту, командир повернул на север, к поросшим кустарникам холмам. Стал ясен его план — обойти княжеское святилище, атаковать его с тыла. Смять немногочисленную охрану и попытаться разрушить как можно больше до того момента, как из замка примчатся дружинники.

Даже острожный и немного трусливый Холт-Пас признал, что план выглядит разумно. Правда, затем их всех, скорее всего, убьют, но ведь дело к этому моменту окажется сделано.

В холмах стражники попали под ливень. Но холодные струи, бьющие по плечам и головам, не остудили пыла и не замедлили движения. Вскоре над зарослями впереди поднялись белоснежные стены храма.

— Оружие приготовить! — передали по рядам приказ командира.

— Ну, парни, — сказал Холт-Пас, вытаскивая из ножен клинок. — Не поминайте лихом. Вы были не самыми плохими соратниками.

— Эй, ты чего? — Трик-Рес стряхнул воду с ушей. — Прощаться надумал? Мы еще сегодня вечером напьемся…

Блунч-Лис порывисто вздохнул.

— Вперед! — последовала новая команда, и стражники побежали к храму. Перед глазами замелькали усаженные сырыми листьями ветви, под ногами захлюпали лужи. Холт-Пас быстро промок, а затем споткнулся о выпирающий из земли корень и едва не упал. Но забыл про все неприятности, когда услышал лязг клинков.

— Без пощады! — завопил кто-то, они выскочили к гладкой, уходящей на большую высоту стене. Обогнули ее и побежали к портику с колоннадой, укрывающему арку входа. Здесь Холт-Пас задохнулся и немного отстал. Подоспел только к концу схватки, когда на земле оказалось пять трупов — трое стражников и двое людей в кожаных доспехах, охранявших святилище.

— Внутрь! — командир вскинул меч над головой. — Предадим все огню во имя светлых богов!

И он первым шагнул в проход между исполинских колонн. За ним последовали остальные, Холт-Пас оказался среди замыкающих.

— Ох, не нравится мне это, — пробормотал он, чувствуя, как от страха немеет спина.

— Ладно тебе, старик, — буркнул шагавший рядом молодой стражник с гневно кривящимся лицом. — Настало время уничтожить оплот мерзких колдунов! И ничто нас не остановит!

Гоблины один за другим окунались в царящую внутри храма темноту, как в черную воду, и пропадали в ней. Казалось, что каменное чудовище беззвучно глотает их, а из его чрева доносятся истошные вопли.

Когда Холт-Пас вступил под арку, ноги ослабли, рука с мечом опустилась. Захотел остановиться, крикнуть, чтобы узнать, что случилось с идущими впереди соратниками. Но не сумел, тело отказалось повиноваться. Помимо собственной воли сделал еще несколько шагов и, оказавшись в полном мраке, упал на гладкий и холодный пол.

Разогнавший тьму рыжий трепещущий свет показался неприятно ярким. Холт-Пас разглядел белый жертвенник, каменные чаши около него, и замерших вокруг них роданов. Тут были гномы, эльфы, люди, орки и гоблины, все с оружием. А позади камня, под увешанной золотыми дисками стеной стоял князь, и на его узком лице виднелась торжествующая улыбка.

— Ну вот, все готово, — сказал правитель Калноса. — Можно начинать.

Холт-Пас застонал от обиды — их провели, как последних болванов. Заманили в ловушку. Но как князь мог предвидеть, что стражники атакуют храм именно сегодня? Или командир на самом деле исполнял его приказ? Пошел на то, чтобы предать своих? От этой мысли стало нехорошо.

Стражники лежали на полу, неподвижные и безгласные, словно трупы. Колдовское оцепенение позволяло только дышать. Среди прочих где-то тут был командир, но видеть его Холт-Пас не мог.

— Кто будет первым, господин? — на ломаном языке гоблинов поинтересовался один из эльфов, очень высокий, с белыми волосами и злым взглядом.

— Да кто угодно, — князь пожал плечами.

Эльф рыкнул что-то неразборчивое, двое его сородичей зашагали к стражникам. Подняли одного из них — Холт-Пас узнал Нерт-Лота, старого товарища — и потащили к белому камню. Осторожно подняли и уложили, словно на кровать, одним движением сняли кольчугу.

— Слава Сокрытому, становящемуся Явным! — возгласил князь, и в руке его появился кривой ржавый нож.

Холт-Пас напрягся, изо всех сил пытаясь вскочить, помешать гнусному злодейству. Но мускулы, напоминавшие кисель, не послушались. Клинок вошел в грудь Нерт-Лота. Брызнула кровь, а в золоченых дисках замерцали искры, похожие на маленькие злобные глаза.

— Следующий! — крикнул князь, и голос его породил странное грохочущее эхо. Стоявшие вокруг чаш роданы затянули заунывную песню. От первых ее слов мурашки побежали по коже, а в голове помутилось.

Труп оттащили в сторону, к стене, а двое гномов с легкостью подняли командира. Уложили туда же, куда и Нерт-Лота, нож ударил вновь. Когда кровь опять потекла на белый камень, Холт-Пас укорил себя за пакостные мысли и снова попытался вернуть власть над телом. Но сумел только выдавить судорожный вздох.

Князь убивал стражников с холодным равнодушием. Вспарывал грудную клетку и выпускал из тела кровь, после чего давал знак помощникам нести следующего. Песня длилась и длилась, заунывная и монотонная, казалось, что поют белые каменные стены, что глотки живых существ не в силах порождать такие звуки. Сотни багровых искр в золотых дисках кружились и ползали, создавая впечатление, что внутри храма бушует алая беззвучная метель.

Вырывающееся из каменных чаш пламя ревело, воздух над ним дрожал, в углах корчились и густели тени. Холт-Пас наблюдал за происходящим и с ужасом думал, что его убьют последним.

Когда двое людей подняли Блунч-Лиса, старый стражник почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Но они мгновенно высохли, когда он понял, что на стене за спиной князя высится необычайно густая тень.

Она походила на гоблина, но голова ее имела странную вытянутую форму. Искры красного огня метались у ее границ, но внутрь залетать не осмеливались. Тень повторяла движения правителя Калноса, а сама понемногу увеличивалась, словно некто огромный и черный неспешно приближался из стены. В правой руке тени был зажат жезл, изогнутый, точно змеиный след, с раздвоенным навершием.

«О боги! — подумал Холт-Пас. — Да они открывают дорогу! Кровью и болью торят путь в наш мир? Но кому?».

— Ааарррх! — князь испустил сладострастный стон и отброшенный им нож звякнул о стену. Глаза правителя вспыхнули рубиновым огнем, а грудь следующей жертве он разорвал голыми руками. — Возгласите хвалу тому, кто близок! — проревел он. — Громче! Громче!

Голос причудливо смешался с бульканьем вытекавшей из тела крови. Холт-Пас ощутил тошноту.

— Да славится тот, кто изгонит тьму из ночи и свет из дня! — заголосили роданы. — Сила его больше гор! Милость его — глубже морей! Разум его — быстрее ветров! Взор его — ярче молний!

— Ха-ха-ха! — смех князя заставил сотрястись храм, а тень выросла скачком. — Несите его ко мне!

И палец с острым и длинным ногтем указал на Холт-Паса. Тот услышал, как гулко забилось сердце, в висках закололо от прилившей к лицу крови. В этот момент важным показалось не обмочиться от страха, не утерять достоинства перед лицом неотвратимой смерти.

Сильные руки схватили за плечи и за ноги. Перед глазами закачался высокий, укрытый в полутьме потолок. Мелькнули сбоку белые лица поющих, разинутые рты, выпученные глаза. Холт-Пас ощутил под спиной нечто твердое, понял, что лежит на жертвеннике.

— Утешься тем, что ты умер во имя великой цели, — сказал князь, и лицо его чудовищно исказилось, рот увеличился, в нем метнулся длинный, как у хамелеона, язык. Блеснули острые зубы.

Холт-Пас успел подумать, что от ужаса у него начались видения, и тут дикая боль разорвала грудь. Он задохнулся, показалось, что плывет. В нахлынувшую со всех сторон темноту старик погрузился с облегчением. Он уже не видел, как князь откинул голову назад и замер. Не заметил, как тень сползла со стены и потекла к белому камню.

Песня смолкла, в храме наступила полная тишина.

Затем князь поднял веки и посмотрел на труп лишенными зрачков глазами цвета крови.

Глазами разгневанного бога.