ГЛАВА 2.


Сквозь утренею дымку, стали проступать очертания городища. Неясные силуэты стен манили. Едва уловимый аромат выпекаемого в печах свежего хлеба, отзывался бурлением в изголодавшихся желудках людей, заставляя их идти быстрее.

Отряд охотников, преодолев перевал, начал спуск. Вен вел отряд, тревожно оглядываясь по сторонам. Его настораживало, что он до сих пор не встретил ни одного дозора.

– Спят сукины дети, – прошептал он, наклоняясь, чтобы пролезть под веткой высохшего дерева.

Вен сделал шаг и остановился. Чувство опасности ледяной иголкой воткнулось в сердце, рука потянулась за ножом.

– Поздно, – раздалось сзади, и под лопатку уткнулось острие клинка.

– Терий? – прошептал Вен.

– Узнал таки, – рассмеялось дерево, под веткой которого охотник только что пролез.

– Твою вонь трудно с чем-нибудь спутать. Ты чего на тропе? Молодость решил вспомнить? – спросил Вен.

– Че, Че, – недовольно ответил дозорный, – будто не чуешь, как дымом разит. И енто на перевале, в низине вообще дышать нечем, етит вашу… Взглянув на охотника, Терий беззвучно рассмеялся:

– Ну, че мнешься, как молодой козлик с ноги на ногу, невтерпеж. Поди, специально подгадали вертаться к празднику, а? Оно и правильно, народу наехало тьма, работы всем хватит. А чего вам жеребцам ещё надобнать, как девку в темном углу зажать, да подол ей задрать. – Следопыт опять засмеялся. – Ишь покраснел, яки девка нецелованная. Иди уж лесная душа, повеселись, а то в край одичал, шуток не понимаешь.

Охотники вышли из леса, и невольно остановились. На уставших лицах засветились улыбки. Родимый дом встречал охотников во всей своей красе. Утренний туман уползал в низины, и от этого казалось, что шатры не стояли на месте, а плыли по полю, как по реке. Люди, снующие между ними, напоминали сказочных героев, которые перелетали с одного облака на другое.

Вен даже присвистнул от открывшейся перед ним панорамы. Поле перед главными воротами было заставлено шатрами гостей клана. Их повозки кольцом окружали каждый временный стан. В центре стана горел костер, возле которого уже копошились женщины, готовя праздничные блюда. Между их ног, не смотря на рань, носилась детвора, в надежде получить что-нибудь вкусненькое раньше времени.

Подумав, Вен повел своих охотников к южным воротам. Он рассудил, что это хоть и дальше, но зато не придется пробираться с добычей сквозь вселяющуюся толпу, где каждый будет стараться усадить тебя за стол, дабы опрокинуть чарку, другую.

Главное поселение клана было не плохо укреплено. Глубокий ров был наполнен водой, бьющих из глубины земли ключей. За рвом начинался высокий насыпной вал, который венчала стена в три роста. Сложенная из толстых бревен, она надежно защищала город. По осени её обмазывали глиной с добавками, которые приносил из леса ведун. Состав этот защищали стены от гниения и огня. Башенки с узкими бойницами и крышей, для лучников, высились каждые сто шагов. Въезд в городок пролегал вдоль стен. Главные ворота сторожили две каменных башни, они словно два великана стояли по бокам ворот. Сами ворота выглядели так же основательно. Сделанные из дубового бруса, они по всей длине были укреплены железными полосками.

Северные врата, куда держал путь Вен, токовыми можно было назвать с натяжкой. Они скорее были похожи на большую, крепкую дверь, открывающую проход в длинный коридор. Он шел вдоль стены с бойницами и больше напоминал загон для скота, чем запасной вход в крепость.

Пройдя коридор, охотники вышли на площадь, где царило оживление. Все, от мало до велика, готовились к празднику первой ночи, одному из любимых и важных в жизни клана.

В этот день юные девы выбирали себе первого мужчину, были хозяйками на нем. На празднике первой ночи ни один мужчина не мог отказать деве, которой в первый раз предстояло вкусить плотской радости.

Молодые руцы старались в этот день любым способом привлечь внимание дев, или на крайний случай молодок, которые не упускали случая повеселиться, как следует.

Не отставали от молодых и зрелые мужи. Они вытаскивали из сундуков свои лучшие рубахи, расчесывали тщательней бороду, заплетали волосы в тугую косу. Закончив приготовления, направлялись к главным воротам в надежде встретить старых друзей, за одно посмотреть на людей, да и себя показать.

Вен пришел к большому костру в самом центре гулянья. Веселье было в самом разгаре. Столы ломились от стоявших на них блюд, пиво лилось рекой, а над полем стоял такой гам и шум, что в двух шагах трудно было услышать, о чем говорит собеседник. Но это не мешало гуляющим, наоборот, придавало людям более праздничное настроение. Забавно было наблюдать, как подвыпившие мужики, перекрикивая друг друга, рассказывая, как они провели прошедший год.

Женщины, в отличие от мужской половины вели себя скромней, но крупный румянец на щеках и огонь во взглядах, которые они вонзали в проходящих мимо красавцев, говорили, что это ненадолго.

Молодежь застолью предпочитала водить хороводы и другие пляски. Самые отчаянные головы, разгоряченные медом и обилием молодых красавиц, подзадоривая друг друга, прыгали через огонь. Они гоготали всякий раз, когда нерасторопный парубок припаливал себе волосы или пятую точку, натыкаясь на горящее полено.

Давай ещё раз и жаркое будет готово, – орал рядом здоровенный детина, одному из таких неудачников, держа в одной руке кувшин с медовухой, в другой полу обглоданную ножку фазана.

Увидев Вена, его лицо осветила улыбка. Здоровяк отбросил кувшин, шагнул на встречу Вену, раскинув руки для объятий.

Ах ты, суслик, – здоровяк чуть не задушил в объятьях охотника, сдавливая его своими огромными ручищами. – Что, надоело прятаться по лесам? Молодец что пришел, хоть посмотришь, как люди отдыхать могут. – И не сдержав эмоций, ударил его в плечо. – Как я рад тебя видеть, братишка, – детина вновь сжал объятья. Олан, задушишь! – взмолился Вен.

Возмужал, возмужал, – повторял Олан, крутя побратима в разные стороны. – Теперича все девки твои, – рассмеялся Он, хлопнув охотника по спине, от чего тот едва не свалился с ног. Пойдем к нашему столу, матушка будет рада видеть тебя. Не дожидаясь ответа, он схватил Вена и потащил за собой.

Старшие, сидящие за столом, увидев кого привел к ним их неугомонный родич, горячо приветствовали лучшего охотника клана.

Рада видеть тебя Вен, живого и невредимого. – Произнесла, сидевшая на месте старшего, матушка Олана.

Благодарю, уважаемая данья, – с поклоном ответил Вен, – мне тоже радостно видеть вас полную сил, несмотря на все усилия Олана.

Сидевшие за столом люди рассмеялись шутке охотника, зная шубушной характер здоровяка. Садись со мной, – позвал побратима Олан, наливая хмельного меда в ковш. Давно из лесу? Чего слышал? Как охота? – засыпал вопросами он.

Вернулись вчера, ходили далеко, аж до земель Алстайцев. Смотрели, чего творится в лесу, не лиходейничает ли кто. Сам знаешь, что бы лес не портили, за ним смотреть надо, вот и сбиваем ноги.

Давай, братишка, – перебил его Олан,– негоже мед держать в ковшах, рука устает и душа томится. Олан, осушив ковш, продолжил беседу, пока Вен налегал на угощение.

Год нынче выдался удачный, – начал он, слегка заплетающимся языком, – огороды уродили не-ик-мало, ягод в лесу ик, полно.

Побратим подвинулся поближе к Вену и, ударив кулаком в ладонь, пожаловался.

Только скукотища такая, выть, ик, ох как хочется, – Олан взглянул на жирные пальцы и скривился. Он посмотрел по сторонам ища, чем можно вытереть руки, но не найдя ничего, облизал их, после чего продолжил.

Силушку, – ударил себя в грудь, Олан, – да удаль молодецкую приложить некуда. А мене бы, ик секиру по острей, да ворогов по более, что бы ик развернуться можно было, ик. Придут ленги ик, попрошусь к ним в дружину, ик.

Здоровяк уронил голову на грудь и замолчал. Казалось, громадное количество хмельного меда, конце концов взяли над великаном верх. Но через несколько мгновений Олан поднял голову и продолжил, словно он и не прекращал говорить.

Да че мы о грустном. Веселье кругом, – пихнул он Вена локтем, да так, что тот едва не свалился с лавки. – Ну, че, присмотрел кого-нибудь? Или боишься, медведи ревновать будут. – Заржал здоровяк.

В самый разгар веселья музыка оборвалась. Вслед за этим, умолкли все разговоры за столами. В наступившей тишине слышался лишь треск костра.

Сквозь это безмолвие со стороны леса пробиралась тень. Опираясь на посох, человек вышел в круг света, отбрасываемый огнем костра. Загадочная фигура в балахоне повернулась, и в какой-то миг всем показалось, что в глубине капюшона вместо глаз вспыхнули два красных огонька.

Други, братья и сестры! Настало время выбора! – Говоривший ударил посохом о землю. Неведомо откуда взявшийся порыв ветра скинул капюшон с головы, и все узнали в таинственной фигуре Ведуна.

Каждый муж, получивший право носить нож, встань в круг, – гремел голос Ведуна над гуляньем.

Мужчины клана, невзирая на возраст, встали из-за столов, и вышли к костру, окружив его в два ряда.

Ведун преклонил одно колено, нагнулся и приложил левую руку к земле. Все, стоящие в круге, повторили действие.

Мать земля, благодарю тебя, за то, что кормишь нас, принимаешь, когда приходит срок. Низкий поклон тебе. – Ведун опустил второе колено и коснулся лбом земли, – прошу тебя от имени всех чад твоих, не оставляй нас и далее, одаривай своей милостью.

На последних словах колдун распластался по земле, прижавшись к ней щекой, тихо прошептал.

Ещё молю тебя об одном, поделись плодовитостью своей с девами, что пришли сюда зачать новую жизнь, дабы продолжить род наш.

Ведун поднялся и повернулся к лесу. Он сделал три глубоких поклона, прежде чем продолжить речь.

Отец наш лес, прими и ты благодарность детей своих, коим даешь защиту, кров и тепло. Летит к тебе моя молитва и просьба о тех, за кем тобою поставлен присматривать. Дай мужам толику силы своей, чтобы семя их не пролилось зря. – Закончив, он ещё раз поклонился и развернулся к коленопреклоненным мужчинам. Перед каждым, согласно обычаю, был воткнут нож.

Время выбора. – Вновь загремел голос Ведуна, и тишину разорвали удары барабанов вместе со звоном бубенцов.

Сквозь ряды мужчин, выскочила стайка девчат, облаченные в прозрачные одежды. Они закружили свой танец, словно мотыльки, слетаясь на свет костра, будто забыли, что могут опалить свои крылья. Но в последний миг разлетелись искрами в стороны, прячась в тени, и лишь отблески костра вырывали из темноты кружащиеся фигурки. Ритм ускорялся. Он уже не напоминал танец бабочек и маленьких искорок, он набрал силу и стал водопадом, оглушающим своей мощью и красотой.

Все собравшиеся не могли оторвать взгляда от танцующих дев. Когда же танец достиг своего апогея, Ведун взмахнул рукой, и пламя костра вспыхнуло, ослепляя всех вокруг. В следующий миг огонь опал и на площадь обрушилась темнота. Казалось, она была ощутима на ощупь и окутала каждого словно плотная ткань.

Вместе вспышкой распался хоровод. Девчата бросились из круга света в темноту, проскальзывая между мужчинами, пока те, ослепленные ярким светом, ничего не видели.

Вен, как и все вокруг, знал о фокусе с огнем. Но увлеченный танцем, пропустил тот момент, когда Ведун простер свои руки над костром. Вспышка ослепила его, и он был вынужден несколько тинок оставаться на месте.

Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Вен потянулся за ножом, но его не оказалось на месте. Удивленный этим обстоятельством, он решил, что тот упал, сбитый кем-то проходившим мимо. Пошарив рукой вокруг и не найдя ножа, Вен встал. Ничего не понимая, он стал озираться по сторонам, в надежде найти нож и не заметил, как к нему подошли две молодых женщины. Взяв его под руки, они повели охотника к шатру, что стоял отдаленном от всех месте.

Избранники сидели за крепким дубовым столом, заставленным всевозможными яствами. На большом блюде красовались сочные куски, жареного на углях, мяса и обсыпанные маринованными лесными ягодами. На подносах лежала, источая аромат, рыба, запеченная в глине вместе с травами и фаршированная гречкой вперемешку с икрой. Грибы на любой вкус, орехи вареные в меде и многое ещё чего, от вида которых начинало сосать в животе, а рот наполнялся слюной.

По углам шатра стояли курильни, из них струился сладковатый дым благовоний, туманивший голову, наполняющий тело сладкой истомой.

Вена посадили на скамью, замыкая тем самым круг избранных. Но этим женщины не ограничились. Они завели его руки за спину и крепко их связали. К губам избранника поднесли кубок. Сделав несколько глотков, Вен почувствовал горьковатый привкус трав, пьянящую сладость меда и ещё какой-то, едва уловимый вкус, узнать который ему не удалось. По всему телу растеклось тепло. Окружающие пространство и люди погрузились в туман.

Достойный муж, – послышался голос – сама МАТЬ ЗЕМЛЯ, прислала вам своих дочерей, взять ваше семя. Докажи, что ты готов к этому, обрети свободу и подари ласки первой ночи той, что выбрала тебя, сотвори жизнь.

Снова зазвучала музыка. Из ароматного дыма стали появляться гибкие тени. Они приближались к избранникам, очаровывая плавностью движений и откровенностью намерений.

Чьи-то руки проворно разрезали одежду и сорвали её, обнажая мужскую плоть. Она не могла оставаться равнодушной к происходящему, стоя, заявляя о себе.

Юные девы, появившись из дыма, открылись в полной красе. Их обнаженные тела, расписанные под плодоносные деревья, то замирали в соблазнительной позе, то вновь соскальзывали в танец, заставляя оживать нанесенный рисунок.

Подойдя к мужчинам, соблазнительницы стали кормить их, проводя пальцами по губам избранников. Меняя блюда, они касались связанных мужчин сосками, скользя ими по спине и рукам. В тоже время не позволяли избраннику дотянуться до соблазнительной ягодки соска губами, уходя всякий раз в сторону.

Одна из чаровниц подошла к Вену сзади и стала ощупывать его лицо, водя кончиками пальцев по носу, губам, подбородку. Её нежные пальчики спустились по плечам, вдоль рук к стянутым запястьям, прошлись по животу, затем исчезли. Но через мгновение появилась сама девушка. Она взяла кувшин, при этом опрокинув на стол несколько кубков, словно не замечая их. Сделав глоток, дева оседлала его колени, обхватив стройными ногами торс охотника.

Вен сидел, прикусив губу. Его достоинство готово было разорвется от запаха и прикосновения девичьего тела, такого близкого и в тоже время не доступного. Все это напоминало сказку, которую не портила, а может даже наоборот, придавала таинственности маска, скрывающая верхнюю часть её лица.

Вен чувствовал, как вздрагивала соблазнительница, когда его плоть касалась низа живота. Мелкая дрожь возбуждения прокатывалась по её телу и ногти впивались в плечи. Уста девы, издав сладостный стон, коснулись губ Вена. Осторожно, словно пробуя на вкус и боясь уколоться об невидимую колючку, она отстранилась, проведя пальцем по губам охотника. Чувствовалось, что деве с трудом удается сдерживать свою страсть. Она все же нашла в себе силы, и изогнувшись потянулась за кувшином. Чаровница, сделала ещё один глоток и коснулась уст избранного ею мужчины, более уверенно требуя ответа.

Вен не заставил себя ждать, её губы с дурманящим привкусом трав, разрушили последнюю преграду, позволяющую охотнику удерживать свои чувства. Он напрягся, пытаясь разорвать путы, но те лишь сильней впились в кожу. Тогда издав животный рык, Вен напряг мышцы, стараясь разорвать веревки, вены черными нитями выступили на руках, но путы выдержали натиск.

Действия избранника, его стремление обладать ею переполнили чашу терпения, и в руках мучительницы сверкнул нож. Она прижалась к нему, и сквозь пелену желания, он почувствовал, как опадают ремни. Обхватив освобожденными руками хрупкую фигуру, Вен поднял ее над собой, стал покрывать поцелуями живот, потихоньку опуская возлюбленную. Девушка, обвив руками шею своего мужчины, уткнулась носом в его волосы, пряча счастливую улыбку.

Ведун поднялся на верхний этаж башни. Ему не нравились людские строения уходящие вверх, но в эту ночь он всегда поднимался сюда. В праздник первой ночи небо излучало волшебство. Оно роняло звезды на землю маленькими разноцветными искрами. Ведун краем глаза заметил, как на востоке зажглась такая звездочка. Переливаясь оттенками синего цвета, она сорвалась и полетела в низ. Ему даже показалась, что искорка влетела в один из шатров первой ночи.

Вен проснулся, когда солнце было высоко. Он огляделся по сторонам, ночной феи не было. Охотник провел рукой по постели, лишь несколько русых волос, да еле уловимый аромат её тела – это все что осталось ему от волшебной ночи.

Таинство свершилось. Возможно, вскоре двери дома матери откроются для неё, но, а ему придется провести год на дальней заставе. Таков обычай Руцев. Дабы не знал он, кто и когда появится на свет в доме матери, чтобы в каждом, рожденном в этом году младенце, видел свою кровь.

Сердце охотника от мыслей этих сдавила печаль. Ощущение потери, которое он почувствовал ещё во сне, не проходило, давило тяжелым грузом. Желание хоть что-то оставить на память, заставило Вена обшарить постель в поисках драгоценных волосков.

Собрав все, он бережно сложил их в мешочек для амулетов, как самую большую ценность и повесил на шею.

Солнце клонилось к земле, когда Вен покинул городище. Сборы не заняли много времени. Лук и котомка с едой – это все, что было нужно ему.

Идя по лесу, Вен боялся признаться себе, что уходит не ради соблюдения обычая предков. Он бежит от желания забыть обо всем и найти ту, которой дарил свои ласки. Он бежит, от пахнущих лесом, её волос, мягких ищущих губ, жаждущих его. Да, он трусливо бежал, надеясь вдалеке, в чаще леса, спрятаться от нахлынувших чувств.


Загрузка...