Семейка (СИ)

Глава 2

Кажется, знакомство с родителями жениха пошло совершенно не предсказуемо.

Кроме родителей Семёна, в комнате оказался ещё один человек. Ещё одна девушка.

Это в довесок к будущей свекрови и будущим деверям. Не считая свёкра.

А ещё Семён, открыв дверь родительской квартиры и пропустив Альку и Алика мимо себя, почему-то не взял её, Альку, за руку, как бывало до сих пор.

Алика легко было впустить: он обычно не прятался, но его никто никогда не замечал за спиной сестры, пока он сам не захочет.

Алька же о выпущенной Семёном руке вспомнила, едва только вошла в просторную прихожую, чтобы перейти затем в зал, как выразился Семён о самой большой комнате в трёхкомнатной квартире. Вспомнила задним числом. И сразу принялась занудствовать в мыслях: «Так, да? Всегда за руку или под руку, а теперь — забыл о том? Что — в квартире родителей я уже не твоя невеста? А как же обещанная поддержка?»

— Алька, не занудствуй… — прошептал брат, как всегда легко уловив её настроение, хотя даже в лицо не заглянул.

— Тебе хорошо-о…

— Не нуди. Представь, что ты пришла к стоматологу. Скоро встанешь с кресла и забудешь обо всём, что было…

— Это ты!.. Мне!.. — чуть не задохнувшись от понимания, что брат уже знает, чем закончатся смотрины, прошипела она, пока Семён пристраивал её замшевую куртку на рогатую вешалку. — Ты хочешь сказать!.. Алик!..

— Успокойся, — мирно прошептал он, сам вешая свою куртку и шагая за сестрой, о чём Семён, естественно, не знал. Да, брат умел прятаться так, что все могли видеть пустоту, но не кого-то за спиной Альки.

Девушка стиснула зубы, чувствуя, как жёстко раздулись ноздри носа. Лишь бы не расплакаться прямо сейчас. Но взяла себя в руки, сжав кулачки.

Тем временем ничего не подозревающий Семён повесил её шапку и шарф на рожок вешалки, а потом, подбадривая, взглянул на Альку и кивнул ей на дверь в тот самый зал. Туда, где сидели его родители, ожидавшие встречи с будущей невесткой. Где её, Альку, ожидали смотрины, о результате которых она только что узнала. В смысле — зря она припёрлась сюда.

Говорят, перед смертью человек видит многое из своей жизни. У Альки, психанувшей из-за предвидения брата, тоже все недавние события, предшествовавшие смотринам, стремительно возникли перед глазами.

Семёна она встретила, поступив в университет, на филологический. Она сама и брат-близнец знали, что у них обоих есть магические способности, но на магфакультет им попасть не удалось. Повезло в одном — что экзамены из-за поступления на магический можно было сдавать сразу на три факультета, в том числе и обычные.

Их обоих мать бросила на бабушку Ингу, когда близнецы были подростками. Мать заявила, что хочет-таки переломить судьбу и найти свою половинку.

Экзамены на магфак были сложными. Обеспечить им репетитора бабушка не могла. Дорого услуги стоят. Ладно хоть — обычные предметы давались близнецам легко. Таким образом Алька и оказалась на филфаке, Алик — на физмате. Поступали-то сразу на два факультета, благо разрешалось.

Но попытки научиться магии не оставляли, зная, что способности у них неплохие. Первым делом Алик попытался взять книги по магии из общей университетской библиотеки. Логично, что ему не дали их. Даже обругали слегка, что специализированные учебники даются лишь учащимся магфакультета. Сестра не вмешивалась, зная, что не сумеет сделать что-то против правил. Но Алик попытался ещё раз — на этот раз примитивно стащить парочку учебников. Увы. На все книги о магии были навешены такие заклятия сохранности, что он не дошёл с ними до выхода из библиотеки… Больше он не думал о библиотечных книгах. Тем более — о тех, что выдавались студентам магфака. Там охрана была ещё более жёсткой. Лишь раз он пошутил: «Может, устроить налёт на кого-то из студентов-магов? Стащим учебники — и всё! Нам многого не надо!» Но сестра попросила его даже не думать о таком нарушении университетских правил.

Зато потом сестра часто слышала, что он, бывает, пропускает занятия. И однажды заставила его расколоться. Оказалось, что Алик ходит в общую библиотеку — типа, за художественной литературой, а сам ушмыгивает в маленький зал для студентов-магов. Прятаться тенью от библиотекарей, в том числе и от магов, он научился в первую очередь. Алька ахнула и велела и её потихоньку хоть чему-то научить. Успели по мелочи узнать кое-что, а потом Алик всё-таки попался — и его вытурили из магзала, а затем на двери в оный навесили персональное заклятие на недопуск для него.

Алька только вздохнула.

Алик же пожалел лишь об одном:

— Представляешь, я только-только нашёл справочник для поступающих на магфакультет! Не успел даже первой части списать, какие там задания… Э-эх…

Семён на второй курс филфака пришёл после армии. Высокий, плечистый блондин-красавец почему-то сразу запал на темноволосую девушку. Внешне ничем не примечательная, Алька всегда отличалась жизнерадостным характером и общительностью. Может, тем и привлекла его внимание. Правда, на первых порах их знакомства брат, посвящённый в личные дела сестры, предупредил её:

— Ты сама знаешь особенности нашей семьи. Может, погодишь немного с Семёном?

Алька сразу насторожилась.

— Он меня видит именно как… — Она замялась, не зная, как себя обозвать.

Брат только вздохнул, подтверждая её тревогу.

— Но почему?!

— Ты… — Алик тоже споткнулся. — Ты лёгкая… Ну, ты же понимаешь, о чём я. О характере. А он твою лёгкость воспринял как… легкомыслие? Доступность?

— Поняла… Спасибо, что предупредил, — задумчиво пробормотала девушка. И жалобно добавила: — Я не хочу, как мама!.. Хочу переломить семейную ситуацию!

И на какое-то время прекратила часто встречаться с красавцем курса, хоть и побаивалась, что он быстро найдёт ей замену. Ведь она так привыкла к нему! Так привыкла быть маленькой и беззащитной, когда есть возможность прислониться к нему, могучему и надёжному! Дома-то приходится быть сильной и жёсткой: бабушка совсем слаба, болеет часто, и показывать ей свою слабину никак нельзя. Расстроится только.

Но добродушный Семён быстро заскучал без энергичной подруги. На её фоне остальные однокурсницы казались вяловатыми. На одной из перемен между лекциями он цапнул Альку за руку и сердито спросил:

— Что происходит? Почему ты вечно от меня бегаешь?

Если он ожидал, что она начнёт что-то лепетать, оправдываясь, то не на ту напал. Стараясь говорить так, чтобы любимый вконец не обиделся, Алька объяснила:

— Я не бегаю. Но у меня мало времени. Тому есть три причины. Ты же знаешь, какая у меня дома финансовая ситуация. Я стараюсь учиться так, чтобы у меня была повышенная стипендия. А ещё не хочу, чтобы ты думал — типа, я на тебя вешаюсь, потому что твоя семья богата. И я хочу рядом с тобой выглядеть так, чтобы нравиться тебе.

Наивно откровенные объяснения подруги произвели на Семёна глубокое впечатление. Он и правда происходил пусть не из богатой, но довольно обеспеченной семьи. Стремление Альки соответствовать его положению хотя бы внешне он оценил.

Зимой, когда они были на третьем курсе, он сделал ей предложение и повёл знакомить её со своей семьёй.

Всё банально.

И банальщина эта разрешилась ещё более банально.

…Два варианта. Пока ошарашенная братовым предсказанием девушка шагала к открытой двери в зал, она успела продумать два варианта, как повести себя в случае, если… Но ведь она пока не знает, что может случиться! Брат просто предупредил, что знакомство будет… как минимум, бесплодным!

Два варианта. Первый — она, улыбаясь, распростится со своим… женихом. Второй — она попробует сражаться за него, за своё счастье. При одном условии: если и он будет бороться за неё перед родителями.

Они вошли в тот пресловутый зал, который и впрямь оказался залом, потому что разглядеть, кто в нём и где Алька сразу не сумела. А когда сумела — похолодела.

Все робкие представления о двух вариантах поведения безнадёжно рухнули при виде тех, кто ожидал их в зале.

С увиденным соперничать она никогда бы не смогла.

Родители Семёна стояли возле накрытого к ужину стола.

А чуть сбоку, ближе к окну, стояла девушка, одетая во всё чёрное, но стильное. И её лицо — девушка как будто только что пришла из косметического кабинета. После посещения парикмахерской. Но не её ухоженность заставила Альку оцепенеть. У Семёна нет сестёр. Есть два младших брата. Очень младших. И потому эта девушка не одного из них невеста. Ошеломлённые глаза Альки застыли на животе девушки. Одетая в чёрную водолазку, девушка даже не подумала что-то прятать. Живот её недвусмысленно подсказывал единственный ответ на вопрос: что это?

— Люсенька? — удивился Семён.

Он встал на месте так резко, что Алька едва не ткнулась лицом в его спину. Но успела придержать шаг и, чуть обойдя его, встать рядом.

А потом Алька заглянула ему в лицо.

Он тоже уставился на выпирающий живот незнакомки. Открыл рот.

Его родители, одетые, как будто им идти в театр, переглянулись и с заметным презрением посмотрели на Альку. Не поздоровались, ни словечка не сказали. Судя по всему выжидали, как поведёт себя сын. Именно поэтому долго на Альку не смотрели, сразу уставившись на Семёна.

— Да, Люсенька, — насмешливо ответила девушка и намекающе мягко погладила живот. Блеснули длинные ногти, на которых промелькнули даже какие-то миниатюрные фигурки. — А ты ждал кого-то другого?

На Альку она не смотрела — только в глаза Семёна.

Семён не маг — насколько помнила девушка. Или всё-таки в нём есть зачатки способностей? Он… предугадал? Поэтому не предложил руки ей, вообще-то своей невесте, чтобы ввести её в зал? Оказалось, это такой значимый жест, которому она мельком удивилась… А тут…

Иначе бы почему он, внезапно забыв о невесте, шатнулся к беременной девушке, а потом и вовсе зашагал к ней?

Алька, только переступившая порог, замерла: Семён нежно взял беременную девушку за руки, склонился к ней… Глаза Альки набухали слезами…

— Пошли домой, — тихо предложил за спиной брат.

Она открыла рот ответить ему, но не сумела вымолвить и слова, потому что мешала судорога плача, которая скривила её рот и заставила камнем застыть взбунтовавшееся горло, не давая говорить нормально.

И тут родители Семёна, будто сговорившись, одновременно пошли к ней.

— Надеюсь, вы сами понимаете… Вам здесь ничего не светит… — зашипела его мать.

— Ух-ходите… — словно копируя жену, прошипел отец Семёна. — Нам не нужна безвестная голодранка в семью. Наша семья имеет вес в городе, и мы не хотим, чтобы какая-то нищебродка, да ещё байстрючка и безотцовщина, желала породниться с нами. Не лезьте в нашу семью! Наш сын не про вас!

Они наступали на неё, так решительно вытесняя из зала всё в ту же огромную прихожую, что Алька пятилась — и, в конце концов споткнувшись о низкий порог, едва не упала. И всё оглядывалась на Семёна: неужели он не видит… Неужели уже забыл о ней?

Только стремительная реакция Алика помогла её устоять на месте и не повалиться некрасиво в сторону, махая руками. Брат вцепился в её дрожащие локти и жёстко сказал:

— Идём домой!

Родители Семёна, оцепеневшего возле самодовольно улыбавшейся девушки, теперь и сами попятились, наконец разглядев за спиной нежеланной невесты своего сына ещё одного человека.

Перед тем как закрылась дверь в зал, уводимая братом Алька быстро оглянулась. Семён даже не посмотрел на уходящих, ласково обнимая неизвестную.

Алик буквально утащил сестру из квартиры, по дороге прихватив свою и сестрину верхнюю одёжку с вешалки. И напоследок грохнул дверью. Не специально, как машинально отметила Алька, а потому что одна рука была занята ворохом одежды, а другой он направлял её к лестничной клетке.

Брат помог ей спуститься к вахтенному столику, возле которого сидел не только вахтёр, но и охранник. Ни слова не говоря, Алик бросил охапку одежды на этот стол и принялся не спеша, как-то даже тщательно одевать плачущую сестру. Та ничего не видела — слёзы застили весь белый свет, так что время от времени под изумлёнными взглядами вахтёра и охранника брат доставал платок, промакивал мокрое лицо Альки, да и порой заставлял её высмаркиваться.

Последнее действо и привело её постепенно в себя.

Вскоре она стояла, только горестно шмыгая и думая о том, что в её жизни больше никогда не будет Семёна, к которому так замечательно прислониться, чтобы он обнял её обеими руками, чтобы стало тепло и уютно!..

Долго горевать не пришлось. Брат оделся шустро.

— Идём! — скомандовал он. — Не будем заставлять бабушку ждать нас и волноваться. Она же скоро позвонить должна.

Бабушка Инга не любила мобильных телефонов и могла позвонить по домашнему, по стационарному.

— Ей-то что волноваться. Перезвоним потом… — гундосо пробурчала Алька и только было приготовилась снова зареветь, как брат взял её за руку и потащил к входной двери.

Охранник, как ни странно, подскочил к входной двери и открыл её перед ними. Обернувшись к столу вахтенного и шмыгнув в последний раз, Алька помахала рукой старику. Хоть эти двое не заставили её волноваться до слёз, за что она и была им благодарна… Подъездная дверь мягко хлопнула за их спинами.

Брат на улице, то и дело снимая с лица липнувшие к коже снежинки, огляделся и положил безвольную ладонь сестры себе на руку. Предстояло спуститься с крыльца по лестнице. Уже внизу Алик снова покрутил головой, словно примериваясь, куда им дальше идти. Что ж. Он прав. Сюда-то их Семён привёз на машине.

— И куда теперь нам? — вздыхая после плача, спросила Алька, уже смирившаяся с тем, что часть её светлой и радостной жизни закончилась таким беспардонным образом.

— Кажется, он привёз нас с этой стороны, — сосредоточенно предположил Алик, всматриваясь в дальние улицы, и тут же озлился на себя: — Надо было у вахтёра спросить, где тут троллейбусы, автобусы, маршрутки бегают! А мы…

— Алик, не сердись, — коротко вздыхая, попросила девушка. — Давай пройдёмся немного? И я успокоюсь, и до дороги какой-нибудь дойдём.

— Твоя куртка на такую погоду не рассчитана, — заметил брат. — А тем более — на такой ветер. Уверена, что хочешь пройтись?

— Так легче успокоиться. — Сказала — и снова в рёв: — Он же со мной дружил! Когда же он успел?! Алик, когда?!

— Ты спрашиваешь у меня так, как будто я им свечку держал! — рявкнул брат. А подумав, вздохнул: — Когда — когда. Когда его родаки увезли во Францию на лето, вот когда! Если посчитать по времени…

А девушка вдруг ахнула со слезами в голосе:

— Алик! А как же мне теперь быть?! Он же в моей группе! Алик!

Она не сразу поняла, что брат странно замолчал, и всё сокрушалась об ужасе каждодневной встречи с бывшим женихом. Пока не взглянула внимательнее.

— Алик, ты же умный! Придумай, что делать!

В ответ услышала неожиданное:

— Ваську Прохорова помнишь?

Наверное, с минуту она молчала, шагая рядом с ним, резко приходя в себя и в грустную реальность, прежде чем откликнуться:

— Ты имеешь в виду нашего одноклассника? Помню. А что?

О том, что она перепугалась, мгновенно решив: брат хочет предложить ей вот так лихо поменять жениха, — говорить не стала.

— Мы с ним позавчера встретились. Оказывается, у него своя автомастерская есть, двумя улицами ниже, в гаражном переулке. Предлагал поработать у него. Зарплата у него больше, чем повышенная стипендия, которую я так и не получаю.

— Но ведь мы мечтали поступить в универ! — ошеломлённо напомнила Алька.

— И что? Мечту-то воплотили — поступили. Только по здравом размышлении что-то я пришёл к выводу, что эта учёба мне нафиг сдалась. За эти три года я так и остался нищим. Что с того, что бегаю на подработки? Этого мало… В основном-то так и сидим у бабули на шее. А что потом? Поступили не туда, куда хотели. Будем работать не там, где хотелось бы…

— Зато на деньги, которые потом получим от той работы, можем купить то, что нужно, — сердито возразила Алька, которая покрывалась мурашками от его то ли рассуждений, то ли предвидения. И прозрела: — Так ты предлагаешь уйти?

— А что ты теряешь? — пожал плечами брат. — Настаивать не буду. Можешь учиться дальше, но я — пас. Кому-то надо и зарабатывать. Только так я смогу обеспечивать и тебя, и бабушку.

— Бабушка плакать будет, — прошептала Алька и задумалась. — А ещё и рассердится, что мы такое натворили, пока её нет.

Бабуля уехала к дальней родне, но деньги присылала, как минимум, на оплату коммуналки. И так-то без неё страшновато, а тут Алик ещё придумал… Хотя, судя по его размышлениям вслух, он думал о том и без встречи с Васькой-одноклассником.

Уходить из универа страшновато. Привыкла к определённому ритму жизни, что маленькие деньги стипендии хоть раз в месяц, но стабильно выдаются. Слабенькая мечта о том, чтобы стать женой Семёна, как-то не давала думать о том, что она станет и сама богатой. Просто представляла, что они будут вместе, не более. Но…

Она украдкой покосилась на зимние ботинки, купленные ещё прошлой зимой. Всё бы хорошо. И выглядят прилично, как бабушка говорит. Вот только под стопой отчётливо ощущается, как проваливается изношенная подошва, особенно под пяткой. А вот если бы она, Алька, работала, могла бы позволить купить себе новые ботинки.

— Алик, — негромко сказала она, — но, ведь если ты пойдёшь к Ваське, там, наверное, надо весь день работать. А как же наша мечта — научиться-таки магии?

Кажется, брат уже обдумывал проблему.

— Понимаешь… Университет — это и без денег, и без настоящей, нужной нам учёбы, — медленно ответил он. — А работа — это уже хотя бы деньги. — И хмуро спросил: — Где твои перчатки? Морозец хоть и маленький, но ведь замёрзнешь.

Алька послушно вынула из кармана куртки перчатки и только хотела надеть их, как внезапно, сама того не ожидая, размахнулась и выбросила их в мусорный контейнер, мимо которого они проходили. Ошалев от неожиданности, Алик встал на месте.

— Ты чего?!

— Это подарок Семёна! — мрачно сказала она.

— Ну и оставила бы себе, — уже спокойнее хмыкнул брат. — С паршивой овцы, типа… Ну, это… Хоть шерсти клок.

Девушка промолчала. С языка рвалось объяснение, что всё связанное с Семёном сейчас вызывало у неё брезгливость. И отторжение.

После выброшенных перчаток молча она шла по заснеженной улице недолго.

— Ну, хорошо, — хмуро сказала она. — Ты пойдёшь к Ваське. А что делать мне? Я даже не представляю, куда мне пойти работать.

— Доучись, — коротко ответил Алик.

— Не хочу, — уже совсем мрачно сказала она. — Там Семён. Не хочу видеть этого предателя каждый день. Да и… ты прав. Лучше работать, чем учиться на того, кем быть не хочешь. А там…

— Что — там? И ты не забыла, что придётся работать тоже не там, где хочется.

— Зато там можно будет накопить на репетитора! — буркнула Алька.

Прошли в поднявшейся снежной метели ещё немного. Защищаясь ладонью от снега в лицо, Алик присмотрелся и кивнул:

— Вон тот дом пройдём — видишь, там троллейбусы ходят? Сориентируемся, доедем до дому, а там посмотрим, что делать. Но насчёт репетиторства ты умно придумала.

Они и в самом деле вскоре вышли к дороге.

Время — пять вечера. А как будто уже поздний вечер. Начало декабря. Что уж…

Сначала брат с сестрой обошли остановочный навес, чтобы посмотреть, где они. Прочитали название остановки. Прочитали, какой здесь транспорт ходит. Переглянулись.

— Для пересадки денег маловато, — сказал Алик, глядя на светящееся табло. — Подождём эти двенадцать минут? Чтобы на студенческий проездной?

— Подождём, — согласилась девушка, хотя её зубы начинали постукивать от озноба. Куртка плохо грела. Тоже — нарядилась ради смотрин… А так бы залезла в старенькую, но тёплую шубку и не мёрзла бы сейчас.

— Иди сюда, — тихо сказал брат, за локоть втягивая её в уголок навеса и прижимая к себе: сразу понял, что сестра замерзает.

Будущих пассажиров на остановке было человек семь-восемь. Кто-то бродил вокруг навеса, кто-то предпочитал сидеть внутри, на скамье, кто-то бросался к дороге, завидя нужный транспорт, и тут же появлялись новые ожидающие. Троллейбусы, автобусы, маршрутки подъезжали полные, в них с трудом протискивались, несмотря на выходящих. Самое время для пассажирского потока…

Какая-то солидная легковая машина скользнула чуть вперёд и приткнулась к бордюру. Алька, еле согревшаяся под руками брата, ещё сердито подумала, что из-за этой машины общественному транспорту будет трудно отъезжать от остановки.

Но машина остановилась. Со стороны водителя открылась дверь — и вскоре сам водитель быстро обогнул машину и побежал к остановке. Он, в джинсах и джемпере, без куртки или плаща, быстро сунулся в тот же угол, где стояли близнецы, и недовольно сказал:

— Еле вас нашёл! Девушка, вас зовут Алика?

— Да, — насторожённо ответила девушка, внезапно вспыхивая: а вдруг это Семён послал за нею?! Вдруг он всё понял и теперь…

— Вашу бабушку зовут Ингой? Кем вам приходится этот молодой человек? О… простите. У вас есть брат? — слегка, не слишком сильно удивился странный мужчина.

— А вы кто? — Алик немедленно запихнул сестру за свою спину.

— Вас хочет видеть ваша прабабушка. Она сидит вон в той машине. Идёмте.

— Прабабушка? — изумилась Алька. — Наша прабабушка?!

— Именно. Пойдёмте же. Нам ещё добираться до имения.

— До…

Близнецы одновременно начали говорить — и прервались, чтобы переглянуться.

— Алик, что делать? — встревоженно спросила девушка, приподнявшись на цыпочках, чтобы прошептать прямо в ухо Алику.

— Кажется, мы начали свой путь с уверенности, что бросим учёбу. Вот и… поворот, — с некоторым сомнением проговорил брат.

— Но почему ты ничего не почувствовал? — прошептала Алька, уже спеша следом за водителем. — Почему ты не узнал, что будет?..

— Кажется, наша прабабушка — маг, — несколько обескураженно объяснил Алик.

— Обалдеть… — прошептала девушка, не понимая, отчего приходится обалдевать: то ли оттого что у них есть прабабушка, то ли оттого что у них, как выяснилось, вообще есть неизвестные родственники. Впрочем, причин для такого состояния было несколько.

Водитель впереди них подбежал к машине и открыл заднюю дверь. Первой влетела в тепло Алька, следом — брат. Только устроились удобнее, как с переднего места раздался старческий голос:

— Добрый вечер, дети. Меня зовут Ангелика Феодоровна.