Гоблин. Том 6 – Секта

Эпилог

Зур’дах сидел внутри территорий Ордена Заката.

Их поселили в простых прямоугольных помещениях, напоминавших казармы в Ямах.

Располагались они очень близко к внешней стене Ордена, отделявшей его от города, предгорий и трущоб. Три больших казармы для трех рас: для гоблинов, людей и гноллей вперемешку с полукровками.

Тот, кто это сделал, видимо, прекрасно осознавал, что трущобников разных рас вместе селить будет глупостью.

Как быстро всё произошло… — подумал Зур’дах. — Нас всё-таки взяли в обучение.

Ему до сих пор не верилось, что это произошло. Вот еще недавно он только смотрел на эти стены, гадая, что за ними, и не рискуя подбираться к ним, а теперь он живет внутри и может всё увидеть вблизи и собственными глазами.

Зур’дах на мгновение представил, как были шокированы остальные трущобники и сами стражники, которые выталкивали детей к булыжнику. Вряд ли они знали, когда оцепляли трущобы, чем всё закончится. Впрочем…Часть, возможно, и знала.

Зур’дах вздохнул.

Пока в Ордене ничего интересного не происходило. Всех трущобников по прибытию заставили отмыться и постричься — этим занималась старая служанка, с великим удовольствием отрезавшая патлы детей. С гноллями, правда, было посложнее — их заставили намазаться чем-то вонючим, и они визжали от боли. Как понял Зур’дах, это чтобы убрать вшей и блох.

У него самого их не было, но у большинства трущобников они были проблемой.

Чем-то эта процедура напомнила Зур’даху момент прибытия в Ямы Айгура. Тогда их тоже мыли чем-то вонючим и обкорнали волосы.

И это сравнение ему не понравилось.

Было, правда, существенное отличие: тут они не были рабами. Никто не спешил и не пытался на них надеть кандалы и ошейники.

Они были…свободны. Правда, пределы их свободы ограничивались пространством между внешней и внутренней стеной. Да, внутрь, к основным строениям Ордена и другим ученикам, их пока не пускали. Правда, старик Практик, которого к ним приставили наблюдать, скоро пояснил, что они еще должны будут дать Клятву Ордену, и лишь тогда им будет позволено входить внутрь. Ну а что конкретно за Клятва, он так и не рассказал.

Именно из-за этих недомолвок Зур’дах и ожидал какой-то подлянки.

В промежутке между внутренней и внешней стеной находились, кроме трех казарм, другие хозяйственные пристройки, большие гонги и площадки для сбора членов Ордена.

Внутри было идеально чисто: тут были слуги, которые следили за порядком, правда, с трущобниками они не разговаривали, и жили в отдельных, небольших строениях. Они же и готовили пищу. Единственный, кто сидел и никогда не отлучался дольше, чем на час-другой, был очень старый Орденец. Он сидел чуть вдали от трех казарм, в странной позе со скрещенными ногами и закрытыми глазами.

Но Зур’дах ощущал, что тот всё видит, за всеми следит. Контролирует.

Собственно, все трущобники задавали вопросы именно ему. Наверное, еще потому, что от него исходила скрытая внутренняя сила, никак не соответствующая его дряхлому телу. Однако, Зур’дах знал точно, что этот старик и в подметки не годится тому молодому практику, который проводил испытание на Камне. От последнего у гоблина аж волосы дыбом стали. Тут же он чувствовал легкое ощущение опасности, как от крупной бронированной твари, и…всё.

За этим стариком Зур’дах наблюдал, но не потому, что ожидал удара в спину, а чтобы понять, как старик дышит, когда вот так неподвижно медитирует. Молодой гоблин ощущал, что в такие моменты вокруг старика будто бы шевелятся какие-то невидимые токи энергии. Правда, увидеть их Зур’дах не мог, поэтому просто прислушивался. За пару дней наблюдений он так ничего и не выяснил, что и не удивительно. Он догадывался, что чувствовать другую энергию может мешать Тьма или Кровь. Или и то, и другое вместе.

Маэль стал задумчивее и погруженнее в себя, и, одновременно с этим, словно бы довольнее. Последнее Зур’даха радовало, как радовало и то, что у друга оказались способности, потому что иначе сам он в Орден не вступил бы. Без Маэля это было бессмысленно и ненужно.

Несмотря на то, что Зур’дах помнил осколки других своих жизней, он знал, что не хочет снова остаться один. Друг столько лет был рядом, они столько вместе пережили, что разделиться теперь, после всех совместных опасностей, было бы….больно.

Они были последние выжившие дети из Ям. Больше никого не осталось. У Зур’даха никого не осталось. Сначала мать…Потом вообще всё их племя…А потом их группа детей, спасшихся и погибавших один за другим…

Кракх и Дракх, смерти которых он не видел. Инмар, с которым он только-только начал нормально общаться…Зур’дах вспомнил, как они вместе шли позади всех и как потом Драмар учил Инмара использовать «нюх» для поиска опасностей.

А потом случилась Кая… Ее смерть, пожалуй, самое болезненное воспоминание, после смерти матери. А ведь она была всего лишь маленькая девочка, которую он знал несколько месяцев, но запомнил навсегда.

Почему я думаю о них всех? Почему сейчас? Не понимаю…Я думал, это уже ушло…

В голове всплыл образ старого Драмара, которого забрали дроу. Он так и не знал, что с ним случилось: продали ли его, стал ли он рабом, или, может, его использовали как бойца? Он ведь мутант — сильный, несмотря на внешнюю дряхлость.

Его мысли скользнули дальше, к событиям, случившимся в Ямах, к убитому Саркху, им убитому, пусть и с помощью Прожоры…тогда еще Прожоры, а не могущественного осколка Чернопрядца. Именно тогда они с Маэлем и стали друзьями: смерть Саркха их сблизила, и в то же время отдалила от Тарка и Кайры. Пусть они сами и не знали, что произошло там, за казармами. А потом…потом погибли и они: в один момент, оказавшись на пути того луча, который должен был испепелить именно его, а не кого-то другого.

Внутри Зур’даха начала закипать легкая злость на всё случившееся.

Прожора…А ведь если бы не те тренировки с Тьмой, то Прожора бы и не появился и не спас бы меня с Маэлем там, на Арене Тхер Гхола.

Ну и когда ты вылезешь из меня? — мысленно обратился к Чернопрядцу Зур’дах, и ожидаемо, ответом было молчание…

Где для тебя будет безопасное место? Или ты еще не восстановил силы?…

Зур’дах вздохнул. Если бы Чернопрядец хоть раз ответил, это бы его успокоило. С другой стороны, он ощущал его как сгустки живой тьмы на своих костях, значит, всё в порядке. Значит, он живой.

С другой стороны, Чернопрядец, даже ослабленный, — могущественное существо. А значит, в критической ситуации он мог помочь, даже просто спасая свое существование.

Молодой гоблин посмотрел на стены Ордена, на старика, с закрытыми глазами, на тучи на небе, и задумался.

Моя жизнь словно череда случайных и незначительных событий. Будто бы в ней нет цели, кроме одной — выжить. И даже короткие передышки, вроде борделя Неларии, всё равно приводят к каким-то кровавым событиям, из которых мы выбираемся и продолжаем куда-то бежать. Надолго ли мы тут?

Рядом сидел Маэль и тоже молчал. Где-то сзади гонялись друг за другом гоблинята, и раздавался громкий голос Ыглара, который был после тренировок друзей самым сильным среди малышни.

Сейчас мы никуда не бежим…

Но тревожное ощущение, что грядет что-то кровавое, не отпускало Зур’даха с того момента, как он оказался за стенами Ордена.

Размышления его прервал слуга, который пришел из-за внутренней стены и принес старику какую-то толстую стопку бумаг. Тот осторожно взял бумаги, выслушал всё, что ему сказал слуга, кивнул и отправил его прочь.

Придерживая бумаги, старик встал и посмотрел на детей.

— Все сюда! — крикнул старик. — Соберите своих, — кинул он друзьям.

Зур’дах аж привстал, в нем мигом проснулся интерес.

— Малышня, выходим! — засуетился сразу Маэль, и начал собирать всех гоблинят перед казармой. Те неохотно, но поплелись, однако ослушаться Зур’даха или Маэля они не смели — те были для них самыми старшими и, что не менее важно, самыми сильными.

Рядом с друзьями стал Ыглар:

— А что такое? Почему нас собирают? — обеспокоенно спросил трущобник.

— Ты чего шуганый такой? — успокоил его Зур’дах. — Просто что-то от нас хотят. Не волнуйся, в обиду тебя никто не даст.

— Да я не волнуюсь. Я вообще ничего не боюсь.

Маэль хмыкнул.

Через пару минут все три группы стояли нестройным рядом перед стариком.

— Итак, малышня, — прохрипел он. — Есть для вас небольшое задание.

Все дружно вытянулись вперед.

— Видите у меня в руке эти бумаги?

Дети заугукали.

— Так вот, на них есть узоры, или, вернее, символы. Ваша задача — перерисовать эти символы как кто сумеет.

— А где рисовать? На полу? — спросил Маэль.

— Именно. Сейчас нам принесут специальные палочки, — они пишут черным, — вот ими и выводите то, что на этих бумажках.

— Просто перерисовать? — спросил Зур’дах.

— Нет. Каждому из вас я покажу определенный символ, вы внимательно посмотрите на него, запомните и уже по памяти будете перерисовывать.

— А это еще зачем? — прозвучал голос Ыглара.

— Полагаю, — ответил старик, — глава хочет проверить вашу память. Можете ли вы запоминать что-то сложное.

Интересно…

Когда принесли длинные палочки с тонкими угольками на кончиках, старик начал показывать символы на бумагах. Каждому ребенку отводилось по три-четыре мгновения.

Зур’дах видел, что на листках были выведены черным какие-то фигуры, круги, квадраты и другие закорючки.

Держа палочку в руке Зур’дах подумал об одном:

Ей, наверное, очень удобно рисовать? Как же давно я не рисовал…Надо обязательно продолжить…

Когда старик остановился перед ним и показал символ, Зур’дах впился в него взглядом и моментально запомнил.

Рука с палочкой сразу начала выводить нужные линии.

Да это ж легко! — понял он. — Что тут запоминать?

Маэль был счастлив.

Он до сих пор не понимал как так случилось, что они с Зур’дахом оказались внутри Ордена, внутри этого закрытого сообщества Практиков, куда раньше никогда не принимали гоблинов. Однако это случилось. Они тут, и рядом с ними были десятки других гоблинят из трущоб.

Маэль еще не знал, что их ждет и чему их будут учить, и будут ли вообще, но он впервые ощутил себя…особенным. Не таким, как другие. Не обычным гоблином, а чем-то большим.

У меня есть способности, как и у Зур’даха. Мы оба одаренные…Как и эти малые…

Маэль всегда смотрел на то, как Зур’дах управляет Тьмой и завидовал. Завидовал этой силе, этому могуществу, пусть и видел, что у Тьмы есть пределы. Точно так же, с завистью, он смотрел на молодого Практика, который спрыгнул с огромной птицы прямиком в трущобы и потом, буквально просто топнув ногой, поставил всех на место. Маэль хотел уметь так же. Он увидел, что значит подавляющая сила, увидел эту голубоватую энергию, которую использовали Практики Ордена Заката и хотел ее ощутить, увидеть ее в своих руках.

Точно так же как гоблинская малышня завидовала тому, что он мутант, и хотела стать такими же как он. Но для него сила Крови и Ядра были чем-то давно знакомым, чем-то пройденным, а вот голубая энергия — загадкой.

Маэль вздохнул. Ему нравилось, что тут было много гоблинов — целых два десятка малышни. И за всю эту малышню, за этих слабых гоблинят, он будто ощущал ответственность, ведь он был старше и сильнее, а еще потому, что все они были обычные гоблины, не мутанты. Но зато со способностями. Словно у них с Зур’дахом было свое маленькое племя. К сожалению, из того десятка гоблинят, который они тренировали в трущобах, тут был только Ыглар.

Маэль поначалу думал, что их в первый же день начнут чему-то учить, что-то рассказывать, объяснять, совсем как в Ямах, но их просто заставили отмыться и поселили в казармах.

В соседних казармах были гнолли и люди. Никто никуда не бежал, даже не пытался, хотя некоторые трущобники с опаской поглядывали на высокие стены, на которых стояли ученики Ордена, выполнявшие функции стражей. Однако Маэль не чувствовал ни от кого из них такой опасности, как от этого дряхлого старика, который круглосуточно сидел в странной позе на холодных камнях. Он почти не спал. Маэль специально следил за ним.

Интересно, они тут все тут такие «странные»? — думал Маэль.

Когда им принесли листки с символами, Маэлю стало интересно, потому что начало хоть что-то происходить — не тупое сидение в казармах. Глядя на символы, изображенные на листках, он понял, что хоть ухватить эти фигуры и сложно, но возможно. Там были определенные закономерности, которые он увидел сразу.

Что ж, посмотрим, смогу я или нет?

Ыглар смотрел на стены Ордена Заката и не понимал, как тут оказался. Умом-то он понимал, вот только всё его существо не могло понять, как он, гоблин, тот, кто еще вчера был в грязных, вонючих трущобах, теперь оказался в другом месте — чистом, красивом. На нем даже нет рабского ошейника, его не бьют и не заставляют ничего делать. Это было странно. Их даже кормили, причем сколько хочешь, столько и бери, да еще и такой едой, которую он никогда не ел.

Наверное, если бы он попал сюда один, без своих сородичей, ему было бы очень страшно, но их, гоблинов, было два десятка, и с ними были Зур’дах и Маэль. Эти два молодых мутанта были такие сильные, что с ними считался сам Камнебрюхий. А еще они могли выделывать копьями такие финты, какие никому из других мутантов и не снились.

Эти орденцы, пришедшие в трущобы, были полнейшей неожиданностью, как и то, что у него оказались способности. Ыглар так и не понял, в чем эти способности заключаются. Он думал, что тут, внутри, за стенами Ордена, кто-то об этом расскажет. Вот только пока их держали в неведении.

Боялся Ыглар только одного: что их обманули, заманили сюда для чего-то ужасного. Он не знал для чего, но явно не для того, чтобы учить. В такие моменты его успокаивали невозмутимые лица Зур’даха и Маэля — эти молодые гоблины, казалось, не боятся вообще ничего.

Вот таким хочу быть, — понял он. — Таким же сильным и смелым, как они.

Все прошло…неплохо.

Конечно, Крул ожидал большего количества одаренных, но в любом случае около сотни новых учеников — это ощутимая прибавка. Причем далеко не все из них слабые, судя по свечению Определительного Камня. Ведь свечение показывало как раз-таки предрасположенность к управлению Ци.

Крул первое время опасался, что вся затея в трущобах сорвется, что или стражи плохо сработают, или Старейшины взбрыкнут в нужный момент, или этот старый ублюдочный дроу из катакомб что-то выкинет, не пустит никого, и придется проливать кровь, или те же вожаки трущобников похерят все договоренности, но…нет. Ничего из этого не произошло.

Всё прошло спокойно. Удивительно спокойно.

Крул, конечно, понимал, что, несмотря на предпринятые усилия, скорее всего, часть детей и подростков стражи всё равно упустили — их было слишком мало, а трущобы были слишком большие. Но основную часть они точно забрали себе.

Казармы между внутренней и внешней стенами были уже подготовлены заранее. На первое время, до принятия Клятвы, он собирался оставить трущобников именно там. Они должны стать сильнее и никак не соприкасаться с остальными учениками Ордена. А вот когда подрастут, и по силе, и по возрасту, тогда уже можно будет их смешать. Впрочем, вряд ли они примут друг друга, и это даже хорошо, потому что Крул собирался сделать трущобников верными себе.

У казарм безвылазно дежурил тот самый Старейшина, которого он забрал из дальнего форпоста. Ему он доверял больше, чем всем остальным Старейшинам вместе взятым.

Глядя на трущобников, Крул понял, что разделить детей по расам было верным решением. У каждой группы сразу образовались свои вожаки, и их дети слушались, даже надсмотрщики не нужны. Достаточно договориться со Старшими в каждой группе — и они сами наведут порядок.

Неделя — столько Крулу нужно было времени на то, чтобы зарядить энергией камень Клятв. Увы, полностью нейтрализовать утечку ему не удалось, и артефакт продолжал всё так же быстро разряжаться.

Ну а пока пусть трущобники привыкают к тому, что они теперь часть Ордена, пусть и самая низшая — до того момента, как не научится управлять Ци.

Молодой глава вышел наружу, на небольшой балкон, и взглянул на территории Ордена. Он ощущал свою силу — ту силу, о которой никто не знал. Хотелось закричать в этот прохладный горный воздух. Закричать, используя Ци, и обрушить тут всё — просто чтобы продемонстрировать свою мощь, которая другим членам Ордена и не снилась. Крул был заложник собственного быстрого роста. В центральном Отделении ему приходилось скрывать свою силу от Главы и от Совета Старейшин. Слишком уж старики не любят, когда их обходят молодые.

В руке образовалась небольшая Печать. Пустая. В нее не были пока заложены никакие функции. Это и было главным секретом Крула: то, что он был Мастером Печатей.

И Черные Хребты были просто идеальным местом для его роста: он мог вдали от посторонних глаз начать подминать под себя это отделение, потом соседние….потом еще…

Однако, прежде нужно сделать отделение сильным. Потому что одному расправляться со всеми опасностями слишком затратно и слишком опасно. Сила Ордена раньше всегда была в их многочисленности. Отдельная сила каждого Практика никогда не будет не столь важна, как совокупная мощь тысяч Одаренных.

Пустая печать заполнилась символами и трансформировалась в Печать Тишины. Она накрыла не только балкон, но и всю комнату и даже нижние этажи. Молодой глава словно очутился под водой. Вокруг наступила тишина. Мысли потекли спокойно и плавно, словно и не было никаких тревог и забот.

В голове всплыл образ его учителя. Образ был смутный и размытый, несмотря на абсолютную память Крула.

Он не знал его имени. Он знал только, что это был Истинный Мастер Печатей. Иномирец, передавший ему знания.

Это произошло вне Ордена. Еще в детстве. Еще до того, как Крула заметили и взяли в центральное отделение, заметив его способности.

Старик учил его Печатям.

Что такое Печати? Это способ управления реальностью — так для себя сформулировал это Крул.

Я формирую из энергии Печати, которые обладают заданными функциями и определенной длительностью жизни. В отличие от техник, они не развеиваются, если их не используешь.

Печать Тишины вокруг него самоподдерживалась, высасывая энергию из пространства. Ее было мало, но она была.

Но тогда, в детстве, Крул ничего этого не знал. Не знал, что такое Ци, не знал, как строить печати, как их развеивать, как активировать.

Он просто запоминал картинки, рисунки, схемы, чертежи, которые показывал этот старик, умевший делать невероятные вещи.

Чуть позже Крул понял, почему старик выбрал именно его, почему передал ему все эти знания. Из-за его абсолютной памяти. До того, как он попал в Орден, он думал, что такая память у всех, и удивлялся, когда остальные учащиеся не могли запомнить несложных, на его взгляд, вещей, техник, и просто знаний.

Ему достаточно было взглянуть на печать или текст всего один раз, и он сохранялся в его голове навсегда. Никто другой использовать Печати просто бы не мог — запутался бы. Только Одаренный с Абсолютной Памятью мог стать Мастером Печатей.

Тот старик — его учитель, странный Практик, покинул деревеньку уже через год, когда убедился, что Крул запомнил всё, что он ему показывал. Те же печати он рисовал на берегу реки палочкой, а когда Крул безупречно повторял рисунок, показывал уже настоящую Печать, наполненную Ци.

Но это было не всё: старик навесил на самого Крула кучу печатей, значения которых мальчишка не знал. Этому его не учили. И эти печати бесследно впитались в его тело, и даже когда Крул вырос и стал сильным Практиком, он не мог ощутить печатей. Либо они растворились, либо стали его частью.

Учитель говорил, что Печати — это универсальный, но очень сложный инструмент взаимодействия с энергией, а техники большинства Практиков — лишь жалкое, урезанное подобие Печати.

Но это было следствием несовершенной человеческой памяти. Обычные люди просто не могли запомнить такие сложные конструкции и воспроизводить их одним мысленным усилием. Потому что всего одна ошибка в построении Печати — и энергия может взорваться, навредив самому Практику. Для большинства это было слишком опасно и ненадежно.

К сожалению, Абсолютную Память нельзя натренировать, и Крул это понимал. Это просто дар: ты либо рождаешься с ним, либо нет — третьего не дано.

О том, что старик был иномирцем, Крул догадался по обрывкам информации, которую изучал в Ордене: он сопоставил то, что учитель слишком часто говорил о Черном Хребте, и записи Ордена о странных, изредка появляющихся в регионе Черного Хребта иномирцах огромной мощи. Собственно, Орден знал о том, что Черные Хребты являются своеобразной границей мира и соприкасаются с соседним.

Крул знал всё то, что было в архивах Ордена, — с его памятью этот архив, считай, лежал в его голове и был всегда с собой.

Эти знания не были доступны рядовым членам Ордена, но он быстро поднимался. Очень быстро. И попасть сюда, в Черные Хребты, он хотел давно, но случай представился только недавно.

Это место ему нравилось — тут всё решала сила. Чистая сила. А у него она была. И не только у него. Мысль вернулась к Марете, которая и устроила весь тот беспорядок в Ордене. Нет, понятное дело, Старейшины были тоже виноваты, но они лишь склонились перед тем, у кого была большая сила, а значит, причины так считать у них были.

Ладно, — подумал Крул, — с Маретой я успею разобраться. Пусть границы ее силы мне и неизвестны, но неспроста же она сама не показывается наружу, не зря прячется и действует чужими руками? Значит, боится. Не меня, конечно, а кого-то другого. Но сути это не меняет. И эта Аллара…Что ж, Печати я ей ослабил, вот только тварь она явно непростая, и ее возможности выходят за ступень ее развития, которую я вижу. В последний раз она говорила о каком-то Законе Смерти — что это? В записях Ордена ни о чем подобном не было ни слова…Что за Законы? Или эта девка просто сходит с ума? И почему я ощущаю иногда от нее опасность? Это ненормально. В ней нет такой силы, которая бы могла мне навредить, и тем не менее…Опасность точно есть — так что же это? Заложенное в ней плетение? Или что-то другое? То, что должно активироваться в момент «чего-то»? Ее смерти? Почему тогда она это не использовала? Не было возможности? Или не могла? Или это связано с тем самым Законом Смерти, о котором она говорила? Может, они так называют какую-то мудреную технику?

Крул понял, что нащупал если не верный, то близкий ответ.

Ладно… Об этом потом, сейчас есть кое-что более важное.

Еще утром молодой глава заготовил стопку бумаг с самыми простыми подобиями печатей. Ненастоящих, конечно. Он придумал для новоприбывших тест. Текст на память. Абсолютную память.

Ему были нужны свои ученики-помощники, обладающие способностями к Печатям. Им бы было достаточно ограниченного набора Печатей для выполнения своих функций. Функций-подпорок. Это дало бы Крулу еще большие возможности.

Что ж, посмотрим, на что способны эти трущобники, и есть ли среди них кто-то с Абсолютной Памятью?

Крул не сильно рассчитывал на подобное, но чем только боги не шутят? Конечно, потом наступит очередь тестировать всех остальных Орденцев, и отобранных детей из города, но это потом. Сначала трущобники.

Аллара ждала.

Ждала, когда ее либо убьют, либо когда ее освободят свои же. И предпосылки к последнему как будто были. Она чувствовала, что странная магия, странная сила, которой сковывал ее этот молодой Глава, периодами ослабевала. А значит, в такие периоды «свои» точно знали, где она находится, и что она до сих пор жива.

И сегодня оковы ослабели больше обычного.

Неожиданно она сумела ощутить сестер. Они были близко к территориям Ордена. Но Аллара ощутила кое-что еще — она ощутила смертников. Таких людей Марета использовала как проводников для сгустка Печати Смерти. У них была небольшая продолжительность жизни, до полугода, и спустя это время они просто погибали, расплескивая вокруг себя Закон Смерти.

Кусок Закона внутри Аллары был более щадящим, потому что был не ограничен по времени, и привязан только к ее смерти, и ею же и активировался. Эти же «смертники» — они в любом случае погибнут. Закон разъест их сознание и сведет с ума, а потом убьет тела, где бы они ни находились. Это лишь вопрос времени. Их смерть была неизбежна.

А раз смертники тут, — поняла Аллара, — значит, ее госпожа пришла к ней на выручку. Или же… — вдруг подумала она, — у нее вообще другие планы…Нет! Не стала бы она ради меня посылать стольких смертников. Достаточно было бы одного, пробравшегося ко мне. А это значит, что от меня почему-то не спешат избавляться…Но почему?

Эти мысли неожиданно взбодрили ее и успокоили.

Ее давно не пытали, не расспрашивали как следует. О ней вообще забыли, вернее, забыл этот молодой Глава. Слуги-то ей приносили еду и помогали справлять все нужды, а в остальном она по прежнему была скованной, словно цепями, не в силах пошевелиться.

И вот это было самым мучительным — пребывать в сознании, но не в силах ни убить себя, ни сбежать.

Аллара не замечала этого, но чем дольше она находилась в плену, тем меньше ей хотелось убить себя. В первые мгновения пленения она была готова, не раздумывая, уничтожить и себя, и всё вокруг, но теперь…Словно томительное ожидание незаметно что-то изменило в ней.

Эта бесконечная тянучка вытягивала ее душевные силы, хоть она и продолжала сохранять невозмутимый вид. Но ей было еще далеко до ее госпожи, до Мареты, которая в любой ситуации всегда сохраняла безупречный контроль.

Аллара вздохнула. Раздался лязг открываемой двери. Принесли еду.

Марета думала о молодом главе, который меньше чем за полгода успел попортить ей часть планов и нервов.

Преданность купленных Старейшин всегда была под большим вопросом. Без демонстрации собственной силы и своевременного устрашения она их быстро потеряет. А они ей нужны. Но для этого она должна показать, что сила за ней, а не за этим мелким выскочкой, и тут одними деньгами тут не обойтись. Деньги должны быть подкреплены силой.

Эту неделю она ждала вестей, всё-таки до мест, где она скрывалась от Отделения Ордена, было порядочно времени.

И с новостями прибыла одна из ее верных девиц.

Когда она начала рассказывать все произошедшее за последние недели до своего отбытия, лицо Мареты все больше мрачнело.

Нелюдей⁉ Он решил собирать нелюдей?

Она сразу представила масштабы подобного. Ведь если там, в трущобах, было два десятка одаренных гоблинов и еще больше гноллей, то что будет, если прошерстить и проверить другие города, деревни Охотников, вообще рабов? Сколько он сможет откопать Одаренных? Тысячи?

Это проблема…В будущем это проблема. Да нет, это уже проблема!

Она никогда не воспринимала ни гноллей, ни гоблинов, ни всяких полукровок за тех, кто достоин ее знаний. И это была обычная позиция для верхних миров, которую Марета полностью разделяла. Нет места этим грязным и вонючим нелюдям в ее сектах. Нет! Никогда этому не бывать! Она даже мысль подобную не допускала!

Да что она, сами Орденцы в этом отношении ничем не отличались от нее — они никогда не брали нелюдей.

До сего момента.

— Собирай «Две звезды», — приказала Марета девушке.

«Две звезды» — так называли ее учеников, которые ради нее были готовы на всё.

Сейчас они должны были отправиться в Халш’Ахар и вырезать всех отобранных Орденом одаренных нелюдей. Иногда самое простое решение — самое верное. И на взгляд Мареты это решение было идеальным.

Тьма стекалась к Лину и обволакивала тело, словно плащом. Нет, не так, — словно второй кожей.

Потоки Тьмы закручивались вокруг него, образуя неплотный черный кокон.

Раньше Лин боялся Тьмы. Думал, что это нечто запрещенное. Темная Ци, запрещенная в верхних мирах. Оказалось, он просто не понимал Тьму, не понимал ее Природу, не понимал ее силу, не понимал ее запредельную Мощь.

И теперь он ею овладел.

Парень поднялся и Тьма соткалась за ним разорванным плащом.

Шаг…

Шаг…

Шаг…

От каждого его шага вокруг разлетались брызги Тьмы.

Лин взглянул на место, которое покидал. Разрушенное и заброшенное. О его существовании парень узнал от дроу. Сначала он вывернул наизнанку их мозги, а потом убил. Копаться в их мыслях оказалось полезно. Он узнал много нового.

От кого-то Лин узнал основы владения Тьмой, от других — техники, от третьих — места, где была сконцентрирована в запредельных количествах Тьма. Вот как, например, это — разрушенные Пещеры Тьмы. Место, где дроу раньше погружались в длительные медитации, чтобы прорваться с ступени на ступень.

Главным оставался только один вопрос — а может ли он вообще овладеть Темной Ци? Сможет ли управлять одновременно двумя типами Ци?

Оказалось, может.

Вот только на это ушел целый год. Хвала богам, концентрация Темной Ци в некоторых местах Подземелья была такой высокой, что даже полный бездарь бы ее почувствовал.

В первые дни и недели, когда Лин засел за медитацию в Пещерах Тьмы, Темная Ци пыталась задушить его, убить, подавить волю и испугать.

Не на того напала.

События в Тхер Гхоле что-то изменили в нем. У него появилась цель. Цель была простая — вернуть Тару. Он понял, что не может оставить ее вот так, с паразитом в ее мозгу. Но для этого нужна была сила.

И этой силой в Подземельях была Темная Ци. Едва он впервые подчинил ее и начал дышать ею как воздухом, как сразу осознал, какая это мощь…. И как неумело ею пользуются большинство дроу.

Темная Ци была послушной, гораздо более послушной, чем обычная. И главное — ее тут было много.

Лин вытянул из Пещер Тьмы всё, что мог, и теперь покидал этот полузаваленный разлом. Он прошел все этапы, на которые у дроу уходил не один десяток лет, буквально за год.

Внутри него билось, толкая Тьму по телу, Сердце Тьмы. Ему пришлось видоизменить то, что он подсмотрел у дроу, ведь у него было внутри ядро, пусть и скованное. Так что его Сердце Тьмы буквально окутывало, словно второй темницей, запечатанное Ядро.

Сейчас Лин находился на этапе кристаллического сердца, и понял, что надо прервать его уединенную медитацию. Теперь он ощутил в себе силу чтобы еще немного пощипать дроу…и драуков. К этим тварям у него были свои счеты. Пора было добыть новые знания, а для этого нужны дроу посильнее.

Его тело и его боевые навыки и до владения Тьмой были выше, чем у этих тварей, а теперь…теперь у них не было шансов. Тьма для него теперь не помеха.

Когда Лин выбрался в большой открытый тоннель, то застыл. Потому что ему пришла в голову мысль. Неожиданная и интересная мысль.

Соединить две энергии! Не использовать их поочередно, а совместить!

В тот же миг Материализованная Тьма соткалась в руке, а потом из центра ядра он толкнул наружу несколько сгустков плотной Ци.

Его рука засветилась, и две энергии застыли друг напротив друга. Две Ци отталкивали друг друга, но Лин продолжил сжимать их. Он будто пытался сдавливать камень, настолько это тяжело шло. А потом…Потом случился….

Ба-бах!

Раздался оглушительный взрыв, и стены тоннеля, пол, и потолок тряхнуло, будто от землетрясения. Куски потолка посыпались вниз, а Лина просто впечатало в стену взрывной волной. Через мгновение его засыпало продолжавшими падать с потолка камнями.

Минуту-другую стояла тишина, а потом он вылез наружу, разбрасывая камни и булыжники, отряхнулся и сказал:

— Это было мощно….

На нем не было ни царапины.

— Надо бы повторить.

Конец шестого тома…

На этом заканчивается шестой (2й) том,,Гоблина,, уважаемые читатели! Надеюсь вам понравилось!

Хотел бы поблагодарить всех тех кто оставлял комментарии, награждал, покупал книгу, да и читал ее. Самое приятное автору, это когда его читают, когда он пишет не в пустоту.

Теперь к сути. Этот том был ,,промежуточным,,.В этом томе Расставлялись основные фигуры будущего конфликта, будущей Арки глобального противостояния в Черных Хребтах. Собственно следующий том, это уже активное противостояние всех со всеми. Именно поэтому на 7 том мне нужно больше времени, на обдумывание, потому что закрутил хорошенько, теперь нужно раскручивать.

В это время будет выходить другой цикл, где уже написаны 2 тома (писал параллельно с гоблином). Выкладываться он будет каждый день, поэтому заходите и читайте. Мне хотелось написать что-то легкое и веселое в противовес мрачноватому гоблину, надеюсь так и получилось. Первые главы выйдут уже сегодня( одновременно с эпилогом выложу). Надеюсь вам новое будет так же интересно читать как и,,Гоблина,,.

Вот ссылка на новую книгу: https://author.today/reader/406190/3905052

Кому не сложно ткните новой книге лайк это помогает в продвижении книги. Надеюсь вам она понравится.