Седьмой

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Не нравится мне это место.

Воисвет остановил отряд, настороженно оглядел невысокие, но почти отвесные склоны ущелья. Узкое и извилистое, оно походило на змею. И так же, как змея, вызывало безотчетное чувство тревоги. Впрочем, безотчетным оно было только на первый взгляд. На второй и третий становилось понятно, что это место отлично подходит для засады. Стоило перекрыть проход, залечь на крутых склонах и можно было перестрелять их из луков за считаные минуты.

Воисвет невесело улыбнулся. Хотя, какие лучники? При наличии сноровки их можно было просто завалить камнями. Взгляд князя уже цеплялся тут и там за нависшие над ущельем валуны.

— У нас есть выбор? — приподнял бровь Дежень. — Мы не сможем обойти ущелье. Мы не знаем этих мест, даже если и вскарабкаемся кое-как, куда пойдем?

— Да и корчмарь ничего не говорил о другом пути, — заметил Горяй. — Говорил, что дорога к замку одна.

— Глупости, — отозвался князь. — Златан мог и сам не знать. А мог и не сказать.

— Но мы не можем лезть на скалы. Я, во всяком случае, не обучен. — Сотник окинул почти отвесные стены хмурым взглядом. — Да и где тут влезешь? Не назад же возвращаться.

— Бывает и так, — сказал князь. — Все лучше, чем со стрелой в брюхе. Берсень! Может, есть какие-нибудь мысли?

— Есть. — Маг кивнул и ткнул пальцем в ущелье: — Там нас ждут. Я чувствую опасность.

— Чувствует он. Я и сам много чего чувствую, — проворчал Воисвет. — Скажи лучше — что там? Кто или что? А лучше — сколько? Можешь определить?

Берсень отрицательно замотал головой:

— Увы! Пока это не в моих силах.

— Твое «пока» вселяет надежду, — хмыкнул Горяй.

— А в горах? — продолжил расспросы князь. — Если вернемся и попробуем горными тропами? Что нас ждет?

— В горах… — Берсень прикрыл на пару секунд веки, вздохнул. — В горах пустота. Ничего не чую.

— И что это значит?

— Это означает, что путь через горы закрыт, — тихо ответил маг. — Для нас — закрыт.

— Говоря человеческим языком, через горы нам не пройти при любом раскладе, но через ущелье можно, если, конечно, управимся с какой-то напастью впереди, так?

Юноша уныло кивнул.

— То же самое я мог сказать безо всякой магии, — буркнул сотник.

Воисвет выхватил меч:

— Оружие к бою! Что бы там ни было, мы должны пройти.

Они продвигались медленно, на случай камнепада вытянувшись длинной цепью. Двигались крайне осторожно, вслушиваясь в каждый шорох и подолгу разглядывая каждый подозрительный камень. Шли в полной тишине, даже Горяй не рискнул вымолвить и словечка.

Они были готовы ко всему — к обвалу, к полчищам чудищ и разбойников, к явлению самого Кощея, наконец. Однако время текло своим чередом, но ничего не происходило. Напряжение быстро выросло, заставив людей вздрагивать от каждого звука, но очень скоро пошло на спад. Мышцы волей-неволей расслаблялись, взгляды уже не скользили беспрестанно по всему ущелью, да и обнаженное оружие в руках начинало казаться лишним.

Воисвет стиснул челюсти до скрежета. Он видел — люди прекрасно понимали, что происходит, и также понимали, что сделать ничего не могут. Еще чуть-чуть — и их можно будет брать голыми руками!

Поэтому, когда на склонах поднялись невысокие фигуры, на лице князя заиграла улыбка. Он с удовольствием ощутил, как заструилось по жилам знакомое обжигающее пламя.

— Наконец-то! — рявкнул он.

— Черные карлики, — выдохнул сотник.

Люди были готовы ко всему — к граду стрел, камнепаду, ордам разъяренных чудовищ, но ничего этого не случилось. Как оказалось, не собирались вступать в бой и карлики. Вместо этого в руках их появились сети. Хорошие и прочные. И было их очень и очень много.

— Проклятье! — Лицо князя вытянулось. — Дежень! Но руки лучника уже и так порхали над тетивой.

Несколько карликов рухнули в ущелье, обливаясь кровью, но на этом бой и закончился. Пространство над головами людей заполнилось белыми кружевами сетей.

Какое-то время люди истово рубили падающие тенета. Казалось, еще чуть-чуть — и они вырвутся, доберутся наконец до врага и порвут его в клочья. Но вырваться не смог никто. Все они увязли в сетях, как мухи в паутине.

Дольше всех продержался Булыга. Карлики уже спустились в ущелье, уже вовсю вязали руки-ноги остальным людям, а богатырь еще ворочался, еще рвал сети, не желая мириться с неизбежным.

А потом его окончательно запутавшиеся ноги подогнулись — и он рухнул на землю, вызвав дружный вопль радости у карликов. Конечно же, богатырь продолжил сражаться и после этого, но, замотанный в сети как в кокон, он уже мало что видел, и его страшной силы удары пропадали впустую. Карлики же били без промаха, причем в основном по голове. Били до тех пор, пока Булыга не потерял сознание. Били, пока глухое рычание богатыря окончательно не затихло.

Первым очнулся Воисвет. Шевельнулся и едва не вскрикнул от боли. Все тело ныло, отзываясь на каждое движение. Стиснув зубы, князь подвигал руками, ногами — вроде бы ничего серьезного, синяки и ссадины не в счет — и облегченно вздохнул.

Но это оказалось единственной радостью. Воисвет обнаружил себя на дне глубокой ямы, вырубленной в скале. Свет с трудом протискивался сквозь узкое решетчатое окошко под самым потолком, и было его настолько мало, что князь едва мог разглядеть собственные руки.

И, конечно же, при нем не было ни оружия, ни брони. И то хорошо, что хоть одежду оставили. Хотя от холода, копившегося от каменного пола и стен, это не спасало. Воисвет с трудом поднялся, скрежетнув зубами, размял конечности.

— Эй, кто-нибудь еще здесь есть? — бросил он в темноту.

Невдалеке заворочались, закряхтели, послышались сдавленные ругательства. Глаза постепенно привыкли к сумраку — и вскоре Воисвет разглядел темные фигуры расположившиеся у стен.

— Все живые? Булыга? Горяй? Дежень? Ирица? Велена?

Отвечали нехотя и зло, точно в их заточении был виноват именно он.

— Где мы, князь? — Голос принадлежал Горяю. — В какую преисподнюю ты нас завел?

— Он-то здесь при чем, дубина? — отозвалась Ирица.

— При том, что он главный. — Сотник усмехнулся. — А значит, отвечает за все наши неудачи.

— Что за вздор? — фыркнула девушка. — Тебе мозги повредили? Хотя это глупый вопрос. Откуда им у тебя взяться?

Князь не выдержал:

— Да вы что?! И впрямь из ума выжили?! Что это вы тут устроили? Нюни распустили, герои недоделанные! Что, не нравится, когда по носу щелкают? Или думали, будете побеждать вечно, а?

— Охолони, Воисвет, — откликнулся Дежень. — Сейчас не время для этого.

— А для чего время? — прорычал князь. — Для соплей ваших?

— Остынь, Воисвет! — повысил голос Дежень, — Где ты тут сопли разглядел? Просто, знаешь ли, как-то не с руки нам прыгать от радости, особливо после того, как какие-то гномы-карлики выловили нас будто рыбу! Чему радоваться-то?

— Это точно, — вздохнул Горяй. — С вампирами как-то сладили, с великанами тож, а тут с мелочью какой-то пузатой не совладали. Позор на наши головы.

— Вот дураков-то боги послали, — князь сплюнул. — Вроде взрослые люди, воины даже, а соплей-то, соплей. Может, вы себя тут и похороните, а? А что живые — разве не повод для радости? Неужели, тупые, не понимаете? То, что живые, — этого вам мало?

— Твоя правда, Воисвет, — тихо отозвался Булыга. — Живые мы, а значит, главный бой впереди.

На какое-то время в яме воцарилось молчание. Когда же заговорили вновь, речи пошли иные. Не было больше ни злости, ни сожаления, но появилась спокойная уверенность в собственных силах. Все принялись чуть ли не наперебой предлагать варианты спасения, хотя, конечно, большая их часть не выдерживала никакой критики.

Пробить подземный ход в окружавшей их скальной породе не смог бы и Булыга, тем более голыми руками. Дотянуться до решетки тоже представлялось нереальным. Даже если выстроить живую лестницу, отогнуть толстенные железные прутья смог бы только Булыга, однако мысль поставить его на самый верх отвергли сразу.

В результате долгого обсуждения остался только один реальный путь — дождаться появления в яме карликов, а дальше — по обстановке. Впрочем, этот план тоже был далек от идеала. Все прекрасно понимали, если уж карликам хватило хитрости поймать их, следовало ожидать, что хватит ума и удержать в яме. Не зря же им и рук не связали.

А еще они не знали и не могли знать, сколько времени придется ждать. А ведь уже через несколько дней они ослабеют от голода, так что сюда смогут без риска для жизни спуститься даже дети карликов. А если их еще и жаждой помучить…

— Берсень… — Князь хлопнул себя по лбу, — Берсень, ты чего молчишь?

— Берсеня здесь нет, — тихо ответила Ирица.

— Как — нет? Я же окликал всех.

— Черта с два! — буркнула Ирица. — Про него-то, как раз, ты и забыл.

В ее голосе слышалась откровенная неприязнь.

— Почему же ты не сказала об этом сразу? — ледяным тоном осведомился князь.

— Ты не спрашивал! — огрызнулась девушка. — И потом, какая сейчас разница? Главное, что его нет. Думаю ему удалось бежать.

— Вряд ли, — заметила Велена. — С магами вечно одни хлопоты, наверняка с ним расправились еще в ущелье.

— Как же они его признали? Или у него на лбу написано, что он маг? — поинтересовался Горяй.

— Во всяком случае, на его челе заметны кой-какие проблески мысли, в отличие от тебя, — спокойно ответила Велена. — Наверняка его убили на месте.

— Не дождешься, — отозвалась Ирица. — Он жив, и скоро мы в этом убедимся.

— Не думаю, что нам надо рассчитывать на его помощь, — сказал Горяй. — Маг из него не ахти какой, даже если он на свободе, вряд ли справится со здешней оравой карлов. А если не дурак, его и след давно простыл.

Ирица подскочила, но ее остановил Дежень:

— Остынь, сестренка. Жив он или нет, поможет или нет, что толку гадать. Мы можем только ждать.

Карлики вспомнили о пленниках на следующее утро. Заскрежетала отодвигаемая решетка, натужно заскрипел ворот, а затем в яму на веревках опустилась небольшая досочка. На ней важно восседало маленькое, вполовину человеческого роста, существо.

Когда карлик опустился достаточно низко, в дальнем углу поднялась крупная фигура.

— Назад, Булыга!

— Может, мне еще и сапоги гаду облизать? — прорычал богатырь.

— Назад! — рявкнул князь.

Он привстал, готовый перехватить богатыря, но его вмешательство не понадобилось. Булыга с ворчанием отступил. Тем временем доска опустилась, и на землю шагнул черный карлик.

Двигался он степенно и неторопливо, и Воисвет в конце концов нетерпеливо шагнул ему навстречу.

Открытый люк пропускал достаточно света, чтобы в подробностях разглядеть гостя или, скорее, хозяина. Узкое лицо землистого цвета, черные волосы, темная, грубой выделки, одежда. Брезгливость и презрение вызывало это существо, ничего более, и князю стоило немалых усилий удержать лицо каменным.

— Твой товарищ очень силен, — медленно уронил карлик, пристально вглядываясь в князя. — Вчера он покалечил десяток моих соплеменников, прежде чем мы его остановили. Но он очень глуп, если думает, что меня можно безнаказанно убить. Я Дулей, младший брат Баскана, нашего любимого вождя.

Воисвет пожал плечами:

— Если бы мы боялись смерти, сидели бы дома.

— Смерть бывает разная, человек. — Лицо карлика рассекла ухмылка. — Можно умереть в бою, а можно, например, заживо свариться в кипятке. Князь улыбнулся:

— Стоит ли тратить время на запугивание?

— Я не запугиваю, я просто напоминаю о вашем положении. Мы можем убить вас в любой момент. — Карлик улыбнулся. — Но нам не нужны ваши жизни. Будь иначе, ваши кости лежали бы сейчас там, в ущелье. Но пока вы нужны живыми.

— Пока?

— Все зависит от вас.

Он замолчал, явно ожидая вопросов, но князь молчал. Карлик потоптался на месте, неспешно прогулялся по яме, внимательно рассматривая каждого пленника. Наступившую тишину нарушали только поскрипывание сапог Дулея да шумное сопение Булыги. Воисвет ни на минуту не сводил с богатыря взгляда, прекрасно понимая, что если он нападет на карлика, тот умрет раньше, чем кто-либо успеет вмешаться.

Но все обошлось. Сделав круг, карлик вернулся к Воисвету, оскалился, демонстрируя ряды гнилых зубов:

— Похоже, мы не ошиблись в вас.

Воисвет приподнял брови:

— Я не понимаю.

— Сейчас поймешь. Я расскажу тебе, человек, кое-что. Кое-что о нас. Мы ведь очень древнее племя. Мы жили в этих горах задолго до вас, людей. И, надеюсь, проживем еще очень долго после вас. — Карлик расплылся в улыбке. — Очень надеюсь, что долго нам ждать не придется.

Губы князя дрогнули. Маленькое, забившееся далеко в горы племя намеревалось пережить человеческий род, заселивший целый свет, — это было просто смешно! Воисвет стиснул челюсти, пытаясь удержать рвущийся наружу хохот.

— Неужели? — спросил он. — Откуда такая уверенность?

— Я знаю твой поганый род, человек. Вы, люди, так любите убивать друг друга, вы так любите смерть, что она рано или поздно ответит вам взаимностью!

В его словах прозвучало столько напыщенности, что губы князя дрогнули. Глаза карлика вмиг полыхнули злобой.

— Тебе это кажется смешным?

Дулей шагнул к Воисвету, и тот едва не отшатнулся — зловонное дыхание карлика разило наповал.

— Я знаю, о чем ты думаешь! — прошипел карлик. — Ты думаешь, что люди рано или поздно доберутся и сюда, в наши горы, так? Ну что ж, может, оно так и будет. Может, и доберутся, но что же они будут тут делать? Мы уйдем, мы знаем здесь каждый камешек, мы везде найдем себе пропитание, но что же люди? Как выживете здесь вы?.. Молчишь? Тогда отвечу я. Вам здесь никогда не выжить. Горы никогда не будут вашими. И вы уйдете отсюда. Или умрете от наших стрел или от наших камней. И станете очень желанным блюдом на нашем столе. Что может быть вкуснее плоти поверженного врага?

Дулей облизнулся, а князя передернуло.

— Впрочем, вы случай особый. Вы нужны нам для другого. Вы нужны, чтобы помочь нам выжить.

— Что? Каким образом? — Воисвет искренне удивился.

Карлик ответил не сразу. Воистину даже показалось, что он несколько смущен.

— Ваше проклятое племя истребило почти всех наших сородичей. Нам все труднее создавать правильные семьи. И у нас все меньше и меньше рождается здоровых детей.

— Так ты что же…

Князь растерянно умолк, но тут же взял себя в руки:

— Ты хочешь, чтобы мы стали отцами ваших детей?

— Да. Вы должны прийти к нашим женщинам, а ваши женщины к нашим мужчинам. На следующий день вы будете свободны и сможете отправиться куда хотите. Конечно, с вас будет взято слово чести, что вы никоим образом не попытаетесь нам навредить.

— А женщины? Наши женщины?

— Сам понимаешь, им придется здесь задержаться. Но после родов они также будут отпущены живыми и здоровыми.

Заслышав за спиной глухой ропот, Воисвет быстро сказал:

— Нам нужно время все обдумать.

— Завтра утром я приду за ответом. Карлик развернулся и ступил на свою доску.

— А что будет, если мы откажемся? — крикнул вслед Горяй.

Дулей только криво усмехнулся, дернул за веревки, и его быстро потащили вверх.

— Его надо было убить! — прорычал Булыга. — Почему ты не дал мне это сделать? Хоть одного гада прихватили бы с собой!

— Остынь! — бросил князь. — Нам нужно подумать.

— Теперь я понимаю, почему они черные карлики! — продолжал бушевать богатырь.

— Вот как? — усмехнулся Горяй. — А я вот как раз не понял. Смугловатые, правда, но не черные. Я вот слышал, где-то в южных странах живут люди, что и впрямь на лицо черны как ночь.

— Что ты несешь? — гневно воскликнул Булыга. — Они черные, потому как черна их душа!

— Да что ты говоришь! — хохотнул сотник. — Ты ему и в душу успел заглянуть?

— Ты знаешь, о чем я говорю!

— Понятия не имею! — отрезал тот. — Они такие же черные, как и мы. Если ты еще не понял, Булыга, они хотят выжить, — между прочим, так же как и мы.

— Но не такой ценой!

— Когда речь идет о выживании рода, не думаю, что цена имеет значение.

— Цена имеет значение всегда! — чуть не закричал богатырь. — Иначе всю землю давно бы уже населяли одни черные карлики!

— Ладно, хватит, — прервал их спор Воисвет. — Выкричались, а теперь время спокойно подумать и взвесить…

— А что тут взвешивать? — воскликнул Горяй. — Карлики — они тоже люди. Ну что нас, убудет, что ли? Подумаешь, обрюхатить нескольких местных бабешек. Делов-то!.. Помню, занесло нас как-то с князем Велиславом в одну глухую лесную деревеньку. Так там такая же беда. И всех баб стали к нам водить. Причем сами же мужья и отцы. К утру, помню, едва живой был.

— Ну от тебя-то я другого и не ждал. — Воисвет усмехнулся. — Но, думаю, наши девушки смотрят на это дело иначе.

— Пусть смотрят куда угодно, главное, чтобы подол успевали задирать! — хохотнул сотник. — Да и не убудет от них. Это их, можно сказать, основное предназначение.

— Убью гада! — процедила Ирица.

Рядом с головой Горяя, об стену хрястнул камень, брызнув осколками. Один из них царапнул шею Горяя и он, обнаружив порез, выругался.

— Вот дуру-то боги послали в попутчики. — Он приложил ладонь к ране. — Чуть голову не расшибла!

— Очень жаль! — прошипела Ирица. — Но у меня еще есть шанс!

— Ирица! — рявкнул Дежень.

С их стороны послышалась возня, наконец на землю посыпались камни, — похоже, девушка успела сделать приличный запас.

— Ирица, ты меня тоже не удивила, — буркнул Воисвет. — Булыгу я не спрашиваю, с ним еще понятней, а вот что думают Дежень, Велена, а?

— Почему это ты меня не спрашиваешь? — возмутился Булыга. — Я хотел бы кое-что сказать!

— Неужели?

— Да! Я, конечно, не горазд на всякие мудрости, но скажу просто. Предложение этих карл против моей чести! Я лучше умру, чем позволю совершиться этой мерзости.

— Это довольно приятно, если ты не знал, — буркнул Горяй. — Но ведь никогда не поздно…

— Замолчи! — рявкнул богатырь. — Ты же воин! Или честь для тебя ничего не значит?

— При чем здесь моя честь? — Горяй тоже повысил голос. — От меня ведь не требуют провести ночь с тобой, Булыга! А карлицы местные — они ведь тоже женщины. А я, например, люблю женщин. Любого роста и цвета кожи. А если мне еще обещают за это свободу, почему же я должен отказываться? И где же здесь урон чести?

Булыга только засопел в ответ. Хотел было напомнить об Иве, но решил при всех не открывать тайну сотника.

— Ладно Горяй, Булыга, а что Дежень?

Воисвет вгляделся в темный силуэт воина. Люк закрыли, и разглядеть лицо Деженя князь не смог.

— Будь я один… — тихо сказал Дежень. — Но я не один и я не позволю, чтобы какая-то мразь прикасалась к моей сестре без ее желания.

— Понятно, — кивнул князь. — А ты, Велена?

— Если бы можно было зачать и родить в один день, я бы и не думала особо.

— Велена! — простонал Булыга, его душил гнев. — Как ты могла!

— Остынь, Булыга. Речь идет о нашей жизни.

— Жизнь не имеет значения, когда дело касается чести! — горячо воскликнул богатырь.

— Это у вас — воинов, если ты забыл, я всего лишь вор.

— Но ведь я… Я… — Булыга запнулся и больше не сказал ни слова.

— И потом, чего ты взбеленился? — В голосе Велены послышалось смущение. — Я ведь не сказала, что согласна. Я хотела сказать только, что провести здесь девять месяцев не входит в мои планы.

Булыга молчал, и Велена отчетливо осознала, что сказала что-то лишнее.

— Стерва, — шепотом, но достаточно внятно сказала Ирица.

Горяй оглушительно захохотал. Булыга шевельнулся, угрожающе заворчал.

— Я понимаю твои чувства, Ирица, — заметила Велена. — Ты ведь не со зла, просто очень сильно боишься, не так ли?

Ирица подскочила с места и тут же, под тяжелой рукой Деженя, села обратно.

— Ну ничего, мы еще поговорим с тобой, — пообещала она.

— Поговорим-поговорим, а то как же, дорога неблизкая. — Велена рассмеялась. — Может, даже в чане с горящим маслом успеем словом перемолвиться! Если, конечно, ты не купишь себе жизнь.

— Смейся-смейся! Я посмотрю, как ты будешь смеяться, когда орава этих уродцев будет иметь тебя каждый день на протяжении девяти месяцев!

Булыга зарычал, но на его плечах повис Горяй.

— Ну все, хватит. — Воисвет поднялся. — Глотки будете врагам перегрызать, а не друг другу.

— Так ведь враг-то далековато, а свои всегда под рукой, — вставил сотник.

— Заткнись! Ты и так уже наговорил тут с три короба. Еще одно слово — и я буду вынужден связать тебя и заткнуть кляпом рот.

— Все-все, молчу, — Горяй замахал руками. — Больше не услышите от меня ни слова.

— Хотелось бы верить.

Князь принялся мерить яму шагами.

— Друзья, — тихо сказал он, — я хочу кое-что сказать. Однако не спешите после этого чесать языками. Подумайте над моими словами, подумайте хорошенько. Итак, у нас есть два способа выйти отсюда живыми. Первый предложили карлики. Второй заключается в том, чтобы согласиться на все, дать все необходимые клятвы, а потом их нарушить. Даже если они будут выпускать нас по одному, да еще со связанными руками и ногами, думаю, это нас не остановит. Конечно же, оба эти способа, скажем так, не очень-то приемлемы, оба они, так или иначе, затрагивают вопросы чести, совести и так далее. Но на другой чаше весов наши жизни, наши цели и все прочее. Так что, подумайте над этим. И пусть каждый решит для себя, как ему поступить. Только на этот раз без препирательств.

Они молчали долго. И первым заговорил опять-таки Горяй.

— Есть еще один способ, — тихо сказал Горяй. — Я, например, могу не нарушать клятв и готов потрудиться на их племя прямо сейчас. Ну а потом как получится.

Он едва-едва сумел договорить. Перед внутренним взором полыхнул образ Ивы, и Горяю стало не по себе.

Он и не думал, что настолько привязался к ней. Нет конечно, она была очень красива и мила, но чтобы вот так! Чтобы предстоящие встречи с карлицами вдруг стали вызывать тошноту, этого Горяй от себя никак не ожидал.

Ему понадобилось какое-то время, дабы привести в порядок мысли и чувства. В конце концов, сказал он себе, это реальный шанс выбраться из плена. А ему это сделать гораздо проще, чем, скажем, Булыге, угодившему ненароком в витязи и теперь кичившемуся на каждом шагу своей честью!

«А Ива, — Горяй вздохнул, — она поймет».

Главное, чтобы сама не вздумала выручать. Пусть она вампир, пусть у нее нечеловеческая сила и быстрота, но ведь и карлики не лыком шиты. Судя по всему, они в окрестностях замка появились давным-давно и успели насмотреться здесь на всякую нечисть. А значит, у них наверняка найдется, чем встретить вампира. При мысли о том, что Ива может погибнуть, его сердце наполнилось болью.

— Горяй? — ворвался в сознание сотника голос князя. — Ты не заснул?

— Он весь в предвкушении, — съязвила Ирица. — У него уж…

— Помолчи! — оборвал ее князь. — Он собирается спасти нас, если ты еще не поняла. Горяй, ты слышишь меня?

— Слышу, — хмуро отозвался сотник.

— Они ведь могут взять с тебя клятву не помогать нам, — заметил князь.

— Могут, — согласился Горяй. — А могут и не взять. Но даже если возьмут, в конце концов, главное — оказаться наверху, авось что-нибудь придумаю.

— Нет, мы должны придумать все прямо сейчас.

Горяй прищурился. Солнце пряталось за вершины гор, но привыкшим к полумраку ямы глазам и этого было чересчур. Карлики не торопили, и он несколько минут стоял на месте, привыкая к свету, а попутно разглядывая поселок.

Он располагался в небольшой укромной долине, и было здесь не более двух десятков домов. Впрочем, дома выглядели довольно большими для карликов, очень может быть, что в каждом проживало несколько семей. Горяй нахмурился. По всему выходило, сотни две голов, значит, не более двух-трех дюжин воинов. Но если учесть суровые реалии гор и воинственный дух горцев, общее число боеспособных карлов можно было увеличить раза в два.

Сотника окружало с десяток воинов. Доспехов они не имели никаких, а из оружия только дротики, заменявшие, похоже, карликам тяжелые копья. На поясах многих висели еще и ножи, но называть их оружием у Горяя бы язык не повернулся. У людей с такими ножиками только дети играют.

Впрочем, карлики тоже не очень-то рассчитывали на копья. Невдалеке, шагах в тридцати, из-за крупных завалов камней выглядывали лучники. Горяй стиснул зубы. Будь на нем доспехи, он и внимания бы не обратил ни на копейщиков этих доморощенных, ни на лучников. Спокойно бы вытащил друзей, и черта с два бы у них хватило сил пробить броню!.. Он повернулся к Дулею:

— Я же поклялся, что и пальцем не трону твоих соплеменников? И что не буду помогать моим друзьям? Моего слова недостаточно?

— Я жил среди вас, — карлик окатил человека презрительным взглядом, — и вдоволь насмотрелся на вероломство твоей расы. Я знаю, как вы умеете лгать и изворачиваться. Я знаю, как вы умеете находить лазейки в клятвах и обещаниях. Поэтому я не верю людям. Даже если ты совсем другой, это ничего не меняет. Я не верю тебе! А теперь пойдем, тебе нужно подкрепиться, у тебя будет бурная ночь.

Карлик заулыбался.

— Да, это будет очень кстати. — Горяй кивнул. — А нельзя ли покормить моих друзей?

— Зачем? У них осталось немного времени на принятие решения. Если они окажутся столь же мудры, как ты, уже завтра они смогут и поесть, и выпить. Правда не все сразу. Мы будем отпускать по одному каждую ночь. Исполнивших обещанное мы каждое утро будем выводить отсюда с закрытыми глазами.

— Ты все предусмотрел.

— Это не я. Это наш великий вождь и мой любимый брат Баскан.

— А где же он сам? Я сгораю от нетерпения увидеть эту выдающуюся личность.

Карлик уперся в лицо Горяя пронзительным взглядом:

— В твоих словах звучит смех? Или я ошибся?..

— Ну что ты. Я серьезен как никогда.

— Наш вождь болен, и давно уже не встает с постели, — пояснил Дулей. — Поэтому ты не сможешь его увидеть. А теперь пойдем, мы зря теряем время.

Карлик двинулся вперед.

— Это точно. — Горяй шагнул следом. — Я весь в нетерпении, буквально сгораю от желания.

Сотник улыбался, хотя внутри его плескалась ярость. Целый час они потратили с Воисветом на проработку всевозможных способов спасения. Но все они, так или иначе, основывались на ошибке горных карликов. Но пока, как Горяй вынужден был признать, они не допустили ни одной. Они предусмотрели почти все.

Почти, потому что всегда оставался запасной путь — дождаться ночи и все-таки нарушить данное слово. Под покровом темени лучники не смогут стрелять прицельно, и у него появится шанс. Пусть даже совсем крохотный.

Горяя привели в небольшой дом, похожий скорее на тюрьму: узкие окна-бойницы, толстенные стены и мощный засов снаружи.

— И еще, — карлик заглянул в глаза Горяя, — на случай твоего вероломства… Если ты думаешь улизнуть ночью и попытаться спасти своих, предупреждаю — они тотчас же умрут. Сейчас мои воины забрасывают яму хворостом и горючим камнем, рядом будет разведен костер, решетка будет открыта, если что… Горяй украдкой выругался.

Все началось после полуночи. Момент близкого знакомства с карлицами Горяй оттягивал сколько мог, усиленно поглощая все, что выставили ему на стол. Блюда были в основном острыми, дабы усилить его мужскую силу, но Горяй почти не чувствовал вкуса. В голове беспрестанно прокручивались самые разнообразные, один безумнее другого, планы побега и спасения товарищей. От волнения сотник налегал на местное вино, оказавшееся очень даже неплохим.

Но время шло, и в конце концов, невзирая на его протесты, еда со стола была убрана, и в дом привели первую карлицу. К этому времени Горяй был основательно пьян, так что позднее, когда он пытался вспомнить, сколько женщин успели побывать в его постели и насколько ужасно они выглядели, ничего не вышло.

Зато он отчетливо помнил тот миг, когда его слуха коснулись чьи-то душераздирающие вопли. Горяй метнулся к окну и похолодел. Даже сквозь заросли винограда, густо оплетавшие весь дом, можно было рассмотреть зарево пожара.

— Сволочи! Вы обманули меня!

Горяй ударил кулаком в стену. Руку пронзила резкая боль, но в голове прояснилось, стали появляться кое-какие разумные мысли. Сотник резко обернулся и налетел на испуганный взгляд очередной карлицы.

— Одевайся, — буркнул он. — Но…

Она попробовала было что-то пискнуть, но, заглянув в его горящие глаза, умолкла и бросилась за своим платьем. Горяй оделся куда быстрее, по привычке метнул руку к поясу и поморщился, вспомнив, что совершенно безоружен. Ухватив полуодетую карлицу за шкирку, он потащил ее ко входной двери.

— Скажи, чтобы открыли! — прошипел Горяй. — Пикнешь что-нибудь лишнее, удавлю!

Тонкая шея карлицы утонула в его ладони. Достаточно было слегка сжать пальцы, и ее позвонки хрустнут в последний раз. И она это хорошо прочувствовала. Ее затрясло, а глаза едва не вылезли на лоб.

Ее голос предательски дрогнул, Горяй напрягся, готовясь ломать дверь, но им все-таки открыли. Рассчитывая наткнуться на выставленные копья, Горяй вначале толкнул карлицу вперед, а только затем выскользнул сам.

Но его встретил единственный настороженный взгляд. Остальные семеро стражей и с полдюжины женщин, ожидавшие своей очереди, смотрели в сторону деревни.

У Горяя мелькнула было мысль, что произошло нечто непредвиденное, не предусмотренное ни его планами, ни карликами, но он тут же отмахнулся от этого. Следовало спасать друзей, если, конечно, их еще можно было спасти.

Вырвав у ближайшего карлика дротик, Горяй набросился на стражей. Они сопротивлялись неожиданно вяло и неуверенно, будто были пьяны не меньше его. Но опьянение мешало и ему, замедляя реакцию и затягивая схватку. Сотника покачивало, заносило на поворотах, он нередко мазал, однако отточенные за много лет навыки боя не подвели.

Очень скоро карлики оказались повержены, и тут только Горяй разглядел, что пламенем объята вся деревня. По каким-то неясным причинам уцелел только тот дом, в котором находился он. Горяй стремглав бросился на главную площадь — туда, где в глубокой яме томились и, возможно, уже сгорели заживо его друзья.

Понемногу светало, но из-за стелющихся по деревне жирных клубов дыма не видно было ни зги. Несколько раз сотника скручивало от кашля, но он продолжал бежать вперед. Не раз и не два под ноги попадались обуглившиеся тела карликов, казалось, мертвецы устилали все улицы. То и дело он спотыкался и падал, раздирая ладони в кровь, но затем снова срывался на бег.

Время от времени в дыму мелькали, надрываясь от истошного визга, живые факелы. Несколько раз сотник налетал прямо на них, едва успевая уворачиваться.

Добравшись до площади, Горяй замер. Его поджидало не меньше дюжины копейщиков, сомкнувшихся вокруг Дулея плотным кольцом. Лучников не было видно, впрочем, толку от них в таком дыму…

Горяй вытер с лица пот. Было жарко даже здесь, хотя площадь находилась на приличном расстоянии от ближайших построек. Неистовое пламя пожирало каменные дома с такой скоростью, как будто они были деревянными. Сотник готов был поспорить, что без магии тут не обошлось.

Горяй внимательно оглядел карликов. Среди всеобщей сумятицы сгрудившиеся вокруг Дулея воины казались островком спокойствия. Но и этот островок готов был взорваться в любой момент. На лицах карликов ясно читалась ненависть. Очевидно, никто из них не сомневался в том, что во всем происходящем виноват именно Горяй.

Тут только сотник, к своем немалому облегчению, сообразил, что его друзья еще живы. И его внимание немедленно привлек воин, стоявший возле Дулея, рядом с открытой ямой. В руке карлика горел факел.

— Я знал, что ты придешь. — Лицо Дулея, подсвечиваемое факелом, сделалось похожим на маску демона. — Я сразу понял, кто виновник всего этого. Я знал, что тебе нельзя верить. Проклятый человек! Ты и твои друзья заслужили смерть! Сначала умрут они, корчась в муках на твоих глазах, а потом я возьму и твою жалкую жизнь!

Он кивнул воину с факелом, и тот взмахнул рукой. Но еще раньше Горяй метнул дротик. Он ударил с такой силой, что пробил карлика насквозь и отбросил его саженей на пять. Факел покатился вдоль ямы, к нему с криком бросился Дулей.

— Вы все умрете! — взвизгнул он.

Горяй вломился в ряды карликов с диким ревом. Отшвырнул Дулея и принялся остервенело затаптывать факел. Карлики с воинственными криками набросились на него, в тело со всех сторон вонзились стальные жала. Сотника спасло лишь то, что враги были слишком малы и слабы, чтобы нанести опасную рану. Их копья лишь рвали его кожу и мышцы, но Горяй, опьяненный вином и боем, не чувствовал боли.

Загасив огонь, он в два счета раскидал толпу карликов. Сражаться с которыми было даже проще чем с детьми. Несмотря на их количество, их ловкость и прыткость, они имели очень слабое представление об искусстве боя. Привыкшие полагаться на луки и сети, на удары исподтишка, они оказались совершенно беспомощны в открытой схватке.

Ему даже не пришлось убивать. Легкие в его понимании удары сразу и надолго выводили карликов из строя. Часть из них остались лежать без движения, но пятеро нашли силы подняться и вновь сомкнуться вокруг Дулея.

— Я не нарушал слова, — сотник шагнул навстречу выставленным дротикам, глядя Дулею в глаза, — а вот ты, тварь, обманул меня. И теперь ты умрешь.

Карлики попятились, теснее смыкая ряд.

— Нет, это ты умрешь! Это ты нарушил слово и вызвал этого демона! — Дулей ткнул пальцем за спину Горяя, но тот и глазом не повел.

— Какая наивность! Ты надеешься, что я куплюсь на этот детский подвох? — Горяй рассмеялся и шагнул вперед.

Сотник играючи разбросал их, оставив только Дулея. Горяй еще не решил, как с ним поступить. Ухватив карлика за шкирку, сотник приподнял его над землей и слегка потряс:

— Ну что, ублюдок, допрыгался?

В руке карлика мелькнул нож, но Горяй избавился от него с улыбкой.

— Тебе недолго осталось смеяться! Демон уже близко! — завизжал Дулей. — А если не ты его вызвал, то он сожрет и тебя!

— Что ты несешь, какой демон? — Горяй поморщился.

И тут вдруг в затылок ему дохнуло жаром. Сотник обернулся и, ухватив краем глаза человеческую фигуру, полыхающую огнем, отшвырнул Дулея. Карлик отчаянно завизжал, огненный человек взмахнул рукой, и Дулея мгновенно охватило ослепительное белое пламя. На землю упали уже обугленные останки.

Горяй отступил, прикрываясь от невыносимого жара и соображая, как отвести от друзей новую напасть. В этот момент огненный человек заговорил:

— Здравствуй, Горяй. Ты не узнал меня?

Его речь искажалась гудением пламени, но сотник уловил знакомые интонации, да и фигура, проступавшая сквозь огненные языки, кое-кого очень напоминала.

— Берсень? Великие боги! Как это возможно? Ты ли это?

— Да. Как видишь, мне удалось заручиться поддержкой духа огня. Сейчас мне нужно идти, необходимо подкормить его, а ты пока вытаскивай наших.

Он развернулся, но Горяй окликнул его:

— Постой! А ты как же?

— Огонь требует новых жертв, — не оглядываясь, сказал он, — Если ему хватит карликов, я вернусь.

— А если нет? — заорал сотник. — Если не хватит? Но Берсень ничего не ответил. Горяй долго смотрел ему вслед, потом сплюнул:

— Проклятье! Ирица меня живьем сожрет.

К тому времени, когда он вытащил друзей из ямы, пожар начал затихать. Клубы дыма немного рассеялись, так что можно было разглядеть занимавшийся рассвет. Вершины гор окрасились красным, и Горяю на миг показалось, что пожар добрался и до них.

Оказавшись на свободе и обнаружив, что причиной этого явился сотник, Ирица поначалу выглядела смущенной. Она даже нашла в себе силы пробурчать что-то похожее на слова благодарности. Но, как и предсказывал Горяй, стоило ей узнать о роли Берсеня, и в особенности о том, что маг был отпущен сражаться в одиночку, она едва не набросилась на сотника с кулаками. От кровопролития спасло лишь отсутствие оружия да, как всегда, своевременное вмешательство Деженя. Словесные же нападки не особенно заботили Горяя.

— Нужно вернуть оружие, — заявил князь, едва его вытащили на землю. — Горяй, где дом их главаря, как его там?

— Баскан, — буркнул сотник. — Но только меня с ним не знакомили, дороги не знаю.

— Значит, ищем самый крупный дом или то, что от него осталось, — распорядился Воисвет. — А пока разберите дротики.

— А Берсень как же? — сверкнула глазами Ирица. — Пока вы тут сидели-рассиживались, а этот, — она кивнула на Горяя, — с бабами развлекался, он кровь за нас проливал! Делайте что хотите, я иду за ним.

Она решительно развернулась и, подобрав дротик, двинулась прочь.

— Ирица! — крикнул вслед князь. — Мы должны держаться вместе!

— Вот и держитесь, только без меня!

— Дежень! — Воисвет бросил на него взгляд.

Тот невесело улыбнулся и бросился вслед за сестрой.

— Ирица! — Он быстро ее нагнал и заступил дорогу. — Что с тобой? Что с тобой происходит последнее время? Я не узнаю тебя.

— Уйди!

Она сделала попытку обойти его, но он скрутил ее в один миг.

— Может, ты влюбилась, сестренка?

— Отпусти! И не называй меня больше сестренкой! Мне не десять лет! — Она рванулась, но Дежень удержал.

— Понятно. — Он улыбнулся. — Рано или поздно это должно было случиться. Выслушай меня, а потом я отпущу тебя, и, если в твоей голове осталась хоть капля разума, ты поступишь правильно.

— Говори быстрей!

— Пока не вернешь оружие, ты не сможешь ему помочь. Если кто из карликов уцелел, ты и его не спасешь, и себя погубишь. Мы должны идти вместе.

Он разжал хватку. Ирица отскочила, пронзила его взглядом.

— И потом, — добавил Воисвет, — мы можем найти его по дороге к старосте.

— Тогда какого демона мы еще топчемся здесь? — буркнула она.

Деревня доживала последние минуты. Большинство построек уже отгорели, превратившись в раскаленную груду камней и почерневших балок. Жителей видно не было. Судя же по количеству обгоревших тел, мало кто уцелел. Но если и выжил, то наверняка постарался забиться как можно дальше и глубже.

Отыскав наиболее крупный дом, они долго и основательно ворошили пепелище, пока наконец не обнаружили вход в подвал. Там оказалась настоящая оружейная сокровищница. Здесь висели на стенах, стояли на подставках, лежали в кучах десятки видов оружия и доспехов самых разнообразных форм и размеров.

Арсенал вызвал живейший интерес, хотя довольно скоро волна любопытства сошла на нет. Слишком много здесь скопилось оружия, и слишком оно было разнообразное. С таким огромным выбором можно было провести тут уйму времени, но так ничего и не подобрать. А если учесть время, которое понадобится, чтобы мало-мальски приноровиться к новому оружию…

Так что в итоге, вдоволь насмотревшись, они подобрали свое прежнее вооружение и двинулись к выходу.

Дольше всех провозился Дежень, разыскивая подходящие стрелы. В Долине Великанов он истратил почти весь запас стрел. А после боя удалось собрать лишь два полных тула. Остальные стрелы были или сломаны, или сплющены о толстую шкуру гиганта.

К его немалому разочарованию, поиски ни к чему не привели. Попадавшиеся стрелы были слишком коротки для его лука, а наконечники сделаны из мягкого металла Порыскав немного по закоулкам, Дежень в конце концов тоже был вынужден уйти несолоно хлебавши.

— Совсем другое дело, — заявил Горяй, выбираясь на свет и поглаживая ножны меча. — Теперь у меня нет дурацкого ощущения, будто я голый. Булыга, ты как, соскучился по своей груде железа?

— Идем на ту сторону деревни, — распорядился Воисвет. — Берсень — парень умный, если жив, далеко уходить не станет.

Маг отыскался за пределами деревни. Он сидел, привалившись к оплавленному камню. Земля вокруг была покрыта толстым слоем пепла, вперемешку с которым попадались и недогоревшие обрубки тел.

Мага едва узнали. Его волосы и брови полностью выгорели, одежда превратилась в лохмотья, сквозь которые проглядывали многочисленные волдыри. Ожогов не было только на лице, но оно было почти черным от сажи и копоти.

Ирица со всхлипом кинулась к нему, ловко лавируя между тел и вздымая тучи пепла. Припала к Берсеню, с трудом, но все-таки нащупала пульс и едва не вскрикнула от радости.

— Ну вот, я же говорил, боевой парень, — заулыбался Горяй. — Если уж захомутал огненного духа, что ему карлики?

Сотник собирался ободряюще хлопнуть Ирицу по плечу, но, налетев на ее взгляд, отшатнулся.

— Уходим, что ли? — повернулся он к Воисвету. — Видеть уже эту деревню не могу.

— Рановато, думаю, — задумчиво произнес Воисвет. — Придется нам еще раз пройтись по ней, только повнимательней. Идем цепью, Горяй и Булыга — справа, я и Велена — слева. Запомните, нам нужен живой карлик. Целый и невредимый, все поняли?.. Дежень, остаешься с сестрой, вопросы есть?

— Зачем нам живой? — Горяй вскинул брови.

— Потому что мертвые не умеют показывать дорогу, ясно? — со вздохом пояснил Воисвет. — Я иногда удивляюсь, как ты в сотники выбился?

Горяй смущенно улыбнулся, пригладил свои кудри.

— За красивые глазки, — усмехнулась Велена. — Бьюсь об заклад, в этом деле была замешана жена князя.

— Между прочим, очень красивая и спокойная женщина, не чета некоторым. — Горяй покосился на Ирицу. — Хотя, конечно, дочка ее…

— Все, хватит болтовни, пора за дело. — Воисвет махнул рукой и двинулся в деревню. — Напоминаю, нам нужен живой карлик. Все уяснили?

Карлика нашел Булыга. Зайдя на очередной двор и откинув с дороги рухнувшую балку, он заметил присыпанный пеплом люк. В погребе обнаружилось целое семейство во главе с немолодым карликом, оказавшим яростное сопротивление. Чтобы ненароком не покалечить, с ним пришлось изрядно повозиться, но, в конце концов, он был обезоружен и предстал перед князем.

Упирался пленник недолго. Стоило ему показать раскаленный докрасна наконечник его же дротика, как карлик немедленно согласился стать их проводником.