Сбой

Глава 3 Уязвимый разум

Не успели мы отойти от бара, как позади нас раздался громкий свист. Мы с Пороховым почти синхронно обернулись и увидели на крыльце Ван Ваныча. Тот, не сводя с нас пронзительных глаз, не спеша спускался по ступеням.

Глядя на него, я вспомнил слова Ольги о том, что старик вызвался принять участие в нашем застолье. Вот только во время конфликта с особистами я нашего деда почему-то не заметил. Наверное, отходил куда-то.

— Отец, ты чего, на маскарад собрался? — «Порох» первым делом обратил внимание на его внешний вид.

Ван Ваныч сильно изменился с момента нашей последней встречи. Седая борода у него, казалась, стала ещё гуще. Одет он был в бесформенный коричневый балахон, который он будто у друида отобрал. Причём было видно, что это одеяние было нарочно порвано в нескольких местах, чтобы затем сделать бросающиеся в глаза грубые заплатки и швы. Так же старик держал в руках посох, очень похожий на тот, с каким щеголял Гендальф Серый.

— Далёко спешите, молодежь? — спустившись по лестнице, спросил он нас. Затем он погладил по голове Пушистика, который сидел у крыльца и терпеливо ждал свою хозяйку. После старик поковылял к нам, демонстративно опираясь на свой посох.

— К начальству, — ответил я. Сам же не сводил глаз со старика. Уж очень сильно он преобразился за время нашего отсутствия. — Повторю вопрос «Пороха» — ты куда так разоделся? И палка тебе зачем? Ты же скачешь бодрее любого юнца.

— Марку надо держать, — хмыкнул старик. — Я ведь теперь большой человек в проекте «Вторжение». И по сему надо соответствовать.

— Странное у тебя понимание соответствия, — усмехнулся командир. — И с каких пор ты стал таким важным?

— С тех пор, как сей молодец, — он показал посохом на меня, — порекомендовал меня на эту должность.

— Когда ты успел? — с прищуром посмотрел на меня Прохор.

— Сам не пойму, — и тут до меня дошло. Похоже, все эти изменения в Ван Ваныче произошли после того, как я передал Кудрину информацию о том, что нашего старика надо усиленно кормить чёрной основой. Таким образом он будет гораздо больше понимать способности иммунных. И, возможно, даже сможет объяснить, как устроена аномальная зона.

— Вы, мил человек, сказали, что я должен расти над собой, — подтвердил мою догадку Ван Ваныч. — И вот теперь меня величают, не много ни мало, знахарем.

— Знахарь? — покачал я головой. — А, впрочем, такое название очень даже подходит.

Что ж, теперь понятно почему Ван Ваныч разоделся, как отшельник.

— Ну чаво встали, молодёжь? — пристукнул старик посохом по асфальту. — Шевелитесь давайте. Так и быть, схожу я с вами до начальника нашего. А то, небось, пропадете без меня.

— Зачем? — удивился «Порох» тому, что старик решил составить нам компанию

— За-на-дом! — по слогам проговорил Ван Ваныч и, не сказав больше ни слова, первым выдвинулся в сторону штаба.

Дальше спорить с дедом мы не стали. Понимали, что не отвяжется. И потому пошли втроем. На как пошли? Не торопясь зашагали. Ведь Ван Ваныч, продолжая отыгрывать роль знахаря, ковылял так, будто у него было в запасе всё время этого мира.

Примерно через минуту после того, как мы выдвинулись, я почувствовал дискомфорт, который начал медленно перерастать в тревогу. Причём парадокс был в том, что тревожно мне становилось именно из-за отсутствия тревоги. Похоже, это был побочный эффект прошедшей миссии. Ведь там добрых четыре десятка часов мы буквально боролись за свою жизнь.

А здесь что? Здесь, на базе, было безопасно. Утреннее солнце обдавало теплом. Девушки вон красивые спешат куда-то делам. Военные ходят туда-сюда. И никто из них не хочет тебя убить. Напротив, все узнают, здороваются и желают хорошего дня. Я как будто отвык от этого.

Мда-а, так и выгореть недолго. А то и полноценную профессиональную травму заработаю. Надо что-то с этим делать. Хотя, это скорее всего банальная усталость. И надо просто хорошенько отдохнуть.

Когда подходили к штабу, я увидел наши экзокостюмы, которые стояли в один ряд под временным навесом. А вон и мой, с самого краю расположился. А вот тяжёлых экзоскелетов что-то я не вижу. Ах, да. Они же банально не поместились в вертолёт. Да и по весу не проходили.

В этот момент, я вдруг понял, что память вернулась ко мне. Вспомнил, как возвращались на базу. Точнее, как доехали на грузовике до вертолёта, а затем я провалился в сон на время всего перелёта. Но перед этим мы расстались с комикконцами, которых, как я понял, должны были отправить прямиком в Москву. Вспомнил, как Кудрин нас встречал. Причём он не стал нас мучать никаких расспросами. Мы прямо там, у вертолёта, сдали своё оружие и направились в расположение. Ну а дальше душ и долгий крепкий сон.

— Явились? — услышал я знакомый голос, как только мы зашли в холл штаба.

Это был лейтенант Выдрин. Тот самый, которого я недавно душил. А характерное покраснение на его шее было лишним напоминанием о случившемся.

— Сейчас вы получите за свою выходку, — едко проговорил особист по имени Санёк. Вижу, он сильно приободрился с тех пор, как «Милаха» его обработала соблазном.

Мы же ничего отвечать четвёрке особистов не стали. И сразу же последовали на второй этаж, где располагался кабинет начальника части.

Я ожидал увидеть Кудрина не в самом хорошем расположении духа. Возможно, даже в ужасном. Как ни крути, а повод для плохого настроения у него явно был. Но тот, вопреки моему предположению, встретил нас приветливой улыбкой. И, будто ничего не случилось, предложил нам сесть за стол совещаний.

— Рад, что и вы, Ван Ваныч, тоже пришли, — первый делом поприветствовал начальник знахаря. — Будет проще объяснить нашим бойцам, что происходит.

— Ну так я ведал, что грядёт, — усевшись поудобнее в дальнем конце стола, важно ответил тот. — И посему вот он я тут и есть.

Кудрин хотел ещё о чём-то спросить старика, но тут неожиданно слово взял Порохов:

— Так, — приударил он обоими кулаками по столу, чтобы показать серьёзность своих намерений. — Я прошу прощение за нарушение субординации, но по-другому задать этот вопрос не могу. Товарищ подполковник, объясните, пожалуйста, какого хрена?

Кудрин посмотрел на капитана так, будто не услышал резкое высказывание офицера. На лице начальника ни один мускул при этом не дрогнул. От такой реакции подполковника (точнее, из-за её отсутствия) Порохову, как мне показалось, стало немного не по себе.

— Твой вопрос, — немного помолчав, ответил Кудрин, — в полной мере раскрывает весь объём твоего негодования, товарищ капитан. Вот за что ты мне всегда нравился, так это за лаконичную и, в то же время, ёмкую подачу информации.

Порохов после слов начальника нервно сглотнул. Похоже, не такой реакции он ожидал. Впрочем, я и сам думал, что подполковник отреагирует куда жёстче.

Хотя, я понимал, чего Прохор хотел подобной постановкой вопроса добиться. Он хотел придать беседе, мягко сказать, особого шарма. Хотел донести до начальника, что мы не собираемся церемониться, когда дело касается наших боевых товарищей. Но Кудрин, похоже, решил не принимать условия его игры. И грамотно зарубил на корню излишнюю решительность «Пороха».

— Что ж, давайте по порядку, — ещё немного помолчав, продолжил подполковник. — Раз вы здесь, значит хотите убедиться, что именно я дал приказ об аресте Бирюковой, Королёвой и Кулакова. Отвечаю — да, это я.

Кудрин снова замолк. Затем поднялся со своего кресла и подошёл к окну, чтобы приоткрыть жалюзи у пустить в комнату побольше солнечного света.

— Мой вопрос остаётся тем же, — глядя в спину подполковнику, произнёс Порохов. Слова его прозвучали так же твёрдо, но агрессии в них заметно поубавилось.

— Хотите вы того или нет, но ваши товарищи в любом случае будут помещены под стражу, — любуясь видом за окном, спокойно произнёс Кудрин. — Свой приказ я отменять не стану, потому что от этого зависит будущее проекта «Вторжение». А это, как вы и сами знаете, гораздо важнее всех нас, — начальник вернулся в своё кресло и внимательно посмотрел на каждого из нас. — Но, так и быть, я позволю подозреваемым погулять на свободе до вечера. Затем, надеюсь, что они сами явятся в специальный отдел, — он сделал глоток кофе из большой чёрной кружки. — А ещё я, так и быть, сделаю вид, что никакого инцидента в баре не произошло.

— С чего вдруг такая щедрость? — резким голосом спросил Порохов.

— Ну тут всё просто, — хмыкнул подполковник. — Я же не дурак, чтобы портить боевой дух лучшему отряду в проекте.

Я ждал, что он хоть как-то упомянет наши заслуги на прошедшей миссии. Всё-таки мы спасли полтысячи человек, освободили секретную базу от чертей и навели порядок в одной из самых опасных зон в стране. Но нет. Кудрин ограничился лишь упоминанием того, что мы лучший отряд. Видимо не хочет, чтобы мы чувствовали особое отношение к себе.

— Тем не менее, вам удалось подпортить нам настроение, — напомнил я про выходку особистов в баре.

— У законоохранителей была задача — взять под арест конкретных людей, — ответил Кудрин. — К сожалению они выбрали для этого не самый удачный момент. Ещё раз уточню — я забыл про инцидент в баре. И прошу больше не напоминать мне о нём. Иначе придётся вспомнить… — затем он надавил на меня своим взглядом, что мне аж захотелось отвести глаза. — А вас, старший сержант Ларионов, убедительно прошу впредь не использовать свой дар не по назначению. Иначе рискуете нарваться на санкции со стороны государства.

Отвечать на это я ему ничего не стал. Если смотреть со стороны Кудрина, то я однозначно нарушил закон. И по хорошему должен понести ответственность за содеянное. Но это не отменяет моего твёрдого убеждения, что я всё сделал правильно. Будь у меня шанс заново пережить тот момент, я бы сделал тоже самое.

— Ещё вопросы есть? — отпив кофе, спросил Кудрин.

— В чём их обвиняют? — произнёс «Порох».

— В измене, — коротко ответил начальник.

— В измене? — округлил глаза Порохов.

— Да, — подтвердил подполковник. — Но всё не так просто, как вы думаете, — он выдвинул один из ящиков своего стола, достал оттуда папку внушительных размеров и раскрыл её перед собой. — Что ж, я считаю, что два самых ценных бойца в проекте «Вторжение» имеют право знать, что происходит. К тому же эти знания помогут остудить ваш пыл и вы, надеюсь, больше не станете препятствовать работе особого отдела. Итак, начнём издалека… Вы помните про импульс, который случился во время вашего задания в научном центре под Ярославлем?

Разумеется, мы помнили про миссию на том небоскрёбе, где мы спали профессора Ногтева. А после пришлось столкнулся со старлеем Неделиным, который решил притащить осколок в Москву.

— Так вот, — увидев наши кивки, продолжил Кудрин. — Совместными усилиями с профессором Ногтевым, инструктором по йоге Аллой Патриной и знахарем Ван Ванычем нам удалось определить природу того импульса. Подробнее об этом, собственно, расскажет сам Ван Ваныч.

— Дела такие, ребятки, — сразу же начал говорить знахарь, будто ждал, когда ему дадут слово. — Как вы знаете, не только ваш отряд попал под такой импульс. В тот день несколько групп угодило в подобную засаду. Включая людей на нашей базе. И все те, кто попал под импульс, подверглись мощнейшему воздействию на разум. Кому-то мозги сожгло на месте и они сразу же стали перебежчиками. Например, офицеры Неделин и Ковригин. И лишь совсем немногим, у кого на тот момент был высокий уровень сопротивления, импульс вреда нанести не смог.

— Тут самый яркий пример ты, Ларионов, — вставил слово Кудрин. — Алла Патрина проверила твоё сознание и не нашла изменений. Так мы тебя и вычеркнули из списка подозреваемых. Кстати, на девушку обиду не держи. Она выполнила мой приказ.

Что ж, ну хоть Кудрин признался, что подослал Аллу ко мне. Ну, а как относиться после этого к Алле я, пожалуй, сам решу. Тут мне советчики не нужны.

— А позже ты предложил накачать Ван Ваныча чёрной основой, — продолжал начальник. — И это быстро дало свои плоды. Вскоре знахарь раскрыл новые грани своего таланта, а также помог с этим и всем нам. В итоге, благодаря более глубокому пониманию своих способностей, мы смогли определить третью группу людей, подвергшихся импульсу.

— Это люди с уязвимым разумом, — подхватил Ван Ваныч. — Проще говоря это спящие агенты астероида. Если те, чей мозг просто поджарился после импульса, сразу стали перебежчиками, то уязвимые таковыми становятся по сигналу от нашего врага.

— А после выполнения приказа астероида уязвимые возвращаются в нормальное состояние, — дополнил информацию подполковник. — Именно по этой причине таких перебежчиков очень сложно вычислить.

— Хотите сказать, что кто-то из этих уязвимых и отключил охранную систему осколка? — начал я, кажется, догадываться, к чему они ведут. — А затем продолжил жить, как ни в чём не бывало?

— Всё верно, Ларионов, — подтвердил мои слова Кудрин. — Систему безопасности отключил один из бойцов, вернувшихся с миссий, где произошли импульсы. На сегодняшний день мы проверили почти всех, кто подвергся этому импульсу. И буквально несколько минут назад мы вычеркнули ещё одно имя из этого списка. Вы его знаете — это Сергей Воронов. Член вашего отряда. Таким образом осталось всего три имени — Анна Бирюкова, Мария Королёва и Андрей Кулаков. Других подозреваемых больше нет. Это точно кто-то из этой троицы, — затем начальник посмотрел на нас очень серьёзным взглядом. — Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько ситуация опасна?

— То есть, — нахмурился «Порох», — кто-то из них… Допустим, «Милаха», может в любой момент слететь с катушек и поубивать всех в баре? Прямо сейчас? Пока мы тут рассиживаем?

— Это вряд ли, — поспешил успокоить капитана Ван Ваныч. — Мы находимся в зоне, в которую у астероида доступа нет. Уязвимые становятся опасными, когда попадают в зоны, контролируемые врагом.

— В таком случае почему ни Мария, ни Анна, ни Андрюха не стали перебежчиками, пока мы были в Рязань-ЭКСПО? — задал я логичный вопрос.

— Это сложно объяснить, — покачал головой Кудрин. — Кто знает, что на уме у этого астероида. Ты, Максим, единственный кто с ним общался. Сам-то что думаешь? Почему он не убил вас руками этой троицы.

— Как он сам заявляет, он не желает нам зла, — ответил я. — Хотя, я не стал бы ему верить. Он явно многого не договаривает.

— Вот мы и не верим, — усмехнулся Кудрин. — Наш враг затеял игру, в которой человечество может исчезнуть, как вид. Если оценивать ситуацию по теории Разводного, мы вступили в очередную эпоху глобального вымирания. Но в этот раз у нас есть все шансы на победу… Впрочем, — тяжело вздохнул Кудрин, — это тема уже для другого разговора. А сейчас я считаю, наш вопрос решён. Даю время вашим товарищам до вечера, а после жду их в специальном отделе.

— Что с ними будет? — чувствуя тяжесть на сердце, спросил я.

— Тоже самое, что и с тобой, Ларионов, — сказал подполковник. — В их разум заглянет Алла Патрина. И выяснит, что они делали в момент перед отключением с осколком.

— А затем? — ещё более тяжёлым голосом, чем у меня, спросил Порохов. — Что ждёт виновного?

— На этот вопрос я пока не готов ответить, — голос Кудрина тоже потяжелел. — Будем смотреть по ситуации, — затем он развел руками. — На этом всё. Ларионов, ты свободен. А ты, Порохов, задержись. Раз уж ты здесь, заодно обсудим твой вопрос.

Я вопросительно посмотрел на Прохора, но тот кивком дал понять, что всё нормально и добавил:

— Увидимся в баре. Только ребятам ничего не говори.

На этом мы с Ван Ванычем покинули штаб. На выходе столкнулись с четвёркой особистов. Те с победными выражениями лиц что-то повыкрикивали в нашу сторону, но я все их слова пропустил мимо ушей. Не было смысла что-то им отвечать, так как скоро Кудрин сам стряхнёт с них все эти ухмылки.

Что ж, теперь надо каким-то образом выкинуть из головы все мысли о подозреваемых и провести этот день так, как и планировалось — отдохнуть на всю катушку. И с таким настроем я отправился обратно в бар.

Когда я был у самого крыльца, пришло сообщение от «Пороха»:

— «Инженер», скоро буду. Будь в баре со всеми. У меня есть важное объявление о твоём повышении.

Я с минуту смотрел на эти слова и не мог понять смысл. Какое ещё повышение? О чём он вообще? Будет хоть минута покоя в моей жизни?