Сборник Забытой Фантастики №5. Приливная ракетная транспортная компания

ПРИЛИВНАЯ РАКЕТНАЯ ТРАНСПОРТНАЯ КОМПАНИЯ

Уилл Грей

Гигантская пружина пневматической пушки, которая выстреливала пассажирские и почтовые ракеты из Тихого океана в Атлантический, не сжималась так туго с тех пор, как ее построили семь лет назад. Сочетание самого высокого прилива в году и сильного западного шторма подняло понтон длиной в милю на много футов выше отметки весеннего прилива. Пятьдесят шесть огромных стальных рычагов, напоминавших мостовые пролеты, заскрежетали, когда в дело вступили непривычные опорные поверхности; и неудивительно, ведь этот прилив был выше всего, на что рассчитывали инженеры двухсотлетней давности, когда строили пирсы и пристани, где в былые времена океанские лайнеры медленного и утомительного века пришвартовывались после своего многодневного путешествия с Востока. Сегодня вода плескалась над этими пирсами, давно покинутыми в пользу озера Вашингтон, откуда огромные вертолеты появлялись и исчезали в бесконечной процессии.

Легкая двухместная машина, которая выглядела так же просто, как каноэ из бересты, медленно спустилась с жужжанием со стороны города и зависла над понтоном.

– Как насчет того, чтобы сначала просмотреть пеленги? – предложил Макс Норман, более молодой из двух мужчин, которые радовались званию окружного помощника суперинтенданта Приливной Ракетной Транспортной Компании.

– Возможно так и сделаем, – ответил Фаулер, старший человек на Тихоокеанском побережье, – тогда я хочу осмотреться, чтобы увидеть, сколько мусора и прочей всячины плавает вокруг. Если это не проверить, это может привести к загрязнению какого-нибудь из малых приливных моторов, курсирующих вверх и вниз по гавани.

Маленькая машина, поднимаемая двумя пропеллерами и управляемая еще двумя, жужжала перелетая от балки к балке, как колибри, в то время как инженеры высовывались наружу и рассматривали штифты диаметром двадцать четыре дюйма, на которых вращались огромные рычаги. Пропеллеры производили шума не больше, чем электрический вентилятор, так что в открытом корпусе в форме лодки можно было вести беседу обычным тоном.

– Я надеюсь, что пилот Номера Два этим утром более, чем просто случайно взглянет на датчик натяжения, – заметил шеф, поворачиваясь к своему помощнику.

– Если он этого не сделает, то обнаружит, что падает на полпути через Атлантику. Тогда будут неприятности.

– Я считаю, что единственная воздушная струя с задней стороны практически уничтожила бы ракету сегодня утром. Если они выпустят вторую, одному богу известно, к чему это приведет.

– Лично я думаю, что эти снаряды настолько защищены, что пилоты склонны проявлять преступную халатность. Несомненно, барометрически управляемого автоматического выброса воздуха из носа для спуска на сушу вместе с лопастями для медленного спуска должно быть достаточно эффективными. А с этими новыми радио-излучателями отражения и вибрации Земли мы можем полностью отказаться от пилота.

– Я думаю, что мы сможем сделать через год или два, – задумчиво сказал Фаулер. – Новые источники, которые они опробуют в Скенектади, почти не подвержены воздействию жары или холода; остается только победить ветер и атмосферное давление, сделав поправку на приливы.

Он сделал паузу, чтобы подумать, а затем продолжил:

– Человеческий фактор с каждым днем все больше сдерживает нас, люди последних двух столетий применяли свою науку ко всему, кроме самих себя. Все было продумано, кроме… А вот и сигнал. Расположимся на понтоне, мне не нравится, когда меня трясет в воздушных ямах, когда уходит Номер Два.

Маленький, покрытый лаком аппарат в форме лодки с двумя легкими мачтами, увенчанными гудящими подъемными винтами, изящно, как пушинка чертополоха, расположилось на плоской поверхности понтона. Двое мужчин вышли и зашагали на восток. Небо было полно машин, больших и маленьких, неуклюжих грузовых аппаратов. Через две минуты после свистка ракета взмыла в чистое небо и превратилась в большое облако яркого дыма. Это было последним предупреждением для всех, что атлантический снаряд вот-вот будет запущен. Теперь было заметно, что входящие и исходящие машины поворачивали вправо и влево от огромного стального цилиндра, дно которого было прижато к этой могучей пружине из пятидесяти шести рычагов с решетчатой балкой. Цилиндр находился в основании большой пневматической пушки, которая придавала снаряду начальную скорость шестнадцать тысяч пятьсот футов в секунду.

В этот век чудес люди по-прежнему останавливались и поворачивали голову или выходили из своих домов, чтобы увидеть старь Второго, точно так же, как двести лет назад люди смотрели вверх, когда над головой гудел самолет, а до этого ежедневный поезд был поводом для всем жителям маленького городка собраться на платформе.

– Еще пять секунд, – пробормотал Макс Норман, и оба замерли.

С оглушительным треском и визгом рассекаемого воздуха огромный снаряд был подброшен почти вертикально в голубое небо, где почти сразу же исчез. Понтон, на котором стояли двое мужчин, медленно поднялся на два фута, когда огромная пружина расслабилась, в тот момент когда воздух покинул цилиндр.

– Она взлетела довольно быстро, – заметил шеф, наблюдая, как воздушные корабли носятся в потревоженной атмосфере.

– Быстрее, чем что-либо виденное мной, – заверил Макс своего начальника. – Я надеюсь, что пилот не спит, – продолжил он, – потому что на борту должно было быть пять фунтов радия, направлявшегося на восток, и будет хлопотно, если он собьется с пути.

– Просто позвоните в штаб-квартиру, пожалуйста, – воскликнул Фаулер, – и выясните, кто пилотирует Номер Два.

Младший инженер достал из кармана маленький квадратный футляр размером со спичечный коробок. Он повернул маленький диск и нажал несколько кнопок, прежде чем задать вопрос обычным тоном. Из прибора сразу же пришел ответ.

– Так это и есть леди-пилот, – задумчиво произнес шеф. – Мы снова столкнулись с человеческим фактором. Я уже дважды подключал к ней устройство для записи мыслей, и каждый раз получал отрицательный график. Это просто означает, что она считается устойчивой к этим магнитофонам старого типа. Несколько раз я просил у директоров одну из новейших машин. Но вы знаете, как трудно убедить руководителей этих крупных компаний идти в ногу со временем. В ответ они сказали, что любой, у кого достаточно ума, чтобы противостоять старой машине, либо не нуждался в наблюдении, либо был слишком хорош для этой работы и должен быть повышен. Они забывают, что именно мыслеустойчивец загнал Номер Три в трясину и нам понадобилось семь дней, чтобы вытащить его оттуда. А еще был неполный мыслесопротивленец, который потерял Номер Четыре шесть лет назад.

– Забавно, что его так и не нашли.

– Ну, в то время я был всего лишь студентом, но у меня всегда была идея, что они должны были искать дальше, понимаете, они просто предположили, что он упал где-то между этим местом и Нью-Йорком, в пределах пятидесяти миль или около того по обе стороны от прямого курса.

– Подобное не может случиться снова, – воскликнул Макс Норман. – С новыми регистраторами мы знаем с точностью до полумили, где они находятся в любой момент.

– Да, но это неприятно – выкапывать их из нор и выуживать из моря, и всегда есть шанс, что кто-то может пострадать, и тогда, конечно, будет расследование и много глупых вопросов и еще более глупых предложений на будущее от старые чудаки, которые никогда в жизни не ездили быстрее пятисот миль в час.

– Мне жаль эту девушку-пилота, потому что у нее аномальный интеллект. Она находится в восемьдесят седьмой зоне, и когда вы вспоминаете, что на земле всего семьсот человек, достигших девяностой, вы видите, как она растрачивает свои таланты на пилотирование у нас в компании.

– Интересно, а почему она это делает, когда она могла бы заниматься гораздо более интересной работой?

– В том-то и беда. К несчастью для нее, она относится к матримониальному типу и хочет иметь детей. Столетие назад, когда евгеника была впервые введена в употребление, мы пытались вывести вундеркиндов и математических гениев, но благодаря нашим ошибкам мы получили вместо задуманного урожай сумасшедших; теперь мы ограничиваем совокупный интеллект до ста десяти и получаем великолепные результаты. Поэтому бедная девушка должна выбрать мужчину с двадцать третьей степенью интеллекта или меньше – соответствующего умным мужчинам девятнадцатого-двадцатого века. Можем ли мы винить ее за то, что она не хочет связываться с таким мужчиной? Он был бы "слишком медлителен, чтобы простудиться" – как говорили в те далекие дни.

– Кажется неправильным, что нашим самым умным людям должно быть отказано в семье, если они этого желают, но люди с таким интеллектом должны быть слишком заняты, чтобы не думать о таких вещах.

– Вы слышали сигнал, возвещающий о благополучной посадке Второго? Этот сигнал – всего лишь пережиток тех времен, когда полет ракеты считался большим риском, и нам действительно приходилось специально страховать пассажиров.

– Нет, я его не слышал.

– Тогда позвоните в головной офис еще раз, пожалуйста, и спросите, благополучно ли они прибыли.

Макс Норман снова достал маленький прибор и позвонил в офис. Оба мужчины напряглись и выглядели серьезными, когда произносимые слова довольно прерывисто доносились из маленького громкоговорителя.

– Нет, Номер Два не приземлился в Нью-Йорке.

– Что говорится в таблице записей? – нетерпеливо крикнул Фаулер.

– Ну, сэр, на карте… на карте закончились чернила, когда снаряд пролетел над Чикаго.

Движения шефа были невероятно быстрыми. Его первая вспышка нецензурной брани тоже была невероятной. Люди в этом офисе, ответственные за то, что в инструменте закончились чернила, получили тот же старинный взрыв эмоций, только в сто раз более резкий, более саркастичный, как и люди, совершившие глупые ошибки два столетия назад. Фаулер достал из кармана более крупный и сложный прибор и назвал все крупные города, над которыми пролетела ракета и многие воздушные лайнеры, пролетевшие по его траектории в разреженном воздухе, где метеоритная пыль бесконечно кружится вокруг Земли.

Была лишь небольшая зацепка, и она несла в себе зловещее послание. При приближении к Нью-Йорку пилот снаряда запросил координаты, заявив, что их искатель вышел из строя. Здесь была ужасная двойная случайность, которая всегда все портила. Две минуты и сорок секунд спустя ракета отправил вызов С. О. С., который так и не был завершен. Итак, где же была ракета? Когда ей определили позицию, она находилась на очень большой высоте, и у нее все еще была достаточная скорость, чтобы пронести их на тысячу миль. У пилота были средства управлять полетом в любой момент – даже при необходимости вернуться на прежний курс. У них также были средства связи с воздуха, из-под воды, с глубины двухсот футов под землей. После попадания ракеты наступила мертвая тишина. Запасная пружина, которую держали сжатой на случай чрезвычайных ситуаций, доставила двух инженеров в Нью-Йорк чуть более чем за семнадцать минут. Даже во время поездки они привлекли самые лучшие умы мира, чтобы помочь в поисках.

Когда мисс Генриетта Морган, назовем ее простым именем, лишенным букв и цифр, обозначающих ее квалификацию, вошла в рубку управления ракеты Номер Два, она не думала ни о высоких приливах, ни о манометрах, ни о счетчиках, ни о сложных пеленгаторах, ни о десятках других замысловатых приборов, которыми был оснащен маленький стальной отсек. Она думала о том, как хорошо было бы иметь свой собственный маленький домик за городом, с садом и счастливыми детьми вокруг нее. Но муж? Это было камнем преткновения. Она не могла примириться с мыслью о муже с менталитетом всего в двадцать три единицы из возможных ста единиц интеллекта. Ее красота была весьма поразительной, несмотря на строгость одежды, которой требовал напряженный, механический век, и многие мужчины смотрели на нее и сожалели о барьерах.

Она нажала кнопку, которая показывала, что у нее все готово, и сразу же стартер внизу, в своем кабинете, нажал на кнопку пуска. Легкий толчок был единственным эффектом этого гигантского воздушного взрыва, настолько хорошо амортизаторы шин и антигравитаторы выполнили свою работу. Эти амортизаторы зависели от замечательных упругих свойств резиновой пены, вещества, похожего на резиновую губку, но во много раз более легкого, чем она. Внутренняя оболочка снаряда опиралась на множество слоев этого аэрированного материала; каждый последующий слой воспринимал давление, когда предыдущие были спрессованы почти до конца. Таким образом, их действие очень напоминало человека, прыгающего с очень высокого здания в череду одеял, каждое из которых поглощает свою долю удара, прежде чем позволить ему пройти через следующее. Помимо этих приспособлений, там были подушки глубиной в несколько футов, в которые пассажиры полностью погружались во время старта, а затем медленно поднимались снова.

Генриетта Морган не потрудилась взглянуть на датчик натяжения перед тем, как сесть в ракету и она не заметила никакой разницы, когда огромный снаряд взмыл в голубое небо, оставив мир на много миль внизу, тусклую голубую поверхность, на которой не было видно четких деталей.

Первый и второй воздушные струи с задней стороны, чтобы увеличить скорость, сработали в назначенное время, прежде чем она поняла, что условия полета были ненормальными. Внезапно она заметила, что стрелки датчика скорости прижаты к концу шкалы. Ее первой мыслью было, что он сломан, но взгляд на датчики высоты и температуры убедил ее, что они были намного выше, чем обычно. Она включила индикатор положения только для того, чтобы обнаружить, что он вышел из строя. Оглянувшись в пассажирский отсек, она увидела, что на ее попечении, помимо заказной почты, находятся две женщины и трое мужчин. Снова наклонившись к своей приборной доске, она повернула миниатюрные колесики, которые с помощью дистанционного управления приводили в действие кольца сопротивления, выступающие через прорези в корпусе наружу, в холодный, разреженный воздух. Нажав несколько маленьких кнопок, она позвонила в Нью-Йорк и Чикаго и спросила, где находится; ответ поразил ее.

Она была уже над Нью-Йорком, на три минуты раньше времени.

Яростно она выпустила два дюйма кольца сопротивления по всему кругу. За жужжащим визгом последовал скрежещущий разрыв, когда лопасти унесло прочь. Конечно, там были аварийные лопасти, и она повернула запасной диск. Ответа не последовало; аварийные лопасти не сработали из-за недосмотра. Снова человеческий фактор! Их все еще можно было выпустить с помощью ручного колеса в пассажирском салоне:

– Пожалуйста, быстро поверните это колесо.

Увы ее повелительной интонации! Человеческая природа почти не изменилась по прошествии двухсот лет.

– Юная леди, если вы так спешите, подойдите и переверните его сами.

Она потревожила мужчину как раз в кульминационный момент хорошей истории, когда ни один мужчина не любит, когда его прерывают. Запрыгнув в салон, она изо всех сил крутанула большое колесо. Выглянув через отверстие переднего иллюминатора из кварцевого стекла, она с ужасом увидела воду там, где должно было быть голубое небо. Снаряд летел к земле со страшной скоростью. Это сделала сломанная лопасть. Отпрыгнув назад с молниеносной скоростью, она нажала на две кнопки одновременно. Один управлял подачей воздуха вперед, чтобы понизить скорость, другой – сигнал С. О. С. Долю секунды спустя они ударились о воду с оглушительным грохотом и нырнули на дно, где отскочили в сторону от большого предмета, покрытого ржавчиной и водорослями, и продолжили свое путешествие на сто футов в ил атлантического дна.

Большой ржавый предмет медленно перекатился сначала на левый, а затем на правый борт. Извивающийся моток древнего телеграфного кабеля оторвался от своего движителя, на котором он крепко держался столько лет. Поднялось несколько пузырьков, и сначала медленно, а затем с возрастающей скоростью огромный объект всплыл на поверхность.

Луч солнца пробивался сквозь тяжелый стеклянный иллюминатор, который двести лет содержался в чистоте благодаря маленьким морским улиткам, усердно слизывавшим слизь со стекла. Свет мерцал на сером лице человека в униформе, который пролежал там два столетия в состоянии анабиоза. В тысяча девятьсот семнадцатом году, когда Великая война была в самом разгаре, друзья знали его как Роджера Уэллса.

Он открыл глаза, сел и вскочил на ноги. Когда он сделал это, его одежда свалилась с него лохмотьями. Черты его лица исказились от боли. Будь проклят его старый враг, ревматизм! Двадцать пять из сорока лет, проведенных в море, наложили отпечаток заботы на эти четко очерченные черты. Великая война, кульминацией которой стало его стремительное погружение на дно, чтобы избежать тарана, положила конец его карьере, насколько это касалось эпохи раздоров.

Как он и его, заключенный в железный корпус, экипаж трудились, чтобы освободить подводную лодку от этого длиннющего телеграфного кабеля, туго обмотавшегося вокруг винта и над боевой рубкой! Только через несколько дней он проглотил смертельный наркотик, который дал ему друг-врач про запас на такой случай. Доктор никогда не пробовал действие водорода на этот новый препарат. Пары, выходящие из батареи подводной лодки, смешались с газом в легких человека, образовав новое вещество, похожее на то, которое выделил в телах крошечных тихоходок один ученый в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Эти маленькие тихоходки долгое время озадачивали мир своей способностью оставаться в состоянии покоя в высушенном состоянии в течение многих лет и расцветать в полноценной, активной жизни, если поместить их в каплю воды под микроскопом.

Лейтенант-коммандер Роджер Уэллс приложил руку ко лбу выглядя озадаченным. Он сел и оглядел кучу тряпья, которой стала его одеждой. Он взял горсть рассыпающегося материала, из которого только золотое кружево осталось нетронутым. Он полностью пришел в себя и в сознание. Ощупью пробираясь к боевой рубке, он увидел в тусклом свете карту, защищенную листом стекла, на котором он ставил отметки до последнего, и места последнего упокоения, где он написал “финиш” маленькими буквами. Он вспомнил, как поднял глаза на фотографию одного из могущественных правителей мира и отдал честь, произнеся знаменитые слова гладиаторов древнего Рима, когда они приветствовали Цезаря на арене, прежде чем сразиться насмерть ради его развлечения. "Аве, Цезарь! morituri te salutamus"1. Затем он пошел в свою каюту и принял лекарство. Теперь он был жив, и подводная лодка мягко покачивалась на поверхности спокойного моря поздней осени.

Он не мог понять ужасную коррозию и разложение. Он дотронулся до датчика и тот рассыпался на куски массой ржавчины и зелени. Он попытался открыть люк, ведущий на палубу – он оказывается приржавел. Взяв кувалду, он сбил крепления, и свежий морской воздух поприветствовал его в темнице, вернув румянец на его серые щеки.

Выйдя, он огляделся в крайнем изумлении.

– Судя по всему, мы, должно быть, пробыли там почти год, – пробормотал он, идя по скользкой палубе среди водорослей, где странные морские чудовища высовывали на него свои головы, и, извиваясь, возвращались в укрытие.

Ближе к корме в корпусе была большая вмятина, а металлические пластины оказались чистыми и блестящими.

– Похоже, мы недавно с чем-то столкнулись, – отметил он про себя, – я должен разобраться с этим.

Он снова забрался внутрь и ощупал все вокруг углубления, пока струя воды не подтвердила его опасения.

– Что ж, я рад, что нахожусь на поверхности, где у меня есть шанс заработать свои деньги, – размышлял он. – Мне никогда не нравилось быть запечатанным, как сардина в банке.

Он подумал о складной лодке из парусины, но она тоже рассыпалась в пыль, а спасательные пояса были в том же состоянии.

– Я могу плавать два часа или больше, если акулы меня не достанут, а это старое судно еще довольно долго будет на плаву.

Его глаза привыкали к яркому свету, и вдруг его взгляд остановился на чем-то в небесах.

– Похоже на дирижабль, но форма не совсем та же, однако они, вероятно, улучшили их, пока я был внизу в этой жестяной рыбе. Интересно, продолжается ли все еще старая война и кто побеждает?

Вскоре он снова спустился вниз и провел час в темноте, пытаясь заткнуть течь остатками своей одежды. Когда он вышел наружу снова, в полумиле от него стояла небольшая прогулочная яхта, конструкции которой он никогда раньше не видел. Он помахал рукой, и люди на борту увидели его. Он бросился к штурманской рубке, где лихорадочно искал, что бы надеть.

Теперь он стоял на тонущей подводной лодке, облаченный в карту.

– Вы знаете что-нибудь о ракете Номер Два из Тихого океана? – крикнул невысокий полный мужчина в костюме яхтсмена, который, по-видимому, был владельцем яхты.

– Боюсь, что нет, но не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь одежду? – был его ответ.

Люди на яхте не были поражены его рассказом, поскольку привыкли к странным происшествиям. Он узнал, что это обычная практика – приостанавливать жизнедеятельность преступников, исправление от которых нельзя было добиться, и оставлять их судить и разбираться с ними будущему и менее предвзятому поколению. Ему его нынешняя ситуация казалась абсолютно невероятной. Двести лет… Невозможно! Они, несомненно, должны быть киноактерами на этом корабле, покрытом изобретениями и инновациями, о которых он, лидер своего времени, ничего не знал. То, что он сейчас увидел, было только началом, потому что менее чем через час, в ответ на передачу корабля, они были окружены воздушными кораблями всех типов. Казалось, никто не беспокоился о Роджере Уэллсе, человеке старого света, кроме медицинского работника, который проверил его психику и привил его от всех известных болезней. Немного позже, когда он стоял, перегнувшись через поручни яхты, огромный снаряд с грохотом, подобным удару молнии, сорвался вниз менее чем в ста ярдах от него и поднялся так, что ушел под воду всего на двадцать футов. На нем прибыл выдающийся инженер прямо из Италии.

Вмятина на ржавой подводной лодке была замечена теми, кто находился на яхте, издалека, и они безошибочно пришли к правильному выводу. Карта значительно помогла им, поскольку при таком количестве обломков, разбросанных по дну океана, изучение каждого из них означало потерю времени, поскольку их приборы показывали только массу металла, а не его форму или размер с какой-либо степенью точности.

– Расскажите мне об этом снаряде и о том, как он работает? – спросил древний молодой человек своего хозяина, когда они стояли, наблюдая за приготовлениями к тому, что обещало стать грандиозной работой.

– Это действительно очень просто. Эти ракеты выбрасываются в разреженный воздух пневматическим орудием, пружина которого сжимается приливом или другими средствами до требуемого натяжения, затем пара воздушных струй с заднего конца доставит его практически куда угодно. Пока они лишь частично автоматизированы, и у каждого из них должен быть пилот, чтобы управлять им, сажать его и поддерживать связь с внешним миром в случае возникновения проблем.

– По моим старомодным представлениям, это кажется гораздо более рискованным способом перемещения, чем тот, от результатов которого я был так чудесно спасен. Как часто они ошибаются и теряются, как этот?

– Благослови тебя Господь! Этого не случалось уже несколько лет. Видите ли, пилот этого аппарата – леди, и, похоже, она позволила своему разуму немного отвлечься, потому что ее записанный курс до Чикаго указывает на то, что до этого она ничего не делала, чтобы замедлить полет ракеты, хотя она двигалась со скоростью более трех миль в секунду и намного выше, чем обычно.

– Почему вы не можете управлять курсом снаряда в воздухе, так же как вы можете управлять кораблем в море?

– Конечно, мы можем, только более точно. Я полагаю, что беспроводные пеленгаторы появились еще в ваше время. Разве не естественно, что мы должны были их улучшить? Мы используем две диаграммы записи, одну для вертикального, а другую для горизонтального курса. Триангуляция выполняется автоматически и создает точку на графике, которая указывает местоположение каждые полмили. В данном конкретном случае диаграмма показывает плавную, правильную кривую с двумя горбами, где были выпущены воздушные струи, точно так же, как это было бы в случае неуправляемой ракеты. В Чикаго, как вы знаете, закончились двойные чернила для пера, и на этом запись заканчивается. Обычно эти диаграммы показывают небольшие взлеты и падения, так что даже характеристики отдельного пилота могут быть распознаны, точно так же, как полет определенного пилота мог быть описан в ваши дни.

– Теперь все стало довольно понятно, когда вы это объяснили, но я не могу представить себе кого-то достаточно быстрого, чтобы включить воздушную струю, которая вылетает из носа ваших снарядов в тот самый момент, когда они коснутся земли.

– Интеллект и практика, ничего более. Если бы у вас не было разума, вы не смогли бы этого сделать; после этого практика – это все, что необходимо. Не верите, старина? В ваше время у вас были жонглеры, которые могли совершать фокусы так быстро, что глаз не успевал за ними уследить. Но помимо всего этого, есть автоматические регуляторы, которые включают переднюю воздушную струю в точное время, необходимое для снижения скорости. Мне сказали, что пилоты считают дурным тоном пользоваться автоматическим управлением, за исключением чрезвычайных ситуаций.

– Что пошло не так с этой ракетой?

– Ну что ж, видишь ли, женщина – это все еще неизвестная величина. Я признаю, что они гораздо более умны, но из-за надежности и внимательности я предпочитаю мужчину. Эта женщина-пилот упустила свое призвание, потому что она слишком умна. В наш век очень умные люди редко склонны к супружеству. Мисс Морган – исключение. Она хочет выйти замуж и завести семью.

– Тогда почему она этого не делает?

– Потому что она слишком умна.

– Какое, во имя всего святого, это имеет к этому отношение?

– Я боюсь, что вы еще не понимаете этих вопросов, но если бы она вышла замуж за мужчину своего интеллекта, скорее всего, ее дети были бы дураками или в чем-то ненормальными.

– Ну, тогда что помешает ей выйти замуж за человека с меньшим умом?

– Она находится на восемьдесят седьмом диапазоне, и поскольку максимум для мужа и жены составляет сто десять, вы видите, что ей пришлось бы выйти замуж за мужчину двадцати трех единиц или меньше. Как ты мог ожидать, что симпатичная, одухотворенная, умная девушка согласится на это?

– Двадцать три? Этот ваш прибывший врач проверил мой мозг всевозможными приспособлениями и тестами и в конце концов поставил мне двадцать один.

– О, я бы никогда не подумал. Я прошу у вас прощения! Но вы принадлежите к другому поколению, и стандарты не те. В большинстве случаев у вас должно быть не менее пятидесяти единиц, у меня самого сорок восемь. Вполне естественно, что они пока не могут точно определить ваше место, но, вероятно, они пересмотрят мнение о вас, когда увидят, как вы реагируете на современный образ жизни. Если бы в ваше время, например, кто-нибудь из египтологов обнаружил фараона, все еще живого, под пирамидой, куда бы они поместили его в вашем обществе? Возможно, он хотел бы убить всех, кто ему не нравился, или забрать чью-то жену, или сделать сотню вещей, которые не делались в ваше время. С вашего времени произошло много изменений, так что вы не должны волноваться, что на вас смотрят с подозрением, пока вас не узнают лучше.

Роджер Уэллс втайне очень забавлялся замешательством своего хозяина. Он считал отличной шуткой, что его следует рассматривать как своего рода дикаря, воскресшего из средневековья.

– Я совсем не возражаю против этого, до тех пор, пока они не захотят отправить меня в зоопарк, или не выставить на сцене, или не препарировать меня в медицинской школе, – со смехом ответил он.

Человек старого света погрузился в молчание и глубокие раздумья о том, что ему делать в этом странном новом мире, где у него не было друзей или подобных, и так мало общего с этой новой интеллектуальной расой.

– Сводка новостей общего вещания, – воскликнул его хозяин, доставая маленький коммуникатор и регулируя циферблат, пока не появилось оранжевое пятно. Вскоре из миниатюрного прибора донесся чистый и резкий голос диктора:

"Снаряд номер два из Тихого океана наконец-то вышел на связь с внешним миром. Похоже, что скользящий удар при столкновении с затонувшей подводной лодкой вызвал боковой удар, который не был полностью поглощен амортизаторами, в результате чего несколько приборов были разбиты, включая коммуникатор. Мисс Морган, пилот, будучи исключительно умной молодой женщиной, сразу же принялась за восстановление сломанного оборудования. Учитывая ее инструменты и отсутствие запасных частей, ее умение ремонтировать передатчик считается очень толковой работой. Снаряд обеспечен кислородом на пять дней и пищевыми таблетками на месяц, а также химикат в аптечке для приостановки жизнедеятельности в случае экстренной необходимости. Известные инженеры, собравшиеся сейчас, подсчитали, что для завершения спасательных работ будет достаточно трех дней.

Мисс Генриетте Морган рассказали все о человеке старого света и его выживании на давно потерянной подводной лодке. Поскольку она была невольной причиной его освобождения, она выразила желание поговорить с ним. К его удивлению и восторгу, его провели в маленькую темную комнату на яхте, завешенную черными бархатными занавесками. Здесь он не только услышал ее, но и увидел, как она проецируется в воздухе из ряда линз, расположенных полукругом. Сначала он подумал, что действительно каким-то необычным образом перенесся в снаряд. Но когда он встал, чтобы пожать ей руку, он понял, что это был всего лишь отраженный свет в идеальной перспективе. Он знал, что она не могла видеть его, потому что она смотрела прямо на свой передатчик, когда говорила. Она была очень красива, и в ее чертах была мягкость, которая напомнила ему о девушках, которых он когда-то знал. Для него она казалась связующим звеном с прошлым.

Они нашли, что у них есть несколько общих черт. Как и у многих моряков, его главным желанием был дом с садом за городом, не говоря уже о жене. Он вкратце рассказал ей о своей карьере, и она совершенно откровенно рассказала ему о своих несбывшихся амбициях. Он был немного удивлен, пока не узнал, что это была эпоха откровенности, которая не оставляла места для притворной скромности или жеманной застенчивости. Однако он подумал, что было бы разумно скрыть от нее свой рейтинг интеллекта.

– Если бы она узнала, то искала бы признаки слабоумия, – подумал он.

Вскоре был сооружен огромный понтон из маленьких, похожих на лодки блоков, которые соединили друг к другу в форме огромного пончика почти в милю по внешней окружности. Тонны и тонны труб были уложены грузовыми дирижаблями, а люди и техника собрали трубу в закрытом озере в центре понтона. Эти трубы шли кольцом, почти соприкасаясь друг с другом, и доходили до дна океана. Еще несколько труб образовывали внутреннее кольцо. Теперь сотня холодильных судов пришвартовались к понтонам и подсоединились к трубам. Через несколько часов образовалась ледяная стена толщиной в пятьдесят футов, охватывающая круглое пространство в триста футов и простирающаяся до самого дна. Было ли откачано пространство посередине? Нет, два луча электрической энергии были направлены в него с неба, и вода покинула огромную ледяную трубу в огромных столбах пара. Парящие над ними машины отводили пар, чтобы он не падал на операторов проливным тропическим дождем.

Все это время Роджер Уэллс, древний человек, наблюдал и приглядывался и в конце концов привык ко всем этим странным, новым чудесам.

Его хозяин на прогулочной яхте был очень добр. Он даже послал в нью-йоркский зоопарк и распорядился, чтобы его гостю прислали немного мяса животного. Однако Роджер решил стать вегетарианцем, когда заметил ужас в глазах детей своего хозяина, когда они увидели, как он ест мертвое животное, как они выразились.

Он смог осознать свое истинное положение, когда попытался помериться умом с этими детьми восьми, десяти и двенадцати лет. Показав младшему, как играть в шахматы с помощью импровизированного набора, он смог дважды обыграть его, но больше ни разу. Доктор оценил его интеллект в двадцать одну единицу и теперь он задавался вопросом, не слишком ли это высоко.

Зрители съехались со всего мира, чтобы стать свидетелями спасения снаряда Номер Два. Работа шла полным ходом, и поскольку с момента катастрофы еще не прошло двадцати четырех часов, не было никакой тревоги за безопасность заключенных.

Всю ту ночь небо было ярким, как днем, от прожекторов. Ближе к утру ответственные за все это люди забеспокоились, потому что над северным полюсом назревал сильный шторм, и, несмотря на то, что флот воздушных кораблей пытался остановить его всеми известными способами, он продолжал сдвигаться на юг. Отсюда и лихорадочная деятельность по завершению работы до того, как разразится буря.

К полудню следующего дня шторм бушевал, а эти супермены беспомощно бездействовали.

Самый большой удар из всех был, когда мисс Морган отправила им сообщение, в котором сообщалось, что по какой-то причине аптечки на борту не было, и поэтому у них не было химикатов, которые приостановили бы жизнедеятельность, когда закончиться запас кислорода.

Последний шанс провалился. Их никак нельзя было спасти за оставшееся время до того, как закончится кислород.

Теперь, в кои-то веки, человек старого света увидел ужас на лицах этих современных чудотворцев. Смерть от несчастного случая была более или менее распространенным явлением, но мысль о затяжной смерти от удушья была чем-то, что совершенно шокировало их.

До настоящего времени он просто наблюдал и пытался впитать все, что видел. В этой ошеломляющей чрезвычайной ситуации его мозг снова начал функционировать продуктивно, поскольку быстрое мышление – вторая натура офицера подводной лодки.

Его мысли текли по многим направлениям. Почему они не могли проложить трубу для подачи воздуха? Не при таком течении моря, и даже если бы они могли, растачивание и соединение с охлажденной стальной ракетой было бы почти невозможно при таком давлении. Затем он подумал о воздушном потоке. Несомненно, поток воздуха, способный остановить ракету, смог бы отбросить ее назад, пока она не достигнет воды и не всплывет на поверхность. Все напрасно… Весь сжатый воздух был использован в последней попытке остановить ракету во время ее смертельного падения.

Все это время маленькая прогулочная яхта была подвешена в воздухе мощным воздушным буксиром, который поднял ее при первых признаках плохой погоды. Человеку старого света это казалось очень неестественным, на самом деле, таким же неестественным, как пар для его деда, который командовал фрегатом в дни своего плавания.

– Конечно, – подумал он, – должен быть какой-то выход с помощью доступных чудесных изобретений и оборудования. Разве лед нельзя было взорвать одной из его старых ржавых торпед?

Нет, разум подсказывал ему, что это разнесет людей в ракете на куски, если он вообще до них достанет.

Он позвонил мисс Морган из маленькой комнаты, где мог видеть ее и разговаривать с ней так конфиденциально, как если бы они действительно были наедине. Она с сожалением говорила, что никогда не встретится с ним во плоти или даже не увидит его фотографию, поскольку снаряд не был приспособлен для визуального приема. Затем они долго и серьезно говорили о том, что могло бы быть в жизни, всегда работая над домом и садом в сельской местности, где смеялись и играли счастливые дети.

– Прощайте, – сказала она наконец, – мы были от счастья буквально на волосок, возможно, мы обретем его в следующем мире.

Внизу, в бушующем океане, инженеры все еще боролись со стихией с большим упорством. Тонны и тонны нефти были вылиты на неспокойные воды, было заморожено еще больше ледяных барьеров, но время шло, и они мало продвигались вперед.

После того, как он перестал разговаривать с мисс Морган, древний человек сидел, обхватив голову руками, и думал о лотерее жизни: один день вверх, следующий вниз. Один день свободен, как воздух, а на следующий заключен в самую глубокую темницу. "Ешьте, пейте и веселитесь, ибо завтра мы умираем", да, именно так, "Посреди жизни мы умираем", "Как цветок в поле"…

Что это была за мимолетная мысль, которая, казалось, прервала его размышления?

Радий! Радий! почему он не подумал об этом раньше? Разве на борту снаряда не было пяти фунтов этого вещества? Разве пять фунтов радия высвобившись не превратили бы воду в газ, достаточный для того, чтобы снаряд вылетел на поверхность или в царство небесное?

– Мисс Морган! Мисс Морган! – отчаянно звал он в маленький передатчик. – Не могли бы вы поместить немного этого радия в вашу камеру сжатия воздушного потока и немного воды вместе с ним? Как скоро будет достаточно давления, чтобы вынести вас назад?

– Я никогда не думала об этом, – воскликнула она. – Я немедленно позвоню в Институт радия и спрошу их, как лучше всего его использовать.

В течение часа мисс Морган произвела первую попытку, которая отбросила ракету на четырнадцать футов назад и на столько же приблизил его к свободе.

Затаив дыхание, мир ждал результата следующего пуска.

Волна ликования прокатилась по земле, когда следующий импульс показал, что свобода приблизилась на двадцать семь футов.

Все взгляды были прикованы к небольшому участку сравнительно спокойной воды в центре большого понтона. Те, кто стоял на его вздымающейся поверхности, могли чувствовать глухие удары, когда в глубине под ним раздавался взрыв за взрывом. Действительно, повезло, что этот снаряд имел форму челнока и был закруглен на заднем конце, иначе он мог бы не сохранить свое направление, и очень сомнительно, что мисс Морган смогла бы что-либо сделать с рулевым управлением, поскольку лопасти почти наверняка были бы оторваны его ударом о грязь и сланец с морского дна.

Наконец ракета с могучей силой вырвалась на поверхность и подпрыгнула на пятьдесят футов в воздух. Когда это произошло, мисс Морган остановила последний импульс, который отбросил ее назад на несколько миль. Затем, к удивлению всех наблюдателей, и больше всего людей старого света, огромный снаряд, описав изящную дугу, устремился вниз и снова развернулся, как будто для того, чтобы проскользнуть над яхтой, подвешенной на большом воздушном буксире наверху. Пройдет ли ракета между поддерживающими кабелями? С этим повезло. Ракета приземлилась прямо на палубу яхты с ее огромным весом из закаленной стали, даже не сдвинув шезлонг. Яхта и воздушный буксир опустились на двести футов, прежде чем пилот увеличил скорость своих подъемных винтов настолько, чтобы нейтрализовать дополнительный вес.

Тут же бурные эмоции вырвались на свободу. Тысячи сверкающих ракет были выпущены, и бесчисленные цветные воздушные шары всех форм и размеров были подняты из машин, совершающих самые необычные пируэты в воздухе. Они были способны действовать сообща в совершенном единстве, как это делают обученные армии после нескольких лет муштры и практики. Сотня машин, действующих сообща, представляла собой огромное колесо, медленно катящееся по небу. Другие устремлялись в небо группой, а затем внезапно рассеивались, как рвущаяся ракета.

Все это происходило над ревущим, бушующим морем, которое в прежние времена загнало бы в укрытие все, за исключением самых больших океанских кораблей.

Когда мисс Морган распахнула сбалансированную v-образную стальную дверь и вышла, мужчина старого света первым схватил ее за руку. Во плоти она была даже красивее, чем показывала ее спроецированная фотография. Это был тот самый случай любви с первого взгляда.

Позже она объяснила ему много непонятных вещей. Передача энергии, в основном энергии приливов и отливов, может быть направлена через пространство с помощью своего рода лучевой волны, сконцентрированной в точке приема и удерживаемой там целой серией точных реле. Конечно, хранение электроэнергии значительно улучшилось, жидкий электролит давно был вытеснен тяжелым газом, пропитанным солями радия, а решетки были из тончайшей металлической сетки. Каждый летательный аппарат имел не один, а несколько источников резервной энергии, так что они могли путешествовать в течение нескольких дней независимо от центральной станции. В повседневном использовании был еще один источник резервной энергии, который поражал людей старого света своей простотой – обычная спиральная пружина, приводившая в движение часы, граммофоны и прижимавшая столбы троллейбусов, когда они соскальзывали с провода. Даже у детей этого нового века были маленькие заводные вертолеты, которые, будучи заведены на станции свободного подзавода, уносили их на пару миль. Казалось, они были в полной безопасности, потому что, когда источник иссяк, они медленно опускались на землю.

Был вечер, шторм утих, и яхта снова плыла по слегка колышущейся поверхности океана. Владелец и его семья уединились, и судно неторопливо направлялось на юг, к Бермудским островам. В лунном свете мисс Морган и Роджер Уэллс медленно расхаживали по палубе. Они не очень много разговаривали, но много думали. Ему было интересно, делали ли мужчины предложения и вступали ли в брак в эту эпоху, как это было в начале двадцатого века. Она испытывала старое чувство бунта против власти, которая издавала законы. Перед ней был мужчина, который действительно мог ей понравиться, но она предполагала, что его рейтинг по крайней мере в сороковом дивизионе или выше.

Наконец она повернулась к нему и сказала:

– Вас уже осмотрел врач?

Его лицо вытянулось, потому что он чувствовал, что его ответ будет означать конец их дружбы. Ему вспомнились слова: "Вы думаете, что умная, энергичная девушка выйдет замуж за мужчину с рейтингом ниже 23?" И его интеллект оценивался всего в двадцать одну единицу из ста возможных. А у нее было восемьдесят семь!

Она увидела страдальческое выражение на его лице и обрадовалась. "Должно быть, я ему нравлюсь, – подумала она, – потому что ему грустно, что наш объединенный интеллект стоит между нами”.

Наконец он ответил с глубоким вздохом:

– Двадцать одна единица.

Она посмотрела на него в замешательстве, а затем…:

– В таком случае ничто не мешает нам пожениться немедленно, – ответила она.

– Прекрасно, – согласился он, – если ты сможешь выносить мужа с таким низким интеллектом.

Она радостно рассмеялась:

– Тесты на интеллект и его оценка необходимы в наш век, но они имеют очень мало общего с настоящей любовью. Однако мы должны поторопиться, потому что я уверена, что они поймут, что была допущена ошибка, тогда они пришлют другого врача или назначат комиссию для тщательного изучения твоего случая. Если они дадут тебе гораздо более высокую оценку, все наши прекрасные планы будут разрушены.

– У меня есть идея, – воскликнула она несколько минут спустя. – Как вы знаете, через пару дней мы будем на Бермудах, и там нас ждет отличный прием. Мне еще предстоит дать свой официальный отчет о несчастном случае, тогда вас увидит много людей, и, – она засмеялась, – вам повезет, если они не поместят вас в музей!

– Мне все равно, пока они возведут тебя на пьедестал рядом, – с улыбкой ответил он.

– Тебе надо стать серьезнее, – воскликнула она, – потому что мы не можем сейчас рисковать нашим счастьем, я не смогу жить без тебя.

– Как и я без тебя, – поклялся он, крепко прижимая ее к себе.

– Мой план состоит в том, чтобы сразу же уехать на материк и тихо пожениться в каком-нибудь маленьком местечке. Поженившись, они не могут разлучить нас без нашего согласия.

– Как мы можем покинуть яхту? – спросил он. – Мы не доплывем до берега.

– Возьмем одну из летающих спасательных шлюпок, – объяснила она. – Нас не хватятся до утра.

– Мне не совсем это по нраву, – сказал он, – наш хозяин был так добр и внимателен, что в данный момент я даже ношу кое-что из его одежды.

– Я оставлю ему записку, объясняющую все это, и он поймет. Мы могли бы даже вернуться на яхту после того, как поженимся, и отправиться на Бермуды.

– Это было бы великолепно, – воскликнул он.

С величайшей осторожностью они расстегнули крепления маленькой спасательной шлюпки. Заглянув в пилотскую рубку, где гирокомпас, индикаторы высоты, предупреждения о тумане и многие другие приборы делали совершенно ненужным постоянное дежурство пилота, они убедились, что могут ускользнуть незамеченными и неуслышанными.

Издав лишь слабое гудение, они унеслись в темноту и направились прямо на запад. Она научила его управлять маленьким суденышком, а затем легла спать, пока он оставался за штурвалом. Вскоре солнце поднялось из моря позади них, заливая далекую землю впереди розовым светом. Это казалось великолепной перспективой для венчания этих двоих, которые были разделены веками, сушей и водой, и должны были использовать всю свою изобретательность, чтобы достичь своей цели.

Он осторожно разбудил ее, и она направила маленькое суденышко к идеальной площадке недалеко от маленького городка. Здесь он увидел много замечательных вещей, о которых ему рассказывали. Секретаря еще не было в его кабинете, поэтому они отправились в ресторан позавтракать.

– Как мы заплатим? – спросил он, чувствуя себя неловко, потому что у него не было денег.

– Мы просто сообщаем наши цифры, – сказала она, – и государство оплачивает наш счет за питание, потому что каждый имеет право на трехразовое питание. Другие вещи, которые мы покупаем, списываются с наших счетов, которые могут быть проверены почти мгновенно. Роскошь, которой мы наслаждаемся, пропорциональна службе, которую мы выполняем на благо общества.

Используя свой карманный коммуникатор, она вскоре связалась с нужным отделом, и ей сообщили, что Роджер Уэллс, покойный капитан-лейтенант подводной лодки U5, был должным образом зарегистрирован как гражданин мира и зачислен на одну тысячу единиц в ожидании его вступления в подходящую профессию. В качестве еще одного знака признательности за его предложение по спасению ракеты Номер Два правительство дарит ему любой самолет или летательную машину мощностью до пяти тысяч лошадиных сил, которую он выберет.

– Как великолепно, – воскликнула она, – как раз то, что нужно для нашего медового месяца.

– Много ли будет стоить полет? – с тревогой спросил он.

– О, нет! Вам разрешено использовать разумное количество бесплатной энергии. Я думаю, что этого хватит на полмиллиона миль в год для машины мощностью пять тысяч лошадиных сил.

– Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – обрадовался он.

Через несколько минут они стояли перед регистратором.

– Так вы хотите выйти замуж немедленно? – спросил он.

– Да, немедленно, – ответили они оба ему.

– Я сейчас позвоню в главный регистрационный отдел и проверю эти данные.

Они немного нервно ждали результата.

– Я думаю, было бы лучше отложить ваш брак, – сказал он наконец. – Ваш рейтинг, мисс Морган, очень высок, и власти сказали мне, что Роджер Уэллс, вероятно, будет переведен в другой рейтинг очень скоро. Его новый рейтинг, добавленный к вашему, может привести к тому, что ваш общий рейтинг превысит допустимый максимум.

– У вас есть все данные о нас, и вы их подтвердили, мы настаиваем на том, чтобы пожениться немедленно.

– Это ваше право, если вы настаиваете, – согласился он.

– Мы действительно настаиваем, – воскликнули оба в один голос.

Через несколько минут простая церемония закончилась, и они были объявлены мужем и женой "до тех пор, пока вы оба этого желаете", следуя обычаю, согласно которому брак – это земное соглашение и бесполезен, когда оно становится отвратительным для заинтересованных сторон.

Их самым первым действием было позвонить на яхту и рассказать изумленному владельцу, что они сделали. Он только что обнаружил их отсутствие и задавался вопросом, что ему следует делать. Их возвращение все исправит, и они смогут продолжить путешествие на Бермуды так, как все было запланировано. Вскоре они отправились в обратный путь, и Роджер Уэллс выразил крайнее изумление, когда его невеста на час включила автоматическую карту записи, на которой был отмечен не только их курс, но и курс яхты, так что пропустить их было бы невозможно.

Велико было ликование на борту в тот вечер, когда они вернулись. Новость об их браке была передана по радио.

Позже от правительства пришло сообщение, в котором говорилось, что Роджер Уэллс был назначен помогать экспертам по истории Национальной библиотеки в изучении записей его периода.

Теперь, столкнувшись лицом к лицу с этим новым миром, он больше не чувствовал себя одиноким, потому что все мечты его жизни сбывались, а его красивая и одаренная жена сияла от радости.

КОНЕЦ