Саймон Тэйкер и первый год в Хогвартсе

Глава 13 Судейство и шантаж профессора Снейпа

Когда Драко вместе с прочими студентами вернулся с новогодних каникул, то прежде всего похвастался своими подарками, в которые входили часы на цепочке и парадная мантия. Прочие подарки, судя по всему, были уже съедены.

Когда же Драко вполне закономерно поинтересовался у Саймона, как тот провёл Рождество, тот счёл за лучшее не рассказывать историю с зеркалом Еиналеж. В конце концов, Саймона там вообще не должно было быть.

— Да, вот, — сказал Саймон, показывая свои подарки. Драко при виде часов только присвистнул.

— Вот это да… Я знаю, что это такое, — с явной завистью сказал он, — классная штука. Мне бы такую. Впрочем, может быть, папа на совершеннолетие подарит.

Рукавицы и перочинный нож Малфоя заинтересовали мало. Вероятно, воспитанный в обеспеченной семье и всю жизнь имевший только самое лучшее, Драко просто не был обучен ценить вещи, сделанные своими руками. И винить его в этом было нельзя. А вот реакцией Тритона на герб Певереллов живо заинтересовался.

— Крайне любопытно, — сказал он, наблюдая за тем, как Тритон, которому обманом снова показали герб, с укоризненным шипением прячется во внутреннем кармане мантии Саймона, — знаешь, что это может значить?

— Что ему не нравятся черепа? — предположил Саймон, — они вообще мало кому нравятся.

— Не исключено, — серьёзно кивнул Драко, — но дело может быть и в другом. Ты же знаешь, что такое род Певереллов?

— Древний и могущественный род? — предположил Саймон.

— Не просто древний и могущественный, а самый древний и могущественный из ныне известных. Все чистокровные семьи Священных Двадцати Восьми так или иначе имеют с ним связь, пусть и очень дальнюю.

— Ну… даже если это и так, с Тритоном-то это как связано? — непонимающе спросил Саймон.

— Ну, — Драко понизил голос, хотя в спальне они были вдвоём. Крэбб и Гойл отважно штурмовали стол с ужином, соревнуясь в том, кто больше порций слопает, — может быть, твой питомец был фамилиаром этого рода? Но в чём-то провинился и сбежал?

Саймон не стал смеяться, хотя теория и звучала как чистая фантастика. Всё же стоило признать, в поведении ящерицы было много странного: незаурядная сообразительность, очень чёткий характер и даже попытка разговаривать. Он точно помнил, что в тот день в поезде Тритон точно что-то сказал. Пусть и на каком-то странном, неведомом языке, может, даже… на парселтанге?! Это было бы даже логичным: должно быть, все рептилии умеют на нём разговаривать. Но тогда вопрос в другом: почему парселтанг понимает Саймон, если до того он в жизни с этим языком не сталкивался?

— И что мне в этом случае делать? — спросил он Драко, отвлекшись от своих мыслей.

— А кто его знает, — развёл руками тот, — продолжай о нём заботиться. Глядишь, когда-нибудь он тебе и раскроется. Это, конечно, в том случае, если он действительно просто не боится черепов. А что до того, что он умный — так все рептилии умные. Недаром основатель нашего факультета выбрал гербом именно змею.

Обучение потянулось своим чередом. Уроки, домашние задания, практические занятия по трансфигурации и заклинаниям и освоение новых снадобий на зельеварении. Всё шло как обычно, с одним только Но.

Приближался матч Гриффиндор-Пуффендуй. И путём нехитрых подсчётов быстро выяснилось, что при мало-мальски значительной победе Гриффиндора он может обойти по очкам Слизерин.

Честно говоря, эта тенденция Саймона удивляла. Казалось бы, самые умные и сообразительные ребята попадали в Когтевран — и именно он должен был бы лидировать в соревновании между факультетами, ну или хотя бы иногда вырываться вперёд. Но нет. Весь год на первом месте стабильно оставался Слизерин, и Саймон искренне недоумевал, почему. Уж во всяком случае, точно не потому, что им якобы подыгрывал профессор Снейп. Ни разу на своих уроках он не присуждал слизеринцам призовых очков, да и гриффиндорцев штрафовал только за дело, обычно ограничиваясь колкими замечаниями. Больше всего замечаний по-прежнему получал Гарри Поттер, но и он от Снейпа штрафных очков не получал. По крайней мере, в стенах кабинета зельеварения. Саймон помнил, как Снейп оштрафовал Рона Уизли накануне Рождества, но тогда он предотвратил драку — это более, чем серьёзный повод, чтобы привлечь к ответственности весь факультет.

Так, может быть, в этом и было дело? Призовых очков, может, получали все примерно одинаково, но вот штрафных факультет Слизерин получал меньше всего, и именно потому, что его студенты знали и умели себя вести. Тогда всё вполне логично становилось на свои места.

Саймон попытался выбросить эту тему из головы, но ему снова пришлось о ней вспомнить, когда за несколько дней до матча он узнал от Джеммы Фарли о том, что судить предстоящий матч будет профессор Снейп. Слизеринцы ликовали, но Саймон совершенно не спешил к ним присоединяться.

Зачем их декану это понадобилось? Самый дурной и очевидный ответ — засудить Гриффиндор. Но за целый год ему ни разу не доводилось видеть, чтобы профессор занимался чем-то подобным. Хотя уже прошло целых три матча по квиддичу. А потом он вспомнил, что произошло в предыдущий раз, когда Гарри Поттер играл в квиддич.

Всё-таки два месяца обучения волшебству и семь месяцев — разница колоссальная, хотя, разумеется, окончившему обучение волшебнику незначительным покажется и то, и другое. Сейчас Саймон точно помнил, что профессор Снейп неотрывно смотрел вверх и что-то шептал себе под нос. А вот здесь стоило подумать внимательнее.

Почему Снейпу потребовалось именно шептать заклинания? Даже он, Саймон, сумел овладеть невербальными чарами, хотя в силу возраста и очень посредственно, так почему взослый преподаватель не мог проговаривать их в своём сознании? Саймон знал ответ и на этот вопрос. Существовала особая категория защитных заклинаний, которые при всём умении нельзя сотворить невербально. Это только кажется, что атакующая магия сложная. По сути, задача любого сглаза, проклятия, наговора — вывести из равновесия защиту волшебника путём нанесения ему того или иного вреда. А вот защитные чары — это уже действительно сложная тема. Потому что зачастую предугадать тип атакующего заклятия невозможно, и требуются более универсальные чары. А чем чары более разносторонние — тем больше они потребуют сил.

Этот же довод говорил в пользу Снейпа и в том плане, что он шептал именно защитные чары, а не атакующие. Как раз атакующие чары можно было легко воспроизводить невербально. Но… кто же тогда насылал атакующие чары, если они вообще были?

Саймон потёр виски. От всех этих мыслей у него дико разболелась голова. Но ему очень хотелось докопаться до истины. Он не верил в то, что Снейп хотел тупо засудить Гриффиндор, следовательно, его мотивация была иной. Пока всё, что перед Саймоном вырисовывалось — это то, что Снейп хочет предотвратить то, что едва не случилось в прошлый раз.

А, может быть, Снейп это делает по приказу Дамблдора?

Саймон задумался. Если поразмыслить — то Снейп самый молодой преподаватель среди всего учительского состава. Ему трудно было представить профессора Флитвика или профессора МакГонагалл на метле. Страховать защитными заклинаниями с земли — запросто. Но летать? Тогда зачем такая явная страховка? Показать Поттеру, что даже в случае форс-мажора ему ничего не угрожает? Ну тогда преподаватели добились лишь строго противоположного эффекта. Гарри и Рон открыто избегали Саймона, и даже Гермиона здоровалась с ним сухо и неприветливо. Саймону оставалось лишь развести руками — здесь он был бессилен.

В день матча Саймон шёл на поле, погружённый в свои мысли. И когда он оказался на трибуне, то до него только сейчас дошло, что сегодня он так ни разу не видел Малфоя. На трибуне с ним сидели Тео, Блейз, Дафна и Милисента. Чуть выше — Пэнси и Трэйси вместе с мальчиками с четвёртого курса. Драко, а так же Крэбба и Гойла нигде видно не было.

Команды вышли на поле. Профессор Снейп по какой-то причине был крайне раздосадован. Сухо велев капитанам пожать друг другу руки, он скомандовал начало матча.

Однако сам матч интересовал Саймона мало. Просматривая трибуны в полученный на Рождество бинокль, мальчик задержал на преподавательской трибуне взгляд и увидел там Дамблдора. Вот как. Директор лично пришёл на матч удостовериться, что с Гарри Поттером ничего не произойдёт. Значит, он не приказывал этого Снейпу, и тот вызвался сам? Но почему он тогда так сердится?

Однако в следующий момент Саймон и думать забыл о Снейпе и том, с чего ему вздумалось судить этот матч. Потому что его взгляд упал на трибуну, где сидели гриффиндорцы. И там, где сидели Рон Уизли, Гермиона Грэйнджер и Невилл Долгопупс, он увидел Малфоя, Крэбба и Гойла. Прекрасно понимая, что ничем хорошим это не кончится, он опрометью бросился туда же…

Саймон всё-таки опоздал. Когда он поднимался на трибуну, то услышал реплику Драко:

— … кажется, Поттер заметил на поле мелкую монетку.

В следующий момент Рон сбил Малфоя с ног. Но он не успел ни разу ударить его — реакция Саймона была мгновенной.

— Протего! — приказал он. Рон, Невилл и Гермиона, которая ничего вокруг себя не замечала, так как неотрывно смотрела на поле, оказались по одну сторону силового барьера, а Драко, Крэбб и Гойл — по другую.

— Что за безобразие? — возмутился Саймон, — что за рукоприкладство?

— Так сам у своего дружка и спроси! — огрызнулся Уизли, — чего он сюда припёрся и принялся обзываться?! Сам виноват!

— Да к тому же он это заслужил! — смело заявил Невилл, покрасневший и тяжело дышавший от гнева, — не забыл ещё своё ножное заклятие?

Саймон смутился. Потом посмотрел на Драко. И, к своему удивлению, увидел, что Малфой тоже выглядит смущённым.

Однако через мгновение всё это стало неважно. Потому что трибуны взорвались восторженным рёвом.

— Гарри Поттер поймал снитч! — радостно завопил Ли Джордан, — Гарри Поттер поймал снитч меньше, чем за пять минут матча! Клянусь бородой Мерлина, это самая короткая игра в истории Хогвартса за последние 100 лет!

Рон и Невилл тут же и думать забыли о слизеринцах. Вместе с Гермионой и прочими гриффиндорцами они принялись прыгать, вопить и улюлюкать, всеми способами выражая восторг.

— Пошли отсюда, — тихо сказал Саймон Драко, — я не знаю, что ты им говорил, но если сюда придёт МакГонагалл — то вокруг куча очевидцев с её факультета. Кому она поверит, думаю, объяснять не надо. Пусть их. Гриффиндор и так вышел на первое место в соревновании между факультетами — так давай не будем усугублять это ещё и дополнительными штрафными очками.

Драко посмотрел на Саймона уже привычным раздражённым взглядом, когда понимал, что собеседник прав и возразить нечего, однако всё-таки подчинился.

— Скажи, ну что ты там забыл? — спросил он Драко, когда они вчетвером возвращались в замок, — даже если бесит тебя этот голодранец Уизли, прийти на гриффиндорскую трибуну и нарваться на драку — ну нелепее этого просто ничего выдумать нельзя!

— А ты бы взял да подал мне пример, — вскинулся Драко, — а то вечно у нас самый правильный да разумный!

— Пусть так, — не стал спорить Саймон, — но давай не будем забывать, что за наши действия отвечает весь факультет. Вот что бы произошло, если бы МакГонагалл действительно там оказалась?

— Не оказалась бы, — хмуро отозвался Малфой, — она всегда возле этого придурка Джордана сидит, потому что он точно входит в топ-десять недоумков Хогвартса, которые не умеют язык за зубами держать.

— Да какая разница? — устало махнул рукой Саймон, — хоть бы и любой другой преподаватель. Ты что, весь Слизерин под удар подставить хотел? Если так не терпится доказать Поттеру, что ты круче этого рыжего, так вызови Уизли на дуэль. При этом желательно прийди на неё сам вместо того, чтобы стучать на него преподавателям.

— Знаешь, что?! — лицо Малфоя перекосило от гнева, — вот поэтому такие, как ты, почти всегда и остаются без друзей! Потому что всегда пытаетесь казаться самыми умными, самыми грамотными и самыми рассудительными! Да только не виноваты другие, что не родились с такими мозгами, а тебе бы только это лишний раз подчеркнуть.

— Хватит, — теперь уже вспыхнул и Саймон, — я вижу, что разговаривать сейчас бесполезно. Извини, Драко, но ты и правда принадлежишь к тому типу людей, до которых не дойдёт, пока они не попадутся и не получат по шее.

Судя по выражению лица Драко, ему было что на это сказать. Но он удивил Саймона, первым найдя в себе силы остановиться и прекратить ссору. Махнув Крэббу и Гойлу, он повернулся и направился в замок. Саймон же пошёл вдоль леса. Ему хотелось пройтись. Рука сама скользнула в карман, нашаривая в поисках утешения верно Тритона.

Драко ведь прав! Никто не может быть идеальным. А быть идеальным другом ещё сложнее. Вот как здесь правильно поступить? Дать Малфою попасться и получить наказание? Но какой же он тогда будет друг? Да и весь факультет из-за этого может пострадать. А если Саймон вмешивается — то он, Драко, считает это обидным и унизительным. Да и про занудство было сказано верно. В самом деле, нельзя предусмотреть всё на свете.

Мальчик брёл вдоль кромки леса, благоразумно избегая углубляться внутрь чащи. Тритон ласково покусывал мальчика за пальцы, выражая ему свою поддержку. Прогулка продолжалась минут двадцать. Наконец, Саймон присел около какого-то дерева, уперевшись в него спиной. И тем внезапнее для него оказалось то, что несколько секунд спустя он явственно хруст веток. Кто-то шёл за ним. Что и требовалось доказать, наверняка профессор Снейп заметил, что Саймона нет за столом, и помчался его разыскивать. Вопросом, как именно его удалось обнаружить, Саймон не задавался: для взрослого волшебника это пустяковая задача. Однако, когда Саймон уже поднялся на ноги, то услышал совсем другой голос:

— …Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус? — испуганно спросил кто-то. Саймон с удивлением узнал в нём профессора Квирелла.

— О, я просто подумал, что это очень личный разговор, — вторым человеком, как Саймон им догадался, был Снейп. Вот только пришёл он явно не по душу Саймону, — ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж, по крайней мере, школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Несмотря на панику, Саймон весь обратился в слух. Что за философский камень? То есть что это такое, Саймон имел представление, но здесь, в Хогвартсе?

— Вы уже узнали, как пройти мимо этого трёхголового зверя, выращенного Хагридом?

— Н-н-но, С-С-Северус…

— Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — угрожающе произнёс Снейп.

— Я… Я н-не п-понимаю, о ч-чём в-вы…

Саймон лихорадочно размышлял, одновременно жалея, что не успел набросить на себя Дезиллюминационное заклятие. В тени этого огромного дерева его возможностей хватило бы, чтобы скрыть Саймона. По крайней мере, от случайного взгляда. Теперь же, если профессорам вздумается обогнуть дерево, они без труда его увидят.

— Вы прекрасно знаете, о чём я говорю, — в голосе Снейпа звучала холодная ирония, — я говорю о том, что вы встали не на ту сторону и помогаете не тому, кому следует. И, уж конечно, этот кто-то достаточно сообразителен, чтобы понимать, что ваших собственных возможностей обойти эту защиту не хватит. Впрочем, его нынешних — тоже. Поэтому действуете вы вместе. Ну, так что, ничего не хотите сказать насчёт ваших фокусов? Я жду.

— Н-но я н-не… — запротестовал Квиррелл.

— Очень хорошо, — оборвал его Снейп. — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы всё обдумаете и, наконец, решите, на чьей вы стороне.

Снова звук шагов, теперь уже по направлению в сторону замка. Саймон не видел профессора Квирелла и не знал, когда тот соберётся уходить. И он решительно не понимал, что сейчас вообще произошло. Зачем Снейпу запугивать Квирелла? Откуда взялся философский камень? Зачем кому-то понадобилось проходить мимо трёхглавого пса на третьем этаже?

Наконец, раздались несмелые, шаркающие шаги. Кажется, Квирелл. наконец тоже решился уйти. Выждав ещё пару минут, Саймон внезапно услышал шум наверху. С дерева осторожно спрыгнул и на метле полетел в Хогвартс… Гарри Поттер. Вот так так. Кажется, этот парень и в самом деле умудряется оказаться в курсе всего самого интересного. С другой стороны, и Саймон пока несильно от него отстаёт. Впрочем, на сегодня хватит. Обо всём этом подумает как-нибудь в другой раз…