Санитарный день

Глава 4 «Марлин»

Ари позвонил через несколько дней, накануне майских праздников, и повод его звонка оказался более чем необычным. Скрипач, который, увидев на определителе имя Ари, уже начал морально готовиться к тому, что сейчас последует очередная денежная просьба, и от вопроса, заданного после приветствия, слегка обалдел.

— Слушай, какую машину лучше купить? — спросил Ари.

— У нас денег нет, — тут же ответил Скрипач. — Мы свою в кредит брали, так что даже не проси. И давай покороче, у меня перерыв всего десять минут. Повторю: тебе на машину денег нет. Прости.

Скрипач сейчас действительно вышел на улицу, перекурить. Следующий клиент, пожилой мужчина с гипертонией, должен был подойти минут через пятнадцать, и у Скрипача поэтому появилось окошко, чтобы хоть немного отдохнуть.

— Я не просил деньги, — терпеливо ответил Ари. — Ты меня слышишь, рыжий? Я спросил, какую машину лучше купить. Ты понял? Марка, модель…

— Ты кроссворд там разгадываешь, что ли? — поинтересовался Скрипач.

— Нет. Мне нужно купить машину. Сегодня. В крайнем случае — завтра.

— На какие шиши, интересно? — спросил Скрипач. — Ари, извини, но денег тебе на машину у нас действительно нет. И в ближайшее время не предвидится.

— Рыжий, вы там переработали случайно? Объясняю ещё раз, для уставших. Мне нужно купить машину. Сегодня. Хорошую. Вы разбираетесь в машинах гораздо лучше, чем я, поэтому я решил спросил у вас: что покупать. Не попросил денег, а спросил о марке и модели, — кажется, Ари разозлился. — Так ты ответишь, или нет?

— Тебя в поиске забанили? — спросил в ответ Скрипач. — Почитай про машины, и определись. Ты даже не сказал, для чего тебе эта машина нужна… и откуда у тебя на неё деньги. Надеюсь, ты их не спёр?

— Деньги мне подарили, — спокойно ответил Ари. — С условием, что я куплю машину, сразу. Не понимаю, что тебе мешает мне помочь с выбором. У меня нет времени читать сотню статей, мне нужно определиться максимально быстро. Машина нужна дорогая, надежная, и быстрая. И, желательно, недешевая, приличная.

— Позволь поинтересоваться, сколько денег тебе… ммм… подарили? — спросил Скрипач с подозрением. — И кто это сделал?

— Тебя не касается, — тут же ответил Ари. — Кому надо, тот и подарил. Ну так что, ответишь?

— У тебя даже прав нет, — заметил Скрипач. — Ты сам ездить собираешься, или тебя будут возить?

— Сам. А, да, точно. Чуть не забыл. Где лучше купить права?

— Ты одурел? Права не покупают, на них сдавать надо, после обучения, — Скрипач затянулся, и выкинул бычок в банку, которая служила пепельницей.

— Всё продается, — ответил Ари. — Ладно, это я сам узнаю. Так что на счет модели?

— Какой бюджет?

— Ну… От десяти миллионов, и выше, — ответил Ари.

— От десяти миллионов… чего⁈ На эти деньги автобус можно купить, — сказать, что Скрипач удивился, это было не сказать ничего. — Десять лимонов? Ты точно ничего не украл, и не торговал тем, чем нельзя?

— Блин, рыжий, ну сколько можно нести этот бред? — рассердился уже окончательно Ари. — Я ничего не крал и не продавал. Мне подарили деньги. На машину. Мне тебя до бесконечности спрашивать, что ли?

— Ну, допустим, «Марлин», — сказал Скрипач. — Или чёрная серия, или синяя, что больше нравится. Черная серия агрессивная, синюю больше дамы любят, она поспокойнее. Машина хорошая. Стоит, как крыло от самолета, но её хотя бы есть, где обслуживать. «Аровану» брать не советую, тачка шикарная, но запчасти не достать нигде, и ни под каким видом. Для платиновой серии запчасти вообще индивидуально изготавливаются.

— Ага, спасибо, — Ари обрадовался. — Значит, «Марлин» черной серии. А у вас у самих сейчас что?

— У нас «Чуан[1]», который «бригантина», — ответил Скрипач.

— За сколько вы его брали?

— За полтора миллиона, в кредит. «Марлины» стоят около пяти-шести, если подержанные, и от восьми — новые. По крайней мере, они столько стоили два года назад. Сейчас точно не знаю. Кстати, Ари, а ты не хочешь кредит закрыть на диван и на всё остальное? — спросил Скрипач.

— После праздников, — отмахнулся Ари.

— Ну уж нет, — решительно сказал Скрипач. — Вот чего. Мы после работы к тебе сегодня заскочим, и, раз ты так разбогател, заберем долг.

— Уже долг, вот как, значит, — с неприязнью произнес Ари. — Ладно. Сейчас на карту переведу. Приезжать не надо, я занят вечером.

— То есть подъехать нельзя, — констатировал Скрипач.

— Да, нельзя, — подтвердил Ари. — Я буду не один. Может получиться неловко.

— Тебе что, женщина подарила деньги? — дошло, наконец, до Скрипача. — Что у тебя там вообще происходит, позволь узнать?

— У меня всё прекрасно происходит, — ответил Ари. — За совет спасибо, приезжать не нужно. Деньги скину на карту. Тебе. Или Иту, как вам удобнее будет.

— Без разницы, — сказал Скрипач. — Рассказывать ты ничего, конечно, не будешь. Да?

— Пока не буду, — подтвердил Ари. — Потом. Когда сочту нужным.

— И работать с блоком ты приедешь тоже тогда, когда сочтешь нужным, вероятно, — заметил Скрипач. — Мы тебя сегодня ждали, если ты не забыл.

— Я не забыл, но я не смогу. После праздников, рыжий, — ответил Ари. — За совет, в любом случае, спасибо. Всё, больше не могу говорить. Пока.

— Ну, пока, — вздохнул Скрипач.

Ит, выслушав рассказ Скрипача, задумался. Они только что отработали по сеансу, и сейчас у них снова получился небольшой перерыв перед следующими записями. Скрипач сам зашел в кабинет, в котором принимал Ит, и в общих чертах передал, что там было, в этом разговоре. И про «Марлин», и про какую-то неизвестную женщину, и про деньги. Деньги, кстати, ему на карту уже пришли, сто восемьдесят тысяч, и приписка «надеюсь, долг я закрыл».

— Не нравится мне это, — сказал Ит, когда Скрипач закончил рассказ. — Вот чего. У меня двое на сегодня осталось. А у тебя?

— Четверо, — вздохнул Скрипач. — Но два сеанса короткие, так что, считай, трое.

— У меня один короткий, один полный, — Ит задумался. — Делаем следующее. Я освобожусь, и поеду туда, погляжу, что там и как. Ты, как закончишь, тоже приезжай. Давно мы там не были, непорядок.

— Боишься? — нахмурился Скрипач.

— Да не то чтобы боюсь, просто предчувствие не очень хорошее, — ответил Ит. — Скорее всего, это моя личная паранойя.

— Из-за него? Думаешь, с ним что-то может случиться?

— Вот как раз за него я почему-то совершенно не боюсь, — признался Ит. — Ты не хуже меня знаешь, что он себе не враг. Если честно, я сам не понимаю, что меня зацепило сейчас. Ну, парень. Ну, подцепил богатую тетку. Альфонс? Безусловно, но нам-то что? Так что чувствую я что-то другое, понять бы ещё, что именно.

— И поэтому ты решил поехать, и его проверить, — Скрипач задумался. — Ладно, давай прокатимся. Мы, правда, обещали Лийге, что сегодня после работы сходим с ней в парк, но раз такое дело…

— В парк мы сходим, просто на час-полтора позже, — ответил Ит. — Позвони ей, скажи, что мы задержимся. Про этот заезд лучше вообще пока ничего не говори.

— А вот тут согласен, — кивнул Скрипач. — Ей потом расскажем, когда что-то выясним.

— Может, и сегодня расскажем, если будет, что рассказывать, — заметил Ит. — Просто сейчас не говори. В общем, дорабатываем, и я еду.

День выдался теплый, солнечный; народу на улицах было много. В центр, а работали они в центре, ехали со всех концов города люди, погулять, посидеть в кафе, на улице, повеселиться. Машин тоже было много, поэтому машину Ит брать не стал, справедливо рассудив, что лучше на машине потом приедет за ним Скрипач, а сейчас можно и на метро прокатиться, это получится едва ли не быстрее. Он быстрым шагом дошел до метро, и через полчаса уже выходил на улицу. Дом, в котором жил Ари, располагался от метро не так уж и далеко, десять минут пешком, поэтому Ит пошел не спеша, прикидывая, как лучше поступить.

Сперва, конечно, следовало выяснить, дома Ари, или уже уехал — с этим, разумеется, трудностей не возникло, потому что вахтерша Ита отлично знала. И он, и Скрипач у Ари бывали систематически, и вахтерша ответила, что да, дома, если хотите, я сама позвоню, раз у вас телефон разрядился. Ит поблагодарил, потом немножко подчистил вахтерше память, и снова вышел на улицу. Дома, хорошо, но, скорее всего, дома Ари пробудет недолго — замечательно, значит, посмотрим, что произойдет дальше.

А дальше получилось интересно, потому что Ари, обычно уходивший из дома пешком в сторону метро, в этот раз от своей привычки отступил — к подъезду подъехало ярко-зеленое московское такси, и встало ждать клиента. Какого именно клиента — Ит уже успел выяснить, потому что прошел мимо машины, и рассмотрел на экране навигатора у водителя всё, что его интересовало. Имя, маршрут, время ожидания. Ари отправлялся в автосалон, расположенный на окраине города. Так, значит, это была не шутка, и этот деятель действительно едет за машиной. Ну надо же.

Ит отошел в сторону, занял удобную для наблюдения позицию, дождался Ари, проследил, как тот сел в машину и уехал. Затем зашел в ближайшее кафе, заказал стакан холодного кофе, и позвонил Скрипачу.

— Ну, чего? — с интересом спросил тот.

— Он уехал покупать машину, — хмыкнул Ит. — На самом деле. Не соврал.

— Во дела, — восхитился Скрипач. — И что дальше?

— Сейчас кофе выпью, и поеду в салон. Сам понимаешь, покупка — это дело неспешное. Пока документы подготовят, пока за допы с него сдерут, что могут… до вечера он там точно пробудет. Я вот что придумал. Езжай домой, забирай Лийгу, и приезжайте вдвоем. На этот цирк с конями нужно смотреть всем вместе.

— На какой цирк? — не понял Скрипач.

— Мне интересно, как он будет забирать машину без прав, — объяснил Ит. — Уж точно не сам. Надеюсь, мы сегодня увидим героиню его романа.

— Или наемного водителя, — заметил Скрипач. — Хотя черт его знает. Давай адрес. Через пару часов будем.

Ради такого приключения Лийга уступила своей привычке ходить в платье, и надела джинсы — вдруг придется куда-то бежать, или за кем-то следить? При других обстоятельствах Скрипач, наверное, начал бы Лийгу на тему джинсов подкалывать, но сегодня он этого сделать не решился. Надела, и молодец. И правильно. К тому же к джинсам Лийга подобрала кофточку нежно-бирюзового цвета, и это сочетание Скрипачу очень понравилось.

— Просто красотка, — похвалил он Лийгу, когда та вышла из подъезда, и села в машину. — Тебе идёт. А что это у тебя в пакете?

— Бутерброды у меня в пакете, — вздохнула Лийга. — С сыром, и с огурчиком. Потому что некоторые были на работе, а вместо того, чтобы поехать домой ужинать, решили устроить расследование. Есть хочешь?

— Я всегда есть хочешь, — заверил Скрипач. — Вот доедем до места, Ита подберем, и перекусим. Спасибо тебе огромное.

Лийга улыбнулась.

— Пожалуйста, — сказала она. — Давай, рассказывай, что за женщина, и что за машина?

— Про женщину ничего не знаю, а машину он собрался покупать роскошную, — ответил Скрипач, выруливая на дорогу. — Наш несчастный «Чуан» рядом с такой машиной — помойка на колесах.

— Не ругай Люсю, — тут же вступилась на «Чуан» Лийга. — Она хорошая.

— Разумеется, хорошая, — кивнул Скрипач. — Для китайской машины среднего класса так и вообще отличная. Но «Марлин» — это уже класс премиум, немецкое производство, совершенно другой уровень комфорта, управляемость, надежность, и всё прочее.

— Да ну, — поморщилась Лийга. — Другой уровень, Скиа, это нетикама-кипу. А машины здесь… ну, это просто машины. Что-то чуть лучше, что-то чуть хуже.

— Ну, нет, это не «чуть», — покачал головой Скрипач. — Ты просто не обращала внимания.

— Я на многое обращаю внимание, — возразила Лийга. — И делаю это гораздо чаще, чем тебе кажется. Поверь, сейчас я вполне серьезна. Это именно что чуть-чуть.

— Ладно, не буду спорить, — сдался Скрипач. — Замечаешь, и хорошо.

— На счет женщины он ничего не сказал? — спросил Лийга с интересом.

— Говорю же, нет, не сказал, — покачал головой Скрипач. — Видимо, какая-то богатая дамочка. Правда, совершенно непонятно, где он её взял? Дамы, способные делать такие подарки, абы где не ходят, с такой на улице не познакомишься, как ты понимаешь.

— Понимаю, — Лийга задумалась. — Значит, он бывает в местах, которые посещают вот такие. А мы не знаем.

— Не бывает, — сказал Скрипач. — Мы за ним всё-таки послеживаем время от времени.

— Рыжий, это смешно, — кажется, Лийга рассердилась. — Как вы за ним послеживаете, если вы весь день на работе? Он не первый год предоставлен сам себе.

— Во-первых, мы отслеживаем его телефон, — неохотно признался Скрипач. — Это довольно просто сделать. Во-вторых, время от времени смотрим камеры наблюдения по его району. В-третьих…

— В-третьих, он тогда улетел во Францию, а вы это попустили, — жестко сказала Лийга. — Телефон? Его можно просто оставить дома. Скорее всего, у него давно есть второй.

— Нет у него второго. По крайней мере, зарегистрированного на себя — точно нет, — сказал Скрипач, и тут же понял, что сморозил совершенно дилетантскую глупость. Лийга засмеялась.

— Вам надо с работой заканчивать, — сказала она. — А то ты от недосыпа несешь какую-то чушь. Рыжий, у него стопроцентно есть другой телефон, о котором вы не знаете. И бывает он в местах, о которых вы даже представления не имеете. Я понимаю, что вам хочется ему верить, но это добром не кончится, поверь мне. Что он сказал про майские праздники?

— Ничего, — уныло ответил Скрипач. — Сказал, что увидимся после майских. Это всё.

— Ага, то есть он собрался исчезнуть на десять дней, причем так, чтобы вы не знали, куда, с кем, и зачем, — Лийга прикрыла глаза ладонью. — Ну вы же не ромашки полевые, Скиа, вы агенты! Ну как так можно, я не понимаю!

— На самом деле нельзя, ты права, — признал очевидное Скрипач. — Но следить и подглядывать не хочется. Совершенно. И потом, мы давно не агенты, мы врачи, и мы…

— А придется, — жестко ответила Лийга. — О, вон и второй наивный на подходе, — Лийга заметила Ита. — Сейчас я ему наберу, притормози.

— Понимаешь, Лий, тут не всё так просто, — Ит сидел на заднем сиденье, с бутербродом в руке, но про бутерброд он уже забыл. — Во-первых, он единственный, кто согласился пойти сюда, за нами, при этом он знал, что шанс в принципе остаться в живых у него около нуля. А он пошел. Во-вторых, много лет он провел на Тингле, вообще без возможности выхода, и то, что он сейчас так ревностно относится к своей свободе, можно понять. В-третьих, он…

— Погоди, — перебила его Лийга. — Провел много лет на Тингле, ты сказал? Снова? Ит, мы уже давно сошлись на том, что он это сделал по собственной воле. Потому что он, как минимум, Бард, а удержать Барда вот так — это бред. Он бы ушел, если бы захотел. Но он этого не сделал. Значит, провести там такое количество времени было его решением, а не чьим-то ещё.

— Допустим, — кивнул Ит. — Хорошо, согласен. Но отправиться за нами по Сфере — это, знаешь ли, решение более чем смелое.

— Смелое, — тут же подтвердила Лийга. — Верно. Вопрос — зачем он это сделал. На самом деле. Ты можешь ответить?

— Восстановить сигнатуру? — предположил Скрипач.

— Он? — Лийга рассмеялась. — Восстановить? Да ладно. Ни в жизни не поверю.

— А во что ты можешь поверить, в таком случае? — спросил Ит.

— Вреда он вам точно не хочет, вот в это я верю, — ответила Лийга. — То есть уничтожать вас ему не нужно.

— Спасибо и на том, — вздохнул Скрипач. — А мы уж подумали…

— Не ерничай, — поморщилась Лийга. — Уничтожить сигнатуру? Тоже нет. Он, вероятно, уже понял, что это сделать невозможно.

— Так что же тогда? — спросил Ит.

— Не знаю, — покачала головой Лийга. — У него было очень много времени, чтобы продумать какой-то план, или хотя бы построить какую-то свою модель. Поэтому он здесь. А вовсе не потому, что он пришел вам на помощь. К тому же Фэб в той записи тоже дает понять, что он опасен. Очень осторожно, но всё-таки.

— Да, вот тут ты права, — признал Ит. — К сожалению, только в записи, и только намеком…

Эту запись они открыли примерно год назад, точнее, её открыл Ит, когда разбирался с очередным кластером исследований, находившемся в базе. Кластер этот был чисто теоретическим, речь в нем шла об очередной попытке расчета градуса смещения по Сфере, с учетом калибровки констант в треугольнике. Ничего интересного — бесконечные ряды цифр, формулы, обсуждение поправок и погрешностей, но… в самом конце блока находился фрагмент голосовой записи. Говорил Фэб. Говорил совсем недолго, и было непонятно, к кому именно он в этом отрывке обращается. То ли к кому-то невидимому, то ли к самому себе. «…я всегда проявлял осторожность по отношению к любым фанатично настроенным разумным, всегда пытался соблюдать дистанцию, но сейчас это сделать нереально. Он рядом, он постоянно рядом, он редко что-то проговаривает вслух, но лучше бы он совсем молчал, и не говорил ничего вовсе. Его слова о подходе и методах тогда очень сильно меня задели, и я долго думал, что есть для него подход и метод в сложившейся ситуации. Кажется, он видит не только намного больше, чем видим мы, он это делает совершенно иначе. Я бы рискнул назвать его позицию фанатичным рационализмом, как бы абсурдно это ни звучало, и мне страшно даже представить, какой метод он может избрать для доказательства своей теории. На наше счастье, у него есть только цифры и символы, потому что я не хочу даже думать, чтобы он сделал, если бы речь шла не о них. Я спрашивал его, что он пытается доказать, он объяснил, что в схеме предполагается наличие ряда новых сегментов, но, опять же, дальше теории дело не зашло. И не зайдет. Хорошо, что мы здесь, на Тингле, и в его распоряжении находится замечательная и занимательная игрушка, а именно — вычислительные мощности Адоная, и, кажется, этой игрушкой он вполне удовлетворен…»

Голос Фэба на протяжении всего этого фрагмента звучал глухо, устало, и невыразительно, запись начиналась внезапно, и столь же внезапно обрывалась. Сперва они решили, что Фэб говорит о Ри, но позднее поняли, что нет, речь шла ни о ком ином, как об Ариане. Фэб напуган, сказал тогда Ит. Он боится. Он почему-то боится, но он не дает никаких подробностей, вообще ничего. А с кем он говорит? спросила тогда Лийга. Кажется, с нами, осторожно ответил Ит, мне кажется, что он говорит с нами. Как может — потому что он явно что-то скрывает.

— Всё равно, непонятно, о чём шла речь, — заметил Скрипач. — Фэб сказал о фанатичном рационализме, но вот чего-чего, а этого мы точно не видим.

— Да, не видим, — подтвердила Лийга. — Ит, ешь. Ты долго будешь смотреть на этот несчастный бутерброд?

— А? Ой, прости, задумался, — Ит откусил от бутерброда треть. — Там же ещё этот момент… про теорию… и совершенно ничего не понятно. Не видели мы пока что никаких теорий. Он нам вообще ничего не озвучивал.

— Равно как и про сегменты, — закончил за него Скрипач. — Думается мне, что это было про ту фазу исследований, которая в кластере.

— Допустим, — сдалась Лийга. — Ладно, тут пока что всё равно ничего невозможно понять. Давайте лучше о насущном. Что мы делаем сейчас?

— Играем в шпионов, — хмыкнул Скрипач. — Будем следить. Люсю придется оставить где-то в сторонке, потому что там повсюду камеры, поэтому ставим, а дальше идем пешочком.

— Как же не хватает базы, — вздохнул Ит. — Сколько лет мы её таскали, и даже не задумывались о том, что она есть. И камеру можно вырубить, и сигнал поблизости заглушить… а теперь всё, только руками.

Ит сейчас говорил об «ансамбле», который ставился всем без исключения агентам, параллельно со знаком принадлежности — некоторое количество металлоорганических наночастиц, способных, к примеру, менять магнитный отклик, и корректировать работу техники. Многого «ансамбль», конечно, не мог, да этого от него и не требовалось — но вывести из строя следящее устройство, или временно ослепить камеру он мог запросто. Во время попытки обследоваться, ещё на яхте, они обнаружили, что следы этого комплекса в анализах крови не фиксируются. Да, «ансамбля» больше не было, кто-то неведомый не поленился, и вычистил из крови всё, что, на его взгляд, было лишним. И знаки принадлежности, и «ансамбль».

— И что мы будем делать с камерами? — поинтересовалась Лийга.

— Обходить, — вздохнул Ит. — Там, где это возможно.

— А если невозможно? — спросила Лийга.

— Тогда камушком бросим, — хмыкнул Скрипач. — Или дохлой вороной. Уж как получится.

— Где ты возьмешь дохлую ворону?

— Говорю же — как получится, — объяснил Скрипач. — Ну что ты как маленькая? Не найдем ворону, будем бросаться бутербродами.

— И даже не думай.

Против ожидания, никаких проблем со слежкой не возникло, даже наоборот, всё оказалось как-то слишком легко. Они припарковали «Чуан» рядом с дилерским центром «Таянг до», прошли через него, делая вид, что рассматривают машины (шило на мыло, ворчал Скрипач, ну и чем они принципиально отличаются от «Чуанов»?), потом поднялись на второй этаж, и очутились в почти пустом кафе для посетителей, причем окна этого кафе, панорамные, огромные, выходили ровнехонько на вход в салон, торговавший «Марлинами».

— Ворона нам не понадобится, — констатировал очевидное Скрипач. — Нужная рыба — как на ладони. Кофе кто-нибудь хочет?

— Хочет, — тут же ответила Лийга. — И руки помыть тоже хочет. Я хочет, если ты не понял.

— Кончай издеваться над языком, и иди мыть руки, — сказал Скрипач. — Тебе какой кофе?

— Латте. Который молочный, — Лийга на секунду задумалась. — И вот то пирожное ещё, с малиной.

— Эстетствуете, девушка, — Скрипач погрозил ей пальцем. — Всё, иди, мы пока место займем.

— Так, — Ит листал сайт. — В наличии у них сейчас серебряный, красный, и чёрный цвета… одно серебро, два красных, один черный. Что он возьмет, сомневаться не приходится. Сейчас кофе выпьем, и пройдемся, посмотрим, где у них площадка для демонстрации.

— Я один схожу, — возразил Скрипач. — За зданием она, где ей быть. Следите за входом лучше.

— Ладно, договорились, — кивнул Ит. — Тоже вариант. Тебе чего взять-то, забыл спросить?

— Макиато, — Скрипач, нахмурившись, следил за входом. — Хм, интересно… если он купит, то у них должна быть торжественная отдача машины, ты в курсе?

— Нет, — покачал головой Ит.

— Почитай на сайте. Они просто так не отдают. Это целое шоу, небольшое, но всё-таки шоу. Открывают вон ту стеклянную витрину, выкатывают машину оттуда, шампанское дарят, корзину с фруктами. Это я прочитал, пока ты за ним следить катался, — объяснил он. — И, да, отвертеться от этого счастья никак нельзя. Так положено.

— Вряд ли он на это согласится, — заметил Ит.

— Кто его будет спрашивать. Хочешь «Марлин»? Получай бананы с апельсинами. Причем на камеру. Политика прозрачности сделок, и политика фирмы. Просто так такую машину не купишь, это тебе не «Чуаны» с солнышками, — Скрипач имел в виду «Таянг до». — Одно дело ширпотреб, которого на каждой дороге, как грязи, а другое — номерной эксклюзив.

— Он тебе соврал, кстати, — Ит открыл карточку черной машины. — Про десять лимонов. Эта машина двадцать стоит. Причем без опций. С опциями будет все двадцать пять.

— И у славного мальчика Андрюши могут поинтересоваться, откуда он добыл такие бабки, — закончил Скрипач. — Так, смотрите, а я пошел.

Дальнейшие события развивались не очень быстро, но весьма и весьма любопытно. Сперва к главному входу подкатило элитное, дорогущее такси — Ит только присвистнул, когда опознал машину агрегатора «Золотое сечение»; из машины появились двое, мужчина и женщина, и тут же скрылись в дверях салона. Рассмотреть их не удалось, потому что пассажиры вышли, и сразу же пропали под козырьком, расположенным над входом. Чуть позже вернулся Скрипач, и рассказал, что Ари уже покатали на новой машине по площадке, потом он ушел в здание, а сейчас обратно в салон закатывают саму машину.

— Может, мне туда прогуляться? — спросил Лийга. — Да, меня знает Ари, но другие-то не знают…

— Не надо, — покачал головой Ит. — Лишний риск. Посиди лучше тут, давайте дальше посмотрим.

Дальше получилось ещё интереснее, потому что минут через двадцать из дверей салона вышел Ари, и не один, а в сопровождении какой-то девушки. Они немного отошли от входа, девушка закурила, и, кажется, они начали спорить — девушка возражала, Ари ей что-то пытался доказать. Лийга, нахмурившись, наблюдала за парочкой, потом взяла телефон, сделала пару снимков, и протянула телефон Иту.

— Узнаешь? — спросила она.

Ит кивнул.

— Джессика, — констатировал он. — Приехали…

— Какая Джессика? — удивилась Лийга. — Это Елизавета Штерц, певица. Очень известная.

Скрипач забрал у Ита телефон, увеличил изображение максимально, насколько это было возможно, и принялся разглядывать.

— На Джессику она действительно более чем похожа, — сказал он через полминуты. — Не стопроцентно, но похожа.

— Рыжий, тут и русский язык сам на себя похож не стопроцентно, — заметил Ит. — Видимо, в здешней реальности она получается вот такая. Любопытно. Но…

— Что — но? — спросила Лийга.

— Её тут не должно быть. Она уже была, — Ит задумался. — Не понимаю.

— О чём ты? — поторопила Лийга.

— Лий, когда мы были в локациях Альтеи, мы уже видели «принцесс», понимаешь? Алге Рауде и Бетти Джей, — объяснил Ит. — И «наблюдателей» мы тоже видели, Варвару Агапову, и Вэй Киую. Если мы говорим о сигнатуре Стрелка, то Джессика, в любом виде, как «принцесса» здесь появиться никак не может.

— А ты уверен, что она здесь сейчас появилась в качестве «принцессы»? — спросила Лийга. — На сто процентов уверен?

Ит задумался.

— Скорее нет, чем да, — признался он. — Чёрт её знает. Но сходство очевидное. Кто она такая, ты сказала?

— Певица. Вета Штерц, — объяснила Лийга. — Сетевая певица, выступает она мало, больше дает концерты онлайн. Хотя во всяких тусовках тоже присутствует. У меня довольно часто проскакивают в просмотрах её анонсы, но это понятно, я же смотрю женские вещи, а она их довольно часто рекламирует.

— Очень интересно, — Ит задумался. — Возникает закономерный вопрос: как они познакомились, и почему она делает ему такие подарки? А ещё — каким из своих трёх имен он ей представился?

— Хм, — Скрипач покачал головой. — Действительно, ты прав. Ари — это он утащил ещё со времен той экспедиции на Альтее, когда мы за ним вчетвером по лесу бегали. Ариан — это его настоящее имя, или то, которое мы знаем, как настоящее. А в паспорте мы его записали Андреем, чтобы не объяснять милиции про всяких Арианов с Ари. На фиг надо. А теперь вопрос в студию: кто он для этой Штерц? Ит, может, монетку бросим?

— Знаете, а я бы поставила на Ари, — сказал вдруг Лийга.

— Почему? — повернулся к ней Скрипач.

— Пытаюсь понять, чем он её зацепил до такой степени, что она ему машины дарить начала, — объяснила Лийга. — Причем через очень непродолжительное время после знакомства. И у меня получается, что зацепить он её мог только чем-то ну очень необычным.

— А как же секс? — прищурился Скрипач.

— Уж что, а секс для неё точно не в новинку, — Лийга вздохнула. — Нет, с этим, думаю, у неё и до него всё было в порядке. Тут что-то другое.

— Согласен, — кивнул Ит. — Тут что-то действительно более интересное. Но отношения между ними есть, если кто-то не заметил.

— Думаешь, есть? — нахмурилась Лийга. — Почему ты так решил?

— В окно посмотри, — посоветовал Ит. Там, у входа в салон, Ари как раз обнимал девушку, причем весьма недвусмысленно. — Есть, конечно. Ну что, досматривать шоу с выдачей машины будем, или домой?

— Будем, — решительно сказала Лийга. — Никогда в жизни не видела выдачи машин. Рыжий, купи ещё кофе, только который холодный, — попросила она. — Как же мы будем смотреть шоу без кофе?

Ит вытащил из кармана телефон, нашел какой-то сайт, и сейчас быстро его просматривал. Нахмурился, покачал головой.

— Ты чего? — спросила Лийга.

— Ей тридцать два года, — сказал Ит. — Ари, по крайней мере, по паспорту, моложе почти на семь лет. И внешне выглядит весьма недурно. Но всё равно, возраст и любовь тут явно ни при чем. Ребята, у меня какое-то…

— Ит, если ты сейчас скажешь про нехорошее предчувствие, я тебе за шиворот вылью кофе, и скажи спасибо, что он холодный, — сердито сказал Скрипач. — У меня тоже нехорошее предчувствие, а самое скверное, что я не понимаю, почему. Ну, парень. Ну, подцепил где-то богатую девицу. Ну, встречаются они. Ну, покупает она ему тачку. А в то же время…

— А в то же время у меня ощущение, что в меня воткнули занозу, — вздохнул Ит. — Давай, выливай кофе. Мой шиворот к твоим услугам.

— Ой, ну тебя, сиденье в машине изгадишь только, — отмахнулся Скрипач.

— Если вы закончили ругаться, то идите смотреть, там начинается, кажется, — позвала Лийга. — Боже мой, они нацепили на машину золотой бантик!

— У богатых свои причуды, — пожал плечами Скрипач. — То ли ещё будет. Не исключено, что эта самая девица выйдет с корзиной фруктов на голове.

— Это было бы слишком, — заметила Лийга.

— Это для тебя слишком, а для неё получится в самый раз, — Скрипач сел рядом с Лийгой. — Ит, садись, самое интересное пропустишь.

— Ох, рыжий, боюсь, что это далеко не самое интересное, — Ит вздохнул, и тоже сел за столик. — Что-то подсказывает, что самое интересное у нас ещё впереди.

[1] «Чуан» — Chuán — корабль, традиционный китайский