Сады Дьявола

ГЛАВА 5

На этот раз лемурианский корабль был выкрашен в цвета «Мезальянса» и назывался «Николай Миклухо-Маклай». Дедал был одет в том же стиле, что и в прошлую встречу. Только стрижка его стала еще короче, обручальное кольцо переехало на другую руку, а под пиджаком была черная футболка с надписью «Je ne regrette rien». В этом чувствовалась какая-то драма.

Пульхра усадили на диван в гостевой зоне, налили чай. Дедал расположился в мягком кресле напротив. Пульхр понял, что заслужил некоторую степень доверия. По крайней мере теперь между ним и Дедалом был всего лишь журнальный столик, а не глухая кухонная стойка, как в прошлый раз.

— Хочу вас поздравить, — сказал Дедал. — Вы прошли испытательный срок.

— Да? Вы мне ничего не говорили про испытательный срок.

— Не говорил. Я хотел поглядеть на вас в естественной среде обитания.

— И как результат?

— Ну, нельзя сказать, чтобы вы развернули активную деятельность. С другой стороны, вы действовали осмотрительно. Забавно: кажется, став пиратом, вы ни разу не нарушили закон. Вы действовали точно так же, как если бы продолжали оставаться офицером Альянса. Вы не напали ни на один гражданский корабль. Вместо этого вы выследили и захватили два пиратских судна.

Пульх пожал плечами.

— Они не были вашими каперами, условий нашего договора я не нарушил, все честно.

— С пиратами вы действовали жестко, даже жестоко. Вы перебили сопротивлявшихся, а тех, кто сдался — продали в рабство.

— По закону, за пиратство полагается пожизненное заключение и рудники.

— Но двоих пиратов вы отпустили, правда, подвергнув их телесному наказанию.

— Они были несовершеннолетними. По закону, уголовная ответственность наступает с шестнадцати.

— И зачем все это?

— Что «это»?

— Соблюдение правил в мире без правил.

— Правила есть. Просто, чтобы их узнать надо приложить усилия. Я на личном опыте столкнулся с одним из них: не причиняй зло без веской причины. Иначе оно вернется. Теперь по мере сил стараюсь его придерживаться.

— Ладно, не суть. Мне нравится ваша щепетильность, Виктор. Обычно земляне, получив наши двигатели, начинают куролесить, злоупотреблять, зарываться и вообще вести себя так, как будто они в компьютерной игре с бесконечным количеством жизней. Я хочу предложить вам задание, которое отлично вам подойдет. Если, конечно, у вас сейчас нет дел поважнее.

— Нет, — коротко ответил капитан.

— Тогда в общих чертах: за тридевять земель, в тридевятом царстве, координаты я вам дам, есть планета. Называется она Голконда. А на этой планете есть человеческая колония. Или была — это как поглядеть…

— Вы это про Тау Кита?

— Нет, про другую. Голконда расположена гораздо дальше Тау Кита, в трех прыжках от Солнечной системы…

— Не знал, что есть человеческие колонии кроме Тау Кита, да еще так далеко…

— Есть многое на свете, друг Гораций. Колония на Голконде подверглась заражению патогеном. Колонисты частью погибли, частью превратились в зомби.

Пульхр не сдержался и поднял брови. Он, конечно, ожидал всякого, но вот чтобы прямо зомби…

— Зомби это которые живые мертвецы? — на всякий случай уточнил Пульхр.

— Да, в этом роде.

— А в каких именно зомби? Которые быстрые и свирепые, или медленные и тупые?

— Тупые и свирепые. И плотоядные. Все как положено.

— А живые люди на этой планете остались?

— К сожалениею, нет. У них там произошло несколько эпидемий, потом мировая война, оставшихся в живых подъели мертвецы. Дело не в этом. Зомби на Голконде, как и положено, боятся солнечного света, поэтому обитают в заброшенных шахтах. В одной из таких шахт находится то, что мы хотели бы забрать.

— Что?

— Несколько тонн обогащенной руды.

— А поточнее?

— Около двадцати тонн.

— Немало.

— Детали расскажет наш человек. Он полетит с вами.

— Лемурианин?

— Я же говорю — человек. Земной ученый, этнограф. Самка. Его зовут… Простите, ее зовут Далила Стерн. Она бывала на Голконде ранее, да и вообще она очень полезный человек. Теперь о вознаграждении: двести тысяч кредитов. И двенадцать топливных капсул. Плюс шесть капсул на дорогу.

— Для такой операции нам придется нанять наземную группу…

— Да, конечно. Все накладные расходы — наемники, боеприпасы, оборудование, — мы оплатим. В разумных, конечно, пределах. Ну, вы понимаете.

— Понимаю. Меня все устраивает. Когда прикажете приступать?

— Что, так просто? Вы как-то быстро согласились в этот раз. Торговаться не будете?

— Ненавижу торговаться.

Дедал рассмеялся.

— Виктор, вы мне нравитесь все больше и больше. Я тоже терпеть не могу этот отвратительный обычай. Хорошо, давайте так: в благодарность за сэкономленное время я предложу вам условия, которые вы выторговали бы за пару часов самых грязных и позорных торгов. Шестьсот тысяч кредитов и двадцать топливных капсул. Половина авансом, остальное по выполнении.

— Позитивно подкрепляете мое поведение?

— Само собой. Если бы вы знали, с каким отребьем приходится общаться… Так приятно поговорить с приличным человеком. Да, будет еще одно важное условие: минимальные потери среди мирного населения.

— Вы же говорите, там только зомби…

— Фактически это зомби, но юридически они мирные жители.

— Ничего себе — «мирные жители»! Они же съели всех людей!

— Ну, мало ли кто кого съел… Я же вас не упрекают за то, что вы съели неадертальцев. Чего теперь-то прошлое ворошить? Мы рассматриваем произошедшее как местный конфликт, своего рода гражданскую войну. Ребята сами разобрались, победил сильнейший, нас это не касается. И потом, может быть это у них такой обычай, культурная особенность. В общем, без напрасных жертв. В крайнем случае, уложитесь в десять процентов от общего поголовья, не больше.

— Вас понял.

— Вот и хорошо. Средства уже поступили на ваш счет. Вот ваши капсулы, — Дедал из-под столика достал небольшой черный чемоданчик. — Наш человек послезавтра прибудет на Эриду. Встретитесь с ним там. Там же наймете наземную группу и приобретете все необходимое. Вот визитка, все расходы оплатит этот господин, он же поможет вам с наймом и сборами.

— Ицци Кваркштейн, юридические и астрологические услуги, — прочитал Пульхр. — Город Мангазея, Эрида.

— Бывали там?

— О, да!

Пушка в итоге обошлась в восемнадцать тысяч. Нет, Петрова сторговалась за тринадцать, как и обещала. Но заодно к пушке она прикупила у того же продавца два ящика штурмовых винтовок, запрещенных Альянсом как негуманные (Альянс гордился тем, что убивал людей не просто так, а наиболее человечными способами), и какой-то супер резак, чтобы было чем устанавливать новую пушку. Все было крайне необходимое и нужное, и как мы раньше без этого жили. Из-за Петровой капитану пришлось гонять второй челнок, чтобы уложиться в график.

Впрочем, все равно этого было не избежать: команда всегда плохо собирается раньше срока. Офицеры целые сутки обшаривали все окрестные кабаки в поиске личного состава. Как всегда в таких случаях, не обошлось без происшествий. Старший матрос Михайло Баскервиль (утверждал, что прямой потомок того самого), возмущенный тем, что его вытаскивают из-под стола в баре на четверо суток раньше положенного срока, попытался укусить боцмана Олсен за пилотку. По этой причине он нынче находился в медицинском отсеке с легкой контузией головного мозга. Компанию ему составили двое пострадавших от местного гостеприимства: у юнги Тима Росича по прибытии на борт обнаружилось венерическое заболевание, а старшина Понятовский проиграл в карты мизинец и безымянный палец левой руки. К счастью, за Понятовским был отправлен второй помощник Федор Томпсон, мастер решать проблемы такого рода. Томпсон сел за стол вместо своего подчиненного — к тому времени совершенно ослабевшему от алкоголя и кровопотери — и за полчаса отыграл его имущество. По возвращении на корабль доктор Картье пришила пальцы Понятовскому обратно — уже четвертый раз за этот год.

Когда «Неуловимый» достиг орбиты Эриды, Пульхр на двух челноках отправился в Мангазею.

В наше время научный статус астрономического тела зависит не столько от реальных физических характеристик, сколько от текущей политической и военной обстановки. Так, например, спутники Юпитера Европа, Ганимед и Каллисто, в совокупности имеющие третий по величине военно-космический флот, признаны полноценными планетами, со всеми правами таковых. В отличие от Плутона, по причине отстутствия собственных вооруженных сил был разжалован из планеты в начале в карликовую планету, потом стал планетоидом, а на настоящий момент туманно именовался «малым небесным телом неведомой классификации».

С Эридой дела обстояли еще сложнее. Неизвестны были даже истинные физические характеристики этого небесного тела: за последние триста лет размер и масса Эриды менялась несколько раз, в зависимости от того, насколько успешно шли боевые действия. В настоящее время Эрида, сумевшая с помощью Мезальянса отбиться от домогательств Альянса, считалась полноценной планетой размером чуть меньше Земли, но больше Марса.

Эрида — форпост человеческой цивилизации в Солнечной системе и длиные руки земных законов сюда не дотягиваются. Здесь процветают бизнесы, которые в остальных уголках Солнечной считаются противозаконными. Вся планета представляет собой особоую экономическую зону, где разрешены азартные игры, а проституция и наемничество считаются солидным и уважаемым бизнесом.

Городок Мангазея когда-то был золотоносной шахтой и одновременно шахтерским городком, со всей сопутствующей золотой лихорадке инфраструктурой развлечений. Когда жила иссякла, шахтеры разъехались, а оставшийся персонал быстренько перепрофилировался на обслуживание наемников.

Дело постепенно приобрело такой размах, что в наше время на Мангазее вам быстро, квалифицированно и не задавая ненужных вопросов окажут любые услуги, связанные с теневыми военными операциями. Здесь можно залечь на дно, сбыть награбленное, получить выкуп за пленных, обучить новобранцев, пристрелять оружие. Врачи в госпиталях не спросив имени пациента вылечат любые ранения, поменяют внешность или пол. Подлечившись, удачливые наемники могут растрясти деньги, заработанные трудами праведными, в многочисленных казино, барах, борделях и центрах психологической реабилитации.

Глобальная известность пришла в Мангазею после того, как здесь сняли несколько эпизодов популярного травести-шоу «Доктор Джекил и миссис Хайд». В кратчайшие сроки Мангазея ко всем своим достоинствам стала еще и популярным центром секс-туризма. Неофициальный девиз Мангазеи гласил «здесь можно все», а понятие «половое извращение» отстутствовало. То, за что на Земле могли посадить пожизненно, а на Марсе — линчевать, здесь почиталось как уважаемый местный обычай. В любом Дакдональдсе за весьма скромную плату разрешалось на часок-другой одолжить понравившуюся официантку, или официанта, причем не всегда было возможно с наскока отличить одно от другого.

При всем этом городок был на удивление безопасен, здесь царило что-то вроде водяного перемирия. Немало этому способствовало обилие туристической и военной полиции, жестко пресекавших любое насилие.

Судя по аэропорту, дела в Мангазее шли неплохо. Несмотря на ранний час, зал вылета — он же зал прилета — был забит наемниками и их багажом. Капитан взял с собой второго помощника Томпсона и боцмана Олсен. У Томпсона в Мангазее имелся дядя-авторитет, который мог быть (и пару раз таки был) полезен, а Олсен в принципе обладала удивительным даром вызывать уважение нижних чинов.

По прилете они без проблем прошли контрольно-пропускной пункт: ничего не досматривали, — это ж Мангазея! — только влепили каждому какую-то местную прививку и вручили памятку, куда звонить, если вдруг начнется кровавый понос. Проводивший досмотр таможенный офицер, пользуясь случаем, всем прибывающим норовил всучить рекламный буклет фирмы по прокату оружия, в которой работал его брат, и обещал нечеловеческие скидки. Томпсона оставили в баре дожидаться связного лемуриан, доктора Далилу Стерн. Пульхр с Олсен отправились в город.

В аэропорту они сели в двухэтажный пассажирский лифт и полчаса спускались вниз, к автовокзалу, откуда в Мангазею уходил широкий тоннель с ответвлениями в населеные пункты помельче. Внизу было жарковато, градусов под тридцать. До города взяли такси. Водитель попался из той разновидности таксисткого племени, которая знает все на свете, и, что хуже всего, стремится этим знанием поделиться с миром. Вообще-то, если верить его словам, он был директором фабрики по производству химоружия, а такси водил в качестве хобби, чтобы отдохнуть от скучной бумажной работы. Неудивительно, что конце пути он предложил купить дури собственного производства и очень обиделся на отказ. Высадив их возле центральной пешеходной улицы, таксист двумя пальцами брезгливо принял купюру и умчал, подняв облако желтой пыли и огромные чаевые.

Несмотря на все непотребства и процветающие неуставные отношения, капитану Мангазея нравилась. Это было одно из немногих мест за пределами Земли, где офицерская форма Альянса (как, впрочем, и любая другая) вызывала любовь и уважение. Пьяные, укуренные, обдолбанные, пузырящиеся наемники уважительно расступались, завидев капитанскую форму. Некоторые, путаясь в руках, даже пытались отдать честь.

В одном месте они натолкнулись на драку: человек десять наемников, выкатившись из какого-то злачного заведения, мутузили друг друга почем зря. Пульхр в нерешительности сбавил шаг, но тут один из участников драки закричал по-русски:

— Мужики, мужики, посторонись! Командиров не заденьте!

Драчуны тут же прекратили свое занятие и дали офицерам пройти. При этом некоторые, путая руки, пытались отдать честь. Ну и как после такого можно не полюбить Мангазею? Пульхр понимал, что их уважение меркантильно, в нем видят не старшего по званию, не командира корабля, а потенциального работодателя, но все равно такое отношение было приятно.

Капитан с боцманом прогулочным шагом шли вдоль улицы, высматривая нужную вывеску: нумерация зданий в Мангазее носила выборочный и нерегулярный характер. Пройдя пару кварталов, они обнаружили то, что искали, — анемичную табличку «Юридические и оккультные услуги Ицци Кваркштейна». Ее с двух сторон подпирали большие и сочные вывески: интригующе-мигающая «Стриптиз и анархиз» и анимированная складывающимися в поцелуй губами «Оральные автоматы нового поколения». «Автоматы» вдобавок бегущей неоновой строкой обещали искусственный интеллект, натуральность ощущений, оплату по результату и скидки в формате «три по цене двух».

Как выяснил Томпсон по своим каналам, Кваркштейн пользовался известностью в узких кругах. Обычно к нему обращались, когда все шло совсем плохо, и дело могло спасти только вмешательство потусторонних сил. На счету магических способностей Кваркштейна было немало свидетелей, в последний момент отказавшихся от своих показаний, таинственным образом пропавших улик и внезапно заболевших присяжных. Не брезговал, впрочем, Кваркштейн и мирскими делами, например, как посредничество по найму силового контингента. По законам Эриды наемники не могли заключать договор напрямую с заказчиком — милая юридическая щепетильность, призваная защитить заказчика от судебного преследования или досудебной мести потерпевших.

Вход был общий для всех трех заведений, и вначале им пришлось миновать узкий проход между стеной и барной стойкой, являвшейся одновременно сценой, на которой флегматично покручивалось несколько заспанных поп. Чтобы хоть как-то оживить шоу, проектор щедро разбрасывал по потолку и стенам разноцветные лазерные пятнышки в виде буквы А. В чем заключался обещанный «анархиз», Пульхр не понял. Видимо, эта услуга, что бы она из себя не представляла, предоставлялась в индивидуальном порядке. Клиент был один на все заведение, побитый и поюзаный коспех, который так напряженно вглядывался в дно своего стакана, что с первого взгляда было понятно — не до поп ему. Пульхр оглядел помещение и заметил сбоку сцены широкоформатного охранника, который пялился на вошедших поверх свежего номера «The Morning Mangazeya».

— Кваркштейн? — спросил его капитан.

Охранник показал на лестницу в конце зала и почему-то ухмыльнулся:

— Майна.

Заплеванные ступени вывели их на этаж ниже, в такое же узкое помещение, что и зал наверху. На стене при входе имелось несколько табличек: меню с расценками, призыв на трех языках уважать труд уборщиц и использовать голову только по прямому назначению, и совсем незаметная, которая извещала, что офис Кваркштейна находится в конце зала. Вообще у Пульхра начало складываться впечатление, что юрист-оккультист был не очень-то заинтересован в новых клиентах. В зале было темно, но едва они пересекли порог, датчик засек движение, и загорелся свет.

Из стен, на высоте писсуара, торчали оральные автоматы. При виде потенциальных клиентов, головы одновременно ожили и принялись по-рыбьи раззевать губастые пасти. Атмосфера в зале была спертая и прокуренная. Пульхр, проходя мимо головы Мерлин Монро, случайно встретился с ней глазами. Голова восприняла зрительный контакт как целенаправленный интерес, жарко улыбнулась, облизнула губы и подмигнула. Пульхр вздрогнул и ускорил шаг. Голова, поняв, что Пульхр пришел сюда не по ее душу, вдогонку попыталась стрельнуть у него сигарету. Как он ни старался глядеть строго под ноги, в самом конце этого коридора из фильма ужасов боковое зрение все-таки выцепило из шеренги мужскую голову с челкой и усиками щеточкой, пылко и беззвучно произносящую какую-то речь. Страшно представить, чтобы сделали бы с хозяином заведения, вздумай он открыть что-нибудь подобное на Земле.

Офис Кваркштейна был столь же своеобразен, как и его профессия. Пол был застелен персидским ковром, посредине которого стояло два гнутых ржавых ведра. Под потолком перекрещивались разнокалиберные трубы; самая большая пованивала и покапывала в ведра. Рядом с ней что-то зловеще искрило. Одну стену занимал дорогой книжный шкаф, противоположную украшал гобелен с изображением зодиака. Глобус Марса скромно зеленел в углу. Над входной дверью рогами подпирал потолок козлиный череп.

Напротив двери стоял украшенный резьбой, позолотой и крытый зеленым сукном стол, за которым восседал сам Кваркштейн. То что это был именно Кваркштейн, ясно было по его наряду, представлявшему собой нечто среднее между нарядом юриста и формой халдея: строгий мешковатый костюм в банковскую полоску и галстук в кабалистических знаках; запонки в виде скарабеев, перстень с пентаграммой на пальце и — значок «Ротари клуба» в петлице. За спиной адвоката висел большой плоский экран. Слева от экрана, на уровне адвокатской головы, капитан наметанным глазом военного человека заметил несколько заделанных замазкой и подкрашенных в цвет стены небольших круглых отверстий, расположенных в одну линию.

Кварштейн, увидав посетителей, вскочил, разулыбался, распростер объятья.

— Друзья мои! Чем я могу вам помочь в этот прекрасный день? Гороскоп, гадание, хиромантия, френология?

— Нам кое-кто нужен…

— Тоже без проблем! Спиритический сеанс со стопроцентной гарантией вызова любого исторического лица…

— Уже видели, спасибо, больше не надо. Нам нужны летучие обезьяны.

Услыхав пароль, адвокат расслабился.

— Так бы сразу и сказали. Присаживайтесь, — он указал на гостевые кресла возле стола. — Виски, джин, водка или чего покрепче?

— Нет, спасибо.

— Служба, понимаю, — посочувствовал Кваркштейн, не забыв при этом щедрой рукой плеснуть себе. — Итак, летучие обезьяны. Что за операция? Похищение, ограбление, военный переворот?

— Наземная военная операция, — туманно объяснил Пульхр. — Команда человек тридцать-пятьдесят.

— Ага. Предупрежу сразу: летучие обезьяны нынче подорожали. Большой спрос. У нашего Урфина Джюса очередная заруба с Альянсом. Хотя, платить все равно не вам. Давайте посмотрим, кто у нас остался, — он затрещал клавишами настольного компьютера. — Да, так и есть, остались либо отморозки, либо малоизвесные.

Он вывел изображение с компьютера на большой экран.

— Итак, нумеро уно: частное охранное предприятие «Кишки навылет». Главарь Эрик Хронберг, военный преступник. — Кваркштейн вывел на экран фотографию сурового викинга в зимнем камуфляже — Кличка «Людоед». Сами понимаете, в этих кругах клички так просто не дают. В быту он отличный парень, душа компании, отец солдатам, но с пленными наедине его лучше не оставлять. Да и самим, если до конца честно, тоже лучше не оставаться. Бригада тридцать человек, тоже в основном военные преступники.

— Дальше.

— Дальше эколого-экстремистское бандформирование «Марсианские драконы». Главарь Юси Шибари, кличка, что характерно, «Дракон». — Дракон больше походил на злобного упитанного хомяка, стриженного ежиком. — Эколог-самоучка. Хотел клонировать на Марсе динозавров, но чего-то не срослось. Постепенно пришел к мысли, что лучшая защита окружающей среды — это уничтожение людей. Чему и посвятил весь пыл своей души. Разыскивается в двадцати семи странах мира, на Марсе за его голову назначена награда сто тысяч солов и услуги программы защиты свидетелей бесплатно. С ним любят работать СМИ — оставляет после себя крайне живописные картинки…, - на экране появилась картинка, действительно, чрезвычайно живописная.

— Дальше.

— Концептуально-террористическое объединение «Дарвалдаи». Творческий руководитель и главный, как он сам себя называет, исполнитель Эдуард Твердохлебов. — На экране появилось одухотворенное пожилое лицо с умело подчернутыми косметикой глазами и скулами. — Кличка «Ювелир», и не спрашивайте почему. Всех кто это знал, он зачем-то убил. Так что, если остановитесь на нем, зовите его просто Дусей. Всего в коллектив входит пятьдесят два исполнителя. Специализация ансамбля: захват и освобождение заложников. Можно одновременно. Но вообще они в постоянном творческом поиске, так что не откажутся…

— Дальше.

— Дальше… дальше… дальше у нас шайка насильников… Они вам вряд ли подойдут: всего пятнадцать человек и прямо скажу — любители… Дальше? Я так и думал. Все, остались последние: частная военная компания «Заря». Как оригинально… Командир Серж Чехов, кличка… кличка… нету клички. Как-то все у них непродуманно! Значит, будет кличка…, - Кваркштейн постучал по клавишам, — «Борода», пока не заработает чего-нибудь попригляднее. Ничего плохого или хорошего сказать не могу. Группа тридцать два человека, в основном военный спецназ и рейдеры.

Капитан повернулся к Олсен, которая тут же отвела взгляд.

— Давайте посмотрим на «Бороду», — сказал он, поднимаясь.

— Отличный выбор! — похвалил Кваркштейн и залпом прикончил стакан.

Ангар, где дислоцировалась ЧВК «Заря», располагался в дешевом районе за химзаводом, так что капитан, выбираясь из автомобиля Кваркштейна, явственно различил в вони земляничного мыла стойкую ипритную нотку. Весь фасад ангара представляли собой сплошные двустворчатые ворота. В углу правой створки, чтобы не открывать перед каждым посетителем полфасада, была врезана дверь человеческих размеров, в которой, в свою очередь, имелось квадратное смотровое окошко.

Кваркштейн гулко постучал в железо, и окошко немедленно, как будто их ждали, распахнулось. Из темноты ангара на свет высунулся нос, щедро декорированный рыжими усами. Встревоженно сопя, нос оглядел Кваркштейна и спросил:

— Чем могу помочь?

— У вас товар, у нас купец! — весело сказал адвокат и посторонился, открывая обзор.

Нос, увидав космофлотовскую форму, совершил такой резкий восхищенный вдох, что едва не поперхнулся своими рыжей бахромой. Окошко захлопнулось, и застучали, заскрипели отпираемые запоры. По ту сторону железа чертовски спешили, словно боялись, что прекрасные военные, пока им отпирают, соскучатся, развернутся и исчезнут как мимолетные виденья. Наконец, с тяжким стоном дверь отступила назад.

— Ну, вы идите, — сказал Кваркштейн. — Как будете готовы — звоните, я подъеду с контрактом, — и направился к своей машине.

Капитан и Олсен прошли внутрь скудно освещенной караулки. Рыжеусый привратник и второй, безусый молодой человек с автоматом на ремне, козырнули, лаская взглядом капитанские погоны. Обыскивать их не стали, сразу повели в лагерь.

Это была обширная студия, занимавшая все внутреннее пространство ангара. От стены до стены раскинулось сооружение типа козлового крана. В стратегических местах с открытых двутавровых балок свисали жестяные абажуры в форме вьетнамских шляп. В глубине зала бенгальские вспышки сварки выхватывали из темноты оскалившуюся радиаторной решеткой морду бронетранспортера. Тут же аккуратно в ряд парковалась парочка джипов с открытыми кузовами. У левой стены тихонько ржавели наваленые друг на друга грузовые контейнеры из профильного железа. По углам громоздились какие-то станки, ящики, мотки кабеля и разноцветные баллоны.

— Мастер вон там, — указал охранник на группу однообразных бородачей в камуфляже.

Пульхр кивнул. Чехов стоял спиной, но Пульхр сразу узнал его. Компания бородачей оборвала разговор и молча глазела на приближающихся военных. Чехов обернулся, мазнул глазами по Олсен и уперся взглядом в Пульхра. Краска медленно сошла с его лица.

— Ну, здорово, Чехов, — усмехнулся Пульхр, протягивая руку.

— Здорово, капитан, — голос Чехова едва заметно дрогнул.

Вместо привычной медвежьей хватки Пульхр ощутил безвольное дрожание. Из разных углов ангара начали собираться наемники.

— Пойдем, что ли, покурим. — предложил Пульхр.

Чехов кивнул и молча затопал к двери, предусмотрительно расположенной за броневиком. Пульхр посмотрел на Олсен.

— Я здесь подожду, — ответила она, меряя взглядом обступающую ее со всех сторон, как волки, солдатню.

За дверью оказалась лестница с подслеповато мигающей лампой. Чехов долго курил, часто сплевывая вниз, в душную адскую темноту.

— Ты из космофлота? — спросил Пульхр, дав Чехову время придти в себя.

— Чего это? — буркнул Чехов.

Пульхр улыбнулся. Его Чехов тоже любил говорить «Чего это?».

— Ты назвал меня «капитаном».

— А, да. Нет, я из рейдеров. Мой Пульхр командовал разведротой.

— Давно его не стало?

— Откуда знаешь?

— Догадался по твоей реакции. Ты как будто покойника увидел.

— Полгода назад. Погиб на задании.

Помолчали.

— А ты чего со службы ушел?

— По мнению трибунала, из-за меня он и погиб, — сказал Чехов, глядя на Пульхра злыми глазами.

Пульхр не стал задавать глупых вопросов.

— Понятно. Давай это все переговорим после. Сейчас дело. Мне нужны ты и твоя группа.

Чехов как будто опомнился.

— Давай-ка пойдем назад, — сказал он. — Как бы там девочку твою не помяли.

— Это Олсен-то? — усмехнулся Пульхр.

Вернувшись в ангар они застали толпу наемников, что-то обступивших в круг и галдящих, как чайки. Некоторые, чтобы лучше видеть, что происходит в центре, залезли на стулья. Чехов, чертыхаясь, стал распихивать спины. В центре толпы стоял небольшой столик, за которым боролись на руках Олсен и здоровенный наемник с русым жидким хвостиком, торчащим из-под банданы. Судя по крикам, в рядах наемников уже успели завестись поклонники Олсен. На вид она весила раза в два меньше своего противника, но борьба проходила с переменным успехом. Казалось, еще немного, и красная рожа наемника треснет от напряжения. Ценой неимоверных усилий — Пульхру даже почудилось, что от мокрой от пота банданы пошел пар, — он сумел чуть пригнуть руку Олсен.

— Боцман! — позвал ее капитан. Олсен подняла голову. — Хватит дурака валять, у нас полно дел!

Олсен кивнула и одним пружинистым движением впечатала волосатую наемническую лапу в стол. Солдаты вокруг восхищенно взвыли.

— Валькирия! — прошептал солдатик, похожий на упитаного Есенина в камуфляже.

— Здоровый, черт, — громко пожаловалась Олсен, демонстративно растирая бицепс, чем вызвала новый взрыв восторга.

Побежденный наемник был, видимо, кем-то вроде заместителя Чехова.

— Так, все, веселье закончилось, за работу, подонки! — принялся он разгонять солдат.

— Это сержант Фредди Хикок, позывной «Лютый», — представил его Чехов.

Ладонь лютого сержанта оказалась мясистой, как и весь он, но мягкой.

— Это боцман Олсен, вы с ней были знакомы… раньше. — Чехов и Олсен обменялись кивками. — Ну, Чехов, давай, показывай.

— Ну чего, группа небольшая, тридцать два человека, но слаженная. Работаем по системе «все включено». Экипировка, оружие, связь — все входит в стоимость. Дополнительно оплачиваете топливо, боеприпасы и страховку. Две штурмовые группы по шесть человек. Два снайпера. Четыре боевых инженера. Один тяжелый дрон, два разведдрона. У каждого дрона по два оператора, так что они могут работать круглосуточно.

— Что по абордажу?

— Человек шесть абордаж знают хорошо, остальные в пределах общевойсковых нормативов. Я же говорил Кваркштейну, что мы — военный спецназ, а не абордажники…

— Знаю, знаю. Я так, уточнить.

— Нормальная такая штука, — одобрила Олсен тяжелый дрон, металлический шар с двумя малокалиберными пушками по бокам. — Самоделка?

— Нет, спецзаказ, производство Бельгия.

— В принципе, группа меня устраивает. Что по деньгам?

— Добыча будет? — задал Чехов главный вопрос всех наемников. В зависимости от ответа гонорар мог отличаться в разы.

— Это вряд ли, — сказал Пульхр.

Чехов и Лютый синхронно поморщились.

— Тогда так: тридцать тысяч первая неделя, двадцать — все последующие. За первые две недели платишь сразу, остальное по выполнении.

Чехов явно называл цены для своих. Пульхр торговаться не стал, и они с Чеховым пожали руки.

— Когда выдвигаемся?

— Сегодня. Хорошо бы до восьми загрузиться. Успеете?

— Что с собой берем?

— Бери всю группу, личное стрелковое оружие и броневики. Дроны у нас свои. Палатки и оборудование для лагеря тоже можете не брать.

— Тогда успеем и раньше.

— Давай этого красавца возьмем, — попросила Олсен, любовно оглаживая тяжелый дрон.

— Зачем он нам?

— Петровой понравится.

— Что за Петрова? — насторожился Чехов.

— Наш каптенармус.

— Случайно не клон?

— Да, а что?

— У нас в интернате была Петрова.

— Да? У нас не было, — сказал Пульхр.

Лютый ушел распоряжаться. Он явно знал свое дело, его зычный мат слышался в нескольких местах одновременно. Под его руководством наемники развернули бурную деятельность: открыли одну створку ангара, подогнали два грузовика и принялись грузить многочисленные ящики и тюки. Вскоре приехал Кваркштейн с представителем страховой компании. Подписали договор, оформили страховку.

— Так, у меня еще дела в аэропорту, — сказал Пульхр Чехову. — Шлюзы восемь и девять. Два грузовых шаттла, корабль называется «Неуловимый». Ваш шаттл у восьмого шлюза. Ответственная за погрузку — боцман Олсен. Если будут какие-то вопросы — к ней.