Садовница (СИ)

Глава 8. Отравление

Северный ветер улетел по важным делам, оставив город на попечение юго-восточного тихушника. Игривый малыш шелестел последними золотыми листочками, путался в длинных волосах девочек-подростков и шептался с кучкой местных старушек, выползших погреться на столь редкое теперь солнышко. Удивительно: вот только что бабульки громко судачили и делились новостями, а уже в следующее мгновение замерли и кололи осуждающими взглядами спину статного молодого человека, вошедшего в подъезд. Естественно, ни одна из них не удосужилась ответить на приветствие нахала, обидевшего Виточку. Доподлинно никто не знал, как именно он это сделал. Например, Наталья Алексеевна, в прошлом повар школьной столовой, утверждала, что сама была свидетельницей звонкой пощечины. А Зоя Ивановна, следователь на пенсии, так вообще уверяла, что парень имел причастность к смерти Евдокии — мол, на жилье позарился.

Андрей поднялся на пятый этаж, отдышался и подошел к квартире Виолетты. Новая дверь? В прошлый раз мужчина так и не сумел ни от кого добиться, что тут произошло. А Виолетта до сих пор не желала отвечать на его звонки ни телефонные, ни дверные. И бабушка ее тоже. Глубокий вдох-выдох. Палец лег на звонок, но вместо привычного заливистого «Дзззинь!» зазвучала мелодия. Вроде бы вторая симфония Рахманинова. Странно. Вита говорила, что не жалует этого композитора. Послышались торопливые шаги, щелкнул замок — и в проеме показалось незнакомое мужское лицо в обрамлении сальных кучеряшек:

— Добрый день, — на мгновение растерялся Андрей. — А Виолетту я могу видеть?

— Она здесь больше не живет.

Дверь уже стала закрываться, но лаковый ботинок, вовремя подставленный в проем, остановил ее.

— Пгекгатите! Оставьте мою двегь в покое! Я сейчас вызову милицию! — пригрозил незнакомец, утирая огромным платком потное лицо.

— Простите, но мне необходимо, во что бы то ни стало, узнать, куда переехали прежние жильцы.

— Виолетта Степановна.

— Что?

— Только Виолетта Степановна пегеехала.

— Как только Виолетта? А бабушка?

— А бабушка умегла.

— Как? — Андрей почувствовал себя еще гаже, чем до прихода сюда.

Дверь снова попытались закрыть, но опять вмешалась ступня в ботинке.

— Простите еще раз, а вы не знаете, куда именно уехала Виолетта?

— Я знаю, — раздался женский голос за спиной. Андрей обернулся. Из соседней квартиры выглядывала худощавая женщина. — Оставьте этого монстра. Все свои знания он пускает на обворовывание честных людей.

— Я купил эту квагтигу за честно загаботаные деньги! — завизжал мужичонка, тряся нестиранным платком.

— Ага, как же! Вынудил старую женщину составить завещание…

— Ничего подобного! У меня есть договог купли-пгодажи! А вы, — палец-обрубок указал на Андрея, — убигайтесь отсюда или я вызову милицию!

— Оставьте его, молодой человек. Это бесполезно. Сама вам все расскажу.

Несколько секунд Андрей переводил взгляд с новоявленного владельца квартиры на худощавую соседку и обратно. То, что сейчас прозвучало, сильно настораживало. Но сначала нужно выяснить все, а там видно будет.

— Уходите! — верещал мужичонка.

Андрей убрал ногу и подошел к женщине. Вопреки ожиданиям дверь в квартиру Виолетты не захлопнулась с грохотом, а тихонько притворилась.

— Я ждала вас.

— Ждали? — на это он точно не рассчитывал. Нет, Андрей видел пару раз эту женщину и даже здоровался, но не более.

— Проходите. Тишка, ступай в комнату.

Кошка сладко потянулась и неспешно подрала старенький половичек, продемонстрировав длинные острые когти. И даже мягкий пинок Веры Сергеевны не возымел особого воздействия. Зверек фыркнул и гордо прошествовал на кухню — пусть все знают, кто в этом доме хозяин.

Уже через час, переступая лужи по направлению к серебристому БМВ, мужчина готов был разорвать себя на части. Идиот! Урод! Как мог он так поступить с ней?! Как мог оставить ее одну в такой трудный период? Как мог ее предать с этой стервой? Единственная женщина, с которой он готов был делить свою жизнь, сейчас по его вине горбатилась на какой-то плантации… Из пучины самобичевания вывела волна, поднятая шикарным черным Роллс-ройсом с лужи и теперь грязными струями стекавшая с джинс.

— Какого хрена?! — крикнул Андрей, приготовившись выволочь из машины шофера и хорошенько почесать кулаки о безмозглую башку. Но прежде, чем успел сдвинуться с места, подъемники опустили тонированное стекло. В образовавшемся зеве показалось прекрасное женское лицо. Дивные золотые локоны, бездонные синие глаза и пухлые губы, словно созданные для поцелуев. Стоп! Что за бред? Ну, да красивая. Что с того? Мало он красивых баб в жизни встречал?

— Простите, пожалуйста, моего шофера. Он в последнее время стал неловок.

Надо же какой мелодичный голос и эта машина… Наверняка какая-нибудь знаменитость. Или бизнесвумен. Хотя, как правило, люди этого круга себя не выпячивают настолько раритетными и дорогими тачками. И как ее занесло в это захолустье?

— Ладно, — отмахнулся Андрей и пошел дальше. Но Роллс-ройс тут же догнал. — Какого…

— Андрей, простите еще раз, — пухлый алый рот растянулся в пленительной улыбке, обнажив идеальные зубы. Мужчина тряхнул головой, избавляясь от странных мыслей. Не то, чтобы он сторонился красивых женщин… Но такого рода фантазии от лицезрения хорошенькой мордашки посреди улицы ему в голову обычно не лезли.

— Мы знакомы? — вопрос был скорее риторическим — такую женщину вряд ли забудешь. Да и вообще проблем с памятью у Андрея не случалось даже после жесткого перепоя.

— Нет, — улыбка стала еще ослепительней, если такое вообще было возможным. — Но я с удовольствием познакомлюсь с вами поближе.

— Извините, я спешу, — в подтверждение слов мужчина возобновил движение к БМВ.

— Вы ищите Виолетту, не правда ли?

Андрей остановился. Развернулся и подошел к незнакомке.

— Откуда вы…

— Это не важно, — синие глаза сощурились, улыбка бесследно исчезла. — Важно то, что у нее большие проблемы.

— Объяснитесь, — потребовал Андрей. В памяти мгновенно всплыли слова Веры Сергеевны о том, как именно умерла Евдокия. В душе неприятно зашевелился страх за любимую, которая сейчас находится, черт знает где.

Женщина настороженно повертела головой по сторонам, словно пыталась обличить невидимого шпиона:

— Здесь не место.

— На углу есть кафе…

— Не пойдет. Нас не должны слышать.

— Тогда, может, переговорим в машине?

Незнакомка помотала златокудрой головой. Что-то во всей этой встрече Андрею не нравилось. Но и повода для того, чтобы дамочка обманывала, он не видел. Зато позвоночником чуял опасность. Черт возьми! Во что Вита ввязалась?

— Поедемте в мой особняк. Там нас точно никто не сможет услышать, — предложила красотка. Перед глазами всплыла картинка того злосчастного дня, когда Андрей потерял свою девочку.

— А вы собственно кто?

— Ох, простите. Гефра Де'Ванн.

Де'Ванн? Вроде что-то знакомое…

— Андрей, нам правда стоит поторопиться.

— Куда ехать?

— Улица Садовая. Это на окраине города. Просто следуйте за нашей машиной, ладно?

Мужчина кивнул.

Очнулась я на земле. Кто-то с особым усердием стремился привести меня в чувства звонкими пощечинами. «Перестаньте! Хватит!» Но почему-то на истошные крики никто не реагировал — и болезненное хлопанье по лицу не прекращалось. Лишь, когда удалось разлепить, словно налившиеся свинцом, веки, удары сникли. Во всем теле ощущалась слабость и… оно будто распухло. Что-то похожее я испытывала, когда в детстве болела свинкой.

— Жива? — спросил низкий мужской голос.

Мое «да» превратилось во что-то нечленораздельное. Раздутый язык словно намертво приклеился к небу. Я попыталась подтянуть руку ко рту, но по пути наткнулась на что-то огромное и плотное. Живот? Грудь? Не понятно.

— Давай помогу, — предложил тот же голос. В поле зрения появился темноволосый мужчина в длинном пальто с очень странной внешностью, вернее глазами. Они были абсолютно черные. Зрачки, радужка и даже белки — сплошная чернота. Попытка приподняться не увенчалась успехом — тело стало совершенно неуправляемым. Мужчина подхватил меня за плечи и усадил.

Лицезрение окружающего привело в полнейший ужас. Из разбитой верхушки теплицы торчал зеленый канат. Недвижимый монстр протянулся через всю крышу, сползал по стене и занимал еще около пяти метров на земле. Бурая слизь заляпала все, что только возможно: местами вздыбленную землю, проплешины на траве, саму теплицу. Поэтому никак не удавалось разглядеть, что сталось с «Красотой». Подняться на ноги не получилось.

— Оннуумеу? — промямлила я, стремясь выяснить жив ли сорняк.

— Точно не знаю, — протянул незнакомец, — это не по моей…

Но договорить не успел. «Уродство» шевельнулось и приподнялось. Я в ужасе затараторила про себя что-то вроде наспех составленной мантры:

— Нет-нет-нет… Лежи смирно, лежи смирно, лежи смирно…

Монстр дернулся и снова замер. В это же время к нему подскочил незнакомец. В крепких руках блеснул… Меч? И уже в следующий момент неистово рубил зеленое «Уродство», недвижимое (согласно зародившемуся подозрению) благодаря мантре. К концу расправы мой спаситель с головы до ног покрылся мерзкой слизью, за которой уже невозможно было различить ни цвета волос, ни черт лица, ни даже одежды. Только чернющие глаза блестели, завораживая и пугая своей бездонностью. От открывшейся «дивной» картины мой желудок скрутило и вывернуло наизнанку.

— Что произошло? — раздался испуганный голос Розалии. Я попыталась ответить, но новый спазм не дал. — Сейчас, Фиалка. Потерпите.

— Что это с ней? — послышался настороженный голос Липка.

— Отравилась «Уродством». Посмотри, как тут все заляпано его соком, — пояснила Розалия.

— Да, я не о том. Чего это ее так раздуло?

— Отравилась «Уродством», — спокойно повторила хозяйка.

— Что-то не припомню у себя подобного, даже, когда перчатка порвалась.

— Ну, ты же с таким малышом не встречался, — в низком голосе, показавшимся вдруг знакомым, прорезались насмешливые нотки.

— А с чего он так вырос? — слегка обиженно спросил юноша. — Неужели воды нахлебался?

— Да, плюс врожденный талант садовницы, — пояснила Розалия, суя мне в рот что-то сладкое. — Жуйте, милая. Вам станет легче.

Лишь титаническим усилием я не выплеснула наружу лекарство вместе с очередным приступом тошноты и мужественно принялась жевать, вроде, лепестки. Тут же полегчало. Желудок успокоился.

— Как же это вы так? — в голосе хозяйки не слышалось ни злости, ни разочарования. И от этого почему-то еще острее ощущалась собственная безрукость. А ведь уже успела возомнить себя без пяти минут владелицей сада. Это ж надо на первом задании так позорно провалиться!

— Я вроде все по инструкции делала. И время выдержала как положено, — язык отлип от неба и снова повиновался. Зато из глаз невольно полились слезы.

— Ну-ну, дорогая. Незачем сырость разводить, — ободряюще похлопала меня по плечу женщина.

— Ага, смотри, сейчас твоих слез наглотается и снова оживет, — попытался пошутить Липок и тут же сник под пристальным взглядом Розалии.

— Вы же, в конце концов, только начали учиться, — утешала хозяйка.

— Откуда же он взялся? — всхлипнула я.

— Выполз из ведра, по всей видимости, — предположил незнакомец, не сводя с меня странных глаз. Бурая слизь стекала с его одежды, заглушала блеск меча. Меня передернуло. Вот только от слизи или взгляда?

Розалия подошла к теплице. А я, наконец-то, смогла рассмотреть «Красоту». Напуганные орхидеи теснились в углу, сторонясь остатков дохлого монстра. К счастью, похоже, ни одна не пострадала.

— Возьмите, — вернувшаяся женщина протягивала кожаную тетрадь. Совершенно чистый дневник вырвался из ее рук и, раскрывшись, упал передо мной. На чистых листах побежали руны:

«В случае отравления „Уродством“ необходимо взять три столовые ложки сухих лепестков „Красоты“, залить стаканом кипятка и настоять три часа. Полученное лекарство принимать по одной столовой ложке до полного исчезновения всех признаков уродства.»

— Что там? — замер в ожидании Липок.

Я процитировала послание дневника вслух. Розалия одарила горбуна упреждающим взглядом. Тот поспешно отвел глаза в сторону. Незнакомец, не проявивший никакого интереса к волшебной тетради, спрятал меч в грязных складках пальто и заключил:

— Теперь можно перейти к делу.

— Да, конечно, — спохватилась Розалия. — Липок, проводи Виолетту домой.

— Я уволена? — сердце бешено заколотилось в груди.

— Что вы, милая, — улыбнулась женщина, — одна неудача — еще не повод сдаваться. Просто, я думаю, вам нужно привести себя в порядок. А после непременно приходите на обед.

Розалия сверилась с часами:

— Вы вполне успеете к назначенному часу.

От сердца отлегло. Значит, не увольняют. Ничего, со своим следующим заданием я обязательно справлюсь как нужно. Изо всех сил постараюсь не допустить досадного промаха, способного обернуться подобной бедой. Резкий шум заставил обернуться — черноглазый отряхивался, словно волк. Брызги летели во все стороны. И в следующий миг мужчина оказался совершенно чистым. Ни одного пятнышка на длинном черном пальто. Вот бы мне так. Похоже, придется до следующего дня отмокать в ванной, чтобы смыть эту мерзость, растягивавшуюся перепонками даже между опухшими пальцами.

— Можно поаккуратней? — пробурчал Липок, снимая с брюк бурые капли и кривясь от отвращения. Розалии тоже досталось. Но женщина очищала кардиган молча. Ни один мускул не дрогнул на ее еще сильнее постаревшем лице.

— Простите, — без намека на сожаление сказал мужчина и растянул рот в белоснежной улыбке.

— Пойдемте, Гавриил, — хозяйка устремилась вглубь сада, прочь от места бедствия. Мой спаситель последовал за ней. Ой, я ведь его даже не поблагодарила! Но лишь открыла рот, как выражать признательность уже было некому.

— А кто это такой? — спросила я у Липка.

— Покупатель, — пояснил юноша, исподлобья глядя на кусты, за которыми скрылась фигура в черном пальто.

— А что он приобретает? — капелька интереса вмиг разрослась до размера океана.

— «Смерть».

— «Смерть»?.. — память моментально выдала мужское лицо с глазами-безднами. — Хотелось бы посмотреть на эти растения, — я озвучила мысль, стискивая тетрадку.

— Не вопрос, — пожал плечами горбун, — но давай позже. Тебе нужно м-м-м прийти в себя. Ладно?

Я набрала полные легкие воздуха и кивнула. Юноша помог встать. Идти оказалось сложно. Создавалось ощущение, что тело не просто раздуло, а оно будто чем-то налилось. Видимо, «Уродством». Успокаивало лишь то, что дневник садовницы сразу предоставил метод лечения. Дорога домой показалась слишком длинной и долгой. Мои ноги не привыкли таскать на себе такую тяжесть — приходилось делать частые передышки. Спасибо Липку. Без него я бы и к вечеру не добралась.

Наконец, мои распухшие ступни переступили порог. Ощущение отвращения к собственному виду достигло апогея, к тому же пополнилось сетованием на собственную неумелость. Надо же было упустить сорняк?! С другой стороны это послужит мне уроком. Розалия же неоднократно предупреждала быть осторожной и внимательной.

— В общем, ты это, иди в душ, а я пока сбегаю за сухими лепестками «Красоты», — предложил горбун. Я снова ограничилась кивком. Говорить стало труднее — губы тоже разнесло. Скользнувший по отражению взгляд привел в ужас. Из глубин зазеркалья на меня смотрела вовсе не перепачканная бледнокожая девушка-брюнетка. А чудище. Жаба! Человекообразная жаба! Ой, мамочки! Что за кошмар?! Шок не позволил убежать с воем прочь, а буквально приклеил к гладкой поверхности. Вот же не зря говорят, что красоту и уродство тянет рассматривать. Бледную с легким зеленоватым оттенком кожу сплошь покрывали гнойники. Размеры тела раз в пять превышали мой уже как восьмилетний стандарт. Лицо тоже раздуло (хотя теперь это и лицом назвать трудно). Нос и губы из характерных европеоидных превратились в ярко выраженные негроидные. Племя Мурси лопнуло бы от зависти! Это ж, какие тарелки можно было бы вставить! А волосы… Ох! Из-за того, что голова тоже разрослась, густая шевелюра со всех сторон поблескивала проплешинами. И все это «великолепие» покрывали пятна бурой слизи. Внезапно в памяти снова возник образ мужчины со странными глазами. Надо же было его встретить, когда меня так разукрасило? Я вздохнула и поплелась в ванную. Терлась ожесточенно и долго. Но, к сожалению, смыленные практически под чистую шампунь и гель для душа не помогли избавиться от уродливых черт. И в зеркале все также отражалась жаба, только теперь вымытая и в чистом халате.

— Эй, Виолетта! Открывай! — донесшийся с улицы голос Липка заставил вздрогнуть. Не хотелось, чтобы юноша видел меня такой.

— Э-э-э, оставь, пожалуйста, листья у двери. Заберу их чуточку позже.

— Да ладно тебе, Виолетта, я же тебя уже видел. Поверь, не так уж все и ужасно.

Слова юноши совершенно не убеждали.

— Я-я, просто не одета.

— Я подожду.

Надо же, какой настырный!

— Поверь, со мной и похуже бывало. Достаточно вспомнить, как я пыльцой «Рассеянности» надышался. Каких только бед ни натворил!

— Правда?

— Правда! Чуть весь сад не погубил. Думал, что Розалия не выдержит и погонит меня прочь. Но ничего, со временем прошло. И у тебя пройдет. Тем более дневник садовницы рецепт выдал.

— Ладно, подожди чуточку. Сейчас открою.

Я отыскала палантин и замотала им голову, натянув ткань на глаза и уши, ставшие вдруг оттопыренными. Затем открыла дверь, старательно избегая встречаться взглядом с Липком.

— Не так уж все и плохо.

— Ну да, — скривилась я.

— Мне даже кажется, что ты уже немножко похудела, — горбун по-хозяйски набрал в чайник воды и включил.

Не слишком удачные попытки вернуть доброе расположение духа лишний раз вызывали перед глазами чудо-юдо из зеркала. А еще почему-то образ моего спасителя. Странно, но черт его лица я так и не смогла запомнить. Только глаза и гордую осанку.

— Вот лекарство.

— Спасибо, — я спешно развернула кулек из коричневой бумаги, неторопливо черпнула ложкой нужное количество смеси и залила кипятком. Как жаль, что придется ждать аж три часа.

— Кстати, а почему ты не одета? Скоро же обед.

— Знаешь, я, пожалуй, останусь дома. Есть что-то совсем не хочется.

От одной мысли, что в таком виде меня может кто-то увидеть становилось дурно. И особенно не хотелось в жабьем обличье снова встретить Гавриила. Как назло желудок затянул длинную жалобную песню. Вот же! Предатель!

— Да ладно тебе. Тут некого стесняться. Все свои. А вот Розалия не любит, когда опаздывают, — в глазах юноши отразился испуг.

Я обреченно кивнула:

— Хорошо. Подожди чуточку. Я сейчас.

В конце концов, если какое-то время придется выглядеть жабой и прятаться не получится — следует выбрать другую линию поведения. Хохотать вместе со всеми? Это вряд ли. Неприступность и непоколебимость? Тоже не для меня. Как я ни старалась, ничего путного придумать не могла. И пока искала что-нибудь подходящее из одежды (вернее то, во что втиснется расплывшееся тело), уже раз десять мысленно встретилась с обладателем черных глаз. И как ни проигрывала ситуацию, итог был один: мужчина морщился, а я чувствовала себя последней уродиной на Земле (впрочем, так оно и было) и мечтала провалиться на дно самого глубокого ущелья.

Так, кажется это подойдет — безразмерный полосатый свитер в катышки и растянутые трикотажные рейтузы — комплект, который я носила украдкой ото всех (в бабушкиной квартирке зимой бывало ужасно холодно). Но даже это одеяние налезло с трудом. Резинку из рейтуз пришлось вынуть. Ступни еле впихнулись в разбитые кроссовки. «Дивное» каре вместе с ушами снова пришлось спрятать под палантином. Когда спустилась к Липку, оценить себя в зеркале еле решилась. Мелькнувшая на мгновение мысль, что чудо-штаны и полосатый балахон хоть чуточку скрадут новообретенные формы бесследно испарилась. А неуверенное заверение юноши, что я очень даже неплохо выгляжу, только подтвердило мои страхи и вынудило помолиться, чтобы по дороге к дому Розалии нам не встретился ни один покупатель. И особенно Гавриил.

Андрей недоверчиво покосился на зад Роллс-ройса, чинно въехавшего во двор того самого старинного особняка, о котором ходило столько легенд. Теперь стало ясно, где он слышал фамилию Де'Ванны. Значит, эта дамочка и есть владелица странного домика и еще более странного сада-лабиринта. С юношества у мужчины не было повода заподозрить себя в трусости, но сейчас по хребту все-таки побежали мерзкие мураши. Первобытная осторожность вдруг встрепенулась и принялась настойчиво уговаривать развернуть машину, пока не поздно. С другой стороны, ну не в жертву же его собрались принести, в самом деле! Нелепое предположение вызвало улыбку, но мураши с позвоночника не слезли. Все же зерна беспокойства за Виту, посеянные этой Гефрой, здорово проросли. Нога чуть сильнее вдавила педаль газа — БМВ решительно въехал в распахнутые кованые ворота.

Дамочка выбралась из авто с грацией достойной королевы, опершись на руку шофера-верзилы. Надо же, какой здоровый! Андрей ежедневно посещал тренажерный зал лет с пятнадцати, но до таких размеров ему было ой как далеко. Наверное, анаболики жрет пачками. Такому спину переломать ничего не стоит. Хотя, с другой стороны, как правило, подобного рода люди в скорости проигрывают, да и остротой ума не блещут. Забавная потасовка могла выйти, если бы Гефра в окошко Роллс-ройса не выглянула. Впрочем, с чего вдруг подобные мысли? Вроде как не на соревнования приехал. Воспоминание о Вите вернуло в душу скребущихся кошек.

— Пойдемте, — позвал мелодичный голос — и мужчина устремился следом за великолепной фигурой, которую не сумело скрыть даже мешковатое по последней моде бежевое пальто. Шлейф дивного цветочного аромата духов обволакивал и манил за собой. Минуя здоровяка, Андрей на мгновение встретился с ним взглядом и с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. Толстый нос и злобные прямо-таки звериные глаза. Глаза цепного пса, охраняющего свою территорию. Пса, готового в любой момент накинуться и растерзать чужака, но сидящего спокойно по строгому велению хозяина. Вернее хозяйки. На такую преданность способен только тот, кто безумно любит. Похоже, амбал души не чает в этой Гефре. Интересно, она отвечает ему взаимностью? Ну, хоть иногда? Короткое хмыканье приковало взгляд верзилы к спине. И на мгновение даже почувствовалось, как горит под курткой плоть. Что за черт? Рука невольно коснулась спины — боль тут же сникла. Показалось? Но уже у самого входа в особняк Андрей обернулся. Злорадная улыбка растеклась под толстым носом шофера-здоровяка. Что за ерунда?

Огромная дверь отворилась, приглашая войти внутрь. Недоумевающий гость последовал за хозяйкой.

— Желает ли чего-нибудь госпожа? — ледяным тоном осведомился пожилой слуга с выправкой офицера, снимая с плеч хозяйки дорогое пальто.

— Нет. Андрей, хотите вина? Столетняя выдержка. А, может, кофе? Фруктов? — тонкая красивая рука потянулась к подносу, полному разноцветных плодов и ягод, отщипнула виноградинку и положила в рот.

Мужчина вгляделся в бледное и странно знакомое личико статуи-подростка, держащей поднос. Она моргнула — и гость едва не подпрыгнул от неожиданности. Надо же! А показалось, что из камня.

— Нет, благодарю, давайте сразу перейдем к делу, — Андрей перевел взгляд на хозяйку, все еще раздумывая, где мог встречать подростка.

— Как скажете. Двалин, проследи, чтобы нам не мешали.

Пожилой слуга молча поклонился и скрылся в темном коридоре. Андрей как завороженный рассматривал пугающее убранство дома. Колоны, камень, факелы на стенах. Повсюду таились чудовища из камня и бронзы, словно поджидая глупую жертву, дерзнувшую переступить порог старинного особняка. С витражей за каждым его шагом следили драконы, с потолков — крылатые волки. Хм… Довольно любопытное место. Во всем городе с трудом наберется и пяток человек, побывавших тут. Если наберется.

— Сюда, — позвала женщина, поднимаясь вверх по лестнице.

В который раз Андрей мужественно отводил взгляд от покачивающихся буквально перед носом бедер и стройных ног в коротком золотистом платье, и снова пытался изучать достопримечательности. Но вновь и вновь, словно зачарованный, возвращался к лицезрению точеной фигурки. Мраморная лестница поднималась все выше, увлекая сначала на второй, а затем на третий этаж. Все это казалось уже слишком. Но раз он явился, придется потерпеть. Наконец, Гефра устремилась вправо по коридору, который вывел в просторный круглый зал с высоким деревянным стулом в центре. А Андрей-то ожидал оказаться в глухом маленьком кабинете. Дверь осталась не заперта — и это еще больше удивило.

Женщина остановилась у резного стула и посмотрела гостю в глаза. В какой-то момент померещилось, что пол уходит из-под ног, но Андрей встрепенулся и с трудом отвел взгляд в сторону. Внутренний голос все еще настойчиво требовал убраться отсюда. А пробудившийся первобытный инстинкт настаивал не смотреть на красотку.

— Итак? — выразил нетерпение мужчина.

— Скажите, — к мелодике голоса примешалась изрядная порция томности, — что вам известно о местонахождении Виолетты?

— Я думал, вы меня привели сюда рассказать о ней, а не спрашивать, — похоже, предел его терпения вот-вот будет достигнут.

— Да, конечно, — грациозный кивок, — но намного проще, если я четко буду знать с какого момента вести монолог. Чтобы не повторять уже услышанное вами.

— Повторение — мать учения, — парировал Андрей. Если она действительно хочет что-то рассказать, то должна знать куда больше его самого. На миг в женских глазах вспыхнули огоньки ярости, но тут же потухли. Впрочем, гость этого не заметил, так как старался больше не попадать в плен небесной синевы.

— Что ж… — тонкие пальцы отбили барабанную дробь по подлокотнику. — Пожалуй, начну с того, что Розалия, женщина у которой теперь работает Виолетта, подарила ей свой сад.

— И что в этом плохого? — русые брови поползли вверх.

— Есть некоторое условие, при котором дарственная вступит в силу.

— И какое же?

— Виолетта должна выйти замуж за внука Розалии.

— Замуж? — новость ошарашила так, словно на голову опустился молот. Краска отлила от лица. Стало трудно дышать.

— Вы хорошо себя чувствуете? — синие глаза превратились в узкие щелочки.

— Да, — сдавленно ответил мужчина, ослабляя галстук, — продолжайте.

— Но самое неприятное даже не это… — Гефра словно намеренно мучила гостя, выдерживая театральную паузу. — Этот Липок, внук Розалии… горбун!

У Андрея голова пошла кругом. Сад, замужество, горбун… Неужели правда? Похоже на то. Странная, идиотская реальность. До жути захотелось придушить эту стерву Розалию вместе с внучком-уродцем. А меж тем Гефра продолжала:

— Более того, Розалия — давнишняя приятельница Евдокии. И вполне вероятно имеет отношение к ее смерти.

— Зачем это ей? — разговор принимал совсем уж странный оборот.

— Видите ли, Андрей, — Гефра сексуально закусила нижнюю губу и чуть заметно улыбнулась, — без доказательств я могу лишь предполагать. Но зная Розалию… Видимо, Евдокия наотрез отказалась от подобной перспективы для Виолетты. Ведь она была любящей бабушкой — и ни за что не отдала бы внучку в лапы горбуна. Вот Розалия и решила избавиться от досадной помехи.

— Погодите, но вроде причиной смерти стала какая-то редкая болезнь.

— Вот именно — вроде, — грациозным кивком Гефра откинула золотистые кудри за спину. — Тогда почему была выбита входная дверь?

Андрей пожал плечами. Он подозревал, что милиция попросту избавилась от замаячившего «висяка». Ведь смерть Евдокии действительно была, как минимум, странной. Да и Вера Сергеевна не верила в версию болезни, правда, намекала на нового соседа.

— Как раз такая смерть натолкнула меня на мысль о причастности Розалии.

— Почему?

— Ну, это же логично. Вы же помните, как замечательно выглядела Евдокия. И это в свои-то годы!

— К чему вы ведете? — сощурился мужчина. Пока никакой логики он не прослеживал.

— Ведь Розалия не просто так заботится о саде, а ищет достойную преемницу. Липок-то — идиот. Один в жизни с таким наследством не справится. А в этом саду множество тайн.

— Не понимаю, — поморщился Андрей.

— М-м-м, как бы вам объяснить, — женщина на некоторое время смолкла, словно над чем-то раздумывала. Но потом заговорила снова. — Понимаете, там выращиваются растения, способные поистине творить чудеса.

— Поясните.

— Например, Евдокия была постоянной клиенткой Розалии. Именно благодаря специальным настоям, мазям и специальной косметике бабушка Виолетты не только моложаво выглядела, но и имела богатырское здоровье на зависть двадцатилетним.

— Разве это возможно? Всего лишь с помощью мазей и настоев? — недоверчиво покосился Андрей, но заглянуть в синие глаза по-прежнему не решался.

— А почему нет? Наука, знаете ли, не стоит на месте, — подтвердила Гефра и села в кресло.

«Надо же словно королева на троне», — мелькнуло в голове гостя.

— Кроме того, я думаю, что Розалия не только стоит за смертью Евдокии, но и умудрилась подделать документы, лишив тем самым Виолетту квартиры. Не удивлюсь, что она же нашла людей, поспособствовавших увольнению вашей любимой. А потом заволокла к себе в сад, якобы предложив работу.

«А я, предатель, только сыграл на руку этой… Розалии», — мрачно подумал Андрей.

— Но почему она так уцепилась именно за Виолетту? — мужчина все еще отчаянно пытался найти брешь в суждениях Гефры. Словно это могло помочь страшным новостям оказаться лишь дурацкой выдумкой.

— Липок давно положил на нее глаз, косой, между прочим, — длинные пальцы сжали резной край подлокотника. — Поверьте, Розалия — страшный человек.

— Откуда вам все это известно?

— Розалия — моя родная тетка.

— Вот как? Что ж… спасибо, за информацию. Возможно, еще увидимся, — подвел итог разговору Андрей и устремился к выходу.

— Погодите! — окликнула женщина. — Куда вы? Что вы собираетесь делать?

Андрей обернулся. Гефра по-прежнему сидела на троне, разве что чуть подалась вперед в попытке его удержать.

— Я сдам властям этого урода и его мерзкую бабку!

— Ничего не выйдет, — покачала златокудрой головой женщина, — у вас нет никаких доказательств.

— А это мы посмотрим! — гость решительно возобновил движение.

— Погодите. Я хочу помочь.

Мужчина остановился. Какое-то время молчал, затем снова развернулся лицом к хозяйке особняка:

— А вам-то какое дело до всего этого?

— Что же тут непонятного? Мне нужен сад, — на дивном лице расцвела обворожительная улыбка, вмиг избавляющая от всяких сомнений. Вот и сошлись концы сошлись с концами. Что ж, такой сторонник Андрею не помешает. Наверняка у дамочки имеются различные связи. Хотя, похоже, недостаточные для того, чтобы справиться с этой Розалией. Впрочем, если Гефра одолжит громилу-шофера, то с теткой и ее внуком-горбуном можно расправиться куда прозаичнее.