Убийцы не плачут. Их слезы лживы.
Не чувствуют боли. Не ведают чести.
Тогда почему же в остывшей квартире
Ты бьешься о стену, стирая в кровь руки?
Тогда отчего столько шрамов на теле?
И лишь половина в подарок от войн?
А сколько их было, не помнишь? Наемник?
Когда в окружении все сгорали живьем?
Когда в лютый холод и адское пекло,
Лежа неподвижно по 20 часов
Ты видел врага в перекрестье прицела.
И бил. Не щадя ни себя, ни его!
Не стоит стараться! Они не поверят!
Прощение поздно искать у церквей.
Для дикого зверя сготовлен ошейник,
С шипами вовнутрь и цепь подлинней!
Чтоб видеть свободу. Не суметь дотянуться.
С достоинством раны свои пронесешь,
Но душу погубишь, и моральным калекой,
Гордыней объятый, в вечность ада войдешь…
Убийцы не плачут. Без жалости смотрят.
Без тени сомнений идут сквозь преграды.
И лишь в одиночестве темной ночью
Перед зеркалом шепчут:
«А оно тебе надо?»