С ружьем на динозавра

Ст. Арр По инстанциям (перев. с англ И. Гуровой)

— Джордж! — сказала Клара, с трудом сдерживая гнев. — Во всяком случае ты можешь попросить его. В конце концов ты мышь или слизняк?

— Но ведь я каждую ночь ее отодвигаю, — возразил Джордж, тщетно пытаясь урезонить жену.

— Да, конечно! А он каждое утро придвигает ее обратно. Джордж, если у нашего парадного и дальше будет стоять эта ловушка, я с ума сойду — а вдруг что-нибудь случится с детьми! Я больше не намерена терпеть! Иди сейчас же и втолкуй ему, что он должен немедленно ее убрать.

— Стоит ли? — расстроенно спросил Джордж. — Вдруг им будет неприятно узнать про нас!

— Ну, они сами виноваты, что мы тут, — сердито сказала Клара. — Ведь они совершенно сознательно подвергли твоего прапрапрадеда Майкла воздействию жесткого облучения. Джордж! — в ее голосе была лихорадочная настойчивость. — Ведь тебе надо просто пойти и попросить его. Он, наверное, сразу все сделает, и мы сможем жить спокойно. У меня больше нет сил!

Джордж знал, что Клара несколько отклонилась от истины, но у нее вполне хватит сил пилить его еще несколько часов. Он поглядел на нее с тоской.

— Хорошо, деточка, — пробормотал он. — Завтра я с ним поговорю.

— Нет, Джордж, ты поговоришь с ним сегодня! Как только он придет.

Джордж только грустно посмотрел на нее, не зная, что делать.

Они прожили здесь так долго, что успели перенять человеческие обычаи и язык — они даже взяли себе человеческие имена.

— Джордж! — умоляюще сказала Клара. — Ты только попроси его. Уговори. Растолкуй ему, что он напрасно тратит время… — Помолчав, она добавила: — Ты же такой умный! Ты сумеешь найти нужные доводы.

— Хорошо, я попробую, — уныло согласился он; тем не менее на душе у него стало легче — так или иначе с этим будет покончено.

Едва Джордж услышал шорох швабры за стеной, он встал и вышел через парадный ход. Ловушка еще стояла в стороне — там, куда он ее отодвинул ночью.

— Здравствуйте! — крикнул он.

— Ш-ш-ш! — шуршала швабра, продолжая деловито перемещать пыль из одного угла комнаты в другой. На таком близком расстоянии человек казался колоссом, хотя Джордж знал, что на самом деле это сухонький сгорбленный старичок, весьма малорослый экземпляр своего вида. Джордж набрал в легкие побольше воздуха и рявкнул что было мочи:

— Здравствуйте!

Сторож перестал мести и с недоумением посмотрел по сторонам.

— Здравствуйте! — взвизгнул Джордж, чувствуя, что сорвал голос.

Сторож посмотрел и увидел мышь.

— Здравствуй, — сказал он.

Сторож был человек необразованный и, увидев мышь, которая кричала: «Здравствуйте!», так и подумал, что перед ним — мышь, которая кричит: «Здравствуйте!»

— Ловушка! — надрывалась мышь.

— Да не ори ты! — рассердился сторож. За работой он любил размышлять и терпеть не мог шума. — Ну, ловушка, и что?

— Моя жена не хочет, чтобы вы ставили ее у нашего парадного, — объяснил Джордж, говоря громко, но уже не срывая голоса. — Она боится, что дети могут попасть в нее.

— А дети могут в нее попасть? — спросил сторож.

— Нет, — ответил Джордж. — Они знают, что такое ловушка. Но жена все равно хочет, чтобы вы ее убрали.

— Извиняюсь, — ответил сторож. — Но мне приказано ставить мышеловки у всех нор. Тут атомный центр, и мыши тут не требуются.

— Нет, требуются! — заспорил Джордж. — Они сами привезли сюда моего прапрапрадедушку Майкла и подвергли его воздействию жесткого облучения. А то откуда бы я тут взялся?

— Мое дело маленькое, — огрызнулся сторож. — Сказано ставить, и я ставлю.

— Ну, а что я скажу жене? — закричал Джордж.

Это подействовало на сторожа. Он тоже был женат.

— Ладно, поговорю с комендантом, — сказал он.

— Вот и хорошо! — крикнул Джордж. — Спасибо!

Сторож поднял мышеловку, поставил ее перед парадным входом, с любопытством посмотрел, как Джордж тут же оттолкнул ее на несколько дюймов в сторону, а потом взял швабру и снова принялся гонять пыль взад-вперед по комнате.

— Ну? Что он сказал? — спросила Клара, едва Джордж вернулся домой.

— Сказал, что поговорит с комендантом, — ответил Джордж, с облегчением усаживаясь в кресло.

— Джордж! — приказала Клара. — Отправляйся к коменданту и проверь, поговорит он с ним или нет.

— Послушай! — взмолился Джордж. — Он же обещал!

— Он мог и соврать. Иди сейчас же к коменданту и проверь.

Джордж покорно встал с кресла и неохотно побрел по мышиным переходам в стенах к дырочке, выводившей в комнату коменданта.

В эту минуту туда как раз вошел сторож, и комендант поглядел на него с досадой. Это был грузный небритый человек, и ходил он вперевалку.

— В комнате сто двенадцать мышь не хочет, чтобы у ихнего парадного хода стояла мышеловка, — без предисловий сообщил сторож.

— Ты свихнулся или что? — спросил комендант.

Сторож пожал плечами.

— Так что мне ему сказать?

— Скажи, чтобы он пришел ко мне, — ответил комендант, восхищаясь собственной находчивостью.

— Я тут! — крикнул Джордж и вылез из норы, уверенно обогнув стоявшую перед ней мышеловку.

— Эвон он, — сказал сторож, ткнув пальцем.

— Господи! — прошептал комендант, получивший кое-какое образование. — Галлюцинация!

— Да нет, это мышь, — поправил его старик сторож.

— Моя жена хочет, чтобы ловушку убрали, — терпеливо объяснил Джордж. Она боится, что дети могут ненароком попасть в нее.

— Ты его тоже видишь? — растерянно спросил комендант у сторожа все еще шепотом.

— А как же, — ответил сторож. — Тот самый, про которого я вам говорил, из сто двенадцатой комнаты.

Комендант встал на ноги и пошатнулся.

— Я что-то плохо себя чувствую, — сказал он слабым голосом. — А об этом я поговорю с управляющим. Это ведь вопрос правил внутреннего распорядка.

— Ты пойдешь со мной, — добавил он поспешно, когда сторож повернулся к двери. — Лишний свидетель не помешает.

Комендант в сопровождении сторожа покачиваясь вышел из комнаты.

— А что мне сказать жене? — завопил Джордж, но они ничего не отвечали, а потому он вернулся домой и объяснил Кларе, что они отправились обсудить вопрос с управляющим.

Не трудно догадаться, что через несколько минут Джордж уже высунул мордочку из дырки в углу кабинета управляющего.

Однако он опоздал и увидел только, как за комендантом и сторожем закрылась дверь.

Поэтому он во всю мочь закричал:

— Здравствуйте!

Управляющий посмотрел вниз и сразу же его увидел. Это был худой бледный человек с усталыми глазами.

— Уходи! — сказал он уныло Джорджу. — Я только что объяснил двум людям, что ты не существуешь.

— Но моя жена хочет, чтобы ловушку убрали — это же опасно для детей! пожаловался Джордж.

Управляющий чуть было не послал детей Джорджа ко всем чертям, но он в сущности был неплохой человек, хотя и замученный работой, а потому вовремя спохватился.

— Мне очень жаль, — вполне искренне сказал он, беря пачку писем, которые один раз уже прочел. — Но мышеловки мы убрать не можем.

— А что же мне сказать жене? — сердито спросил Джордж.

Упоминание о жене подействовало и на управляющего. Он закрыл лицо ладонями и задумался.

— А ты уверен, что ты действительно существуешь? — спросил он наконец, отняв ладони от лица.

— Конечно, — сказал Джордж. — Укусить вас, чтоб вы поверили?

— Нет, зачем же затрудняться, — ответил управляющий и снова уткнул лицо в ладони.

— Формально говоря, — сказал он сквозь пальцы, — это вопрос безопасности.

Со вздохом облегчения управляющий взял телефонную трубку и позвонил офицеру службы безопасности. После нескольких минут оживленного препирательства он повесил трубку и сказал Джорджу:

— Он сейчас придет.

Вскоре дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел высокий человек с глазами, которые все видели насквозь.

— Привет, Билл, — сказал он быстро. — Как ты себя чувствуешь?

— Привет, Майк, — ответил управляющий. — Отвратительно. А вот это Джордж. Я тебе о нем звонил.

— Здравствуйте! — крикнул Джордж.

— Здравствуйте! — крикнул в ответ офицер службы безопасности. — Вас в моих списках нет. Вы засекречены? — требовательно добавил он. — Отпечатки пальцев, Комиссия по атомной энергии. Центральный уголовный суд, ФБР?

— Нет! — крикнул в ответ Джордж. — Моя жена хочет, чтобы от нашего парадного убрали ловушку. Она боится за детей.

— А она засекречена? — громовым голосом отпарировал офицер службы безопасности.

— Ну почему вы все кричите? — раздраженно спросил управляющий. — У меня дико болит голова.

— Нет, — ответил Джордж.

Губы офицера службы безопасности сжались в узкую суровую линию.

— Вопиющее нарушение инструкций! — рявкнул он. — Я немедленно этим займусь.

— А ловушку вы уберете? — спросил Джордж.

— Не имею права, пока вы не будете засекречены, — ответил офицер службы безопасности, покачивая головой. — Я не намерен санкционировать действия, которые в дальнейшем можно будет истолковать как пособничество проникновению в центр шпионов и диверсантов.

— Сколько тебе лет? — спросил управляющий у Джорджа.

— Пятдесят шесть дней, — твердо ответил Джордж.

— Лица младше двенадцати лет засекречиванию не подлежат, — сказал управляющий офицеру службы безопасности.

— Это как сказать, — ответил офицер службы безопасности, покачивая головой. — Данный случай не имеет прецедентов. Я, черт побери, рисковать не намерен и разрешения убрать мышеловку не дам. Впрочем, вот что: я запрошу соответствующие инстанции.

Он повернулся и пошел к двери.

— А что мне сказать жене? — крикнул Джордж ему вслед.

— Скажите ей, что я пошлю запрос в Комиссию по атомной энергии с копиями в министерство обороны и в ФБР.

— И в департамент иммиграции и натурализации, — посоветовал управляющий. — Может возникнуть вопрос об американском гражданстве.

— Фига с два! — ответил Джордж — Lex locis[10]. Я тут родился.

— Это можно, — ответил офицер службы безопасности, выходя. — Лишняя предосторожность никогда не помешает.

Джордж вернулся домой, рассказал обо всем жене и на другое утро уже ехал на поезде в Вашингтон. Как и все его поколение, Джордж был телепатом и уже наладил связь с мышами, имевшими доступ в правительственные здания.

Всю дорогу он мучительно соображал, как проследить движение всех этих копий по бюрократическому лабиринту Вашингтона. Но он мог бы не беспокоиться.

Получив донесение офицера службы безопасности, Комиссия по атомной энергии тотчас направила в центр целый отряд психиатров. Когда психиатры доложили Комиссии о результатах своего обследования, их, в свою очередь, поручили заботам другого отряда психиатров. После этого Комиссия по атомной энергии созвала совещание представителей министерства обороны, ФБР (министерство юстиции), управления охраны природы (министерство внутренних дел), департамента общественного здравоохранения (минестерство социального обеспечения), департамента иммиграции и натурализации и департамента по делам Аляски. Последнее приглашение оказалось ошибочным.

На это ушло две недели, а Джордж тем временем томился в министерских стенах, ожидая, когда ему придется давать показания. Разумеется, он поддерживал непрерывную телепатическую связь с Кларой. Он знал, что дети все здоровы, что Клара подружилась со сторожем и что ловушка стоит на прежнем месте.

Сторож больше не клал в нее сырные корки и не взводил пружину, но инструкций не нарушал и каждое утро придвигал ее к парадному ходу мышиного домика.

Толстая вашингтонская мышь проводила Джорджа до дырки в углу конференц-зала, где собралось совещание. Джордж выглянул наружу и с отвращением вдохнул прокуренный воздух.

За длинным столом сидело семь человек, и перед каждым стоял стакан с водой. Даже Джордж знал, что это была не та жидкость, которая могла бы помочь быстро прийти к согласию.

— Разбомбить их! — крикнул генерал, стукнув кулаком по столу. — Нанести им сокрушительный удар атомным оружием! Нанести им удар немедленно, пока они не напали первыми!

— Но ведь это одна из лучших наших установок, — возразил гражданский представитель Комиссии по атомной энергии. — Мы не хотим взрывать ее из-за каких-то ничтожных мышей.

— А нельзя ли отправить их на Аляску? — нерешительно осведомился представитель департамента по делам Аляски, силясь понять, зачем его сюда пригласили.

— А как насчет ловушек? — спросил представитель управления охраны природы. — У нас есть такие новинки — пальчики оближете.

— Но в этом-то все и дело! — громко сказал Джордж, и все обернулись к нему. — Моя жена хотела бы, чтобы ловушку от нашего парадного убрали. Она опасается за детей.

— Кто вы такой? — сурово спросил представитель департамента иммиграции и натурализации.

— Я Джордж, — ответил Джордж. — Это перед моим парадным входом стоит ловушка.

— Как вы сюда попали? — грозно спросил представитель ФБР. — Это закрытое заседание! Шпионите?

— Я не шпионю! — воскликнул Джордж. — Я просто пришел попросить, чтобы вы убрали эту ловушку.

Представитель ФБР поглядел на него почти с жалостью.

— Теперь все это далеко не так просто, — сказал он. — Вы что, не понимаете, чем вы нам угрожаете?

— Нет, — ответил Джордж и взобрался по ножке на стол. — Мы никому не угрожаем. Мы же просто мыши. Мы не умеем угрожать.

Тут он обвел взглядом семь гигантских лиц над столом, которые окружали его со всех сторон, и сразу осознал, что эти люди насмерть перепуганы тем, что он — мышь. Его охватило страшное предчувствие, что с этого совещания ему живым не уйти. Поэтому он разблокировал свое сознание, чтобы его близкие и вообще все мыши-телепаты могли следить за происходящим.

— Вы что же, станете утверждать, — насмешливо сказал представитель управления охраны природы, который от страха повысил голос, — будто вы не знаете, что потомство одной мыши — вашего прапрапрадеда Майкла — насчитывает уже двенадцать миллиардов особей, в четыре раза превосходя численностью все народонаселение Земли?

— Нет, я этого не знал, — сказал Джордж, невольно заинтересовавшись.

— Вы что же, станете утверждать, — сказал представитель ФБР, грозя пальцем Джордж, который видел, что другая его рука сжимает в кармане пистолет, — будто вам и в голову не приходило, что вы, мыши, имеете доступ к самым секретным нашим документам и можете их все уничтожить?

Нет, не приходило, — сказал Джордж, пятясь от этого огромного качающегося пальца. — Мы, мыши, никогда ничего не уничтожаем просто так.

— А что вы можете перегрызть провода на любом самолете, танке, грузовике, поезде или корабле, полностью выведя их из строя, это вам тоже в голову не приходило? — вмешался генерал и так хлопнул по столу мясистой ладонью, что Джордж от сотрясения упал на спину.

— Конечно, не приходило, — ответил Джордж, с трудом встав на лапки. — У нас, мышей, и в мыслях этого не было. Не бойтесь, — докончил он умоляюще. Но он понимал, что слова бессильны перед охватившей их паникой.

— И вы не думали о том, что можете перегрызть все кабели, телефонные линии, линии высоковольтных передач и телеграфные линии, соединяющие Штаты с Аляской? — спросил представитель департамента по делам Аляски, просто чтобы что-нибудь спросить. Затем, чтобы доказать свое бесстрашие и непоколебимое мужество, он взял свой стакан и вылил из него всю воду на Джорджа. Вода была ледяная, и бедный, промокший насквозь Джордж затрясся от холода.

— А о том, что вы можете вывести из строя и взорвать все наши атомные установки, вы тоже, конечно, не думали? — спросил представитель Комиссии по атомной энергии, прежде чем Джордж успел ответить представителю департамента по делам Аляски, и, придя в ярость из-за собственного страха, тоже выплеснул всюсвою воду на дрожащую мышь.

Джордж заплакал.

— Это мне и в голову не приходило, — бормотал он, всхлипывая. — Мы, мыши, не такие…

— Чушь! — сказал генерал. — Таков неизменный закон природы. Мы должны убить вас, или вы убьете нас. И мы начнем с того, что убьем тебя! — Генерал ревел громче всех, потому что и боялся больше.

Его ладонь — огромная и ужасная — стремительно опустилась на маленького, мокрого, рыдающего Джорджа. Однако в мышиной тактике генерал разбирался плохо — когда ладонь звучно хлопнула по столу, Джордж успел уже соскользнуть по ножке и мчался к дырке в стене.

Бедняга Джордж, перепуганный до смерти, изо всех сил улепетывал по мышиным ходам, ни разу не остановившись, чтобы перевести дух, пока не оказался в поезде. Но поезда, разумеется, уже не ходили. Мыши-телепаты перегрызли все кабели, все телефонные линии, все линии высоковольтных передач и все телеграфные линии; и еще они перегрызли провода на всех самолетах, танках, грузовиках, поездах и кораблях. Кроме того, они уничтожили на Земле все документы до единого.

Так что Джорджу пришлось пешком возвращаться к себе в атомный центр, который был сохранен в память прапрапрадедушки Майкла.

Это заняло три утомительнейшие недели, и первое, что он увидел, когда добрался до дома, была мышеловка у парадного входа. Конечно, приманки в ней не было и пружина была спущена, но все-таки она стояла перед входом.

Клара поцеловала его и сказала:

— Джордж! Ты должен поговорить со сторожем об этой ловушке.

И Джордж сразу вышел, потому что за стеной шуршала швабра, гоняя пыль из угла в угол.

— Здравствуйте! — крикнул он.

— Здравствуйте, — ответил сторож. — Вернулся, значит?

— Моя жена хочет, чтобы эту ловушку убрали, — сказал Джордж. — Она боится за детей.

— Извиняюсь, — сказал сторож. — Мне было ведено поставить по мышеловке у каждой мышиной норы.

— А почему вы не ушли с остальными людьми? — закричал Джордж.

— Да не кричи ты, — сказал сторож и объяснил: — Стар уж я стал для перемен. Ну, и у меня тут поблизости есть ферма.

— Но вам же не платят жалованья? — спросил Джордж.

— Ну и что? — сказал уборщик. — На деньги-то теперь все равно ничего купить нельзя.

— А что же мне сказать жене насчет ловушки? — спросил Джордж.

Сторож почесал затылок.

— А ты ей скажи, что я поговорю с комендантом, если он сюда когда-нибудь вернется.

Джордж пошел домой и передал его слова Кларе.

— Джордж! — сказала она и топнула лапкой. — Я не могу жить, пока там стоит ловушка! Ты же знаешь, что комендант сюда не вернется. Поэтому ты должен сам его отыскать.

Джордж, который знал, что людей почти нигде не осталось, подошел к своему любимому креслу и решительно опустился в него.

— Клара, — сказал он, беря книгу, — можешь уезжать или оставаться, как тебе заблагорассудится, но я больше ничего сделать не могу. Я убил на эту ловушку целый месяц, но так ничего и не добился. И я не собираюсь начинать все сначала.