Рыжий наследник

— Определенно. Это мой — наш — долг, как новых монархов — способствовать тихой передачи власти.

Бровь поднялась еще выше, и Квин расплылся в широкой улыбке.

— Что ж, если таким образом мы поспособствуем благу людей, думаю, так поступить нам и следует.

— Я думал, они уже поспособствовали, — сказал Дейв, задумчиво нахмурившись. Лот с Квином уже спускались по лестнице, когда услышали громкое: — Стойте, нет. Потрахаться! Вот, что они хотят сделать! — Сделав паузу, Дейв спросил: — А лошади не будут ревновать?

Лот ничего не мог с собой поделать — начав хохотать, остановиться он был уже не в силах. Облегчение и адреналин накрыли его с таким размахом, что он согнулся пополам и издал серию совсем некоролевских смешков.

— Мы заставляем лошадей ревновать, Квин!

— Вообще-то, еще не заставляем, но заставим, если, конечно, ты перестанешь смеяться и спустишься по лестнице в спальню, — сказал он, ухмыльнувшись и хлопнув его по заднице.

Это заставило Лота рассмеяться еще громче, хотя стоило уделить больше внимания дороге под ногами. А так, не глядя по сторонам, он собрался уже поставить ногу на ступеньку, вот только никакой ступеньки там не оказалось, и ничто уже не могло уберечь его от падения на лестничную площадку с глухим стуком, стоном и треском в лодыжке, который не мог предвещать ничего хорошего.

Позже Лот успеет поразмышлять над иронией того, что смог выйти из битвы невредимым, только чтобы сильно рассмеяться, споткнуться и полететь с лестницы. Но сейчас он просто лежал у ее подножия с раскинутыми конечностями и ужасно ноющей лодыжкой и ждал, пока прекрасный принц спустится вниз и спасет его.

Глава Восемнадцать

Стоило шлепку обрушиться на его голую задницу, как Лот вздрогнул и проснулся. С визгом и руганью он перевернулся на спину и с яростью уставился на ухмыляющегося Квина.

— Черт, это еще за что?

Квин растянулся на кровати рядом с ним.

— За то, что в процессе назвал меня отличным наездником.

— А просто принять комплимент ты не можешь?

— Нет, если этот комплимент содержит шутку о траханье лошадей! — Квин протянул руку и щелкнул по одному из сосков Лота. Больно.

— Ау! — Лот прикрыл соски ладонями. — Прекрати! Я твой раненный герой!

Квин, как настоящий идиот, прекратил, и Лот воспользовался заминкой, чтобы перекатиться и прижать его запястья к кровати. Но Квина это, похоже, не особо обеспокоило. Он лишь улыбнулся, взъерошенные волосы медным беспорядком раскинулись на хороших простынях, и стал ждать, каким будет следующий шаг Лота.

— Ух, к сожалению, пульсирует у меня только лодыжка, — сказал Лот. Он чмокнул Квина в кончик носа и перекатился на матрас. Потом сел и поморщился — ноги коснулись пола и вся кровь хлынула обратно к распухшей лодыжке.

Квин позади издал сочувствующий звук, и матрас прогнулся от его движения. Мгновение спустя он уже стоял на коленях за спиной Лота и покрывал поцелуями его затылок и плечи.

Комната, которую они заняли пару часов назад, была не самой лучшей во дворце, но никто из них не горел желанием трахаться на кровати лорда Дума, к тому же, она в любом случае оставалась самой красивой комнатой, в которой только приходилось спать Лоту. Кровать была большой, ковры на полу толстыми и мягкими, из окна открывался прекрасный вид на город до самой гавани. В комнату проникало послеполуденное солнце, и по его насыщенному золотому оттенку Лот заподозрил, что проспали они дольше, чем намеревались. Он попытался отогнать чувство вины из-за того, что вместо этого Квину стоило заняться другими важными делами, но тут парень оставил на его затылке очередной поцелуй.

Лоту будет этого не хватать. Он будет скучать по остроумию Квина, его идеальной заднице и рыжим волосам, потому что это не будет длиться вечно. Он утешил себя мыслью, что в запасе имелась еще пара недель, и опустил подбородок, чтобы Квин смог поцеловать его в шею.

Руки Квина скользнули по его животу и задержались на царапине от меча Дума.

— Ты такой герой, — пробормотал он.

— Я ведь был ранен, — проворчал Лот. — Да я чуть ли не мученик.

— А еще ты принц.

Лот оживился, услышав его слова, потому что так оно и было, по крайней мере, на данный момент.

Квин выдохнул ему в шею.

— Думаешь, мы можем попросить кого-нибудь принести нам еды?

— Давай узнаем, — поднялся Лот и, прихрамывая, направился к двери. Открыв ее, он выглянул наружу. На посту стояла Ада. Руки ее были сложены на груди, взгляд подозрительно осматривал коридор. Лот прочистил горло:

— Прости, но принцы…

— Принцы слишком громкие, — огрызнулась Ада. — Вы хуже, чем Калариан с Бенжи.

Лот усмехнулся.

— Приму это за комплимент. — Охранник с другой стороны двери издал сдавленный звук. Лот прикинул, что тому было не больше семнадцати; под шлемом скрывался восхитительный пурпурный оттенок. Похоже, они действительно были слишком громкими, но он совсем об этом не сожалел. Лот кивнул парню:

— Оказалось, грязный алхимик пробуждает тот еще аппетит. Будь хорошим мальчиком и принеси нам что-нибудь поесть, хорошо?

Молодой охранник бросился бежать.

— А он, похоже, испугался моего царственного вида, — сказал Лот.

— Или того, что ты так и размахиваешь своим царственным членом, — предположила Ада. — Что совершенно опрометчиво, потому что становится очевидно, что рыжий не твой натуральный цвет.

— А ты как всегда прагматична, Ада, — сказал Лот. Закрыв дверь и развернувшись, он наткнулся на осуждающий взгляд Квина. Спустя секунду его скрыла пара штанов, которые Квин бросил ему в голову. Лот с заметным трудом в них забрался и снова открыл дверь.

— Заходи, Ада.

Она протопала внутрь и уставилась на Квина, натягивающего одежду.

— А вот этот рыжик натуральный.

Квин зашипел и с полунадетыми штанами попытался спрятаться за гобеленом.

— Он очень застенчив, — сказал Лот, почему-то обрадовавшийся увиденному. — Итак, Ада, какие новости в замке? И в городе. Люди в восторге от смерти лорда Дума, или с минуты на минуту нам с Квином стоит ждать толпы, вооруженные факелами и вилами?

— Вероятно, не стоит. Дум многим насолил. Не то чтобы они любили принца, просто Дума ненавидят больше.

— Враг моего врага — мой друг, — пробормотал Лот, кивая. С трудом добравшись до одного из богато украшенных стульев, он тяжело в него опустился и вытянул перед собой поврежденную ногу. — Уф, я становлюсь слишком старым для всего этого.

— А сколько тебе, кстати? — спросил Квин из недр рубашки, в которую пытался влезть.

Лоту, на самом деле, пришлось призадуматься, потому что он привык сбивать себе год или два или, наоборот, их себе прибавлять, в зависимости от интереса. Потребовалось произвести серьезные расчеты, прежде чем прийти к выводу:

— Двадцать… шесть?

Голова Квина высунулась из горловины.

— Всего-то? Ты уверен?

Лот повторил расчеты и поморщился.

— Ладно. Двадцать семь.

— Ты хотел сказать двадцать один, — перебила его Ада. Лот нахмурился. — Двадцать один, — повторила она. — Принцу двадцать один, поэтому он и вернулся за своей короной, припоминаешь?

Лот тут же просиял. Он мог притворяться двадцатиоднолетним. А гусиные лапки списать на проведенное в тюрьме время. Но его озарение резко схлынуло, стоило вспомнить, что принца играть осталось недолго, как и быть нужным Квину. Квин сможет стать принцем — или королем — и без его поддержки. Вероятно, он возьмется за невероятные дела, за которые, черт, и должны браться монархи, а Лот вернется к своей работе…

У него сжался желудок.

Что ж, всего-то — Лот вернется к тому, чем всегда занимался, и что? Воровство, мошенничество и распутство, время от времени будет браться за работу на стороне.

С принцем в замке ему определенно не место.

— Лот? — позвал Квин. То, как были произнесены эти слова, заставило Лота задаться вопросом, сколько раз он уже произнес его имя, пытаясь привлечь внимание. Глаза Квина были широко распахнуты, на лбу появились озабоченные морщинки. — Ты в порядке?

Лот нацепил фальшивую улыбку и увеличил ее сияние еще на несколько градусов.

— Конечно, в порядке. С чего бы нет? Прости, Ада, так что ты там говорила про стражу?

Продолжив улыбаться, он не рискнул снова посмотреть на Квина и стал слушать мнение Ады о положении дел в замке и городе за его пределами.

***

Очень даже вероятно, что последующие две недели были самыми странными в жизни Лота, а это о чем-то да говорило, учитывая его приключения с менестрелями.

Он хромал по замку, ходя на встречи с различными дворцовыми чиновниками, и пытался понять, кто из них был с ними за одно, а кто представлял угрозу. Лот удивился, вдруг осознав, что слова, однажды сказанные им Квину о том, что большинству людей на все плевать, пока их животы полны и семьи целы, имеют вес куда больший, чем он мог вообразить. Пока королевство находилось в надежных руках, никого не волновало, кому именно эти руки принадлежали.

Порой он замечал мелькавшее напряжение на лице Квина и задавался вопросом, насколько это его задевало. Все сыпали похвалой предыдущему королю Тарквину, но это не мешало им отвешивать поклоны человеку, его убившему. И, не объявись на горизонте Квин, они так и продолжили бы ему кланяться.

— Раз уж на то пошло, — сказал Калариан одной из ночей, когда Лот размышлял над этой темой. — Какого черта они вообще должны рисковать собственными жизнями ради королей, принцев и короны?

— Но речь ведь о Квине!

В ответ Калариан посмотрел на него, как на идиота.

— Они ведь не знают Квина. Для них он просто очередное наделенное властью лицо.

Лот так и не понял, стало ему от этого легче или же наоборот.

Но даже так он продолжал посещать встречи и принимать участие в собраниях, только чтобы потом отправиться на другую встречу. Пусть он и убеждал себя, что все это не имело значения, потому что он скоро уйдет, его затянуло в дискуссии, потому что кому-то ведь нужно было отчитать идиотов за то, что они, ну, были идиотами. Он вдруг понял, что выступает против повышения пошлин на «покрытие расходов на славное возвращение принца», указав на то, что это самое славное возвращение обошлось Дейву не дороже мешка золотых монет и лютни. Квин же с поднятыми в чем-то похожем на веселье бровями спокойно наблюдал за тем, как Лот, просмотрев бюджет армии, безжалостно его урезал, потому что — нет, гвардии не нужна новая форма с запасным плащом, большое вам спасибо. Лота не покидало ощущение, что люди, отвечающие за расходы дворцовых финансов, были такими же карманниками, как и он, разве что в гораздо больших масштабах.

А еще у него было подозрение, что старые чиновники прощупывали их, прощупывали Квина, пытаясь понять, станет ли тот легкой добычей. Хотел бы Лот посоветовать им перестать об этом беспокоиться. Квин был умен, держался Лота и сира Грейлорда. Если что-то начинало его смущать, он щелкал пальцами, так что Пай вспархивал к нему на плечо, и, напевая себе под нос, говорил: «Мне нужно подумать об этом», а потом прогонял всех с концами. При виде дракона полная людей комната вдруг разом вспоминала о произошедшем с лордом Думом и вываливалась за двери. Оставшись наедине, Квин пожимал плечами и спрашивал: «Ну и что с ними делать?»

«А дюмеснивское яблоко, — думал в такие моменты Лот. — Недалеко от дерева упало». Но, учитывая шаткое положение, в котором они оба оказались, выходку одобрял.

Однако посещали они не только такие встречи.

В королевских спальнях времени проводили не меньше — смежная дверь пришлась как нельзя кстати. Лот обнаружил, что, при правильных наставлениях, рот Квина оказывался чертовски грязным — в обоих смыслах этого слова. Они все-таки одолели обратного паладина, потянув всего одну мышцу, и позже сир Грейлорд обмолвился, что бедный молодой стражник, стоявший в это время за дверью, пришел к нему и, заикаясь, умолял не отправлять его снова на пост, потому что это мешало смотреть в глаза его святейшествам.

Вместо того чтобы покраснеть, Квин лишь вздохнул:

— И кого теперь просить стать третьим участником для двойного обратного паладина?

Лот был в восторге.

Теперь, когда Квин наконец-то отъелся, у него появилась вся выносливость юности и предприимчивость новичка в постели, так что, пусть он в этом никогда и не признался бы, Лот тихо радовался своей больной лодыжке, время от времени дававшей ему повод брать перерыв.

Не то чтобы он был стар. Ему всего-то двадцать один год.

В целом, жизнь была хороша. Каким-то образом у них получалось править королевством, и, судя по отсутствию вил и бунтовщиков, работу они выполняли разумно. И, если бы это зависело от Лота, он бы с радостью продолжил в том же духе, но все ведь не могло быть так просто?

Мысли эти пронеслись у Лота в голове одним из утр, пока он дремал на очередном скучном собрании.

— …оронации, Ваша Светлость?

Глаза Лота резко распахнулись, и он нашел себя под неодобрительным взглядом лорда верховного канцлера — человека, которого из-за выпученных глаз и свисавших с шеи кусков плоти, Лот тихо сравнивал с жабой. Выпрямившись на стуле, он с сожалением убрал руку с бедра Квина.

— А что с ней? — спросил Лот и понадеялся, что слова его прозвучали так, будто он все слышал.

— Нужно назначить дату. Королевство нуждается в четком руководстве, народ жаждет отпраздновать их нового короля. — Пристальный взгляд мужчины сузился, заметавшись между Лотом и Квином, и Лот почти ожидал, что сейчас он высунет язык и начнет ловить мух. — Кхм, кто бы это ни был.

Лот перехватил выражение лица сира Грейлорда, и ему не понравилась написанная на нем обеспокоенность.

— Проблема в том, — сказал сир Грейлорд позже, идя с Лотом и Квином по одной из галерей замка. — Что, решив защитить законного принца, мы неосознанно посеяли смуту.

— Так разве не в этом и был весь смысл? — спросил Лот.

— Да, — сказал сир Грейлорд, склонив голову. — Только теперь, когда Квин займет трон, что помешает какому-нибудь нарушителю спокойствия заявиться через год-десять-двадцать лет и заявить, что законным наследником является он, а Квин простой самозванец.

— Это была ваша идея! — простонал Лот. — Вы были правы. Вы просто ужасный шахматист. И человек, как оказалось, тоже. И зачем вы носите с собой баночку с маслом для бороды?

— Ах! — сказал сир Грейлорд. И сунул маленькую баночку под плащ. Лицо его стало розовым. — Это подарок для кое-кого. И да, я знаю, что идея была моей, но в тот момент она действительно послужила своей цели. Сейчас же она ставит нас перед трудным выбором.

— Нет, — сказал Лот. И встретил взгляд Квина. — Выбор не трудный. Я сделаю заявление об отказе любых притязаний на королевство. И если уйду сейчас, у тебя будет достаточно времени, чтобы разобраться во всем до коронации.

Брови Квина состроили хмурую гримасу, подобную той, которую Лот не видел с тех пор, как парень представлял собой маленькую кучу грязи, соломы и ужасного характера.

— Ты этого не сделаешь, — прошипел он и схватил Лота за камзол, а потом потащил по коридору, заставив взвизгнуть от веса целого тела, перекачивавшего на чувствительную лодыжку. Квин открыл первую попавшуюся дверь, грубо впихнул Лота внутрь и громко ее захлопнул.

Краем сознания Лот отметил, что это оказалась библиотека, но большая часть его внимания была прикована к Квину, прижавшему его к стене и тычущему в грудь костлявым пальцем.

— Что еще за «уйду»? — потребовал он. Глаза его вспыхнули. — Кто, черт возьми, сказал тебе, что ты можешь уйти?

Квин шипел и плевался, как мокрый кот, и Лот оказался настолько сбит с толку, что не смог выдавить ни слова.

— Ты слышал слова Грейлорда, и…

Квин вывернул переднюю часть камзола Лота и сильнее прижал его к стене.

— Меня не волнует, что там сказал Грейлорд. Меня не волнует, что вообще там кто говорит! — глаза его заблестели, но, на этот раз, не от гнева, а от слез. И вот так просто вся ярость испарилась. Со сбившимся дыханием он привалился к Лоту. — Я не смогу… я не смогу сделать это в одиночку, Лот!

Рот Лота задвигался, открываясь и закрываясь, пока ему, наконец, не удалось заговорить:

— Ты не будешь справляться с этим в одиночку. Грейлорд будет тебя направлять и помогать править…

Квин издал разочарованный звук.

— Я не о правлении говорю. Грейлорд не сможет заставить меня смеяться. Не сможет заставить меня чувствовать себя живым и затаскивать в постель так, как ты.

— Уверен, если хорошо попросишь, он подумает…

— Я не Грейлорда люблю! — взорвался Квин.

Лот замер.

— Что?

Квин сморгнул слезы, выпрямился и выпятил подбородок.

— Ты меня слышал.

Кровь зашумела в черепе Лота, пока он пытался разобраться в словах Квина.

— Ты любишь меня, — повторил он. Квин кивнул. — Ты любишь меня. — Снова сказал Лот, просто чтобы убедиться, что это ему не послышалось, что все это не было сном. — Ты любишь меня?

— Прекрати произносить это так, словно все это какая-то шутка!

Лот моргнул, глядя на него.

— Шутка? Нет, в смысле, я… — У него защемило в груди. — Квин, я повторяю это, потому что не могу поверить. Потому что ты мог заполучить кого-то куда лучше нищего хромого писца с пристрастием к шарфам, понимаешь? Кого угодно спроси. Спроси Грейлорда, Аду, Калариана, Дейва. Черт, да даже моих родителей. Но ты… ты стоишь здесь и говоришь, что любишь меня.

— Так я и сказал, — выдержал Квин его пристальный взгляд. — Что-то не нравится?

Лот так и не оправился от новости о том, что Квин его любит. Каким-то образом, он упустил этот момент, но все было хорошо. Лучше, чем хорошо, потому что теперь он это знал и мог то же самое сказать в ответ. Протянув руку, он разжал мертвую хватку пальцев Квина на своем камзоле и переплел их вместе со своими, сделал крошечный шаг вперед.

— Нет, — сказал он тихо, прижавшись к его лбу. — Так получилось, что я чувствую то же самое, так что никаких проблем.

Улыбка Квина была ослепительной.

Лот выдавил дрожащую улыбку в ответ.

— Но я все еще не понимаю, как это решит проблему двух принцев.

Квин опустился на одно колено.

У Лота закипела кровь.

— Нет, предложение, конечно, хорошее, но ты уверен, что сейчас то самое время? Хотя нет, стой, чего это я. Для этого время всегда подходящее. Ты закрыл дверь? Мы ведь не хотим повторения того случая в…

— Лот! — Квин ткнул его в бедро. — Я пытаюсь попросить тебя выйти за меня.

У Лота открылся рот.

— Чушь собачья.

Квин вздохнул и поднялся.

— В тебе вообще нет никакой романтики?

— Это не мешает тебе меня любить, — сказал Лот, потому что мог это сказать, и это заставило его улыбнуться. — Зачем ты встал? Хочешь проверить, заперта ли дверь?

Квин закатил глаза.

— Я не собираюсь тебе отсасывать, идиот. Я серьезно. Я, правда, делаю тебе предложение. Им нужен законный наследник на троне? Они его получат. Хотят знать, кто это? Какая разница? Если обручимся, то и править будем совместно.

На мгновение мозг Лота заменил рой жужжащих ос. Потому что Квин предлагал не просто брак. Он предлагал Агилон. Он предлагал королевство.

— Это будет кража, — залепетал он. — Я в жизни не крал ничего крупнее карманов в шарфе.

Квин ткнул его в грудь.

— Ты ничего не крадешь. Я сам всем с тобой делюсь. И о какой краже ты говоришь? — у него расширились глаза. — Королевства или моего сердца?

Лот прыснул со смеху.

— Боги, ты прав. Прости, во мне, и правда, нет никакой романтики, потому что это, похоже, была самая приятная вещь, которую мне когда-либо говорили, а я взял да рассмеялся. Нужно сказать «да», пока ты не пришел в себя и не передумал.

— Так скажи, — произнес Квин с сияющими глазами. — Сделай выбор. Можешь вернуться к писцу без гроша в кармане, а можешь сказать «да».

— Да, — сказал Лот, почувствовав головокружение от переполнявших его эмоций. — Да.

Квин рассмеялся и наклонился для поцелуя. Жадного. А потом отошел, запер дверь и неторопливо вернулся с лукавым блеском в глазах.

На этот раз, когда он упал на колени, никакого недопонимания не случилось.

Глава Девятнадцать

Лот потянул за воротник своего камзола. Хотел бы он расстегнуть верхнюю пуговицу, да только мать снова подойдет и застегнет ее обратно, как застегивала всю ночь, ворча, суетясь и веля ему перестать ерзать. Вообще-то он не возражал — только не помня об их с отцом реакции на новость. Когда Лот рассказал о том, что они с Квином собираются пожениться и он станет совместным правителем королевства, мама посмотрела на папу и сказала:

— Говорила же. Все не так, как тогда с сыном лорда мэра. Или с его женой. Или с менестрелями.

У Лота было скрытое подозрение, что, на самом деле, родители предпочитали ему Квина, но, с другой стороны, он и сам предпочел бы себе Квина, так что оспаривать их вкус не собирался. Он снова потянул за воротник, и Квин его пихнул:

— Хватит, мама увидит, — потому что, конечно, теперь его мать стала их общей.

— Я правитель Агилона и могу расстегнуть воротник, если того захочу, — сказал Лот, притворившись обиженным. Сделал он это для того, чтобы Квин его поцеловал, и уловка сработала на удивление хорошо.

Церемония прошла как в тумане — Лот не переставал ждать, что кто-нибудь подойдет да ущипнет его. Но нет, вес короны на голове казался ощутимо реальным. Как и тяжесть руки Квина в его руке, успокаивающе сжимающаяся каждый раз, когда Лот вдруг понимал, что начинал ерзать.

Свадебная церемония, как и совместная коронация, прошли быстро. Но вот прием? Боги, Лот любил вечеринки, как и любой другой развратный нарушитель спокойствия, но этот прием был просто бесконечным! Не нужны были ему поздравления людей — он хотел затащить своего новоприобретенного мужа в постель и вытрахать ему все мозги. Неужели он просил слишком многого? Лоту так не казалось.

Лот посмотрел в сторону сира Грейлорда и Ады. «Леди Ады», — напомнил он себе. Казалось вполне логичным присвоить ей новый титул, поскольку она согласилась остаться и обучать рекрутов. Сир Грейлорд слегка покраснел, но Лот не смог расслышать, о чем тот говорил. Выпрямившись в кресле, Лот наклонился вперед, вот только это было лишним. Калариан со своими ушами-летучими мышами сидел рядом.

— Он сказал: «Я ловлю себя на том, что восхищаюсь вашей бородой, миледи. Она так ярко сияет».

— О? — слова эти вызвали в Лоте интерес, и он толкнул Квина. — Как думаешь, он знает о том, что означает похвала бороды леди-гнома? — тихо спросил он. — Поймет ли, когда она ответит?

— Поймет, — сказал Калариан, улыбнувшись еще шире. — Чуть раньше он уточнил у меня этот момент, хотел убедиться, что все правильно понял. — Наклонив голову, он проследил за губами Ады. — «Благодарю, хороший сир. Хотите взглянуть на рукоять моего топора?» — сир Грейлорд застенчиво улыбнулся и опустил голову.

Возможно, какая-то романтическая жилка в Лоте все-таки была, потому что ему и в голову не пришло толкнуть по этому поводу шутку. Или просто сейчас его занимали совсем другие толчки.

— Люди такие глупые, — громко заявил Бенжи, сидевший рядом с Каларианом. — Если ему так хочется сделать скользкого монаха с Адой, почему бы прямо не сказать об этом?

Бенжи дополнил список гостей едва ли не в последний момент, и все потому, что придворные посланники слишком боялись идти на Болото Смерти. В конце концов, Калариан вызвался добровольцем. Вернулся он через две недели — враскорячку, ошеломленный и довольный, как идиот.

Калариан кивнул.

— Ну разве не глупость?

Квин перехватил взгляд Лота, вопрос явно читался на его лице.

— Даже не смотри на меня, — сказал Лот. — Вообще-то, мне начинает казаться, что они просто их выдумывают.

— Только посмотрите, даже короли не знают о скользком монахе, — сказал Калариан, попутно закатывая глаза. — Люди такие глупые. Короли такие глупые.

— Смерть королям! — выкрикнул Бенжи и одним глотком осушил бокал с вином. — Столовое серебро можно унести с собой?

— Вообще-то, нет, — сказал Квин. — Но мы предположили, что свое ты все равно украдешь, так что завернули кое-что в подарок, сможешь отнести его на Болото.

Бенжи красиво надулся и сунул бокал в вырез туники. Тот звякнул о кучу других вещей, которые он наворовал в течение всей ночи.

— Если мне их подарят, это будет не в счет. Я сам должен перераспределить богатство!

— Ох, — сказал Квин. — Прими наши извинения.

— Все в порядке, — сказал Бенжи и сунул в рукав ложку.

Лот вздохнул, стоило очередной веренице слуг принести очередную порцию блюд. В дальнем углу зала менестрели заиграли очередную веселую мелодию. Лот их всю ночь избегал — вдруг, кто да узнает. А вот Дейва и Скотта тянуло к ним, словно мотыльков к пламени. Дейва потому, что он хотел сыграть на своей краденой лютне, а Скотта… ну, этого Лот не знал, да и знать не хотел, важно было то, что благодаря этому он держался от них в стороне.

Пай с самой коронации уютно устроился в волосах Квина. Время от времени он высовывал на обозрение мордашку, чтобы посмотреть, что происходило вокруг, и выпускал несколько струек дыма, заставляя трепетать кудряшки на висках. И все же Лот был уверен, что большинство гостей и не заметили его присутствия. Наблюдая, как огни отражаются от кудрей Квина, Лота вдруг осенила одна мысль, и, с широко распахнутыми от ужаса глазами, он потянул его за рукав.

— Квин, — настойчиво зашипел он.

Брови Квина сошлись на переносице.

— Теперь я не смогу стать блондином! — прошептал Лот. — Мне придется остаться рыжим!

— И что плохого в том, чтобы быть рыжим? — сказал Квин, скривив губы в улыбке. — Мне нравятся рыжие. Мой муж рыжеволосый, а он заверил меня, что безумно красив.

Ну, он, и правда, однажды так сказал.

— Что ж, наверное, блондинам живется не так весело, — пробормотал Лот и наклонился для поцелуя.

— Не веселее нашего, это точно, — согласился Квин с яркой улыбкой. — Так и что мы испробуем этой ночью? Невинного мальчика-пажа? Однорукого кузнеца? Нет, подожди! — он пошевелил бровями. — Может, замахнемся на радости прачки?

Внезапно Бенжи вскочил из-за стола, так что водопад столового серебра посыпался из его рукавов. Схватив нож, он постучал им по стеклу. Низкий гул разговоров немедленно затих.

— Извините! Извините, люди! — воскликнул Бенжи. — Король и король собираются удалиться, чтобы не начать трахаться за столом в глупых выдуманных позах, которых, на самом деле, вообще не существует. А вот мы с Каларианом знаем настоящие. Благодарю. И спокойной ночи!

— Что ж, — произнес Лот во внезапно ошеломленной тишине, воцарившейся в большом зале. — Да. Спокойно ночи.

И выбежал из зала, таща за собой раскрасневшегося Квина.

***

— По крайней мере, избежим пение Дейва, — сказал Лот чуть позже, расправляясь со шнуровкой на камзоле.

Хотелось бы ему думать, что изданный Квином звук был согласием, вот только делать это было трудно, потому что лицо парня было прикрыто руками, а плечи не переставали трястись с тех пор, как они вошли в спальню и он опустился на диван у окна.

— Прошу, скажи, что ты смеешься, а не плачешь.

Квин фыркнул и поднял лицо:

— Я смеюсь.

— О, слава богам. А то я уже начал беспокоиться, что у тебя появились сомнения покупателя. Сомнения жениха. Сомнения, короче. Хотя, конечно, нужно быть сумасшедшим, чтобы пожалеть о замужестве за этим, — стянув рубашку через голову, Лот хотел продемонстрировать собственную ловкость, только весь эффект сошел на нет, когда ткань зацепилась за макушку.

Квин с трудом поднял себя на ноги и, не переставая негромко смеяться, подошел, помог ему сначала с рубашкой, затем с короной, и отложил их в сторону. Потом снял собственную корону; радостно щебеча, Пай выбрался из гнезда рыжих кудрей. Квин осторожно поднес его к окну, воркуя и издавая бессмысленные звуки. Это было так очаровательно, что Лот задумался, сможет ли сам заставить Квина издавать такие же бессмысленные звуки. Обычно проблем с этим не возникало — ха! — с тем, чтобы превратить его во что-то бормочущую развалину.

От южной башни исходило слабое свечение — из атриума. С тех пор, как Дейв объявил его пристанищем драконов, за камином постоянно присматривали, и прямо сейчас в нем лежала куча ожидающих вылупления яиц.

Квин погладил Пая по спине, чем вызвал возбужденную трель и облачко дыма, и дракон вылетел в окно, поймал восходящий поток и заскользил в сторону атриума.

Лот подошел к Квину, встал позади и обхватил его руками. Вместе они стали наблюдать за тем, как Пай ныряет и поднимается к атриуму, пока не оказался слишком далеко, чтобы его можно было разглядеть, а потом и вовсе растворился во тьме. Что все же не мешало слышать его радостные трели и щебетание. Лот уткнулся носом в затылок Квина и скользнул рукой вверх по его тунике. Квин тихо вздохнул, и Лот мысленно улыбнулся. Парень стал для него как раскрытая книга.

И, конечно, то же можно было сказать о нем самом.

Он как раз собирался поцеловать Квина в затылок, когда тот, нахмурившись, отстранился.

— Совсем забыл. Нам нужно масло, последнее мы израсходовали вчера вечером, помнишь? Пойду, принесу еще, — и, прежде чем Лот успел возразить, исчез за дверью.

Лот вздохнул. У него были планы, включающие в себя то, что он называл Медленным Подкатом, и планы эти были срочными, а Квин взял да заставил его ждать, пусть причина и была вполне убедительной.

Что ж. Раз так, теперь он успеет раздеться, и, когда Квин войдет в комнату и обнаружит ожидающее в постели обнаженное видение, то примет его за свадебный подарок — в конце концов, член Лота был самым настоящим подарком, пусть и по его собственным словам. Лот собрался уже было стянуть брюки, но в слегка подвыпившей спешке забыл о ботинках. Брюки застряли, и он так и остался стоять, запутавшись в скомканной мешанине из кожи ботинок и ткани.

Ладно. Выпитого было не так уж и мало.

Лот вздохнул и плюхнулся на пол, попытался высвободиться из ботинок, но так и не смог вспомнить, что делать со шнурками. Поэтому, когда Квин снова ворвался в двери со словами:

— Так, бутылка большая, так что сможем…

Встретил его с угрюмым лицом, поймавшими его в ловушку штанами и неспособностью встать.

Лот прочистил горло.

— Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.

Квин фыркнул.

— Что, опять? Сначала начнем?

— Цыц. — Лот беспомощно протянул руку в безмолвной борьбе. — Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.

— Нет! — рассмеялся Квин. — Меня не волновало это тогда, не волнует и сейчас!

И все же он присел на корточки, чтобы разобраться со шнурками Лота и под ворчание помочь ему стянуть ботинки.

— Ты всегда прерываешь мои монологи.

Как только ботинки и брюки были сняты, Лот неуверенно поднялся на ноги.

Квин — потому что был немного трезвее и куда разумней — сначала снял ботинки, а уже потом взялся за остальную одежду. Спустя шорох ткани, Лоту в лицо прилетели брюки. Он отбросил их в сторону и окинул взглядом своего мужа, короля.

Квин стал далек от слишком-худого-и-слишком-злого мальчишки, которого Лот встретил в тюремной камере, настолько, насколько это вообще было возможно. За несколько недель, проведенных в Каллиере, он набрал в весе и перестал бросаться хмурыми взглядами. Волосы и глаза сияли крепким здоровьем, дни, проведенные в прогулках по замку, развили длинные стройные мышцы на бедрах, щеки стали едва ли не пухлыми, смягчив выделяющиеся раньше острые углы. Он был красивым, и Лот никоем образом его не заслуживал, как не заслуживал и всего того, что с ним происходило. Но, конечно же, он не был настолько глуп, чтобы отказаться от упавшего в руки. О, нет, он не был так глуп.

Кроме того, Лоту определенно хотелось трахнуть своего новоиспеченного мужа. Или оказаться оттраханным — тут как карты лягут, его бы устроили оба варианта. Лот шагнул вперед и обнял Квина, скользнул руками по его спине и прихлопнул по заднице. Квин отстранился и попятился к кровати, свет от камина поблескивал на обнаженной коже.

Квин ухмыльнулся.

— Давайте без монологов. Сегодня. Лучше идите сюда, Ваше Величество, и затрахайте меня так, чтобы я перестал ясно видеть.

Лот вздохнул. И когда мужчине дадут право вести монолог? С другой стороны, это ведь их брачная ночь.

— Хорошо, — проворчал он, шагнув к своему мужу. — Поскакали!

У Квина отвисла челюсть.

— Ох ты, черт, снова за старое! Лошадиная шутка, Лот? Серьезно?

Оба рассмеялись, и Квин повалил его на кровать.

Утром для монологов времени будет предостаточно.