Рыжий наследник

— Ну, четыре года в камере несколько изменили мои взгляды. Я научился больше думать о маленьких людях.

Ада ухмыльнулась.

— Пять.

— Прости?

— Вы были в камере пять лет.

— Ну конечно, — сказал Лот, не отступившись под ее всезнающим взглядом. — Пять лет.

— Поговорим об этом позже, — Ада вытянула руку и ударила его по плечу, потом поднялась на ноги. — Пойду, поищу еще картошки.

— Отличная идея, — сказал Лот. Он подумал было о том, чтобы помочь, но не смог заставить себя встать. Слишком уж приятно было лежать рядом с Квином. Так что он закрыл глаза и провалился в сон.

Глава Двенадцать

Лот проснулся от тычков Скотта; по ощущениям сам себе он в этот момент напоминал дерьмо. Сонно моргнув и нахмурившись, он, наконец, смог принять сидячее положение.

— Что? — огрызнулся Лот.

Скотт разбудил его в самой лучшей части сна — в ней фигурировал грязный алхимик, Квин и пуховый матрас. Теперь он никогда не узнает, чем там все закончилось.

Пока не найдет матрас.

— Завтрак, Ваша Светлость, — протянул Скотт тарелку, и аромат печеного картофеля немного его успокоил. Квин уже проснулся и с набитым ртом сидел над собственной тарелкой. Похоже, непристойные звуки ворвались в сон с его подачи.

Лот наклонился, легонько толкнул Квина и кивнул на тарелку:

— Мне стоит ревновать?

Квин прервал пищевой акт, чтобы высунуть язык, и вернулся к скудному пиршеству.

— Неподобающе вести себя так рядом с принцем! — прошипел Скотт со смущением. — Не тычь в него языком!

Лот сдержал смех и сказал:

— Вообще-то, Кью, можешь тыкать в меня чем угодно. Не только языком. Это улица с двусторонним движением.

Глаза Квина расширились, и он подавился картошкой, покраснев как свекла, и Лот решил, что ради такого проснуться стоило. Квин продолжал бросать на него косые взгляды, словно не мог понять, серьезен ли Лот, так что, как только Скотт отошел, Лот тихо добавил:

— Серьезно. Если вдруг захочешь попробовать… — больше слов не требовалось.

Квин опустил голову с горящими щеками, осторожно сглотнул и кивнул, не доверяя собственным словам. А может, все дело в забитом картошкой рте.

Поев, они расстелили спальный мешок, спрятали его в тень, подальше от солнечного света, и приготовились к дневному сну. Остальные, за исключением Калариана, сделали то же самое.

— Я возьму первую вахту, — сказал он. — Скотт, можешь меня сменить.

— Почему я? — заскулил тот, как капризный малыш, потирая глаза. — Я устал!

— Потому что ты наш славный лидер, не забыл? — сухо сказал Калариан, и Скотт промолчал.

Лот устроился рядом с Квином и притянул его к себе. Квин мурлыкнул и качнул задницей, заставив Лота напрячься и зашептать ему на ухо:

— Осторожней, милый. Я бы на твоем месте поостерегся, если тебя, конечно, не смущает аудитория.

— А что не так? Кто смотрит? — продолжил Квин, и Лот задался вопросом, когда это его маленький капризный червячок стал таким смелым, пока не вспомнил… Ох, точно. Когда он впервые его трахнул.

— Ну, во-первых, корова и две козы. А еще уши-летучие мыши, — сказал он с тихим смешком.

Словно по сигналу, Калариан крикнул:

— Не обращайте на меня внимания!

Вот только Лот знал, что Квин не был серьезен — больше всего на свете им двоим сейчас требовался сон. Напомнив себе об этом, он обнял парня за талию и пробормотал:

— Давай спать.

Так они и заснули.

Лот не знал, сколько они проспали, но, поднявшись на ноги, почувствовал усталость и боль во всем теле. Он, и правда, был уже не в том возрасте, чтобы спать на земле. Квин, потягивавшийся, как кошка, похоже, с такой проблемой не столкнулся.

Темнело. Дейв охранял брешь в живой изгороди, Пай сидел у него на голове. Стоило дракону увидеть проснувшегося Квина, как он защебетал и полетел ему на встречу, как огромный шмель. Дейв поплелся следом.

— Ты ему нравишься, — лучезарно улыбнулся он Квину, клыки засияли в позднем золотистом свете.

— Он мне тоже, — Квин взял дракона в руку и стал водить пальцем по его позвоночнику. Пай выгнулся и одобрительно взмахнул крыльями. — До Пая я никогда не видел драконов.

— Они очень редкие, — сказал Дейв. — Поэтому и яйца такие дорогие.

— Знаешь, говорят, что драконы очень могущественны, мудры и добры, — сказал Квин. — Говорят, они ненавидят тиранию и зло и уничтожают их везде, где найдут.

Пай радостно вздрогнул от его прикосновения, и Лот прекрасно понимал, что тот чувствовал.

— Пай определенно могущественный, мудрый и добрый, — сказал Квин, улыбнувшись дракону. — Но не могу представить его, сжигающим дотла города.

— Однажды он подпалил осу, — с гордостью сказал Дейв.

— Хорошая работа, Пай! — Квин почесал дракона под подбородком.

— Но это могла быть случайность, — признал Дейв.

— Уверен, это была не случайность, — улыбка Квина стала шире, стоило Паю надуться и выдать пару искр, растворившихся в ладошке Квина. — Ты большой и страшный дракон, да, Пай?

Так. То, что Квин подбадривал дракончика, никак не могло вызвать у Лота эрекцию, и все же вот она — член напрягся в штанах от чертового очарования. Лот отвернулся и, прикрывшись подтягиванием, постарался взять себя в руки. А когда снова повернулся, Пай изо всех сил рвался под рубашку Квина, и Лот не мог его винить — он бы и сам так поступил, имей нужный размерчик.

Ада подошла ближе.

— Так что, в Каллиер мы дня через три попадем?

Лот посмотрел на Квина, и тот кивнул.

— Да, через три, — сказал Лот.

— Отлично, — нахмурилась Ада. — Получу оплату и свалю от вас к чертям подальше. Пованивает это дельце.

— Из-за Скотта? — спросил Дейв. — Потому что я толкнул его в болото после того, как он проехался по дерьму.

— Это я метафорически, — сказала Ада, и выражение ее лица смягчилось.

— В это я его не толкал, — сказал Дейв. — Если от него и воняет этим, то в эту лужу он упал сам.

Лот оставил объяснения Аде, а сам подошел к Калариану с лошадьми. Квин пошел следом.

— Что-то подозрительное было на твоей вахте? — спросил Лот.

— Нет, — слез Калариан с лошади. — Только два фермера с телегами и трехногая собака. Никто из них меня не заметил. Может, это и главная дорога, но так далеко от Каллиера никто не забредает.

— Ты уже бывал в Каллиере? — неожиданно спросил Квин. — Вы оба?

Калариан покачал головой.

— Я нет. Скотт никогда не покидал Делакорт, а Ада терпеть не может пересекаться с людьми, так что я и представить не могу, чтобы она забрела так далеко на юг. Дейв даже не знает, что такое мощенная дорога — он спросил меня, как камни научились выстраиваться с линию — так что думаю, никто тут не видел этого города. — Он перевел взгляд на Квина. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — сказал Квин. — Должно быть, покровитель предложил большую сумму. Ада не согласилась бы на дело за голяк, а драконьи яйца Дейва недешевые. Мне просто интересно, почему кто-то с таким состоянием выложил монету за безумный план по спасению принца, а не для того, чтобы, ну, знаете, поднять армию против Дума. Или хотя бы убийцу нанять.

— Нельзя просто взять и убить короля, — сказал Калариан.

Квин нахмурился.

— Он не король.

— Неважно. Я просто пытаюсь сказать, что нельзя убить важную шишку, не найдя, кем ее заменить, — сказал Калариан. — Люди слишком глупы и любят подчиняться. Они понятия не имеют, что делать, когда нет того, кому бы они могли кланяться. — Он кивнул Лоту. — Тут-то ты и выйдешь на сцену. Отведем тебя в город, уберем с насеста Дума и вернем тебя на трон. Они будут просто счастливы. Идиоты, — добавил он себе под нос.

— Или он убьет меня во время аудиенции. Или просто убьет и заявит права на трон, — указал Лот.

Калариан на мгновение задумался.

— Ага, и так можно. Коварный какой! Из тебя бы вышел отличный Мастер Дома. — И добавил в ответ на непонимающий взгляд Лота. — Это тот, кто управляет игрой в «Домах и Людях». К слову пришлось о поворотах сюжета!

— Моя жизнь — не поворот сюжета!

— Хм, как бы ещё он мог тебя убить? — задумался Калариан и вдруг воскликнул: — Стойте… бандиты!

— Да, это был бы неплохой способ, но ты слишком много времени уделяешь планированию моей смерти, — проворчал Лот, прежде чем Калариан толкнул его в изгородь.

— Нет… Тш-ш… Слушайте. Бандиты! Я слышу бандитов.

— С чего ты взял, что это бандиты? — прошипел Лот.

— Я слышу лязг оружия. Никто не носит на себе столько металла, если только не замышляет что-то плохое, — прошептал Калариан. — И они сворачивают сюда с дороги!

Раздался глухой удар и шелест листьев — это Квин кинулся к живой изгороди. Лот инстинктивно притянул его к себе, Калариан выглянул из укрытия. Похоже, Дейв и Ада почувствовали, что что-то неладно, потому что завытягивали во все стороны шеи, силясь увидеть, что происходит. Скотт, естественно, ничего не заметил, так что Аде пришлось ударить его ногой по голени, но было уже слишком поздно.

Бандиты пробрались через брешь в изгороди и заметили их. Их было семеро, все в коже и, да, с кучей мечей, ножей и других вещей, названия которых Лот не знал, но которые определенно ему не нравились. Как и сказал Калариан, все это добро позвякивало при каждом шаге. Их предводитель подошел к Скотту и поднял его одной гигантской рукой за воротник, так что у того ноги оторвались от земли.

— Где принц? — спросил он.

— В изгороди! — пискнул Скотт, указав пальцем.

Мелкий кусок дерьма.

Позади Лота раздались шаги — Калариан двинулся навстречу опасности, поразительно быстро покрыв разделяющее его и бандитов расстояние широкими шагами. Потом остановился, и стрела пролетела по воздуху прямо в бедро бандита. Тот взвыл и упал на одно колено.

— Черт, промазал, — пробормотал Калариан и остановился, чтобы натянуть новую стрелу и сделать второй выстрел. На этот раз он не промахнулся, и человек рухнул на землю, булькая и хватаясь за древко, торчащие из горла.

— Принц! — закричал лидер, яростно встряхнув Скотта. — Нам нужен принц!

— Рыжий! — всхлипнул Скотт, и, ох, если им удастся это пережить, Лот оставит пинок прямо на его перекошенных яйцах.

Лидер бандитов отшвырнул Скотта и с довольным видом ударил его ногой. Потом повернулся к своим людям:

— Чего ждете? Хватайте рыжего! — крикнул он. — Остальных убейте!

— Их двое! — отозвался бандит с повязкой на глазу. — Двое рыжих!

— Тогда хватайте обоих!

Одноглазый рванул вперед, схватил Квина, заломил ему руку за спину и потащил прочь, прочь от Лота, и Лот вдруг с удивлением понял, что ринулся с места. Вот только не от опасности, как делал всю жизнь, а прямиком к бандитам, в голове крутилась только одна мысль — спасти Квина. «Храбрость, — подумал он. — Или глупость?» Ни в том, ни в другом опыта у него не было.

Остальные бандиты, переминающиеся с ноги на ногу и глядящие на тело павшего товарища, казалось, взяли себя в руки и побежали вперед ревущей, грохочущей стеной кожаных доспехов и оружия с выставленными наизготовку мечами. Их было шестеро, не считая убитого Каларианом, и каждый был вооружен до зубов. Лот пожалел об отсутствующем мече.

Стоп. У него ведь он был — ну, что-то вроде. Он схватился за ручку, заткнутую за пояс.

Дейв открыл рот и взревел, и Лот заметил, как двое направившихся к нему мужчин запнулись. Только у него не было возможности досмотреть, чем все закончилось, он был слишком занят — вытащил мясной тесак и нырнул в драку.

Кто бы знал, что драки такие… хаотичные. Никто не расставлял их парами, как в танцах. Не было никаких одиночных боев, одни лишь непонятно откуда взявшиеся удары. Лот словил коленом в живот и наглотался травы и грязи, прежде чем смог ранить напавшего тесаком в шею. Удар получился не смертельным, а ведь он так на это рассчитывал — лезвие соскользнуло с ключицы, не разрезав плоть — но оказался достаточно болезненным, чтобы парень вскрикнул и отпрянул. Лот снова взмахнул тесаком, и на этот раз услышал влажный отклик, с лезвия закапала кровь, когда он выдернул его из тела. Желудок сжался, но он не удостоил его вниманием, думая лишь о Квине. Он нанес напавшему достаточно урона, чтобы тот отпустил его, и в голове разгорелась слабая надежда, что он нужен был им живым.

А это уже преимущество. Значит, он мог хотя бы попытаться спасти Квина, потому что кто-то хотел причинить ему боль, и одна мысль об этом заставляла Лота гореть от ярости.

Лот всегда думал, что выражение «красная пелена перед глазами» было лишь метафорой, вот только уши его заполнились звуком пульсирующей крови, и он не осознавал ничего, кроме того, что они угрожали Квину. Этого было достаточно, чтобы заставить его подскочить на ноги и, вскинув тесак, с криком во все горло рвануть вперед. Перед ним не было никого конкретного, рука рубила, ничего не задевая.

— Квин! — закричал он. — Спасите его…

Но тут его подрезали — рука перехватила за талию, подняла и швырнула о землю, выбив из тела весь дух.

Это была Ада. Она удержала его на месте, а потом и вовсе села сверху.

— Лежи смирно, чертов идиот, пока сам себя не зарубил.

— Но… Квин… бандиты…

— Да разобрались уже.

Лот моргнул и поднял голову, пытаясь понять, что происходит. Бандиты исчезли, все, кроме одного, их лидера, но и того Дейв держал в воздухе под прицелом стрелы Калариана.

Остальные оказались разбросаны по земле, мертвые или без сознания.

— Что случилось?

Ада закатила глаза.

— Одного вырубила я, спасибо грязным приемчикам, другого подстрелил Калариан, пока ты размахивал своим ножичком и кричал, как идиот, а потом… — взгляд, который она на него обратила, был полон зла. — Один из них стал угрожать Паю. Ну и… в общем, Дейв. — Ухмыльнулась она и пожала плечами.

— Дейв? — прохрипел Лот.

Рука легла на плечо Лота, и он услышал голос, который ожидал услышать меньше всего:

— Он плохо воспринял угрозу своему дракону. Помнишь, мы хотели узнать, как далеко он сможет забросить Скотта?

Лот повернул голову и увидел сидящего в грязи Квина, лицо его было запачкано пылью и кровью, но на нем играла безумная улыбка, грудь тяжело вздымалась.

— Оказалось, метра на четыре, — сказал Квин. — При этом сбил им парочку бандитов. А потом ударил каждого по голове, чтобы они уже точно не встали.

— Ты в порядке, — выдохнул Лот, понимая, что никогда в жизни не испытывал такого облегчения.

— Я в порядке, — подтвердил Квин и поднял кухонный нож. Тот тоже был перепачкан кровью. — Оказалось, во мне тоже есть жестокая жилка и на удивление хороший прицел.

— Но ведь… — у Лота все еще кружилась голова. — Я ведь собирался стать героем.

— У нас уже есть один, — сказал Квин. — Он никому не нравится, и Дейв использовал его как ядро.

Не переставая ухмыляться, как чокнутый, Квин плюхнулся на Лота и слил их губы, возможно, в худшем поцелуе, который только у того был. Он даже не обратил внимания на клацанье зубов, потому что Квин был цел, жив и улыбался ему. Смех закипел внутри, и Лот позволил ему вырваться, так что они оба смеялись и целовались, целовались и смеялись, и Лот никогда не чувствовал себя таким живым.

— Когда закончите с горизонтальным галерным гребцом, смогу я пристрелить этого бандита или что нам с ним делать? — спросил Калариан.

Квин сморщил нос:

— С чем?

— Начинаю думать, что он все это на ходу выдумывает, — пробормотал Лот, и все же мягко оттолкнул Квина и сел. — Не убивай его пока. Хочу узнать, кто его послал.

— Мы все хотим это узнать, — сказала Ада. — Но сначала, — понизила она голос и взглянула на валяющегося Скотта, проверяя, был ли он все еще без сознания. — Я хочу узнать, когда ты… — ткнула она в Квина, — успел сменить имя? Кто такой Квин? Что вы нам не договариваете, принц? — посмотрела она на Лота.

Лот вытянул голову.

— Скотт без сознания? Или умер?

— Будь добрее, — сказал Квин, и Лот удивленно на него посмотрел. — На этот раз он действительно оказался полезен.

— Как снаряд, — Лот обвел взглядом свое окружение. — Можно было и корову пульнуть!

Дейв, держащий рукой лидера бандитов, казалось, ужаснулся от этой идеи:

— Да как можно!

— Ладно, — сказал Лот. Он поднялся на ноги и протянул руку Квину. — Но это только для ваших ушей. Не для Скотта и… — Он махнул на бандита. — Не для него.

Дейв ударил бандита по голове и кинул его на землю.

— Он спит!

Ну, можно и так.

Лот прочистил горло.

— В общем, Кью это Квин. Сокращенно от Тарквин.

— У тебя такое же имя, — сказал Дейв.

— Нет, это только его имя, — сказал Лот. И указал на Квина. — Он — принц. Я — не принц.

Его великое откровение не возымело реакции, на которую он рассчитывал. На самом деле, Аду и Калариана это вообще ни капельки не впечатлило.

Ада хмыкнула:

— Ты ошибся в количество лет, что провел в тюрьме.

Калариан пожал плечами:

— А я слышал, как вы говорили об этом прошлой ночью.

— Так… вас не двое, — сказал Дейв, нахмурившись, колесики в его голове вращались очень медленно. — Если он принц, а ты не принц, то кто я?

— Ты все еще Дейв, Дейв, — мягко сказал Квин.

Дейв с облегчением улыбнулся:

— Ох, хорошо.

— Дело вот в чем, — сказал Квин, шагнув вперед. — Мы знаем, что кто-то нанял Скотта, чтобы вытащить меня из подземелья, но не знаем кто именно. Возможно, в Каллиере еще остались дворяне, преданные короне, которые хотят, чтобы теперь, когда я достиг совершеннолетия, я занял трон, но…

— Смерть всем королям! — воскликнул Калариан.

— Нет, — твердо сказал Квин. И схватил себя за переносицу. — Можем мы хоть сейчас оставить революцию в стороне — ты ведь даже не из этого королевства, Калариан, — и подумать о том, что все это может оказаться подстроенной лордом Думом ловушкой? Потому что даже сир Грейлорд, управляющий графством Делакорт, сказал, что подозревает в побеге Дума. Побег может оказаться ничем иным, как попыткой убить меня случайным происшествием, так чтобы лорд Дум занял трон вместо меня.

— Ну, меня это все не волнует, — сказала Ада. — Моя работа закончится в тот момент, когда мы доберемся до Каллиера и я получу оплату.

Калариан пожал плечами.

— Все короли тираны. Я тут ради приключения.

Дейв выпятил грудь.

— Ты мой друг, Червячок-Кью-Квин. Ради тебя я сломаю лорда Дума.

Нежная улыбка тронула губы Квина:

— Спасибо, Дейв. Я ценю это.

На земле у ног Дейва застонал и зашевелился главарь бандитов.

Лот шагнул вперед.

— Что ж, тогда посмотрим, сможем ли получить парочку ответов.

Глава Тринадцать

Главарь бандитов был мужчиной средних лет. У него была щетина, уже походящая на бороду, шрам во всю щеку и очень сердитый взгляд, когда он, наконец, очнулся и понял, что оказался привязан к дереву. Дергая веревки и дрыгая ногами, он попытался вырваться, но Калариан, вскользь признавшийся, что когда-то был младшим лесным скаутом, затянул их надежно.

— О-о, — сказала Ада. — Так, значит, ты носил эту маленькую шляпку с пером?

Калариан не ответил, но покраснел до ярко-розового цвета.

Не то чтобы сейчас в нем хоть что-то напоминало маленького пухлощекого малыша-лесного скаута. Прямо сейчас Калариан стоял над бандитом с нацеленным тому в грудь луком. Наложенная стрела натягивала тетиву и была готова к спуску. От взгляда его веяло льдом.

Квин же выглядел так холодно и надменно, что Лот никак не брал в толк — как он вообще мог сомневаться в том, что парень был принцем? Потому что сейчас казалось, что тому и кивка хватит, чтобы приказать убить человека, а потом бесстрастно наблюдать за его смертью. Было ли неправильным то, что это чертовски заводило Лота?

Нет, конечно, нет. Слишком приятным было это ощущение, чтобы быть предосудительным.

Лот изо всех сил постарался вытащить собственные мысли из ненадежной канавы — в смысле, из спальни — когда Квин спросил мужчину:

— Кто тебя подослал?

Бандит нахмурился, и на мгновение Лот засомневался, что тот вообще произнесет хоть слово, но мужчина посмотрел на Дейва, стрелу и сжатые кулаки Ады и сказал:

— Не знаю.

— А знать-то должен, — надавила Ада. И ударила его, как показалось Лоту, просто из принципа.

Мужчина застонал и покачал головой.

— Не знаю, клянусь. Нам передали мешок с деньгами и сказали, что по дороге проедет группа из орка, гнома, остроухого ублюдка и человека, и что у них будет принц. Нам нужно было схватить его, привезти в соседний город и убить где-нибудь, где точно найдут тело. Никто не говорил, что принцев будет два, — и он бросил на Лота с Квином такой взгляд, словно это была их вина.

— Остроухий ублюдок? — зашипел Калариан. — Я эльф!

Мужчина в ответ лишь пожал плечами.

— Да как скажешь. Нам нужно было всех убить и забрать принца. А говорили, что деньги легкие, что лидер ваш — идиот, а остальные безнадежны.

— Мне нравится легкая горчица, — сказал Дейв.

— Что ж, очевидно, мы не так уж и безнадежны, — сказал Лот. — Хотя Скотт действительно идиот. — И на мгновение задумался. — Кто вам заплатил?

Мужчина снова пожал плечами.

— Без понятия. Какой-то парень, весь в черном. — Калариан ткнул его концом стрелы, и тот напрягся. — Я, правда, не знаю! — повторил он. — Прошу, отпустите! У меня маленькая дочка, она больна! Я взялся за дело только ради денег!

Лот и Квин обменялись взглядами, и Лот понял, что Квин подумал о том же, о чем и он. «У каждого нищего, в какой бы город я ни попадал, были либо дедушка с бабушкой на пороге смерти, либо какая-то еще слезливая история о больном щенке, которая заставит тебя испытывать жалость. Это же проверенный временем книжный трюк».

Калариан нетерпеливо вздохнул.

— Он ничего не знает. Могу я уже его застрелить?

Лот открыл рот, чтобы ответить, но оказался прерван стуком копыт. Человек на коне въехал на поле.

— Я о нем позабочусь, — сказал сир Грейлорд.

Лот застонал.

— Опять вы? — и посмотрел на Калариана. — Предупредить не судьба?

Эльф пожал плечами.

— С вашей скоростью не догнать вас было невозможно, — сказал сир Грейлорд. — Что вы по дороге делали? Гуляли? Цветочки собирали? — Перекинув ногу через седло, он спешился, подошел ближе и пнул связанного бандита. — Отвезу его и компашку в ближайший город, запру за грабеж на дороге.

Ладно. Так, и впрямь, удобней.

— А Думу что скажете о поисках? — спросил Лот. — Разве вы не должны преследовать сбежавшего принца?

— Не видел ни души, — сказал сир Грейлорд бесстрастно. — Должно быть, беглецы заплутали на Болоте Смерти. Слышал, там обитает монстр.

— Бенжи! — радостно сказал Дейв, прежде чем присмотреться к сиру Грейлорду и с нахмуренными бровями обернуться к Лоту. — Мы его знаем? Или мне его ударить?

— Нет, Дейв, — мягко сказал Квин. — Он на нашей стороне.

Грейлорд одарил его улыбкой — легкой и хрупкой — и Лот понял, что уже видел подобное выражение на лицах крестьян и шлюх в тюрьмах, в которых доводилось сидеть. Это был взгляд человека, которому нечего было терять.

— Да, — сказал Лот. — На нашей.

Ада сузила глаза и подозрительно прищурилась:

— На нем ливрея короны. Почему он один?

— Людей своих я послал на поиски в город в восьми километрах отсюда. Вообще-то мне пришлось пару раз вернуться, чтобы выйти на ваш след, — сказал он и приподнял шляпу перед Адой. — Приятно познакомиться, мэм.

Лот задался вопросом, как тот не ошибся с полом, но, даже если это была просто удачная догадка, выражение лица Ады немного смягчилось, и она кивнула в ответ.

— Этот джентльмен-бандит только что поведал нам, что ему заплатили за убийство рыжеволосого принца по дороге в Каллиер, — сказал Лот.

Пай возбужденно жужжал над головой бандита и радостно щебетал каждый раз, когда тот ругался и пытался стряхнуть его со своей бороды.

— Уберите это от меня, оно, наверное, ядовитое!

— Пай не ядовитый! — твердо заявил Дейв и вырубил мужчину — видимо, ему не понравилось, что на Пая сказали «оно», или же ему просто нравилось бить людей.

Сир Грейлорд уставился на лежащего без сознания главаря бандитов и отошел от дерева, жестом подозвав Лота и Квина.

— Значит, это все-таки правда, — сказал сир Грейлорд со вздохом. — Побег оплатили неверные предыдущему королю люди. Раз еще и бандитов послали.

— Похоже на то, — сказал Квин и вздернул подбородок.

— Хм, — сир Грейлорд прищурился в угасающем свете. Подошел поближе к Лоту и Квину, проверил, был ли главарь бандитов все еще без сознания, и понизил голос: — Вы помните наши игры в шахматы, Ваша Светлость?

Квин кивнул.

— Мы оба ужасные игроки, — сказал сир Грейлорд. — Позор на наши головы, сейчас нам не помешало бы немного стратегического мышления. Я считаю, вам следует вернуться со мной в Делакорт. Если пойдете в Каллиер, то точно попадете в ловушку. Что же касается меня, лорд Дум узнает о моем предательстве, это лишь вопрос времени, пусть он сам все и подстроил. Но мы могли бы купить вам билет на корабль и переправить вас в другое королевство. Нет необходимости идти на смерть в Каллиер.

Не сводя с него взгляда, он едва заметно кивнул собственным мыслям.

Ада подошла ближе.

— Простите, но мы доведем принца до Каллиера, — твердо заверила она.

— Ах, конечно, гномы ведь не отрекаются от своих договоренностей, — сказал сир Грейлорд. — Замечательная черта характера. К сожалению, возможно, из-за нее мне придется вас убить.

Квин поднял руку.

— Никаких убийств, — сказал он и оглянулся на мертвых бандитов, лежащих на окровавленном поле. — Ну, больше никаких убийств. Ну, пока что. — И вздохнул. — Никаких убийств тех, кто мне нравится, ясно?

Сир Грейлорд кивнул, но убежденным не выглядел.

— Я отправлюсь в Каллиер, — сказал Квин и каждого одарил стальным взглядом. На Лота он посмотрел последним. — Я отправлюсь в Каллиер и или верну свой трон, или со всем покончу.

***

Путешествовать ночью было приятно, если, конечно, не брать во внимание темные раскачивающиеся на ветру деревья и зловещее далекое уханье сов. А еще, где-то кричали лисы. И это было нечто. Ужасающее нечто, что, по мнению Лота, наделяло ситуацию подходящей атмосферой.

Лот обратил мысли внутрь себя, чтобы не зацикливаться на десятках историй о приведениях, которые только приходилось слышать в детстве. И понял, что едет на встречу неизбежной смерти, что было ненамного утешительней, но Квин приятным теплым грузом прикрывал спину, и это помогало.

Где-то в нескольких лошадях позади, медленно приходя в сознание, застонал Скотт.

— Что ж, вся эта история с местью и правом наследования, — начал Лот, пока они неторопливо продвигались по дороге и Квин крепко обнимал его со спины. — Чертовски горяча, но, не пойми меня неправильно, тебе не приходило в голову, что она еще и глупа?

Квин мурлыкнул что-то ему на ухо.

— Я не доверяю сиру Грейлорду, — пробормотал Лот. — Слишком быстро он переобулся.

И почувствовал рядом дыхание Квина:

— А разве у него есть выбор, учитывая, что его сына держат в заложниках? Так он и сам в заложниках.

— Я никому не доверяю, — сказал Лот. — И это бережет меня от того, чтобы оказаться застигнутым врасплох неизбежным предательством. Допустим, я верю, что у него есть сын. Верю, что его неспособность повлиять на судьбу сына побудила отбросить осторожность и попытаться тебе помочь. Допустим даже, что он действительно хочет вернуть тебя в Делакорт и посадить на корабль до безопасного места. Но ему-то что за дело? Он, правда, готов отправиться в Каллиер и умереть за него? Вот в это мне не верится.

— Неужели тебе никогда не было нечего терять? — тихо спросил Квин, и Лот понял, что говорил он больше не о сире Грейлорде. — Порой, когда меч над головой висит слишком долго, ты достигаешь пика, все в конец надоедает, да так, что ты уже готов перерезать эту веревку, понимаешь?

— Это, по-твоему, сейчас происходит?

— По-моему… — снова замурчал Квин. — По-моему, я пять лет жизни провел запертым в Делакорте. Мне безумно хочется посмотреть дяде в глаза и напомнить ему, чей я сын. Хочу услышать признание в убийстве отца и матери. Его собственной сестры, Лот.

— И что тебе даст его признание?

Квин напрягся.

— Хочу, чтобы он узнал, как сильно я его ненавижу. А потом хочу, чтобы он умер.

После этих слов мечты Квина больше не казались Лоту такими горячими, только не теперь, когда он понимал, чем это все могло обернуться.

— У тебя нет армии, — указал Лот. — Есть сир Грейлорд, который любезно согласился сопроводить тебя на, как он верит, самоубийственную миссию. Есть Ада, которая непреклонно намерена передать тебя покровителю, который, как мы теперь знаем, является лордом Думом — а это он хочет твоей смерти. Есть Калариан, которому, похоже, ты нравишься, как личность, но, как политическому лицу, он перережет тебе горло и использует твою же кровь, чтобы нарисовать знамена революции. Есть Скотт, который нихрена не понимал даже до сотрясения мозга, и еще у тебя есть Дейв. И, похоже, Дейв тут единственный, кто действительно готов прикрыть тебе спину в драке.

— И ты, — тихо сказал Квин. — Думаю, ты свою верность уже доказал.

— Этот случай был исключением, — сказал Лот, подавляя тепло, поднявшееся от похвалы Квина. И все же в седле выпрямиться это ему не помешало. — Давай не будем слишком сильно на него рассчитывать. Уверен, моя природная трусость в любой момент покажет себя во всей красе. И, Квин, даже если этого не случится, я карманник с мясным ножом. А вот у лорда Дума по-настоящему обученные солдаты.

— Технически, ты писарь. И у него мои по-настоящему обученные солдаты, — сказал Квин. — Они присягнули короне. А корона — это я.

Мгновение Лот прокручивал это в голове.

— И ты рискнешь жизнью, уповая на надежду, что в час пик они решат поступить правильно? Чертовски рискованная игра.

Он выпустил поводья из одной руки и прижал ее к животу, где покоились холодные пальцы Квина. Сжал их и понадеялся, что такой маленький жест скажет больше слов. Потому что в основе всей этой заварухи были не подставные лица, принцы и короны. В основе находился молодой парень из плоти и крови, с которым Лот хотел провести больше пары дней. Это заставляло его беспокоиться, тревожиться, злиться и испытывать целую сотню других эмоций, которые было невозможно разделить, не говоря уже о том, чтобы дать им названия.

Лоту было плевать на королевство, но не на Квина.

Квин прижался губами к затылку Лота:

— Я знаю, — тихо сказал он.

И погрузился в молчание, такое, что никакие слова Лота не смогли вывести его из этого состояния.

Лошади цокали по темной дороге, и только крики сов преследовали их за спиной.

***

Спустя час после столкновения с бандитами они остановились в городе, куда сир Грейлорд отправил своих людей собирать слухи о рыжеволосых принцах. Они передали главаря бандитов и его выживших подручных в руки местной полиции, состоящей из мужчины и женщины с вилами, и стали тревожно дожидаться, пока сир Грейлорд соберет своих солдат и проведет с ними беседу. Ну, тревожился, в основном, Лот. Квин выглядел странно невозмутимым, пусть так и не разжал пальцы вокруг кухонного ножа, пока сир Грейлорд не объявил, что солдаты пойдут вместе с ними. Лот предположил, что это защитит их от нападок бандитов, вот только кто защитит их от, ну, самих солдат? Вот на сколько метров Дейв смог бы их откинуть, настолько Лот им не доверял, но и сир Грейлорд чувствовал себя не лучше, учитывая, что, проявляя осторожность, обращался, как к принцу, к Лоту, а не Квину.

Направившаяся в Каллиер группа оказалось действительно непростой. Четверо солдат ехали впереди, а сир Грейлорд замыкал шеренгу, чтобы не тормозить движение, тем самым уменьшая время на размышления, в результате которых они прицепились бы к «принцу» Лоту, и Лот был за это благодарен. За то, что никто из солдат не проявил к ним достаточного интереса, чтобы предать. С другой стороны, когда дело касалось оспаривания приказов, у них напрочь отключалось любопытство, и в данной ситуации это было к лучшему. От солдат не требовалось творческого мышления, и Лот не видел признаков разрушения этого стереотипа у ехавшей с ними четверки. Эта четверка, пусть и в разной степени, отвлекалась на Пая, пугалась Дейва и Аду и безмолвно очаровывалась Каларианом, которому вообще не было дела до собственной привлекательности.

Каждые несколько миль Скотт останавливался и блевал, потому что каждый раз, когда сир Грейлорд бросал на него взгляды, думал, что его вот-вот арестуют. Калариан не переставал звать солдат лизоблюдами, просто чтобы посмотреть, сорвется ли кто-нибудь из них на драку. И только Ада и Дейв никак не реагировали на новых компаньонов.

А вот Лот волновался. Волновался из-за того, что мог умереть, но куда больше — что умереть мог Квин. В основном, потому, что, если умрет Лот, это будет просто трагично и неотвратимо, а если умрет Квин — чертовски глупо. Сир Грейлорд предложил ему сбежать и отправиться на корабле в другое королевство, так какого черта он так стремился погибнуть в Каллиере?

Неужели месть настолько заволокла его глаза? Неужели он не хотел жить? Неужели все, что между ними произошло, не убедило его в том, что существовали варианты получше верной смерти?

Ах. Вот оно что. Тот факт, что Квин возомнил себя мучеником, задел гордость Лота. По глупости он решил, что дал Квину парочку вещей, ради которых стоило жить — и умопомрачительный секс был самой очевидной из них — а Квин не обернулся, не обнял его и не произнес с влажными глазами: «О, Лот, давай просто забудем всю эту чушь с принцами и сбежим, ты и я, поженимся и проведем остаток жизни, трахаясь, как кролики, потому что у тебя великолепный член, и я хочу сидеть на нем вечно». Вот только члену Лота Квин предпочел верную смерть. Очевидно, он нес какую-то бессмыслицу. Возможно, даже был не здоров. Может, он съел не тех грибов или что-то еще, потому что никто в здравом уме не отказался бы от члена Лота. Единственным объяснением были отравленные грибы и вызванные ими галлюцинации.

Хотя, конечно, это нисколько не объясняло, почему Лот до сих пор находился на дороге до Каллиера. В идеале ему стоило передать заботу о Квине сиру Грейлорду и скрыться с глаз долой, но почему-то сделать это он себя заставить не мог.

Все из-за Скотта, который до сих пор считал его принцем, и ему просто не повезло, потому что ненадежный маленький ублюдок втянул его во всю эту историю, разрушив планы на спокойную жизнь жиголо. Да. Во всем был виноват Скотт, и это кое о чем ему напомнило.

— Скотт! — крикнул он. — На пару слов?

Он остановил лошадь, спешился и отошел к обочине дороги, Скотт поспешил навстречу все той же странной качающейся походкой, делавшей его похожим на пьяную чайку на ходулях. Лот подозвал Скотта поближе и наклонился, словно собирался поделиться великой мудростью.

— Что случилось, Ваша Светлость? — спросил Скотт с широко распахнутыми от волнения глазами.

И, совершенно не сдерживаясь, Лот ударил его по яйцам. Скотт упал на землю, как мешок с дерьмом, и, схватившись за свои раздавленные орешки, издал сдавленный звук.

Лот встряхнул кистью и сверкнул улыбкой в сторону Квина, так и замершего с отвисшей челюстью. Да. Это было столь же прекрасно, как и представлялось в воображении.

В ответ на ошеломленное лицо Квина Лот сказал:

— Я пообещал себе сделать это, если мы переживем бандитов, и, поскольку я пытаюсь быть хорошим человеком, то и слово держу.

— Так-то он сам напросился, — сказал Квин и впервые за последние дни Лот увидел, как тот улыбнулся.

— Похоже, он упустил самую суть геройства — ту часть, где других нужно защищать, а не сдавать, — подметил Калариан. — Могу и я его ударить?

— Это не тебя он собирался бросить на съедение волкам, — сказал Лот.

— Нет, но он же заноза в заднице, к тому же мне так и не удалось застрелить главаря бандитов, а значит, у меня есть право, как минимум, дать ему пинок по куску мяса между двумя овощами.

Лот пожал плечами.

— Думаю, это можно назвать причиной.

Вскочив на лошадь позади Квина, он поскакал дальше, оставив Скотта лежать в грязи и стонать, и ему не нужны были уши-летучие мыши, чтобы услышать звук хорошего сильного удара, повлекшего за собой визг, стон и хруст — это Скотт упал лицом в ковер из листьев.

И звук этот был невероятно приятным.

Глава Четырнадцать

Путь до Каллиера занял три дня.

Они так и ехали по ночам, дорога становилась все оживленнее, и, чем ближе к городу они подбирались, тем теснее жались друг к другу деревни. И вот, одной из ночей, за очередным поворотом на горизонте появилась она — городская стена с возвышающейся россыпью башен и шпилей, сияющих даже в темноте. Крошечные точки света от тысяч окон, огней фонарей и свечей собирались вместе в сверкающее, светящееся лоскутное одеяло, так напоминающее горящее над ним поле звезд.

Они остановились, чтобы впитать в себя представшую пред ними красоту, и Лот почувствовал, как ладонь Квина проскользнула в его руку.

Сир Грейлорд откашлялся.

— Я поеду в замок. Я отвечаю за поиски, так что должен доложить о результатах лорду Думу. Будет подозрительно, если я не сделаю этого сразу же по приезде в город. Людей своих отправлю в казармы. В задней части замка есть дверь прачечной. Оставлю ее незапертой, обычно она не охраняется.

Лот кивнул — в каждом замке была подобная дверь, да к тому же почти в одних и тех же местах — дверь, через которую легко и незаметно мог проскользнуть карманник или тайный воздыхатель дворянских постелей, и так же выйти, с кошельком потяжелее прежнего.

— А мы куда пойдем? — спросил Скотт. — Что вообще происходит?

Это был первый раз за последние несколько часов, когда он, запуганный присутствием королевской гвардии, заговорил.

— Есть одна мысль, — сказал Лот. Он был абсолютно уверен, что там им точно будут рады — в конце концов, как там говорят? «Дом там, где желудок». Или сердце? Короче, одно из двух. Неважно. Суть в том, что там они хотя бы поесть хорошо смогут. Остальные выжидающе на него уставились, так что он щелкнул поводьями и повел их вперед, через ворота Каллиера. А по дороге шепнул Квину:

— Слушай, когда доберемся до места, тебе нужно будет притвориться мной.

— И как именно мне тобой притворяться? Вести себя, как придурок, и обвинять людей в надругательстве над лошадьми? Или тащить все, что на глаза попадется да не прибито гвоздями? — спросил Квин, и Лот был совершенно уверен, что шутит он, чтобы скрыть шалящие нервы.

Так что решил подыграть:

— Да будет тебе известно, ты перечислил мои лучшие качества!

— Какие? Разврат и воровство?

— Предпочитаю думать о них, как об умении объединять и приобретать. — У его плеча раздался сдавленный смешок. — Просто веди себя, как я, ладно? — сказал он, нисколько не сомневаясь, что именно так Квин и поступит. Во время путешествия парень снова и снова доказывал, что представлял собой нечто большее, чем просто маленького колючего мальчишку, которого Лот нашел в куче соломы. На самом деле, он всегда был чем-то большим, просто Лоту потребовалось время, чтобы это заметить.

Они свернули на знакомые Лоту городские улицы. Он смог бы обойти их с закрытыми глазами — знакомое ощущение дома охватило его, стоило копытам застучать по истертой брусчатке и эхом отразиться в ночи. Лот вырос на них и здесь же сделал свои первые неуверенные шаги в профессию. Позже его не раз выручало знание узких извилистых переулков, когда он пытался избежать преследования кредиторов и разгневанных супругов, людей, которые были крупнее него, но на которых он все равно не побоялся раскрыть рот, потому что в этом отношении учеником был медленным. Город даже пах так же, как в воспоминаниях Лота — грязью, солью и, по крайней мере, в этом районе, хмелем и дрожжами.

— Показывайте дорогу, Ваше Высочество, — подсказала Ада, и Лот понял, что остановил лошадь у поворота на мощеную улицу, где жили его родители.

Обернувшись, он оглядел своих спасителей и помолился богу, чтобы родители отнеслись ко всему как можно спокойней. Снова посмотрев вперед, он поехал вниз по склону холма к дому у подножия, к месту, где вырос — дому рядом с пивоварней матери.

Они въехали во двор перед домом и спешились, Лот притянул Квина поближе и пробормотал:

— Будь как я, — а потом постучал в дверь привычным стуком: два-три-два удара.

Послышались голоса; дверь распахнулась, и на пороге показалась его сияющая мать:

— Сынок! — сказала она, бросившись вперед с распростертыми объятиями.

Лот ловко отступил в сторону и подтолкнул Квина прямиком в ее руки. К тому времени, как кто-то из них понял, что произошло, оба уже оказались тесно прижаты друг к другу. Отец с поднятыми бровями посмотрел на него через плечо жены. Лот едва заметно пожал плечами, и в этот же момент мужчина шагнул вперед и мясистой ладонью хлопнул Квина по плечу.

— Рад видеть тебя, мой мальчик! — громко сказал он, и Лот с облегчением выдохнул.

Квин повернул голову, чтобы посмотреть на Лота, и взгляд этот заключал в себе и замешательство, и панику с примесью чего-то гораздо более хрупкого, скрытого под остальными чувствами.

Лот прочистил горло:

— Примите нас? Нам нужно было где-нибудь остановиться, и Квин сказал, что его семья сможет нам с этим помочь.

К этому моменту мать уже заметила, что тело, которое обнимала, было не тем, на которое она рассчитывала. Но даже это не помешало ей сдержаться и приподнять подбородок, чтобы с блеском в глазах спросить:

— А ты кто?

И Лот понял, что она согласна ему подыграть.

— Мама, — сказал Квин, и его голос едва заметно дрогнул на этом слове. — Мы спасаем принца. Может, войдем внутрь, и там уже поговорим? — он оглянулся. — Здесь небезопасно.

У мамы отвисла челюсть, но она быстро взяла себя в руки.

— Спасаете принца? Ничего себе! — сказала она. И поцеловала Квина в макушку. — А я-то ставила на то, что ты станешь менестрелем. Сначала к ним присоединишься, а потом, устав от такой жизни, их обкрадешь. Такой же у тебя обычай, а, дорогой?

— Ну, — сказал Квин, и интонация его голоса превратила ответ в вопрос: — Не в этот раз?

— Что ж, — сказала мама. — Полагаю, именно это называют личностным ростом. Заходите внутрь, дайте-ка я вас хорошенько рассмотрю.

Она втащила Квина за порог, и папа придержал дверь, пропуская следом оставшуюся толпу. Лот оказался последним, так что в полной мере смог ощутить эффект округленных глаз. Взгляд этот он встретил небольшим кивком, говорящим «Доверься мне», и, похоже, отец так и решил поступить, потому что вздохнул, закрыл дверь и спросил:

— Так и кто из вас принц?

Лот прочистил горло, но прежде чем успел что-то сказать, вперед выступил Скотт:

— Я тот, кто храбро спас его и привел группу к свободе и победе. Позвольте представить Его Светлость принца Тарквина из… ну… в общем, принца! — сказал он с размахом и так низко поклонился Лоту, что нос его едва не коснулся пола.

— Тарквин из «ну», — сказал отец, и поднятая бровь исчезла в редеющих седых волосах.

Лот задрал подбородок и попытался принять царственный вид. В том, что у него это получилось, уверен он не был.

— Что ж, это честь, — вот только чести в его голосе было столько же, сколько и в нависшей над дерьмом ноге. — Ты это слышала, любимая? Принц Тарквин из «ну» под нашей скромной крышей.

Мама торопливо потащила Квина на кухню.

— Раз так, убедись, чтобы он вытер ноги, как и все остальные. — И цыкнула на парня: — Ты так похудел, сынок! И такой грязный! — Сунув руку в карман фартука, она вытащила большой носовой платок, и Лот понял, что сейчас произойдет. Он так и не решил, смеяться ему или плакать, когда мать плюнула на платок и стерла грязь с щеки Тарквина, наследного принца Агилона, законного наследника трона.

Квин скривил лицо, пока она оттирала с него грязь.

— Так-то лучше, любимый, — проворковала мама, и Лот узнал этот взгляд. Его мать решила взять Квина под крыло. Она всегда испытывала слабость к безнадежным случаям — не мудрено, с таким-то сыном, как у нее.

Мельком он приметил выражение лица Квина, когда мать потащила его дальше в дом — замешательство на нем боролось с разбитым сердцем. Когда мать Квина в последний раз над ним суетилась? Пусть Лот и был уже взрослым мужчиной, он бы стерпел все грязные носовые платки мира, если бы к ним прилагались материнские объятия. Он не думал, что когда-нибудь станет достаточно взрослым или достаточно зрелым для того, чтобы больше не нуждаться в своей матери. А Квин… ну, Квин был еще младше, когда его ее лишили.

К тому времени, как Скотт распрямился после своего внушительного жеста, мама успела убежать с Квином, и Ада с Дейвом последовали за ними. Лот нашел их на кухне.

Вообще-то кухня была территорией отца. Мать большую часть времени проводила в пивоварне по соседству, а вот отец чаще всего работал дома. Большой кухонный стол был завален отрезками ткани, катушками ниток и подушечками для булавок, походящими на колючих ежей. Огонь в камине, несмотря на поздний час, все еще горел. Мать успела усадить Квина на ближайший к теплу табурет и теперь пыталась привести в порядок его взъерошенные волосы. Квин уставился на нее с покрасневшими щеками и расширенными глазами. Лот не мог его винить. Когда его мать превращалась в наседку, начинало казаться, что в ней собирались все силы природы.

— Оставайся здесь и грейся, сынок, а я что-нибудь поесть соберу, — сказала она, поцеловав в чистое место на щеке, и Лот подавил иррациональную волну ревности. Он не был уверен, возникла она от того, что Квину досталось все внимание его матери, или потому, что она поцеловала Квина, а Лот хотел быть единственным, чьи губы могли его касаться. И это было… да, это было странно. Вот почему Лот не любил иметь дел с чувствами. Все они были слишком странными и запутанными.

Только одно уже пустило в нем корни. Одинокое такое, непонятное, неожиданное и непрошенное.

Черт.

Эту мысль он решил оставить на потом. Сейчас ему нужно было выставить себя принцем хотя бы для того, чтобы Скотт перестал задавать неудобные вопросы. Вообще хоть какие-нибудь вопросы. Что б вообще рта не раскрывал. Наверное, куда проще было попросить Дейва снова его вырубить. Только вот Лот не был уверен, что даже толстый череп Скотта выдержит такое обращение, а его родители, какими бы добродушными и понимающими ни были, простят его за необходимость хоронить тело.

Он откашлялся.

— С вашей стороны было очень мило так нас принять, — сказал он, словно не знал, что его родители были закоренелыми анти-Думами, страстно ненавидящими правителя хотя бы из-за непомерных налогов на хмель и шелк. — Я обязательно вспомню об этом после того, как верну себе трон.

Отец не смог сдержать фырканья, но замаскировал его кашлем.

Мама уперла руки в бока и сказала:

— Сегодня никто ничего возвращать не будет. Сегодня мы вас накормим и уложим спать, а поговорим уже завтра.

Лот знал, что не имело значения, кто с ней говорил — принц или не принц — спорить было бесполезно.

Отец убрал со стола ткани и швейное оборудование, передвинул стулья, чтобы освободить место, и с преувеличенным поклоном усадил Лота во главе стола.

— Мой господин, — сказал он, и оба услышали в его голосе ухмылку. Отец собирался воспользоваться ситуацией по максимуму, и удивляться тут было нечему. В конце концов, все худшие черты перешли к Лоту именно от родителей. Ну, по крайней мере, не придется напрягаться, чтобы состроить по-королевски раздраженное выражение лица.

Мама стащила Квина с табуретки и усадила за стол, словно тот был маленьким заблудшим ягненочком, которого нужно было перевести через большую полную опасностей кухню.

— Так, — сказала она, роясь в кладовке. — У нас есть хлеб, сыр и холодное мясо. Кто хочет есть?

— Простите, миссис мама, — сказал Дейв. — Но Калариан вегетарианец.

Маму это нисколько не смутило. Вызовы были ей по душе.

Прошло совсем немного времени, и все по уши закопались в лучший спред, который Лоту только приходилось пробовать после того, как несколько недель назад он покинул Каллиер. Пай, свернулся вокруг кувшина с пивом и счастливо чирикнул, когда Лот скормил ему ложку меда.

— Итак, — сказал отец. — У тебя есть принц, дракон и разношерстная группа искателей приключений. Без обид, Скотт, но, полагаю, на бумаге все выглядело куда лучше.

— Пай сжег бумагу на Болоте Смерти, — сказал Дейв. — Но это был несчастный случай.

— Вы шли через Болото Смерти? — глаза мамы на мгновение вперились в Лота, но она быстро опомнилась и перевела взгляд на Квина: — Болото Смерти?

— Прости? — пробормотал Квин.

— Болото Смерти, — повторила она себе под нос.

— По правде говоря, — сказал Лот. — Болото не столько «смерти», сколько одного слегка кровожадного эльфа-анархиста, да только так звучит не особо захватывающе.

Калариан мечтательно вздохнул.

— Ты хотел сказать одного очень красивого и мужественного эльфа-анархиста.

— Ох, ну началось, — пробормотала Ада. — Прямо во время еды.

— В общем! — сказал Лот излишне бодро. — Мы выбрались с Болота Смерти. И если не считать парочку заминок по пути…

— Бандитов, солдат, убийц, момента, когда мы заблудились в лесу, смертельный газ, выпрыгивание из окон второго этажа, — перечислила Ада, прежде чем Лот пристальным взглядом заставил ее замолчать.

— Парочку заминок, — продолжил Лот. — Теперь мы в безопасности, и это самое главное.

— Да прибудут со мной силы, — вздохнула мама. Стоило ей развернуться к Квину, и ее тон смягчился: — Ты уверен, что наелся, милый? Кажется, где-то оставалось немного торта.

— Я бы не отказался от торта, — тут же сказал Лот. Его отец готовил самые лучшие торты.

— Он не для вас, Ваша Светлость. Мне слишком стыдно подавать его человеку вашей благородной крови. Для него ведь даже муку нормально не перемололи! Такой подойдет только простолюдинам и, конечно же, моему драгоценному мальчику. — Мама провела рукой по волосам Квина, и у маленького засранца хватило наглости показать Лоту язык, пока никто не видел. Ну хотя бы испуганный олений взгляд исчез, поселившийся на его лице с тех пор, как они переступили порог, так что Лот нашел это обстоятельство стоящим лишения отцовского торта.

После того, как все доели торт (все, кроме Лота, потому что его мать была по-настоящему ужасной женщиной), мама хлопнула в ладоши:

— Так. Нужно найти каждому из вас место для ночлега.

— Как лидер… — начал было Скотт.

— Ты будешь присматривать за лошадьми и охранять ворота, — сказала мама и замолчала, провоцируя несогласие. — В конюшне есть одеяло. Оно почти чистое.

Потом она кивнула Дейву, Аде и Калариану:

— Наверху есть две свободные комнаты. Сами решите, кто с кем поселиться.

— Можно, Пай останется возле огня? — спросил Дейв. — Он ему нравится.

Пай чирикнул в знак согласия и лизнул Дейву ухо.

— Конечно, можно. Квин пойдет в свою старую спальню. — Когда мама посмотрела на Лота, ее глаза сузились. — Не знаю даже, куда нам поселить вас, Ваша Светлость. Можете поспать в кресле, с вашим королевским происхождением вам это должно быть по душе. К тому же, это полезно для осанки.

Лот собрался было возразить, потому что отдавать собственную кровать было уже слишком, но Квин его опередил:

— Он может поделить комнату со мной, мама, — сказал он тихо. — Мы всю дорогу делили спальник. Мы… друзья.

Калариан фыркнул, и Лот пнул его под столом.

На долю секунды на лице мамы промелькнуло удивление.

— Друзья, — наконец, сказала она, подняв на Лота бровь. — Так вы это называете, Ваша Светлость? Потому что мне бы не хотелось думать, что мой сын использовал вас в своих интересах… или же наоборот.

Лот не был уверен, к кому из них она обращалась, но точно знал, что очень скоро она выскажет ему все, что думает. В мельчайших деталях. Хотел он того или нет.

— Никто никого не использует, уверяю вас, — сказал он, и сам на секунду в это поверил, пока не вспомнил, что оказался здесь лишь потому, что поднял руку и заявил, что является принцем, наплевав на протесты Квина. Честно говоря, вполне могло статься, что лгали тут оба.

Но и обоим в итоге от этого стало только лучше, ведь так? Лот спас Квину жизнь на Болоте Смерти. И пусть, если бы его там не было, это сделал бы кто-то другой, это ведь все равно что-то да значило, правда? А Квин спас их всех в охотничьем домике, и они сражались бок о бок с бандитами, так что, очевидно, Лот не был таким уж беспринципным ублюдком, каким был до этого момента. Или был?

Какое-то время мама внимательно всматривалась в его лицо, а потом вздохнула:

— Идите спать, а я приду к вам через десять минут и уложу как следует, — сказала она морю недоверчивых лиц.

Дейв счастливо улыбнулся:

— Это было бы чудесно, миссис Мама. Никто не укладывал меня с тех пор, как я был маленьким орком.

— Что ж, тогда сегодня у тебя счастливая ночь, — мама рассеянно похлопала Дейва по руке, и все встали и последовали за папой, чтобы он показал им, где находится умывальник и спальные места. Скотту вручили одеяло и вытолкнули через заднюю дверь.

Лот хотел было встать, но мама положила руку ему на ногу.

— Не вы, Ваша Светлость, — ее тон был вежливым, но взгляд стальным. — Нам нужно поговорить. Подождите здесь.

Лот придвинул стул ближе к огню, дожидаясь, пока вернуться родители, закрыл на мгновение глаза и позволил себе впитать запахи и уют дома. Находиться тут было приятно. Лот подумал о том, что, если завтра им всем будет суждено умереть, то, по крайней мере, у него останется это.

Отец присоединился к нему через несколько минут, проскользнув в соседнее кресло.

— Мама придет через минуту, только уложит всех, — сказал он и перевел взгляд на Лота, уголки его рта приподнялись в улыбке. — Выдавать себя за наследного принца? Серьезно? За все эти годы ты выкинул не одну впечатляющую глупость, сынок, но это, должен тебе сказать, превосходит их все вместе взятые, — покачал он головой.

— Ох, не знаю, — тихо сказала мама, к ним присоединившись. — Я бы назвала превосходящей все вещью то, что он по-настоящему влюбился в принца.

Лот приготовился все отрицать, но едва ли не впервые в своей жизни не смог выдавить ложь, хотя обычно она слетала с его губ без раздумий. То странное чувство, что он испытал раньше, вновь возникло в груди, и Лот тяжело сглотнул, потому что это, правда, свершилось. Он влюбился в Квина.

Мгновение мама не сводила с него глаз, а потом потрепала по щеке, чуть сильнее, чем следовало бы.

— Иди спать, дорогой, — сказала она. — Выглядишь так, словно не спал целый месяц.

Лот обнял ее и кивнул, потом обнял папу. И, под задумчивые взгляды обоих, поднялся по лестнице в постель.

Глава Пятнадцать

Лот не удивился, проснувшись и обнаружив пустое место на половине Квина. Он тихонько встал, накинул на плечи одеяло и прокрался вниз по лестнице. Годы практики помогли избежать скрипучих ступенек.

Огонь в камине на кухне догорел, но угли продолжали тлеть, и комната полнилась теплом. Квин, сидящий на маленьком табурете с кочергой в руке, наклонился, чтобы пошевелить угли. Пай, свернувшийся у него на плече, громко замурлыкал, стоило им вспыхнуть ярче.

Напряжение в плечах Квина подсказало Лоту, что тот его услышал, так что он прошел вглубь кухни, снял одеяло с собственных плеч и накинул его на плечи Квина. Пай исчез в складках.

Лот уставился на тлеющие угли.

— Значит, завтра мы…

— Не надо, — перебил его Квин и поднял взгляд. Отблески огня заставляли его кожу сиять. — Знаю, завтра я почти точно умру. Так что можно, я просто посижу на кухне твоих родителей и притворюсь, что живу здесь, что всегда тут жил и всегда буду тут жить.

Лот присел на корточки.

— Тебе необязательно завтра умирать, Квин. Мы можем сбежать. Вернемся в Делакорт и сядем на корабль, как и предложил сир Грейлорд.

— Не собираюсь провести остаток жизни, как собака, — прищурился Квин, а потом протянул руку и схватил ладонь Лота; выражение его лица смягчилось. — Не хочу, чтобы ты шел со мной. Не хочу, чтобы хоть кто-то из вас со мной шел, даже Скотт.

— Ада пойдет из-за денег, — сказал Лот. — Да и Дейв в конец помешался на своих драконьих яйцах. Скотт пойдет ради баллад, а Калариан доведет все до конца, просто чтобы потом похвастаться друзьям по «Домам и Людям» участием в настоящей операции.

— Хватит, — крепко сжал его руку Квин. — Пожалуйста. Только на эту ночь. Притворимся, что это мой дом, ладно?

— Ты хорошо подумал? — спросил Лот. — Зимой тут те еще сквозняки, и хмелем всегда несет.

Улыбка Квина выдалась милой и слабой.

— Б-р-р, — сказал Лот. — Просто отвратительно.

Выпустив руку Квина, он опустил задницу на теплые камни перед камином. Вытянул ноги, развел их в стороны и наклонил голову.

Квин что-то проворчал, но соскользнул с табурета на пол. Заполз в пространство между коленями Лота, и, спустя мгновение неуклюжей толкотни и недовольное чириканье пальчикового дракона, прислонился спиной к груди Лота. Тот обнял его за талию, положил подбородок на плечо, и они стали смотреть на тлеющие угли.

— Расскажи о жизни в этом доме, — в конце концов, попросил Квин.

— Мне было тесно, — начал было Лот, но вздохнул и поспешил исправиться: — Ну, так мне казалось, когда я был подростком. Я рвался наружу, попадал в неприятности, но родители всегда знали, чем я занимался. Клянусь, у моей мамы целая сеть шпионов по всему городу. Никакие выдумки Дума и рядом с ней не стояли.

Квин весело фыркнул.

— А родители… — Лот почувствовал боль в груди, осознав, что своими словами вонзит нож в грудь Квина, пусть это и была его идея: — Я люблю их, а они любят меня. Не думаю, что когда-нибудь смогу сделать хоть что-то, что заставит их захлопнуть дверь у меня перед носом. А я совершил немало впечатляющих глупостей, уж поверь.

— О, я верю, — резко усмехнулся Квин. — В этом меня убеждать не придется. Что там насчет истории с менестрелем?

— Вообще-то у меня настоящий нераскрытый талант, который только и ждет, что вырваться наружу. — Лот прижался ртом к уху Квина. — В смысле, до Дейва мне, конечно, далеко, но ритма придерживаться я смогу.

— Вообще-то это уже ставит тебя выше Дейва, — сказал Квин. — Только не передавай ему мои слова. Уверен, для орка он достаточно музыкален.

— И его тексты определенно застревают в голове, — размышлял Лот. — Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть: «Взят в плен был Скотт, пока его зад срет».

Квин тихо рассмеялся и затих. Пай перелетел к камину и стал ковыряться в углях. Квин, не сводя с него внимательного взгляда, несколько раз открыл и закрыл рот.

— Мне страшно, — наконец, сказал он, и голос его при этом прозвучал так по-мальчишески, что у Лота сжалось сердце.

— Мне тоже, — признался он. — Только в этот раз я думаю, что делаю что-то хорошее. Правильное. Ну, ты же знаешь, в чем тут сыр-бор.

Квин мурлыкнул что-то в ответ и устроился поудобнее, руки Лота чуть сильнее обернулись вокруг его талии, словно это могло защитить их от наступления следующего дня.

***

— Итак, — сказал отец. — Каков план?

Солнце светило в окно, заставляя щуриться собравшуюся за столом спасательную группу. Жаворонки тут не водились. Один лишь Калариан выглядел бодро и идеально собранно, но Лот списал все на генетику, нежели на время суток. И он понадеялся, что все это не было результатом вегетарианской диеты, потому что, если дело было в ней, Лоту хватит тщеславия на нее подсесть, и вкусовые рецепторы возненавидят его за это.

Папа раздал завтрак — толстый ломоть хлеба со свежим медом, омлет, ломтики жаренной ветчины и грибы для Калариана. Может, они и собирались навстречу собственной смерти — ха! — но, по крайней мере, с полными желудками, уж об этом отец позаботился.

— Мы знаем, как войдем, — сказал Лот и замолчал, потому что, на самом деле, других пунктов в их плане не было. Окажутся они внутри, а потом?

Отец поднял брови:

— Прошу прощения, Ваша Светлость, но звучит так, словно вы ожидаете, что сможете просто войти, заявить права на корону и надеяться на лучшее. И если это так, то с таким же успехом я могу заколоть вас здесь и избавить остальных от неприятностей.

— Вероятно, за это лорд Дум нас даже вознаградит, — сказала мама со своего места у камина, где полировала чешую Пая. — А может, и королевскими пивоварами за службу назначит.

Скотт подскочил на ноги.

— Вы не можете убить принца! — выкрикнул он, вот только споткнулся на ровном месте, да и рот его до отказа был набит хлебом с медом, так что больше это походило на: «ы е оете уить пица!», что несколько подпортило драматический эффект.

Калариан отмахнулся.

— Заткнись. Не будут они никого убивать. Это просто фигура речи. И они правы. Нам нужен план. — Взгляд его стал отстраненным. — Как бы это разыграли в «Домах и Людях»? У кого-нибудь есть игральные кости?

Ада закатила глаза.

— Их двое, — вдруг сказал Дейв. — Принцев. Но я все еще Дейв.

На вопросительный взгляд мамы Лот объяснил:

— Скотта наняли, чтобы спасти принца, но единственное описание, которое ему дали, заключалось в рыжих волосах. Квин делил со мной камеру и ради побега заявил, что принц — он. Так что они решили взять нас обоих — прошло слишком много времени, никто не знает, как выглядит принц, хотя это же очевидно. Принц я. — Стушевался он под пристальным взглядом матери. — Очевидно ведь.

— Так лорд Дум не знает, как ты выглядишь? — спросил его отец, барабаня пальцами по столешнице с детства знакомым Лоту движением. Это всегда сопровождало Идею, и была она либо блестящей, либо ужасающей. Это Лот унаследовал от отца. — Он ведь твой дядя!

А вот это уже была опасная территория — Лот не так много знал о прошлом Квина, чтобы должным образом ответить на подобный вопрос. Так что мгновение он просто колебался, открывая и закрывая рот.

— Пап, — сказал Квин, и слово это слетело с его губ слабым и дрожащим. — Мы с принцем говорили об этом. Похоже, лорд Дум не видел принца с младенчества, а тут еще и все эти годы в плену. Вполне возможно, что лорд Дум примет за принца, ну, меня. По крайней мере, это даст нам преимущество во времени.

Вообще-то ни о чем таком они не говорили, но Лот был благодарен за спасение.

— Да, именно это о… мы и обсуждали.

— Я запутался, — сказал Дейв, и оказался таким не единственным.

— Сомнительное преимущество, — сказал папа. — Почему бы ему просто не убить вас обоих?

Лот моргнул.

— Ну, д-да, — сказал Квин. И сглотнул. — У каждого плана есть свои риски.

— За исключением того, — начал Лот с поднятым пальцем, вспомнив слова Квина. — За исключением того, что я наследный принц и иду туда за полагающимся мне троном. Солдаты встанут на мою сторону.

— А они встанут? — спросил отец. — Как вы можете быть в этом уверен?

— Я почти уверен, что это возможно, — сказал Лот, и понял, что в голове эта фраза звучала куда убедительней.

— Что ж, по крайней мере, вы пойдете туда с орком, гномом и эльфом, — неуверенно заключила мама.

— А я профессиональный герой! — воскликнул Скотт.

Никто не обратил на него внимания.

— К слову об этом, — сказал Лот. — Они тут из-за денег. Как только доставят меня лорду Думу, их контракт будет исполнен, и они освободятся.

Ха! Наградой ему послужило удовлетворение от поникших под осуждающими взглядами родителей лиц Ады, Дейва и Калариана.

— Это правда? — спросила мама. — Хм.

У нее, правда, замерцали глаза? Никогда прежде Лот не видел, чтобы от ярости у нее начинали мерцать глаза. Хотя… яростный гнев никогда не накрывал ее резко и внезапно, а наступал медленно, как летние грозы. Как тогда, когда королевская стража притащила Лота домой после… что ж, не стоило ворошить подробности давно минувших дней. Суть в том, что никто так и не смог доказать, что именно лотова задница скакала меж бедер юноши, пока его отец — главный лорд — на нижнем этаже распивал чай с Гильдией женщин Каллиера по поводу предотвращения безнравственного поведения, пусть Лота и нашли в квартале от места событий со спущенными до лодыжек штанами. Все доказательства были косвенными. Но вот теперь, похоже, мамин гнев был уже не просто летней грозой, а настоящей бурей, чем-то безмерно впечатляющим, закипавшим. Лоту только и оставалось, что ждать, пока она взорвется.

— Ладно, — в конце концов, сказал отец. — Я так понимаю, на принцев походить вам нужно обоим? — и хлопнул одной рукой по плечу Лота, а второй по плечу Квина. — Мальчики, идемте за мной.

И он вывел их из кухни.

Черт.

Фейерверк Лот все-таки пропустит.

***

В основном отец работал на кухне, но у него был небольшой магазинчик, пристроенный к пивоварне, где он встречался с клиентами и снимал с них мерки. Именно в этом месте в голове Лота появились знания о моде, а еще идея измерить собственный член. По обоим пунктам он был одаренным любителем, а ещё научился на глаз с десяти шагов определять длину штанин и размер брюк, который носил мужчина.

Отец тихонько напевал себе под нос, пока перебирал хранящиеся у себя вешалки с дублетами и плащами. Это был ассортимент одежды, которая, несмотря на прекрасное качество, по той или иной причине оказалась запрятана в дальний угол. Вещи заказанные, но не оплаченные. Вещи, разочаровавшие при примерке. Темно-синие дублеты для сорвавшейся свадьбы. Возможно, последнее каким-то невероятным образом было связано с Лотом, помогавшим в магазине в тот день, когда женихи пришли на последнюю примерку… но это еще нужно было доказать. После долгих раздумий отец вытащил два одинаковых темно-синих камзола с парой черных брюк.

— Думаю, то, что нужно, — сказал он, передавая им одежду.

Примерочной служил огороженный занавеской угол магазина, и, когда Квин вышел в новом наряде, Лот потерял дар речи, не в силах ничего сделать, кроме как уставиться на чертовски аппетитное зрелище перед глазами.

Квин сам по себе был привлекателен. Квин же, одетый в вещи, соответствующие его положению, был просто потрясающим, и каждый дюйм в нем выдавал принца. Сам того не заметив, он выпрямил спину и откинул голову, взгляд его стал холодным и оценивающим. У Лота вдруг возникло непреодолимое желание опуститься на одно колено. Ну, или на оба.

Но Квин, похоже, его молчание принял за неодобрение. Потер рукой подбородок и в защитном жесте скрестил руки на груди, уверенность его быстро дала трещину.

— Я на пугало похож, да? — потянул он за пояс брюк, и, да, они были великоваты, но лишь немного, и все же Лот задался вопросом: смогла бы туда пролезть его рука?

— В целом я бы сказал, что ты выглядишь очень убедительно, — сказал отец. — Подвяжем пояс, а плащ прикроет недочеты. — И повернулся к Лоту. — Что скажешь?

— Ты выглядишь потрясающе, Квин, — сказал он, борясь с желанием загнать Квина обратно за занавешенный угол, упасть перед ним на колени и либо поклясться в верности, либо отсосать королевский член.

Должно быть, какая-то из мыслей отразилась на его лице, потому что Квин тут же ухмыльнулся.

— Твоя очередь.

Лот проскользнул в примерочную и переоделся. Потом потратил минуту на любование искусной ручной работой отца: замысловатыми рядами строчек вдоль швов и золотой вышивкой, узором из завитков и точек, спускающимся по передней части дублета. Все это добавляло одежде богатство. Возможно, ему все-таки стоило заняться семейным бизнесом.

Возможно, если удастся все это пережить, он еще сможет им заняться.

Он как раз любовался тем, как выгодно подчеркивала изгиб спины посадка, когда отец крикнул:

— Поторопись. Или не можешь втиснуть в брюки свою толстую королевскую задницу?

Задница Лота ни дня в жизни не пробыла толстой, и они оба это знали, что все же не мешало отцу дразниться по этому поводу. Такая вольность давно стала их традицией и немало его успокоила.

Лот отдернул занавеску и вышел, нацепив на лицо оскорбленное выражение.

— Мой королевский тыл превосходен, спасибо. Мне стоило обезглавить тебя за одно лишь подобное предположение.

Отец фыркнул.

— Сначала придется сойтись один на один с матерью. Удачи с этим. — Он оглядел Лота, и выражение его лица смягчилось. — Тебе идет, сынок.

— Спасибо, пап. — Лот развел руки и повернулся к Квину. — Ну и? Похож я на тебя?

Квин сидел с приоткрытым ртом.

— Эм, ты выглядишь… — он запнулся, и горло его дернулось, когда он сглотнул. — Вау. — Квин облизнул губы, и Лот не сказал бы, что сделано это было нарочно.

Лот позволил себе мгновение гордости. Он знал, что хорошо выглядел, и все же было приятно получить тому подтверждение. Шагнув вперед, он взял Квина за руку.

— Все будет хорошо, — солгал он. — Мы должны победить… Мы ведь тут хорошие парни.

Квин с благодарностью сжал его руку.

— Мы должны победить, — повторил он и сделал это еще раз, но уже с большей убежденностью. — Мы победим.

Похоже, он был куда лучшим лжецом, чем думал Лот, или же просто искренне верил в их шансы. Лот так сильно хотел, чтобы это было правдой, что на мгновение позволил себе ему поверить. Вдруг Дум увидит ошибочность своего пути. Вдруг дворцовая стража перейдет на их сторону. Вдруг Дум подавится за обедом рыбной косточкой, и никакого сражения вообще не будет. Думать об этом было приятно.

Но мясной нож за пояс Лот все же засунул.

***

Когда они вернулись в дом, все, вместе с мамой, сгрудившись за столом, ели торт и пили чай. Отец нашел два темно-синих плаща, и они действительно скрыли признаки того, что одежда шилась не на них. Стоило группе обернуться и поднять глаза на Квина с Лотом в одинаковых нарядах, как их завалили восхищенными возгласами.

— Их двое, — сказал Дейв с чем-то, похожим на благоговение, в голосе. — Они оба принцы.

Лот заметил накинутый на стул шарф. Его сшил специально для него отец много лет назад, добавив в дизайн то, что в шутку называл «карманами подлого ублюдка». Не раз Лот выходил из трудных ситуаций благодаря спрятанным в них вещам. Взяв шарф, он намотал его на шею. Теплота и простота этой вещи за секунду заставила его почувствовать себя чуть более похожим на себя и менее на самозванца, которым приходилось притворяться. На вопросительный взгляд Квина он сказал:

— На удачу.

Пай что-то проворчал и высунул голову из одного из карманов, в котором устроил гнездо, и снова исчез внутри. Лот не стал его выгонять. Драконы ведь тоже приносили удачу?

— Итак, Ваша Светлость, — задумчиво склонила голову мама. — Если лорд Дум и так знает, что Скотт с его веселой компанией работают над твоим освобождением, зачем усложнять задачу и пытаться пробраться в замок незамеченными? Почему бы не заявиться с флагами и трубами и публично заявить свои права на трон? Разве это не гарантировало бы большую безопасность?

Ответила Ада:

— Никто с самого начала не ожидал, что у нас это получится. Если заявимся подобным образом, Дум подготовится и окружит себя целым подразделением охраны. Он знает, что принц захочет заявить права на трон, и перережет ему горло, стоит только тому переступить порог. А если прокрадемся внутрь, то сможем застать его врасплох. И получить деньги до того, как им перережут горло, — добавила она, и Лот подумал о том, насколько бессердечным было сказать это с ее стороны, но мама понимающе кивнула.

— Верно, — сказала она. — Гномы всегда выполняют свои соглашения. Значит, ты войдешь, притворяясь, что не знала о намерении Дума убить собственного племянника. — И вновь она посмотрела на Лота с пониманием, стоило тому вздрогнуть от ее слов. — И как только ваш «герой» договориться об оплате, станешь думать о следующей работе.

Ада пожала плечами.

— Я буду верна до тех пор, пока мне не заплатят.

— То, что мы поедем во дворец, нам на руку. Сможем встретиться с сиром Кровитом, — сказал Скотт.

Лот вздохнул.

— Было бы намного проще, знай мы его имя, Скотт.

Скотт скривил в задумчивости лицо и покачал головой.

— Я ведь уже назвал его! Сир По Кровит! — он порылся в одном из своих карманов и вытащил грязный клочок пергамента. Прижав его к столу, он склонился и провел по буквам пальцем, беззвучно шевеля губами, потом выпрямился и не очень уверенно объявил: — По. Кровит. По Кровит.

— Это не имя, Скотт, — сказал Квин и закатил глаза. — Мы уже это обсуждали.

— Заткнись, — сказал Скотт, преисполненный чувством собственной важности и ума. — Ты лишь грязный маленький крестьянин, что ты вообще можешь знать?

Обоим доставило огромное удовольствие, когда мама надавала Скотту по ушам.

— Не смей так говорить с моим Квином! Это мой сын!

Скотт захныкал под таким натиском. Годы таскания бочек с пивом подарили матери Лота неплохие мускулы. Лот едва не посочувствовал Скотту — едва — но вовремя вспомнил, как легко тот готов был их предать, и что он был идиотом. Наклонившись, он шлепнул его и сам, а на сдвинутые брови и открытый в возражении рот лишь пожал плечами и сказал:

— Королевская привилегия.

Квин на мгновение улыбнулся, но быстро вернул себе серьезность.

— Думаю, нам лучше поторопиться, чтобы у Дума не осталось времени на подготовку.

— И ещё одно, — сказал отец. Исчезнув наверху, он вернулся с парой мечей, которых Лот никогда не видел. — Вы двое не можете пойти и заявить права на корону с одним лишь тесаком и кухонным ножом, Ваши Светлости.

— Это бессмысленно. Тут только один принц, — перебил Скотт, продолжая хмуриться и прижимать руку к больному уху.

Мама наградила его взглядом.

— Может и так. Но они оба мои мальчики. — Шагнув вперед, она крепко обняла взволнованного Квина, и Лот услышал ее шепот: — По крайней мере, хотя бы постарайся остаться невредимым, сынок.

Глаза Квина подозрительно заблестели, когда он кивнул.

Мама отпустила его и перевела внимание на Лота. Притянула к себе, чтобы тоже обнять, и прошептала те же слова. Она повторяла их годами, и на Лота накатила волна сожаления за то, что он не утруждал себя послушанием.

Он поцеловал ее в щеку.

— Мы сделаем все, что в наших силах, обещаю. У нас орк, эльф, гном, идиот и дракон — что может пойти не так? — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал.

— У нас нет идиота, — сказал Скотт и обратился ко всей комнате. — О ком он?

Вопрос остался без ответа.

Отец похлопал всех по спине и пожелал удачи. Они вышли на улицу, сели на лошадей и поехали навстречу своей судьбе.

Глава Шестнадцать

Каким бы странным это ни казалось, замок был одновременно внушительным и разочаровывающим. Что-то в нем намекало на былую красоту, но, присмотревшись повнимательнее, Лот понял, что тому, кто жил в нем сейчас, было абсолютно плевать — сады выглядели заброшенными и заросшими, окна грязными, краска на дверях облупилась. Пока Калариан привязывал лошадей, Квин обвел очередное напоминание о том, что пришлось потерять, печальным взглядом. Замок даже не внушал в них страха — это был особняк немного крупнее обычного с парой башен и пристроенными с обоих концов крыльями. Возникший в памяти особняк мэра был куда величественней. Взять хотя бы его современное обустройство, и это еще при том, что в тот раз Лот смог заглянуть разве что в спальню сына.

Дверь прачечной в задней части особняка, как и обещал сир Грейлорд, никто не охранял, Квин знал к ней дорогу. Он провел их по переулку, потом через несколько ворот и по паре тропинок. Лот понял, что они попали туда, куда нужно, когда впереди показался заросший кустарниками двор с кучей свежевыстиранных простыней, хлопающих и потрескивающих от ветра, как мокрые парусины. Какое-то время они стояли за дверью, дожидаясь, пока кто-нибудь сделает первый шаг, и Ада, закатив глаза, пробормотала:

— Давайте уже покончим с этим.

Она расправила плечи, глубоко вдохнула и толкнула дверь.

Прачечная, после яркого дня снаружи, встретила их сумраком, каменный пол был мокрым и скользким.

Ада развернулась к ним лицом:

— Осторожно…

— Я лидер! Я должен идти первым! — рванул Скотт, но тут же поскользнулся и замахал руками, пока, наконец, не врезался лицом в стену. Когда он от нее отлепился, кровь отлила от его лица. — Мой гос!

— Что ж, — прошептал Лот на ухо Квину. — Если мы умрем, то, по крайней мере, сначала насладимся зрелищем.

— Это странно успокаивает, — прошептал Квин в ответ.

Осторожно, они стали продвигаться по мокрому полу. Ада и Калариан прокладывали путь, Дейв неуклюже топал позади Квина и Лота. Скотт, все так же пошатываясь, плелся последним, не переставая жаловаться на нос.

Они вышли в пустой коридор и двинулись дальше. Успели завернуть за три угла, когда Калариан поднял руку:

— Тсс! — склонил он голову и прошептал: — Это Грейлорд.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросил Квин.

— Уши как у летучей мыши, — ответил Калариан. — Узнал его шаги.

Словно по команде, сир Грейлорд вывернул из-за угла. Заметив группу, коротко кивнул:

— Идемте. Дум сейчас один. Он нездоров, — на его лице промелькнула натянутая улыбка.

— Насколько все плохо? — спросила Ада.

— Съел что-то не то, — промелькнувший в глазах Грейлорда блеск намекнул на то, что совпадением это не было.

— Прекрасно, — сказала Ада с одобрительным кивком.

Дальше они пошли также медленно, всматриваясь и прислушиваясь к любым признакам стражи, но, как и указал сир Грейлорд:

— Даже если кого и встретим, я уже веду вас к Думу. Что они сделают? Добавят сопровождение?

По ощущениям прошла целая вечность, когда они добрались до места назначения, но и этого времени Лоту показалось мало. Рука Квина проскользнула в его ладонь, и он не был уверен, кому из них это прикосновение кожи к коже было нужнее. Возможно, сейчас Лот совершал самый храбрый поступок в своей жизни, но даже несмотря на это не был уверен, подходил ли ему героизм. Он бросил тоскующий взгляд на боковую дверь, но Калариан перехватил его и нахмурился:

— Ты не покинешь игру, когда впереди остался последний бросок костей, — сказал он вполголоса.

Лот отчаянно хотел возразить, сказать ему, что да, он пойдет на побег, если это будет означать, что он останется жив. Но сделать это было все равно, что вырвать руку из руки Квина, а в мире не было силы, способной заставить его это сделать.

Кроме того, он все равно бы не добрался до двери прачечной — не стоило забывать об Аде.

— Он в атриуме, — пробормотал сир Грейлорд.

Квин кивнул и крепче сжал руку Лота.

— О-о-о, тут есть рыба? — спросил Дейв.

— Нет, — прошептал Квин. — Атриум — это застекленная комната на вершине башни, поэтому там всегда тепло и солнечно.

Широкие плечи Дейва поникли.

— Так рыбы нет?

— Рыбы нет, — сказал Квин.

Дейв издал тихий печальный вздох.

Добравшись до винтовой лестницы, они стали подниматься наверх. В башню. У Лота сжался желудок, стоило добраться до лестничной площадки, а сиру Грейлорду остановиться перед большой закрытой дверью. Подняв кулак, тот постучал.

— Что? — пришел изнутри грубый голос, приглушенный деревом. — Это ты, мальчишка с ведром для рвоты?

Сир Грейлорд поморщился и открыт рот, чтобы ответить, как вдруг Скотт выступил вперед, и лицо его налилось кровью и энтузиазмом:

— Нет! — воскликнул он и толкнул дверь. — Это я, сиг Говит! Я выполнил славное загание, что вы пегедо мной поставили!

Может, это и прозвучало бы впечатляющее, если бы Скотт не шмыгал сломанным носом.

Раздражительность тут же исчезла из интонации мужчины, сменившись холодным, мертвым тоном:

— Что ты сделал?

Скотт влетел в комнату.

— Это я, сиг Говит! Помните? Из Делагогта! Мы встгетились в тавегне! Я спас пгинца!

Лот понятия не имел, что на него нашло в этот момент. Выдернув руку из руки Квина, он оттолкнул его в сторону. А потом вошел в атриум и закрыл за собой двери.

Солнечный свет лился из огромных окон, простирающихся до самого потолка округлой комнаты, и Лот задался вопросом о том, какой бы светлой и воздушной она могла бы быть, не порти впечатление различные темные драпировки и гобелены, контрастом развешенные между окнами рядом со светлым камнем стен. Пространства тут было куда больше, чем ожидал Лот, и все оно было заставлено диванами и кушетками, явно предназначенными для того, чтобы растянуться на них и наслаждаться солнечным светом. А еще тут был внушительный камин с потрескивающим огнем. Мужчина растянулся на кушетке под одним из окон.

Поднявшись на ноги, он развернулся к ним лицом. Он был худым, а черты лица резкими и не очень привлекательными. У него были пронзительные голубые глаза, одет он был в пурпурный шелковый халат, а в руках держал хрустальный кубок. И пусть он находился на грани среднего возраста, золотистые волосы если не блестели, то, по крайней мере, еще не начали редеть. Он был настолько похож на Квина, что ошибиться было просто невозможно.

— Дядя, — сказал Лот, обойдя Скотта. — Как приятно снова тебя увидеть.

Взгляд лорда Дума прошелся по нему вниз, потом вверх, снова вниз и опять вверх. Лот уставился в ответ, выпятив грудь в великолепном дорогом камзоле, и скривил губы в благородной усмешке.

Лорд Дум прищурился:

— Тарквин?

— Да, — сказал Лот. И смахнул воображаемую пылинку с камзола. — Вот я и достиг совершеннолетия и готов приступить к своим королевским обязанностям. Разве не за этим ты послал за мной, дядя?

— Пгостите! Пгостите! — подпрыгнул Скотт и согнулся пополам. — Пгостите, сиг Говит, но гто это? — указал он на гобелен с гербом, висящий на стене между двумя окнами.

— Тут написано Дюмесни, Скотт, — сказал Лот. — Это лорд Дум.

— Гет! Это сиг Говит! — расширились глаза Скотта. — Лог Гум? Лорг Гум — зло! Зло! — он сделал шаг назад. — Я гто, помогал злогею?

Лорд Дум нетерпеливо фыркнул.

— Ты имбицил?

Скотт нахмурился.

— Я гумаю, я стгелец. — Но тут же словно опомнился и добавил: — Не пытайтесь меня отвлечь! Вы зло, лог Гум!

— Зло это как посмотреть. Разве не я поддерживал жизнь своего племянника все эти годы? — Лорд Дум снова, нахмурившись, осмотрел Лота с ног до головы. — Ты выглядишь старше, чем я ожидал.

— Имеешь в виду, живее, чем ты ожидал.

— Это тоже. — Лорд Дум поставил кубок на столик рядом с диваном и продолжил изучать Лота прищуренным взглядом. — Но нет, ты определенно старше, чем должен быть. У тебя морщины у глаз.

— Нет у меня морщин! — только Лот начал это выкрикивать, как понял, что сейчас было не самое подходящее время для возражений, и быстро добавил: — Дядя.

— Докажи, — потребовал Дум. — Расскажи что-нибудь, что можешь знать только ты.

Лот моргнул и сделал то, что получалось у него лучше всего. Зашевелил мозгами и соврал сквозь стиснутые зубы:

— Где-то в часе езды от Толера есть особняк. Мы заезжали в него на выходные. Там есть детский портрет тебя и матери. Ты был довольно пухлым ребенком.

— Многие могли увидеть тот портрет, — фыркнул Дум, но намек на неуверенность в его тоне появился.

Лот закрыл глаза, словно переживал приятное воспоминание.

— Родители любили то место. Помню, иногда они отпускали детей в город, на кухню таверны. Не по главное дороге, по соседней. Там нам давали яблочные ириски. — Когда он приоткрыл глаза, Дум задумчиво постукивал пальцем по подбородку. Для пущей убедительности Лот добавил: — Ну и, конечно же, в кладовой спрятан потайной ход.

Дум замер, и Лот уже подумал, что справился, но Скотт не смог удержать свой рот закрытым:

— Ты имеешь в вигу тот тугель, готорый показал Червячок?

— Кто такой Червячок? — потребовал лорд Дум, двинувшись на Лота.

— В гамеге был еще огин, гестьянин. У него тоже были гыжие волосы, таг что мы спасли и его, — объяснил Скотт и нахмурился. — Но тепегь его, кажется, зовут Гью.

Лицо Дума сморщилось, а губы зашевелились, пока он обдумывал слова Скотта. Наконец, он спросил:

— Так и где теперь тот рыжий?

— Крестьянин, как и сказал идиот, — быстро вставил Лот. — Никто, маленький грязный мальчишка с ужасными манерами и пристрастием к лошадям, за что и попал в камеру.

— Он… был арестован за поедание лошадей?

— Не поедание, нет. — Лот заметил промелькнувшее на лице Дума слабое отвращение и поздравил себя с удачным отвлекающим маневром.

И конечно, все это оказалось пустой тратой времени, потому что именно в этот момент Квин распахнул дверь, протиснулся в комнату и громко заявил:

— В последний раз говорю, я не трахаю лошадей! — а потом встал рядом с Лотом и вызывающе задрал подбородок. — Здравствуй, дядя.

Мгновение никто не двигался. Потом Дум оглядел обоих и прищурился. Рука его потянулась к поясу, и только сейчас Лот заметил нож; сердце его упало.

— Один из вас лжет.

— Вполне возможно, — сказал Лот. — Может, принц я, а красоту мою затуманило время, что я провел, голодая и замерзая в камере, а это — просто незваный гость, которого мы привели с собой, чтобы сбить тебя с толку. А может, я лгу, и принц — он. — Дум начал приближаться, и Лот поднял палец. — Но — подумай-ка еще — может статься, что лжем мы оба.

Лорд Дум замер.

— Как вы можете лгать оба?

Лот ухмыльнулся, развивая тему:

— Только представь. Может, мы оба здесь лишь отвлекающий маневр. Представь, что настоящий принц надежно спрятан где-то далеко, и он только и ждет времени, когда ты расслабишься. Тогда и появится, чтобы заявить права на трон.

— Есть гугой пгинц?

— Заткнись, Скотт, — сказал Лот, когда Дум прошелся по ним хмурым взглядом.

— Я могу просто приказать убить вас обоих, — наконец, сказал он. — Что б наверняка.

— Ах, но тогда ты никогда не узнаешь, где настоящий принц. Какие же тут гарантии.

Вот только, глядя на убийственный блеск в глазах Дума, Лот подумал, что кошмары по ночам того мучить не будут. Протянув руку, он схватил Квина за рукав и приготовился оттащить его за спину.

А потом Ада вошла в комнату вместе с остальной группой и протопала к лорду Думу.

— Пардон, конечно, но мы бы хотели получить оплату. Мы доставили вам рыжего, как и договаривались — вообще даже двух рыжих, так что следовало бы взять дополнительную плату, но я откажусь от нее, если расплатитесь наличкой. Платите.

У Дума отвисла челюсть.

— Прямо сейчас я немного занят! Сначала сблюю, потом займусь всем этим.

Ада уперла руки в бока.

— Платите, милорд. Пока мы не ушли и не забрали с собой этих двоих.

Она уставилась на лорда Дума, который изо-всех сил старался смотреть на нее свысока, и Лот подумал о том, чтобы сказать, что вставать между гномом и обещанной ему платой заранее проигрышная битва — вопрос чести, как-никак.

— На вашем месте я бы ей заплатил, милорд, — пробормотал сир Грейлорд, проскользнув в комнату последним. — У нее есть топор.

Дум вскинул руки.

— Ладно! — и кивнул на сира Грейлорда. — Полагаю, у вас нет с собой золота?

— Вообще-то, есть, — сир Грейлорд снял с пояса пухлый кошелек и с поклоном вручил его Аде. — Считайте, что ваш контракт завершен, мэм.

Ада просияла. А потом развернулась на каблуках и рявкнула:

— Отлично. Старый контракт улажен, да начнется новый! Вы все знаете, что делать. Кроме тебя, — указала она на Скотта. — Ты не путайся под ногами.

И затем гном, орк и эльф вышли вперед и встали плечом к плечу перед Квином и Лотом, образуя человеческий — нет, нечеловеческий — щит.

Выражение лица Дума стало напряженным.

— Это еще что, черт возьми, такое? Что вы делаете?

Ада ухмыльнулась сквозь бороду.

— Наш с вами контракт завершен, Дум. Теперь у меня новый. — Она вытащила топор из-за пояса. — Если хотите принца — кем бы и где бы он ни был — сначала придется пройти через нас.

Грудь Лота наполнилась надеждой, и он бросил быстрый взгляд на Квина. Тот выглядел таким же сбитым с толку, как и Лот — лоб его был наморщен, рот приоткрыт, а в глазах светилась не меньшая надежда. Лот понятия не имел, какого черта тут происходило, но, возможно ли такое, чтобы у них появился шанс на победу?

Святое дерьмо, похоже, что возможно.

Они превосходили Дума числом и должны были победить!

И, конечно, именно этот момент Скотт выбрал, чтобы попытаться скрыться, вот только споткнулся и полетел вперед. Чтобы удержать равновесие, он вытянулся, с отчаянием ухватился за гобелен с гербом Дюмесни и сорвал его со стены. Один из углов упал прямо в камин, и им занялось пламя, плотная ткань загорелась. Скотт взвизгнул и выдернул его из огня. А потом, запаниковав, бросил пылающий герб прямо в центр их нечеловеческого щита. Все тут же разбежались, и за секунды, что потребовались им на перегруппировку, лорд Дум бросился вперед, поднял в воздух сверкающий кинжал и направил его прямо в Квина.

Удар.

Звук вонзившегося в плоть лезвия оказался громче всего, что Лоту приходилось когда-либо слышать.

— Квин? — спросил Лот, когда у него сжалось сердце. Почему стало так трудно дышать, и почему он оказался лежащим на полу? — Квин?

— Лот! — Квин дикими глазами уставился на него сверху-вниз. — Что ты наделал?

— Ох, — сказал Лот, и опустил взгляд на торчащий из живота кинжал лорда Дума. — Святое дерьмо. Разве я перед тобой стоял?

Квин кивнул, глаза его наполнились слезами.

— Ух ты, — сказал Лот, потому что кто, черт возьми, вообще мог предвидеть такое?

Из-за дверей, ведущих в атриум, Лот услышал удары и крики. Солдаты, и думать нечего. Это Квин надеялся, что они встанут на защиту короны, а вот у Лота были большие сомнения. К счастью, как и у Ады, сира Грейлорда и Калариана — те выстроились в ряд перед солдатами, стоило только двери с грохотом распахнуться. Дейв радостно взревел и нырнул в рукопашный бой. Скотт продолжал крутиться у дивана Дума с тлеющими останками гобелена.

А значит, никто не стоял между Квином и лордом Думом.

Квин зарычал, вытащил меч из ножен и двинулся на дядю. Лот увидел усмешку на лице лорда Дума, когда тот потянулся за спину. Он не сомневался, что кинжал у Дума был припрятан не один, как не сомневался и в том, что Квин, проведший последние пять лет в камере, был к такому совершенно, абсолютно не готов.

В животе разлилась боль, глаза защипало, стало сложно… дышать? Черт, нет, это был Пай, спрятавшийся в кармане его шарфа.

— Помогите ему! — попытался Лот крикнуть остальным. — Помогите Квину! — но голос его был слабым.

Квин поднял меч как раз в тот момент, когда лорд Дум достал еще один кинжал.

— Ну же, племянничек, — сказал Дум. — Ты единственное, что стоит между мной и троном. Нужно было убить тебя еще тогда, но твоя мать умоляла меня сохранить тебе жизнь. Даже на последнем издыхании.

Выражение лица Квина исказилось, но рука с мечом не дрогнула. В глазах встали слезы.

Лорд Дум с укоризной покачал головой.

— И почему ты, как хороший мальчик, не дал бандитам убить себя на дороге? — Наклонил он голову. — Не так уж это и просто, Тарквин, убить своего последнего родственника. Но, думаю, со временем мне станет легче. Вес короны утешит. И, обещаю, на публике буду послушно изображать убитого горем дядю.

С кинжалом в руке он бросился вперед, Квин взмахнул мечом. Дум отступил в сторону, и Квин промахнулся; Лот услышал, как под напором лезвия порвалась ткань. Чей это был удар, понятно не было. Пока Дум не выронил свой кинжал и с сухим смешком не выхватил меч из рук Квина.

— Ты, правда, думал, что сможешь победить меня? Ты, несчастный маленький мальчишка?

— Помогите Квину! — отчаянно зашипел на остальных Лот, но они по колено погрязли в солдатах у двери. Единственное, что ему оставалось, это думать о том, что нужно было бежать, хватать Квина и оставить весь этот бардак позади, потому что никто не был в силах им помочь, никто.

Не совсем.

Чей-то голос вскрикнул:

— Нет!

И мимо него прошествовали длинные ноги; Лот увидел силуэт сира Грейлорда, протянувшего меч к лорду Думу. Лот бросил отчаянный взгляд на Квина, который, к счастью, все еще был невредим, не считая пореза на руке, и без слов приказал ему отодвинуться. Каким-то чудом Квин решил поступить разумно и беспрекословно попятился, так что Лот смог спокойно вздохнуть.

Дум не ослабил хватку на мече, пусть и опустил его в пол, с ног до головы оглядывая сира Грейлорда, словно тот был разновидностью интересной букашки.

— Что, ради всего святого, ты делаешь, Грейлорд?

— Исполняю свой долг, — сказал тот. — Защищаю своего принца.

Дум фыркнул.

— Ох, это так благородно с твоей стороны. Но скажи-ка мне, Грейлорд, ты ничего не забыл?

Грейлорд улыбнулся, резко и опасно.

— И что же?

— Небольшой нерешенный вопрос с твоим сыном. Он у меня, и я без колебаний убью его за твое предательство.

Выставив меч, Дум двинулся вперед, но, на этот раз, осторожнее, не так уверенно, так что сиру Грейлорду потребовалось лишь несколько секунд, чтобы выбить меч из его хватки. Рука Дума метнулась к сапогу, но сир Грейлорд оказался быстрее — широкой частью меча ударил его по руке. Последовал визг, и очередной нож с грохотом упал на пол.

От голоса Грейлорда повеяло холодом:

— Вот только ты этого не сделаешь. Я знал, что жизнь моему сыну ты сохранишь лишь до тех пор, пока тебе это будет выгодно, в конце концов, ты ведь убил собственную сестру. К счастью, за последние годы мне удалось добиться расположения среди рядовых. Нетрудно, оказалось, найти людей для его спасения — преданы они мне, а не тебе.

— В спасательных операциях вечно что-то идет не так. Он и умереть может, — усмехнулся Дум, вот только голос его вдруг стал каким-то неуверенным.

Сир Грейлорд шагнул вперед, кончик его меча задел горло Дума, и тень улыбки пробежала по лицу.

— Оставив меня отвечать за подготовку армии, неужели ты и мысли не допускал, что я положу все силы на извлечение собственной выгоды? Прошлой ночью я получил известие, что мой сын в безопасности. Так что ничто не помешает мне убить тебя прямо здесь и сейчас.

— Ты не посмеешь! Ты не можешь захватить власть в одиночку!

— Такого в планах и не было, милорд, — усмехнулся Грейлорд, и Лот подумал, что, если ему и суждено умереть на полу, то, по крайней мере, он умрет, зная, что победа засчитана на их счет. — Власть я захвачу с орком, эльфом, гномом, двумя принцами и драконом.

При этих словах Дум побледнел.

— Драконом? — увернувшись от кончика меча Грейлорда, он подбежал к окну и повторил: — У вас есть дракон? — взгляд его лихорадочно заскользил по небу, пытаясь отыскать существо.

Лот едва слышно щелкнул и ткнул пальцем в извивающийся в шарфе комок; дракон высунул головку. Крошечные коготки впились в кожу Лота, стоило Паю вырваться на свободу. Он взгромоздился Лоту на нос, волоча хвостом по подбородку, а потом чирикнул и выдохнул крошечное облачко дыма.

Голова лорда Дума резко повернулась, и, стоило ему заметить Пая, как он тут же замер, указал на него пальцем и издал пренебрежительный звук.

— Это? Это не дракон! Это… это ящерица! А ведь на мгновение я, и в правду, начал беспокоиться! — рассмеялся он и вытер с глаз слезы. — Простите-простите, серьезно. О-о-ох, дракон у них есть!

Пай отчаянно замахал своими крошечными крылышками и поднялся с носа Лота. Зажужжал в воздухе, словно стрекоза, солнечный свет отразился от похожих на витражные стекла крыльев. И спикировал прямо на лорда Дума, с силой укусив того за палец.

— Ай! Какого черта? — лорд Дум стряхнул Пая и уставился на него, сидящего на полу. С секунду он смотрел с недоверием и уже начал растягивать в улыбке губы:

— Это… боги, и это большее, на что он способен? Укус? Как жалко! Да это самое крошечное, самое бесполезное, самое никчемное…

Как вдруг, не произнеся больше ни слова, с застывшим лицом дернулся и упал лицом в пол, неподвижный, словно мертвый холодный камень.

Пай в полном восторге выпятил грудь.

Глава Семнадцать

Глухие удары в черепе отнюдь не были последним слабым трепыханием сердца Лота, исполняющим торжественную, затухающую мелодию на пути его души в загробную жизнь. Вытянув шею, он попытался найти их источник. Виновен был Дейв — стоя в дверях, он парами сшибал солдат, словно те были деревянными блоками. Сиял он при этом, как счастливое дитя, клыки блестели на свету.

Лот повернул голову. Ага. Лорд Дум определенно лежал на полу мертвый. Квин стоял над ним с разинутым ртом. А самого Лота… зарезали? Это было странно, но никакой боли он не чувствовал. Может, из-за того, что уже дрейфовал между жизнью и смертью, и чувства перестали давать о себе знать? О, боги. Какая потеря. Он ведь был еще так молод и прекрасен.

Ада подошла ближе и посмотрела на него сверху-вниз. Вытащила нож и проверила его на наличие крови.

Видимо, зрение тоже начало подводить Лота, потому что ничего такого он на нем не увидел.

— Поднимайся, идиот, — сказала Ада, что, по мнению Лота, было довольно грубо с ее стороны — он ведь умирал, в конце-то концов.

Моргнув на ее силуэт, Лот вытянул шею, решив, что она загораживает свет, к которому, как известно, он должен был направиться, но не увидел ничего, кроме обычного солнечного, плавающих в воздухе пылинок и свисающей с потолка паутины. Хм.

Осторожно, Лот ощупал разодранную ткань камзола. И — благодаря отцовской привычке шить все с двойным подкладом двойным швом, да еще и дополнительному слою ткани, скрывающему то, что камзол был сшит не по размеру, — колотая рана в животе оказалась не зияющей дырой, а…

— Царапина, — сказала Ада с насмешливым фырканьем. — Тут и крови-то нет. Вставай, неженка.

— Ты уверена, что я не умираю? — спросил Лот и посмотрел на свой живот. — Почему тогда говорить не мог?

— Потому что пол выбил из тебя весь воздух, — Ада толкнула его носком ботинка. — Вставай.

Лот осторожно провел руками по животу.

— Точно?

Ада вздернула брови и подняла топор. Взгляд ее засиял.

— Если так хочешь умереть, могу помочь.

Лот поднялся.

— А как же твой контракт о моей защите? — спросил он. — Или все это чепуха, и, на самом деле, ты вмешалась потому, что общие невзгоды сделали нас всех друзьями? Мы ведь друзья, Ада? И в глубине души ты меня любишь? Я ведь такой невероятный! Ты должна это признать. Скажи, что любишь меня, Ада.

— Нет, — коротко ответила она.

— Скажи!

— Нет.

— Ты любишь меня! — воскликнул Лот. — Мое плутоватое обаяние и мальчишеская привлекательность растопили твое прагматичное ледяное сердце!

— Я не люблю тебя, — откровенно сказала Ада. — Я думаю, что ты придурок.

— Но ты встала на мою защиту! — просиял Лот. — Защитила, потому что любишь! Не из-за контракта. У меня ведь даже денег нет, да и…

Лезвие топора вонзилось в пол прямо у мыска его ботинка. Лот сделал шаг назад.

— Все дело в контракте, — сказала Ада и улыбнулась ему сквозь бороду. — Только по контракту этому мы не тебя защищать пришли. В контракте говорилось о Квине. — Она уперла руки в бока. — Денег у твоих родителей хватило только на один контракт, и они сочли тебя достаточно пронырливым, чтобы выпутаться из неприятностей самостоятельно.

— Вам мои родители заплатили?

— Твоя мама все устроила — предложила нам работу, пока вы ходили прихорашиваться. К слову, задница у тебя в этих штанах выглядит действительно здорово.

— То есть… мои родные родители заплатили вам, чтобы вы защитили не меня, а Квина?

Ада пожала плечами.

— Ну, Квин куда приятней, как человек. — И похлопала его по ноге. — К тому же, никто не ожидал, что ты решишься на все эту хрень с «Принц — я!» и подвергнешь себя реальной опасности.

Да, Лота и самого это врасплох застало. Он хмыкнул Аде и подошел к Квину, стоящему над телом Дума. Пай сидел на его плече с широко расправленными крыльями, вытягивал шею и пел свои трели, пока Квин рассеянно почесывал его под челюстью.

Где-то за дверьми Дейв размозжил головы двум солдатам и неуклюже подошел ближе.

— Пай! — воскликнул он.

Пай чирикнул и вспорхнул ему навстречу.

— Дейв, — тихо сказал Квин. — Мне казалось, ты говорил, что Пай не ядовитый.

— Он и не ядовитый! — зеленая бровь Дейва задумчиво нахмурилась. — Если его съесть, никто не отравится. Но если он кого-то укусит, то может.

— Если укусит, — пробормотал Квин.

— Именно! — сказал Дейв с гордой усмешкой. — Тут есть разница!

Квин бросил на Лота взгляд широко распахнутых глаз, и Лот вытянул руку, чтобы притянуть его в свои объятия. На мгновение Квин вцепился в него, как бешеный опоссум, и Лот почувствовал прерывистое дыхание на собственной шее. Но потом тот выпрямился и, моргнув, покачал головой.

— Что это вообще было? В смысле, не хочу врать — я, правда, думал, что мы будем лежать тут мертвыми, и моему мозгу трудно смириться с тем фактом, что это не так.

— Как насчет того, чтобы я тебя убедил? — спросил Лот и запечатал губы Квина очень беспорядочным, очень грязным поцелуем. Когда Квин не отреагировал, Лот отступил: — Что?

Квин сморщил нос.

— Мы стоим прямо над трупом моего дяди. Меня нельзя назвать брезгливым человеком, но это немного странно.

Лот посмотрел на труп Дума и задумчиво промычал:

— Наверное.

— В смысле, он ведь прямо тут, — сказал Квин, указав на него пальцем.

— Можем накинуть на него гобелен, — предложил Лот.

— Хм. — Квин похлопал Лота по руке. — Или можешь просто попридержать язык подальше от моего рта, пока мы не перестанем делить личное пространство с моим покойным дядей.

— Не очень-то мне нравится этот план, — великодушно сказал Лот. — Но если таково твое желание, то я, к своему величайшему сожалению, уступлю.

— К величайшему сожалению?

— Моему языку нравится бывать в твоем рту, — сказал Лот. — Как и другим частям тела.

Квин вспыхнул, щеки его стали ярко-розового оттенка, ужасно контрастировавшего с рыжими волосами.

— Знать не хочу, о чем ты.

— Хочешь, чтобы я объяснил? — спросил Лот, подмигнув. — Или, может, провел практическую демонстрацию?

— Пожалуйста, только давай без этого, — вот только произнес это Квин, борясь с улыбкой, так что победу Лот засчитал себе.

Притянув Квина в очередное объятие, Лот поцеловал его в макушку. Это было бесспорно целомудренно и прилично, поэтому повлекло за собой невероятно довольную улыбку.

— Все-таки кое в чем баллады не врут, — сказал Лот, ослабляя хватку. — Оказывается, драконы действительно побеждают зло. Даже самые крошечные.

Пай гордо запищал, выпустив маленькую искру, и подлетел к трупу Дума. Лот громко рассмеялся, стоило тому нагадить на мертвое тело с большой высоты, так что дерьмо шлепнулось на спину пурпурной мантии.

Звук этот привлек внимание Скотта, сидящего в углу и оттуда наблюдающего за происходящим. Он воспринял его, как сигнал подняться на ноги, и с размашистым поклоном поспешил к Лоту.

— Вы живы, мой пгинц! Мой отгят славных люгей спас вас!

Сам Лот считал, что слово «мой» Скотт мог произнести разве что с большой натяжкой, поскольку слушаться его перестали где-то в районе Толера. Но из-за того, что не умер, чувствовал он себя достаточно милосердным, так что сказал:

— Они, и правда, это сделали.

Скотт выпрямился и, придвинувшись ближе, понизил голос:

— Мне галь, что я сошелся со злогеем. Но я понятия не имел, что поговителем был лог Гум, — смущенно признался он. — Возмогно, я и не гегой. Возмогно, я все ге не гогусь для пгиключений.

— Может, и нет, — согласился Лот. — Может, тебе стоит вернуться к фермерству.

— Наверное, — вздохнул Скотт. — В итоге я остался с газбитым носом и больше не могу называться кгасавцем.

Прежде чем Лот успел высказать свое мнение на счет того, что Скотт никогда и не был красивым, вмешался Квин:

— Пойди и найди кого-нибудь, кто сможет осмотреть твой нос, думаю, его смогут выпрямить. Почему бы тебе не привести себя в порядок и не найти одну из горничных, чтобы она о тебе позаботилась? — вручил он благодарному Скотту платок, и тот вытерся.

Квин действительно был куда лучшим человеком, чем Лот когда-нибудь сможет стать. Вероятно, Лоту все-таки придется пересмотреть свое мнение на счет того, что «все члены королевской семьи ублюдки». Но об этом он подумает позже. Прямо сейчас у него были другие неотложные дела, о которых стоило позаботиться.

Например, крепко обнять Квина и больше никогда его не отпускать.

***

Лот и Квин сидели вместе на одной из кушеток со сплетенными пальцами и прижатыми друг к другу плечами. Они смотрели, как Дейв перетаскивал потерявших сознание солдат к Калариану, а тот связывал их с эффективностью, подобающей младшему лесному скауту, пока те не очнулись. Один из солдат открыл глаза и попытался заговорить, но Дейв быстро позаботился о нем ударом кулака. Он явно наслаждался происходящим, едва ли не порхая по комнате и высматривая движения, словно все это было какой-то игрой. «Прихлопни стражника», ага.

Другой солдат стоял в дверном проеме и выглядел как-то не очень убедительно, глядя на кучу расколотых Дейвом черепов, и все же внимательно слушал и кивал, пока сир Грейлорд говорил с ним на полутонах. Сейчас Грейлорд вообще очень много говорил. Например, долго и оживленно беседовал с Адой, и, похоже, его слова привели ее в восторг. В смысле, в какой-то момент она едва не улыбнулась, что, в ее случае, не особо отличалось от восторга.

Вдруг говоривший с ним солдат посмотрел на них с Квином, и Лот перехватил его взгляд. Тот побледнел и опустил голову, и Лот задался вопросом, что это могло значить. Почтение? Особой практики в делах почтительности у Лота не было, так что судить он не взялся. Мгновение спустя солдат ушел.

Сир Грейлорд подошел ближе и присел рядом с ними.

— Ваша Светлость, — сказал он тихо, и оба повернули головы.

— Простите, — сказал Лот спустя секунду, потому что, естественно, Грейлорд обращался не к нему. На мгновение Лот забыл, что больше не был членом королевской семьи. — Привычка.

Лот и не пытался отрицать, что какая-то его часть скучала по игре в принца — было приятно размахивать руками и отдавать приказы, притворяться, что кому-то небезразлично его мнение. И все же было справедливым вернуть корону Квину. Он определенно ее заслужил, и Лот начинал думать, что тот мог стать достойным королем. Следующими словами Грейлорд вывел его из задумчивости:

— Вообще-то, это идеально.

— Что идеально?

— Ты, откликающийся на королевское обращение. То, как естественно ты на него реагируешь, сыграет нам на руку. — Грейлорд понизил голос. — Мы все еще не знаем, как отреагирует стража замка на новость, что принц жив. Даже если выкажет лояльность, это могут оказаться просто слова. Будет разумно пока что оставить двух принцев, пока не поймем, куда, так сказать, дует ветер.

— То есть хотите сделать из меня приманку для убийц? — спросил Лот совсем не удивленный. По крайней мере, если его убьют в постели, то постель эта будет наивысшего качества.

— Скорее, предоставить вам двоим дополнительную защиту, — поправил его Грейлорд. — К тому же, это не принесет особого риска, ведь и личная охрана будет у вас обоих.

— Правда? — Квин наклонился вперед и уперся локтями в колени, отдавая все свое внимание Грейлорду. Лот не стал расстраиваться, когда он выдернул руку и отстранился. Ничуть.

— Я поговорил с прекрасной Адой, и она согласилась продолжать охранять Квина, как и предписано ее контрактом, — сказал Грейлорд, и Лот с Квином переглянулись. Прекрасная Ада? Лот отложил эту мысль на потом и сосредоточился на текущем вопросе.

— И меня?

— О, за тобой буду присматривать я.

В этой новости Лот нашел утешение. На какую-то секунду он забеспокоился, что к нему приставят бесполезного ребенка, у которого молоко еще на губах не обсохло, так что довольно запел себе под нос. — Значит, таков твой план по обеспечению безопасности принца? Мы оба будем притворяться наследниками?

— На данный момент, да. Никто здесь так и не знает, кто из вас настоящий принц.

Квин с сомнением сморщился, и Лот догадался, к чему клонил Грейлорд.

— И они ничего не скажут. Потому что их сдерживает контракт.

— Именно. — И, чтобы доказать свою правоту, Грейлорд демонстративно встал, прочистил горло и громко заявил: — Что ж, не могу сказать, кто из вас принц, и не вижу никакого способа это выяснить.

Квин ухмыльнулся и сказал:

— Могу вас заверить, что это точно не я. Я простой крестьянин, развлекающийся с лошадьми, помните?

Лот драматично ахнул.

— Но это и не я. Я простой писарь, так что это должен быть ты! — Когда он поднял взгляд, Ада и Калариан приблизились к ним с одинаково озорными лицами. Дейв неуклюже плелся за их спинами.

— Это не я. Кого хочешь спроси, — губы Квина дрогнули. — Ада? Кто из нас наследник?

Ада усмехнулась.

— Понятия не имею, но он точно среди вас. Да и все равно мне, пока деньжата капают.

— Кэл?

Калариан пожал плечами.

— Коллективные анархисты не верят в королевскую власть, так что не стану утруждать себя ответом. Вот если когда-нибудь произойдет революция, и мне нужно будет убить принца, тогда и поговорим.

О да, Лот уже мог с уверенностью заявить, что план сработает чудесно. Ну, пока на Дейва не снизойдет озарение, у чего были невеликие шансы. И все же, Лоту нужно было убедиться:

— Дейв? Кто принц?

— Их двое! — счастливо ответил тот, и это было прекрасно, потому что никто не станет спорить с двухметровым орком и идущим с ним в купе смертоносным драконом.

— Точно, Дейв. Принцев двое, — сказал Грейлорд с крошечной самодовольной улыбкой на лице. У Лота возникло подозрение, что в шахматах Грейлорду не было бы равных, стоит ему приложить немного усилий. — Похоже, на данный момент большинство оставшихся солдат будут счастливы и дальше исполнять свой долг, пока рядом находится принц. Хитрость в смене власти заключается в том, чтобы позволить всем продолжать делать то, что они делали, и не поднимать никаких волнений.

Лот заметил, как при этом нахмурилась анархистская бровь Калариана. И прочистил горло:

— Снизить их по максимуму. Звучит разумно. Так что, принцу и мне — или крестьянину и мне, кто знает? — следует удалиться в одну из королевских спален, а? Чтобы не мозолить никому глаза. На благо королевства.

Квин поднял одну бровь:

— На благо королевства? — выражение его лица сделалось одновременно царственным и чертовски горячим, что усилило желание Лота увести его подальше от тела дяди и стянуть с него камзол.