Рыжий наследник

Лиза Генри и Сара Хоней

«Рыжий наследник»

Переводчик и редактор — Аенушка

Русифицированная обложка — Аенушка

Перевод выполнен для группы https://vk.com/beautiful_translation в 2022 году.

Внимание! Этот текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Если вам понравился ознакомительный перевод, купите оригинал книги.

Глава Один

Лот вздохнул и тряхнул цепями кандалов, надежно прикрепленными к холодному камню стены в крепости Делакорт. Как и все остальное в Делакорте, крепость эта была тем еще отстойником. Лот пробыл здесь всего пару дней после побега с корабля из Каллиера, но уже считал себя достаточно компетентным, чтобы вынести такое суждение. Голова его раскалывалась — то ли от количества эля, выпитого прошлой ночью, то ли от «нежности» охранников при аресте. На память рассчитывать не приходилось, но на любимом синем камзоле зияла дырка, и он был совершенно уверен, что не сможет вывести пятна с колен на штанах. Вообще, подобное было для него не в первой, да и на коленях стоял он по собственной воле, а не потому, что его тащила по улицам кучка головорезов в ливреях короны. И да, просыпаться в цепях тоже было не самым его любимым способом начать день. Если такими не были планы, конечно.

— Должно быть, ты задаешься вопросом, как оказался в такой переделке, — громко заявил он в темноту.

Куча соломы на другом конце камеры зашевелилась, и из нее вынырнуло грязное лицо.

— Не задаюсь. Вообще.

— Это я не тебе, — сказал Лот сокамернику.

— И кому же тогда? — потребовал тот, выпятив челюсть.

— Себе, — сказал Лот. — Ну, по крайней мере, так я думал, пока кое-кто не открыл свой рот.

— Почему бы тебе не закрыть свой?

Лот фыркнул.

— И как мне тогда монолог вести? Тише. — И прочистил горло. — Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.

— Не задаюсь! — зарычал сокамерник. — Я пытаюсь заснуть! Заткнись!

— Пока не заснул, — сказал Лот. — Не подскажешь, какое в этих краях наказание за карманничество?

— Очень надеюсь, отрезание языка — его часть.

Лот хмыкнул.

— Это стало бы ужасной потерей. Мой язык оплакивали бы по всей земле.

— Очень сомневаюсь, — ответил раздраженный сокамерник. — До сих пор ничего важного он не произнес.

Лот усмехнулся.

— О, милый, не о разговорах шла речь.

Глаза в темноте расширились, и солома зашуршала, когда сокамерник снова стал закапываться.

— Заткнись!

Лот откинул голову на стену и рассмеялся. Нужно ведь как-то себя развлекать, пока он тут, правильно? Его сокамерник — грязное унылое существо, похоже, состоящее из одной соломы — был как раз из тех колючих засранцев, которых было так забавно поддразнивать. Веселее ситуацию делали цепи, приковывающие их к противоположным стенам — Лот успел убедиться, что дотянуться до него тот не сможет. Стоит ему рвануть в сторону Лота в припадке ярости, и те его остановят. Лоту рано пришлось уяснить, что выжить с таким ртом, как у него, можно только с очень развитым чувством самосохранения.

Не то чтобы соломенный человек представлял такую уж угрозу. Лоту он напоминал разъяренного грызуна — дрожащий комок бессильной ярости — занятный, нежели опасный. Так что он решил поддразнить его еще немного, просто чтобы развлечься.

— Так и почему ты здесь? Давай-ка посмотрим, смогу ли я угадать.

— Нет! — рявкнул грязный беспризорник. — Свали!

— Да я-то не прочь, но… — Лот звякнул цепью. — А давай так. Я задам тебе три вопроса и потом выдвину три предположения. Если не отгадаю преступление, то буду молчать до конца дня. Идет?

Солома раздвинулась, и мальчик — нет, парень — сел. Он был старше, чем Лот сначала подумал, длинный и долговязый, черты лица достаточно утонченные, чтобы их можно было назвать красивыми даже под всей этой грязью, и все же он представлял собой то еще убожество.

— Ты, правда, заткнешься?

— Определенно об этом подумаю.

Парень в размышлении склонил голову, и волосы его вспыхнули рыжим под лучами солнечного света из крошечного зарешеченного окна. Оттенок был светлее, чем у Лота, но, с другой стороны, у Лота-то он был благодаря хне, а не генетике. И глаза у него были очень красивыми. Переливались ярко-зеленым от солнца. Какое расточительство — хмурый вид портил то немногое, с чем можно было бы работать.

— Ладно, но задавай так, чтобы ответить можно было только «да» и «нет».

Наглый мелкий засранец.

— Так уж и быть, что-нибудь придумаю. — На самом деле, Лот и не думал, что сможет угадать провинность парня, но попытки должны были принести массу удовольствия. Рыжих было так просто заставить краснеть — и не только лицом.

Лот осмотрел парня и издал задумчивый звук — одной тяжести взгляда хватило, чтобы щеки жертвы порозовели.

— Хм. — Стал Лот размышлять вслух. — Сомневаюсь, что ты шлюха, пусть и такой хорошенький — я и золотой монеты не пожалел бы.

У парня аж челюсть отвисла; лицо покраснело, словно свекла, глаза расширились. От унижения или возмущения, Лот так и не понял.

— Ладно, забудь. С такой чопорностью это ты бы скорее мне заплатил. А ты холоднее яиц ледяного гиганта, да? — Лоту показалось, что сокамерник собрался вставить слово, и поднял вверх палец. — И прежде чем ты спросишь, это был не вопрос, а домысел, так что не считается.

Парень, может, и был холодным, но взгляд его пылал огнем.

— Хм. — Лот на мгновение стиснул зубы. — Знать бы, является ли в этой части королевства преступлением быть грубым маленьким придурком. Потому что, если да, тебе грозит смертельная казнь. Готов поспорить, это что-то презренное, вроде твоего низкого положения. Вроде кражи репы или траханья лошадей.

Губы парня сжались, Лот буквально видел происходящую внутри него борьбу.

И парень определенно ее проиграл, стоило Лоту добавить:

— Просто из интереса, ты подающий или принимающий? Есть какое-то специальное приспособление или ты с собой скамеечку для ног таскаешь? Разница в росте заводит меня в тупик, так что развей тайну.

— Да как ты смеешь! — Вырвалось у него. — Я — политический заключенный, а не…

— Это ты-то, любитель лошадей? — И — ох — что за подарок? Теперь Лот не сомневался, что этот грязный помятый маленький мышонок, несмотря на внешность, не был крестьянином. Может, и выглядел так, но акцент выдавал его с потрохами. И, в отличие от Лота, у него он не был фальшивым. — Политический? Ага, рассказывай. Незаконный отпрыск высокопоставленного чиновника? А, может, шпион?

— Нет и нет, — сказал парень; возмущение волшебным образом исчезло. — Это два вопроса, — заметил он с тихим самодовольством. — Еще один, и тебе придется вести себя тихо.

Может, он и не был так глуп, как казалось.

Лот ухмыльнулся. Как же весело это было. И он не собирался молчать, пусть и заявил об этом ранее, а потому решил придумать самую нелепую вещь, которую только мог, чтобы посмотреть, как парень начнет заикаться, брызгать слюной и краснеть.

— Ты действительно выглядишь так, словно пробыл здесь очень долго. И ничто в тебе не выдает простолюдина. К тому же, любая мелочь заставляет тебя вести себя ужасно властно. Да нет, быть не может. Возможно ли, чтобы ты, мой маленький Червячок, на самом деле, был давно потерянным принцем Тарквином из Агилона, запертым собственным дядей?

Конечно же, он просто дразнился. Несмотря на слухи, распространяемые идиотами и бардами — что, в общем-то, было одним и тем же — Лот был готов поспорить на все содержимое своего кошелька (две серебряные монеты и оторванную пуговицу), что принц Тарквин вовсе не потерялся, а был там, где его и оставил дядя — разрезанный на кусочки в безымянной могиле. Такова политика.

Парень прищурил глаза и выпятил подбородок.

— И что, если так? — упрямо потребовал он.

Лот задумчиво промурлыкал:

— Нет, ты определенно трахатель лошадей.

Парень зарычал от ярости и кинулся на Лота, несмотря на всю бесполезность такого движения. Цепи остановили его примерно в центре камеры.

Но парня это должно было порадовать, потому что, спустя мгновение, на место, где он сидел, рухнула стена — сквозь нее прорвался орк.

***

Лот закашлялся и попытался разглядеть что-нибудь сквозь клубы пыли. Там, где когда-то стояла стена, теперь валялась гора обломков с орком на вершине. Он был большим и уродливым — по человеческим меркам; кто знает, может, для других орков он был очень привлекательным — между губами из нижней челюсти торчали два зуба подобно клыкам. И он был почти лысым, не считая нескольких пучков на макушке, и таким же зеленым, как древесная лягушка.

— Упс, — сказал он голосом, прогрохотавшим подобно грому.

Рядом с ним показалась еще одна фигура. На этот раз, человек. Парень с широкими плечами в героической позе, которая, должно быть, знатно натягивала швы на штанах, и несколькими не особо привлекательными волосками на лице, из которых явно хотели соорудить лихую бородку. Он заглянул в камеру.

— Ты придавил его? Поэтому сказал «упс»?

— Их тут двое, — сказал орк, и Лот подумал, что этот был самым умным из всех орков, с которыми ему только приходилось сталкиваться.

Человек перевел взгляд с Лота на его сокамерника, и у него отвисла челюсть:

— Их тут двое.

— Я так и сказал! Двое! — казалось, орк был безмерно доволен тем, что его блестящие умственные способности подтвердили.

— Но они сказали, что он будет один! Спасать рыжего, сказали они! Никто не говорил о втором!

Лот понятия не имел, что тут происходило, но не мог упустить возможность.

— Так и было, — заявил он. — До вчерашнего дня я был тут один, но ко мне поместили этого бродягу. Я так понимаю, вы тут за мной?

Его сокамерник попытался что-то сказать, но поперхнулся пылью.

Мгновение спустя на груду обломков забралась третья фигура:

— Что так долго?

Гном. Для гномов было необычно забираться так глубоко на юг. Большинство предпочитало держаться гор на севере, подальше от всего «человеческого дерьма», как они его называли. Лот их не винил. С другой стороны, как одному из этих самых дерьмовых людей, трудно было не принимать оскорбление на свой счет.

У гнома была густая каштановая борода до самых колен на оттенок темнее волос на голове. Вплетенные в нее косы заставили Лота предположить, что перед ним была женщина, но с гномами никогда нельзя было знать наверняка, а спрашивать считалось невежливым — это был урок, который он усвоил на собственном горьком опыте. Глаза гнома подозрительно прищурились, так что их трудно было как следует разглядеть, но если бы Лоту пришлось угадывать их оттенок, он бы определил его где-то между недоверчивым и убийственным.

— Их тут двое, — гордо сказал орк, указав на Лота и его сокамерника.

— Просто хватайте рыжего и двигаем! — воскликнула гном.

— Они оба рыжие, — объяснил человек. — Мы не знаем, кого хватать.

Гном вздохнула.

— Вы их спросили?

— А! — сказал человек. И прочистил горло: — Мы здесь, чтобы спасти потерянного принца Тарквина. Не укажете ли, кто он из вас?

— Я, конечно же, — сказал Лот, потому что ему понравилось, как прозвучало слово «спасти».

Его сокамерник возмущенно вскрикнул:

— Это я! Я!

— Их двое! — прошептал Орк с глазами, огромными как обеденные тарелки.

— Не слушайте моего несчастного сокамерника, — приказал Лот, сопроводив слова, как ему показалось, благородным жестом. — Он простофиля. И закоренелый лжец, растлитель сельских животных.

— Это не я!

— Вот! Говоришь, что ты не принц? Отлично. Нам пора. Кто говорил о спасении?

Орк поковырялся под обломками и выдернул из стены цепи, удерживающие кандалы Лота так просто, словно оборвал нитку.

— Чудесно, — сказал Лот, поднимаясь на ноги. Стряхнул пыль с камзола и изобразил поклон, завершив его взмахом руки в сторону сокамерника. — Червячок, это был незабываемый опыт.

— Но… Это я! Я — Тарквин! Он лжец! — запротестовал Червячок, хватаясь за волосы. — Видите? Рыжие, как у моего отца.

Человек в замешательстве сморщился.

Гном нетерпеливо вздохнула и сказала:

— Хватайте обоих.

— Да! — воскликнул человек. — Отличный совет, Ада, отличный. И вот мое решение — берем обоих!

Гном закатила глаза и потопала прочь. Лот пробрался сквозь обломки и пошел за ней.

Орк хмыкнул, пожал плечами, поднял Червячка, перекинул его через плечо и пошел следом.

***

Побег из камеры крепости Делакорт прошел куда более гладко, чем должен был. Они вообще не наткнулись ни на одно препятствие, что, по мнению Лота, ставило огромный знак вопроса в профессионализме охранников. Прошлой ночью, когда его арестовывали, они не были такими расслабленными. Конечно, он обокрал жену старшего охранника, так что они могли принять инцидент близко к сердцу.

Но это было уже в прошлом, куда больше Лота волновала его маленькая спасательная команда. Похоже, они думали, что он — принц, а значит, его должны были, как минимум, накормить, и все же — он очень надеялся, что после того, как его покормят — ему придется с ними расстаться, пока они не поняли свою ошибку. Но об этом можно было поволноваться и позже. Сейчас Лот прекрасно понимал, что, хоть он и вышел из камеры, все еще не был на свободе. Он бы предпочел, чтобы между ним и охранниками образовалось несколько миль, и тогда уж он перестанет оглядываться.

Лот нацепил на лицо неопределенное царственное выражение и последовал за своими спасителями к свободе.

Гном вывела их во двор к эльфу с несколькими лошадьми. Он был высоким и гибким, с темными блестящими локонами. И поразительно красивым, как и все эльфы, а еще хмурился. И снова — как все эльфы.

— Нашли? Целая вечность прошла, — проскрежетал эльф. — Я стою тут так долго, что успел провоняться лошадьми.

В его тоне сквозила раздражительность, и Лот присмотрелся повнимательнее. Ему показалось, эльфу было не больше пары сотен лет, что по эльфийским меркам делало его подростком.

Лот подавил желание закатить глаза — не стоило смотреть дареному в зубы. Вместо этого он сказал:

— Прощу прощения за задержку. Возникли трудности с опознанием. Моему сокамернику показалось забавным заявить, что принц — он. Но, конечно, одного взгляда хватит, чтобы понять, что он лжет.

— Сокамернику? — спросил эльф с неохотным интересом. — Не должно было быть никакого сокамерника.

— Его заселили вчера вечером. Это, — сказал он, кивнув. — Червячок. Ему нравится… спать с лошадьми, так что я бы держал его подальше от ваших. Хотя… — Лот демонстративно огляделся по сторонам. — Похоже, у него нет с собой его трахательного стула, так что, думаю, они в безопасности.

— Я не… делаю этого с лошадьми, — выдавил Червячок, сжав руки в кулаки.

— Нет, без своего стула не делаешь, — беззаботно согласился Лот и похлопал его по плечу. — А теперь, может быть, увеличим расстояние между нами и этим местом, пока не прибежали разбираться стражники?

— Да, мой принц, — сказал человек с бородкой, и в глазах его засверкали звезды, когда он посмотрел на Лота.

— Он не мой принц, — проворчал эльф.

— Нет? — спросил орк.

— У эльфов нет принцев, — сказал эльф и закатил глаза. — У нас коллектив анархистов.

— Но он мой принц? — спросил орк с любопытством.

Эльф снова закатил глаза.

— Нет, Дейв! Он — человек. Орки едят людей!

— Ох, точно, — согласился Орк, кивнув. Блеснули его клыки. — Я и забыл.

Как бы это ни отвлекало, Лот давно понял, что гораздо легче убедить людей делать то, что ему нужно, если он что-то о них знает, так что он вклинился в разговор:

— Так и кто вы?

Человек выпрямился во весь рост, будто только и ждал этого момента:

— Мы — ваша спасательная группа, милорд! Прибыли вызволить вас из лап тирании!

— И я чрезвычайно благодарен. Но я имею в виду ваши имена. Не могу же я продолжать звать вас орк, эльф, гном и человек. Так вся эта ситуация становится какой-то сомнительной. А я уверен, что это не так, — поспешно добавил он, увидев оскорбленный взгляд человека.

— Тут только ты сомнительный, — пробормотал Червячок себе под нос.

— Тшш, мой маленький блудник с фермы, взрослые разговаривают, — сказал ему Лот, пусть и был всего лет на пять старше напыщенного мальчишки.

— Не поговорить ли нам по дороге, принц? — спросила гном, уперев руки в бока. Лот задался вопросом, был ли акцент на его фальшивом титуле сделан потому, что она знала, что он лжет, или потому, что правда не хотела торчать здесь, дожидаясь, пока ее арестуют. Винить ее было не за что.

— Так и поступим, — согласился он. Вообще-то было даже приятно осознавать, что хотя бы у одного из них были мозги.

***

Спасательная группа, рассчитывающая спасти одного рыжеволосого заключенного из указанной им камеры, привела только одну дополнительную лошадь, так что Лоту пришлось делить ее с Червячком, к большому недовольству которого ему досталось заднее место. Лот никак не понимал, чего тот был так недоволен. Да парень настоящий счастливчик, раз может просто так сидеть и тереться о задницу Лота, обхватив его руками за талию. Тысячи были бы готовы заплатить за такую привилегию! Больше, чем тысячи.

Пока они выбирались с улиц Делакорта, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что их не преследуют, Лот узнал имена своих спасителей.

Человека звали Скоттом. Сам он назвал себя скромным бывшим батраком, но Лот не был уверен, что он подразумевал под «скромным», поскольку тот считал, что стал крестьянином по недоразумению и, на самом деле, должен был родиться дворянином. Он потратил немало времени, размышляя о том, сколько бардов будет петь о его героических подвигах, сколько сердец и титулов он ими завоюет.

К счастью, несмотря на не замолкающего Скотта, Лоту удалось узнать имена остальных. Ада была гномом, которого он подобрал в камере, а Дейв — орком. Эльфа-подростка звали Калариан. Ада присоединилась к поискам, потому что Скотт пообещал ей вознаграждение. Дейв, казалось, не особо понимал, почему он здесь и что должен делать. Мать Калариана выгнала его из дома, сказав, чтобы он перестал сидеть без дела, играя в «Дома и люди», и пошел искать работу.

— А как же коллектив в коллективном анархизме? — пробормотал Червячок.

— Я все слышу! — усмехнулся Калариан. — У меня исключительный слух!

— Конечно, исключительный. У тебя уши, как летучие мыши, — пробормотал Лот.

— Достаточно! — сказал Калариан. — Я иду домой!

— Ты не можешь уйти! Эльф добавит весомости, баллады будут звучать лучше, — настаивал Скотт. — Бесстрашный вождь и его бравая команда веселых людей. — Он вздрогнул, когда Ада громко откашлялась. — Персон.

Вообще-то Лот считал их бравыми с большой натяжкой. Калариан ныл о том, что солнце испортит цвет его лица, Ада выглядела так, словно могла убить Скотта в любой момент (но такую реакцию Скотт, похоже, вызывал вообще у всех), а Дейв находился где-то между недоумением от того, почему он здесь, и восторгом от того, что их было двое, и он все правильно сказал.

Червячок? Он, бесспорно, был рассержен.

— Слушай, — сказал Лот, повернув голову так, чтобы только Червячок услышал его слова. — Понимаю, принца хотел сыграть ты, но оставь это на меня, ладно? Я подхожу куда больше.

Червячок позади медленно закипал:

— А ты, похоже, совершенно уверен в том, что я не принц! — прошипел он на ухо Лоту.

Лот фыркнул.

— Конечно, уверен. — И указал на пустую улицу за их спинами. — Если ты принц, мой дорогой Червячок, тогда какого черта за нами никто не гонится?

Наградой ему было молчание Червячка до самого выезда из города.

Глава Два

Спасательная группа прибыла вместе с рассветом, и это показалось Лоту странным. Странным и неудобным, потому что, несмотря на ужасные условия подземелья, завтраки там обычно подавали приличные, и ближайшего он не дождался.

— Я голоден, — пробормотал он.

Червячок издал неопределенный звук — похоже, так и не перестал угрюмиться.

Лот позволил ему дуться и дальше, куда больше его интересовал насущный вопрос — отсутствие завтрака.

— Скажи мне, Скотт, где мы остановимся?

Скотт вздрогнул, услышав свое имя.

— Остановимся?

Они были уже в часе езды от города, и признаков погони не наблюдалось, так что Лот не видел в своем вопросе ничего вопиющего.

— Поесть. Моя королевская натура довольно деликатна. Если не поем в ближайшее время, то упаду в обморок, а это определенно нас замедлит.

— Или мы перекатим тебя в камыши и поедем дальше, — пробормотал Червячок, и — о, боже, — каким же раздражающим маленьким клещом он был! Кстати о клещах…

— К тому же, мне кажется, мой молодой товарищ по седлу чем-то заражен, — заявил Лот. — Всю дорогу он только и делает, что чешется и ерзает. Похоже, подхватил что-то, проводя время с друзьями со скотного двора.

— Я этим не занимаюсь! Это от соломы руки чешутся!

— Ну-ну. В любом случае, думаю, нужно остановиться у какого-нибудь источника и ополоснуть парня. И, может, поесть? — Лот был не так глуп и понимал, кто, на самом деле, тут главный, несмотря на позерство Скотта, поэтому последнее адресовал Аде.

Та коротко кивнула.

— Еда в повозке. Мы оставили ее у реки.

Скотт прочистил горло.

— Я принял решение, — продекламировал он. — Принцу нужна пища. Проложим путь к реке.

Затылком Лот почувствовал легчайшее дуновение воздуха, словно Червячок усмехнулся.

— Выдающийся руководитель, — пробормотал Лот, и оказался вознагражден еще одним ветерком прямо над складкой шарфа. Пусть его сокамерник и был совершенно невыносимым, но, хотя бы оставался адекватным.

Стоило свернуть к реке, как их темп замедлился.

Дорога до берега и скрытой за кустами повозки заняла всего пару километров, но даже так Лот был счастлив выбраться из седла и размять ноющие мышцы. Прошло слишком много времени с тех пор, как он последний раз ездил верхом, и не только на лошади. Но сейчас основной его заботой был голод.

Он вернулся мыслями к Делакорту и, дожидаясь, пока ему подадут завтрак, стал размышлять, так ли мудро было совершать набег утром. Не так подобные дела решались. Почему? Потому что это было абсолютно непрактично и неэффективно. И все же это не помешало им оказаться там, где они оказались. Он задумчиво посмотрел на Скотта:

— Не то чтобы мне, принцу, уже приходилось переживать спасение, и все же мне любопытно, почему ты выбрал для вторжения утро, Скотт? Я полагал, такие вещи свершаются под покровом ночи.

— Да, Скотт, расскажи принцу, почему ты так решил, — пропищала Ада, роясь в тележке.

— Ради баллад, — пробормотал Скотт.

— Пардон? Что я сейчас услышала? — спросила Ада, скрестив руки. Лот заподозрил, что сделала она это, чтобы не спрыгнуть с повозки и не столкнуть Скотта в реку.

— Я сказал, это для того, чтобы баллады звучали драматичнее, — Скотт прочистил горло. — «Подобно зарождающемуся рассвету, наш принц был спасен героем» звучит куда более впечатляюще, чем «Они улизнули под покровом ночи». И это выделит ее из общей массы, потому что баллад о спасательных операциях на рассвете почти нет.

— Потому что никто из них не выжил, — сказал Лот Червячку вполголоса. Парень мрачно кивнул, и на мгновение Лот почувствовал благодарность за то, что, на самом деле, не было никакого потерянного принца, иначе, с такой спасательной группой, дела его закончились бы мрачно.

— Может, есть еще какая-то причина, Скотт? — спросила Ада. — Причина, по которой мы вдвое дольше добирались до места, чем должны были?

— Мне дали неточную карту.

Лот поднял брови:

— Прости?

— Совершенно неправильную. По ней невозможно было прийти, куда надо.

— Там было много слов, — согласился Дейв. — И стрелок.

Червячок закатил глаза и побрел вниз по берегу реки. Лот перевел взгляд на Аду.

— Да, стрелок, указывающих не в ту сторону, — пояснил Скотт.

— Так вот, в чем дело, а я-то думала, беда в том, что ты держал ее вверх ногами, — пробормотала Ада.

Ох, оказывается, простая карта могла загнать в тупик любого с интеллектом ниже среднего. К несчастью, такие составляли половину спасательной группы. Казалось неправильным думать плохо о тех, кто спас его из темницы, но Лота не покидало ощущение, что их успех зависел скорее от глупой удачи, чем от чего-то конкретного — и ключевым тут было слово «глупой».

Лот воспользовался моментом, чтобы вытянуть ноги и выгнуть спину — он действительно был уже слишком стар для ночи в кандалах, по крайней мере, без стоп-слова, так, чтобы у него не заболела спина. Не то чтобы он был стар. Просто по утрам он стал казаться себе чуть деревянее, чем когда был подростком, и только. Да он едва вышел из этого самого подросткового возраста! И вовсе не гусиные лапки раскинулись в уголках его глаз. Они там из-за характера, и Лот ударил бы ножом любого, кто сказал бы иначе.

Он посмотрел вниз по берегу на Червячка у кромки воды, довольно непривлекательно щурившегося от солнечного света. И решил к нему присоединиться.

— Грезишь о красивых лошадях, Червячок?

— Отвали, — сказал тот, нахмурившись, и почесал нос.

— О, точно, — пробормотал Лот. — У тебя вши. Позволь помочь с ними разобраться.

Положив руку на спину Червячка, он столкнул его в реку.

Червячок взвыл, как тонущий кот, и вынырнул на поверхность, брызгаясь и отплевываясь.

— Какого хрена ты это сделал?

— Не так разговаривают со своим принцем, Червячок, — сказал Лот, когда тот прорвался через камыши на берег.

И — ох! — мокрые лохмотья прилипли к нему, как вторая кожа, и Лот почувствовал внезапный укол беспокойства в животе. Не та эмоция, которой у него нашлось бы название, ведь он не был уверен, что испытывал ее раньше. Так ощущалось сочувствие? Или даже жалость? Потому что тело, открывшееся взору Лота, было худым, слишком худым. Червячок свирепо смотрел на Лота, грудь его поднималась и опускалась, и под мокрой рубашкой Лот мог пересчитать все ребра. Тазовые кости торчали, как у старого мула. Капли воды скатывались по горлу и ключицам — зрелище, к которому, в большинстве случаев, Лот был неравнодушен — и Лот подумал, что мог бы ткнуть пальцем в это углубление и потерять его до первого сустава.

Обычно Лот не терялся в словах.

И более того, это было ему незнакомо. Лот провел достаточно времени в подземельях по всему королевству — конечно же, в итоге это всегда оказывалось недоразумением — и худшим, что ему пришлось там испытать, была подгоревшая каша и черствый хлеб. Ему никогда не приходилось голодать.

От Червячка не укрылся его пристальный взгляд, и он свирепо уставился в ответ.

— Да ладно, — сказал Лот. — Вши ведь смылись, а?

— Кретин, — прорычал Червячок и направился туда, где остальные готовили завтрак. Всю дорогу с него стекала вода.

Лот выкроил минутку облегчиться в кустах и плеснуть водой на лицо и руки. Она была холодной — ледяной даже — и беспокойные щупальца в животе стянулись еще туже. Теперь они больше напоминали узел. Не помогло и то, что, когда Лот присоединился к остальным, Червячок дрожал.

Очередная незнакомая Лоту эмоция зашевелилась в животе. Он был совершенно уверен, что это было чувство вины. И оно ему не понравилось.

Почти против воли он подошел ближе, стянул с себя плащ и сунул его дрожащему парню:

— Завернись, Червячок, мне холодно от одного только взгляда на тебя. — Когда Червячок отказался брать плащ, Лот пожал плечами и позволил тому упасть на землю. — Поступай, как знаешь. Но предупреждаю — если заболеешь, мы перекатим тебя в камыши и поедем дальше.

С этими словами он зашагал прочь, сопротивляясь желанию вернуться и завернуть парня в одежду — подобное означало бы, что ему не все равно, а это вообще уже ни в какие рамки не лезло.

Скотт последовал за ним и протянул тарелку:

— Завтрак. Милорд? Принц? Ваше Высочество? — похоже, он понятия не имел, как правильно обращаться к членам королевской семьи.

Лот тоже был не особо-то в курсе, но это не помешало ему сказать:

— Милорда будет достаточно, — и с легким кивком взять тарелку.

— Вообще-то, Ваша Светлость.

Лот резко повернул голову и наткнулся на раздраженный взгляд Червячка. По крайней мере, он все же надел плащ, но Лот старался не радоваться этому:

— Ты-то что можешь об этом знать, мальчик, предпочитающий лошадей?

Червячок впился в него взглядом:

— Короли и королевы технически остаются принцами и принцессами, но к ним следует обращаться Ваше Высочество и Ваше Величество. Или Ваша Милость. «Милорд» — обращение к низшему звену, оно никогда не используется к наследнику престола. Я думал, вам это известно, Ваша Светлость.

«Умный маленький бесенок», — подумал Лот и быстро прикрыл свою ошибку оскорблением:

— Только послушайте. Околачивался возле королевских конюшен? Подслушивал, пока обнимал руками огромный лошадиный…

— Заткнись! — выплюнул Червячок. — Ты ничего не знаешь!

— Разве правильней не было бы сказать: «Вы ничего не знаете, Ваша Светлость»? — мягко спросил Лот. На долю секунды, видя, как сжатые по бокам кулаки парня дрожат от ярости, Лот задумался, не перегнул ли палку. Но вот плечи Червячка поникли, борьба разом его покинула.

Червячок схватил свою тарелку, повернулся к Лоту спиной и начал есть, набросившись на еду, как… ну, умирающий с голоду человек.

Тогда-то Лот и заметил, что на тарелке Червячка еды было куда меньше.

— Это все? — потребовал он.

Ответила Ада:

— Мы не рассчитывали, что кормить придется два тела. Это все, что есть. И Скотт настоял, что, как члену королевской семьи, — прищурилась она на Лота. — Тебе достанется больше.

Внутренности Лота снова скрутило. Он посмотрел на собственную порцию и мысленно оплакал потерю.

— Тут слишком много сыра. Это не согласуется с моей королевской натурой, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Да и вяленое мясо какое-то невразумительное. Я не могу такое есть.

Он взял ломоть хлеба и ломтик ветчины (естественно, самый толстый) и оставил остальное рядом с Червячком.

— Можешь взять себе. Ты у нас, судя по всему, не особо разборчивый.

Червячок впился в него взглядом и склонился над тарелкой, словно собака, боящаяся, что кто-то украдет ее кость. Он все так же дрожал, да и сжимающее ощущение в животе Лота никуда не ушло, совершенно испортив ему аппетит. Он закатил глаза и размотал шарф с шеи.

— Вот, — сказал он, бросив его на плечо Червячка. — Вернешь, когда высохнешь. И постарайся не оставить на нем никаких грязных следов.

Червячок тут же схватил его жирными пальцами и заляпал. Лот открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут же его закрыл, увидев, как парень дважды обернул шарф вокруг тонкой, как карандаш, шеи. Он едва не пропустил тихое «Спасибо».

Едва.

— Пожалуйста, — громко заявил он. — Каким бы я был принцем, если бы не заботился о своих подданных? Даже о самом ничтожном из всех ничтожных преступников вроде бедняги Червячка.

Червячок зашипел как настоящий злой кот, и Лот позволил себе улыбнуться. По крайней мере, поддразнивание маленького грязного монстра прогнало эту ужасную эмоцию, похоже, сочувствия, на что и был расчет. Чтобы Лот начал чувствовать себя плохо из-за того, что кем-то воспользовался? И чем бы это закончилось? Он бы стал безработным, вот чем — карьеру карманника не построишь, строя из себя порядочного человека.

А он был успешен в своем деле, несмотря на странные последние события. Но, возможно, размышлял Лот, он мог бы использовать их, чтобы отдохнуть от необходимости оглядываться через плечо при любом шорохе. Его спасители, по большей части, были теми еще тугодумами, пусть ему и придется присматривать за Адой. Если у него получится их провести (а он не сомневался, что получится), то не было никаких причин отказываться от дороги до столицы накормленным, напоенным и избалованным, словно принц. А, оказавшись на месте, он создаст драматический поворот — на самом деле, принцем был Червячок, а он просто играл роль, чтобы защитить его от потенциальных нападений. Червячок, конечно, подыграет, иначе отправится обратно в камеру, а Лот сомневался, что ему такого хотелось. Вообще-то история казалась притянутой даже для его собственных ушей, но при наличии достаточного актерского мастерства он сможет все провернуть, а уж в недостатке оного Лота никогда не упрекали. В отсутствии морали — да. Совести? Определенно — ничего такого у него не водилось. Но чутья? Этого у него было в избытке.

Главное, чтобы Червячок продержался достаточно долго, чтобы Лот успел сбежать на переполненные улицы Каллиера, а Лот был уверен, что даже тот сможет пару минут постоять прямо и властно.

Может, когда избавится от этих идиотов, Лот снова перекрасит волосы — на этот раз в блонд — и посмотрит, насколько весело живется блондинам. Может, на какое-то время он даже станет держать руки подальше от карманов и взамен решит засовывать их в штаны, зарабатывая монету иным способом. Это было куда безопасней и приносило больше удовольствия.

Он тихо размышлял, пока остальные ели и собирали вещи, не предлагая свою помощь. В конце концов, он ведь тут в роли члена королевской семьи, а он никогда не слышал о принце, который лишний раз пошевелил бы пальцем, разве что не для собственной выгоды. Как только работа была закончена, он вскочил на коня и похлопал по седлу:

— Пошевеливайся, Червячок. Понимаю, ты не привык использовать лощадь по назначению, но нам нужно проделать немалый путь, чтобы добраться до Каллиера.

— Нет.

— Прости? — Лот выгнул бровь с выражением отчасти недоверия, отчасти запугивания. Взгляд был неподражаем. Он оттачивал его в зеркале, и тот никогда не подводил.

Но только не с Червячком. Парень выгнул собственную бровь и, лучась уверенностью, властно сказал:

— После пяти… после стольких лет пребывания в тюрьме я сбежал не для того, чтобы застрять, пялясь тебе в шею.

— Прости, но у меня красивая шея! — сказал Лот оскорбленно. И это было так. Широкую и крепкую, он бы назвал ее одним из своих лучших достоинств, если бы на выбор не было так много других.

— Может, и так, и все же не хочу смотреть на нее следующие… — Червячок прервался и повернулся к Скотту. — Сколько мы будем добираться до Каллиера? Мы поедем через горный перевал?

Скотт прочистил горло и сказал:

— Э-э, — прежде чем бросить беспомощный взгляд на Аду.

— Горный перевал? Шесть дней, может, восемь при плохой погоде.

— Шесть дней, — повторил Скотт, как будто кто-то мог ее не услышать.

Лот с сомнением взглянул на их маленькую тележку с припасами.

— Прошу прощения, что говорю это, но мы не экипированы для такого долгого путешествия. Придется голодать.

«А один из нас уже начал», — добавил он про себя.

Лицо Скотта просветлело.

— Ох, нет, по пути будет пара мест. Сир Кровит прислал мне список. Мы остановимся и пополним припасы, а люди оттуда дадут ему знать, что с нами все в порядке.

— Сир… Кровит? — Лот хорошо разбирался в благородных домах королевства — это облегчало выбор цели, когда он решался на настоящую кражу со взломом — но о сире Кровите никогда не слышал. — Это еще кто?

— Он ваш благородный спаситель. Ну, настоящий ваш спаситель — я, — пояснил Скотт на случай, если кто-то успел забыть, кто тут герой. — А в его руках кошелек.

Лот нахмурил лоб. Возможно, этот Кровит был выходцем из новой знати, которую Дум посвятил в рыцари в обмен на поддержку, когда занимал трон. Эту информацию он затолкал подальше, чтобы обдумать ее позже.

— Пусть так. Я буду спереди, — настаивал Червячок.

— Возьми на заметку попробовать сзади, — беззаботно сказал Лот, спешиваясь. Он понаблюдал за тем, как Червячок изо всех сил пытался забраться в седло и, когда стало казаться, что у него ничего не выйдет, услужливо подтолкнул.

Червячок приземлился в седло с глухим стуком и издал возмущенный вопль:

— Не смей опускать на меня свои руки! — прошипел он, и Лоту тут же вспомнились все избалованные дворцовые отродья, с которыми ему приходилось сталкиваться.

Он поднял руки с растопыренными пальцами.

— Поверь, у меня и в мыслях такого не было. Не уверен, что погибли все вши.

Лицо Червячка стало еще более напряженным, словно это вообще было возможно.

— Ну же, — наконец, рявкнул он.

Лот демонстративно легко перекинул ногу и устроился прямо за спиной маленького монстра. Обернул вокруг его талии руки, просто чтобы еще немного побесить. Поэтому и потому, что даже сквозь плащ он все еще чувствовал исходящий от Червячка холод.

В быстром темпе они отправились в путь, и Лот был приятно удивлен, осознав, что Червячок действительно умел ездить верхом. Праздно, он начал размышлять о том, кем тот мог оказаться. Тот назвался политическим преступником перед тем, как Лот обвинил его в надругательстве над лошадьми и ад вырвался на свободу. Может, сыном барона или герцога, которого держали взаперти, чтобы обеспечить лояльность своей семье. Такое было не редкостью. Он задался вопросом, мог ли использовать этот факт в своих интересах — если они были богаты, то могли потратиться на вознаграждение за своего потерянного ягненочка. Все зависело от того, была ли его семья на хорошем счету или одной из тех, что могли похвастаться разве что именем.

Что ж. Один способ выяснить это был.

— Ты в детстве научился ездить верхом?

— Тебе какое дело?

Ага. Все еще дулся.

Лот вспомнил старую поговорку о меде и мухах. (Он всегда удивлялся, зачем вообще кому-то понадобилось ловить мух, но сейчас было важно другое).

— Просто у тебя хорошо получается, — прокомментировал Лот. Пришлось приложить немалое мужество, чтобы сопротивляться желанию пошутить на тему лошадей — сейчас это послужило бы не на пользу. — Почти как у благородных. Говоришь, ты политический заключенный?

— Какое это имеет значение?

— Скажем, я любопытен. Наверняка у тебя есть семья, которая хочет снова тебя увидеть?

Плечи Червячка напряглись.

— Это не твое дело, — коротко сказал он.

И дернул поводья, так что лошадь перешла на рысь, и Лоту пришлось замолчать, чтобы не вылететь из седла. Да и разговор продолжать не было уже никакого смысла.

Он устроился позади Червячка и, поскольку казалось, что в ближайшее время он его расположения не добьется, устроился поудобнее, положив подбородок на плечо парня, чтобы обеспечить себе хороший обзор, и позволив рукам бегать вверх и вниз по его бокам, просто чтобы понаблюдать за его попытками освободиться. Вот только через несколько минут он прекратил это, потому что ребра выступали слишком тревожно и напоминали о том, что где-то на пути Червячка с ним обошлись хуже, чем с обычным заключенным. У Лота не было привычки тешить себя тревожными мыслями, так что он отогнал их прочь. И все же какая-то часть разума никак не могла угомониться, задаваясь этим вопросом.

Что, черт возьми, Червячок сделал?

Глава Три

Они проделали уже большой путь, когда за обедом Лот узнал, что Калариан был вегетарианцем.

— Что? Это какое-то эльфийское слово для обозначения ненасытного охотника? — спросил он невинно, не упустив ухмылки Ады.

— Это выбор образа жизни. Я всецело за благополучие животных, — с отчетливо отсутствующим энтузиазмом Калариан ткнул в свою тарелку.

— Но верхом ты ездишь, — заметил Лот, потому что одобрял лицемерие, только если оно исходило от него самого.

— Ну, да. В этом путешествии пешего хода оказалось больше, чем я рассчитывал, — со вздохом сказал Калариан.

Лот занялся собственной едой, приметив, что на этот раз порция на тарелке Червячка оказалась больше. Похоже, не он один разглядел тощие ребра. Покончив с обедом, они снова отправились в путь. Дурное настроение Червячка, видимо, рассеялось, потому что теперь он ехал с запрокинутой головой, наслаждаясь слабыми лучами солнца на лице. В какой-то момент он даже чуть не улыбнулся. Лот же не нарушал границы отведенного ему места на спине лошади.

«Дразнить кого-то куда интересней, если сначала внушить ему ложное чувство безопасности, — убеждал он себя. — Только поэтому. А вовсе не из-за какой-то там улыбки, неа».

Раз или два они остановились, чтобы Скотт вытащил карту и посмотрел на нее прищуренным взглядом, прежде чем повести всех дальше. Лот ощутил небольшое чувство тревоги, когда, после целого часа пути по одной из тропинок, Ада остановила лошадь рядом со Скоттом и вполголоса на него зашипела. Тот снова сверился с картой и, ничего не говоря, повел всех обратно тем же путем, которым они пришли, и все же беспокойство не было так уж велико. Пока у них были карта и Ада, оставался и шанс добраться до места назначения, да и не было похоже, чтобы их кто-то преследовал.

От мыслей его отвлекло низкое кошачье завывание, и вначале он даже обернулся проверить, не подобрали ли они бездомную кошку, но нет. Звук исходил от Дейва. У него даже получилось разобрать отдельные слова, пока Дейв… пел себе под нос. Если это можно было назвать пением.

— Ради всего святого, это еще что? — спросил он Аду вполголоса.

— Дейв думает, что он бард, — вздохнула она. — И его совсем не останавливает тот факт, что ему на ухо наступил медведь.

Лот прислушался повнимательней.

— Ехали по лесу с принцами, ведь их было двое, спасали королевство, тра-ля-ля, герой и орк, симпатичный эльф и раздраженный гном… — Дейв охнул, когда Ада наградила его взглядом. И весело улыбнулся Лоту. — Придумываю балладу. Скотт говорит, нужны баллады, а я бард. Я стану знаменитым, обязательно стану.

— Ну, ты определенно выделяешься, — согласился Лот, потому что осторожность в делах с двухметровым орком была лучшей вариацией отваги.

— И я бесспорно симпатичный, — согласился Калариан, перекинув блестящие волосы через плечо.

Так они и провели весь день — слушая, как Дейв вспоминает уже написанные строки, а Скотт дает инструкции вроде: «Не забудь упомянуть, что я красивый, ладно?» и «Бесстрашный. Обязательно используй слово «бесстрашный». Ада и Лот закатывали глаза.

Когда они остановились передохнуть, Червячок воспользовался шансом и спешился, натянул шарф Лота так, чтобы тот закрыл уши. И замер посреди движения.

— Зачем в шарфе карманы? — его голос звучал приглушенно.

— Это очень удобно.

Червячок бесстрастно на него посмотрел и оттянул шарф ото рта:

— Ты прячешь там то, что крадешь, да?

— Они для личных вещей, которые я хочу держать при себе.

— Ты хотел сказать, которые твои липкие пальцы щипают из чужих карманов, — Червячок вытащил серебряную цепочку с медальоном из одного кармана и пригоршню иностранных монет из другого и протянул их на ладони в качестве обвинения.

Лот вытянул руку и выхватил шарф.

— Рыться в чужих карманах неприлично.

— Сказал карманник.

Лот подумал, что голодный и тихий Червячок ему нравился куда больше.

— Технически, я писарь, — поправил он, роясь в маленьких карманах по всей длине шарфа, пока не вытащил потрепанное перо, и торжественно им взмахнул.

— Видишь? Инструмент моего ремесла.

Последовала молчаливая пауза, потом:

— Ты и его украл?

— Ты такой подозрительный!

— Уверен, у тебя очень талантливые пальцы.

Лот ухмыльнулся.

— Жалобы не поступали. Хочешь проверить на личном опыте?

Червячок слегла покраснел.

— Я не это имел в виду, и ты это прекрасно знаешь.

— Правда? А может, моя привлекательность заставит тебя пересмотреть свою любовь к пони? — он многозначительно пошевелил бровями и был вознагражден тем, что Червячок покраснел до самых кончиков ушей и нахмурился. — Я очень привлекательный, Червячок. Можешь сказать это. Давай же, скажи.

Червячок покраснел еще сильнее.

— Не пытайся сменить тему. Я хочу сказать, что наличие пера не делает тебя писцом, так же как наличие карты не делает Скотта следопытом.

Лот нахмурился.

— А ты довольно рассудительный для человека в розыске. Следуя твоей логике, пусть нас и спасли, это не настоящая спасательная группа, ведь в ней нет… — Лот отчаянно огляделся в поисках примера. — Дракона.

Дейв уже давно перестал сочинять, так что услышал их:

— У меня есть дракон.

Лот замер и развернулся на каблуках:

— У нас есть дракон?

— Дракон? — эхом отозвался Скотт, подходя ближе. — Превосходно! В любой миссии должен быть дракон!

Дейв просиял.

— Да. Он у меня с детства.

Лот заинтриговался. Драконы были редкостью, и если бы он только смог заполучить одного в свои руки… возможности такого исхода были безграничны.

— Он рядом?

Дейв кивнул.

— Я позову его, — и издал пронзительный свист.

Лот рукой прикрыл лицо и запрокинул голову, вглядываясь в небо, Червячок рядом сделал то же самое. Оба осматривались и ждали, прислушиваясь к величественному хлопанью драконьих крыльев, все их внимание было сосредоточенно наверху.

Что объясняло, почему Лот оказался совершенно не готов к влажному языку в собственном ухе.

— Боже! — подпрыгнул он, размахивая руками, пока пытался разглядеть, что на него напало. Повернув голову, он наткнулся на пару широко раскрытых зеленых глаз, пристально на него смотрящих. Принадлежали они, похоже, самому крошечному дракону, которого Лот когда-либо видел, сидящему у него на плече. Лот уставился в ответ. Дракон лизнул его в щеку.

— А это кто такой? — завороженный, спросил он.

— Эт мой пальчиковый дракон. Я вырастил его из яйца. Знакомьтесь, Пироман Третий. Я зову его Пай.

— Третий? У тебя есть и другие? — Лот следил за тем, как крошечный зверек, действительно размером не больше пальца, спрыгнул с его плеча и заполз в один из карманов шарфа.

— Я забыл, что они умеют летать и окно открыл, — признался Дейв. — Мама сказала, если я слажаю три раза, то больше не будет никак домашних животных, так что с этим я веду себя осторожно. Поэтому и с собой взял. Смотри-ка, ты ему понравился!

И действительно, маленькое существо довольно заурчало, сопровождая звук крошечными клубами дыма, замяло лапами ткань шарфа и свернулось в ней клубочком, словно котенок. В смысле, если бы у котят была чешуя и они дышали огнем.

Ну, дымом.

Лот невольно улыбнулся. В каком-то странном смысле дракон был очень милым. Чешуя на теле напоминала полированное золото, а когда он расправил крылья, то они оказались полупрозрачными, ярко-изумрудными, как глаза.

— Только посмотри на себя. И где же ты прятался, а? — выдохнул Лот, не в силах удержаться, чтобы не протянуть кончик пальца. — Здравствуй, Пай.

Пай чирикнул в ответ, понюхал кончик пальца и лизнул его, а потом вернулся к обустройству гнезда в шарфе.

— Вообще, он живет у меня в рукаве, — объяснил Дейв.

Червячок наклонился поближе.

— Могу я…?

Дейв кивнул.

— Паю нравится большинство людей.

Червячок пробежался пальцем по спине дракона, и Пай выгнулся от очевидного удовольствия, так что Червячок повторил действие.

— Я следующий! Я лидер! — воскликнул Скотт, оттолкнув Червячка в сторону, и попытался вытащить Пая из его временного гнезда.

Пай зашипел и выплюнул крошечное пламя, Скотт отпрыгнул с совсем негероическим визгом и хмурым взглядом.

— Ты сказал, он любит людей.

— Большинство людей, — поправил Дейв мрачно и наклонился, чтобы убедиться, что Пай в порядке. — Он разборчивый. Повезло, что не укусил, когда ты влез в его гнездо.

— Укусил? Он ведь не ядовитый?

Зеленая бровь Дейва на мгновение выгнулась.

— Нет. Он не ядовитый.

Лот сложил ладони чашечкой у кармана, в котором устроился Пай и протянул его Дейву.

— Хочешь забрать?

Дейв покачал головой.

— Неа. Говорю же, ты ему понравился.

— Какой от него толк? — спросил Скотт, нахмурившись. — Я имею в виду, посмотрите на него. Он же слишком мал…

— Давай, скажи маленький, Скотт. Рискни, — напряглась Ада, уперев руки в бедра.

— О да, рискни, Скотт, — поддакнул Лот как раз в тот момент, когда выражение лица Дейва сменилось на грозное. Дейв накрыл тельце Пая огромной зеленой ладонью, словно хотел защитить от любых неприятных разговоров.

— Имеешь что-то против моего дракона только потому, что он маленький? — потребовал он.

— Или у тебя претензии вообще ко всей мелочи? — бросила Ада, одной рукой потянувшись к рукояти топора. — Хочешь поговорить о размерах?

На секунду Лот испугался, что убийство их лидера, не осознающего, когда стоит закрыть свой большой тупой героический рот, помешает его спасению.

Калариан широко усмехнулся и ковырнул острием стрелы под ногтем.

— Могу я забрать вещи Скотта после его смерти?

Но даже животные понимают, когда им начинает грозить опасность, так что Скотт тут же попятился и поднял обе руки в успокаивающем жесте.

— Молодой — я собирался сказать, что он молод, вот и все! Уверен, он хорош в… чем-нибудь.

Лот никогда не упускал возможности выставить себя в выгодном свете за чужой счет, и этот случай не стал исключением:

— Думаю, это очень невежливо, судить кого-то из-за его размера, Скотт. Пиромант Третий великолепен, — громко провозгласил он. — И, как члена королевской семьи, мое мнение неоспоримо.

Возмущенный звук со стороны Червячка он проигнорировал.

Дейв кивнул, широко распахнув глаза.

— Ты ведь хороший мальчик? — он убрал руку, и Пай что-то пропел в ответ, кивнув своей крошечной головкой.

— Он тебя понимает? — спросил Червячок.

Дейв снова кивнул, на этот раз куда радостней.

— Смотри, — он вытянул массивную ладонь, и дракон на нее запрыгнул. — Пай? Сидеть.

Дракон сел.

— Перевернись.

Пай перекатился.

— Умри.

Крошечное существо упало на бок, театрально выпустило клуб дыма, вздохнуло и полностью замерло. Выглядело очень убедительно.

— Это у него лучше всего получается, — с гордостью сказал Дейв. Наклонившись, он пощекотал Паю живот, и в то же мгновение дракон стал извиваться и щебетать. Это было странно мило — видеть, как огромный орк улыбается сквозь клыки своему питомцу.

Калариан подошел и протянул палец, Пай сел на него, потом медленно облетел вокруг его головы и снова приземлился.

— Настоящий дракон, — сказал он с благоговейным страхом. — Что будет, когда расскажу друзьям! — и ткнул пальцем Паю под подбородок. — Пойдешь со мной в мой следующий поход. Я все изменю. Создадим новую игру. Назовем ее… «Дома и Драконы»! — Он нахмурился. — Нет, подожди. Как-то неправильно звучит. В любом случае, я что-нибудь придумаю.

— Он очень, мм… впечатляющий, — предположил Скотт, снова двинувшись навстречу, словно не был уверен, что его примут. — И я не… ну, знаешь, — сказал он Аде. — У меня есть друзья среди гномов.

— Да ну, — фыркнула она, но, похоже, сейчас ее порыв приставить топор к горлу Скотта поутих, и ощутимая напряженность в воздухе ослабла.

— Сомневаюсь, что у него вообще есть друзья, — пробормотал Червячок под нос.

Лот ткнул его локтем в бок.

— Червячок, это было очень жестоко! Я впечатлен, — тихо добавил он и получил в награду искреннюю улыбку. (Не то чтобы улыбка Червячка была вознаграждением. Это бы означало, что ему не все равно, а ему было абсолютно все равно. Лот не заботился ни о ком и ни о чем в течение многих лет, и совсем не грустил по этому поводу.)

Пай защебетал и зачирикал что-то Дейву, тот кивнул, словно все понял, и перекинул дракона обратно в шарф Лота.

— Он хочет прокатиться с тобой, — сказал он.

Лот позволил Паю устроиться поудобнее, даже не думая спорить с орком. Да и к тому же, думал он, пока Пай мурлыкал в теплых объятиях ткани, поговаривали, что драконы приносят удачу.

***

Делакорт находился в самой заднице королевства. Тамошние жители как-то извращенно гордились этим фактом. Лот бывал в городах и похуже, но никогда в таком отдалении. Если королевство Агилон по форме напоминало картофелину, то Делакорт находился на вершине самого бесполезного отростка. Лот припомнил что-то на счет того, что на картах их называли полуостровами, а не отростками, но такие детали оставил на картографов.

Лот был выходцем из Каллиера. Покинуть его пришлось не по собственному желанию, а из-за полного недоразумения, связанного с игрой в карты. Удвоил ставку, и в колоде каким-то образом появился лишний туз… так что он запрыгнул на первый корабль, покидающий гавань и, неделю спустя с острым чувством тошноты, сошел с трапа в Делакорте. И все же он не сомневался, что, когда придет время возвращаться, отправиться обратно на корабле, а не по дороге. Поклонником моря Лот не был, но и поклонником мозолей от седла, холода, мук голода и Диких земель тоже.

Это в полдень оказалось, что они идут через Дикие земли. Лот не смог бы сказать, когда переступил черту — никаких признаков не было, входить в Дикие земли оказалось подобно погружению в холодное озеро. Шаг, второй, и вот, ты уже с головой под водой.

Дикие земли были… необитаемы. Деревья росли редкие и низкорослые, а те, что рвались ввысь, замерли в искривленных ветром ужасающих формах. В воздухе стоял странный запах — мутный, немного солоноватый, словно даже живые деревья наполовину сгнили. Вокруг царила гнетущая тишина, и за несколько часов Лот не заметил ни одного животного, даже кролика, хотя вдалеке кто-то подвывал. Даже Ада казалась обеспокоенной.

— Скотт, — спросил Лот, когда они разбивали ночной лагерь. — Ты уверен, что на карте сказано идти через Дикие земли? Потому что я уверен, что чувствую запах Болота Смерти.

— О, да, моя Светлость, — сказал Скотт, пытаясь развести огонь с помощью охапки сырых веток. — Сир Кровит был убежден, что никто не станет следовать за нами в такой близости от Болота Смерти. Пока мы придерживаемся дороги, все будет в порядке.

— Ха, — Лот упер руки в бока и прищурился в сгущающихся сумерках. — А где она, дорога, а, Скотт?

Скотт поспешил встать рядом и посмотрел им за спину. Потом перед собой. Снова за спину.

— Ха, — эхом отозвался он. Прикусил губу, и его жидкая козлиная бородка задрожала, как у испуганного маленького лесного зверька. Он нахмурился. — Похоже, дорога где-то в другом месте, мой господин.

— Должно быть, это из-за неточностей в карте, — сказал Лот, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем Скотт их всех убьет. Вероятно, минуты.

— Да, — быстро согласился Скотт и также быстро ретировался. — Все дело в неправильной карте.

Лот глубоко вдохнул и осмотрел их спасательную группу. Калариан сидел в задней части повозки, свесив длинные ноги, и перебирал горсть чего-то похожего на монеты, но Лот подозревал, что это были жетоны «Домов и Людей».

Дейв сидел на корточках у сырых дров, подбадривая Пая, пока тот выпускал струйки дыма в сторону будущего костра. Такими темпами маленькая ящерица умрет быстрее, чем увидит пламя.

Ада расхаживала взад-вперед по краю унылого лагеря, пыхтя как лошадь.

А Червячок…

Червячок спокойно стоял, задрав подбородок и вглядываясь в сгущающую темноту. На таком расстоянии он выглядел как один из героев Скотта, а не как тощий и оборванный вспыльчивый маленький засранец, которым, как знал Лот, тот и являлся. Должно быть, он почувствовал на себе взгляд Лота, потому что повернулся, и на его лице появилось знакомое хмурое выражение. Засунув руки подмышки, словно пытаясь согреться, он поплелся к Лоту. Лот чуть не почувствовал себя виноватым за то, что вернул шарф.

— Скотт сказал, мы сбились с дороги, — сказал он, когда Червячок приблизился.

Червячок фыркнул.

Лот пристально на него посмотрел.

— Кажется, ты не особо расстроен тем фактом, что мы заблудились в Диких землях.

Червячок пожал плечами.

— Мы в безопасности, пока держимся на расстоянии от болота. — Его брови задумчиво сошлись на переносице. — И, конечно, от волков.

— Отлично.

— Кстати, о волках, — сказал Червячок. — Ходят слухи, что здесь они вырастают размером с лошадь. — И сверкнул Лоту жуткой улыбкой. — Но я уверен, что это всего лишь слухи.

— Ну, ты-то в безопасности, — сказал Лот. — У тебя одни кости да хрящи. Если им и сгодишься, то только в качестве зубочистки.

Червячок поднял руку и запустил пальцы в волосы. Те торчали под кривыми углами, и Лот подавил желание их пригладить. Какое ему дело до того, что Червячок выглядел, как безумный стог сена?

Взгляд Червячка встретился с его взглядом.

— Огонь отпугнет волков, если Пай сможет его разжечь. В противном случае, мой принц, вам придется приказать им выставить дозор.

— Хм, — Лот скрестил руки на груди. — Огонь отпугнет волков, но разве не привлечет других хищников?

Червячок поднял брови:

— Каких, например?

— Разбойников, — предположил Лот. — Или солдат короны, мы-то оба в бегах.

— Думаешь, сир Грейлорд отправит их в Дикие земли за карманником? — во взгляде Червячка появился вызов.

— Понятия не имею, о ком ты.

— Управляющий графством Делакорт.

— И я все еще понятия не имею, о ком ты, — признался Лот. — И пусть я очень сомневаюсь, что потеря одного карманника сильно его обеспокоит, остаешься еще ты, ведь так, Червячок? За что ты сидел в подземелье Делакорта, кто тебя туда отправил? — Он медленно выдохнул. — Кто ты, Червячок? Ты не крестьянин.

Брови Червячка сошлись вместе.

— А о чем ты спросил меня в Делакорте? Не отпрыск ли я высокопоставленного чиновника? — он пожал плечами и отвернулся.

— Значит, заложник, — сказал Лот. — Держали в цепях, чтобы заручиться поддержкой твоего отца. — Он потянулся. — Ну, уверен, он будет счастлив увидеть тебя дома, если нас не съедят волки. Хотя, тебе ведь нельзя открывать свою личность, да? Или лорд Дум снова тебя схватит. Но и так лучше, чем сидеть в темнице.

Война была грязной штукой, как и политика. Лоту, как и большинству людей, зарабатывающих на жизнь тяжким трудом, было плевать на игры богатеев. Ему не было никакого дела до того, какая именно голубокровая задница сидела на троне. Солнце все так же вставало по утрам.

И все же он фыркнул.

— А это забавно, да?

Червячок снова уставился в темноту.

— Что именно?

— Лорд Дум, — сказал Лот.

Червячок нахмурил брови.

— Лорд Дум, — повторил Лот. — Он назвался лордом Думом (ПП: doom (с англ.) — рок, смерть, погибель), захватил власть, и никто и слова не сказал? — он издал смешок. — Это забавно.

Червячок моргнул, не отрывая от него глаз.

— Он… вообще-то лорд Дюмесни.

— Ха. — Лот сморщил нос. — О, ну, тогда это вообще не смешно.

Дейв внезапно развеселился, его победный рев эхом разнесся во мраке. Лот увидел крошечный огонек, мерцающий в куче дров. Пай чирикал и победно кружил вокруг костра. Ада захлопала в ладоши, и даже Калариан выглядел неохотно впечатленным.

Лот хлопнул Червячка по спине.

— Ах, наконец-то хорошие новости! Может, нас и съедят волки, но, по крайней мере, мы не умрем от холода.

И он поспешил к огню.

Глава Четыре

Для вегетарианца Калариан готовил на удивление хорошо.

Поднялся небольшой кипишь по поводу того, кто должен вести хозяйство, и, когда Скотт умоляюще посмотрел на Аду, та огрызнулась:

— Даже не пытайся повесить на меня эту работу. Длинная бесполезная шпала могла бы уже хоть чем-то заняться, пока хандрит.

Калариан — длинная бесполезная шпала — возразить не осмелился. Хмуро переминаясь с ноги на ногу, он сделал то, о чем просили, приготовив что-то вроде овощного рагу. Остатки Дейв сгреб в тарелку Червячка. По крайней мере, с такими маленькими порциями и ежедневными тренировками по верховой езде к тому времени, как доберутся до столицы, Лот будет в отличной форме для карьеры, о которой задумывался. Вероятно, он даже сможет удвоить цену.

Конечно, как только он окажется в стенах города, ему придется избавиться от этих идиотов. Последнее, что ему было нужно, это впутаться в политику, а именно к этому все и шло. Если во всей этой истории действительно существовал какой-то безумный богатый аристократ, финансировавший кампанию — сир Кровит Скотта — пересечься с ним Лоту не хотелось. Нет, для всех, особенно для Лота, было бы намного лучше, если бы принц Тарквин оставался мертвым и похороненным. Лот не очень хорошо разбирался в истории, но был абсолютно уверен, что для претендентов на престол хорошо дела никогда не заканчивались. Даже для самых приятных.

Где-то вдалеке завыл волк. Волосы на затылке Лота встали дыбом, и он мысленно поблагодарил Пая за разожженный огонь.

После ужина все начали раскладывать спальные мешки вокруг костра. Лот осознал проблему в ту самую секунду, как Ада подошла к нему со спальником в руках и извиняющимся выражением на лице.

— Мы рассчитывали спасти одного, — сказала она, протянув спальник.

Лот взял его и обменялся взглядом с Червячком. Свет от огня красноречиво очертил впечатляюще хмурые углы. Лицо это выражало именно то, что чувствовал Лот, вот только Лот гораздо лучше умел это скрывать.

— Что ж, — сказал он, — как принц, я, конечно, возьму спальник себе и…

Червячок сощурил глаза и направился к повозке, видимо, чтобы бросится под ее днище и надуться.

— Шучу! — крикнул Лот. — Червячок, это шутка! Можем поделить его на двоих, капризный маленький гоблин. Иди сюда. В смысле, если не предпочитаешь моей компании лошадиную, конечно.

— Может, и предпочитаю, — парировал Червячок. — Уверен, вас бы и мерин уделал, Ваша Светлость.

— Ого, Червячок, — сказал Лот. — Ты, в самом деле, только что признался, что трахаешь лошадей, только чтобы пошутить о размерах моего члена?

Червячок сердито на него посмотрел:

— Это того стоило, — сказал он без уверенности в голосе.

— Слышали? — цокнул Лот, оглядывая группу. — Никакого стыда. Бедные лошади.

Червячок протопал обратно и пробормотал:

— Чертовски тебя ненавижу.

— Нет, не ненавидишь, — просиял Лот, глядя на него. — Ты меня обожаешь. Я просто прелесть.

— В камере я встречал крыс, которые нравились мне больше, чем ты. — Червячок схватил и встряхнул спальник. — У меня были клещи, которые нравились мне больше, чем ты.

— От лошадей ими заразился?

На мгновение Лоту показалось, что Червячок выдохнет искры, прямо как Пай, но внезапно тот вскинул руки. Спальный мешок упал на землю. Червячок покачал головой, рот скривился в чем-то, в чем Лот с удивлением распознал улыбку.

Червячок фыркнул.

— Мне тебя не победить, да?

— Ни в жизнь, — согласился Лот. — Никому не обыграть королевский род. Я рад, что ты это понял. — Он наклонился ближе. — Кроме того, у меринов не хватает яиц, а мои при мне. И они впечатляющие. Хочешь посмотреть?

Червячок фыркнул.

Лот присел на корточки и расправил спальник. Мгновение спустя к нему присоединился Червячок. В темноте его руки казались бледными, порхали над спальником подобно белым мотылькам. Лот задумался о том, не дрожали ли они до сих пор от холода.

— Можешь занять сторону у огня, если хочешь, — беззаботно сказал он.

Червячок кивнул и забрался внутрь. Лот заполз следом. Вокруг устраивались остальные. Кто-то успел захрапеть, но Лот не был уверен, кто именно. Крупная фигура Дейва находилась ближе всего, зеленоватое лицо освещали языки пламени, жужжащий вокруг Пай мерцал, как светлячок.

Лежать рядом с Червячком было все равно, что с мешком костей — кругом острые углы, а Лоту совсем не такое нравилось. Какое-то время он лежал на спине, потом перекатился на бок и положил голову на руку. Мгновение наблюдал за освещенным огнем профилем Червячка. Тот широко раскрытыми глазами смотрел в небо.

— Закрой глаза, Червячок. Ты мешаешь мне спать.

Червячок вздрогнул и на мгновение повернул лицо к Лоту.

— Я смотрел на звезды.

— Да, да. Звезды. — Лениво зевнул он. — Как мило.

— Это… — Голос Червячка звучал неуверенно. — Это было так давно.

— Что было давно?

— Когда я в последний раз видел звезды.

В животе Лота завязался узел.

— Насколько давно?

— Не уверен, может… лет пять назад?

— Пять… — грудь Лота сжалась. — Ебать меня.

Последовала минута молчания, потом Червячок сказал:

— Я бы с радостью, да ты не лошадь.

А после маленький засранец просто перевернулся на бок и заснул.

***

Лот проснулся от чего-то мокрого, скользящего по лицу.

— Боже! — вслепую вскинул он руку и коснулся чешуйчатой кожи. Пай защебетал ему на ухо, слишком жизнерадостно для такого раннего подъема.

Лот сел и нахмурился. Сон его был прерывистым — несколько раз он просыпался от того, что видел себя сидящим на троне, пока толпа вокруг скандировала: «Самозванец! Самозванец!» В следующем восхитительном эпизоде его преследовала стая волков по Болоту Смерти. А потом разбудили беспорядочные удары локтями от Червячка — парень метался и скулил во власти собственных кошмаров. В конце концов, Лот перевернулся и крепко обхватил Червячка поперек спины, надеясь, что так через какое-то время парень перестанет дергаться. Червячок всхлипывал и извивался, но не проснулся, и, в конце концов, успокоился, так что обоим удалось отдохнуть несколько часов.

Их было недостаточно.

Соседнее место в спальнике пустовало, хоть и отдавало теплом. Лот потер глаза тыльной стороной ладони, пытаясь как следует проснуться, и обвел взглядом лагерь. Оказалось, он проснулся последним. Запах Болота Смерти немного смягчился ароматом чего-то готовящегося, возможно, яиц, и Лот кивнул в беспамятном одобрении. Он выбрался из спального мешка и побрел к дальнему краю лагеря, чтобы облегчиться, и вернулся как раз вовремя, чтобы Скотт сунул тарелку ему в руки.

Лот слишком устал для этого. Он вгляделся в содержимое.

— Что это? — потому что это определенно были не яйца.

— Королевская каша, Ваша Светлость.

Лот допускал, что комковатое месиво вполне можно было назвать кашей, если бы у каши случился плохой день. Он ткнул в нее пальцем. Каша подрагивала так, как не должна была дрожать еда, и отчетливо пахла рыбой. Лот ненавидел рыбу.

— Пожалуй, я пас.

Серьезное глупое лицо Скотта вытянулось.

— Но я приготовил ее по особому рецепту.

— Особому рецепту?

Скотт кивнул.

— Это одна из каш, которые готовят во дворце. Червячок сказал, что именно к такому вы и привыкли. Нам несказанно повезло, что все нужное нашлось в тележке.

Лот почуял крысу. Очень вонючую крысу.

— Напомни, что в ней? Просто чтобы убедиться, что это та самая королевская каша.

— Овес, мед, корица… — перечислил Скотт под кивание Лота. — И, конечно же, сушеный угорь, — добавил он, и желудок Лота сжался. — Он сказал, что на этом растет вся королевская семья, ваше Святейшество, и что вам понравится каждый кусочек.

Лот посмотрел на Червячка, с ухмылкой за ним наблюдающего, и все встало на свои места. Следовало догадаться, что маленький засранец попытается отомстить за шутки о лошадях.

Лот понюхал липкую соленую смесь. О, он заставит парня поплатиться за это.

— Так и сделаю, — заявил он, зачерпнул огромную ложку и запихнул ее в рот прежде, чем успел передумать. Судорожно сглотнул, силясь проглотить все до того, как вкусовые рецепторы заметят подставу.

И потерпел неудачу.

Рот наполнился противоречивым вкусом корицы и морской воды, теплым, густым и вызывающим рвотные позывы. Обычно у Лота не было проблем с проглатыванием соленого лакомства, но перебивающий все вкус угря портил картину. И все же, к его большому облегчению, ему удалось взять себя в руки и сдержаться.

Как-то слишком пристально за ним следила Ада, так что пришлось напеть что-то себе под нос и облизнуть ложку. Он заглянул в миску, борясь с хмурящимися бровями при виде того, как много в ней осталось, но умудрился съесть еще три полные ложки, прежде чем откреститься:

— После стольких лет в темнице, боюсь, мой аппетит поуменьшился, — вздохнул он. — Но не хотелось бы, чтобы еда пропала даром. Может, Червячок съест остальное в благодарность за то, что запомнил рецепт? Держу пари, никогда раньше тебе не приходилось есть ничего подобного, — он сунул миску в лицо Червячка и заслужил хмурый взгляд — это парень сделал вдох и позеленел до подбородка.

— Ну же, ешь, это настоящий деликатес! — сказал он, поднося ложку к плотно сжатым в бессловесном вызове губам Червячка.

В глазах Червячка затесалось обещание убийства, стоило ему с неохотой, но все же проглотить одну, а потом и другую ложку. Лот запихивал отвратительное месиво в чужую глотку так быстро, как только мог. Он не давал ему времени на протесты, а прижимал ложку ко рту, как решительная мать, навязывающая овощи несчастному малышу. И все же он не был законченным монстром, так что смягчился спустя четыре-пять ложек и уронил ее в миску.

— Как жаль, — вздохнул он. — Остыла, а ее нельзя есть холодной. И все же, — сказал он, одарив Червячка особенно неприятной улыбкой. — Я не ожидаю, что у меня будет такой завтрак каждое утро, Червячок, но если приготовишь снова, я буду более чем счастлив поделиться им в благодарность за напоминание о доме.

— Это было одноразовое мероприятие. Не уверен, что у нас еще остался сушеный угорь, — процедил Червячок сквозь сжатые зубы.

— Ох, ну, в таком случае, буду есть то же, что и остальные, как обычный простолюдин, — беззаботно сказал Лот.

— Точно. Как обычный простолюдин, — сказал Червячок все также угрюмо, и, обхватив себя руками, прошествовал на другую сторону лагеря.

Лот последовал за ним и проскользнул поближе, потому что не мог оставить последнее слово за кем-то другим.

— Хорошая попытка, отдаю тебе должное, — пробормотал он уголком рта. — Но не пытайся переиграть игрока, мой маленький лошадиный любовник.

Червячок фыркнул, и уголки его рта дернулись в подобии того, что можно было принять за улыбку. Он повернулся к Лоту и оторвал от себя руку ровно настолько, чтобы ее протянуть.

— Справедливо. Перемирие?

Лот посмотрел на узкое запястье, тонкие пальцы, бледную кожу, все еще покрытую въевшейся грязью. Очевидно, Червячку пришлось через многое пройти. Может, в этот раз он и мог бы попытаться не быть ослом. Он слышал, что людям удавалось вытворять такое на постоянной основе.

— Перемирие, — решил он, пожав руку. — Хотя, должен сказать, угря я наелся на недели вперед. Особая королевская каша, ага, как же.

— О, особая королевская каша действительно существует, — ухмыльнувшись, заявил Червячок. — Только в нее кладут свежие ягоды и сливки, а сверху посыпают фундуком, а не рыбой.

И откуда ему это известно?

***

Продвигались они медленно; очевидно, Лот был не единственным, кто не доверял чувству направления Скотта. Калариан взял на себя смелость забрать карту и назначил себя проводником.

— Я умею читать карты, — объяснил он. — Мы пользовались ими в «Домах и Людях».

Все почувствовали облегчение, когда, спустя несколько перекрестков и поворотов, показалась затерянная дорога, и поспешили к ней. Скотт не переставал ломать голову над тем, как мог настолько сильно сбиться с маршрута от назначенного места.

В рамках перемирия Червячок согласился ехать сзади по очереди. Так что Лота порадовала не только приятная тяжесть тела Червячка, прислонившегося к его, но и открытый обзор. Пай вспорхнул и уселся Скотту на плечо. Тот открыл рот и собрался что-то сказать, возможно, указать на то, что все-таки понравился дракону. Но, прежде чем успел это сделать, Пай поднял хвост и залил струей заднюю часть его камзола. Скотт пронзительно завизжал, а Пай чирикнул и вернулся к Лоту.

— Хороший мальчик, — тихо промурлыкал Лот, и тело Червячка затряслось от сдерживаемого смеха в тех местах, которыми они были друг к другу прижаты.

— Он мне нравится, — сказал Червячок тихо.

— А я думал, это я тебе нравлюсь, — поддразнил Лот.

— Нет, я все еще тебя ненавижу. Но ты же знаешь поговорку. Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

— Это глупая поговорка. Звучать она должна так: «Держи друзей близко, а врагов — в безымянной могиле». Или: «Держи друзей близко, а врагов так далеко, как только сможешь, чтобы они не доставляли проблем». Или даже: «Держи друзей близко, а враги пусть дерутся с другими твоими врагами, пока и вовсе не забудут о тебе».

— Враг моего врага — мой друг? — спросил Червячок.

— Смотри-ка, я так много произнес словно «враг», что теперь оно вообще не похоже на слово, — пожаловался Лот. — Вгаг. Вгар. Вра-га-раг. Теперь не понимаю, как его правильно произносить.

Червячок фыркнул.

— Уверен, ты вспомнишь. У тебя должно быть много врагов.

— Какой грубый маленький сопляк!

Лот скорее почувствовал, чем увидел, как Червячок пожал плечами.

— Тебя это, похоже, вообще не смущает. И вот ты — реально ужасный человек.

— Конечно, ужасный. Я королевских кровей, а мы все ублюдки, так или иначе.

Червячок на мгновение замолчал, потом сказал:

— Ты, правда, так считаешь?

— Конечно, — сказал Лот. — Когда в последний раз толстая задница на троне по-настоящему заботилась тем, голодны ли крестьяне?

Червячок снова замолчал. Лот вдруг обнаружил, что ему нравилось ощущать, как мягко руки Червячка лежали на его бедрах во время езды. И он почти сожалел, когда, час или около того спустя, они поменялись местами.

День был холодным, солнце казалось слабым и далеким, над поросшей кустарником землей поднялся туман. Искривленные ветром деревья подрагивали, и Червячок дрожал вместе с ними.

Какое-то время Лот смотрел на убогий пейзаж, потом вернул взгляд на затылок Червячка, где рыжие волосы вились на фоне бледной кожи. Их не мешало бы подстричь, а еще помыть. Они выглядели грязными, жирными и отталкивающими, но, по какой-то причине, Лот не связывал эти описания с самим человеком, даже несмотря на инцидент с кашей из угря.

Дуновение ветра принесло с собой запах зловонного разложения, и Лот сморщил нос:

— Это еще что?

— Болото Смерти, — сказал Червячок. — Должно быть, мы подобрались довольно близко к краю.

— Его так из-за запаха называют?

— Да, — сказал Червячок. — А еще потому, что оно буквально может тебя убить.

— Но мы ведь еще не сошли с дороги? — Лот на всякий случай взглянул вниз, чтобы проверить твердую почву под ногами, и с облегчением вздохнул. — Хорошо хоть карту теперь читает Калариан, а не Скотт.

Они ехали в середине разбредшейся группы: впереди прокладывал путь Калариан, хотя Скотт рядом с ним делал вид, что всех ведет. Ада ехала чуть позади. За ней следовали Лот и Червячок, Дейв на широкой лошади замыкал шествие. Его лошадь несла на себе не только Дейва, но и тянула повозку. Зверь был огромным, и, когда Лот предположил, что Червячку потребуется что-то побольше табурета, чтобы с ним управиться — что-то вроде лестницы — Червячок лишь фыркнул и закатил глаза.

Они остановились на поляне, чтобы размяться и сходить по нужде. Дейв стряхнул грязь с колес тележки, ворча из-за состояния дороги. В животе Лота заурчало, но никто не ринулся за провизией, так что он задался вопросом, сколько ее осталось. Вероятно, поднимать эту тему сейчас не стоило. Оставалось надеяться на приличную порцию на обед.

— Подозреваю, впереди нас ждет тяжелый день, — вполголоса сказал Лот.

Червячок кивнул в знак согласия, и что-то в этом движении, в легком изгибе его шеи, заставило слабое щупальце желания расцвести в животе Лота. Безжалостно, он подавил его, не желая иметь с ним ничего общего.

Когда они снова отправились в путь, туман стал еще гуще, а день темнее; Червячок ехал сзади. Плохая погода испортила настроение всей группе. Даже Дейв перестал напевать. Над ними воцарилась тишина, такая же густая и тяжелая, как туман.

А затем Калариан вдруг остановился и спрыгнул с седла.

— Что? — спросил Скотт. — Что случилось?

— Заткнись! — Калариан поспешил в заднюю часть небольшой колонны всадников. — Кто-то еще это слышит?

Лот прислушался, но услышал только топот и фырканье собственной лошади, беспокойно переступающей с ноги на ногу.

— Что ты слышишь?

— Лошадей, — сказал Калариан, вглядываясь в туман.

— Мы на них едем! — окликнул его Скотт.

— Заткнись! — Калариан уставился в туман. — Не наших лошадей!

«Уши, как у летучей мыши», — вспомнил Лот, и у него скрутило желудок. Считали ли его настолько важным, чтобы отправить в погоню солдат Делакорта? Нет, этот пункт можно было вычеркнуть. Неужели, Червячок так важен? Если его держали в заложниках, то, возможно, так и было, и все, в чем убедил себя Лот в первый день — что никому нет до них дела и никто не станет за ними следить — вот-вот должно было оказаться ложью. Но это ведь плохие новости только для Червячка, ведь солдаты окажутся просто счастливы вернуть своего пленника, и не станут обращать внимания на какого-то там карманника, верно?

Даже если бы он смог в это поверить, мысль все равно отдавала кислым привкусом в горле, стоило только вспомнить, каким тощим был Червячок — явное свидетельство плохого обращения во время заключения.

— Лошади, — повторил Калариан, и его резкие черты сморщились. — Четыре? Пять? Отстают на несколько миль, но набирают скорость. Нужно съехать с дороги.

— Съехать с дороги? — спросил Лот. — Просто для ясности — ты хочешь, чтобы мы съехали с дороги?

— Да, — сказал Калариан. — Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя снова схватили.

Червячок перегнулся через Лота, схватил поводья и потянул их, заставляя животное развернуться.

Ладно. Они съезжают с дороги. С той самой дороги, которая была единственной возможностью не забрести к Болоту Смерти. Которое, по словам Червячка, было названо так не только из-за вони.

— Это ужасная идея, — пробормотал Лот.

— Заткнись, — отрезал Червячок и сильнее натянул поводья.

Они свернули с дороги в сгущающийся туман.

Глава Пять

Из-за размеров скакуна Дейв оказался во главе группы. Он продирался сквозь низкорослый подлесок, облегчая путь тем, кто ехал следом, и все же тележка пала первой жертвой — колеса застряли в липкой грязи и отказывались крутиться, так что потребовалось объединить силы Дейва, Ады, Калариана и Лота, чтобы убрать ее с дороги. Скотт выкрикивал бесполезные указания вроде: «Вытаскивайте ее из грязи!», а Червячок нервно расхаживал на лошади, карауля дорогу. Как только путь оказался свободен, Лот вернулся на коня и рванул вперед.

В такой же спешке находились и остальные члены группы, напряжение витало в воздухе. Они оставили телегу в грязи, и Червячок повел лошадь так близко к Дейву, словно пара метров между ними имела значение в разгаре погони. Лот рискнул бросить взгляд на своего компаньона и увидел сжатую челюсть, напряженные плечи и благоразумно придержал подколку на счет того, что Червячку просто хотелось оказаться поближе к заднице лошади Дейва.

Перед ними вилась своего рода тропка. Едва заметные линии, проходящие сквозь папоротники и траву, намек на то, что не они первые оказались на этом пути — что-то или кто-то еще ходило по болотам. Лот так и не понял, утешало его это или же наоборот. В любом случае, они уже были здесь. Вонь становилась все сильнее, густые заросли почти полностью скрыли свет, заставив гадать о направлении. Ехать на лошадях стало невозможно, так что пришлось спешиться и вести их пешком. Спустя наполненные догадками и паникой полчаса, Скотт объявил привал:

— Я ничего не вижу, — пожаловался он. — Мне нужна карта.

— Тут слишком темно, чтобы читать карту, — возразил Калариан, крепко сжимавший бумагу.

— Как ваш лидер, я требую передать мне карту, — рявкнул Скотт и бросился вперед, чтобы выхватить ее из рук Калариана.

— Ладно, но тут все равно слишком темно, чтобы ее прочесть, — сказал эльф, фыркнув.

Вдруг заговорил Дейв:

— У нас есть Пай.

— Нам не нужен огонь, Дейв, — вздохнул Скотт. — Нам нужен свет.

Брови Дейва сошлись на переносице:

— Огонь — свет? — рискнул он.

При этих словах выражение лица Скотта прояснилось.

— У Меня Идея, — провозгласил он, и Лот готов был поклясться, что услышал заглавную букву в каждом его слове. — Мы используем дракона, чтобы раздобыть свет, и прочитаем карту; я выведу нас в безопасное место.

Ну, куда-нибудь он точно всех их заведет, в этом Лот не сомневался, просто не был уверен, хотел ли за ним следовать. И все же, он ткнул шарф в том месте, где спал Пай.

— Давай, маленький, — пробормотал он. — Вылезай и порадуй нашего великого и ставного лидера.

До сих пор Лот и не догадывался, что драконы умели закатывать глаза, но Пай прекрасно с этим справился. Потом расправил крылья, взмахнул ими раз или два, зевнул и скользнул Скотту на плечо. Лот с удовлетворением проследил за тем, как дракон снова нагадил тому на спину. Было очень похоже, что сделал он это специально.

Скотт же с пергаментом в руке пребывал в блаженном неведении.

— МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ ДЫХНУЛ НА ЭТО ОГНЕМ, — сказал он громко и указал на карту.

Именно так Пай и сделал.

Свиток загорелся почти мгновенно, Скотт дико замахал руками и уронил его в грязь, где пламя за секунду вспыхнуло ярче, поглотив все целиком. Пай издал довольный звук и, возбужденно щебеча, подлетел к Дейву. Лот не сказал бы точно, но было похоже, что дракон поздравлял себя с хорошо проделанной работой. И Лот мог его понять — обычно, когда тот вызывал пламя, перед ним начинали суетиться и заискивать.

Остальная группа уставилась на тлеющие останки, Ада подвела общий итог:

— Дерьмо.

— Это… Я не… Этот дракон дефективный! — воскликнул Скотт, дико тыча пальцем в Пая, и Лота охватило непреодолимое желание швырнуть Скотта лицом прямо в вонючую грязь.

Но первым, кто заговорил, оказался Червячок.

— Дракон сделал то, что ему сказали, и, хотя у нас нет времени стоять и спорить о том, чья это вина, вина твоя. А теперь подними поводья лошади, пока она не убежала, — указал он на Скотта.

Лота поразил властный вид, внезапно окутавший Червячка плащом-невидимкой.

— Нам нужно двигаться, — повторил Червячок. — Сейчас же.

Дейв согласно кивнул и повел их вперед, остальная часть группы пошла следом, но молчать не собиралась. Лот уловил тихое «бесполезно» и «…уверен, что мы не можем его утопить?», и не мог не признать, что было приятно оказаться не тем, на кого эти чувства направлены.

Без карты и с приближением темноты их скорость замедлилась до черепашьей, и Лот ощутил нервозность Червячка. Тогда же он понял, что и сам чувствовал себя не лучшим образом. Разум затуманился, зрение подводило. Словно он побаловался одной из так называемых «лекарственных трав», которые можно было купить исключительно у нужных людей и которые испускали опьяняющий дым.

Оглядев группу, он заметил, что был в таком состоянии не один, и замедлились они не из-за темноты. У каждого было оцепеневшее выражение лица. Он встряхнулся и попытался отклеить язык от неба. Ему потребовалась минута, чтобы подобрать слова:

— Червячок, как именно болото убивает людей?

Ответ пришел медленно, рассеянно:

— Убивает их. Воздух отравлен, потом они падают. — Он сделал паузу и сказал уже осознаннее: — Черт. Воздух отравлен.

Это было плохо.

Лот собрал воедино оставшиеся двигательные функции и, не теряя времени, снял шарф, развернул его во всю впечатляющую длину и обернул одну половину вокруг своего лица, а вторую вокруг лица Червячка, чтобы хоть немного защититься от паров. Таким образом, они оказались плечом к плечу, словно сросшиеся близнецы, но Лоту было все равно — сейчас он мог думать только о том, как не умереть. В мгновение ока разум начал проясняться, и он замахал руками на остальных членов группы, крича:

— Пркройт аш ты!

— Что? — оскалился Калариан и навострил уши-летучие мыши.

Лот фыркнул и стянул шарф вниз.

— Прикройте лица. Мы дышим ядовитым газом.

Глаза Калариана расширились. Он порылся в седельной сумке, достал кусок ткани и обвязал им лицо. Невооруженным глазом можно было заметить, как отступил яд — эльф моргнул, тряхнул головой и выпрямился. Мгновение спустя он вытащил еще один кусок ткани и обвязал им морду лошади.

Лот моргнул и выругался, потому что не додумался до этого сам, и, оглядевшись, стянул камзол через голову. «Он все равно порван», — мысленно утешил он себя, протягивая ткань Червячку. С широко распахнутыми глазами парень на секунду замер и только потом взял ее и обвязал вокруг морды лошади.

Остальная часть группы последовала их примеру, и, пока они шли, стало очевидно, что действие болотного газа быстро проходило. Дейв шел впереди с вытянутой рукой, Пай сидел на кончике пальца, испуская клубы пламени и света, помогающие безопасно пробираться вперед. Рука Червячка обернулась вокруг плеч Лота, чтобы удобнее было делить шарф, прохладные пальцы касались обнаженной кожи. Это не было неприятно, просто Лот чувствовал себя немного виноватым из-за того, что не додумался найти для Червячка другую маску. «Но Червячок ведь и сам этого не сделал», — с другой стороны, рассуждал он.

Сначала Лот подумал, что все это лишь его воображение, но, по мере продвижения вперед, стало очевидно, что подлесок редел. Они ускорили шаг, и Лот подумал, что, кто бы их ни преследовал, погоня осталась далеко позади. Он бросил взгляд на Червячка, чтобы узнать, разделял ли тот его мнение, и обнаружил, что парень бледнее обычного — на лбу выступили бисеринки пота, выдавая утомленность. Лот резко остановился.

— Нам нужно сделать остановку.

— Зачем? — заскулил Скотт. — Я веду вас в безопасное место!

Лот не совсем понимал, как именно Скотт вел их с конца ряда, но пропустил сей факт мимо ушей в пользу более насущного.

— Потому что, если мы этого не сделаем, Червячок потеряет сознание, а я не собираюсь тащить его на руках.

Скотт моргнул, глядя на него:

— Можем просто…

— Просто что?

Скотт пожал плечами.

— Перекатить его в болото? — и резко согнулся напополам — это Ада пнула его по яйцам. — Что? Он же всего лишь простолюдин! — запротестовал он, как только смог сделать вдох.

— Как и ты, придурок! — зарычала Ада.

— Да, но, — сказал Скотт, потирая пах. — Это ненадолго! Я герой, и обо мне напишут кучу баллад, и это я еще не говорю о куче других наград. Вроде земли, монет и титула!

— Я не считаю, что Червячок простофиля, — твердо сказал Дейв.

— Простолюдин, — поправил его Калариан. — Тупой человеческий загон. Эльфы не верят в классовую структуру.

— А орки? — обеспокоенно спросил Дейв.

— Нет, — сказал Калариан. — Это слишком сложно для вас.

— Ох, хорошо. Потому что я не могу произнести это слово, — Дейв слегка оживился. — Но я могу написать «Дейв»! — Что для орка было настоящим достижением. Он махнул на Червячка. — Ты мне нравишься, Червячок.

Рот Червячка дернулся под самодельной маской.

— Спасибо, Дейв. Ты мне тоже нравишься.

— Но тебе не стоит заниматься сексом с лошадьми, — сказал Дейв. — Им это вряд ли нравится.

— Я… — Червячок нахмурил лоб. — Буду иметь это в виду?

Дейв показал ему большой палец, и Лот постарался не засмеяться.

Червячок обхватил рукой поводья лошади и погнал ее вперед.

— Нужно продолжать путь. Чем дольше тут остаемся, тем больше вероятность умереть от испарений.

— Тебе нужно отдохнуть, — возразил Лот, сам удивляясь, почему это его волновало.

«Потому что мне нужен Червячок, он станет козлом отпущения и сыграет принца, когда доберемся до столицы, — сказал он себе. — Дело в выживании, а не в сантиментах».

Червячок поднял брови.

— Если сейчас остановимся, то умрем.

Что ж, Лот предположил, что в его словах был смысл — с такой-то формулировкой. «Выживание, — напомнил он себе. — Не сантименты».

Они продолжили пробираться по болоту, следуя по заболоченным тропинкам и обходя странные пузырящиеся участки грязи, воняющие серой и смертью. Деревья были искривленными и зловещими, на ветвях не росло ни листочка. Большинство стволов находились в процессе гниения. Лот задался вопросом, как они вообще умудрились вырасти в такой обстановке.

День темнел, и Лот понятия не имел, от того, что приближалась ночь, или потому, что туман становился гуще.

— Может, вернемся назад? — спросил он. — Попробуем снова выйти на дорогу?

— Можно было бы, будь у нас карта, — подметил Калариан.

Они продолжили путь, и Лот стал незаметно подтягивать Червячка, принимая на себя его вес.

— Я знаю, что ты делаешь, — проворчал Червячок.

— А что я делаю?

— Ты думаешь, что я не могу идти сам, хотя я могу, — Червячок споткнулся, пока говорил, тем самым выдав ложь собственных слов.

— Чепуха, — ответил Лот. — Я просто даю тебе шанс побалдеть от моего полуобнаженного тела, вот и все. Считай это благотворительностью, ты ведь так долго просидел взаперти.

— Я… — Червячок опасливо покачнулся. — Что?

Лот обнял Червячка за талию, и тот даже не попытался вырваться.

— Мы не можем остановиться, — пробормотал Червячок, быстро моргая. — Не можем остановиться на болоте.

— Да, из-за газа, — сказал Лот. — Остановиться не получится. Будем продолжать идти. Нужно взобраться на какую-нибудь возвышенность.

— Нет, — сказал Червячок, покосившись на Лота. — Не только из-за газа. Монстры.

И потом он довольно эффектно рухнул в грязь; Лот так оцепенел, что даже не попытался его поймать.

***

Пять минут спустя они продолжили путь по Болоту Смерти. Червячка перекинули через спину лошади, подобно седельной сумке. Теперь на его лице была полоска ткани, оторванная от камзола Лота, потому что в таком положении делить шарф оказалось невозможным, а Лот не собирался с ним расставаться — у его щедрости были пределы — да и камзол все равно был испорчен. Лот почувствовал облегчение от того, что никто не последовал совету Скотта перекатить тело Червячка в болото. Пай порхал вокруг парня, как пьяный блуждающий огонек, и, в конце концов, уселся тому на задницу и сложил крошечные крылышки, чтобы отдохнуть.

— Он сказал «монстры»? — спросил Лот. — Именно «монстры»?

— Мне нравятся монстры, — сказал Дейв и на мгновение задумался. — Нет, стойте. Я люблю горчицу.

У Лота заболело горло, и он догадался, что болотные газы снова начали затуманивать мозг.

— У кого-нибудь здесь есть реальные знания о Болоте Смерти?

Он уставился на четыре совершенно отрешенных лица.

— Я не из этих краев, — сказала, в конце концов, Ада.

— И я, — сказал Калариан.

— Горчица, — сказал Дейв.

Они посмотрели на Скотта.

— Что ж, — сказал тот, почесав нос, чем заставил свою импровизированную маску затанцевать. — Кое-что я слышал. Но у нас все будет в порядке. Мы ведь герои.

— Что ты слышал, Скотт? — спросил Лот.

— А, — Скотт пренебрежительно махнул рукой. — Не о чем беспокоиться, Ваше Высокоблагородие. Обычная рутинная история о каком-то монстре, что живет на Болоте Смерти, ловит заблудших и неосторожных путников, а потом убивает их, ест их плоть и надевает их кожу вместо одежды.

— Ха, — сказал Лот. — Видишь ли, проблема в том, что в настоящее время мы заблудились, и мы неосторожны.

— Вообще-то, после этих слов я насторожилась, — пробормотала Ада.

— Именно, — сказал Лот. Его осенила мысль. — От кого именно ты услышал эту историю, Скотт?

Тот пожал плечами.

— От незнакомца в городе. Скорее всего, он выдумал это ради славы и бесплатной выпивки.

Лот посмотрел на распростертую фигуру Червячка и подавил желание погладить его по заднице.

— Вот только Червячок тоже знал о монстрах с болота. А он не пил с незнакомцами в тавернах.

Для того, кто утверждал, что долгое время был заложником в темнице Делакорта, Червячок знал на удивление многое. Лот ему не доверял — Лот вообще никому не доверял, но не о том шла речь. Червячок определенно не был с ним честен. Да, может, все пошло наперекосяк, когда Лот громогласно заявил, что тот трахает лошадей, но разве можно на такое обижаться? Кроме того, если бы Червячок не был таким очаровательно колючим при первой встрече, то и Лот бы не чувствовал необходимости постоянно тыкать в него пальцем. Тут некого было винить.

— Как бы там ни было, — беспечно продолжил Скотт. — Уверен, на самом деле, у монстра этого нет ни когтей размером с лемех, ни красных глаз, горящих подобно пламени.

— Ни ужасных клыков, с которых капает кровь врагов, — согласился Дейв. Все развернулись, чтобы на него уставиться. — Ты сказал «монстры». Не горчица. Монстры с болота, да, я слышал о них. Они ужасны.

И он вздрогнул. Лот даже представлять не хотел, что за монстры могут заставить орка содрогнуться. За исключением того, что ему нужно было это представить. Потому что они, черт возьми, были прямо тут, на Болоте Смерти. Ему действительно — действительно — следовало остаться в камере подземелья Делакорта, пусть ему и дали бы самого раздражающего сокамерника в мире.

— Что ж, просто великолепно! — Ада всплеснула руками. — Нас вот-вот проглотит что-то кровожадное, а мне ведь даже не заплатили!

— Что? Тебя только это волнует? — уставился Лот с открытым ртом.

— Для гномов это принципиальный вопрос — никогда не умирать с непогашенным долгом. Это позор на всю семью, — она пристально уставилась на Скотта. — Так что прежде чем нас сожрут, раздавят и выплюнут, я хочу получить свое золото, или беспокоиться тебе придется не о монстре.

— Не будут нас жрать и давить, — твердо заявил Скотт. — Это сказки. А мы герои! Кто-нибудь слышал баллады, в которых пожирали героев?

— Хм, — рискнул Калариан. — Может, их не сочиняют потому, что герои эти не могут рассказать о том, как их сожрали?

Скотт смертельно побледнел — наконец, его настигла реальность.

— Мы… мы тут в серьезной опасности, — прошептал он в ужасе. — Мы можем стать героями, которые не вернуться домой.

— Не думаю, что их называют героями, — мягко сказал Лот. — Думаю, их называют жертвами.

— Или обедом, — добавила Ада.

Скотт побледнел еще сильнее, его бледность почти сравнялась с бледностью Червячка.

— Я… — странный булькающий звук донесся из нижней части его живота. — Я… простите!

И он бросился за ближайшее дерево.

— Он… — Ада снова всплеснула руками. — Разве мы только что не говорили о том, что на болоте водятся монстры? А он ушел, чтобы наложить в штаны?

— Я не наложил в штаны! — крикнул Скотт из-за деревьев. — Я сру без штанов! Да и что, по-твоему, может произойти? Какой-нибудь монстр схватит меня, пока у меня бриджи до лодыжек спущены? Не думаю, что это…

Прежде чем Скотт успел договорить то, что собирался, его прервал рев, глухой удар и стук. Чудовище — как предположил Лот — утащило его прочь.

— Что ж, — сказала Ада мгновение спустя, когда они уставились на оставшуюся после него дымящуюся кучку дерьма. — Это в баллады вряд ли включат.

Глава Шесть

По следу, оставленному монстром, тащившим Скотта по болоту, — Калариан настоял на том, чтобы его называли следом заноса — было довольно легко следовать даже в быстро сгущающейся темноте.

— Знаешь, это может быть ловушкой, — сказала Ада.

— Может, — согласился Калариан, с блеском в глазах пробирающийся вперед. Он держал перед собой лук с натянутой стрелой и выглядел как опасный эльфийский воин. Вот только Лот услышал, как перед отправлением тот пробормотал: «Прояви инициативу!». Тот факт, что эльф относился к ситуации, как к части игры в «Дома и Люди», не внушал особого доверия.

— А мы уверены, что хотим его вернуть? — спросил Дейв.

— Да, — твердо сказала Ада. — Он наш единственный выход на сира Кровита. Не найдем Скотта, не получим оплату.

— Я собираюсь купить драконьи яйца на свою долю, — непринужденно сказал Дейв Лоту, пока они тащились вместе с лошадьми за Каларианом и Адой. — А Калариан выкинет свою в болото и плюнет сверху, потому что коллектив анархистов выступает против накоплений.

— Ты знаешь, что это значит? — мягко спросил Лот.

— Болото, — сказал Дейв, нахмурив свой зеленый лоб. — И плевок.

И не поспоришь.

Лот рассеянно похлопал Червячка по заду и получил в ответ нерешительный стон. Значит, еще жив. С ним все хорошо, и, уж точно, ему куда лучше, чем Скотту. Мельком, он задумался над иронией того, что приходилось спасать собственного спасителя, и снова похлопал Червячка по заднице. Тот крякнул, поднял голову, приоткрыл один глаз и уставился на Лота:

— Чт…?

— Ты упал в обморок. А потом Скотт умудрился попасть в лапы болотного монстра, так что сейчас мы идем по следу его дерьма, чтобы попытаться его спасти.

— Следу заноса, — вмешался Калариан, и Лот фыркнул.

А потом остановился, чтобы Червячок смог выпрямиться в седле.

— Так его схватили?

— Прямо пока он обделывался от страха, да, — подтвердил Лот.

Лицо Червячка скривилось.

— И почему мы снова его спасаем?

— Потому что только он знает, как нам получить оплату, — сказал Дейв и добавил: — Если мы к тому времени не умрем.

Червячок застонал и собрался уже слезть с лошади, но Лот остановил его, положив руку на бедро.

— Нет. Не слезай.

Червячок поднял брови.

— У меня нет сил снова поднимать твои жалкие кости из грязи, — сказал Лот.

Червячок закатил глаза, но на лошади остался.

Калариан замедлил шаг и поднял руку:

— Впереди, — прошептал он, указав луком.

След из размазанного дерьма резко сворачивал влево в просвет низкорослых искривленных деревьев. Группа замедлилась, приблизилась и погрузилась в гробовую тишину — Лот не был уверен, из компетентности или опаски. Он бы поставил на второе.

— Я пойду первым, — сказал Калариан, оглянувшись через плечо, словно ждал, что кто-то станет его останавливать. Никто и не подумал об этом. Лот их понимал — пусть за других он говорить не мог, но сам бросаться сломя голову навстречу гибели не собирался. У него отлично было развито чувство самосохранения, и прямо сейчас оно кричало: «Беги!» Единственной причиной, по которой этого он не сделал, было то, что в данный момент безопасность полностью зависела от количества. Достаточно было посмотреть на случившееся со Скоттом.

Плечи Калариана опустились из-за отсутствия отклика, но, спустя пару секунд, он глубоко вдохнул, выпрямился и зашагал по тропинке, держа лук со стрелами на изготовке. Лот ждал неизбежных звуков битвы, и коварная, своекорыстная его часть, поддерживающая в нем жизнь все эти годы, задавалась вопросом, смогут ли они схватить Скотта и сбежать, пока монстр будет занят поеданием эльфа. Ему нравился Калариан, и, будь его воля, он бы не выбрал его в качестве приманки, но Скотт был парнем с деньгами. Или, по крайней мере, парнем, который знал парня с деньгами. А Лот всегда выбирал деньги.

Раздался рев, продолжающийся, по ощущениям, вечность, а потом голос Калариана обратился к монстру. Лот отдал ему должное — для того, кого собирались съесть, он звучал уверенно.

— Покажись, грязное чудовище, и освободи плен…

Рев внезапно оборвался, и они услышали:

— Кэл? Это ты?

Мгновение тишины, затем нерешительный голос Калариана:

— Бенжи? Кузен Бенжи?

Туман впереди расступился, из него выступила фигура. И оказалась она совсем не монстром. Это был эльф — кузен Бенжи, очевидно, — за исключением того, что вместо коричневых и зеленых земляных тонов одежды, которые Лот ассоциировал с их народом, этот был одет во все черное, не считая блестящего металлического болтика в губе. И в ухе. И в брови. Волосы его были черными и прямыми, на ногах надеты толстые массивные ботинки, казавшиеся слишком большими для стройной фигуры. Пояс с шипами свободно болтался на узких бедрах, и он держал в руках что-то вроде мегафона — источника рева, видимо.

— Бенжи! Это ты! Сколько лет прошло! — воскликнул Калариан и опустил Лук. — Это ты сейчас похитил человека?

Бенжи бросил на него взгляд, полный крайней брезгливости, которая могла возникнуть только при близкой встрече со Скоттом.

— Вау, ты все еще забавляешься с людьми? — Калариан повернулся лицом к остальным. — Это мой кузен Бенжи.

— Эбенжилариан, — уточнил эльф.

— Гесунхейт, — пробормотал Лот.

— Это расизм, — огрызнулся Бенжи. — Хотя, смерть всем организациям!

Лот поднял бровь.

Калариан пожал плечами.

— Большинство эльфов — коллективные анархисты, но Бенжи просто асоциальный засранец.

— Я верю в принятие прямых мер против государства путем гражданского неповиновения, — сказал Бенжи.

— Асоциальный засранец, — повторил Калариан с усмешкой.

— Кто из вас принц? — спросил Бенжи, с любопытством их осматривая. Потом пожал плечами. — Человек начал выторговывать собственную жизнь ценой жизни принца в ту же секунду, как я его схватил.

Лот вздохнул. Ничего удивительного.

— Ты убил его? — спросил Калариан, и, возможно, в его интонации прозвучала нотка надежды.

— Нет. — Снова пожал плечами Бенжи. — Я подумал, что, если у него действительно есть принц, то его поимка сойдет за политическое заявление.

Лот сделал шаг назад.

— Не в этот раз, — сказал Калариан. — Он — часть моего задания. — И похлопал Бенжи по плечу. — Поверить не могу, что ты живешь на Болоте Смерти. Это жестко.

— Тут довольно здорово, — сказал Бенжи. — Не приходится говорить с людьми. Могу спокойно работать над своим манифестом.

Червячок тревожно покачнулся в седле.

— Простите, — сказал Лот. — Калариан? Кажется, Червячок сейчас снова вырубится.

— Точно! — Калариан широко раскрыл глаза. — Нам, правда, нужно выбраться из этих ядовитых паров, Бенжи. Как ты, ну, знаешь, не помер?

— Мой дом стоит на яме, полной древесного угля, — сказал Бенжи. — И сам он построен из угля. И мебель в нем тоже из угля. О, еще я заплатил ведьме, чтобы она сотворила заклинание очищения вокруг дома, но, думаю, она просто наговорила всякой белиберды, так что, в основном, я полагаюсь на уголь.

Что ж, это объясняло, почему весь он был в черном.

Бенжи снова оглядел группу.

— Кто бы из вас ни был принцем, не жди особого обращения. Я презираю всю вашу систему правления, и, когда произойдет революция, ты первый окажешься прижат к стенке. — Калариан ткнул его в ребра. — Но, пока ты часть задания Кэла, можешь пойти со мной.

Лот осторожно выступил вперед.

— Обещаю, что не буду вставать на пути вашей революции. Но, если мы не уберемся из этого газа, мой юный спутник не выживет, чтобы ее застать.

Червячок издал что-то протестующее, но никто не обратил на это внимания, потому что следом за этим он выскользнул из седла, заставив Лота поймать себя до того, как упал на землю.

Снова.

***

Дом Бенжи действительно полностью состоял из угля. Это была приземистая маленькая лачуга, построенная на небольшом участке возвышенности посреди Болота Смерти. Вокруг стояли полумертвые деревья, с ветвей которых свисали гирлянды серого мха. В лачуге оказалось всего две комнаты. Одна была заполнена перепачканными углем книгами, а другая была спальной Бенжи. По очень практичным соображениям кухня находилась на открытом воздухе.

В лачуге было не так холодно, как снаружи, и все же холодно, потому что нельзя было разжигать огонь. Банки со светлячками, выпускающими мерцающий свет, придавали интерьеру неземной вид. Бенжи пыхтел и ворчал, пока копался в своих вещах, и, в конце концов, вытащил из запасов несколько грязных одеял и швырнул их группе. Сердитое выражение лица немного смягчилось, когда одно из них упало на заметно окосевшего Червячка.

— Я принесу ему воды, — сказал он. — И таблетку угля.

— Да он может просто погрызть твою книжную полку, — предположил Калариан. И прищурился, глядя на Бенжи. — Кстати, а где Скотт? Человек, которого ты похитил?

— Привязан на заднем дворе, — сказал Бенжи. — Он весь в дерьме. Не собираюсь пускать его в дом.

Дейв и Пай пошли проверить Скотта, Пай заливался трелью, сидя на плече Дейва.

— И прошу, не дай своему дракону сжечь мой дом! — крикнул им вслед Бенжи.

Несмотря на то, что Бенжи был асоциальным засранцем, стол он накрыл приличный. Даже Червячок, выпив воды и таблетку угля, собрался достаточно, чтобы насладиться едой, приготовленной им на открытом гриле.

— Так ты и есть монстр? — размышлял Лот, жуя кусок жареной репы, оказавшейся на вкус куда приятней, чем думалось. Бенжи знал толк в специях.

— Думаю, монстр был, — сказал тот и перебросил прядь черных волос через плечо. — Но, к тому времени, как я сюда переселился, он или умер, или ушел от дел. Похоже, у него были когти размером с лемех. В любом случае, мне тут нравится. Человеческие солдаты бояться заходить сюда, как и большинство эльфов. Для них я «слишком радикальный», — поставил он кавычки.

— Ты сжег классный кабинет, — сказал Калариан.

— Всего лишь раз.

— Три раза!

— Это был один кабинет! — возразил Бенжи. — Если им не нравилось, что я сжигаю его дотла, следовало прекратить его восстанавливать.

— После этого коллектив его изгнал, — сказал Калариан остальным.

Бенжи гордо улыбнулся.

Лот задумчиво хмыкнул.

— Если ты злобный болотный убийца, то почему был так добр к Червячку, принес ему воды и угля? Не похоже на смертоносные поступки.

Бенжи закатил глаза.

— Очевидно же, что он из угнетенных. А я не на угнетенных нападаю, разве не ясно?

— Не куплюсь на это, — заявил Лот. — Не похож ты на убийцу. — Бенжи явно чувствовал себя не в своей тарелке, так что Лот поспешил его добить: — Что ты, на самом деле, делаешь с похищенными?

— Я никогда и не говорил, что являюсь убийцей. Просто позволяю слухам делать свою работу. В основном, если кто-то оказывается достаточно глуп, чтобы пойти этим путем, я соблазняю их и забираю деньги, пока они витают в приятных воспоминаниях. — Бенжи ухмыльнулся и подмигнул. — Приятные воспоминания обо мне ослепляют их на несколько дней.

Лот в этом не сомневался.

Калариан кивнул.

— У тебя всегда была репутация дамского угодника.

— И мужского угодника, — сказал Бенжи. — На самом деле, кого угодно угодника. — Увидев поднятые брови Лота, он пожал плечами. — Отличный способ скоротать время.

— Но не со Скоттом? — спросил Калариан.

— Ты его видел? — вздрогнул Бенжи. — Даже у меня есть границы. В любом случае, суть в том, что когда-то здесь жил смертоносный болотный монстр, но он ушел, умер, вышел на пенсию или еще что. Единственный монстр, который тут сейчас обитает, находится у меня в штанах.

У Червячка отвисла челюсть, когда эльфы дали друг другу пять.

Мгновением позже в двери ворвался Скотт. От него воняло болотной водой. Одежда промокла насквозь, с волос капало.

— Дейв бросил меня в болото!

Дейв неуклюже вошел следом.

— От тебя несло дерьмом.

— Мой принц! — воскликнул Скотт, его взгляд упал на Лота. — Вы живы!

— Не благодаря тебе, как я слышал, — сказал Лот, и Червячок рядом фыркнул.

Скотт состроил невинный взгляд широко распахнутых глаз.

— Не понимаю, о чем вы, Ваше Высочество.

— Всего лишь о твоем предложении продать меня похитителю. Не припоминаешь? — Лот устрашающе выгнул бровь.

Скотт побледнел.

— Что? Ох… нет, я был… это… недоразумение, мой господин! Я предостерегал монстра, чтобы он оставил вас в покое, вот и все. Предупредил о вашем присутствии, чтобы вы безопасно пересекли болото. Да, ради безопасности, — повторил он, обводя комнату взглядом.

— Серьезно? — спросил Бенжи, нахмурившись. — Об этом ты и думал, мистер Я-отдам-вам-принца-если-отпустите?

Скотт нервно облизнул губы и придвинулся ближе к Дейву.

— Мм…

Тут Лот решил, что Скотт сейчас не стоил его времени. Куда больше его беспокоило то, как они собирались убраться с болота.

— Скажи-ка, Бенжи, полагаю, у тебя нет карты с дорогой отсюда?

Бенжи нахмурился.

— У вас нет карты? Какой идиот идет на задание без карты?

— У нас она была, но Скотт ее сжег.

Все взгляды обратились к Скотту, стоящему на том же месте с капающей с него водой.

— Это дракон, — заскулил он. — В любом случае, вы должны уважать меня, как своего лидера, и перестать лезть с обвинениями каждый раз, когда что-то идет не так!

— Но так работает лидерство, Скотт. Если хочешь прославиться успехом, нужно брать на себя и вину за неудачи, — отметил Лот.

Глаза Скотта расширились, как будто это никогда не приходило ему в голову.

— То есть, если все пойдет не по плану, в балладах…

— Тебя высмеют, да. И ты прославишься как Скотт Болотная Срань.

— О-о, мне это нравится! — оживился Дейв. — Начну-ка я песню! Что рифмуется со сранью?

— Рвань, брань, врань, — перечислил Червячок, ухмыльнувшись. Лот с облегчением отметил, что тот достаточно оклемался, чтобы принять участие в разговоре, поэтому подхватил:

— Болотная погань, пустая глухомань, — радостно продекламировал он, получив огромное удовольствие от хмурого взгляда Скотта.

— Да, — кивнул Дейв. — Баллада о Скотте и о том… о том, как он присел на корточки!

Дейв выглядел чрезвычайно довольным собой, и Лот был на его стороне. У него должно было получиться, ведь, если они благополучно доберутся до Каллиера, Скотта увековечат по совершенно неправильным причинам. Мысль об этом заставила его мелкое сердечко запеть от радости. Это сослужит неплохую службу маленькому говнюку за то, что он пытался им откупиться.

И все же, им все еще нужна была карта, чтобы добраться до места назначения целыми и невредимыми, поэтому он снова обратил внимание на Бенжи.

— Есть тут безопасная дорога? Нам нужно в столицу.

— У меня нет карт, — сказал Бенжи. — Но я знаю болото. Могу вывести вас обратно к дороге из Делакорта или на другую сторону к дороге в Толер.

— Толер? — спросил Червячок, его глаза расширились. — Я смогу добраться в Каллиер оттуда, по крайней мере, думаю, что смогу. И по пути там много деревень.

— Только посмотрите, ну что за удобный маленький почтовый голубок? — сказал Лот. — Для меня, по крайней мере. И где же твой дом, Червячок?

— Возле Каллиера, — сказал парень без колебаний.

— Как туманно, — пробормотал Лот.

Червячок только скривил в усмешке рот и пожал тощими плечами.