Рыжий

Глава 23

Так как дозвонился я до директора дворца пионеров во время проведения ею планерки, то и о наших приключениях знали почти все сотрудники дворца. Я стал очень популярной личностью, еле добрался до своего кружка, все встречные взрослые норовили мне устроить подробный допрос о происшествии.

Сегодня занятий у нас в кружке не было, но я обещал Владимиру Владимировичу помочь с планированием на этот год. Он сам обнаружился в подсобке, где хранилось наше снаряжение.

— Здрасте. А чёй-то вы тут делаете, а? — спросил я цитатой из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».

— Привет, — буркнул мой руководитель, продолжая паковать в рюкзак наши системы, репшнуры и карабины. — Да вот, снарягу собираю. Мне в ДЮСШ[119] предложили пол ставки совместителем. Сегодня пробная тренировка. Попросили нашу снарягу принести.

— А у них, что, своей нет? — удивился и возмутился я. — Они нашу рвать станут, а мы потом штопай?

— Э… — выпал в осадок от моего возмущения, мужчина. — Жень! Да что с ней станется? По очереди тренироваться будете.

— А выступать? Тоже по очереди? — я разозлился и схватив стоящую рядом со мной лыжную палку, направил её остриё на тренера, сам удивившись своей неожиданной агрессивности. — Я не согласен. Это наше и только для нас. Пусть сами себе покупают или шьют.

— Даже так?

— Да! Именно так! — почти прокричал я.

— Женя! Меня же без снаряжения не возьмут совместителем, — мужчина швырнул на пол, туго набитый рюкзак.

— Вот видите? Им нужно наше снаряжение, а не вы! И с чего вы взяли, что наша директриса даст вам разрешение на совместительство? У вас же и так — полная ставка.

— А что? Надо спрашивать на это разрешение у Людмилы Михайловны? — растерялся тренер.

— Естественно. Основная работа у вас здесь? Ту же трудовую книжку[120] надо получить на руки. Согласовать расписания, здесь и там, — стал я перечислять требуемое. С каждым моим словом, его лицо мрачнело и становилось всё более растерянным. — Кстати. Совместителям не предоставляют отпуск на заочное обучение. — добил я его окончательно.

— И что теперь?

— Пойдёмте к директрисе и спросим.

Секретарь меня с тренером пропустила к Людмиле Михайловне сразу, видимо та была не занята.

— Здравствуйте, здравствуйте, — поздоровалась женщина в ответ на наши приветствия. — А я уже думала посылать кого за тобой.

— За мной? — удивился тренер.

— Не за тобой, — отмахнулась от него директриса. — Вот за этим рыжим героем, — она кивнула на меня. — Взбаламутил ты, Евгений, почти весь город.

— …? — не нашелся я что сказать. Но лицом, видимо, выдал свое удивление.

— У меня на планерке присутствовал инструктор горкома[121]. И он сразу доложил своему начальству. Ну и завертелось, — она неодобрительно покачала головой.

— А что мне было делать? — пролепетал я.

— Ждать. Как выяснилось, администрация вашей школы была в курсе случившегося и уже изыскивала транспорт для вас. Единственно, никто не сообщил об этом происшествии в отдел образования. — Ну а тут ты нарисовался…

— Я, что, неправильно поступил?

— Да нет. Ты сделал все правильно, — успокоила меня Людмила Михайловна. — Тебя даже горком партии предлагал наградить грамотой, но потом решили не выносить сор из избы. — Зло усмехнулась женщина.

— Ясно, — вздохнул я. — Сначала намечались торжества, потом аресты; потом решили совместить. — Выдал я фразу из еще одного фильма.[122]

— Да. Именно так, — заулыбалась директриса. — Ну, что у вас? Вы зачем-то ко мне же пришли?

— Владимир Владимирович, хочет работать совместителем, — начал я, но был перебит.

— Так, Лисин, брысь отсюдова. У твоего тренера есть рот и мозги, он сам может рассказать.

Пожал плечами, бросил сочувственный взгляд на тренера, да и пошёл дописывать планирование. По пути заглянул к археологам, но опять неудачно. Они летом накопали кучу каких-то черепков и теперь всем своим стадом, увлеченно их сортировали на полу.

Постоял, посмотрел на них и решил сходить в радиокружок, может их руководитель что посоветует. В радиокружке тоже было столпотворение, народ тестировал свои пеленгаторы охоты на лис.[123] Видимо, на выходных пойдут гонять по лесу в поисках радиосигнала. Что-то типа нашего ориентирования, но только с приборами радиопеленгации.

Их руководителя я обнаружил за радиомонтажным столом, увлеченно что-то паяющим.

— Здравствуйте, — нейтрально поздоровался я, не зная как его зовут.

— Привет, — он поднял на меня взгляд. — Если не ошибаюсь, Лисин, с туристического?

— Да, — нефига себе какая у меня известность. — Вы не могли бы мне помочь советом?

— Я слушаю, — мужчина отложил паяльник.

— Мне надо найти проводку в стене, может вы знаете как сделать металлодетектор? — выдал я ему придуманную проблему.

— Минутку, — мужик ушел в подсобку и через пару минут вернулся с какой-то книгой. — Вот, автор Войцеховский, радиоэлектронные игрушки. Здесь, с 511 страницы, описание и принципиальная схема металлодетектора.

— Спасибо большое, — я протянул руку к книге. — Можно?

— Иди в нашу библиотеку, там еще несколько было, — обломал он меня.

И я пошёл в библиотеку. В которую пришлось сначала записаться, а только потом я получил на руки заветную книжку. Просмотрел статью, вроде ничего сложного, думаю справлюсь.

Уже почти закончил календарное планирование, когда пришёл грустный тренер. С какой-то объёмной папкой в руках.

— Вот, — швырнул он её на стол. — Нагрузили дополнительно воинским учётом сотрудников. «Чтобы дурью не маялся». — Передразнил он, быстрее всего, директрису.

— И чего здесь сложного? — не понял я. — Работа, не бей лежачего. И наверное доплачивать будут.

— Да откуда тебе знать? — начал заводится Владимир Владимирович. — Или ты и с воинским учётом знаком?

Я разворошил папку с документами. Нашел журнал учёта и индивидуальные карточки Т2.

— Вот, смотрите. Это журнал учёта, в него вносите вновь принятых на работу военнообязанных сотрудников. Данные на них, номер ВУС[124], звания и наличие или отсутствие мобилизационной брони. В личных карточках дублируете информацию из журнала. Одну карточку на нового сотрудника добавляете в нашу стопку, вторую сдаете в военкомат. Всё. Точно также с поступлением новой техники на баланс учреждения, — я помахал у него перед носом более тонким журналом. — И главное. Это секретные документы. Храните их в сейфе. Вопросы?

— Да вроде всё понятно, — тренер почесал затылок и, посмотрев на меня, спросил. — А где на пришельцев с «Тау Кита» учат?

Во вторник, 1 октября, всю нашу параллель отправили в взрослую поликлинику на диспансеризацию. Кошмар и ужас. Сто двадцать шестиклассников. Ор, гвалт, беготня, раздраженные крики медиков, пытающихся успокоить детишек. Но опыт приема школьников у них уже был, и они, поставив дело на поток, через пару часов отправили последнего из нас, вслед за остальными.

А на следующий день нами занялись стоматологи. Никуда идти не потребовалось. Оказывается, у нас в школе, на третьем этаже был стоматологический кабинет. С креслом и самой настоящей бормашиной. Сто раз мимо этой двери бегал и даже не подозревал, что там притаилась пыточная. А как еще назвать стоматологию этого времени? Я хорошо, на себе прочувствовал все ужасы лечения в своём первом прошлом.

Так что, когда подошла моя очередь и меня вызвали с урока географии к стоматологам, я подошел к нужным дверям с дрожью в коленях. И мои страхи чуть не стали реальностью, когда пожилая врачиха, не найдя других изъянов, вознамерилась удалить мне единственный у меня молочный зуб.

— Сейчас, солнышко, мы его выдернем, — бормотала она, громыхая железом где-то за моим левым плечом.

— Не надо. Я не согласен, — попытался я отвертеться от приближающегося ужаса. — Он же целый. Без дырок. — пролепетал я в панике при виде монструозных щипцов.

— Маленький, не бойся, — почти засюсюкала она со мной. — Открывай ротик.

Я в ужасе плотно сжал губы и челюсть, и дополнительно прикрыв их ладонями крест на крест, замотал отрицательно головой. Врачиха, отложив инструмент, попыталась оторвать мои руки от моего же лица, но не преуспела. Минуту посидела, с укором глядя на меня, будто ожидая, что я сдамся и с извинениями распахну рот. Затем взяла какой-то бланк и стало что-то быстро писать на нём.

— Вот, — она протянула его мне. — Направление во взрослую поликлинику. Я отказываюсь давать тебе заключение. Всё, иди отсюда. И позови, — она сверилась со списком. — Люпину Свету.

«Может надо было согласиться? Сейчас, не пришлось бы идти в поликлинику» — поедом ел я себя, грустно бредя после занятий в направлении оной.

Городская стоматология располагалась на первом этаже кирпичной пятиэтажки, напротив громады корпуса бассейна, который всё никак не достроят. В регистратуре предъявил своё направление и был отправлен в смотровой кабинет. После короткой очереди, изрядно изнервничавшись, я попал внутрь. Врач-мужчина, прочитав моё направление, передал его медсестре со словами:

— Очередной отказник от нашей Михайловны. Не дал удалить молочный зуб. Ну-с, молодой человек, давайте посмотрим за что вы там боролись.

Пришлось открывать рот и давать доступ всем этим крючкам и зеркальцам. Осмотр занял от силы пару минут.

— Странно. Я у вас не нашёл ни одного молочного зуба. В целом, у вас отличные зубы, сразу видно, что вы не пренебрегаете тщательной чисткой зубов. Всё, свободны. У медсестры возьмите заключение, штамп вам поставят в регистратуре.

«Значит не зря боролся» — радовался я по пути домой. И как хорошо, что я чищу зубы три раза в день и даже капроновой нитью за неимением зубной, не пренебрегаю.

7 ноября бабулю догнал Орден Отечественной войны II степени. На 9 мая часть азовских ветеранов обделили этой наградой. И вот справедливость восторжествовала. Этот красный день календаря выдался холодным и дождливым, мы изрядно промокли на демонстрации. Плюс, Сидорову снова укусила муха взросления, и мы с девчонкой разругались. Вернее, она со мной.

Пришёл домой усталый, промокший и злой. А там дым коромыслом, ветераны обмывают свои новые награды. Чуть не разругался с бабулей. Решил принять горячую ванну, а бабушка и заявила, что, мол, неприлично, у нас гости, а ты в ванне лежишь. Хотел высказать всё, что думаю по этому поводу, но сдержался. Заперся в ванной комнате и не менее получаса отмокал в горячей воде.

Немного подняла моё настроение комичная сценка с бабулей в главной роли, час спустя. Кто-то презентовал нашему тренеру, Владимиру Владимировичу, на свадьбу четыре пузатых бутылки молдавского коньяка «Лучезарный». Сей подарок он запер в нашей туристической подсобке и забыл о нём. А когда вспомнил, решил продать, так как на этикетках значилась цена в десять рублей восемьдесят копеек. Но, желающих, так и не нашлось. А тут мне попался на глаза Указ в газете «Правда» — «Об усилении борьбы с пьянством», и я, вспомнив о введении сухого закона в стране, выкупил у него все четыре бутылки, под клятву, что не для личного употребления. Что было абсолютной правдой. Пусть лежат в загашнике, может кому на взятку пригодиться дать.

Под схрон сколотил тумбочку с парой тайников: для своей мелочи и книг, и для бутылок. В тайник влезло только три бутылки, а четвёртую я поставил внутри тумбочки в открытую. Не забыв прикрепить слюной волосы на стекло бутылки, хотелось проверить реакцию бабушки на запрещенный в моём возрасте предмет.

После приезда меня из пионерского лагеря, дошли руки проверить и бутылку. Моих меток на ней не обнаружилось, как впрочем и пыли. Значит, бабуля, убирая мою комнату, нашла бутылку и протёрла её. А мне ничего не сказала, вот хитрюга.

В конце августа менял лопнувший патрон у одного пенсионера на кухне и он вместо денег расплатился со мной бутылкой водки. Такое, нечасто, но бывало, и я всегда сдавал полученную огненную воду бабуле. Та из неё делала наливки и настойки, а также использовала для растирки. Эту же бутылку я ей не отдал, а поставил вместо коньяка, спрятав последний в тайник под половицу.

И вот сегодня, она явно решила приватизировать бутылку коньяка. Видимо, старикам и старушкам не хватило, и они послали гонца. А гонец вспомнил про запрещенный предмет в комнате внука.

Наклонилась, приоткрыла дверцу тумбочки и пошарив там рукой, вытащила бутылку водки. И так с ней и застыла в руках удивленно таращась пьяненькими глазами на неё. Я, лежа на софе и слушая «Железную Деву», всё прекрасно видел и прям ловил эмоциональный кайф от её офигения.

Наконец бабуля отмерла и, сев на корточки, заглянул в тумбочку, видимо надеясь найти там склад вино-водочной продукции. Но увы. Поднявшись, направилась ко мне и, присев со мной рядом на диван, показала жестами чтобы я снял наушники.

— Женя, это откуда? — чуть заплетающимся языком спросила она.

— Из тумбочки, — ответил я и чуть не заржал в голос, вспомнив анекдот про тумбочку.

— А где тогда коньяк? — не обращая внимания на мои фырканья, продолжила она допрос.

— Какой коньяк, ба? Там бутылка водки стояла, которую я за ремонт получил.

— Странно, я почему-то была уверена, что там коньяк стоит.

— Пить меньше надо, — ляпнул я, не подумав.

К моему удивлению, бабушка не стала ругаться или возмущаться, а еще раз, скосив глаза на бутылку, которую держала в руках, тихо пробормотала:

— Может быть, может быть, — и ушла к своей честной компании.

Я же, тихо посмеиваясь над случившийся сценкой, сменил кассету в магнитофоне на случайно купленный альбом Александра Новикова. Не став перематывать, нажал пуск и в наушники полились слова песни:

И я, не выдержав, содрал наушники и расхохотался во весь свой звонкий, молодой голос.

В этом году Новый год в одиночестве будет встречать бабуля. А я рано-рано утром 31 декабря уезжаю со своей командой в Ленинград. Бабушка же, не пожелав бросать на ночь «набитую добром квартиру», остаётся дома. Хотя я сомневаюсь, что она никого не пригласила в гости.

От щедрот руководства дворца пионеров нам приобрели билеты в купе на скорый поезд (Новороссийск — Ленинград), туда, и (Ленинград — Анапа), обратно. Одиннадцать пацанов и семь девок, плюс два наших неизменных руководителя.

Встречать Новый год в поезде прикольно и экзотично. Ну, я так думал, пока вся остальная компания не вырубилась за час до полуночи. Им не помешала даже вагонная радиотрансляция, которая дублировала первый радиоканал. Музыка, а затем и поздравление Горбачева. «Бла-бла-бла, новая двенадцатая пятилетка, ускорение, социализм, с Новым годом, дорогие товарищи».

И я, традиционно для себя, в окружении спящих друзей и подруг, встретил Новый в одиночестве, глядя в окно поезда на черноту ночи и редкие электрические огоньки в ней.