Рыжая лиса

ГЛАВА СЕДЬМАЯ:

Следующее утро, ясное дело, было сонным. Мигель и Уилл были на кухне, чинили окна, и наш завтрак состоял из каши и сухого тоста. Мы с Дексом съели это в столовой, хорошенько запив все кофе из чайника. Но это не сильно помогло. Я думала, что мы подеремся за последнюю чашку кофе, но я убедила его, что мне она нужнее Так и было. Я была уставшей, проспала всего два часа, и мне точно не нужно было, чтобы Дексу кофе прибавило энергии. Он уже был нервный из-за нехватки лекарств, а от четырех выпитых кружек стало только хуже.

— Так у тебя уже есть план? — спросила я, пока он листал книги по истории и о призраках, принесенные из машины. Он очень быстро стучал ногой в воображаемом ритме и жевал Никоретте (и пил при этом кофе, представьте).

— Да, — быстро ответил он, быстро проглядывая страницы.

— Спать не собираешься?

Он улыбнулся и посмотрел на меня. Его глаза были красными, а кожа — бледной. Он выглядел плохо.

— Мне что восемьдесят? Ты слишком сильно беспокоишься, — сказал он и продолжил чтение.

Так и было. Но, учитывая ночные события, отсутствие его лекарств и прошлый день, нехватка сна была опасной. Конечно, я тревожилась. И так было проще забыть о случившемся со мной. Мне не нравилось видеть перед глазами ту лису каждый раз, как я задумывалась.

— Я думала, что чтение — это моя работа, — сказала я, желая дать ему отдохнуть.

Он покачал головой.

— Я хочу понять, что это здесь происходит.

Он посмотрел в сторону кухни. Уилл и Мигель что-то забивали молотком.

— Думаю, они знают больше, чем говорят нам.

Я кивнула. Мне тоже так казалось.

— И как нам вытрясти это из них? — спросила я, понизив голос.

Он пожал плечами и вернулся к чтению.

— Без понятия. Но я думаю, что Макс поможет нам с этим.

Раздался мой звонок «Led Zeppelin», я подскочила, разлив кофе.

— Спокойно, — сказал он и бросил мне салфетку. Может, мне больше кофе и не нужно.

Может, стоит поставить телефон на вибрацию.

Я быстро вытерла стол и выудила телефон из кармана. Родители. Если не ответить, они будут звонить каждые пять минут, пока я не найдусь.

— Привет, — сказала я и встала. Мне нужно было уединиться.

Я вышла наружу на ужасную жару и закрыла за собой дверь. Было сложно поверить, что это красивое место, с горами, зелеными холмами и овцами было таким страшным прошлой ночью.

— Перри, это твой папа, — сказал он. — Хотел убедиться, что все в порядке. Ты с вечера не звонила.

— Вы тоже мне не звонили, — возразила я.

— Хочешь, чтобы мы звонили чаще?

— Нет, конечно.

— Перри, — предупредил он меня. И разразился длинной речью про то, что если я хочу быть ответственной взрослой, то и вести себя должна подобающе, что означало созваниваться со старшими каждый вечер. Если бы он знал, во что я ввязалась, он бы понимал меня лучше. Хотя он бы в миллион раз сильнее беспокоился. Хотя врать было плохо, правда сейчас не помогла бы. — А этот Декс хорошо с тобой обращается?

— Да.

— Ты ведь с ним не спишь?

Я раскрыла рот. Отец ни разу еще не обсуждал со мной секс.

— Перри? Ты там?

Я потрясенно засмеялась.

— Да, тут. Прости, не знаю, что сказать, пап. Что еще за вопросы?

— Хватит так себя вести.

— Пап?

— Перри, я серьезно.

Я вытерла пот со лба и оглянулась на дом, где Декс все еще листал книги.

Технически я «спала» с ним, но…

— Нет, пап. Я не сплю с ним. Он все-таки мой начальник.

Это звучало странно.

Он тяжко вздохнул. Повисла тишина. Но лучше так, чем что-то говорить.

— Я не понимаю, зачем ты это делаешь, тыковка.

— О, так ты думал, что это все для секса?

— Призраков не бывает, Перри. Я знаю. А те, кто говорят, что они есть, не в себе. Ты гонишься за иллюзией, и чем скорее ты бросишь эти шалости и направишь все силы в работу, тем лучше тебе будет. Серьезнее относись к жизни.

Теперь вздыхала я. Удивительно, что посреди пыльного поля под синим безоблачным небом я чувствовала себя такой скованной. Телефоны — это зло.

— Пап. Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь. Я здесь и занята делом. И тебе нужно как-то с этим смириться.

Входная дверь открылась, вышел Декс, на его плече была большая камера. Я подняла палец, показывая ему, что занята, если он уже не понял этого, и отвернулась.

— И, кстати, не нужно звонить мне, когда я работаю, и все это мне выговаривать, — зашипела я в телефон. — Это не по-взрослому.

Папа начал что-то говорить, но вдруг у меня забрали телефон. Декс поднес его к себе.

— Привет, папа!

— Нет! — завопила я и попыталась забрать телефон, но он отодвинул меня.

— Да, это Декс, — он улыбнулся, гордясь собой. Мне было не по себе. — О, я забочусь о вашей дочери, — сказал он, и тон был пропитан сарказмом. — Хотя я бы сказал, что это она заботится обо мне.

— Прошу, отдай телефон, — взмолилась я.

Он прогнал меня взглядом и прислушался к словам моего папы.

— О, я знаю, что карьера — это важно, — сказал он, подмигивая мне. — Поверьте, если я узнаю, что она променяла хорошую работу на то, что мы тут делаем, я… назову ее идиоткой, — и я помрачнела. Декс не знал о моей ситуации, и я не хотела ему рассказывать, но сейчас по моему лицу можно было все прочитать.

Но если он и заметил это, он не показывал этого. Он смотрел на меня и продолжал:

— Она умная девочка, вы хорошо ее воспитали. Она знает, что важно. Да, я прослежу, чтобы она позвонила завтра. Ага, увидимся.

Он закончил разговор и подбросил телефон. Я поймала его за миг до того, как он долетел до твердой земли. Это всего-то хрупкий незаменимый айфон, а он так глупо себя ведет.

— Что за фигня? — воскликнула я, протирая экран.

— У тебя хорошие рефлексы, — спокойно сказал он и пошел к машине. Я замерла.

— Нет, я про то, чтобы ты больше не говорил с моими родителями.

Он остановился и лениво посмотрел на меня.

— А что такого? Я говорил только хорошее.

— Ты не понимаешь, — просто сказала я. И это все, что я могла сказать. Я врала им.

— Ты права. Не понимаю. Пошли уже.

— Куда?

— Мы едем в город. Встретимся с Максом, пройдемся, понимаем город, поспрашиваем жителей, может, найдем тех, на кого недавно напали, — он прошел к машине.

— Иди, — вырвалось у меня.

Он замер, развернулся и скрестил руки. Сначала он злился, потом растерялся, потом встревожился, и все это сменилось за несколько секунд.

— Но ты мне нужна, — сказал он.

— Нет. Ни для съемок города. И там есть твой дружок для всей работы, — заявила я с сарказмом. Он нахмурился, но промолчал. — Я хочу немного побыть одна, — отметила я. — Нужно обдумать все, что случилось.

Он потер подбородок рукой. Он обдумывал мои слова.

Он подошел ко мне и остановился в паре шагов. Взгляд скользил по моему лицу.

Порой Декс напоминал мне собаку, вынюхивающую правду.

— Не хочется мне оставлять тебя здесь, — тихо сказал он. — Мне было бы спокойнее, если бы ты была со мной.

— Ты беспокоишься за меня или из-за того, что со мной может случиться?

Он кивнул и посмотрел на амбар.

— Просто не уходи никуда. Будь рядом с Уиллом или Бердом. Я скоро вернусь. Звони, если… понадобится.

Я улыбнулась ему.

— Спасибо, пап.

Он пошел к машине, бросив через плечо:

— Мне не нужно быть твоим папой, чтобы беспокоиться о тебе.

Я смотрела, как он забирается в джип и уезжает, поднимая облака пыли, пока они не рассеялись. Я выдохнула с облегчением. Я знала, что одной оставаться плохо, но мне нужно было немного времени в тишине.

Я подумывала вернуться в дом и почитать те книги, но была уверена, что там бродит Сара. Я не видела ее за завтраком, слава богу, но подозревала, что сейчас она в гостиной сооружает мою куклу вуду (я видела, что у нее есть клубки ниток) или мешает Уиллу и Мигелю чинить окно. Не сказать, что я боялась Сару, но что-то в ней заставляло чувствовать себя неловко. И мне не нравилась ее импульсивность и отсутствие такта. Если я останусь с ней наедине, то точно скажу что-то, о чем потом пожалею, и чем все испорчу.

Я развернулась и посмотрела на амбар и пастбища. Я не видела Шана или Берда, но понимала, что они заняты своими делами. Я не хотела мешать им.

Хорошо бы прогуляться в одиночестве.

И хотя мои узкие джинсы не подходили для местного климата и уже заставили меня вспотеть, у меня хотя бы была легкая безрукавка сверху и лосьон от загара на руках. У меня не было шляпы или воды, но был телефон. И мои ботинки подходили для любой местности.

Я посмотрела на низкие холмы, что вились за пастбищами. Было что-то знакомое в этих холмах, и эта мысль не покидал меня с момента приезда. Я хотела исследовать их, забраться на вершину и все осмотреть. Мне так хотелось забраться туда, что-то в открытой местности заставляло чувствовать себя… свободно. Это отличалось от покрытыми деревьями склонов дома.

Я пошла к краю пастбищ и выбрала лучшую тропинку вверх. Склон не был отвесным, он постепенно уходил вверх, сквозь камни пробивались одинокие кактусы и колючие кусты, пока их не заменили редкие сосны и можжевельник. Если пойти по холму вдоль деревьев налево, но я попаду на утес. А оттуда будет видно все ранчо, а, может, и часть города.

Я взбиралась, поскальзываясь на камнях, но ботинки все же удерживали меня. Я оглянулась, чтобы убедиться, что дом еще видно. Если я буду идти по этой тропе, то он и не пропадет из виду.

Пот стекал по моему лицу, пока я шла к утесу, и я была рада, что от сосен падала хоть какая-то тень. В тени было прохладнее, и пот освежал спину. Я перевела дыхание, прислонившись к дереву. Я была, наверное, в 150 милях от равнины, но это не впечатляло, ведь я забралась сюда без трудностей.

Как только сердце стало биться медленнее, я пошла вдоль края холма, обходя деревья и камни, медленно поднимаясь все выше и выше. До поляны путь оказался длиннее, чем я думала, я шла около двадцати минут, но деревья, наконец, закончились, и я вышла на плоский утес, возвышающийся над долиной.

Я остановилась недалеко от края. Ветер ударил по моему телу, а вид отсюда был ошеломительным. Я видела всю ферму, что теперь была меньше и напоминала свою версию из конструктора. Овцы на пастбище внизу были ватными шариками. Я видела дорогу, уходящую от ранчо вдаль, и пустыню с крохотной точкой Рэд Фокс на горизонте.

А выше все закрывало небо, и я представляла, что могу видеть искривления атмосферы у острых вершин справа и плавных холмов слева.

Я хотела достать телефон и сделать фото, но передумала. Камера не могла передать эту красоту. Никакая камера. И нужно было просто запомнить этот вид и эмоции, надеясь, что они останутся в памяти надолго.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Мне было намного лучше, чем раньше, и я была рада, что отвоевала время для себя, чтобы собраться с силами. Я не привыкла быть постоянно среди людей. А здесь, на этом утесе я чувствовала истинную свободу. Мили пустыни, синее небо и яркий солнечный свет заставляли меня думать, что все возможно. И я хотела сохранить это чувство навсегда.

Я улыбнулась и открыла глаза. Я огляделась в поисках пенька или камня, чтобы сесть и обдумать все, помедитировать. Но вокруг была только земля, грубая и пыльная, а при мысли о скорпионах, змеях и пауках мне стало жутковато.

Слева утес уходил вниз к нескольким полянам, окруженным лесом. Камни на другом холме выглядели многообещающе.

Я немного съехала по склону, носки ботинок покрылись красной пылью, запнулись о несколько выступов. Я добралась до камней, но вблизи они были острее, чем казалось, в них было много зловещих темных дыр.

Я посмотрела на холм. Если я смогу взобраться по камням, если они не обрушатся подо мной, то я попаду на следующий холм. Кто знает, что будет видно оттуда?

Я остановилась и огляделась. Долины не было видно, как и фермы. А я не хотела выпускать ранчо из виду.

Нехорошее предчувствие поселилось в моей голове. Но это ведь приключение, да? Я отогнала это чувство. Я хотела исследовать и не могла мешкать. Я остановлюсь на вершине. Вот так.

Я проверила время на телефоне: 11 часов. Декс уехал час назад, он точно еще не вернулся. У меня достаточно времени, что забраться туда, осмотреться и спуститься.

Чтобы вернуться на ферму до того, как за меня начнут переживать.

Уговорив себя, я вытерла руки о джинсы, спрятала телефон и пошла.

Я шагнула на камень и схватилась за следующий. Я пыталась не смотреть на паутину и темные щели, глядя на вершину. Руки, затем ноги — на следующий камень. Вскоре я забралась на плоский утес. Я выпрямилась и огляделась, чувствуя себя сэром Эдмундом Хилари*. Вид отсюда был даже лучше, долина передо мной напоминала клетчатое одеяло.

Похоже, у Ланкастеров было больше земли, чем я думала.

Я подошла к краю и посмотрела вниз. В десяти футах внизу было другое плато, от которого деревья спускались к долине.

И что-то на плато привлекло мое внимание. Там была странная темная часть с вздыбленной землей вокруг. Я прижала ладонь ко лбу, закрываясь от солнца, и прищурилась.

КИЯАА!

БАМ!

Что-то на пугающей скорости ударило меня по затылку. И ранило. Я развернулась, но увидела черные перья и небо.

От удара я потеряла равновесие, левая нога отступила назад. Я не могла удержаться.

Нога поехала по склону, и я упала назад.

Я рухнула, чувствуя, как в спину безжалостно впиваются острые камни и ветки, я прокатилась еще несколько футов, как ребенок, съезжающий с горки. Когда я перестала катиться, я долго летела по воздуху. В голове не было никаких мыслей, кроме страха, что я умру, столкнувшись с землей.

Я ударилась о землю левым плечом, и волна боли прокатилась к ногам, вызывая тошноту. Ноги ударились о землю, как куски мяса.

Я закричала от боли и перекатилась на живот, уткнувшись лицом в грязь.

Шок смешивался с волнами боли, и я думала лишь о том, какая я идиотка. Как можно было за две секунды от свободы перейти к переломам?

Чертова ворона. Откуда она только взялась?

Когда боль немного утихла, а я смогла оторвать голову от земли, я глубоко вдохнула пару раз и попыталась оценить ущерб. Я осторожно перекатилась на правый бок, но чувствовала левую руку. Это было хорошим знаком. Я двигала головой (еще один плюс) и смогла посмотреть на нее. Она была ободрана, в крови и земле, но я не видела ничего страшного, типа выпирающих костей или глубоких ран. Я вдохнула, приготовилась к боли и попыталась поднять руку. И снова закричала. Я согнула локоть, пошевелила запястьем и пальцами. Они работали, хотя кожу щипало от каждого движения.

Я села, направив основной вес на здоровую руку. Левой ноге не повезло, двигать ей было неприятно. Я склонилась и закатала штанину. Джинсы защитили ноги, но лодыжку обжигало в ботинке. Я попыталась неловко развязать шнурки правой рукой, ослабить ботинок. И лодыжка была опухшей.

— Блин! — завопила я. Я сидела несколько минут, чувствуя себя глупо и безнадежно. Я надеялась, что с такой лодыжкой смогу идти, но я точно не могла забраться на склон, с которого сорвалась. Нужно найти другой путь на ферму. Мне достанется от Декса. Руку я никак не смогу от него скрыть.

Я очень медленно поднялась на ноги, попыталась надавить на раненую ногу.

Удивительно, но все было не так плохо, как я думала, хотя долго я так идти не смогла бы.

Я отряхнула штаны и посмотрела на грязную руку. Сначала мне нужно добраться до фермы, а там я обработаю рану.

Я огляделась в поисках лучшего пути по лесу, но тут заметила темное пятно. Теперь я была внизу, и я видела, что это. Я прошла, хромая, к нему и увидела, что это следы костра. Земля была черной, в центре круга виднелся обгоревший хворост. Вокруг в земле было несколько дыр и горок, словно кто-то копал. Я пригляделась. Отпечатки не меньше двух человек вели к огню и в лес, с той стороны, откуда я упала, отпечатков у огня было еще больше. Но не человеческих. Я склонилась к ним. Один я разобрала, и сердце екнуло.

Отпечаток лапы.

Я поежилась и быстро огляделась. Я не хотела быть здесь. И теперь раны были меньшей из тревог. Я не хотела быть там, где были и следы людей, и отпечатки лап. Еще и вокруг костра. Я почти видела, как пылает огонь, искры взлетают в небо…

И тут меня осенило. Это было в моем сне. Том сне, где я сидела у костра, пока леди с желтыми глазами говорила, что что-то было выкопано здесь.

Я посмотрела под ноги на дыры. Выкопано. Я не знала, почему мне снилось это, но здесь точно что-то копали.

Я снова огляделась, пытаясь увидеть что-то странное. Справа из-за дерева выглядывало что-то лишнее. Я подошла и увидела ржавую лопату в колючих кустах. Я подняла ее и осмотрела. Лопата была темной и в каких-то пятнах. Я чувствовала этот запах. Запах крови… или ржавчины. Конечно, сначала я подумала о худшем.

Я вглядывалась в лес, чтобы отыскать что-нибудь еще. Но видела только что-то, похожее на тропу. Может, если пойти по ней, я вернусь на ранчо.

КАР!

Из-за деревьев раздался вопль вороны. Я в страхе подняла голову, но ничего не увидела среди веток. Я подождала пару напряженных мгновений. Ничего.

Я оглянулась на костер и дыры. Может, если я начну копать, то найду что-нибудь. Я не знала, что, но здесь должно было что-то быть. Почему мне снилось это место?

ШМЯК!

Голова отдернулась, меня ударили по лбу. Я снова упала, но в этот раз успела сохранить одну руку целой.

Я не видела, что на меня напали. А потом заметила тень, летящую в свете солнца.

Ворона возвращалась.

Я вскинула голову и увидела, как она опускается. Я инстинктивно потянулась к лопате, но уронила ее слишком далеко. Я едва успела закрыть лицо руками, а ворона пролетела, ударив по рукам когтями. Я ощутила, как они погружаются в мою кожу. Птица принялась бить клювом по моим ладоням, надеясь достать до глаз, оставляя кровавые дыры на руках.

Я призвала все силы и распрямила руки, отбрасывая ворону. Я ударила ее по груди.

Полетели перья, и птица отлетела в воздух. Она закричала, и звук напоминал смех, а потом рухнула на землю, подняв пыль.

Глаза щипало, адреналин бурлил в каждой клеточке тела. Я была готова выбить всю дурь из этой злобной птицы.

Ворона пару раз хлопнула крыльями, поднимая облако пыли, но все еще могла лететь, к моему недовольству. Я смотрела, как она летит над деревьями, шатаясь. Я задержала дыхание, ожидая ее возвращения.

Но она не спешила прилетать, и я быстро осмотрела руки. Казалось, что меня пытались распять. Я прижала ладони к земле, кривясь от боли, собираясь оттолкнуться и подняться, но тут заметила облако пыли там, где лежала до этого ворона. Я застыла.

Сначала я видела лишь мутную тень. А потом из облака появилась змея. Она была не больше четырех футов длиной, медленно ползла по грубой земле в мою сторону.

Меня парализовало от страха. Я не дышала и словно покрылась льдом. Я следила, как она приближается, видела все ее движения, как ее чешуйки топорщатся при каждом изгибе, как она высовывает из угловатого рта раздвоенный язычок… и ее глаза. Они были совсем не змеиными.

Не было времени думать о действиях. Змея двигалась ко мне. Она не останавливалась. Она нападет, ранит, и ее яд может меня убить, хоть и неизвестно, как быстро. Я была в получасе ходьбы от фермы, и если я побегу, что вряд ли могла со своей лодыжкой, я не успею, тем более, если в моих венах будет яд. На миг я отвела взгляд, чтобы найти лопату. Если я двинусь за лопатой, дотянусь ли я быстрее, чем ударит змея?

Казалось, выход только один, и с каждой секундой, что я проводила в раздумьях, я упускала шанс. Змея была невыносимо близко. Смогу ли я двигаться?

Я глубоко вдохнула и была готова потянуться за лопатой, но ту змея бросилась. Не было времени реагировать или кричать. Я могла лишь сидеть и смотреть замедленно, как змея движется ко мне, раскрыв рот с торчащими клыками.

Я приготовилась к удару.

И услышала оглушительный выстрел, содрогнулась земля. На моих глазах змея разлетелась на кусочки. Земля гейзером взлетела в воздух, уши заложило от грохота.

Я промокла. Я опустила взгляд. Кровавые куски змеи прилипли ко мне. Но змея погибла.

— Ты в порядке? — раздался сзади голос.

Я повернула голову и подняла взгляд. На вершине холма был Берд в белой ковбойской шляпе и с ружьем в руке, словно из фильма Гари Купера. Он смотрел на меня с суровым видом.

Он только что спас мне жизнь. Я посмотрела туда, где была змея, чтобы убедиться, что ее больше нет, что я уцелела. Она погибла. Я осталась.

Я кивнула, не зная, что сказать.

— Оставайся там, — приказал он и быстро съехал по склону, остаток преодолев прыжком. Он опустился рядом со мной с печальным видом. Он оглядел меня и пару раз кивнул.

— Будешь в порядке. Идти можешь?

— Ага, — прохрипела я. Кашлянув, я попыталась показать себя менее глупой. — Могу, лодыжка болит, но я не думаю, что сломала ее.

Он зашел за меня и поднял под руки, стараясь не задеть раны. Я встала на ноги, смущаясь даже смотреть ему в глаза.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Змея — плохой знак. Убивать ее — еще хуже, — сказал он. — Но было бы гораздо хуже, если бы она добралась до тебя.

— Она была ядовитой?

— Очень. Но она тебя уже не тронет.

— Вы, наверное, думаете, что я совсем чокнутая. Пойти в горы в одиночку, никому не сказав. И теперь вся левая сторона у меня разбита.

Он коснулся моего плеча и заглянул в мои глаза. Его теплый взгляд был еще и мудрым.

— Я не думаю, что ты «чокнутая». Хотя стоило сказать хоть кому-то, куда ты идешь.

Но я следил за тобой все это время. Знаю, теперь уже можно не говорить тебе, что эти холмы не так красивы, как кажется. И тут есть опасности похуже змей. И я знаю, что больше ты этого делать не будешь.

Я тряхнула головой, глядя на землю, чувствуя себя ребенком.

— И твоя рука не так плоха, как ты думаешь.

Он облизнул палец и потер мою кожу. Грязь исчезла в том месте, показывая, что на коже только незначительные царапины.

— Мы все почистим. Идем, или мне тебя понести?

Я улыбнулась.

— Нет, я в порядке. Правда. Ведите.

Он пошел по тропинке, которую я заметила раньше, через каждые несколько шагов протягивая руку. Я старалась отказывать как можно вежливее.

Мы шли по лесу около пяти минут. Я чувствовала, что мы опускаемся, воздух теплел даже в тени деревьев.

— И, — сказала я, — я заметила, что там кто-то был до меня.

— Ага, — ответил он, идя дальше.

— Там были следы костра, лопата и отпечатки. Будто люди что-то копали.

— Тут такое все время.

— Это Мигель или Шан?

Берд рассмеялся, обошел утес, что нависал над деревьями.

— Нет, не они. Нью-Мексико отличается от Орегона. У нас нет законов собственности.

Люди приходят на твои земли и уходят, когда захотят.

— Но разве вещи, что они выкапывают, не ваши?

— Как сказать. Если они ищут предметы навахо, то они общие. Для всех навахо. Но если кто-то найдет вещи навахо у Ланкастеров, то им лучше забирать их себе. Уилл и Сара все равно уже этим путем не следуют.

Интересно. Я уловила нотку неодобрения в голосе Берда.

— Это очень большая проблема, что люди меняют… путь? — спросила я.

— Может стать проблемой. Для их семей. Но люди из города, все мы толерантны. Это позор, но ты не можешь винить их в это время. Сейчас это никак не помогает им. Может, христианство как-то сильнее вознаграждает их.

Я подавила смешок.

— Их нельзя такими назвать, — сказала я. — Для такой кричащей христианки Сара… — я покачала головой. — Она не вознаграждена. Она лицемерка.

Берд остановился, и я чуть не врезалась в его спину. Я вдруг испугалась, что разозлила его. Я закрыла рот.

Он развернулся и посмотрел на меня, вскинув брови.

— Думаешь, Сара врет?

— Нет. Не так, просто не понимаю, как она может быть такой религиозной, если ведет себя противоположно. Может, дело во мне. Может, просто я ей не нравлюсь.

Он кивнул и посмотрел на деревья, солнечный свет проникал сквозь иголки. Берд всегда был уравновешенным.

— Ты должна понять… она не всегда была такой. Годы назад она была слепой, но была лучше. Не знаю, что случилось потом. Но Уилла и Сару сложно разгадать, и я могу лишь сказать, что уйти от навахо не так просто. Это больно. И религия полна лицемерия.

— Точно, — кивнула я.

— Во что ты веришь? — мягко спросил он.

— Я верю в Бога. Или в какую-то силу, что за гранью нашего понимания. Но я думаю, что религия — тюрьма, сделанная человеком, — честно сказала я. Только папе так лучше не говорить.

— А ты умная, Перри. Намного умнее, чем многие тебя считают. И ты тоже это знаешь.

Я скромно улыбнулась.

— Есть такое.

— Не давай себя унижать. И здесь тебе понадобится вся уверенность.

Последние слова звучали зловеще. Мне это не нравилось.

— О чем вы?

— Думаю, ты знаешь. Уилл рассказал, что случилось прошлой ночью. И ты видишь, что случилось теперь. Твое… пребывание здесь… опасно.

— Я справлюсь, — упрямо сказала я. Он напоминал Мигеля.

Он рассмеялся, но быстро затих.

— Вот это дух. Я верю в тебя. Но… я хотел сказать, что причина этого — ты.

Я замерла.

— И это будет преследовать тебя, куда бы ты ни пошла.

Я ощутила напряжение шеей, оно волнами пошло по моим нервам.

— Не понимаю, — сказала я.

— Я не самый мудрый человек. И не самый сильный. Я человек среди таких же, как я.

Но я знаю, что связан… сердцем, — он похлопал ладонью по моей груди, — с людьми, землей и духами. Я слушаю и слышу. Я открываю глаза шире и вижу. У тебя много энергии, в твоем маленьком теле много силы, и существа в этом мире и из других миров, злые существа, хотят забрать это у тебя.

Сначала я подумала, что я — живой полтергейст, маленькая девочка, а Берд — пугающая сошедшая с ума женщина. Вторая мысль принесла странное облегчение. Я не верила в это полностью, но слова Берда подтверждали некоторые мои мысли. Да, я всегда чувствовала, что я — другая. Но думать, что во мне есть что-то особенное, было эгоистично, и я прогоняла такие мысли.

— Я не думаю, что я такая особенная, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Знаю. И это часть твоего «очарования». Но чем скорее ты овладеешь этим, там быстрее сможешь управлять тем, что случается с тобой. Ты должна быть готова ко всему, ты должна понимать, что все, что произойдет с тобой, будет сложным.

— Моя жизнь никогда не была простой, — пробормотала я.

— Как и у всех, даже у тех, чьи жизни мы считаем легкими. Некоторые понимают это дольше других. Но ты открыта. И это манит некоторые вещи… и некоторых людей. Как Декса.

Сердце екнуло.

— Он тоже это видит.

Я кивнула, щеки пылали. Я не знала, как реагировать на это.

— И что мне делать? Уехать? Я не хочу, чтобы вы от этого страдали.

— Уилла и Сару мучает что-то ужасное, — мрачно сказал он. — И это происходило и без тебя. Но теперь ты здесь, и эти вещи направятся на тебя, они всеми силами будут пытаться уничтожить тебя. Хорошо хоть, что той силой, что они хотят, ты можешь их уничтожить.

— Ох, это уже звучит как сценарий фильма о супергерое.

Он рассмеялся.

— Нет. Это происходит. И здесь многое происходит. Навахо очень часто имеют дело с духами или сверхъестественным. Для нас это… нормально.

— И вы сталкивались с таким и раньше?

Он кивнул.

— И с чем мы имеем дело?

Он посмотрел на деревья, но не со страхом, а с тенью тревоги.

— Я бы не хотел говорить об этом, пока не буду уверен полностью. Еще не время.

Лучше идти дальше.

Я оглядела лес вокруг себя, чувствуя, как из глубин тянутся тени. Весь разговор повысил уровень моей паранойи.

Мы продолжили идти, но уже быстрее, земля стала ровнее, деревьев было все меньше. Вскоре мы вышли из леса и пошли по пустыне к дому и амбару слева. Близился полдень, солнце было высоко. Моя тень была очень близко ко мне, словно боялась отходить.

Вдали я видела джип. Декс вернулся. И я уже не хотела идти дальше.

Ощутив это, Берд остановился и посмотрел на меня.

— Хочешь передохнуть?

Я кивнула.

Он тепло улыбнулся.

— Переживаешь, что подумает муж?

Я старалась не вздрагивать от этого слова.

— Да, — признала я.

— Он интересный, — сказал Берд без иронии. — Я вижу, как вы нашли друг друга. Вы очень похожи.

Я пыталась скрыть раздражение, но Берд заметил это и улыбнулся.

— Я могу тебя прикрыть, если нужно.

Я обрадовалась. Было приятно знать, что Берд на моей стороне. Максимус был прав.

Я могла ему доверять.

— Спасибо, Берд, — искренне сказала я, надеясь, что он понимает, как я благодарна. — Это много значит. Но что я могу сказать? Я поступила глупо. Вы меня спасли. Такая себе история.

— Все наладится, — сказал Берд и похлопал меня по плечу. — Просто помни, что я тебе сказал.

Что я цель всей этой чертовщины? Такое можно забыть?

— Пора тебя подлатать.

Я была в пятидесяти футах, когда входная дверь распахнулась. Вышел Декс с Максимусом и Уиллом.

Я отчасти ожидала столкнуться с Дексом на улице, но как только он разглядел меня, он подбежал. Он был очень зол.

— Что с тобой случилось? — завопил он, вскинув руки. Я посмотрела на Берда. Вдруг я захотела, чтобы он все объяснил.

— Немного упала. Она в порядке.

— Она не в порядке, — недовольно рявкнул Декс. Он посмотрел на мою руку, потом на мое лицо. Я не понимала, злится он или сильно встревожен.

— Я схожу на аптечкой, — быстро сказал Берд и поспешил в дом, оставив меня с Дексом. Максимус и Уилл остались на крыльце, стараясь не смотреть на нас.

Я не смотрела в глаза Декса.

— Прости, — робко сказала я. — Это не страшно.

Он быстро потер подбородок.

— Что случилось?

— Я пошла на прогулку…

— Черт возьми, Перри! — воскликнул он.

— Прости, я подумала, что можно забраться на тот холм, — я повернулась и указала на утес, но он схватил меня за руку и прижал к себе. Я от удивления сжала кулаки.

— Ай! — закричала я. Я раскрыла ладонь. Дыры от когтей вороны болели и выглядели жутко. Он ослабил хватку на запястье, но не отпустил, а посмотрел на мои руки.

— Ох, выглядишь ужасно.

— Можешь уже отпустить.

Он покачал головой.

— Теперь я тебя привяжу к себе.

Я опустила плечи. Прощай, свобода. Может, мне нужна сиделка. Я всегда это подозревала.

— Слушай, Декс. Мне жаль. Но это не из-за тебя. Это моя проблема. Я упала. На меня напала ворона.

— Ворона? — спросил он, его тон стал выше.

Вот и все.

— Да. Ворона напала из ниоткуда, это она оставила, — я указала на руки.

— А это что такое? — он поднял кровавый кусочек кожи змеи с моей безрукавки.

— Это… была змея. Берд ее застрелил.

Он вздохнул и закатил глаза.

— Поверить не могу. Я оставил тебя на два час, а ты упала с обрыва, столкнулась с вороной, и на тебя взорвалась змея.

— Как-то так.

Он скривился, но уже держал себя в руках.

— Не хотелось этого говорить, но… я тебя предупреждал. В следующий раз будешь меня слушать?

Я уставилась на него.

— Не знаю, Декс. Обычно не ты здесь голос разума.

— И не ты, — сказал он и отпустил мое запястье. — И тебе лучше помыться.

Мы пошли к дому. Я неловко улыбнулась Уиллу и Максимусу, поднимаясь на крыльцо.

— Боже, — сказал Максимус, тряхнув головой, пока осматривал меня. Они были в шоке. Я старалась не брать это в расчет.

Я пожала плечами.

— Я недотепа, что сказать?

Я прошла мимо них, пока они не успели сказать что-нибудь еще.

Я вошла в комнату и быстро закрыла дверь за собой, поспешила в ванную. Я взглянула в зеркало и вскрикнула. На левой скуле был глубокий порез, следы крови и грязи были на всем лице. Ветки и пыль набились в волосы, вся безрукавка была в крови змеи, моей крови и грязи. Конечно, все на меня так смотрели, я выглядела хуже, чем думала. Казалось, что я сбежала после страшного убийства.

А оно могло произойти. Я не могла разозлить ворону и змею, будь они просто животными. Они были под чьей-то властью. Может, Берд этого и не сказал, но мы могли иметь дело с какой-то магией. Может, какой-то злой шаман или кто-то в этом роде пытался выгнать нас с Дексом. Но даже если это так, зачем изначально трогать Ланкастеров?

Камни, мертвая овца, птицы, лиса, змея… все это было бессвязными обрывками. А если все это лишь череда совпадений?

Но я знала, что это не так. Я просто не могла пока что понять, что это. Я надеялась, что успею к концу выходных.

Я думала, пока раздевалась, и на чистом полу образовалась гора грязи. Я включила душ, вода нагрелась, и от пара запотело окно. Я встала под воду. Вода больно промывала раны, я кривилась, но вскоре это прошло, став приятным онемением, мутная вода стекала с меня.

Суббота. Осталось только два дня, чтобы снять все, что нужно, но шоу уже не было основной целью. Даже если мы снимем странные происшествия, добавим интересные интервью Берда, Максимуса и кого-то еще, работа не будет закончена… и я не хотела уезжать вот так. Я не могла. Я была вовлечена в «дело» Ланкастеров. Мы видели это, сняли, но не могли довести до конца. Мы не были шаманами. Не были экзорцистами.

Даже охотниками на призраков. Мы были журналистами (если назвать это грубо), которые получили бы свое и оставили Ланкастеров разбираться с их проблемой, которую они могут и не решить. Все вдруг показалось таким… бессмысленным. Зачем Уилл позвал нас, ели мы никак не могли помочь?

Мысли застряли на этом вопросе, и я неохотно выключила воду и встряхнула волосы.

Они были теплыми поначалу, но быстро стали холодными, капли воды стекали по моим рукам.

Я застыла. У меня было жуткое чувство, что я уже не одна в ванной.

Я ничего не видела за белой занавеской душа, хотя была уверена, что увижу фигуру с ножом мясника. Я прислушивалась, пытаясь успокоить дыхание, чтобы не шуметь.

— Я чувствую кровь на тебе, — раздался голос Сары. То не был обвиняющим, но это было ужасно жутко. Как она пробралась сюда так, что я ее не услышала? И вообще, я была в душе, она не знала о правилах приличия?

Я не знала, что сказать, так что я отодвинула часть занавески, высунула голову, чтобы увидеть ее.

Никого не было. Дверь была закрыта.

Кошмар.

Я вышла из душа и быстро обернулась полотенцем. Оно было маленьким и едва закрыло мою задницу, но и так было нормально. Я огляделась в поисках нее, но я была одна. Одежду на полу никто не тронул. Оно было приоткрыто, впуская жаркий сладкий воздух. Я слышала Сару? Или это все воображение? Я закрыла глаза и потерла виски, пытаясь прояснить мысли.

Стук в дверь.

Я невольно вскрикнула, от мокрых волос отлетали капли во все стороны.

— Это Декс, — услышала я по другую сторону. Ручка дернулась.

Я настороженно открыла дверь. Точно, Декс стоял за дверью с аптечкой в руке. Он был встревожен, пока его взгляд не скользнул по моей груди и ногам, отмечая то, что не закрыло полотенце.

— Вот и ты, — сказал он, приподняв уголок рта.

Я не поддалась смущению из-за того, что он видит меня полуголой.

— Как долго ты тут стоишь?

— Только пришел, — сказал он, все еще глядя на мою грудь.

Я закатила глаза и надавила на его лоб, чтобы он смотрел мне в глаза.

— Ты не видел тут Сару?

Он покачал головой.

— А что?

Я закрыла глаза, мне становилось хуже.

— Забудь.

Я начала закрывать дверь, но он выставил руку, остановив ее.

— Ох.

Он протиснулся в ванную и закрыл дверь за собой.

— Тебе нужна помощь.

— Ага, но ты хотел бы, чтобы на твоем месте был кто-то другой, — фыркнула я.

Он вздохнул, открыл аптечку и поставил на рукомойник.

— Я был бы рад, если бы ты была сексуальной медсестрой, а не я.

Он открыл бутылочку спирта и вылил его на марлю, занес над моей рукой и предупредил:

— Будет жалить, наверное.

— Не больнее твоего языка.

— Ха, — сказал он и с силой прижал марлю к моей коже. Я дернулась. Обжигало ужасно.

Он взял шарик ваты и начал уже мягче промывать каждую царапину. Он хмурился, пока работал. Было приятно на него смотреть.

Он добрался до ран, нанесенных когтями вороны, коснулся пальцами. Волоски на моих руках встали дыбом. Но не от страха. Было приятно.

Он замедлился и вскинул бровь, кольцо пирсинга блестело.

— Это сделала ворона?

Я кивнула и развернула руки, раскрывая ладони.

Он подержал мои ладони в своих пару секунд, согревая, а потом вернулся к аптечке.

Он разорвал пачку пропитанных йодом бинтов и прижал к моим ладоням. Было больнее, чем раньше. Я скривилась из-за острой боли.

— Прости, малыш, — мягко сказал он. — Но нужно потерпеть. Вороны бывают противными.

Когда он закончил, он принялся обматывать мои руки, словно я была боксером.

— Я жду, что ты расскажешь мне, как это случилось, — сказал он, словно намекая.

— Я не знаю. Я забралась на утес, любовалась видом, а потом на меня напали сзади. И я потеряла равновесие. Скатилась со склона, полетала пару секунд, а потом рухнула на руку.

Он присвистнул.

— Перри…

— Но, — сказала я, пока он не начал лекцию, — я ничего не сломала, все не так страшно.

Я встала и увидела следы костра. Кто-то его там жег. И там были следы ног и, похоже, лап.

Он замер, глядя на меня.

— И там была лопата и ямы, словно что-то копали.

— Те, на кого напала лиса, — сказал он, размышляя вслух.

— И я так подумала. Больше никаких следов я не увидела, но там что-то есть. Я там уже была. Во сне.

Он склонил голову. Его глаза от оттенка красного дерева перешли к холодному карему, словно померкли в свете солнца.

— Тебе это снилось?

— Да… на этой неделе.

— Тебе это снилось, и ты не рассказала мне? — он был обижен.

Я пожала плечами осторожно, чтобы не раскрылось полотенце, и сказала:

— Это только сон. Как я могла знать, что он… что-то значит?

— Потому что так уже было в прошлый раз, балда. Не помнишь? Тебе приснился маяк внутри, и ты оказалась там. Нельзя не учитывать сны. Уже нельзя.

Я начала протестовать, но он оборвал меня.

— Что случилось в твоем сне?

Я рассказала ему все и добавила:

— Но, может, это не то место.

Он молчал. Он закончил перевязку и взялся за другую руку.

— Слишком большое совпадение увидеть во сне в Портлэнде это место, когда ты не знала еще о пустыне, койотах и том, что выкопано.

Я напряглась, он смазывал йодом другую руку.

— Почти закончил, — сказал он и указал на ладонь. — А когда ворона сделала это?

— Когда я осматривала там все. Не знаю, как я не заметила ее, но она ударила меня по голове спереди. Я упала, и она атаковала клювом и когтями. Я закрылась руками, но она клювом пыталась добраться до моих глаз. Я отбросила ее, и она улетела. А потом из ниоткуда появилась змея.

Декс закрыл глаза на миг, но продолжил перевязку.

— А потом…

— Берд застрелил ее. А она хотела напасть. Если бы он не пошел за мной, я…

— Знаю, — перебил он. Закончив перевязку, он посмотрел на меня и напряженно улыбнулся. — Даже представлять боюсь.

Я видела, что Декс искренне переживает за меня. И хотя это меня радовало, я чувствовала себя глупо из-за всего случившегося.

Декс отпустил мои руки и коснулся ладонью моего подбородка. Он взял марлю с йодом и нацелился на мою скулу.

— Не сопротивляйся, — приказал он и повернул мое лицо, осторожно касаясь моей щеки. Я едва чувствовала это, но заметила странный взгляд, когда он смотрел на меня.

Хотя глаза его были печальными, пристальность взгляда заставляла дрожать колени, и я вспомнила, что сижу почти обнаженная.

Не знаю, сколько длился этот миг, но он вдруг отвел взгляд и закончил обрабатывать рану на щеке. Он выдохнул, от него слабо пахло табаком, и отступил.

— Из-за йода на щеке будет пятно, но, думаю, через час можно будет его смыть.

— Спасибо, Декс, — мягко сказала я.

Он улыбнулся мне и открыл дверь.

— Я буду внизу.

И он ушел. Я осталась одна в ванной, раны были очищены, но разум путался только сильнее.

* — один из первых людей, забравшихся на Эверест